Поцелуй для истинного. Расколдовать дракона (СИ)

XXIII

Ритуал оказался довольно простым. Мы с Дэйном вышли из Замка-Артефакта и встали друг напротив друга на зелёной траве, в окружении деревьев, трепетавших листвой. Выучили все слова на драконьем языке, которые нужно было произнести, а затем с двух сторон взялись за талисман Фэлани, сразу засветившийся голубым светом.

— Я люблю тебя и хочу разделить свою магию, свою драконью сущность с тобой, — громко произнёс Дэйн. А мой голос был слабым и тихим от волнения, но смотрела я на своего возлюбленного, не отрываясь:

— Я люблю тебя и хочу принять твою магию, часть твоей драконьей сущности в себя.

И ещё несколько слов — резких, непонятных, но полных такой силы, что всё вокруг, казалось, замерло, внимая. А на пороге раскрытой двери Замка-Артефакта мышь-смотрительница перебирала золотое ожерелье лапкой…

Талисман загорелся сильнее, ещё сильнее — пока глазам не стало больно, и по щекам не потекли слёзы. Но даже сквозь прозрачную пелену я видела, как мягкое белое сияние вырвалось из лепестков и окружило нас с Дэйном.

Мне захотелось смеяться, кричать и визжать от восторга. Меня переполняла энергия, какой я не чувствовала никогда раньше. Она толчками вливалась в тело, и чудилось — вот-вот я воспарю, раскинув невидимые крылья.

— Роника! Роника, ты превращаешься!

Я выпустила талисман, отступая назад. Моё тело менялось, росло, руки и ноги становились драконьими лапами, над лопатками страшно зачесалось, а миг спустя огромные кожистые крылья взметнулись над головой.

— Дэйн! — счастливо закричала я, через рассеивающуюся дымку видя очертания другого драконьего тела. И взлетела так, будто всю жизнь только этим и занималась! Словно небо уже не раз приглашающе распахивалось мне навстречу.

— Роника! — воскликнул он, бесконечно довольный, и мы закружились, щуря глаза от солнечного света, касаясь друг друга лапами, гладя крыльями. Внизу на земле лежал расколотый талисман, не выдержавший мощи ритуала, но мне не было грустно. Металлический цветок сыграл свою роль, а о Фэлани и её жрецах хотелось забыть отныне и навсегда.

Замок-Артефакт кричал нам, поздравляя, и Эллейн наверняка прыгала от восторга на всех своих четырёх лапках, таких же белоснежных, как моя новая кожа. Я жадно рассматривала свою чешую — она казалась более гладкой и мягкой, чем у Дэйна. Размерами я была немного меньше его.

— Ты прекрасна, моя милая Роника, — не сводя с меня голубых, как цветы льна, глаз, проговорил мой дракон.

Я рассмеялась.

— Как и ты, Дэйнхар из рода Илль!

Но мой смех тут же оборвался, когда я вспомнила кое о чём. Наш гость, наш друг должен быть здесь и радоваться вместе с нами, а его утащили на казнь!

— Дэйн, — я огляделась, не зная, куда лететь, но он-то уж наверняка знал путь к небесному дворцу, — Дааль, нужно спасти его! Я придумала, давай попросим альгахри оставить его в живых!

— Вряд ли Каль-Ниарвен нас послушает, — задумался Дэйн, — он недолюбливает мой род. Но ты права, мы можем хотя бы попытаться! Летим! Если устанешь, спустимся, ты примешь человеческий облик — надеюсь, ты сможешь сделать это быстро — и сядешь ко мне на спину.

— Хорошо, — я думала только о том, успеем ли вовремя. Мы предупредили Замок-Артефакт, что скоро вернёмся, и полетели.

Я мчалась на своих новеньких чудесных крыльях, лишь самую малость отставая от Дэйна. Он уверенно вёл меня, а затем произнёс слово-пропуск, и мы вынырнули из пушистой массы облаков прямо перед дворцом, чья ослепительная красота однажды поразила меня на картине Дэйна. Но сейчас некогда было любоваться белым мрамором и сиянием герба рода Каль. Скорее, скорее принять человеческую форму и бежать к дверям!

Увы, это оказалось не так легко. Воображение не помогало, сколько я ни вертелась на облачной тверди, сердито стуча хвостом и усиленно представляя себя человеком. Помог Дэйн.

— Обычно дети учатся выходить из драконьего облика, повторяя про себя: «Хагрна лехмес». Попробуй и ты. Потом оно должно начать само получаться.

Я послушно повторила заклинание и стала человеком. Поднялась с четверенек, отряхнулась и заспешила к дверям даже раньше Дэйна. Золотая ручка не поддалась, и я вопросительно оглянулась на моего дракона, хмуря брови. Он пояснил:

— Дворец Каль впускает лишь тех, у кого есть приглашение. Вот незадача, — и Дэйн явно хотел поразмышлять, как провести меня внутрь, но не успел — всё решилось просто. Я положила ладонь на замочную скважину, побежали голубые искры, и дверь беззвучно отворилась: чары спали!

— Значит, антимагия осталась при тебе, — обрадовался Дэйн и обнял меня, прежде чем войти. Я кивнула, улыбаясь: как наставник он переживал за то, что все наши труды пропадут. Но, к счастью, платой за ритуал стала не моя природная сила, а талисман богини Фэлани.

Придворные, стража, слуги — все здоровались с нами, а меня ничто не интересовало, кроме того, сможем ли мы добиться прощения для Хэг-Дааля. Дворец был прекрасен, но у меня сердце замирало от опасений, и я не разглядывала окружающую роскошь с тем вниманием, какого та заслуживала.

— Достойный Илль-Дэйнхар! — шагнула нам навстречу в коридоре светловолосая молодая женщина в красном. — И… вероятно, Роника? — Улыбка у неё была очаровательная — словно луч солнца озарил лицо Ании из рода Ирр.

— Приветствую, — я присела, слегка придерживая пальцами юбку, и Дэйн слегка поклонился драконессе. — Мы… мы спешим в тронную залу, к достойному Каль-Ниарвену.

Ания перестала улыбаться.

— Благородный альгахри занят, зато у меня и Хаара… ой, благородного Хаарвена из рода Каль есть к вам разговор. Не проследуете ли за мной? — Судя по лицу Ании, все эти драконьи титулы и выражения учтивости тяготили её. Вспомнив, что Рик, её напарник, одевался как человек, я подумала, что они оба, наверное, простые и совсем не высокомерные драконы.

— Мы непременно побеседуем с достойным Каль-Хаарвеном, — согласился Дэйн, — но прежде всего, хотим попасть в тронную залу. У нас очень важное дело к альгахри Каль-Ниарвену. Дело жизни и смерти без преувеличений.

На милое лицо Ании набежала тень. Она посторонилась, чтобы дать пройти какому-то важному рыжему дракону с бесцветными глазами, обменялась с ним приветствиями и вновь повернулась к нам:

— Я даже догадываюсь, чьей жизни и смерти. Дааля из рода Хэг, не так ли? Рик мне всё рассказал, и… я вам очень сочувствую, — она смотрела на нас с участием, и я вспомнила, как Хэг-Дааль заявил Рику и проверяющему, что якобы покопался у нас в мозгах.

— Если хотите, проверьте, на нас нет чар! — горячо заявила я. — Только дайте поговорить с альгахри! Он должен знать всё то, что мы ему расскажем, должен!

— Не сомневаюсь, — Ания слегка поморщилась. — Вы поговорите с Ниарвеном, только попозже. Его благородная супруга Имрала из рода Ваэльс обладает такими же способностями очищать драконьи умы от чар, как и бывший альгахри Каль-Иэрэм, отец Ниарвена. И даже делает это безболезненно, вот каковы её умения! Но насчёт человеческих умов не уверена, — она посмотрела на меня с ещё большим участием, чем прежде, и я почувствовала, что начинаю закипать. Дэйн успокаивающе похлопал меня по руке и сдержанно обратился к Ании:

— На какое время назначена казнь Дааля из рода Хэг?

— Обычно преступников казнят после полудня. Оттягивать с ним, я думаю, не станут, — Ания говорила это безо всякой радости или, напротив, сожаления. С полнейшим, как мне показалось, равнодушием.

Ничего, подумала я, до полудня ещё несколько часов. А наша спутница прибавила, ведя нас в кабинет главы квизари:

— После того, как с вас осторожно снимут чары — надеюсь, что достойная Ваэльс-Имрала сумеет проделать это и с вами, Роника, — может, ещё и сами захотите посмотреть на казнь этого негодяя.