По стезе Номана

ГЛАВА 14

К вечеру ноги еле передвигались. Такое ощущение, что сапоги сделались вдруг в несколько раз тяжелее. Стащить бы их сейчас и босиком… Или вообще упасть посреди дороги и хрен на них всех…

Именно поэтому после вечернего построения сразу в обоз не помчался. Дождался ужина, набросился на кашу с редкими кусками вареного сала, как на изысканное блюдо.

Теперь можно подумать дальше. Журбина. Какая к чревлу Журбина? Если я до обоза и доплетусь, то обратно уже только ползком или на носилках. Надо было ей сказать, чтоб муштровки и нож сюда принесла. Может, сама додумается?

Решив этим вечером не ходить к девушке, а сбегать к речке, окунуться в холодную воду для бодрости и все же поработать в режиме сборки, вернулся в палатку. Стянул с гудящих ног сапоги и рухнул на топчан. В спине заломило, но сладко. Позвоночник впервые за несколько часов оказался без нагрузки, закайфовал, избавившись от нее. Я медленно потянулся, расправляя косточки. Боже, какое же это наслаждение — лежать!

Большинство парней поступали как я. Если кто и разговаривал, то вяло, смешки редкие и какие-то дистрофичные. Сегодняшний день всех вымотал подчистую.

Краем глаза зафиксировался на крупном силуэте Нюха. Тот долго копался в вещах, потом прилег. Я уставился в потолок, почувствовал, как накатывает сон, встряхнулся. Нет, спать нельзя. Нужно хотя бы «срезни» второго круга попробовать в деле, а то уже и забыл о них. Да и вообще — тяжело в учении, легко в бою. Суворов вроде говорил, а он мужик правильный был.

Я поднялся, вышел из палатки. Вечер уже полностью погрузил стоянку в полумрак, который не был полным лишь благодаря трети диска местной луны. В общем-то обычный серп, как и у нас. Мысленно приставил к нему палочку, получилась буква «у». Стало быть — луна теперь ущербная, скоро вовсе не видно станет, и ночи превратятся в непроглядные черные бездны. Прошелся к воротам, поискал на грунтовке женский силуэт, но не обнаружил. В сердце кольнула легкая обида и немного ревности. Что, нельзя было догадаться припереть мне эти чревловы муштровки?

Ага, если она на твои бабки не поит сейчас какого-нибудь очередного любимого. И больше тебя любимого, раз на твои ба…

Пристыженно задавил эту мысль. Вынырнув из полумрака у «ворот», показалась Журбина, увидев меня, расплылась в лучистой улыбке.

— Ждешь?

Я молча шагнул к ней.

— А я ждала. Смотрю, не идешь, — затараторила, как из пулемета. — Решила, устал. Вот.

Я обнял ее, притянул, и ей пришлось снова прижать руки к груди. Поцеловал бегло, разжал объятия, она сама сделала шаг назад, снова протянула ко мне руки.

— Муштровки твои вот.

— Спасибо. — Взяв их и бросив на плечо, снова прижал Журбину к себе. Поцеловал в губы, теперь дольше. Ответила, языки коснулись друг друга, влажно и щекоча.

— Пойдем? — шепотом спросила она, когда наши губы разомкнулись.

— Извини. Сегодня никак, устал — еле на ногах держусь.

Лица Журбины коснулась легкая грусть, но тут же сменилась чутким пониманием.

— А завтра обязательно. Обещаю, — подбодрил я ее и, чмокнув в носик, развернулся.

— А нож?

Тьфу ты, точно.

— Правое плечо, вперь-од!

На лице Журбины снова расплылась улыбка, то ли от грубой солдафонской шутки, то ли ей просто радостней видеть мое лицо, нежели спину. Я взял осторожно, почувствовал пальцами кожаный чехол, поблагодарил и, развернувшись, торопливо зашагал к палатке. Еще немного, и я поплетусь-таки в обоз, но тогда завтра мне каюк, полный и неотвратимый. Поэтому и спешил уйти, чтобы желание не взяло верх.

Шагов через десять обернулся. Журбинка стояла. Помахал ей рукой и ускорил шаг.

«Влюбилась по ходу», — довольно порхнула в голове мысль. Улыбнулся, стало немного легче.

Но едва улегся на топчан, легкость эта улетучилась. Пришли тяжелые мысли о Лите, стал зачем-то вспоминать ее голос, сравнивать с голосом Журбины. Бред.

Чтобы отвлечься, вытянул нож из чехла и занялся им. На ощупь, разумеется. Осторожно попробовал заточку лезвия, попытался согнуть его. Несколько минут изучал пальцами ручку, вкладывал в ладонь. Ручка удобная, клинок сантиметров пятнадцать длиной, маленькое, но достаточное для того, чтобы рука не соскользнула на лезвие, перекрестие, сталь шириной миллиметра три, гнется градусов на пять от оси — вроде неплохой нож. Чревл, нужно было спросить — сколько она за него заплатила. А то еще из своих могла добавить, тех, что дал ей задатком за стирку. Завтра нужно обязательно спросить…

Когда низко прогудели трубы, возвещая общий отбой, сделал вид, что уснул. Дыхание ровное, не шевелюсь. Подождал минут двадцать, поднялся осторожно. Переступая соседа, нечаянно задел, но он даже не промычал в ответ. Дрых, видать, без задних ног. По проходу тихо добрался до опущенного полога, отвел его в сторону и выглянул. Интересно, тот чертов ночной заместитель Лостада где сейчас, возле «ворот»?

Рисковать не стал и двинулся в другую сторону. Тем более что от нашей палатки до стоянки соседнего гурта всего несколько шагов. Зашагал вдоль разделяющей веревки, подлез под ней, когда наша стоянка закончилась. Дальше был четвертый гурт тринадцатого легиона, то бишь свои. Это я расслышал по крикам их аржанта, тоже постоянно орет о доблести и славе нашего тринадцатого.

Уже по территории соседнего гурта наискось добрался до грунтовки, не забывая высматривать их ночного лег-аржанта. Двинулся вперед быстро, но достаточно тихо. Для этого выданные сапоги были сменены на купленные, а они ступали куда бесшумней солдатских говнодавов.

Несколько минут, и я очутился у реки, от которой чувствительно тянуло пробирающей до легкой дрожи прохладой. Попробовал воду рукой. Нет уж, ограничусь-ка я «купанием» одной головы.

Присел и стал черпать воду сложенной из ладоней лодочкой. Плеснул на лицо, фыркнув от холода, потом на шею, волосы мочить не стал, чтобы вдруг не заболеть. Где-то на середине реки плеснула рыба, следом на том берегу скрипучим голосом вскрикнула болотная фыль. Такие частенько орали по ночам там, у Вирона. Большая белая птица, похожая на пеликана. С непривычки ее вскрик может и напугать до холодной дрожи.

Я обернулся, всмотрелся в темноту. Бесполезно, конечно, но не посмотреть было не в моей воле. Инстинкт. Потом закрыл глаза и прислушался. Вроде тихо. Снова вскрикнувшая фыль заставила вздрогнуть. «Заткнись, сука», — ругнулся беззлобно одними губами и уселся в позу лотоса.

Для начала нужно разобраться с «фонариком». Какой, интересно, лучше — на основе Воды или Огня?

Решил попробовать с огненным, тем более что с этой ветвью у меня негусто пока. Старая добрая «искра» и «щит», который со дня побега и не сделал ни разу.

Заработал узлом, разбираясь с плетением Огня, и всего через пятнадцать минут все было готово. Такая скорость изучения сильно не удивила. Стихийник, второй круг — особо сложным для меня уже не являлось. Тут же активировал его, держа ладонь тыльной стороной к лагерю.

Вспыхнул небольшой красный шарик размером с пинг-понговый, не очень яркий. Я легонько поводил рукой вверх-вниз, с расстояния в сантиметров двадцать еще довольно детально видно то, что на земле. Даже букашку вон размером с большого муравья разглядел. Хотя тьфу ты, никакая это не букашка, просто кусочек травинки, почерневший от ночных заморозков. Улыбнулся. Какие к чревлу букашки? Середина второй осенней тридницы стоит, скоро и снег выпадет.

Задумался, как может действовать этот огненный шарик, и объяснение тут же нашлось, вполне научное. Магическая энергия закидывает электроны того элемента, из которого состоит шарик, на более высокие уровни, те падают и испускают фотоны. Кончится запас энергии — «фонарик» погаснет. Так, разобрался вроде… но я не для этого сюда пришел.

Быстро разрушив плетение, которое и само по себе успело стать в два раза бледнее, подождал, пока узел полностью отключится, и после этого собрал «срезни». Вперился слепо в тот берег. Фыль больше не скрипела, словно дверь на ржавых петлях, которую резко дергают взад-вперед. Возможно, почувствовала опасность и смылась загодя.

Выставив руку, метнул «срезнями» во тьму, прямо над бесшумно текущей водой. И ошеломленно тряхнул головой. Что за чревл?

Вместо ожидаемых двух ледяных дисков образовался все тот же один, как в первом круге. Может, я ошибся?

Просканировал узел. Да нет, вот первого круга «срезни», а вот те, к которым сам достраивал вторую цепочку, даже «на вес» больше.

Попробовал еще раз, снова один диск. Да что за черт!

Пришлось переключаться в режим сборки и рассматривать цепочку, хотя был полностью уверен, что ошибки нет. Да и невозможно ошибиться, там как в системнике — не в свой разъем ничего не воткнешь. Черную к черной или белую к белой никак не прицепить, даже если насильно пытаться. Такая хрень получается только в том, «специальном» варианте, в которых я «отмычки» собирал.

Медленно, петелька за петелькой просмотрел всю цепочку вверх, потом вниз. Впервые обнаружил, что ее можно двигать также по оси дальше-ближе. Отлично, система zoom. Отодвинул, окинул взглядом всю цепочку разом. Ничего не понимаю, все правильно прикреплено, черные к белым, белые к че…

Твою сурдетскую мать! Вот же я тупой. Эта вторая цепочка не само заклинание, а матрица, по которой нужно плести второй круг. Она же получается прямо противоположной по структуре первой цепочке.

Это выходит, что водный и воздушный «щиты» у меня ни разу не третьего круга, а всего лишь второго? Да уж. Своего ума нет, у соседа не займешь. Нужно было «молнию» третьего круга в этом режиме глянуть, и все сразу стало бы понятно.

«Срезни», естественно, дособирал, но изучать их времени уже не оставалось. Организму нужен сон, как ни крути. Плюнув на песчаный берег реки, поднялся и поплелся к лагерю. Жаль, особенно поработать не удалось, разве что «фонарик» добавил в арсенал плетений. Смешно.

Снова скрипнула фыль, прощаясь. Слева раздался легкий шорох. Замерев, повернул голову. Прислушался. Шорох не повторился, и я торопливо двинулся дальше. Но уже шагов через десять вновь зашуршало, теперь за спиной, и уже отчетливо. Я резко обернулся, готовый бросить «оглушением» в любой миг.

Ко мне проворно приближался силуэт. Между нами пять шагов, четыре…

Вдруг слева что-то просвистело, силуэт вскинул руку, едва различимый блик от луны на клинке, булькающий звук, словно потянули через трубочку сок из пустого пакета. Силуэт стал заваливаться вперед, я «оглушил» его по инерции и отскочил в сторону.

Шаги слева, обернулся, перевел руку на цель.

— Свои, — полушепотом бросил шагающий ко мне второй силуэт, и я не стал бить, хотя и сразу же понял, чей это голос. — Вот же тварь. — Подойдя, силуэт склонился над агонизирующим телом, присел на корточки. — Я его сразу приметил, как ты к лагерю пошел. Он, нихтин свирк, вон в тех кустах сидел, — рука указала чуть правее. — Чревл, завалил я его, кажется.

Усилием воли сбросил с себя оцепенение и уставился на тело. Мужик, вроде не в форме. Одежда непонятная какая-то.

— Кто это? — спросил у меня мой неожиданный спаситель.

— Я не знаю, Нюх…

— Не называй меня так, — перебил охотник. — Это прозвище я получил, ловя рабов. Теперь я этим не занимаюсь. Линк.

Не глядя протянул мне огромную ладонь. Я пожал.

— Ант.

— Ну мы в общем-то и так знакомы. — Бывший охотник хмыкнул и схватился за рукоятку ножа, торчащую из шеи. Вытащил рывком и быстро повернул голову подыхающего мужика, чтобы рана смотрела вниз. — Падаль, просто фонтанирует кровью. Посвети. Я видел, у тебя есть светляк.

Разобрал «оглушение», подождал немного и сплел «магический фонарик». Приблизил ладонь к мертвяку.

Тот еще дергал руками, но уже реже, примерно раз в три секунды, а Линк спокойно вытер лезвие о его простолюдинскую дублету, засунул нож за пояс и принялся шарить в карманах и за пазухой.

— Ничего, — буркнул, медленно поднимаясь. — Хватай за руки, а я за ноги. В реку выкинем.

Молча кивнув, я запомнил расположение рук подыхающего, разрушил «шарик» и отыскал на ощупь запястья. Мужик дернулся, и я чуть не блеванул от этого. Сглотнул подступивший к горлу ком, засипел носом.

— Взялся? — спросил Линк, я ответил, и он резво потянул мертвяка за ноги. Неуклюже двинулся за ним, стараясь держать тело на весу. Но руки мужика так и норовили выскользнуть, приходилось иногда подкидывать его вверх или опускать на землю, чтобы перехватиться удобней.

Под ногами захлюпала вода, я остановился и положил тело.

— Чего? — тут же недовольно осведомился Линк.

— Сапоги сниму. И ты сними, небось уже набрал.

— Да нет пока.

Он небрежно выронил ноги, и те со шлепком ударились об воду, обдав меня холодными брызгами. Я скривился, отпустил руки мертвого, стер капли с лица. Линк тем временем уже вышел из воды и присел на влажный песок. Принялся стаскивать хорошие, тоже явно не из казенных, сапоги, стянул носки и засунул их в голенища. Вскочил и, подумав маленько, избавился от штанов. Снова зашел в воду, вцепился ручищами в щиколотки уже не дрыгавшегося в агонии трупа и потянул. Я заходить далеко не решился, так как штаны не снимал, а лишь закатал до колен. Когда холодная вода поднялась выше икр, обжигая, словно каленое железо, остановился и разжал ладони. Пальцы больно закололи.

Линк не сказал мне ни слова. Потащил дальше сам, зашел по пояс и, развернувшись с мертвым телом на месте, с силой оттолкнул его от себя. Течение подхватило труп и повлекло за собой. Темный бугорок, похожий в полумраке на корягу. Линк проследил, пока мог видеть, после чего выбрался на берег.

— Поплыл, падаль, — ругнулся, трясясь от холода, и, подняв штаны, стал их суетливо натягивать. Попрыгал на одной ноге, потом на другой. Я смотрел на все безмолвно, размышляя о двух вещах — что вообще, собственно, произошло и почему Линк здесь? Приглушенный усталостью мозг, как и эмоции, ворочался вяло, не хотел думать. Словно это случилось и не со мной вовсе, а с кем-то другим.

— Так что, нет предположений, кто это был? — спросил Нюх, застегивая пояс.

— Никаких, — соврал я.

Хотя мозг уже выдал не менее пяти версий, несмотря на свою вялость. Первая — разумеется, Вирон. Выследил все-таки и нанял нового охотника. Вторая — алькордские ублюдки. Тем и выслеживать не нужно, знают, что я в Шан-Эрмиорде. Третья — тайный поклонник Журбины из обозников? Хм, маловероятно. Впрочем, остальные версии еще невероятней. Четвертая — Странствующие. Нет, это вовсе нелепо. Отметается. Хотя взглянуть на левое плечо не помешало бы. Пятая — кто-то из тех, кто судил меня. От этой версии похолодело внутри. Попытался тут же внушить себе, что такой вариант просто дурацкий, но здравый смысл подсказывал обратное. Запросто может быть. Не понравилось кому-то, что я слишком много знаю, особенно касательно шрейлов. Вдруг начну горланить направо-налево о том, что в этот раз у Тьмы в союзниках Хаос. Подрыв воинского духа, разглашение, возможно, секретной информации. Неприятный вариант. Я облизал пересохшие губы, хотя воздух вокруг был просто пропитан влагой. Ну и шестая — «учитель». А что? Он здорово перепу…

— Эй, Ант.

— А! — вздрогнул от неожиданности.

— Ты че, спишь, что ли, уже? — Линк легонько толкнул меня в плечо. — Взбодрись давай. Нужно еще кровь присыпать, где найдем. Делай светляка.

Мы принялись с «фонариками», полусогнувшись, шаг за шагом обследовать наш путь сюда. Где была кровь на траве, затирали подошвами, на земле — присыпали.

— Линк, а ты зачем за мной пошел? — решился задать вопрос.

Он хмыкнул.

— За тот пинок хотел тебя проучить, при бабе прямо.

— При какой бабе? — не понял я.

— Ну так я подумал, что ты на свиданьице отправился. Вот перед твоей бабой и хотел тебя унизить.

— С чего ты вообще взял, что у меня баба есть?

— Да как с чего? — удивился Линк. — Нас гоняют не щадя, а у тебя рожа довольная. Такое от двух вещей может быть — либо человек свихнулся, либо нашел себе хорошую бабенку. А ты вроде не свихнулся.

Мы посмотрели друг на друга и одновременно засмеялись. Но тут же подавили смех, опасливо глянув в сторону лагеря.

— А потом смотрю, ты магией заниматься стал, — секунд через десять продолжил Линк. — И я вдруг зауважал тебя. Вон, — он ткнул пальцем в полумрак внизу, — возле твоей левой, по-моему, лужа целая.

Я поднес «фонарик».

— Угу, вижу.

Стал ковырять носком почву, закидывая кровь.

— Я вообще уважаю тех, кто сам, понимаешь? Не по принуждению, а сам. Вон Сваго с Лидом дрыхнут небось, а ты магией занимаешься. В личное время.

Он замолк, немного смутившись своих эмоций, но вскоре продолжил:

— Нам теперь делить нечего, Ант. Ты уже не беглый раб, ты воин Номана, а я не охотник. У нас теперь одна цель: сделать как можно больше тушек из тварей Тьмы, выжить и вернуться. Я риттером, а ты свободным.

— Для тебя так важно снова стать риттером?

— Не только, — Линк задумался. Казалось, он мечется между тем, чтобы открыться полностью, и тем, чтобы промолчать вовсе. — Мне важнее скинуть с себя груз, — продолжил тяжело.

— За покалеченного командира?

Охотник застыл на мне взглядом, но вдруг его лицо скривилось, и он отмахнулся рукой.

— К чревлу того командира. За его отрубленную руку я вины не чувствую. Я больше чувствую ее за рабов. Понимаешь, я, когда их ловил — спрашивал, куда они бежать собрались. Тех, кто просто бежал, тех я презирал. А тех, кто хотел ступить на стезю Номана… — Снова небольшая пауза.

Я закидал лужицу крови полностью, и мы медленно двинулись дальше, пристально глядя под ноги.

— Семь лет назад я четверых поймал и в этот раз одного, за десятицу до тебя. Они сбежали, чтобы идти в Зыбь, а я их вернул хозяевам. Не нужно было бы, но я вернул. Чтобы не испортить репутацию, врубаешься? Чревлову репутацию охотника за беглыми. Вот от этого я хочу очиститься там, в Зыби. Там от всего очищаешься.

Он замолчал. Теперь надолго. В полной тишине мы проверили до конца путь, которым тащили тело, особенно пришлось поработать в месте убийства, где крови было предостаточно. Наконец двинулись в сторону лагеря. Двумя бесшумными силуэтами пробрались к своей стоянке, тенями юркнули к палатке.

— Ант! — придержал меня охотник, едва я взялся за полог, чтобы слегка отодвинуть его и войти. — Мы теперь с тобой повязаны кровью, — он говорил шепотом. — Если вдруг кого-то из нас возьмут в оборот, другой должен молчать.

— Я никого не собирался предавать, — в моем голосе мелькнула обида.

— Я не о том, Ант. Если одного из нас обвинят в убийстве, второй не должен пытаться его выгораживать и брать вину на себя. Я об этом. Так нас двоих казнят.

— Хорошо.

— Вот и отлично.

Я разглядел лицо Линка, оно было крайне серьезным.

— А там, в Зыби… там все очищается, — повторил он глухо и, отодвинув полог, скользнул в затхлую темноту.