По ту сторону барьера

8

В этот момент Лолл и Чуран одновременно зевнули как лягушки, показывая темно-зеленое небо: эффект был гротескным и неприятным.

— Мы устали, — сказала Лолл. — Уже поздно.

Она встала и, сопровождаемая Чураном, пошла к двери в дальнем конце комнаты, противоположной той, куда они удалялись в прошлый раз. Ребенок потащился следом за ними, волоча куклу одной рукой.

Дверь была закрыта, но открылась, когда Лолл прикоснулась к ней. Она сделала шаг в сторону.

— Это будет ваша спальня, мистер Найсмит. Я думаю, вы найдете здесь все, что нужно.

Все трое стояли в ожидании. Найсмит заглянул внутрь: там была низкая кровать, скамеечка для ног, на стенах полуреальная драпировка. Но он остался на месте, не сделав и движения зайти внутрь.

— Спасибо.

— Вы будете спать здесь? — жалобно спросила Лолл.

— Когда я буду готов. Спокойной ночи.

— Но, по крайней мере, проверьте комнату, все ли там вам нравится, — предложил Чуран.

Лолл повернула голову и что-то сказала ему на своем шипящем горловом языке. Затем повернулась снова к Найсмиту.

— Тогда как хотите, мистер Найсмит. Поговорим утром.

Трое существ снова пересекли зал и вошли в свою комнату. Дверь закрылась за ними.

Найсмит немного подождал, прислушиваясь. Он слышал, как Лолл и Чуран двигались по комнате, вяло переговариваясь друг с другом и только изредка взрываясь приступами желчи. Ждать больше не было смысла. Найсмит бесшумно выскользнул в коридор. Красные двигающиеся следы подсказывали направление; у первого же поворота он сознательно покинул их. Он спустился на один пролет лестницы, прошел через узкий дверной проем и оказался в темноте, рассеиваемой только призрачным фосфоресцентным свечением от контуров стоящих повсюду каких-то механизмов. Не задерживаясь, чтобы посмотреть на эти механизмы, он продолжал движение по узкому проходу под низко нависшим потолком. В данный момент ему просто хотелось сделать расстояние между ним и тремя чужаками как можно большим.

Спустя четверть часа даже фосфоресцентные метки потускнели и прекратили свечение. И теперь он пробирался на ощупь, полностью потеряв ориентировку во внутренностях этого огромного корабля.

Удовлетворенный своей безопасностью на данный момент, Найсмит уселся в темноте, чтобы обдумать свое положение. Несмотря на огромное, почти необъятное количество сопутствующих обстоятельств, в основе нынешней безумной ситуации лежали типичные взаимоотношения покупателя и продавца. У каждой стороны есть что-то такое, что нужно другой, и каждая из них вознамерилась отдать своего как можно меньше. Первой целью Найсмита было не дать чужакам возможности заставлять его действовать по принуждению, и теперь ее можно считать достигнутой, поскольку сейчас он находился вне их досягаемости. Следующей целью должно быть улучшение своего положения в сделке. И это, прежде всего, означает расширение знаний, ибо именно знания используют в виде приманки Лолл и Чуран, и опять же именно знания дают им тактическое преимущество. Поэтому его линия поведения ясна. Он должен начать исследование корабля и не имеет значения, сколько недель или даже месяцев…

Мысль была прервана. По узкому коридору прошло дыхание опасности, которое вызвало покалывание в коже и заставило раздуться его ноздри. Он слепо уставился в темноту, пытаясь увидеть, не пролетает ли там невидимая и неосязаемая яйцевидная капсула.

Но что бы там ни было, спустя мгновенье оно исчезло. Найсмит встал и снова принялся нащупывать дорогу дальше по коридору.

Несколько часов спустя ему удалось найти узкий проход, идущий под прямым углом и пересекающий корабль поперек. Проход в конце концов вывел его в огромный пустой салон. Здесь Найсмита опять начали сопровождать бегущие над головой огни, но красного следа на полу не было, из чего он предположил, что Лолл и Чуран никогда сюда не заходили.

В последующие дни Найсмит в одиночестве бродил по пустому кораблю. Его гигантские размеры постоянно угнетали и изумляли: невозможно было представить себе этих людей, которые смогли построить подобное средство передвижения, так тщательно и в таком количестве оснастить его техникой, а затем бросить, чтобы он превратился в курган на равнине в Колорадо.

Куда бы он ни шел, светильники вспыхивали впереди и гасли сзади. Наверное, существовал способ осветить все помещение сразу, но Найсмит его не обнаружил. И он продолжал двигаться в круге бледного света, а все вокруг оставалось в зеленой тишине. Ему встречались циклопические галереи и хоры, обходя которые, он чувствовал себя мухой. Были и бассейны, гимнастические залы, театры, игровые комнаты, помещения с техникой — все пустые. Пустота была невыразимо странной, глухой; она не давала эха…

Ни разу ему на глаза не попадались ни чужаки, ни их капсула, хотя он был уверен, что они пытаются найти его. Куда бы он не пошел, везде стояли загадочные молчаливые механизмы, включая и те, которые по его предположению были телевизионными устройствами, но он не смог заставить их работать. Повсюду встречались нанесенные на стены символы, которые по внешнему виду напоминали надписи на кириллице, но с большим количеством дополнительных букв. Но нигде ему не удавалось найти план палуб корабля, какой-нибудь указатель, путеводитель, что-нибудь, что дало бы хоть малейший ключ к объекту его поиска.

Наконец на четвертый день он совершенно случайно наткнулся на то, что искал.

Он оказался в комнате, заполненной вездесущими, похожими на надувные, креслами и высокими, по пояс, прямоугольными устройствами, на которых двумя наклонными перекрывающимися рядами в виде буквы Л стояли квадратные зеленоватые металлические пластинки. Они напоминали полки для журналов, только вместо журналов были толстые пластины из металла. С этой мыслью Найсмит наугад положил руку на одну из них, и та со щелчком раскрылась. Пригнувшись, готовый сражаться или бежать, он уставился на нее.

Ряд перекрывающихся пластин раскрылся, открывая глазам всю боковую поверхность одной из них, и там, где должен был быть пустой квадрат зеленоватого металла, он увидел яркое двигающееся цветное изображение.

У Найсмита участилось дыхание. Он даже почти не слышал голоса, который время от времени говорил что-то непонятное из машинки. Вот то, что надо. Он нашел! Это была библиотека.

На изображении, которое он наблюдал, на фоне смутно напоминающих восточные куполов, сверкающих под ярким солнечным светом, стояла женщина в красном одеянии странного покроя. Картина изменилась: сейчас он наблюдал проход между зданиями бурого цвета, по которому шли мужчины в широких белых одеждах, низко наклонив голову. Это могла бы быть уличная сценка из древней Турции или Египта, если бы мужчины не вели ярко-синих безволосых животных с грузом…

Картинка изменилась снова. На этот раз под огромным оранжевым солнцем существа толщиной с палку и множеством ног строили из деревянных брусьев виселицу. Найсмит понял, что наблюдает путевые заметки о межзвездном путешествии: может быть, даже порты назначения, в которых побывал этот самый корабль. Он смотрел до тех пор, пока картинки не остановились, затем закрыл устройство и открыл его в другом месте.

Появилось новое изображение. На сей раз он увидел двух мужчин с темными безбородыми лицами, которые демонстрировали что-то похожее на физический прибор. Это была штуковина, напоминающая лампу Крука, и еще что-то, что могло бы быть батареей аккумуляторов. Он не понимал ни слова из произносимого комментария, хотя язык звучал знакомо. По крайней мере предмет явно был не связан с предыдущим. Тогда, значит, расположение либо случайно, либо в алфавитном порядке, причем последнее значительно вероятнее… и все, что ему надо, это найти ключ к библиотеке.

На это у него ушло еще два дня. Потом дела пошли значительно быстрее. Письменный язык был сильно видоизмененным английским, но фонетизированным с упрощенной грамматикой и значительными изменениями в словаре. Разговорный язык понять было значительно труднее: невнятное с глотанием слов произношение почти не давало возможности уловить смысл, но Найсмит обнаружил, что может пренебречь им, сконцентрировавшись на ссылочных кодах, с помощью которых воспроизводились изображения книг страница за страницей. К концу четвертого дна пребывания в библиотеке, он уже имел ясное представление о мире, в котором жили эти межзвездные путешественники.

Для себя он выяснил две важных вещи и еще одну, которая могла оказаться существенной. Во-первых, сведения из раздела «Энергия времени» в библиотеке показали, что состояние дел в этой области не продвинулось по сравнению с положением, знакомым Найсмиту. Собственно говоря, генератор темпоральной энергии считался игрушкой. Таким образом, отсутствовала всякая возможность обнаружить на корабле другую капсулу или построить ее — это изобретение еще оставалось делом будущего.

Во-вторых, ленлу-ом — народ, к которому принадлежала Лолл, — обитал на одной из планет восемьдесят второй Эридана, и был доставлен в Солнечную систему примерно в 11000 — ом году. Назывались тогда они не так, но показанные на картинках существа спутать было нельзя.

И третье — картины в рамах, которые нашел Найсмит в тех помещениях, в которых Лолл и Чуран, вероятно, никогда не были, представляли собой изображения или стереофотографии сцен из земной жизни, а ряд из них были портретами. Изображенные на них люди, как и те люди, которых можно было увидеть на картинках библиотеки, были обыкновенными землянами, и, на взгляд Найсмита, ничем не выделялись, кроме своих костюмов. Насколько мог судить Найсмит, картины пропали из рам там, где прошли чужаки. Можно было бы предположить, что это был результат простого грабежа, но Найсмит посчитал это маловероятным. Похоже, что чужаки проявляли безразличие ко всем другим ценным предметам искусства на корабле, да и из 1980 года они тоже, по-видимому, ничего не взяли. Из личного опыта у Найсмита сложилось мнение, что что-то в этих картинах было противно Лолл и Чурану, и они сняли их и, весьма вероятно, уничтожили, чтобы избавиться от неприятного напоминания.

Найсмит сел на постели. Светильники в комнате начали разгораться, давая возможность увидеть незнакомые стены в красных и цвета зеленого яблока панелях. Как обычно, он работал в библиотеке до тех пор, пока не почувствовал, что неразумно больше игнорировать растущую усталость; затем выбрал для себя новый набор комнат — в этой части корабля их были сотни, и он никогда не использовал один и тот же набор дважды — приготовил и съел обед, и отправился спать. Но мысль, которая пришла ему в голову, была настолько радикальной, настолько захватывающей дух…

За время, что он провел на корабле, хотя он много раз размышлял над тем, что произошло с его пассажирами и экипажем, ему не пришло в голову поискать какие-нибудь личные вещи, которые те могли оставить после себя. Не имеющий ни пятнышка и полностью упорядоченный вид всего, что было на корабле, заставил его подсознательно предположить, что после ухода пассажиров все помещения были убраны и приведены в порядок.

Тем не менее, ему было известно, что этот корабль чистил и убирал себя сам. Осевшая в любом месте комнаты пыль медленно перемещалась в ближайший расположенный под полом пылесборник, по которому она затем перемещалась в специальные каналы — Найсмит проследил их в узких проходах за стенами — ведущие в мусорные баки и, как предполагал Найсмит, в конце концов, в камеры утилизации. Одежда, взятая из стенного шкафа и брошенная на пол, будет медленно, в течение нескольких часов, перемещаться назад на свое место, лишаясь в процессе этого перемещения всей грязи. Даже следы липкого пигмента, которые оставили Лолл и Чуран, чтобы ориентироваться в корабле, надо было обновлять каждые несколько дней. И поэтому…

Найсмит вскочил с кровати с растущим возбуждением. Проверив несколько стенных шкафов в жилых апартаментах и найдя их пустыми, он потерял к ним интерес. Но в некоторых спальнях — в этой, например — в шкафах была одежда.

Он обругал себя за глупость. Если одежда была частью стандартного оборудования комнаты, как он прежде предположил, не задумываясь, тогда почему в одних комнатах она есть, а в других — нет?

Но если в момент совершения кораблем своего последнего приземления в этой комнате жили, и если проживающий в ней оставил одежду после себя, то почти неизбежно следует вывод, что он оставил и другие принадлежащие ему вещи.

Найсмит подошел к самой большой стенной панели, установил управляющую полоску в положение «открыто» и обнаружил там пустоту. Он подошел к следующей стене и попробовал открыть меньший шкафчик кубической формы.

Сначала шкафчик показался таким же пустым, но затем в нижнем ящике Найсмит увидел полоску бумаги или фольги. Вытащив ее наружу, он прочитал надпись, которая была напечатана светящимися пурпурными буквами: «КОЛОССАЛЬНЫЙ ВСЕНОЩНЫЙ ГАЛА-КОНЦЕРТ» Танцы! Сенсорика! Призы! Большой танцевальный зал секции Y. Начало в 23 часа 30 минут 12 дня Хаира…» после чего следовал год, который Найсмит перевел, как 11050.

Сама по себе эта бумажка ничего особенного не представляла, но Найсмит ухватился за нее, как за драгоценность. Он продолжал переходить от одной стены к другой, искал панели и открывал их. Но результат был разочаровывающий: пластиковое удостоверение личности, выписанное на имя Исода Рентро, на котором находилась стереофотография худого лисоподобного мужского лица, пачка металло-пластмассовых квитанций, нанизанных на кусок проволоки, и какая-то игрушка в виде серого ящичка с крошечным видеоэкраном.

С отсутствующим видом Найсмит нажал кнопку, расположенную на боковой стороне ящичка. Экран засветился, и он увидел бледное худое лицо мужчины с удостоверения. Раздался голос — гнусавый, небрежный, но явно принадлежащий образованному человеку. Найсмит разобрал несколько слов, узнав в них дату на несколько недель раньше, чем та, что была указана на рекламке» всенощного гала-концерта «.

С благоговейной осторожностью он поставил ящичек на пол. Ему несказанно повезло, а он чуть не упустил свою удачу, не узнав ее. Перед ним был дневник Исода Рентро — пассажира этого корабля в 11050 году от рождества Христова.

Рентро был одет в свободного покроя блузу из металлической серебристо-белой ткани с фиолетовым шарфом вокруг горла. У него была бледная, нездорового вида кожа с небольшим количеством веснушек, словно он редко бывал под солнцем. Его руки были слабыми и тонкими. Он устало жестикулировал длинной резной ручкой, на которой был закреплен кусочек какого-то тлеющего зеленым светом вещества.

Изображение мигнуло и изменилось. Перед глазами Найсмита появилась картина огромного пространства, в котором двигались толпы ярко разодетых людей, а за кадром продолжал комментарий Рентро. Найсмит понял, что он видит космический причал корабля перед взлетом. На расстоянии можно было различить еще один корабль, стоящий под крышей гигантского прозрачного купола. Играла музыка, в воздухе плавали, извиваясь, цветные ленты.

Раздался звук курантов, и Найсмит увидел повернутые вверх лица. Все начали махать руками. Словно опускаясь на лифте, все это огромное скопление людей начало уходить куда-то вниз. Прозрачная крыша вверху разделилась и раскрылась двумя изящными крыльями. Они тоже ушли вниз и пропали из поля зрения.

Перед Найсмитом быстро промелькнула картина ландшафта в дымке, стремительно уменьшающегося в размерах. Мелькнули облака — и пропали. Горизонт стал закругляться, затем земля приобрела форму шара. Шар на глазах становился все меньше и меньше. Небо стало фиолетовым, потом черным. Появились звезды.

Экран мигнул снова. На нем снова возник Рентро, сидящий спокойно в своей каюте с выражением легкой приятной скуки на лице. Он проговорил несколько заключительных слов, махнул куда-то рукой, и экран потемнел, но тут же засветился снова.

Появился Рентро, одетый уже в другой костюм. Фон, на котором он появился, Найсмит узнал. У него непроизвольно перехватило дыхание. Это было место, которое он знал — огромное помещение для развлечений в конце этой секции, помещение с громадной люстрой в центре и рядами балконов.

Стены, мебель, все было точно таким же, но громадное помещение было ярко освещено и как бы согрето людьми. Все это произвело на Найсмита впечатление трупа, который вдруг встал и оказался прекрасным живым человеком.

Рентро повернулся лицом к экрану и произнес несколько слов. В поле зрения появилась молодая девушка, одетая в белое платье. У нее был розовый цвет лица, вокруг глаз с помощью косметики были нанесены поразительные синие круги. Рентро осторожно взял ее за руку и назвал имя: Изель Дормей, добавив какие-то слова, которые у них обоих вызвали улыбку. Картина изменилась снова…

Найсмит просмотрел запись первых недель путешествия. Несмотря на разницу в технологии и невероятно высокий уровень качества потребления, все это очень походило на круиз категории люкс в двадцатом столетии. Пассажиры играли в игры, смотрели эстрадные представления, ели, пили, прогуливались. Пару раз появлялся офицер корабля и говорил несколько вежливых слов в экран. Экипаж и большинство пассажиров были людьми, хотя изредка Найсмит замечал и представителей расы, к которой относилась Лолл.

Затем произошло какое-то изменение. Оно было настолько постепенным, что Найсмит сначала даже не придал ему значения. Просто стало меньше людей в прогулочных помещениях и залах для игр. Чаще в поле зрения стали появляться члены экипажа, одетые в серо-черную форму, и двигались они более целеустремленно. Один раз Найсмит увидел едва стоящего на ногах мужчину с отвисшей челюстью, которому помогали выйти из комнаты два члена экипажа. Он выглядел пьяным, или, может быть, находился под воздействием наркотика. Комментарий Рентро был как обычно надменно-холодным, но Найсмит увидел на его лице выражение обеспокоенности.

Через день или чуть позже произошедшие изменения уже угадывались безошибочно. На прогулках и в помещениях для развлечений было совсем мало людей. Рентро ненадолго выходил наружу, а затем быстро возвращался в свою кабину; следующая запись в дневнике, как и все последующие, была сделана именно здесь. Выражение лица Рентро с каждым днем становилось все напряженнее: он выглядел, подумал Найсмит, как сильно испуганный человек. Один раз он произнес в аппарат длинную речь, которую Найсмит попытался перевести для себя, но смог разобрать только несколько слов, хотя и проигрывал ее несколько раз:» несут «, » опасность» и «заражения».

Днем спустя запись была совсем короткой, и Найсмит смог понять ее: «Мы возвращаемся на Землю».

Оставшаяся часть дневника содержала краткие записи: только дату и несколько формальных слов, но было два исключения. В первом Рентро говорил довольно долго, серьезно и рассудительно, время от времени консультируясь с записями в блокноте, который он держал в руках: Найсмиту пришло в голову, что он делал завещание.

Во второй раз после объявления даты и повторения фразы, которую он использовал несколько раз ранее, Рентро вдруг потерял самообладание, что выглядело ужасно. С искаженным, перекошенным лицом он прокричал что-то в аппарат: четыре слова, из которых Найсмит понял только одно. Это слово было «Зеленокожие» — тогдашнее название народа Лолл.

Через два дня после этого записи в дневнике прекратились. Он просто остановился, не давая никакого ключа к разгадке того, что же произошло дальше.

Найсмит провел поиск в соседних апартаментах на следующий день и нашел еще три таких личных дневника. Просмотр их всех до конца не прибавил ему знаний: во всех них рассказывалась, по сути дела, одна и та же история, и все они так же резко обрывались с небольшими различиями во времени, не доходя до того момента, когда корабль достиг Земли.

На некоторое время Найсмит решил отложить свои исследования. Уже две недели он находился в корабле один, выдерживая испытание его зеленой тишиной, и теперь одиночество начало давить на него. Он даже начал подумывать вернуться назад к чужакам. За то время, что он провел, он как мог тщательно исследовал корабль, при этом не подходя близко к красным следам, оставленным Лолл и Чураном.

Теперь ему в первый раз пришла в голову мысль, что, вероятно, эта предосторожность была излишней.

Предположим, что эти существа начали использовать для его поиска свою машину времени сразу после того, как обнаружили его исчезновение. Почти наверняка они начали бы со своей комнаты для отдыха и коридора сразу за ней, на расстоянии примерно месяца в будущем. Если они так поступили и нашли его, то тогда совсем отпадает необходимость разыскивать его по всему кораблю. Соответственно, если Найсмит должен быть найденным в апартаментах чужаков или рядом с ними, то до тех самых пор он мог блуждать по кораблю везде, где захочется, без всякой боязни быть найденным.

Странное ощущение вызывало движение по постепенно исчезающему красному следу на ковре. То там, то здесь от него ответвлялись еще более слабые следы. Несомненно, сначала чужаки исследовали корабль случайным образом, как это делал и он сам; эти ранние следы не вели никуда. Но недавно обновленный красный след означал, что на корабле были места, в которые чужаки хотели попасть снова. Что это были за места?

Путь проходил через пустые галереи и комнаты отдыха, затем вниз по широкому коридору и вверх по лестнице… Скоро собственное представление Найсмита о корабле отказало ему. Он совершенно не представлял себе где находится — сохранилось только общее ощущение.

Пройдя через предбанник, он оказался в огромном плавательном бассейне, окруженном балконами. Рядом с бассейном были разбросаны надувные матрасы и шезлонги; сама ванна была заполнена чистой водой. На дне не было никакого мусора, и на поверхности не просматривалось ни одной пылинки. Вспоминая яркие толпы народа, виденные им в журнале Рентро, Найсмит испытал чувство подавленности от их почти живого присутствия: словно они вот-вот вышли на минутку в соседнее помещение.

За плавательным бассейном находился ряд раздевалок, а за ними неожиданно оказался небольшой гимнастический зал. Здесь впервые можно было заметить присутствие чужаков. Параллельные брусья, кони и трамплины были отодвинуты в сторону, и посередине полированного пола лежали три маленьких ящика из черного металла. На верхней поверхности одного из них находилась строчка из каких-то надписей и шкалы. Помня ту машину, которую чужаки использовали на нем в его лос-анжелесской квартире, Найсмит проявил осторожность и не стал приближаться к ним. Он обошел зал по краю, ища продолжение красного следа, но его не было — след заканчивался здесь.

Он обернулся. В дверном проеме стоял Чуран и рядом с ним находилась черная, оснащенная линзами машина на треноге.

Испытав шок, который отозвался звоном в его нервной системе, Найсмит сделал шаг назад. Машина слегка повернулась на своем основании, отслеживая его перемещение. Он остановился.

— Не делайте этого, Найсмит, — наряженным голосом проговорил Чуран. — Это силовое оружие, наведенное на вас как на мишень. Если я нажму спуск… — он показал маленькую коробочку в своей руке, — или если вы сделаете слишком резкое движение, оно выстрелит.

Найсмит заставил себя расслабиться.

— К чему оружие? — презрительно спросил он.

— Мы решили, что так безопаснее. Если вы не планируете нападать, то вам все равно. А теперь, пожалуйста, следуйте за мной и ради собственной безопасности не делайте резких движений.

Он отступил в сторону, и машина тоже откатилась назад рядом с ним. Ее поблескивающие линзы продолжали непрерывно смотреть на Найсмита даже с каким-то оттенком разумности: словно машина была разумным существом, следящим за ним.

«Мне следовало отыскать арсенал», — подумал Найсмит с тошнотворным чувством поражения. — «Но, наверное, это все равно бы ни к чему не привело — они нашли бы меня прежде, чем я успел бы что-нибудь взять…

Чуран, пятясь, дошел до середины коридора и остановился. На ковре лежала наголовная повязка с металлическим ящичком.

— Поднимите это, — коротко приказал он.

Как можно медленнее Найсмит двинулся вперед.

— А где Лолл с ребенком? — поинтересовался он, стараясь выиграть время.

— В безопасном месте, — бросил Чуран. — Поднимите повязку!

Найсмит нагнулся и взял ее пальцами.

— Скажите мне, Чуран, к чему все эти предосторожности? Разве нельзя заглянуть в будущее и узнать, все ли прошло хорошо?

Глаза Чурана блеснули.

— Мы сделали это, мистер Найсмит. Результат был неоднозначный. И мы решили не оставлять вам ни одного шанса. Наденьте повязку.

Найсмит поднял повязку, взвешивая в руке. Он слегка развернулся, наблюдая за тем, как почти незаметно поворачивается в своем хорошо смазанном гнезде смертоносный наконечник машины. На каком принципе она работает? Тепло? Если бы ему удалось снизить температуру своего тела…

Чуран свирепо проговорил:

— Наденьте!

Тело Найсмита напряглось. По причинам, в которых он не смог разобраться, вещь, которая была у него в руке, вызывала чувство глубокого отвращения. Может лучше прыгнуть, рискнуть…

— Я предупреждаю вас, — проговорил Чуран, держа в своих коротких пальцах коробку управления.

В ответ Найсмит скривил губы. Он поднял повязку и медленно приладил ее себе на голову.

Последнее, что он увидел перед тем, как на него со всех сторон обрушилась темнота, была полная триумфа улыбка Чурана.