Почти сломана

— Не могу в это поверить! — визжит Лорен, осторожно оборачиваясь, и начинает подъезжать ко мне. Она движется не очень быстро, но её движения гораздо более плавные, чем раньше. — Ты гораздо лучший учитель, чем Эйдан, — заявляет она, направляясь ко мне.

— В его защиту, думаю, что ему нравилось, когда ты на него падала, — говорю ей, и она смущённо смотрит на меня. Лорен откашливается и проводит рукой по волосам.

— Помоги мне добраться до лестницы, — она хихикает, высунув руку.

Я смеюсь и беру её. Рука Лорен чувствуется такой маленькой в моей, но мы подходим друг к другу. Девушка присаживается на лестницу и начинает развязывать коньки.

— О той ночи, — тихо говорит она, и я чувствую, как мой желудок сжимается. — Мне жаль, что я это сделала, — говорит, глядя на свои коньки.

— Ты не должна передо мной извиняться, — отвечаю ей.

— Нет. Должна. Я не подумала, — тихо говорит она. — То есть, я думала, но не мозгом, — хихикает Лорен. — Просто это намного сложнее, чем я ожидала, — продолжает она. — Я думала, что делаю как лучше. Боже, если бы это было три года назад, — она смеётся, качая головой. — Это всё ещё не оправдывает ситуацию, в которую я тебя поставила. Знаю, ты хочешь, чтобы мы были друзьями, и сначала я не думала, что смогу на это согласиться, — говорит она, глядя на меня. — Но сегодня, когда у тебя случилась паническая атака, я поняла, насколько нуждаюсь в тебе. И, хотя это было не опасно для жизни, я поняла, что ты нужен мне, — говорит она, глядя на меня, искренность в её голосе пронзает мой позвоночник. — И не только ради Кэйлен, — быстро говорит она. — Так что, если мы должны быть лишь друзьями, я могу научиться этому. Могут быть времена, здесь и там, когда мне понадобится небольшой толчок, чтобы напомнить себе, что я твой друг, — она хихикает. — Но я могу это сделать. Не хочу это терять. Мне нравится знакомиться с тобой. Мне просто трудно, потому что чем больше я узнаю тебя, тем больше... — она останавливается и слабо улыбается.

— Что? — спрашиваю я, приближаясь к ней. Мне просто нужно, чтобы она озвучила это. Я смотрю ей в глаза, моё сердце бьётся, как сумасшедшее, и она смотрит на меня, как будто в размышлении. Если бы она просто сказала это.

— Крис, — мы поворачиваемся, чтобы увидеть, как к нам приближается мой папа.

— Спасибо за коньки, это было очень мило с твоей стороны, — тихо говорит Лорен, прежде чем взглянуть на моего отца. — Мистер Скотт, — говорит она, признавая его, прежде чем войти в дом. Как только она оказывается внутри, твёрдый взгляд отца обращается ко мне.

— Что это было? — спрашивает он, пожимая плечами.

— Мы ходили кататься на коньках, но Лорен не умела, поэтому я подумал, что покажу ей, — говорю как ни в чём ни бывало.

— Думаешь, это хорошая идея? — спрашивает он с сарказмом.

— Не вижу в этом ничего плохого, и это самое главное, — говорю я, прежде чем подняться по лестнице.

— Крис... — моё зрение снова начинает затуманиваться, и я наблюдаю, как сбегаю вниз по лестнице своего дома. Моё лицо красное, в глазах слёзы, я выгляжу разъярённым. Мой отец вылетает из дома следом за мной.

— Крис. Просто позволь мне объяснить. Пожалуйста, — кричит он, пытаясь догнать меня.

— Не смей, блять, со мной говорить. Держись от меня подальше! — я кричу на него. — Все эти годы – всё ложь. Твой моральный кодекс, твои правила и лекции, и ты лжец. Хренов лицемер, — я продолжаю кричать на него. Мой отец выглядит так, будто увидел призрака. — Я ненавижу тебя! — рычу на него.

— Ты не это имеешь в виду, сынок. Ты злишься. Ты расстроен, — отец заикается, и я разворачиваюсь, чтобы уйти, но останавливаюсь и поворачиваюсь. За долю секунды мой гнев рассеивается, и самодовольная ухмылка распространяется по моему лицу.

— Я должен поблагодарить тебя. Папа. Ты только что создал самую большую проблему в своей жизни, — говорю я со злой ухмылкой. Это он.

Мой отец пялится на меня с отвисшей челюстью. Он застыл на месте. Не думаю, что он осознавал, что я запрыгнул в его грузовик, пока я не сдвинулся с места. Он зовёт меня, бежит за грузовиком, и я показываю ему средний палец в окно.

— Кристофер! — говорит отец, и я понимаю, что вернулся в настоящее.

Я пытаюсь стряхнуть только что произошедшее из моих мыслей. Должно быть, это случилось много лет назад, судя по моей стрижке и по виду моего отца. Старшая школа. Думаю, что в начале воспоминания я был собой, но к концу стал Кэлом.

— Что случилось, сынок? — спрашивает он, внимательно глядя на меня.

— Мне кажется, я только что вспомнил кое-что о нас. Помнишь, как мы тут поругались? — спрашиваю его, он немного вздрагивает, а потом хмурится.

— У нас было несколько разногласий, — соглашается он.

— Это было очень тяжёлым, и я взял твой грузовик, — говорю я, мой тон резок.

— Что это было? — спрашивает он, подозрительно присматриваясь ко мне.

— Не знаю. Я просто вспомнил об этом. Стоя прямо здесь. Ты помнишь, что произошло? — я снова спрашиваю его.

— Не помню ничего такого, — говорит он стойко.

— Нет? — спрашиваю я его снова.

— Нет. Ничего подобного, — повторяет отец. — Думаю, нам обоим нужно немного поспать, — говорит он, похлопывая меня по плечу, прежде чем обернуться и пойти в дом.

Это первое воспоминание, не связанное с Лорен, и единственный человек, который может его подтвердить – кому я доверял – только что соврал мне.

Почему?

«Секретик. Думай, думай, думай, тупица. Не трать на это слишком много времени. Впереди ещё так много всего...

Я стараюсь игнорировать ехидный голос в моей голове и снисходительный смех, сопровождающий его.

Думаю, всё стало намного хуже и намного сложнее.

Глава 10

Лорен

Я хотела сказать ему, что он мне нравится, как бы по-детски это ни звучало. Я чувствовала, что это нужно сказать. Если для этого и было подходящее время, то оно это и было, но, очевидно, я оценила ситуацию, лишь когда нужное время с Крисом полностью прошло. Его сигналы настолько разнообразны, что это сводит меня с ума. Мне кажется, что он был смущён так же, как и я. Тогда как в другое время он как будто точно знает, чего хочет.

Теперь он смотрит на меня по-другому, и я не уверена, хорошо это или нет. Раньше его взгляд казался любопытным, смущённым и нервозным. Теперь же, нервозность в значительной степени ушла, смущение всё ещё осталось, но появился интерес и что-то ещё, что я пока не могу определить.

Я собираюсь остаться здесь ещё на неделю, и время, кажется, бежит так быстро. Кэйлен стала настолько близка к Крису и его семье, что мне интересно, как она будет вести себя, когда, просыпаясь каждый день, не увидит его и миссис Скотт. Даже мистера Скотта, хотя он всё ещё не потеплел ко мне. На самом деле, я думаю, что он даже похолодел. Не знаю, почему он так меня ненавидит. Сначала я думала, что он просто раздражён и раздосадован мной. Моё присутствие напоминает ему, что его семья не идеальна. Но иногда, когда я замечаю, как он на меня пялится, мне кажется, что он ненавидит меня. Дело в том, что он никому не нравится. Ни Эйдену, ни Лизе, ни даже продавцам телемагазинов, которые звонят домой, и если он ненавидит меня только из-за моей связи с Кэлом, то я могу только представить, как он обращался с ним.

Мистер Скотт является одним из немногих опасений, которые у меня возникли насчёт того, что я планировала или предполагала. «Предположение», вероятно, более подходящее слово. На самом деле, это искажение. Дженна – второе опасение. Мне не приходилось иметь дело с ней со времени катастрофического катания на катке, но она похожа на спящий вирус, который, как вы знаете, может появиться в любое время. Я напоминаю себе, что мои решения не могут базироваться на том, что подумает Дженна, и на воздействии этого на неё. Нужно сфокусироваться на том, что лучше для Кэйлен, потому что моя работа – следить за здоровьем и благополучием моего ребёнка. Дженна не беспокоится об этом.

Дело в том, что, если бы всё было наоборот, и я была давно помолвлена с Кэлом, а она выскочила, сказав, что влюблена в Криса и у неё родилась дочь от него, я бы отошла в сторону. Я бы не удерживала его и не просила отказаться от своего ребёнка лишь бы сохранить жизнь, которую мы построили; но, не имея ребенка, возможно, я бы не поняла и начала бы игру, в которую она сейчас и играет. Хорошо, ничего из этого не игра, но иногда я чувствую, будто все мы фигуры на шахматной доске, передвигающиеся со своими собственными интересами. У нас всех они есть, даже у Криса. Я просто не могу понять, что он за человек.

Если это шахматная игра, я думаю, что шаг, который я собираюсь сделать, будет решающим. Я много думала об этом. На что у меня действительно было время здесь, так это на обдумывание, что хорошо, но также может свести человека с ума. Всё началось с простой мысли о том, как хорошо было бы избавиться от поездок туда-обратно каждые выходные или месяц, чтобы привезти Кэйлен увидеться со своей семьёй. Особенно, когда аренда здесь такая дешёвая. Затем я на самом деле проверила милый маленький дом с двумя спальнями для аренды. Родители Лизы сдают его менее чем за шестьсот долларов в месяц, и он всего лишь в десяти минутах от Скоттов. Оказывается, милый маленький дом с двумя спальнями может сдаваться с дальнейшей возможностью выкупить менее чем за семьдесят тысяч. Что делает покупку намного дешевле. Просто нет смысла отказываться. Особенно, когда Лиза сказала мне, что школа, в которой она работает, в следующем году будет нанимать учителя искусств.

Зарплата была бы не огромной, но дивиденды по акциям от работы Кэла в «Крэстфилд Корпорейшен» до сих пор хранятся на моём банковском счету. Мне нужно было бы лишь выполнить несколько предварительных условий обучения, и я смогла бы подать заявку на лицензию преподавателя. После появления Кэйлен мысль о преподавании ученикам начальных классов стала не такой страшной, как раньше. Но я тороплю события. Я ничего не подписывала и не делала серьёзных предложений, только проявила заинтересованность. Я хочу поговорить с Крисом об этом, прежде чем идти дальше. Хотя я не вижу причин, чтобы он был против этой идеи.

Миссис Скотт тоже должно понравиться, потому что это позволит ей больше времени проводить с Кэйлен, что приведет её в восторг. Даже Рэйвен не будет слишком огорчена. Она не сможет, так как я буду лишь в полутора часах езды от неё, а не в четырёх-пяти, как сейчас. Кто не будет счастлив? Мои друзья, Хилари и Энджела. Но Хилари сейчас даже не разговаривает со мной, а Энджела собирается завершить своё обучение в магистратуре. Она будет слишком занята, и, в конце концов, я должна подумать о том, что будет лучше для Кэйлен, ведь она должна находиться как можно ближе к своему отцу. Кроме того, я всё равно оставлю чикагскую квартиру. Она оплачена, и мне это нравится.

Или я могу сдавать её в аренду. Площадь в нашем здании желанна, и я могу обратиться к Хелен, чтобы её риелтор выставил мою квартиру на рынок... хотя она не ответила ни на один из моих звонков, с тех пор как всё это произошло. И вот я снова забегаю вперёд. Однако сегодня я планирую поговорить с Крисом обо всём этом и надеюсь, что он посчитает это отличной идеей.

Всё будет просто прекрасно.

Вот дерьмо!

Я почти теряю сознание, когда вижу синюю KIA, припаркованную рядом с грузовиком мистера Скотта. Пытаюсь убедить себя, что она не может быть её, пока не выхожу и не замечаю номерной знак «meb4u» – он принадлежит Хилари. Какого чёрта она здесь делает? Я чувствую, как узел в моём желудке завязывается всё туже, пока поднимаюсь на заднее крыльцо ко входу на кухню и слышу болтовню.

Я вхожу и вижу Хилари и Рэйвен, сидящих рядышком прямо там, за кухонным столом Скоттов, с миссис Скотт, которая наливает им лимонад.

— Посмотрите, кто здесь! — восклицает моя тётя Рэйвен, её глаза сужаются на мне.

Хорошо, хоть что-то. Так как я была здесь, у меня пока не было возможности поговорить с Рэйвен. После первых нескольких дней она была настолько негативно ко всему настроена, что я прибегала лишь к отправке ей ежедневных текстовых сообщений, поэтому взгляд, которым она меня одаривает, не является одним из взглядов любящей тёти, а Хилари, ну, не нуждается в объяснении.

— Что вы здесь делаете? — спрашиваю я, пытаясь звучать восторженно и не лишившейся рассудка.

— Ну, ты не отвечала на мои звонки, дорогая племянница, и после стольких сообщений мне пришлось приехать сюда и убедиться, что ты не была разрублена на тысячи маленьких кусочков, — говорит она игриво, но, зная Рэйвен, вероятно, об этом она и думала. Она смотрит слишком много Лайфтайма и Криминалистов. (Прим. пер.: «Lifetime» – американский кабельный телеканал, специализирующийся на фильмах, комедиях и драмах, где главные роли играют исключительно женщины. «Криминалисты» (англ. Forensic Files) – сериал с настоящими бандитами, жертвами, судебными экспертами и прочими персонажами).

— Я сказала ей, что ты цела, — улыбается миссис Скотт.

— Я здесь, чтобы увидеть Кэйлен, — категорически говорит Хилари. Она всё ещё злится. Отлично.

Это будет весело.

— Эм. Крис здесь? — спрашиваю я миссис Скотт. Господи, пожалуйста, не дай ему быть здесь, чтобы войти в эту катастрофу без предупреждения.

— Нет, пока нет, — говорит миссис Скотт, улыбаясь и направляя меня к столу, чтобы сесть. — Так приятно познакомиться с твоей семьёй, Лорен. Мы прекрасно поладили, — уверяет она меня, возможно, читая моё выражение лица типа «олень-которого-ослепил-свет-фар», особенно когда Лиза вальсирует в комнату.

— Как всё прошло? — спрашивает она меня взволнованно. О Боже. Нет, пускай Лиза ничего не скажет.

— Что прошло? — говорю натянуто пытаясь намекнуть, что это НЕ та тема, которую я хочу затрагивать при Хилари и Рэйвен.

— О. Не волнуйся. Лиза ввела нас всех в курс дела относительно дома, который ты хотела арендовать у её родителей, и твоей идеи вернуться в школу, — говорит Хилари с поддельным энтузиазмом.

— Я думаю, что это такая замечательная идея, — искренне говорит миссис Скотт.

— Мне бы хотелось узнать, когда это решение было принято, — говорит Рэйвен, сложив руки на груди.

«Боже, Лиза! Какого хрена!»

— Ничего ещё не решено. Это просто размышления. Я надеялась поговорить с Крисом об этом. Я ещё не приняла никаких решений, — говорю, потянувшись за стаканом, стоявшим передо мной, и сбив его. Меня даже не волнует, чей он.

— Где Кэйлен? — я ищу любой повод, чтобы уйти от острых взглядов моих прелестных нежданных гостей, которые прожигают меня насквозь.

— Она просто заснула. Мы очень по ней скучали. По вам обеим, — говорит Рэйвен с обеспокоенным лицом. Я слышу боль в её голосе, и чувство вины заставляет меня отвернуться.

— Я тоже скучала по вам обеим, — говорю искренне. Я просто не хотела начинать разговор с ними, пока у меня всё не прояснится, потому что одному Богу известно, какие вещи они попытаются выяснить у меня.

— Лиза, почему бы нам не дать им немного времени для уединения, — миссис Скотт, возможно, почувствовала, что эта встреча вот-вот подойдёт к завершению. Когда мы слышим, как дверь тихо закрывается, натянутая улыбка Рэйвен исчезает.

— Поверить не могу, что вы приехали сюда, даже не спросив меня, — говорю я приглушенным тоном.

— О, пожалуйста, Лорен. Ты в этом ошибаешься! — Хилари защищается.

— Как ты могла подумать о переезде сюда, даже не поговорив со мной? — добавляет Рэйвен.

— С каких пор ты позволила чужим людям помогать тебе принимать жизненные решения? Кажется, цыпочка Лиза – твоя новая лучшая подруга, — продолжает Хилари.

— Прекратите! Никто здесь не помогает мне принимать решения. Ни Лиза, ни Скотты – никто, кроме меня. Это моя жизнь, — сердито говорю я им. — Я и сама не знаю, действительно ли собираюсь это сделать, — продолжаю, понижая свой голос, заметив, как быстро он поднимается в ходе этого короткого разговора.

— Всё движется так быстро, Лорен. Ты даже месяца здесь не пробыла, а уже думаешь о переезде, — говорит Рэйвен приглушённым тоном.

— Игра в спальне Криса должно быть серьезно отличается от чёртовых карт, — Хилари насмехается надо мной.

— О, мой Бог, — говорю я, закрывая лицо от смущения и злости.

— Привет, — когда я слышу его голос, мне хочется заползти под стол. Сколько он услышал? Он выбрал абсолютное неподходящее время, чтобы появиться.

— Мы не вовремя? — когда я слышу её голос, мне хочется блевать. Не сейчас. Не сейчас. Я поворачиваюсь, чтобы увидеть неловкий взгляд Криса и Дженну, которая стоит рядом с ним с тем же сердитым взглядом, к которому я привыкла.

— Эм. Это моя тётя Рэйвен и моя лучшая подруга Хилари. Они приехали проведать меня, — я слабо улыбаюсь. Смотрю на Рэйвен, которая, кажется, тщательно изучает Криса. Они обе наблюдают за ним, вероятно, пытаясь понять, действительно ли он не Кэл. То же самое делала и я в первые несколько раз, когда находилась рядом с ним. Крис неуверенно подходит к ним и протягивает руку. Хилари только смотрит на него, прежде чем одарить небольшой ухмылкой. Он понимает, что его рукопожатие не приветствуется, и переходит к Рэйвен, которая через несколько секунд нерешительно принимает его.

— Приятно познакомиться, — говорит Рэйвен, неловко пожимая руку.

— Я Дженна, невеста Криса... — и от этих слов хочется умереть прямо здесь. Я закрываю лицо руками. Неловкое молчание, и Хилари начинает смеяться.

— О, Лорен, — слышу я бормотание Рэйвен со вздохом.

Верно.

«О, Лорен».

***

Подумайте о самом неловком дне в вашей жизни. Теперь умножьте его на сто. Тем не менее, вы вряд ли достигнете того уровня дискомфорта, которое испытала сегодня я. Как будто Крису было недостаточно войти во время разговора о том, насколько он хорош в постели, и из всех дней, Дженна решает почтить нас своим визитом именно сегодня. В довершение этого дурацкого вечера, я сижу в окружении всей моей любящей и не очень любящей семьи и друзьями.

На самом деле, вся банда здесь. Хилари, Рэйвен, Крис, Дженна, миссис Скотт, Лиза и Эйдан. Хорошо, что миссис Скотт не принесла вина. Как бы мне не хотелось пропустить бокал, не думаю, что выпивка улучшит эту ситуацию для кого-либо, как только она действительно станет ясна. До сих пор все были довольно тихими. Единственным неудобным моментом был, когда Рэйвен и миссис Скотт потянулись к Кэйлен, а та потянулась к миссис Скотт. С тех пор у Рэйвен было довольно сердитое выражение лица, даже когда миссис Скотт попыталась вернуть Кэйлен Рэйвен.

Она отказалась, на тот момент её чувства уже пострадали, и, конечно, я в этом виновата. Ах, и затем великолепный момент, когда миссис Скотт начала молиться над едой, а Хилари объявила о своём предпочтении не участвовать, вместо того чтобы просто держать рот на замке. Помимо этих двух моментов, всё было до неловкости замечательно. Хорошая вещь во всём этом заключается в том, что еда, приготовленная миссис Скотт, настолько вкусная, что как только все начинают есть, то настроение немного улучшается. Дженна всё ещё бросает злые взгляды в мою сторону, но я уже привыкла к этому.

— В чём, чёрт возьми, её проблема? — Хилари шепчет мне на ухо. Она к этому не привыкла.

— Не бери в голову, — тихо бормочу я.

— Эта запеканка просто объеденье, — восторженно говорит Рэйвен. Она почти закончила кушать.

— Ох, спасибо. Я могу вам дать рецепт, — весело щебечет миссис Скотт.

— Рэйвен не так уж хорошо готовит, — я смеюсь, и она слегка подталкивает меня в живот.

— Я готовлю. Я хорошо готовлю, — говорит тетя обороняясь, и я смотрю на неё так, как будто у неё из головы вырос рог. Может быть, это новое улучшение. — Спасибо за то, что вы так любезны с нами, — говорит она, глядя на обоих Скоттов.

— Не за что. Теперь мы как семья, — тепло говорит миссис Скотт. Не могу не заметить, как Дженна закатывает глаза.

— Итак. Как ты приспособился к отцовству, Кэ... Кристофер? — говорит она, быстро поправляя себя. Эйдан выпускает смешок, и я вижу, как Лиза подталкивает его.

— Всё по-другому, но, к счастью, Лорен и моя семья помогли мне адаптироваться. Все очень помогали, и, конечно, в неё легко влюбиться, — когда глаза Криса находят мои, моё сердце почти выпрыгивает из груди.

Я должно быть неправильно понимаю.

— Я довольно быстро приспособился к тому, чтобы быть дядей, — вмешивается Эйдан, вызывая смех за столом. Даже я улыбаюсь этому. Он даже купил ей детскую джерси со своей любимой футбольной командой и заставил меня надеть на неё, так получилось, что она соперничает с любимой командой Криса.

— Мы все привыкли к ней. Не знаю, что мы будем делать, когда она уедет, — печально говорит миссис Скотт.

— Как я вас понимаю. Я очень по ней скучаю, — говорит Рэйвен, наблюдая за мной.

— Как вы планируете разработать график посещения, если Лорен решит сюда переехать, это не удачная идея? — выпаливает Рэйвен, и я стреляю в неё потрясённым взглядом.

— Лорен, ты подумываешь сюда переехать? — спрашивает Крис, волнение в его голосе очевидно. Глаза Дженны будто собираются выпрыгнуть прямо из её головы и перекатиться через стол.

— Это просто идея. Я хотела поговорить с тобой об этом, — говорю я спокойно.

— Не думаете ли вы, что вам нужно больше времени, чтобы подумать о таком шаге? — вмешивается мистер Скотт.

— Согласна, — резко говорит Дженна. Крис стреляет в неё предупреждающим взглядом. Я чувствую, что моё терпение иссякает с каждой минутой. — Все эти тайные и личные разговоры действительно добираются до меня, Крис. Тебе не кажется, что ты должен был мне об этом рассказать? — говорит она резко, поворачиваясь к Крису.

— Ты слышишь, Дженна? Она не говорила со мной об этом, — защищается Крис.

— Всё. Я думаю, мы все должны успокоиться и закончить ужин. Позже Крис и Лорен поговорят об этом, но до тех пор нет причин кому-то расстраиваться, — умоляет миссис Скотт.

— Нет, они могут просто поговорить об этом. Я собираюсь стать женой Криса. Это касается и меня! — говорит она многозначительно миссис Скотт. — Ты это понимаешь, Лорен. У вас всё кончено. Ты должна начать вести себя соответственно. Никаких разговоров между тобой и Крисом. Всё, что ты ему говоришь, нужно говорить и мне, — её тон язвительный.

— Дженна, сейчас не время, — вмешивается Крис.

— Ты шутишь? — спрашиваю её с недоверием.

— Нет, я не шучу, и, пока мы обсуждаем этот вопрос, когда ты подпишешь документы о разводе?

— Какие документы о разводе? — спрашиваю я, чувствуя своё сердце в горле. Она резко оборачивается к Крису, виновато понурившему взгляд. Стол в полном молчании.

— Ты ещё не дал ей бумаги? — резко спрашивает Дженна Криса.

Он собирается дать мне бумаги на развод? Поэтому он был так добр ко мне? Он подлизывался ко мне, чтобы убедить подписать эти бумаги?

— Сейчас не время, Дженна, — говорит Крис, его голос суровый. Я смотрю на него, его глаза избегают моих.

— Нет, сейчас точно то самое время! — кричит она.

— Заткни её, или это сделаю я, — слышу, как резко говорит Хилари.

Я замираю, и время начинает течь в замедленном темпе, как во сне.

Крис

Из неё словно выбили весь воздух. Вся краска отхлынула от лица Лорен, но на этот раз её глаза не покидают меня. Она выглядит смущённой, обиженной и, прежде всего, преданной, и от этого мне больнее всего.

— Кто ты такая, чтобы мне угрожать? — слышу я крик Дженны, — ...и ты позволишь этому мусору вот так мне угрожать? — я чувствую толчок в плечо.

— Мусор?! — я поворачиваюсь, чтобы увидеть, как на нас попадает вода. Лучшая подруга Лорен только что выплеснула воду Дженне в лицо.

— Вау! — произносит Эйдан. Дженна собирается вернуть услугу, но подруга Лорен чуть не перепрыгивает через стол, готовая к схватке. Я быстро хватаю Дженну, поднимаю её и вытаскиваю за дверь. Пора оставить эту суматоху позади.

— Что это только что было? — говорю я, едва сдерживая гнев.

— Ты кричишь на меня? После того, как на меня напали? — она кричит.

— Ты заслужила это.

Её рот раскрывается.

— Зачем ты затронула эту тему? — спрашиваю её, и она смотрит на меня с недоверием.

— Потому что её следовало затронуть! — кричит она мне.

— Ты сделала это, чтобы опозорить её и причинить ей боль, — говорю я многозначительно.

— Это не моя вина, Крис. Если бы ты сказал ей, когда должен был, этого бы не случилось! Как, думаешь, я себя чувствую, из-за того, что ты этого не сделал?

— Тебе не нужно было так себя вести, Дженна. Я больше не узнаю тебя, — говорю я честно. Она хмурится.

— Ты не узнаёшь меня? — отвечает она безмятежным смехом. — Если это не самое ироничное утверждение года, тогда я не знаю, что это! — и с этим заявлением она в бешенстве мчится к своей машине. В последнее время она часто бесится. Как мой собственный ураган. Прямо сейчас их слишком много в моей жизни. Я устал разбираться с последствиями. Мой отец появляется на крыльце, его лицо красное, и он выглядит взволнованным.

— Где Дженна? — спрашивает он раздражённо.

— Уехала, — говорю я, глубоко вздохнув.

— Ты позволил ей уйти? — теперь мой отец, кажется, зол на меня, и, честно говоря, я не хочу слушать это прямо сейчас.

— А что мне оставалось делать? Она была неправа. Она не должна была так разговаривать с Лорен или мамой, — говорю ему, а он стонет.

— Эта девушка была проблемой с самого своего появления здесь. Она и её сумасшедшая семья.

— О, это действительно мило, папа, — говорю я. — Потому что мы идеальная семья, — говорю я с сарказмом и прохожу мимо него. Когда он хватает моё плечо, я отрываюсь от него и возвращаюсь в дом. На кухне осталась только моя мама, убирающая последствия случившегося. Она смотрит на меня измученно и с сожалением.

— Прости, мам, — извиняюсь я, и она пожимает плечами.

— Это не твоя вина, Крис. Полагаю, такого можно было ожидать. Мы все знакомимся с характерами друг друга и так далее. Дальше будет лучше, — говорит она, давая мне обнадёживающее объятие, прежде чем заканчивает подметать пол. Я вхожу в гостиную и вижу Хилари, подругу Лорен, сидящую на диване рядом с Лизой и Эйданом.

— Она сука драная, — сердито выплевывает она, её ноги скрещены, как и руки.

Девушка всё ещё в ярости. Её волосы светлые у корней, но превращаются в яркий оттенок красного. На ней кожаные сапоги до колен и белая кожаная куртка. Похоже, она всё ещё хочет драться. Если бы она не была так зла, я уверен, что показалась бы симпатичной девушкой. Они с Лорен кажутся разными. Она действительно напоминает мне более вспыльчивую версию Лизы. Хилари обращает взгляд на меня, когда видит, что я вхожу в комнату, и закатывает глаза.

— Слушай, извини, что неуважительно ставлюсь к твоему дому. Я сказала твоей маме, так что теперь говорю тебе. За это я прошу прощения, — говорит она, поднимая руки вверх. — Но я не позволю никому так разговаривать с моей лучшей подругой, особенно когда она очень старается быть хорошей. Не знаю, видел ли ты Лорен в бешенстве, но она может довольно быстро дойти до такого состояния. Она действительно пыталась, — заявляет она.

— Как долго вы дружите? — спрашивает Лиза осторожно.

— С колледжа. Сейчас у нас не лучшее положение, но будь я проклята, если позволю кому-нибудь говорить с ней вот так, — затем она обращает внимание на меня. — Сначала я думала, что ты лжёшь. Я не знала, верить мне во всё это или нет, но теперь я знаю, что ты не Кэл, — говорит она, мучительно глядя на меня.

Я вздыхаю и спрашиваю:

— Почему?

— Кэл никогда бы не позволил никому так разговаривать с Лорен, — говорит она, прежде чем встать и пройти мимо меня. Думаю, впервые в моей жизни я стесняюсь быть самим собой.

— Чувак, я думаю, что влюбился, — говорит Эйдан, следуя за ней.

— Крис. Прости меня. Я сказала Лорен, что мне жаль. Если бы я не поднял эту тему, этого никогда бы не произошло, — говорит Лиза, подходя ко мне.

— Произошло бы рано или поздно, — вздыхаю я.

— Что сказала Дженна? — спрашивает она.

— Она разозлилась и ушла, — со вздохом пожимаю плечами.

— Ты не пошёл за ней? — удивляется она.

— Нет. Думаешь, мне следовало бы? — спрашиваю так же удивлённо.

— Нет. Просто я удивлена, что ты этого не сделал, — подруга пожимает плечами.

— Где Лорен? — спрашиваю я.

— В своей комнате с тётей. Кажется, она пытается заставить Лорен вернуться с ней, — шепчет Лиза.

— Сегодня? — спрашиваю я.

— Я имею в виду, ты мог бы винить её в этом после случившейся катастрофы?

Я качаю головой. Она права.

— Насколько серьёзной была Лорен в намерении остаться здесь? — интересуюсь.

— Она, казалось, всерьёз рассматривала это. Не знаю, как сейчас... — Лиза затихает, когда Рэйвен, тётя Лорен, выходит из комнаты. Она не выглядит счастливой.

— Кристофер. Могу я с тобой поговорить? — спрашивает она, глядя на меня. Её рост почти такой же, как у моей мамы, но выражение лица не может быть более устрашающим.

— Конечно, — говорю я. Лиза натянуто улыбается, прежде чем уйти.

— Сейчас я буду груба. Я пыталась убедить свою племянницу в том, что она должна вернуться домой с нами.

— Я понимаю, — говорю, кивая головой.

— Она отказалась. Я не удивлена. Расстроена, но не удивлена. Она всё ещё упрямится, когда все сваливают. Но ты, конечно, это знаешь, — она поднимает взгляд на меня. — Или, может быть, нет, — женщина вздыхает, потирая голову. — Кристофер, я хочу, чтобы моя Лорен вернулась домой целой. Обычно я не груба, но хочу подчеркнуть то, что я говорю тебе.

— Я понимаю, — искренне говорю ей.

— Не думаю. Большинство людей не хотят причинять вред кому-либо, это просто происходит. Она через многое прошла. Если ты запутался во всём этом, если ты влюблён в ту другую девушку, просто отпусти её. Не играй с ней, не привязывай её. Мы застряли вместе ещё как минимум на семнадцать лет, даже дольше. Ты ведь не хочешь быть на моей плохой стороне, — и с этими словами Рэйвен оставляет меня одного стоять в комнате.

Глава 11

Лорен

Их нет. Нелегко было заставить их уехать без меня, но я сделала это. Единственная причина, по которой я остаюсь здесь, это моё обещание миссис Скотт. И я пообещала себе, что останусь, пока не добьюсь какой-то определённости. Чем ближе время моего отъезда, тем больше мне кажется, что я прощаюсь, прощаюсь с моим прошлым и с человеком, которого люблю. Были моменты, когда я думала, что, в конце концов, смогу получить свой счастливый конец. Но как только они появляются, происходит что-то ужасное, и я чувствую, что счастливый конец испаряется. Но это было настоящее шоу для привлечения внимания – документы о разводе.

У него всё время были документы на развод. Всё время, когда мы смеялись, шутили и проводили время вместе, он, вероятно, пытался придумать, как заставить меня подписать бумаги, чтобы совершить полный разрыв. Хотела бы я, чтобы он упомянул об этом раньше. Возможно, я бы не была такой слепой, такой смущённой перед его и моими друзьями и семьей. Я знаю, что не существует безболезненного способа сказать: «Эй, я хочу развод», но, как бы ужасно это ни было, всё лучше, чем из уст Дженны.

Не понимаю, почему он с ней. Не буду лгать, она красивая девушка, когда не хмурится. Я уверена, что её можно считать красивой, но её поведение абсолютно отвратительно. Опять же, она меня ненавидит. Не могу её винить, но, если бы мы поменялись ролями, я бы никогда не отнеслась к кому-то так, как она ко мне. В ней должно быть что-то милое и доброе... но кто я такая, чтобы судить? Многие не понимали, почему мы с Кэлом были вместе. Они не видели в нём ничего хорошего, даже его собственный отец. К счастью, я была не в состоянии зацикливаться на том, что произошло сегодня.

Кэйлен плачет всю ночь. У неё режется маленький зубик. Я ходила вокруг неё, давала ей тёплое молоко и обезболивающее, но ничего не помогает. В моих ушах начинает немного звенеть от плача, но я бы предпочла не слышать свои собственные мысли сейчас.

— Знаю, детка. Знаю, — приговариваю я, выхаживая по комнате не переставая качать её. Я слышу стук в дверь. Вероятно, миссис Скотт снова пришла, чтобы предложить свою помощь. Она делала так уже несколько раз, и я сказала ей, что она нуждается в отдыхе. Миссис Скотт просыпается рано из-за хозяйства, а мне некуда идти.

Я открываю дверь, но нахожу за ней Криса. Мы не разговаривали с самого ужина. У меня не было желания говорить с ним.

Я не совсем готова сделать это

— Я писал тебе. Ты не ответила, — застенчиво сказал он.

— Трудно услышать уведомление сквозь кричащего ребёнка, — шучу я, но мой голос сух.

— Что с ней? — спрашивает он, протягивая ей руку.

— У неё режутся зубки, — говорю я, с удовольствием передавая её.

— Да ладно, большая Кэй, этот маленький зуб – ничто, — говорит он ей. Крис дал ей прозвище. Он качает её вверх и вниз, прижимает к себе и корчит ей рожицу, но плач продолжается и продолжается. — Она в порядке? Может, отвезем её к доктору? — через пять минут он начитает волноваться. Да, он новичок.

— Она в порядке, у неё нет температуры, просто её десна воспалена, и она борется со сном, — говорю я категорично. Правда в том, что я была бы так же обеспокоена, если бы, когда резался один из зубов, не отвезла её в больницу. Он выглядит облегчённо, услышав это. Потом смотрит на меня.

— Я вроде как хотел поговорить с тобой, — говорит Крис, всё ещё пытаясь успокоить её.

— Сейчас не самое лучшее время, — отвечаю я, радуясь оправданию. Он парень, и я уверена, что его уши вычленят из этого самую суть, и он, извинившись, выйдет из комнаты.

— Если я смогу убедить её перестать плакать, ты поговоришь со мной? — спрашивает он со всей серьёзностью. Этого не произойдёт.

— Конечно, — говорю я с недоверчивым смехом.

Он кивает и передаёт Кэйлен мне.

— Вернусь через пять минут, — заявляет Крис и выскальзывает из комнаты.

Если он придёт сюда с пальчиковыми куклами или чем-то таким, это будет совершенно восхитительно, но не поможет. Я продолжаю ходить вокруг Кэйлен, её плач на уже привычном мне уровне. Вскоре Крис возвращается, на этот раз с красивой чёрной гитарой в руке. Я чувствую, как мои глаза расширяются. Он застенчиво улыбается.

— Я не делал этого некоторое время, — нервно говорит он. — Могу я здесь присесть? — спрашивает, указывая на кровать.

Я киваю, чувствуя, как мой желудок начинает стягивать в узел. Он садится на кровать и бренчит несколько аккордов. Боже, он выглядит настолько сексуально, хотя даже не начал песню. Я не должна думать о его сексуальности. Я должна быть сошедшей с ума и раздражённой, показывая, какой ошибкой было скрывать тот факт, что он хотел заставить меня подписать документы.

Крис делает глубокий вдох и начинает играть немного более плавно, и я узнаю, что он играет «Лондонские мосты», но более медленную версию (прим. пер.: «London Bridges», детская песенка). Прекрасно. Я наблюдаю за его руками и за тем, как пристально он смотрит на инструмент. Я так теряюсь, наблюдая за его игрой, что даже не понимаю, что Кэйлен перестаёт плакать. Закончив с этой песней, он переходит к другой. Через минуту я понимаю, что она есть в моём плейлисте для Кэйлен на iPod.

«О, Мистер Солнце» (прим. пер.: «Oh, Mr. Sun», детская песенка).

Мило.

Крис играет в быстром темпе, а затем замедляется и начинает петь.

И, Боже мой, он умеет петь, притом не как любитель обычного пения в караоке. Если бы он участвовал в одном из шоу талантов, все девочки-подростки плакали бы после того, как он закончил. Забавно, что Крис нервничает и немного не уверен в себе, но по мере игры его нервозность тает, и он приобретает полную уверенность в том, что делает. Крис хорош, и знает это. Он смотрит на меня несколько раз с маленькой ухмылкой. Такое чувство, будто игра для него сродни терапии. Кэйлен захотела спать, поэтому я укладываю её в кровать. Я сижу в кресле-качалке, смотрю на него и слушаю. Закрываю глаза и чувствую, как весь стресс сегодняшнего дня тает. Его голос похож на смесь Эда Ширана и Конора Мейнарда. Не могу поверить, что никогда до этого момента не слышала его пения.

Если бы он был Кэлом, я была бы уверена в том, что он пытается соблазнить меня, но это Крис. Не знаю, понимает ли он, какое влияние оказывает на меня, но если он сыграет ещё одну песню, то я вытащу его из этой комнаты и обвиню в сексуальном домогательстве.

— Лорен, — его обычный голос пробуждает меня от транса.

— Не могу поверить, что за все эти годы я только сейчас услышала, как ты поёшь, — тихо говорю я.

— Это потому, что все эти годы ты была не со мной, — отвечает Крис с забавной улыбкой на лице. Я пробегаю руками по своим волосам. Не знаю, что сказать, но блеск в его глазах заставляет мою кожу нагреваться. — Я… я хотел поговорить с тобой о том, что произошло, — говорит он, прочищая горло.

Он не может сейчас показать мне документы о разводе. Было бы слишком жестоко, особенно после его поступка.

— Дженна их составила... Она дала их мне, и я сказал ей, что поговорю с тобой, — говорит он, и у меня больше нет сил смотреть на него. Я смотрю на Кэйлен. Я сосредоточена на ней, так или иначе, это касается именно её.

— Всё в порядке, Крис, — говорю я, собирая каждую каплю силы в своём теле, когда смотрю на Кэйлен. Я не могу смотреть на него и говорить это. — Если ты хочешь этого, — говорю я, пытаясь произнести слова без надлома в голосе.

— Я не собирался отдавать их тебе, — признается он, фокусируя свои зелёные глаза на моих, и я чувствую, как моё сердце останавливается.

— Что? — смущённо спрашиваю его. Я пытаюсь прочитать Криса, но его выражение лица ничего мне не даёт. Ничегошеньки.

— Я просто хочу немного притормозить. На самом деле подумать о будущем. Хочу убедиться, что я не принимаю поспешное решение, — поясняет он просто, но его слова не просты. Он говорит о том, о чём я думаю?

— Что ты имеешь в виду, Крис? — спрашиваю я, слыша нервозность в своём голосе.

— Я просто не хочу двигаться так быстро. Мне нужно многое выяснить.

Отлично, он запутался, и это оставляет нас в подвешенном состоянии, но я принимаю.

— У доктора, с которым я планировал увидеться, завтра появилось окно, — говорит он, меняя тему. Я хочу остановиться на той теме, но приём у врача – это действительно хорошая новость.

— Это здорово, Крис, — говорю я, и он кивает.

— Она в Чикаго, — говорит Крис. — Я немного нервничаю из-за поездки, — признаётся он, садясь на кровать.

— Ты хочешь, чтобы я пошла с тобой? — спрашиваю его.

«Пожалуйста, пусть он скажет «да».»

— Пожалуйста, — просто говорит он.

— Ладно, — отвечаю я. Это всё, что я могу сказать, потому что мои мысли прыгают с одного на другое, эмоции грозят перегрузкой, а тело... давайте даже не будем сюда заходить.

— Я поговорю с мамой о том, чтобы она присмотрела за Кэйлен. Мне назначено ровно на три часа. Думаю, мы должны выехать около половины одиннадцатого, — планирует он, вставая с кровати и подходя к двери, увеличивая расстояние между нами.

Расстояние – это хорошо. Расстояние уменьшает соблазн сделать что-то глупое.

— Отлично, — я чувствую, как улыбка распространяется по моему лицу. Крис берёт свою гитару и останавливается в дверях, словно не хочет уходить, наши глаза встречаются.

— Спокойной ночи, Лорен, — наконец, говорит он.

— Спокойной ночи, Крис, — отвечаю я, и он закрывает за собой дверь. Я глубоко втягиваю воздух, хотя этот разговор почти полностью его забрал. Я не знаю, что происходит между нами. Не знаю, что всё это значит, но чувствую, что прямо сейчас загорается одинокое пламя надежды, и я не хочу думать ни о чём, что его потушит.

Глава 12

Крис

Мы наконец-то добрались до Чикаго, в каком-то странном смысле, до моего дома вдали от дома. GPS говорит, что мы в десяти минутах от офиса врача. Я сделаю это. Расскажу совершенно незнакомому человеку о своих самых тёмных тайнах, только я не знаю, что это за секреты. Лишь моя мама знает, что я собираюсь сделать. Я не сказал об этом ни Эйдану, ни Лизе, ни Дженне, ни даже своему отцу. Подобное я хотел бы сделать сам, без какого-либо негатива. Моё доверие к докторам по-прежнему затронуто последним опытом, но сейчас это чистый лист. Она не знает меня, Кэла, моих родителей или о моей связи с Крестфилдами, поэтому у неё нет никаких скрытых мотивов.

Лорен предложила сесть за руль, но мне казалось, что вождение поможет успокоить нервы, однако я нервничаю по этому поводу больше, чем думал. Я не знаю, чего ожидать и что произойдёт. Ненавижу полагаться на чужие руки, позволять кому-то манипулировать моими мыслями, и прежде всего играть с моим мозгом. Часть меня хочет забыть обо всём этом. До сих пор я хорошо справлялся, и мой отец всегда говорил, что, если что-то не сломано, не нужно пытаться это починить. Дело в том, что, по-моему, я сломан.

Функциональный, как автомобиль, который может доставить вас куда угодно, но вы никогда не знаете, когда этот звонкий звук ознаменует полную поломку. Я не могу походить на ненадёжный автомобиль. Я папа, и Лорен зависит от меня. Я украдкой смотрю на неё. Она была довольно тихой и спала большую часть пути, а проснулась пару минут назад.

— Мы в твоей глухомани, — шучу я, радуясь, что она очнулась. Разговоры высвобождают часть моей нервной энергии.

— Да. Большой город, — широкая улыбка распространяется по её лицу, когда мы въезжаем в центр города, её лицо начинает светиться.

«Ей здесь нравится. Она скучает по этому...»

— Я был здесь только раз, на школьной экскурсии, — говорю я, а затем понимаю, как смешно это звучит. — Ну, как я помню, — добавляю тихо. Думаю, это одна из причин, по которой я собираюсь увидеться с той женщиной.

— Что ж, если она принимает в этом районе, её дела довольно неплохи, — отвечает Лорен.

— Будем надеяться, это значит, что она знает, что делает, — я издаю нервный смешок.

— Всё будет хорошо? — её улыбка обнадёживает, хотя я замечаю её вздох. Когда мы добираемся до здания, нам требуется ещё десять минут, чтобы найти парковку. Я хотел продолжить поиски, но мы оказались на парковке, которая стоила нам двадцать пять долларов за три часа. Какая обдираловка! Лорен даже не дрогнула. Я показываю ей адрес, и она подтверждает, что мы припарковались в трёх кварталах от нужного здания. Когда мы пробираемся по оживлённой улице, я вбираю в себя всё.

Здесь так много людей: мужчин, женщин, стариков и молодёжи разных национальностей и этнических принадлежностей. Перед рестораном быстрого питания танцуют три парня, и люди кладут деньги в ведро перед ними. В другом квартале человек, одетый в костюм и галстук, рассказывает людям, что они отправятся в ад; если верить этому парню, в ад попадут буквально все.

Лорен забавляется моим изумлением. Когда она просовывает свою руку в мою, я удивляюсь, но не колеблясь мягко сжимаю её. Я поражён тем, как идеально её рука подходит моей, как будто она специально предназначена для меня. Девушка быстро тянет меня через толпу, и мы пробираемся к высокому чёрно-золотому зданию по указанному адресу. Как только мы входим, тихая атмосфера создаёт резкий контраст шуму и суете снаружи.

— Рядом с лифтом должен быть алфавитный каталог, — говорит Лорен, отпуская мою руку.

Я бы хотел, чтобы она этого не делала, но напоминаю себе, что я взрослый мужчина, а не напуганный мальчик. Мы добираемся до лифта, и, конечно же, название практики находится в каталоге. Хорошо, что она только на пятом этаже. Поездка на лифте проходит быстрее, чем хотелось.

— Всё будет хорошо, Крис, — уверяет Лорен меня снова. Я, должно быть, выгляжу таким же нервным, каким себя и ощущаю. По крайней мере, мы одни в лифте. Когда двери открываются, на дисплее появляются большие рельефные буквы с названием практики. Проходим через дверь и направляемся к стойке администратора.

— Добрый день, добро пожаловать в «Новые горизонты», — администратор кажется весёлой и восторженной, но профессиональной.

— Здравствуйте. У меня назначена встреча с доктором Клемонс на три часа, — говорю я, прочищая горло.

— Отлично. Ваше имя, пожалуйста?

— Кристофер Скотт, — я постукиваю пальцами по столу.

— К доктору Клемонс обычно бронируют на несколько месяцев вперёд. Вам действительно повезло поймать отмену, — говорит она с яркой улыбкой, и я улыбаюсь в ответ. Они, должно быть, наняли эту девушку из-за её голоса, потому что я чувствую себя немного лучше. Лорен кладёт ладонь на моё плечо и улыбается, прежде чем отойти в нечто похожее на зону ожидания. Администратор берёт моё удостоверение личности и страховую карточку. Я смотрю на Лорен, листающую журнал. Она сидит со скрещёнными ногами, но одна нога качается взад-вперёд. Я не единственный, кто нервничает.

— Хорошо, Кристофер, есть пара форм. Первые несколько – это стандартное соглашение о конфиденциальности, форма «HIPPA» и разрешение выставить счёт вашей страховке (прим. пер.: HIPPA – «Закон о преемственности и подотчётности медицинского страхования» – акт США о передаче и защите данных в учреждениях здравоохранения). После этого вам нужно будет заполнить планшет для оценки общего состояния. Некоторые вопросы могут не относиться к вашему визиту, и Вы можете не стесняясь на них не отвечать, — объясняет она, вручая мне iPad и стилус.

— Круто, — говорю я немного поражённо.

— Доктора Клемонс предупредят, когда всё будет завершено, и она скоро вас примет. Если вам что-то понадобится, пожалуйста, не стесняйтесь спрашивать. Если вы будете чувствовать себя более комфортно в более уединённой обстановке, у нас есть приёмный кабинет, — предлагает она.

— Нет, я в порядке, — говорю я с благодарностью и направляюсь к месту возле Лорен.

— iPad? — спрашивает она по-детски.

— Причудливо, — смеюсь я, чувствуя себя немного спокойней. Я просматриваю документы и подписываю их. Всё начинается достаточно гладко, пока я не добираюсь до вопросов по здоровью. Вот тогда моя голова начинает болеть.

1. Часто ли у Вас бывает головокружение?

2. Есть ли у Вас навязчивые чувства к общению, но вы боитесь этого?

8. Часто ли у Вас случаются приступы паники?

42. Вы чувствуете себя изолированно даже на общественных собраниях?

79. Есть ли у Вас, казалось бы, непоколебимые пристрастия (наркотики, табак, еда или секс?)

104. Вам кажется, что Вы слышите голоса, когда вокруг никого нет?

136. Есть ли у Вас компульсивные чувства к общению, но Вы этого боитесь?

К тому времени, когда я заканчиваю, ожидаю увидеть: «Ваши результаты готовы, и Вы окончательно спятили». Я испускаю глубокий вздох и опускаю свои руки на лицо.

— Всё так плохо? — с улыбкой спрашивает Лорен.

— Хуже, — шучу. После ответа на все эти вопросы, врач должен наметить полный план лечения, который она начнёт воплощать, как только вызовет меня.

— Вопросы были уместны? — спрашивает она с любопытством. Это плохая часть.

— Почти все, — киваю я, прежде чем встать и вернуть iPad секретарю.

— Доктор Клемонс скоро примет вас, — говорит она, забирая его у меня. «Скоро примет меня» превратилось в почти сорок минут. Я не понимал, насколько голоден, пока желудок не начал рычать. Я оставил все свои конфеты в машине.

— Хочешь, чтобы я сбегала и захватила тебе чего-нибудь? — спрашивает Лорен, услышав чудовищный рык, который только что сделал мой живот.

— Нет. Надеюсь, это скоро закончится, — говорю я, хотя оптимизм, который имелся у меня в начале визита, быстро угасает.

— Мистер Скотт. Доктор Клемонс готова вас принять, — говорит мне администратор. Я смотрю на Лорен, и она поглаживает мою ногу, прежде чем я поднимаюсь. Как только я встаю, дверь возле стойки администратора открывается. Я вижу стоящую в двери пожилую женщину с длинной косой, в белом свитере и длинной серой юбке.

— Доктор Клемонс? — спрашиваю для уверенности.

— Это я, — она кажется дружелюбной и приятной, как и администратор. — Спасибо за терпение. Прошу прощения за ожидание. Пройдёмте, — говорит она, показывая на свой офис. Я оглядываюсь на Лорен, которая показывает мне два больших пальца с широкой улыбкой на лице, как будто я собираюсь участвовать в игре со звёздами.

Когда мы входим в офис, мои нервы немного успокаиваются. Атмосфера внутри сильно отличается от зоны ожидания. Зал ожидания был прохладным и современным, но её офис кажется тёплым и дружелюбным. Ну, в той мере, в какой может быть офис. Стены жёлто-коричневые, с двумя коричневыми стульями перед столом, а справа – пресловутый диван, который вы могли видеть в фильмах. У стены за столом висят обязательные учёные степени, но её офис не производит снобистского или навязчивого впечатления. Он удобный и уютный.

— Вы можете сесть сюда, — говорит она, показывая на один из стульев перед её столом. Думаю, не время лежать на диване и говорить ей, насколько я облажался.

— Вам комфортно? Хотите чего-нибудь выпить? Кофе? Вода? — спрашивает она, и мои глаза смещаются к миске конфет на её столе.

— Я только возьму одну из них, — говорю я, хватая четыре мини-сникерса из блюда.

— Они вызывают привыкание, не так ли? — смеётся женщина, когда надевает пару квадратных чёрных очков. — Ну, я хотела бы начать с того, что всё сказанное вами в этой комнате, будет строго конфиденциально. Если, конечно, вы не попросите меня поговорить с кем-то от вашего имени. Также я записываю все сеансы, на случай, если мне нужно будет вернуться к ним позже, — заявляет она.

— Понимаю, — говорю я, проталкивая руки в карманы пиджака. — Вы принимали много пациентов с моим состоянием? — спрашиваю, глядя на фотографию её и двух маленьких мальчиков.

— У меня есть такие пациенты. Вы в хороших руках, — успокаивает она.— В своей анкете вы указали, что виделись с доктором Линч. Она довольно известна, есть ли причина, по которой вы решили прекратить свои встречи с ней?

— Конфликт интересов, — я пожимаю плечами. — Я бы хотел начать с чистого листа. Я не встречался с ней насчёт ДРИ, поэтому хотел бы начать так же, как вы с любым новым пациентом, — мои нервы начинают брать надо мной верх.

— Понимаю. Ну, я бы хотела провести с вами несколько тестов, — начинает она.

— Каких тестов?

— Ну, первый называется График-опросник диссоциативного расстройства. Сокращённо – ГОДР. На этом тесте я задам вам ряд вопросов, на некоторые из которых вы отвечали в оценке здоровья, которую заполняли перед приёмом. Затем «Масштаб диссоциативных переживаний», или МДП, поможет мне проверить возможность того, что у вас может быть другое расстройство, которое, возможно, было неправильно диагностировано. Это также даст мне представление об уровне вашей диссоциации.

— Мы сделаем всё это сегодня? — спрашиваю я, чувствуя себя немного подавленно.

— Можем. Однако, исходя из анкеты, полагаю, что наше время лучше потратить, скорее, на обсуждение некоторых проблем, которые у вас есть в целом. Эти тесты я могла бы назначить вам наследующей неделе.

— Да, я действительно не думаю, что меня неправильно диагностировали, — честно говорю. — Моя главная причина нахождения здесь... — я затихаю, пытаясь тщательно подобрать слова.

— И помните, Кристофер, я здесь, чтобы выслушать вас. У меня нет планов или предвзятых понятий. Я здесь, чтобы помочь вам в наиболее объективной форме разобраться во всём. Я хотела бы, чтобы вы говорили свободно и правдиво, — она наклоняется вперёд над своим столом, даря мне всё своё внимание и тёплую улыбку.

Я киваю.

— Как Вы узнали о своем состоянии? — спрашивает она, вытаскивая кожаный блокнот.

Это будет весело... Я глубоко вздыхаю и рассказываю ей, как Лорен появилась у моей двери и как весь ад вырвался на свободу. Сначала я немного колеблюсь, но по мере рассказа мне становится легче сбрасывать груз со своей груди, и я говорю всё более свободно. Рассказываю ей о воспоминаниях, которые у меня возникали, о том, как иногда у меня появляются мысли, которые на самом деле не кажутся моими, и о панической атаке. Она внимательно слушает, создавая частые зрительные контакты и в то же время строча в своём блокноте.

— ...Я чувствую себя потерянным и запутанным. Пока всё это не произошло, я думал, что знаю, чего хочу в жизни. Я знал, что хочу сделать, на ком хочу жениться, теперь я не знаю ничего, — бормочу.

— Ваши чувства абсолютно нормальны. Ваша жизнь значительно изменилась за очень короткий период времени. Эти изменения у любого вызвали бы стресс. Вы осознаёте, что вы родитель, и вы обручились, зная о своём расстройстве... Я удивлена, что давление, пережитое вами, не вызвало изменения вашего альтера, — она говорит последнюю часть впечатлённо. — Также удивителен тот факт, что Кэл сам обратился к вам – альтеры обычно предпочитают оставаться нераскрытыми, — говорит она, всё еще оставляя пометки в своей записной книжке. — Вы сказали, что вашим провалам в памяти предшествовали головные боли. И когда вы обнаружили, что ваши родители скрывали от вас ваше состояние, вы почувствовали, что это происходит? — она спрашивает, но это больше похоже на заявление.

— Да, — подтверждаю я.

— Однако в то время не было потерь времени или памяти?

— Нет.

— В последний раз, когда, как вы помните, у вас был провал, это случилось, по крайней мере, за день до приезда Лорен? — спрашивает она, и я киваю.

— И воспоминания начали появляться, как только она появилась? Лорен, я имею в виду, — спрашивает она, и я снова киваю.

— Это что-то значит? — спрашиваю я её, чувствуя себя немного озабоченно.

— Возможно. Как вы относитесь к Лорен? — это было немного тупо. Я не был готов к этому вопросу.

— Хм, — я чувствую, что начинаю ёрзать в своём кресле.

— Помните, Крис, что здесь вы можете говорить свободно. Нет необходимости нервничать. Наши сеансы будут полезны, только если с вашей стороны последует абсолютная честность, — говорит она, складывая руки.

— Я никогда не чувствовал себя так, как рядом с ней. Как будто между нами есть связь, но это было бы безумием, потому что я её не знаю. Не так, как Дженну. Я думаю, что не должен чувствовать себя так, и боюсь, что эти чувства не мои, — хорошо сказать это вслух.

— Думаю, одной из самых трудных вещей для пациентов с диссоциацей является осознание того, что вы альтеры…

— Альтер, — вставляю я. Боже, пусть будет только один.

— Альтер – это часть вас. Вы разделяете те же чувства, что и он. Кэл был создан не без причины. Моя работа будет заключаться в том, чтобы помочь вам её выяснить. Наша цель состоит в том, чтобы интегрировать ту часть вашей личности – часть, созданную, чтобы помочь вам справиться с чем-то – обратно, так сказать, снова сделав вас целым, — её голос гладкий и успокаивающий, но из-за слова «интеграция» по моей коже пробегают мурашки.

— Я не хочу интегрироваться с ним. Я хочу, чтобы он ушёл, — говорю тихо, как будто Лорен слышит меня. Когда слова покидают мой рот, я чувствую прилив облегчения. Затем в моём сознании возникает лицо Лорен, и меня накрывает огромное чувство вины.

— Это нормально, быть не согласным с вашим альтером. Однако он является частью вас. Я могу сравнить это с отсечением собственной ноги.

— Я бы поставил протез.

Она улыбается.

— Ну, вы, кажется, хорошо ладите с Лорен, и у вас есть маленькая девочка, с которой вы хорошо ладите, как вы заявляете. Он не может быть таким плохим, — говорит она, и я закатываю глаза. Ему повезло, что он не оплодотворил какого-то психопата.

— Один из моих знакомых, который знал меня как Кэла, говорит, что ему не понравится моя невеста. Если мы едины, как он может ненавидеть кого-то, кого я люблю?

— Это может означать, что Кэл, возможно, является той частью вашей личности, которая не подчиняется ограничениям, она неотредактирована, делает и говорит то, чего не можете вы. Он олицетворяет эмоции, которые вы блокируете. Если какая-то часть вас не любит вещи, связанные с ней, то совершенно нормально, что его чувства будут преувеличены, — поясняет доктор, закрывая свой кожаный блокнот и вытаскивая другой. Я бросаю взгляд на часы в офисе и вижу, что наш сеанс окончен.

Она записывает что-то на одной из страниц, отрывает её и передает мне.

— Лекарства? — спрашиваю я.

— Нет. Нет никакого лекарства, специально предназначенного для ДРИ, но некоторые лечат его симптомы: депрессию, бессонницу, иногда физические болезни – но кроме вашей панической атаки, кажется, вы не страдаете чем-либо ещё, касающимся моей области. Это всего лишь домашнее задание.

Я беру листок и читаю.

«Найдите три вещи, которые вам нравятся в Кэле».

«Она серьёзно?»

— Важно, чтобы вы согласились с тем фактом, что он является частью вас, и что вы принимаете эту часть себя. Он не ваш враг, — говорит она, вставая со своего места. Он не совсем друг. — У вас есть преимущество. Прямой источник связи с ним, — говорит она, когда мы идем к её двери. Это меня беспокоит, я не хочу связываться с ним или понимать его. Я хочу, чтобы он исчез. Чтобы его не было, словно он никогда и не существовал.

Лорен

Крис сказал, что его сеанс с доктором прошёл хорошо, но я не могу не заметить, что его настроение изменилось. Ранее он нервничал, но теперь, похоже, раздражён. Не знаю, что сказала ему доктор, но, что бы то ни было, ему это не очень понравилось. Он точно пытается скрыть что-то, но впервые его довольно легко прочитать. На обратном пути к машине мужчина молчит. Я хочу спросить его, что произошло, и услышать больше, чем пустой ответ «всё прошло хорошо». Я бы заплатила за то, чтобы узнать, что там случилось, и, поскольку он, похоже, не собирается уточнять, я приняла решение больше не давить.

Здесь определённо красиво, не по сезону тепло для апрельского дня в Чикаго, и так много людей не используют это. Я начинаю вспоминать поздние ночи, когда мы с Кэлом гуляли по центру города, пока было тихо. Я как можно скорее отгоняю это воспоминание. Не могу думать о Кэле. Я стараюсь держать взаперти все мои воспоминания о нас с Кэлом, потому что тогда мысли о нём поглотят меня. Словно крутой склон, одно ведёт к другому. Сначала я вспоминаю то, что мы делали вместе, вскоре думаю о том, как он улыбался, смеялся, что я чувствовала, когда он обнимал меня. И, вспомнив о том, каково быть у него в руках, память преподносит воспоминания и о других прикосновениях, после этого моё тело оживает с памятью о нём. Иногда мне удаётся уснуть с помощью этих случаев и просыпаться, чувствуя себя немного удовлетворённой. В других случаях мне требуется холодный душ. Сейчас, когда я иду возле Криса, ни один из этих вариантов для меня не доступен.

Я бы хотела, чтобы Крис что-нибудь сказал. Когда между нами возникает тишина, что-то начинает казаться неловким, и тогда мне больше всего хочется думать о Кэле.

Крис ничего не говорит, но я уверена, что в его голове кружится миллион мыслей. Тем не менее, он интересуется всем вокруг себя. Шум, свет и энергия города заставляют меня чувствовать себя живой. Не уверена, что на Криса это действует так же. Он наблюдательный, но я не знаю, вызывает ли это у него волнение.

Когда мы возвращаемся к машине, я начинаю спрашивать его, хочет ли он, чтобы я повела. Должна признать, что его вождение немного напугало меня, как только мы попали в центр города. До смешного очевидно, что он не привык к вождению в таком перегруженном районе, но он даже не колебался, возвращаясь на сиденье водителя.

— У меня ещё одна встреча с доктором Клемонс на следующей неделе, — говорит он, перед тем как завести машину.

— Это хорошо. Ты чувствуешь себя с ней комфортно? — спрашиваю, обрадованная, что он наконец-то открывает что-то о прошедшей встрече.

— Как с незнакомцем, я полагаю, — он смеётся, глядя на свои колени.

— Она хочет провести какое-то тестирование на нашем следующем сеансе, — продолжает он.

— Какого типа?

— Чтобы подтвердить, что у меня действительно есть ДРЛ. Поди разберись, да? — он улыбается, и я не могу не смеяться над этим. — Другой – для того, чтобы проверить мой уровень диссоциации. Кажется, — продолжает он.

Вот почему он попросил меня войти и поговорить с ней. После моего рассказа не будет никакой необходимости в тесте. Я могу свидетельствовать о том, что его уровень довольно высок.

Крис вздыхает.

— Она дала мне домашнее задание, — говорит он с сарказмом, вытаскивая листок бумаги из кармана. Смотрит на него и передаёт мне. Я разворачиваю его и прикусываю свои щёки, чтобы удержать улыбку от распространения по лицу. Так вот, почему он дуется.

— Не так уж плохо, — говорю я, и он хмурится. Ну, конечно же, это плохо. Он не хочет любить Кэла.

— Она хочет, чтобы я связался с ним, — снова сарказм. Думаю, это больше, чем обида.

— Разве это настолько ужасно?

Он смотрит на меня, совершенно сбитый с толку. Забавно, что Крис никогда не говорил, как он относится к Кэлу. То есть, я знаю, что он недоволен им, но у меня никогда не было впечатления, что он чувствует такое же презрение, как и его отец. Я как-то подумала, что он смирится с тем фактом, что Кэл – это он, но теперь, видя, как он себя ведёт, мне кажется, что, возможно, он не думает о Кэле как о себе.

— Нет. Это потрясающе, — говорит он ещё более саркастичным тоном, чем раньше. Я чувствую поднимающуюся во мне защитную реакцию, и я действительно стараюсь её подавить. Мы оба сидим в неловкой тишине, заполнившей весь автомобиль.

— Ну, ты собираешься это сделать? — я очень стараюсь сдерживать свой гнев.

— Я вроде как должен, — звучит он горько. В этот момент я понимаю, как фильтровала себя, когда дело доходило до Криса.

Я сдерживалась с тех самых пор, как узнала его.

После нашего катастрофического знакомства я пыталась сдерживать свои эмоциональные всплески. Но, на самом деле, мой язык становится довольно острым, когда я расстроена. Благодаря Кэлу я тоже обычно говорю что-то, не думая. Я пыталась быть Лорен-до-Кэла. Хотела, чтобы он понял, что я не психичка. Может быть, в глубине своего разума я как бы показала ему ту, какой он меня представлял. Я не врала о своей сущности, но он, конечно, не видел меня в моей полной славе, которая делает меня до смехотворного похожей на его невесту... Я даже не подумаю начать, но то, что он только что сказал, задевает что-то во мне, тугую верёвку, которая сдерживала меня, позволяя старой Лорен, Лорен принадлежащей Кэлу, показать своё лицо. Не знаю, город ли это, тот факт, что я голодна и устала от сидения в комнате ожидания в течение трёх часов, или тот факт, что его слова не соответствуют человеку, которого я знала, но вызов брошен.

— Тебе не нужно ничего делать, Крис, — его застигает врасплох резкость моего заявления. — У тебя в жизни всегда есть выбор. Ты не должен выполнять это задание, если не хочешь. Можно прямо сейчас скомкать бумагу и выбросить её в окно. Ты можешь вернуться и сказать ей, что не собираешься этого делать, можешь уйти от этого врача и никогда не оглядываться назад, — говорю я, глядя ему прямо в глаза. Я ожидаю, что от него последует какой-нибудь ответ, но он этого не делает, просто пожимает плечами и смеётся. Теперь я в бешенстве.

— Хочешь чего-нибудь поесть, прежде чем мы выедем на шоссе, или подождём до возвращения домой? — спрашивает он, когда тихий зевок убегает из его рта. В следующий момент он упирается головой в руки, закинутые на рулевое колесо. Его сонные зелёные глаза смотрят вниз, и маленькая улыбка распространяется по его лицу. И вот так мой гнев исчезает. Он не хочет спорить, драться или злить меня, он просто хочет мира, и я чувствую тёплое спокойствие, распространяющееся по моему телу.

— Я могу подождать, — говорю я. Какой же смехотворной я могу быть. На самом деле я не злилась. — Но ты выглядишь уставшим. Уверен, что готов вернуться, не отдохнув? — спрашиваю его.

— Я в порядке, — снова зевает он, и на этот раз я смеюсь вслух.

— У меня есть идея, и ты не обязан говорить «да», если не хочешь, — я начинаю с отказа от ответственности. Он смотрит на меня настороженно, но я определённо вызвала у него интерес.

— Наш... Мой дом находится менее чем в пятнадцати минутах ходьбы отсюда, — продолжаю я. Его лицо остаётся бесстрастным, и я принимаю это за хороший знак. — Мы могли бы заказать еду и поспать пару часов, прежде чем снова отправиться в путь, — заканчиваю, одаривая его самой невинной улыбкой. — Возможно, ты даже сможешь сколотить своё домашнее задание за один день, — говорю я, слегка толкая его.

— Почему бы и нет? — говорит он просто. Это было легче, чем я думала. Иногда он меня удивляет.

Глава 13

Крис

До того как всё это произошло, я был в Чикаго только единожды, в средней школе, во время классной научной поездки, насколько могу помнить. Так что немного жутко, что я смог доехать до дома Лорен без каких-либо указаний. Хотелось бы думать, что это просто случайность, но, честно говоря, больше похоже на то, что я действовал на автопилоте. Сеанс с доктором действительно истощил меня, и я просто ехал, не думая.

Лорен говорит мне остановиться перед зданием с номером триста четыре. Я следую её указаниям и поражаюсь, когда вижу его. Здесь по меньшей мере тридцать этажей, и оно больше похоже на дорогой отель, чем на многоквартирный дом.

— Мы на месте? — уверен, Лорен заметила моё беспокойство, но лишь кивает и красиво улыбается. — Где мне припарковаться? — спрашиваю её. Но прежде чем у неё появляется возможность ответить, рядом с моей дверью возникает парень в костюме.

— Он её припаркует, — говорит она и показывает мне опустить окно.

— Привет, Джеймс, не могли бы вы припарковать её где-нибудь поблизости, пожалуйста, — просит Лорен.

— Конечно, миссис Скотт.

— Добрый вечер, сэр, — говорит он, открывая мою дверь.

— Как поживаете? — я не совсем уверен, как себя вести.

— Замечательно, а вы? — говорит он.

— Отлично, — отвечаю я, глядя на Лорен с недоверием.

— Ты можешь выйти, она в хороших руках, — тон Лорен игривый, и я замечаю, что мужчина возвращает её улыбку. Я упускаю суть шутки.

— Вам наверху нужна помощь? — спрашивает он.

— Я справлюсь, — говорю Джеймсу, выходя из машины.

— Удачного вечера, Джеймс, — говорит Лорен, когда мы направляемся ко входу в здание.

— А что насчёт ключей? — спрашиваю я.

— Они отправят их, — она удивлена моей неуверенностью. Я следую за ней в здание, и мы направляемся к лифту. Это не может быть жилим домом. Мне кажется, что за вход нужно заплатить.

— Хорошо, — шепчу я, как будто в музее.

— У тебя хороший вкус, — она подмигивает мне, когда створки лифта закрываются.

— Я выбрал это место? — не могу поверить, что подобрал бы такое. Когда она нажимает на кнопку тринадцатого этажа, я делаю глубокий вдох. Думаю, меня скоро стошнит.

— Ты жил здесь уже несколько месяцев до нашей встречи, — улыбается она мне. Немного странно, что она говорит не о Кэле, а обо мне. Когда лифт поднимается, я кладу одну из моих рук на стену и делаю ещё несколько глубоких вдохов.

— Ты в порядке? — нервно спрашивает она, и я киваю.

— Да, просто не очень люблю высотки, — говорю, пытаясь приструнить чувство тошноты в животе. Её глаза расширяются от удивления.

— Я забыла, что ты боишься высоты? — вопрошает она, смеясь.

— Я бы не сказал, что боюсь, скорее, ненавижу, — говорю со смехом. Но если мы поднимемся выше, меня вырвет.

— Ну, тогда мне могут понадобиться занавески или что-то типа того, — говорит она, выходя из лифта, как только он останавливается.

— Зачем?

— Увидишь, — говорит Лорен с лёгким смешком. Когда девушка открывает дверь в квартиру и включает свет, моя челюсть падает на пол.

— Мы пришли, — говорит она, закрывая за собой дверь.

Она наблюдает за мной в ожидании реакции. Если раньше я не чувствовал, что вхожу в чужую жизнь, то теперь определённо. Всё в этом месте кричит об обеспеченности. Оно огромно для одного, и даже я знаю, насколько площадь в этом городе говорит о деньгах. Здесь есть телевизор с диагональю в семьдесят дюймов и кожаная мебель, которая выглядит импортной, современная кухня из нержавеющей стали. Напоминает выставочный зал или холостяцкую берлогу, за исключением манежа и разбросанных игрушек…

— Я в бешенстве! Просто оставь меня в покое, Кэл! — говорит Лорен, отрываясь от меня, но я хватаю её и прижимаю к окну, наши тела прижаты друг к другу.

— Не думаю, что ты этого хочешь, — говорю я, пока мои руки забираются под её платье, а пальцы скользят внутрь неё.

Она стонет, как и я.

— Теперь я знаю, что это не так, — я шепчу ей.

Девушка тянется вниз, чтобы переместить мою руку, но я просто отодвигаю её другой рукой и углубляюсь в неё. Через минуту она смягчается, раздвигая бёдра.

— Мы не виделись две недели. Меня тошнит от тебя! Я не буду трахаться с тобой сегодня, — горько говорит она между мягкими стонами.

— Не проблема. Я тебя трахну.

— О чём ты думаешь? — её голос вытаскивает меня из того, что я не знаю, как назвать: транс, фантазия или дерьмо! Я смотрю на неё, пытаясь сохранить выражение спокойствия и безразличия, несмотря на увиденное. Перевожу взгляд на окно, где я – он – удерживал её. Давненько передо мной не представали эти воспоминания таким образом. В последнее время я наблюдал за происходящим в них как бы от второго лица, но на этот раз я как будто был там... сам совершал те вещи.

— Можно мне стакан воды или что-нибудь попить? — прошу я, мой голос дрожит. Лорен смотрит на меня с любопытством, но потом кивает.

— Конечно, — говорит она, пробираясь на кухню. Я пытаюсь забыть о том, что только что видел, какой горячей была её кожа, как хорошо она пахла и ощущалась.

— Котята, бабушка, Губка Боб, крысы, математика, — бормочу я, пытаясь придумать любое отвлечение, которое только могу.

Подняв взгляд и увидев, как она направляется к тому самому месту, к которому только что видел её прижавшейся, я со всей дури мчусь к дивану. Лорен останавливается на полпути, выглядя немного застигнутой врасплох.

— Ты в порядке? — спрашивает она немного нервно.

— Да, всё хорошо, — говорю я, складывая руки. Она натянуто улыбается и протягивает мне стакан воды. Я выпиваю его в рекордные сроки.

— Это, должно быть, странно, да? — спрашивает она, её голос лёгкий, но немного шаткий. Она понятия не имеет, но опять же, может быть, она знает.

— Немного, — отвечаю я, пытаясь удержать стакан в руке.

— Думаю, мне нужно всё показать тебе, — она улыбается и убирает прядь волос с лица.

— Круто, — говорю я.

— Ну, это довольно очевидно, — она указывает в сторону гостиной и кухни.

— Там ванная комната, — она указывает на то, что представлялось мне шкафом в дальнем углу. Далее Лорен поднимается по лестнице, и я следую за ней. Её попа сейчас прямо на уровне моих глаз, и я стараюсь не пялиться на неё. Следуя за каждым её шагом, я борюсь с желанием схватить её.

«Что, чёрт возьми, со мной не так?»

Слава Богу, мы преодолеваем лестницу, так что больше я не стою позади неё. Мы идём по коридору направо, и она открывает дверь.

— Комната Кэйлен, — рассказывает она и отходит в сторону, чтобы я мог войти. Я делаю это, но только наполовину. Она розовая. Здесь есть кресло-качалка и книжный шкаф, заполненный книгами для детей и светящимися звёздами на стене и потолке.

— Мило, — я смеюсь, и она улыбается. Следующая остановка — небольшая ванная комната, а затем она останавливается перед двумя дверями. Девушка колеблется и вздыхает, затем открывает двери.

— Это моя комната, — тихо говорит она и отходит в сторону, чтобы я вошёл. Комната действительно большая, больше моей. Окна от пола до потолка выстилают всю левую сторону и дверь во внутренний дворик. В центре комнаты огромная кровать. Я узнаю чёрный потолочный вентилятор из того... сна или, может быть, не такого уж и сна. С правой стороны комнаты я вижу двойные двери, которые, полагаю, являются гардеробом, и одинарную дверь, которая, скорее всего, ведёт в ванную.

— Это действительно хорошее место, — признаю я, засовывая руки в карманы.

— Да, спасибо, — она смеётся и качает головой.

— Ты выбрал всё в этой квартире, почти... даже меня, — Лорен смеётся, и тогда выражение её лица разбивается вдребезги. — Плохая шутка, действительно плохая шутка, — говорит она, пряча лицо.

— Нет, было не так уж плохо. Может быть, немного поработать над подачей, — шучу я, касаясь её рук и останавливая их от скрытия лица.

«Никогда больше не скрывай от меня это прекрасное лицо».

Момент короткий, но я только что видел её сидящей за столом в закусочной, с руками на лице, как сейчас, но убирал их Кэл.

— Ты собираешься отпустить? — шепчет она, и мне становится интересно, как долго я держу её за руки.

— Прости, — говорю я, чувствуя себя идиотом, и отхожу от неё.

— Что случилось, Крис? — спрашивает она настороженно.

— Ничего, я просто... — я запинаюсь на своих словах, и Лорен, очевидно, не покупается на них. Просто немного вздыхает.

— Я закажу еду? Китайскую, ладно? — спрашивает она, выходя из пространства дверного проёма, которое мы только что разделяли.

— Да, здорово, — я не успеваю договорить, а она уже спускается вниз по лестнице.

Фух, совершенно никакой неловкости.

Эта поездка должна была помочь мне найти в нём какие-то качества, которые мне понравятся, но пока что эффект противоположный; я знаю, что всё это его рук дело, он пытается всё разрушить, бросая в меня кусочки воспоминаний в самое неподходящее время.

«Мне не нужно вмешиваться. Ты сам всё испортил».

Вот оно, снова! Я закрываю за собой дверь, подхожу к неоправданно большому зеркалу и смотрю в него.

— Ты мудак! — говорю я. — И мне не терпится избавиться от тебя!

«Такая брань, Крис. Извини, что говорю это, но зеркало не ответит. У нас нет галлюцинаций».

— Уходи. Прямо сейчас! — мой гнев берёт надо мной верх.

«Но мы ещё не повеселились».

— Для тебя это веселье? Заставлять меня говорить с самим собой, сводить меня с ума, разрушать жизнь Лорен – это для тебя веселье?

— Крис, с кем ты разговариваешь? — говорит Лорен, её голос слегка повышенный. Сколько она услышала?

Я действительно схожу с ума.

— Мои родители, — говорю, вытаскивая телефон из кармана. — Я давал им знать, что мы сделаем перерыв перед возвращением, — говорю я быстро.

Девушка смотрит на меня скептически, но через несколько секунд её взволнованное выражение исчезает. Она говорит мне, что еду доставят через полчаса, но перед уходом спрашивает, закрыть ли дверь. Лорен считает меня сумасшедшим. Я отвечаю, что буду через минуту, а потом поворачиваюсь, чтобы пойти в ванную. Она просто смотрит на меня и уходит. Она знает, что я сумасшедший.

Отличная идея была приехать сюда.

Лорен

С ним что-то происходит. Я не знаю, что именно, но он кажется нервным и немного робким. Я собиралась войти в комнату, чтобы спросить его, что из китайской еды он хотел бы заказать, но услышала, как он говорил, или, лучше сказать, спорил. Я не слышала точно, что происходило, но, что бы то ни было, он определённо был в ярости. Никогда не слышала, чтобы Крис так злился. Он сказал, что разговаривал с родителями, но я просто не понимаю, как такое могло быть, если только он не бросил трубку перед самым моим приходом.

Интересно, была ли это хорошая идея, приехать сюда, привести его в дом и позволить ему увидеть нашу жизнь. Он только что встретился со своим врачом, может быть, это было слишком рано, но в машине он выглядел таким уставшим. Теперь от него исходит раздражённость и, может быть, даже немного паранойя. Его аппетит нормальный, судя по двум съеденным тарелкам китайской еды, но Крис был настолько тихим, что я действительно не знаю, что с этим делать. Никаких шуток, никаких рассказов, он выглядит так, будто погрузился в глубокие размышления, из-за чего в воздухе повисает напряжение.

— Тебе нравится еда? — спрашиваю его, несмотря на то, что он рьяно уплетает её. Мне хочется, чтобы он что-нибудь сказал, разрушил ту задумчивость, в которой сейчас находится. Как будто снова стал тем человеком, который появился в моём гостиничном номере после моего эмоционального взрыва на его крыльце. Я определённо не хочу, чтобы мы к этому возвращались.

— Очень вкусно. Теперь я сыт, — говорит он, запивая еду стаканом апельсиновой содовой.

— Я рада, что тебе понравилось, — говорю, начиная убирать со стола.

— Мне не нужен отдых, если ты хочешь отправиться в путь сейчас, — говорит он, стоя и растягиваясь.

Я оглядываюсь на него с удивлением, когда выбрасываю контейнеры. Обычно большинство людей тянет в сон после такого количества еды, особенно китайской. А он готов сразу же отправиться в путь? Я разворачиваюсь и должна признать, что он выглядит настороженным; тревожность и обеспокоенный взгляд исчезли с его лица. Может быть, ему просто неудобно находиться здесь. Я пытаюсь притвориться, что меня это не беспокоит. У нас с Кэлом было много ссор и трудных времён в этом доме, но также много и хорошего. Криса так расстраивает идея находиться здесь, что это не сулит ничего хорошего, и мне интересно, найдёт ли он что-нибудь положительное в Кэле.

— Что ты сделала с его вещами? — спрашивает он, когда подходит ко мне, чтобы выбросить свою тарелку.

Хотелось бы, чтобы он не стоял ко мне так близко. Вообще-то, я бы хотела, чтобы он стоял гораздо ближе, но пытаюсь игнорировать тот факт, что всякий раз, когда он рядом со мной, моё тело оживает. Каждый нерв в моём теле просыпается и умоляет о прикосновениях. Я учусь сдерживать их, и с каждым днём мне становится всё легче. Но сегодня это немного сложнее. Особенно, когда он стоит так близко, смотрит на меня в той самой комнате, где он делал так много вещей, о которых моё тело помнит и скучает.

«Прекрати Лорен!»

— Что ты сказал? — переспрашиваю я, настолько поглощённая своими мыслями, что не могу вспомнить, о чём он говорил.

— Его вещи, когда я огляделся наверху. Я не заходил в твой гардероб или что-то ещё, но, похоже, что здесь живёте только ты и Кэйлен. У тебя всё ещё есть его вещи? — спрашивает он, засовывая руки в карманы. О, именно это он и сказал.

— Они на складе, — говорю я, делая небольшой шаг от него. Лишние дюймы между нами пойдут только на пользу. Чем ближе я ощущаю его энергию, тем сильнее мне хочется делать сумасшедшие вещи, например, держать его лицо в своих руках, целовать, чувствовать всё его тело, по которому я так скучала.

— Могу ли я их увидеть? — спрашивает он, прерывая ход запретных мыслей, оставляющих меня покрасневшей и задыхающейся. — Это может помочь мне с домашним заданием, — отвечает он, очевидно, заметив удивление на моём лице.

— Конечно. Не знаю, почему я не подумала об этом, — признаюсь с нервным смешком. Крис дарит мне улыбку, от которой я таю. Крис способен простым жестом заставить меня почувствовать, что всё будет хорошо. Я беру ключи, канцелярский нож и скотч из кухонного ящика и выхожу из квартиры. Он следует за мной. Когда мы заходим в лифт, и дверь закрывается, я вижу, как он сглатывает и закрывает глаза.

Я нажимаю на кнопку пятнадцатого этажа, а затем подвала. Если лифт пойдёт сразу вниз, я не совсем уверена, что его не стошнит.

— Ты в порядке? — я украдкой бросаю на него взгляд, пытаясь скрыть улыбку.

— Ага, — отвечает он, крепко сложив руки. К счастью для Криса, поездка проходит быстро, и вскоре дверь открывается в коридор, ведущий в нашу складскую зону.

— Довольно красивый подвал, — комментирует Крис, следуя за мной, он ничего не упускает. Я сказала то же самое, когда его увидела. Это место похоже, скорее, на большое офисное помещение типа лофта, нежели склад, но я думаю, что это не обычный жилой дом.

Когда мы добираемся до двери нашего помещения, я делаю небольшой вдох. В последний раз, когда я здесь была, я убирала вещи Кэла. Я и представить не могла, что вернусь за ними при таких обстоятельствах.

— Было бы легче, если бы ты осталась, но если не хочешь, то я пойму, — его глаза смотрят с сочувствием, голос тёплый. Я приклеиваю свою натренированную улыбку и надеюсь, что она всё ещё эффективна, хоть я и не использовала её некоторое время.

— Нет, всё в порядке, и здесь много вещей, — говорю я со смехом, открывая дверь. Здесь как минимум двадцать коробок.

— Вау, — говорит он, когда мы входим. Я складываю руки на груди.

— Вон там его одежда, которую он носил на работу, обувь и нижнее бельё, — я поворачиваюсь к другой стене. — Это его более повседневные вещи, ты, вероятно, чувствовал бы себя более комфортно в них, — рассказываю ему.

Я начала ссылаться на него и Кэла как на одного человека, когда мы попали сюда – это первое, что я так долго хотела сделать – но с тех пор, как он начал вести себя странно, я подумала, что было бы лучше пока остановиться.

— Слишком много вещей, — говорит он, положив руки на голову, и издаёт ошеломлённый вздох.

— Ему нравилось иметь много всего, — хихикаю я, кивая головой.

— Мы можем начать отсюда? — спрашивает он, указывая на коробки, содержимое которых, думаю, придётся ему совсем не по вкусу.

— Конечно, — говорю я, пожимая плечами.

Он начинает стягивать коробки с верхних рядов. Открывает первую, которая демонстрирует разнообразие рубашек Кэла, более двухсот долларов за одну. Я вижу, как его лицо хмурится, когда он проходит через всё их множество. Он открывает ещё одну коробку, раскрывая пиджаки и жилеты. Третья коробка наполнена галстуками.

— О чём ты думаешь? — спрашиваю, спокойно наблюдая за ним, пока он пробирается через все эти вещи. Крис смотрит на меня так, будто забыл, что я стою здесь. Он качает головой.

Вернувшись в стоячее положение, он вздыхает.

— Ничего из этого, на самом деле, не является мной, — пожимает Крис плечами. Он берёт меньшую коробку, спрятанную внутри следующей, которую он вытащил. Я уже знаю её содержание – часы Кэла. Когда Крис открывает коробку, его глаза расширяются. Он берёт одни и смотрит на меня.

— Ролекс, Картье, их тут около двадцати, — говорит он с недоверием.

— Ему нравились часы, — я со смехом пожимаю плечами.

Крис не считает это смешным.

— В этой коробке достаточно денег, чтобы купить кому-то машину, — говорит он пренебрежительно. — Полагаю, он ел только икру и улиток, — шутит он, и я чувствую себя немного оскорблённой.

— Хм, нет, — говорю я, складывая руки.

— Это просто немного напыщенно, — мужчина смеётся, почесывая голову, и я чувствую, как поднимается моя защита.

— Кэл любит хорошие вещи, но он далеко не сноб, если ты это имеешь в виду.

— Трудно сказать, глядя в эти коробки. Я думал, что узнаю себя где-то во всём этом. Пока что я ничего не вижу. Это здание, его одежда – всё это просто не я, — говорит он, глядя на меня, когда вытаскивает другую коробку из кучи. Его слова задевают меня, и я чувствую, что кусаю губу. Мне начинает казаться, что если его чувство вкуса настолько отличается от Кэла, то я, вероятно, тоже не «его».

— Школа ежегодно собирает одежду. Продажа этих вещей может принести много денег на сборе средств, — говорит он, и моё дыхание останавливается.

— Ты хочешь продать всё это? — спрашиваю я внезапно. Его взгляд ловит мой.

— Я имею в виду, если ты не против. Просто думаю, что большая часть этого не нужна, это определённо не мой стиль, — я глотаю комок в горле.

Он хочет продать это.

Всё это.

Моё лицо становится горячим, и сердцебиение ускоряется. К чёрту домашнее задание и визит к врачу. Я думала, что это будет прогрессом. Что, увидевшись со своим доктором и придя сюда, он каким-то образом соединится с Кэлом, что эти вещи помогут ему преодолеть ненависть к этой части себя. Но после всего, что случилось, я начинаю думать, что он пришёл сюда не для того, чтобы связаться с Кэлом. Он пришёл, чтобы смести его под ковёр, связать концы с концами. В следующий его визит, он, вероятно, продаст дом и закроет счета.

— Я собираюсь вернуться наверх, — говорю так ровно, как только могу.

— Лорен, ты ведь не злишься? — спрашивает он, опуская коробку, и концентрируется на моих глазах. Конечно, я злюсь, но не могу этого сказать.

Я отрываюсь от его пристального взгляда и вновь приклеиваю свою фальшивую улыбку.

— Я не расстраиваюсь. Все эти вещи твои. Ты можешь делать с ними всё, что захочешь, — произношу, пытаясь нейтрализовать горечь в голосе, когда направляюсь к выходу. — Тридцатый этаж, люкс Б, — говорю ему, прежде чем выйти из кладовки.

Когда я направляюсь к лифту, по лицу стекает одинокая слезинка. Не знаю, почему я так расстроена. Это его вещи, он может их продать. То, что он делает, не ошибка. Они ведь даже не мои, и если он хочет использовать их для благотворительности, то, ради Бога, всё в порядке. Тем не менее, это будто загоняет кинжал в моё сердце. Просто ещё одно важное напоминание, что он не Кэл, а Крис, и он ненавидит Кэла.

— Эй, Лорен, подожди, — зовёт он за моей спиной. Я останавливаюсь, но не могу посмотреть ему в глаза. — Извини, — говорит он. Я слышу искренность в его голосе. — Я очень ценю, что ты приехала со мной. Не только сюда, но и в Чикаго, и к моему доктору. Я знаю, что для тебя это нелегко, — признается он, и я ощущаю его присутствие рядом со мной. Закрываю глаза и желаю, чтобы его руки обернулись вокруг меня, чтобы он прижал меня к себе и сказал, что всё будет хорошо, но я знаю, что этого не произойдёт.

Войдя в лифт, я поворачиваюсь к нему лицом.

— Знаю, Крис, — говорю я, делая глубокий вдох. А когда дверь закрывается, позволяю упасть ещё одной слезе.

***

Когда он входит, я сижу на диване перед телевизором, включённым на случайном канале, на который я даже не обращаю внимания. Это просто для отвлечения внимания. Он пробыл там ещё около двадцати минут после моего ухода, вероятно, организуя то, что должно уйти первым.

Мужчина сожалеет, и это здорово, но не помогает. На самом деле, жалость ничего не улучшает. Для меня нет в мире ничего хуже, чем жалость ко мне. Мне не нужна его жалость. Раз ему жалко, значит, он считает, что мне это нужно, что моя ситуация полностью безнадёжна. Да, может, и так, и если кто-то и знает об этом, так это Крис.

— Я поговорила с твоей мамой и дала ей знать, что мы будем позже, чем планировалось, — сообщаю ему, когда он входит в комнату.

— Кэйлен в порядке? — спрашивает он, и я киваю.

— Твоя мама сказала, что она уснула, — я чувствую, как диван прогибается по его весом, когда он садится рядом со мной. Я на него не смотрю. Не могу, иногда это просто лучшее, чего я не могу.

— Хорошо, — отвечает он, я хочу спросить его, справлялся ли он о ней, когда он якобы разговаривал со своими родителями, но сохраняю молчание.

Мы оба сидим в тишине, и через минуту он поднимается с дивана. Подходит к нашему диванному столику, берёт одну из фотографий и осматривает её. Я обращаю своё внимание на «Братьев недвижимости», хотя я видела этот эпизод сто раз.

— Я видел это фото раньше, — говорит Крис и садится рядом со мной. Я смотрю на фотографию Кэйлен, когда ей было всего несколько месяцев.

— Где ты её видел? — спрашиваю его с любопытством. Он ничего не говорит в течение нескольких секунд, пока пристально смотрит на неё.

— Не знаю, — бормочет он, продолжая смотреть на фото, как на головоломку. Через несколько мгновений я поворачиваюсь к нему.

— Кэл вернулся в ночь дня рождения Кэйлен, — говорю ему тихо. Я вспоминаю ночь, когда услышала его голос, и как он перевернул вверх тормашками тот маленький мир, который я выстраивала. — Может быть, ты видел фото тогда, — предполагаю я, видя, с какими усилиями он всматривается в снимок.

— Моя последняя потеря памяти, — говорит он, качая головой.— Он с тобой не разговаривал? — спрашивает Крис с замешательством на лице. Я качаю головой.

— Нет, он не разговаривал со мной. Я слышала через радионяню, как он разговаривал с Кэйлен. Он подарил ей браслет. Может быть, ты увидел его, когда был здесь, — я снова выдвигаю предположение. Он качает головой.

— Нет, если бы я это увидел, то вспомнил бы всё. Мои воспоминания действительно очень яркие, — говорит он. Это сюрприз для меня, так как он говорил, что видит только кусочки и части событий.

— Но я тебя... — я собираюсь спросить, когда он щёлкает пальцами и на его лице рассветает осознание.

— Офис моего врача, — говорит он взволнованно. Я смотрю на него удивлённо.

— У твоего доктора в кабинете есть фотография Кэйлен? — спрашиваю скептически.

— Не у той, с которой я виделся сегодня. Доктор Лайс. Я не видел её долгое время, перестал, потому что... ну, это длинная история, но именно там я увидел его, — с энтузиазмом говорит он. Я думаю, что любая разгаданная тайна вызывает приятные ощущения, когда твоя жизнь выходит из-под контроля.

Но это не имеет смысла. Скотты сказали, что они не знали о Кэйлен, если, конечно, они не лгут.

— Это не может быть правдой, Крис. Твои родители сказали, что не знали о Кэйлен. Они знали обо мне, но не о Кэйлен, — говорю я, качая головой.

Если они солгали об этом и знали о Кэйлен всё это время, я бы никогда их не простила. Крис смотрит на меня, понимая то же самое. Улыбка исчезает с его лица, и он снова сидится на диван.

— Ты уверен, что это была именно эта фотография и на ней была не какая-то другая маленькая девочка? — спрашиваю я его, чувствуя, как в моём животе начинает формироваться узел. Надеюсь, он ошибается. Я действительно приняла миссис Скотт, но если она знала, что Кэйлен существует, держала её в тайне от Криса и лгала об этом, то пути назад не будет. Не могу представить, как миссис Скотт смогла бы удерживать себя от Кэйлен. Но какое ещё может быть объяснение тому, что у одного из его врачей была эта фотография.

— Я уверен, что видел именно эту, — говорит он, положив фотографию и уперев голову в руки. — Как они могли так поступить? Как они могли солгать о чём-то подобном? — не понимает он, понизив голос.

— Если у них был этот снимок, он должен был откуда-то появиться. Я не давала его им. Эта фотография была только у Рэйвен, Хилари, Энджелы, Хелен и Майкла, — говорю себе вслух.

— Кто такой Майкл? — спрашивает он, резко поворачивая голову, чтобы посмотреть на меня.

— Просто друг, — говорю я быстро. — Думаю, что Хелен могла дать его Декстеру, а он передал его твоему врачу, возможно, не зная, твоих родителей, — рассуждаю, пытаясь понять.

— Хелен, так зовут доктора Лайс, — говорит Крис, и я хмурюсь.

— Что?

— Доктор Лайс. Я думаю, её имя Хелен.

«Вы, чёрт возьми, шутите? Нет. Ни за что».

Я срываюсь с дивана и выхватываю iPad из сумочки.

— Лорен, что случилось? — Крис продолжает задавать мне вопросы, но мои руки дрожат, я так напряжена. Быстро открываю свой фотоальбом, прокручиваю его до фотографии Хелен и показываю ему.

— Да, это Доктор Лайс, — нерешительно говорит он, и я бросаю iPad на диван.

— Невероятно! Да, мать вашу, быть этого не может! — я расхаживаю по комнате. ХЕЛЕН была его доктором, моя подруга Хелен. Хелен, которая стояла передо мной, когда я узнала о нём, и притворялась, что понятия не имеет, что происходит. Я закрываю лицо руками. Меня тошнит, чувство предательства омывает всё моё тело. Всё это время я думала, что у меня есть союзник, что она такая же бестолковая, как и я.

Хелен никогда не была такой забывчивой, как я. Как она могла так поступить со мной и Кэйлен? Слёзы злости пробиваются из глаз. Крис встаёт передо мной в недоумении.

— Хелен была моей подругой! — говорю сердито. Я злюсь на себя за свою глупость.— Она знала обо всём. И была твоим сраным доктором?

Моя злость растёт с каждой секундой, когда я думаю об этом. Помнится, Кэл говорил, что она манипулирует и что ей нельзя доверять. Он хрен, а она лживая сука. Я возвращаюсь к нашему первому разговору; она, вероятно, анализировала меня, прикидывая, смогу ли я психологически справиться со всем дерьмом, через которое они заставят меня пройти. Пока я рвала на себе волосы после ухода Кэла, оставляя детективам тысячи долларов, она притворялась незнающей. Улыбаясь мне в лицо и утешая меня, когда сама всё это время знала, что происходит. Я не могу больше здесь сидеть. Хватаю сумочку и ключи и направляюсь к двери.

— Куда ты собираешься? — Крис поспешно спрашивает меня. На секунду я даже забыла, что он здесь.

— Я иду к ним, — говорю ему.— Мы идём к ним, — поправляю себя. У меня, наверное, больше шансов попасть туда с Крисом. Он выглядит не обрадованным этой перспективе, но к чёрту всё! Это произойдёт, с ним или без него.

Теперь всё встало на свои места. Она избегала моих звонков.

Ну, этого она не сможет избежать.

Глава 14

Крис

Приходить сюда – плохая идея. Я не видел Лорен такой сумасшедшей с того дня, как она появилась на моём крыльце. Мне хочется сказать ей, что эту мысль лучше отложить на какое-то время. Если она придёт туда настолько разозлённой, это никому не поможет. Да, она расстроена, и у неё есть на это полное право, но нельзя сначала действовать, а потом думать. Однако она говорит, что просто хочет поговорить с Хелен, и мне кажется, что это пойдёт на пользу.

Разговор поможет. Думаю, Доктор Лайс и Декстер смогут пролить свет на всё это. У меня есть свои вопросы о некоторых всплывших воспоминаниях. Но меня беспокоит то, что всю дорогу взгляд Лорен был пустым. Выражение её лица заставило меня пожелать, чтобы охрана не одобрила наш визит. К сожалению, этого не произошло, и вот мы тут. Это здание ещё более роскошное, чем то, в котором живёт Лорен, и когда она нажимает кнопку восемьдесят шестого этажа, самого последнего, я чувствую себя совершенно спятившим. Конечно же, они живут в пентхаусе. Где же ещё?

— Извини, Крис, — бормочет она, и через несколько секунд мы поднимаемся, но подъём для меня не составляет труда. Проблемой будет спуститься. Я пытаюсь сосредоточиться на замысловатом узоре золотых дверей лифта, которые, вероятно, стоят больше, чем весь дом моих родителей.

— Крис, с тобой всё в порядке? — напряжённо спрашивает она. Я киваю, пока лифт поднимается всё выше и выше. Совершенно не помогает то, что лифт стеклянный, и я вижу, как высоко мы поднимаемся.

— Думаю, это хорошая идея, — говорю вслух, чтобы отвлечься.

— Отличная идея, — отвечает она.

— Ей есть о чём нам рассказать. Декстер тоже может прояснить некоторые вещи, — говорю, наблюдая за её неизменно бесстрастным выражением лица. Девушка кивает головой, хотя довольно очевидно, что не слушает меня.

— Мы просто должны действовать очень рассудительно, — говорю я.

— Конечно. Рассудительно, — повторяет она. Когда открываются двери, пожилая женщина, одетая во всё черное, приветствует нас с маленькой улыбкой.

— Мистер и миссис Скотт. Так приятно видеть вас. Крестфилды ожидают, — не успевает она договорить, Лорен бурей проносится мимо неё.

— Извините, — говорю я женщине, быстро следуя за Лорен, которая так быстро движется по длинному коридору, что за ней, должно быть, образовывается тот ещё вихрь. Она не останавливается, пока мы не достигаем прохода, за которым перед нами предстаёт Декстер, сидящий на диване со стаканом в руке, и Хелен рядом с ним. Лорен останавливается, как только видит их, и, кажется, примерзает к месту. Хелен поднимается на ноги.

— Кристофер, — говорит она, признавая меня, её взгляд задерживается, прежде чем упасть на Лорен. Я замечаю, как она соединяет руки. — Лорен. Я долго ждала этого дня, — говорит доктор Лайс вежливо, но голос раскрывает её напряжение. Лорен ничего не говорит, у неё всё тот же лишённый эмоций взгляд, с которым она сидела в машине.

— Мы знаем, что вы оба хотите получить ответы на множество вопросов, — говорит Декстер, перекладывая свой напиток из руки в руку.

—Так и есть, — говорю я, складывая руки на груди. Лорен стоит как статуя, но по её вздымающейся вверх-вниз груди я понимаю, что её дыхание затруднено.

— Если вы хотите, мы можем присесть в столовой, — говорит доктор Лайс, указывая в сторону комнаты.

— Лорен, — говорю я тихо, она всё ещё не пошевелилась и не сказала ни слова. Думаю, это действительно плохой знак.

— Я понимаю, как ты сейчас себя чувствуешь, — говорит доктор Лайс успокаивающим тоном.

— Ты не понимаешь! — с горечью говорит Лорен. — Я думала, что ты моя подруга, — тихо добавляет она.

— Я твоя подруга, Лорен, — говорит она и с извинением подбегает к Лорен. Мои глаза видят, как рука Лорен дёргается, но тело реагирует недостаточно быстро, поэтому я не успеваю остановить её, когда она откидывается назад и так сильно ударяет доктора Лайсв лицо, что та заваливается назад, а потом Лорен набрасывается на неё. Я оттягиваю Лорен, в то время как Декстер спешит на помощь к своей жене.

— Что, чёрт возьми, с тобой не так, Лорен?! — кричит Декстер.

— Всё в порядке, — я слышу голос доктор Лайс, когда она поднимается с пола.

— Что со мной не так?! Что с вами, люди! Думаете, что можете играть в Бога, манипулировать жизнями людей, лгать им и обманывать их, а затем иметь наглость сказать, что действительно считаете себя их друзьями! — она кричит в истерике, корчась и изо всех сил пытаясь вырваться из моих рук.

— Убирайтесь! — сердито рычит Декстер, указывая на дверь.

— С удовольствием! — выплёвывает Лорен, когда я выношу её из комнаты. Нам удаётся выбраться из здания, прежде чем Декстер передумал и приказал охране остановить нас. Ко мне не приходит полноценное облегчение, пока мы не возвращаемся в машину и не выезжаем за ворота безопасности.

— Я не могу им верить, — сердито бормочет Лорен. Я ничего не говорю. Хотелось бы мне, чтобы она держала себя с ними в руках. Я на самом деле думаю, что они собирались рассказать нам нечто, что могло бы пролить свет на всю эту ситуацию. Никто не знает обо мне как о Кэле больше, чем Декстер и доктор Лайс, а Лорен фактически обрушила этот мост.

— Ты сможешь им поверить? — наконец она спрашивает, глядя на меня. — Как они могли сидеть там все такие важные и святые, как она могла сказать, что остаётся моим другом, после всего, что сделала? Это оскорбительно! — раздражается она.

— Ты не должна была её бить, — вставляю я.

— Что? — спрашивает она с недоверием.

— Ты не должна была её бить. Я тоже злюсь, она была моим доктором и скрывала правду от меня же. Вина Декстера в этом тоже есть, но разве я замахнулся и вырубил его?

— Не могу в это поверить, — раздражается девушка.

— А я не могу поверить в тебя, Лорен. Так вот как ты справляешься с трудностями: просто слетаешь со всех катушек? — спрашиваю её честно. Я смотрю в зеркало, и она поворачивается ко мне, глядя на меня так, как будто я говорю на иностранном языке.

— Ты принимаешь их сторону?

— Это не так, но тебе не нужно было вытворять там такое. Тебя могли арестовать за нападение, — говорю ей. Я не могу её понять. Как она может не видеть, что была неправа?

— Ты принимаешь их сторону, — сердито говорит она.

— Нет, это не так. Но посмотри, куда это нас привело? В никуда, мы уехали с тем же, с чем и прибыли. И теперь ты просто разозлила единственных людей, которые могли бы хоть немного прояснить нам ситуацию.

— Я бы не поверила ни одному из них, даже будь их заявления нотариально заверены, — говорит она оборонительно. Я качаю головой. Она не понимает. Я ещё не видел её с этой стороны, но не думаю, что она часто проявляется. В машине повисает неловкая тишина. Она злится, а я немного раздражён.

— Знаешь что, Крис, иногда люди не думают, они просто действуют. Они просто чувствуют и не думают о последствиях. Мне жаль, что я человек, а не идеальная стоическая святая. Ты должен попробовать это когда-нибудь, — с горечью говорит она.

Теперь она злится на меня! Замечательно.

— Помнишь, раньше ты говорила о том, что у меня всегда есть выбор? — я смотрю на неё. Она больше не удостаивает меня взглядом.— Ты права. У тебя всегда есть выбор, но когда ты вырастаешь, то узнаешь, что твой выбор влечёт за собой последствия, и не все из них хорошие. Я делаю тот выбор, который несёт в себе ответственность и смысл. Стараюсь мыслить рационально, потому что я взрослый человек, у меня есть обязанности, и я не эгоистичный мудак, — я пытаюсь высказать своё мнение, но кого я обманываю. Ей, наверное, нравится такого рода качество, она же вышла замуж за Кэла – эгоистичного засранца, насколько я его знаю. Она смотрит на меня долгим взглядом, прежде чем отвернуться, в нём я вижу удивление, гнев и разочарование – всё сразу. Эта поездка прошла определённо не так, как я себе представлял.

***

Следующий день слишком долог. Я планировал взять выходной, но после вчерашнего фиаско ухватился за возможность преподавать, когда мне позвонили. Заняться чем угодно, только бы не задумываться обо всём, несравнимо ни с какими деньгами. Напряжённость в доме достигает пика. Мой отец не в восторге от того, что Лорен переезжает в город, а после вчерашней ночи я понятия не имею, что она думает об этом. Моя мама грустит из-за того, что Кэйлен осталось жить в её доме всего лишь три дня.

Я не знаю, что делать с Лорен, она вышла за рамки безумия и злости. За завтраком она не сказала мне и двух слов, не считая короткого пожелания доброго утра, и вряд ли бы она сказала это, не будь моей мамы за столом. Это не тот случай недельной давности, когда она перестала говорить со мной, на этот раз в меня будто из каждого её взгляда летят кинжалы. Я чувствую, что должен извиниться перед ней за сказанное, но во мне действительно нет сожаления. Я сказал ей, что чувствую, и именно это она и сказала мне сделать. Вероятно, Лорен имела в виду что-то другое, и услышать она хотела не это.

Раздражающие комментарии Кэла исчезли, но это единственный раз, когда я хочу, чтобы он поделился тем, как вернуть её расположение. Я почти добираюсь дома, когда получаю сообщение от Дженны, в котором говорится, что она хочет меня видеть. После провального ужина мы с ней не разговаривали. Когда я прихожу к её дому, уже почти шесть часов, так как мне сегодня пришлось замещать одного из репетиторов на тренировке. По пути я остановился в «Олив Гардэн» (прим. пер.: OliveGarden – сеть итальянских ресторанов в США) и прихватил кое-какой ужин, надеясь разделить тихий, мирный вечер, как мы привыкли. Звоню в звонок и слышу Дженну, говорящую, что дверь открыта. Когда она предстаёт передо мной, сидящая на диване, моё сердце начинает биться быстрее. Волосы на её голове беспорядочно собраны, а по щекам текут слёзы. Я кладу еду на стол рядом с дверью и подхожу к ней.

—Дженна, что случилось? — спрашиваю, приседая перед ней. Она продолжает плакать и вручает мне свой планшет. Когда я перевожу взгляд на него, мой желудок падает. В нём мои фотографии, но до меня быстро доходит, что это не я. Это Кэл и Лорен в день их свадьбы. Куча фотографий.

— Где ты их нашла? — спрашиваю осторожно.

— В интернете. По-видимому, их свадьба была большим событием, — говорит Дженна, вытирая глаза. — Продолжай листать, там их больше, — произносит она, забирая у меня планшет и просматривая десятки фотографий Кэла и Лорен. Они выглядят естественными, они выглядят счастливыми и, что хуже всего, они выглядят влюблёнными. Я забираю у неё планшет, и она, не сопротивляясь, отдаёт его, прежде чем закрыть лицо подушкой. Я пытаюсь придумать, что сказать, чтобы утешить её, но у меня никогда не было таланта в этом. Я потираю ей спину. Меня тошнит. Из-за меня она так себя чувствует, из-за меня она плачет и ей больно.

— Я не хотела, чтобы это было по-настоящему, — говорит она. — Не хотела, чтобы они были настоящими. Одно дело иметь ребенка. У людей повсеместно появляются дети, когда они не влюблены, но это... это делает всё реальным, — говорит она. — Скажи мне, — пищит она, садясь.

— Сказать тебе что? Я скажу всё, что угодно, только перестань плакать, — говорю я, обнимая её.

— Скажи, что ты не любишь её, — говорит она, глядя мне прямо в глаза, и моё сердце почти останавливается.

— Эти фотографии не мои, Дженна. Я не помню ничего из этого, — говорю ей, взяв её руки.

— Я прошу тебя не об этом. Речь не о Кэле. Скажи мне, что ты её не любишь. Ты, Кристофер. Скажи, что у тебя нет никаких чувств к этой женщине, — я смотрю в её голубые глаза полные слез, желая сказать ей то, что она хочет услышать, желая сказать ей что угодно, лишь бы её боль ушла. Я хочу сказать ей, что эти чувства принадлежат Кэлу, а не мне. Но это была бы ложь во спасение. У меня по многим причинам есть чувства к женщине на этих фотографиях.

И Кэл не одна из них.

—Я... я не могу.

Глава 15

Лорен

Я хочу злиться на Криса. На самом деле, это так, но трудно злиться на кого-то, повторяя в голове слова, сказанные им, и находя в них смысл. И ещё когда вы сердито смотрите на него, в эти глаза, которые улыбаются вам так, как будто они никогда не злились на вас. Я знаю, что он был зол. Впервые я увидела Криса таким, и он злился на меня за мои действия.

Конечно, он был прав. Я, наверное, не должна была бросаться на Хелен, но это была та Лорен, которую я искусно сдерживала, вырвавшаяся на свободу во всей её дурной славе. Она так долго не появлялась, что я засомневалась, существует ли она до сих пор. Не думаю, что Крису понравилось то, что он увидел. Он смотрел на меня с таким разочарованием. Это единственный способ описать его реакцию, но на следующий день его разочарование исчезло, как будто его никогда и не существовало. Кэл мог бы обижаться столько же, сколько и я. И наши бои заканчивались не так легко, большую часть времени они завершались животным сексом.

Думаю, между мной и Крисом об этом не может быть и речи.

Теперь я чувствую себя плохо. Я действительно испортила шанс Крису поговорить с Хелен и Декстером. Но у меня нет желания выслушивать любого из них. Я не доверяю им, и пройдёт много времени, прежде чем я смогу их простить. Но Крису нужна любая информация, которую он может получить. Не могу представить, чтобы вся моя жизнь состояла из одних лишь кусочков головоломки. Вот что заставило меня смириться с этим и извиниться перед Хелен.

Она быстро приняла извинения. Думаю, будучи психиатром, она понимает, почему я это сделала. Декстер, напротив, выглядел так, будто хотел, чтобы меня вышвырнули на улицу.

Она согласилась встретиться со мной у меня дома. Не думаю, что в их апартаментах мне будут рады в ближайшее время, но я не планирую какие-либо дружеские визиты в скором времени. Я извинилась, но ни в коем случае не сожалею. Мне жаль, что это помешало намерениям Криса. Я возвращаюсь в Чикаго для встречи с ней завтра днём. Она считает, что нам будет полезно поговорить. Что мне многое нужно от неё услышать. Я не хочу её выслушивать, просто посижу там, пока она не согласится рассказать Крису всё, что ему нужно знать, и заставить Декстера сделать то же самое.

Миссис Скотт рада провести дополнительное время с Кэйлен, так как скоро мы вернёмся в Чикаго. У нас с Крисом не было возможности поговорить о приобретении здесь моего дома. Для меня всё шло слишком быстро, и, вернувшись домой, я поняла, как сильно люблю город и скучаю по нему. Я поправляю свою сумку на плече, подходя к своей машине. Поднимаю голову и вижу, как Крис паркует свой грузовик. Делаю глубокий вдох при его приближении.

—Эй, — он приветствует меня с маленькой улыбкой. — Зачем эта сумка?

— Я возвращаюсь в Чикаго, есть несколько вещей, о которых мне нужно позаботиться, и не думаю, что было бы плохой идеей взять некоторые вещи обратно с собой. Вернусь завтра вечером, — отвечаю я.

— В одиночку почти в семь вечера? — он кажется расстроенным.

— На Ауди я доберусь туда до полуночи. Я уже тысячу раз совершала такие поездки к моей тёте, — уверяю его. Нас обдувает спокойный ветер, разнося запах дорогих духов. Я понимаю, что он был с Дженной, и вдруг чувствую, что этот разговор – пустая трата моего времени. — Увидимся, Крис, — говорю я, садясь в машину, оставляя его стоять снаружи. Всовываю ключ в зажигание, а он стучится в окно.

— Я поеду с тобой, — говорит он. Забавно, что он не спрашивает, а просто говорит об этом.

— Зачем? — спрашиваю его с любопытством.

— Потому что ты не должна ехать так далеко и так поздно в одиночку, — говорит он, как будто это очевидно.

— Я большая девочка, Крис, — смеюсь, его глаза находят мои, и он улыбается мне.

— Знаю, — говорит он. — Позволь мне сказать маме и попрощаться с Кэйлен. Я вернусь, — и с этим он направляется в дом. Я чувствую себя немного взволнованной, но мои мысли возвращаются к запаху духов Дженны, и моё волнение испаряется в слабо завуалированное разочарование.

***

— Откуда взялся этот шторм? — спрашиваю я. Дождь льёт так сильно, что я едва вижу, куда еду. Мы пробыли в дороге около полутора часов, а затем пошёл дождь, сопровождающийся оглушительным громом и молнией.

— Нам нужно съехать с дороги, — говорит Крис.

— Мы не доедем до Чикаго, — я достаю свой телефон и прошу поисковую систему найти ближайший отель. В нём перечень некоторых из них. Детройт Марриотт звучит как победитель. Я меняю маршрут, чтобы отвезти нас туда.

— Марриотт немного дороговат для двух номеров, — говорит он.

— Конечно, нам нужно два номера, — бормочу я под нос. Он смотрит на меня и вздыхает. Двадцать минут езды занимают у нас около сорока минут. Когда мы, наконец, подъезжаем к отелю, парковщики в полном облачении из дождевиков несут огромные зонты.

— Большое спасибо, — громко говорю я, чтобы перекричать дождь.

— Без проблем, — говорит камердинер, проводя Криса и меня ко входу в отель, где мы платим ему, и он даёт нам квитанцию. Практически не промокшие, мы проходим в большой высококлассный отель. Я не была в таком после Кэла. Мы входим, и он выглядит относительно пустым, помимо нескольких бизнесменов, разбросанных по лобби. Отель красив, но, к сожалению для Криса, это высотное здание.

— Я пойду за номерами, — говорит Крис. Я останавливаю его и вручаю ему свою кредитную карту.

— Я не собираюсь брать твои деньги, Лорен, — смеётся он, и я не могу не посмеяться над ним.

— Мои деньги – твои деньги, — смеюсь я. Он хмурится, всё ещё не забирая у меня карту. Я полагаю, он думает об этом как о деньгах Кэла, и от него ему ничего не нужно, что, конечно, оставляет мне мало надежды на всю эту ситуацию. Это будет долгая поездка.

***

Крис позаботился о том, чтобы мы получили два номера. Сначала мы заходим в мой. Он хорошего размера со стандартной двуспальной кроватью с пуховым одеялом и телевизором с плоским экраном. Надеюсь, мы не пробудем здесь больше пары часов, поэтому я не понимаю, почему мы не могли поделить один номер. Хотя, думаю, это было бы неуважительно по отношению к Дженне, и мы не хотели бы этого.

Фу. Не могу выбросить запах её духов из головы, и я чувствую, как раздражение и волнение просачиваются через мои поры. Я стараюсь не думать о них вместе, но её запах на нём означает, что она была достаточно близко... Уф. Не буду думать об этом.

Не буду.

— Здесь довольно мило, да? — говорит он весело. Я чувствую, как моё лицо морщится в гримасе. — Что случилось? — спрашивает он, замечая это.

— Ничего, — отвечаю, сверкая своей фальшивой улыбкой, когда сажусь на кровать и включаю телевизор. Щёлкаю по каналам, пока не нахожу новости. Новостной комментатор говорит о сильном штормовом предупреждении в этом районе.

Немного поздновато для этого.

Крис вытаскивает зарядное устройство и подключает к нему телефон.

— Должно быть, он не мог принимать вызовы. Все эти сообщения пришли одним махом, — говорит он вслух, сидя за маленьким столом. Он приставляет телефон к уху и хмурится.