Поцелуй мертвеца

Глава 37

Так как мы не были на все сто процентов уверены, что произошло в душе, охранники настояли на том, чтобы пойти туда, где больше народу. На что я заметила, что если ardeur решил всех сожрать, то никакие пистолеты, ножи и мускулы их не спасут, но Клодия была непреклонна — чем больше охранников со мной и Жан-Клодом, тем лучше. Она видела только одно решение этой проблемы — усиление мускульной мощи. Я знала это выражение на ее лице. Когда оно появлялось, спорить было бесполезно, поэтому я даже и не пыталась. Не хотела растрачивать энергию на борьбу с Клодией, лучше поберечь ее для борьбы с Ашером, а возможно и Жан-Клодом тоже.

Шмотье, которое было на мне на месте преступления оставалось все еще грязным, а я чистой, поэтому пришлось взять надетую под халатом Ашера шелковую сорочку от пижамы. Это был тот верх от штанов, что были на Жан-Клоде. По какой-то причине это меня раздражало. Сорочка была из чудесного небесно-голубого, мягчайшего атласа, но она доходила мне до колен и пришлось закатать рукава, тем самым образовав огромные рулоны вокруг обеих моих рук. Не иначе, как закос под маленькую девочку, напялившую рубашку отца, но это лучше, чем сверкать голым задом.

Я смогла приладить наручные ножны с ножами, но цепляющаяся за штаны набедренная кобура, нуждалась… в штанах. Я смогла ее надеть, но это словно нацепить лифчик с передней застежкой за плечи. Кобура наделась, но болталась и ездила туда-сюда без ремней крепления. В руке я несла вещи, которые было не прицепить, и радовалась, что мои основные сумки находились уже в спальне.

У нас было так много охранников, что нам троим проблематично было идти так, чтобы то и дело с ними не сталкиваться. Когда мы добрались до двери в спальню Жан-Клода, я сказала всем охранникам остаться снаружи.

Годфредо возразил:

— Извини, Анита, но Клодия четко выразилась. По крайней мере двое из нас должны постоянно находиться рядом, ни на минуту не спуская с тебя глаз.

— Почему? — спросила я.

— Потому что Ашер напал на тебя этим вечером, и теперь Син в лазарете, а Никки выведен из строя. Клодия не хочет больше неприятностей на сегодня.

— Ашер больше не причинит мне вреда, а то, что произошло с Никки, никакой охранник не смог бы предотвратить. Находись там Клодия со мной и Никки, это бы ни черта не изменило, а привело лишь к тому, что ей и мне было бы не комфортно, что она смотрит как мы трахаемся.

Глаза Года немного расширились. Его немного выбивало из колеи, когда я говорила о сексе как парень.

— Мне жаль, Анита, но приказ был предельно ясен.

— Мне тоже жаль, — ответила я, — но никто из вас не войдет. Это наши личные разборки.

Он начал возражать, но я подняла руку, и он остановился на полуслове.

— В последний раз, когда мы проверяли, мы с Жан-Клодом по рангу были выше Клодии, так что я собираюсь наложить президентское вето. Я не хочу и не нуждаюсь в зрителях.

— Ты недостаточно жестка с Ашером. Поэтому он и отбился от рук.

Я кивнула:

— Все так, но это в прошлом.

Год нахмурился:

— Анита…

— Нет, я серьезно. Ашеру больше не будет поблажек лишь потому, что я его люблю… лишь потому, что его любит Жан-Клод и продолжает проецировать свою любовь на меня.

— Я не верю тебе, — сказал Год.

Я повернулась и посмотрела на обоих вампиров у двери. Жан-Клод приоткрыл дверь, Ашер стоял рядом с ним. Мы все смотрели друг на друга.

— Ma petite права. Для mon chardonneret поблажек больше не будет.

— Ты называешь его своим щеглом, но это ни о чем не говорит, и не заставит нас поверить тебе, — заметил Год.

Домино шагнул вперед:

— Никки заставил меня пообещать, что я не отойду от тебя.

— Это же не я чуть не умерла,— сказала я.

Домино пожал плечами, снова проведя рукой по черно-белым кудрям, и я знала — это было нервное. Большая часть его шевелюры была черной всего с несколькими светлыми прядями, это говорило о том, что наполовину он был белым тигром и наполовину — черным. У моего другого и единственного рожденного тигром бой-френда, со смешанной кровью кланов, Итана, волосы отражали все его тигриные формы сразу. В волосах Домино в основном преобладал черный цвет с добавлением нескольких белых прядей, что означало, в последний раз он перекидывался в черного тигра. Если бы в последний раз он перекидывался в белого, то в волосах бы преобладал белый цвет. Волосы Итана оставались человеческого оттенка, независимо от того в какого тигра он перекидывался последний раз. Домино моргнул, глядя на меня огненно-оранжевыми глазами, выделяющимися даже сильнее, чем леопардовые глаза Мики. Он не смог бы сойти за человека, но в отличие от Мики был рожден с тигриными глазами. Это был знак принадлежности к чистокровной родословной, а не наказанием, как в случае с Микой.

— Никки заставил меня пообещать, что ты не останешься наедине с Ашером.

Я засмеялась, но это вышел нехороший смех:

— Не могу его за это винить. — Я посмотрела на Жан-Клода.

— Думаю, это будут твои секреты, не наши, так что, мне кажется, ты не захочешь, чтобы Домино это слышал.

— Я уже и не знаю, что теперь это значит, — ответила я.

— Это значит, что ты можешь разрешить своему тигру присоединиться к нам, а если не захочешь, чтобы он что-то узнал, скажешь ему выйти.

Я обратилась к Домино:

— Что ты сделаешь, если я пойду в комнату без тебя?

Он покачал головой:

— Ты видела, что Никки сделал с Арэсом?

— Ага.

Домино посмотрел на меня огненными глазами. Взгляд был красноречивым:

— Я высоко ценю твою безопасность, Анита, но и бороться с Никки по-настоящему я тоже не горю желанием.

Он улыбнулся и покачал головой.

— Значит, ты пойдешь со мной в комнату, независимо от того, хочу я этого или нет?

— Анита, Ашер ранил тебя и сильно избил Сина, так, что тот всю ночь проведет на больничной койке. После такого охранники должны доверять ему и оставлять с кем-то наедине?

Разумно конечно. Я повернулась к стоящему в дверях Ашеру:

— Ты будешь паинькой?

— Чтобы я ни сказал, это не убедит охранников. Они мне не поверят, да я их и не виню. Я вел себя хуже ребенка.

— Ты всегда так искренне раскаиваешься после содеянного, но это не надолго, Ашер. Ты исправляешься на какое-то время, а потом что-то опять выводит тебя из равновесия, и ты забываешь о своих обещаниях.

Он кивнул:

— Справедливо. Мне жаль, мне очень жаль, но ты права. Обещания, не подкрепленные делами, пусты.

— Полностью согласна, — сказала я.

Он наклонил голову, закрывая золотистыми волосами лицо. Обычно, когда он начинал скрывать свои шрамы это вызывало во мне грусть — что значило, он испытывал чувство неуверенности — но сегодня ночью это мне напомнило Никки и то, как он прятал за волосами собственные шрамы, поэтому только лишь разозлилась.

— Ладно, Домино может пойти с нами. — Я посмотрела на Годфредо. — Можешь сказать Клодии, что выполнил ее приказ.

— Она хотела, чтобы с тобой находились два охранника.

— Не напирай, — сказала я, и видимо что-то такое появилось в моем голосе или в выражении лица, что он буквально отступил назад и выставил перед собой руки, словно желая показать, что не собирался причинить мне вреда.

— Ладно, — сдался он. — Раз берешь с собой Домино, Клодия меня уже не убьет.

— Или отшлепает тебя по заднице, — прокомментировала я.

Он усмехнулся, кивнув:

— И это тоже.

Я ощутила прикосновение к своему ментальному щиту. Опознав зовущего, я немного опустила щиты и увидела Дамиана. Он был все таким же — метр восемьдесят ростом и обладал самой белой, которую я когда-либо видела у вампира, кожей, ее оттеняли длинные, спадающие ниже плеч, цвета свежей крови волосы, и зеленые, как сочная трава, глаза. Он был бледным еще при жизни, но сотни лет без солнечного света еще сильнее выбелили его кожу, а волосы стали такими красными, насколько это вообще было возможно. Я ощутила, что он держит чью-то руку и мысленно увидела стоявшую рядом ним, почти такую же высокую, как и он сам женщину. Волосы Кардинал были скорее рыжими, нежели красными и вьющимися, в отличие от его совершенно прямых волос, но у них у обоих от природы были рыжие волосы, оба были высокими, стройными, только он был начинающим бодибилдером, а она стройной моделью. В физическом плане они были очень похожи, словно пара отлично подобранных породистых лошадей.

Дамиан работал менеджером в танцевальном клубе Жан-Клода«Пляска Смерти», а Кардинал танцовщицей. Она была его партнершей во время выступлений старомодных танцев, тех времен, когда он еще был жив, но за несколько веков до ее рождения. Она также была одной из тех танцовщиц, которым платили за танец с вампиром. В «Пляске Смерти» люди выстраивались в очередь, чтобы потанцевать с оборотнями и вампирами. В клубе был даже работающий с новичками учитель, обучающих их старинным танцам. Весь клуб был забит под завязку: людьми, вампирами, оборотнями. Все выстраивались ровными рядами, держась за руки и двигаясь в позабытом уже несколько веков танце. Это было что-то.

Дамиан показал вторую женщину перед ним. Она была хрупкой и ниже меня ростом, настолько ниже, что могла бы спокойно пройти под моей рукой, если я положила бы ее ей на плечо. Ее блестящие черные волосы, как водопад лакированной кожи, ниспадали до талии. Раскосые глаза казались карими, но я немало видела подобных ей, чтобы точно знать, что на самом деле они были оранжевыми, но настолько темными, что почти казались карими. При прямом свете они были цвета глубоко проникшего в полено огня, когда можно было подумать, что гореть уже нечему, но если не залить пламя водой, оно может вспыхнуть и спалить целый дом. Ее китайское имя переводилось как Черный Нефрит, но для меня она была просто Джейд, моя Джейд. Она была моим черным тигром зова и первой женщиной, из-за которой моя ориентация из гетеросексуальной стала гетерогибкой.

Джейд выглядела взволнованной. Она отдернулась от руки Дамиана и побежала по коридору. Дамиан посмотрел вверх, большинство из нас сделало так же, когда мы видели друг друга в своих головах:

— Кто-то сказал ей, что ты ранена.

— Черт, — выругалась я вслух.

— Что не так? — спросил Год.

— Кто-то сказал Джейд, что я ранена. Она захочет лично убедиться, что я излечилась.

— А ты не можешь просто передать ей это мысленно? — спросил Год.

— Она слишком напугана и в панике. Это делает ее ментально глухой.

— Не хочу никого обидеть, — заметил Год, — но для убийцы ниндзя супершпионки она слишком пугливая.

— Сам попробуй столетиями терпеть тиранию от Мастера Вампиров, а потом посмотрим, каким станешь ты, — высказался Домино.

Внутри него зашевелился зверь, подняв волну жара, схожую с дыханием лета в прохладном как пещера коридоре.

— Эй, я же сказал— без обид, — повторил Год.

— Да я и не обиделась, — ответила я, и коснулась руки Домино. Я пыталась успокоить его до того, как сюда влетит Джейд. Он все время вставал на ее защиту. Прикосновение к нему распалило его животное, оно хотело перекинуться на меня и вызвать аналогичного тигра, но теперь я знала, как утихомирить эту энергию. Не вырубить ее полностью, не посадить животное в клетку, а успокоить, как домашнего любимца, приласкав, словно большого котенка. Если бы такое было возможно, эти котята с превеликой радостью разорвали бы меня на клочки, лишь бы выбраться на волю, чтобы обладать собственными телами. Мы, наконец-то, выяснили, что именно метки Жан-Клода удерживали меня от превращений по-настоящему. Современная ликантропия для вампиров не заразна, и благодаря его меткам и собственной некромантии я была слишком схожа по природе с вампирами. Заразной для нежити была только древнего происхождения ликантропия.

— Успокойся, — сказала я Домино.

Джейд отплатила Домино величайшим комплиментом, который только могла сделать мужчине: она пустила его в нашу постель. Натаниэля она терпела в постели, как и Криспина, который был белым тигром и стриптизером в «Запретном Плоде», но со мной она спала не часто, потому что я настаивала на том, чтобы в постели всегда присутствовал мужчина. Ее мучитель был мужчиной, что породило у нее предубеждение к ним. Единственное, что было для нее еще хуже — вампиры-мужчины. Дамиан завоевал ее доверие, поведав ей о своих унижениях в руках Той, Которая Его Породила. На фоне его госпожи-вампирши хозяин Джейд смотрелся вполне благоразумным. Ей пришлось принять то, что и женщины могут быть такими. Жан-Клод и Ашер знали немало историй о Белль Морт, а еще была Мать Всея Тьмы, и сумасшедшая сучка, Николаос — первый Мастер Города Сент-Луис. Сумасшествие не делало различий по половому признаку.

Жан-Клод завоевал ее, просто будучи самим собой. Было крайне интересно наблюдать этот процесс, как он входил к ней в доверие. Он всегда говорил мне, что я единственная женщина, когда-либо нарушавшая его планы. Глядя, как он очаровывал Джейд, я поверила в это.

Джейд возникла, передвигаясь так быстро, что казалась размытым черно-белым пятном. Я передала свое оружие Домино и приготовилась. Она была довольно хрупкого телосложения, а я была довольно сильной, но все равно бег на такой скорости вызывает нехилую инерцию.

Она замедлилась достаточно, чтобы я смогла увидеть длинные волосы за ее спиной, бледное лицо и безумные глаза. А затем она, как обезьянка, запрыгнула на меня. Жан-Клод положил мне ладонь на спину, чтобы поддержать меня, когда вся эта скорость и энергия полетела в мои объятия. Джейд обняла меня ногами за талию, руками — за шею, и зарылась лицом в мои волосы на шее. Я подхватила ее руками за единственное место, за которое могла ее поддержать — чуть ниже маленькой попки. Тем же способом Никки нес меня в душ. От этой мысли у меня все сжалось в животе.

Она пробормотала что-то мне в шею, но это был китайский. Даже через год я так и не могла уловить тонкостей этого языка.

Я начала мурлыкать что-то успокаивающее, поглаживая одной рукой ее невероятно шелковистые волосы, а другой, держа ее на весу.

— Джейд, детка, я не понимаю тебя, когда ты так расстроена. Пожалуйста, помедленнее и говори на английском, дорогая, на ан-глий-ском.

Она подняла лицо лишь настолько, чтобы посмотреть на меня. Ее макияж был размазан вокруг глаз, так что, скорее всего, у меня тоже остались черные пятна на шее и на голубом шелке сорочки.

Ее голос прозвучал шипящим шепотом:

— Они сказали, что ты ранена.

— Уже все в порядке, все зажило.

Она изучала мое лицо, серьезная как ребенок, размышляя, не лгу ли я ей. Раньше я так и пыталась делать, но обнаружила, что правда срабатывает куда лучше, успокоительной лжи. Она была намного более женственна, чем когда-либо буду я, но так же, как и я предпочитала правду, и если ей солгут, никогда этого не забывала. Ага, так же, как и я.

— Поклянись, — прошептала она.

Я кивнула, и как можно торжественней произнесла:

— Клянусь.

Она улыбнулась, и лицо поменяло выражение — от сосредоточенной красоты к сияющему счастью. Она вся сияла, а когда на вас так кто-то смотрит, что еще вы можете сделать? Я поцеловала ее, и она обняла меня, снова обвив руками мою шею, счастливо прильнув ко мне. Я неожиданно обрадовалась, что моя сорочка была длиной до колен; такие полные энтузиазма объятия задирали короткие юбки вверх и показывали слишком откровенное девочка-с-девочкой шоу. Специально для вас, моя доблестная охрана.

— Ma petite, не желаете ли вы с прелестной Джейд зайти внутрь? — Он придерживал дверь, приглашал войти. Ашер уже был в комнате.

Я вздохнула, но Жан-Клод прав. Джейд никогда бы мне не позволила поставить ее на ноги и сказать, чтобы она играла в другом месте. Именно я спасла ее от веков тирании, просто лучше разбираясь в метафизике, чем тот, кто ее унижал. В сущности, я была лучшим вампиром, так что он все еще был жив. Остальные члены Арлекина гонялись за ним и несколькими оставшимися негодяями, но он пока еще жив. Джейд считала, что если я умру, прежний хозяин снова заполучит ее. Я была не просто спасителем, а гарантией того, что она не попадет к нему вновь. Мы даже не могли сказать ей, что она ошибается, потому что, как предполагается, ты не можешь разорвать связь между Мастером и животным его зова, не убив Мастера. Но я-то, в отличие от него, знала, что одной из частей того, что заставляло все это работать, было желание Джейд. Она хотела свободы, и когда я ее предложила, она отдала свою свободную волю мне. Куда легче спасать заключенных, если они хотят пойти за тобой. Я предлагала любовь и безопасность, он — ненависть и страх; кто откажется от любви?