Победа Горокхо

Предисловие

Поэма Шекх Пхойджуллы «Победа Горокхо» (Gora — ksavijaya) принадлежит той части бенгальской средневековой литературы, которая зародилась в среде приверженцев эзотерического религиозно-мистического культа натхов.

Секта натхов, как и поэзия натхов, не была только бенгальским явлением. Учение натхов в средние века получило весьма широкое распространение не только в Ассаме и Бенгалии, особенно в Северной и Восточной, но и во всей Северной Индии, хотя долгое время йоги-натхи и их последователи были вне иерархии феодально-кастового общества средневековой Индии. Считалось, что они утратили право принадлежать к своей касте, так как не придерживались установлений ортодоксального индуизма^{1}.

Странствующих аскетов, исповедующих учение натхов и называющих себя горокхонатхи (gorakhanathi, т. е. «последователь Горокхонатха»*), канпхата (kanaphata, бенг. канпхот, букв. «с надрезанными ушами») и просто натхами, или йогами, можно встретить в одиночку и группами и в наше время (практически по всей Индии) — в Пенджабе, Махараштре, Гуджарате, Уттар Прадеше, на севере Декана и в Непале^{2}. Сочинения, связанные с культом натхов, находят не только в Индии, но и в Непале и Тибете. Отдельные монастыри-обители (matha) натхов сохранились и до наших дней^{3}. Произведения натхов создавались в рамках сначала устной, а затем и письменной традиций. Сочинялись они на бенгальском и пенджабском языках, на хинди, ория, гуджарати и маратхи, а с того времени как этот культ был включен в сферу влияния индуизма, и на санскрите. Так, первыми произведениями собственно пенджабской литературы, дошедшими до нас, являются стихи поэта-натха Чарпата (X в.)^{4}. Самые ранние сочинения на маратхи, сохранившиеся до наших дней, также принадлежат натхам^{5}. Идеи и поэзия натхов, несомненно, повлияли на творчество выдающегося индийского поэта XV в. Кабира, писавшего на диалекте хинди — брадже^{6}.

Имя одного из вероучителей натхов Goraksanatha в бенгальском произношении Горокхонатх или Горкхонатх (сокр. Горокхо или Горкхо), на хинди и пенджаби — Горакханатх, на санскрите — Горакшанатха. Чтобы не было путаницы, переводчик везде — в переводе, комментариях и вступительной статье будет придерживаться, за небольшими исключениями, бенгальского звучания собственных имен.

В 1878 г. Дж. Грирсон опубликовал записанное им в дистрикте Рангпур (совр. Бангладеш) устное сказание о Гопичондро с переводом на английский язык^{7} и тем самым привлек внимание бенгальских исследователей к литературе натхов. С тех пор, главным образом в Восточной и Северной Бенгалии, было собрано довольно много рукописей и записано значительное число сочинений натхов^{8}.

Все произведения натхов можно разделить на четыре группы:

1. Варианты сказания о Моянамоти, ее супруге радже Маникчондре и сыне Гопичондро (Гобиндочондро). Они известны под названиями «Песнь о Гопичондро» (Gopicandrer gan, Gopicandrer pancall) или «Подвижничество Гопичондро», (Gopicandrer sannyasa).

2. Варианты сказания о святом Горокхонатхе и его духовном учителе (гуру) Минонатхе: «Победа Горокхо» (Goraksavijaya) или «Вразумление Мина» (Мinасе- tana).

Сказания о Гопичондро и Горокхонатхе существовали в течение многих веков только в устной передаче. Их письменные авторские варианты стали появляться не ранее XVIII–XIX вв. Причем письменные варианты сказаний отличаются от устных не только стилистикой. В них, естественно, большее внимание уделяется схоластике и деталям йогического ритуала натхов, они носят более ярко выраженный сектантский характер^{9}.

3. Отдельные песни о суетности и тщетности мирской жизни и о том, что лишь с помощью йоги можно избежать старости и смерти, распевались под аккомпанемент простейшего однострунного музыкального инструмента, сделанного из высушенной продолговатой тыквы^{10}. Весьма примечательно, что эти песни привлекли внимание великого Рабиндраната Тагора, который часть из них собрал и записал^{11}.

4. Эту группу составляют пока еще малочисленные, созданные, как правило, во второй половине XIX в. стихотворные произведения, описывающие йогическую основу ритуала натхов и в основном пересказывающие созданные на санскрите трактаты по хатха йоге^{12}.

В бенгальской литературе, связанной с культом натхов, мы не найдем последовательного изложения его религиозной системы. Санскритские сочинения, в той или иной степени относящиеся к этому культу, — это-трактаты по хатха йоге^{13}, дающие сведения, общие для всех культов йогического толка. А произведения на бенгальском языке представляют собой поэтические изложения натхских мифов и легенд.

По мнению Р. К. Махапатры, эта особенность объясняется тем, что учение натхов держалось в секрете от непосвященных и постигалось неофитом только непосредственно через общение и беседы с гуру^{14}. Другим немаловажным, на наш взгляд, обстоятельством было то, что приверженцев этого культа мы находим среди представителей низших каст, в большинстве своем неграмотных^{15}, часть которых считались неприкасаемыми^{16}. Многие из них после завоевания в XIII в. Бенгалии мусульманами перешли в ислам, чтобы улучшить свой социальный статус. Этим объясняется тот факт, что некоторые сказители и авторы натхскнх произведений носят мусульманские имена.

Культ натхов — один из древнейших в Индии. Это йогичёский культ, так как его адепты в своей ритуальной практике используют йогу^{17} как средство психофизического воздействия на организм. Натхи пользуются комплексом определенных физических упражнений, которые помогают им контролировать физиологические и психические процессы в теле. Йога у натхов — это только средство, технический прием для достижения религиозной цели — бессмертия — и не имеет того философского содержания, которое мы находим в известной древнеиндийской философской системе — йоге Патанджали, обобщившей многовековую йогическую практику в Индии^{18}. Истоки йоги теряются в глубине веков. Многие приемы йоги имеют явное неарийское и даже доарийское происхождение и возводятся некоторыми учеными к цивилизации Хараппы и Мохенджодаро (III–II тысячелетия до н. э.)^{19}. При раскопках в долине Инда были найдены так называемые печати, на которых изображены персонажи, сидящие в позах, которые вполне можно трактовать как йогические^{20}.

Характерной чертой натхизма, как, впрочем, и всех йогических культов, является несомненная направленность на отдельного индивидуума, на отдельную личность. Ритуал натхов, постижение конечной мистической цели культа осуществляется каждым адептом индивидуально, независимо от других членов секты. Здесь нет формализованного группового поклонения, т. е. религиозных праздников, общих богослужений и жертвоприношений в храмах, посвященных в классическом индуизме отдельным богам^{21}.

Характерной особенностью культа бенгальских натхов, бросающейся в глаза, является оккультизм, вера в возможность обретения сверхъестественных способностей^{22}, что, несомненно, указывает на присутствие пережитков архаического, магического сознания в их учении. Оккультизм присущ многим индийским эзотерическим сектам как буддийского, так и индуистского толка. Любопытно, что поэты бхакти, например Кабир (ок. 1440 — ок. 1518), осуждали последователей натхов за оккультизм^{23}.

Эпические поэмы натхов изобилуют описанием чудес, совершаемых Горокхонатхом, Хари-па и Моянамо-ти. Так, Горокхонатх способен преодолевать тяготение земли, он в мгновение ока по воздуху переносится из одного места в другое (стк. 630 — 638 и др.), превращается в грудного младенца (стк. 434 — 437), в красавицу танцовщицу (стк. 880 — 887). Стоит Горокхонатху произнести заклинание, и, как от землетрясения, колеблется мир Ямы (стк. 560–561), а кодолийские жены превращаются в летучих мышей (стк. 2137 — 2146). В одном из вариантов сказания о Гопичондро рассказывается о том, как Горокхонатх на празднике в честь посвящения Моянамоти в йогини одной рисинкой досыта накормил 120 миллионов йогинь и 130 миллионов учеников и в горшке осталось достаточно еды, чтобы накормить еще одного^{24}. Моянамоти^{25} не горит в огне, не тонет в воде, она может пройти по острию бритвы, по натянутому в воздухе волосу, проплыть по бурным рекам в лодке, сделанной из шелухи риса, — таким испытаниям подверг ее сын, Гопичондро, чтобы проверить всесилие учения натхов^{26}.

Подобные испытания проходит и героиня другой бенгальской средневековой эпической поэмы, посвященной богине Чанди, «Песнь о благодарении Чанди» (Candimangala) Кхуллона^{27}. Но там это происходит благодаря покровительству и заступничеству богини Чанди, к которой Кхуллона обращается с молитвой. В сочинениях натхов чудеса не являются божественной прерогативой и мотив заступничества богов отсутствует. Их совершают сами адепты благодаря постижению «великого знания». В этом одно из коренных отличий культа натхов от других средневековых бенгальских народных культов.

В том виде, в каком культ натхов дошел до нас в их поэмах, он является, по-существу, шиваитским. Йоги-натхи считают, что они ведут свое происхождение от Шивы, и чтят его как создателя и первоучителя (ади-гуру) в йоге, передавшего «великое знание» первому наставнику среди людей Минонатху. Часто Горокхонатх, наиболее почитаемый из святых натхов, стал отождествляться с Шивой^{28}. Шива — единственное божество из пантеона индуизма, почитавшееся натхами.

И это понятно: ведь одна из ипостасей Шивы — это ипостась божественного йога-аскета; в шиваитских пуранах он выступает создателем йоги. Но такой Шива, каким он предстает в бенгальских вариантах натхских легенд, весьма отличен от всесильного бога Шивы, канонизированного в пуранах^{29}. Его могущество и главенство. скорее декларируются, чем показываются и доказываются. В «Победе Горокхо» присутствует мотив соперничества Шивы с Горокхонатхом, выражающийся в том, что Шива вместе со своей божественной супругой не раз пытаются искусить его. Но Горокхонатх всегда выходит победителем. Так, когда Шива отдает Горокхонатха в мужья Бирохини, тот становится грудным младенцем, дабы не нарушить обет аскетизма (стк. 416 — 474). Без его помощи Шива не может найти свою жену, когда она превратилась в людоедку-ракшаси (стк. 399 — 414). Шива сам признается, что он трепещет от страха при одном упоминании о добродетели Горокхонатха (стк. 269 — 271).

Видный исследователь средневековой бенгальской литературы Ашутош Бхоттачарджо считает: есть все основания предполагать, что культ Шивы — более позднее наслоение в религиозной практике натхов и его появление относится к тому периоду, когда натхизм попал под влияние индуизма^{30}. Скорее всего, это произошло уже после тюркского завоевания Бенгалии в XIII в. Как это ни удивительно, именно в последующие после завоевания века ортодоксальному индуизму удалось подчинить себе и переосмыслить множество народных и племенных культов, ведь большинство населения Бенгалии в XII в., да и позже, составляли различные племена^{31}.

Конечная цель натхов — это достижение бессмертия, которое со временем под влиянием догм индуизма стало пониматься как «освобождение при жизни» (jivana mukti), как средство преодоления сансары — цепи перерождений, которым по закону кармы подвержены все живые существа в мире^{32}.

Одни исследователи считали, что учение натхов вышло из буддийского тантризма (ваджраяна, сахаджия), другие связывали его с индуистским тантризмом (шак-тизм), так как способ достижения хотя и разных религиозных целей у них одинаков (институт ученичества и духовного наставничества, йогические упражнения, медитация, произнесение мантр)^{33}. Но сейчас не вызывает сомнений тот факт, что культ натхов вырос на более древней, чем тантризм, почве. Некоторые идеи натхов напоминают представления древних индийских алхимиков школы расаяна, которые считали, что вечная молодость и бессмертие могут быть обретены с помощью ртути^{34}. Но ближе всего воззрения натхов к древнему индийскому культу сиддхов, в основе которого также лежит ритуал совершенствования тела^{35}. Ш. Дасгупта высказал предположение, что культ натхов — это дальнейшее развитие культа сиддхов^{36}. Но на долгом пути натхизм испытал много влияний. Несомненно, на него повлияла этическая доктрина буддизма о нравственном совершенствовании, о моральной ответственности индивида, о монашеском, аскетическом образе жизни как. идеальной форме человеческого существования. В мифе натхов о сотворении мира можно найти следы буддийской теории шуньяты (пустоты). Но не следует забывать, что высокие идеи трансформировались и упрощались в народном сознании и миропонимании. Оказал на натхизм воздействие и тантризм как буддийского, так и индуистского толка.

Борьба со смертью в сказаниях натхов — тот стержень, на котором держится фабула. Этот мотив в образной художественной форме позволяет поведать об учении натхов. Так, в сказании о Гопичондро Моянамоти узнает, что ее единственному сыну, если он будет вести полную удовольствий и наслаждений жизнь, суждено прожить всего восемнадцать лет. Царица-мать старается заставить сына принять учение натхов и стать йогом, а его жены (в одних вариантах сказания их две, в других — четыре) всячески пытаются воспрепятствовать этому. Смерть грозит и Минонатху (сказание о Горокхонатхе). Он проклят супругой Шивы, и оказался во власти сластолюбивых красавиц кодолиек, в объятиях которых растратил все свои жизненные силы. Горокхонатх, узнав об этом, спешит к нему, чтобы убедить его вернуться на путь натхов, пока не случилось непоправимое. Ему приходится прибегать к разного рода уловкам (превращаться в прекрасную танцовщицу, заставлять барабан вещать человеческим голосом, умерщвлять и вновь воскрешать маленького сына Мина) так как кодолийки, не желая расставаться с возлюбленным, прилагают все силы, чтобы помешать ему.

С темой преодоления смерти в произведениях натхов, особенно фольклорных, связан мотив уничижения бога смерти Ямы. Так, когда его посланец Годаяма уносит жизнь мужа Моянамоти, отказавшегося от посвящения в натхи, разгневанная царица появляется в столице Ямы, где сеет ужас и мучает его прислужников. И только вмешательство Горокхонатха, предсказавшего, что у нее родится сын, спасает их (устный вариант сказания о Гопичондро)^{37}. Харипа, по словам Моянамоти, подолгу и жестоко бьет посланцев Ямы или самого Яму, и Яме нет от него спасения^{38}. Горокхонатх, узнав о том, что его учителю Мину грозит смерть, идет в царство Ямы. Он бранит присмиревшего и дрожащего от страха перед ним бога смерти и разрывает на мелкие кусочки записи о грешных деяниях Минонатха (стк. 533 — 570).

Как уже отмечалось выше, натхи считают, что йогическими упражнениями можно достичь бессмертия. Как верно заметил известный физиолог и исследователь древнеиндийского эпоса «Махабхарата» Б. Л. Смирнов, «в технику йоги индийский народ вложил свою вековую мудрость, иногда приводящую в изумление глубиной познания физиологических и психологических законов и степенью владения психофизиологическими силами»^{39}. Для понимания текстов натхов необходимо знание некоторых йогических представлений о физиологии и анатомии человеческого тела.

О них и следует хотя бы коротко рассказать^{40}. Человеческое тело состоит из комбинаций материальных элементов^{41} и подвержено разрушению. Жизнь телу дает прана (рга n а), которая понимается и как дыхание, и как некая метафизическая, мистическая субстанция «жизнь», «жизненная энергия». В «Победе Горокхо» да и в других сочинениях натхов она часто называется maharasa (нектар) и vayu, pavana (ветер). Жизненная энергия наполняет тело и движется по многочисленным нади (nadi от корня nad — двигаться).

Некоторые исследователи ошибочно переводят нади как «нерв»^{42}. Перевод Б. Л. Смирновым нади как «ток» — более верный. Из многочисленных токов-нади в бенгальских натхских текстах, как правило, упоминаются четыре, самые важные: Пингала, бенг. Пингола (Pihgala); Ида (Ida), которая в тексте ГБ обычно называется по аналогии с Пингалой — Ингала; Сушумна, бенг. Шушумна (Susumnа) и Шанкхини^{43}. Сушумна расположена между Йдой и Пингалой в позвоночнике там, где находится спинной мозг. Ида начинается примерно у копчика, слева от Сушумны, а Пингала там же, но справа от Сушумны. Они тянутся вверх (Ида до левой ноздри, Пингала — до правой) змееобразно, то слева, то справа, меняясь местами и иногда сливаясь друг с другом и Сушумyой^{44}. Описания этих токов отличает сложная символика. Ток Ида, прохладный, светлый и пассивный, олицетворяет в человеческом теле луну и связан с мужским семенем (sukra, birya), которое, по мысли натхов, — основной источник жизненной силы, жизненного нектара. Ток Пингала, горячий, красноватый и активный, олицетворяет солнце и связан с женской яйцеклеткой (rajya). Сушумна олицетворяет огонь и обладает всеми характеристиками, которые свойственны Иде и Пингале^{45} в отдельности.

В культе натхов очень существенную роль играет йогическая теория о системе жизненно важных центров, так называемых чакр, бенг. чокро (cakra), или ладм, бенг, подмо (padma, букв. «лотос»), расположенных в позвоночнике по ходу тока Сушумны. Разные источники указывают разное их количество. Но для латхов особенно важны шесть чакр. Б. Л. Смирнову удалось показать, что чакры — не досужая выдумкайогов, они соответствуют нервным сплетениям, которые управляют важнейшими кортико-висцеральными функциями организма^{46}. Ниже они перечисляются и даются их анатомические соответствия нервным сплетениям:

1. Муладхара, бенг. Муладхар (Muladhara — самая нижняя чакра, четырехлепестковый лотос, находится в промежности и соответствует крестцовому сплетению. Здесь берут начало все токи.

2. Свадхистхана, бенг. Шадхистан (Svadhisthana) — шестилепестковый лотос, находится у основания гениталий, соответствует поясничному сплетению. Обычно натхи эту чакру не упоминают в своих сказаниях^{47}.

3. Манипура, бенг. Монипур (Manipura), десятилепестковый лотос, находится где-то на уровне пупка, соответствует солнечному сплетению.

4. Анахата, бенг. Онахот (Anahata), двенадцатилепестковый лотос, находится на уровне груди, соответствует сердечно-аортальному сплетению.

5. Вишудха, бенг. Бишудхо (Visuddha), шестнадцатилепестковый лотос, находится в горле, соответствует сплетению сонных артерий с каротидным тельцем.

6. Аджна, бенг. Агга (Ajna), двухлепестковый лотос, находится в межбровье, соответствует узлам десятого и пятого нервов.

7. Сахасрара, бенг. Шохосрар (Sahasrara), тысячелепестковый лотос, соответствует головному мозгу^{48}.

Следует упомянуть еще об одном важном понятии «в йоге. В чакре Муладхаре находится шакти Кундалини, олицетворение потенциальной творческой созидательной энергии высшего абсолюта, пребывающего в чакре Сахасраре и олицетворенного у натхов в Шиве. Кундалини, бенг. Кундолини (Kundalim, букв. «свернувшаяся кольцом змея») обычно до начала йогических упражнений лежит в чакре Муладхаре свернувшись, в спящем состоянии.

Сведения о ритуале натхов обрывочны и даны в иносказательной форме, что затрудняет точное его описание. Действия в нем носят психофизиологический характер и направлены на то, чтобы сберечь прану, не дать ей покинуть тело и тем самым сделать человека вечно молодым и прекрасным, не подвластным разрушению и смерти. Для этого прежде всего Ида и Пингала должны быть очищены с помощью особых дыхательных упражнений — пранаямы^{49}. Тогда «нектар» (maharasa) поднимется вверх по току Сушумне через чакры и в очищенной форме станет нектаром бессмертия. При этом пробуждается шакти Кундалини, которая также поднимается вверх по Сушумне через чакры. На этом пути Кундалини теряет свои потенциальные созидательные возможности и объединяется в чакре Сахасраре с Шивой — так достигается состояние равновесия и покоя, при котором время теряет власть над телом и оно не подвластно процессу старения.

Таков коротко и очень упрощенно смысл процесса, называемого в сочинениях натхов «прокалывание шести чакр» (satcakra bheda). Часто его называют еще «ритуалом обратного действия» (ulta sadhana). В тексте ГБ Горокхонатх, пытаясь заставить Минонатха вернуться на истинный путь, призывает его «перевернуться, обратиться» (ulatiya), заставить Иду и Пингалу «течь вспять, против течения» (ujana kariya). Практика натхов осуществляется под знаком ретрогрессии, движения назад, противоположного естественному ходу развития в космосе и природе, где все движется от возникновения (рождения) до исчезновения (смерти). Цель натхов как бы воспрепятствовать этому вечному закону развития, остановить его действие, преодолеть энтропию. Эта концепция натхов просматривается в их текстах как на космическом, так и на биологическом уровне. В их мифе о творении всеохватывающая высшая реальность до акта творения неизменна, не знает движения и формы. Акт творения — это нарушение этого недвижимого, бесформенного состояния и переход в состояние движения, изменения и манифестаций разных форм. Натхи своим ритуалом как бы пытаются возвратиться в состояние покоя, неизменяемости космоса до акта творения^{50}.

Остановимся еще на одном существенном для учения натхов моменте. Жизненная энергия, нектар, прана понимается натхами как половая энергия, а часто и вполне упрощенно как семя. Трата его ведет к смерти, отсюда требование к йогам-натхам строжайше соблюдать обет аскетизма и целомудрия. В этом нетрудно увидеть пережитки весьма древних архаических представлений, когда отношения полов были средством воздействия на природу. В сочинениях же натхов, как, например, в сказании о Горокхонатхе и Минонатхе, нарушение обета становится отправной точкой, завязкой действия, а женщины предстают колдуньями и «тигрицами, высасывающими жизнь». Для натхов, как и для других йогов, семя, дыхание и сознание (mana) находятся в нерасторжимой связи. И для того чтобы подчинить сознание, т. е. сделать его не подвластным желаниям и впечатлениям внешнего мира, необходимо держать под контролем половую энергию и дыхание^{51}.

Теперь обратимся к самому произведению. Поэма «Победа Горокхо», несмотря на малый объем (немногим более 2000 стк.), не является односюжетным сочинением. Как это часто бывает с эпическими поэмами, в ней использовано несколько сюжетов, почерпнутых из мифов натхов. Вначале рассказывается миф о сотворении мира, появлении богов и первых людей на земле — йогов. Затем повествуется о том, как будущий первоучитель людей Минонатх (он, несомненно, выступает в мифологии натхов в роли культурного героя) обманом получает «божественное знание» от Шивы. Потом идет рассказ об искусе, которому подвергает богиня Гаури четырех сиддхов, из которых только Горокхонатх выходит с честью. Посрамленная супруга Шивы еще дважды тщетно пытается заставить Горокхонатха нарушить обет целомудрия. Здесь также два самостоятельных мифологических эпизода. И только после этого начинается основное сказание о том, как Горокхонатх спас погрязшего в разврате и находящегося в преддверии смерти Минонатха^{52}. Таким образом, «Победа Горокхо» представляет собой как бы некий свод, цикл натхских легенд в их бенгальском варианте. И, бесспорно, центральное место в этом цикле принадлежит Горокхонатху и его деяниям, что и отражено в названии поэмы^{53}.

В высшей степени мифологизированном персонаже, каким предстает перед нами Горокхонатх в поэме (родился он из джаты бога Шивы^{54}, ему подчиняются время и пространство, он способен сам превращаться и других превращать во что ему захочется), невозможно увидеть реально существовавшего человека. Тем не менее все исследователи склонны считать, что Горокхонатх был исторической личностью^{55}, что именно он привел в определенную систему учение натхов, способствовал его распространению в Северной Индии и, возможно, придал ему шиваитский дух. И для такого вывода есть некоторые основания. В непальской и тибетской традициях его иногда считают вероотступником, так как его ученики-буддисты стали поклоняться Шиве^{56}. В «Истории буддизма в Индии», написанной на тибетском языке ламой Таранатхой в 1608 г., в главе о династии исповедовавших индуизм Сенов (XII в.), сменившей в Бенгалии буддистов Палов, читаем следующее: «В это время большинство йогов, последователей Гауракши (т. е. Горокхонатха. — И. Т.), были глупцами, которые, побуждаемые алчностью к почестям и деньгам, раздаваемым нечестивыми царями, стали поклонниками Ишвары (т. е. Шивы)»^{57}. Следовательно, если верить Таранатхе, Горокхонатх был уже известен в конце XII в. Этот вывод подтверждается еще более ранним по времени упоминанием Горокхонатха, которое имеется в сочинении маратхского автора Джнянадевы «Джнянешвари», написанном в 1290 г.^{58} или даже раньше^{59}. Ш. Дасгупто считает, что Горокхонатх жил в Х в. или, по крайней мере, в первой половине XI в.^{60}.

Известный исследователь культа натхов Дж. Бриггс на основе анализа разнообразных литературных, легендарных, археологических и нумизматических данных пришел к выводу, что он жил не позже 1200 г. и был родом из Восточной Бенгалии^{61}. Постепенно имя Горокхонатха обросло легендами, а деятельность его мифологизировалась, причем некоторые более ранние легенды, не связанные с ним, были переосмыслены и отнесены к нему. Сказание «Победа Горокхо» явилось результатом простейшей циклизации этих легенд, и его можно отнести к жанру житийной литературы, агиографии.

Нередко нам мало что известно о бенгальских поэтах, творивших в средние века: и приблизительные сроки их жизни, и произведения, им принадлежащие, и даже место их жительства часто можно указать лишь обобщенно: Западная или Восточная Бенгалия. О поэме же «Победа Горокхо» мы не можем даже сказать, кто был первым и подлинным ее автором. В ее списках мы находим четыре имени. Эти имена встречаются в так называемых бхонитах (bhanita) — сфарагидах. В наиболее старых списках, сделанных в XVIII в. и хранящихся в Даккском университете (№ 304, 305, 306, 316, 317), чаще всего упоминается Пхойджулла. Но уже в рукописи № 316 (1777 г.) наряду с именем Шекх Пхойджуллы появляются еще два имени — Бхимдаш (Bhimadasa) и Кобиндро Даш (Kavindra Dаsa). А в самой поздней рукописи этого собрания № 315 (1915 г.) читаем четвертое имя Шемдаш (Syamadasa)^{62}. В списке 1856 г., хранящемся под № 14 в университете Вишвабхарати Р. Тагора, появляется пятое имя Бхимшен Рай (Bhimasena Raya)^{63}. Подобное количество имен вызвало споры среди бенгальских ученых, изучавших и готовивших разные списки к публикации^{64}. Так, в издании, подготовленном Абдулом Коримом, автором поэмы выступает Шекх Пхойджулла^{65}, в издании Н. Бхоттошали — Шемдаш^{66}, а в книге П. Мондола — Бхимшен^{67}.

На наш взгляд, все эти споры об авторстве бессмысленны и бесплодны. Кто был первым автором «Победы Горокхо», ответить невозможно. Несомненно, поэма — плод устного народного творчества, по сути еще анонимного: в ее стилистике явно преобладают приемы доавторского устного повествования. Поэма передавалась из поколения в поколение, от одного певца-сказителя к другому. И все народные поэты в равной мере участвовали в создании ее различных вариантов, что и нашло отражение в разных списках. Единственное, что мы можем утверждать с большей или меньшей уверенностью, что Шекх Пхойджулла слышал поэму из уст Кобиндро Даша (см. стк. 1414 — 1416) и что он был предшественником Бхимдаша, Шемдаша и других. Ведь его имя встречается в самых старых из дошедших до нас списков.

Тем не менее перед нами предстает обобщенный образ сказителя-натха. Он не обладал обширными познаниями в мифологии индуизма и санскритской литературе по сравнению, например, со знаменитым автором «Песни о благодарении Чанди» Мукундорамом Чокробортти (XVI в.). Стиль народных поэтов, певших сказания натхов, прост и бесхитростен. В «Победе Горокхо» нет обилия имен — эпитетов Шивы и Гаури, характерного для произведения Мукундорама. Эти имена-эпитеты в сжатой форме часто передавали содержание того или иного индуистского мифа и вызывали в памяти подготовленных слушателей известные мифологические эпизоды — так происходило определенное обогащение внутритекстового содержания. Здесь также нет окаменевших метафор, сравнений, калькированных из санскритской литературы, которые присущи произведению Мукундорама Чокробортти. Это отличие объясняется тем, что Мукундорам был брахманом, получившим санскритское образование^{68}, носителем санскритской учености в средневековой бенгальской деревне и придворным поэтом мелкого феодала. Тот же Шекх Пхойджулла был необразованным мусульманином, бродячим певцом, чьи предки, выходцы из низшей, а возможно и неприкасаемой, касты, перешли в ислам.

«Победа Горокхо» предназначалась не для чтения, а для коллективного слушания, что было естественно в условиях почти полной безграмотности низших слоев средневекового бенгальского общества. И признаки устного бытования поэмы мы находим в самом ее тексте. Не раз ее неторопливое, замедленное повествование нарушается прямым обращением к слушателям:

«Слушайте это сказание, все спешите услышать» (стк. 174) или «Запомните, как было, ученые мужи, коли сможете!» (стк. 119) и т. д.

В средние века, когда устное функционирование произведений бенгальской словесности выступало непременным условием их жизни, что характерно для фольклора, у ее творцов не существовало понятия авторства в современном его понимании, т. е. осознанности творчества как индивидуального акта, поэтому и не было стремления к его самобытности. Певец нигде в поэме не скажет, что он «сочиняет» или «пишет». Он «сказывает» (стк. 1273), «сложил» (стк. 1667). Он не раз подчеркивает свою несамостоятельность, свое посредничество в передаче сказания:

(стк. 120 — 134)

или

(стк. 1414 — 1416)

Эта сознательная опора на традицию («как [его] услышал») и обязательное упоминание имени предшественника, в данном случае Кобиндро Даша, связаны еще с одним существенным моментом, характеризующим мировосприятие средневекового бенгальца. Для поэта, так же как для его неискушенных слушателей, мир религиозной легенды и действительность слиты воедино. Деяния богов и сиддхов воспринимаются ими как действительно происходившие («не самим придуманное говорит поэт, а истинную правду»). И чем вернее следует поэт традиции, тем большее восхищение и доверие вызывает он у своей аудитории.

В поэме сочетаются два плана — повествовательный и дидактический. Дидактика скрыто присутствует во всей ткани повествования, но подчас она проявляется в непосредственном обращении поэта к слушателям:

(стк. 2165 — 2166)

Не исключено, что «Победа Горокхо» исполнялась в религиозно-обрядовых целях, имела прикладной, художественно-утилитарный характер. По свидетельству К. Моллик, в современной Индии в главных обителях натхов во время ежегодного большого праздника, посвященного Шиве, — Шиваратри (Ночь Шивы), отмечаемого в ночь на четырнадцатый день темной половины месяца пхальгун (февраль — март), исполняются песни о Горокхонатхе^{69}.

Поэма «Победа Горокхо» принадлежит к синкретическому искусству и представляет собой произведение музыкально-словесного характера с элементами драмы (большое место в нем занимают монологи и диалоги). Подобно подавляющему большинству средневековых бенгальских произведений, она, как это уже отмечалось выше, не существовала вне устного певческого исполнения. У нас не сохранилось свидетельств исполнения поэмы «Победа Горокхо» в те далекие времена. Но вот как описывает Дж. Грирсон исполнение другого сказания натхов, «Песни о Маникчондро», в конце XIX в.: «Обычно песня исполняется четырьмя мужчинами по очереди, а не всеми вместе. И исполняется она нараспев»^{70}. В рукописях поэмы часто специально указывается, на какую мелодию-рагу (niga)^{71} должна петься та или иная часть поэмы. Эти раги (Бхатиял, Джагорон, Гунджори, Шухи, Дханоши, Бхупали), бесспорно, принадлежат бенгальской народной музыке, и их выбор диктовался содержанием того или иного эпизода. Вероятно, не случайно, что фрагмент поэмы, в котором Горокхонатх пытается разбудить память Мина, заставить его вспомнить учение о бессмертии (стк. 978 — 1019), должен был петься на рагу Джагорон, что означает «пробужденный, пробуждение».

Поэма «Победа Горокхо» в рукописи формально не разделена на отдельные песни, возможно, это связано с ее небольшим объемом. Монотонность единого словесного потока преодолевается как сменой par, так и сменой двух стиховых размеров. Это общепринятые в средневековой бенгальской поэзии силлабические размеры— пояр и триподи. Пояр (рауага) обычно используется для повествования и диалогов. Он представляет собой рифмованное двустишие (схемы рифмы — ААББ), полустишие которого составляет двухстопный четырнадцатисложник (обычно 8 + 6) с цезурой после каждой стопы. Размер триподи (tripadi) со сложной рифмовкой строфы (ААБВВБ) представлен в поэме в его так называемой удлиненной форме — лачари, диргхо чхондо, диргхо триподи (lacari, dirgha chanda, dirgha tripadi), полустишие которой составляет трехстопный двадцатисложник (8 + 8 + 10) с цезурой после каждой стопы. Этот размер, более сложный, чем пояр, используется в поэме реже и главным образом для монологов.

Предлагаемый читателю русский перевод поэмы «Победа Горокхо» сделан с издания 1917 г., подготовленного известным бенгальским текстологом, собирателем старых рукописей и исследователем средневековой литературы Бенгалии Абдулом Коримом (1892 — 1953). В основу этого издания был положен один из самых старых и полных списков поэмы 1777 г. из Восточной Бенгалии (Рукописный фонд Даккского университета, № 316)^{72}. В своей работе А. Корим использовал еще два (более поздних) списка поэмы — 1849 г. (он обозначен № 2) и начала XIX в. (№ З)^{73}, — там же он привел постраничные разночтения этих списков^{74}.

К сожалению, в начале XX в. в Бенгалии еще не были выработаны строгие научные критерии издания древних и средневековых рукописей. Абдул Корим внес в основной список строки из двух других списков, в результате чего возникли ненужные повторы и была нарушена целостность основного текста. Правда, все свои вставки он заключает в квадратные скобки и указывает номер списка в соответствующих примечаниях. Это, например, стк. 1 — 53, 132 — 133, 142–149, 350 — 351, 820 — 829, 960 — 969, 1631 — 1646, 1711 — 1716, 1951 — 1970, 1971 — 2130.

«Победа Горокхо» переведена на русский язык впервые. Переводчик стремился сделать прозаический перевод поэмы максимально близким к тексту оригинала, его стилю и сохранить, по возможности, синтаксические особенности оригинала. Слова, отсутствующие в тексте и добавленные по смыслу, заключены в квадратные скобки. Перевод снабжен комментарием, главным образом историко-культурного характера, и указателем. Собственные и мифологические имена, термины, названия растений, вошедшие в русскую индологическую литературу в их санскритском звучании, даны в санскритской транскрипции; в комментарии же приводятся их бенгальский звуковой вариант и латинская транслитерация.