По следу вервольфа

***

Кабинет, в котором находился Дорман, располагался на втором этаже прямо против широкой, устланной ковровой дорожкой, лестницы. Штурмфюрер молча указал на дверь, а сам остановился на площадке, опершись на перила лестницы. Архипов подошел к двери обильно украшенной витиеватой резьбой, замерев на секунду, он внутренне весь сгруппировался и открыв ее, шагнул в кабинет. Ответив на традиционное приветствие Архипова, Дорман вышел к нему навстречу резко поднявшись из кресла. - Ну вот, унтер-шарфюрер, мы с вами и встретились. Прежде чем вызвать вас я узнал, что подготовка практически завершена и все двенадцать человек готовы к выполнению ответственного задания. Сейчас наступило время сказать вам самое главное, а именно - ввести вас в курс предстоящей операции. Подойдите к столу, здесь на карте я постараюсь предметно объяснить суть задания. Архипов четким шагом подошел к столу, где была разложена крупномасштабная карта. На ней были изображены: Карелия, Кольский полуостров и часть Финляндии. - Место вашего пребывания ограничено районном города Кусамо в окрестностях которого на берегу озера и расположен этот особняк. А теперь, поговорим о том, для чего, собственно,: вас и готовили здесь. Германское командование интересует единственная железная дорога, которая пролегает по территории Карелии и идет на Мурманск. Этой дорогой и доставляется основная часть военных грузов, которые так необходимы в Русском Заполярье. Вашей группе ставится задача нарушить, прервать движение по железнодорожной магистрали, но сделать это нужно с наибольшим эффектом, то есть надолго. На этой железной дороге есть один очень крупный железнодорожный мост, вот вам и нужно его взорвать. Если это удастся сделать, то мы сможем парализовать движение поездов на Мурманск минимум на два месяца, а это очень важно и крайне необходимо для фронта. Мост находится вот здесь у города Кемь и переброшен через реку с таким же названием. Мост довольно крупный - трехпролетный. Вот посмотрите, у нас есть его снимок сделанный с самолета. Дорман протянул Архипову фотоснимок моста. Это было грандиозное инженерное сооружение на двух опорах. Единственно,- продолжал Дорман,- русские понимают его стратегическое назначение, поэтому он усиленно охраняется и разрушить его будет не так просто, как может показаться на первый взгляд. Мы неоднократно пытались сделать это с воздуха, но там, у русских, очень хорошая противовоздушная оборона. Единственно возможный вариант и наиболее эффективный - взорвать мост диверсионной группой. Мы выбросим вас с самолета в лесу, где нет населенных пунктов, километрах в сорока от этого моста. На задание пошлем два звена ночных бомбардировщиков, с одного самолета выбросим вас, а остальные пойдут бомбить город Кемь. Это собьет русских с вашего следа, то есть поможет провести десантирование более скрытно. Теперь, как нужно поступить с мостом. После долгих консультаций со специалистами пришли к выводу, что заминировать мост можно только добравшись к опорам по реке. Для этого в километре или двух вверх по течению от моста нужно будет установить место, откуда день-два придется понаблюдать за мостом и охраной, которая там должна быть многочисленной. На этот пункт нужно будет доставить из базового лагеря взрывчатку, гидрокостюмы и другое необходимое снаряжение. После подготовительных работ, вам предстоит ночью, желательно во второй половине, скрытно доставить взрывчатку к опорам моста на резиновых плотиках. На минирование одной опоры нужно около трехсот килограммов взрывчатки. Так что за одну ночь удастся заминировать только одну опору. Минировать строго последовательно: вначале одну опору, затем другую. Если удастся взорвать хоть одну опору, значит уничтожить два пролета моста, а это уже серьезный урон противнику. Взрыв двух опор полностью уничтоженный мост. Задача перед вами стоит ответственная и опасная, но в случае удачи я умею быть благодарным и обещаю вам награду и повышение в звании. Сказав это, Дорман посмотрел в лицо Архипову как бы пытаясь определить дошло ли до него все сказанное здесь. - Благодарю за доверие, господин Дорман. Я приложу все своим силы, но это задание выполню. Иоганн остался доволен ответом Архипова и не сводя с него глаз продолжил: - Возглавите группу вы, из числа своих подчиненных, наиболее доверенному изложите суть операции, чтобы в случае непредвиденных обстоятельств группа не осталась без руководителя. Остальные диверсанты будут вводиться в курс дела вами, уже по мере необходимости. Это вы будете инструктировать конкретных исполнителей, что только поднимет в их глазах ваш авторитет. Совершить намеченное будет не трудно потому, что все двенадцать человек прекрасно подготовлены. После выполнения задания вам будет нужно выходить через фронт сюда в Финляндию. Для этого вам предстоит преодолеть около трехсот километров и вот эти километры преодолеть будет гораздо опаснее и труднее , чем взорвать мост. Как будете выходить: все вместе или группами по три человека - это ваша прерогатива. Детали операции и неясные вопросы можно еще обговорить с инструкторами. Завтра ночью вас самолетом забросят в район проведения операции, экипировка готова и все согласовано. Вам все понятно, унтер-шарфюрер Архипов? - Так точно, господин Дорман. Я готов взять на себя командование группой и выполнит поставленную задачу. - Молодец, я доволен тобою. Желаю тебе и твоим парням успеха,- и Дорман протянул руку Сергею Архипову.

***

Генерал встретил Николая Федоровича приветливо - он был явно в настроении. Иван Васильевич вышел следователю навстречу, после энергичного рукопожатия, предложил гостю кресло, а сам, опустившись на диван стоявший напротив, приготовился слушать. - Что там у вас с этим непонятным убийством? - поторопил он полковника. Мошкин не заставил себя долго ждать, бросив взгляд на генерала, он заговорил: - Новостей много и открылось такое, что на предполагаемого убийцу мы практически вышли. Он не торопясь, обстоятельно, изложил Ивану Васильевичу все, что ему удалось установить на кладбище. Вновь открывшиеся факты и доводы приведенные следователем подействовали на настроение генерала. От его веселости и открытой улыбки на лице, не осталось и следа. Выслушав Мошкина, он немного подумал и решительно сказал: - А знаешь, Николай Федорович, мне кажется, что если не все пятеро участвовали в убийстве, то этот Щеголь все сделал сам. Но нет ничего мудреного в том, что их показания совпадают, просто они согласовали свое поведение. Цель этого сговора ясна как день любой ценой выгородить Щеглова, уберечь его от тюрьмы. Твои рассуждения правильны: только могильщикам могло прийти в голову так изощренно и цинично спрятать труп. И вот сейчас думаю над тем, что нам предпринять для изобличения убийцы. Генерал вопрошающе посмотрел на Мошкина и продолжил: - А что, если нам арестовать этого Щеглова? - Иван Васильевич, что нам даст его арест? - Как что? Во-первых, мы разорвем их единство и лишим возможности согласовывать свои показания и действия. Во-вторых, арестовав Щеглова, мы понуждаем четверых оставшихся на свободе что-то предпринять, а в подобных случаях, как правило, тайное становится явным. Давай попробуем сыграть на противоречиях так, чтобы они сами изобличали друг друга. Мошкин внимательно выслушал Говорова и немного подумав сказал: - Конечно, это не лучший выход, но другого я пока что не вижу. Возможно и есть резон сыграть на пресловутой "солидарности" уголовников. - Тогда, так и поступим. Не откладывая дела в долгий ящик, бери Щеглова под стражу, думаю, прокурор санкцию на арест даст. Ваш поиск убийцы среди работников кладбища дал неплохие результаты, но легкого разговора с прокурором я вам не обещаю. Кроме того, запроси уголовные дела всех пятерых и проанализируй их, возможно, что-то удастся узнать об этих могильщиках. Думаю, необходимо продолжить поиск там, на кладбище. Как бы "умно" не совершалось преступление, скрыть, уничтожить все следы, физически невозможно - это подтверждено практикой. Просто мы не смогли их еще найти, а они очень нужны, иначе нам не удастся доказать вину преступника или преступников. Дело это непростое и поломать голову здесь есть над чем. Печенкой чувствую - доказать вину убийцы будет трудно. Сам понимаешь, свидетелей совершенного убийства наверняка нет, а суду нужны только неопровержимые доказательства. Все это усугубляется еще и тем, что со дня совершения преступления до обнаружения трупа лежит достаточно большой промежуток времени. Тут еще и личность убитого установить надо, хотя она вряд ли внесет ясность, а вообще не буду загадывать наперед. Вероятнее всего убийство бомжа - дело рук этих пятерых уголовников и совершено оно на бытовой почве. Если ты согласен с такой версией, то и давай ее отработаем до конца. Желаю тебе успеха, а вообще-то держи меня в курсе дела. На этом разговор с генералом закончился. Николай Федорович вышел от него совершенно без настроения. Успех в расследовании этого дела вроде бы и виделся, но уж очень смутно. Разговор у прокурора был продолжительным и хотя Мошкин получил ордер на арест Щеглова, удовлетворения от этого не было. Служитель закона проявил редкую щепетильность и выдал ордер после того, как выслушал все доводы Мошкина и заручился заверениями генерала, позвонив ему по телефону. Николай Федорович не был суеверным, но у него мелькнула мысль о том, что все складывается как-то не так как надо. Вернувшись к себе в кабинет, он выкурил сигарету пытаясь успокоить нервы, а заодно и унять обострившееся чувство голода. Рабочий день подходи к концу, а у него, кроме легкого завтрака, во рту не было и маковой росинки. Подняв трубку внутреннего телефона, он позвонил в отдел и узнав, что капитан Скребнев еще там, попросил его зайти к себе. Его долго не пришлось ожидать, буквально через две-три минуты он уже стоял перед Мошкиным в кабинете. - Алексей Иванович, вот вам ордер на арест некого Щеглова Петра Васильевича. Он работает могильщиком на кладбище в Северном микрорайоне. Завтра утром вам необходимо арестовать его по подозрению в убийстве, но произвести арест надо на рабочем месте. С этими словами он протянул ордер капитану. - Николай Федорович, все сделаю как вы приказали. Мошкин отпустил Скребнева и вызвал машину. Выкурив сигарету, он в расстроенных чувствах спустился вниз и сев в машину попросил Андрея отвезти его домой.

***

Оставшаяся часть этого и весь следующий день ушли на сборы. Инструкторы проявили огромную заботу и большое внимание, особенно к экипировке диверсантов. Немцы готовили их к заброске очень обстоятельно, казалось предусмотрели все, что только можно было предугадать. Все двенадцать человек по тщательности сборов осознавали на какое рисковое и опасное дело они идут. Хоть и старались брать с собой только все самое необходимое, но тяжесть вещмешков была достаточно солидной - почти предельно допустимой. Одеты все были в индивидуально подогнанные камуфляжные костюмы. Документов не было ни у кого. Основное вооружение составляли автомат "Шмайссер" и пистолеты "Вальтер", хотя у двоих вместо автоматов были снайперские винтовки. На аэродром всех доставили в полночь, а вылет состоялся два часа спустя. Через сорок минут полета они были над заданным районом и по сигналу штурмана начали выброску. Нужно сказать, что перед самым вылетом решено было проводить выброску с двух самолетов одновременно. Каждый самолет нес на борту шесть диверсантов и половину необходимого груза. Архипов понял, что сделали так не случайно, в случае гибели одного из самолетов над линией фронта срыва операции по уничтожению моста не произошло бы. Просто ее бы выполнили оставшиеся шесть диверсантов. Десантирование проводили с двух самолетов одновременно, такая синхронность позволяла избежать чрезмерного разброса людей и груза. Выброс производили как бы попутно по курсу, после чего оба звена самолетов ушли бомбить город Кемь. Летчики прекрасно знали свое дело и сбросили всех диверсантов и грузовые контейнеры кучно. Приземление обошлось без происшествий и прошло не более часа, когда все двенадцать человек собрались вместе. Найти грузовые контейнеры удалось быстро, но около двух часов ушло на то, чтобы освободить парашюты зависшие на деревьях, но в конце концов и с этой неприятностью удалось справится. Когда ночная мгла рассеялась и наступило утро, оказалось, что неподалеку от места их приземления находилось скальное нагромождение, которое возвышалось над лесным массивом. Это подобие холма помогло Архипову сориентироваться на местности. Посланные туда два человека вскорости вернулись и сообщили, что на восточном склоне имеется хорошо защищенная расщелина, где может разместиться вся группа вместе со своим имуществом. Соблюдая меры предосторожности, оперативно, перетащили все в укрытие. Особенно много сил было потрачено на переноску тяжелых контейнеров со взрывчаткой. Здесь же в расщелине, которая очень понравилась Архипову, Сергей объяснил всем цель их засылки в тыл, разбил диверсантов на тройки, а также назначил себе преемника на случай своей гибели. Свою тройку он взял Смирнова и Измалков. После легкого завтрака, две тройки были направлены к мосту - подобрать удобные места для наблюдения выше и ниже по течению, а шесть человек остались в базовом лагере. Архипов организовал круглосуточное дежурство часового, а впятером стали готовиться к проведению минирования - самой трудной и ответственной операции. Когда все было подготовлено, пятеро отдыхали, а один диверсант постоянно находился на посту, сменяясь через каждые два часа. Группы ушедшие к мосту должны были вернуться через двое суток. Эти первые сорок восемь часов были самыми опасными, но Дорман рассчитал все с немецкой педантичностью и они прошли на удивление спокойно. Через двое суток вернулась от моста первая смена, состоящая из шести человек. Она нашла хорошие места для наблюдения и многое успели узнать об охране интересующего их объекта. Следующая шестерка диверсантов направилась на пункты наблюдения уже захватив с собой взрывчатку. Архипов и его тройка взяли по сорок килограммов взрывчатки и отправились на наблюдательный пункт расположенный выше по течению. Именно оттуда и должны были они отправлять взрывчатку на плотиках к опорам моста. Архипову понравилось как выбран пункт наблюдения. Он располагался на мыске в излучине реки и был хорошо укрыт от посторонних глаз густыми зарослями кустарника. Первую опору удалось заминировать в шестую, после прибытия ночь., только к этому времени удалось перенести необходимое количество взрывчатки из базового лагеря. Взрывчатку под второй пилон доставили на плотике только на десятую ночь. Всего было заложено по триста шестьдесят килограммов тротила в расчете на каждую опору. Когда минирование было закончено, то все собрались в расщелине и целые сутки отдыхали под охраной постоянно бодрствующего часового. Оставалось проделать самую малость - установить взрывные машинки с часовым механизмом. Они имели завод максимум на сутки. Архипов решил установить машинки так, чтобы взрыв произошел вечером - это давало возможность диверсантам еще половину суток дополнительного времени и позволяло подальше уйти от моста. Сергей понимал, что командование русских задействует большие силы, но изловит диверсантов. Вероятнее всего их будут активно разыскивать и располагать заслоны на прямом, кратчайшем пути к линии фронта. Нужно было не только взорвать мост, но и уцелеть, добраться до немцев. За свою жизнь нужно будет заплатить русским гебистам жизнями диверсантов, иначе они не успокоятся, пока не настигнут всех. Архипов решил послать по кратчайшему пути девятерых диверсантов, а самому со Смирновым и Измалковым идти другим северным маршрутом, в обход озер Кареть и Пяо. Когда он объявил свое решение ставить взрывные машинки самому со Смирновым и Измалковым, все девять посмотрели на них как на обреченных. Им казалось, что они будут в более выгодных условиях, а значит и шансов уцелеть у них гораздо больше. Архипов толково объяснил им маршрут движения, после чего они втроем проводили всех с базового лагеря. Взяв все необходимое и заминировав лагерь в расщелине противопехотными минами, Архипов и два его преданных сатрапа направились к мосту.

*** Пока машина Неретиных не выбралась из сутолоки воронежских улиц, Светлана не надоедала Александру разговорами. Она не хотела отвлекать его, понимая как нелегко управлять машиной на городских улицах с интенсивным движением. Но едва только последние дома пригорода остались позади, она повернулась к мужу и спросила: - Ну, и как тебе поездка? Александр на мгновение оторвал взгляд от дороги и, внимательно посмотрев на жену, сказал: - Не знаю, как тебе, а мне эта поездка принесла большое моральное удовлетворение. Я ничуть не жалею об этом визите к Митрофановым. - Мне они тоже понравились, да и покупки мы сделали вовремя, хоть и потратили уйму времени и денег - О деньгах не жалей - они обесцениваются на глазах, через месяц на эти пятнадцать тысяч не купишь даже приличный мужской костюм. - Да бог с ними, с деньгами - еще заработаем. Как тебе Егор показался, изменился ли он за эти годы? - Спросила Светлана, видимо желая обсудить все в деталях. - А что, Егор как Егор. Изменился он здорово и внешне и внутренне. Сама видишь - что жизнь у них сложилась не очень просто. Они хоть и живут в городе, а также как и мы работают в две смены: одну в государственном предприятии, а вторую в личном подсобном хозяйстве. А почему так? - А и сама понять не могу почему так получается? - А по моему тут не надо большого ума понять - все это результат неправильной политики государства. Все мы что-то вроде государственных крепостных и большая часть производственных мощностей и произведенной продукции тратится впустую: на вооружение, космос, ненужную и неэффективную мелиорацию и т.д. И вся эта гигантская масса затрат не дает должной отдачи - вот мы в основном большинстве и влачим нищенское существование. Митрофанова мне немного жаль, я всегда думал, что из него получится хороший ученый, а судьба его вон как повернула. Мне он показался каким-то озлобленным, видимо Егор и сам надеялся достичь в жизни большего. - Почему ты решил что он озлоблен? Мне он показался, наоборот, человеком душевным и отзывчивым. - Я-то с ним разговаривал побольше чем ты и мне он свою жизненную позицию раскрыл более подробно. - И что же он тебе рассказывал? - Слушай,- и он вкратце пересказал жене все то, что ему в свое время доверительно сообщил Митрофанов. Светлана внимательно выслушала мужа ни разу не прервав его. Когда он закончил повествование, она спросила: "Я не предполагала, что он может дойти до слежки за человеком - это же просто дикость. Ну, допустим, сумел кто-то нажить денежки и пусть себе живет с богом, так нет, у нас у русских зависть такая, что не дает никому покоя. А я рассуждаю подругому: сумел человек сколотить состояние, ну и пусть живет как может - кому он мешает? Ему не завидовать надо, а учится у него делать деньги. Сашка, а ты как думаешь? - Света, тут я с тобой полностью согласен, но ведь государство нас всех во всем приравняло. Поэтому когда мы видим, что из этой шеренги кто-то без нашего общего благословения, высовывается, у нас сразу возникает неуемное желание его поставить на свое место. Вот возьми к примеру нашего председателя, ведь он постоянно просматривает платежные ведомости, сравнивает среднегодовые заработки колхозников и все это с одной целью - не дать, не допустить чтобы кто-то получил больше чем он. И в его примитивном представлении только он один работает больше всех, а значит и зарабатывать более чем он никто не имеет права. Он в колхозе считает себя чуть ли не наместником бога на земле. Ярую ненависть к богатству и богатым в нас целенаправленно воспитывали с детских лет, а оказывается воспитание должно быть прямо противоположным. Не научили коммунисты нас радоваться успеху или удаче своего соседа или коллеги по работе. - Может научить этому вообще-то и нельзя? - Думаю, что человеческое отношение, любовь к ближнему, каждый воспринимает с молоком матери, а потом сострадание, умение любить себе подобных воспитывается нравами общества в котором он формируется как личность. А что могло воспитать в нас перевернутое с ног на голову социалистическое общество? Сами отцы коммунистической морали очень часто наглядно, принародно совершали аморальные или даже античеловеческие поступки. Притом, нужно подчеркнуть, что делали они это не случайно, а сознательно, понимая какой урок они преподают всем. И очень много времени потребуется на то, чтобы вытравить все плохое из ожесточившейся русской души. - Ты посмотри, какая прелесть,- прервала его жена и указала рукой в сторону черневшего поля. Выглянувшее солнце заметно пригревало и от жирного, отдохнувшего за зиму чернозема в воздух поднимался белесый туман. - Да, весна зиму окончательно сломала в считанные дни. Если такими темпами она будет и дальше наступать, то скоро и в поле выезжать придется. - Раз солнце сквозь тучи проглянуло, то теперь и начало полевых работ не за горами. Они некоторое время ехали молча, зачарованно глядя на оживающую природу и было у них от этого почему-то радостно на душе, как будто солнце успело заглянуть и туда.

***

На следующий день Николай Федорович сразу же утром отправился в спецчасть, где попросил сотрудника разыскать уголовные дела на каждого из пятерых могильщиков. Майор Яровой помог ему правильно оформить запросные карточки и пообещал принести дела в кабинет Мошкина сразу как только отыщет их. К себе в кабинет Николай Федорович вернулся без малого в девять часов. По привычке он закурил сигарету, а потом принялся за разборку почты и текущей документации. Увлекшись, он не заметил как прошел час с небольшим. Оторвал Мошкина от бумаг стук в дверь, вслед за которым в кабинет вошел капитан Скребнев. Закрыв дверь он поздоровался и сразу доложил: - Товарищ полковник, гражданин Щеглов Петр Васильевич арестован и препровожден во внутренний изолятор управления. - Хорошо, Алексей Иванович, проходите, садитесь и рассказывайте как все происходило на самом деле. - Все удалось чисто, без эксцессов. Я взял служебную машину и вдвоем с шофером поехал на кладбище. К началу работы все пятеро могильщиков уже находились в вагончике. Щеглова я взял, честно говоря, обманом. - Как это обманом? - заинтересовался Мошкин. - А очень просто. Сказал, что меня за ним послал следователь, который с ним беседовал на кладбище вчера, то есть вы. - Ну, и как он себя повел? - Побледнел, видимо понял все, без слов, но виду не показал. Вернее сделал вид, что верит моим словам. К машине прошел без всяких фокусов, ну, и я его доставил сюда. - А как вели себя остальные четверо его дружков? - Когда я пригласил Щеглова в машину, в вагончике воцарила мертвая тишина, как будто все проглотили языки. По всему было видно, что они люди бывалые и им стало предельно ясно с какой целью я приехал за их товарищем. - Хорошо, Алексей Иванович, а теперь продолжайте работу по установлению личности убитого. Как обстоят дела с этим вопросом? - Ведем активный поиск, но конкретных результатов пока нет. - Ясно. Не забывайте, капитан, если мы установим кто он такой, то, возможно станут известными и понятными и другие обстоятельства дела. Продолжайте работу в этом направлении. Скребнев уловил, что разговор окончен, пообещал полковнику, что сейчас поедет в Северный микрорайон. Мошкин одобрил это решение и отпустил капитана. Взяв сигарету, Николай Федорович прикурил ее и встав из-за стола подошел к окну. Глядя на оживленную улицу, зелень деревьев хотелось хоть на мгновение отвлечься, но мысли невольно возвращались к этому делу. Щеглов арестован, его дружки в шоке. Нужно просто подождать день-другой, а потом провести детальный допрос каждого. Перед этим ему хотелось получить и просмотреть уголовные дела совершенные в недавнем прошлом пятерыми могильщиками, которые так или иначе подозревались им в причастности к убийству Афони. Звонок телефона прервал раздумья полковника и он быстрым шагом, стараясь не уронить пепел с сигареты, поспешил к столу. Положив сигарету на край пепельницы, он подождал, когда закончится третий вызов и снял трубку. - Алло, это вы, Николай Федорович? - услышал он в трубке. - Да, Мошкин у телефона. - Товарищ полковник, вас беспокоит майор Яровой. - Слушаю вас Сергей Семенович,- произнес располагающим голосом Николай Федорович, опускаясь в кресло. - Я уже отыскал в хранилище уголовные дела тех пятерых, фамилии которых вы указали в запросе. - Спасибо, я, честно говоря, не ожидал, что вы так оперативно сработаете. Горю желанием поскорее посмотреть и познакомится с их содержанием. - Так что, нести их вам прямо сейчас? - Конечно, будь добр, сделай мне такую услугу,- попросил Мошкин. - Хорошо, я сейчас поднимусь к вам,- пообещал Яровой и положил трубку. Николай Федорович оставив аппарат в покое, успел до прихода майора докурить дымящуюся в пепельнице сигарету. Сергей Семенович вскоре появился в кабинете, держа под левой рукой несколько папок коричневого цвета. Увидев его Мошкин оживился: - Проходите, рад вас видеть. - Вот, Николай Федорович, ваши желанные папки. - Спасибо, Сергей Семенович, за доставку. - Как долго они будут у вас? - Все будет зависеть от обстоятельств. Если буду свободен, то смогу просмотреть и вернуть их сегодня. В худшем случае, просмотрю и верну их вам завтра - это последний срок. Уверяю вас, что не буду держать их у себя даже лишнюю минуту. - Это вполне приемлемый срок. Пойду к себе, не буду вам мешать. У вас будет еще что ко мне? - Нет, спасибо, пока достаточно и этих дел. Яровой вышел из кабинета, а Николай Федорович с минуту помедлив решительно придвинул к себе одну из принесенных папок.

***

Ставший привычным путь до верхнего поста наблюдения преодолели еще засветло. Едва стемнело, Архипов одел гидрокостюм и, взяв взрывные машинки, ушел под воду. Двигаясь по течению, он изредка высовывал голову над поверхностью воды, чтобы правильно сориентироваться и не проплыть мимо опор. До моста добрался сравнительно быстро, на установку взрывных устройств ушли считанные минуты. А чтобы вернуться на исходное место пришлось целый час преодолевать сильное течение реки. Усталый и порядком закоченевший, он еле выбрался на берег. Смирнов и Измалков за время его отсутствия упаковали одежду, вещмешки, оружие в освободившийся непромокаемый грузовой контейнер и одевшись в гидрокостюмы поджидали его, чтобы вместе переправиться на левый берег реки. Отдышавшись и сделав пару глотков спирта из баклажки, Архипов приказал начинать переправу. На другом берегу, быстро переоделись, гидрокостюмы сложили в грузовой мешок и, набросав в него камней, затопили в глубокой тихой заводи. Часы были пущены и теперь надо было не медля ни минуты уходить от этого моста. Шли они по направлению на север осторожно, но быстро, всегда готовые к любым неожиданностям. За ночь успели удалится от моста на двадцать-двадцать пять километров. Большую часть дневного времени - отдыхали, выбрав удобное и хорошо защищенное место. За следующую ночь преодолели расстояние в тридцать километров. Утром, в небольшой горной цепочке отыскали подходящее укрытие и остановились на отдых. После предполагаемого взрыва моста прошло уже двенадцать часов и, естественно, сейчас русские предпринимают активные действия по поиску и поимке диверсантов. Архипов решил затаится в этом укрытии и не покидать его целую неделю, нужно было переждать время активного поиска. Дни ожидания проходили медленной чередой. Смирнов и Измалков беспрекословно слушались Сергея, понимая, что только с ним они могут выпутаться из этого трудного и опасного положения. В дальнейший путь они тронулись лишь на восьмые сутки. До прифронтовой полосы добирались без малого шесть суток, преодолевая по пути мелкие речушки, обходя стороной многочисленные озера. Днем, как правило, отдыхали, а шли, в основном, только ночью. Желание выбраться, выжить, до предела обострило их зрение и слух. Они крались в ночи как дикие звери, замечая опасность или присутствие человека за несколько сот метров. Впереди оставалось самое трудное - незаметно и без потерь перейти линию фронта. Дело это было не простое. Фронт стабилизирован, все возможные направления наступлений были минированы, а на других созданы долговременные линии обороны. Преодолеть все это без потерь было сложно. Три дня ушло на то, чтобы выбрать место для перехода линии фронта. Когда место перехода было установлено, пришлось еще два дня вести наблюдение за тем, что происходило на этом участке и выбирать наиболее приемлемый путь. В одну из ночей они решились и двинулись по облюбованному маршруту. С финской стороны в небо изредка взлетали осветительные ракеты и диверсанты каждый раз замирали там, где их заставал пульсирующий мертвенно-белый свет. Первым шел Архипов, ощупывая руками буквально каждый сантиметр пути. Естественно, самое страшное в этих условиях было наткнуться на противопехотную мину. Но взрыв не только сам по себе причинил бы им огромный урон, но и привлек бы внимание обоих сторон, а уж те бы не замедлили бы кинжальным огнем уничтожить всякое на нейтральной полосе. Сергею удалось обнаружить две противопехотные мины, установленные "врастяжку", но он справился с ними перерезав тоненькую ниточку ведущую к взрывателям. Нейтральную полосу преодолели за какойто час, но он показался им целой вечностью. Каждый из трех диверсантов осознавал, как близко они находились от смерти. Для этого было достаточно одного неосторожного движения, одного стука оружием об камень и их буквально растерзали бы огнем из многих стволов. Метров за двадцать до немецких траншей пришлось проделывать проход в проволочном заграждении. Архипов и здесь обезвредил противопехотную мину. Эта возня у заграждения не осталась незамеченной, и в траншее уже несколько немцев приготовились встретить Архипова и двоих его попутчиков. Когда несколько человек навалились на диверсантов, едва все трое оказались в траншее, только немецкая речь Архипова остановила солдат от более активных и решительных действий. Несмотря на объяснения, Сергея все равно разоружили и повели по ходам сообщения в глубь обороны. Их путешествие под конвоем трех автоматчиков, закончилось у входа в блиндаж, который был вырублен в каменистой почве. У Архипова отлегло с души, когда он увидел немецкого офицера сидевшего в блиндаже за грубо сколоченным столом.

***

Прошло десять дней. Они были насыщены до краев работой. Николай Федорович изучил уголовное прошлое каждого из пяти могильщиков, но ничего полезного для следствия не обнаружил. За это время были проведены допросы Щеглова, но его показания в своих основных и наиболее важных местах совпадали с тем, что говорили четверо его друзей, оставшихся на свободе. Собственно говоря сложилась ситуация в которую Мошкин всегда боялся попасть: следствие не может доказать вину арестованного, а подозреваемый дает показания никак не проливающие свет на его невиновность. Четверо его друзей дружно дают показания в унисон показаниям Щеглова, оказывая ему тем самым большую помощь, хотя не исключено, что они сами являются соучастниками преступления. Налицо тупиковая ситуация выход из которой был только один - найти важную улику или получить надежное свидетельское показание. Если же расследование застопорится на этой стадии, то Щеглова придется освобождать изпод стражи. Объяснение, которое, видимо, придется дать прокурору, было трудно себе вообразить. Но работа есть работа, в ней всегда есть место сомнениям, но сегодня они особенно терзали сознание и душу следователя. Николай Федорович размышлял об этом откинувшись в кресле и покуривая свою любимую сигарету. Против ожидаемого успокоения она оставляла во рту только тошнотворную горечь. Зазвонивший телефон побудил его затушить окурок и взять телефонную трубку. - Николай, это ты? - услышал он голос Шумилина, который он не мог спутать ни с каким другим. - Да, это я. Здравствуй, Леонид Семенович,- отозвался Мошкин. - Здравствуй, а то уж я засомневался твой ли номер телефона набрал - теперь слышу, твой. Знаешь, почему я звоню? - Нет, даже и не подозреваю. - Я немножко тебя проманежу, заинтригую, ну, конкретно, все узнаешь, когда придешь ко мне. - Ну, не надо говорить недомолвками, в чем дело, Леонид Семенович? - Хорошо, слушай, тут в центральной картотеке отыскали отпечатки пальцев твоего бомжа, ну того, которого задушили и спрятали в чужой могиле. Так что личность его установлена и еще кое-что интересненькое. Торопись, я от себя звоню, придешь? - Что за вопрос, я буквально через пять минут буду у тебя, Леонид Семенович. - Хорошо, жду, но не более пяти минут,- пообещал Шумилин и опустил трубку на рычаг телефона. Николай Федорович положил сигареты в карман кителя и не медля ни минуты направился к дактилоскопистам. Подгоняемый любопытством Мошкин не заставил себя долго ждать уложившись в обещанные пять минут. Леонид Семенович сидел за столом, увидев вошедшего друга улыбнулся и сказал: - Видишь как я умею заставлять появляться в этом кабинете нужного мне человека. - Уж что-что, а интриговать ты умеешь - это я на себе много раз испытал. - А ты, Николай, не обижайся, но другого способа встретиться и потолковать с тобой у меня нет. Не забывай, хоть на немного, но ты моложе меня, а значить должен сам изредка заходить, ан нет - ждешь когда тебя старый друг заинтригует. Мошкин понял упрек и примирительно сказал: - Не обижайся, Семеныч, тут такое дело подвернулось, что я и не знаю как к нему подступиться. - Не оправдывайся у тебя действительно не простое дело - я наслышан. Как продвигается расследование? Николай Федорович присел к столу и облокотившись на него руками сказал: - Почти что никак. - Что-то я тебя не понимаю? - А что тут понимать: хлопот много, а результата никакого. - Если нет результата, то это уже результат,- постарался успокоить его Шумилин. - Вот арестовал предполагаемого убийцу, а доказать что он убийца не могу - нет неопровержимых доказательств. Друзья, его квалифицированно выгораживают, все четверо в прошлом судимы, а возможно даже и помогали ему убрать этого Афоню. - Что-то я тебя не узнаю, столкнулся с трудностями и сразу сдал. - Да не сдал я, просто сейчас наступила черная полоса в жизни, но я уверен, что на смену ей обязательно придет белая. Весь вопрос в том, как скоро это произойдет? Ладно, Леонид Семенович, давай отложим этот разговор до лучших времен. Ты лучше скажи, что там тебя пришло на запрос. - Очень интересный материал я получил, хоть здесь тебя порадую. Оказалось, что убитый очень колоритная фигура. С этими словами Шумилин протянул Николаю Федоровичу вскрытый пакет довольно внушительных размеров.

*** Был гауптман невысокого роста коренастый, под расстегнутым мундиром виднелось не совсем свежее белье. На столе перед офицером стояла початая бутылка шнапса, а на чистом листе бумаги лежали ломти хлеба и толсто нарезанной ветчины. В правой руке он держал стакан наполовину наполненный шнапсом. Один из сопровождавших солдат вошел в блиндаж вместе с диверсантами и громко произнес: - Господин гауптман, нами в первой траншее задержаны трое неизвестных, которые перебирались со стороны русских. Вникнув в смысл сказанного солдатом, офицер наконец поднял осоловевшие глаза на вошедших. - Это что, разведка русских? - Не могу знать, но при задержании они не оказали сопротивления, да и один из них хорошо изъясняется по немецки. Капитан скользнул мутными глазами по лицам захваченных чужаков пытаясь отгадать того, кто хорошо владеет немецким. Архипов не стал ожидать вопросов от захмелевшего офицера, а заговорил первым: - Господин гауптман, мы часть спецгруппы, возвращаемся после выполнения важного задания. Вам необходимо сообщить о нашем переходе линии фронта военному коменданту города Кусамо. Скажите, что в группе три человека вместе с унтер-шарфюрером. Когда капитан сообразил, что перед ним диверсанты из спецподразделения СС, он стал вести себя совершенно по другому. Буквально несколько минут ушло на то, чтобы всех троих разместили в отдельном блиндаже, обеспечили питанием и как ни странно охраной из двух автоматчиков. Только во второй половине дня за ними пришла машина из Кусамо. К ее приезду диверсанты уже успели хорошо отоспаться. Вместе с водителем и двумя солдатами за ними явился один из офицеровинструкторов готовивших их к подрыву моста. По тому как он радостно приветствовал Архипова и двух других диверсантов, Сергею сало понятно, что в центре подготовки уже известно как удачно они сработали в тылу у русских. То, что инструктор немец обнял Архипова и дружески похлопал его по спине, о многом говорило само за себя. У него даже мелькнула мысль о том, что кто-то из девяти диверсантов вернулся раньше и отрапортовал об успешно проведенной операции. Архипов хотел спросить об этом инструктора, но потом подумав не стал этого делать. В особняк на озере добрались когда уже стемнело. После финской бани и сытного ужина в столовой их разместили в одной из комнат первого этажа. На следующий день всем троим дали возможность выспаться и разбудили когда солнце стояло довольно высоко на темно-зелеными елями. В конференц-зале, где были собраны курсанты и инструкторы находился сам Дорман, который и командовал "парадом". Он организовал это торжество в честь успешно проведенной операции по уничтожению моста. Оказалось , что из девяти человек посланных на задание вернулись только трое: Архипов, Смирнов, Измалков. Дорман сообщил, что задание с честью выполнено - это подтвердила аэрофотосъемка. Его лицо просто светилось когда он сказал, что оба пилона разрушены и все три пролета упали в реку. О девяти не вернувшихся было сказано, что они отдали свои жизни за Великую Германию. С трибуны перечислили всех поименно и сообщили, что фюрер не забыл их, наградив серебряными медалями за мужество и храбрость. Смирнов и Измалков получили за образцовое выполнение задания серебряные медали, а Архипова наградили железным крестом. Торжество было организовано таким образом, чтобы курсанты спецшколы видели, что Великая Германия не жалеет наград тем, кто преданно ей служит. Здесь же Дорман объявил, что все трое повышены в звании и отмечены недельным отдыхом для восстановления сил. Семь дней отдыха пробежали как один день и вскоре жизнь потекла по привычному распорядку с ранними подъемами и ежедневными кроссами. Вновь большую часть времени уделяли общефизической подготовке, рукопашному бою, радиоделу и минированию. Дормана было не видно, а инструкторы гоняли Архипова и его друзей не беря во внимание ни офицерское звание, ни награды рейха. По напряженности подготовки чувствовалось, что им скоро предстоит выполнить задание не менее опасное, чем подрыв моста. В группе диверсантов вместе с Архиповым находилось двадцать пять человек. Это были, как правило, крепкие рослые парни не старше двадцати трех лет, уже побывавшие в деле и доказавшие свою преданность. Командовал взводом Вильгельм Шеель - это был хорошо развитый и властный эсэсовец. В отсутствии немца командование взводом целиком ложилось на Архипова, ибо он был его заместителем. Ожидание и предчувствие не обмануло Сергея, их действительно готовили для выполнения спецзадания. Через три недели тренировок такой день наступил.

*** Затянувшееся молчание первой прервала Светлана: - Как там теперь наше хозяйство - все ли в порядке? Александр, не торопясь прикурил сигарету и только вернув прикуриватель в свое гнездо на передней панели, сказал: - Не переживай, все должно быть нормально, соседи люди добросовестные не подведет. Да и стоит ли себя мучить, если мы уже через пару часов будем дома. Светлана успокоенная словами мужа рассеянно смотрела на асфальт, который широкой серой лентой стремительно несся им навстречу и исчезал под колесами машины. Домой добрались почти в три часа дня. Жена сразу же взялась за домашние дела, а супругу приказала: - Саша, ты из машины все неси домой и загоняй ее в гараж, а я чтонибудь сейчас сготовлю покушать. не знаю как ты, а я изрядно проголодалась. Думаю, что жареный картофель и салат из свежих огурцов нам не навредят? - Конечно, не помешают - тут я с тобой полностью согласен. Когда Александр поставил машину и вернулся в дом Светлана уже растопила печь и жарила картофель аппетитный запах которого распространился по всей квартире. Помыв руки и переодевшись он заглянул на кухню. Жена заправляла сметаной огурцы, которые ритмично помешивала ложкой в глубокой красивой салатнице. Увидев Александра она сказала: - Саша, никуда не уходи - через пять минут садимся за стол - уже все готово. - Я сейчас пойду налью вина и сразу же можно будет кушать. Взяв литровую кружку он сходил за вином и вернувшись сел за стол на свое привычное место у окна. Неретин наполнил вином стаканы и придвинув один жене сказал: - Выпей со мной за компанию. Жена молча согласилась и они стукнувшись стаканами выпили, после чего с аппетитом принялись за еду. - Саша, а у меня из головы никак не выходит то, что ты рассказал мне про Егора. А вдруг он на самом деле выследил настоящего жулика, а мы, вместо сочувствия и помощи ему - подняли его на смех, обвинили в душевной подлости. Александр положил вилку на тарелку и вновь взялся за литровую кружку. - Я и сам не ожидал от него такого, но как видишь время меняет людей не всегда в хорошую сторону. - Мне не наливай, я больше вина не хочу,- перебила его Светлана и ладошкой прикрыла свой стакан. - Почему?- вскинул удивленные глаза Александр. - Да, ну его, у меня от этого вина потом голова раскалывается. - Как хочешь, а я еще выпью и пойду полежу - что-то спина отказывается слушаться. А вот в отношении Егора мне думается, что он скорее всего внутренне озлоблен и эта злоба выливается вот в такой необычной форме. Каждый человек по разному реагирует в подобных условиях: одни ударяются в пьянство, вторые вымещают свою злобу на жене и детях, третьи становятся агрессивными и скандалят со всеми по поводу и без. Егор стал маниакально подозрительным, а найти объект для наблюдений и неприязни ему не составляло большого труда. Александр прервал свою речь и мелкими глотками выпил стакан кислого вина. Сделав глубокий вдох он поспешно сунул в рот несколько ломтиков огурца и стал энергично их пережевывать. Светлана не мешала ему, но по выражению ее лица было видно, что она ожидает когда муж вновь заговорит о Егоре. Александр закурил и погасив спичку легким взмахом руки, продолжил: - Теперь тебе понятно, что я думаю о Митрофанове? - Саша, а может не надо так категорично? - Согласен, нельзя быть уверенным на все сто процентов. Мы тоже люди, а значит можем ошибаться. Не будем понапрасну ломать голову над задачей, которую нам решить не под силу. пусть ее решает Егор у него и работа позволяет и времени свободного много. Нам не до этого. Тут боюсь как бы меня из отпуска досрочно не вызвали, а я не исключаю, что такая шальная мысль может посетить "светлую" голову нашего председателя. Весна, судя по всему, будет короткой тут только успевай поворачиваться. Вот такие дела Светка, а ты все об этом "следопыте" Митрофанове. Ладно, пойду я часика два отдохну, а там глядишь и вечер - скотину управлять надо. - Да ты уж допил бы вино, а то мне кружка нужна. Неретин бросил взгляд на жену и понял, что в ее предложении нет подвоха, не стал ждать пока она попросит его дважды. Допив вино взял ломтик огурца, встал со стула и не сказав больше ни слова ушел к себе в кабинет. Светлана поняла, что он решил подремать на диване, где имел привычку отдыхать днем в обеденный перерыв.

*** Не торопясь он извлек из пакета свернутые пополам листы бумаги с машинописным текстом. Их было достаточно много - около двадцати. Развернув листы Николай Федорович увидел фотографии мужчины анфас и профиль в тюремной одежде. На ней был изображен, судя по надписи, Смирнов Афанасий Иванович в далеком 1948 году. Мошкин извлек из кармана фотографию мертвого бомжа и сравнил ее с теми, что были в пакете. Овал лица, форма носа, губ, бровей говорил о том, что на этих фотографиях разных лет изображен один и тот же человек. Несмотря на то, что между этими фотографиями пролегала временная разница почти в пол века, не признать сходства было просто невозможно. Шумилин не желая мешать Николаю Федоровичу занялся бумагами, которые в изобилии были разложены перед ним на столе. Внутренне разрешив для себя вопрос с фотографиями Мошкин стал знакомиться с другими документами. В пакете оказалась копия приговора по делу Смирнова Афанасия Ивановича 1922 года рождения, уроженца Пензенской области. Поняв важность присланного документа Николай Федорович не мог удержаться от того, чтобы не начать его прямо здесь в кабинете Шумилина. Его нетерпение можно было понять и объяснить, желанием побыстрее найти хоть какую-нибудь нить ведущую к разгадке убийства. Надежда на благоприятный исход расследования внутренне жила в нем постоянно. Полковник читал копию быстро, как читают конспект в последние мгновения перед экзаменом - фиксируя в памяти все до мельчайших подробностей. Афанасий родился и вырос в большой крестьянской семье, где кроме него было еще десять детей. Окончил начальную школу, на фронт попал с первых же дней войны. О том как служил в 637 пехотном полку 26 стрелковой дивизии в компании приговора не было сказано ни одного слова. Осенью 1941 года часть в которой служил Афанасий Иванович в районе города Ромны попала в немецкий "котел", а он оказался во вражеском плену. А потом шло перечисление ряда концлагерей, которые он прошел начиная с полевого лагеря у станции Лазорки и кончая Треблинкой. Потом батрачил у немецкого бюргера в Восточной Пруссии. После взятия Кеннигсберга нашими войсками в 1944 году, боясь наказания бежал в лес, прибился к латышским "лесным братьям". При проведении одной из операций Советских войск по уничтожению "национальных партизан" был взят раненым в бою с оружием в руках. В 1948 году военным трибуналом в городе Вентспилс осужден к двадцати пяти годам спецлагерей. Основное, что вменялось в вину Смирнову измена Родине и Присяге, а также участие в военных действиях с оружием в руках на стороне бандитских формирований. В те времена этого было достаточно, чтобы Смирнова без лишних разговоров расстреляли, но трибунал решил судьбу Смирнова по другому. Ему дали такой срок не без умысла, а чтобы он всласть хлебнул горюшка в ГУлаге. Двадцать пять лет - это тот же смертный приговор, только во времени. Человеку было просто не под силу вынести такое бремя каторги, непосильного труда, ужасных Сибирских морозов. Но, видимо и судьба иногда делает труднообъяснимые ошибки. Смирнов, наперекор логике членов военного трибунала, прошел через все и остался жив. Из приложенной справки Мошкин узнал, что двадцать пять лет Смирнов оттрубил полностью от звонка до звонка. Весь срок провел на Сахалине, по ту сторону Татарского пролива. В справке значилось, что после отбытия срока заключения Смирнов отбыл по месту жительства родителей в село Казарка Пензенской области. Ничего более из документов находящихся в пакете узнать не удалось. А вопросов в голове Николая Федоровича возникло множество. И чтобы на них ответить необходимо было поднять и познакомиться с делом Смирнова, а главное узнать как жил от последние годы. Но и того, что Мошкин узнал было достаточно чтобы на личность убитого Афони смотреть по другому. Правильно сказал Шумилин, что погибший был не так прост как казалось поначалу. - Ну как? Не ожидал такого?- прервал раздумья Леонид Семенович. Николай Федорович помедлил немного, как бы собираясь с мыслями, а потом сказал: - Честное слово, я не ожидал ничего подобного и по правде говоря тут есть над чем подумать. - Вот и я когда прочитал эти бумаги понял, что дело это не простое и повозиться с ним придется. - Ладно, посмотрим. Спасибо за бумагу, но я пойду к себе - мне нужно все обмозговать. А что не захожу к тебе не обижайся - сам видишь какие загадки мне загадывают. Мне самому хочется с тобой поговорить о многом. А ты подъезжай ко мне с супругой в воскресенье часам к двум дня вот тогда и поговорим обо всем без суеты и спешки. Что на это скажешь? - Спасибо за приглашение, я им обязательно воспользуюсь. - Вот и договорились, а сейчас извини я ухожу. Попрощавшись с Шумилиным Мошкин вышел от него и направился в свой кабинет держа пакет из плотной бумаги в правой руке.

*** В одну из ночей всю группу из двадцати шести человек с Вильгельмом Шеелем во главе погрузили в тяжелый армейский грузовик на уже знакомый Архипову аэродром. Буквально за несколько минут до отправки всех переодели в потрепанное красноармейское обмундирование без знаков различия. Грузовик подогнали почти вплотную к ожидавшему их на взлетной полосе военно-транспортному самолету. Личный состав диверсионной группы в считанные минуты был перегружен в самолет и едва за ними закрылась дверь как он взревев двигателями начал разбег. Полет продолжался более трех часов и за это время хоть и были все одеты в шинели, успели порядком замерзнуть. Небо было безоблачным и по звездам в иллюминаторе Архипов определил, что самолет держал курс на Юг, Юго-Восток. Все говорило о том, что группу перебрасывают поближе к предстоящему району действий. От перепада давления уши вдруг стало закладывать и Сергей понял, что самолет по крутой траектории идет на снижение. Экипаж самолета показав хорошую летную выучку посадил машину так, что Архипов не заметил момент касания с землей. После кроткого пробега по неосвещенному аэродрому самолет вырулил на стоянку. Когда открыли дверь и диверсанты по трапу сошли на землю, то Сергея удивило, что аэродром был не грунтовой, а с бетонным покрытием. У него мелькнула мысль, что такая посадочная полоса может быть только в крупном областном центре. Уже позднее он узнал, что группа приземлилась в аэропорту города Минска. Вновь всех погрузили в крытый брезентом грузовик и через полчаса доставили в старинный особняк, который был обнесен высоким глухим забором. Всех разместили в одной большой комнате, где стояли аккуратно заправленные двухярусные солдатские кровати. До полудня следующего дня группе дали возможность хорошенько отоспаться. После обеда личному составу было предоставлено время, чтобы тщательно подготовиться к предстоящей операции. Диверсанты приводили в порядок оружие, укладывали в вещмешки патроны, галеты, консервы и многое другое, что так необходимо в экстремальных условиях. Шееля и Архипова появившейся вестовой пригласил следовать за собой. Сергей понял, что вызывают для того, чтобы поставить предстоящую задачу. В действительности все так и оказалось. В большом, со вкусом обставленном старинной мебелью, кабинете их поджидали двое: Дорман одетый в штатское и типичный ариец с погонами капитана на полевом мундире. Преступив порог кабинета Шеель четко поприветствовал офицеров и доложил о своем прибытии. Дорман удостоил их чести, поздоровавшись с каждым за руку. После энергичных рукопожатий он представил капитана: - Знакомьтесь - это гауптман Зигерт из госбезопасности. Он введет вас в курс предстоящей операции. После этих слов Дорман опустился в стоявшее у стола резное кресло старинной работы. Зигерт пожав обоим офицерам руки своей цепкой ладонью, жестом пригласил их к столу на котором была развернута мелкомасштабная карта. Когда они послушно приблизились к столу, то вид карты очень удивил их. На ней был изображен большой участок местности сплошь окрашенный в зеленый цвет. Если верить условным обозначениям - это был обширный массив леса. Вперемежку с лесом были указаны условными значками топи и болотистые места. Их было так много, что создавалось впечатление будто это одно огромное болото, сплошь усаженное лесом. Две маленькие деревеньки, затерявшиеся в этой глуши, своими названиями не вносили дополнительной информации. В верхнем правом углу карты виднелась часть автострады, которая пересекала небольшую речушку. Как ни старался Архипов, но определить район нахождения этого массива леса и болот он не мог. Зигерт и Дорман внимательно наблюдали за их реакцией давая возможность диверсантам сделать самостоятельные выводы. Только прочитав в глазах Шееля и Архипова неудовлетворенное любопытство Зигерт заговорил: - Мы пригласили вас сюда, господа, для того, чтобы поставить перед вами трудную и не совсем обычную задачу. Уже посмотрев на карту местности, где вам и вашей группе предстоит выполнить задание видно, что дело это простым не покажется. Обилие болот и непроходимых топей существенно осложнит и без того трудную операцию. После этих слов Зигерт мельком глянул на Дормана, как бы спрашивая разрешения на изложение самой сути предстоящего задания. Лицо представителя штаба было беспристрастным. Капитан в этом увидел молчаливое согласие и перевел свои пронзительные глазки на Шееля и Архипова. По внешнему виду офицеров чувствовалось, что их распирает желание побыстрее узнать все подробности предстоящей операции.

*** В сердцах бросив пакет на стол Николай Федорович закурил и выпустив целое облако дыма подошел к окну. Глядя на торопливо идущих по улице людей он вновь мысленно вернулся к личности Смирнова Афанасия. Конечно, по всем канонам следственной науки необходимо было не только установить личность убитого, но и узнать как он жил, в каких условиях формировался его характер. Эти и другие нюансы биографии частенько давали следствию ключ к разгадке того или иного поступка человека. Вот и здесь необходимо было узнать об этом Афоне как можно больше, но как это сделать? Николай Федорович вернулся к столу и затушив окурок о край пепельницы занял свое привычное место в кресле. Пакет не давал ему покоя, Мошкину хотелось еще раз посмотреть и перечитать все документы не торопясь, взвешивая каждую фразу, каждое слово. Он не стал отказывать себе в этом удовольствии и в течении часа тщательно все вновь перечитал. Закончив чтение Николай Федорович оторвался от бумаг, тщательно размял сигарету и закурил откинувшись в кресле. Для того чтобы подробно узнать, что за личность был убитый, необходимо было познакомиться с его делом, а не довольствоваться одним приговором трибунала. Наверняка Афоня спасаясь свою жизнь давал аргументированные показания, оправдывая свои поступки, стараясь убедить трибунал в снисхождении к себе. Но главное было даже не это. Как можно быстрее следовало получить показание тех людей с которыми Смирнов жил и общался после освобождения из лагеря. Для этого требовалась неотложная командировка на родину Афони в село Казарка Пензенской области. Немного подумав Николай Федорович решил, что сам он продолжит дальнейшую работу с Щегловым и его дружками, а в Пензу пошлет Скребнева. Бросив взгляд на часы он решил отложить беседу с Алексеем Ивановичем на послеобеденное время. До закрытия столовой оставалось четверть часа он надеялся перекусить за эти считанные минуты. Заторопившись Николай Федорович быстро запер кабинет и поспешил на выход. Против обыкновения, людей в столовой было мало и он без лишней суетливости уложился в означенное время. Возвращаясь к себе Мошкин на первом этаже повстречал Скребнева. После обмена приветствиями он попросил капитана зайти к нему в кабинет. Алексей Иванович пообещал быть у Николая Федоровича буквально через десять минут. Ему нужно было на минуту забежать к оперативникам по какому-то срочному делу. Мошкин вернулся в свой кабинет, бросив ключи на стол, закурил и затягиваясь ароматным дымом стал поджидать Скребнева. Действительно прошло не более десяти минут и в кабинете Мошкина появился Алексей Иванович. - Извините, товарищ полковник, за то, что заставил вас ожидать,это были первые слова сказанные Мошкину. - Ничего страшного, работа есть работа. Проходите присаживайтесь, мне нужно с вами посоветоваться по одному важному вопросу. Скребнев опустился в одно из ближайших к столу кресел. - Слушаю вас, товарищ полковник. Николай Федорович подробно рассказал капитану вновь открывшиеся обстоятельства по Афанасию Смирнову. В заключение он сказал: - Думаю, где родился Смирнов и где, предположительно, он жил какое-то время после освобождения из лагеря. нужно будет узнать: что это был за человек, почему он покинул своих родственников и стал бомжем. Кроме того вам на обратном пути из Пензы нужно будет побывать в Центральном хранилище и более подробно познакомиться с делом Смирнова, возможно откроются новые обстоятельства или факты. Думаю, семи дней на это будет достаточно. - Когда нужно ехать?- поинтересовался Скребнев. - Завтрашний день уйдет на сборы и составление необходимых бумаг, а вот на следующий день - в путь. - Хорошо, а вот как быть с тем, что сотрудники милиции нашего города продолжают поиск по установлению личности Смирнова? - А пусть продолжают, если что и найдут, то это только прольет дополнительный свет на связи и знакомства Афони в нашем городе. Так вот что идите, Алексей Иванович и готовьтесь к командировке. - Мне все понятно, разрешите идти? - Идите, основное мы с вами обговорили. Если будут какие-нибудь трудности или вопросы - заходите все решим в рабочем порядке. На этом беседа с капитаном Скребневым была закончена. Глядя в спину уходящему сотруднику, Мошкин взял лежащий перед ним пакет с документами Смирнова и спрятал его в правый ящик стола.

*** Поправив мундир Зигерт взял в руки небольшую указку из темного дерева опершись свободной рукой на край стола заговорил. - Мы пригласили вас сюда, чтобы обсудить детали предстоящей операции. Суть всей предыстории такова. Несколько дней тому назад при переходе линии фронта к нам в руки попали два партизана. Они вместе с десятком других бандитов пытались переправить к русским большое количество золота и драгоценностей. При допросе двух оставшихся в живых выяснилось, что это лишь небольшая часть ценностей, которые не успели вывезти из Минского банка. В начале войны русские так поспешно покинули Минск, что в панике забыли о золоте и драгоценностях. Не успев переправить ценности группа из банковских работников и НКВДистов оказавшись у нас в тылу ушла в лес и там все это надежно спрятала. Как показали пленные, из группы организовался небольшой партизанский отряд численностью в пятьдесят с небольшим человек. Именно этот отряд и обитает в этом труднопроходимом, глухом, болотистом лесу. Он не ведет активных боевых действий, хотя неплохо вооружен и мобилен. Партизаны прекрасно изучили эти гиблые болота и уже который год не уходят из этих мест. Впервые ими предпринята попытка переправить часть ценностей на большую землю, но она закончилась неудачей. В отряде не знают о том, что их тайна известна немецкому командованию. Вот вашей группе и ставится задача отыскать в этой глуши не только отряд, но и самое главное найти и заполучить любой ценой драгоценности Минского банка. Задача эта не простая. Это потруднее чем найти иголку в стогу сена. В таком обширном лесном массиве отыскать полсотни человек не очень легко. Найти драгоценности во сто крат труднее потому, что у них было время хорошенько их припрятать. Подыскать для драгоценностей укромное место в этих бескрайних лесах - плевое дело. Как показали двое пленных партизан в отряде только несколько человек знают, где спрятано золото. Конкретно назвали только двух человек - комиссара и командира отряда. Исходя из этого вам нужно не только напасть на след отряда, но и сцапать одного из двух руководителей отряда, а потом еще и заставить его говорить. Думаю с этим могут быть тоже трудности. Наверняка каждый из них коммунист, а они фанатичны и развязать им язык не всегда удается. Не буду вас утешать, но задание трудное и все будет зависеть только от вас, а выполнить его необходимо любой ценой, я подчеркиваю - любой ценой. Сделав паузу Зигерт посмотрел в упор на обоих офицеров своими злыми непредсказуемыми глазами. Шеель и Архипов понял, что требует от них гестаповец энергично щелкнул каблуками и вытянулись по стойке "смирно". - Готовы выполнять любое задание, герр гауптман,- четко стартовал Шеель преданно глядел в лицо гестаповца. - Я рад, что вы настроены столь решительно, давайте продолжим нашу беседу. Зигерт перевел взгляд на карту. - Мы ночью грузовиками перебросим вашу группу вот сюда,- и он указал кончиком указки на виднеющуюся шоссейную дорогу.- Именно здесь у моста вы спешитесь и начнете работать самостоятельно. Раскручивать поиск отряда вам необходимо вот с этих деревушек. По логике вещей видно, это подтвердили и пленные, что именно жители этих деревень поддерживают с партизанами связь и помогают им продовольствием и одеждой. В этих, богом забытых местах наших солдат не бывало и партизаны там хозяйничают как у себя дома. С дисциплиной в отряде дело обстоит не очень хорошо, так как боевых действий с нашими войсками нет. Отряд фактически избегает стычек потому, что главная его задача - сохранить драгоценности. Теперь они ищут пути как их переправить на большую землю к русским. Очень важно, чтобы эти ценности оказались в наших руках. Определенно могу сказать только одно - начинать все нужно от этих деревушек - именно они ключ к успеху всей операции. Думаю, что взять кого-нибудь из их отряда на подходе к деревне не составит труда, а уж потом можно и до отряда дотянуться. - Мы даем вам право на любые действия,- вмешался в разговор Дорман,- даже если для этого нужно будет уничтожить всех жителей этих деревень. Вы должны найти эти ценности, пусть вам для этого придется положить даже всю группу диверсантов. Меня не интересует какой ценой будет достигнута цель, но горе вам если вы не сможете найти эти драгоценности. В этом случае я просто не ручаюсь за вашу жизнь. Вы меня понимаете? - Так точно!- дружно гаркнули офицеры. Дорман замолчал, но еще несколько мгновений не сводил с офицеров взгляда. Зигерт, видя, что пауза затянулась продолжил: - Мы будем поддерживать с вами связь по рации. Если возникнут трудности, то можно будет посоветоваться с нами в любое время суток. Все остальное вашей группе предстоит решить самостоятельно. Если нет вопросов, то сегодняшней ночью мы начинаем операцию.

*** Неприятности начались прямо с утра. Жена уходя на работу не забыла вежливо напомнить ему о том, чтобы он сполоснул чашки, а не оставлял грязную посуду в мойке. Мошкин вслух согласился с ней внутренне желая, чтобы жена побыстрее ушла и наконец-то оставила его одного. Допив кофе открыл горячую воду и стал мыть злополучные чашки. За этим занятием и застал его телефонный звонок. Николай Федорович, наспех вытерев руки полотенцем, поспешил к телефону. - Это квартира Мошкина?- услышал он в трубке мужской голос. - Да, что вы хотели? - Мне нужен Николай Федорович. - Я вас слушаю. - Здравствуйте, товарищ полковник, вас беспокоит дежурный по городу майор Черемисов. - Здравствуйте, слушаю вас, что случилось? - Пятнадцать минут назад к нам поступило сообщение об убийстве, которое произошло на кладбище в Северном микрорайоне. Туда же направлена оперативно-следственная группа и машина скорой помощи. - Кто убит?- коротко спросил Мошкин. - Погиб вахтер кладбища, который находился в дежурном помещении при центральном входе. - Что известно еще? - Пока нет никаких сведений. Я позвонил вам по просьбе генерала Говорова, которому только что докладывал о происшествиях по городу. - Спасибо. Это убийство, действительно, представляет для меня большой интерес. Я немедленно выезжаю туда. Нажав на рычаг Николай Федорович не опуская трубки вызвал машину сообщив, что будет ожидать ее дома. - Поторопите Андрея пожалуйста - дело очень срочное,- добавил он напоследок и положил трубку. Раздумывая над только что полученным сообщением, он направился на кухню, где быстро закончил мытье посуды. Сняв передник, Николай Федорович прошел в зал, где опустившись в кресло решил выкурить сигарету. Машина должна была по хорошему подойти лишь через пятнадцать - двадцать минут. Он мог позволить себе выкурить напоследок сигарету в спокойной обстановке. Глубоко затянувшись несколько раз он мысленно вернулся к происшествию на кладбище. Интуитивно Николай Федорович понимал, что убийство вахтера и убийство бомжа наверняка тесно связаны между собой. Первое, что он подумал: видимо, эти четверо могильщиков оставшиеся на воле пытаясь выгородить Щеглова и ухлопали вахтера. Конечно, сразу же необходимо проверить всех четверых "антоновцев" и узнать, где был каждый из них прошедшей ночью. Если же окажется, что никто из них не причастен к убийству вахтера, то тогда и причастность Щеглова к убийству Афони будет под большим вопросом. Если же вообще отбросить "антоновцев" и на минуту допустить, что кто-то "Х" вместе с вахтером убил и закопал Афоню. Но что за причина заставила их убить Смирнова? Видимо, именно вахтер присматривал за могилой, но когда ее тайна стала достоянием милиции этот "Х" не желая разоблачения убрал своего подельника - сторожа. И такая может быть версия. У него голова шла кругом от версий, а как все было на самом деле - одному богу известно. Посмотрев на часы Мошкин отметил, что прошло десять минут и пора выходить на улицу - машина вот-вот могла подойти к подъезду. Погасив сигарету он оделся и закрыв дверь квартиры спустился по лестнице вниз. Воздух на улице был чист и прохладен. Не медля ни минуты Николай Федорович направился неторопливой походкой навстречу еще не появившейся машине. Ему удалось пройти по тротуару не более трех десятков метров, как из-за угла аптеки показалась служебная "Волга". Андрей притормозил ее точно у остановившегося следователя и предупредительно распахнул пассажирскую дверцу. Мошкин уселся на сиденье закрыл дверцу и только тогда ответил на приветствие водителя. - куда едем, товарищ полковник?- поинтересовался Андрей трогая машину с мета. - Гони, Андрюша, в Северный микрорайон на кладбище, да побыстрее. - Что случилось, Николай Федорович?- поинтересовался шофер увеличивая скорость. - Совершено новое убийство - следственная группа уже там, нам нужно успеть захватить их на месте. Так что можешь показать свое водительское мастерство. Сказав это Николай Федорович отвернулся и стал смотреть в боковое стекло давая понять, что на этом разговор окончен. Андрей несколько лет возил Мошкина и знал его повадки. Судя по разрешению, которое полковник дал ему произошло что-то действительно из ряда вон выходящее. Последний раз он просил Андрея ехать с такой скоростью почти год назад, а это о многом говорило.

*** Ближе к рассвету три бронетранспортера доставили всю группу к вышеназванному мостику Минского шоссе. На то, чтобы добраться до места высадки ушло более четырех часов непрерывной монотонной езды. По команде Вильгельма Шееля группа покинула бронетранспортер и не медля ни минуты, выстроившись "гуськом" быстренько скрылись в лесу. Бронетранспортеры тем временем развернулись и натужно урча моторами направились в обратный путь Диверсантам было нужно достичь ближайшей деревушки и блокировав ее со стороны близко подступающего леса дождаться кого-нибудь из партизан. Деревенька, к которой направилась группа Шееля, имела необычное название Колва и стояла она на берегу неширокой, но довольно полноводной лесной реки. Маршрут лежал берегом реки которая, если верить карте должна была привести их к Колве. Река, причудливо извиваясь образуя многочисленные затоны и старицы тем самым удлиняя путь почти вдвое. Болотистая почва сочно чавкала под тяжелыми ботинками диверсантов. Проводника не было - шли полагаясь только на карту - двухверстку. Архипов как сейчас помнил, что на преодоление расстояния до деревни ушло немногим более полутора суток. Колва была маленькой деревней из двух двориков стоящих на небольшом взгорке у самой реки. Поздним вечером группа незаметно блокировала деревеньку со стороны леса. Вильгельм считал, что партизаны если и придут, то обязательно со стороны леса и распределил людей таким образом, чтобы и мышь не проскользнула незамеченной. Архипов не исключал возможности появления партизан со стороны леса. Он предложил Шеелю направить несколько человек к реке, чтобы не оставить деревушку без присмотра с труднодоступной стороны. Вильгельм, внимательно посмотрев на Сергея, спросил: - Что, думаешь партизаны могут появиться переправившись через реку? Архипов выдержав взгляд немца сказал: - Хоть это возможно теоретически, но такой вариант исключать нельзя. Шеель после минутного раздумья согласился: - Пусть будет по-твоему. Возьми пятерых с собой и установи контроль за деревней со стороны речки. Конечно, я уверен, что они появятся со стороны леса, но от них можно ожидать всего, поэтому будем действовать наверняка. Архипов взял людей и направился с ними к реке. Он решил расположить их попарно в секретах между речкой и деревней так, чтобы перекрыть все возможные пути отхода партизан. Поставив задачу и разъяснив как криком совы поддерживать связь Сергей распорядился, чтобы диверсанты заняли свои пикеты. С собой он оставил Афанасия Смирнова, это был один из двух наиболее преданных ему людей. С ним Архипов держался вместе с самого первого дня службы у немцев. Вначале это сближение произошло как-то само собой, но постепенном и уже старался сам, чтобы судьба случайно не разлучила их. Смирнов и Измалков беспрекословно выполняли малейшую его прихоть, тем самым признавая за ним несомненное лидерство. Эти люди, вернее нелюди, были необходимы ему так как ради спасения своих жизней были готовы совершить любое, самое кровавое преступление. От деревеньке к речке тянулась одна хорошо протоптанная дорожка. На середине пути тропинка проходила сквозь невысокий, но довольно густой кустарник, в котором удобно спрятались двое диверсантов. Старшим в паре был Измалков. Архипов специально оставил его в соседнем секрете. Еще двое диверсантов нашли прекрасное место в высоком бурьяне, который вплотную подступал к деревенским огородам. Сам Архипов вместе со своим напарником Смирновым Афанасием направился к реке. Ее пологий берег сплошь зарос густым ивняком. В разрыве виднелась небольшая заводь в которой стояло на приколе с пяток рыбачьих лодок. Тропинка ведущая из деревни обрывалась у этой импровизированной пристани. Архипов внимательно осмотревшись принял решение укрыться в ивняке буквально в пяти метрах от тихой уютной бухты. Не сговариваясь, в считанные минуты, оба расположились под раскидистыми кустами. Впереди было тревожное ожидание, которое могли продолжаться утомительно долго. Партизаны могли появиться в любую минуту, а может и наоборот - не появиться вообще. Расположились у самой кромки воды, земля была сырой и холодной. Бесшумно пригнув к земле гибкие ивовые ветви диверсанты сделали из них импровизированную подстилку, которая хоть как-то спасала их от холода. Устроившись поудобнее, стали настороженно вслушиваться в гулкую тишину.

***

Андрей вел машину с профессиональным милицейским шиком по осевой линии разделяющей транспортные потоки. Николай Федорович расслабившись смотрел в боковой стекло целиком положась на мастерство водителя, в котором он был уверен как в самом себе. А шофером Андрей был первоклассным, он мастерски вел машину на предельной скорости без излишней суетливости, плавно и уверенно. На место прибыли сравнительно быстро, потратив на дорогу всего пятнадцать минут. У центральных ворот кладбища стояли две машины - милицейская и скорая, да топталось несколько любопытных и вездесущих прохожих. Андрей остановил машину прямо против небольшого домика, в котором, видимо, и располагалась сторожка. На ступеньках у входа стоял сержант в милицейской форме и выполняя приказание не пускал в помещение посторонних. Увидев трехзвездные погоны следователя, он отдал честь и Николай Федорович беспрепятственно прошел в домик. В нем была всего одна комната в которой и находилась вся оперативно-следственная группа. Видимо, они уже закончили осмотр места преступления, поэтому в помещении и собрались все сотрудники. Мошкин поздоровался с присутствующими и огляделся. Все убранство комнаты состояло из стола, двух стульев и кровати, застланной казенным серым одеялом. Стол стоял у большого и единственного окна выходившего на территорию кладбища. За столом, уронив голову на окровавленную книгу, сидел мертвый вахтер. Кровь уже успела застыть и была темно-бордовой, почти черной на фоне белых страниц развернутой книги. Оперативно-следственную бригаду возглавлял хорошо знакомый Мошкину капитан Афанасьев. - Что тут произошло, Петр Иванович? - обратился к нему следователь. - Николай Федорович, подождите одну минуточку я только разрешу медикам забрать труп, а уж потом мы с вами поговорим обо всем более подробно. - Хорошо, работайте, я подожду. В помещении воздух был спертым, насыщенным запахом крови и Николай Федорович не желая вдыхать его, вышел на улицу. Закурив, он подождал пока работники скорой помощи вынесут на носилках труп вахтера и согласованными действиями задвинут его внутрь медицинского РАФика. Швырнув окурок в урну стоящую у самого порога, Мошкин вновь зашел в домик. Члены оперативной группы негромко переговаривались, делились впечатлениями по поводу разыгравшейся здесь трагедии. Афанасьев увидел входящего полковника сразу же шагнул ему навстречу со словами: - А вот теперь можно и рассказать о том, что здесь произошло. - Что за драма тут разыгралась? Только прошу вас оперировать фактами, которые вам удалось установить. - Убит вахтер Митрофанов Егор Алексеевич, который заступил на дежурство вчера в шесть часов вечера. Личность убитого установить оказалось просто - он более пяти лет работает здесь на кладбище. Как определил эксперт-криминалист, убийство совершено в девять или десять часов вечера. Следов борьбы или насилия ни в помещении ни на теле убитого не обнаружено. Видимо убийца был Митрофанову знаком и знаком очень хорошо. - Почему вы сделали такой вывод? - А потому, что его приход не вызвал у вахтера никаких защитных действий. Митрофанов до прихода убийцы читал книгу, а потом они какой-то период времени мирно беседовали. Видимо, преступник в последний момент на секунду отвлек вахтера, а сам нанес ему неожиданный и резкий удар в висок. Сила удара была такой огромной, что не только без труда проломилась височная кость, но и выдавилось из глазницы левое глазное яблоко. Смерть наступила практически мгновенно, тот даже не успел понять что произошло. Но не в этом сольпроисшедшего. Пролом в черепе имеет геометрически правильную квадратную форму, видимо орудием убийства служил обычный слесарный молоток. Преступник убил несчастного одним точным молниеносным ударом, что свидетельствует о том, что убийца хорошо знаком с анатомией человека. - Что вы имеете в виду? - перебил Мошкин капитана. - А то, что удар был сделан очень точно, а учитывая силу и быстроту реакции, можно сказать, что совершен он очень опытной рукой человека имеющего определенный навык. - Вы хотите сказать, что убийца - профессионал? - Да, учитывая все известные нам факты, я берусь со всей ответственностью утверждать это. "А ведь и убийца Афони переломил ему позвонки, подведя опытной рукой узел петли под самое ухо",- мелькнула у Мошкина мысль. От этого сопоставления ему стало душно, мозг Николая Федоровича пронзила догадка, что оба убийства - это дело одних и тех же рук опытного убийцы-профессионала. Афанасьев, увидел как побледнел полковник, понял это по-своему и поспешно продолжал: - Товарищ полковник, давайте выйдем на свежий воздух, а то мне что-то дурно от запаха крови.

***

Предположение Неретина оказалось пророческим - председатель действительно отозвал его из отпуска спустя всего неделю после памятной поездки в Воронеж. За многолетнюю работу в сельском хозяйстве такое случалось не раз. Александр Михайлович понимал, что весна ожидать, когда он отгуляет отпуск, не будет и поэтому отзыв на работу воспринимал должным образом. Как человеку не лишенному тщеславия, ему немного было приятно от осознания своей обзательности при проведении весенне-полевых работ. Он не хотел признаваться себе в этом, но решение председателя невольно демонстрировало колхозникам тот вес, который он - Неретин имел как специалист в реальных делах хозяйства. Омрачало Александра Михайловича только то, что председатель сделал это грубо и беспардонно. Приказ появился неожиданно для всех, а Неретину хотелось чтобы руководитель предварительно с ним посоветовался или хотя бы узнал его мнение. Но председатель колхоза был человеком рациональным, до сентиментальностей не доходил и не делал исключения никому. Работа сразу же захлестнула Неретина и вскоре все обиды и недомолвки остались в стороне. Хозяйство, в котором жил и трудился Александр Михайлович, было далеко ниже среднерайонного уровня. Рабочих в растениеводстве не хватало и чтобы провести весенне-полевые работы в лучшие агротехнические сроки приходилось проявлять примеры находчивости и деловой хватки. Весна выдалась скорой, что всегда создает дополнительные трудности для земледельцев. Полевые работы необходимо было проводить на высоком организационном уровне и в сжатые до предела сроки. Александр Михайлович крутился как белка в колесе, теребя и увлекая за собой всех работниках цеха растениеводства. Обстоятельства заставляли его работать от темна до темна и вскоре в этой производственной круговерти он потерял счет дням. Закончив посев ранних зерновых не успел перевести дух, а теплая погода заставила приступать к посеву кукурузы и проса. Как-то Александр в предобеденное время находился в тракторном отряде, когда учетчик позвал его к телефону. - Кто там звонит? - спросил он у парня, направляясь в конторку, где стоял телефон. - По голосу похоже на вашу жену,- ответил тот и закурив остался на улице. Телефон стоял на большом двухтумбовом столе сплошь заваленном учетными листами на механизированные работы. Осторожно, стараясь не попутать разложенные бумаги, Неретин опустился на стул и взял трубку. - Да, слушаю. - Саша, это ты? - услышал он в трубке взволнованный голос жены. - Светлана, это я, что случилось? - Нам тут пришла телеграмма,- произнесла жена и замялась, отрывисто дыша в трубку. - Говори, я слушаю. Откуда телеграмма? - Из Воронежа от Митрофановых. - По какому случаю? - Я и не знаю, как тебе об этом сказать. - Светлана, не темни - говори так как написано в телеграмме. В трубке послышалось какое-то движение, а потом и голос жены: - Тут написано: приезжайте похороны Егора и подпись Настя. Слова жены больно кольнули его в сердце и он чуть было не выронил трубку из рук. Весть о смерти Егора ошарашила его жестокой реальностью. - Саша, что будем делать? - услышал он в трубке голос жены. Только через минуту придя в себя он смог сказать: - Я на обед приду домой - там и поговорим. Вялой рукой он опустил трубку на рычаг аппарата и невольно закрыл глаза. Трудно было представить, что Егора у которого он с женой были месяц-полтора назад, больше нет. Так и сидел он отрешенный в конторке, пока в нее не вернулся учетчик. Тот прямо с порога спросил: - Ну, что, Александр Михайлович, поговорили с супругой? - Да, спасибо,- рассеянно сказал Неретин и встав со стула вышел на улицу. Выкурив сигарету, он немного успокоился, но смерть друга подсознательно принять никак не мог. Не торопясь Неретин уселся в свой служебный "газик" и отрешенный просидел в нем несколько минут, а потом, словно опомнившись, завел двигатель и направил машину к своему дому. Он на несколько минут опередил жену. Светлана, показав свойственную ей пунктуальность, появилась дома ровно в двенадцать часов. Сняв курточку, она прошла в комнату Александра и подсев к лежащему на диване мужу, спросила: - Что будем делать? Он, не глядя на нее, сказал: - А что мы можем сделать - ему уже не поможешь? - Да нет, я спрашиваю о другом - поедем ли мы на похороны? - Я поехать не могу - у меня впереди целый ряд работ, который нельзя отложить, а тем более оставить, даже на один день. Может ты без меня одна смотаешься, у тебя на работе проблем нет? - Нет, Саша, я без тебя не поеду. - Ладно, тогда дай Насте телеграмму с соболезнованиями по поводу смерти мужа и телеграфом вышли две тысячи рублей. На могилу к Егору поедем позже, когда я смогу хоть немного освободится на работе. - Хорошо, я так и сделаю,- согласилась Светлана и встала с дивана.

***

Короткая летняя ночь была уже почти на исходе. Наблюдение вели поочередно - сменяя друг друга через каждый час. Собственно, смены как таковой не было. Просто лежа рядом один вел наблюдение, а второй тем временем дремал. Ивовые ветви на которых лежали диверсанты не уберегли их от сырости и под утро оба окончательно промокли лежа на клеклой почве. На рассвете, сладко спавшего Архипова, разбудил напарник, сильно толкнув его локтем в подреберье. По тому, как бесцеремонно Афанасий растолкал его, Сергей понял, что случилось что-то из ряда вон выходящее. Нащупав рукой автомат, Архипов приблизил свое лицо к лицу напарника и спросил одними губами: - Что случилось? - Слушай,- также тихо произнес Афанасий. Дослав патрон в патронник, он прислушался. Стояла абсолютная тишина и лишь на реке изредка плескалась рыба. - Что? - переспросил он Афанасия. - Слышишь всплески, кажется кто-то плывет на лодке. Прислушавшись Архипов понял, что напарник был прав. Это была не игра рыб, как показалось вначале, а действительно, осторожные всплески весел. Выждав еще минуту, он уже явственно различал ритмичные, синхронные поскрипывания уключин. Кто-то уверенной и опытной рукой вел лодку в бухту. Плотный густой туман не давал возможности видеть саму лодку и только доносившиеся звуки говорили о ее приближении. Наконец она причалила и до Архипова с Афанасьевым донесся стук брошенных на дно лодки весел. Кто-то спрыгнул в воду и, громыхая цепью, потащил лодку к берегу. Вслед за этим послышался хриплый голос: - Алексей, ты оставайся здесь и карауль лодку, а мы с Егором пойдем в деревню. - Почему это я должен здесь караулить лодку неизвестно от кого. Пойдемте все вместе, не хочу я тут один сидеть пока вы там самогон жрать будете. - Нет, Алексей, лодку бросить нельзя - так командир приказал. - Да какой хрен на нашу лодку позарится, вон их здесь сколько стоит - кому они нужны. - Нет, Алексей, ты уж здесь побудь, а самогончика мы тебе принесем - это я тебе обещаю. Последний довод хриплого, по-видимому, успокоил Алексея и он перестал канючить о том, чтобы его взяли с собой в деревню. По разговору в бухте, Архипов понял, что переправившихся через реку трое и по упоминанию о командире - наверняка партизаны. - Ну, мы пошли,- бросил на прощание хозяин хриплого голоса и две тени проворно зашагали по тропинке. План действий молниеносно созрел в голове Сергея. - Как только я окажусь в воде, дай сигнал второму посту взять этих двоих на окраине деревни. Сказав это, Архипов оставил автомат и пятясь назад стал осторожно сползать в реку. Гибкие и сочные ветви ивы позволяли все это проделать без единого звука. Вода была обжигающе холодной, она взбодрила Архипов и разбудила в нем инстинкт охотника. В двух метрах от берега ноги потеряли дно и Сергей бесшумно, вплавь, стал огибать нависшие низко над водой ветви ивняка. Густой туман служил ему хорошим прикрытием в этой охоте на человека. Когда Архипов стал различать смутные очертания стоящих в бухте лодок в кустах раздался неожиданный крик совы. Это Афанасий предупреждал посты о приближении двух неизвестных. Человек, сидящий на одной из лодок, зашевелился и встал направив короткоствольный карабин на кусты прибрежного ивняка, откуда раздавался крик совы. Сергей не приближаясь стал заплывать так, чтобы подобраться к вооруженному партизану в лодке со спины. Сова прокричав пять раз так же внезапно смолкла восстановив царившую до этого стылую тишину. Человек в лодке еще с минуту стоял в полный рост не сводя взгляда с густых зарослей ивняка. Потом, зябко поежившись, опустился на лавку расположенную в корме лодки, а карабин положил себе на колени. Партизан сидел спиною к реке - это существенно облегчало задачу Архипова. Он изредка посматривал на кусты, где только что раздавался крик совы. Архипов сдерживая дыхание, как коварный аллигатор, подплывал к своей жертве. В двух метрах от лодки он ногами коснулся дна и осторожно ступая стал подкрадываться к ничего не подозревающему парню. Архипов уже было взялся рукой за штык-нож, висевший у него на поясе, но потом подумав решил действовать по-другому. Партизан тем временем полез правой рукой в карман, видимо, надумал закурить. Теперь он держал лежавший у него на коленях карабин только одной левой рукой. - Пора,- одними губами скомандовал сам себе Архипов.

***

Ему и самому не очень-то хотелось находится в помещении, где смерть осязаемо витала в воздухе. На улице любопытствующих уже не было. Николай Федорович и капитан Афанасьев отошли в сторонку и молча закурили. Яркое солнце уже поднялось над многоэтажными домами микрорайона, обещая людям теплый безоблачный день. Чувствуя что молчание неоправданно затянулось, Мошкин, повернувшись лицом к Петру Ивановичу, сказал: - Что вам удалось установить еще? Афанасьев стряхнул пепел с конца сигареты себе под ноги, на мгновение задумался и сказал: - А знаете, в пользу того, что убийца профессионал можно привести еще один довод. - Интересно, какой же? - Мы не обнаружили никаких следов убийцы, он нам их просто не оставил. - Как вас понимать? - Преступник старался ничего не трогать руками. - Но за дверную ручку он наверняка вынужден был браться? - Да и сделал это как минимум дважды: когда входил в сторожку и когда покидал ее. Так вот, Николай Федорович, на дверных ручках вообще не оказалось никаких отпечатков пальцев, даже убитого вахтера. - Вы хотите сказать... - Да-да, он тщательно протер их, видимо, носовым платком. Не удивляйтесь, так хладнокровно и предусмотрительно мог работать только профессионал. - А кто обнаружил, что вахтер мертв? - Одна работница бухгалтерии, некая Свиридова, пришла сегодня на работу пораньше, чтобы подобрать накопившиеся дела. Проходя мимо вахтера, она была удивлена, что сторожа нет на месте. Будучи от природы девушкой любопытной, она заглянула в окно и увидела Митрофанова неестественно навалившегося на стол. Она постучала в окно, но вахтер на это никак не отреагировал, не подавал даже признаков жизни и девушка поняла что он мертв. Тогда она быстренько побежала в контору и уже оттуда позвонила в милицию. - А не могло случиться так, что эта Свиридова заглянула в сторожку и когда увидела убитого, прежде чем ретироваться, вытерла дверные ручки, а потом уже побежала звонить? - Что вы, Николай Федорович, эта девушка так напугана, что даже заикается и уж поверьте, она не могла думать о дверных ручках. Нет, она туда не заходила. Уничтожил отпечатки пальцев на дверных ручках только убийца, по всему видно, что он хладнокровен и расчетлив. Тут и мне и вам ясно, что убить человека ему не труднее, чем прихлопнуть муху. - Да, Петр Иванович, серьезные ты мне тут привел доводы. Не скрою, они как нельзя точно совпадают и дополняют те, которые есть у меня на убийцу Афанасия Смирнова. Я не исключаю, что оба убийства совершены одним и тем же лицом, но чтобы точно подобное утверждать, мне нужно кое-что проверить. Отпустив Афанасьева, Николай Федорович сразу же направился в вагончик "антоновцев". Ему следовало по "горячим следам" установить, где был каждый из них прошедшей ночью. Вся четверка находилась в вагончике, горячо обсуждая случившееся убийство. Мошкин опросил каждого из них в отдельности и все они назвали свидетелей, которые могли подтвердить их алиби. Остаток дня Николай Федорович перепроверял показания "антоновцев". Сам бригадир с вечера был очень пьян и добравшись домой, немного побуянил, после чего завалился спать прямо посреди комнаты. Это рассказала жена Антонова и подтвердили две соседки, которые заходили к ней поздно вечером и видели валявшегося на полу хозяина. Данков Александр Григорьевич явился домой в небольшом подпитии и уже дома дошел до кондиции, отмечая приезд тещи и тестя. Дети, жена, тесть и теща подтвердили, что Данков с шести часов вечера и до семи часов утра не покидал свою квартиру ни на минуту - он просто не смог бы этого сделать. У Шмакова и Порфирьева тоже оказались подтвержденные свидетелями алиби. Итак, доказанная непричастность к убийству вахтера четверых друзей арестованного Щеглова, ставила перед Мошкиным вопрос ребром так кто же убил Митрофанова и за что? По пути в управление Мошкин несколько раз спрашивал себя об этом и не находил ответа. Хотя за что его убили можно было догадаться. По-видимому Митрофанов знал или догадывался кто убил и спрятал Афоню, а возможно даже сам был соучастником этого преступления. Вот убийца и заставил его замолчать навеки, чтобы тот не "раскололся". Николай Федорович решил завтрашний день посвятить выяснению круга знакомых убитого вахтера. Нужно было обязательно поговорить с близкими родственниками убитого, возможно, они дадут пищу для размышлений. Преступник остается на воле, он опасен, непредсказуем, безжалостен и опытен. А он, следователь Мошкин, пока ничего не может ему противопоставить. Машина подъехала к парадному подъезду управления и Николай Федорович, не сказав не слова водителю, вышел из нее. По поведению полковника, Андрей видел, что у шефа что-то не вязалось в расследовании убийств в Северном микрорайоне. Мошкин тем временем медленно поднимался по лестнице и по его опущенным плечам чувствовалось какой груз ответственности нес этот усталый человек.

***

После трудового дня настроение было, выражаясь языком Райкина, мерзопакостным и только надежда встретиться вечером со своей пациенткой мерцала как свет в конце туннеля. Девушка бросилась ему в глаза еще когда сидела у кабинета врача дожидаясь своей очереди на прием. Степан Михайлович Ольховский работал зубным техником в стоматологической поликлинике Советского района около двадцати лет и как специалист высоко котировался. Он действительно был мастером своего дела и мог изготовить зубные протезы так, что пациенту они казались удобнее собственных зубов. Работал он все эти годы под началом не менее талантливого врача Сурова Вениамина Павлович. Их дуэт оказался плодотворным и большинство заслуженных людей Воронежа предпочитали лечить зубы только у них. С ростом популярности увеличивалось и количество состоятельных клиентов, что позволяло им вести абсолютно безбедную жизнь. Оба не отказывали себе ни в чем, но в отличие от Сурова, Ольховский имел одну, очень тщательно скрываемую от окружающих, слабость - он был жуткий бабник. Эта любовь к женщинам зачастую носила неприкрытый маниакальный характер. Он просто "коллекционировал" женщин, склоняя их к этому во время приема и протезирования зубов. Когда Степан видел аккуратный женский ротик с толстыми алыми как вишни губками, он, в своем воображении, живо представлял его совершенно в ином качестве. С этого момента он делал все возможное, но добивался близости с облюбованной женщиной и утолял свою похоть таким необычным способом. С некоторыми все получалось само собой, а некоторых представительниц прекрасного пола приходилось одаривать деньгами прежде чем они соглашались на необычную процедуру. Ольховский никогда не жалел денег на это, мудро считая, что за удовольствия нужно щедро платить. Все любовницы, которые так или иначе попадали в сети Ольховского отрабатывались им по хорошо наезженной схеме. Договорившись, а вернее настояв на встрече, он вел избранницу в ресторан "Славянский" - самый дорогой и престижный в городе, после чего вез ее к себе на квартиру. Этот маршрут им был разработан до мелочей. Степан даже говорил всем женщинам почти одни и те же слова, которые за долгую "практику" заучил наизусть. Ольховский был холост, а по этой причине абсолютно свободен в своих действиях. В ресторане он бывал практически каждый вечер и поэтому его здесь хорошо знали и всегда приветливо встречали. Степан Михайлович слыл щедрым клиентом, для которого переплата сотни-другой рублей была вполне обычным, ничего не значащим, фактом. Поначалу каждый из официантов работающих в зале ресторана старался заполучить именно его не без умысла рассчитывая на столь обильные чаевые. Но потом все образовалось как-то само собой. Ольховский облюбовал себе столик, за ним его постоянно обслуживал официант, которого все запросто звали Санькой. Степану официант приглянулся своей обходительностью и быстротой обслуживания, да и его открытое лицо располагало к себе. Постепенно они как-то сами собой сблизились, здесь не последнюю роль сыграли щедрые чаевые и отношения между ними стали доверительными. Сашка Губанов деньги любил, но в отличие от других, старался даром полученные сторублевки добросовестно отработать. Когда Степан приходил в ресторан с очередной дамой, он обслуживал их по высшему разряду, всем своим существом подчеркивая значимость личности клиента. Будущая любовница, наблюдая с какой старательностью и вниманием официант обслуживает их столик, проникалась к зубному технику еще большим уважением и трепетом. Ольховскому это было на руку, что и послужило одной из основных причин их сближения. Кроме того, Губанов оказывал Степану услуги и другого рода. Бывали дни, когда Ольховский появлялся в ресторане один и тогда Сашка подсаживал к нему за столик молоденьких девчат. Тому оставалось только "снять" одну из них и увести к себе домой, а проделать все это было не так уж и сложно. Несколько раз Губанову удавалось попьянствовать вместе с Ольховским в обществе хорошеньких студенток из пединститута. Сашка был чуть помоложе Степана и то же не женат, а холостяки, как правило, находят общий язык очень быстро. Губанов иногда обращался к Ольховскому за советами, но чаще, особенно в последнее время, за деньгами. Долги же возвращал с неохотой, практически каждый раз выспрашивая отсрочку платежа. Ольховскому же это порядком поднадоело и он старался ограничиваться только одними советами. Обо всем этом Степан размышлял по пути к городскому Дому офицеров, где он назначил встречу недавней своей пациентке.

***

Выбрав подходящий момент, когда партизан еще раз повернется лицом к кустам ивняка, где только что кричала сова, Архипов решился. Он быстро выпрямившись схватил сидевшего парня за плечи и резким движением опрокинул его в воду. Карабин соскользнул с колен партизана и упал в реку. В воде борьба продолжалась недолго. Архипов удерживал свою жертву всего несколько минут под водой, пока не почувствовал, что противник перестал активно сопротивляться и тело его безжизненно ослабло. Внезапность нападения сыграла далеко не последнюю роль в исходе этого единоборства. Архипов вытащил бездыханное тело на берег и вместе с подбежавшим Афанасием стал приводить партизана в сознание. Вначале, перегнув тело через колено, удалил и воду из легких и только потом стали делать массаж сердца, одновременно вдыхая воздух "изо рта в рот". Буквально в считанные минуты им удалось вернуть жизнь этому совсем юному партизану. Увидев, что пленный жив, Афанасий проворно связал ему руки за спиной не забыв засунуть в рот кляп. В это время от деревни до них донесся крик совы - это был сигнал о том, что там захват произвели успешно. Архипов, смахнув капли воды с лица, приказал: - А ну, Афоня, принеси мне мой автомат и вещмешок. Тот, оставив связанного, проворно шмыгнув в кусты ивняка и буквально через мгновение вернулся держа в руках названные предметы. Сергей закинув вещмешок и автомат за плечо, с силой толкнул носком сапога лежащего ничком на земле партизана. - Вставай, пошли. У нас к тебе разговор имеется. Поставив пленного на ноги, Афанасий криком совы предупредил соседний пост о своем приближении. Когда все собрались, выяснилось, что в руки людей Архипова с оружием в руках попали все три партизана. Но не обошлось и без неприятностей. При захвате двух партизан у деревеньки, один из них оказал яростное, просто фанатичное, сопротивление. Применить огнестрельное оружие ему не дали, а вот выхватив нож он не только ранил одного диверсанта, но поняв что попал в безвыходное положение, нанес себе ужасную рану, пытаясь покончить жизнь самоубийством. Его наскоро перевязали, но увидев его Архипов на лице раненого заметил печать надвигающейся смерти. Тогда он решил не упускать ускользающий вместе с жизнью партизана, шанс узнать все об отряде. Здесь же в кустах Афанасий начал допрос с пристрастием на глазах у двух оставшихся партизан. Раненый был в потрепанном военном обмундировании, но на гимнастерке ясно зеленели петлицы пограничный войск. Архипов понял, что орешек попался крепкий и из него вряд ли удастся что-нибудь выбить. Но Сергею хотелось чтобы оставшиеся двое видели весь ужас человеческих пыток, которые будут применены к их товарищу. Архипов хотел психологически сломить этих двоих, ибо был уверен, что об отряде можно будет узнать только у них. Афанасий проявил большое мастерство изувера и садиста, но с языка пограничника слетали не признания, а проклятия и отборная матерщина. Да же теперь, по прошествии стольких лет, в глазах Архипова стоял образ обезображенного, окровавленного, истерзанного пограничника не потерявшего чувства собственного достоинства, не дрогнувшего перед ужасными пытками. Вспоминая этот эпизод, он всегда в душе завидовал силе духа того безвестного героя, благодаря которым и выстояла эта страна. Так и умер пограничник, не назвав даже своего имени, буквально расчлененный Афанасием заживо, но не сломленный и покоренный. Оставив его труп в придорожных кустах, группа Архипова ушла в лес на встречу с людьми Шееля. Свершившаяся на глазах двух партизан казнь их товарища парализовала их волю. Каждый из них понимал, что нечто подобное ожидает и их в самом ближайшем будущем. Вот и шли они в сопровождении диверсантов, понуро, вобрав головы в плечи, вспоминая теперь уже полностью прожитую жизнь и чувствуя всем своим существом бессилие и обреченность. Архипов наблюдал за пленными, бросая на них исподлобья злой безжалостный взгляд. Их состояние ему нравилось, они "дозревали" от всего увиденного. По внешнему виду пленных было видно то смятение, которое овладело их душами. Интуитивно, Сергей предчувствовал, что "расколется" молоденький Алеша, которого они со Смирновым взяли на реке. Значит следующим пойдет под нож Афанасия бородатый. "Посмотрим как он будет держаться?" подумал Архипов и предрешив судьбу пленных перестал на них смотреть.

***

Совещание было в самом разгаре и Николай Федорович, стараясь не привлекать к себе внимание, не стал проходить вглубь кабинета, а опустился на ближайший свободный стул. Генерал распекал соответствующие службы за увеличившееся количество нераскрытых дел, за участившиеся случаи угона автотранспорта. При это Иван Васильевич делал упор на то, что такое положение способствует увеличению преступности в городе и области. Каждый начальник упомянутых отделов вставал и докладывал о мероприятиях, которыми предполагалось в корне менять сложившуюся ситуацию в сторону улучшения. Обстоятельные, хорошо аргументированные, заученные доклады начальников постепенно уняли нервозность Говорова и заключительная часть совещания прошла в абсолютно деловом русле. Сделав общие поправки и внеся некоторые коррективы, Иван Васильевич отпустил всех присутствующих. Глянув на сидевшего Мошкина, сказал: - А вы, Николай Федорович, останьтесь, мне необходимо поговорить с вами. - Хорошо, Иван Васильевич,- согласился полковник и встав пересел на другой стул стоявший ближе к столу Говорова. Генерал собрал разложенные перед ним на столе бумаги в отдельную папку, после чего убрал ее в ящик стола. Когда дверь кабинета за последним выходившим офицером закрылась, он поднял усталые глаза на Мошкина. - Чего там еще стряслось на этом кладбище? - Вновь совершено убийство, по своей жестокости и изощренности не уступающее первому. Николай Федорович пересказал все известные обстоятельства убийства вахтера. Иван Васильевич внимательно его выслушал и посоветовал: - Необходимо проверить, а не причастны ли к убийству Митрофанова четверо друзей арестованного нами Щеглова? - У меня то же были сомнения на этот счет, но после тщательной проверки, установлено, что у каждого их них есть стопроцентное алиби. Ошибка исключена - я проверял все сам лично. Последние слова взволновали Говорова, он встал из-за стола и стал прохаживаться по кабинету в раздумье потирая поясницу. Молчание продолжалось не более минуты и первым его прервал генерал: - Что же получается, все обвинения выдвинутые против Щеглова могут оказаться несостоятельными? - Да, если оба убийства дело рук одного человека, а об этом говорит большинство фактов, то Щеглов невиновен. - В трудное положение мы попали, но не будем ударяться в панику раньше времени. Прямых доказательств того, что эти убийства совершены одним человеком пока нет. Поэтому работу со Щегловым и его компанией необходимо продолжать. Убийством вахтера предстоит заниматься вам. - Я это понял сразу же после звонка дежурного по городу. - Вот и хорошо. Что за личность, этот вахтер? - Сегодня я ничего не узнал так как занимался друзьями Щеглова, но завтра обязательно постараюсь расспросить родственников и близких ему людей. - Это необходимо сделать, вдруг появится что-нибудь существенное. Да, чуть было не забыл. Ко мне приходил капитан Скребнев, говорил что ты посылаешь его в командировку. - Действительно ему необходимо побывать и в Пензе и в Москве. - Он мне все пояснил и я подписал командировку. Надеюсь, что сейчас он уже в пути. Возможно из командировки он явится не с пустыми руками. То, что удалось установить личность бомжа обнадеживает. Теперь необходимо восстановить по дням, где бывал Афоня, чем занимался в свободное время, куда ходил в магазин и т.д. Возможно это как-то прольет свет на того, кто убило его. Не верю я в то, что преступление, тем более убийство можно совершить так, чтобы не осталось никаких улик. Просто мы проходим мимо них, у нас не хватает фантазии, а может быть внимательности, чтобы ухватившись за них выйти на убийцу. Так что придется нам пересмотреть все свои версии и перестать мыслить стереотипами. Что ты мне на это скажешь, Николай Федорович. - Если честно признаться, мне просто не понятны мотивы обоих убийств, хотя совершены они не случайно. Совершенно очевидно, что к каждому из них убийца готовился основательно - особенно к первому. Убийство Митрофанова подготовлено не так тщательно, хотя он и продумал все до мелочей, но спрятать труп не смог. Преступник, а это видно по всему, нам встретился опытный и коварный, но логика поступков мне непонятна. - Не расстраивайся, как и всякий убийца, он действует чересчур рационально. Мне кажется его страх, а коли так, в такой ситуации, он всего-то предусмотреть не сможет.

***

Как только Шеель узнал о том, что в руки Архипова попались партизаны, он немедленно снял все посты вокруг деревни и увел всю группу в лес. Удалившись от деревни километров на пять в западном направлении, он распорядился остановиться на привал и выставить охрану. Архипов быстро организовал выполнение приказа и буквально через несколько минут вновь стоял перед Шеелем. Тот сидел на стволе поваленного дерева и развернув планшет что-то вычерчивал на карте двухверстке. Увидев подошедшего заместителя, он закрыл планшет и, подняв глаза на Сергея, спросил: - Все в порядке? - Да, часовые выставлены, все спокойно. - Давай-ка сюда красноперых и начинай не откладывая ни на минуту допрос с пристрастием. - Слушаюсь,- с готовностью отозвался Архипов. Нам нужно торопиться, в партизанском отряде могут хватиться этих троих, что, в свою очередь, может осложнить выполнение поставленной перед нами задачи. Подбери парней посноровистей, чтобы хоть из этих двоих кому-нибудь языки развязать. Сам знаешь как нам нужны сведения о самом отряде и месте в котором он базируется. Сделай все, но получи их, даже если придется их разорвать на части. Получи признание - в противном случае наши головы полетят с плеч. - Слушаюсь, щелкнув каблуками, произнес Архипов и вытянувшись по стойке "смирно" выжидающе смотрел на Вильгельма Шееля. - Иди, выполняй,- устало произнес тот и вновь раскрыл лежавший у него на коленях планшет с картой. Пятью минутами позже, Архипов отдал соответствующие указания и кровавая карусель вновь закрутилась в этом тихом девственном лесу. Вновь свое иезуитское мастерство продемонстрировал Афанасий, взяв себе в помощники Измалкова своего давнего "соратника" по Треблинке. Распорядившись начинать с бородатого, Архипов отошел в сторонку и закурил. В душе он опасался, что и эти двое партизан, воодушевленные героизмом своего замученного товарища проявят стойкости и будут молчать. Едва Сергей выкурил сигарету, как его позвали к месту пытки. Партизаны были привязаны к деревьям так, чтобы они могли видеть друг друга, то есть все, что делали с каждым из них. Тот, которого пытали, конечно, уже ничего не видел, кроме крови заливающей глаза, а ожидавший пытки мог во всех подробностях рассмотреть свое будущее, которое неуклонно приближалось. Такая техника мучений позволяла лучше развязывать языки тем, кто ожидает своей участи. Мимолетного взгляда Архипову было достаточно, чтобы понять как сурово и безжалостно "поговорили" с бородатым длинноволосым партизаном. Алексей, которого Сергей взял на реке, с искусанными в кровь губами, ожидал своей участи. - Ну что, Афоня, расколол бородатого? - поинтересовался Архипов предвкушая победу. - Какой там хер, расколол - по-моему, он просто свихнулся. - Как свихнулся? - не поняв переспросил Архипов. - А вот так: не выдержал боли - свихнулся. - Ну-ка ковырни его как следует, может он, падла, притворяется,попросил Сергей не поверив словам Афони. Тот решительно взял нож с широким лезвием и несколькими быстрыми движениями сделал два глубоких разреза на груди бородатого. Только Алеша от страха закрыл глаза, бородатый даже не вскрикнул, тупо уставившись на ужасные раны из которых широкой лентой хлестала алая кровь. Из уст несчастного срывалось глухое бормотание, видимо его действительно покинул разум. - Что будем делать, командир? - спросил Афанасий и выжидающе посмотрел на Архипова. - Делай, что и делал - пытай его дальше, пока он не издохнет. - Все сделаю в лучшем виде,- пообещал Афанасий и решительно шагнул к бородатому. - А этого,- Сергей указал пальцем на молоденького партизана,- не трогай пока. Его я сам обо всем расспрашивать буду, клянусь богом, он у меня заговорит. Он произнес это со звериной злобой в голосе так, чтобы угроза достигла ушей насмерть перепуганного парня. Афанасий со своим другом не теряя времени приступили к завершающей стадии допроса бородатого. Несмотря на все садистские ухищрения, он так и не сказал ничего внятного. Он на самом деле лишился рассудка и просто не мог понять, чего от него требуют, почему так терзают и почему ему так больно. Так и умер он, дико вращая безумными глазами, и вполголоса бормоча бессвязные слова. Архипов понял, что теперь все зависит от него, от его умения развязать язык последнему - третьему партизану.

***

В первую неделю после убийства вахтера, Николай Федорович не решался беспокоить родственников Митрофанова, понимая какое горе на них обрушилось. Мошкин в эти дни проявил невиданную активность - все безрезультатно, никакой существенной зацепки обнаружить не удалось. Он сам лично побеседовал со всеми работниками кладбища, но и здесь его ожидало разочарование. Особые виды Мошкин возлагал на разговор с родственниками убитого Митрофанова. Для этого, он сегодня с утра направился в дом, где проживал до последнего дня с женой и дочерью Егор Митрофанов. Дома удалось застать только дочь, а ее мать после перенесенного сердечного приступа находилась в больнице. Наташа, а именно так звали дочь вахтера, оказалась открытой, общительной девушкой, которая охотно ответила на многочисленные вопросы следователя. Она проявила довольно большую осведомленность по вопросам, которые касались взаимоотношений в семье. По ее ответам чувствовалось, что большинство вопросов обсуждались в ее присутствии на семейном совете. Бесспорно, Наташа была равноправным членом этого совета и знала если не все, то близко к этому. Поговорив с ней и утолив свое "любопытство" практически по всем вопросам, Николай Федорович понял, что расспрашивать жену погибшего просто нет надобности. Вспоминая об отце Наташа не могла сдержать слез, время от времени смахивая их кончиками пальцев. Мошкин понял, что она откровенничает с ним не только для того, чтобы он быстрее покарал убийцу, но в большей степени, для того, чтобы он отложил встречу с матерью на более позднее время. Наташа жалела свою мать и Мошкин сердцем понимая ее пообещал, что разговор с Анастасией Петровной состоится после ее полного выздоровления. Наташа услышав такое обещание из уст следователя не смогла сдержаться и разрыдалась закрыв лицо руками. Николаю Федоровичу было жаль эту добрую девушку на которую вдруг свалилось такое несчастье. Глядя на ее вздрагивающие от рыданий плечи Мошкин до боли в душе понял, что его следовательская работа крайне нужна людям. Вернуть погибшего отца этой несчастной девушке уже никто нес может, а вот найти преступника и отдать его в руки правосудия - его святая обязанность. Егору Митрофанову уже все равно - найдут убийцу или нет. Но вот этой сломленной горем девушке, ее больной матери поимка и наказание преступника в какой-то степени помогут не потерять веру в справедливость. Добро должно восторжествовать, а зло должно быть наказано, для этого стоит жить и работать. Мошкин ушел не сразу, а подождав пока девушка успокоится и возьмет себя в руки. Прощаясь с ней он сказал несколько ободряющих слов хотя понимал, что утешение человека в подобных случаях - никому не посильное дело. Только время лечит такие раны, а рубцы от них в сердцах близких людей остаются на всю жизнь,. Уже уходя Николай Федорович пообещал Наташе обязательно найти убийцу ее отца. Девушка проводила Мошкина до самой калитки. Попрощавшись Николай Федорович направился к машине. Андрей открыв капот "Волги" что-то сосредоточенно ковырял отверткой в моторе. Остановившись он стал наблюдать за действиями водителя. Увидев следователя тот закрыл капот и вытерев руки ветошью уселся в кабину. Опустившись на переднее сиденье Николай Федорович на мгновение задумавшись произнес: - Поехали, Андрюша, в управление. Шофер по выражению лица и интонации своего начальника понял, что тот не в духе. - Слушаюсь, товарищ полковник,- по уставному ответил он и запустил двигатель. Выбравшись на Московский проспект машина сразу попала в плотный поток транспорта и несколько замедлила свой бег. Николай Федорович все еще никак не мог успокоится и желая отвлечься спросил: - Андрей, что с машиной? - Ничего серьезного,- сразу нашелся водитель и с некоторым удивлением посмотрел на своего шефа. Обычно Мошкин пребывая в пасмурном настроении с водителем не разговаривая и Андрей зная эту причуду начальника не задавал ему никаких вопросов. Николай Федорович понял удивление шофера и продолжил: - Что, уже поломку исправил? - Да, там и дело было пустяковое. Пришлось отрегулировать жиклер холостого хода, а это дело одной минуты. До самого управления полковник не задавал Андрею больше ни одного вопроса. Выйдя из машины, которую водитель подал к центральному входу, Мошкин направился к себе в кабинет. Ответив на приветствие дежурного офицера он поднялся на второй этаж. Кабинет, за время отсутствия хозяина, хорошо проветрился. Николай Федорович усевшись в свое кресло стал анализировать и сопоставлять известные ему факты.