Почтальон

44

Утро выдалось ясным и солнечным. Дуг проснулся рано, принял душ, побрился и вышел на улицу проверить почтовый ящик. Пусто. Ни одного конверта.

Когда он вернулся в дом. Трития уже вышла на кухню и варила кофе. Он произнес: «Доброе утро!» На лице жены неожиданно мелькнула тень раздражения. Он повторил. Триш не ответила и буркнула что-то себе под нос.

Дуг включил телевизор. На экране мелькнула привычная заставка канала Эн-би-си «Новости на рассвете». С тех пор, как почтальон уехал из Виллиса, с электричеством проблем не возникало, равно как и с газом, водой и телефонной связью. Все функционировало бесперебойно. Жизнь, судя по всему, возвращалась в привычную колею.

Билли все еще спал. Трития попросила Дуга пойти его разбудить и сказать, чтобы спускался завтракать. Она приготовила омлет по-испански, с луком и помидорами, принесенными с собственного огорода, и не хотела, чтобы ее кулинарное творение пропало даром из-за чьей-то лени.

– Буди его немедленно, – повторила она.

После завтрака Трития заявила, что сегодня они все едут по магазинам. Пора совершать глобальные закупки. Кухонные полки почти пусты, равно как и полки холодильника, а у нее осталось несколько купонов, срок использования которых почти истек. Пока Дуг мыл посуду, а Билли вытирал тарелки, она составляла список.

– Ну все, – наконец проговорила она. – Я готова.

– Я не хочу ехать, – заявил Билли.

– Это обязательно, – возразила Триш.

– Почему?

Трития посмотрела на сына. Он выглядел старше своих лет, был вполне разумным, физически развитым, но за последние пару месяцев ему пришлось пройти через тяжелые испытания и столкнуться с проблемами, которые по плечу далеко не каждому взрослому. При виде его утомленного лица у Тритии защемило сердце. Ей всегда хотелось, чтобы Билли как можно дольше оставался ребенком. Повзрослеть он всегда успеет. В то же время она считала не правильным прятать детей от окружающей действительности. Как бы то ни было, им все равно придется столкнуться с реальным миром, и они гораздо быстрее освоятся в нем, если будут подготовлены должным образом.

Но нынешнее лето, как ни крути, реальным миром назвать невозможно. Кошмарные события последних двух месяцев подготовкой к жизни считать нельзя. Надо надеяться. Билли не придется сталкиваться с чем-то подобным впредь.

Триш увидела мольбу в усталых глазах сына и решила отступить.

– Ну хорошо, – мягко проговорила она. – Можешь не ехать.

Билли улыбнулся и облегченно вздохнул, хотя в глубине его глаз, несмотря на по-детски откровенные эмоции, мелькнуло иное чувство.

Похоже, это предложение перепугало его куда больше. Такого Триш еще не видела.

– Но только сиди дома, – предупредила она. – Никуда не выходи. Запри все двери и никого не пускай до нашего возвращения. Договорились?

Сын молча кивнул.

– Молодец. – Триш покосилась на мужа и увидела, как тот прячет улыбку Ничего, лишняя осторожность не повредит.

Билли оделся и вышел на крыльцо.

– Запри дверь, – напомнил отец.

– Обязательно.

Мальчик вернулся в дом и повернул ключ на два оборота. Взгляд его упал на лист фанеры-, по-прежнему закрывающий разбитое окно. Он надеялся, что скоро придет какой-нибудь мастер и вставит стекла. Фанера давала одно преимущество – после обеда, когда солнце обычно светило в окна, можно было без помех смотреть телевизор. Однако в комнате стало гораздо темнее.

Темнота ему не нравилась.

Билли еще не придумал, чем заняться после отъезда родителей. Была мысль позвонить близнецам, но потом он почувствовал, что на самом деле не хочет их видеть. Единственное, что ему на самом деле хотелось, – это заняться чем-нибудь с Лейном, но звонить своему старому другу Билли боялся. После исчезновения почтальона и возвращения жизни города в нормальное русло Лейн, возможно, тоже станет самим собой. А может, не станет, и Билли не хватало духу выяснить, как обстоят дела.

В данный момент ему надо было сходить в туалет. Он прошел через кухню в холл и открыл дверь в ванную комнату, на ходу расстегивая брюки. И замер.

На краю раковины лежал конверт. Другой белел на опущенной крышке унитаза.

Билли хотел закричать, но понял, что его никто не услышит. Крик только насторожит того – кого? почтальона? – кто находится около дома. Или внутри.

Билли метнулся в родительскую спальню.

Один конверт лежал на комоде под зеркалом, другой – на кровати.

Мальчик испугался. Внезапно стало страшно находиться в доме. Он медленно, стараясь не шуметь, вернулся в гостиную. В щели между фанерой и рамой разбитого окна бил яркий солнечный свет, но большая часть помещения оставалась в тени, за всеми предметами клубился мрак, в котором легко могла прятаться человеческая фигура. Цепочка конвертов тянулась вверх по лестнице, на второй этаж.

Билли осторожно снял трубку телефона, стоявшего рядом с телевизором. В трубке была мертвая тишина.

Над головой послышались странные похрустывающие звуки.

Надо бежать отсюда. Но куда? Поблизости нет ни одного дома. К Нельсонам, безусловно, нельзя. К Лейну – тоже. Форт.

Да, остается форт. Он может укрыться в форте и дождаться там возвращения родителей. Они с Лейном поставили это крепко сколоченное сооружение специально для отражения нападения извне. В форте он будет в безопасности.

Билли осторожно открыл уличную дверь и вышел на крыльцо. Половицы под ногами отчаянно заскрипели. Мальчик застыл, прислушиваясь к тому, что делается наверху, готовый бежать со всех ног, но ничего не услышал.

Раньше он никогда не обращал внимания, сколько шума могут производить несчастные деревянные ступеньки. Треск и скрип, казалось, длились целую вечность, пока он наконец не спустился на землю. Шорох гравия грохотом отдавался в ушах, но Билли, не обращая на это внимания, бежал по дорожке что было сил, автоматически перепрыгивая знакомые камни и ямы, уворачиваясь от колючих кустов. Одним заученным движением он взлетел на камуфлированную крышу своего убежища, а в следующее мгновение уже оказался внутри и плотно закрыл за собой люк.

Запыхавшись, он некоторое время лежал ничком на полу, восстанавливая дыхание и прислушиваясь к тому, что происходит за стенами.

Но услышал только далекое противное карканье голубой сойки.

Он был в безопасности.

Билли встал. Оставалось надеяться, что скоро вернутся родители. Оставалось надеяться, что он услышит звук родительской машины.

Он снова прислушался, стараясь уловить враждебные звуки, но лес был спокоен.

Мальчик огляделся. После разрыва с Лейном форт выглядел совсем иначе. Он стал каким-то заброшенным. Даже раньше, когда Билли иногда забирался сюда один, без Лейна, возникало какое-то странное чувство, но тогда это был еще их форт. Теперь же Билли даже не знал, кому он принадлежит. Само сооружение находилось в зеленой зоне, относящейся к его дому, но материалы для строительства дал им отец Лейна, и всю работу они проделали вместе. Билли медленно, как чужой, двигался по большой комнате, прикасаясь к знакомым предметам.

Все выглядело как-то странно. Его собственные вещи и предметы, которые больше ему не принадлежат.

Так, наверное, выглядит родной дом, когда человек возвращается туда после развода.

Он то и дело останавливался, замирал и прислушивался, но на улице по-прежнему все было тихо.

Билли перешел в штаб. В глаза бросилась стопка журналов, сложенная на полу. Даже «Плейбой» ему больше не принадлежат. Впрочем, они не принадлежат и Лейну. Они остались в прошлом, в темном царстве безвременья. И хозяина у них не было. Билли поднял один из журналов. Тот раскрылся на фотографии обнаженной женщины-почтальона.

– Билли Элбин.

Он замер, затаив дыхание.

– Билли Элбин.

Почтальон был уже рядом с фортом. Значит он его выследил. От страха Билли не мог шевельнуться. Чувствуя, что задыхается, он постарался бесшумно выпустить воздух из легких, но в тишине выдох произвел впечатление промчавшегося урагана. Шаги снаружи затихли.

– Билли.

Он не шевелился.

– Билли.

Теперь голос послышался с другой стороны, хотя Билли больше не слышал шагов или шороха листьев, вообще ни единого звука.

– Билли.

Тихий, настойчивый шепот. Билли хотелось заорать, завизжать, но он боялся. Почтальон явно знал, что он здесь, но мальчик решил не обозначать своего присутствия. Вдруг, если еде дать вид, что тут никого нет, почтальон уйдет?

– Билли.

Нет. Он никуда не денется.

Билли стоял неподвижно, его мозг лихорадочно работал, пытаясь сообразить, как выкрутиться из сложившейся ситуации. Из форта только один выход, и нет никакой возможности улизнуть отсюда незамеченным. Они с Лейном не раз говорили о том, что неплохо бы соорудить запасной выход, аварийный люк или выкопать подземный ход, но так ничего и не сделали. Теперь Билли перебирал возможные варианты. Точнее, вариант у него был один. Выбраться через люк на крышу так, чтобы почтальон ничего не увидел и не услышал...

– Билли.

...спрыгнуть на землю и рвануть куда глаза глядят.

Тихонько, на цыпочках, он вернулся в большой зал.

– Билли.

На этот раз голос раздался ближе. Очень близко. Билли поднял голову Почтальон ухмылялся, глядя на него сверху в открытый люк. Развратная улыбка, холодная жестокость в неподвижном взгляде голубых глаз.

– Хочешь поразвлекаться?

Билли бросился в дальнюю комнату. Скользнув глазами по стопке журналов «Плейбой», он отшатнулся назад. Теперь это были «Плейгерл».

– Билли, – снова произнес почтальон.

Охваченный паникой, мальчик начал молотить кулаками в стену, надеясь вышибить доску и как-нибудь выбраться наружу. Он бил по стене со всей мочи, отчаянно вкладывая все силы в каждый удар, но они с Лейном строили форт старательно – слишком старательно! – и ни одна планка не шевельнулась.

За спиной послышался шум. Почтальон спрыгнул в люк и оказался в большой комнате.

– Билли, я принес тебе подарок, – сказал почтальон.

– Помогите! – заорал Билли что было сил и вновь яростно замолотил кулаками в стену. – Мама! Папа!

– Хочешь поразвлекаться?

Билли обернулся и через плечо увидел улыбающегося почтальона, протягивающего ему свой подарок.

Вернувшись из магазина и прождав Билли целый час. Трития ударилась в панику. Она заставила Дуга позвонить Майку, и полицейский пообещал прочесать весь город, начиная с почтового отделения. Потом принялась обзванивать приятелей Билли. Набрав номер телефона Чэпменов, она услышала голос Лейна.

– Добрый день, – поздоровалась Трития. – Билли у вас?

– Нет. – Лейн отвечал холодно и двусмысленно, как почтальон. Ее охватил страх.

– А ты его вообще сегодня видел?

– Нет, – ответил Лейн. – Зато я видел вас.

В трубке щелкнуло, и понеслись гудки.

Трития положила трубку. Черт побери, что он имеет в виду? Впрочем, это сейчас не важно.

Она начала набирать номер близнецов, когда услышала шаги Дуга, входящего в дом с черного хода.

– Под домом его нет, на бельевой веревке – тоже, – муж постарался спрятать тревогу за шуткой, но это ему не очень-то удалось. – Велосипед на месте. Пойду искать дальше, в зеленой зоне.

– Хорошо, я пока еще позвоню.

Дуг вышел через парадную дверь.

«Господи, – взмолилась про себя Триш, – пусть с ним будет все в порядке!»

Дуг прошел по всему периметру своего участка, заглядывая под каждый куст и постоянно окликая сына по имени.

– Билли! Билли!

Испуганные ящерицы во все стороны прыскали из-под ног. Из своих травяных укрытий вспархивали нервные перепелки.

– Билли!

Он поднимался вверх по склону холма, пока не наткнулся на закамуфлированную стену форта.

– Билли!

В ответ – тишина.

Дуг пристально посмотрел на форт. Странно, это деревянное строение всегда казалось ему чем-то вроде детского игрушечного домика, но сейчас чем больше он вглядывался, тем более низким и мрачным представлялось ему творение мальчиков. Дуг с ужасом понял, что аналогичное чувство он испытал, подходя к дому, в котором была убита Элен Ронда.

– Билли! – он нерешительно шагнул вперед и прислушался. Изнутри послышались тихие всхлипы.

– Билли! – во весь голос заорал Дуг и принялся лихорадочно шарить по стене в поисках какой-нибудь доски, которую можно было бы выломать и проникнуть внутрь, но строители работали на совесть, ничего не урчало, ничего нельзя было оторвать. В отчаянье он ухватился руками за крышу и попробовал подтянуться.

Отсутствие маломальской физической формы тут же дало о себе знать. Кости затрещали, мышцы пронзила боль. Под рукой хрустнула щепка, палец напоролся на гвоздь, но Дуг, упираясь ногами в стену, все-таки вытолкнул тело вверх и перевалился на крышу.

Рядом зияла открытая крышка люка. Заглянув внутрь и ничего не увидев. Дуг спрыгнул вниз. Всхлипы стали громче.

– Билли! – воскликнул он, озираясь.

В темном углу, скрючившись, как зародыш, поджав коленки к самому подбородку, лежал его сын.

Без штанов. Порванная рубашка была покрыта какими-то пятнами. В лице – ни кровинки.

– Билли! – Упав на колени. Дуг прижал к себе сына. В глазах потемнело. Ярость, страх и боль слились в одно неразделимое всепоглощающее чувство ненависти. Слезы неудержимо текли по щекам.

– Нет, – едва слышно произнес Билли. – Нет. Нет. Нет. Нет...

Дуг слегка отстранился, не выпуская сына из рук. Лицо мальчика было искажено от ужаса, – Нет. Нет. Нет. Нет...

На полу валялось испачканное подвенечное платье.

И окровавленные трусики.

И несколько бандеролей и конвертов с почтовыми штемпелями.

У Дуга перехватило дыхание, словно от удара под ложечку.

Блуждающий взгляд сына на мгновение сфокусировался.

– Я не надену! – вскрикнул он. – Я не дамся!

Тело мальчика передернуло судорогой.

Дуг прижал его к себе. Только сейчас он заметил, что Билли сильно лихорадит Усилием воли он постарался взять себя в руки, рассуждать логически, хотя переполняющее чувство ненависти затуманивало сознание. Дуг встал и собрался взять Билли на руки, но заметил уголок белого конверта, торчащий из складок одежды. Потянувшись, он вытащил конверт, увидел, что тот адресован ему, и одним движением вскрыл. На белом листе бумаги было написано всего пять слов с восклицательным знаком:

ТВОЯ ЖЕНА МНЕ ТОЖЕ НРАВИТСЯ!

– Нет! – издал дикий вопль Дуг. Вопль, адресованный в пустоту.

– Нет! – эхом откликнулся Билли. – Нет?

Нет? Нет! Нет!..

Не теряя времени. Дуг подхватил сына.

Всплеск адреналина придал ему сил. Одним движением он вытолкнул обмякшее тело ни крышу, затем выбрался сам. Мышцы сводило болью, внутри все горело, но он заставил себя спокойно спуститься вниз. Ребенка надо нести домой. Надо возвращаться к Тритии.

Трития положила телефонную трубку и почувствовала, что ладони вспотели от страха.

Она решила сходить на кухню и выпить стакан воды. На столике рядом с микроволновкой лежал конверт. Нахмурившись, она взяла его в руки. Кажется, раньше его тут не было. Сегодня в почтовый ящик она не заглядывала, равно как и Билли с Дугом, – в этом можно не сомневаться. Письмо было адресовано ей. Адрес отправителя не указан.

«Опять начинается, – подумала Триш. – А тут еще Билли пропал куда-то». Но она заставила себя отбросить эту мысль, вскрыла конверт и достала листок бумаги.

Я В СПАЛЬНЕ

Ее словно огрели дубиной.

Он вернулся. Это не кончилось.

Он вернулся и теперь принялся за нее.

Трития на ощупь выдвинула ящик посудного шкафа, вытащила искривленный нож, крепко зажала его в кулаке и, выставив руку вперед, медленно двинулась в спальню. Она отдавала себе отчет, что драться с почтальоном – полная глупость и идиотизм, что надо бежать отсюда куда глаза глядят, бежать к соседям, вызывать полицию, но он зашел слишком далеко. Она исчерпала запасы терпения. Будь она проклята, если позволит ему и далее терроризировать ее семью.

Если он здесь, она его убьет.

Она перережет его поганую глотку.

В спальне его не оказалось. Выставив перед собой нож и приготовившись в любую секунду нанести удар, она проверила шкаф, заглянула под кровать. Ничего. Триш сунула голову в ванную комнату. Все чисто. На кухне и в холле его тоже не было.

Значит, остался второй этаж.

Ей показалось, что наверху поскрипывают половицы.

«Беги! – вопил внутренний голос, управляемый разумом. – Беги отсюда немедленно!» Но она только крепче сжала нож в кулаке и начала подниматься по лестнице. Была середина дня, но единственного маленького окна в комнате Билли явно не хватало, чтобы осветить всю комнату, и верхние ступеньки тонули в полумраке.

Триш поднималась тихо, как только могла.

Пальцы, обхватившие рукоятку ножа, побелели от напряжения. Она почти уже достигла цели и пригнулась, чтобы почтальон раньше времени не увидел ее голову над уровнем пола, когда нога попала на расшатанную ступеньку. Лестница громко скрипнула. Триш замерла, не решаясь вздохнуть, но сверху не донеслось ни малейшего звука. Выставив вперед нож, она рывком преодолела последние пять ступенек, готовая ринуться в бой.

Комната Билли была пуста.

Не выпуская ножа из рук, она быстро проверила платяной шкаф. Никого.

Почтальон исчез.

Триш спустилась вниз и выглянула на улицу из окна гостиной, но тишину и покой семейных владений нарушала только склока двух голубых соек. Она еще раз проверила входную дверь, потом сходила проверить дверь черного хода, но обе были закрыты, и Триш позволила себе немного расслабиться.

От пережитого напряжения мочевой пузырь переполнился. Пришлось отправиться в ванную комнату. Однако нож она по-прежнему крепко держала в руке, поскольку не исключала, что во время перемещений по дому и разглядывания окружающей территории могла пропустить его. Не исключено, что почтальон прятался, например, за деревом, а в данный момент подкарауливает ее снаружи, подслушивая за дверью и выжидая удачный момент, когда она окажется в достаточно уязвимой позиции.

Не закрывая дверь ванной комнаты, Триш быстро спустила трусики и присела на унитаз.

Из-за душевой занавески вышел почтальон.

Она непроизвольно вскрикнула, выронила нож, но моментально нагнулась, чтобы подхватить его с пола. Однако нога в начищенном черном ботинке уже наступила на лезвие. Почтальон как всегда был в своей тщательно отутюженной синей униформе. Прямо перед своим лицом Триш увидела вздувшийся бугор на его брюках ниже живота. Прикрывая одной рукой свое обнаженное причинное место, она попыталась другой оттолкнуть его прочь. Пальцы заметно дрожали.

При этом она не переставала орать, но почтальон, судя по всему, совершенно не обращал на это внимания.

– Какая шерстка! – ухмыльнулся он. Непристойность этого выражения в сочетании с безупречно ровной интонацией испугали Триш гораздо сильнее, чем если бы он просто попытался напасть и овладеть ею.

Черт побери, как она могла не проверить за занавеской?!

Он нагнулся, чтобы поднять нож. В то же мгновение Триш пулей вылетела из ванной. В тесном пространстве перед дверным проемом она врезалась в почтальона и на какое-то тошнотворное мгновение почувствовала голой кожей его затвердевшую плоть. Но в следующую секунду она уже очутилась в спальне, захлопнула за собой дверь навалилась на нее всем телом и целую вечность, наверное, возилась с защелкой замка. Глаза лихорадочно обшаривали помещение в поисках какого-нибудь оружия.

За дверью послышался звон упавшего ножа.

Очевидно, убивать ее он не собирается.

В таком случае, что ему нужно?

Упираясь плечом в дверь, Триш непроизвольно испустила отчаянный вопль. Она была слишком напугана, чтобы броситься к телефону, стоящему в противоположном углу. Дешевый дверной замок казался слишком хлипким, и если она оставит дверь хотя бы на секунду, он ворвется внутрь.

Внутрь.

Она закрыла глаза, стараясь не потерять сознание от страха.

– Убирайся из моего дома! – приказала она, но дрогнувший голос выдал ее слабость, – Убирайся сию же секунду!

– Ты этого хочешь, – спокойно произнес почтальон в ответ. – И ты знаешь, что этого хочешь.

– Пошел отсюда к чертовой матери! – заорала Триш. – Я вызываю полицию!

– Может, ты предпочитаешь получать почту сзади? – с грязной интимностью поинтересовался он.

– Помогите! – из последних сил закричала Триш. Она надеялась, что ее голос прозвучит громко и пронзительно, но крик больше походил на сдавленное рыдание, и Триш умолкла, не желая демонстрировать почтальону собственную слабость.

– Тебе нравится кровь? – продолжил почтальон тем же негромким, интимным тоном. Он стоял, по-видимому, плотно прижавшись к дверному косяку. Триш даже слышала шорох его сухих губ. – Любишь теплую, густую, соленую кровь?

– На помощь! – еще раз крикнула Триш, но это было уже откровенное рыдание. Послышался негромкий смешок почтальона. И звук расстегиваемой молнии.

– Ты знаешь, что этого хочешь, – повторил он.

Триш затаила дыхание.

Послышались негромкие шлепки.

Он развлекался сам с собой.

– Билли нравится получать почту и сверху, и сзади.

Эта фраза вдохнула в Триш новые силы. Горячая волна ярости окатила ее с ног до головы.

– Ax ты, сукин сын! Только посмей его тронуть!

В этот момент откуда-то из-за дома послышался голос Дуга:

– Триш! Триш!

Судя по частоте, с которой выкрикивались слова, и скорости приближения звука, Дуг явно бежал. Очевидно, что-то случилось. Триш уловила в голосе мужа оттенки страха и клокочущую ярость. Случилось несчастье.

Но она была рада, что просто услышала его голос. Она спасена. Что бы ни произошло. Дуг здесь и спасет ее.

– Сюда! – завопила она. – Я в спальне!

Она не слышала, как почтальон исчез, но тишина за дверью свидетельствовала о том, что в ванной его больше нет.

– Триш! – Муж взбежал на веранду. Грохнула входная дверь.

– Триш! – испуганно прокричал Дуг.

– Я здесь! – Она кинулась к нему, утирая слезы. – Я...

Триш осеклась, увидев в гостиной Дуга с сыном на руках. У нее перехватило дыхание.

Время остановилось. Тело мальчика безвольно обвисло на отцовских руках. На какую-то долю секунды перед глазами мелькнула сцена из «Франкенштейна». Она должна заставить себя действовать. Выйдя из транса, она бросилась вперед и прильнула ухом к груди сына.

– Что случилось?

– Я нашел его в форте, – монотонно, без тени эмоций заговорил Дуг. – Но почтальон нашел его раньше.

Только сейчас Трития обратила внимание, что Билли без штанов.

Дуг аккуратно уложил сына на диван. Лицо его было серым. Губы шевелились, пытаясь произнести какие-то слова, но Трития ничего не разобрала.

– Как только приедем в больницу я звоню в полицию, – так же монотонно продолжил Дуг. – И если они с этим не покончат, я сам его убью.

– Что случилось? – прикоснулась Триш дрожащими пальцами ко лбу сына.

– Не знаю. Он лежал на полу, примерно в такой же позе. Без штанов, трусы в крови... А рядом... Рядом – подвенечное платье.

– О Господи! – зажала руками рот Триш.

Дуг почувствовал, как по щекам текут горячие слезы.

– Видимо, он его изнасиловал.

– Надо срочно везти Билли в больницу! Я вызываю «скорую».

– К черту «скорую», нельзя терять ни минуты.

Трития обеими руками обняла голову сына.

– Нет, – пробормотал он. – Нет, не буду... Нет... Нет... Нет...

– Поехали! – распорядилась она.

Пока «бронко» мчался по кочковатой проселочной дороге. Дуг пытался собрать воедино обрывки скачущих мыслей: что ему следует сделать, что он может сделать, где он совершил ошибку, что бы он мог изменить, если бы предоставился такой шанс. На заднем сиденье время от времени постанывал Билли. Трития что-то нашептывала ему, стараясь успокоить. Дуг костерил себя за то, что их дом стоит так далеко от больницы.

Они миновали стоянку трейлеров и выскочили на асфальтированную дорогу. Шоковое состояние уже прошло. Его место теперь занимала клокочущая, беспредельная ярость, утолить которую могла исключительно месть.

Как только Билли возьмут в больницу, он отправится в полицию. И если полиция откажется что-либо делать, он сам найдет способ разделаться с почтальоном. И черта с два его что-нибудь остановит!

Городская больница Виллиса занимала низкое белое кирпичное здание, расположенное в самом центре города рядом с шоссе. Она находилась между пресвитерианской церковью и рядом типовых домов – останками одной из незавершенных программ развития городского жилищного строительства. Хотя больница Виллиса по уровню оснащения считалась лучшей в округе, при ней имелась даже вертолетная площадка для транспортировки тяжелых пациентов в Феникс или Флагстафф, сейчас она показалась Дугу маленькой, убогой и безнадежно устаревшей. Ну почему они не живут в крупном центре, где можно получить доступ к последним достижениям медицины?

Не снижая скорости, «бронко» влетел на специальную площадку для аварийных случаев и резко затормозил. Дуг выскочил из машины, чтобы открыть пассажирскую дверцу с другой стороны. Трития пулей влетела в подъезд, чтобы поскорее объяснить ситуацию дежурному врачу, а он осторожно взял на руки Билли и понес его следом.

Врач, санитар и две медсестры уже катили ему навстречу каталку. Дуг осторожно переложил сына на хрустящую медицинскую бумагу, которой был покрыт тоненький матрасик. Врач представился как Кен Максвелл. Он на ходу задавал вопросы, выясняя ситуацию, причем делал это с такой скоростью, что Дуг и Трития едва успевали адекватно реагировать. Остролицая женщина за столом регистратуры стала настаивать, чтобы кто-нибудь из родителей заполнил необходимые формуляры, но врач посоветовал ей заткнуться и дождаться более подходящего времени. Санитар покатил тележку по коридору. Остальные поспешили за ним.

Медсестры уже убежали вперед готовить смотровой кабинет.

Тележку подкатили к операционному столу посреди комнаты. Врач помог санитару переложить Билли на приподнятую платформу. Сначала он стетоскопом послушал у пациента сердце, потом приподнял ему веки и посветил узеньким фонариком в зрачки. Опытными движениями он щупал и мял тело Билли, но мальчик никак не реагировал, не стонал, не морщился, только продолжал едва слышно бормотать все те же слова, которые Дуг слышал в форте.

Дуг облизнул пересохшие губы. Врач занят своим делом. Пожалуй, самое подходящее время пойти позвонить в полицию.

– Тут есть где-нибудь телефон? – спросил он у санитара. – Я должен позвонить в полицию.

– В зале ожидания, – ответил парень.

Врач завершил первичный осмотр и проговорил что-то медсестре, потом поднял голову и посмотрел на Дуга и Триш.

– Мне надо провести более глубокое обследование, – сообщил он. – Сделать рентген и несколько стандартных тестов. – Медсестра вскрыла упаковку и протянула ему пару новых резиновых перчаток. – Поскольку вы являетесь его родителями, можете остаться, но наблюдать это вам будет тяжело. – Натянув перчатки, он опять взял в руки фонарик. Медсестры аккуратно перевернули Билли на живот.

Дуг увидел засохшую грязь на ягодицах сына и поспешил отвернуться.

– Я останусь, – твердо заявила Триш, слегка сжав ему ладонь. – А ты иди позвони.

Дуг медленно кивнул. Звонить в полицию действительно надо, но он был рад, что есть такой благовидный предлог уйти, и чувствовал себя несколько виноватым. Он знал, что ему тоже лучше остаться, но чувствовал, что не сможет смотреть, как врач будет обследовать сына.

Трития это поняла и деликатно намекнула, что все нормально. Но Дуг все равно чувствовал себя ужасно. Тут уже ничего не поделаешь, это в его натуре. Он не захотел присутствовать при родах, а когда Билли, совсем еще младенец как-то срыгнул ему на плечо, его самого вырвало.

Любые недомогания вызывали у Дуга тошноту и слабость, особенно когда дело касалось крови и функциональных расстройств. Он старался это перебороть, старался пересилить себя, но не мог совладать с реакциями собственного организма. Он даже неоднократно задумывался, не общая ли это черта всех отцов, из-за которой дети неосознанно чувствуют большую близость к матери и тянутся к ней, когда нуждаются в комфорте. Матери не так реагируют на какое-нибудь небольшое кровотечение или боль-Это для них не столь чужеродно, как для отцов.

Дуг посмотрел на сына, снова увидел присохшую грязь, красные полосы на попке, похожие на царапины...

– Нет, – пробормотал Билли. – Нет, нет, нет...

– Ну иди, – подтолкнула Триш мужа.

Врач склонился над Билли.

Дуг сжал ладонь Тритии и быстро вышел из комнаты. Он злился на самого себя. Когда Билли вместо уже привычного бормотания испустил резкий вздох, его передернуло. Дверь захлопнулась за спиной. Дуг выскочил в коридор, и направился в зал ожидания. По крайней мере, доктор явно знает, что делать. Он ни минуты не тратил зря, моментально среагировал на ситуацию, пресек в зародыше канцелярскую волокиту и проявил сочувствие к родителям пострадавшего. За что Дуг был ему очень благодарен. Несмотря на свое недавнее параноидальное предубеждение к больнице, он даже не сомневался, что его сын будет обеспечен максимально возможным врачебным вниманием.

Впрочем, гораздо больше времени и денег придется потратить на психологическую реабилитацию. Физическая сторона дела – скорее всего далеко не главное. Этот случай вполне может напугать Билли на всю жизнь. Ярость вновь закипела в душе Дуга. Она не уменьшилась ни на йоту. Им придется приложить все усилия и нити хорошего специалиста, который действительно сможет помочь Билли.

Но пока на очереди почтальон. Настало время расплаты.

Остролицая регистраторша из стеклянной будки следила, как он направился к телефону.

Дуг не обратил на нее ни малейшего внимания.

Он набрал номер телефона полиции и прикрыл глаза. Один гудок, второй, третий...

– Отделение полиции Виллиса, – послышался в трубке незнакомый голос.

– Будьте любезны, – прокашлялся Дуг, – я хотел бы поговорить с Майком Трентоном. – Собственный голос показался ему чужим.

– Кто ему звонит? – настороженно произнес мужчина.

– Дуг Элбин.

Наступила пауза. Спустя некоторое время к телефону подошел Майк.

– Почтальон вернулся, – не тратя времени на формальности, сообщил Дул изо всех сил сжимая трубку.

– Я знаю.

– Майк, он напал на моего сына и угрожал моей жене. Я собираюсь до него добраться.

– Мы тоже собираемся до него добраться.

Он убил шефа.

Дугу потребовалось некоторое время, чтобы осознать новую информацию. Он ощутил холод и страх. Почтальон больше не крутился вокруг да около. Он больше не прикрывался правилами и инструкциями, не занимался такой ерундой, как письма. Он вернулся, чтобы убивать.

Но страх, охвативший Дуга, все равно бледнел по сравнению с силой его ярости.

– Мы обнаружили труп шефа пару минут назад, – пояснил Майк. – Что с вашим сыном? Он в порядке?

– Пока не знаем.

– Мы объявили всеобщий сбор. Выезжаем через десять минут.

– Подожди секунду, Майк, – проговорил Дуг, чувствуя предательскую слабость в ногах.

По коридору, придерживая рукой слетающий белый халат, бежала Трития. Она рыдала, щеки блестели от слез, и внезапно ощутив холодную пустоту в желудке, Дуг понял, что Билли умер.

Но когда жена подбежала ближе, стало ясно, что она плачет и смеется одновременно, рыдает и не может сдержать улыбки.

– Все в порядке! – выкрикнула она на бегу. – С ним все хорошо!

– Погоди, Майк, не вещай трубку, – повторил Дуг в микрофон.

Оставив трубку болтаться на проводе, он кинулся к жене, схватил ее за руку и помчался обратно в смотровой кабинет. Билли по-прежнему лежал на животе, над ним навис большой, закрепленный на длинной штанге, рентгеновский аппарат. Врач стоял рядом.

– Все в порядке? – переспросил Дуг.

– Никакого физического вмешательства я не обнаружил, – сообщил доктор. – Билли серьезно пострадал от нервного шока, но никаких серьезных травм у него нет. Несколько царапин и ссадин. Я, разумеется, продолжу тестирование, но могу заверить – вам повезло.

– Значит, его не... – Дуг побоялся договорить.

– Никакого проникновения я не выявил, – спокойно проговорил врач, – хотя попытка нападения, безусловно, была.

– Но кровь на нижнем белье?..

– Это не его кровь.

Волна облегчения окатила Дуга. Он сжал в объятиях Триш, которая все рыдала и никак не могла остановиться. Доктор ободряюще улыбнулся и вернулся к прерванному занятию.

Пару минут спустя Дуг снова взял трубку.

– Майк! Ты еще здесь?

В трубке была тишина, прерываемая легким шорохом.

– Майк!

Что-то стукнуло. На том конце трубку подняли с какой-то твердой поверхности.

– Майк!

– Слушаю!

– Он в порядке.

– Слава Богу.

– Я хочу быть с вами.

– Я не могу...

– Майк!

Тишина.

– Майк!

– Хорошо, – уступил полисмен. – Как быстро вы можете до нас доехать?

– Как смогу. Дождитесь меня!

– Поторопитесь. Мы хотим взять его прежде, чем он покинет город. В вашем распоряжении пять минут.

– Черт!

– Ну ладно. Прошу прощения. Мы подождем.

– Спасибо. Через десять минут приеду.

– До встречи.

Дуг повесил трубку и пошел обратно в смотровой кабинет. Врач убирал шприц. Одна из медсестер накрывала простыней Билли.

– Отвезите его в палату, – приказал врач. – Сейчас ему надо поспать, – пояснил он Дугу и Тритии. – Вам тоже не мешало бы отдохнуть. Завтра утром, когда он проснется, вы должны быть рядом.

– Я останусь здесь, – заявила Триш.

– Мы поставим кресло в его палате, – кивнул врач. – Или даже кушетку, если хотите.

Трития посмотрела на Дуга, который обнимал ее за плечи.

– Они поймают его?

– Мы отправляемся за ним немедленно.

– "Мы"?

– Мы.

Врач, санитар и медсестры хлопотали вокруг Билли.

– Следи за ним, – проговорил Дуг, крепко обнимая жену. – Позаботься о нем.

– Куда ты собрался? – вздрогнув, спросила Триш. – Что ты хочешь сделать?

– Мы встречаемся у отделения полиции.

Потом едем на почту.

Они прошли за медсестрами и санитаром в большую палату со сдвоенными кроватями и цветным телевизором, куда отвезли крепко спящего Билли. Дуг достал бумажник, вынул листок и продиктовал Тритии всю информацию, касающуюся проблем со страховкой. Она пообещала обо всем позаботиться.

Потом вышла проводить его в холл.

– Будь осторожней! – напутствовала она мужа. Раздвижные стеклянные двери закрылись у него за спиной.