Почтальон

10

Вернувшись домой с пикника, Дуг попробовал позвонить Ховарду, но почтмейстера не было ни дома, ни на службе. Или он просто не подходил к телефону. Дуг подождал пятнадцать звонков, прежде чем положить трубку.

– Как только Ховард узнает, он немедленно уволит этого парня, – проговорил он, обращаясь к Триш. – Мешать работе почты – государственное преступление. Его посадят в тюрьму Дуг очень на это надеялся.

Несколько конвертов из тех, что валялись около ручья, они взяли с собой. Они попытались найти собственную корреспонденцию, но среди такого количества писем сделать это было практически невозможно. В результате Дуг подобрал счета, адресованные хотя бы знакомым людям. Конверты остались лежать в машине. Он планировал предъявить их Ховарду в качестве вещественного доказательства.

Всю вторую половину дня Дуг пытался дозвониться почтмейстеру. В промежутках пытался читать, слушать радио, даже приступил к постройке сарая, но из-за перевозбуждения не мог толком ни на чем сосредоточиться.

На ужин Триш приготовила спагетти. Билли поворчал, потому что макароны были домашнего изготовления, с травами и овощами с собственного огорода, тем не менее быстро умял свою порцию, после чего пробурчал:

– В следующий раз лучше приготовь рагу, как все нормальные люди.

– Это гораздо лучше, чем то, что можно купить в магазине, – заметил отец.

– И гораздо полезнее для здоровья, – добавила мать.

Билли скорчил гримасу.

После ужина Дуг опять собрался позвонить Ховарду, но, сняв трубку, обнаружил, что телефон молчит. Он потряс его, постучал по рычажкам, но без толку.

– Что-то у нас с телефоном, – сообщил он. – Кто последний звонил?

– Ты сам и звонил, – напомнила Триш, вытирая со стола.

– Пойду попробую из спальни. – Но трубка в спальне тоже была мертва. Ударив ею по ночному столику. Дуг снова поднес ее к уху – ничего не изменилось. Чертыхнувшись, он бросил ее на рычаг. «Завтра по дороге на почту придется заехать еще и на телефонную станцию», – подумал он, уставившись на беленький аппарат. Дуг терпеть не мог общаться с телефонистами. Каждый раз, когда он заезжал к ним, он обнаруживал человек пять слоняющихся без дела ремонтников, заигрывающих с приемщицей. Но как только он просил кого-нибудь из них подъехать и устранить неисправность, оказывалось, что надо ждать как минимум два-три дня, независимо от того, насколько серьезной могла быть проблема.

– Ну как? – спросила Триш, когда он вернулся в гостиную.

– Никак.

– Что же, до завтра все равно ничего не сделаешь, – вздохнула жена, перегружая тарелки в раковину. – Будешь мыть или вытирать?

– Вытирать, – устало ответил Дуг.

Она протянула ему кухонное полотенце.

По телевизору сегодня смотреть было нечего. Закончив с посудой, они решили поставить видео.

– То, что всех устраивает, – предложила Триш.

– Я пойду смотреть шоу, – заявил Билли, направляясь к себе наверх.

– Я же говорю: то, что всем нравится, – повторила мать.

– А я говорю, что шоу лучше, чем ваши фильмы, – парировал сын.

– Шоу лучше, чем фильмы, – повторила Триш, покосившись на мужа. – Ты слышал?

Что-то мы безнадежно упустили в его воспитании.

– Да ладно тебе, – усмехнулся Дуг. – Что будем смотреть? «Глубокую глотку»? Или «Жрицы любви»?

– Тихо ты, – пихнула она его в бок. – Билли может услышать.

– А я и слышу, – прокричал сверху Билли.

– Понял? – Триш взяла со стола список фильмов. – Давай посмотрим «Энни Холл». Сто лет его не видела.

– Хорошая мысль. – Дуг встал и подошел к книжному шкафу. Склонив голову набок, он принялся изучать корешки кассет. «Энни Холл» была на одной кассете с «Призраками» и «Пепелищем» – между двух фильмов ужасов, так что предстояло еще прокрутить пленку.

– Последний раз приглашаю, – громко возвестил Дуг, обращаясь к сыну. Билли даже не затруднил себя ответом.

Фильм оказался смешным и вполне уместным. Дуг был доволен, что они решили пересмотреть именно эту комедию. По крайней мере он сумел отвлечься от своих проблем.

Вуди как раз вошел в комнату Кристофера Уокена, чтобы договориться о ночной поездке, когда в доме внезапно отключился свет. Экран телевизора превратился в мутное пятно. Послышалось легкое потрескивание статического электричества и затухающее урчание видеомагнитофона.

– Авария, – произнесла Триш и направилась в кухню. Вернулась она с коробком спичек и двумя свечами.

– Ты спустишься к нам? – спросила она Билли.

– Нет, я ложусь спать, – заявил он.

– В половине девятого?

– А что еще делать?

– Можешь спуститься вниз, почитаем при свечах, – в шутку предложил Дуг.

Билли издевательски фыркнул.

Дуг встал и подошел к окну. Трития поставила свечи в подсвечники и зажгла их.

– Странно, авария как бы на ровном месте, – проговорил Дуг, раздернув занавески. – Ни грозы, ни ветра. – Вглядевшись в темноту, он увидел между деревьями желтое мерцание огоньков. – Очень странно, – повторил он.

– Что?

– По-моему, у Нельсонов есть свет.

– Можно им позвонить.

– Телефон не работает, – напомнил он.

– Это заговор, – рассмеялась Триш.

– Приключение. Мы одни, отрезаны от всего мира. Так волнующе, правда?

– И так романтично! – добавила она, подходя к мужу и пристраивая свечку на подоконнике.

– Я еще не сплю! – громко сообщил сверху Билли. – Не занимайтесь ничем, за что вам потом будет стыдно!

Оба расхохотались. Триш обняла мужа за талию, притянула к себе и легонько прикоснулась губами к его губам.

– Потерпим, пока он заснет, – многообещающе прошептала она.

Среди ночи Триш проснулась с желанием сходить в туалет. Дуг спал рядом, слегка похрапывая. Осторожно, стараясь его не разбудить, она села, спустив ноги на пол. Синие мерцающие цифры кварцевых часов на шкафу показывали четверть четвертого. После занятий любовью она надела ночную рубашку и даже натянула трусики, тем не менее сейчас решила накинуть еще и халат. Триш никогда не любила разгуливать по дому голая. Полная луна светила сквозь матовое стекло ванной комнаты, как уличный фонарь. Триш задрала халат и рубашку, спустила трусики и уселась на стульчак. Совершив задуманное, опять натянула трусы, спустила воду и пошла на кухню что-нибудь выпить.

Ночь была тихой. Но за мелодичным поскрипыванием цикад и отдельными криками ночных птиц Триш послышался какой-то странный, менее натуральный звук. Низкое ровное урчание, которое то усиливалось, то затихало и постепенно приближалось.

Звук автомобильного двигателя.

Трития вошла в гостиную и выглянула в щель между неплотно задернутыми гардинами.

Кто может ездить здесь в такой час? Наверняка ни Нельсонам, ни Такерам, ни другим соседям это даже в голову не придет. Она раздвинула занавески пошире.

Прямо перед их домом остановилась красная машина почтальона.

Триш затаила дыхание и услышала рок-н-ролл, доносившийся из автомобильных динамиков. Она увидела, как из открытого окна показалась бледная рука и открыла дверцу почтового ящика. Вторая рука вложила внутрь несколько писем. На фоне черноты салона отчетливо выделялось бледное пятно лица. Почтальон посмотрел в сторону Триш, словно не сомневался, что она здесь, хотя сквозь узкую щель да еще на таком расстоянии увидеть ее было практически невозможно. Он улыбнулся – медленно, с каким-то грязным намеком.

От такой улыбки леденела кровь.

Триш хотела отвести взгляд, уйти из его поля зрения, но боялась отпустить штору, чтобы этим движением не выдать свое присутствие.

Поэтому продолжала стоять. В щелку можно было увидеть один ее глаз и полоску щеки, тем не менее, Триш отчетливо понимала, что стоит перед незнакомым мужчиной почти голая, что ее рубашка задралась над трусиками. Унизительное чувство страшного смущения, словно ее застали за неприличным занятием вроде мастурбации.

Почтальон медленно покачал бледной рукой из стороны в сторону и уехал. Звук машины постепенно растворился в ночи.

Только сейчас Триш поняла, что все это время не дышала. Зажмурившись, она медленно набрала полную грудь воздуха и медленно выдохнула, стараясь расслабиться и прийти в себя.

Отпустив гардину, она некоторое время постояла в темноте, придерживаясь рукой за стол, чтобы не упасть. Потом вернулась в спальню и юркнула в безопасное укрытие под простыней, чувствуя себя гораздо увереннее рядом с теплым и крепким телом спящего мужа.

Теперь наступила полная тишина. Даже цикады перестали стрекотать. Она лежала в темноте, уставившись глазами в пространство до тех пор, пока не уснула.

И ей приснился новый почтальон.

Он привез почту, но вместо того, чтобы притормозить у почтового ящика, въехал на дорожку, ведущую к дому, и остановился у самого крыльца.

Триш видела из окна, как он выходит из машины и улыбается. Она бегом кинулась в спальню, в ванную, на второй этаж, пытаясь найти Дуга и Билли, но дом был пуст. Она попыталась выбежать через заднюю дверь, но та не открылась.

Триш слышала, как почтальон прошел через гостиную и оказался в кухне. Она снова спряталась в ванной и попыталась запереть дверь, но обнаружила, что никакой двери нет.

Почтальон приблизился к ней, широко ухмыляясь.

Он был без штанов.

В следующее мгновение он оказался на ней и в ней. Его неестественно длинный, горячий и жесткий член вонзился в нее, как стальной прут. Триш ощутила жгучую боль. От боли хотелось кричать – кричать животным, неконтролируемым криком, но в то же время она с отвращением чувствовала, что эта страшная, дикая боль одновременно приносит удовлетворение, что на каком-то чисто физиологическом уровне отдельные части тела наслаждаются происходящим.

Проснулась она на мокрой подушке, в поту, со слипшимися волосами, и крепко обхватила Дуга, стараясь избавиться от пережитого страха.

С улицы доносился едва различимый урчащий звук мотора машины почтальона. Машина двигалась в сторону леса.