По пути мечты

Глава 2

Независимая торговая станция «Мистфайр».

Тридцать четвертый сектор.

В медицинском блоке ОДК было тихо. Небольшое уютное помещение наполнял мягкий, приятный для глаз желтоватый свет. На стене над входной дверью еле слышно гудел кондиционер системы жизнеобеспечения. На стенах в уголке отдыха были развешаны комнатные цветы в продолговатых контейнерах. За одним из столов сидел Сюр. Перед ним находились приборы наблюдения за параметрами капсулы, но Сюр на них не смотрел. Он задумчиво крутил в пальцах небольшой стержень — продукт технического гения, старика по имени Никто.

Стержень был замаскированным оружием. Он испускал волны определенной длины, дезориентирующие людей. Вообще у него было несколько функций. Одна из них говорила о характере его создателя. Если переключить волновой излучатель на цифру «три», то у атакованного человека расслаблялся кишечник. В результате тот с ужасом понимал, что обделался.

Цифры «один» или «два» переводили оружие для воздействия на головной мозг человека или группы людей. Облученные становились на время слепыми и глухими. На них нападал безотчетный страх.

Эту игрушку, как ее обозвал Никто, он сделал по памяти из подручных материалов. Никто был гений, но гений своеобразный, впрочем, как и все люди на ОДК. Сюр задумался о том, как поступить с неуживчивым стариком.

Крышка капсулы, что находилась рядом со столом, за которым сидел Сюр, была открыта. В ней лежал раздетый Горв. Он сложил руки на груди и периодически ныл, старясь завязать разговор с Сюром, который думал о своем и его слушал вполуха.

У другой капсулы за таким же столом с приборами сидела Люба и что-то сосредоточенно выбивала пальцами на виртуальной клавиатуре.

— Сюр, ну правда, — плаксиво занудил бывший пьяница. — Ты меня излечил от алкоголизма. Что мне теперь делать? Я не пью, времени свободного много. Кроме того, я стал главой муниципалитета, мне нужно поддерживать нужный образ преуспевающего человека… Я служащий…

Сюр переключил мысли на Горва. Где они с Гумаром допустили ошибку? Грубые настройки очеловечивания андроидов не годились. Тогда они становились глупыми, как Алла, или слишком прямолинейными и простыми, как Маша. Исключение составила Люба, но в ней была матрица сознания конкретной женщины, и никто не знал, во что выльется этот эксперимент в перспективе. Ева вышла не совсем удачным «продуктом». Она подстраивалась под «своего человека» и становилась послушным орудием исполнения его воли. А что еще взбредет в голову Горву?.. Неизвестно. Сейчас он ворует. А что будет завтра или через месяц? Они с Евой начнут убивать членов коммуны? Прямо Бонни и Клайд. «Ну это вряд ли», — откинул крамольные мысли Сюр и поморщился. Нытье Горва ему мешало сосредоточиться. Может, оставить базы, как у номерных андроидов? Получится узкозаточенный специалист с нужной профессией и скрытыми возможностями убийцы-диверсанта? Но это не выход. Сюр, получив в руки такой продукт технологий, как человекоподобный робот-андроид, старался выжать из приобретения максимум.

— По-твоему, преуспевающий служащий это тот, кто ходит по дорогим ресторанам, таскает с собой красотку-андроида и ворует деньги налогоплательщиков? — спросил Сюр.

— Нет, конечно, но это необходимо для имиджа… Средства, которые ты выделил для оплаты моего труда, просто смешные…

— Ты еще ничего не сделал. Как служащий. Базы выучил?

— Нет, но… У меня не было времени, Сюр.

— Еще бы. Откуда оно возьмется, — кисло усмехнулся Сюр, — если надо охмурить андроида, потаскаться по ресторанам и дорогим магазинам. Откуда такая тяга к роскоши, Горв?

— Положение обязывает, я теперь вроде как политик. А что такое охмурить?..

— Вот именно, что вроде, Горв. Помолчи, иначе я наберу несколько лишних пунктов коррекции твоей личности и ты станешь дебилом…

— Дебилом? А это что такое? — встревожился Горв и приподнялся на локте. Он с опаской посмотрел на Сюра.

— Умом помешанным, — пояснил Сюр.

— Ой, Сюр, не надо. Я обещаю, что не буду воровать.

— Я тебе не верю, Горв, ты человек…

— Ну человек, и что? — осторожно спросил Горв. — Ты тоже, это же не диагноз…

— Дело в том, что тебе, как всякому человеку, свойственно совершать ошибки и иметь склонность совершать преступления… если никто не увидит и не узнает о них. Воровать там, насиловать…

— Ну это ты зря, Сюр. Я никого никогда не насиловал… Сами давали.

— А воровал? — спросил Сюр и отложил продолговатый предмет, который держал в руках.

— Не воровал. Зачем?..

— Вот, а у меня стал воровать… Даже не у меня. У коммуны. У своих друзей.

— Сюр, это можно посчитать, что как будто я занял у своих друзей, — попытался оправдаться Горв.

— Можно, конечно, объяснить воровство и так, Горв, но это не изменяет сути твоей вороватой души. Ты из тех людей, что не пройдут мимо, если увидят, что можно украсть и не попасться. — Сюр знал психологию таких личностей и подумал, что сам такой, но вслух сказал другое: — Встречал таких в прошлой жизни, и для тебя будет лучше, если мы тебя подправим, ты будешь счастлив и доволен.

— То есть стану идиотом? Да? — Горв рухнул на дно капсулы. — Лучше пристрелите.

— А что предлагаешь ты? Оставить тебя на хозяйстве и улететь? Мы вернемся к пустому разграбленному сектору.

— Тут и так ничего нет… — буркнул Горв.

— Скоро будет, и поэтому я стараюсь подстраховаться. Лучше скажи, как ты убедил Еву помогать тебе воровать?

— Не скажу.

— Почему?

— Потому что ты плохой, Сюр. Ты назвал меня другом и хочешь вмешаться в мою личность.

— Да, не очень хорошо, — согласился Сюр. — А что прикажешь мне делать?

— Не знаю. Ты главный, тебе и думать.

— Вот я и думаю, Горв. Сделать тебе коррекцию, значит, лишить тебя индивидуальности, не сделать — значит остаться нищим.

— Прогони меня, я опять буду пить и стану тебе нужным.

— Ты и так мне нужен. Я не буду делать тебе коррекцию личности, я сделаю ее Еве, а ты расскажешь, как ее убедил помогать тебе воровать. Но сначала полежишь в капсуле…

— Ты же только что пообещал не вмешиваться в мою личность, — Горв снова приподнялся и выглянул из капсулы.

— Я обещал не делать коррекцию твой личности, Горв. Ложись, я тебя исследую.

— Что именно?

— Память. Этого скрывать не буду. Мы делаем слепки сознаний всех живых людей коммуны и по ним создаем матрицы сознания андроидам.

— Только это? — недоверчиво спросил Горв.

— Да, большего мне не надо. Так как ты перепрограммировал Еву?

— У меня изучены секретные базы манипуляций с сознанием объекта, секретные разработки. Я дал согласие стать подопытным. Но они вышли вроде бы неудачными, и меня списали как брак. Пристроили сюда в службу безопасности. Вскоре я запил, но кое-какие приемы сохранились…

— Интересно, и кто поставил тебе эти базы?

— Это не поддается разглашению… Но тебе скажу. Корпорация «Ирбис» по заказу правительства. Какого — не скажу.

— Да и не надо, рассказывай, как перепрограммировал Еву.

— Я поменял ей базовые принципы сознания. Внушил нужные мне атрибуты. Простая логика подмены понятий. Вы оставили ей способность самообучаться, я поставил ей нужные мне маркеры в реперных точках и убедил, что работа на меня это главная ее цель.

— Вот так прямо и убедил? — не поверил Сюр.

— Нет. Это гораздо более тонкий процесс работы над сознанием объекта, когда отклонение от линий естественного поведения минимально и незаметно для того, кем манипулируют. Для нужного результата нужно лишь время и постоянная кропотливая работа. Мы были все время вместе, и я с ней разговаривал, разговаривал. Она сама пришла к пониманию, что я самый главный субъект в ее жизни. В процессе самообучения приоритеты андроида поменялись… несущественно. До предательства не дошло бы, но она старалась быть как люди и со временем стала меня покрывать, хотя выражала несогласие…

Люба сидела за другим столом и делала вид, что не обращает на разговор мужчин внимания. Сюр кинул на нее взгляд и невесело усмехнулся.

— Значит, самая большая опасность в программе андроидов это блок самообучения?

— У андроидов много слабых мест… — туманно ответил Горв. Сюр с пониманием покивал.

— Спи, друг, — произнес он, и крышка капсулы закрылась. В нее пошел сонный газ, и Горв отключился. — Что скажешь, Люба? — спросил Сюр.

Та по-человечески пожала плечами:

— Никто не совершенен, но блок самообучения нужно скорректировать. Посмотрим память Горва и Евы. Сейчас происходит соединение их матриц сознаний. Пошли к Гумару, на стенде все будет видно.

— Я только боюсь, что этот манипулятор обманет и искин капсулы. Как думаешь, сможет?

— Мы снимем с нейросети Горва рабочие показатели его баз. Узнаем, на что способен этот бывший алкоголик. Но то, что он провернул с Евой, как говорят люди, уму непостижимо. Ваш разговор Гумар слышал — может, он что скажет…

В лаборатории Гумара было прохладно и царил полумрак. Из скрытых динамиков на стене лилась тихая ненавязчивая мелодия. Сам гений кибертехнологий склонялся над обнаженной девушкой, лежащей на столе стенда. Над ней застыли десятки считывающих датчиков. На голове, скрывая половину лица, был шлем.

Гумар посмотрел в сторону вошедших и, здороваясь, кивнул.

— Зашли посмотреть на их память? — спросил он.

— Зашли, и очень нам интересно, что это за базы такие, что могут менять программу у андроида.

— Ну программу они не меняют, а вот модель поведения корректируют, — ответил Гумар. — Я тут кое-что уже начал делать. Хочу посмотреть через виртуальную модель отсканированного сознания Горва на развитие его отношений с андроидом. Я не сказал вам, но в прошлый раз я снял полную матрицу его сознания.

— Это когда ты успел? — удивился Сюр. — Вроде ты не знал, как это точно делать?

— Когда лечили его от пьянства. Время было, и я подумал — зачем ждать еще случая, и снял самую полную копию его нейросети. По частям потом инсталлировал ее на андроида, прогнал на полигоне, создал модель психотипа Горва и сравнил показания на капсуле с живым Горвом с показаниями андроида на полигоне. Совместимость оказалась восемьдесят три процента. А вот семнадцать процентов — это искусственно закрытая часть его памяти, где находятся управляющие ключи к базам. Их знает только сам Горв… Или не знает.

— И что это тебе дало? — спросил Сюр.

— Мы можем поместить двух андроидов в одну среду, Еву и матрицу сознания Горва, и посмотреть на их взаимодействие. Сможет ли андроид использовать базы Горва? Или даже свести вместе двух Горвов.

— Да уж, — усмехнулся Сюр. — Представляю себе их встречу. Ты кто, спросит Горв, а андроид скажет — я Горв. Настоящий Горв ответит — нет, я Горв, а тот скажет — нет, я Горв…

— Может, и так, — отозвался Гумар, стоя спиной к Сюру. Он в это время смотрел на показания приборов. — Вот сейчас начнется. С Евой будет контактировать матрица сознания Горва, скопированная на искин лаборатории.

Над головой Евы, лежащей на столе, развернулось голографическое изображение. На нем она «проснулась» первый раз в момент активации искина и встала с полигона.

— Давай дальше, — попросил Сюр. — Это мы видели.

— А с чего начать?

— С того момента, как Ева стала помощником Горва.

— Сейчас прогоню картинки… Так, это еще рано… Вот. Они одни в гостинице.

На экране показался Горв, который, сложа руки на груди, рассматривал Еву. Он находился в своем номере.

— Я тебе нравлюсь, дорогой? — спросила Ева.

— Нравишься, крошка, но ты не слишком похожа на человека.

— Да? Почему?

— Потому что называешь меня «дорогой». Я еще не твой знакомый, а ты пользуешься вложенной в тебя информацией. Живые люди так не делают, у них нет информации о тех, с кем предстоит работать. Они узнают друг друга в процессе сотрудничества, и, вполне возможно, я тебе не понравлюсь.

— Не понравишься? Но ты мне нравишься…

— Потому что у тебя есть файл с информацией про меня и вложена модель поведения. У живых все происходит не так.

— А как?

— Она заглотила наживку, — проворчал Сюр. — Как просто…

— Давай сыграем в игру, — предложил Горв.

— В игру? — спросила Ева. — В какую?

— В узнавание. Ты будешь себе представлять, что меня совсем не знаешь. А я буду стараться тебе понравиться.

— Но я тебя знаю…

— Горв использовал слово «игра», — произнес Гумар. — Модель поведения андроидов построена на принципе теории игр, и Ева сразу включилась в игру Горва. С человеком бы этого не произошло. Человек сразу бы понял, что им пытаются манипулировать…

— Вот поэтому, — отозвался Горв, — ты на человека и не похожа. Ты все знаешь заранее. Люди такой информацией не обладают. У них есть предчувствия, симпатии и догадки, на основе анализа поведения другого человека они делают выводы, нравится он или нет. Ты хочешь быть похожей на живую женщину? Жить, как живая? Думать, как живая? Чувствовать, как живая?

— Хочу. Это в меня вложено.

— Он вычислил ее главные и второстепенные приоритеты, — вновь прокомментировал Гумар. — Главные приоритеты он трогать не стал. Не стал делать ее своей собственностью. Она бы на это не поддалась. Он использовал вложенное в нее программное желание — стать живой или как живой. Это не угрожало коммуне и не поставило в ней блок.

— …Тогда давай играть, — предложил Горв. — Без игрового компонента ты не сможешь влиться в образ живой женщины. Тебе нужны новые ощущения, полученные не из баз, а из жизни, как у людей.

— Но что я должна для этого сделать?

— Ну, сначала понять, что для тебя важно. Что очень хочется.

— Я понимаю… Важно служить коммуне и помогать тебе.

— Верно, коммуну оставляем в приоритете, а меня ты не знаешь. Тебя, как любую живую женщину, приняли на работу. Ты теперь моя помощница и ты меня не знаешь. Твоя задача — освоиться на новой должности и узнать меня, своего босса. Я твой босс, верно?

— Наверное, — неуверенно произнесла Ева. — И что дальше?

— Ну, дальше ты должна не пользоваться вложенной памятью в отношении меня, иначе ты никогда не узнаешь, что чувствует, как живет живая женщина. Ты же этого хочешь?

— Да, хочу.

— Тогда начинаем играть.

— Он ей подсказал желание, и оно нашло подтверждение в ее памяти, — произнес Сюр. — Я правильно понимаю?

— Да, и неприоритетная задача стала приоритетной, — согласился Гумар, — а основой этой новой модели поведения андроида стала одна из второстепенных вспомогательных программных установок на очеловечивание. Здесь сыграло роль два фактора. Первое — что она должна служить Горву, и она это помнила, и Горв эту установку не отменил, а усилил. И то, что у нее была программа подстраивания под человека. Он ввел ее в игровой процесс, заставив андроида заблокировать память о нем. Для Евы это была только игра…

— Это все понятно, — ответил Сюр, — но зачем это надо Горву? В чем состоит его цель подчинения андроида? Он сразу начал менять ее под себя? Для чего?

— Это пока неизвестно. Но попробуем узнать, может быть, в нем находятся спящие закладки, которые активируют базы в определенной ситуации…

— А может такое быть, что он был предназначен для перехвата управления в какой-нибудь организации? — спросил Сюр. — Будучи простым сотрудником, он не проявлял свои умения. Потому что не было поставлено такой задачи. А став главой муниципалитета, он ее получил и тут же принялся… — Сюр не договорил, задумавшись над тем, что же в самом деле начал делать Горв.

— …Я должна отключить раздел памяти о тебе? — уточнила Ева.

— Нет, только тот раздел, который имеет сведения обо мне. Мои предпочтения, мое прошлое…

— Хорошо. Я это сделаю.

Ева на секунду застыла. Затем «пришла в себя».

— Вей Горв, я прибыла к вам помощницей. Какие будут указания?

— Для начала мы должны познакомиться, — ответил Горв. — Как тебя зовут?

— Как мне сказали, Ева.

— Да, красивое имя. Краткое и ласковое. Ты была с кем-то до меня?.. В постели.

— Нет…

— Я тоже никого в постель к себе не звал. Ты будешь первая, если захочешь?..

— Я хочу…

— Он начал тестирование новых установок, — сопроводил картинку Гумар. — Сейчас подправит.

— Нет, Ева, ты не всю память отключила, — улыбнулся Горв. — Ты не можешь меня хотеть. Потому что меня не знаешь.

— Я сейчас поправлю…

— Вот, — указал Гумар на застывшую картинку. — Он выключил раздел ее памяти о нем, и она, имея приоритет служения одному конкретному человеку, выполнила его команду. Затем завуалированный приказ Горва начал действовать автоматически, как приоритетный. Он смог использовать модуль самообучения в своих целях и научил ее покрывать свои проступки. Для Евы это не было преступлением. Сейчас мы создадим другие условия и разыграем эту сцену по-другому.

Гумар несколько раз менял команды, но Горв тоже каждый раз менял установки андроида и добивался его полного подчинения.

— Да он страшный человек! — воскликнул Сюр. — Почему он не пытался подчинить нас?

— Потому что мы не поддаемся быстрым манипуляциям и мало с ним общались. Принцип подчинения заложен в повседневном общении. Это произошло только с андроидом. А может быть, он всегда был пьян и это блокировало его умения… Очень интересно, — произнес Гумар.

Он попал в свою стихию и менял команды одну за другой. Сюру надоело смотреть на «издевательства» Горва над Евой, и он встал с кресла.

— Ладно, Гумар, ты тут разбирайся в нюансах, а я пойду посмотрю, что там делается в обжитом секторе.

— Лучше полежи в капсуле, — предложил Гумар, — скоро будет интересно.

— А что именно интересно? — остановился Сюр.

— Никто попадет на корвет. Проследи за ним. Он точно сможет начудить. Мы его подлечили, сняли копию сознания и поместили в него матрицу сознания военврача.

— Вот как! Хи-хи, — захихикал Сюр. — Посмотрим на его рожу. Люба, за мной! — приказал он.

Жизнь профессора Эльвина Лимшица, выходца из богатой научной семьи, рухнула в тот самый печальный день, когда разгромили «Ирбис Прайм». Одна из могущественных межгалактических корпораций потеряла чувство меры и чувство самосохранения. Совет директоров принялся менять неугодные ему правительства и подкупать политиков. Устраивал вооруженные мятежи и поддерживал сепаратистов. Это стало угрозой для некоторых глав государств, и было решено ее «прихлопнуть». Корпорацию прихлопнули. Что смогли, национализировали. Закрыли все ее научные центры.

Так как в корпорации насаждалась среда корпоративной преданности, все, кто работал на корпорацию и занимал важные должности — директора, ученые, главные инженеры, — были уволены и получили «волчий билет». Они не могли больше устроиться на работу в более-менее солидные организации и стали безработными. Тысячи таких невостребованных специалистов разбрелись по станциям, по всему обжитому космосу или прошли процедуру коррекции личности.

Эльвин, привыкший к роскоши и подобострастному к себе отношению подчиненных, с трудом смог пережить кризис.

Коррекцию личности он отвергал и принялся выживать как мог. Тайно за гроши продавал станциям свои изобретения. Учился преодолеть себя и за годы скитаний выработал модель поведения. Был полезным и в то же время неуступчивым, колючим в отношениях с работодателями. Выполняя за небольшую плату большой объем технических работ, он открыто плевал на тех, кто платил ему космо, и в конечном счете его отовсюду выгоняли.

Скитания профессора закончились, когда за долги работодатели продали его Буру. Тот заметил и оценил его потенциал. Использовал для личных нужд, но общаться с ним он не горел желанием. Поэтому исчерпав терпение и технический потенциал старого ученого, с радостью продал его за несколько ящиков спиртного владельцу тридцать четвертого сектора.

К удивлению Эльвина, там обосновались сектанты из странного образования под названием «коммуна» из трех человек и нескольких десятков андроидов. Он, как всегда, попытался грубить и хамить, проверить новых работодателей на стойкость, но был бит до потери сознания женщиной и отправлен в капсулу залечивать раны.

Привыкший к такому обращению, Эльвин испытывал презрение ко всем, на кого работал. И сейчас хотел лишь одного. Вернуться в свою конурку на свалке и продолжить теоретические изыскания в области искусственного интеллекта. Никто не знал о мести человечеству, которую готовил старый, всеми гонимый ученый Эльвин Лимшиц. Он решил создать монстра, который выйдет из-под контроля людей и уничтожит их. Вся обида и ненависть к тем, кто лишил его жизненных благ, уважения и работы, вылилась в идею фикс. Разработать вирус и внедрить его в искины станции, чтобы затем он распространился по всему миру. Работа была долгой, требовала усидчивости и времени, но профессор, одержимый маниакальной идеей, вот уже тридцать с лишним лет неуклонно шел к своей цели.

«Я вам покажу, кто тут настоящий хозяин», — подумал он и погрузился в сон.

Профессор хорошо выспался и проснулся от грубого толчка в бок. Он потянулся, открыл глаза и с немым удивлением в глазах посмотрел на грубияна. Им оказался молодой метис, красавчик в военной форме космофлотцев. Грубый ответ, готовый сорваться с его губ, застрял у профессора в горле. Неожиданно видение изменилось, и Эльвин, словно оказавшись под потолком, увидел двух людей. Они находились в замкнутом пространстве небольшого помещения.

Красавчик, развратно раздвинув ноги, сидел в гинекологическом кресле, а напротив него расположилась миловидная полноватая блондинка с короткой стрижкой и широкими бедрами, покрывающими все кресло, на котором она сидела, и она смазывала кремом гениталии красавчику. При этом делала это с эротической нежностью. От ласк мужчина явно возбудился и, постанывая, закрыл глаза. Его чресла воспрянули и навели профессора на посторонние мысли, что такое огромное безобразие не должно быть у нормального мужчины. Он почувствовал укол мужской ревности и неожиданно ощутил себя сидящим в кресле напротив мужчины. И это он ласкал его гениталии, а тот просил — еще и еще.

Профессор почувствовал нарастающее возбуждение. Между ног стало мокро, соски большой груди набухли и уперлись в ткань комбинезона.

Он автоматически продолжил манипуляции с хозяйством мужчины и вдруг только теперь с ужасом осознал, что делает. Он вскрикнул. Вскочил и брезгливо затряс руками. Заметался по помещению в поисках выхода. На руках у него были перчатки, а на них… На них семя красавчика.

Профессор взвыл, тряхнул руками, семя упало ему на ноги.

Он взвыл громче и ринулся к двери. Но тут вновь очутился висящим под потолком. Женщина, носившаяся по помещению, остановилась, повернулась к мужчине лицом и, взволновано дыша, проговорила:

— Ибрагим, что с вами? Вы… Вы возбудились…

При этом ее речь напоминала рычание самки льва при спаривании.

Мужчина открыл глаза и посмотрел на женщину в военном комбинезоне со знаками различия военврача.

Он ошарашенно посмотрел на нее, потом на свои гениталии и закричал:

— Военврач! Вы что себе позволяете!.. — Но сразу же после этого успокоился и улыбнулся. А профессор очутился в теле женщины и, недоуменно моргая, с нарастающим ужасом смотрел на мужчину.

— Почеши еще, — прошептал одними губами мужчина, и профессор стал отступать. Взгляд чернокожего офицера ему не понравился. Он дернулся убежать, и его снова выкинуло из тела.

— Тебе было приятно? — почти хрипя от накатившего возбуждения, проговорила женщина и облизнула пересохшие губы.

— Как ни странно, но да. Приятно, — отозвался мужчина. — Хотела бы попробовать еще раз.

При этом профессор краем сознания уловил, что мужчина отозвался как женщина. Она хотела бы…

Женщина расстегнула молнию на комбинезоне и открыла грудь, не прикрытую лифом. Подошла к мужчине и смелее ухватила его за вмиг вставшее естество.

Профессор моргнул и увидел, что это снова он гладит чужие половы органы. Он не выдержал такой нагрузки на психику и потерял сознание. Кулем свалился с кресла, открыв напоказ шикарную белую грудь.

— Ну вот, все испортил, — раздраженно проговорил мужчина-метис, — а как все хорошо начиналось. Сюр, он потерял сознание, возвращаемся, — произнес офицер и, протянув руку, почесал чресла. — Все же это противно — видеть у себя такое, — проговорил он. Встал, натянул штаны и ногой ударил женщину, лежащую на полу. — Эй, профессор, приходи в себя. Хватит лежать…

Сюр лег в капсулу, но первым делом просмотрев подключенные к капсуле системы, увидел блок информации по профессору.

«Надо же, — подумал он. — Так наш Никто с планеты в созвездии Льва. Имя-то какое звонкое, аристократическое — Эльвин Лимшиц».

В прошлом, как ясно было из краткой справки, ведущий специалист института теоретических разработок в области искусственного интеллекта. Институт входил в состав учреждений корпорации «Ирбис Прайм». В момент захвата корпорации подразделениями ВКС и жандармерии находился на отдыхе у себя дома. Оттуда был интернирован на станцию «Вояджер». Отказался пройти курс коррекции личности. Был лишен имущества, ученых званий и выслан за пределы родной республики.

«Ну дальше неинтересно», — решил Сюр. Бродил по космосу, перебивался небольшими заработками и попал сюда. А вот где он был до того, как «Ирбис» прекратила существовать, это было Сюру интересно. Он подал зарос по нейросети, и ответ пришел сразу. У Сюра даже перехватило дыхание. Институт, в котором работал профессор Никто, располагался при заводе в промышленно-добывающем районе, откуда они вывезли много трофеев. И программы для искинов систем обороны, и сами искины разрабатывались институтом, в котором профессор был ведущим специалистом. Причем сферы его деятельности распространялись не только в области теоретических разработок, он был еще и изобретателем. Вторая его профессия скорее была хобби, которому он уделял все свободное время.

«Кажется, я вытащил джекпот, — подумал Сюр. — Но как уговорить старого козла сотрудничать?» Это была сложная задача. «Корректировать личность нельзя, потеряем его гениальность. Но что тогда делать? Никто — неуправляемый, как вулкан». Сюр ломал голову, но даже представить себе не мог, что делать с упертым стариком. Его не купишь, его не напугаешь. Профессор был закаленным бойцом-выживальщиком, и его трудностями не сломить. Тут нужен другой подход… «И это может сделать Горв, — забрезжила разумная мысль в голове у Сюра. — Тоже уникум в своем роде. Как говорила бабушка, свалившая в Израиль, ничего случайного в жизни не происходит. Каждый получает, что заслужил. Значит, — решил Сюр, — мне выпала козырная карта, и ее надо правильно разыграть. Но сначала попробуем сбить с профессора немного спеси, а то ишь гордец, назвал меня бесталантливым паразитом. Я креативный, а это много значит. Я генератор идей…» Не додумав, Сюр погрузился в сон.

Снова корвет и поход, как в прошлый раз. Он был в теле и комбинезоне капитана Оверграйта. Неожиданно с грустью подумал об Офелии. Чужие чувства неприязни прошли холодком по нервам. Это память капитана исторгала отвращение к своей жене.

На связь вышла Руди.

— Я в медблоке сижу, раздвинув ноги, смотрю на профессора, он в женском теле и его колотит. Сейчас начнет бегать по медблоку. Помню себя, когда первый раз оказалась в чужом теле. Во… побежал…

Сюр не обращал на ее треп внимания. Он сидел в своей каюте. Вернее, в каюте Оверграйта, и подперев подбородок руками, смотрел на фото женщины и двух девочек. Все же капитан придерживался приличий и как примерный семьянин держал у себя фото жены и детей.

«Вот интересно, — подумал Сюр, — как капитан жил без ласки женщин? Всю жизнь строил карьеру, а погиб как обычный человек. Не помогло ему тактическое умение и мастерство. Вот так корячился десять лет. Лез наверх. Женился без любви и влечения, и не добрался до мечты. Видно, у него судьба такая».

Женщина с фотографии улыбнулась.

— Привет, — сказала она, и Сюр, ничему не удивляясь, ответил:

— Привет, Офелия.

— Я не Офелия. Я Люба. Просто использую ее память. Она тебя зацепила? Да, Сюр?

— Да, Люба. Что-то в этой женщине есть такое, что меня к ней притягивает…

— Я изучу этот вопрос и дам тебе ответ. А пока включайся в программу. Скоро бой. Руди сидит с опущенными штанами. Профессор лежит на полу с голыми сиськами четвертого размера, и как повернутся события, неизвестно. Мы уже меняем прошлое, и мне немного страшно.

— Как меняем? — удивился Сюр.

— А вот так. Искин медблока дал прогноз на бой. Капитан Оверграйт уйдет с позиции охранения. И причиной этого, по всей видимости, станешь ты.

— Ну, я думаю, как бы мы ни пытались изменить прошлое, оживить тех, кто умер, невозможно.

— Невозможно. Но возможно родить новую реальность, в которой они будут жить. А это опасно для тебя. Ты можешь потеряться между явью и виртуальной моделью. Твое сознание воспринимает виртуальную среду как обычное пространство, и ты можешь навсегда остаться в выжившем и блуждающем корвете. Будешь гибнуть и воскресать, менять прошлое до бесконечности. Руди все больше нравится быть мужчиной. Тебе — быть с Офелией. Твое слияние с прошлым других людей достигло пятидесяти шести процентов. Дальше двигаться опасно. Никто не знает, как будет реагировать сознание. И может быть, тебя поглотят умершие. Там они сильнее. Их память обладает подавляющим алгоритмом. Ты привносишь в тех, облик кого принимаешь, новую память и новые мысли. Они, Сюр, тоже меняются, и мне становится страшно.

— От чего?

— От того, что ты уйдешь к Офелии.

— Это возможно?

— Возможно…

— Нет, этого я не хочу, Люба. Выводи нас из слияния. Потом доиграем.

— Сюр. Береги себя и свое сознание.

— Я постараюсь, Люба. Выводи нас из слияния. Потом доиграем. Отключай нас.

— Уже вывожу.