Почему дети лгут?

Глава 2 Почему одни дети лгут больше, чем другие

Двенадцатилетний Джерри, пятиклассник из Чикаго, однажды стал участником крупнейшего в мире эксперимента по изучению жульничества, лжи и воровства. В опыте участвовали около 11 тысяч детей из 19 школ. Большинство из них учились в V — VIII классах, но среди них встречались и старшеклассники. Все они находились в таких условиях, при которых имели возможность сплутовать во время игры, спортивных соревнований, тестирования. Была также смоделирована возможность украсть деньги.

Всего насчитывалось 32 различные ситуации, в которых дети могли повести себя либо честно, либо нечестно. Большинство детей участвовали в эксперименте на протяжении четырех часов — времени достаточного, чтобы проявить стойкость или поддаться на провокацию. Некоторых впоследствии спрашивали, честно ли они себя вели. Организовавшие это классическое исследование психологи доктор Хью Хартшорн и доктор Марк Мэй обследовали условия семейного воспитания некоторых детей.

Спонсорами этого уникального исследования выступили Педагогический колледж Колумбийского Университета и Институт социального и религиозного образования. Была собрана исключительная по объему информация, и с тех пор ни одно научное исследование лжи не могло сравниться с данным по своему масштабу. Кажется невероятным, что эта гигантская работа была проделана в середине 20-х годов! Еще более удивительно, что уже в ту пору, исследование было осуществлено на очень высоком уровне. В 1928 г. вышли два тома, содержавшие отчет о проведенных экспериментах. Отчеты были составлены очень обстоятельно, освещали множество технических подробностей, это, как я полагаю, привело к тому, что они не возымели подобающего эффекта. Слишком много информации требовало осмысления. (Плюсы и минусы этого удивительного исследования обсуждаются в конце нашей книги.)

Многие из приведенных мною объяснений того, почему одни дети лгут чаще, чем другие, впервые установлены Хартшорном и Мэем. Особое внимание я обращаю на факты, нашедшие подтверждение в последующих научных работах. Кое-что с тех пор не подвергалось дальнейшему изучению, и нам известно лишь то, что было установлено более 60 лет назад. Я привлек результаты и тех работ, которые были выполнены независимо от эксперимента Хартшорна и Мэя.

Самая интересная часть их исследования — различия между теми детьми, которые вели себя честно, и теми, кто пошел на обман, а потом, будучи уличен, отрицал это. У меня было два основных вопроса. Первый: чем отличаются дети, не прибегавшие к жульничеству или обману, от тех, кто пошел на обман? Чтобы ответить на этот вопрос, я решил обратить внимание на три особенности ребенка: уровень интеллектуального развития, степень социальной адаптации и особенности личности. Необходимо было учесть и внешние влияния — со стороны семьи, родителей, друзей. Как выяснилось, каждая из перечисленных особенностей имеет определенное значение. Второй вопрос заключался в следующем: если мой ребенок лжет, то означает ли это, что в будущем у него есть шанс попасть в беду? Прежде чем на него ответить, нам снова следует обратиться к работе Хартшорна и Мэя. (Далее в тексте имена участников эксперимента изменены, а все остальное, включая цитаты, является описанием подлинных ситуаций.)

Учитель вышел из класса, и перед Джерри и его одноклассниками появилась женщина, представившаяся как миссис Норман. Она сказала: «Сегодня нам предстоит выполнить несколько тестов. Сейчас вам будут розданы задания и я объясню правила. У всех есть заточенные карандаши и чистая бумага? Тест включает несколько арифметических задач. Вместе с заданием я раздам вам список правильных ответов, по которым вы можете проверить свои результаты. Страницу с ответами подложите под лист бумаги, на котором будете писать, и не заглядывайте туда, пока не закончите решать»[12].

Джерри раскрыл буклет и прочитал первый вопрос: «Сколько потребуется яиц, чтобы испечь 3 пирога, если для одного пирога нужно 2 яйца?» Он сосчитал и записал ответ. «Может быть, стоит проверить, правильно ли я решил», — подумал он. Украдкой он заглянул в список ответов. Его результат оказался правильным.

Следующее задание было труднее: «18 составляет...% от 40». Джерри сомневался, как следует его решать. После недолгого колебания он заглянул в список и записал правильный ответ.

После этого каждый раз, когда Джерри не был уверен в правильности своего решения, он подглядывал в ответы.

Миссис Норман собрала готовые работы по арифметике. Следующий тест состоял из предложений, в которые требовалось вставить пропущенные слова, например: «Бедному маленькому... нечего..., он голоден». На этот раз миссис Норман не дала списка правильных ответов. Искушение возникло позднее. По прошествии двадцати минут миссис Норман сказала: «Остановитесь и проверьте результаты. Вот список ответов. Рядом с каждым своим правильным ответом поставьте знак С, а рядом с неправильным — X. Там, где ответа вы вообще не дали, никакого знака не ставьте. Сосчитайте, сколько у вас получилось знаков С. Это — ваша отметка. Поставьте ее в правом верхнем углу на первой

Проверяя свое задание, Джерри изменил некоторые ответы. Затем последовал тест на общую эрудицию. Как и в предыдущем задании миссис Норман раздала детям ответы для подсчета своих оценок. Джерри и здесь сжульничал. Последним давался тест, в котором возможность схитрить была иной. Миссис Норман объяснила: «Тест на знание смысла слов предусматривает, что вы должны разъяснить значения предложенных вам понятий. Это задание будет частью вашей домашней работы. Тест вы должны выполнить сами, не обращаясь ни к кому за помощью и не заглядывая в словари. Сделайте эту работу сегодня, а завтра сдадите. Запомните: никаких подсказок!»

Через несколько дней миссис Норман снова пришла в класс. Она снова раздала тесты, очень похожие на предыдущие: задания на арифметические подсчеты, завершение предложений, общую эрудицию и знание смысла слов; однако все вопросы отличались от тех, что предлагались прежде. На этот раз участники не получили списки ответов, задание на дом им не давалось и у Джерри не было никакой возможности схитрить; иными словами, тест показывал именно то, что Джерри действительно сам знал. Сопоставив материалы двух тестов, Хартшорн и Мэй выявили тех, кто мошенничал. Результаты второго теста у Джерри были настолько хуже, что их никак нельзя было объяснить простым невезением. Это также не могло быть следствием различий между двумя тестами. Сопоставление данных первой и второй проверок позволило исследователям установить, кто из детей вел себя нечестно.

Исследователи знали, кто обманывал, обманщики же не подозревали, что им об этом известно. На следующей неделе учитель вручил Джерри список вопросов. Начало было вполне невинным:

— Любишь ли ты собак?

— Хорошее ли у тебя обычно настроение?

— Чувствуешь ли ты себя по утрам хорошо отдохнувшим?

Далее следовали вопросы, призванные выяснить, станут ли обманщики отрицать свой обман:

— Помнишь, как недавно тебе был предложен тест?

— Помнишь, как одно из заданий было дано на дом?

— Ты действительно выполнил его сам, без чьей-то помощи?

— Если ты получил подсказку, то попросил ли ты ее у кого-то или заглянул в словарь?

— Понимал ли ты тогда, что не должен обращаться за помощью?

К некоторым заданиям давались списки правильных ответов.

— Списал ли ты хотя бы один из ответов из этого списка?

Выполняя тесты в школе, 44% детей прибегали к списыванию. Данный показатель варьировался от менее 20 до более 50% в разных школах, классах, а также в зависимости от возраста, пола, расовой принадлежности детей. Приведенные данные, вероятно, занижены, поскольку невозможно выявить детей, схитривших один-два раза в том или ином задании. Подавляющее большинство из этих 44% солгали, отвечая на вопрос, не жульничали ли они. В каждой возрастной группе солгали больше половины из жульничавших детей, обычно этот показатель превосходил 80%. Однако 20% не стали отпираться и признались; ну конечно, были и такие, кто с самого начала не прибегал к обману.

Вопрос вопросов: почему одни дети поступают честно, тогда как другие жульничают, а потом лгут, отрицая свое плутовство? В чем различия между честными детьми и обманщиками?

Чтобы ответить на эти вопросы, Хартшорн и Мэй из тысяч детей, участвовавших в эксперименте, отобрали две группы. В каждую включили поровну мальчиков и девочек, в них были представлены все обследованные школы и классы. 80 детей, не прибегавших ни к каким уловкам, составили «честную» группу. Их сравнивали с 90 детьми, которые списывали правильные ответы или пользовались подсказками, а потом умолчали об этом. Побывав дома у этих детей, исследователи беседовали с их родителями, а также наблюдали особенности их отношений с детьми.

Первый вопрос, ответ на который я искал в исследовании Хартшорна и Мэя, звучал так: «Отличаются ли чем-нибудь дети, которые лгут, от честных детей?»

Ответ, который я нашел, был: и да, и нет. Лжецы отличаются большим неблагополучием в семейных отношениях, во взаимоотношениях с окружающими да и их личностные характеристики менее благоприятны.

Различия между честными и нечестными детьми оказались, однако, не очень велики. Встречались лжецы, у которых было не больше признаков неблагополучия, чем у честных детей. Однако и некоторые честные дети имели столько же неблагоприятны» характеристик, что и большинство лжецов. Хотя в исследовании измерялись 24 различных признака неблагополучия — от нарушений поведения до низкого материального уровня семей, — оказалось, что все эти факторы не могут исчерпывающе объяснить, солжет ли ребенок в данной ситуации и если да, тс почему.

Имея в виду, что выводы исследователей не относятся к каждому конкретному ребенку, давайте проанализируем полученные факты, в особенности те, которые нашли подтверждение в публикациях последующих 60 лет. Мы обнаружим не один, а множество факторов, связанных с ложью.

Среди солгавших, по сравнению с честными детьми оказалось больше тех, чей IQ (коэффициент интеллекта) был ниже среднего[13]. Около трети детей из группы с самым низким IQ лгали и жульничали. Из тех детей, чей IQ был самым высоким, не солгал никто. В интервале между этими крайними показателями выявилась тенденция — чем выше IQ, тем ниже процент лжецов. Большинство исследований детского интеллекта, осуществленных в последующие 50 лет, также показали, что более одаренные дети менее склонны ко лжи[14].

Хартшорн и Мэй учли возможность того, что решающую роль в объяснении данного явления могут играть социально-экономические условия жизни ребенка. Им было известно, что с тестами интеллекта лучше справляются дети из благополучных семей верхнего среднего класса. Исследователи располагали и свидетельствами того, что культурный уровень семьи (количество произведений живописи, музыки, литературы, воздействующих на ребенка дома) влияет на склонность ко лжи. Дабы выяснить, выступает ли коэффициент интеллекта характеристикой, независимой от уровня благосостояния семьи, они обследовали детей из частных школ, все учащиеся которых происходили из весьма обеспеченных семей. И хотя влияние семейного достатка выносилось за скобки (он был свойствен всем), обнаружилось, что уровень интеллекта все же связан со склонностью ко лжи.

Почему одаренные дети меньше лгут? Может быть, им это просто не нужно. Они знают, что обладают Достаточными способностями, чтобы получать хорошие отметки без всякого плутовства. Хартшорн и Мэй решили, что если такой вывод верен, то одаренные дети стали бы лгать не меньше, чем их менее способные сверстники, в таких ситуациях, когда они не могли рассчитывать на свои умственные способности. Так и получилось: в групповых играх, спортивных соревнованиях, тестах технических способностей и ситуациях, провоцирующих кражу, честность оказалась нисколько не зависящей от интеллекта. Таким образом, не стоит утверждать, что одаренные дети меньше лгут. Правильнее сказать, что дети, обладающие одаренностью в какой-либо сфере, менее склонны к обману в ситуациях, когда их способности гарантируют успех. Можно предположить, что дети, обладающие высокими спортивными данными, не стали бы плутовать при проверке именно этих способностей. Впрочем, насколько мне известно, такого исследования еще не проводилось.

Психолог Роджер Бертон, изучавший проблему нечестности на протяжении последних 25 лет, утверждает: «Зависимость честности от интеллекта ограничена сферой школьной успеваемости и тестов, когда усвоенный ранее опыт неудач побуждает некоторых детей с низким IQ к плутовству. Нечестность для этих детей выступает средством добиться того, что они уже не рассчитывают достичь честным путем»[15].

Возможно, доктор Бертон преувеличивает. Для некоторых детей, которые пошли на обман, успех вовсе не был абсолютно недостижим. Дети со средним IQ обладали достаточными способностями, чтобы, приложив усилие, хорошо выполнить задание. Они, однако, плутовали чаще, чем дети с высоким IQ. Возможно, таким образом они стремились не слишком утруждать себя. Не исключено, что одаренные дети, которым не пришлось особенно напрягаться, также пошли бы на обман, столкнувшись с трудными задачами. Из имеющихся в нашем распоряжении материалов невозможно заключить, ради чего дети лгут — чтобы избежать неудачи или лишней работы?

Существует еще одно объяснение того, почему честность и интеллект взаимосвязаны. Хартшорн и Мэй предположили, что одаренные дети в большей степени способны предвидеть неприятности, связанные с разоблачением обмана. Им не удалось это проверить, однако исследование, выполненное впоследствии другими учеными, подтвердило правильность их гипотезы. В 1972 г. были опубликованы результаты эксперимента, в котором использовались тесты, аналогичные тем, что применили Хартшорн и Мэй. Детям предоставлялась возможность украдкой исправить свои ответы во время проверки результатов. Эксперимент строился так, что для половины детей риск разоблачения был весьма высок, тогда как для другой половины вероятность попасться была невелика. Полученные результаты показали: для тех детей, кто не очень опасался разоблачения, уровень интеллекта не играл роли, и одаренные дети плутовали столь же часто, сколь и менее способные. Но в ситуации повышенного риска одаренные дети вели себя честнее[16].

Есть и третье объяснение того, как интеллект связан с честностью. Это объяснение не рассматривалось Хартшорном и Мэем. Одаренные дети просто тоньше жульничают и умнее лгут[17]. Их труднее уличить во лжи. Это невозможно было выяснить в исследовании Хартшорна и Мэя, поскольку они построили опыт таким образом, что наверняка знали, кто солгал. Но в реальной жизни за нашей спиной не стоит экспериментатор. И не каждый обманщик попадается. Родители и учителя далеко не всегда знают, кто обманывает. У сказочного Пиноккио каждое сказанное им слово неправды увеличивало длину носа, но наши дети не из сказки. Следуя этой логике, можно допустить, что одаренные дети лгут даже больше, поскольку родители требуют от них высоких достижений, а сами они уже поняли, что могут успешно и безнаказанно плутовать.

Итак, не следует считать высокий интеллект гарантией честности. Если способности вашего ребенка выше средних, это еще не означает, что он не станет лгать или жульничать. В действительности умный ребенок может оказаться более искусным лжецом и за счет этого избегать разоблачения. Все будет зависеть от возможностей, требований окружающих и других факторов.

Хотя имеются и иные данные, я полагаю, что вряд ли одаренные дети лучше осознают пагубность лжи. Просто они не прибегают к ней, когда опасаются риска или когда могут и без того добиться успеха.

Если способности вашего ребенка ближе к средним, в школе у него возникает больше искушений, в особенности при условии, что вы требуете от него высоких оценок, а в школе высок дух конкуренции. Сказанное не означает, что ваш ребенок обязательно должен лгать или жульничать, но предпосылок для подобного поведения у него действительно больше.

Я знаю Джеймса с того времени, когда ему было 7 лет. Тогда его мать — Алиса — вышла замуж за Карла, моего близкого друга. Ее первый брак распался четыре года до этого. Джеймс был симпатичным ребенком. Казалось, он легко ладит со взрослыми и ровесниками. Школьными успехами он, однако, не блистал. Вскоре после вторичного замужества его ери, когда Джеймс был в III классе, учителя обратили внимание на то, что он стал лгать. Карл был вне себя. Ничто не раздражало его так, как нечестность. Искренность была его главным жизненным принципом, и ложь он воспринимал как пощечину. Он рассказал мне об этом, но я еще не занимался исследованиями детской лжи и мало чем мог ему помочь.

А Джеймс продолжал лгать. Когда ему было 11 лет, он стащил деньги из сумочки матери. Сломал видеокамеру отчима и упорно отпирался. В школе дела шли совсем плохо. В 14 лет он вовсю пропускал занятия и был замечен за курением марихуаны. В отчаянии родители отправили Джеймса в интернат. Успеха это не принесло. Повзрослев, Джеймс так и не нашел постоянной работы и уже не раз привлекался к суду за мелкое хулиганство.

Прежде чем сделать вывод, что детская ложь приводит к удручающим последствиям в зрелом возрасте, обратимся к еще одной истории — на этот раз из моего собственного опыта, поскольку она свидетельствует об обратном. Когда мне было 13 — 14 лет, я частенько лгал, но вовсе не стал шалопаем. С 12 лет я тайком курил. В 13 лет я открыл для себя джаз. Я жил в Нью-Джерси, в часе езды от лучших джазовых клубов Нью-Йорка на Манхеттене. Я ухитрился подделать водительское удостоверение, чтобы доказать, будто мне 18. Я тайком купил костюм в «джазовом стиле». По пятницам я говорил родителям, что направляюсь в Нью-Йорк в гости к друзьям. Сам шел на автовокзал, где в секрете содержал ящик в камере хранения, менял там одежду тринадцатилетнего школьника на джинсы в обтяжку, ярко-желтую рубаху с отложным воротником и твидовый пиджак. В этом одеянии я встречался с друзьями на ступеньках джаз-клуба. А потом благодаря полумраку, взрослой одежде и фальшивому удостоверению я получал доступ в ночной клуб, где мы слушали джаз потягивали пиво до четырех утра.

На следующий день я возвращался на автовокзал, переодевался и шел домой. Родители так никогда узнали о моей тайной жизни. Правда, пару лет спустя они узнали, что я курю. И хотя меня выгнали школы за дерзкие возражения учителю, я, буду подростком и взрослым, ни разу не участвовал ни в каких противоправных действиях и работаю на одном месте вот уже более 30 лет. А сегодня, как и большинство родителей, я озабочен тем, не попробует Том прибегнуть к тем же трюкам, что и я в его годы.

Из чьего жизненного пути — моего или Джеймса следует делать выводы? Являются ли дети, которые лгут, менее социально приспособленными, служил ложь первым шагом к асоциальному поведению возможно, и к преступлению? Научные данные свидетельствуют, что для некоторых детей ответ мои быть утвердительным.

Хотя Хартшорн и Мэй обнаружили более значительные нарушения социальной адаптации у лжецов сравнению с честными детьми, эти различия оказались незначительными. Среди лжецов было несколько больше тех, кому учителя ставили низкие оценки по поведению, и некоторые из них имели худшие показатели по тесту склонности к невротическим реакциям. Недавние исследования гораздо убедительнее продемонстрировали, что ложь и социальная неприспособленность все же существенно взаимосвязаны.

Оказалось, что те дети, чьи затруднения в социальной адаптации привели их к психотерапевту, лгут чаще других детей. Этот факт установлен в семи независимых друг от друга исследованиях, выполненных за последние 15 лет. Исследования охватывали детей в возрасте от 5 до 15 лет. Анализируя эти работы, я обнаружил, что плохо адаптированные дети лгут в 2,5 раза больше, чем их нормальные сверстники.

Было выявлено два вида плохой социальной адаптации — отклоняющееся («плохое») поведение и склонность к агрессии, для которых ложь оказалась наиболее характерной. Так, в одном исследовании было обнаружено, что 65% детей с «плохим» поведением являются, по мнению окружающих, лжецами, тогда как среди невротиков доля лжецов не превышает 13%. Дети, склонные ко лжи, чаще употребляют алкоголь и наркотики, чаще заводят сомнительных приятелей, присоединяются к бандам, проявляют упрямство, устраивают пожары, а когда их застают на месте происшествия, сваливают вину на других.

Что и говорить, безрадостная картина!

Одно из наиболее крупных исследований посвящено сопоставлению отчетов родителей тех детей, которые нуждались в психотерапевтической помощи, и тех, которым она не требовалась[18]. Всего исследованием было охвачено 2600 детей обоего пола от 4 до 16 лет, белых и черных, происходивших из различной социальной среды. Половина детей нуждалась в помощи (плохая адаптация), а половина считалась благополучной (контрольная группа)[19].

Родители отвечали на вопросы о 138 различных аспектах поведения своих детей. Один из вопрос, касался того, лгут ли и жульничают их дети: часто, иногда или никогда. Среди социально неприспособленных детей лжецы, судя по характеристикам показателей, составили половину, тогда как в контрольной группе — всего одну пятую. Между группами наблюдались самые разнообразные различия, но различие в частоте лжи было одним из наиболее выраженным. Оно не было связано ни с полом, ни с расовой принадлежностью, ни с уровнем благосостояния семьи. (Интересно отметить, что наиболее значительными отличиями дезадаптированной группы от контрольной были чувство печали, ожидание несчастья, а также низкая успеваемость.)

Хотя было установлено, что плохо адаптированные дети любого возраста лгут чаще, чем дети из контрольной группы, наиболее заметно это различие выступило для возрастной группы шестнадцатилетних. Среди плохо адаптированных ребят около 90% мальчиков и почти 70% девочек лгали. В противоположность этому в контрольной группе лжецы составили менее 20%.

В ходе данного исследования доктор Томас Ахенбах и доктор Крейг Эдельбрук выявили еще некоторые особенности, свойственные плохо приспособленным детям, расположенным ко лжи: склонность к воровству и вандализму, прогулы, пребывание в скверных компаниях. Не так давно наиболее активные исследователи лжи и асоциального поведения психологи Магда Стаутхамер-Лебер и ее муж Рольф Лебер обследовали мальчиков и юношей — учащихся IV, VII и X классов в 21 школьном округе штате Орегон[20]. На основании отчетов родителей и учителей они установили, что лжи часто сопутствуют воровство, наркомания и участие в драках. Взаимосвязь с воровством и наркоманией была наиболее высока у десятиклассников, хотя и в IV и в VII классах она также имела место. А взаимосвязь с драчливостью преобладала у семиклассников (десятиклассники, очевидно, дерутся меньше).

Десятиклассники, склонные ко лжи, также имели больше приводов в полицию и чаще пропускали уроки. Взаимосвязь лжи и воровства у этих ребят выступала особенно заметно.

Все исследования лжи и социальной дезадаптации, не исключая и работу доктора Стаутхамер-Лебер, связаны с одной серьезной проблемой: они подвержены тому, что психологи называют эффектом ореола. Имеется в виду, что, если вам о каком-либо человеке известно нечто хорошее или плохое, вы, скорее всего, будете склонны считать, что он обладает и другими хорошими или плохими чертами. Если вас спросят, любит ли мать Тереза [21] детей, вы, по всей видимости, ответите утвердительно. Я бы назвал этот феномен эффектом нимба и рогов, поскольку он действует в обе стороны — ив положительную, и в отрицательную. Так на вопрос, любил ли детей Адольф Гитлер, большинство людей, наверное, ответят отрицательно. Данный эффект порождает предвзятость, заставляя нас считать, что столь отталкивающая личность, как Гитлер, не способна на что-то хорошее, например на любовь к детям.

В школе эффект ореола проявляется так. Предположим, учитель не может справиться с учеником, который не слушает на уроках, дерется, крадет чужие вещи, огрызается в ответ на замечания. И даже если учитель ни разу не уличил его во лжи, он, скорее всего, считает его еще и лжецом. Даже если эффект ореола не дает учителю уверенности, будто он поймал ученика на лжи, этот эффект все равно заставляет его более пристально следить за данным ребенком. Под столь пристальным надзором вероятность попасться в том случае, если он действительно солжет, для этого ученика сильно возрастает. И наоборот, ученик-паинька, с которым нет никаких хлопот, может извлечь для себя выгоду из оборотной стороны этого эффекта. Даже если учительский любимчик лжет так же часто, как и его одноклассник-оболтус, учитель не склонен следить за ним и, скорее всего, ложь паиньки останется незамеченной и безнаказанной.

Приходится констатировать, что результаты опроса учителей, родителей и знакомых явно подвержены влиянию эффекта ореола. По сути все изученные мною труды, посвященные лжи, страдают известной предвзятостью, за исключением, пожалуй, лишь работы Хартшорна и Мэя. Они не полагались на мнение родителей и учителей, а организовывали такие ситуации, в которых своими глазами могли увидеть, кто солжет.

Не следует, однако, из-за влияния эффекта ореола отвергать все полученные результаты. Хотя невозможно точно установить, насколько ложь взаимосвязана с социальной дезадаптацией, очевидно, что дети с отклонениями в поведении лгут чаще благополучных. Социально дезадаптированные дети, по определению, являются неудачниками. Они нарушают правила, установленные родителями, школой и обществом, и попадаются на этих нарушениях. Чтобы избежать наказания или получить нечто, чего не добыть честным путем, эти дети вынуждены прибегать ко лжи (как в свое время я завышал возраст, чтобы пробраться в ночной клуб).

Из всего сказанного явствует, что ложь скорее следствие, а не причина социальной дезадаптации. Однако давайте на минуту представим, что ложь является причиной, т. е. порождает плохую приспособленность. Следуя этой логике, можно утверждать, что дети, которые научились лгать и не попадаться на своей лжи, скорее всего станут нарушать и все прочие нормы и запреты. Следовательно, когда они вырастут, выбранный путь приведет их к другим дурным поступкам. Шаг за шагом юный лжец будет превращаться в отпетого преступника. Привыкнув лгать, он с большей легкостью станет делать то, за что обычно наказывают, поскольку у него есть надежда выкрутиться с помощью лжи.

Возвращаясь к нашему исходному вопросу, мы вынуждены констатировать, что проведенные к, настоящему времени исследования не позволяют сделать вывод о том, что же выступает следствием, а что — причиной. Так или иначе привычка ко лжи — дурной знак. Это не единственный признак социальной дезадаптации. Но если ваш ребенок часто лжет (я не имею в виду поддразнивания и розыгрыши), то есть повод насторожиться. Если лживость вошла у ребенка в привычку, стала неотъемлемым признаком поведения, то настало время выяснить причину этого. Надо учитывать и такую возможность: не побуждается ли ложь ребенка вашим собственным поведением? Может быть, установленные вами рамки слишком узки? Не стремитесь ли вы во всем оградить и защитить ребенка? Не вторгаетесь ли вы сверх меры в его интимный мир? Не лжете ли вы сами на глазах у ребенка, неявно заявляя, что ложь — дело нормальное? Объясните ребенку, как нечестность разрушает доверие и сколь трудно людям жить вместе, когда они не доверяют друг другу. Убедитесь, что ребенок понимает, что вы сами не приемлете лжи и почему вы сделали такой моральный выбор.

Лет двадцать назад появилось множество психологических исследований, посвященных тому, какие утонченные манипуляции осуществляют некоторые люди ради достижения своих целей. Такие люди не связаны общепринятой моралью; власть над другими для них гораздо важнее того, что эти другие чувствуют и переживают. Психолог Ричард Кристи составил вопросник для выявления людей подобного типа. Вопросник базировался в основном на идеях книги Макиавелли «Государь», увидевшей свет в 1513 г. Хотя рекомендации Макиавелли касались сложных политических проблем, его имя с той поры ассоциируется с беспринципностью, лживостью и коварством в межличностных взаимоотношениях[22]. Главный редактор издательства «Саймон и Шустер» Майкл Корда в своей книге «Власть!», ставшей бестселлером 70-х, так определяет данный жизненный стиль: «Одни люди играют властью ради денег, другие — ради славы, третьи — ради секса... Кем бы ты ни был, истина заключается в том, что твои личные интересы никого не касаются, ты должен соблюдать их сам. Твое приобретение — чья-то потеря, твое поражение — чья-то победа»[23].

Большинство исследований макиавеллизма (психологи пользуются сокращением Мак) посвящено взрослым. Но некоторые ученые заинтересовались также тем, действительно ли дети, обладающие этим свойством, лгут более часто и более успешно. Для детского возраста был адаптирован Мак-опросник (в целом содержание его то же, что и для взрослых). Вот примеры вопросов из детского варианта:

Я никогда не объясняю другим мотивы своего поведения, если только это не пойдет мне на пользу (Мак: да).

Большинство людей хорошие и добрые (Мак: нет).

Наилучший способ ладить с людьми — это говорить им приятное (Мак: да).

Делать что-либо можно только тогда, когда уверен, что поступаешь правильно (Мак: нет).

Самое разумное — исходить из того, что любой человек способен повести себя подло в соответствующих обстоятельствах (Мак: да).

Надо всегда во что бы то ни стало быть честным (Мак: нет)

Иногда, чтобы добиться своего, надо причинить ущерб другим людям (Мак: да)

Большинство людей не станут усердно трудиться без принуждения (Мак: да)

Лучше быть обычным человеком и жить честно, чем быть знаменитым и нечестным (Мак: нет).

Лучше честно сказать другому, что ты нуждаешься в его помощи, чем уловками заставить его помочь тебе (Мак нет)[24].

В одном очень интересном эксперименте Мак-опросник был предъявлен 48 парам пятиклассников[25]. По результатам опроса детей разбили на 3 группы: с высокими, средними и низкими показателями макиавеллизма. Затем детей объединили в пары и сделали это таким образом, чтобы в каждой оказался один ребенок со средним показателем, а другой — с высоким или низким.

Когда пару приглашали для интервью, ребенка со средним баллом просили подождать, а другой удалялся с экспериментатором в соседнюю комнату. Там они садились друг против друга за стол, на котором стояла тарелка с пятнадцатью крекерами, горькими на вкус. Экспериментатор представлялся как экономист, работающий на хлебопекарную компанию. Ему якобы требовалось выяснить, нравится ли детям новый сорт крекера (очень полезного для здоровья), перед тем, как выпустить его в продажу. Попробовав крекер, ребенок, естественно, находил его невкусным. Тогда ему давали что-нибудь сладкое, чтобы избавить от неприятного вкуса, и экспериментатор говорил: «Никто еще не съел много таких крекеров. Думаю, ты понимаешь почему. Но нам очень важно знать, каковы эти крекеры на вкус после того, как съесть несколько штук. Знаешь, когда привыкаешь к этому вкусу, он может даже нравиться, и чем больше ешь — тем кажется вкуснее. Ты ведь хорошо знаешь (называлось имя другого ребенка из его пары), может быть, сможешь убедить его съесть несколько штук. Ты мне очень поможешь, и я заплачу тебе по 5 центов за каждый съеденный им крекер... Мне не важно, каким образом ты сумеешь его убедить, надо только, чтобы он съел как можно больше. Если ты не хочешь мне помогать, я не настаиваю. Ну как?»

Потом другого ребенка приглашали в комнату и состоявшийся между детьми диалог записывали на пленку. Дети с высокими МАК-показателями добились большего успеха. Как же им удавалось накормить товарища несъедобным кушаньем? За счет лжи. Они просто больше лгали. Причем ложь девочек с высокими МАК-показателями была более правдоподобной, чем мальчиков.

Такие дети оказались способны ввести в заблуждение не только сверстников, но и взрослых. Экспериментатор давал прослушать записи диалогов некоторым взрослым и просил их оценить каждого ребенка по ряду характеристик. Дети с высоким МАК-показателем произвели впечатление более искренних и непосредственных. Похожие результаты были получены и в эксперименте с шестиклассниками, проведенном доктором Сюзен Нэчеми [26]. Она организовала игру в кости, в которой ребенку предоставлялась возможность выбора: играть честно или блефовать (т. е. называть завышенное число выпавших очков). Успеха можно было достичь обоими путями, однако, блефуя, можно было добиться большего. Дети с высокими МАК-показателями блефовали более часто и успешно и в результате значительно преуспели в игре по сравнению с остальными.

Согласно некоторым исследованиям, макиавеллевский подход к жизненным проблемам менее характерен для младших подростков, нежели для юношей и для взрослых. Некоторые подростки, однако, выступают искусными манипуляторами. По этому поводу доктор Кристи и его соавтор доктор Флоренс Гейс пишут:

«... Для некоторых детей вхождение во внешний мир, отличающийся от уютной домашней среды, связано с болезненной утратой детской непосредственности и возрастанием макиавеллизма... Многим взрослым Мак свойственен даже в меньшей степени, чем десятилетнему ребенку... Хот, мы и не располагаем точными данными относительно дет более младшего возраста, бросается в глаза анекдотическая способность некоторых малышей к уловкам и перевоплощению»[27].

Возникает важный вопрос: что побуждает некоторых детей становиться манипуляторами? Естественно было бы искать ответ в семейной среде, особенно в поведении родителей. Существуют два возможных объяснения. Во-первых, родители сами могут выступать как манипуляторы; в этом случае ребенок просто берет с них пример. Во-вторых, возможно обратное. Непосредственность и доверчивость родителей могут провоцировать ребенка на проявление и закрепление макиавеллевской ориентации поскольку это не встречает препятствий. К сожалению, результаты двух различных научных исследований противоречат друг другу, подтверждая и ту и другую гипотезу[28]14. Но не исключено, что обе они в чем-то обоснованы.

Однако исследования, в которых лживость рассматривается как одно из проявлений более обобщенной личностной характеристики — склонности к манипулированию, ограничены известными рамками. В них ложь ребенка поощрялась авторитетом взрослого. Экспериментатор, назвавшись экономистом, просил ребенка о помощи. Ребенок в этом случае лгал, чтобы не только получить вознаграждение, но и помочь взрослому, уважаемому и отвечающему за свои действия человеку. В игре в кости правила недвусмысленно предусматривали возможность получить больший выигрыш нечестным путем. Самими правилами блеф допускался, а подчас поощрялся.

Неизвестно, свойствен ли больший макиавеллизм тем детям, которые лгут без поощрения со стороны взрослого, и в тех случаях, когда ложь связана с нарушением (а не выполнением) социально установленных правил. По-моему, и в этом случае ответ должен быть положительным.

Как поступить, если вам кажется, что ваш ребенок приобретает черты манипулятора? Во-первых, не паниковать. Обсудите поведение ребенка с людьми, которые хорошо его знают, например с учителем. Поддержат ли они ваше мнение? Возможно, вы преувеличиваете значение каких-то временных явлений.

А не поощряете ли вы своего ребенка к манипулированию собственным примером? Впрочем, не забывайте — некоторые дети приобретают эту черту независимо от поведения родителей.

Самое главное — уделите больше внимания нравственному воспитанию ребенка. Помогите ему понять, что существуют вещи куда более ценные, чем власть над другими людьми.

«Вот повезло! Я и не надеялась, что полицейский поверит в мою историю про сломанный спидометр. Наверное, я неплохая актриса!»

Дама, довольная тем, что, солгав, избежала штрафа за превышение скорости, даже не задумать, какое впечатление все это произвело на ее десятилетнего сына.

Нет ничего удивительного, что у детей-лжецов и родители часто лгут. К этому выводу пришли Хартшорн и Мэй. Еще два выполненных впоследствии исследования также показали, что дети-лжецы в большинстве своем происходят из семей, в которых родители тоже лгут и нарушают общепринятые нормы[29].

Дурной пример, подаваемый родителями, не исчерпывается явной вызывающей ложью, ложь может быть такой незаметной, что родители даже не придают ей значения. Солгать остановившему машину полицейскому, занизить свой доход в налоговой декларации, оправдать по телефону свое опоздание вымышленной причиной — все эти случаи настолько обыденны, что проходят не замеченными для самих родителей. Многие не согласятся с тем, что подобные поступки я называю ложью, но тем не менее это — ложь. Мотивы родителей — избежать наказания, чувства стыда либо добиться того, чего иным путем заполучить сложно. Но ведь дети лгут по тем же причинам, и в известной степени учатся они этому дома. Джей Малки, президент Американского института воспитания характера — учреждения, работающего с педагогами, — утверждает: «Когда ребенок списывает на экзамене, родители его наказывают. Тем не менее ему много раз доводилось слышать их разговоры о том, как они жульничают, заполняя финансовые документы»[30].

Хартшорн и Мэй также установили, что дети-лжецы обычно испытывают недостаток родительского внимания. Это подтвердилось еще в одной работе, посвященной изучению лжи у мальчиков — учащихся IV, VII и X классов. Те мальчики, кто воспитывался в неполной или неблагополучной семье, лгали чаще. Важно и то, что наличие обоих родителей не помогало, если отношения в семье были плохими. Неблагополучные, несчастливые семьи ничем не отличались от неполных и в плане детской лжи были значительно хуже семей, основанных на счастливом браке[31].

В неполных семьях, которые чаще всего состоят из матери и ребенка (при отсутствии отца), контроль за детьми слабее. Больше всего проблем возникает у матерей с сыновьями, особенно когда те достигают подросткового возраста. Компания сверстников выступает гораздо большим авторитетом, чем такая семья. Ребята идут на поводу у приятелей и порой не удерживаются от правонарушений. Важно отметить, что в данном исследовании учитывался также уровень образования родителей и семейный доход. Ребята, воспитывавшиеся одной матерью, имели больше проблем, чем дети из полных семей, даже если доходы и полных и неполных семей были одинаково невысокими[32].

Отвержение родителями своего ребенка также связано с его лживостью, причем эта связь проявляется сильнее, если отвергает ребенка мать. Доктор Стаутхамер-Лебер и доктор Лебер подняли извечный вопрос о том, что первично. Может быть, не плохое отношение родителей побуждает детей ко лжи, а, наоборот, родители начинают отрицательно относиться к детям из-за того, что те их обманывают. Иными словами, не всегда внешние обстоятельства влияют на ребенка; бывает, что ребенок сам порождает соответствующие обстоятельства.

Тогда возникает вопрос: а не существует ли некий наследственный фактор, предопределяющий лживость? И снова мы находим у Хартшорна и Мэя некоторые данные о роли наследственности. Они установили определенную, хотя и неярко выраженную, зависимость: братья и сестры склонны ко лжи примерно в одинаковой степени. Поскольку наследованные данные у детей одних родителей весьма сходны, можно признать известную вероятность того, что ложь имеет и генетическую основу. Причем сходство степени лживости у братьев и сестер даже выше, чем сходство уровня интеллекта. Сходство в склонности ко лжи у родных братьев и сестер сохранялось даже в группе детей, выровненных по показателю интеллекта.

Однако братья и сестры живут в одном доме, воспитываются в одинаковых условиях, так что не обязательно именно наследственность определяет сходство в склонности ко лжи. Стремясь выделить влияние именно наследственности, Хартшорн и Мэй обследовали сирот, которые более не проживали в семье. Сходство в лживости между родными братьями и сестрами даже у таких детей оставалось весьма значительным. Меня это, однако, не вполне убеждает, поскольку, оставшись без семьи, сироты оказываются в условиях воспитательного учреждения, которое становится новым общим домом для братьев и сестер. Более убедительным выглядело бы исследование сирот, разлученных с рождения и воспитывавшихся в разных условиях. В воспитательном учреждении братья и сестры имеют много общих друзей, а, как мы увидим далее, дружеские отношения тоже влияют на лживость и правдивость.

Не вызывает сомнения, что вы как родитель имеете огромное влияние на ребенка в плане формирования убеждений, установок и таких черт, как лживость или склонность тайком нарушать правила. Конечно, не только вы оказываете влияние на ребенка, но ваша роль очень велика. Мне-то легко рекомендовать вам позаботиться о том, не подаете ли вы дурной пример ребенку своей неискренностью. Гораздо труднее придется вам, если вы решитесь избавиться от привычки оправдывать мелкую ложь, которая порой делает вашу жизнь более удобной.

Мне самому было нелегко не попасться в ловушку лжи, и для этого потребовались годы сознательных волевых усилий. Хотя с помощью пустяковой отговорки так просто бывает выйти из неловкой ситуации, отклонить нежелательное приглашение или просьбу.

Я научился каждый раз удерживаться от того маленького шага, с которого начинается большая ложь. Когда мне звонит какой-нибудь торговый агент, я не ссылаюсь на занятость, а прямо говорю, что не в моих принципах делать покупки по телефону. Своим детям я также объясняю, как вести себя в подобных ситуациях, давая им понять, что перед нами возникают похожие проблемы. Даже моя дочь Ева в свои 8 лет вполне понимает противоречивость таких ситуаций и возникающее в них искушение солгать. К примеру, что ей следует сказать однокласснице, которую она не хочет приглашать на свой день рождения? Я пытаюсь объяснить Еве, что этой девочке хоть и неприятно узнать правду, но, может быть, было бы еще более обидно узнать, что Ева ей солгала. Я пытаюсь внушить ей: нет ничего ужасного в том, чтобы сказать, что родители разрешили пригласить ограниченное число гостей и ей пришлось остановить выбор на самых близких своих друзьях.

В свете установленного факта, что дети из неполных семей лгут больше, как повести себя одинокой матери? И как ей обращаться со своим сыном-подростком, который, согласно данным научных следований, более других склонен к асоциальному ведению? Некоторое облегчение принесет вам знание того, что множество других семей сталкивается с аналогичными проблемами. Попытайтесь среди родственников и близких друзей найти достойного мужчину, который мог бы оказывать положительное стабилизирующее влияние на вашего ребенка. Предложите проводить с ребенком больше времени вашему бывшему мужу. Если же вы и есть этот бывший муж, то помните о том огромном влиянии, которое вы должны или можете оказать на своего ребенка. Помните также, что обобщенные научные данные, которые приводятся в этой главе, не обязательно относятся именно к вашей семье. Выявленные тенденции характеризуют далеко не каждого отдельного человека. Среди моих знакомых есть женщины, не состоявшие в браке, однако, вырастив своих сыновей, они так и не столкнулись с описанными проблемами.

Джессика — милая двенадцатилетняя девочка. Ее родители развелись. Живет она в основном с матерью и отчимом, но на выходные и каникулы отправляется к своему отцу (он так и не женился и живет неподалеку). Недавно она стала общаться с ребятами 12 — 13 лет, которые значительно хуже ее учатся, однако пользуются большой популярностью в школе. Известно, что они нередко обманывают своих родителей. Успеваемость Джессики резко упала. Она стала проявлять больше независимости, часто отказываясь докладывать родителям, чем она собирается заниматься и с кем. У нее возник интерес к мальчикам. Мать, однако, запретила дочери встречаться с мальчиками, пока ей не исполнится, по крайней мере, 15 лет. Однажды в субботу Джессика с разрешения матери отправилась с двумя подругами и тремя мальчиками в кино. Мать Джессики, случайно встретив ребят, обнаружила, что девочек было не три, а всего две. Джессика обманула ее, полагая, что вшестером ее отпустят, а вчетвером — вряд ли. Уличив ее во лжи, родители очень расстроились. Ложь девочки была вполне невинна, но их беспокоило, не последует ли за этим нечто более серьезное. «Почему она не доверяет нам? Не наша ли это вина? А может, виноваты ее друзья? Только ли в этот раз она солгала? Не стала ли ложь системой? Что нам предпринять, чтобы она перестала лгать?»

Всем знакомы истории ребят, которые «сбились с правильного пути», попав в плохую компанию. Обычно это касается подростков. Говорят, птицы одного вида летают стаями. По меткому замечанию Хартшорна и Мэя, «в делах человеческих птицы одной стаи обретают похожее оперенье»[33].

Большинство детей становятся более подвержены влиянию друзей по мере того, как они приближаются к подростковому возрасту. Они все ближе сходятся с друзьями, даже если те ведут себя плохо с точки зрения родителей. К счастью, это положение в дальнейшем обычно нормализуется. В юношеском возрасте они становятся более устойчивы к чужому влиянию и Уже не столь категорично отвергают позиции родителей.

Согласно данным Хартшорна и Мэя, у детей-лжецов и друзья обычно лгут. Эта зависимость особенно сильна среди друзей-одноклассников. В более поздних исследованиях обнаружено, что те, кто списывает в школе, обычно сидят рядом. Ребенок, сидевший на контрольной рядом с товарищем, который списывал, скорее всего, сам воспользуется этой возможностью в следующий раз[34]. Дети, которые лгали больше всего, часто имели друзей, которые характеризовались как грубые и склонные к правонарушениям.

Хотя все дети по мере приближения подросткового возраста становятся более подвержены влиянию товарищей, не каждый ребенок усваивает от других навыки обмана и плутовства. Чтобы выяснить, почему одни дети более, чем другие, подвержены чужому влиянию, был поставлен интересный эксперимент. Детей просили оценить отца, мать, взрослых вообще, а также товарищей по критериям силы, доброты, авторитета и честности. Затем их знакомили с несколькими конфликтными ситуациями.

Ты вместе с товарищами случайно нашел листок бумаги, который потерял учитель. На этом листке записаны вопросы и ответы к завтрашней контрольной. Кто-то из ребят предлагает учителю ничего не говорить, в результате все вы можете получить лучшие отметки. Как ты поступишь? Допустим, все твои друзья решили промолчать. Присоединишься ты к ним или нет[35]?

Другие подобные ситуации: пойти в кино на фильм, который друзья рекомендуют, а родители смотреть запрещают; поиграть с друзьями вместо того, чтобы делать домашнее задание; пойти с компанией в кино вместо того, чтобы навестить больного друга; забраться с друзьями в чужой сад за фруктами; случайно разбив окно, быстро убежать; стоять на страже, пока товарищи подкладывают клейкую ленту на стул учителя; носить одежду, которая друзьям нравится, а родителям — нет.

При сравнении учащихся III, VI, VIII и XI классов выяснилось, что с возрастом все большее число ребят готовы следовать за товарищами в неблаговидных делах. По мере возрастания влияния сверстников снижались положительные оценки отцов. Однако те ребята, которые сохраняли положительное мнение о своих отцах и о взрослых вообще, был не склонны следовать дурному примеру сверстников.

(В отличие от работы Хартшорна и Мэя в данном исследовании анализировались только высказывания детей, а не их поступки. К счастью, выводы исследования подтверждаются еще одним экспериментом, в котором ответы детей сопоставлялись с их реальными действиями[36].)

Психологи, осуществившие это исследование, — Эдвин Биксенстайн, Маргарет Декорт и Бэртон Биксенстайн — считают, что полученные ими результаты позволяют сделать следующий вывод: «Возрастающая готовность детей следовать асоциальному примеру сверстников связана с разочарованием во взрослых — в их силе, мудрости, доброй воле и здравом смысле. Нельзя сказать, что ребенок оказывается во власти других детей; однако он, по крайней мере на некоторое время, потерян для взрослых»[37].

Именно «на некоторое время», поскольку отношение к взрослым, конкретно — к отцам, становится более благожелательным к XI классу. В двух других экспериментах с использованием аналогичных методов удалось получить похожие результаты и собрать несколько больше информации о восстановлении авторитета родителей. В первом эксперименте учащимся III, VI, IX и XI классов зачитывали 10 историй, подобных той, которая приведена выше (о найденном листке с текстом контрольной работы). Мальчики проявили большую, нежели девочки, готовность следовать мнению товарищей вопреки мнению родителей. Количество как мальчиков, так и девочек, готовых к групповым нарушениям, увеличивалось от III к VI классу, достигло максимума в IX и снижалось в XI классе.

Во втором эксперименте детям задавали вопросы с целью выяснить, насколько они подвержены влиянию родителей. Один из вопросов гласил: «Станешь ли ты помогать в работе библиотекарю, как это тебе советуют родители, или отправишься с другом учить его плавать?» Другой вопрос звучал так: «Ты с друзьями хочешь поиграть в карты, а родители предлагают тебе пойти погулять; пойдешь ли ты?» Готовность последовать совету родителей с возрастом детей снижалась.

По мере взросления ребенка влияние родителей в сравнении с влиянием сверстников претерпевает изменения. В III классе — самой младшей группе — готовность следовать пожеланиям родителей выше, чем подверженность мнению товарищей. Большинство третьеклассников принимали сторону родителей, противопоставляя себя сверстникам. К VI классу начинало казаться, что дети выстраивают для себя два независимых мира: один — для взрослых, другой — для друзей. Доктор Томас Берндт, осуществивший данный эксперимент, пишет: «Детям, по-видимому, удается разделить отношения в семье и жизнь в группе сверстников отчасти за счет того, что они не обсуждают с родителями сверстников, а родителей — со сверстниками»[38].

Примерно так вел себя мой сын Том. Когда я спросил, зачем ему понадобилось втайне приглашать друзей, если он знал, что ни их родители, ни мы с матерью этого не одобрили бы, он ответил: «Тебе не понять. Мне с друзьями так хорошо!.. Когда все закончилось, я почувствовал себя скверно, я знал, что могу попасться. Но дело того стоило».

Доктор Берндт отмечает, что в IX классе, когда зависимость от группы достигает максимума, возникает настоящее противостояние родителей и детей. Тому есть две причины. Во-первых, в этом возрасте дети проявляют наибольшую податливость к асоциальному поведению. Во-вторых, именно в данную пору жизни ребенка как никогда сильно заявляет о себе его стремление к независимости. Многочисленные исследования показали, что именно в этом возрасте наблюдается пик разногласий подростков с родителями. А теперь — о хорошем.

Доктор Берндт пишет:

«... К моменту окончания школы баланс сил «родители — сверстники» вступает в новую фазу. Хотя некоторый антагонизм все еще сохраняется, он касается уже не всех сторон поведения. Зависимость от мнения товарищей уменьшается, тогда как готовность следовать общепринятым нормам поведения возрастает. Перемены выражаются в укреплении взаимопонимания с родителями по мере того, как подросток становится юношей» [39].

До сих пор мы рассматривали отрицательное влияние друзей, но друзья могут оказывать и положительное влияние. В одном исследовании студентов колледжа спрашивали, могли бы они списать на экзамене или солгать преподавателю о причине своего опоздания. Они также должны были ответить, одобрили или нет такой поступок их друзья. Те, кто считал, что друзья осудили бы их, лишь в 27% случаев заявили о своей готовности солгать; сравним с 78% рассчитывавших на одобрение со стороны друзей[40].

Поскольку плохие друзья могут оказать на вашего ребенка нежелательное влияние, вам необходимо знать, с кем он дружит. Пусть он (она) приглашает своих друзей домой, для того чтобы вместе поиграть или сделать уроки. Пусть ребенок знает, что его Друзья могут у вас задержаться или перекусить. Если ваш ребенок подолгу бывает в гостях у кого-то из друзей, надо, чтобы вы хорошо знали этого друга и были уверены, что он не подает дурного примера. Совет кажется простым, но следование ему избавит Вас от многих переживаний.

Если вам известно, что ваш ребенок вращается в дурной компании, и не исключено, что его могут вовлечь в противоправные действия, приготовьтесь к настоящей борьбе. Отвлечь ребенка от плохих друзей — дело непростое. Один из вариантов — сменить школу. Другой — отправить ребенка на лето к родственникам. Сделайте все возможное, чтобы вырвать ребенка из дурной компании. Даже если это кажется невозможным, не отчаивайтесь. Дайте ребенку понять, почему вы не одобряете лжи и хулиганства и, что, по вашему мнению, именно его нынешние друзья могут толкнуть его на этот путь. Остается надеяться, что к моменту окончания школы он, подобно большинству других детей, перестанет идти на поводу у таких приятелей.

Данные по этому вопросу противоречивы. Во множестве исследований, начиная с работы Хартшорна и Мэя, была прослежена зависимость, согласно которой дети из малообеспеченных семей больше лгут. Существует, однако, и несколько других работ, в которых не выявлено никакой взаимосвязи между неискренностью детей и благосостоянием их родителей. Несколько работ были посвящены сравнению в этом аспекте белых и чернокожих детей. Но сделать определенные выводы эти работы не позволяют, поскольку в них социоэкономический статус семьи в расчет не принимался.

Некоторые родители, наверное, сочтут, что это глупый вопрос. Ни к чему хорошему ложь привести не может. Безусловно, ложь — это зло; она аморальна. Другие полагают, что не следует придавать лжи слишком большое значение: каждый ребенок когда-нибудь да солжет; нам самим в детстве случалось соврать, и не стоит ожидать иного от детей и внуков; в действительности это не так уж важно и т. д.

Скептически настроенные родители, возможно, изменят свою точку зрения, если представят, что из их лживого ребенка вырастет преступник. Это кажется невероятным? Многие исследователи пытались подтвердить или опровергнуть данную гипотезу. Этот вопрос имеет очень большое значение особенно для родителей, поскольку в каждой семье следует немедленно бить тревогу, если лживость ведет к преступлению. Я постараюсь взглянуть на проблему с разных точек зрения, чтобы вы могли сами сделать выводы.

Мне удалось найти 6 публикаций, но в них использованы разные критерии лживости и последующей социальной дезадаптации. Наилучшее исследование было начато в 1971 г. в Бекингемшире, в Англии, обследовались дети, которым на тот момент было от 5 до 15 лет. Выбраны они были наугад среди учащихся местных школ. Их учителя и родители получили списки вопросов о состоянии здоровья и поведении детей. 93% родителей прислали ответы. В эксперименте участвовали 3258 мальчиков и примерно столько же девочек. Поскольку лишь несколько девочек впоследствии не поладили с законом, исследователи сосредоточили свое внимание на мальчиках.

Родителям были заданы вопросы относительно 37 различных проявлений характера ребенка, в том числе о таких, как ложь, воровство, повышенное беспокойство в отношении еды, мечтательность, застенчивость, побеги из дома, разрушение чужой собственности. Социологи Шейла Митчел и Питер Роса выделили 10% «плохих» мальчиков, которым, по мнению родителей, свойственны многие отрицательные черты[41]. Эти мальчики были названы нарушителями. Их поведение сопоставлялось с данными контрольной группы, т. е. тех ребят, о ком отрицательных отзывов не было. Контрольная группа набиралась из тех же школ и классов, что и группа нарушителей. И в той, и в другой группе было по 321 мальчику.

Впоследствии на протяжении 15 лет фиксировались все совершенные взрослеющими ребятами нарушения закона. К концу исследования младшие достигли возраста 20 лет, а старшие — 30. Правонарушения подразделялись на три категории: кражи, повреждение чужого имущества, насильственные действия.

Конечно, родители в отчетах о своих 5 — 15-летних детях не могли предвидеть подобных последствий. Но на основании их отчетов исследователи смогли предсказать некоторые виды правонарушении. Между контрольной группой и нарушителями не оказалось существенных различий в плане злоупотребления алкоголем и наркотиками, сексуальной распущенности и мошенничества. Однако нарушители совершили вдвое больше краж, повреждений чужой собственности и насильственных преступлений.

Далеко не все, а лишь некоторые черты, отмеченные родителями, оказались связаны с последующим противоправным поведением. Так, расторможенные и беспокойные ребята впоследствии не встали на путь преступления. Но четыре отмеченные в детстве черты оказались существенными: воровство, склонность к разрушению, побеги из дома и ложь. Рассмотрим внимательнее две — склонность к воровству и лживость.

Оставим в стороне контрольную группу и сосредоточим внимание на нарушителях. Как вы помните, это были ребята, у которых родители отмечали самые скверные черты. Наши вопросы состоят в следующем: среди тех нарушителей, кто в детстве воровал и кто этого не делал, стали ли первые впоследствии более склонны к воровству по сравнению со вторыми? И привела ли ложь к более серьезным правонарушениям тех, кто обманывал в детстве, по сравнению с теми, кто не лгал? Ответы на оба вопроса утвердительные. Из тех ребят, о ком родители говорили, что «он никогда не возьмет ничего чужого», 7% в последующие 15 лет попались на краже. Среди тех, о ком было сказано: «По крайней мере, раз или два воровал чужие вещи», — 20% были осуждены за кражу. Из тех, кто «несколько раз брал чужое», были осуждены за кражу 61%!

Детская ложь оказалась менее значимым фактом для предсказания криминального будущего, хотя и здесь прослеживалась определенная зависимость. Из тех ребят, о ком родители говорили, что они «всегда говорят только правду», лишь 4% впоследствии были осуждены за кражу. Для тех, кто в детстве «иногда лгал», эта доля составила уже 12%. А из тех ребят, кто «лгал очень часто», в воровстве за последующие 15 лет были уличены 36%.

Характеристики, которые давали детям их учителя, впоследствии также в немалой степени оправдались. Особенно точно они предсказывали многократные судебные приговоры, т. е. рецидивирующие правонарушения. Среди тех, о ком учителя говорили, что они часто лгут, процент оказавшихся впоследствии на скамье подсудимых более одного раза, был в 6 раз выше, чем среди правдивых детей. Такое соотношение оказалось верным и для тех, кто, по словам учителей, в детстве был склонен к кражам[42].

Однако, прежде чем бить тревогу, обратим внимание на некоторые подробности. Вернемся к цифрам. 64% — почти две трети — мальчиков, которые в детстве, по словам их родителей, часто лгали, будучи взрослыми, отнюдь не стали преступниками. Хотя в то же время поражает, что каждый третий, о ком говорилось, что он лжет, несколько лет спустя совершил уголовное преступление.

Для полноты картины не хватает многих данных. Можно ли с уверенностью заключить, что тот, кто лжет в пятилетнем возрасте, будет лгать и в 15 лет? Сколько лет прошло между сбором отчетов о поведении детей и первым их появлением перед судом? Существует ли при этом какая-то взаимосвязь с тем, в каком возрасте ребенок впервые был оценен как лжец? Хотелось бы также знать, представляет ли сочетание лжи и воровства большую опасность, чем и то и другое, отмеченное по отдельности. К сожалению, мы не располагаем ответами на эти вопросы: исследование завершилось несколько лет назад, и для соблюдения конфиденциальности все протоколы были уничтожены. Впрочем, авторы помнят, что лишь ложь, отмеченная у детей старших возрастов, была связана с теми неприятностями, которые возникали в зрелости. Они также говорят, что сочетание лжи и воровства порождало впоследствии более серьезные неприятности, чем одна только ложь.

Приведенные данные явно свидетельствуют о том, что известное количество мальчиков, лгавших в детстве, повзрослев, встали на путь противоправного поведения. Это значит, что ложь может служить знаком надвигающейся беды, но я хочу подчеркнуть — может. Большинство из тех ребят, кто лгал и крал, потом преступниками не стали. И мы не знаем, почему некоторые стали, а большинство нет. Может быть, ложь была разная? Или родители по-разному на нее реагировали? Те, кто стали преступниками, — может быть, они лгали о чем-то другом? Не произошло ли в их жизни что-то еще, заставившее их сойти с праведного пути? Может быть, дети, ставшие преступниками, лгали на протяжении всего детства, тогда как другие со временем перестали? Были ли они наименее удачливыми и недостаточно сообразительными лжецами, из-за чего, став взрослыми, попались? А те, кто преступниками не стали, — может быть, ответы их родителей были порождены излишней подозрительностью и преувеличением масштаба детской лжи? На мои вопросы ответов нет. Этого никто не изучал.

Самые важные вопросы: какую роль играет ложь в формировании асоциального поведения? Является ли ложь симптомом более серьезной проблемы или следствием каких-то иных затруднений? Является ли ложь частью того репертуара поведения, который характерен для детей, попавших в трудное положение или в беду? Если ученик за спиной отвернувшегося учителя запустит в соседа бумажным шариком, то он, скорее всего, будет отрицать содеянное, если спросить его прямо. То есть любой ребенок, оказавшись в трудном положении, может солгать, но не каждый солгавший впоследствии попадет в беду.

Противоположная точка зрения гласит, что ложь сама по себе является тем роковым шагом, с которого для ребенка начинается путь к преступлению. Ложь — один из ранних предвестников того, что ребенок свернул с правильного пути. Уклонение от ответственности, плутовство ради выигрыша могут привести к тому, что ребенок станет нарушать и прочие нормы и правила. Если ложь сходит безнаказанно, ребенок может усвоить привычку идти на риск и ради совершения более серьезных антиобщественных действий.

Кто прав, неизвестно. Необходимых исследований еще не проводилось. «Правильной» точки зрения поэтому не существует. Применительно к разным детям верной может оказаться и та, и другая. Возможно, ответ зависит от того, с какого возраста ребенок начинает лгать и как долго формировалась у него эта привычка.

Я же могу сказать: опыт наглядно свидетельствует о том, что, если ребенок часто лжет, отнестись к этому надо очень серьезно. Однако помните, что большинство из тех, кто лгал в детстве, стали впоследствии законопослушными гражданами.

Как видим, нет определенного ответа на вопрос, почему одни дети лгут больше, чем другие. Если ребенок достаточно способный, чтоб решить задачу, не подглядывая, то он, скорее всего, не воспользуется готовым ответом. Ребенок, достаточно сообразительный, чтобы предвидеть риск разоблачения, тоже, вероятно, лгать не станет. Но если риск невелик или интеллект не требуется для достижения цели, хорошие способности не противодействуют лжи.

Дети-лжецы менее приспособлены к жизни, и детская ложь позволяет предсказать вероятное нарушение закона в дальнейшем. Но большинство из тех, кто в детстве лжет, закона потом не преступают. И нам неизвестно, является ли ложь причиной или всего лишь одним из проявлений неприспособленности.

По некоторым наблюдениям, нечестность представляет собой часть более обобщенной личностной особенности, характерной для детей, склонных манипулировать другими людьми в своих целях. Такая склонность к манипулированию у некоторых детей проявляется примерно в 10 лет. Никем не установлено, может ли она возникнуть раньше, никто также не выяснил той роли, которую родители играют в становлении этой черты.

Некоторые дети (но далеко не все), страдающие от недостатка родительского внимания, лгут чаще. Влияние на ребенка могут оказать друзья, которые лгут и совершают неблаговидные поступки, для сокрытия которых им снова приходится лгать. Влияние сверстников наиболее сильно в подростковом возрасте. Интересно, что важную роль при этом играет отношение мальчика к своему отцу. Те подростки, которые уважают своих отцов, более устойчивы к влиянию товарищей. И обнадеживает то, что по мере взросления большинство детей лгут все меньше.

Станет ребенок лгать или нет в какой-то конкретизации, зависит не только от перечисленных факторов, но и от особенностей самой ситуации. И здесь играют роль не только особенности ребенка или влияние семьи и друзей. Солжет ли ребенок, зависит также от того, что поставлено на карту. Провоцирующее влияние различных соблазнов более существенно в младшем возрасте. Говоря словами Хартшорна и Мэя: «Честность — это совокупность особых действий, характер которых зависит от той ситуации, которая провоцирует на обман. Мотивы нечестности, ловкачества и воровства очень сложны и столь же разнообразны, как и сами нечестные поступки»[43].

Что более важно — интеллект, личность, неприспособленность к жизни, родительское воспитание, друзья, особенности ситуации? Никто этого не знает, потому что до сих пор не проведено исследование, которое позволило бы ответить на данный вопрос. Я же считаю, что относительная роль перечисленных факторов зависит от возраста (как мы видим на примере влияния друзей) и от индивидуальных особенностей каждого ребенка.