Под счастливой звездой

11

Кесси лежала в ванне, наполненной горячей водой, и смотрела в потолок. За стеной кто-то ссорился. Кесси отчетливо слышала два голоса: мужской и женский.

Наверное, муж и жена, подумала она. Или жених и невеста. Может быть, он ей изменил, а она узнала. И теперь они будут орать друг на друга до тех пор, пока не охрипнут. Ненавижу, когда люди ссорятся…

В дверь позвонили. Кесси нехотя вышла из ванны, завернулась в полотенце и пошлепала в коридор, оставляя за собой цепочку мокрых следов.

Она была уверена, что это пришел Дэвид. Кесси хотела позвонить ему, чтобы отменить сегодняшнюю встречу, но забыла.

— Привет, дорогой. — Она впустила его в квартиру. — У тебя же, кажется, есть ключи, так почему ты звонишь?

— Я подумал и решил, что не имел права делать дубликаты. Так что я оставил их тебе, — сказал Дэвид, — положил в верхний ящик твоей тумбочки. Ты не заметила?

— Я не открывала этот ящик.

Дэвид прижал Кесси к себе и поцеловал ее в губы. Она не ответила на поцелуй. Вообще никак не отреагировала. Кесси смотрела на Дэвида пустым взглядом и молчала.

— Что произошло? — спросил он.

— Мой пациент умер.

— О, мне так жаль! — Дэвид сочувственно улыбнулся. — Бедняжка моя. Тебе, наверное, так тяжело. Я даже представить себе не могу, что именно ты чувствуешь.

— Опустошение. — Кесси издала протяжный вздох и обняла Дэвида. — Мне так плохо, Трейс.

— Опять? — Дэвид оттолкнул ее.

— Ой, я снова назвала тебя чужим именем, — вяло произнесла Кесси. — Я становлюсь предсказуемой.

— Мне это не нравится. — Дэвид нахмурился.

— Еще бы. Прости, больше такого не повторится. — Кесси извинялась, но ничто в ее лице не указываю на то, что она испытывает хоть какие-то эмоции.

— Я не об этом. — Он поморщился. — Мне не нравится, что ты ничего не чувствуешь.

— Я чувствую, — возразила она. — Я ведь уже сказала тебе, что мне плохо.

— По-моему, у тебя депрессия. — Он подхватил ее на руки и отнес в гостиную, где усадил Кесси на диван. — Так было с моей сестрой, когда она развелась с мужем. Она целыми днями лежала в постели, но не спала, ничего не ела, не улыбалась, не плакала… словно превратилась в куклу.

— У меня нет депрессии.

— Тогда что с тобой?

— У меня умер пациент, — повторила Кесси, не глядя на Дэвида.

— Я это уже слышал. Но если бы я был виноват в чьей-то смерти, то злился бы или был подавлен, но не вел бы себя так, будто мне на все наплевать.

— С чего ты взял, что я виновата? — Кесси наконец ожила.

Дэвид развел руками.

— Если бы ты была непричастна к смерти твоего пациента, стала бы ты впадать в депрессию.

— Ты ничего не понимаешь, — вздохнула она.

— Наверное, потому, что ты ничего мне не объясняешь!

— Я хочу есть, — сказала вдруг Кесси и пошла на кухню.

Дэвид тихо застонал. Ему было невероятно тяжело общаться с этой женщиной. Она нравилась ему. Даже больше чем нравилась. Кесси была странной, сумасбродной, безрассудной. Он мог бы сравнить ее со спящим вулканом. Внешне спокойная, но внутри бурлит обжигающая лава, которая может вырваться наружу в любую минуту, сметая все на своем пути. Именно непредсказуемость и привлекала его в Кесси. Однако Дэвид нередко ловил себя на мысли, что быстро устает — как морально, так и физически, — находясь рядом с этой женщиной. Кесси словно высасывала из него энергию.

Постоянно находиться в напряжении, не знать, как она отреагирует на самый твой безобидный поступок, — это ужасно выматывает, подумал Дэвид.

— В субботу я еду к своим родителям. Они устраивают семейный ужин, — сказала Кесси, открывая холодильник. — Я забыла тебе сказать.

Дэвид скрипнул зубами от злости. Вот, опять она рушит все его планы!

— Мы же собирались пойти в ресторан. Я уже заказал столик…

— Мой брат приезжает.

— И что? Ты не можешь повидаться с ним в другой день?

Кесси взяла из холодильника стаканчик йогурта и захлопнула дверцу.

— Я с удовольствием пропустила бы семейный ужин, но, увы, моя мать не простит мне этого. Хочешь сам поговорить с моими родителями и объяснить им, почему я не приеду к ним в субботу?

— Ну хорошо, — смягчился Дэвид. — Так и быть, этот выходной мы проведем в доме твоих родителей.

— Мы? — удивленно переспросила Кесси.

— Так ты не берешь меня с собой?

— Вообще-то не собиралась.

— Кесси, я так больше не могу! — Дэвид вцепился пальцами в свои волосы. — Давай уже или что-то изменим в наших ненормальных отношениях, или расстанемся.

— В чем дело? Что тебя не устраивает?

— Все! Меня не устраивает все!

— Может, объяснишь спокойно? — Она взяла ложку, зачерпнула немного йогурта и отправила его себе в рот.

— Ты совершенно безразлична ко мне.

— Это не так.

— Да неужели? — с сарказмом произнес он. — Кесси, определись, будь так добра, что тебе нужно от отношений в частности и от жизни в целом. Позволь мне быть с тобой или прямо скажи, что у нас ничего не выйдет. Я стараюсь понравиться тебе, пытаюсь найти с тобой общий язык, я из кожи вон лезу, чтобы ты наконец хотя бы искренне улыбнулась мне. А ты всем своим видом показываешь, что я тебе в общем-то и не нужен. Однако и прямо ты мне не говоришь, что хочешь избавиться от меня. Одного не понимаю: ради чего я стараюсь? Ради секса? Не могу сказать, что секс с тобой был таким уж феерическим — ты постоянно витаешь в облаках, думаешь о ком-то другом, называешь меня Трейсом… Знать бы, кто это! Так, что еще меня удерживает рядом с тобой? Твой прелестный характер? О, это уж точно полная чушь! Перспектива жениться на тебе и сделать тебя матерью своих детей? Нет, и это не так! Ты в первый же день нашего знакомства сказала, что детей пока не планируешь. Так зачем нам быть вместе? Ты сама-то как считаешь? Я тебе вообще нужен?

Кесси поставила стаканчик с йогуртом на стол, аккуратно положила ложечку рядом и подошла к Дэвиду. Она обняла его за шею, посмотрела прямо в глаза и тихо произнесла:

— Я ужасно запуталась, Дэвид.

— Это я и так вижу, — раздраженно произнес он.

— Ты мне симпатичен. Я успела привязаться к тебе. Ты очень милый…

— Скажи уже хоть что-нибудь по существу!

— Дорогой, ты прав: я сама не знаю, что мне нужно.

— Так что же мы будем делать?

— Дай мне немного времени, если это возможно, — сказала Кесси. — Наверное, я прошу слишком много, но я не стала бы делать и этого, если бы твердо решила, что не хочу быть с тобой.

— Кесси, я начал в тебя влюбляться. — Он отстранился от нее. — Ты понимаешь, что делаешь мне больно? И чем дольше ты будешь размышлять, тем хуже мне придется. Тебе нравится мучить людей?

— Я врач, я людей спасаю!

— Сейчас ты не на работе.

— Дэвид, мы познакомились в очень трудный для меня период, — попыталась объяснить она, — и поэтому я так странно себя веду. Мне очень жаль, что я тебя, как ты выразился, мучаю. Моя жизнь сейчас похожа на ворох спутанных ниток, которые я пока не могу смотать в один клубок. Однако я пытаюсь это сделать!

— Я даю тебе последний шанс.

Кесси поморщилась. Как же неприятно слышать подобные слова в свой адрес! Впрочем, она сама виновата в том, что попала в такую сложную, запутанную ситуацию.

— Спасибо, Дэвид, — тем не менее, сказала она. — Я постараюсь ничего не испортить на этот раз.

— Просто разберись в себе, — попросил он.

— Ты должен поехать на ужин к моим родителям, — после долгих раздумий сказала Кесси. — Я представлю тебя им. Пусть знают, что я с тобой встречаюсь.

— Ты уверена?

— Да, — кивнула она. — Так что, составишь мне компанию?

— С удовольствием, — сказал он и притянул ее к себе, чтобы поцеловать.

Кажется, я еще глубже увязаю в своих проблемах, подумала Кесси, отвечая на его поцелуй. Однако у меня такое чувство, что очень скоро все разрешится. Вот только, боюсь, что без пострадавших не обойдется. Кто-то все равно окажется в проигрыше. Мне не удастся выйти сухой из воды. Ну и кашу ты заварила, Кесси Уинтерз!

Трейс складывал в небольшой чемодан одежду Симоны.

И откуда у нее столько вещей? — недоумевал он. Она же всю эту неделю провела в постели. Зачем ей три кофточки, две юбки, шелковый халат, кружевное нижнее белье?.. А это что? Пеньюар? И до чего же тяжелая косметичка!

— Симона, признайся, ты пыталась совратить здешних врачей? — спросил он, когда ему удалось-таки, хоть и с большим трудом, захлопнуть крышку чемодана.

— Да кого тут совращать-то? — фыркнула Симона. — Если только твою подружку Уинтерз.

— Она не моя подружка, — откликнулся Трейс после минутного молчания.

Симона не заметила заминки. Она водила кисточкой с тушью по ресницам, сосредоточенно глядя на свое отражение в маленьком зеркальце, которое держала в руке.

— Откуда взялась эта одежда? — продолжал удивляться Трейс. — Я тебе ее не привозил.

— Моя мама позаботилась о том, чтобы у меня было все необходимое.

— Твоя мама? Разве она в Майами?

— Да, прилетела, как только узнала, что я лежу в больнице.

— Почему ты мне не сообщила?

— А зачем тебе знать? Она все равно не хочет тебя видеть.

Трейс скрестил руки на груди и смерил Симону сердитым взглядом.

— Я что-то пропустил, дорогая?

— А? — Она принялась красить губы.

— Твоя мать за что-то сердится на меня?

— Естественно.

— И что же я натворил? — опешил Трейс. — Я с ней даже не знаком.

— Дорогой, не бери в голову. Видишь ли, моя мать придерживается традиционных взглядов на отношения между мужчиной и женщиной. Она считает, что мы с тобой живем во грехе. Мама заявила, что не будет общаться с тобой до тех пор, пока ты не сделаешь мне предложение.

— Она в курсе, что ты уже не была девственницей, когда мы с тобой познакомились?

— А это тут при чем?

— Да так… — Трейс, нахмурившись, отвернулся к окну.

— Не переживай. Я сказала матери, что ты вот-вот созреешь для предложения руки и сердца.

Он посмотрел на Симону поверх плеча.

— Врешь родной матери?

— Вру? — переспросила она, повысив голос. — Разве ты не намекал мне на то, что наша помолвка не за горами?

Он подошел к ней, присел на корточки и взял ее за руки.

— Симона, я ничего тебе не обещал!

— Ты что, бросаешь меня?! — воскликнула она. — Да что это с тобой?

— Не бросаю, нет… Однако о помолвке говорить еще слишком рано.

— А когда будет в самый раз? Через год?

— Симона, ты давишь на меня! — Трейс поднялся и метнулся к двери.

— Эй, а ну-ка, постой! — взвизгнула Симона. — Что произошло, пока я лежала в больнице? Ты встретил другую женщину?

— Нет!

— Ты очень изменился, Трейс.

— Я прежний, Симона. Не делай из мухи слона.

— Ты бежишь от разговора о свадьбе!

— А чего ты ждала? Ты практически принуждаешь меня сделать тебе предложение! — возмущенно воскликнул он. — Мы никогда не обсуждали наше будущее. С чего ты вообще взяла, что я хочу на тебе жениться?

У нее задрожали губы.

— Кесси так сказала!

— Кесси? — Его брови поползли вверх. — Кесси Уинтерз?

— А кто же еще! — фыркнула Симона.

— И что именно она сказала?

— Я точно не помню… — тут же начала отпираться Симона. — Вроде бы ты ей сообщил по секрету, что собираешься на мне жениться.

Вообще-то это Вэнди проболталась. Симона успела с ней подружиться, а та с радостью делилась сплетнями. Хорошо, что Кесси не подозревала о том, что лучшая подруга и «невеста» Трейса нашли общий язык.

— Поговорим об этом позже. Пойду подгоню машину, — произнес Трейс, подхватил чемодан и вышел за дверь.

— И все-таки он сбежал! — Симона скривила губы в усмешке.

Она осмотрела палату, чтобы быть уверенной, что ничего здесь не оставила. Возвращаться сюда Симоне не хотелось.

Как же хорошо, что Кесси не на дежурстве! — подумала она. Мне не придется фальшиво улыбаться и делать вид, что я благодарна ей.

— Выписываешься? — В палату заглянула Вэнди.

— Ах, здравствуй! А я как раз вспоминала о тебе! — радостно воскликнула Симона.

— Да? Надеюсь, я произвела на тебя хорошее впечатление.

— О да! В отличие от моего лечащего врача ты относилась ко мне по-человечески.

Вэнди стало стыдно за свою лучшую подругу.

— Кесси действительно порой ведет себя некорректно по отношению к другим людям.

— Да она настоящая ведьма!

— У нее трудные времена.

— А кому сейчас легко? — хмыкнула Симона. — Не оправдывай ее. Она ужасна. Не понимаю, как вы стали подругами. Ты такая милая, понимающая, а она…

— Давай не будет говорить о Кесси, — попросила Вэнди.

— Да, прости. — Симона понимающе улыбнулась. — Ты ее любишь, несмотря ни на что, я знаю.

— А где Трейс? — Вэнди осмотрелась, будто думала, что Трейс мог притаиться, к примеру, за тумбочкой.

— Ждет меня внизу. Он смылся, когда я заговорила о нашем будущем.

— О возможной свадьбе?

— Совершенно верно. Кажется, он передумал. — Симона надула губы. — Мужчины так непостоянны.

— Не расстраивайся, — попыталась утешить ее Вэнди. — Он еще образумится. Разве найдет он другую такую любящую, нежную, искреннюю женщину, как ты?

— Я и не расстраиваюсь, — пожала плечами Симона. — Никуда он от меня не денется. Я намерена забеременеть от него в кратчайшие сроки.

Вэнди опешила.

— Разве ты не хочешь обсудить с ним возможность завести ребенка?

— Такие решения должна принимать только женщина.

— Ты так считаешь? — растерянно спросила Вэнди.

— Если я буду ждать, пока он созреет, то состарюсь, так и не родив.

У Симоны зазвонил телефон. Она взглянула на дисплей, хохотнула и извинилась перед Вэнди:

— Прости, я отвлекусь ненадолго. Это мама. Никуда не уходи. У меня для тебя есть подарок. Да, мам!

Вэнди присела на стул в ожидании конца разговора. Она была рада немного передохнуть. Ее смена подходила к концу, и Вэнди падала с ног от усталости. Однако совсем скоро у нее появилось острое желание если не уйти, то куда-нибудь спрятаться, потому что Симона начала обсуждать с матерью темы, на которые обычно не говорят при посторонних людях.

— Да, мама, Трейс меня заберет. Представь себе, его здесь нет! Хочешь знать почему? Кажется, он перестал меня воспринимать как женщину! Ну еще бы, я же целую неделю была тенью самой себя. Нет, я красила ресницы и губы. И, разумеется, переодевалась перед его приходом! Ты же притащила мне весь мой гардероб! Я наверстаю упущенное, не волнуйся так. Я выйду за него замуж до конца этого года, чего бы мне это ни стоило. Я не собираюсь упускать такого перспективного жениха, как Трейс. Ой, брось, если бы не его деньги, он бы меня и не заинтересовал. Успокойся, мама, его бизнес процветает. Да, в этом я уверена, иначе я окрутила бы кого-нибудь другого…

Вэнди не знала, куда ей деваться. Она была в шоке от услышанного. Вэнди искренне полагала, что Симона влюблена в Трейса. Та не раз об этом говорила. Выходит, слова Симоны были ложью?

— Мне пора, мама, поговорим потом. Не смей ко мне приезжать сегодня! Я заверила Трейса, что ты настроена против него. Да-да, как ты и учила. Все, пока! — Симона наконец нажала на кнопку отбоя, счастливо вздохнула и повернулась к Вэнди. — Ну так о чем мы говорили?

— Ты не любишь Трейса? — потрясенно спросила Вэнди.

— Очень люблю. По-своему. А что?

— Мне на минутку показалось… что ты не стала бы встречаться с Трейсом, если бы он не был богат.

Вэнди надеялась, что Симона сейчас рассмеется или возмутится, а затем скажет, что имела в виду что-то другое… Однако та утвердительно кивнула и ответила:

— Разумеется. Никогда не выйду замуж за нищего.

— Так ты не против брака по расчету?

Симона долго смотрела на нее, а потом нежно улыбнулась и погладила Вэнди по плечу.

— Ты мне напоминаешь мою младшую сестру. Она такая же наивная. Утверждает, что выйдет замуж только за того человека, которого полюбит всей душой. Глупышка! Не будь такой. Сними розовые очки. Тебе ведь уже за тридцать, так?

— Мне тридцать три.

— Вот видишь! Ты уже не маленькая, а до сих пор веришь в сказки. С твоей внешностью можно многого достичь. Окрути какого-нибудь богатенького пациента или хотя бы стань его любовницей — горя знать не будешь! Никогда не выходи замуж только потому, что влюбилась.

— Большое спасибо за совет. — Вэнди холодно посмотрела на нее. — А Трейс в курсе, что ты относишься к нему как мешку с деньгами?

— Меньше знает — крепче спит. Он, знаешь ли, тоже по мне с ума не сходит, — усмехнулась Симона. — У нас отличные любовно-деловые отношения. Я с ним сплю, выслушиваю его словесные излияния, помогаю ему во всем, а он за это покупает мне побрякушки. Все довольны и счастливы.

— Да, но тем не менее жениться на тебе он не хочет, — с сарказмом произнесла Вэнди.

— Это лишь вопрос времени.

— Отвратительно.

— Вижу, ты теперь считаешь меня бездушной стервой? Милая моя, этот мир не делится на черное и белое. У него много оттенков. Я умею любить, сочувствовать, сопереживать… Я хороший человек. Однако это не мешает мне трезво оценивать реальность.

— Мне это не понятно. Ты лжешь, Симона, а ложь — это зло.

— Вэнди, я не притворяюсь, что обожаю Трейса. Он знает, что я не влюблена в него без памяти. И его это устраивает. Он принимает мои правила.

— По-моему, ты ошибаешься. Каждый человек нуждается в том, чтобы его любили. И Трейс не исключение.

— Поверь, он не испытывает дефицита в любви. Он окружен этой пресловутой любовью! Однако кроме нее Трейс испытывает так же потребность в том, чтобы его уважали и понимали. На одних чувствах далеко не уедешь.

Вэнди покачала головой, отказываясь принимать «религию» Симоны.

— Наверное, ты права: я глупая, наивная и так далее, и тому подобное… Однако другой я быть не хочу.

Симона открыла тумбочку, вытащила оттуда красивый пакетик и протянула его Вэнди.

— Будь собой, дорогая. И не осуждай других за то, что они от тебя отличаются. Возьми, это тебе.

Вэнди нехотя взяла подарок. Симона чмокнула ее на прощание в щеку, одарила ласковой улыбкой и ушла. Эту женщину в сущности нельзя было назвать ни плохой, ни хорошей — она была разной, как и все люди.

Вэнди заглянула в пакет и обнаружила флакон духов. Сама себе она такие не купила бы — пожалела бы денег.

Симона так же умела быть благодарной.