Под маской объективности

Сквозь розовые очки

Война США во Вьетнаме только разгоралась. Шёл 1964 год. «Нью-Йорк таймс» направила в Сайгон своего корреспондента А. Дж. Лэнггата. Оценивая сложившуюся там обстановку, он писал, что в то время американцы во Вьетнаме – дипломаты и журналисты –

Видимо, смотрела на войну сквозь розовые очки и «Нью-Йорк таймс», поскольку на первом этапе, в 1964–1966 гг., газета не видела в ней ничего, что противоречило бы интересам американского финансового капитала. Насколько верно им служит «Нью-Йорк таймс», можно отчётливо увидеть, наблюдая за её редакционной политикой по отношению к агрессии Соединённых Штатов в Юго-Восточной Азии.

Развязывая войну, правящие круги США делали ставку на «пугало коммунизма». Не случайно американский публицист Д. Шенбрун в своей книге «Вьетнам: как мы там увязли, как нам оттуда выбраться» указывал, что

Почву для военного, политического и психологического вмешательства Соединённых Штатов в Индокитай последовательно закладывали 4 американских правительства после второй мировой войны. Вьетнаму придавали особое значение, так как, по их мнению, достижение целей американского империализма в этой стране значительно укрепило бы позиции Соединённых Штатов не только во всей Юго-Восточной Азии, но и в других регионах.

Так, решение Трумэна об оказании Франции военной помощи в её колониальной войне против Вьетнама вовлекло США непосредственно во вьетнамские события, что определило характер американской политики в этом районе мира. Решение правительства Эйзенхауэра о «спасении» Южного Вьетнама от «захвата» коммунистами и стремлении нанести удар независимости Северного Вьетнама было направлено на срыв Женевского соглашения по Индокитаю, достигнутого в 1954 г. Правительство Кеннеди превратило унаследованную им политику «игры с ограниченным риском» в широкие обязательства, цель которых – «предотвратить установление коммунистического правления в Южном Вьетнаме»[49]. Правительство Джонсона ещё более активизировало скрытую войну против Вьетнама и приступило к планированию открытой войны весной 1964 г.

Развёртывая военные действия в Индокитае, империализм рассчитывал нанести удар по национально-освободительному движению, а также подорвать влияние мирового социализма в целом. Одновременно Вьетнам, по признанию «Нью-Йорк таймс», становился

Вьетнам имел для империализма также важное стратегическое и экономическое значение, которое он приобрёл благодаря своему выгодному географическому положению и богатым природным ресурсам, в частности наличию нефти.

Изучение политики американского империализма в этой части земного шара представляет интерес потому, что

Постепенное и внешне не слишком заметное втягивание американского народа в войну во Вьетнаме вначале не вызвало решительного его протеста. Но это было только вначале. Сказалась длительная обработка американцев в духе «холодной войны», а также то обстоятельство, что эскалация привела на первых порах к некоторому расширению военного производства. Оно потребовало большего числа рабочих, что, естественно, увеличило занятость и сократило армию безработных. Рост военных заказов позволял определённой части рабочих и служащих рассчитывать на получение стабильной заработной платы. Сыграло свою роль и оппортунистическое руководство крупнейших профсоюзов. На многих американцев оно оказало сильное и весьма отрицательное влияние.

Таким образом, в 1964–1966 гг. американский монополистический капитал выступал за эскалацию военных действий в Индокитае, не встречая серьёзного противодействия общественности своей страны. Поскольку «Нью-Йорк таймс» заботилась прежде всего о выгодах монополий и на протяжении всего своего существования выступала за установление и поддержание главенствующей роли США во всём мире, то она отнюдь не осуждала войну во Вьетнаме. Газета едва ли не лидировала среди тех средств массовой информации, которые из года в год старались воздействовать на образ мышления американцев так, чтобы убедить их в неизбежности и необходимости «холодной войны». Она всегда настойчиво пропагандировала антикоммунистические настроения. Именно антикоммунизм, избран был основой сплочения нации для подготавливаемой интервенции в Индокитае. «Нью-Йорк таймс» восприняла курс США в отношении Вьетнама как одну из составных частей глобальной политики американского империализма.

В период с 1964 по 1966 г. на её страницах можно было встретить множество материалов, в которых выражалось одобрение действий администрации Джонсона. Газета поддерживала их всеми имеющимися в её распоряжении средствами. Джонсон, например, выступил с лицемерными упрёками и обвинениями в адрес ДРВ, южновьетнамских патриотов, пытаясь переложить на них ответственность за эскалацию войны. «Вина» их, как явствовало из логики его заявлений, заключалась в том, что они не желали подчиниться американскому диктату и стойко продолжали борьбу за независимость своей родины. «Нью-Йорк таймс» с готовностью встала на сторону правительства. Она подробнейшим образом изложила своим читателям все утверждения главы администрации, снабдила их размашистым заголовком, по демагогии не уступавшим заявлению президента: «Джонсон говорит коммунистам: „Не расширяйте войну в Азии“»[52]. Автор материала Дж. Лофтьюз начинил его многократными заверениями президента о готовности США сражаться до конца.

На страницах «Нью-Йорк таймс» не было недостатка в громких, звучных фразах для оправдания политики правящего класса. Броские, набранные жирным шрифтом заголовки кричали прямо с первых полос: «Увеличить помощь Сайгону», «Голдуотер настаивает на более жёсткой политике в отношении Вьетнама», «Кхань призывает США занять более жёсткую позицию по отношению к красным», «Коммунистические террористы атаковали Сайгон», и так длительное время из номера в номер.

Поскольку каждый, отдельно взятый экземпляр буржуазной газеты или журнала представляет собой, по ленинскому выражению, «склад разнообразных воззрений»[53], то для того, чтобы дать чёткую характеристику редакционной политики периодического издания, нужно проанализировать его материалы за какой-то определённый отрезок времени. В этом случае из груды многих, порой противоречивых высказываний ясно проступает основная линия, которой следует данное издание.

Какая же картина сложится, если полностью охватить все публикации о войне США во Вьетнаме, помещённые на страницах «Нью-Йорк таймс» в августе 1964 г.? Именно тогда произошли те события в Тонкинском заливе, которые американская администрация использовала как предлог для интервенции. Тогда же конгресс Соединённых Штатов одобрил резолюцию, предоставившую президенту широкие полномочия для развязывания войны в Юго-Восточной Азии.

Итак, август 1964 г. В это время в 31-м номере «Нью-Йорк таймс», насчитывавшем, как уже говорилось, несколько десятков страниц в будние дни и сотни страниц по воскресеньям, вьетнамской проблеме было посвящено ни много ни мало – 377 материалов. В среднем – более 12 выступлений в день. Значит, газета придавала большое значение событиям, происходившим за многие тысячи миль от Соединённых Штатов. Публикаций, в которых газета впрямую солидаризировалась с курсом американского правительства во Вьетнаме, насчитывалось 142, что составляло 37,7% от общего числа. Среди них преобладали крупные статьи аналитического характера (98), 27 информационных сообщений, а также 17 редакционных статей. Но ни в одной редакционной статье «Нью-Йорк таймс» не выступила против эскалации войны США в Юго-Восточной Азии. Поскольку в этих статьях открыто выражается точка зрения редакторов и владельцев газеты по вопросам внешней и внутренней политики, то это наглядно доказывает, что в этот период они не испытывали никаких сомнений и колебаний в отношении войны во Вьетнаме.

Большое место (порядка 210, или 55,7%) занимали в газете материалы, в которых она подробно описывала положение в Индокитае, сообщала читателям о ходе боевых действий, о потерях противника, не сопровождая это никакими комментариями и не высказывая своей точки зрения. Помещая их на своих страницах, «Нью-Йорк таймс» стремилась выполнить одну из своих основных задач – информировать правящий класс о положении в этом районе мира. Кроме того, их публикация позволяла газете продемонстрировать свою «объективность», на которую она всегда пытается претендовать.

Вместе с тем то, как подавала «Нью-Йорк таймс» критические по отношению к вьетнамской политике США материалы, свидетельствует о полном отсутствии объективности. Прежде всего обращает на себя внимание их незначительное количество – 25 из 377, т. е. 6,6%. Большей частью это были информации в несколько строк, затерявшиеся между рекламой где-то в середине газеты. Как правило, в них кратко излагались высказывания политических деятелей зарубежных стран, осуждавших политику США в Юго-Восточной Азии. Они почти никогда не выносились на первую полосу, не выделялись броскими заголовками и легко могли остаться не замеченными читателем.

Ни в одном материале, опубликованном в это время, газета не призывала от своего имени к прекращению войны США в Юго-Восточной Азии и не выступала против отправки американских войск во Вьетнам.

В период с 1964 по 1966 г. «Нью-Йорк таймс», оправдывая усилия своего правительства, заявляла, что

Разумеется, «Нью-Йорк таймс» не была одинока в своих антикоммунистических устремлениях. Подобного же взгляда на глобальные цели американского империализма придерживалась вся буржуазная пресса США. Так, например, печатный орган Уолл-стрита заявлял:

Настроения такого рода, господствовавшие среди определённой части американского общества и поддерживаемые буржуазной печатью, радио и телевидением, во многом облегчили Джонсону начало военных действий против ДРВ. На них рассчитывало правительство США, заготавливая необходимые планы, вернее, «сценарии» развязывания войны. В «сценариях» было учтено всё, даже тоннаж бомб и число самолётов, которые должны сбросить их на намеченные цели.

На этом этапе «Нью-Йорк таймс» настойчиво убеждала американцев, что долг для них – на первом месте и превыше всего, причём долг отдельно взятого человека, как и всей страны в целом, «Нью-Йорк таймс» трактовала исключительно как «борьбу против коммунизма».

Газета побуждала американцев к более активному участию в политической жизни, разумеется в интересах правящего класса США. С этой целью «Нью-Йорк таймс» старалась не подчёркивать или даже искусственно принижала ценность человеческой жизни в глазах своих читателей, дабы заставить их согласиться с тем, что риск гибели американских солдат в Индокитае отнюдь не достаточно веская причина, чтобы отказаться от вооружённой борьбы «против коммунизма» в этом районе.

Апелляция к долгу и многочисленные утверждения об «обязательствах США» в Юго-Восточной Азии сочетались на страницах газеты с создаваемым ею образом вьетнамской войны как достойной уважения и поддержки «битвы против мирового коммунизма», которую Соединённые Штаты должны вести в интересах всего «свободного мира». В то же время «Нью-Йорк таймс» скрывала от общественности многие факты, разоблачавшие политику США в Индокитае.

Газета и словом не обмолвилась о том, что американцы ещё с 60-х годов тайно использовали в Юго-Восточной Азии чудовищный метеорологический арсенал ведения войны.

А «Нью-Йорк таймс» сообщит американской общественности об этих фактах лишь 10 лет спустя, когда, полностью убедившись в бесперспективности вьетнамской войны, станет ратовать за её прекращение и поместит на своих страницах 9 июля 1972 г. материал С. Херша «Погода как орудие войны».

На первом этапе эскалации «Нью-Йорк таймс» не только игнорировала нежелательные для американского правительства факты, но и опровергала сообщения о них, публикуемые в коммунистической и прогрессивной печати других стран. Например, США применяли в этой войне сильнодействующие гербициды, которые отравляли урожай, скот и даже людей, а «объективная» «Нью-Йорк таймс» в это время писала: «…обвинения в отравлении химикатами – ложь и фальшивка коммунистической пропаганды»[58]. В действительности же за годы войны во Вьетнаме самолёты ВВС США распылили над страной около 50 млн л яда.

Всей своей деятельностью «Нью-Йорк таймс» словно взялась доказать известное изречение:

Одновременно с приёмами замалчивания и извращения фактов газета использовала также и другие методы дезинформации. В то время, когда американцы осуществляли интервенцию во Вьетнаме, «Нью-Йорк таймс» прилагала огромные усилия, чтобы убедить читателей в «агрессии» коммунистов ДРВ и патриотов Южного Вьетнама.

В начале эскалации газета с явным одобрением, с изложением всех подробностей писала о налётах авиации США на мирные города и сёла ДРВ, нередко хладнокровно отмечая, что эти «налёты были очень успешными»[60]. Никакого сожаления о жертвах «Нью-Йорк таймс» не выражала, призывов прекратить бомбардировки на её страницах также не было, как и требований уменьшить расходы на войну во Вьетнаме и вывести оттуда американские войска. Напротив, «Нью-Йорк таймс» охотно предоставляла свои полосы тем политическим деятелям, которые выступали за проведение более активных боевых операций США в Юго-Восточной Азии.

«Нью-Йорк таймс» представляла читателям интервенцию как «защиту престижа и национальной чести» Соединённых Штатов. Почему ради этой чести нужно было отправлять солдат за тысячи миль от их дома в страну, ничем не угрожавшую существованию Америки, газета не объясняла. Зато на её полосах можно было найти множество демагогических высказываний вроде того, которое сделал однажды Э. Стивенсон, бывший тогда главой делегации США в Совете Безопасности ООН:

Подобные утверждения, распространяемые буржуазной прессой, систематически разоблачались и в заявлениях правительства ДРВ, и в печати социалистических государств, и в прогрессивных изданиях капиталистических стран.

Но сообщать правду о событиях во Вьетнаме в то время было не в интересах американского финансового капитала, поэтому «Нью-Йорк таймс», как и буржуазная печать в целом, всячески её избегала. Если газета употребляла слово «агрессия», то совсем не по отношению к тем, кто её в действительности осуществлял, а исключительно говоря о борьбе вьетнамцев за свободу и независимость своей родины. В этих случаях её страницы пестрели лексическими выражениями типа: «коммунистическая агрессия», «агрессия Ханоя». О бойцах фронта Национального освобождения Южного Вьетнама газета упоминала, обычно используя термины «террористы», «красные».

«Нью-Йорк таймс» вполне отдавала себе отчёт в происходящих во Вьетнаме политических событиях. Так, в 1965 г., после интенсивных февральских бомбардировок ДРВ и после эскалации наземных военных действий США в марте, оценив создавшуюся обстановку, она в редакционной статье отмечала, что ставки в борьбе в Юго-Восточной Азии неуклонно растут и что вьетнамский конфликт таит в себе опасность мировой войны. Интересен вывод, который делала в этой связи газета для себя и своих читателей:

Подобное хладнокровие владельцев и редакторов газеты объяснялось во многом тем, что крупный финансовый капитал США продолжал в тот период извлекать из вьетнамской войны немалые прибыли. На страницах «Нью-Йорк таймс» можно было встретить в то время оптимистические высказывания его представителей в связи с политикой США в Юго-Восточной Азии. Так, в одной из статей секции «Бизнес» говорилось об оздоровлении рынка, о хорошем состоянии дел на бирже, что, по словам её главы, «являлось великой демонстрацией могущества Соединённых Штатов и их руководства»[63]. Большой бизнес ещё не роптал. Не роптала и «Нью-Йорк таймс» ни по поводу растущих расходов на войну, которые и для того времени были уже огромны, ни из-за отправки молодых американцев во Вьетнам.

Для того чтобы убедить читателей, что война во Вьетнаме – дело не слишком уж сложное, не затяжное, а главное, довольно выгодное, газета помимо стереотипного изображения её как «битвы против коммунизма» использовала его другую разновидность. В отдельных случаях она показывала эту войну как нечто вроде «лёгкой прогулки для американских солдат». Очень многие буржуазные журналисты смотрели на войну весьма оптимистически. В соответствии со своими радужными взглядами они формировали искажённое представление о ней у своих читателей. Вызывая у них ложное ощущение реальности, они таким образом манипулировали сознанием американцев.

Однако нужно помнить, что и в среде буржуазной интеллигенции есть в той или иной степени прогрессивно настроенные люди, которые видят пороки капиталистического общества. Многие из них скованы предрассудками, свойственными их классу, часто обнаруживают незнание и непонимание исторических закономерностей, но искренне хотят уяснить происходящее, встать на реалистические позиции.

Кроме того, в Соединённых Штатах в ряде городов издавались и издаются газеты и журналы либерального и прогрессивного направления, выпускаемые пацифистами, женскими и молодёжными организациями. Порой они занимали независимую от официальной точки зрения позицию по ряду вопросов. Эти издания стремились правильно взглянуть на события в Индокитае и своевременно более или менее объективно информировать о них своих читателей. Так, с критикой правительства за замалчивание правды о положении во Вьетнаме выступала ежедневная газета, выходящая в г. Йорке (штат Пенсильвания), – «Газетт энд дейли».

Попытки в известной мере обстоятельно разобраться в том, какую «свободу и демократию» решили защищать и поддерживать своими штыками США в Юго-Восточной Азии, предпринимали и отдельные буржуазные журналисты. Среди них были и сотрудники «Нью-Йорк таймс». Например, Дж. Рестон, Ч. Мор и Н. Шиэн, бывшие в то время специальными корреспондентами газеты в Южном Вьетнаме, в своих сообщениях, опубликованных с 26 августа по 5 сентября 1965 г., охарактеризовали сайгонский режим как продажный, чуждый народу и антидемократический.

Американский публицист Дж. Аронсон в своей книге «Упаковка новостей» дал глубокую оценку деятельности этих журналистов.

Осторожные предостережения отдельных журналистов своему правительству, к тому же тонувшие в общем потоке буржуазной пропаганды, несли на себе печать классовой ограниченности, присущей взглядам их авторов. Тот же Дж. Рестон, например, допускавший критические высказывания, конечно, не являлся сторонником политики, проводимой Северным Вьетнамом. Он, по утверждению западных исследователей, ценный пропагандист. Его карьера сложилась крайне удачно с самого начала. Ещё во время второй мировой войны Дж. Рестон стал новой суперзвездой на небосводе «Нью-Йорк таймс». Он шёл к верному успеху. В глазах издателей и высокопоставленных сотрудников газеты он считался её самым важным и значительным приобретением. В послевоенные годы Дж. Рестон заявил о себе как о весьма влиятельном журналисте мира.

Он был доверенным лицом многих государственных секретарей США, ему давали личные интервью президенты и короли. Рестон завоевал уважение в академических кругах. Благодаря своему высокому профессионализму и личному обаянию ему удалось подобрать и объединить группу талантливых корреспондентов в вашингтонском бюро «Нью-Йорк таймс», где он работал многие годы. Это был самый сильный состав бюро за всю историю газеты. Дж. Рестон и поныне обладает в редакции влиянием, которого мало кому посчастливилось добиться. Он всегда отличался мягкостью по отношению к истэблишменту, никогда не ставил его под удар и слыл либеральным журналистом, становясь, однако, с годами более консервативным.

Поэтому критические замечания Дж. Рестона как в отношении Южного Вьетнама, так и о политике США в Индокитае в целом были направлены не на то, чтобы вскрыть её сущность, а лишь преследовали желание уберечь правящий класс от возможных ошибок.

К тому же не взгляды отдельных журналистов определяли позицию «Нью-Йорк таймс» и всей американской буржуазной печати как в любое другое, так и в то время, когда она поддерживала курс правительства США во Вьетнаме, состоявший в том, чтобы любой ценой, идя на любой риск, обеспечить победу.

Для всех событий версия одна

В США давно уже сложилось парадоксальное положение: казалось бы, страна, располагающая тысячами радио- и телевизионных станций, тысячами газет и журналов, кинематографической индустрией, производящей сотни фильмов ежегодно, системой частного книгоиздательства, выпускающего продукцию на миллиарды долларов, имеющая самую развитую в мире сеть информационных агентств, в состоянии обеспечить своё население богатым разнообразием познавательных и содержательных новостей.

Однако на деле её народ либо дезинформирован, либо плохо информирован о событиях на международной арене. В мире и в США происходят важные политические процессы, но когда американцы берут в руки газету, то часто не находят о них никакого упоминания. Зато там – множество второстепенных новостей. Такой подход вполне устраивает правящие круги.

Американский учёный Г. Шиллер, автор книги «Манипуляторы сознанием», признаёт тот факт, что в средствах массовой информации США едва ли существует разнообразие мнений по международным и внутренним проблемам. Причину этого он видит в монополизации этих средств, а также в идентичности как материальных, так и идеологических интересов их хозяев.

– утверждает он.

Основная масса американских газет и журналов, включая «Нью-Йорк таймс», в период эскалации войны США во Вьетнаме подавала информацию в таком виде и объёме, в каком она наиболее подходила для оправдания действий правительства. В это время практически не наблюдалось расхождений между позицией «Нью-Йорк таймс» и политическим курсом вашингтонской администрации, которая со своей стороны развернула настоящую информационную войну, применяя невиданную до того времени технику подтасовывания и фальсификации фактов.

В 1985 г. в США широко обсуждалось нашумевшее судебное дело: бывший командующий американскими вооружёнными силами в Южном Вьетнаме генерал У. Уэстморленд подал в федеральный суд штата Нью-Йорк иск против телекомпании Си-би-эс, в котором он обвинял её в «клевете» и требовал выплаты компенсации за моральный ущерб в размере 120 млн долл.

Иск У. Уэстморленда вызвал показанный Си-би-эс документальный фильм «Неучтённый враг: очковтирательство во Вьетнаме», в котором телекомпания доказывала, что У. Уэстморленд умышленно занижал данные о боеспособности вьетнамских патриотов. В ходе процесса вскрылись факты, подтверждающие обоснованность обвинений телекомпании. Адвокаты генерала сочли нужным его предупредить, что дело разваливается на части. В результате Уэстморленд отказался от поданного им иска.

Предавать или нет огласке военную информацию – эта проблема возникла в США, наверное, вместе с образованием государства. Ещё первые трудности американской революции породили стремление замалчивать или подтасовывать сообщения о них. Историки с гордостью отмечали, что подобная тенденция была с негодованием отвергнута. Но нельзя сказать этого об американской буржуазной журналистике периода войны в Юго-Восточной Азии.

– указывал американский публицист Ф. Найтли.

Официальная пропаганда прилагала все усилия к тому, чтобы вне зависимости от действительного хода событий придать войне налёт обыденности, оптимизма и притупить её восприятие в сознании американцев. Для скрытия подлинного значения происходящего использовалась и лексика. Например, популярные в то время словесные конструкции типа «обычное, ограниченное по времени, усиленное защитное воздействие воздушного удара» звучат скорее как название диссертации физика-теоретика, чем как воздушная атака, каковой она на самом деле являлась. «Ограниченная воздушная преграда» – термин, вызывающий в представлении картину, связанную с программой аэрации почвы, а не с массированными бомбардировками, о которых идёт речь. Средства массовой информации США, как правило, избегали употребления слова «вторжение» (invasion), когда речь заходила о Вьетнаме. Его обычно заменяли нейтральным словом «incursion» – налёт, набег, словно речь шла о каком-то случайном, неучтивом приходе, а не об интервенции.

Использование подобных штампов в течение довольно продолжительного времени приносило успех их создателям. Правящая администрация пускала в оборот выражения «бороться за мир», «действовать в целях сохранения мира», «наша цель не война, а мир». Последний лозунг был особенно популярен в США в середине 1966 г., когда американские бомбы падали на вьетнамские города Ханой и Хайфон. Так продолжалось до тех пор, пока эти словесные ухищрения не начали оборачиваться против тех, кто их фабриковал. Позже буржуазная пресса признала, что именно правительство Джонсона положило начало злоупотреблению словом «мир».

Разумеется, усилия администрации не ограничивались одной лишь словесной эквилибристикой. Она стремилась давать свою интерпретацию важнейших событий, которой должны были придерживаться все средства массовой информации.

В результате отчёты американских корреспондентов из Сайгона в массе носили, особенно в начальный период, весьма односторонний характер, а многие боевые операции против южновьетнамских партизан просто замалчивались. Ничего не писала «Нью-Йорк таймс», как и вся буржуазная пресса, и о важных решениях по вопросам вьетнамской политики, принимаемых президентом Джонсоном в Белом доме.

В частности, она не упоминала, что генерал Уэстморленд непрерывно настаивал на увеличении численности войск. В июне 1965 г. он требовал 175 тыс. солдат, в июле – 275, а в декабре уже 443 тыс. В июне 1966 г. «аппетит» командующего увеличился до 542 тыс. человек. Президент Джонсон быстро одобрил все запросы Уэстморленда, кроме последнего. Однако никаких сведений об этом в своё время не было опубликовано. Газета, в которой должны быть собраны все новости, видимо, сочла в то время информацию об этом недостойной опубликования. Зато несколько лет спустя, 2 июля 1971 г., сделав, наконец, эти факты достоянием гласности, она будет в который раз сокрушаться о том, что общественность ничего о них тогда не знала.

Разумеется, «свободная пресса» полагается не только на официальные сообщения. История вьетнамской войны показала, что в ряде случаев американским журналистам удавалось выявить подлинные факты, которые впоследствии были напечатаны в газетах. Однако чаще всего такие материалы выходили в свет уже после того, как правительство США приняло решение по данному вопросу, и изложенные в них события ко времени публикации потеряли свою остроту. Таков один из приёмов манипуляции, которыми пользуется буржуазная пресса. Изучение редакционной политики «Нью-Йорк таймс» в отношении Вьетнама даёт этому немало подтверждений.

Для периода вьетнамской войны особенно характерно, что правительство Соединённых Штатов стремилось не просто предоставлять прессе официальную информацию, а и «управлять» ею, чтобы вызвать у американского народа благоприятную для себя реакцию. Как отмечал Д. Майнор в своей книге «Информационная война», «управление новостями» означает

Во время вьетнамской войны официальная пропаганда США на каждой ступени эскалации создавала впечатление, что победа вот-вот будет достигнута. Среди многих средств давления на прессу использовались брифинги государственного департамента США и пресс-конференции президента. В своих выступлениях президент Джонсон неоднократно заявлял, что, если сообщения корреспондентов из Вьетнама расходятся с официальными данными, значит, пресса ошибается. Органы информации, печатавшие и передававшие сообщения и комментарии, противоречащие официальной точке зрения на события в Индокитае, обвиняли в «оказании помощи и поддержки» врагу.

Характерно, что в этот период подобная система взаимоотношений между правительством и «свободной прессой» не вызывала противодействия или осуждения со стороны «Нью-Йорк таймс». Напротив, она нередко помещала материалы, в которых в основном пересказывала слова президента Джонсона, подтверждая разумность и обоснованность его планов. В других случаях газета замалчивала важные меры правительства, если то не желало предавать их огласке.

Когда эскалация военных действий США во Вьетнаме непосредственно ударила по интересам каждой отдельной семьи, то всё большее число американцев начинало понимать, во что грозит обернуться «лёгкая прогулка». Один из представителей Вашингтона, побывавший к тому времени во Вьетнаме, с горькой иронией заметил, что выиграть войну в этой стране можно только в том случае, если иметь там американского солдата за каждым деревом.

Период с конца 1966 по 1971 г. можно назвать периодом поражения Соединённых Штатов в Юго-Восточной Азии. Попытки диктовать свою волю населению освободившихся стран силой оружия наталкивались на решительное и стойкое сопротивление народов, борющихся за свою национальную независимость. Война во Вьетнаме постепенно убеждала американцев в правильности забытой ими старой, но верной истины: воля людей, стремление их к свободе сильнее оружия. Эта истина верна и в век сверхзвуковых самолётов и ядерных бомб. Все самолёты Ф-111, электронные приспособления для обнаружения противника в джунглях, бомбы, направляемые по лазерному лучу, оказались не в состоянии подчинить вьетнамский народ американскому контролю. Война расшатывала издавна прививаемое американцам подсознательное убеждение в том, что они в моральном отношении стоят выше других народов.

Если газета в то время начала довольно решительно выступать за прекращение бомбардировок Демократической Республики Вьетнам и иногда высказывалась против эскалации войны, отражая недовольство самых разнообразных слоёв американского общества, то делала «Нью-Йорк таймс» это не потому, что её мучила совесть за зло, содеянное агрессорами США. Стоя на позициях «передового империализма», «Нью-Йорк таймс» не скрывала опасений, что расширение интервенции США в этой азиатской стране приносило не пользу, а вред международному престижу Америки.

Редакционные «ястребы» и «голуби»

По свидетельству Г. Тализа, проработавшего в «Нью-Йорк таймс» 10 лет, внутри редакции были свои «ястребы» и «голуби»[69]. А. Сульцбергер санкционировал антивоенное направление редакционных статей. Среди редакторов наиболее «ястребиной» точки зрения придерживался X. Болдуин, специалист по военным проблемам, работавший в газете с 1937 г. Между 2 крайними лагерями стояли многие редакторы и журналисты, взгляды которых не были устойчивыми.

Возможно, что для подтверждения взглядов владельцев газеты, а также части редакторов и руководящих работников «Нью-Йорк таймс», а не только за новыми фактами был направлен в ДРВ в декабре 1966 г. Г. Солсбери. Выполняя социальный заказ хозяев «Нью-Йорк таймс», Г. Солсбери подготовил ряд репортажей. Он не менял тона и характера своих материалов и тогда, когда передавал их с территории ДРВ, и тогда, когда в начале 1967 г. оказался за её пределами.

Репортажи Г. Солсбери газета начала публиковать в последние недели декабря 1966 г. Они падали на американцев, как бомбы. Он рассказывал в них о Ханое, оживавшем только ночью, но сопротивлявшемся круглосуточно.

С оговорками, не осмеливаясь прямо судить Вашингтон, он всё же показывал варварские цели бомбардировок: физически и морально сломить северовьетнамцев, убить в них веру в победу.

Г. Солсбери вольно или невольно разоблачил и ложь официальных кругов, утверждавших, что мораль населения ДРВ ослаблена и подорвана 2 годами бомбёжек и что, мол, коммунистический режим в ДРВ держится только на штыках. «Подвёл» он и многих своих коллег по перу, проповедовавших эти выдумки на страницах буржуазных газет. В своих репортажах он не мог скрыть невольного уважения к смелому, трудолюбивому, героическому народу, готовому на многие жертвы потому, что считает своё дело правым, а победу несомненной.

Г. Солсбери разговаривал с вьетнамцами, дипломатами из капиталистических и социалистических стран. Взял интервью у премьер-министра Фам Ван Донга. В одном из репортажей, опубликованных в «Нью-Йорк таймс», он утверждал:

Публикации нанесли удар по образу вьетнамской войны, созданному «Нью-Йорк таймс» в сознании своих читателей на первом этапе. В этих репортажах она представала уже не как «достойная уважения и поддержки битва против мирового коммунизма», а как жестокое истребление народа ДРВ.

Как правило, они начинались на первой полосе, продолжаясь на следующих страницах. Броские заголовки сразу же вводили читателя в курс дела: «Наш корреспондент в Ханое видит ущерб, нанесённый американскими бомбардировщиками»[72], «Налёты разрушили жилые кварталы, но не перерезали линий коммуникаций»[73], «Ханой во время налёта»[74]. В одном из репортажей Г. Солсбери убеждал американцев в том, что вьетнамцы готовы продолжать борьбу до полной победы,

Те, кто читал репортажи Г. Солсбери, приходили к выводу о том, что чудовищная идея воздушной агрессии против мирного населения потерпела провал и что народ ДРВ никогда не прекратит борьбу.

В «Нью-Йорк таймс» хлынул поток писем. Одни американцы благодарили его за то, что он раскрыл им глаза на происходящее во Вьетнаме. Те же, кто находил оправдание преступлениям воздушных пиратов, кто наивно верил, будто 300 тыс. т бомб, сброшенных к тому времени на ДРВ, падали исключительно на военные объекты и, словно по волшебству, облетали гражданские постройки и невинных жителей, обвиняли его в том, что он внёс значительный вклад в усиление неуверенности, появившейся в американском обществе.

Г. Солсбери стал самым популярным журналистом дня. Его сообщения одобрительно цитировал У Тан, выступавший за полное прекращение бомбардировок Демократической Республики Вьетнам и находившийся в то время на посту генерального секретаря ООН. Б. Голдуотер назвал Г. Солсбери «рупором коммунистической пропаганды». Парижская «Монд» в передовой писала, что Джонсон и его компания пойманы с поличным в «отвратительной операции лжи»[76]. Лидеры студентов из 100 крупнейших университетов Америки, излагая в письме Джонсону свои сомнения, касающиеся вьетнамской политики правительства, ссылались на сообщения Г. Солсбери. В своём письме они упрекали администрацию в расхождении между словами и делами. Студенты заявляли, что даже самые лояльные молодые американцы предпочитают тюрьму военной службе во Вьетнаме.

Орган Ватикана – газета «Оссерваторе романо» одобряла Г. Солсбери за «служение правде», тем более ценное, что

Выходящие в Копенгагене газеты «Политикэн» и «Информасьон» заявили, что престижу США нанесён удар. Европейские газеты превозносили американскую демократию за предоставление прессе «свободы».

Но то, что многие американцы восприняли в репортажах Г. Солсбери как сенсацию и открытие, для всего мира таковым не являлось. Хорошо было известно о жертвах среди мирных жителей, о разрушениях жилых домов, школ, больниц.

Больше того, правду можно было найти и в самой Америке. Г. Солсбери был первым буржуазным журналистом, посетившим Демократическую Республику Вьетнам, но отнюдь не первым американцем, увидевшим на земле Северного Вьетнама результаты варварских действий своих соотечественников.

Ещё за год до него в ДРВ побывали коммунист Г. Аптекер и один из лидеров движения «Новые левые» – профессор С. Линд. Вернувшись домой, они постарались сделать правду достоянием как можно большего числа американцев: устраивали пресс-конференции, публиковали статьи, печатали книги. Кроме этого сторонники мира в США выпускали листовки, брошюры, фотодокументы, обличающие прямых и косвенных убийц вьетнамского народа. Издаваемая в Америке прогрессивная газета «Нэшнл гардиан» регулярно публиковала репортажи У. Бэрчетта из Демократической Республики Вьетнам, разоблачавшие убийц – солдат и офицеров американской армии.

Но большая часть американцев, привыкшая получать новости из «своих» лояльных, солидных официальных буржуазных источников, относилась к этим фактам с определённым предубеждением.

Репортажи Г. Солсбери явились для них сенсацией только потому, что были опубликованы в «Нью-Йорк таймс». Она первой из буржуазных газет США сообщила известные всему миру факты, увеличив тем самым свой актив доверия у читателей. «Нью-Йорк таймс» доказала несоответствие слов и дел президента. Перед ноябрьскими выборами Джонсон сделал заявление о том, что самолёты США якобы никогда не бомбили население ДРВ. С такими же заверениями выступал государственный департамент. 23 декабря 1966 г., всего за 2 дня до появления репортажей Г. Солсбери, он в который раз уже подтвердил:

Теперь Вашингтону пришлось заговорить иначе: «Мы сожалеем о жертвах. Мы делаем всё возможное, чтобы свести их к минимуму…» В затруднительном положении оказался и Пентагон. Он также вынужден был впервые сделать официальное признание, запоздавшее на 2 года, что бомбы и другие взрывчатые вещества падали на гражданские объекты.

Ожесточённые и даже открыто враждебные отношения сложились в тот период между правительственными чиновниками и корреспондентами «Нью-Йорк таймс».

Не случайно после опубликования его первых репортажей на газету оказали давление из Вашингтона. Часов в 10 вечера государственный секретарь Д. Раск позвонил А. Сульцбергеру и осведомился, правильные ли вопросы задаёт его корреспондент в Северном Вьетнаме. «Надеюсь, да», – ответил А. Сульцбергер, которого этот звонок поднял с постели. После этого разговора он тут же позвонил одному из ответственных сотрудников газеты и попросил узнать, какие вопросы, по мнению Д. Раска, следовало бы Г. Солсбери задавать в ДРВ. У государственного секретаря, как оказалось, не нашлось готового ответа на этот вопрос[80].

Видный американский обозреватель У. Липпман писал в ответ на репортажи корреспондента «Нью-Йорк таймс», что, освещая события так, как тот видел их из Ханоя,

После такого «откровения» У. Липпман призывал запретить дальнейшую публикацию репортажей, о которых он отозвался весьма нелестно, как о «чепухе, вводящей в самообман».

Видимо, владельцы и редакторы «Нью-Йорк таймс» и сами решили, что зашли слишком далеко. В редакции начались распри. В результате вслед за первыми репортажами из ДРВ она выпустила на страницы газеты своего «ястреба» – X. Болдуина, её военного обозревателя.

Газета стала помещать его обзоры рядом с репортажами Г. Солсбери, при этом выступления X. Болдуина иногда в 2–3 раза превосходили по объёму сообщения из ДРВ. В своих материалах редакционный «ястреб», отстаивая точку зрения официальных представителей Вашингтона, превозносил воздушных агрессоров США.

Так, например, в одной из его статей, озаглавленной «Бомбардировки Севера» и сопровождавшейся выразительным подзаголовком «Официальные представители США утверждают, что это было оправданно и эффективно», автор доказывал, что

А то, что они разрушали гражданские объекты и вызывали множество жертв среди мирного населения, по мнению X. Болдуина, отнюдь не являлось преступлением, а лишь доказывало точность… бомбометания.

В своём стремлении принизить эффект публикации репортажей Г. Солсбери редакторы после того, как на них было оказано давление, так перестарались, что допустили явное противоречие. В одной из статей X. Болдуина утверждалось, что данные о жертвах гражданского населения, приведённые в репортажах из Ханоя на основании подсчётов ДРВ, «грубо преувеличены». А в другом материале этого же номера за 30 декабря 1966 г., в интервью А. Сильвестра, помощника министра обороны США по связям с общественностью, который до своей отставки в 1967 г. был одним из главных творцов техники манипулирования информацией в Пентагоне, говорилось, что, когда он прочёл в одном из сообщений Г. Солсбери, сколько мирных жителей было убито в одном из северовьетнамских городов во время налёта американской авиации, он прокомментировал это так: «…удивительно низкая цифра».

Вьетнам, вызывая у одних американцев обострённое чувство вины, прививал другим чёрствость и безразличие к страданиям людей. Характерно, что взгляды и тех и других находили место на страницах «Нью-Йорк таймс». Особенно наглядно это проявилось при публикации сообщений из ДРВ. В одном из номеров газета поместила на второй полосе репортаж Г. Солсбери, рассказывающий о жертвах бомбардировок, а на следующей, третьей – материалы, выражавшие поддержку курса администрации США в этом районе.

Подобная манера противопоставления должна была снизить эффект воздействия репортажей из ДРВ на читателей. Она носит название приёма двусторонней аргументации. «Нью-Йорк таймс» прибегала к нему довольно часто. Это позволяло ей, с одной стороны, продемонстрировать свою «независимость», добиваясь выгодного пропагандистского эффекта, а с другой – уменьшить или свести на нет результат её критических выступлений. Так было и на этот раз. Между тем правительство США по-прежнему придерживалось своих зловещих планов. Бомбардировки ДРВ, ужасающие последствия которых описывал корреспондент газеты, продолжались до ноября 1968 г., когда бесперспективность этих акций, а также давление общественности заставили президента Джонсона прекратить их, что, впрочем, не помешало позже Никсону возобновить бомбардировки.

Материалов, оправдывающих политику правительства США во Вьетнаме, в газете в то время было тоже немало. В самом американском обществе, несмотря на сомнения, возникшие в связи с войной, не было чётко определившегося мнения по этому вопросу. Опрос общественного мнения студентов вашингтонских колледжей в 1966 г. показал, что 66% опрошенных высказались против неограниченных бомбардировок Северного Вьетнама… но 72% были против полного ухода США из Индокитая.

Спасают народ… истребляя его

Однако положение и настроение американцев во Вьетнаме заметно менялись. К 1968 г., как свидетельствовал А. Дж. Лэнггат,

Впервые «Нью-Йорк таймс» сообщила о происшедшем в Сонгми… как о крупной военной победе американских солдат. Об этом рассказывалось в опубликованном на первой полосе материале в номере от 17 марта 1968 г., где отмечалось, что «операция прошла, как часы. Удар застал противника врасплох». Можно, конечно, предположить, что редакторам не были известны в то время подлинные факты и они вынуждены были принять версию тех офицеров, которые в своих донесениях выдали массовый расстрел мирных жителей за большую победу над противником.

Генерал У. Уэстморленд поздравил в телеграмме офицеров и солдат роты «С» 1-го батальона 20-го пехотного полка, проводивших операцию в этом районе, с «выдающимся боевым успехом». В тот день за 3 часа было убито 567 мирных вьетнамских граждан: женщин, детей, стариков. Капитан Медина и лейтенант Колли, возглавлявшие карательные действия роты «С», рапортовали о победе над Вьетконгом. Официально было объявлено, что противник потерял убитыми 128 человек.

Прошло 20 месяцев, пока мир узнал, что в действительности произошло в Сонгми. Только у одного человека из всех участвовавших, наблюдавших или слышавших об этом преступлении появилась потребность раскрыть его. Это был солдат Р. Риденауэр. В штабе в Дукфо он узнал об операции по уничтожению деревни, разговаривал с 5 очевидцами резни. Но, опасаясь за свою безопасность, Р. Риденауэр за всё время своей службы в армии не предпринял никаких решительных действий. Большинство его друзей, с которыми он беседовал о событиях в Сонгми, советовали забыть об этом. 29 марта 1969 г., год и 13 дней спустя после резни, Р. Риденауэр разослал 29 писем одного и того же содержания. В них он сообщал, что ему стало известно о чёрных делах американцев в марте 1968 г. во Вьетнаме в районе Пинквиль.

Большинство этих писем вообще осталось без ответа, только 2 конгрессмена приняли некоторые меры. К середине августа стало очевидно, что по крайней мере против лейтенанта Колли будет выдвинуто обвинение в том, что он совершил военное преступление.

Однако много месяцев спустя, когда американская общественность начала постепенно узнавать, что же случилось в этой вьетнамской деревне, и когда после расследования для печати 5 сентября 1969 г. было передано сообщение – 12 строк, что против лейтенанта Колли возбуждено, согласно статье 118, дело по обвинению в убийстве и других преступлениях против мирных граждан во Вьетнаме, «Нью-Йорк таймс» не слишком старалась донести это известие до читателей: оно оказалось напечатанным между рекламными объявлениями на 38-й полосе. Она не проявила к этому никакого внимания. Другие газеты Америки также подали его очень скупо либо не напечатали вовсе.

Дело пытались скрыть от общественности. Лейтенантом Колли жертвовали лишь для того, чтобы главные виновники вышли сухими из воды. Р. Риденауэру армейские власти запретили сообщать подробности обвинения органам печати. Как же реагировала на эти события газета, претендующая на то, чтобы сообщать все новости?

В середине октября 1969 г. в Вашингтоне поползли первые слухи, что войска США учинили массовое убийство мирных вьетнамских граждан. Об этом узнала «Нью-Йорк таймс», но не сочла необходимым интересоваться деталями. Как заявил в интервью одной вашингтонской газете защитник Колли Дж. Лейтимер, главным тогда был вопрос, как избежать гласности. Ни одна газета об этом ничего не напечатала, «Свободная пресса» США не спешила содействовать раскрытию преступления.

Возможно, на этом всё и закончилось бы и американцы никогда не узнали бы всей правды, если бы публицист С. Херш не занялся расследованием дела лейтенанта Колли по собственной инициативе.

Узнав, что армейские власти пытаются судить при закрытых дверях какого-то лейтенанта, убившего во Вьетнаме 75 мирных граждан, С. Херш заинтересовался и попытался узнать подробности дела. Процесс сбора материала оказался довольно трудоёмким. С. Херш ездил и летал из конца в конец по всей стране, встречался с официальными и неофициальными лицами, в том числе с очевидцами и участниками кровопролития, включая лейтенанта Колли. С. Херш нашёл его в Форт-Беннинге, куда тот был переведён. В журналистских кругах стало известно, что С. Херш готовит материал по данной теме. Когда у него появилось достаточно материала для опубликования, он предложил рукопись ряду наиболее популярных журналов, в том числе «Лайф» и «Лук», но они не проявили особого интереса к статье.

В конце концов С. Херш обратился к вашингтонскому агентству печати Диспатч Ньюс Сервис, и оно по телексу передало статью редакциям 50 газет. 36 из них приобрели её и напечатали на следующий день.

Следовательно, «Нью-Йорк таймс» приступила к подготовке публикации, лишь когда ей стало ясно, что правду о трагедии в Сонгми уже нельзя скрывать от американской общественности. Характерно, что публикация сообщения Б. Смита оказалась приурочена к тому моменту, когда американцы могли узнать подлинные факты и из других источников, т. е. когда задержка не имела никакого смысла и могла бы привести к поражению газеты в постоянной конкурентной борьбе за читательскую аудиторию.

При этом важно то, что, раскрывая истинные факты, «Нью-Йорк таймс» стремилась дать им интерпретацию, ничего общего с реальным положением вещей не имеющую. Она хотела убедить читателей в том, что трагедия Сонгми всего лишь досадная случайность, происшедшая исключительно по вине отдельных лиц и ни в коем случае не типичная для армии США в целом. То, что американские солдаты действуют во Вьетнаме по принципу: «Необходимо разрушить город для того, чтобы его спасти», – и осуществляют там тактику выжженной земли, газета не афишировала. «Нью-Йорк таймс» преподносила происшедшее в Сонгми как отдельный факт, а не закономерность, вытекающую из самого характера несправедливой войны Соединённых Штатов против вьетнамского народа. Признать последнее значило бы выдвинуть обвинение развязавшему эту войну американскому империализму, а этого газета сделать не могла. В этом смысле приведённый выше пример вполне типичен: если «Нью-Йорк таймс» не в состоянии замалчивать факты, невыгодные для её класса, то их интерпретация даётся в нужном для него русле. Газете не откажешь в умении изворачиваться. К тому же тактика давно отработана: сначала замалчивание, а уж когда оно не приносит своих результатов, идёт в ход тенденциозное и одностороннее комментирование.

Но, несмотря на все старания, буржуазной прессе Соединённых Штатов не под силу было доказать недоказуемое. Кровавые дела на территории Вьетнама не приносили американскому империализму никаких лавров, кроме гнева и возмущения миролюбивых народов земного шара.

Прогрессивной общественности всего мира было ясно то, о чём умалчивала «Нью-Йорк таймс», а именно: между преступными целями войны и выбором методов её ведения есть непосредственная связь. Чем преступнее цели, тем преступнее методы.

Переоценка ценностей

Критическое отношение «Нью-Йорк таймс» к политике США во Вьетнаме росло по мере того, как война всё менее отвечала интересам класса, представляемого газетой. К тому же она давно перестала быть чисто внешней проблемой. Конфликт всё более распространялся в глубь самой Америки, расколов общество на противостоящие друг другу группировки.

Если прежде, в начале 60-х годов, военно-промышленные монополии США почти не встречали противодействия в осуществлении своей политики в Индокитае, то теперь положение существенно изменилось: представители большого бизнеса – подлинные хозяева Америки – заняли различные, подчас противоположные позиции по отношению к данной проблеме. Некоторые из них, притом весьма влиятельные, уже открыто высказывали недовольство затянувшейся авантюрой.

К тому времени многие в американском обществе меняли свои взгляды, так как становилось наконец понятно, что война проиграна. Поняла это и «Нью-Йорк таймс», что, конечно, отразилось на её редакционной политике.

Поэтому в период, продолжавшийся с 1971 по 1973 г., – время завершения прямой военной интервенции Соединённых Штатов во Вьетнаме – газета в целом настойчиво выступала за скорейшее окончание войны, за полный вывод американских войск из Вьетнама. Она стремилась оказать в этом направлении давление на правительство Никсона.

Позиция «Нью-Йорк таймс» по вьетнамской проблеме стала более чёткой. Об этом свидетельствует, в частности, анализ содержания её номеров за май 1971 г. Всего на этом этапе газета поместила по данной теме 337 материалов. Ею были опубликованы 24 редакционные статьи, осуждавшие политику правительства во Вьетнаме.

Помимо редакционных на страницах газеты было помещено ещё 124 других материала самых разнообразных жанров, в которых критически оценивалась политика США в Юго-Восточной Азии. Освещались события и в самих Соединённых Штатах, происходившие в связи с войной в Индокитае, в которых подробно рассказывалось об антивоенных демонстрациях, о расправах полиции над их участниками, о разногласиях среди конгрессменов, об антивоенных лобби, т. е. о том, каким образом вьетнамская война оказывала влияние на американское общество.

Газета всё же ещё помещала, хотя значительно реже, чем ранее, публикации (их насчитывалось 46), в которых поддерживался курс правительства США в Юго-Восточной Азии. В этой группе находится всего одна редакционная статья. При этом само выражение поддержки стало носить гораздо более сдержанный характер, чем в предшествующие годы.

Одновременно в «Нью-Йорк таймс» появились выступления, в которых выдвигалось требование добиваться победы во Вьетнаме. Число их невелико, за весь месяц 7 материалов такого рода. Однако появление их на страницах газеты говорит о том, что она всё же отдавала дань и тем силам в американском обществе, которые выступали за продолжение войны до победного конца.

В Соединённых Штатах впервые за всю историю страны возникла широкая «лояльная оппозиция», вылившаяся в массовое движение огромных масштабов. В конгрессе создалась оппозиционная группа видных и влиятельных конгрессменов. Продолжало заметно активизироваться антивоенное движение. По всей территории Америки светские и религиозные руководители организовали сбор подписей под петициями протеста. Страну потрясли мощные демонстрации и выступления противников вьетнамской войны, в которых зачастую участвовало около ¼ млн человек, – фактор, который не могла не принимать во внимание «Нью-Йорк таймс». Вьетнам наносил США не только военное, но и моральное поражение. Престиж Америки пал в глазах мирового общественного мнения так низко, как никогда.

Является ли всё происходящее результатом ошибки одного человека или в этом повинна вся система, интересами которой руководствовались президенты, принимая свои решения, – это сомнение возникло у американцев во время войны США во Вьетнаме. Как писал об этом Г. Солсбери,

Г. Солсбери, как и многим другим апологетам буржуазного строя, хотелось бы доказать, что война явилась следствием заблуждения, чьих-то личных ошибок, просчётов, ко не обвинительным актом самим основам общества. Однако в действительности дело обстояло именно так.

Вьетнам привёл к опасной концентрации власти в руках президента. Конгресс устранился от дел и стал играть пассивную роль. Это вызывало недовольство и беспокойство многих представителей капитала и политиков среднего эшелона. Война во Вьетнаме всё больше расшатывала экономику Соединённых Штатов, оттягивая силы и средства, которые американский империализм надеялся с большей для себя выгодой использовать в других областях. Весь этот комплекс проблем отразился на редакционной политике «Нью-Йорк таймс», вызвав в ней определённые перемены.

«Нью-Йорк таймс» теперь уже решительно выступала за окончательное решение вьетнамской проблемы путём переговоров. Но при этом она по-прежнему не отказывалась от аргументов такого рода: при выработке соглашения в Париже США должны, хотя бы частично, добиться тех целей, которых им не удалось достичь на полях сражений. Это требование она отстаивала в течение ряда лет. Однако, если переговоры затягивались, газета перекладывала ответственность за это на вьетнамскую сторону, а не на руководителей американского правительства. А если на той или иной стадии они начинали продвигаться вперёд, то «Нью-Йорк таймс» объясняла это читателям тем, что Ханой шёл на уступки под давлением американской военной мощи, стараясь не признавать того факта, что в действительности под ударами вьетнамских патриотов США всё более утрачивали свои позиции как на поле боя, так и за столом переговоров. Таким образом, оставаясь верной себе, газета придерживалась интерпретации фактов, наиболее отвечающей интересам правящего класса – империалистической буржуазии.

Газетный хамелеон

К концу второго и началу третьего этапа вьетнамской войны «Нью-Йорк таймс» всячески старалась привить читателям сознание важности и ценности человеческой жизни. Она даже выражала недоумение по поводу того, как можно ещё

Эти заявления полностью противоречили утверждениям «Нью-Йорк таймс», выдвигаемым в период эскалации. Газета ставила теперь жизнь американских солдат выше престижа США, т. е. стремилась произвести в сознании читателей переоценку ценностей, в данном случае человеческой жизни. Такие перемены в позиции «Нью-Йорк таймс» являются одним из свидетельств манипуляции газеты общественным мнением американцев, попыткой повлиять на него нужным ей образом. Создавая соответствующую психологическую атмосферу, газета затем убеждала в «бессмысленной смерти»[87] солдат США во Вьетнаме с целью вызвать у читателей отрицательное отношение к политике своего правительства в этом районе. То, что молодые американцы гибнут в этой войне напрасно, стало одним из главных аргументов газеты в тот период. Он выдвигался ею в 1971–1973 гг. взамен рассуждений о долге и обязанностях американцев защищать Южный Вьетнам от коммунистов, даже если это ставило под угрозу жизнь солдат США.

Изменение аргументации сочеталось на страницах «Нью-Йорк таймс» с созданием совсем иного образа вьетнамской войны, ничего общего не имеющего со стереотипными представлениями периода эскалации. Теперь газета преподносила читателям войну США во Вьетнаме как катастрофу, как «бесконечный и бессмысленный конфликт», заведший в тупик американскую политику, и как «самую печальную и трагическую ошибку в американской истории».

Для того чтобы проследить, насколько радикальны были перемены в редакционной политике «Нью-Йорк таймс» по данной проблеме, возьмём для сопоставления два номера газеты. Это даст возможность рассмотреть на конкретном примере те образы и пропагандистские установки, которые «Нью-Йорк таймс» формировала в сознании читателей.

Первый номер датирован 7 августа 1964 г. и относится к периоду, когда газета полностью поддерживала экспансионистскую политику правительства США. Второй номер взят за 8 мая 1971 г. – время, когда она, убедившись в бесперспективности данного курса, выступала за выход Соединённых Штатов из войны во Вьетнаме.

Как видно из сопоставительного анализа номеров, относящихся к разным этапам войны во Вьетнаме, образы и оценки этой войны, политики США в Юго-Восточной Азии, действий американских солдат во Вьетнаме, а также пропагандистские установки «Нью-Йорк таймс» изменились, что свидетельствует об эволюции её редакционной политики. Между тем характер вьетнамской войны не менялся. Она на всех этапах была со стороны Соединённых Штатов несправедливой и преступной. Таким образом, «Нью-Йорк таймс» осуществляла манипуляцию сознанием американцев с помощью аргументированных обобщений, сочетавшихся с внедрением соответствующих пропагандистских образов и установок, изменявшихся в зависимости от тех задач, которые ставила перед собой газета в каждый конкретный период, руководствуясь потребностями своего класса.

Всё это подтверждает на практике ленинское замечание о том, что

К последнему этапу вьетнамской войны газеты и журналы стали несколько смелее называть вещи своими именами. Так, некоторые периодические издания начали именовать ложь, связанную с войной, ложью, а не «частью кризиса доверия» или «свидетельством недостатка искренности» – витиеватыми штампами, которыми они пользовались ранее.

Американская буржуазная пресса использовала иногда довольно тонкие и изощрённые приёмы манипуляции. Например, когда война себя уже не оправдывала, она давала на своих страницах выход недовольству политикой США в Индокитае, но при этом отводила удар от истинных творцов этой политики. Критике с её стороны подвергались в таких случаях второстепенные политические фигуры, тогда как важные решения, определяющие степень участия США в этой войне, по американской конституции могли принимать только конгресс и президент. Так она применяла приём «правдоподобия», допускающий определённую дозу критики. Он обычно шёл в ход для воздействия на сравнительно хорошо информированную и знающую аудиторию.

Когда представителям большого бизнеса Соединённых Штатов стало ясно, что продолжение войны в Индокитае может привести страну к национальной катастрофе, мощные кланы американских монополий, убеждённые в бесперспективности и несостоятельности правительственного курса во Вьетнаме, решили вступить в схватку с теми, кто ратовал за продолжение агрессии в Юго-Восточной Азии. Орудие для борьбы было выбрано весьма эффективное – «большая пресса».

13 июня 1971 г. на страницах «Нью-Йорк таймс» появились статьи о политике Соединённых Штатов в Индокитае, подготовленные на основе секретных документов министерства обороны США, собранных в 47 томах под названием «История принятия американских решений в отношении политики во Вьетнаме». Так началась в американской печати «сенсационная» кампания по разоблачению тайны, в которой зародилась и развилась война США в Юго-Восточной Азии.

Запоздалое признание

«Газета газет» капиталистической Америки рассказывала всему миру о планах и методах империализма в Индокитае, предавала гласности неопровержимые доказательства, раскрывающие подлинную историю этой грязной войны.

После появления первых статей от газеты потребовали прекращения публикаций. Её издатель – А. Окс-Сульцбергер получил телеграмму следующего содержания от министра юстиции Дж. Митчелла:

Газета отвергла просьбу добровольно воздержаться от дальнейшего изложения на своих страницах этих материалов. Редакция продолжала печатать их ещё 2 дня. Тогда по указанию министерства нью-йоркский суд вынес решение о приостановке публикации и возбудил дело против газеты, её издателей и редакторов. Началась тяжба, громко именуемая «Соединённые Штаты Америки против „Нью-Йорк таймс компани“». «Нью-Йорк таймс» трактовала сам факт публикации документов как свидетельство «свободы печати», как её право «высказывать своё мнение, невзирая на последствия»[89]. Она заявила, что доведёт дело до Верховного суда, если потребуется, как оно впоследствии и оказалось, отразить эту попытку правительства установить цензуру.

В данном случае за подобными высказываниями «Нью-Йорк таймс» скрывался лишь формальный спор между буржуазной газетой и буржуазным правительством – представителями одного и того же класса. Замечания газеты против цензуры носили демагогический характер, так как цензура или контроль над новостями существовали, как отмечалось ранее, и на первом этапе войны во Вьетнаме, в 1964–1966 гг. Однако тогда они протеста у неё не вызывали, поскольку между «Нью-Йорк таймс» и правительством серьёзных разногласий по вьетнамской проблеме не существовало. Теперь, на третьем этапе, в 1971–1973 гг., когда они возникли и обострились, газета стала выражать своё недовольство цензурой, отведя себе роль борца за свободу слова.

В действительности же секретные документы Пентагона увидели свет вследствие ожесточённой борьбы и раскола в высших сферах американского общества. «Нью-Йорк таймс» напечатала их по решению своих владельцев, располагающих поддержкой представителей промышленных и банковских кругов, в частности дома Моргана и других, расположенных главным образом на северо-востоке Америки: в Нью-Йорке, Филадельфии, Чикаго, Бостоне, – и некоторых западных, например в Лос-Анджелесе, которые издавна поддерживают прочную связь с «Нью-Йорк таймс» и остальными «газетами мнений». Ведь именно эти круги, имеющие большое влияние в правительстве и в финансово-экономических сферах США, обладающие миллиардами и миллиардами долларов и извлекающие прибыли из долгосрочных кредитований различных отраслей американского бизнеса, выражали острое недовольство войной во Вьетнаме. Она уже перестала приносить им выгодные дивиденды, как это было на первых стадиях, напротив, расшатывала те отрасли экономики, куда эти промышленно-банковские центры обычно вкладывали свои капиталы.

Поэтому они, видимо, и санкционировали эту сенсационную «утечку информации» в печать с расчётом вызвать нужную реакцию общественного мнения в Соединённых Штатах и в зарубежных странах и в итоге достичь своих целей. В любом случае инициаторами разоблачительных публикаций стали те силы, которые не намерены были причинять какой-либо вред истэблишменту. Напротив, они хотели устранить возможную угрозу его существованию, повлияв на политический курс правительства США во Вьетнаме. «Элитарная» газета взяла на себя в данном случае роль корректировщика политики правительства.

Опасность подобной акции была тщательно взвешена. Как указывалось в выводе специальной группы, созданной в Вашингтоне сразу же после публикаций документов для их изучения, обнародование секретного доклада Пентагона не причинило ущерба национальной безопасности США.

Так или иначе, но, когда информация становится достоянием прессы и всплывают сенсационные разоблачения, подобные публикациям 1971 г., где-то за ними, в тени, всегда стоят мощные политические кланы, решившие, что наступил момент для использования эффективного корректирующего аппарата большой прессы. В самом американском правительстве в таких случаях начинают гадать, кому на руку та или иная кампания. А рядовым читателям буржуазная печать преподносит её как свидетельство своей «объективности и независимости».

Характерно, что в данном случае, как и в ряде других, не столь значительных и менее сенсационных, главным источником «утечек» информации в печать являлись именно должностные лица, близкие к правительственным кругам. Как сказал один американский корреспондент, правительство Соединённых Штатов – «единственное решето в мире, которое протекает сверху».

Г. Солсбери в своей книге «Без страха и упрёка» даже проводит мысль о том, что помещение в газете пентагоновских документов привело к изменению политики правящей администрации в Юго-Восточной Азии и тем самым вытащило Америку из трясины войны. В действительности же выпуск их в свет явился следствием крушения политики США в этом регионе. Секретные документы Пентагона смогли увидеть свет не потому, что «Нью-Йорк таймс» наконец поняла: то, что творят американские солдаты на земле Вьетнама, – преступление и грубое нарушение норм международного права. И даже не политическая дальновидность сама по себе привела «Нью-Йорк таймс» и другие буржуазные органы печати к оппозиции в этом вопросе.

Упорная, героическая борьба вьетнамского народа, опиравшегося на поддержку Советского Союза и других стран социалистического содружества, а также политический, экономический и военный крах марионеточного сайгонского режима убедили их не только в нереальности победы, но и в невозможности достижения своих, хотя бы самых минимальных целей в этой части земного шара. Именно данные факторы, а не те или иные публикации буржуазных изданий определили в конечном счёте политику США и привели к их уходу из Вьетнама. Под воздействием реальной обстановки сами эти публикации стали возможны и необходимы.

Война во Вьетнаме мешала экспансионистским устремлениям американского империализма в других районах мира, в первую очередь на Ближнем Востоке, где он надеялся извлечь для себя несравненно большие выгоды. Характерно в этой связи признание «Нью-Йорк таймс» о том, что

Откровенно это можно с полным основанием отнести и к самой газете.

Призрак Вьетнама поднимается вновь

Поражение США во Вьетнаме оставило глубокие раны в сознании американской нации, сказалось на различных сторонах её жизни. Страх повторения результатов интервенции, получивший в Соединённых Штатах название «вьетнамский синдром», явился психологическим и моральным фактором, в какой-то мере сдерживающим воинственные устремления американского империализма.

Не случайно «Нью-Йорк таймс», а также другие буржуазные органы печати США достаточно сдержанно отнеслись к мифу о «коммунистическом заговоре» в Сальвадоре, к обвинениям в адрес Никарагуа, якобы снабжающей оружием «террористов» в центральноамериканских странах. В современных условиях они вынуждены были более взвешенно подходить к анализу и оценкам событий, происходящих в Центральной Америке.

Если в 60-е годы «Нью-Йорк таймс» неизменно следовала версии администрации Джонсона о «террористах» Южного Вьетнама, то в начале 80-х годов газета с неудовольствием указывала:

Газета считала, что политика, проводимая Белым домом в этом районе, недостаточно гибкая. Её позиция становилась решительнее по мере того, как росло беспокойство общественности, которое, по мнению «Нью-Йорк таймс», находилось в прямой пропорции к масштабам американского вмешательства в Центральной Америке. Озабоченность проявляли даже некоторые сотрудники Центрального разведывательного управления – организации, отвечающей за проведение тайных операций.

Видимо, не случайно произошла очередная «утечка» информации в печать. «Нью-Йорк таймс» предала огласке сверхсекретный документ Совета национальной безопасности, посвящённый политике вашингтонской администрации в Центральной Америке. В документе содержалось описание обширной программы подрывных действий США против латиноамериканских правительств, чей внешнеполитический курс не соответствует стандартам «поведения», требуемого от них «дядюшкой Сэмом».

Программа включала проведение диверсионных вылазок, организацию вооружённых бандитских формирований, использование дискриминационных мер и различных политических и экономических санкций, а также акций с целью дестабилизировать правительства этих государств. Основная роль в этих замыслах отводилась Центральному разведывательному управлению.

Опубликование секретного документа вызвало многочисленные комментарии в американской печати и переполох в Белом доме. Разразился скандал. Правительство стало принимать экстренные меры по выявлению виновников «утечки». По личному указанию помощника президента по национальной безопасности Р. Кларка на ноги поставили Федеральное бюро расследования. Начались допросы всех, причастных к хранению документа. Пустили в ход детекторы лжи. Но утешительных результатов не добились. Тем временем впервые с трагических времён войны США во Вьетнаме президент Рейган вновь публично начал ссылаться на пресловутую «теорию домино». В его речах раздавались утверждения о том, что, если сальвадорское правительство падёт, за ним последуют Коста-Рика, Гондурас, Панама. Теперь Америка защищает так же, как она защищала когда-то южновьетнамских марионеток, сальвадорскую хунту. Президент провозгласил целью США не допустить, чтобы вслед за ней пали нынешние режимы в других государствах Центральной Америки.

Белый дом прибегнул к избитой риторике о «советской и кубинской угрозе», проявив полное нежелание понять реальные проблемы, стоящие перед районом Центральной Америки и Карибского бассейна. Извращая известные всему миру факты, Вашингтон представлял сальвадорский режим, виновный в гибели тысяч ни в чём не повинных людей, «образцом демократии» в регионе, а патриотические силы этой страны, ведущие борьбу против тирании, обвинял в «терроризме и насилии».

Однако Америка уже не та. Свидетели вступления на пост президента Дж. Кеннеди помнят, как в морозное январское утро 1961 г. он провозгласил с трибуны Капитолия, что его страна заплатит любую цену, вынесет любое бремя, переживёт любые лишения, поддержит любого друга и выступит против любого противника, чтобы обеспечить сохранение и успех свободы. Под ней следовало понимать сохранение буржуазного образа жизни и власти крупного капитала. Это говорилось на начальной стадии вооружённого вмешательства США во Вьетнаме.

Прошло 12 лет. Война завершалась. С того же места на Капитолийском холме в Вашингтоне в 1973 г. другой президент – Р. Никсон вынужден был признать, что прошло то время, когда Америка превращала конфликты других стран в свои собственные, брала на себя ответственность за будущее всех прочих государств и считала своим долгом указывать народам, как решать их проблемы.

К пониманию этой истины американцев привело поражение их страны во Вьетнаме. Многие из них её усвоили. Многие, но не все. Администрация США резко активизировала своё вмешательство во внутренние дела государств Карибского бассейна. Продолжающиеся вторжения американских наёмников в Никарагуа наглядно показывают те методы, которыми действует Вашингтон в настоящее время. Однако безоговорочной поддержкой общественности, а также средств массовой информации США он уже не располагает. Высокопоставленные лица Белого дома расточали высокопарные заверения о необходимости «защищать демократию», а «Нью-Йорк таймс» публиковала высказывания их критиков о том, что так же,

К «Нью-Йорк таймс» присоединились и другие представители «большой прессы» США. «Вашингтон пост», например, опубликовала интересный материал, представляющий на первый взгляд в основном историческую ценность, но, как оказывается, актуальный и для настоящего времени. В нём приводилось свидетельство бывшего офицера Центрального разведывательного управления 41-летнего Ф. Личти о том, что администрация Джонсона и ЦРУ в 1965 г. сфабриковали «доказательства» того, что война во Вьетнаме ведётся с помощью поставок оружия из-за рубежа. Это делалось для оправдания американского вмешательства в дела вьетнамского народа.

В то время был разработан план операции, в ходе которой намечалось погрузить большое количество оружия, произведённого в социалистических странах и собранного на складах ЦРУ, на судно, похожее на вьетнамское. Затем предполагалось потопить это судно на мелководье, якобы в ходе сражения, после чего оставалось самое простое: пригласить западных журналистов, показать им «захваченное в бою» оружие как признак того, что вьетнамские партизаны получают помощь извне. А уж представители буржуазной печати раструбят об этом по всему миру.

Другой план был гораздо более «деликатным». Согласно ему, следовало отпечатать множество почтовых марок с изображением вьетнамцев, сбивающих вертолёт американской армии. Марка должна была быть выполнена высокопрофессионально, в несколько цветов. Именно это обстоятельство, по замыслам авторов плана, должно было свидетельствовать о том, что она отпечатана в Демократической Республике Вьетнам, поскольку у южновьетнамских партизан для изготовления её не оказалось бы необходимой полиграфической базы. По признанию Ф. Личти, ЦРУ изготовило многие листы таких марок, на которые потом нанесли вьетнамские названия и разослали во все концы. ЦРУ особенно позаботилось о том, чтобы они попали в руки журналистов.

По мнению газеты, разведывательному ведомству при помощи данной операции удалось одержать крупную пропагандистскую победу. Многократно увеличенное цветное изображение этой марки появилось на обложке американского иллюстрированного журнала «Лайф» от 26 февраля 1965 г. Через два дня вышла в свет нашумевшая «Белая книга» о вооружённой борьбе во Вьетнаме. Она была опубликована администрацией Джонсона и озаглавлена «Агрессия с Севера». Марка, размноженная к тому времени ЦРУ, должна была служить одним из подтверждений упоминавшихся в ней «фактов».

Подобные планы и осуществляемые по ним операции, разумеется, не были единичными. Цель их – обмануть конгресс и американский народ. Ф. Личти особенно хорошо запомнил два вышеописанных плана потому, что вскоре на страницах американских газет и журналов, а также в передачах телевидения в то время замелькали многочисленные сообщения о соответствующих событиях. Ф. Личти сначала не решался публично рассказать об этих операциях, но затем всё же осмелился сделать этот шаг, заявив:

Очень многие в политических, дипломатических, журналистских и даже военных кругах Соединённых Штатов выражали опасение, что их страна скатывается к новому конфликту, похожему на вьетнамский. «…Рональд Рейган возродил призрак Вьетнама»[94], – признал американскии еженедельник «Ньюсуик». В статье, распространённой 11 февраля 1985 г. информационной службой «Нью-Йорк таймс», не без опасения констатируется, что администрация США представляет в конгресс чрезмерно оптимистичные отчёты о войне в Сальвадоре.

«Ситуация напоминает взаимоотношения между конгрессом и органами исполнительной власти во время войны во Вьетнаме», – говорилось в этом материале. США оказываются всё глубже втянутыми в войну, в то время как администрация периодически занимается не анализом ситуации, а умиротворением американцев.

Однако общественность Америки, наученная горьким опытом неудачной авантюры США во Вьетнаме, не слишком склонна к успокоению: чем заканчиваются подобные акции, ей уже хорошо известно, поэтому она бьёт тревогу не только по поводу Сальвадора, но и по поводу политики Белого дома в Центральной Америке в целом.

Например, члены антивоенных и религиозных организаций страны вручили представителю госдепартамента в начале 1985 г. письмо на имя госсекретаря США Дж. Шульца, в котором решительно выступили против эскалации американского вмешательства в Центральной Америке.

Члены организаций сообщили, что свыше 40 тыс. американцев готовы принять участие в маршах протеста и ненасильственных акциях гражданского неповиновения в случае осуществления США вооружённой интервенции в Центральной Америке или продолжения наращивания там милитаристских приготовлений.

«Нью-Йорк таймс» не могла не откликнуться на подобные настроения общественности, скорректировав свою редакционную политику. Так, например, в одной из своих статей, опубликованной под выразительным заголовком «И у латиноамериканцев тоже есть права», газета подчёркивала, что американские президенты давно уже «яростно реагировали практически на любое проявление независимости со стороны латиноамериканских националистов»[95].

Газета замечала, что, прежде чем впадать в панику из-за «советского и кубинского влияния» в Центральной Америке, американцам следовало бы ещё раз проанализировать истоки и принципы их политики в этом регионе, их давние попытки держать под контролем военную, экономическую и культурную жизнь государств данного региона. «Нью-Йорк таймс» задавала вопрос:

Итак, если в середине 60-х годов газета пропагандировала на своих страницах «твёрдый курс» в отношении Вьетнама и активно поддерживала эскалацию, осуществляемую правящими кругами Соединённых Штатов, одобряя всё, вплоть до риторики и демагогических высказываний официальных лиц Белого дома, то теперь, в середине 80-х годов, она стала «заботиться» о праве народов на независимость и суверенитет. «Нью-Йорк таймс» вынуждена лавировать в меняющейся обстановке в мире и в борьбе за читателя. Кроме того, возможная авантюра, направленная против Никарагуа, могла бы повлечь за собой весьма опасные последствия для самих Соединённых Штатов. Учитывая данные факторы, «Нью-Йорк таймс» заняла сдержанную и осмотрительную позицию в отношении этой латиноамериканской страны.

В совершенно ином свете предстаёт газета, если она уверена в успехе или по крайней мере в безнаказанности действий американского империализма. Поддерживая милитаристские устремления Вашингтона, газета тут же забывает о своих прежних заявлениях в защиту прав латиноамериканских народов, в том числе и права на суверенитет. «Нью-Йорк таймс» не тревожит тот факт, что своими действиями правительство США, как это показала агрессия против Гренады, продемонстрировала полное пренебрежение к общепринятым нормам международного права.

Во имя достижения своих захватнических целей Белый дом не считается с правом народов на самостоятельное развитие, бросает открытый вызов их воле и стремлению к свободе.

Вторжение на Гренаду 25 октября 1983 г. одним ударом положило конец тем социально-экономическим преобразованиям, которые начала проводить в жизнь одна из самых молодых революций планеты.

Эта страна стояла особняком от проамериканских островных государств не только с точки зрения своей крепнущей экономики, но также и в том отношении, что она открыто выступала против предпринимавшихся США попыток реколонизации этого района.

Расправляясь с Гренадой, США делали очередной шаг к навязыванию своего господства всем странам Карибского бассейна. Особую стратегическую значимость этому государству, расположенному в восточной части Карибского моря на острове площадью 344 кв. км и насчитывающему 120 тыс. населения, придавал Пентагон, поскольку здесь проходят морские пути в Африку и Европу.

Анализ событий, связанных с политикой США в Центральной Америке, заявления высокопоставленных сотрудников Белого дома, а также конфиденциальная информация ЦРУ и Пентагона, позднее просочившаяся в средства массовой информации, свидетельствовали, что вооружённое вмешательство в дела Гренады было заранее скрупулёзно подготовлено.

В связи с интервенцией Соединённых Штатов на Гренаде встал вопрос: «Какая из стран, чья внутренняя или внешняя политика не устраивают Вашингтон, станет следующей жертвой американского экспансионизма?» Ведь только за шесть лет, предшествовавших вторжению на Гренаду, США прибегали к применению оружия или угрожали применить его 38 раз.

И хотя вооружённое вмешательство давно и сознательно планировалось теми стратегами Пентагона, которые считают себя хозяевами мира, для американской прессы и общественности оно оказалось несколько неожиданным. Внимание журналистов было отвлечено событиями в Ливане. Мало кто мог предположить, что спустя лишь 48 часов после первых сообщений о взрыве в бейрутском аэропорту президент Рейган отважится на опасную авантюру, вновь рискуя жизнями американских парней, одетых в военную форму. Однако президент решился.

– резюмировал один из политических стратегов его окружения.

Революция на Гренаде была задушена. Соединённые Штаты продемонстрировали свою военную мощь с поразительной наглостью. После атаки на остров американские истребители-бомбардировщики и разведывательные самолёты устроили в воздухе своеобразную пляску смерти над истерзанной бомбами и пулями землёй.

Американская буржуазная пресса представила всему миру действия своих соотечественников как стремление «помочь в восстановлении демократических институтов на Гренаде».

Немалый вклад в создание искажённой картины о происходящем внесла в представление своих читателей «Нью-Йорк таймс». Событиям в этой стране она стала уделять много внимания. Её страницы пестрели многочисленными крупными фотографиями американских солдат «за работой» и во время передышек: морских пехотинцев, рассматривающих трофейное оружие, солдат, сидящих у танка с кокосовыми орехами в руках, патрулей, обыскивающих легковые автомобили, развалин больницы, разрушенной во время бомбардировки, вооружённого до зубов «миротворца» в шлеме и солнцезащитных очках, текстовка под которым гласила «Готов к действию». На других фотографиях изображались «душещипательные» сцены, когда, например, американский вояка и местный подросток завтракали вместе, разделив один апельсин на двоих. На ряде снимков можно было увидеть гренадских детей у здания школы или на берегу моря в тот момент, когда они махали руками американским солдатам.

Подбором подобных фотографий газета как бы пыталась подчеркнуть, что, мол, население острова якобы приветствует морских пехотинцев, что американские солдаты выполняют свой «долг», восстанавливая «порядок и законность». Вслед за Вашингтоном газета начала внушать читателям мнимый тезис о том, что морские пехотинцы пришли на Гренаду «положить конец хаосу» и «защитить американских граждан». В одном из номеров «Нью-Йорк таймс» на первой полосе поместила снимок студента, который будто бы смог вернуться с Гренады только после вторжения туда войск США.

Однако проведённый незадолго до вторжения опрос американских студентов-медиков показал, что только 10% из тысячи хотели покинуть остров. Более того, широко разрекламированный предлог – необходимость вызволить студентов – оказался бы абсолютно несостоятельным, если бы эти люди смогли уехать с острова. А такую возможность им не предоставили отнюдь не по вине гренадской стороны.

Усилия «Нью-Йорк таймс» убедить читателей в том, что местные жители были рады видеть на своей земле войска США, также были лишены оснований. Негритянская поэтесса из Торонто Д. Брэнд, несколько месяцев проработавшая в революционной Гренаде и ставшая очевидцем агрессии США, со всей уверенностью свидетельствовала:

Газета охотно подхватывала и раздувала любые выдумки о кубинских рабочих. О целях нападения на Гренаду она высказалась просто и без обиняков: «Американские войска высадились вчера на остров в поисках кубинцев…»[98] «Нью-Йорк таймс» помещала о них большое количество материалов, неоднократно пыталась подсчитать число последних, причём цифра от номера к номеру всё возрастала. Громко заявляла, наконец, в заголовке на первой полосе о том, что кубинцы уезжают домой. Газета, поддерживая официальную версию Белого дома, писала:

Присутствие кубинских рабочих на острове – факт, из которого гренадское правительство не делало секрета. Оно справедливо полагало, что вправе приглашать в свою страну нужных ей технических специалистов из любых государств. Также справедливо и естественно то, что, когда возникла угроза для жизни, кубинские рабочие стали защищать прежде всего собственное достоинство и достоинство независимого государства.

Преувеличенное внимание «Нью-Йорк таймс» и других американских газет к кубинцам на Гренаде могло также объясняться ещё одним обстоятельством. Американцы столкнулись на острове с более упорным сопротивлением, чем они ожидали от такой, по их мнению, маленькой и плохо оснащённой гренадской армии и милиции. Они рассчитывали, что уже в первый день вторжения смогут полностью подавить сопротивление гренадского народа. «Нью-Йорк таймс» приводила на своих страницах хвастливые заявления армейского капитана о том, что «к концу дня весь остров будет спокоен»[100]. Но так не случилось.

Тогда американцы начали распускать слухи, будто бои в горах ведут кубинцы. Средства массовой информации поддержали этот слух, намеренно игнорируя то обстоятельство, что кубинцам, работавшим на строительстве аэропорта в Пойнт-Сэлайнз, для того чтобы добраться до тех гор, где развернулись бои, пришлось бы проскользнуть совершенно незамеченными по меньшей мере через пять контрольно-пропускных пунктов, установленных американскими морскими пехотинцами. А это было практически невозможно.

Кроме того, среди кубинских рабочих было большое число жертв, поскольку деревянные коттеджи, в которых они жили, были обстреляны интервентами из бомбардировщиков, поливавших эти небольшие домики свинцом со скоростью 6000 пуль в минуту. Д. Брэнд вспоминала об этом:

Сокрытию правды способствовало и то обстоятельство, что в первые три дня, когда на острове шли самые ожесточённые сражения, туда не был допущен ни один журналист. В последующие дни Гренаду посетила группа корреспондентов, специально отобранных Пентагоном. Но и тем разрешили побывать лишь в определённых районах страны.

Стараясь вначале держать вторжение на Гренаду в секрете, а затем фильтруя информацию, поступавшую с острова, правительство США получило возможность преподнести общественности американскую интервенцию в самом благоприятном для себя свете. В результате, например, на экраны телевизоров не попали кровавые сцены агрессии. Зато появились те кадры, которые играли на руку администрации: благодарные студенты, эвакуированные с острова, целовали землю по возвращении в Америку. Лишь после них появился первый документальный фильм о происходившем, который был тщательно обработан военной цензурой.

Так администрация смогла беспрепятственно раздувать в стране антикоммунистическую истерию и извлекать из этой военной «победы» максимальный политический капитал, развивая настроения милитаризма и ура-патриотизма.

Государственный секретарь Дж. Шульц представил вторжение на Гренаду как

Значительная часть американской общественности приняла это за чистую монету. Как показал опрос общественного мнения, опубликованный «Вашингтон пост» 9 ноября 1983 г., 71% опрошенных одобрили вооружённое вторжение США на Гренаду. В целом же внешнюю политику Рейгана положительно оценили 55% опрошенных – самый высокий показатель с октября 1981 г.

Характерно, что большая пресса и другие органы информации были возмущены, но не американской агрессией, а тем, что осуществилась она под завесой секретности от них. «Свободную прессу» поначалу просто-напросто отстранили с пути. Она пошумела-пошумела по этому поводу, успокоилась и… поддержала вооружённое вмешательство США.

Поворчала из-за «некорректного» обращения с прессой и «Нью-Йорк таймс». Но одновременно поместила целый ряд материалов, содержавших одобрение агрессии на Гренаде. В одном из репортажей молодые американские солдаты с возбуждением констатировали, что для них это «первая серьёзная операция с применением силы»[102], в которой они используют настоящие боевые снаряды.

Заголовок большой статьи сообщал: «Вторжение на Гренаду завоёвывает поддержку среди союзников»[103]. В тексте выражалась мысль о том, что западноевропейские политические обозреватели в ряде случаев одобряют эту акцию США. Для убеждения читателей газета использовала ссылки на авторитеты. «Нью-Йорк таймс» поместила интервью с С. Шелтон, бывшей при администрации Дж. Картера послом США на Гренаде. Отвечая на вопросы корреспондента, С. Шелтон сказала, что она убеждена в том, что «вторжение было оправданно»[104].

В редакционной статье, уже от своего имени, газета несколько более осторожно, но всё же высказывала убеждение в том, что многие американцы понимают значение этого шага и придерживаются мнения, что «интервенция была необходима ради спасения нескольких сот студентов-медиков»[105].

В другом сообщении «Нью-Йорк таймс» также утверждала, что эта акция США была поддержана карибскими странами – членами Британского содружества, которых настораживали расширяющиеся связи Гренады с Кубой.

Таким образом, «Нью-Йорк таймс», на словах ратуя за право народов на самоопределение и национальную независимость, на деле закрывает глаза на нарушение этих прав и поощряет подавление любой самостоятельности, которая идёт вразрез с интересами американского монополистического капитала. Отстаивая эти интересы, газета и правительство действуют рука об руку. Пока действия и решения правительства на этом пути способны привести, по мнению «Нью-Йорк таймс», к победе, она их открыто или молчаливо одобряет и всеми способами поддерживает, что отчётливо проявилось в связи с событиями на Гренаде.

Журнал «Нью-Йорк таймс мэгэзин» вскоре после агрессии на Гренаде писал:

Главная мысль, высказанная журналом, такова – влияние американского империализма в мире ничто не должно подрывать. За этим обязано зорко следить правительство США, и в этом случае поддержка ему со стороны буржуазной прессы обеспечена.

Агрессия против Гренады явилась закономерным следствием американской политики «с позиции силы». Белый дом сделал усилие покончить с «вьетнамским синдромом». События на Гренаде подтвердили, что правительство Соединённых Штатов использует любой повод на деле показать готовность достичь своих политических целей с помощью оружия.

«Опьяняющий опыт» Гренады, предсказывает «Нью-Йорк таймс», очевидно, склонит нынешнюю администрацию к тому, чтобы при необходимости вновь испробовать свою военную мощь.