Часть 2.
Александра пришла в себя, лишь когда ощутила под спиной прохладное покрывало кровати, а над собой - горячее мужское тело. Олег был совершенно голый. Полотенце он потерял где-то между прихожей и спальней, и это его, казалось, совершенно не волновало. Возбуждение уже захватило разум. Поцелуи стали жарче, а дыхание чаще.
Нетерпение чувствовалось в каждом движении. У Али внутри все обмирало, когда Олег жадно целовал нежную грудь и пальцами настойчиво ласкал клитор. Она отчаянно хотела ответить, доставить ему такое же наслаждение, но руки немели. Не слушались, будто не знали, как прикасаться к мужчине. Сафронов был ураганом, сметающем все на своем пути, не знающим стеснения, дерзким и жадным. Он не спрашивал, не заглядывал в глаза после каждого шага. Не церемонясь, как куклу вращал ее в своих сильных руках, переворачивал с живота на спину и обратно. Ему всего было мало.
Аля задыхалась от наслаждения. Что-то незнакомое, пугающее толкало ее быть смелее, забыть про стыд, но не получалось. Робела, будто невинная девушка. Все было ново, слишком горячо. Не похоже на близость, которую знала до этого. Для Олега она не была китайской вазой. Его ласка граничила с грубостью, объятия – с тисками, а страсть – с помешательством. Аля чуть не плакала от удовольствия. И во всем препятствовало лишь одно – она сама.
«Что со мной?» - чуть не произнесла вслух, когда в живот уперся твердый член.
Олег, будто почувствовал замешательство, остановился.
- Что такое, родная?
Александра хотела сказать «нет», но из груди вырвался предательский стон. Тело не желало подчиняться разуму. Оно плавилось под напором мужских ладоней и губ.
- Я делаю что-то не так? – Сафронов резко крутанулся, усадив девушку на себя.
Аля облизала внезапно пересохшие губы. Нужно было успокоиться, расслабиться. Это не предательство. Она может, она свободна...
- Все идеально… - щеки начали гореть. - Просто я… Я чувствую себя такой неуклюжей, - маленькая ложь во спасение.
- Нет. Ты совершенство. - Пальцы мужчины заскользили по бедрам, стиснули ягодицы.
- В таком случае я самое неуклюжее совершенство.
- Ты фантастическая. – Олег притянул ее к себе, хватая губами нежный сосок. Обвел языком по кругу и легонько укусил.
Аля вздрогнула. По телу прокатилась горячая волна удовольствия, и чтобы не рухнуть, пришлось упереться руками в матрас.
- Еще, - глухо прошептала.
Повторять дважды не пришлось. На этот раз любовник действовал настойчивее. Грудь запылала, когда он принялся посасывать, осторожно покусывать острые вершинки, сжимать и гладить пальцами. Теряя всякий контроль над своим телом, Аля задрожала.
- Она такая сладкая, - Олег обхватил руками грудь. – Я столько раз мечтал об этом…
- Мм…
- Видишь, как я хочу тебя? – он потерся членом о влажный вход. – Чувствуешь?
- Да… - пальцы на ногах поджались.
В голове не осталось ничего. Одни ощущения: горячий клубок желания внизу живота; чувствительная, будто оголенные провода, кожа; жажда близости.
- Не сомневайся в себе, - крепко удерживая девушку, Олег приподнялся.
Теперь они были на равных - глаза в глаза. Широкая мужская грудь касалась раскрасневшихся от поцелуев сосков девушки, а блестящие зеленые глаза, не отрываясь, взглядом ласкали Алины губы. Держаться Сафронову удавалось с трудом. Соблазн поднять упругую женскую попку и усадить прямо на член был велик. Он хорошо постарался, чтобы его фея стала готова. Она бы приняла его всего, до упора. Но этого оказалось мало.
Стиснув зубы, Олег перевел дыхание.
- Я так тебя хочу, что совершенно не соображаю, - признался он.
- Я тоже тебя хочу, - Аля нервно сглотнула. – Сильно. Сейчас все будет хорошо. Не останавливайся, пожалуйста.
- При всем желании не смог бы.
- И не нужно.
Прочертив пальцами на груди Олега замысловатый узор, она опустила руку вниз и крепко обхватила член. Любовник затаил дыхание. Глаза его расширились, а на губах заиграла похотливая улыбка.
- Да, милая, - подбодрил он ее. – Давай.
Все было почти как несколько лет назад, когда он уговаривал ее прыгнуть с борта яхты в темное море. Далекая одесская ночь стала реальностью. Глядя в осоловевшие глаза мужчины, Аля ощутила себя прежней юной девушкой. Вновь во всем мире остались только они двое. Снова стихия пугала своей силой, а она, трусиха, с восторгом смотрела на отчаянного красавца-моряка и забывала о страхе.
- Хочу утонуть...- приблизила она свои губы к губам Олега.
- Хм… Тонуть, - он положил ладонь ей на затылок. - Только вместе.
Поцелуй, казалось, длился бесконечно долго. Со стонами растаяли все сомнения. От робости не осталось и следа. Когда Олег подал Але презерватив, она не колебалась. Заботливо раскатала его по члену и мучительно медленно опустилась сверху.
***
Близость больше напоминала схватку. Пламя в один миг обернулось пожаром. Не размениваясь на поцелуи и ласки, оба спешили отдать друг другу все, что накопилось за долгие месяцы. Невысказанные слова превратились в сумасшедший ритм, откровенные признания – в глубокие влажные проникновения. Любовники кубарем катались по кровати, не разъединяясь ни на миг. Руки скользили по покрывшимся испариной телам. Ноги переплетались. Без остановки, все быстрее и быстрее двигались бедра.
Олег держался из последних сил. Никогда еще в своей жизни он не ощущал ничего подобного. Тело будто бы жило своей жизнью, закипало от томительного возбуждения, но сам он одновременно находился и в другом измерении. Он был с Сашей и был ею, словно они стали одним целым. Вместе балансировали на тонкой грани, отделяющей реальность от совершенно иного мира, недоступного простым смертным. Вколачиваясь, насаживаясь, пытались навсегда спаять свои тела и души.
Освобождение пришло внезапно. Сорвалось надрывным стоном с губ Олега, вырвалось криком из груди Александры. Сила оргазма потрясла обоих. Они больше не могли двигаться. Хватая легкими воздух, дрожали, как в лихорадке. Смотрели восхищенно в глаза друг другу и сходили с ума.
***
Ночь, наполненная близостью, пролетела быстро. Сонные ласки не раз затягивали любовников в бурный горячий водоворот. Всплывая на поверхность, они счастливо удивлялись, что все еще живы, но спустя час снова тонули в тесных объятиях. Насытиться не удавалось. Губами, языками, руками оба изучили друг друга от пальцев на ногах до макушек. Воровка-темнота далеко запрятала робость и сомнения, освободив двоих от всяких оков. Свобода опьянила.
Олег проснулся от странного звука. Щелчок, и он резко открыл глаза, пытаясь понять, что происходит.
- Саша, что ты делаешь? – потер глаза.
- Не шевелись.
Еще один щелчок.
- А ну быстро в кровать! – Сафронов постарался придать голосу строгость, но предательская хрипотца все испортила.
- Я в кровати, - ответила девушка, нависая над ним.
Удобная мужская футболка прятала ее тело до самых бедер, а в развилке ног Олег заметил кружевное белье.
- Иди ко мне.
- Ты такой красивый, что я не смогла устоять, - Аля покрутила фокусировочное кольцо на объективе и сделала новый кадр.
- Стоять и не надо. Надо лежать, желательно подо мной, - ворчливо. – И какого черта ты в трусах?
Ответа не прозвучало. Александра уже увидела интересный ракурс и, забыв дышать, жала на кнопку спуска.
- Значит так, да? – Сафронов откинулся на подушку, заложив руки за голову.
- Родной, ну потерпи немножко. - Отыскивая позицию, из которой лучше всего было снимать мужскую грудь, Аля опустилась на колени. – Еще чуть-чуть, и я буду вся твоя.
- Потерпеть?
- Да.
- Тогда… - Олег хитро сощурился. - Ты должна меня стимулировать.
Аля на секунду отвлеклась от фотоаппарата и удивленно воззрилась на любовника.
- А как ты думала? Я требую плату.
- Что?
- Майку снимай!
- Капитан, ты самый меркантильный тип на свете! – возмутилась девушка.
- И трусы! – Сафронов потряс указательным пальцем перед ее носом. – Быстро! Иначе укроюсь одеялом, и никакой съемки не будет.
- Это шантаж!
- Верно. Но если будешь слушаться… - он потянул одеяло вниз, обнажив себя до самого паха. – Будет тебе все, что пожелаешь.
Так быстро Аля еще никогда не раздевалась. Не успел Олег моргнуть глазом, как над ним уже стояла совершенно обнаженная девушка, целясь объективом в область золотистых завитков ниже пупка.
- Распущенная девчонка, - мужчина нервно сглотнул, уже жалея о своем предложении.
- Сам виноват.
Балансируя на одной ноге, Аля подцепила носком одеяло и потянула ниже. Открывшаяся картина была более чем откровенна. От соблазна отставить фотоаппарат и опуститься вниз, ноги подкашивались.
- Перевернись на живот, пожалуйста, - прошептала она внезапно севшим голосом.
- А может, ну его? - так же хрипло ответил Олег. Сам он не мог отвести взгляд от тонкой полоски светлых волос в развилке женских ножек. – Я хочу тебя.
- Я тебя тоже. Но еще пару кадров. Умоляю.
- Ладно, - сдался. – Но потом, милая, на колени! Пощады тебе не будет.
- Обещаю, - Аля закусила губу. Хватило нескольких слов, чтобы желание захватило ее всю. Между ног медленно, но верно разгорался пожар, и существовал только один способ потушить его. - С тобой я не узнаю себя. Безумие какое-то.
- Аналогично, - Олег полностью сбросил одеяло с кровати. Лег на живот. – Два кадра!
Девушка кивнула как болванчик, а после зачарованно замерла.
Вид сзади потрясал не меньше, чем вид спереди. Широкая сильная спина, поджарые округлые ягодицы, длинные ноги – эталон мужской красоты. И теперь он принадлежал ей. Теперь. На сутки. На несколько безнадежно коротких часов. Отдушина.
- Возможно, скоро мы об этом пожалеем, - глаза защипало от накатившихся слез. - Но это было чудесно…
Олег обернулся. Его растерянная фея не шевельнулась. Фотоаппарат свисал с шеи на длинном ремне, а его хозяйка, опустив плечи, бесшумно плакала.
- Не пожалеем. Клянусь тебе: не пожалеем.
Глава 24. Бакштов
Бакштов - толстый канат, выпускаемый
за корму для привязывания шлюпок
во время стоянки корабля.
Морской словарь
Сквозь незанавешенное оконное стекло били по глазам яркие утренние лучи. Олег щурился. Немного ошалевая от происходящего, ел вкуснейший омлет, приготовленный руками любимой женщины, и наблюдал, как она суетится на кухне. Очаровательная попка как два аккуратных маленьких солнышка периодически сверкала из-под края футболки. Один аппетит сменялся другим, а вилка в руках мужчины так и норовила угодить в глаз.
Ловя на себе затуманенный взгляд Олега, Аля смущенно краснела. Казалось бы, после прошедшей ночи эту способность она должна была утратить полностью, но вид довольного, светящегося Сафронова творил чудеса.
- Мм... - Олег отложил опасный для здоровья столовый прибор. - Твоя попка меня искушает.
- Нравится? - поражаясь собственной раскованности, Аля выписала восьмерку в воздухе пятой точкой.
- Очень! - собеседник нервно сглотнул. - Не понимаю, как держался столько времени.
- Оно того стоило?
- Ожидание?
Кивок.
- Нет, - на губах Олега заиграла хитрая улыбка.
- Вот так, значит, - расстроенно.
- Знал бы, давно увез бы тебя куда-нибудь. - Сафронов рывком притянул к себе Алю. Уткнулся носом в ложбинку меж грудей. - И наслаждался бы. Мое богатство...
Александра даже вздохнуть не успела, руки мужчины задрали на ней майку, и в ход пошла тяжелая артиллерия - губы.
- Олег, ты еще завтрак не доел, - тая от удовольствия, прошептала Саша.
- К черту завтрак.
- Милый, но...
- Не хочу терять ни одной минуты.
Обе майки полетели на пол, а спустя несколько мгновений к ним присоединились и кружевные трусики.
***
К остывшему завтраку оба вернулись лишь спустя час. Олег не сразу заметил, что впопыхах надел наизнанку футболку, а Аля раскраснелась сильнее прежнего, но чувствовала себя совершенно счастливой.
- Теперь придется греть твой омлет, - она бросила взгляд на кухонный стол, а затем на своего неутомимого мужчину. - И нужно было так спешить...
Сафронов довольно потянулся.
- Хм... А вдруг ты снова вспомнила бы о своем фотоаппарате или, что еще хуже, мою еду стала бы фотографировать?
- Я не фотографирую еду, - Аля засмеялась. - И даже сама себя не фотографирую.
- Жаль, - Олег глянул на часы и резко стал серьезным. - Я бы любовался твоим фото. Часто. Очень часто.
- А мною самой?.. - загадочно сощурившись. - До самого вечера?
Давно нужно было сказать, что в больницу сегодня нельзя, но с первого шага за порог этой квартиры голова шла кругом. Зато, судя по вспыхнувшим глазам Олега, сюрприз стоил ожидания.
Сафронов поначалу не понял намека. Привыкнув за несколько недель, что утром его Золушка исчезает, он и не надеялся о такой роскоши как день.
- Саша! - он облизнулся как кот. - Случилось чудо, или зануда Строганов дал тебе вольную?
- Почти.
Она готова была броситься ему на шею, но Олег был быстрее.
- Девочка моя, я тебя обожаю! - он подхватил Алю и закружил по кухне. Посуда и стеклянные банки на столешнице уцелели чудом.
***
Ирма и Валдис потеряли счет времени. Оба уже устали сидеть за накрытым столом в маленькой кухне яхт-клуба. Их гость все не шел. Бутылка любимого Сафроновым виски нагрелась до непозволительной комнатной температуры, а еда остыла.
- Что-то это мнэ всо напомынаэт, - прокряхтел Валдис.
- Надеюсь, ты не собираешься повторить свой хорватский подвиг? - усмехнулась Ирма. - В этот раз запас алкоголя, конечно, поменьше, но твоя многострадальная печень может не пережить.
- Нэт! - Валдис побелел с лица. В памяти всплыло воспоминание о жутком похмелье на Сплите.
- Точно?
- Снарад в одын калодэц дважды нэ падаэт.
- В воронку, а не в колодец, - поправила сестра. - Хотя, может быть и колодец. Бездонный.
Валдис только открыл рот, чтобы ответить, как дверь в комнату отворилась. Все споры тут же были позабыты.
- Всем привет! - закрыв ладонями глаза своей спутнице, на пороге появился Сафронов. - Я тут вам кое-кого привел.
- Аля! - дружно воскликнули прибалты.
Девушка вырвалась из рук Олега и бросилась обнимать друзей.
- Ирма! Валдис! - Олег обещал ей сюрприз, но такого она не ожидала. - Как же я рада вас видеть.
Сафронов привалился к косяку, любуясь воссоединением непутевой команды. Сознание еще точил червячок сомнения: может, они зря не остались дома, в кровати? Наедине с Сашей каждое мгновение было бесценно, но теперь кусочки его жизни наконец собрались воедино, и ощущение цельности приятно грело душу.
***
За столом было шумно. Соскучившиеся за несколько месяцев друг по другу, друзья шумно обсуждали последние новости и вспоминали хорватскую регату. Говорили обо всем, только о Строганове и о планах Олега не было сказано не слова. Валдис попытался заговорить о последнем, но капитан тут же прервал его речь.
- Стоп, стоп, - вмешался он. - Мы еще не выпили за твой последний лифчик! Наливай!
И по напряженному взгляду оба прибалта поняли, что Аля еще не в курсе истинного повода застолья.
- Такой же, как в первый день нашей регаты? – оживилась девушка.
- Еще лучше! – ответил капитан. – В этот раз лифчик получился идеально симметричный. Цветастый, яркий. Такой развязывать было жалко.
- Да ладно с ним, с лифчиком, - Ирма покосилась в сторону поникшего брата. – Вчера новая яхта прибыла, так наш директор решил вместо дешевого шампанского пятнадцатилетний коньяк о борт разбить.
- Идиот, - передернул шеей Сафронов.
- Я эму так и сказал: «Ыдыот».
- К счастью, тот подумал, что ты его от борта просишь отойти, - Ирма похлопала Валдиса по плечу. – И все закончилось хорошо.
- Канэчно. Эслы нэ учытыват, что тэпэр кажды кот счытаэт своым долгом помэтыт эту яхту.
- О, черт! - выругался Олег.
- Ымэнно.
- И это меня всего несколько дней не было. – Капитан отложил вилку. – Даже не успел ее осмотреть.
- Еще денек-другой… - вздохнула Ирма. - Если кошачье паломничество не прекратится, ее осматривать никто и не захочет.
Сафронов глянул на Алю, на друзей. Он был благодарен им за понимание, однако дальше откладывать разговор было глупо. В голове возникла идея, и пока прибалты не начали рассказывать еще какую-нибудь историю, потянул девушку за собой.
- Мы яхтой полюбуемся, - бросил через плечо. – Подождите нас здесь.
***
- Они совсем не изменились, - сказала Аля, взойдя вслед за Олегом на борт яхты. – Такие жизнерадостные. До этой встречи я даже не догадывалась, как сильно по ним скучала. Хорошо было тогда.
- По мне так сейчас еще лучше, - собеседник улыбнулся и за рукав потянул девушку к себе.
Прохладный ветер с залива пронизывал насквозь. По-хорошему лучше было бы идти назад, но не хотелось. Сафронов расстегнул свою куртку и как озябшего котенка прижал Алю к груди.
- Спасибо тебе за этот день, - прошептала она.
- А за ночь? – шутливо.
- И за ночь…
Яхта плавно качнулась. Волны ударили о борт с такой силой, что брызги полетели на палубу. Совсем как во время плавания. Аля затаила дыхание, вбирая себя каждый восхитительный миг. Мурашки побежали по телу.
- А еще спасибо за то, что столько времени ждал и понимал, - наперекор желанию поднять воротник или еще больше закутаться в теплую куртку Сафронова, она откинула голову на плечо любовнику. Подставила лицо холодному ветру.
Оба несколько минут молча смотрели вдаль.
- Наверное, правильнее было, если бы я ругала себя за то, что вообще пришла вчера вечером, - снова заговорила Александра. - Но не получается. Рядом с тобой у меня вообще не получается быть разумной. Сама себя не узнаю. Все проще, ярче. Будто кто-то сменил черно-белую пленку в моем фотоаппарате на цветную.
- Ох уж мне эти фотографы! – усмехнулся Олег и крепко сжал девушку в объятиях.
- Какие есть.
- Лучшая. Моя. Теперь моя.
- Да. Теперь, - Аля тяжело вздохнула. – Как бы я хотела, чтобы все было иначе.
- Будет. И раньше было бы, если бы кто-то не был таким упрямым.
- Я не могла. Не понимала.
Сафронов зарылся носом в золотистые пряди.
- Себя? – коснулся губами виска.
- Я боялась, – сказала Аля едва слышно. - Витя... Он не такой, каким кажется. С виду суровый, все по полочкам: на верхней - работа, на нижней - желания, но... По-другому он не умеет. Слишком много держится на нем. А мне... Мне этот шкаф не сломать.
В голосе девушки послышалась горечь, но почему-то вместо сочувствия Олег ощутил злость.
- И тебе не было тесно... на полочке?
- Мне? – вдох. - Я думала… Что счастлива.
Мужчина за ее спиной будто в камень превратился.
- Родной, - развернувшись, Аля обняла его за талию. Губы коснулись губ. Потерлись. – Тебе, конечно, сложно понять, но… - осеклась.
- Продолжай.
- У тебя все иначе. Море, скорость, яхты... – она прижалась щекой к широкой груди. Позади пенился волнами Финский залив, ветер и холод, а впереди был Олег, теплый и большой. Он должен ее понять. - А моя жизнь другая. Я живу здесь. Этим городом. С мамой, у которой кроме меня почти никого нет. Со своими трудностями и мечтами. И Витя... Он стал для меня сказочным принцем.
Грустная улыбка промелькнула на ее губах.
- Добрым, надежным, но сложным и порой совершенно непостижимым принцем, – повторила. Прошлое не пугало. Словно в старом кинофильме в нем было много дорогого и любимого, но в плоский мир киноэкрана возврата больше не было. - Пока не появился ты, мне не было тесно на своей полочке.
Олег обхватил ладонями ее лицо. Вот оно, признание, о котором столько мечтал. Никто теперь ее не отнимет. Никто… Кроме его самого.
- Саша, я… - откашлялся, - уезжаю завтра.
Пришел для Али черед каменеть.
- Далеко?
- Да. Милая, - заглянул в глаза. - Ты просила о времени.
Веки девушки дрогнули.
- Теперь оно у тебя будет, - Сафронов шумно втянул воздух.
- Что ты задумал? – обеспокоенно.
Последние дни Олег то и дело прокручивал в голове этот разговор. Думал, как скажет Але о своем решении. Подбирал слова. Сейчас, после ее откровения, заготовленные красивые фразы стали казаться глупостью.
- Я принял одно предложение… - начал он.
***
Аля молчала. То улыбалась, то хмурилась. В больших глазах отражалось осеннее небо, а непослушные волосы золотым ручьем струились на ветру. «Он уезжает! Уезжает от меня!» - замирало сердце. «Не увижу. Не услышу. Не почувствую…» - горло перехватывало. Где-то далеко кричали чайки, будто смеялись. А ей так хотелось расплакаться. Повиснуть на сильных плечах любимого. Умолять остаться и клясться, что сделает, все что угодно. Наперекор себе. Лишь бы не покидал ее.
А Олег продолжал.
Глава 25. Водорез
Водорез - оконечность носовой
части судна, рассекающая
воду при его движении.
Морской словарь
Виктора Николаевича Строганова выписали в полдень. К его удивлению выписка прошла буднично. Никто не пожелал откачать у него очередной литр крови на анализы. Не изводили лекциями и даже не мерили давление. Лечащий врач Анатолий Борисович ограничился короткой беседой, после чего Строганов в гордом одиночестве направился к автомобильной стоянке.
Александра и личный водитель ждали его у машины. Виктор сам приказал Алексею дожидаться здесь и не подгонять авто к входу, а Аля... Алю он не узнавал. Внешне она совсем не походила на ту сосредоточенную уставшую девушку, что почти месяц как наседка тряслась над ним. Сейчас перед Виктором стояла иная Александра. Короткая кожаная куртка, потертые голубые джинсы и убранные в хвост волосы сделали из нее девчонку-подростка. Непривычно было видеть бывшую невесту такой.
- Привет! Как самочувствие? - Аля как стояла, опершись о машину, так и осталась стоять. Вместо объятий и поцелуя в щеку Строганову досталась лишь улыбка.
- Хоть в космос, - с неожиданным для самого себя раздражением ответил Виктор.
- В космос – не на работу, договоримся!
- Полетели, шеф, - водитель открыл перед ним дверь и поспешил помочь устроиться. - Рад видеть во здравии!
- Привет, Лешка, - Строганов стряхнул со своего локтя его руку. - Я сам.
- Леш, Виктору Николаевичу помогать не нужно, - вмешалась Аля. - Доктора рекомендовали ему привыкать к обычной жизни.
- А, ну раз доктора...
- Ага, - кивнула девушка, усаживаясь на пассажирское сиденье рядом с водителем.
Строганов удивился еще больше. Даже тянущая боль в районе грудины, казалось, на время отступила. Мало того, что Аля выглядела иначе, так она еще и вела себя непривычно. Спокойно и раскованно. Все это выбивало из колеи. Не зная, что еще ожидать от начала дня, он уткнулся взглядом в спинку кресла перед собой и попытался расслабиться.
Машина с урчанием завелась, и к радости пассажиров, начался долгожданный путь домой.
***
Из-за пробок ехать пришлось в объезд. Минуты, как и километры, бежали медленно. Чтобы развлечь шефа, водитель включил встроенный телевизор и перещелкнул на спортивный канал. В кои-то веки ему повезло. Вместо какой-нибудь шумной велогонки или тенниса на экране промелькнули яхты, а затем оператор перевел камеру на смазливую журналистку, сидевшую перед дюжиной крепких мужчин.
У Строганова тут же зажглись глаза. Заметив это в зеркало заднего вида, водитель мысленно поздравил себя и сделал звук громче. На реакцию Али никто не обратил внимания. Увидев на экране знакомое лицо, она замерла, вжалась в сиденье и вся превратилась в слух.
- Андрей Юрьевич, - журналистка повернулась к высокому жилистому спортсмену. – Поздравляю вас с предстоящим началом кругосветной парусной регаты.
- Благодарю, - мужчина добродушно кивнул. – Я сам рад, что наконец-то вместо инструктажей начнется нормальная работа.
- Говорят, кругосветка – мечта любого моряка. Вы шкипер команды, к тому же второй раз участвуете в такой гонке. Неужели, даже реализовавшись, мечта не отпускает вас?
- Мечта? - собеседник рассмеялся. - Второй раз это точно не мечта. С мечтами в кругосветке вообще довольно жестко. Жизнь в океане совсем не такая, какой может казаться. Это труд. Тяжелый. Иногда радостный, но чаще всего – каторжный.
- Поясните, пожалуйста.
- Конечно. Многие яхтсмены почти всю жизнь идут к кругосветке. Учатся, тренируются, прикладывают массу сил, чтобы попасть в команду. А потом… - губы мужчины растянулись в улыбку, больше похожую на оскал. – После прошлого финиша в Гетеборге один мой коллега сказал: “Я так об этом мечтал! А мечта оказалась похожа на кошмар!» На мой взгляд, очень точно.
- Но вы все же в команде?
- Да. Просто я больше не живу мечтами. Только своим делом. А оно стоит намного больше. Не фантазия или иллюзия, а образ жизни. Кругосветка отличается от других регат. Это вызов. Океану и себе. Возможность собственными глазами увидеть мир, познать его. Увидеть заново.
Журналистка согласно кивнула, словно каждый день боролась с девятым валом, а затем продолжила.
- Расскажите нам немного о жизни на яхте. В каких условиях вам предстоит провести больше года?
- В сказочных, - чуть ли не хором ответили шкипер и сидевший рядом с ним черноволосый мужчина.
- Я читала, что современные яхты оборудованы по последнему слову техники, - дамочка приняла ответ команды за чистую монету.
Шкипер с черноволосым переглянулись, и слово взял последний.
- Новее не бывает! – протянул он басовито. – Однообразная еда. Влажные салфетки вместо душа. Двухъярусные сетчатые койки, больше похожие на гамаки.
- Коек, - вмешался один из спортсменов, - кстати, тоже немного: шесть штук на всех одиннадцать членов экипажа.
Рука, державшая микрофон не дрогнула, но глаза женщины расширились.
- Спать предстоит по очереди, - черноволосый вздохнул. - Одни отдыхают, другие на вахте. Четыре часа сна – счастье. Когда нужно менять паруса или делать поворот – общий подъем. Так что весело, и никакой бессонницы.
Журналистка покачала головой и, пока разговор полностью не перешел в сферу бытовых проблем, вновь обратилась к шкиперу.
- Андрей Юрьевич, а как вы отнеслись к решению спонсоров о замене второго вахтенного капитана?
Оператор крупным планом показал Сафронова. Тот, уверенный в себе и спокойный, сидел по правую руку от шкипера и только что не зевал.
- Олег – первоклассный спортсмен, - ответил шкипер. – Получить в команду специалиста его уровня – большая удача для команды.
- Но ведь он не прошел полного подготовительного курса.
- Впереди у нас еще две недели тренировок. Хотя… - Андрей Юрьевич усмехнулся. – Сомневаюсь, что Олег узнает что-то новое для себя.
- А как вы сами думаете? - женщина обратилась к Сафронову. - Готовы к гонке?
- Полностью.
- До этого вы дважды отказывались от подобных предложений, - акула пера напирала. - Что изменилось?
- Я, - улыбаясь, ответил Олег.
- И все же?
- Это будет интересная регата. У нас отличная команда и новая лодка. Что еще нужно яхтсмену?
Он вновь ушел от ответа, и на этот раз у журналистки хватило ума оставить второго вахтенного капитана в покое.
Дальше Аля смотреть не могла. Витя и не думал попросить переключить канал. Хмурился, барабанил пальцами по мягкому подлокотнику, но продолжал слушать. А она не могла. Меньше дня прошло с тех пор, как стояла на мокрой палубе с Олегом и разговаривала о мечтах, правилах и кругосветной гонке.
Сейчас, в теплой машине Строганова, казалось, что это случилось в прошлой жизни. В жизни, в которой не было ни одной пустой минуты. Был Олег, была она... Они. Давно, но каждый миг беседы помнился, как будто кто-то снял все на видео и теперь прокручивал запись. Аля много бы отдала, чтобы запись вновь стала реальностью. Стоять рядом с любимым на ветру. Кутаться в полы его куртки и чувствовать, как от счастья замирает сердце.
***
День назад.
Частный яхт-клуб на окраине Санкт-Петербурга. Палуба яхты.
- Видишь эту яхту? - Олег указал вправо, на старый парусник. - Ей не нужно ни топливо, ни бригада техников, способных обслужить двигатель и сложное навигационное оборудование. Ей не нужна связь со спутниками или особый док. Ей вообще почти ничего не нужно. Ветер, звезды и вода - все. Развитие кораблестроения остановилось после того, как мы научились строить такие яхты. Она идеальна. Идеально и все, что с ней связано.
Олег усмехнулся и еще ближе прижал Сашу к себе. Никогда и ни с кем он не вел подобных бесед - моряки понимали без слов, а зеваки ничего кроме брызг и парусов не замечали.
- И ты считаешь, что жизнь на ней единственно правильная? – спросила Александра.
- Выбор есть всегда.
- Выбор?
- Кто-то строит карьеру. Крутится как белка в колесе, пытаясь найти собственный путь. Кто-то сдается, течет по течению. Подстраивается, изучает правила, надеется на законы, мораль, привычки... Черт! Таких, наверное, львиная доля. Винтики.
- А ты?
- Я тоже винтик, - Олег усмехнулся. - Только винтик не в человеческой схеме, а вот... - кивнул в сторону залива. - У стихии.
Словно подтверждая его слова, ветер качнул яхту. Александра вздрогнула и, чтобы не упасть, ухватилась за сильные мужские руки.
- Ох!
- Я держу тебя, родная. Все хорошо.
Сафронов устоял. Он словно и не ощущал качки. Холодный ветер, соленые брызги, скрип такелажа – все было для него привычно. Аля спиной ощущала, как ровно и спокойно дышит ее капитан. Грудь поднималась и опускалась. Щеку возле уха обдувало теплым дыханием, от чего сладкий озноб каждый раз волной спускался по телу.
- Не знаю, Олег... – она поежилась. - Умом я тебя понимаю, но... Стихия строже, беспощаднее.
- Да. Все так. У нее свои правила.
- Суровые.
- Простые. Научившись жить по ним, очень сложно... Возвращаться к обычным. К человеческим.
Аля обернулась.
- Тебе сложно?..
Ответа не было. Ее собеседник смотрел серьезно глаза в глаза и молчал.
- Но миллиарды как-то живут, - голос девушки дрогнул.
Подумав немного, Олег нежно поцеловал ее в лоб.
- В Индии есть один поселок. Он находится высоко в горах. Там почти каждый день идет дождь. Даже по питерским меркам это очень дождливо, - хмыкнул рассказчик. – И вот много поколений подряд в поселке живет одна необычная община. Отшельники. Они не принимают случайных гостей и ревностно охраняют свою территорию. Каждый день и ночь несколько постовых следят за тем, чтобы ни хищники, ни чужаки не приблизились к их поселку. Мужчины и женщины, худощавые, неотличимые один от другого. С блестящей, будто обмазанной маслом, желтой кожей и покорным, бесстрастным выражением лица. Они стоят под дождем без права покинуть свое место или хотя бы присесть. Стоят и смотрят. Вся их жизнь – такое стояние. А вокруг непролазные леса, густые кроны деревьев, заслоняющие людей от солнца и звезд.
Олег на минуту прервал рассказ. Втянул полной грудью холодный воздух и, пока Саша не замерзла, спрятал ее к себе под куртку.
- Неужели такая жизнь им нравится? – поглощенная историей Аля не сопротивлялась.
- Нравится ли?.. Моряк, который рассказал мне о поселке, говорил, что иногда самые молодые и неопытные уходят… В большой мир. Не всем нравится стоять под дождем.
- И у них получается начать все заново?
Олег вздохнул.
- Нет. Спустя какое-то время большая часть возвращается. Иногда приходят не одни, с чужаками. Те остаются, соглашаются с правилами. И стоят.
- Не понимаю.
- Совсем?
- Они… - Аля задумалась. – Не могут начать жизнь в большом мире по его правилам?
Кивок.
- А чужаки?
- А чужаки – больше не могут.
***
Вопреки всем надеждам Виктора странности в этот день все прибавлялись и прибавлялись. Даже его собственная квартира подверглась изменениям. Удобный мягкий диван, что стоял раньше возле окна, переместился к стене. Раритетный журнальный столик больше не красовался посреди комнаты в компании удобных кресел. Он исчез вместе с мягкими миниатюрными пуфами, которые, хоть и оживляли интерьер, но вечно путались под ногами. Гостиная казалась пустой как после новоселья.
Удивленный хозяин озирался по сторонам, а двое его провожатых, не тратя время попусту, двинулись на кухню с пакетами из магазина. Огромный нескладный водитель что-то ворчал о диване. «Тяжелый», «спина болит» - донеслось до Виктора. Аля в ответ на причитания звонко смеялась и гладила собеседника по плечу. От этой картины в голове Строганова все стало на свои места – о нем позаботились. Как маленького обезопасили от столкновения с острыми углами и от препятствий. Первой эмоцией на подобную опеку была злость. Виктор даже раскрыл рот, чтобы высказать свое мнение, но слабость сделала свое дело, и вместо пламенной речи он опустился на горе-диван. Дольше злиться не вышло. Шелест пакетов и женский смех всколыхнули что-то внутри. Вместо злости неожиданно пришел покой.
Закрыв глаза, хозяин квартиры откинулся на мягкую спинку. Из кухни донеслось журчание воды. Хлопнула дверца холодильника. Вспыхнул огонь на плите. Постепенно, минута за минутой жизнь наполнялась самыми простыми и чудесными звуками. Операция и больница оставались в прошлом. Пережил. Смог. На веки навалилась тяжесть. Мышцы лица свело от зевка.
Когда спустя пять минут в гостиную вернулась Александра, Виктор Николаевич Строганов сладко спал. Глубокие складки на лбу разгладились. Губы больше не напоминали тонкую линию, и даже привычная за последнее время бледность исчезла с лица. Во сне он казался моложе, красивее. Аля невольно залюбовалась. Ее атлант больше не держал землю. Он был слабый, но живой. Настоящий…
- Отдыхай, - еле слышно прошептала девушка и медленно опустилась на пол подле его.
Наконец расслабилась и она. Впервые за этот день не нужно было спешить и забываться. Она все сделала правильно. Справилась. Мысли побежали вскачь, подальше. Недавнее яркое воспоминание о другом мужчине заставило обнять себя за ноги.
Сидя на полу, раскачиваясь из стороны в сторону, она вновь переживала горькие мгновения прошлого дня.
***
День назад.
Частный яхт-клуб на окраине Санкт-Петербурга. Палуба яхты.
Олег честно сказал о своих планах. «Я созрел», «мне это нужно», «шанс» - он рассказывал о кругосветке, а у Александры ноги подкашивались. Не верилось. Больше года без него. Без объятий, без поцелуев, без улыбки. Глаза щипало, и не от ветра. Грязно-серое небо над головой, темная гладь воды душили безнадежностью.
- Все будет хорошо, – Сафронов как маленькую погладил ее по голове. – Вот увидишь – время пролетит незаметно.
- Я… я… - чтобы проглотить «не хочу» пришлось зажать ладонью рот.
Вдалеке закричали чайки. Шум залива заглушал их звуки, но Але все равно казалось, что крик доносился откуда-то рядом. Возле нее. В ней.
- Родная!
- Нет! – Аля попыталась отпихнуть Олега от себя, но куда там!
- Я знаю, тебе тяжело… Прости.
- Нет… - беспомощный всхлип.
- Все так совпало… Еще полгода назад я и не подумал бы, что соглашусь. А благодаря тебе…
- Ты устал ждать? – прервала.
- Нет. Я научился ждать.
Олег легонько щелкнул Алю по носу.
- Моя любимая, сладкая фея… - мужские руки заскользили по спине девушки, вместе с холодом прогоняя страхи. - Рано или поздно это все равно случилось бы.
Как объяснить, он не знал. Сжимал в руках, надеясь, что поймет без слов.
- Ты ведь дождешься меня, правда?
Она хотела замотать головой, крикнуть «нет», оттолкнуть его. Чувства и мысли рвали на части.
- Дождешься? – шепотом на ухо.
- Я…- голос охрип. - Буду думать о тебе каждый день.
- Верю.
- И молиться. Я не умею, но научусь. Только вернись, – сдалась. - Ко мне.
Аля бы поклялась, но кому нужны клятвы? Руки легли на плечи. Широкие, сильные. Как только жила на свете без его плеч?
- Я сделаю все, чтобы вернуться к тебе поскорее. – Олег зарылся пальцами в ее волосы. - Мы точно придем первыми, - горячие губы коснулись виска, а затем спустились ниже. - Теперь у меня есть стимул.
Поцелуй вышел горьким. Без притворства и сладости. Не размыкая губ, языки нежно скользили во ртах, словно писали обещания. Объятия становились все крепче. До боли, до безудержного желания раствориться один в другом. Последние минуты вместе медленно таяли в мерном покачивании яхты и одном на двоих отчаянном стоне.
Глава 26. Склянки
Склянки - песочные часы.
До XVII века на кораблях употреблялись
песочные часы. Опорожнение получасовой
склянки возвещалось ударами в колокол
от одного до восьми раз, начиная с двенадцати часов.
Несмотря на то, что склянки давно вышли
из употребления, выражение "бить склянки", обозначающее
получасовой промежуток времени, осталось до сих пор.
Морской словарь
Часть 1.
Три месяца спустя. Санкт-Петербург.
Снег падал с вечера, и к утру белое покрывало заботливо укрыло всю северную столицу. Деревья напоминали рожки ванильного мороженого, а прохожие - неуклюжих снеговиков. В этом году осень долго не хотела уходить. Лишь сейчас, перед самым новым годом, зима метелицей нагрянула в Питер. Город преобразился в мгновение ока. Воспарил между заснеженными тротуарами и ясным небом бело-голубой Смольный (1), засверкал ярче прежнего золотой купол Исаакия (2).
Горожане каждый по-своему воспринимали перемены. Автомобилисты, яростно отскребая наледь со стекол, ругали зиму. Детвора с воодушевлением рассматривала белоснежные просторы. Организуя километровые пробки на дорогах, без устали работали коммунальщики.
Зима меняла природу и привычки людей. Спалось в мороз сказочно. Александра дважды отключала будильник на телефоне – совершенно не хотелось вылезать из кровати. Из-за открытой форточки в комнате было свежо. Стоило потянуться после сна, как холодный ветерок игриво лизнул пятку.
- Ой! - Аля вздрогнула и быстро натянула одеяло до самого носа.
Выбраться из кровати и при этом не взвыть от холода – задача не из легких. Как первый прыжок в море после долгой дороги на юг. Мысль о жарких странах и горячем песке заставила тоскливо всхлипнуть. Яхта Олега сейчас как раз огибала африканский континент. Он там наверняка мучился от зноя не меньше, чем она сейчас от холода. И помочь некому. Вернее - некому помочь Олегу, у нее-то один помощник был. Ее окрепший подопечный.
Живо представив, как Витя явится после утренней прогулки домой со снежинками на шапке и плечах, Аля улыбнулась. А ведь он даже не заметит снег. Повесит куртку на вешалку и поспешит на кухню. Всегда торопится туда после прогулки, словно неделю не ел. Будет допивать ее остывший чай и умолять хоть раз заменить кашу вредным бутербродом. Обязательно с колбасой, обычной вареной, сделанной из не пойми чего. Маленький грешок состоятельного бизнесмена. А ведь до операции Аля даже не подозревала о подобном.
Иногда ей казалось, что вообще мало знала Виктора. Регулярные встречи и совместная жизнь отличались как день и ночь. Витя очень быстро научился справляться с делами по дому самостоятельно. Сейчас, спустя три месяца после выписки из больницы, не верилось, что в жизни Виктора Николаевича Строганова вообще была операция на сердце. Те, кто не знал его близко, и не поверили бы. А свои… Своих оказалось не так уж и много, чтобы напоминать. Пара давних партнеров, заместитель, лечащий врач и она. На время реабилитации мир Вити схлопнулся до нескольких лиц, а бесконечные поездки – до регулярных обязательных прогулок вокруг дома. Иногда вместе с ней.
В редкие для Питера солнечные дни они как старики уходили в парк и кормили голубей. Молчали. Смеялись над птичьими плясками вокруг ломтя хлеба. Неуклюже скрываясь друг от друга, поглядывали на часы. Домой не хотелось даже Але. Пусть там было уютно и тепло, но это бы не ее дом. В квартире все напоминало о причине пребывания здесь. Реабилитация, правильное питание, уход – «сосуществование для». С виду просто и прозаично. От прошлых воспоминаний, когда они с Витей были парой, мало что осталось. Растаяли как сон, что забывается от резкого пробуждения.
Вскоре предстояло растаять и Але. Дождаться «уходи» и отступить. Уже можно было, да и сама обещала. Но Строганов пока молчал. Терпеливо ел кашу, жевал резиновую отварную говядину, встречал у порога после долгих фотосъемок. Вместо домашнего тирана, которым ослабший и беспомощный Витя был в самом начале, теперь ей достался… Друг?
Дико. Мысли путались. Редкие короткие сообщения от Олега не давали спать по ночам, будоражили, заставляли прокручивать в памяти яркие мгновения осеннего счастья. А потом начинался день. И рядом находился Витя. Новый Строганов был непонятным и загадочным. Внешне все тем же, лишь слегка осунувшимся, но внутри – иным. Словно операция на сердце отразилась и на душе.
Чем лучше становилось его состояние, тем более уживчивым и спокойным он был. Иногда подолгу думал о чем-то, смотрел часами на залив, не обращая внимания на телефонные звонки или экономические новости по телевизору. В любую погоду по часу гулял утром и вечером. Подумывал над тем, чтобы завести собаку. Последнее вначале удивило Алю, но потом на смену удивлению прокралась тоска. Витя и пес… Не большая дружная семья, которую он заслуживал. Не другая женщина, достойная. Даже не новый проект. Пес. Теплый мохнатый друг с мокрым носом и большим сердцем. Друг, который будет рядом, и которому не важно, на какие подвиги способен его хозяин. Любовь за любовь. Даже бизнес ушел на второе место.
Виктор больше не жил планами, он жил сегодняшним днем. Совместными завтраками, веселыми перепалками, шумевшим за окном Финским заливом. Это читалось в его глазах. В теплом взгляде, в странной непривычной улыбке, от которой уголки красивых губ поднимались вверх. Але хотелось расцеловать эти губы за каждую улыбку. Сдерживалась. Пугалась желаний. Отводила глаза.
Не верилось, что когда-то были вместе: она и этот удивительный мужчина. Неужели встречались, целовались, спали вместе? И она любила? Его, непостижимого? Такого непохожего на Олега, как день на ночь? Решительный, напористый Олег и спокойный, основательный Витя – вулкан и воздух. Ее молодой солнечный лев и грозный волк, лишившийся пары.
Пустота ощущалась физически. Без показной грусти. Как легкая простуда. За прошедшие месяцы Аля не раз пыталась начать разговор о будущем, о счастье для каждого. Безумно хотелось видеть его счастливым. Но замолкала, встретившись взглядом. Какое счастье ему нужно? Кто? Теряла слова. Не хотела представлять. Мыла полы, готовила завтраки, обеды ужины. Почти равнодушно стелила постель. Желала спокойной ночи, уходя в соседнюю комнату. Ругая себя за слабость и нежелание уходить, тянула дни. Оставалась рядом.
***
Уютный маленький ресторанчик на берегу финского залива днем был пуст. Идеальное место для деловой встречи, а так же для посиделок двух занятых подруг. Последние месяцы Александра и Ирма часто встречались здесь. Недалеко от яхт-клуба, рядом со студией, которую для редких коммерческих съемок облюбовала Аля. Обеим не хватало ненавязчивого, но душевного общения. Того самого, которое может получиться, лишь когда не мешают воспоминания о долгих годах дружбы, а настоящее одинаково удивляет.
Ирма легким касанием поправила модную челку и присела за столик к Але. Та невольно залюбовалась подругой. В последнее время Ирма изменилась до неузнаваемости. Ухоженные волосы, элегантная одежда, красивая обувь – ничего общего с бледной худощавой морячкой, которая отчаянно боролась с морской болезнью на борту «Марины».
- Он позвал меня замуж! – вместо приветствия воскликнула прибалтка.
- Что? - Аля чуть не поперхнулась чаем.
- Позвал меня замуж! – засмеялась. - Да, ты не ослышалась!
- Тот самый красавчик-журналист?
Ирма закатила глаза, блаженно улыбаясь.
- Он… - с придыханием.
- Но ведь вы знакомы всего пару месяцев, - недоумевала Аля.
- Два самых сладких месяца в моей жизни!
Ирма взмахом руки позвала официантку и, не открывая меню, заказала шампанское. Душа требовала праздника.
- Я за тебя так рада… - восхитилась собеседница. - И все-таки очень удивлена такому скорому решению.
- Скорому? Аля, да этот безумец планирует летом свадьбу, а через год первого ребенка. Первого!
- А ты?
- А я… Ты только не смейся, но я уже на втором свидании придумывала имена нашим детям.
Аля прыснула со смеху.
- Смеешься?! Даже не представляешь, как это сложно! Надо ведь чтобы и с отчеством сочеталось, и у меня на родине не звучало дико. Кошмар! – сама, не удержавшись, расхохоталась.
- Ты сумасшедшая.
- Нормальная. Только сейчас наконец и стала нормальной. А у вас с Олегом как было? Он ведь месяц возле тебя крутился.
Аля мгновенно стушевалась.
- Я не задумывалась.
- Не думала о будущем? – Ирма удивленно выгнула бровь.
- Как-то… - губы дрогнули. - Не до того было.
Над столиком сгустилось напряжение. Даже радостная новость о скором браке несколько померкла.
- Уф, - Ирма передернула плечами. – А как твой больной? – заметив странное состояние подруги, она решила сменить тему беседы.
- Витя почти в норме.
- И года не прошло!
- За три с половиной месяца управился, - улыбнулась на иронию Аля.
- Есть еще порох в пороховницах!
- Иногда мне кажется, что там не порох, а что-то серьезнее.
- Строганов! Даже мой нынешний шеф его фамилию произносит на «Вы» и шепотом, - хмыкнула Ирма. – Но ничего. Скоро наша звезда вырвется из-под твоей опеки, и начнется.
- Точно. Через пару дней прием у врача. Дальше - скорее всего вернется к делам.
- Ты, наверное, рада?
- Да, конечно, - скороговоркой, не задумываясь, ответила собеседница.
- Ну-ну, - Ирма задумчиво посмотрела на Алю сквозь свой бокал и спрятала улыбку.
***
Два дня спустя.
Виктор гулял в парке дольше обычного. От свежего воздуха уже воротило, но от необходимости идти домой воротило еще больше. Там на кровати уже лежала заботливо подготовленная Александрой стопка свежей одежды. Сегодняшний прием у врача она, казалось, ждала больше, чем он.
«Результаты последнего обследования готовы. Приезжайте, я вас жду!» - слова Анатолия Борисовича преследовали Виктора целую неделю. Дважды откладывал поездку. Переносил, как будто убивать его в больнице собирались. Если бы не Аля, и в этот раз перенес бы. Придумать предлог не сложно - достаточно позвонить в офис. Но его чудесная девочка вмешалась лично. Обрадовалась. Торт пообещала. Оба понимали, для чего их зовет врач. Клиент здоров! Силен как бык, свободен как ветер… В поле.
А он был и рад, и не рад. Столько времени они с Алей шли к этому. Бесконечные обследования, процедуры, режим сна и диета. Обоим хватило забот. Обучение терпению и пониманию – трудная наука. Злились втихомолку, вместе радовались успехам, а теперь... Время сбрасывать балласт. Реабилитация завершена. Снова чемодан и убийственное «прощай» с порога.
Злость брала. И на что только надеялся? Его пожалели! Подарили свое свободное время - три месяца за годы любви. Простенький расчет и даже поцелуй вместо чаевых не попросишь. А ведь ему так хотелось… Прижать ее к груди. Крепко. Чтобы почувствовала, как от близости колотится его заштопанное сердце. Зацеловать всю. Не так как раньше, когда не спешил, когда боялся испугать своей потребностью в ней. Иначе. По-настоящему. Стереть губами чужие поцелуи. Начисто! Вытравить из головы любые мысли об уходе. Куда ей идти? К кому? Кто еще будет любить ее так сильно?
От отчаяния пальцы сами сжались в кулаки. Почему раньше, когда еще можно было спасти отношения, не сообразил? Она ведь любила его, несмотря на занятость и замкнутость. Единственная на свете любила. Не за деньги, не за статус. Они для нее вообще ничего не значили. Значил он, слепой дурак. Не день и не месяц. Но одной любви оказалось мало. Ненадежное топливо для длительных отношений. Он и не понял, что чувства угасают. Забыл, что юность живет по другим законам и в другом ритме. И теперь - все. Впереди поздравление с поправкой. Сладкий торт с привкусом расставания и одиночество.
Ноги упрямо не шли домой. Мобильный телефон уже пятый раз звенел в кармане куртки, а его владелец лишь хмурился от знакомого дребезжащего звука. «Еще немножко», «еще чуть-чуть» - уговаривал себя.
________________________
1 – Смольный Воскресения Христова собор или просто Смольный собор — православный храм Санкт-Петербурга. Входит в состав архитектурного ансамбля Смольного монастыря, который находится в Санкт-Петербурге на левом берегу Невы на Смольной набережной. Является также концертной площадкой классической музыки.
2 – Исаакиевский собор (официальное название — Собор преподобного Исаакия Далматского) — крупнейший православный храм Санкт-Петербурга.
Часть 2.
Услышав стук в дверь, Анатолий Борисович потер покрасневшие от усталости глаза. День сегодня выдался тяжелым. Последний пациент слишком поздно обратился за помощью, и теперь оставалось полагаться лишь на того, чьи силы были могущественнее человеческих. К такому бессилию не удавалось привыкнуть даже с опытом. Сердце врача болело, словно поменялся местами с несчастным больным. Но рабочий день еще не закончился. И вот теперь кто-то еще спешил на прием.
- Войдите, - обреченно вздохнув, произнес он.
Посетителей оказалось двое. Высокий красивый мужчина и изящная молодая девушка. Улыбка сама собой заиграла на губах пожилого доктора. Уж кто-кто, а эта неразлучная парочка одним своим видом заставляла забыть о житейских тяготах. От них так и веяло теплом и нежностью. Слишком редкие чувства для огромного города. Дефицитные.
- Нашел-таки время, – он усмехнулся. - Приветствую обоих.
- Анатолий Борисович, здравствуйте, - Александра вошла в кабинет первой. – Вы нас сегодня порадуете?
Виктор не произнес ничего, лишь коротко кивнул в знак приветствия.
- Такого образцового пациента нельзя не порадовать, - кардиолог глянул в сторону стопки бумаг с результатами анализов.
- Тогда начинайте, - Аля как воробушек присела рядом, надеясь услышать добрые вести.
- Ну что ж… Для начала: Витя, как сам оцениваешь свое состояние?
- Лучше, - послышался односложный ответ.
- Лучше чем до операции, после нее или десять лет назад?
- «До» у меня был микроинфаркт.
- Верю, приятного мало, - доктор сощурился. – Так все-таки, как себя чувствуешь?
Его визави сложил руки на груди, недоумевая, к чему все эти вопросы.
- Нормально я себя чувствую.
- Спишь по ночам? – Анатолий Борисович взял с края стола медицинскую карточку Строганова и принялся записывать.
- Как младенец.
- Аппетит? – снова вопрос.
- Отличный.
- Стул?
- Регулярный, - сквозь зубы.
- Физические упражнения сколько раз в день? И какие?
- Утром и вечером прогулка, - чувствуя себя юнцом на медкомиссии в военкомате, Виктор продолжал. - Днем велотренажер.
- Неплохо, - похвалил врач. – Очень неплохо. Особенно для закоренелого трудоголика.
- Он старается, - улыбнулась Александра.
- Да, кстати, Витя, как сексуальная жизнь? – Анатолий Борисович на миг обернулся к девушке. – Не сочтите за бестактность, это крайне важно.
У Строганова чуть заметно дернулся кадык. Он готов был возблагодарить Бога, что не стоит сейчас напротив Али. Совершенно не хотелось, чтобы она видела его лицо. Маньяк-мазохист.
- Обычно мы рекомендуем пациентам возобновлять интимные отношения не раньше, чем через три месяца после операции, но… При наличии привычного партнера… - доктор наконец отвлекся от своих бумаг, словно вспомнил самое главное. – С желанием, надеюсь, проблем не возникает?
- Хм... - Витя с трудом сдержал за зубами проклятия. Вот только подобных вопросов для пущего счастья ему не хватало! Особенно при Александре.
- Некоторые из рекомендованных препаратов могут давать неприятные побочные эффекты, - объяснил свое любопытство доктор. - А иногда проблемы с эрекцией - это сигнал, указывающий на проблемы с кровообращением. Совсем не шутки в твоем случае.
Витя готов был сквозь землю провалиться.
- Как у него дела? - поняв, что от пациента толка не добиться, доктор обратился к Але.
Та побелела.
- У него... Ээ... - бросила умоляющий взгляд на Виктора. Душ он принимал уже давно самостоятельно, спал с первого дня пребывания в квартире отдельно. Откуда ей было знать ответ на этот, как оказалось, важный медицинский вопрос?
- В случае необходимости мы можем изменить комбинацию лекарств, - дипломатично намекнул эскулап. - Есть необходимость?
- Так, стоп! - Витино терпение лопнуло. - У меня все хорошо. Просто отлично!
- Полноценное сращение грудины будет достигнуто уже скоро. Но все же советую поберечь себя.
- Берегу! Очень берегу!
- Предпочтительны позиции, максимально снижающие нагрузку на грудину, например, партнер сверху. – Кардиолог вновь обернулся к Але. – Еще раз прощу прощения за бестактность. Ему сейчас геройствовать никак нельзя.
- Понимаю, - заливаясь румянцем, пискнула девушка.
- Ну раз насущными вопросами разобрались... - доктор снова уткнулся в бумаги. - Результаты анализов и нагрузочного теста показали, что наш больной уже вовсе не больной.
***
Консультация закончилась быстро. Анатолий Борисович дал последние рекомендации, выписал очередную партию таблеток и с чувством выполненного долга распрощался с любимым пациентом. Все остальное за три прошедших месяца тот должен был выучить сам как «Отче наш».
Всю дорогу от больницы в машине царила тишина. Прием у врача выбил из колеи и Строганова, и его спутницу. Аля придирчиво, палец за пальцем, рассматривала свои ногти. Рядом с закрытыми глазами сидел Витя. Нарочито спокойно, положив правую руку на подлокотник, а левую на свое колено, он мысленно клял всех докторов и самого себя за компанию. Это ж нужно было попасть в такую глупую ситуацию! Где Аля, а где его интимная жизнь? Если бы на душе не было так паршиво, он бы рассмеялся. Это у него-то проблемы? У него нет желания?
Находиться рядом с бывшей «своей» женщиной каждую минуту становилось все сложнее. Запрещенные вопросы так и норовили сорваться с губ. «А может?..», «Что, если?..» и прочие искушали ложной надеждой.
Будто чувствуя его мысли, Аля все сильнее вжималась в сиденье авто. Растворилась бы в нем, если б смогла. «Как у него дела?», «Проблем не возникает?» - как трещинки в идеально ровной, гладкой штукатурке последних месяцев. Замоталась в суете. Забыла. А ведь когда-то… Ее подопечный... Любовник. Как фрагменты из знакомого фильма, против воли вспыхивали воспоминания: сковывающая тело стыдливость во время первой близости, хриплый успокаивающий шепот и неожиданная радость. На двоих. Не такая яркая как с Олегом, не такая взрывная, но искренняя. Наполняющая душу необычным теплом. Легкостью. До донышка. Прошлое настигло совершенно неожиданно. Подкралось исподтишка и оглушило вопросами.
А за окнами суетливыми мухами кружились снежинки. Забивались под дворники, беззвучно разбивались о лобовое стекло. В свете фонарей и новогодних гирлянд они сверкали всеми цветами радуги. В любое другое время праздничный снегопад отвлек бы от невеселых мыслей. Но сегодня не выходило. Невидимые искры между двумя пассажирами на заднем сиденье слепили ярче. Витя терпеливо считал последние минуты до дома. Аля задумчиво кусала губы. Покоя не было и в помине, а водитель Алексей никак не мог определиться: за кем из этой парочки интереснее наблюдать.
В пробке у Благовещенского моста Александра не выдержала. Мерседес Строганова только въехал на территорию Васильевского острова, а бесконечная череда машин впереди обещала еще долгий путь до цели. Километры вдохов и выдохов. Молчаливых остановок и черепашьей езды. Аля прижалась лбом к прохладному стеклу и обняла свои плечи. «Нам нужно поговорить. Скорее!» - крутилось в голове. Ожидание душило.
Вдоль Университетской набережной за окном виднелись расплывчатые силуэты фонарей и зданий. С гранитных постаментов у моста смотрели с укором на Питер древние изваяния египетских сфинксов. За стеной снегопада угадывались очертания Академии искусств. А еще дальше, это Аля знала точно, находился знакомый яхт-клуб.
- Витя, давай свернем? – с мольбой в голосе произнесла она. – Направо. Пожалуйста.
***
Яхт-клуба не коснулась новогодняя кутерьма. Припорошенные снегом яхты стояли на своих местах, и в тусклом свете фонарей сложно было отличить их одну от другой.
- У воды будет холодно, - даже не взглянув в сторону Невы, произнес Виктор.
- Я прошу! - Аля открыла дверь авто. - Хочу показать тебе свое самое любимое место в городе.
- Может... – Строганов открыл рот, чтобы возразить. Выдохнул. - Хорошо.
- Мы ненадолго.
- Если твое любимое, пойдем.
***
Сторож даже не вышел посмотреть на поздних гостей. Любителей поглазеть на яхты всегда хватало. Что в зной, что в холод – людей как магнитом тянуло к пирсу. Иногда попадались и совершенно сумасшедшие, не пугающиеся сырости и ветра.
- Витя, нам с тобой нужно поговорить, - уже на причале Аля смогла-таки произнести это вслух. - Нам...
- Я в курсе, - прервал он.
- Доктор сказал, что теперь...
- Давай завтра обсудим. – Строганов взобрался на палубу ближайшей яхты и протянул Але руку. - Хорошо?
- Да, - немного замешкавшись, – но…
- Саша… - с глухим стоном.
Аля вздрогнула. Имя... Он никогда раньше не называл ее так. Горло перехватило от нахлынувших эмоций.
- Не надо, милая, - Витя приложил палец к ее губам и тут же, будто ожегся, отдернул. – Все завтра. Договорились?
Молчаливый кивок. Все неправильно. Все не так.
Послушалась.
***
Никто не следил за временем. Сколько прошло минут: пять, десять, пятнадцать – ни Аля, ни Виктор не знали. Тела постепенно привыкли к холоду, глаза – к полумраку. Тишь да гладь. Безмятежность колючим морозным одеялом опустилась на плечи, и никуда не хотелось идти.
Только стоять. Смотреть вдаль. Думать о своем. Слушать биение сердца и пытаться рассмотреть звезды среди темных туч. Последнее получалось хуже всего. Постепенно серый горизонт над Невой стал непроглядно черным. Поземка, облачком клубящаяся по заледеневшей глади, стерла границу между рекой и небом, и люди на палубе стали казаться фигурками в огромном хрустальном новогоднем шаре. Словно кто-то давным-давно перевернул этот шар, встряхнул, и теперь пара, замерев, ждала, когда же осядет весь снег. Уляжется для новой встряски.
Витя разорвал тишину первым.
- Знаешь, - в завывании ветра послышался хриплый мужской голос. – Все настолько странно и глупо…
Аля обернулась. Строганов смотрел на нее в упор. Стоило лишь на миг встретиться с ним взглядом, как все мысли разом испарились.
- О чем ты?
- Так, о жизни, - он загреб полную пригоршню снега и, фыркая, растер им лицо. – Я всегда считал, что больше всего на свете люблю море. Яхты, скорость, ветер... А вот сейчас сижу здесь и думаю только о том, что корма этой яхты шире, чем нужно. И мачта кривая, и гик короткий… Идиот, - он закрыл глаза. - Господи, только псих вроде меня мог годами подыхать, тоскуя по морю, и не замечать главного.
- Ты корабельщик, - Аля ласково улыбнулась. Витино неожиданное открытие теплой волной откликнулось и в ней.
- Выходит, что так, - усмехнулся. – Долбанный корабельщик.
- Я и раньше догадывалась, но ведь тебя в чем-то убедить… Невозможно!
- Упрямый осел? Да?
- Есть немножко.
- Знаю, - Витя кивнул. – Осел, который был слишком упрям и… слеп.
- Зато ты многого добился.
- М-да…
«Невеста ушла, верфь сгорела, а собственное сердце решило, что больше биться ни к чему» - подумал он, но вслух не сказал.
Аля, зная, что подбадривать бесполезно, продолжать не стала. Если Витя понял главное, дальше он и сам был способен разобраться. Не тот человек, чтобы принимать на веру полуфабрикат чужой мысли. В этом ему можно было даже позавидовать.
Она и завидовала. В собственной голове царил хаос. Эмоции тянули в одну сторону, рассудок – в другую. Хотелось спрятаться куда-нибудь. Отлежаться как раненому зверьку. Слишком много событий случилось за последние полгода. Непривычно. Созерцательная реальность превратилась в постоянное движение. Короткий безумный роман с Олегом, внезапная разлука, уход за Витей. Череда будней в ожидании звонка или сообщения. Полная свобода и душевное тепло в чужой квартире, рядом с некогда любимым мужчиной. Узоры в калейдоскопе менялись один за другим, и окончательная, понятная картинка все никак не складывалась.
Думала ли когда-нибудь, что все так повернется? Выбрала бы иной путь?
- Как жаль, что ничего не видно, - произнесла она еле слышно.
- Пытаешься рассмотреть свои алые паруса?
- Что? – Аля заморгала.
- Ничего. Уже ничего. Но знаешь… - совсем тихо. Он не хотел говорить на ненужную им обоим тему, но вечер так и подталкивал к откровению. - Я бы ни за что не уплыл от тебя на край света.
От удивления Аля забыла, как дышать.
- Он дурак, - продолжил Витя. - Однако чертовски везучий дурак. И, надеюсь, поймет поскорее, как сильно ему повезло.
- Ты знал? – Алин голос дрожал.
Витя горько усмехнулся.
- Откуда? – переспросила она.
- Родная моя, я знаю о тебе все. Всегда знал. Когда ты волнуешься, когда боишься. Даже когда пытаешься что-то скрыть… - он пожал плечами. – Знаю, и все. Так получается.
- И все это время… - не ощущая холода, она крепко вцепилась в металлические перила за спиной. - Ты молчал?
- А что я мог? Отыскать и придушить его? – Витя встал на ноги. - Или прогнать тебя? – подошел к ней вплотную.
Если бы было куда отступать, Аля отступила бы, но за спиной был лишь лед Невы.
***
Сколько месяцев прошло, с тех пор, когда он прикасался к ней так? Бережно, нежно, согревая дыханием губы, не сводя глаз. Словно она была центром вселенной. Когда подгибались колени от волнения. Когда каждый раз хотелось плакать. Разреветься как маленькой. Безотчетно, позорно. Центр. Вселенная. Пугалась когда-нибудь позволить себе так думать. «Я главная!» - как вызов всем страхам.
- Не надо, - Аля отвернула лицо. Остановила поцелуй в последнее мгновение, а у самой внутри будто все инеем покрылось. Заледенела вмиг. Заморозила себя.
- Пожалуйста, - шепотом, глухо попросил Витя.
- Прости, - девушка попыталась шагнуть в сторону.
Одно движение. Одно слово. Хватило. Глаза напротив стали затухать. Вначале дрогнули ресницы, будто от ослепляющей вспышки. Потом блестящее серебряное зеркало зрачков стало медленно превращаться в серое матовое стекло. Аля в нем больше не видела себя. Сплошной туман.
- Ясно. – Строганов склонил голову. Шрам на груди ни с того ни с сего загорелся огнем, и лишь усилием воли удалось удержать плечи ровно, не сутулясь.
- Витя, я завтра уеду. Будет только хуже, если…
Договаривать было некому. Виктор резко развернулся и, спрыгнув с палубы, быстрым шагом направился к машине. Вскоре снежная завеса скрыла его фигуру из вида.
- Витя… - Аля сжала губы. Понадобились последние крохи самообладания, чтобы не броситься вслед за ним. Остановить и навсегда запретить уходить так. Оставлять ее одну. Только не он.
Выстояла, заглушив и сердце, и разум. Ватные ноги совершенно не хотели передвигаться. Только стоять. Еще одним памятником над Невой. Совсем как в прошлый раз. Олег, Витя, она и яхта… Все повторялось, словно в какой-то жуткой игре, только уровень с каждым разом становился все сложнее.
Глава 27. Счисление пути.
Счисление пути - вычисление
координат и направления движения
яхты с учётом дрейфа и сноса.
Морской словарь
Телевизор шумел новостями.
- Уле-Эйнер Бьорндален стал победителем гонки на...
- Льюис Хэмилтон завоевал третий титул в престижной....
- Хоккейная команда Президента в очередной раз обыграла...
Елена Васильевна время от времени поглядывала на телевизор и все никак не решалась выключить. В первый день после возвращения домой Аля то и дело переключала с одного спортивного канала на другой, все пыталась увидеть или услышать какие-нибудь новости о своем моряке. Второй день пролетел точно так же. На третий дочке повезло – на экране мелькнуло-таки обветренное и сияющее лицо Сафронова. Второй вахтовый капитан российской команды, смеясь над шутками товарищей, делился впечатлениями о пройденном участке пути.
- Этот этап оказался экстремальным! – Олег округлил глаза. – Уже через неделю после старта мы порвали спинакер. Потом начались дожди, и половина экипажа слегла с простудой. Свободных рук не хватало. Бывало, стоишь: в одной руке шкаторина, в другой ведро, а яхта в это время скачет по волнам в бешеном ритме. Брр...
- Кругосветка ведь отличается от ваших прежних регат, - журналист, молодой еще парнишка, с восторгом смотрел на спортсмена. - Скучаете ли вы по дому?
- По близким и друзьям – да, а по дому... – Сафронов усмехнулся. – Стартовать сложно. Первый месяц идет ломка. А потом входишь во вкус и понимаешь, что жизнь проходит не где-то, а здесь и сейчас. Вот он, дом! Словами это не передать.
- Но не жалеете, что участвуете?
- Нет! Жалею, что не решился раньше! Это лучшее, что со мной случалось.
- Впереди у вас год до финиша. Каким он видится?
- Чертовски соленым и мокрым. - Команда за спиной вахтового капитана разразилась новой волной хохота. Олег махнул на них рукой и с улыбкой продолжил. – А что касается года – большинство из нас в кругосветке впервые. Все профи, но на такой длительный срок в море еще надо было решиться. Вначале это кажется вызовом самому себе: слабО или нет. А потом приходит понимание: сколько веревочка не вейся, а место моряка – в море. И вызов уже не вызов, а так... Жизнь. Насыщенная, трудная, но такая, какой должна быть. От судьбы не уйдешь!
Аля не сводила взгляда с экрана. Даже не моргала. До последних слов. Потом в ней словно что-то надломилось. Первые секунды Елена Васильевна думала, что дочь расплачется. От радости, что увидела своего ненаглядного, или от чего-то другого. В глазах уже стояли слезы. Губы подрагивали.
Казалось, вот-вот. Но Аля очень быстро взяла себя в руки. Смахнув из уголков глаз прозрачные капли, оделась и вышла из дома. Налегке, без фотоаппарата, что вообще было не видано. Мать не успела даже спросить, что случилось, и когда ждать, как закрылась входная дверь.
***
Аля не знала, куда идти. Миновав всего пару кварталов, потерялась в своем районе. Раньше сотни раз видела эти улицы, изучила мельчайшие детали зданий в фотообъектив, а сейчас смотрела и не узнавала. Вместо картинок сознание рождало ощущения. Покосившийся фонарный столб – сомнение. Длинный жилой дом с облупившейся краской - отчаяние. Маленький цветочный магазин - горечь.
Чувства были похожими на те, что испытала, когда ушел отец. Ледяная пустота. А ведь она так любила его, так верила... Даже когда заболела мама, до последнего надеялась, что папа вернется. Приедет, как обычно приезжал из долгой командировки. Подарит куклу с длинными золотистыми волосами и глазами цвета моря. Посадит на колени и начнет рассказывать, как скучал... Она так хотела этого, но маленький мирок семьи по-прежнему оставался мал: брошенная жена и ненужная дочерь.
За неделями шли недели, ничего не менялось. Ожидание ржавчиной разъедало изнутри, вытравливая веру в право на любовь. Она училась заботиться о матери, быть независимой и сильной. Училась смотреть на жизнь иначе: из безопасного укрытия, сквозь объектив фотоаппарата. Со временем привыкла, и все наконец наладилось.
Учеба, вечно занятой Витя, беззаботный и искрящийся как фейерверк Олег... Все было понятно, просто и привычно. А теперь... Назад в прошлое.
Ни за что не хотелось пережить его снова. Вроде и причины не было. Тишь да гладь. Ее никто не бросал, не делал больно. Даже мама смолчала, когда пару дней назад она вернулась от бывшего жениха с чемоданом в руках. Тогда почему так плохо?
Настоящее категорически не желало быть «нормальным». Вроде так ждала Витиного выздоровления, возвращения домой... А в итоге оказался пшик. Как обворовали. Неподконтрольные человеческой воле эмоции и обстоятельства – тетрис, в котором реальность вдруг оставила огромные, ничем не заполненные дыры. А ведь раньше Аля так верила, что стоит лишь увидеть Олега, сразу полегчает.
Он самый лучший! Ее моряк с озорной улыбкой. Простой, понятный, ничего не требующий. Свободный от всего и... Всех. Сегодня Олег показался чужим. Это испугало. Словно ветер осеннюю листву, что-то незримое украло у нее приятное, щекочущее нервы чувство влюбленности. Незаметное дуновение, и сказка растаяла. Исчезла радость от узнавания. Больше не замирало сердце. Осталось лишь тепло от встречи с давним другом. Тем, что когда-то учил плавать, а потом поддерживал в трудную минуту.
А влюбленность... Оказалось, без нее вполне можно жить. Нельзя было без чего-то другого. Но пока, как ни старалась, Аля не могла понять - без чего именно.
***
В офисе Виктора Николаевича Строганова с самого утра бурлила работа. Узнав о том, что явился сам «генеральный», начальники всех отделов принялись штурмовать дверь приемной.
- Да мне всего на минуточку!
- У меня срочное дело!
- Я с августа жду!
Секретарь Строганова внимательно выслушивала ходоков, понимающе кивала и даже вздыхала, но дальше собственного стола пропускала только тех, кого вызвал сам Виктор. Их были единицы, а за час до обеда кабинет генерального директора закрылся для всех.
В гости пожаловал Лев Семенович Рогозин.
- Кого я вижу! – воскликнул тот, едва переступив порог. – Витя, ты уже в строю?
Строганов протянул руку для рукопожатия.
- Подозреваю, что после сегодняшнего наплыва желающих в этом убедиться, я пожалею о возвращении.
- Ты сейчас намекнул на меня? – Лев Семенович насмешливо сощурился.
- В первую очередь!
- Злой какой стал! Может, врачи тебе сердце не подлечили, а вырезали на хрен? Чтоб не мешало?
- Вряд ли кто-то ощутит разницу, - невесело усмехнулся Виктор. - Спасибо, что согласился встретиться.
Обменявшись любезностями, компаньоны устроились в креслах у большого, от пола до потолка, окна и попросили принести кофе. Пусть встреча с Рогозиным и была не самым приятным событием с выхода на работу, но кое-какие дела стоило утрясти поскорее.
Верфи не ждали. Работу по их восстановлению нужно было начать еще «вчера». И теперь Виктор был готов на шаг, который раньше даже рассматривать не желал.
Юлия Николаевна не заставила долго ждать. Поставив перед носом озадаченного босса чашечку ромашкового чая и кофе – перед гостем, она плотно прикрыла за собой дверь, давая понять, что разговору никто не помещает.
- Секретарша у тебя – золото, - восхитился Рогозин. – Сколько лет пытаюсь сманить ее к себе – ни в какую не соглашается!
- Я тебе ее завещаю, - глядя в свою чашку, вздохнул Виктор.
- Похоже, это единственный способ.
- Договорились, - голос хозяина кабинета внезапно стал серьезнее. - Но и до этого у меня есть, что тебе предложить.
- Слушаю, - уже без улыбки сказал Рогозин.
Строганов уверенно перешел к делу. На кофейный столик перед магнатом легла увесистая папка. Чертежи, проект договора, цветные буклеты... От мгновенной догадки у Лева Семеновича даже челюсть отвисла.
- Это к тому, о чем я думаю? – ошеломленно протянул он.
- Цена на пятой странице договора. И пока ты не начал торговаться... - Виктор усмехнулся. – Говорю прямо: сумму менять не буду. Уже сейчас у меня есть два покупателя, которые купят дороже.
- Подготовился! Хочешь горяченьким меня взять?
- "Александра" твоя.
Карты вскрылись.
- Ух! – присвистнул Рогозин. – Повтори это еще раз. Звучит-то как! Песня для моих ушей!
- Твоя. Но в придачу к ее стоимости мне нужен кредит.
- Что?
- С годовой отсрочкой по ежемесячным платежам.
- Грабеж средь бела дня!
- И без залога, - Строганов пожал плечами. - Сам понимаешь - отдавать нечего.
- Ну, Витька! Ты превзошел даже своего батеньку! Уж тот умел мне руки выкручивать, как никто другой. Однако ты...
Виктор на эти причитания ничего не ответил. Осторожно понюхал чай и, убедившись, что желтоватое нечто пахнет не хуже, чем напиток, которым поила его Аля, начал пить. Рогозин, казалось, даже не заметил, что его проигнорировали. Внимательно изучая документы и фотографии, он на минут пятнадцать исчез из реальности.
Не зазвони на столе телефон, неизвестно, сколько мужчины просидели бы так. Однако дела не ждали. Отставив пустую чашку, Виктор пересел за рабочий стол.
Гость тоже допил свой кофе.
- Да, не соскучишься с тобой, - Лев Семенович потер ладонями лицо, разгоняя кровь.
- Кто бы говорил.
- Это точно! Где планируешь справлять Новый год? – уточнил, чтобы хоть немного отвлечься от шока.
- Дома.
- А Рождество? – Рогозин посмотрел на него как на душевнобольного.
- Тоже дома, - не отвлекаясь от бумаг, буркнул собеседник.
- Как дома?!
- Так. – Виктор поднял глаза. – В узком семейном кругу. Я и подушка.
- Строганов! - Лев Семенович вылупился на него. – На тебя старость напала? Твоя благоверная вообще в курсе, что ты медведя на Новый год изображать собрался? Или у вас игры? Эти... Ролевые!
- Именно! – грубо, обрубая всякое желание продолжить допрос, произнес Виктор. – У нас долбанные ролевые игры!
За неделю после разговора на яхте он ни на йоту не смирился с новыми обстоятельствами своей жизни: пустая квартира, еда из ресторана и долгие ночи без сна. И зачем он, идиот, только отпустил свою Алю? Чувствовал же, как она мечется. Немного терпения, ухаживаний - забылся бы Сафронов. Но нет! Вывалил на нее свою догадку, спугнул. А когда одумался...
- Эх, Строганов, наверное, не буду я дурить тебе голову. Себе душу травить тоже не хочу.
Голос Рогозина вырвал Виктора из мыслей. Он бросил взгляд на гостя и увидел, как тот чуть ли ни мурчит от удовольствия, поглаживая глянцевый проспект с фотографией "Александры".
- Покупаешь?
- Покупаю, - махнул рукой Лев Семенович. - Скажи юристам, чтобы высылали контракт. В банке я распоряжусь - профинансируют.
- Отличная новость!
- Уж не думал, что ты решишь с ней расстаться.
Строганов откинулся на спинку кресла. Задумался. Его визави даже и не догадывался, насколько двусмысленно прозвучала последняя фраза. Две ипостаси Александры: его любимая и лодка. С кем провел больше времени? И кто теперь дороже?
- Мда... Это всего лишь яхта, - Виктор пожал плечами. - Единственная в своем роде, но... Яхта.
***
За неделю до Нового года Але предложили контракт в Москве. В тот день она до темноты гуляла по городу.
Пыталась снять хоть один стоящий кадр, но постоянно что-то отвлекало, сбивая с мысли. Не удивительно, что в таком состоянии она даже звонок одного из однокурсников услышала не сразу. На ее удачу парень оказался настойчивым.
Крупная гостиничная сеть к открытию очередного отеля планировала издать каталог со своими интерьерами и эскизами предстоящих проектов. Чтобы успеть вовремя, организаторам понадобилась целая группа фотографов. А это значило ненормированный рабочий день, съемки без выходных и отсутствие свободного времени.
Раздумывала Александра недолго.
***
Москва отличалась от родного Санкт-Петербурга как день от ночи. Аля с головой окунулась в рабочий процесс. Если бы могла, снимала бы сутками, без сна и еды. Быстрый ритм и новые лица волей-неволей вытягивали из прежнего кокона потерянности.
Будто провинциалка из глубинки постепенно Аля поддалась необъяснимому магнетизму столицы. Здесь все было иначе. Никаких воспоминаний. Ничто не тянуло в прошлое, предъявляя права на кусок души. Новые знакомые и новые задачи. Жизнь бурлила. Прежними оставались только сны. Все еще тревожные, но, к счастью, они быстро забывались в утренних хлопотах.
Москва подарила свежее ощущение - ожидание. Сама не зная, что именно ждет, Аля проходила пешком по несколько остановок. Всматривалась в лица прохожих, словно должна была узнать кого-то. До ночи засиживалась на балконе своего номера, рассматривая в линиях улиц какой-нибудь знак. Не спешила заряжать телефон. Не проверяла почту каждый час, как делала это раньше.
Просто ждала. Вдыхала зиму полной грудью. До будильника вставала из кровати. Перехватив в ближайшем кафе сэндвич и кружку чая, спешила на работу. Улыбалась на шутки коллег и любопытных работников гостиниц.
- Ты такая странная! - однажды заметила ее соседка по номеру. - Влюбилась что ли?
В ответ Александра лишь плечами пожала. Мало ли что кому кажется. Ей просто наконец-то стало нормально. Не отлично и даже не хорошо – терпимо. Но и этой малостью, оказалось, можно было жить.
Вопреки первоначальным сомнениям, дело спорилось. Интерьеры номеров, красиво украшенный к зимним праздникам холл, стильный декор на фото смотрелись богато и внушительно. Коллеги восхищенно смотрели на ее фотографии, поражаясь идеально найденным ракурсам.
- Как ты это заметила?
- С какой точки это снято?
- А это точно в той гостинице?
После каждого ежевечернего просмотра работ на нее сыпались десятки вопросов. На одни Аля отвечала, на другие - нет. Секрет ее вдохновения был настолько прозаическим, что о нем даже упоминать не хотелось. Кого волнуют чужие проблемы? Кто разберется в мешанине, творящейся у нее в голове? Снимала как получалось. Спокойно, долго, позволяя эмоциям перегореть, а мыслям оформиться наконец во что-то понятное.
За работой она даже не заметила наступления Нового года. После боя Курантов в спешке разослала поздравительные сообщения и позвонила маме. Потом точно так же чуть не пропустила Рождество.
***
Приоткрыв дверь приемной генерального директора, водитель Алексей вопросительно кивнул секретарю.
- Входи, Лешик, у нас никого, - Юлия Николаевна помахала рукой.
- Точно?
- Да. С визитерами я разобралась, а начальство в конференц-зале на совещании.
- Давно?
- Недавно засели.
- Фух, - облегченно выдохнув, водитель толкнул дверь. - Угостишь кофейком? В дежурке только чай остался. Отрава отравой.
- И ты решил, что я тебе из царских закромов элитного бразильского кофе отсыплю? - женщина бросила на гостя возмущенный взгляд. - Борзеешь, Лешик!
- Юль, да ладно тебе. Босс мне жаловался, что ты ему кроме ромашкового чая ничего не даешь. Так что открывай закрома - буду кофе утилизировать.
- Ишь, Николаевич наш! Жалуется он! Да после его операции даже думать о кофе вредно, – Юлия всплеснула руками. – Мне его суженая целый инструктаж провела о том, что нельзя.
- Александра что ли? – хмыкнул водитель.
- А кто еще? Под запись, - с улыбкой. – Вот все ей расскажу. Попляшет у меня этот жалобщик!
- Угу. - Алексей опустил взгляд в пол. Как личный водитель, он был очень хорошо осведомлен о личной жизни босса. Ему даже не нужно было слушать разговоры, что велись на заднем сиденье. Взгляды, которыми украдкой обменивались Виктор и его невеста, без слов говорили о проблемах.
- Леша... – Юлия Николаевна мгновенно уловила изменения в настроении давнего коллеги. На столе мистическим образом материализовалась банка кофе и сахарница. – А ты ничего от меня не скрываешь?
Алексей мысленно отругал себя. Неужели попался? Это ж надо было дать слабину перед главным строгановским разведчиком!
- Леша!
- Юль, не дави! – попытался отмахнуться он.
- Лешик, я тебя как облупленного знаю. Александра, да? А ну говори, что случилось!
- Не могу, - водитель поджал губы.
- А через не могу?
- Я вообще за кофе пришел, а не на допрос третьей степени.
В ответ его собеседница тяжело вздохнула и, прижав ладонь ко лбу, опустилась на стул.
- Так я и знала! – воскликнула она. – Ушла! Этот трудоголик все-таки довел несчастную девочку.
- Эээ...
- А ведь я его предупреждала! Каков осел! Это же надо было такому случиться.
- Как ты?..
- Вы, мужики, бываете порой такими непроходимыми болванами! – Юлия покрутила пальцем у виска.
- Нормальные мы!
- Точно! Добытчики. Герои. Двенадцать подвигов – не проблема, а одну единственную девушку удержать – катастрофа. Тьфу! – Она так разошлась, что даже не заметила, как возле двери мелькнула чья-то тень. – Вот скажи мне, Леша, чего стоят ваши чувства, если от них ни холодно, ни жарко? Мозг вам вскрывать каждый раз, когда появляются сомнения? А, может, к батарее пристегивать, чтобы не убежали, когда мы сами не знаем, чего хотим?
Возмущению ее не было конца. Сто раз пожалев, что сунулся за кофе, Алексей смиренно стоял напротив женщины и ждал окончания тирады. За дверью, почесывая затылок, так же смиренно стоял его босс. Строганов Виктор Николаевич уже неделю каждую свободную минуту думал только о том, как вернуть Алю. Вначале это казалось ему безумием. Гордость кричала, что все уже решено, и он ей не нужен. Потом безумие превратилось в отчаяние. Работа не помогала. Али не хватало как воздуха. В его доме, в его жизни без нее стало пусто и бессмысленно.
И вот сейчас, слушая обвинения своей мудрой секретарши, он с облегчением обозвал себя дураком. Спортсмен, победитель, герой страны, а с любимой женщиной повел себя как последний трус. Он ведь даже не пытался ее удержать. Все надеялся, что поймет и так...
- Вот он придет, я ему все выскажу! – финальным аккордом раздалось в приемной.
- «Он» уже в курсе, - не ожидая больше ни секунды, Виктор вышел из своего укрытия. – Юля, ты золото. Напомни через пару дней, чтобы я повысил тебе зарплату.
- А мне? – мгновенно справившись с удивлением, нашелся водитель.
- А ты везешь меня в аэропорт. Сейчас. И лучше поторапливайся, пока я не заменил тебя кем-нибудь менее болтливым.
***
Перед Рождеством группе фотографов пришлось несладко. Организаторы ругались, требуя скорейшего завершения работы. Сроки горели, и заказчики уже грозили штрафами. Неминуемо приближалась дата открытия гостиницы. Трудиться приходилось по двенадцать – четырнадцать часов в сутки. Чтобы успевать, Аля отказалась от перерывов на обед. Лишь когда в глазах темнело от усталости, она позволяла себе выйти минут на пять на свежий воздух. А затем возвращалась.
Бралась за новый объект, ставила свет, делала пробные кадры, что-то передвигала. И так до поздней ночи.
В один из перерывов свежего воздуха оказалось мало. Голова гудела как поезд, а в висках ломило. Чтобы хоть как-нибудь помочь себе продержаться, она направилась в ближайшее кафе за вредным, но таким нужным сейчас пирожным. Не дошла всего метров десять. Будто кто-то дернул за плечо. Обернулась.
Голубая рубашка в витрине одного из магазинов мгновенно привлекла внимание. Дорогой бутик. Обманчиво скромная вывеска. Вначале Аля прошла мимо. Даже улицу перешла, но непокорный внутренний эстет заставил повернуть назад. Пришлось вновь лезть через сугробы и, скрещивая пальцы на удачу, чтобы никакая машина не обрызгала мокрым снегом и грязью, иди к магазину.
Ее словно магнитом тянуло туда. А ради чего? Ради мужской рубашки? Перламутровых пуговиц и тонкого хлопка нежного василькового цвета? «Я должна ее увидеть!» - наплевав на здравый смысл, ответила себе Аля. Впервые за долгое время у нее появилось желание. Острая потребность увидеть, прикоснуться... Как будто в этой рубашке содержались ответы на все мучившие вопросы.
В строгом выверенном крое.
В безупречных петлях и широких манжетах.
В тончайшей, но наверняка прочной ткани.
В ее сути.
Как ребенок перед лавкой шоколадника, Аля замерла возле витрины. Манекен в голубой рубашке был на месте. Смотрел белесыми глазами на тротуар. Глуповато улыбался прохожим. Высокий и стройный. Красивый, такой похожий и, одновременно, непохожий на другого... Живого, теплого мужчину.
Глава 28. Брочинг
Брочинг — резкие повороты (броски) яхты
в наветренную сторону, не поддающиеся управлению.
Морской словарь
Несмотря на снегопад, самолет приземлился без опоздания. На этом маршруте вообще редко бывали задержки. Две столицы одной страны уже давно были связаны хорошим воздушным мостом: десятки самолетов туда, десятки обратно, тысячи людей, спешащих по своим делам. Мысленно ругая медлительных соседей по сиденьям, суетливо включая мобильные телефоны, шелестя пакетами, каждый торопился поскорее покинуть надоевший борт.
Всего какой-то час полета, как в метро или маршрутке. Однако незаметно, вместе со сменой города, менялось что-то еще. Адреналин выбрасывался в кровь. Эмоции становились острее. «Бежать, успеть, не быть последним!» - сквозило в напряженных взглядах прохожих. Москва, казалось, даже стрелку времени заставляла вращаться быстрей. И не было тех, кто бы устоял.
***
Вечером шестого января конференц-зал одной из столичных гостиниц превратился в импровизированный бар. Напряженная работа была позади, заказчики довольны, и дружной компании фотографов ничто не мешало встретить Рождество весело. Даже их неуловимый администратор проекта в кои-то веки променял клиентов на подчиненных. Не хватало лишь Александры.
Проездной билет, журнал с картой московских улиц, два бумажных пакета с подарками и стопка одежды - первое из этого можно было выбросить, другое - уложить в чемодан. Две минуты работы. Только Аля постоянно отвлекалась на всякую ерунду: то на подтекающий кран в ванной комнате, то на неровно уложенное покрывало. Соседка по комнате дважды забегала, чтобы поторопить. В третий раз вместо подруги, благоухая ароматом коньяка, заглянул сам организатор, Дмитрий Соколов.
- Красавица, помощь заказывала? - он прикрыл за собой дверь.
- Дим, я скоро иду.
- Да ладно. Спешить совсем необязательно.
Замок тихо щелкнул, и Аля тут же напряглась.
- А у меня кое-что есть с собой! - как по мановению волшебной палочки в ладонях Соколова появилась бутылка шампанского. – Вот! Спас, пока наша фотографическая братия все не вылакала.
- А я уже почти закончила...
- Копуша! В академии сдавалась последней, и здесь – тоже самое.
- Ничего не могу с собой поделать.
- Не торопись, мы можем начать и в номере, - он по-хозяйски пристроил бутылку на тумбочке возле одной из кроватей. - С тобой было приятно работать. Мне даже жалко, что эти две недели пролетели так быстро.
- Спасибо, что позвал.
- Александра, ты... - он взял собеседницу за руку. - Я сам рад, что позвонил тебе тогда. Ты и раньше сверкала талантом, но теперь... Стала жемчужиной проекта. Во всех смыслах.
Аля еле удержала вздох. Сейчас пристальное внимание бывшего однокурсника нашло логичное объяснение.
- Не хочешь задержаться в Москве? Я готов стать личным гидом. - Соколов сделал умоляющий вид.
- Дима, к сожалению, я не могу.
- Тебя кто-то ждет в Питере?
- Да, ма... - одумалась Аля вовремя. - Мой мужчина. Мы две недели не виделись.
- Милая, - Соколов приторно-сладко улыбнулся. - Ты про своего богатенького яхтсмена?
Так просто было солгать, но у Али язык не повернулся.
- Лукавишь. - Собеседник учуял подвох.
- Я работала.
- Ага. И в Новый год, и сегодня - в Рождество. Какой мужчина отпустит от себя такую красавицу надолго?
Аля попыталась вывернуться. Разговор начал нервировать, но взгляд остановился на одном из пакетов, и она замерла. Голубые веревочные ручки, белая плотная бумага и название магазина мужской одежды на итальянском языке.
- Любящий.
Слово прозвучало едва слышно, словно случайно соскользнуло с языка. Само.
- Что? - переспросил Соколов.
- Любящий. – Удалось выговорить громче и, к удивлению, легко. – Любящий всегда будет ждать и... Отпустит.
Дмитрий попытался беззаботно усмехнуться. Уголки губ приподнялись, но вышло неискренне. Сталь в глазах превратила улыбку в оскал.
- Красивая и недоступная, - он покачал головой. – Твой яхтсмен... Сколько ему? Тридцать пять, сорок? Он же старый для тебя! Богатый, конечно, но вряд ли он способен понять и оценить по достоинству такую необычную девушку, как ты.
Аля даже отвечать на такое не стала. Что он знал об их отношениях с Витей? Что он мог понимать в путанице ее чувств? Вина, любовь, тоска, боль – все смешалось в пестрый клубок, распутать который не помогли даже расстояние и время.
- Иди! – выдохнула Александра. На душе поднялась такая волна гнева, что вместо того, чтобы вежливо закончить разговор, она жестом указала на дверь.
- Аля... – Соколов спохватился. – Прости, я...
- Уходи! Сейчас же.
- Я не хотел тебя обидеть!
- Не важно! – она со всей силы толкнула его в грудь. – Иди к остальным!
- Блин...
- Иди!
На этот раз дверь закрылась со стуком. Уходящий даже не вспомнил про оставленную в номере бутылку шампанского. Злой как черт, он двинулся прочь по длинному коридору, проклиная всех и вся. А в комнате, прижав ладонь к губам, тихо всхлипнула девушка. Хрупкое равновесие, с таким трудом полученное за две недели, было разрушено в один миг. Просто катастрофа сейчас, перед возвращением домой. Там больше некому ее спасать. Нет Олега, который умел протягивать руку помощи. Нет стабильной работы, чтобы окунуться с головой в дело. Не осталось ни одного пути для бегства... И шанса снова стать счастливой.
***
Благодаря отсутствию багажа и привилегиям бизнес-класса, Строганов вышел из аэровокзала в числе первых со своего рейса. Включил телефон, запахнул пальто и двинулся навстречу неизвестности. Ноги сами несли его вперед, чуть ли не вприпрыжку. Почему-то сейчас, когда никто не ждал, больше всего на свете хотелось добраться до цели поскорее. Схватить Алю в охапку, пока не включился тормоз или внутренний голос не завел старую шарманку о «зачем тебе» и «не так уж плохо одному». Он даже звонить из-за этого заранее не стал. Елена Васильевна продиктовала название гостиницы, стоило ему лишь намекнуть, а набиваться на приглашение к Але... Нет, любые слова - глаза в глаза. Телефонных разговоров в их нелепой совместной жизни и без того было слишком много. Потому сейчас оставалось узнать, на месте ли она, и полный вперед! Не оглядываясь.
Ни за что не оглядываться. Каким бы сильным ни было искушение оставить все, как есть. Потерять малейший шанс на счастье - мазохизм, который уже давно с кровью пропитал его насквозь. Кто-то получал кайф от хлесткого удара плеткой, кто-то - от пощечины любимой, а он умудрился стать поклонником жестких правил. Встречи, сделки, рентабельность и еще сотня слов-вагонов в несущейся на всех порах электричке будней превратились в его личную жизнь. Двадцать четыре часа без выходных - даже заглянуть внутрь себя не оставалось времени. Трудоголизм, кабала... Но, как ни странно, такой безумный ритм его спасал. Заставляя двигаться без оглядки, делал жизнь вполне сносной.
И в этой круговерти Аля была рядом. Ни капли не изменившаяся, самая дорогая женщина и живое напоминание о прошлом Викторе Строганове. В ее глазах он видел отражение себя прежнего. Ее нежные поцелуи, взгляд, проникающий под строгую оболочку бизнесмена, робкое молчание - всем этим она каждую встречу выворачивала его наизнанку. Другая, сильная, смирилась бы, приняла его нового и подстроилась. А его хрупкая и чувствительная девочка не смогла. Аля любила в нем того, от кого сам отрекся. Одна единственная на весь белый свет. Как маяк, что указывает путь кораблям. Существовал ли у них шанс выстоять в настоящем?.. Вопрос на миллион.
Всего каких-то четыре года назад он случайно встретил ее, юную красавицу. Короткий взгляд, скомканное извинение за пролитый сок, и пропал. Много ли нужно было, чтобы полюбить эту необычную девушку? Ему – нет. Хватило одной встречи. Сразу и навсегда, как в глупой детской сказке. А какая ирония судьбы: многим ли он отличался тогда от Сафронова? Шкипер парусной яхты, успешный, молодой, горячий... Без корабельного царства и вереницы обязательств. Не было в то время непробиваемой дубовой шкуры, глаза не были запорошены отчетами и графиками.
Сейчас даже вспоминать об этом было больно. Непростительно много времени понадобилось, чтобы разобраться в себе. Терпеливое сердце уже заплатило за просрочку. Теперь путь был лишь один: с тем же упорством, с которым ранее загонял себя в гроб, рваться прочь из него. К настоящему делу и любимой женщине. Покорять заново, просить прощения, склонять колени – что угодно.
И он спешил.
***
После ухода Соколова в номер больше никто не заглядывал. И Аля была только рада. Дима сам того не желая, отбил у нее всякое настроение праздновать. Вместо веселья с чужими людьми хотелось забраться в горячую пенную ванну и хотя бы так почувствовать себя словно в крепких надежных объятиях.
Она была уже на полпути в ванную комнату, как зазвонил мобильный телефон.
От имени, высветившегося на экране, Аля невольно вздрогнула. Витя.
«Как?» - ошеломленно удивилась она. Как ему удалось почувствовать, когда ей особенно нужно его тепло? Какая неведомая сила по сей день держала их вместе, что бы ни случилось, сквозь расстояния и обстоятельства?
- Здравствуй, Аля, - послышался в динамике до боли знакомый голос Строганова.
- Витя... – ноги подкосились. - Здравствуй, - она медленно опустилась на кровать.
- Ты можешь говорить? Не отвлекаю?
- Да, конечно, - поспешила ответить Александра. - Могу, Витя, могу.
- Родная, я... – пауза. - Подарок тебе отправил. Курьер скоро должен привезти его в гостиницу. Ты будешь на месте?
- Витя, не нужно было. Зачем?
- Не запрещай, прошу.
Эти слова он сказал с такой безнадежностью, что спорить Аля не решилась.
- А откуда ты узнал, где я... – она осеклась. – Господи, чему я удивляюсь? Это же ты.
- Плохо?
- Что?
- То, что именно я.
- Нет! Витя, конечно, нет!
Она закусила губу.
- И на том спасибо, - с горечью.
Дальше говорить было не о чем. Строганов узнал, что хотел – она на месте. Следовало положить трубку, пока не сказали друг другу еще какую-нибудь глупость.
- У меня тоже есть для тебя подарок, - неожиданно произнесла Аля.
- Подарок?
- Да. – Взгляд вновь остановился на белом подарочном пакете с синими ручками. – Рубашка. Очень красивая. Когда ее увидела, сразу поняла – твоя.
- Ты дума... Купила мне рубашку. Милая моя.
От бархатного, надтреснутого тембра у Али мурашки побежали по телу. «Моя» - как признание в любви. Сколько бы она сейчас отдала, чтобы это и было признание. Стереть волшебным ластиком дистанцию, что возникла между ними за последнее время. Простить себя за измену, за слабость, стоившую ему здоровья, а ей – бесценной возможности быть любимой. Попросить Витю, чтобы забрал ее и никогда не отпускал.
- Почему у нас ничего не получилось? – Аля чувствовала, как слезы подступают к глазам. – Витя, ведь вначале все было так хорошо.
Строганов расстегнул верхнюю пуговицу рубашки. В машине стало невыносимо душно. Душно и тесно. Не здесь он должен был быть. Не в такси, а там – с ней. Сжимать в объятиях и клясться, что любит. Убеждать поцелуями, прогонять сомнения лаской и говорить. Рассказывать все то, о чем так долго молчал. Каким же дураком нужно было быть – экономить слова, словно деньги. Сдерживаться там, где нужно было взрываться. Отпускать, когда обязан был держать.
- Когда мы встретились, - он уперся головой в переднее сиденье. – Ты была еще совсем девчонкой.
- Хочешь оправдать все моей молодостью?
- Своей старостью.
- Витя!
- Все так, любимая, все так. Я погнался за успехом, словно важнее в жизни ничего не существует. Постоянно уезжал, работал до ночи. Вдали от тебя иногда неделями.
- Но я всегда знала, что у меня есть ты, - шепотом. - Не бросивший нас с мамой отец, не друг из института, а ты.
- Любимая, подожди... Десять минут. Пожалуйста!
- Нет! Я должна сказать, - попросила Аля. - Ты уезжал в командировки, я – на съемки. Ты жил у себя, я – у мамы. И все равно ты был рядом! Сколько раз я звонила тебе во время важных встреч! Помнишь? – улыбнулась. – Не представляю, каково тебе было перед партнерами. Но ведь не бросал трубку, не отключал телефон и не слал стандартное «я вам перезвоню». Ты со мной разговаривал…
- Родная… - вздох. – А как иначе?
- И я со временем привыкла. Ко всему, - она спрятала лицо в ладонях. – Господи, какая же я дура была.
- Не говори так! Никогда так не говори!
- Но это правда!
- Родная, - голос сел. – Ты сейчас просто слушай меня и верь. Верь на слово. Все обязательно будет хорошо. Очень скоро. Очень хорошо. Ты обязательно будешь счастливой. Самой счастливой. И любимой. Все наладится. Слышишь, солнце мое? Будет! Я тебе обещаю. Клянусь тебе, родная.
- Не надо, Витя, лучше не надо... – она не вынесла. – Не обещай, прошу.
Слезы катились по щекам.
- Просто жди, - как мантру повторил собеседник. – Еще немножко. Чуть-чуть.
- Не надо...
- Надо! Ради меня. Ради тебя. Хочешь?
- Хочу, очень хочу.
- И это правильно. Умница. Верь – все будет хорошо. – От бесконечных светофоров и пробок брало отчаяние. Витя сунул водителю пачку денег, чтобы тот гнал быстрее. Подействовало мгновенно. – Аля, я люблю тебя, слышишь? Я очень тебя люблю. Ты самое дорогое, что есть у меня. Потерпи, родная моя. Не плачь. Осталось недолго.
Послышались короткие гудки. Перебороть себя и отпустить мобильный, оказалось не так просто, но Аля справилась. Глаза щипало от слез. Тело бил озноб, словно кто-то незаметно открыл в комнате окно и выпустил на улицу все тепло.
Остался лишь холод. Пронизывающий насквозь. Каждый нерв. Каждую косточку. В таком состоянии она даже не заметила, как добралась до ванной комнаты, набрала воду и будто загибающийся от ломки наркоман с головой опустилась под белую ароматную пену.
***
Заглушая рыдания, в кране шумела вода. Прозрачный каскад падал на худенькие плечи и тонкую шею. Кристальные брызги смешивались с солеными каплями слез. Аля не двигалась.
Нужно было подождать. Совсем недолго, ведь Витя обещал. Ее железный рыцарь всегда исполнял свои обещания. Зачем только солгал про курьера и подарок? Смешно. Глупый любимый.
Все еще не верилось, что он здесь, в Москве. Десять минут, и будет рядом. Вот в этом номере, возможно даже... В этой ванной. Можно будет перецеловать его всего, а потом откинуться на широкую грудь. Слушать сердце и рассказывать. А ведь она столько еще не сказала!
Яркими эмоциями, вспышками жить было легко. Они выталкивали на поверхность быта, ослепляя на короткое время радужным фейерверком. А чувства… Настоящие, основательные. Из них оказалось невозможно вынырнуть невредимой. Словно кессонная болезнь, что выворачивает наружу все нутро и ломает кости, обрушилась на нее, стоило расстаться. Ее любовь к нему, казалось, перестроила даже код ДНК. Создала новую сущность – зависимую от любви. От Витиного присутствия, его глаз, его рук. Это была не страсть. Страсть – мелкая лужа в сравнении с океаном, в который засасывало рядом с Витей.
Непонятный, непроглядный и такой родной. Надежный. Десять минут... Он снова будет рядом. Как раньше. Живой, радостный. С ней и навсегда.
- Я дождусь. Еще чуть-чуть. Я обязательно дождусь, - всхлипывая от неожиданной радости и странного нехорошего предчувствия, шептала себе Аля. – Витя... Любимый. Господи, сохрани.
***
Обгоняя другие авто, такси летело по Щелковскому шоссе. Молодой водитель больше не обращал внимания на светофоры. Понимал, что заработанных сегодня денег хватит на месяц хорошей жизни. Повезло так повезло! Не клиент, а джек-пот. Впервые можно было не заботиться о правилах, а просто гнать. Утирать нос навороченным бэхам и мерсам. Выжимать все из своей старушки-короллы.
Ну и пусть снегопад.
И плевать на странный стук в рулевой рейке.
Бывало и не такое, машина не подведет. Только не дрейфить!
На заднем сиденье, уткнувшись взглядом в окно, сидел пассажир. Витя считал секунды и повороты. Продумывал слова и действия. Его чудесная девочка по-прежнему любила только его. Теперь он знал точно. Вот-вот они снова будут вместе. Сафронову больше не отнять у него самое ценное. Это даже не шанс. Александра ждет. Она сожалеет. Разбавленное слезами откровение вселило в него уверенность.
У них получится все вернуть.
Осталось недолго.
Эпилог
По данным информационного агентства РИА Новости за седьмое января две тысячи шестнадцатого года.
Раздел «Происшествия».
Вчера в десять вечера на тридцать восьмом году жизни трагически погиб известный российский спортсмен и крупный предприниматель Виктор Николаевич Строганов. Водитель такси, на котором он передвигался по Москве, не справился с управлением. Автомобиль вынесло на встречную полосу, где он столкнулся с другим транспортным средством. В результате происшествия от полученных травм водитель и пассажир такси скончались на месте. О судьбе водителя встречного автомобиля не сообщается.
Из СМС-сообщения Дмитрия Соколова Брянцевой Елене Васильевне:
«Все очень плохо. Александра в больнице. Еле откачали. Успокоить не получается. Приезжайте скорей».
Из СМС-сообщения Льва Николаевича Рогозина своей супруге Ноне:
«Вчера погиб Витя. Телевизор не включай! Новости в интернете не смотри! Авария страшная. Два трупа. Вылетаю в Москву. Не жди».
Из СМС-сообщения Елены Васильевны Брянцевой своей дочери:
«Аля, я знаю, что произошло. Вити больше нет. Заклинаю – держись!»
Из сообщения в WhatsApp:
«Валдис, срочно нужен контакт Сафронова. Аля пыталась покончить с собой. Кеша».
Из СМС-сообщения Елены Васильевны Брянцевой своей дочери:
«Пожалуйста, девочка моя. Ты еще молодая. Тебе еще жить и жить. Своей смертью ты его не вернешь! Не делай глупостей!»
Из СМС-сообщения Александры Брянцевой своей матери:
«Мама, мне плохо. Витя погиб под окном моей гостиницы. Он спешил ко мне! Не знаю, как теперь жить».
Дорогие мои читатели, берегите себя и своих близких!
Любите!
Говорите о своих чувствах!
Не тратьте бесценное время жизни на обиды и страхи!
С уважением, ваш автор.
ТЕЛЕГРАМКанал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками
Книжный Вестник
Бот для удобного поиска книг (если не нашлось на сайте)
Поиск книг
Свежие любовные романы в удобных форматах
Любовные романы
О психологии, саморазвитии и личностном росте
Саморазвитие
Детективы и триллеры, все новинки
Детективы
Фантастика и фэнтези, все новинки
Фантастика
Отборные классические книги
Классика
ВКОНТАКТЕБиблиотека с любовными романами, которая наверняка придётся по вкусу женской части аудитории
Любовные романы
Библиотека с фантастикой и фэнтези, а также смежных жанров
Фантастика
Самые популярные книги в формате фб2
Топ фб2
книги