По следам дзёро-гумо

Глава 19. Платье от Киаохуи

– Доброе утро! – Белолицая Зэнзэн мысленно поприветствовала Амину, впустившую ее в номер, и перевела взгляд на открытую потайную дверь, ведущую в «комнату страха».

– Я вижу, ты времени даром не теряла! – заметила она с довольной улыбкой. – Только настоящие дзёро-гумо способны найти вход в это укромное местечко. Признаюсь, я несколько сомневалась в тебе, хоть ты и отыскала скрытую дверь в гадальном салоне. Чанчунь, гадалка, и по совместительству наша привратница, заранее предупредила меня, что ты придешь. Благодаря телепатическим способностям ей удалось сделать это, несмотря на связанные руки и заткнутый рот. Она сочла тебя слишком странной и даже опасной, поэтому не хотела пропускать. Такие, как ты, здесь прежде не появлялись. В тебе слишком много человеческого. И все-таки ты наша, я это чувствую. А с твоими странностями вскоре разберется Великая Праматерь. Она очень проницательна. Сегодня я отведу тебя к ней, и ты узнаешь свое предназначение.

Зэнзэн окинула Амину оценивающим взглядом, и на ее безупречно гладком лице мелькнула тень недовольства:

– Когда ты успела испортить новый халат и поцарапаться? Твоя добыча сопротивлялась? Или ты пыталась съесть ее, находясь в человеческом облике?

Амина не успела придумать подходящий ответ, но, вероятно, Зэнзэн его и не ждала, потому что продолжила:

– Ладно, научишься со временем. Я распоряжусь, чтобы горничная принесла другой халат, а заодно и приличное платье, достойное визита к нашей Королеве. А пока расскажи мне, как это было у тебя в первый раз, или же первый опыт ты получила как раз сегодня?

Амина растерянно заморгала, но Зэнзэн не стала допытываться и продолжила свой мысленный монолог:

– О, понимаю тебя! Это ведь очень личное… Я тоже в первое время ни с кем не могла поделиться, но с тех пор прошло очень много лет. Даже не знаю, сколько, я давно сбилась со счета, но первый свой раз помню так отчетливо, словно это произошло только вчера. Мой первый мужчина был редким красавчиком с бурным прошлым. Поедая его, я испытала невероятные ощущения! Мы ведь едим людей вовсе не ради утоления голода. Можно насытиться чем угодно, еда – это не проблема. Перед тем как съесть человека, мы проживаем его жизнь, которая проносится в его голове перед смертью. Мы чувствуем все, что чувствовал он от рождения до последнего вздоха, и на эти короткие мгновения мы будто вновь становимся людьми. Некоторые из нас верят, что если употребить достаточно много человеческих жизней, то можно избавиться от паучьей сущности, стать нормальным человеком. Все мы мечтаем об этом, но пока никому еще не удалось этого достичь, и лично я не очень-то верю в подобную возможность. Я просто поглощаю чужие жизни и живу чужими воспоминаниями.

Лицо Зэнзэн приобрело сентиментальное выражение, черные непроницаемые глаза подозрительно заблестели, словно подернулись влагой.

– Кстати, хочу дать тебе добрый совет: держи свои чувства под контролем и не вздумай влюбиться в свою добычу, иначе тебя ждет печальная участь. Ты не сможешь слишком долго скрывать свою паучью сущность, и однажды она проявится. Увидев твой истинный облик, возлюбленный убьет тебя, не задумываясь, а ты не сможешь себя защитить, потому что твое сердце, раскисшее от любви, не позволит тебе причинить ему вред. Подобные случаи время от времени происходят, когда кто-то из оборотней начинает мнить, что способен зажить обычной человеческой жизнью, завести семью, детей и все такое… Не только самки пауков, но и самцы пытались таким образом изменить свою судьбу, но никто из них долго не протянул, и все они погибли от рук своих любимых. Понимаешь, почему я тебе это говорю?

Зэнзэн приблизила к Амине густо напудренное лицо и заглянула в глаза.

– Вижу, что понимаешь. – Она кивнула, отстраняясь. – Вчера ты довольно пылко смотрела на своего друга, и я была почти уверена, что утром увижу его целым и невредимым, но поскольку его здесь нет, значит, он все-таки превратился в переваренный ужин. Так?

Амина поспешно кивнула, тайком радуясь тому, что ей даже придумывать ничего не пришлось. При этом она старательно сдерживала мысли о Вэе в глубинах памяти, опасаясь, как бы они внезапно не всплыли на поверхность. Ей пока не удалось понять, как работает паучья телепатия, можно ли с ее помощью читать случайные мысли собеседника или только те, которые он намеренно транслирует. Слушая Зэнзэн, она не уловила лишних фраз или образов, которые не были бы адресованы ей, но ведь она и не пыталась. Лучше не рисковать и не думать рядом с Зэнзэн ни о чем таком, что хотелось бы скрыть.

В дверь номера робко постучали, но Амина вздрогнула так, словно там пальнули из пистолета.

– Входи, Юнру! Мы тебя заждались, – пригласила Зэнзэн.

Дверь медленно отворилась, и следом в номер вкатилась вешалка с одеждой. Платья с тихим шуршанием покачивались под металлической перекладиной, прикрепленной к подставке с колесиками. Вначале показалось, что конструкция перемещается сама, но потом из-за нее вынырнула маленькая, размером с семилетнего ребенка, миловидная китаянка. Походкой колченогой карлицы она засеменила к Зэнзэн. Ее платье, узкое сверху, сильно расширялось от пояса и колыхалось вокруг нее мягким колоколом. Подол касался пола, и Амина, как ни пыталась, не могла разглядеть под ним ноги. Ей очень интересно было узнать, что у китаянки с ногами, потому что двигалась та очень странно, будто ног у нее было несколько и росли они прямо из боков и спины.

– Спасибо, Юнру. Пока ты можешь быть свободна. Госпоже Амине надо переодеться, а когда она уйдет, прибери ее номер. Приходи минут через… – Зэнзэн повернулась к Амине и вопросительно взглянула на нее.

– Через час примерно, – ответила Амина, подумав, что и этого времени едва ли хватит, чтобы примерить все наряды, доставленные сюда. Какие уж там минуты!

Юнру кивнула и засеменила обратно к выходу. Когда она протискивалась между передвижной вешалкой и стеной, подол ее платья приподнялся, обнажив восемь тонких черных паучьих лап. Амина, хоть и догадывалась об этом, все равно не сдержалась и вскрикнула. Зэнзэн повернулась к ней и удивленно вскинула тонкие, как ниточки, брови, а Юнру, наоборот, обиженно насупилась, залилась краской и стремительно выбежала в коридор.

– Зря ты так! – Зэнзэн осуждающе покачала головой, и ее черные локоны, свисающие вдоль щек, возмущенно задрожали. —Юнру не виновата в своем уродстве. Способность перевоплощаться у нее недоразвита, она не может полностью принять один из обликов – паука или человека – поэтому ей запрещено появляться перед гостями, чтобы не напугать их раньше времени. Ее предназначение – уборка игорных залов и номеров. Не самая лучшая участь, правда? Ни в город выйти, ни потанцевать. Но Юнру никогда не жалуется. У нас не принято жаловаться, недовольных никто не любит. Нытики и бунтовщики становятся изгоями, их в итоге съедают. Это я к тому, что тебе не стоит возражать, когда Великая Праматерь определит твое предназначение, каким бы оно ни было. Понимаешь? —Зэнзэн вновь заглянула в глаза Амины, словно пыталась прочесть ее скрытые мысли.

Амина отвернулась и сделала вид, что с восхищением разглядывает платья на передвижной вешалке.

– Ох, какой волнующий момент! – Заметив ее интерес, Зэнзэн порывисто прижала руки к груди. – Помню, как я тоже выбирала наряд для визита к Королеве. Тогда я была глупа, и никто не подсказал мне, что она не любит мрачные цвета, а я выбрала темно-серое. Возможно, поэтому мне не досталась роль преемницы, а жаль. Обидно, что предназначение дается один раз и навсегда, нельзя прийти за ним повторно. Советую тебе надеть вот это. —Зэнзэн сняла с вешалки самое невзрачное платье, грязно-белое, с едва уловимым сиреневым отливом, какой бывает на облаках в подступающих сумерках.

Амина пожала плечами, взяла предложенную вещь и, сбросив халат, облачилась в нее. Прохладная гладкая ткань обволокла тело, как вторая кожа, словно платье было сшито на заказ, но у Амины отчего-то перехватило дыхание. Возникло чувство, будто тонкие нити вплетаются в ее плоть, безболезненно, но неприятно, вызывая зуд.

– Потерпи, скоро пройдет, – пояснила Зэнзэн, заметив, что Амина поежилась. – Это специальное платье для избранных дзёро-гумо, приближенных к Праматери, оно надевается один раз и навсегда. Ему нужно немного времени, чтобы срастись с тобой.

– Что? О, господи, только не это! – Амина подхватила широкий шелковый подол и, задрав его, попыталась стянуть платье через голову, но у нее ничего не вышло.

– Перестань, глупая! – Мысленное восклицание Зэнзэн прозвучало раздраженно и насмешливо. —Зато, когда ты обернешься пауком, платье превратится в красивый узор и станет твоим отличительным знаком. По таким знакам мы узнаем друг друга, когда находимся в паучьем облике.

– И что же, его совсем никак нельзя снять? – Если бы Амина говорила вслух, ее голос сейчас задрожал бы от омерзения.

– Не знаю, может, и получится содрать вместе с кожей, но никто из нас не пробовал. Кому такое придет в голову? Тем более, платье соткано из шелковых нитей, произведенных всеми почитаемой госпожой Киаохуи, она получила предназначение Главной Прядильщицы, и наряды, изготовленные ею – великий дар.

Осознав слова Зэнзэн, Амина с трудом подавила рвотный рефлекс. С ума сойти! Мало того, что платье с ней срослось, так оно еще и сделано из слюны паучихи!

– Меня огорчает твое недовольство! – Брови Зэнзэн устремились к переносице и стали похожи на крошечные дротики, вонзившиеся в межбровную складку. – Платье от госпожи Киаохуи – самый достойный наряд для того, чтобы предстать перед взором Великой Праматери! Явиться к ней в обычной человеческой одежде означает проявить неуважение! Мы все преклоняемся перед нашей Королевой! С нее начался наш род. Давным-давно, когда она была еще самой обычной женщиной, один могущественный демон явился ей и сказал, что в следующей жизни ее душа вернется в мир в паучьем теле —такова ее карма, слишком уж много прегрешений она совершила. Праматерь стала умолять демона помочь ей, и тот нашел способ обойти закон кармы. Наша Королева родилась пауком, но обрела способность принимать человеческий облик. Однако же демоны – очень коварные существа, любят поглумиться над чужими страданиями, и если дают что-то, то вовсе не для того, чтобы осчастливить. Демон, который помог Королеве, сделал так, чтобы весь род пауков-оборотней питался человечиной, а души съеденных жертв попадали прямиком в Диюй —царство мертвых, на вечные муки и страдания. Благодаря нашей Великой Праматери никому из нашего рода не грозит попасть в Диюй или влачить жалкое существование в теле обычного, хрупкого и незаметного насекомого. Мы боготворим нашу Королеву и жестоко караем любого, кто дерзнет проявить к ней неуважение! – Глаза Зэнзэн вспыхнули фанатичным огнем. – Так чем, говоришь, тебе не понравилось платье от госпожи Киаохуи? Ты все еще хочешь его снять?

– Нет-нет, пусть остается, – поспешно заверила ее Амина, расправляя скомканный подол.

– Что ж, в таком случае нам пора. – Зэнзэн направилась к выходу и отворила дверь.

Амина оторопела от неожиданности, увидев скучковавшихся у порога огромных черных пауков, каждый из которых превосходил размерами крупного кабана. При виде Зэнзэн они разбежались в стороны, прижались к стенам коридора и попрятались в темных углах.

– Это твоя вчерашняя свита. Сейчас утро, и в нашем заведении нет посторонних, так что стражам незачем притворяться людьми. Находясь в облике паука, они быстрее бегают, им так удобнее. Да выходи же, не бойся, не съедят! – Зэнзэн обернулась к замешкавшейся у двери Амине. – А вот Великая Праматерь запросто может высосать тебя, как сырое яйцо. Не просто так, конечно, а только если ты ей не понравишься.

Явно забавляясь, Зэнзэн растянула губы в широкой ухмылке и звонко щелкнула зубами перед носом Амины.