Победа над смертью. Как побороть самый большой страх в жизни

ГЛАВА 4 ВЕРИТЬ, И ВСЕ ЖЕ СОМНЕВАТЬСЯ?

Когда известному христианскому консультанту Ларри Краббу было пятнадцать лет, его отец высказался относительно спасения души своего тестя, который впал в кому. По пути из больницы мистер Крабб сказал жене: «Твой папа скоро будет с Господом… Если только это все правда».

Юный Ларри, подбежав к отцу, поинтересовался: «Что значит ‘если’?»

«Ну… Не знаю, – ответил Крабб-старший. – Иногда я сомневаюсь».

Можем ли мы верить и по-прежнему добавлять слово «если»?

Мы живем в эпоху скептицизма. Политики раздают обещания, которые не собираются исполнять. Священников изобличают в прелюбодеянии, мошенничестве и еще хуже того. Корпорации в погоне за сверхприбылями бессовестно обманывают своих клиентов. Недавно всплыла правда об одном известном, внешне благочестивом христианском лидере, который изменял жене на протяжении одиннадцати лет. Теперь его жена говорит: «Я больше не могу никому доверять… Мне уже начинает казаться, что все вокруг ведут двойную жизнь». Нас со всех сторон окружают подобные примеры лжи и попранного доверия. Неудивительно, что многим из нас так сложно не сомневаться в людях и в их обещаниях!

Подобно отцу Ларри Крабба, мы можем спрашивать себя: «Действительно ли все это правда?» – даже сталкиваясь с неоспоримыми истинами Писания. Бороться со скептическим вопросом: «Так ли все это было на самом деле?» – приходится даже тем, кто следует за Христом всю свою жизнь.

Так есть ли место сомнениям в жизни христианина? Думаю, что да, потому что зачастую сомнения – это обратная сторона искренности. Под словом «сомнение» я не подразумеваю «неверие». Эти два понятия внешне похожи, но, в действительности, они отличаются. Неверие определяется как бунт против свидетельств, которые мы не можем или не хотим принимать, а сомнение – это просто преткновение о «камень», суть которого мы пока не понимаем. Неверие (особенно его крайние проявления) возникает тогда, когда мы пинком отбрасываем от себя этот «камень», хотя прекрасно понимаем суть.

Лукавый скептик всегда чрезмерно задирает планку. Обычно он требует заведомо нереальных доказательств, как один мужчина, который однажды заявил мне: «Я поверю в Бога, если Он спустится с небес и заговорит со мной». Или можно вспомнить одну студентку во власти агностических настроений, которая молилась: «Боже, я не верю, что Ты существуешь; но если Ты есть, докажи это: сделай меня к утру красавицей». Тот, кто молится подобными молитвами, никогда не победит свои сомнения.

Как видите, между искренним и лукавым сомнением есть разница. Под искренним сомнением я подразумеваю готовность поверить доказательствам. Искренний скептик согласен изменить свои взгляды, если у него для этого будут веские основания.

Поговорим о «неверующем Фоме».

Когда мы встретим Фому на небесах, он вряд ли будет рад тому, что к нему навсегда приклеился эпитет «неверующий». Он был скептиком, но, к счастью, – искренним, и когда ему предоставили доказательства, он стал ревностным верующим.

Преданный пессимист

Что нам о нем известно?

Кто-то охарактеризовал Фому как «преданного пессимиста», то есть человека, который видит стакан не наполовину полным, а наполовину пустым. Когда Иисус сказал, что Он идет в Иерусалим, чтобы умереть там, Фома заявил: «Пойдем и мы умрем с ним» (Иоанна 11:16). Он впал в уныние, считая, что в случае гибели Иисуса и он вместе с остальными учениками присоединится к Нему в этом марше смерти. И все же, его верностью невозможно не восхищаться. Фома не спасовал и был готов пострадать за своего Учителя.

Еще раз мы встречаемся с ним в Иоанна 14. Иисус говорит Своим ученикам о том, что Он уходит к Отцу, после чего добавляет: «А куда Я иду, вы знаете, и путь знаете» (стих 4). Фома сказал за всех учеников: «Господи! не знаем, куда идешь; и как можем знать путь?» (стих 5). Этим он, по сути, заявил: «Господи, мне все эти метафизические дебри о том, что Ты куда-то идешь, и мы знаем путь, непонятны. Объясни нормальным языком». Мы всегда радуемся, когда кто-то вслух задает вопрос, который у всех на уме.

Мы можем быть благодарны Фоме за его вопрос, поскольку он побудил Иисуса сделать одно из Его наиболее памятных заявлений о Себе: «Я есмь путь и истина и жизнь; никто не приходит к Отцу, как только через Меня» (Иоанна 14:6).

Трагедия без счастливого конца?

Впрочем, наибольшую известность приобрела история о том, как Фома усомнился в воскресении Иисуса. Он считал, что распятие стало конечной точкой в жизни его любимого Учителя. Все, о чем мог думать Фома, – это кровь, рубцы, гвозди и разъяренная толпа. Когда распинали Иисуса, он, как и большинство учеников, убежал и спрятался. Подобно двум ученикам, шедшим в Эммаус, Фома был уверен, что стал свидетелем трагедии, у которой не может быть счастливого конца.

Да, ученики удостоверились, что гробница пуста, но это еще ничего не значило, поскольку Иисуса так и не нашли. Они собрались вместе, чтобы утешать друг друга и обсуждать истории и слухи, наводнившие Иерусалим. Сойдясь в одной из своих любимых горниц, они надежно заперли двери из страха, что их могут арестовать. И тут случилось нечто потрясающее:

Фомы в этот момент с ними не было. Очевидно, из-за своей склонности к унынию он предпочел размышлять в одиночестве. Гневливые люди любят оставаться наедине, как и те, кто обижен или исполнен чувства жалости к самим себе. Какой бы ни была причина, Фомы на том важном вечернем богослужении не оказалось!

Когда позже ученики встретились с ним, они были вне себя от радости. «Мы видели Господа!» – восклицали они в один голос. Можно ожидать, что Фома тоже возрадовался. Конечно, он пропустил то собрание, но, по крайней мере, теперь известно, что Иисус жив. Любой адвокат был бы рад такого рода свидетельству. Сразу десять человек единодушно рассказывают одну и ту же историю – спонтанно и с энтузиазмом. Но для Фомы этого оказалось недостаточно.

Должен ли он был поверить в воскресение, независимо от того, видел он Иисуса или нет? Вере Фомы следовало бы укрепиться воспоминаниями о предсказаниях Самого Иисуса. «Род лукавый и прелюбодейный ищет знамения; и знамение не дастся ему, кроме знамения Ионы пророка; ибо как Иона был во чреве кита три дня и три ночи, так и Сын Человеческий будет в сердце земли три дня и три ночи» (Матфея 12:39-40). Позже Иисус еще более недвусмысленно объяснил Своим ученикам, что Ему надлежит отправиться в Иерусалим, чтобы пострадать и умереть, «и в третий день воскреснуть» (Матфея 16:21).

…для тоскующего ученика

Фоме следовало бы связать воедино обещания Иисуса и последние свидетельства своих друзей, но он пребывал в депрессии и потому лелеял свой скептицизм. Хотя у Фомы были все основания для веры, он упрямо отстаивал свою позицию: «Хочу увидеть». Для того чтобы поверить, ему требовались дополнительные доказательства. Одного только предсказания Иисуса было недостаточно.

Вы никогда не завидовали людям с очень простой верой? Я знаю одного человека, который просто верит и уповает. Ему не составляет никакого труда согласовать Божью любовь с Холокостом и насилием над детьми. Почему-то те вопросы, которые беспокоят многих из нас, его ничуть не тревожат. Однако для некоторых из нас вера так легко не дается.

…для слепого пастора

Джордж Мэтсон родился в 1842 году в шотландском городе Глазго. Несмотря на то, что он был незрячим, с помощью своих сестер ему удалось получить две ученых степени в Университете Глазго. Будучи пастором, он для каждого богослужения учил свои проповеди наизусть вместе с фрагментами Писания и гимнами. Естественно, Мэтсон хорошо знал Писание и пребывал в постоянном общении с Христом.

Тем не менее, он пережил период глубоких сомнений. Пребывая в отчаянии, Мэтсон написал о затмении веры, и притом – настолько ошеломляющем, что он в конце концов оставил служение, хотя позже вернулся в него с обновленной верой и целеустремленностью.

Вчитайтесь в слова его свидетельства:

Проблески веры посреди сомнений!

Но вернемся к Фоме. Он изложил условия, при исполнении которых он мог поверить. «Если не увижу на руках Его ран от гвоздей, и не вложу перста моего в раны от гвоздей, и не вложу руки моей в ребра Его, не поверю» (Иоанна 20:25). Конструкция этого предложения на греческом языке наводит на мысль о том, что Фома и не ожидал, что эти условия будут выполнены. Он искренне не верил в то, что Иисус ответит на его вызов. Являлся ли Иисус его друзьям —это было вопросом открытым, но сам Фома и не надеялся увидеть Его лично.

Спустя неделю, ученики Иисуса опять собрались вместе, и на этот раз среди них был и Фома. Как всегда в подобных случаях, дверь в комнату была надежно заперта. Тем не менее, Иисус прошел через закрытую дверь, не коснувшись запоров. Материя не является преградой молекулярной структуре Его воскресшего тела. Став посреди учеников, Иисус сказал: «Мир вам!» – после чего обратился к Фоме: «Подай перст твой сюда и посмотри руки Мои; подай руку твою и вложи в ребра Мои; и не будь неверующим, но верующим» (стих 27).

«Господь мой и Бог мой!» – воскликнул Фома.

«Он жив! В это невозможно поверить, но мои глаза видят Его, а руки могут прикоснуться к Нему!» Некоторые критики Библии рассказывают нам, что истории Нового Завета были сфабрикованы легковерными учениками, которые очень хотели представить обычного человека Богом. Они, дескать, основывали свою веру на ненадежных свидетельствах, превращая незначительные события в рассказы о чудесах, а мимолетные суждения – в заявления о божественности.

Какая чушь!

Ученики Иисуса были практичными рыбаками, которые без веских оснований никогда не назвали бы человека Богом. Они тщательно следили за тем, чтобы не нарушить первую заповедь: «Да не будет у тебя других богов пред лицем Моим» (Исход 20:3). Превознести обычного человека как Бога было для них высшей формой богохульства. Они поверили в то, что Иисус – Сын Божий, только потому, что доказательства этого были настолько убедительными, что у них не оставалось выбора, как только признать справедливость Его притязаний и поверить Его чудесам. Фома воскликнул: «Господь мой и Бог мой!» лишь потому, что не мог опровергнуть очевидное.

Почему же Фома признал, что был неправ? Прежде всего, потому, что он был искренним скептиком. Если бы он лукавил, то сказал бы: «Хотя Иисус и явился мне, это может быть просто призрак, или, может быть, у меня галлюцинации. Да, пожалуй, у нас всех галлюцинации. Как бы там ни было, я не верю». Лукавых скептиков не переубедят никакие доказательства. Как выразился Бенджамин Франклин: «Человек, которого убедили против его воли, не отречется от своего мнения».

Выдающийся британский проповедник XIX века Чарльз Сперджен отметил, что он охотнее попытался бы убедить тигра есть солому, чем лукавого скептика – уверовать. Один из моих знакомых выдвигает против христианской веры мириады возражений. Когда я отвечаю на один вопрос – у него уже готов другой. Когда я отвечаю и на него – он задает следующие. Конечно же, я рад потратить время на искренних скептиков, но лукавым помочь обычно просто невозможно. У этого человека, выражаясь современным языком, «есть проблемы», обусловленные, скорее всего, горечью и ложными представлениями. По этой причине он изо всех сил бежит от истины и от того, что она подразумевает.

Вы помните историю о человеке, который был уверен, что он мертв? Психиатр, пытавшийся вывести пациента из этого глупого заблуждения, учил его простой истине: «У мертвецов кровь не течет». «Скептик» повторял эту фразу десятки раз за день. Убедившись в том, что он хорошо усвоил, что у мертвецов кровь не течет, психиатр взял булавку и уколол ему палец. Выступила капля крови, однако «скептика» это не убедило, и он воскликнул: «Значит, у мертвецов кровь тоже течет!»

Иисус сказал Фоме: «Хватит сомневаться. Поверь», – и, поскольку сомнения Фомы были искренними, такой же стала и его вера.

Обратите внимание, насколько личным было восклицание Фомы: «Господь мой и Бог мой!» (курсив – автора). Он не говорил от имени веры других учеников или своих родителей. Это была его собственная вера.

Люди, выросшие в христианских семьях, нередко сражаются с сомнениями. Они спрашивают себя: какова их вера? Собственная ли она у них, или, быть может, позаимствованная – вера, принадлежащая их церкви или их родителям? Каждый из нас должен быть уверен, что наша вера принадлежит лично нам. Мы можем учиться у других и быть вдохновляемы ими, но никто не сможет верить за нас. И в конце концов мы обнаружим, что не только мы преданы вере в Христа, но и Он также держит нас в Своих руках.

Джордж Мэтсон, с которым мы уже познакомились несколькими страницами выше, после своей битвы с сомнениями написал следующие слова:

Сомнения могут одолевать нас, но тех, кто верует, любовь Христова крепко прижимает к Его сердцу. Вы скажете: «Ну, если бы я увидел Иисуса, как Фома, то тоже поверил бы». Иисус знал, что нас могут посещать подобные мысли, поэтому отметил: «Ты поверил, потому что увидел Меня; блаженны невидевшие и уверовавшие» (Иоанна 20:29). У нас нет такого откровения об Иисусе, какое было у первых учеников, однако мы особенно благословенны, если верим даже без столь явных доказательств.

Почему же мы верим? Во-первых, потому что у нас есть свидетельства апостолов. Они описали биографию Иисуса, в подлинности которой можно убедиться с точки зрения как археологии, так и истории. Честное исследование фактов показывает, что Библия – достоверный документ, уходящий корнями в почву истории и здравого смысла.

Во-вторых, мы верим благодаря тем, кто пережил на себе преображающую силу Христа. Некоторые из нас могут лично засвидетельствовать о тех переменах, которые произошли в их жизни, как подтверждении внутренней Божьей работы в их сердцах.

У одной проститутки, пришедшей к вере во Христа в результате посещения воскресной школы, желания и мышление изменились настолько радикально, что она почти сразу же освободилась от наркотической и алкогольной зависимости. Спустя десять лет, она основала реабилитационный центр для юных незамужних матерей, где предоставляет им необходимое попечение и наставление для того, чтобы они могли вернуться в школу. «Итак, кто во Христе, тот новая тварь; древнее прошло, теперь все новое» (2 Коринфянам 5:17).

Иисус предложил Фоме прикоснуться к шрамам на Его руках и к исцеленной ране на боку, потому что именно на кресте Он предложил Себя как жертву для грешников, чтобы мы могли иметь отношения с Богом. Для каждого, кто верует, барьер греха устранен, и приглашение примириться с Богом звучит для всех, желающих откликнуться на него. Нам предлагается принять этот дар верой, сколь бы малой она ни была.

Моего имени нет в Библии, и ваших – тоже. Разумеется, у вас может быть какое-нибудь библейское имя, но я говорю о другом. Мы с вами не упомянуты в Библии как конкретные личности. Захоти мы найти себя в священном Писании, то, наверное, не смогли бы отыскать ничего более подходящего, чем эти слова: «Ты поверил, потому что увидел Меня; блаженны невидевшие и уверовавшие» (Иоанна 20:29). Блаженны вы, Эрл и Джоан, потому что не видели, но уверовали. Блаженны вы, Гарольд и Шарлин. Вы не видели, и все же поверили. Блаженны вы, Фил и Пэт. Блаженны вы, дорогие читатели, не видевшие, но уверовавшие.

Если вы – искренний скептик, то меня не беспокоит, испытываете вы сомнения или нет. Если кто-то и ставит одну дымовую завесу за другой, так это лукавые скептики. Они приняли решение не верить, смакуя скептицизм и сомнения как признак ума и здравомыслия. Искренний скептик достаточно смирен для того, чтобы отправиться на поиски истины, куда бы это его ни привело. Он готов допустить, что нуждается в Спасителе, Который избавит его от греха, чтобы сделать возможным общение с Богом. Искренний скептик может войти через дверь сомнений и выйти через дверь убежденности.

Много лет назад женщина-инвалид по имени Шарлота Элиот написала стихотворение. Ее брат-пастор сказал: «Моя сестра оказала больше влияния своим одним-единственным стихом, чем все мои проповеди вместе взятые». Это стихотворение под названием «Такой, как есть»[18] было положено на музыку, и теперь это один из моих самых любимых гимнов. Думаю, в третьей строфе вы узнаете себя:

Пятая строфа описывает удивительное, совершенное действие жертвы, принесенной Агнцем.

Фома сомневался, но пришел к Христу. Давайте же присоединимся к нему – и мы тоже будем приняты, оказавшись в объятиях Любви, которая никогда нас не отпустит.