Поцелуй мертвеца

Глава 26

Я вошла в дом вслед за высокой, облаченной в черное фигурой Хилла. Киллиан, который был выше меня всего на несколько сантиметров, и Юнг — тоже немногим выше нас — находились сразу за мной. Сэвилл, возвышающийся над всеми нами, использовал таран, чтобы открыть дверь. Он замыкал шествие. Я не оглянулась, чтобы посмотреть на него, а просто знала, что он там. Я доверяла каждому в этом отряде выполнять свою работу. Задача Сэвилла заключалась в прикрытии всей группы, чтобы никто не смог пробраться внутрь и застать нас врасплох, пока мы истребляем вампиров. Моя с Юнгом задача состояла в разделении десятка вампиров между собой. Хилл оставался у моего плеча со своей винтовкой AR-15 и прикрывал меня, на случай, если кто-то из «мертвяков» окажется слишком живучим. Киллиан оставался рядом с Юнгом, делая то же самое.

Гостиная была совершенно обычной: большой диван, маленькая кушетка для двоих, плюшевый лежак перед небольшим телевизором, и только вампиры в рядочек портили всю идиллию. Большинство были в застегнутых до конца спальных мешках. Парочка завернута в простыни. В фильмах наподобие «Дракулы, Принца Тьмы», везде гробы и канделябры, но большинство жилищ современных американских вампиров напоминают скорее ночной сейшен, чем склеп. Они совершенно не думают о зрелищности.

Сэвилл раздвинул плотные шторы на окне позади нас, чтобы впустить солнечный свет уходящего дня. Большинство этих вампиров были, вероятно, слишком молоды, чтобы проснуться до полной темноты, но если кто-то из них был достаточно стар, чтобы восстать раньше, то солнечный свет в комнате не дал бы ему этого сделать. Во-первых, светило, так же, как и гробы, удерживало бы их мертвыми для всего мира. Во-вторых, если они были достаточно сильны, чтобы проснуться при свете, падающем снаружи, то жар солнечных лучей заставил бы их долго и упорно раздумывать о необходимости так рано высовываться. Конечно, когда мы начали их расстреливать, они могли бы рискнуть, но это была лучшая из всех имеющихся у нас мера предосторожности. Когда ты охотишься на вампиров, солнце — всегда твой самый лучший друг.

Вечерний свет заполнил полкомнаты, давая нам понять, что спальные мешки, были разных цветов, как если бы они покупали их оптом на какой-то распродаже, или просто не хотели путаницы, чтобы никто не забрался в чужой мешок по ошибке. Один комплект белья был весь в мультяшных героях. Я надеялась, что это просто в продаже были только такие простыни, но подозревала, что дело было совершенно не в этом. Тело под ними выглядело совсем небольшим, но это было четвертое на моей стороне и пятое на стороне Юнга; и нам предстояло немало работы, прежде, чем мы до него доберемся. Я прижала винтовку к плечу и кивнула Хиллу. Он опустился рядом с первым мешком и открыл его. Для того, чтобы открыть большинство хороших спальных мешков нужны обе руки, поэтому Хилл пожертвовал возможностью быстро использовать оружие и доверил мне прикрывать себя, и уж поверьте, это была самая наивысшая оценка, которую любой из этих парней мог дать другому. Я сконцентрировалась на сукином сыне и приложила все усилия, чтобы быть достойной ее.

Волосы были светлые, но не выцветшие, как лицо. Лицо было молодым и скорее всего женским, но это не имело значения, и, честно говоря, я старалась не думать об этом. Хилл сфотографировал его на компакт-камеру; я прицелилась между этими блаженно закрытыми глазами и спустила курок. Отдача чуть качнула меня назад, но лицо вампира превратилось в кровавое месиво. Не обезглавливание, но чертовски близко к нему, и всего с одного выстрела. Выстрелы винтовки Юнга вторили моим. Из глубины дома раздались отдаленные винтовочные выстрелы: Брайс со своими, зачищали дальние спальни, где лежали остальные вампиры.

Хилл и я перешли к следующему мешку. Темные волосы, бледная кожа — бах! Афроамериканец, крупного телосложения, мужчина — бах! Длинные светлые волосы, девушка — бах! Лысый, престарелый мужчина — бах! Мы перешли к простыням с мультяшной карикатурой.

Хилл попытался размотать их, но они были слишком туго завернуты. Юнг разбирался с фигурой в простыне рядом, а Киллиан присел на колени рядом с Хиллом и они оба со всей осторожностью постарались развернуть свертки.

Хилл развернул первый, и показавшееся в нем лицо было таким молодым. Не больше восьми-девяти лет, на момент его смерти. Превращение в вампира кого-то столь юного является незаконным и приравнивается к растлению малолетних, что неизбежно влекло за собой смертный приговор для обратившего ребенка вампира. Большинство вампиров сами убили бы любого, обратившего ребенка и им не нужны были никакие человеческие законы для того, чтобы знать, насколько неправильно это дерьмо. Я бы предположила, что это тельце было мертво уже в течение многих десятилетий, задолго до новых законов, но поскольку Хилл закрывал картину, мы этого не знали. Это мог быть чей-то пропавший ребенок. Какой-то маленький мальчик на пакете молока[23] прямо тут, под моим дулом. Вампиры — все еще люди, которыми они были прежде, чем умерли к добру или худу, поэтому если бы это был чей-то потерянный ребенок, то у них мог быть шанс вернуть его, но он никогда уже не повзрослеет, никогда не вырастет…, я никогда еще не встречала вампира моложе двенадцати лет на момент смерти, который в конечном итоге не сошел бы с ума.

— Блейк, — позвал Хилл.

Я моргнула и всадила пулю в это молодое, мертвое личико. Оно взорвалось красным месивом, словно переспелая дыня, хотя дыни не кровоточат и не разбрызгивают вокруг мозги с осколками черепа. Вампир Юнга был старше, хоть и выглядел как подросток, и голова у него взорвалась эффектным красным туманом.

Я молилась, чтобы оба ребенка оказались самыми старшими вампирами в комнате. Не хотелось бы, чтобы заснятые кадры стали последними воспоминаниями для их родителей.

Я еще раз оглядела ряд, все были окровавлены. Света осталось совсем мало, солнце почти зашло. Нужно было снова пройти вдоль ряда и выстрелить каждому в грудь, но если бы они рано поднялись, у них все равно больше не было глаз, чтобы запугивать всех «вампирским взглядом», либо ртов, чтобы кусать несчастных жертв, они лишились всех основных вампирских примочек.

Мы с Юнгом начали прямо с места, где и стояли. Хилл и Киллиан отодвигали мешки и отбрасывали в сторону простыни, открывая нам цель. Я была абсолютно уверена в безопасности, если у них к хренам были снесены бошки, потому что тогда они точно мертвы, но если вы собираетесь пробивать сердце вампира, то всегда стоит видеть свою цель. Всегда лучше как следует прицелиться.

Мы прошли вдоль ряда, пробивая сердца. Даже, несмотря на специальные беруши, в ушах раздавался специфический звон, когда мы закончили. Зашло солнце, я почувствовала это всей кожей, как будто по моему сердцу провели рукой, а спустя секунду почувствовала оставшегося в живых вампира.

— Мы одного пропустили! — закричала я.

Хил взглянул на тела:

— Они мертвы.

— Не в этой комнате.

Киллиан произнес в рацию:

— Блейк говорит вы одного пропустили.

— Здесь все мертвы, кроме нас, — отозвался Дерри.

Затем начались крики, а за ними выстрелы. Мы вернулись в боевой строй, сначала Хилл, потом я, Юнг, Киллиан, Сэвилл. Сделав это без вопросов, не говоря друг другу ни слова. Мы вернулись к построению, правда, сейчас надо было бежать в остальные комнаты, помогать другим бойцам, на звуки выстрелов и криков, потому что такая уж у нас была работа — спешить навстречу трудностям.