Почти сломана

— Ты придумал это сейчас или у тебя есть тайный список или что-то ещё? — говорит она, посмеявшись.

— Хорошо, давай просто скажем, что я работаю со старшеклассниками, и ругательства не одобряются. Это не первый раз, когда я обсуждаю кодовые слова.

— Ты взял за основу фрешетту, потому что любишь пиццу?

— Конечно, — говорю я.

«Должно быть, слишком очевидно».

— Ты такой гурман!

— Это кодовое слово для «толстяк»? — саркастически спрашиваю я.

— Без комментариев, — говорит Лорен, прикрываясь смехом.

Мы говорим о наших любимых блюдах. Ей нравится паста. Я говорю ей, мне легко. Стейк и картофель. Она рассказывает мне о своих лучших друзьях, Энджеле и Хилари. Как она всегда хотела учиться в городе. Она любит кошек, но у неё аллергия, и если ей нужно будет жить в другом городе мире, то это будет Париж, хотя она никогда там не была. Я говорю ей, что в молодости хотел быть пилотом. Она считает ироничным, что я боюсь высоты. Я шучу, что это, скорее, трагично, чем иронично. Рассказываю ей, что, хоть Эйдан иногда может быть «слизняком», он действительно верный друг. Мы так много говорим, но избегаем очевидного: её жизнь с Кэлом, как я познакомился с Дженной, как всё будет идти дальше, но это хорошо, и это легко, я даже не понимаю, что прошло два часа, пока мне не приходят сообщения Эйдана, спрашивающего, почему я не внизу.

Я должен был встретиться с ним для пробежки. Я не понимал, как уже поздно, и она тоже. Я не хочу уходить от телефона. Кажется, она тоже не хочет, но это, вероятно, хорошая идея, так как уже почти десять. Я желаю ей спокойной ночи, и Лорен говорит мне, не слишком много есть перед сном. В ответ говорю, что не ем столько, и мы наконец разъединяемся. Я чувствую себя хорошо, беседуя с ней. Никакие границы не были пересечены, и теперь я намного ближе к тому, чтобы быть её другом. Я бросаю свои шорты, спортивную обувь и бегу вниз, чтобы встретиться с Эйданом. Он похож на старика, когда дело доходит до времени.

— Чувак, что за чёрт? Ты должен был встретиться со мной здесь двадцать минут назад! — говорит друг, поднимая руки в воздух.

— Потерял счёт времени, — просто говорю.

— И что за тупая улыбка на твоём лице, — подначивает он, толкая меня. Я откидываю его назад.

— Думаю о том, как собираюсь заставить Капитана Америку есть мою пыль, — говорю я, прежде чем рвануть со всех ног перед ним.

— Значит, ты теперь жульничаешь? — кричит он мне.

— Кто сказал, что мы устраиваем гонку? — кричу я ему, прежде чем ускориться и увеличить расстояние между нами. — Тренируешься, тренируешься, а всё ещё медленнее, чем твоя бабушка! — я издеваюсь над ним. Пробежав половину пути, мы оба останавливаемся, чтобы отдышаться.

— Таким образом, ты, похоже, сегодня в настроении «кое-что-получил», — шутит он. Я хмурюсь. — Ты помирился с Дженной? — гадает он.

— Нет, она вернётся домой завтра, — сообщаю я.

— Тогда ты подрочил или что-то ещё? — он смеётся. Я отмахиваюсь от него.

— Ты опоздал на встречу. Ты никогда не опаздываешь, и у тебя была такая «только-что-трахнул» улыбка на лице, — смеется друг.

— Ты идиот, — говорю я, садясь на землю.

— Эй, иногда рука человека может стать его лучшим другом, — говорит он, плюхаясь рядом со мной.

— Я не дрочил. Я разговаривал телефону и не уследил за временем, — говорю я, чтобы его закрыть. Эйдан смотрит на меня с недоверием. — Я разговаривал с Лорен, — поясняю я, и самодовольная усмешка расплывается по его лицу.

— Как долго вы, ребята, висели на телефоне? — спрашивает он озорно.

— Не так уж долго, — пожимаю я плечами. Он недоверчиво смотрит на меня. — Около двух часов, — наконец признаю я.

— Убирайся нахрен! — говорит он, хлопая меня по спине. — Чувак, я могу долго разговаривать по телефону с девушкой, только если я ещё не оттрахал её и это будет мой лучший шанс, или если она чертовски грязная болтушка, — смеётся он.

— Два часа не так уж и долго, — я пожимаю плечами.

— Ладно, ты прав. У вас, ребята, есть темы для разговора. Что ты узнал?

— Ну, мы не говорили о многих важных вещах. Я подумал, что оставлю это на тот момент, когда она будет здесь, знаешь, — говорю я, вытаскивая конфетку и открывая её.

— Подожди. Так, ты говорил по телефону два часа просто о всяком дерьме? — он понимающе говорит.

— Я бы так не сказал, — нерешительно объясняю я, и он начинает трясти головой. — Что? — говорю я, вставая.

— Она тебе нравится? — спрашивает он, но больше походит на заявление.

— Да, она классная, и она родила моего ребёнка, — защищаюсь я.

— Ты знаешь, о чём я говорю.

— Это не так. Я хочу быть её другом, а друзьям нужно о чём-нибудь говорить.

— Мы с тобой были друзьями всю свою жизнь, но никогда не разговаривали по телефону, — говорит он, когда мы начинаем возвращаться к дому.

— А-а-а, вот оно что? Ты ревнуешь? — высмеиваю, и он смеётся.

— Как насчет тебя и Лизы? Вы, ребята, говорите так долго? — спрашивает он, складывая руки, и я могу дать ему только тот ответ, который укрепит его доводы.

— Я не собирался столько говорить с ней, — признаюсь я, когда мы начинаем ускорять темп.

— Тебе лучше следить за собой, Скотт, — он смеётся, обгоняя меня. В конечном итоге мы пробегаем около двух миль туда и обратно. Эйдан выигрывает почти на полквартала. Думаю, он хоть чему-то научился в армии.

— Я голоден, — говорит он, переводя дыхание.

— Я тоже, — отвечаю, пройдя остаток расстояния между нами, вдыхая столько воздуха, сколько могу.

— Пойдём, возьмём несколько бургеров, — говорит он, хватая бутылку воды с моего крыльца и уничтожая её.

— Я хочу завтрак.

— Ты всегда хочешь позавтракать в одиннадцать ночи, — говорит друг, скуля, как четырёхлетний ребёнок. — Мы можем взять несколько бургеров, и я могу высадить тебя и добраться до моего следующего пункта тренировки на вечер, — сообщает он с подмигиванием.

— Я собираюсь обжарить немного бекона, — говорю я, направляясь в дом.

— Чёрт побери. Подкинь мне пару яиц, — смеётся он, следуя за мной.

— Так, как её зовут? — спрашиваю я, когда открываю дверь.

— Рейчел, и тело на... — он останавливается посреди фразы, когда мы видим Дженну, сидящую за кухонным столом, сложив руки.

— Дженна, — говорю я счастливо.

— Я подумала, что ты ушёл бегать, — отвечает она тихо, едва улыбаясь. — Эй, Эйдан, — говорит она, бросая быстрый взгляд на него.

— Как оно, Дженна? — отвечает он сухо. Эти двое никогда не имели тёплых отношений. Дженна думает, что он шовинистическая свинья. Эйдан думает, что она высокомерная и скучная, так что мы никогда не зависали все вместе. Я смотрю и возвращаюсь к Эйдану.

— Позавтракаем как-нибудь в другой раз, — говорю я, и он быстро кивает, направляясь к двери. Я запираю её за ним и вижу, как Дженна поднимается с места. Я прислоняюсь к двери, и мы смотрим друг на друга пару секунд. Хочу притянуть её к себе в объятия, но выражение её лица каменное, и я не знаю, как подойти к ней.

— Когда ты вернулась? — нерешительно спрашиваю я, ища кольцо на её пальце, но не находя его там. Моё сердце падает.

— Сегодня днём. Хочешь присесть? — спрашивает она, указывая на сиденье напротив неё. Киваю и выдвигаю стул. Дженна потирает руки, я ловлю шанс и тяну её в мою. Она выпускает воздух.

— Где твоё кольцо? — тихо спрашиваю я. Её глаза смотрят на мои руки, обнимающие её.

— Оно ещё у меня. Я просто пока не решила, куда его деть, — отвечает она, и её руки выскальзывают из моих. — Итак, как дела? — спрашивает, её голубые глаза меня рассматривают.

Когда моя мама болела, это была единственная вещь, которая заставляла меня чувствовать себя лучше. Они были пронзительными и суровыми. Она не позволяла мне жалеть себя. Её взгляд может быть пугающим, он будет очень полезным для неё, когда она станет адвокатом. Я привык, но на этот раз волосы на спине встают дыбом.

Я сажусь на своё место и стараюсь тщательно выбирать слова. Я не ожидал увидеть её сегодня вечером. Думал, что у меня будет время подготовиться, теперь все мои мысли кажутся беспорядочными и толпящимися. Если я сейчас заговорю, выйдет только тарабарщина. Она ждёт ответа. Прошла по меньшей мере минута, а её взгляд всё так же сосредоточен на мне. Чувствую себя экспонатом на выставке.

— Ты меня слышал? — спрашивает раздражительно.

— Ну... — это всё, что выходит из моего рта, и она закусывает губу.

— Как прошла твоя встреча с... — она глубоко вздыхает и усмехается, — твоей дочерью, — Дженна выталкивает слова, будто жуёт разбитое стекло. Она встаёт, а затем отворачивается от меня, гладит волосы руками и нервно смеётся. — Я тренировалась весь день, как бы сказать это, не звуча, как полная сука.

Я смеюсь, но не над ней, а потому, что не могу выкинуть фразу «метатель щенков» из головы.

— Это не смешно, Крис, — она возвращает меня к настоящему, к её глазам.

— Мы не должны говорить об этом прямо сейчас, — говорю я, приближаясь к ней. На этот раз она не отступает. Кладу руки на её талию, но затем она отходит. Я почёсываю голову.

— Нет. Это важно. Правда? — говорит она.

— Да, — я киваю головой.

— Я знаю, ты в восторге. Знаю, сколько детей ты хочешь, — Дженна тихо отвечает на последнюю часть.

— Она луч надежды во всём этом, — я пожимаю плечами, и девушка на минуту замолкает.

— Она похожа на тебя? — спрашивает Дженна и садится обратно.

Я знаю, что говорить об этом непросто для неё, но она умеет скрывать свои чувства, когда хочет этого. Она хочет, чтобы я подумал, что с ней всё в порядке, и действительно, если у нас есть шанс, она должна одобрять Кэйлен. Так что её попытки немного обнадёживают. Я вытаскиваю свой телефон, просматриваю фотографии, которые Лорен послала мне, и выбираю мою любимую. Осторожно передаю телефон Дженне. Она делает маленький вздох, прежде чем принять его, и, увидев фото, закрывает глаза через секунду. Она упирается головой в ладонь, глядя на фотографию, и возвращает телефон.

— Она красивая, — тихо говорит Дженна. Я беру телефон и думаю, стоит ли её поблагодарить. — Она выглядит так же, как ты, — добавляет девушка глухо, потом вздыхает. — Можешь принести мне немного воды? — задыхается она. Я открываю холодильник, хватаю бутылку воды и вручаю её ей. Замечаю, что её руки дрожат. Она выпивает и убирает её, затем делает ещё один глубокий вздох.

— Я... я хочу, чтобы ты встретилась с ней. Когда будешь готова, — нерешительно говорю я.

Её глаза увеличиваются.

— Я не готова, — быстро отвечает она, затем поднимает голову. — Разве они живут не в Чикаго? — спрашивает Дженна, и я киваю. Она немного успокаивается, когда я говорю ей об этом, но я мог бы сразу всё устранить.

— Она вернётся в эти выходные, — говорю я ей, и облегчение, которое было у неё несколько секунд назад, исчезло.

— Ты собираешься забрать её? — Дженна так быстро говорит, что я должен вспомнить, как ответить на её вопрос.

— Нет, Лорен собирается её привезти.

Её глаза сразу же устремляются в мои.

— Зачем? Почему ты не можешь просто забрать её и привезти сюда? — прямо спрашивает она.

— Ну, ей всего год, и она никогда не была вдали от Лорен. Она всё ещё знакомится с нами, — говорю, как будто это очевидно, и её глаза расширяются.

— Как долго они пробудут здесь? — спрашивает она резко.

— Всего две-три недели, — говорю я быстро. Она проводит руками по лицу.

— Ты спросил её о разводе? — спрашивает она внезапно.

Я пойман врасплох. Хотя не должен. Я знаю, что это одна из первых вещей, о которых я, наверное, должен был поговорить с ней. Дженне определённо не понравится, что это не так. Просто так много всего происходит…

— Я собираюсь, — говорю я твёрдо.

— Значит, нет! — говорит она, её тон повышается.

— Просто так много всего происходит, — пытаюсь объяснить. Я вижу, как её гнев растет в геометрической прогрессии.

— Что удерживает тебя от этого? Ты уже нашёл нового врача? — спрашивает она резко, прерывая меня, и я могу только смотреть от неё.

— Я искал, но, оказывается, доктор Льюис – одна из лучших, — говорю я, игнорируя её горящий взгляд.

— Ты назначил встречу, чтобы увидеть её? — сердито спрашивает она. Дженна в ударе, а когда она в ударе, её не остановить.

— Нет, не знаю, хочу ли видеть её после всего.

— Тогда что, чёрт возьми, ты делаешь? — кричит она мне.

— Я пытаюсь всё понять! — отхожу назад.

— Что тут выяснять? Если хочешь развода, попроси её об этом. Если хочешь нового доктора, найди его, — её руки сжимаются, она дрожит. — Как ты посмел спрашивать меня, где моё кольцо, если ты даже не попросил свою «жену» о разводе? — говорит она, тыкая мне пальцем в грудь на каждом слове. Её глаза расширены и полны злых слёз, и я понимаю, насколько она права.

— Всё в порядке? — моя мама появляется на кухне, стоя в халате. Взгляд Дженны впивается в меня, и она оборачивается.

— Простите, что я так громко, миссис Скотт, — тихо извиняется.

— Всё в порядке, Дженна, вам что-нибудь нужно? — спрашивает мама, взглянув на меня, и я натянуто улыбаюсь.

— Нет. Крис собирался провести меня к моей машине, — говорит она, направляясь к двери. — Спокойной ночи, миссис Скотт, — говорит она и уходит.

Я вздыхаю. Моя мама смотрит на меня с сочувствием, прежде чем я выхожу за Дженной. Она уже стоит возле машины, скрестив руки на груди. Не внутри, значит, она ещё не закончила.

Я подхожу к ней, останавливаясь на расстоянии вытянутой руки.

— Ты права. Я просто пытаюсь сделать как лучше для каждого, — сейчас темно, так что я не могу видеть выражение её лица, но догадываюсь, что она закатывает глаза.

— Тебе нравится быть лёгким, Крис. Ты пытаешься сделать всё лёгким для всех, но сейчас не та ситуация, это не сработает, — говорит она, сокращая пространство между нами. Я обнимаю её, и она кладёт голову мне на грудь.

— Я собираюсь спросить её. Просто не хочу на неё давить. Она знает, что это произойдёт. Просто хочу, чтобы мы добрались до хорошей отметки с нами и Кэйлен, и тогда мы можем отталкиваться от этого.

— Это не подстегнёт её! — Дженна отстраняется от меня и выпускает глубокий разочарованный стон. — Ты сказал, что она отпускает прошлое. Она знает, что ты помолвлен, а ты не можешь жениться на мне, пока женат на ней. Так что она либо отпускает тебя, либо надеется на что-то другое. Ты не можешь позволить ей держаться, это только ухудшит всё! — говорит она отчаянно. — Нельзя позволить этому парню контролировать твою жизнь. Начни принимать собственные решения, — она непреклонна, и она права. Пока я женат на Лорен, Кэл всё ещё контролирует меня. Его действия по-прежнему одерживают верх над моими.

Я стану её другом, и она увидит, что мы сможем быть друзьями и поддерживать отношения для Кэйлен.

— Я скажу ей до её отъезда в Чикаго, — говорю я, главным образом, для себя, игнорируя тянущее чувство в груди и растущее давление в моей голове.

— И я думаю, что должна встретиться с Кэйлен, пока они здесь, — говорит Дженна, глядя на меня с лёгкой улыбкой. Я чувствую себя хорошо от этого и игнорирую чувство, которое было раньше.

Глава 5

Лорен

«Скажи мне, чего ты хочешь…»

«Всего...»

Ненавижу это чувство. Нервозность, беспокойство, которое зарождается в моём животе и распространяется по всему телу. Я хочу, чтобы оно ушло. Хочу чувствовать себя хорошо, думая обо всём этом, но что-то беспокоит меня, будто предваряя моё падение в кроличью нору.

Вчера вечером мне приснился ещё один сон о Кэле, о первой ночи, когда мы спали вместе. Всё было так же, как и в реальности, но во сне после того, как он спросил меня, чего я хочу, а я ответила «всего», он сказал мне, что я не могу этого иметь.

У меня не может быть всего, так же, как и надежд.

После этого я проснулась, он так и не добрался до хорошей части. У меня не было ничего хорошего в... Я даже думать не хочу о том, как долго это было. То, о чём я думала, это наш последний разговор с Крисом. Как мы разговаривали почти два часа, хотя ощущалось, будто прошли лишь минуты. В моём животе поселились бабочки, которых не отягощали ни нервозность, ни беспокойство. Он говорил со мной, как с другом. Не думаю, что мы с Кэлом разговаривали как друзья.

«Просто друзья».

Я пытаюсь не думать о нём с тех пор, как всё произошло. Знаю, что нельзя фокусироваться на нём, но ничего не могу с собой поделать. Я скучаю по нему, но в то же время так злюсь из-за того, что он позволил этому случиться, за то, что никогда не говорил мне правду.

Опять же, всё довольно невероятно. Если бы Кэл рассказал мне это, когда мы впервые встретились, я, вероятно, дала бы дёру, но как только я влюбилась в него, перестало иметь значение. Было бы намного проще, расскажи он мне всё. Не было бы долгих бессонных ночей, проведённых в беспокойстве о нём и его местонахождении, потому что я бы знала. Более того, даже Крис не знал, что происходит. Интересно, как всё это обернулось бы, однако сейчас не нужно думать об этом. Слишком больно. Вы думаете, что мне труднее не думать о Кэле рядом с Крисом, но это не так сложно. Они с Кэлом настолько разные, что мне легче поверить в происходящее, когда видна разница. Когда я далеко от Криса, начинаю всё анализировать. Думая о том, что значит его отсутствие. Вернётся ли он когда-нибудь, он ли подмигнул мне и назвал великолепной, произойдёт ли это вообще.

Я начала искать информацию о состоянии Криса и узнала, как много людей живёт с этим. У некоторых есть по целых десять или двадцать альтеров. Однако слово «альтер» заставляет меня съёживаться. Мне трудно сжать в человеке «альтер», их жизнь, их надежды и возлюбленных – я предполагаю, что это потому, что я влюбилась в одного. Крис не говорил со мной, наблюдает ли кто-нибудь его состояние. Он только упомянул, что не доверял своему предыдущему доктору, не то чтобы я винила его в этом. Хочу спросить, когда он снова возьмётся за это, но думаю, поскольку Кэл не пытался возродиться, то на данный момент это не является для него приоритетом. Даже не знаю, думает ли он, что это должно меня беспокоить. Когда я начинаю думать о таких вещах, в животе зарождается тревога, которая ещё долго не исчезает.

Я стараюсь думать, что эти три недели пройдут гладко, что Кэйлен и Скотты проведут много времени вместе, а мы с Крисом лучше поймём друг друга, и всё будет солнечно и безоблачно, однако почему-то, подходя к их двери, мне не кажется, что всё будет так просто.

За эти три недели нужно будет найти ответы на многие вопросы. Это может быть нелегко. Мы собираемся придумать какой-нибудь выход, а это не так просто сделать, потому что нам придётся столкнуться с нашими проблемами лицом к лицу.

Сейчас час дня, и Криса вызвали на работу. Он спросил меня, хочу ли я, чтобы он остался, но я не думаю, что это необходимо. В любом случае скоро он должен быть дома. Я не ожидала, что миссис Скотт попросит меня зайти к ним, как только я приеду. Мы с Кэйлен преодолеваем половину лестницы, когда она с широкой улыбкой открывает дверь.

— Привет, принцесса! — говорит она, мчась ко мне и забирая Кэйлен с моих рук. — Я так рада, что вы, ребята, добрались в безопасности. Как ваша поездка? — говорит она, бросая на меня быстрый взгляд и одаривая тёплой улыбкой. Она никогда не отвлекается от Кэйлен на слишком долгое время. Если бы это был кто-то другой, я бы обиделась, но в хороших намерениях миссис Скотт не сомневаюсь.

— Хорошо. Она спала большую часть пути, — говорю я, следуя за ней в дом.

— Она такая хорошая маленькая девочка, — воркует миссис Скотт с ней, направляясь в кухню. Нас приветствует запах шоколадного печенья.

— Я испекла их только для тебя, — говорит она Кэйлен. Надеюсь, я получу хотя бы один. — Ты не против, Лорен? — нерешительно спрашивает женщина.

— Только если я получу одно, — я шучу, и она смеётся.

— Пожалуйста, особенно перед возвращением Криса домой. Он может съесть всю партию за раз, — говорит она, отдавая Кэйлен половинку печенья, и вручает мне тарелку. Они вкусные, как и всё, что она готовит. — Я так рада, что вы здесь, и у меня есть сюрприз для вас, — женщина забирает Кэйлен со столешницы и жестом показывает последовать за ней. Она ведёт меня в комнату с закрытой дверью.

— Надеюсь, вам понравится, — говорит она, прежде чем открыть её.

А за ней я обнаруживаю красиво оформленную комнату маленькой девочки. Здесь есть полноразмерная кровать с красивым розово-белым одеялом, соответствующие шторы, а на белых стенах – розовые цветочные надписи. Есть белый комод, а рядом с ним книжная полка с детскими книгами и кресло с плюшевым медвежонком, таким же большим, как я. Миссис Скотт ставит Кэйлен, и та немедленно направляется к медведю. У меня буквально отнимается дар речи. Не могу поверить, что она проделала всё это за две недели.

— Тебе нравится? — спрашивает она с нервной улыбкой, и я ощущаю подступающие слёзы. Быстро моргаю.

— Не могу поверить, что вы сделали всё это, — говорю, обходя её.

Эта комната идеальна для маленькой девочки. Дома у Кэйлен прекрасная комната, но миссис Скотт проявила огромную внимательность к маленькой девочке, с которой едва ли успела познакомиться – с моей маленькой девочкой, что позволяет мне окончательно обрести уверенность в том, что её приняли со всем сердцем.

— Значит, тебе нравится? — она хихикает. Я киваю.

— Надеюсь, это доставило не слишком много неудобств? — спрашиваю, всё ещё пытаясь осознать происходящее.

— Что ж, это была моя мастерская. Всякий раз, когда я что-то мастерю, обычно оказываюсь в гостиной или за кухонным столом, поэтому на самом деле она просто выполняла функцию кладовой, и как только ты показала мне фотографию Кэйлен, я поняла, что комната станет её. Тебе действительно нравится? — искренне спрашивает она.

— Мне нравится, — хихикаю.

Кэйлен берёт своё печенье и пытается накормить им медведя.

— О, Кэйлен, ты всё измажешь, — вздыхаю я, забирая печенье из её руки.

— Ты можешь учинить такой беспорядок, какой захочешь. Всё для тебя и твоей мамочки, — говорит миссис Скотт, садясь рядом с Кэйлен, которая начала доставать книги с полки.

Подождите.

«Что она только что сказала?»

— Простите? — спрашиваю я её, желая убедиться, что расслышала всё правильно.

— Вот почему я купила полноразмерную кровать, — говорит миссис Скотт, не сводя глаз с Кэйлен. — Я просто подумала, что будет немного глупо жить в отеле три недели, не говоря уже о том, как это дорого, когда у нас самих есть отличная комната для тебя, — говорит она, и мой желудок чувствует себя так, будто меня сбросили с высотного здания. Во рту сухо, я пытаюсь выдавить хоть слово. Мне нужно хоть что-нибудь сказать, но у меня не выходит. Она не может говорить это всерьёз, а я не могу остаться здесь. Я привыкла к тому, что Крис не Кэл, и когда я с ним, я чаще напоминаю себе об этом, но у него всё ещё его лицо и голос, и я не знаю, смогу ли выдерживать это «двадцать четыре на семь».

— Я очень ценю вашу заботу, но... не знаю, такая ли это замечательная идея, миссис Скотт, — я смеюсь, нервно пробегая руками по волосам.

— Это отличная идея, не так ли Кэйлен? — радостно говорит женщина, и я вздыхаю. Когда она наконец поднимает взгляд на меня, её широкая улыбка смягчается. — В дневное время я здесь одна, правда. Уильям отсутствует, он управляется на ферме, а Крис преподаёт или уезжает в общественный центр. Я не буду беспокоить тебя, обещаю, — говорит она, убеждая меня улыбкой.

Я всё ещё покачиваю головой.

— И так как Кэйлен пробудет здесь всего три недели, я бы хотела провести с ней столько времени, сколько возможно, и то же самое касается Криса и Уильяма. У нас маленький город, но я бы чувствовала себя ужасно, зная, что вы обе живёте в гостинице, едите фаст-фуд и другую нездоровую пищу, тогда как можете ужинать с нами, — продолжает женщина, и мне интересно, действительно ли она не понимает?

Разве она не понимает, что я люблю её сына? Что я очень стараюсь разлюбить его, а нахождение с ним в такой непосредственной близости не очень-то и помогает?

— И размышляя о том, сколько бензина вы с Крисом будете тратить на поездки туда и обратно, я не могу подчинить это логике, — продолжает миссис Скотт.

Забавно, что её аргумент состоит в том, что логичным было бы остаться здесь. Если бы всё дело было только в логике, это имело бы смысл, но есть так много и других вещей помимо неё. Мой разум подсказывает мне, что логичнее будет отказаться, остаться в отеле и ещё раз поблагодарить её за эту прекрасную комнату, что она создала для Кэйлен. Но другая часть меня, эмоциональная и обнадёживающая часть, твердит сказать «спасибо», обнять её и сделать вид, что это не проблема.

— Всего лишь три недели Лорен, — говорит она с тёплой улыбкой, которая заставляет меня признать эту идею отличной и надеяться на лучшее. Тогда горькая, нервная, пессимистическая сторона меня переворачивает её слова с ног на голову.

«Всего три недели. Это всё, что ты получишь».

— Что думает об этом Крис? — спрашиваю я, обнимая себя. Если он одобряет, я останусь, но если она замнётся хоть на секунду в своём ответе, то я поеду в «Риттер Инн».

— Крис думает, что это фантастическая идея, — говорит она, поднимая Кэйлен в воздух.

Фантастическая идея... Ну, похоже, я остаюсь.

Крис

— Что ты ей сказала?

Моя мама скромно улыбается. Я должен был знать, что что-то произошло, когда увидел, как она практически выбежала из дома, когда я подъехал.

— Ну, дорогой, поразмыслив об этом, можно понять, что им не имеет смысла оставаться там совсем одним, когда можно пожить с нами, — объясняет она просто, и я глубоко вздыхаю и хватаюсь за голову. Дженна убьёт меня. Она убьёт меня.

— Ты не говорила мне об этом, когда мы закончили комнату Кэйлен. Ты совсем не поинтересовалась моим мнением и солгала ей, сказав, что это моя идея? — говорю приглушенно, и она вздыхает.

— Я не говорила, что это была твоя идея. Я сказала, что ты считаешь её фантастической, — уточняет мама, и я начинаю расхаживать туда-сюда.

— Мама, это нехорошо, — говорю я с нервным смехом. — Что сказал папа? — он точно не мог согласиться на такое.

— Твой отец ещё не знает, но не беспокойся о нём. Он увидит в этом логику, как только я объясню ему.

О, круто. Папа не знает. Будет так здорово.

— Крис, почему её пребывание здесь такая проблема? — спрашивает она, как будто бы не понимая. Я действительно не против того, чтобы Лорен осталось у нас, и в этом есть смысл, да, но я также уверен, что Дженна определённо не увидит в этом логики.

— Мама, ты забыла о Дженне? Сейчас и так всё довольно тернисто, а у нас только-только начинает что-то налаживаться. Но это вообще мне с ней не поможет, — говорю я, глядя ей прямо в глаза.

— Кристофер, она будет ночевать не в одной комнате с тобой, а на совершенно другом этаже. Кэйлен останется твоей дочерью и после этого маленького визита. Дженна должна быть в состоянии доверять тебе с матерью-одиночкой, — говорит мама, и я издаю стон. Как она вообще не может посмотреть на это со стороны Дженны и вообще не беспокоится? Моя мама не может быть такой беспечной... разве что. Я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на неё и рассмотреть её выражение.

— Мама, разве тебе не нравится Дженна? — спрашиваю её искренне, и за секунду её выражение лица угасает. — Она тебе не нравится, — я смотрю на неё недоверчивым взглядом, и она качает головой.

— Я этого не говорила, дорогой, — заявляет мама непреклонно, но я вижу всё по одним глазам.

«Отлично». Моей маме не нравится женщина, на которой я хочу жениться, и она ни разу не потрудилась рассказать мне об этом.

— Независимо от того, нравится тебе это или нет, ты должна признать, что это несправедливо по отношению к ней. Как я это объясню? — спрашиваю её, и она демонстрирует небольшое раздражение.

— Обвини меня. Скажи ей, что это была моя идея. Я не допущу, чтобы моя единственная внучка провела три недели в гостинице, когда может пожить со мной. Я не позволю, Кристофер, — строго говорит она.

— Она подумает, что не нравится тебе, а ей нельзя так думать, особенно сейчас, мам, — это плохо, очень плохо.

— Дорогой, я сказала Лорен, что ты принесёшь их сумки из машины, потому я и пришла сюда, — она прерывает мои мысли и вручает мне ключи Лорен. Придётся что-то придумать. Я не могу сказать Лорен уйти, и в том, что она останется здесь, есть смысл.

Дженна логичный человек. Всё будет хорошо.

Всё будет хорошо. Моя мама права. После трёх недель Лорен не исчезнет. Будут моменты, когда мы будем вместе – одни – и это здорово, потому что за эти три недели мы собираемся стать друзьями. Честно говоря, я смогу сказать всем, кто спрашивает, что она просто мой друг. Я глубоко вздыхаю и достаю два чемодана и сумочку из задней части машины Лорен. И всё же не могу игнорировать возбуждение от того, что они проведут здесь почти месяц. Я нервничаю, так как знаю, что с некоторыми вещами возникнут трудности, но не всё вызовет сложности или неудобства.

«Всё будет хорошо».

— Всё будет хорошо, — бормочу я себе, входя в дом через кухню.

Всё уже налаживается. Моя мама приготовила тарелку шоколадного печенья, которое только и ждёт меня. Я пробираюсь в комнату Кэйлен и вижу, как она играет с кукольным домиком, который мой папа собрал для неё.

— Эй, там, — говорю я, положив сумки. Кэйлен держит в одной руке куклу, а в другой печенье и начинает смеяться. Я поднимаю её.

— Может, поделишься печеньем? — спрашиваю её, и она начинает класть его мне в рот. Жаль, что оно пропитано слюной.

— Эй, — я поворачиваюсь и вижу Лорен, стоящую в дверях. Она одета в большой белый свитер и джинсы, волосы завязаны в хвостик, и во мне просыпается то же самое волнение, что и в нашу первую встречу, но на этот раз на её лице красуется широкая и тёплая улыбка. «Боже мой, она прекрасна». Но Дженна тоже.

«Дженна прекрасна, и ты любишь Дженну».

— Как прошла ваша поездка? — спрашиваю её, садясь в кресло-качалку, которую мама выбрала специально для комнаты.

— Хорошо, — девушка кивает, и её широкая улыбка меняется. Она быстро оглядывается через плечо и закрывает за собой дверь.

— Знаю, твоя мама сказала, что ты думаешь, будто это фантастическая идея, но я просто хочу убедиться в том, что ты действительно одобряешь это, — нерешительно интересуется Лорен, сжимая свою руку другой рукой. Она выглядит нервной и, хоть она встретила мою мать буквально только что, Лорен ясно видит, что это схема отчаянной бабушки.

Мои чувства изменились в тот момент, когда она вошла в комнату, пока я держал Кэйлен.

— Я не могу представить вас, ребята, ни в каком другом месте, кроме этого, — говорю ей, её глаза немного расширяются, и она выдыхает. Возможно, я не должен был использовать именно эти слова, но я думал именно так, и они просто полились сами собой. — Тебе нравится комната? — говорю быстро, желая изменить тему.

— Она мне очень понравилась. Было очень мило с твоей стороны, — застенчиво говорит она. Не могу поверить, что я заставляю её стесняться, но так оно и есть. Интересно, заставляю ли я её нервничать так, как она меня.

— Всё подбирала моя мама. А папа и я собрали всё вместе, — я хихикаю.

— Твой отец одобряет то, что я остаюсь здесь? — тихо спрашивает девушка, как будто кто-то с минуты на минуту собирается зайти в закрытую комнату.

— Здесь никто ни о чём его не спрашивает, — шучу я, и она смеётся, наклоняя голову назад, демонстрируя свои ямочки. Я пытаюсь заставить своё сердце перестать ускоряться.

Лорен пугается от стука в дверь. Наверное, забыла, что сама закрыла её. Она открывает её и находит за ней мою маму с нервной улыбкой на лице.

— Что случилось, мам? — спрашиваю я, выражение её лица беспокоит меня.

— Крис, могу я украсть тебя на минутку? — спрашивает она.

Лорен с беспокойством переводит взгляд на меня.

— Ладно, — говорю я спокойно и успокаивающе улыбаюсь Лорен. Я опускаю Кэйлен к плюшевому медведю, которого она тут же начинает избивать. Когда я выхожу из комнаты, она закрывает за мной дверь.

— Дженна только что остановилась во дворе, — нервно сообщает мама.

«О, дерьмо».

— Ты попросил её приехать сегодня? — робко спрашивает она.

Я киваю. Я сказал ей приехать сегодня, но не думал, что она прибудет прямо сейчас.

— Ты сказал Лорен, что Дженна придёт сегодня? — спрашивает она натянуто.

«Не-а».

Моя мама нервно вздыхает.

— Крис, тебе придётся научиться общаться немного лучше со всем этим множеством женщин, что появились в твоей жизни, — вздыхает она. Это проблема не общения, а, скорее, промедления. — Думаю, ты должен позволить Лорен узнать, что скоро она снова встретиться с Дженной, — говорит мама, указывая на комнату. — Я пойду и впущу Дженну в дом, — она качает головой, прежде чем оставить меня, похожего на идиота, одного.

Я идиот.

Я должен был сразу поговорить с Лорен об этом, но это не может быть так уж страшно. Она знает о Дженне, и, в конце концов, той придётся встретиться с Кэйлен.

Всё будет хорошо.

Я глубоко вздыхаю, прежде чем войти. А войдя, вижу, что Лорен распаковывает свой чемодан и с любопытством смотрит на меня.

— Что случилось? — спрашивает она знающе.

Должно быть, я выгляжу так же, как и чувствую себя.

— Я хотел сразу поговорить с тобой об этом, но... ну, Дженна здесь, чтобы встретиться с Кэйлен, — говорю я и проглатываю комок в горле.

Лорен выпускает из рук рубашку, которую складывала, и я замечаю, что её дыхание меняется. Она не смотрит на меня. Её взгляд сосредоточен на рубашке. Если раньше я не чувствовал себя задницей, то сейчас определённо это ощущаю. Её лицо краснеет, и я знаю, что это не из-за смущения, а может быть и из-за него. Когда я впервые увидел её покрасневшее лицо, причиной этому был Кэл. На сей раз я не могу обвинять в этом его. Это из-за меня.

— Она сейчас здесь? — её слова быстрые, порывистые.

— Да, — я киваю.

Следующие несколько секунд более чем переполнены дискомфортом. Лорен прожигает взглядом дыры в рубашке, чтобы не сделать этого с моим лицом. В комнате устанавливается жуткая тишина, пока Кэйлен не начинает бить одной из своих книг по полу. Кажется, это вырывает Лорен из транса.

— Просто дай мне несколько минут, чтобы привести её в порядок, — отвечает девушка, поднимая Кэйлен и забирая из её рук мокрое шоколадное печенье. Прежде чем отступить к двери, я поворачиваюсь к ней лицом.

— Спасибо, Лорен, — она смотрит на меня с натянутой улыбкой, затем начинает вытирать рот Кэйлен. Закрыв дверь, я глубоко вздыхаю и молюсь, чтобы всё прошло как можно более гладко. Хуже, чем в прошлую их встречу, всё равно уже быть не может.

Надеюсь.

Глава 6

Лорен

Я идиотка. Не могу поверить, что была настолько глупа. Не знаю почему – возможно, потому, что я идиотка, — но часть меня вроде бы думала, что всё скоро изменится. Вначале мне показалось, что просьба остаться здесь является уловкой, которая позволит его маме провести больше времени с Кэйлен, но, когда он сказал, что для него не может быть места лучше, чем возле нас, я подумала, что шанс есть.

Шанс, что, возможно, Крис мог воспринимать меня так же, как Кэл. Теперь я знаю, что нет ни единого шанса. Я не успела распаковать даже одну сумку, как на меня уже обрушилась тяжесть маленького заблуждения. Я должна была этого ожидать, действительно должна была.

Как сказала Рэйвен, я утверждала, что оставляю прошлое позади, тем более он помолвлен с другой женщиной – женщиной, которая рано или поздно встретится с Кэйлен. Его жизнь не стоит на месте.

Я по-прежнему глупая девочка, брошенная Кэлом, и я всё ещё жду – видимо, единственная, кто это делает. Дженна больше не будет той странной женщиной, которую я видела однажды, она будет частью всего этого. Она ничего не ждёт, так как хочет встретиться с Кэйлен, а раз она это сделает, то не вознамерится никуда уходить. Где-то глубоко внутри я надеялась, что сумасшествие этой ситуации уведёт её в другую сторону, но, судя по всему, она так же глупа, как и я, выбрав более длинный путь. Как мне с ней встретиться? Как заставить себя быть приятной и притвориться радушной к женщине, которая встречается с мужчиной, в которого я влюблена? Я выдавила из себя много поддельных улыбок и притворства, но я не такая уж хорошая актриса, чтобы сделать и это. Но мне нужно попробовать, потому что я не могу оставлять Кэйлен им одним.

Назовите меня эгоистичной или чрезмерно опекающей, но пока я не узнаю эту женщину, этого не произойдёт. А это значит, что мне нужно будет познакомиться с этой женщиной.

— Пу! Пу! Пу! — бормочу я сама себе.

Слава богу, Кэйлен не обращает внимания на всё это. Я очищаю её лицо, вымазанное шоколадом и крошками печенья, и одеваю её в симпатичный маленький жёлтый комбинезон. Она снова выглядит восхитительно. Я закончила готовить её к встрече не меньше пяти минут назад, но всё ещё не могу отклеить собственное тело от кровати. Как я сумею пойти туда и скрыть от этой женщины свою влюблённость в этого человека? Она увидит. Крис единственный, кто не обращает на это внимания, или ему просто всё равно. Я поднимаю Кэйлен и напоминаю себе, почему я здесь. Не для себя, определённо не для Криса или даже Кэла. Я здесь для того, чтобы у моей дочери была как можно более нормальная связь со своим отцом, и если он хочет, чтобы эта женщина – женщина, с которой планирует провести остаток своей жизни – встретилась с Кэйлен…

Чем больше я пытаюсь убедить себя в этом, тем глубже меня затягивает в чёрную дыру. Я улыбаюсь Кэйлен и целую её в щёку перед тем, как открыть дверь. Я слышу их в столовой. Она говорит о школе. Говорит что-то о своём профессоре права, а я проглатываю комок в горле и репетирую свою поддельную улыбку, которая, кажется, превращается в слабую ухмылку, когда я вхожу в комнату.

Крис выглядит облегчённым, словно тяжесть всего мира упала с его плеч. Может, он думал, что я на самом деле не выйду. Миссис Скотт успокаивает меня улыбкой, а потом я вижу Дженну. На её лице нет улыбки, но глаза сужаются на мне, она сидит, выпрямившись в кресле. Её пристальный взгляд сосредоточен на мне. Она даже не пытается посмотреть на Кэйлен. Дженна изучает меня и совершенно не старается скрыть это. Попытка воспроизвести отрепетированную улыбку, которую я с таким трудом натянула, полностью провалилась. Я изо всех сил стараюсь не поддаться полномасштабной хмурости.

Мы полные противоположности: у неё платиновые светлые волосы, аккуратно падающие на плечи, и пронизывающие голубые глаза. Её ресницы длинные, а брови того же цвета, что и волосы, поэтому она определённо натуральная блондинка. Одета в тёмно-коричневый кашемировый свитер с замысловатой продуманной золотой булавкой. Когда мой взгляд приземляется на её руку, я замечаю обручальное кольцо. Не знаю, замечает ли она, где остановились мои глаза, но клянусь, что её губы изгибаются в улыбке, и холод, который исходил от неё всё это время, исчезает, когда она встаёт.

— Могу я её подержать? — говорит она, из её голоса так и льётся приторность.

Мои глаза устремляются к Крису, который кажется немного удивлённым. Мне сразу же хочется ответить: «Чёрт, нет», — но, слава богу, мой фильтр всё ещё исправно работает. К сожалению, моё тело застывает. Рот не открывается и конечности не могут двинуться.

— Всё в порядке, Лорен? — спрашивает Крис, прочищая горло. Наконец, я преодолеваю оцепенение и подхожу к Крису, чтобы передать ему Кэйлен. Он сажает её на колени, и она сразу же тянется к печенькам на середине стола. Крис с восхищением смотрит на свою дочь.

— Она определённо твоя, — смеётся Дженна, и я издаю очень сухой смешок.

«Это должно быть шуткой?»

— Привет. Я Дженна, — говорит она, наклоняясь вперёд и наблюдая, как Кэйлен ест своё печенье.

Меня сейчас стошнит.

— Она прекрасна, Крис, — говорит девушка, касаясь одной из её косичек. Мне интересно, как долго я должна стоять здесь, прежде чем она признает моё присутствие.

— Лорен, ты всегда одеваешь её так восхитительно, — говорит миссис Скотт, я стараюсь заставить себя улыбнуться, но ничего не выходит. — Ты не думаешь, Дженна? — говорит она, очевидно, пытаясь намекнуть Дженне.

— Это очень мило, — отвечает та, глядя на Криса и Кэйлен, я чувствую, как мои щёки начинают гореть. Она специально не признаёт меня. Точно так же делал мистер Скотт. Кэйлен входит в сделку с Крисом, в которую я не включена.

— Знаете, Кэти говорила, что нашими свадебными цветами должны быть жёлтый и белый, но я подумала, что это слишком просто. Я думаю о чём-то более шикарном, например, о тёмно-коричневом, — она переводит взгляд на меня. Лицо Криса вспыхивает, а моё горло начинает гореть.

— Мне кажется, что жёлтый – красивый цвет, — говорит миссис Скотт, я пытаюсь игнорировать нарастающее давление в моей голове.

— Мы взяли Кэйлен в зоопарк, когда они были здесь в прошлый раз. Она любит животных так же, как и я, — прерывает Крис, пытаясь облегчить напряжение в комнате.

— Разве годовалый ребёнок может понимать, что происходит в зоопарке? — спрашивает она игривым тоном, но из него явно выплёскивается снисходительность ко мне. Неужели она действительно пытается оскорбить меня?

— Думаю, мы все хорошо провели время, — говорю я, не осознавая остроты в голосе до тех пор, пока головы всех присутствующих не дергаются в моём направлении. Крис нервничает, миссис Скотт тепло улыбается мне, в то время как Дженна одаривает меня безрадостной ухмылкой.

— Я не имела в виду ничего такого, — говорит она невинно, но её тон далеко не извиняющийся.

— Дженна совсем не ребёнок, — Крис нервно усмехается, а она кидает на него обиженный взгляд.

— Что ты имеешь в виду? — резко спрашивает она.

— Я просто имел в виду, что ты не очень близка с детьми, — он поднимает руки, защищаясь.

— Один лишь факт того, что я не хочу иметь тысячи из них, не означает, что дети не любят меня, — говорит девушка, закатывая глаза на него, и на этих словах Крис застывает.

Мне не нравится Дженна. Её настрой заставляет меня чувствовать себя лучше по поводу того, что я хочу своего мужа – её жениха.

— Я уверена, что мы с Кэйлен хорошо поладим, — говорит она, потянувшись к Кэйлен, которая идёт к ней не задумываясь, что нелегко принять.

— Видишь, — возражает она Крису, её глаза бросаются к моим, как будто ей известно о моей секретной ставке насчёт того, что Кэйлен к ней не подойдёт. — Итак, Лорен, ты из Чикаго? — спрашивает она, наконец, признавая моё присутствие в комнате.

— Да, — я решаю не исправлять, что на самом деле родом из Мичигана.

— Она выросла в Сагино, — добавляет Крис. Вид Дженны нельзя назвать удовлетворённым тем, что Крис дополнил информацию.

— Как тесен мир, не так ли? — вставляет своё слово миссис Скотт.

— Должно быть, неудобно было бросить всё и приехать сюда. Вы остаётесь на три недели? — спрашивает она, когда Кэйлен начинает шевелиться в руках. Она идёт за печеньем.

— Нет, не совсем. Я внештатный редактор, так что могу работать практически везде, — отвечаю я и вижу, как Кэйлен успешно хватает печенье.

— Она так же художник, — добавляет Крис, и свирепый взгляд, который Дженна посылает ему, заставляет его опустить глаза.

— Я уверена, что она может сама говорить за себя, Кристофер, — говорит она жёстко. Я пробираюсь к столу и занимаю место, так как кажется, что у меня интервью. Это она будет рядом с моей дочерью.

— Какого типа работу ты делаешь? — спрашивает она, когда Кэйлен начинает сосать своё печенье.

— Я уже давно ничего не делала, — коротко говорю я. — А чем занимаешься ты? — спрашиваю, и Крис начинает нервно пробегать руками по волосам.

— Я учусь в юридической школе. Мой последний семестр, — гордо говорит она. Это всё объясняет.

— Поздравляю, — говорю я, и изо всех сил стараюсь выглядеть дружелюбно.

— Дженна родом из семьи адвокатов, — прерывает Крис, я улыбаюсь, притворяясь заинтересованной, и задаюсь вопросом, как долго это будет продолжаться: вплоть до того ли момента, когда крошки от печенья и шоколада Кэйлен окажутся на этом прекрасном свитере Дженны. Злорадная часть меня хочет увидеть, как она отреагирует на это, но, видя нервозность Криса, я решаю дать ему перерыв.

— Хочешь, чтобы я взяла её? — предлагаю.

— Она в порядке, — категорически говорит Дженна.

«Окей».

— Одна из фирм моей матери базируется в Чикаго. «Кларон и Франклин»? — спрашивает она так, будто я должна была слышать о ней.

— Запомню на случай, если мне это когда-нибудь понадобится, — отвечаю я, и она открывает рот, чтобы сказать что-то ещё, но Крис берет её за руку и сжимает. Моё сердце утопает.

«Не выгляди задетой. Не выгляди задетой».

Мне помогает то, что Дженна кажется больше раздражённой жестом, чем довольной. Затем она бросает взгляд на свой кашемировый свитер, на котором теперь красуется большое пятно шоколада, сопровождаемое слюной, что выглядит совершенно отвратительно.

— О, Кэйлен. Посмотри, что ты наделала, — говорю я притворно ругательным тоном.

— О, у меня есть полотенце, — миссис Скотт подходит с мокрой тканью.

— Это просто шоколад, — говорит Крис, и она впивается в него взглядом. Я добираюсь до Кэйлен, и на этот раз она без колебаний передает её мне.

— Позволь мне помочь, — говорит миссис Скотт.

— Нет-нет. Оно просто размажется. Нужно чистить только сухой, — добавляет Дженна. — Возможно, она не должна была его есть. Разве это не плохо для её зубов? — спрашивает она насмешливо.

— Я думаю, что Лорен сделала исключение, так как их испекла я, — миссис Скотт улыбается мне.

— Её первая партия домашнего печенья бабушки – особый случай, — говорю просто и возвращаю улыбку миссис Скотт. Она действительно даёт мне советы по питанию моей дочери?

— Я дам тебе одну из моих рубашек, чтобы надеть на ужин, — говорит Крис.

— Вообще-то я не останусь, — отвечает она, и я благодарю Бога. Крис выглядит удивлённым, а я с другой стороны очень рада. — Мы проводим благотворительный ужин моего отца, — добавляет девушка тихо.

— О, я забыл об этом, — виновато говорит Крис. Она вздыхает.

— Конечно, ты забыл.

— Лорен, не возражаешь, если мы поговорим немного снаружи? — спрашивает она, и Крис с миссис Скотт становятся такими же шокированными, как и я.

— Конечно, — говорю я.

— Я возьму её, — предлагает миссис Скотт, и я передаю ей Кэйлен. Крис смотрит на Дженну, а она ухмыляется.

— Мы ненадолго, — говорит она, прежде чем быстро чмокнуть его в губы. Она поворачивается ко мне. — Готова? — спрашивает она, и я сдерживаю отвратительный вздох, который так и просится наружу.

Я не знаю Дженну, но из того, что я увидела за то короткое время, которое длилась наша встреча, можно заключить, что она любит контроль. Я думаю о Крисе и удивляюсь тому, как легко его контролировать. Он и Кэл – почти точные противоположности. Поскольку Кэл был совершенно неконтролируемым, Крис, должно быть, полностью поддаётся контролю; то, что Дженна делает с Крисом, никогда не проканает с Кэлом.

— Я просто хочу всё прояснить, — говорит она, глядя мне прямо в глаза. Уже могу сказать, что это будет весёлый разговор. — Крис – простой человек. Это одна из тех вещей, которые я люблю в нём. Он хочет всем угодить. Это делает его счастливым, что, в свою очередь, делает счастливой меня, — говорит она криво. Потом подходит ближе ко мне. — Наша ситуация может разрешаться либо легко, либо трудно. Крис хочет, чтобы всё было легко, поэтому я тоже хочу, чтобы всё происходило так, — говорит она, и я слышу авторитет в её голосе, что смешно, потому что Крис взрослый человек, а надо мной у неё определённо нет власти.

— Что ж, легко всё для тебя или нет, это не моя забота, Дженна. Я здесь ради Кэйлен. Это мой главный приоритет, — говорю я прямо, и её глаза расширяются. Не думаю, что она привыкла к тому, чтобы с ней были так же грубы, как и она с другими.

— Забавно, что ты так говоришь, потому что у меня есть подозрение, что это не единственная причина, по которой ты здесь, — говорит она, спускаясь вниз по перилам. — Я думаю, ты хочешь моего жениха, — прямо говорит она, и меня пробирает смех. Задача зрелого человека заключается в том, чтобы сказать Дженне, что эти «переговоры» подошли к концу, но сегодня я чувствую себя не очень зрелой.

— Ты имеешь в виду моего мужа, — отвечаю я, и её улыбка исчезает.

— Слушай. Я не знаю, какие отношения были у вас с «Кэлом». Это действительно меня не волнует. Совсем скоро я стану женой Криса, и я была бы очень признательна, если бы ты не пыталась использовать свою дочь в качестве пешки, — говорит она.

Мои щёки теплеют, и я прикусываю губу. Дженна дразнит меня, желая, чтобы я переключилась и вновь стала той сумасшедшей женщиной, что и в прошлый раз. Тогда она сможет показать Крису, что я излишне эмоциональная и сумасшедшая. Но я не собираюсь делать этого.

— Я никуда не уйду, Лорен. Крис слишком любезен, чтобы сообщить тебе, но мы были влюблены прежде, чем узнали о твоём существовании. Это несправедливо, но я здесь для того, чтобы остаться. Чем быстрее ты с этим смиришься, тем лучше будет для всех. Включая Кэйлен.

— Ну, пока ты не станешь его женой, я думаю, что разговоры о воспитании детей останутся между мной и Крисом. Спасибо, — говорю я, показывая мою заученную миленькую улыбку. В этот момент к лестнице подходит мистер Скотт. Он взглядом мечется между нами, замечая явно густое напряжение.

— Дамы, — говорит он, кивнув. Не могу не заметить, что Дженна получает действительно настоящую улыбку.

— Мистер Скотт, передадите Крису, чтобы он вышел? Лорен, думаю, мы закончили, — она говорит последнюю часть пренебрежительно.

— Да, я сделаю это, — говорит он. Я направляюсь за мистером Скоттом в дом, оглядываясь на неё, прежде чем закрыть дверь.

— Всё в порядке? — он вроде пробурчал, на секунду взглянув на меня, просматривая свою почту.

— Превосходно, — говорю натянуто.

Он улыбается мне перед тем, как отправиться передавать послание Дженны, и оставляет меня стоять в гостиной. Он такой придурок. Я быстро направляюсь в туалет, избегая миссис Скотт и Криса, которые всё ещё разговаривают на кухне. Пытаюсь урезонить себя, чтобы не мерить шагами это небольшое пространство, но мой гнев достиг десятого уровня. Поверить не могу, что Крис может заботиться о ком-то подобном. Она такая высокомерная сучка! И она имела наглость говорить со мной так после того, как и слова не сказала мне, когда я вошла в комнату. А потом она злорадствует о том, что является невестой Криса, хотя мы ещё даже не развелись. Мысль о том, что мне придется иметь дело с этой женщиной всю оставшуюся жизнь, вызывает слёзы. Даже если Крис не хочет быть со мной, он может найти кого-то получше, чем она. Я сижу на краю ванны и поправляю хвост. Посмеиваясь над собой. Кто я такая, чтобы указывать Крису, что у него не может быть чувств к сучке? В большинстве случаев Кэл может быть полным мудаком.

Наверное, у нас с Крисом больше общего, чем я думала.

Крис

Когда я выхожу на крыльцо, чтобы встретиться с Дженной, она сразу же притягивает меня к себе и целует. Странно, потому что она была явно сдержана с тех пор, как Лорен явилась ко мне на порог. Я не видел Лорен, когда выходил сюда. Полагаю, разговор прошёл хорошо, раз Дженна в таком хорошем настроении.

— Так что это было? — спрашиваю я, держа её за талию, и она улыбается мне.

— Поцелуй? — мурлычет она.

— Твоя приватная беседа с Лорен, — я хихикаю.

— Я просто подумала, что нам нужно кое-что прояснить. Лучше понять друг друга, — сладко говорит она, и я чувствую, как сама по себе выгибается моя бровь. Зная Дженну, даже судя по тому, как она поступила на кухне с Лорен, могу только представить, что произошло на улице, особенно учитывая её теперешнее хорошее настроение.

— Что ты ей сказала? — нерешительно спрашиваю я.

— Ничего особенного. Просто убедилась, что она в курсе, что у нас за отношения и куда она влезает, — она невинно пожимает плечами. Нет, нет.

— Дженна, — говорю, отпуская её, и она хмурится.

— Что ты сказала? — снова спрашиваю её, и она закатывает глаза.

— Важнее то, что сказала она, — возражает Дженна, я закрываю лицо и вздыхаю.

— Я просто хочу, чтобы вы поладили, — говорю я расстроено, так как понимаю, что разговор явно не сблизил их.

— Слушай, мы обе взрослые женщины. Мы никогда не станем друзьями, и важно, чтобы она знала своё место, — говорит она.

— Позволь мне угадать. Ты поставила её на место? — стону я.

— Мне пришлось. Ты не любишь делать тяжёлые вещи, Крис, что прекрасно. Мы балансируем друг друга. Вот, что заставляет наши отношения работать, — говорит она невинно.

— Дженна, я же говорил, что сам справлюсь! — говорю злобно.

— Есть ещё много всего, с чем тебе нужно справиться, Крис, но мы оба знаем, какой ты, и я захотела узнать как можно скорее, когда это закончится, — говорит она упрямо.

— Дело в том, что конца не будет! Она навсегда останется в нашей жизни. Было бы намного проще завести с ней дружеские отношения, чем расстраивать её и злить. Всё не должно быть так, — говорю я.

— Не могу поверить, что ты злишься на меня за то, что сам должен был сделать первым же делом! — насмехается Дженна. — Ты должен выкинуть из своей головы, что все мы лучшие друзья и будем ходить на совместные ужины и экскурсии. Этого никогда не случится. Помнишь, как мы познакомились и почему она здесь? — ей плевать на меня.

— Я не прошу тебя быть её другом. Я прошу тебя быть сердечной, вежливой и не относиться к ней так, как... — я запинаюсь, пытаясь подобрать правильное слово.

— Как будто она проклятье моего существования, — она хихикает.

— Да, это было бы неплохо, — саркастично говорю я.

— Но так и есть, — говорит девушка прямо, и я вздыхаю.

— Она пробудет здесь всего три недели, Дженна. Я очень надеюсь, что ты сможешь попытаться не видеть её таким образом. Когда мы поженимся, скорее всего, будут моменты, когда тебе придется говорить с ней или быть рядом с ней, пока меня нет...

— Ты имеешь в виду в городе? — спрашивает она, прерывая меня.

— Что? — спрашиваю я.

— Ты сказал, что она пробудет здесь всего три недели. Ты имеешь в виду в городе? — подозрительно спрашивает она, и я отворачиваюсь от неё, зная, что разговор собирается пойти совсем не в том направлении, в каком мне хотелось бы.

— Она остановится здесь? — Дженна переворачивает мои слова. Я не должен был ничего говорить, но не знал, упоминала ли об этом Лорен. Я пытаюсь не добавлять лжеца к моему резюме вдобавок к психически неустойчивому жениху, но такие ответы, даже если их можно понять, вызывают у меня желание солгать.

— Ты думал, я это одобрю? — спрашивает меня со злостью.

— Она останется в комнате на совершенно другом этаже дома. Им нет смысла оставаться в гостинице и платить за дорогу туда и обратно, — говорю я, подражая аргументам моей мамы. По её лицу видно, что она вообще не покупается на это.

— Почему, чёрт возьми, ей нужно оставаться с тобой, Крис? — сердито восклицает Дженна.

— Она не просто остаётся со мной. Мои родители тоже здесь! — это совсем не работает.

— Кэйлен и твоя дочь тоже! Разве Лорен нужно быть здесь? Только не говори мне, что она тебе не доверяет, — заявляет она с недоверием.

— Она одна, Дженна. Может быть, ей некомфортно оставлять её с людьми, которых она встретила только что, — говорю я немного раздражённо.

— Ты ей НЕ чужой, — сердито говорит Дженна. — Ты не можешь быть таким забывчивым. Она влюблена в тебя, Кристофер! — говорит она, тыкая пальцем мне в грудь.

— Не в меня, Дженна! В Кэла, а не в меня, — сердито говорю я. Если кто-то и должен понимать, то это Дженна. Если она не понимает, то как я могу ожидать этого от кого-то ещё?

— Как думаешь, кого она видит, когда смотрит на тебя? — резко спрашивает она.

— В точку! Она узнает меня, пока будет здесь, и увидит, что я не он, — я кричу на неё, и она выглядит удивлённой. — Дженна, я не хочу спорить об этом при каждой нашей встрече, — умоляю я, хватая её за руки, а она отнимает их и кладёт на свои бёдра.

— Больше не будет никаких дискуссий, — спокойно говорит она, и меня немного ошеломляет её смена настроения. — Я собираюсь попросить фирму моей матери подготовить документы для вашего развода, — говорит она просто. Мои глаза расширяются.

— Нет, ты не сделаешь этого. Я не хочу, чтобы твои родители знали об этом!

— Кристофер, они уже знают. Видимо, почти все в этом городе знают, что теперь у тебя есть дочь. Я должна была объяснить им лично, прежде чем они бы сами узнали и пришли к гораздо худшему заключению, — она пожимает плечами, и я почёсываю свою голову. Что может быть хуже?

— Что они сказали? — неохотно спрашиваю я. Дженна ухмыляется.

— Как ты думаешь, что они сказали? — говорит она, вздохнув. Фантастически. — Ты перестал думать о том, в каком свете это выставляет меня, Крис? — спрашивает она, и я виновато опускаю взгляд.

Перестал.

Я был так занят, пытаясь во всём разобраться, что не подумал о том, что люди могут подумать о ней.

— Слушай, мне всё равно, что люди думают обо мне, особенно здесь. Я просто хочу, чтобы ты был внимательным ко мне, другой женщине, участвующей в этом, — говорит девушка, глядя на меня со слезами на глазах. Я притягиваю её к себе, и она позволяет мне обнять себя. Я глажу её по волосам. — Я хочу, чтобы этот беспорядок закончился. Чтобы мы начали нашу совместную жизнь, а её размахивание передо мной вашим браком делает всё это в тысячу раз хуже. Я чувствую себя совершенно нелепо, нося твоё кольцо, в то время, как она носит твою фамилию, — шепчет она.

— Всё получится. Обещаю. Ладно?

Делаю шаг назад и запрокидываю её подбородок к моему, она улыбается мне. Я обнимаю её. Последние наши разговоры закончились её плачем в моих руках. Я снова говорю себе, что всё сработает, но каждый раз это походит на ложь. По прошествии трёх недель кто-то точно пострадает.

Как причинить кому-то боль с наименьшим ущербом?

***

После нашей ссоры Дженна заставила меня чувствовать себя так плохо из-за пребывания Лорен здесь, что я согласился пойти на ужин, о котором забыл. Не тот, который я с нетерпением жду, но надеюсь, что смогу смешаться с задним фоном или столкнуться с тем, кто сможет поговорить о вчерашней игре.

Когда я сказала Лорен, что иду, она ничего не ответила. Просто слабо улыбнулась мне и продолжила смотреть ТВ-шоу. Мама отреагировала на это более бурно, чем Лорен, спрашивая, как я могу оставить Кэйлен в первую же ночь, но на самом деле Лорен вскочила на мою защиту, сказав, что сама уйдёт спать менее чем через полчаса после моего отъезда. Мой отец исчез в своей берлоге. Я слышал, как они c мамой спорили о том, что Лорен останется здесь.

Я не задерживался, чтобы подслушать подробности. Я услышал столько споров на этой неделе, что их на всю жизнь хватит.

У меня всего три костюма. Серый, в котором я как будто собираюсь на похороны, синий, купленный Дженной, в котором я чувствую себя продавцом автомобилей, и чёрный, в котором мне кажется, что я мафиози. Если бы мне пришлось выбирать между ними, мафия казалась бы более захватывающей, но я хватаю тот, что купила Дженна. Я принимаю душ и надеваю костюм с белой рубашкой и чёрным галстуком. Смотрю на себя в зеркало и чувствую, будто играю в переодевание в другого человека. Я ничего не знаю о моде или о том, в чём мне следует быть, но я не могу избавиться от чувства, что в моём внешнем виде что-то не так. Дженна должна дать мне передышку в этом. Я направляюсь к маминой комнате и вижу, что она уже спит.

Собирался попросить её помочь мне, но у неё был длинный день. Она поднялась ещё раньше, чем обычно, чтобы подготовиться к приезду Кэйлен. Я спускаюсь вниз по тёмной лестнице, слабый свет на которую исходит лишь из-под двери новой комнаты Кэйлен. За ней слышится музыка. Я подхожу к двери, чтобы постучаться, но не решаюсь. Лорен вела себя довольно спокойно после разговора с Дженной, не то чтобы я винил её. За ужином она почти не говорила и выглядела немного растерянно. Не знаю, что они друг другу наговорили, но, как бы то ни было, это вынуждает её быть сдержанной со мной. Думаю, это хорошо. Знаю, мы должны держаться на определённом расстоянии. Я отворачиваюсь от двери и направляюсь на кухню, чтобы выйти через заднюю дверь.

— Крис, — тихо говорит Лорен.

Я оборачиваюсь и вижу её, стоящую в большой футболке, которая поглощает её крохотное тело, и серых спортивных штанах; на ней чёрные очки для чтения, но она всё ещё выглядит потрясающе. Я вытряхиваю мысль из головы.

— Эй, — я отвечаю.

Она смотрит на меня с любопытством, её глаза сканируют меня, и я понимаю, что выгляжу, как помесь пингвина и парковщика.

— Я не знал, что ты носишь очки, — говорю я, отвлекая от себя.

Девушка снимает их сразу же после моих слов и выглядит смущенной.

— Только когда читаю, — отвечает она, закрывая за собой дверь. — Маленькая жажда, — говорит она, указывая на холодильник.

— О, конечно, — говорю я, и она проходит мимо меня к холодильнику. Я смотрю, как она подходит к нему и хватает контейнер апельсинового сока. Не знаю, почему мои ноги застывают, почему я так очарован тем, что она делает, и почему я до сих пор не ушёл. Я уже опаздываю, по меньшей мере, на десять минут. Налив себе напиток, закрывает холодильник и начинает возвращаться в свою комнату.

— Хорошо провести время, Крис, — говорит Лорен. Вот и всё, она даже не смотрит на меня, и я не знаю, почему это так волнует меня, но так и есть.

— Лорен, — окрикиваю я немного скорее, чем собирался. Девушка разворачивается, немного удивившись, и смотрит на меня с улыбкой.

— Не знаю, что сказала тебе Дженна, но я извиняюсь от её имени.

Она кивает, но больше ничего не говорит. Мы оба стоим, ощущая некоторый дискомфорт. Не потому, что нечего сказать. Полагаю, тем для разговора у нас слишком много. Хотел бы я, чтобы она что-нибудь произнесла. Хотел бы я поговорить с ней так, как в ту ночь. По крайней мере, она всё ещё здесь. Не пошла в свою комнату и не закрыла дверь перед моим лицом. Наши глаза встречаются, и моё сердце ускоряется.

— Ты не сделал ничего плохого, — говорит Лорен через несколько минут, пробегая пальцем по стеклу в руке. — Как ты с ней познакомился? — спрашивает она, её взгляд следует за пальцем.

Подхожу к маленькому столику и сажусь. Мне давно следовало уйти, я уже опаздываю, но как можно не ответить на её вопрос? Может, это покажет Дженну в более лучшем свете, чем она представила себя ранее.

— Когда заболела моя мама, — я начинаю и выдыхаю. Об этом всё ещё трудно говорить. Лорен подходит ко мне и садится рядом. — Казалось, что жизнь подложила мне свинью. После всего случившегося со мной, моего состояния, медицинских счетов, стресса от всего этого. А потом моя мама заболела.

Она кивает так, будто понимает. Полагаю, что она имеет какое-то представление.

— В нашем доме будто были вечные похороны. Моя мама единственная, кто удерживал нашу семью вместе. Мысль о том, что её не станет, убивала меня и моего отца, — честно говорю я. — Он был сильнее меня, но определённо страдал, и я не знал, как с ним справиться. Я не мог плакать, потому что чувствовал себя пустым и потерянным – полностью потерянным. Никто не мог вывести меня из того состояния, которое я могу описать только как «еле живой». Единственный раз я вышел из дома только для того, чтобы поехать к маме в Университетскую больницу. В том городе Дженна ходит в школу, — объясняю неуверенно.

Лорен кивает, побуждая меня двигаться дальше. Я вздыхаю.

— Мы вместе учились в средней школе, но на самом деле не знали друг друга. Она видела меня и говорила со мной, но я не отвечал ей. Думаю, я был в ступоре или что-то в этом роде, а она думала, что я был груб, так что начала кричать на меня, — объясняю я.

Лорен смотрит на меня, немного смущая.

— До этого я будто не видел людей. Я был как в тумане, от которого не мог избавиться, и начал смеяться над ней. На тот момент, я не смеялся уже несколько месяцев.

Лорен кивает с небольшой улыбкой на лице.

— Я рада, что рядом с тобой был кто-то, — тихо говорит она.

— Мы были друзьями в течение целого года. Я не мог начать встречаться с кем бы то ни было, пока моя мама болела, — я пожал плечами.

— Когда вы начали встречаться? — спрашивает она с любопытством.

— Около пяти месяцев назад, после того, как врачи сказали, что у мамы случилась ремиссия, — говорю я, всё ещё ненавидя даже произносить слово «рак» вслух. — Дженна дала мне пинка, чтобы я не сидел без дела и не горевал попусту. Я вернулся в школу, закончил учёбу и снова начал работать. Она не позволяла мне жалеть себя и считать, что миру наступает конец. Не знаю, что бы случилось, если бы не она, — честно говорю я.

Лорен заглядывает в свой стакан.

— Дженна может показаться не такой, какой является на самом деле. Не знаю, что она сказала, но она просто чувствует... угрозу, — говорю я со вздохом.

Лорен берёт стакан и выпивает половину.

— Ты очень взволнован сегодняшним вечером? — говорит она, меняя тему.

— Нет. Я ненавижу эти события, — признаюсь я.

— Твой галстук, — тихо говорит она, указывая на него. Я смеюсь.

— Я чувствую себя парковщиком.

Улыбка, маленькая, но она есть. Я принимаю её.

— Слишком тёмный костюм. У тебя есть какие-нибудь другие цвета? — она спрашивает.

— Да, не так много, но я просто выбрал тот, который больше всего соответствовал, — говорю я честно. Лорен смеётся, и моё сердце замирает.

— Я могу помочь тебе, если хочешь, — нерешительно говорит она.

— Пожалуйста! — умоляю.

Девушка издаёт лёгкий смешок.

— Ладно, — она хихикает.

Я поднимаюсь по лестнице, и она следует за мной. Как только мы добираемся до моей комнаты, я включаю свет и подхожу к ящику, где лежит около семи или восьми галстуков, купленных моей мамой. Я чувствую её позади себя и убираюсь с дороги, чтобы она могла их осмотреть.

— Жаль, что тебе не с чем поработать, — говорю я, и она улыбается мне.

— У тебя есть другие костюмы? — спрашивает она. Ей действительно не понравится этот. Я киваю и иду к шкафу, чтобы показать ей другие варианты.

— Думаю, чёрный, — говорит она, пожимая плечами.

Она возвращается к ящику с галстуками и поднимает один алого цвета. Мама купила его мне на Рождество в прошлом году.

— Ты уверена? — скептически спрашиваю я.

— Доверься мне, — говорит она с усмешкой.

— Хорошо. Скоро вернусь, — говорю я ей. Направляюсь в ванную, переодеваюсь в чёрный костюм и снова показываюсь ей. Она сидит на моей кровати, опираясь на подушку. На вид Лорен так комфортно, как будто эта постель ей принадлежит.

— Вообще-то… у тебя есть ещё одна рубашка? Воротник на этот раз выглядит немного странно, — говорит она с ухмылкой. Я смеюсь, подхожу к шкафу, где хранятся мои рубашки, и она встаёт рядом со мной. Рыщет среди них, а затем вытаскивает одну из них и изучает её, — Могу я снова увидеть галстук?

Я передаю его ей. Она прикладывает его к рубашке и кивает в знак одобрения.

— Хорошо, — говорю я скептически. Затем начинаю расстёгивать рубашку и в какой-то момент задаюсь вопросом, должен ли я отвернуться или выйти из комнаты.

Нет. На самом деле она складывает руки, как будто ожидая, когда я переоденусь.

Так и делаю.

Она скользит взглядом по комнате, поэтому не смотрит прямо на меня. Я быстро снимаю рубашку и беру выбранную Лорен. Девушка смотрит на свои ноги, но я ловлю её взгляд на мне прежде, чем она быстро отводит его.

Это заставляет меня улыбнуться. Мне требуется прикусить язык, чтобы остановить его.

Не знаю, насколько я преуспел в этом. Застегнув рубашку на пуговицу, накинул галстук вокруг воротника и пристегнул его.

— Как на счёт сейчас? — говорю я, делая свою лучшую GQ позу, и она начинает смеяться.

— Ты всё неправильно завязал, — говорит Лорен и шагает ко мне.

Чем ближе она подходит ко мне, тем, кажется, труднее мне становится дышать, словно температура вдруг поднялась. Она наблюдает за моим галстуком. Мне хочется, чтобы она посмотрела на меня, но в то же время я молюсь, чтобы она этого не сделала.

Эта граница между нами, та, что должна быть толстой и широкой, становится чуть тоньше. Возможно, она делала это для него тысячу раз, но это не объясняет, почему её щёки раскраснелись. Каждый раз, когда её пальцы прижимаются моей к моей груди, я чувствую всё сразу: беспокойство, спокойствие, нервозность и взволнованность.

Мне нужна вся сила воли, чтобы удержать свои руки на боках. Использую каждую каплю решимости для того, чтобы искоренить желание обхватить её спину, притянуть к себе и поцеловать в губы, едва открытые, но умоляющие меня их попробовать.

«Это нехорошо...»

Закончив, она отходит от меня, и я выдыхаю, надеясь, что она не заметит. Лорен хватает мой пиджак и передаёт его мне.

— Для полного эффекта, — говорит она легко.

Я смеюсь, чтобы выпустить немного нервов. Она перемещает вес вперёд-назад. Посмотрев в зеркало, я вынужден сказать, что выгляжу гораздо более собрано, более комфортно, и на некоторое время задаюсь вопросом, похожу ли я на него.

— Гораздо лучше, — говорит девушка, глядя на моё отражение в зеркале.

— Спасибо, — отвечаю я, а она кивает и направляется к выходу.

— Лорен.

Она разворачивается на каблуках.

— Ты часто делала это для меня? — она выглядит удивлённой.

Лорен делает паузу и улыбается, погружаясь в воспоминания.

— Он не позволял мне приближаться к его галстукам, — она выпускает смешок, выходя из комнаты. Я не могу не улыбнуться про себя. Значит, это впервые.

Моё впервые с Лорен, которого у Кэла не было.

***

Сбор средств выглядел именно так, как я и думал. Скука, длинные речи, плохая еда, вялый разговор, затхлые шутки. Мне хочется выползти из костюма и повеситься на галстуке. По крайней мере, костюм произвёл фурор – Дженна даже похвалила меня за него. Мой желудок урчит с тех пор, как я пришёл сюда – мама ни на секунду не подпускала меня к своему мясному рулету. А главное блюдо сегодняшнего дня – лосось. Рыба – единственная вещь, которую я не люблю, особенно когда она выглядит недоваренной.

— Ты можешь хотя бы попытаться выглядеть немного заинтересованным, — шепчет Дженна мне на ухо. Я одариваю её виноватой улыбкой. Это вторая, а может быть, третья затянувшаяся речь, которая прозвучала за последние двадцать минут, и я делаю всё возможное, чтобы не заснуть.

— Пойди подыши свежим воздухом, — предлагает она, сжимая моё плечо, прежде чем чмокает меня в щёку.

Я стараюсь не смотреть на лучшего друга её отца. Он всю ночь грязно меня оглядывал. Её отец, вероятно, поручил ему убедиться, чтобы я почувствовал себя нежеланным, так как он не смог прийти и сделать это сам. Я встаю и пробираюсь через бальную комнату среднего размера, которую они арендовали. Смотрю на свой телефон, чтобы проверить время.

Девять двадцать вечера.

Я здесь всего сорок минут, но они кажутся часами. Эта штука, вероятно, будет длиться как минимум до одиннадцати вечера, я почти у двери, когда одна из официанток чуть не врезалась в меня.

— Простите, — быстро говорит она, прежде чем уклониться от меня с подносом, полным бокалов с шампанским. Внезапно моё видение размывается, а в ушах раздаётся звон.

Когда сознание приходит в фокус, я уже не в том бальном зале среднего размера на медицинском сборе средств. Здесь повсюду люди, но на сцене играет вживую группа и висит огромный баннер, говорящий «Крестфилд заботится» с серебряными и чёрными шариками повсюду. Это снова происходит. Я вспоминаю и вижу его. Он пробирается внутрь частной комнаты. Это большой офис с видом на нижний танцевальный зал. Здесь Декстер с выпивкой в руке.

— О чём ты хотел поговорить, Декс? — спрашивает он, забавляясь, и идёт к окну, откуда можно увидеть весь этаж.

— Никогда не думал, что увижу тебя таким, Кэл. Таким влюблённым, — говорит Декстер с самодовольной ухмылкой на лице.

— На самом деле, я не «влюблённый» тип парня, — шутит Кэл, глядя вниз на вечеринку. Его взгляд сразу же находит Лорен. Она в коротком сером платье, которое сидит на ней как влитое, её длинные волосы убраны за плечо.

— Как платье? Я сам выбрал его, — отвечает он, его глаза блуждают по ней, пока она разговаривает с небольшой группой женщин. Лорен смотрит на него, и он подмигивает ей, а она посылает ему воздушный поцелуй в ответ.

— Не сомневаюсь в этом, — он смеётся. — У тебя отличный вкус, — добавляет Декстер. — Однако я начинаю беспокоиться, что она больше не просто увлечение для тебя, — говорит он натянуто.

— Это потому, что она не такая. Я уже говорил тебе это, Декс, — говорит он, его раздражение очевидно.

— Я не думал, что ты это имеешь в виду, — он хихикает.— У тебя было множество женщин, — тон Декстера игривый, но выражение лица строгое. Кэл отворачивается от окна и прислоняется к нему, скрестив руки на груди.

— Я просил её выйти за меня замуж, — прямо говорит он. Лицо Декстера ничего не выражает. Он тихонько идёт к большому столу в офисе и садится за него. Складывает руки и глубоко вздыхает.

— Я не могу позволить тебе это сделать, Кэл, — тихо говорит он, и я начинаю смеяться.

Ответ Кэла резок.

— Думаю, тебе нужно напомнить себе, с кем ты разговариваешь, прежде чем говорить мне такую чушь.

— Кэл, брак – совсем другого поля ягода. Ты не сможешь скрыть это или вернуть всё назад, — говорит он, глядя мне в глаза.

— Я не дурак. Мне известно, как работает брак. Я сделаю это. Я люблю её, — просто говорит он. Декстер трясёт головой и делает длинный глоток своего напитка. — Мне нужно, чтобы ты поддержал меня. Я хочу, чтобы это было законно, — говорит он серьёзно, и Декстер смеётся. Он подходит ближе к нему, глядя ему прямо в глаза. — Я серьёзно, Декстер, — говорит он многозначительно.

— Так ты собираешься рассказать ей правду? — парирует Декстер. Кэл хмурится.

— Конечно, нет, — он смеётся с издёвкой.

— Ты сумел осуществить какую-то версию серьёзных отношений. Я весьма впечатлён. Я должен помочь тебе с этим. Но чтобы иметь возможность провернуть аферу с браком, учитывая твоё состояние и не говоря ей правду, ты должен быть Гудини, — выплёвывает он горько, встав из-за стола и наливая себе ещё выпить. Кэл подходит к нему.

— Ты прав, — говорит он и похлопывает его по спине. — Она просто моя игрушка. Теперь я пойду поиграть с ней, — саркастически говорит он. — Давай не будем беспокоиться об этом сейчас. Это вечеринка. Ешь, пей и веселись!

Он говорит неистово. Декстер хмурится.

— Может быть, я не женюсь на ней. Ты меня знаешь, я всегда шучу, потому что моя жизнь – большая, мать его, шутка!

— Кэл, ты же знаешь, я не это имел в виду. Я пытаюсь сделать всё по-честному, — говорит Декстер натянуто.

— Почему бы тебе не перестать играть грёбаного арбитра на минуту и узнать, что нужно мне! — он кричит на него. — Мне нужна она.

И я не могу в это поверить, но выражение лица Декстера намекает на сочувствие. Кэл отворачивается и выходит из кабинета. Он начинает открывать дверь, но поворачивается прежде, чем делает это.

— Давай не будем забывать, между нами говоря, это я храню секреты ради тебя. Не он. Не лезь на мою плохую сторону, Декс. Это не лучшее место, — он предупреждает его, прежде чем хлопнуть дверью. Затем направляется вниз по длинному коридору, где люди пьют и танцуют. Кажется, проходит вечность, прежде чем он добирается до Лорен, которая ходит по вечеринке пытаясь выглядеть заинтересовано с почти пустым бокалом шампанского в руке. Он скользит руками по её талии. Лорен смотрит на него с соблазнительной улыбкой на лице.

— Пойдём, — говорит он, и она хихикает и обнимает его шею. — Сколько бокалов шампанского ты выпила? — он спрашивает её, и она смотрит вверх, будто раздумывая.

— Угадай, — говорит девушка, надувая губы.

— Я собираюсь повеселиться с тобой сегодня вечером, — говорит он, ведя её к выходу.

— Ты веселишься со мной каждую ночь, — поддразнивает она в ответ, её руки пробегают по его спине.

Они покидают вечеринку, где десяток других людей ждут, пока подъедут их машины.

— Ваша машина будет подана всего через мгновение, мистер Скотт, — говорит один из служащих, взглянув им в глаза. Мгновением позже подъезжает чёрный Порше, и Кэл подводит Лорен к нему.

Она благодарит служащего, когда тот открывает ей дверь. Они едут около пятнадцати минут, в течение которых Лорен подпевает радио.

— Детка, мне придётся заплатить за уроки вокала для тебя или что-то в этом роде. Как медведь на ухо наступил, это не сексуально, — шутит он, и она шлёпает его по груди. Через несколько минут они останавливаются перед огромным водоёмом. Он выходит из машины и подходит к стороне Лорен, чтобы открыть для неё дверь. Берёт её за руку и помогает ей выйти из машины.

— Берег у озера. Посмотри на себя, как романтично, — она дурачится, и он смеётся. Музыка, доносящаяся из машины достаточно громкая, чтобы они могли её слышать. Он глубоко вздыхает, и я чувствую, как моё сердце ускоряется.

— Ты когда-нибудь хотела другой жизни? — спрашивает он её торжественно.

— Иногда. Разве не каждый об этом задумывается время от времени? — говорит она, прижимаясь к нему ближе.

— Если бы ты могла иметь такую жизнь, какую всегда хотела, что бы ты сделала ради её получения? — спрашивает он её, и она выглядит озадаченной.

— Ты имеешь в виду, ограбить банк или что-то в этом роде? — шутит Лорен.

— Нет, не это, — он смеётся. — Что бы ты сделала, если бы другим людям не понравилась жизнь, которую ты выбрала? — спрашивает он.

— С каких пор тебя волнует мнение других людей? — спрашивает она, глядя на него с любопытством.

— Речь не обо мне. А о тебе, — тихо говорит он.

— Трудно сказать. Мне нравится моя жизнь. Я не богата и не известна, но счастлива, — говорит она серьёзно. Она смотрит на озеро, и его взгляд следует за её. — Ты делаешь меня счастливой, — тихо добавляет она, взяв его за руку.

Я чувствую, как на моём лице появляется улыбка.

— Если бы всё когда-нибудь усложнилось, ты была бы счастлива просто быть со мной? — спрашивает он её, а она хмурится.

— Я с тобой не ради дорогих ресторанов или катаний на твоих модных машинах, — шутит она, целуя его в щёку, и он смеётся.

— Если бы ты потерял работу и стал бродягой, вынужденный просить деньги на углу, я бы всё равно любила тебя, — говорит Лорен, сжимая его руку.

Он смеётся.

— Ты бы жила со мной в картонной коробке?

— Нет, но я уверена, что после окончания учёбы могла бы позволить себе место с двумя спальнями для нас, — шутит она.

— Что, если бы я заболел? Ты позаботишься обо мне? — спрашивает он её.

— Кэл, ты болен? — серьёзно спрашивает она.

— Нет. Это всего лишь риторические вопросы, — говорит он, и её омывает облегчение.

— Я была бы лучшей медсестрой, которая у тебя когда-либо была, — говорит она.

— Ты бы не бросила меня, если бы всё усложнилось или стало тяжело? — спрашивает он её, и она начинает хихикать.

— Это твой способ сказать мне, что у нас будет грубый жёсткий секс на капоте твоей машины? — она хихикает.

— Это всё, чего вы от меня хотите, мисс Брукс? Я глубоко обижен, — он хихикает и понимает, что она слишком пьяна для такого разговора.

Лорен сползает с капота машины и встаёт перед ним. Тепло, лёгкий ветерок раздувает её волосы. Она разувается и отпихивает от себя обувь, а затем забирается под своё платье снимает нижнее бельё Она возвращается к машине и взбирается на его колени, вынимает носовой платок из его кармана и заменяет его своим нижним бельём.

— Мне нужно будет узнать, какое это было шампанское, — говорит он, в то время как девушка расстёгивает его брюки…

— Кристофер, — голос Дженны возвращает меня к реальности. — Ты в порядке? — спрашивает она, положив руку мне на щеку.

Я киваю.

— Долго я здесь пробыл? — спрашиваю я, беспокоясь, что стою здесь, как зомби, неизвестно сколько времени.

— Десять минут, — говорит она. — Что случилось? — нервно спрашивает.

— Я выгляжу как-то не так? — я отвечаю.

— Я бы не спросила, выгляди ты хорошо, — говорит Дженна, взяв мою руку и отведя к машине. Я чувствую вину за то, что держу её за руку теми же руками, что и Лорен; не в буквальном смысле, но клянусь, я всё ещё чувствую жар её кожи.

Мы садимся в машину. Я знаю, что внешне спокоен. Но в голове у меня столько мыслей. Я бы хотел знать, о каких секретах говорил Кэл Дексу. С моим дядей они могут варьироваться от чего-то маленького до чего-то значительного. Я стараюсь забыть эмоции, которые пробирались в меня, когда он был с Лорен. Я почувствовал, насколько он был искренен, когда сказал, что нуждается в ней.

Я вспоминаю время, когда моя мама заболела, и в каком упадке я был, чувствуя себя мёртвым внутри, будто уже пребывая в трауре. Теперь я не могу не думать, что отчасти причиной этому была его потеря Лорен. Мы оба были в трауре, потерянными и умирающими внутри. Я стряхиваю эту мысль, потому что она делает его слишком реальным. Заставляет меня видеть в нём человека, а не эгоистичного мудака, не злодея, но кого-то другого.

Я перевожу взгляд на Дженну, которая наблюдает за мной через зеркало заднего вида.

— Ты выглядишь уставшим, — тихо говорит она, и я киваю. — Она помогала тебе выбрать сегодняшний наряд? — её слова неловко повисают в воздухе.

— Да, — признаюсь я, и она глубоко вздыхает, её руки крепко сжимают руль.

— Моя мама спала... — начинаю объяснять.

— Выглядело хорошо, но это не ты, — прерывает она меня. Я расслабляю галстук и снимаю его.

Мы больше ничего не говорим до самого конца поездки. Когда она останавливается перед моим домом, я наклоняюсь, чтобы поцеловать её, и она одаривает меня быстрым клевком в губы, прежде чем отдёрнуться.

— К сожалению, я не хочу, чтобы она выбирала тебе галстуки, рубашки, еду или имена наших будущих детей! — говорит она, её гнев нарастает с каждым словом.

— Ты права. Прости, Дженна, — говорю я, и она отводит от меня взгляд.

— Боже, как ты мог быть таким бесчувственным?

— Я не думал, что это так уж важно. Я хотел выглядеть красиво на вечеринке для тебя! — моё оправдание звучит жалко даже для меня.

— Ты не моя конфетка! Я бы не волновалась, если бы ты появился в полосках и горошке. Ничто из того, что ты делаешь вместе с ней, никогда не сделает меня счастливой, только если ты не скажешь мне, что она подписывает документы о разводе, — Дженна нажимает кнопку, чтобы разблокировать двери, призывая меня выйти. — Это последний раз, когда мы ссоримся из-за неё, Крис. Я серьёзно, — говорит она, когда я выхожу из машины.

Я не говорю, что сожалею, потому что это только ухудшит ситуацию. Самым лучшим вариантом сейчас будет дать ей время.

Я знаю, что ошибался. Меня тошнит от того, что мне нужна помощь Лорен.

Я планировал поговорить с Дженной о том, что я вспомнил, но сейчас это действительно плохая идея. С родителями о таком не поговоришь, и я не верю ни одному из врачей, с которыми был когда-либо знаком. Я хочу поговорить об этом с Лорен, но это тоже не самая лучшая идея.

Вместо всего этого я решаю написать Лизе и попросить её встретиться со мной завтра. Я пробираюсь в дом. Мой папа сидит за столом с чашкой кофе и газетой.

— Как прошло мероприятие? — спрашивает он, и я издаю стон.

Решаю проверить холодильник, чтобы увидеть, есть ли в нём какие-нибудь остатки, которые могу взять наверх, чтобы прикончить перед сном.

— Хочешь присесть, сынок? — говорит папа тоном, который подразумевает, что я не получу удовольствия от этого разговора. Без особого желания, сажусь. — Я уверен, что ты знаешь свою мать, и я не согласен с тем, что Лорен останавливается здесь, — тихо говорит он, и я киваю. Я слышал их, и походило это на нечто большее, чем просто несогласие. — Думаю, будет лучше, если ты установишь какие-то границы между вами двумя, — искренне говорит он, и мне требуется усилие, чтобы не засмеяться. Клянусь, иногда, он считает меня ребёнком.

— Ты же не серьёзно, не так ли? — я не буду сегодня с ним разговаривать.

— Я очень серьёзен, Крис. Когда ты впервые начал терапию, твои врачи рассказали нам о некоторых вещах, которые могли бы вызвать... — он вздыхает.

— Вызвать что? — спрашиваю его более решительно.

— Возвращение Кэла, — говорит он прямо. — Официальный термин – спусковой механизм, — он вздыхает, и я чувствую, что выражение моего лица ожесточается. — Некоторые вещи, которые по какой-то причине заставляют его появляться, — он глубоко вздыхает.

Я качаю головой. Мне действительно нужно как можно скорее найти врача, потому что я стольких вещей об этом не знаю. Спусковые механизмы. Я думаю о тех случаях, когда я начал вспоминать какие-то вещи, когда он контролировал ситуацию, и задаюсь вопросом, что их вызвало. Хорошо, что это не заставило его вернуться. Просто воспоминания. Я смотрю на своего отца и пытаюсь похоронить свой гнев и разочарование. Это становится всё труднее и труднее, не знаю почему. Я простил его за всё, что произошло, но всякий раз, когда он начинает говорить со мной, я тут же чувствую себя озлоблено, ненавижу это. Папа – мой лучший друг, или был. Теперь мне трудно терпеть его присутствие дольше, чем пару минут.

— Папа, если бы Лорен являлась спусковым крючком для возвращения Кэла, он был бы уже здесь, — я встаю из-за стола и направляюсь к лестнице.

— Крис, я думаю, что ты не относишься к этому с должной серьёзностью, — строго говорит он. Я останавливаюсь и поворачиваюсь.

— Думаю, ты достаточно серьёзен для нас обоих, — говорю я, он в шоке.

Я тоже шокирован.

Именно это я и хотел сказать, но обычно есть фильтр между вещами, которые я хочу сказать, и тем, что действительно говорю. Поднимаюсь по лестнице. Я должен чувствовать себя плохо или виновато, но ничего такого нет.

Я чувствую себя хорошо.

Глава 7

Лорен

До прибытия сюда у меня имелись кое-какие соображения по поводу Криса: простой, ненавязчивый и искренний, вид парня «что видишь, то и получаешь». Никаких мотивов или скрытых планов, поэтому его можно прочитать без труда. Так я думала до вчерашнего дня. Мало того, что его едва ли можно прочитать, так он ещё и сигналами повсюду разбрасывается. В одну минуту мне кажется, что он хочет, чтобы я держалась от него как можно дальше. В следующую – он будто вообще не хочет, чтобы я выходила из комнаты. Разница с Кэлом в том, что он давал мне видеть только то, что он хотел, чтобы я видела, что было неприятно, но легче справиться. У меня было только два направления: его или моё. Крис плохо скрывает любые свои эмоции, они повсюду, распространяются одновременно в нескольких направлениях.

Это так запутанно. В минуту, когда я готова отказаться от него, от Кэла, он делает что-то, что вызывает у меня желание удержать то, что может случиться. Это даёт мне надежду. Но жестокая реальность заключается в том, что он не знает, чего хочет. Что и хорошо, и плохо, а моего смущения хватит для десяти человек. Я действительно не могу справиться с его неразберихой. Она слишком явная и слишком непонятная. После катастрофы приветственной речи Дженны я была готова сдаться. Не из-за того, что её слова действительно повлияли на меня, просто эта маленькая правда продолжает ползать в моих мыслях.

Я почти убедила себя, что все они правы, но потом он позволил мне поправить его галстук. Кажется безмолвным и глупым, что такой маленький момент может изменить мой образ мышления, но это произошло. Этот случай дал мне немного надежды. Он впустил меня, Крис впустил, и мне действительно нужно было только это. Я могу научиться любить Криса. Я уже люблю Кэла. Дженна никогда бы не смогла полюбить его. Если бы он вернулся, она бы сбежала сломя голову. Тот контроль, который она любит удерживать, разговаривая с Крисом так, будто он шестилетний ребёнок, никогда бы не прокатил с Кэлом. Прошлой ночью я более глубоко исследовала ДРЛ, и для его состояния интеграция является целью. Это означает, что Кэл и Крис составляют единое целое, и если Кэл действительно где-то там, то я не отдам его, особенно кому-то вроде Дженны. На меня давило обещание Крису оставить Кэла и прошлое позади, но как насчёт моего обещания Кэлу?

В болезни и здравии, пока смерть не разлучит нас, и даже более того, в последнюю ночь, которую я провела с ним, он сказал: «Не сдавайся». Тогда это не имело смысла, но сейчас он появился. Хотела бы я знать, что Кэл тоже борется за нас. Что он где-то внутри Криса, помогает мне и старается сдержать своё обещание. Может и так. Возможно, поэтому Крис так запутался. Интересно, когда Кэл пытается выбраться, похоже ли это на битву в голове Криса. Не знаю, запланировал ли Крис встретиться с кем-нибудь. Я собираюсь поговорить с ним об этом сегодня, потому что сама подумываю о встрече с кем-нибудь. Я хочу узнать гораздо больше об этом состоянии. Мне нужно поговорить с кем-то беспристрастным о том, что я чувствую, с тем, кто понимает всё это. Я никогда не виделась с терапевтом или психиатром, но я не могу думать о лучшем времени, чем сейчас.

Я пыталась придумать, как лучше сблизиться с Крисом. Вчера была моя первая ночь здесь, и я не хочу показаться ему ворчливой, но у него было около трёх недель, чтобы что-то придумать. Может быть, у него есть идеи, но он ничего мне не сказал.

Сейчас шесть утра, и до меня уже полчаса доносится шебуршание с кухни. И теперь запах бекона и яиц просто умоляет меня выйти из моей комнаты. Кэйлен всё ещё спит. Я хватаю зубную щётку и мчусь в ванную. Чищу зубы и плещу водой в лицо, прежде чем пойти на кухню. Великолепный запах завтрака, играющая музыка – дом кажется живым, несмотря на такую рань.

Возвращаясь домой, я привыкла входить в тихую кухню, в которой витал запах очистителя для воздуха. Войдя в кухню Скоттов, я вижу Криса. Боже мой, он без рубашки!

— Доброе утро, — говорит он оптимистично, ставя на стол две тарелки с беконом, яйцами и картофелем рядом с двумя стаканами.

— Доброе утро, — отвечаю, прикрывая смех из-за его небольшой подтанцовки под играющую музыку. Он краснеет, вытаскивая контейнер с соком из холодильника. Где его родители? Он определённо не должен быть наедине со мной на кухне без рубашки.

— Ты не против? — спрашивает Крис, с искренней обеспокоенностью. Он шутит? Он говорит о том, что так и не наденет рубашку?

— Э-э, — говорю я глупо.

— Музыка. Я не могу её включать, когда мои родители здесь, — он садится напротив меня.

Конечно, он не о рубашке, его это не волнует. Видимо, только меня её отсутствие беспокоит, очень беспокоит. Вчера мне удалось взглянуть на него одним глазком, когда он переодевал рубашку, но тогда у меня не было возможности хорошо его разглядеть. Теперь у меня место в первом ряду. Я не смогу есть или думать. Боже, работа на ферме должна была здорово позаботиться о его теле. У Кэла всегда было отличное тело, точёное и чётко очерченное, но я думаю, что бросание тюков сена и тренажёрный зал подтолкнули его к максимуму, потому что он более скульптурный, чем я когда-либо видела. На глаза попадается белая футболка с большим пятном, брошенная через один из стульев, что объясняет отсутствие его рубашки.

— На самом деле, мне нравится, — я делаю глоток своего сока, потому что прямо сейчас никак не смогу проглотить пищу. На его тарелке в три раза больше еды, чем у меня. Как он так много ест и удерживает живот в таком состоянии? Я должна перестать так много думать об этом животе.

— Где твои родители? — спрашиваю я, и мой мозг, наконец, выходит из дымки, вызванной гормонами и феромонами.

— Они должны забрать некоторые материалы утром. Вернутся днём, — отвечает он между укусами. Я наконец беру сосиску и кусаю. Очень хорошо.

— Кэйлен обычно спит в это время? — спрашивает он.

— Мы отстали от Чикаго на час. Она проснётся в течение часа или около того, — говорю я, запуская вилку в яйца на моей тарелке.

Они более лёгкие. Кэл любил взбитые…

— Ты много готовишь? — спрашиваю я с любопытством, вспоминая день, когда Кэл впервые сделал мне завтрак. Он был почти так же хорош, как этот, но Кэл просто не придал этому внимания и соблазнил меня. Жаль, что сегодня этого не произойдёт.

— Большую часть времени готовит моя мама, — отвечает он с забавной усмешкой.

Это восхитительно, он восхитителен

Интересно, готовит ли Дженна для него. Он прочищает горло.

— Когда мама заболела, я начал готовить больше, потому что она действительно не могла. Это стало чем-то вроде терапии, — торжественно говорит Крис.

По-прежнему нереально, что его мама заболела так недавно и чувствует себя гораздо лучше. Даже если наше знакомство было ужасным, я приняла её за невероятно милую женщину. Не вижу, чтобы кто-то не любил её, узнав поближе. Думаю, что даже Кэл заботился о ней, иначе он не отошёл бы в сторону, чтобы вернулся Крис.

Я думаю о нашем разговоре о Дженне. Разговор, о котором я попросила. Меня это так разозлило, интересно, как она могла добраться до его сердца. Теперь я знаю, что он уязвим. Вот так она и напала. Ну, я уверена, что это случилось не именно так. В конце концов, она не волк, а Крис определённо не маленькая овечка, но мне становится лучше, когда смотрю на вещи таким образом. Не могу поверить, что они встречались только пару месяцев. Даже если бы они были друзьями ещё до этого, я не могла видеть себя в браке со Стивеном так скоро, если бы встречалась с ним.

— Ты готовишь? — спрашивает он, и я вздыхаю со смехом.

— Не так уж и много, — смущённо отвечаю я. Я до сих пор не научилась готовить. После ухода Кэла я ела не очень много, а после нескольких месяцев с Кэйлен в желудке действительно ничего не задерживалось, поэтому приготовление пищи было последним, о чём я думала. После рождения Кэйлен последнее, о чём я заботилась, – это учёба.

— Тебе не нравится? — спрашивает он искренне. Интересно, встречал ли он когда-нибудь женщину, которая просто не знала, как это делать. Ну, Дженна, похоже, вряд лм будет интересоваться чем-то, кроме допроса и запугивания людей.

— Я не знаю, как, — признаюсь я. Он наклоняет голову в сторону, как будто пытается понять, шучу ли я или нет.

— Я мог бы научить тебя, — говорит он, пожимая плечами, как будто это не такая уж большая проблема, если не самая лёгкая вещь в мире. Я стараюсь прочитать его, как и сотни других раз, но захожу в тупик. Иногда, когда он смотрит на меня, я могу увидеть что-то. В других случаях мне интересно, рождаются ли все эти глубокие чувства только в моей голове, и он действительно просто хочет быть моим другом. Удручае, не так ли?

— Это было бы слишком. Тебе не обязательно, — скромно говорю я, покачав головой.

— Я сделаю это отчасти затем, чтобы Кэйлен ела больше, чем брала, но не фаст-фуд, — его тон весёлый, а улыбка пробуждает группу спящих бабочек в моём животе. Я стараюсь не быть взволнованной тем, что она предназначена только мне, но проваливаюсь. Представляю его в одном только фартуке и ругаю себя за это.

— Предупреждаю: когда я говорю, что не умею готовить, это значит, что я действительно не умею. Я сжигаю воду, буквально, — говорю ему, и Крис закрывает лицо, чтобы скрыть свой смех и неверие.

— Мы можем начать с простых вещей, — уверяет он меня.

— Хорошо, я в игре, — говорю немного возбуждённо, когда заканчиваю со своими яйцами.— Это действительно хорошая идея, — продолжаю я.

— Яйца приготовить не сложно. Для начала, завтрак является самым простым. Мы можем начать сегодня, — говорит он, доедая остатки еды на своей тарелке.

— С чего бы начать? — спрашиваю любопытно.

— Может быть, кипяток, — шутит он, и я смеюсь.

— К концу трёх недель ты выбросишь меню еды на вынос, — уверенно говорит он.

Даже не знаю.

Я доедаю свой завтрак, в то время как он начинает чистить кухню. Не могу перестать наблюдать за ним, пока он передвигается по ней. Время от времени мне кажется, что он играет со мной. Что всё это просто дерьмо Криса, но эти мысли не задерживаются. Они придают мне смелости спросить его о том, что собиралась.

— Я подумываю о встрече кое с кем, — я прочищаю горло, и он поворачивается ко мне лицом, его глаза широко раскрыты, а рот превратился в тонкую линию. Он кивает и прочищает горло.

— О, это... это хорошо для тебя, — нерешительно говорит он. — Это было бы хорошо для всех, — тихо бормочет он и начинает мыть сковородку, которая осталась на плите.

Я не ожидала такой реакции.

Кажется, он немного по-своему зол. Я никогда не видела Криса в гневе, поэтому действительно трудно сказать. Когда Кэл злился, об этом никто не догадывался.

— Я думала, это пойдёт на пользу. Никто до конца не понимает, каково это для нас, — говорю я, играя с последним тостом на тарелке.

— Что ты имеешь в виду? — Крис поворачивается ко мне, выглядя смущённым.

— Что ж, я просто думала, что мне будет полезно поговорить с профессионалом обо всём этом... — я почти боюсь сказать название расстройства вслух. Я ожидаю, что он будет выглядеть раздражённым или смущённым, но он улыбается и выдыхает, как будто бы в освобождении.

— О да, если ты думаешь, что тебе нужно поговорить с кем-то, — говорит он ободряюще. Ну, это было легко.

— А как же ты? Я знаю, что ты не лучшим образом распрощался со своими врачами. Ты встречался с кем-нибудь ещё? — спрашиваю его, и он садится за стол со мной.

— Эйдан. Мой друг, которого ты встретила в последний твой визит сюда... Его друг встречал кого-то, кто лечит нескольких солдат с проблемами из его подразделения. Он дал мне номер. Я ещё не звонил, — признаётся он.

— Всё это немного пугает, не так ли? — спрашиваю я его, и он хихикает.

— Я знаю, что Кэл – часть меня, — тихо говорит он.

Мне всё ещё странно слышать, как он произносит своё имя. Когда я училась в средней школе, стало популярным упоминать себя в третьем лице. Я ненавидела это, но знаю, что это не причуда Криса.

— Но мне трудно понять, как именно он является частью меня. Страшнее то, почему, — он смотрит на меня, и его глаза раскрывают свой страх. Я хочу протянуть руку через стол и дать ему знать, что всё будет хорошо, но я не знаю, будет ли это уместно. В эти дни я провожу большую часть своего времени, задаваясь вопросом, что же подходит для нас.

— Если тебе когда-нибудь понадобится поговорить со мной. Даже если... неудобно или ты думаешь, что это будет нелегко для меня, — я вздыхаю, — я здесь. Мы вместе, — надеюсь, он увидит, что я искренна. Что именно это и имею в виду.

Его глаза замирают на моих впервые с тех пор, как я встретила его. Его взгляд не дрожит или не мимолётен. Глаза глубокие, ясные, как зелёные океаны, которые раскрывают мне его душу. Он уязвим и боится. Я никогда не переставала думать о том, как это ужасно для него. Какая-то отдельная часть начала контролировать его, а он даже не осознавал этого, поэтому он боится и не знает, почему... или когда это может случиться снова. Он улыбается, и я надеюсь, что мои слова помогли ему. Не могу сказать, улыбается он потому, что чувствует себя лучше, или для того, чтобы заставить меня чувствовать себя лучше.

— Иногда мне кажется, что этот парень – бугимен или что-то в этом роде, — усмехается он (прим. пер.: Бугимен – персонаж, которым пугали непослушных детей).

— Ну, я его не боюсь, — беззаботно говорю я ему.

***

Остальная часть дня проходит гладко и без осложнений. Кэйлен и Крис вместе смотрели мультфильмы, пока я принимала душ и убирала нашу комнату. Криса сегодня вызвали преподавать, поэтому последние три часа мы с Кэйлен провели в одиночестве. Что дало возможность немного привыкнуть, находясь в этом доме, без тех, кто на самом деле живет здесь. Несчесть, сколько раз Крис и миссис Скотт говорили мне, чтобы я чувствовала себя как дом. Когда я впервые приехала сюда, дом напомнил мне дом Рэйвен, но в действительности этот намного больше. Здесь четыре спальни, две ванные комнаты и чердак. Я ещё не видела подвального помещения, так как не заглядывала в него. Всё ещё приятно быть в доме, в котором вырос Кэл. Это место, о котором я всегда мечтала узнать. Не уверена, когда мистер и миссис Скотт вернутся домой.

Я начинаю немного нервничать после того, как уложила Кэйлен спать. Я только что закончила редактирование последней рукописи, имевшейся в моей очереди. Позвонила Рэйвен и получила немного холодный прием, так как она преимущественно ворковала о Кэйлен. Она всё ещё не в восторге, что я решила остаться здесь на несколько недель. Вероятно, она бы сию минуту примчалась, если бы я сказала ей, что остановилась у них дома. Я пыталась позвонить Энджеле, но она так и не перезвонила мне после моего последнего звонка несколько часов назад. Она посреди написания диссертации, и я не хочу обременять её своим постоянно растущим списком драмы.

Хилари всплывает в моих мыслях несколько раз, но я выталкиваю её. Я всё ещё чувствую себя ужасно после нашего последнего разговора. Она была права. Я наговорила ей всего не для её собственного блага или потому, что она должна была услышать это. Я сделала это, будучи сукой. Ну, не намеренно, но я так устала от её россказней о том, что лучше для моей жизни или какие глупые решения я принимала, в то время как её собственные решения кажутся совершенно иррациональными.

Я оказываюсь на диване в гостиной Скоттов, наблюдая за марафоном «Братьев собственности», как я делаю большинство дней дома, когда слышу стук в дверь. Немного слабоватый, и я понимаю, что он исходит с кухни. Не знаю, что делать. Понятия не имею, кто пришёл к Скоттам, тем более, как бы они узнали о природе моего пребывания здесь. Было бы невесело объяснять всё какому-то незнакомому человеку. Я пытаюсь незаметно потянуть занавеску назад и вижу молодую женщину в синих брюках и розовом свитере. Увидев её лицо, понимаю, что это Лиза, и открываю дверь, чтобы она вошла.

— Привет! Рада тебя видеть, — говорит она, обнимая меня. Через несколько секунд я обнимаю её в ответ. Я должна привыкнуть к её объятьям. Я определённо не привыкла видеть её такой. Она одета более консервативно, чем я могла когда-либо её себе представить: пирсинг с носа снят, а макияж глаз радикально смягчился.

— Теперь я действительно похожа на школьного учителя, не так ли? Сегодня был день открытых дверей, — девушка хихикает, читая мои мысли. Затем подходит к кухонному столу и опускается на один из стульев. — Как дела? — спрашивает она, роясь в сумке, и достаёт пару красных конверсов вместе с носками.

— Всё хорошо. Просто смотрю телевизор, пока все не вернутся домой, — говорю я.

— Холодновато, — говорит она, выскользнув из своих старых ботинок и надев носки, после чего облегчённо вздыхает.

— Они всё ещё в Дентоне, да? — она встаёт из-за стола и хватает яблочный сок из холодильника. Она чувствует себя здесь гораздо более уверенно, чем смогу когда-либо я.

— Для поставок, и Криса сегодня вызвали на работу, — говорю я ей.

— Кэйлен спит? — спрашивает Лиза, стягивая свитер через голову. Прямо там, на кухне. Она вытаскивает чёрную футболку с какой-то эмблемой и набрасывает её.

— Да, — говорю я, пытаясь не смотреть на неё, когда она переодевается. Краем глаза я вижу, как она вытаскивает пару белых узких джинсов. Если она снимет штаны, я упаду в обморок.

И она делает это, прямо посреди кухни Скоттов, передо мной, практически незнакомкой, она полностью переоделась.

И это лучший друг Криса.

— Так как всё проходит? — спрашивает она, закончив с одеждой.

— Хорошо, — киваю я, не уточняя.

Не уверена, что Крис поделился с ней всем, но я не буду вдаваться в подробности. Она кажется крутой и спокойной, но трюк, который она выкинула на последнем нашем ужине, заставил меня подумать ещё раз. Тем не менее, она продолжает смотреть на меня, будто ожидая, что я скажу больше.

— Скотты действительно хорошие, — ну, это отчасти правда. Миссис Скотт действительно милая.

— Да, они классные. Как будто вторая семья. Они уже привыкли ко мне, как ты, вероятно, можешь заметить. Ты тоже привыкнешь, — шутит она, делая глоток яблочного сока.

— Что это за надпись на твоей футболке? — спрашиваю я в надежде сменить тему.

— Ардбис. Бар, в котором я работаю. Довольно популярный. Ну, для Мэдисона, довольно популярный. Я пойду туда после того, как уйду отсюда. Ты должна зайти как-нибудь туда до отъезда. Вы надолго остаетесь? — взволнованно спрашивает Лиза.

— План в том, чтобы остаться на три недели.

— Это самое захватывающее, что здесь происходит, но еда отстой! Я весь прошлый год пыталась заставить Криса спуститься и сыграть сет, — говорит она, вытаскивая свою косметичку. Я забыла, что Крис играет на гитаре.

— Он хорош? — спрашиваю я с любопытством, и она ухмыляется.

— Ты никогда не слышала, чтобы он играл... ну, Кэл играл? — поправляет она себя.

— Нет. Никогда, — говорю я, почему-то я смущаясь. Знаю, что не должна, но мне не было известно об этой огромной части его жизни, поэтому это до сих пор ощущается как пинок под зад.

— Следуй за мной в ванную, сладкая. Мне нужно срочно это исправить, — говорит она, выходя из кухни. — Крис действительно хорош, и я говорю это не просто потому, что он мой лучший друг. Если бы он играл отстойно, я бы сказала, — шутит девушка, когда я провожу её в ванную. Я опираюсь на дверной проём.

— Это довольно круто.

— Он состоял в группе некоторое время, пока не начал вести себя всё дерьмовей. Ну, тогда мы думали, что он просто мудак, но теперь я полагаю, что это было из-за его состояния, — говорит она, нанося рубиново-красную помаду на свои тонкие розовые губы. — Эй, каков Кэл? — спрашивает она так, словно это самая естественная вещь в мире. Её вопрос слегка застаёт меня врасплох. Хотя не должен был, так как она уже в значительной степени прощеголяла своим обнажённым телом передо мной, как будто мы годами были друзьями.

— Я... мне не очень удобно говорить о Кэле, — честно говорю я. Не знаю почему, но это кажется странным. Она поворачивается ко мне и хмурится, а затем машет рукой.

— Давай. Я собираюсь стать твоим новым лучшим другом. Уверена, что тебе нужно с кем-то поговорить обо всём этом. Я не осуждаю. Выпусти это, сладкая, — девушка смеётся, и это вызывает смех и у меня. — Кажется, я встречалась с ним раньше, — говорит она небрежно, но это меня шокирует. — Я никогда ничего не говорила Крису. Просто подумала, что это шутка, что он переживает какую-то фазу или типа того, — говорит она громко.

— Когда? — спрашиваю я, пытаясь сдержать свой интерес.

— Это было много лет назад. Мы учились в старшей школе, — просто говорит она. — Ты знаешь. Его состояние, как говорят… ну я имею в виду, когда я погуглила, что это значит, я узнала, что причиной всему этому может быть какой-то действительно плохой случай, произошедший с человеком, — говорит она, и её беззаботное весёлое выражение омрачается, тон становится более серьёзным.

— Да, — я тоже вздыхаю. Я читала о большинстве состояний, вызванных ужасным насилием. — Или травмирующее событие, — добавляю я, и она кивает.

— Если Крис начнёт терапию, он станет вспоминать какие-то вещи, верно? Он вспомнит всё, что вызвало это? — спрашивает она, предварительно глядя на меня.

— Думаю, это конечная цель, — я действительно не переставала думать о том, что же вызвало всё это.

— Ты действительно считаешь, что для него лучше, когда он в порядке и преуспевает? Разве хотел бы кто-нибудь помнить нечто ужасное? — говорит Лиза, пожимая плечами. — Что, если лечение принесет больше вреда, чем пользы? — теперь её глаза устремлены на меня.

— Ну, это не совсем мне решать. Я просто хочу, чтобы он был цел и невредим. Для Кэйлен, — заявляю ей, и она натянуто улыбается, её выражение ободряется. Затем Лиза возвращается к подводке для глаз.

— Ты сказала, что раньше встречалась с Кэлом, — говорю я, выводя эту тему на передний план. Она усмехается.

— Да. Это было летом перед старшим классом, — говорит она коротко. Забавно, потому что эта девушка, кажется, всегда подробно во всём разбирается, тогда как в этом вопросе она коротка.

— Ты знаешь его намного лучше, чем я. Каким он был с тобой? — спрашивает она.

Я верчу кончики волос и тщательно обдумываю свой ответ. Не знаю, стоит ли мне доверять Лизе. Доверять людям не так уж хорошо для меня, но, может быть, если я расскажу ей больше о Кэле, она скажет мне, что знает.

— Я расскажу после тебя, — мотивирую её.

Девушка поворачивается ко мне, кладёт руку на туалетный столик и кивает.

— Хорошо, это было только один раз. По крайней мере, как я знаю наверняка. Он назвал себя Кэл. Попытался переспать со мной, — она хихикает, и моя улыбка сразу же увядает. — О, нет. Поверь мне, всё было не так. Крис мне так брат. Вот почему это было так нехарактерно для него, но он не походил на Криса. Я имею в виду, это был и он, и не он. Это была дерзкая и агрессивная «мне похрен» версия Криса. Что было сексуально, но у него было лицо Криса. Не пойми меня неправильно, я знаю, что Крис горяч, но это было слишком странно. И когда он начал рассказывать мне, что он не Крис, а Кэл, я подумала, что он под кайфом или что-то в этом роде, — я не могу не посмеяться над последней частью. — Если бы он застрял немного дольше, я думаю, мы могли бы повеселиться, — она смеётся, и я нервно улыбаюсь.

— Не тот тип веселья, — уверяет она меня быстро. — Мы бы вызвали много неприятностей. Плохая задница Крис, я и Эйдан. Этот город не был бы для нас готов, — говорит она, накладывая последние штрихи макияжа. Она определённо перешла от скромного дошкольного учителя к бармену и рок-звезде менее чем за десять минут. — Крис всегда был моральным якорем между Эйданом и мной, — добавляет она, закрывая свою косметичку. Она кладет её под одну руку, а затем переплетает другую с моей, вытаскивая меня из ванной и отводя в гостиную, но она останавливается, когда комната Кэйлен привлекает её внимание.

— О, чёрт возьми! Это так необычно, — шепчет она, её глаза просматривают её, и она замечает мои сумки.

— Ты остаешься здесь? — спрашивает она с недоверием. Я киваю. Виноватая и широкая улыбка распространяется по её лицу, и она смеётся. Я шикаю ей как можно мягче и проталкиваю её мимо комнаты со спящим ребёнком.

— Нет, дерьмо. Держу пари, Дженна устроила разнос по поводу этого.

— Мы начали не самым лучшим образом, — бормочу я.

— Разве ведьма пыталась ударить тебя своей метлой? — она хихикает, и я пытаюсь скрыть свою улыбку. — Не притворяйся со мной. Я терпеть её не могу, и это взаимное чувство, — говорит Лиза, входя в гостиную и садясь на диван.

— Почему ты не нравишься Дженне? — спрашиваю я, но думаю, что знаю ответ на этот вопрос. Лиза так же груба, как и она, и противоположна консервативности. Она очень привлекательная девушка. Не могу винить её за дискомфорт по поводу их дружбы.

— Она думает, что я тайно влюблена в Криса. Или что хочу трахнуть его, что совершенно нелепо. Она пыталась помешать нам быть друзьями. Жаловалась и ныла Крису после их официального воссоединения. Я рада, что Крис взял себя за яйца в то время и противостоял ей, иначе мне пришлось бы обоих ударить по задницам, — раздражается она. — Если бы она только знала... меня и Криса, мы были как плохой эпизод Джерри Спрингера, — бормочет Лиза. Не все ли эти эпизоды плохие? — Итак, твоя очередь, — говорит она, визжа. Её возбуждение заразительно. Она тянет меня на диван гостиной рядом с ней. Я вздыхаю и чувствую, что краснею.