Под твоей защитой

ГЛАВА 4

Обаяние. Вот что нужно иметь. Привлекательная внешность, конечно, играла свою роль, но он знал немало некрасивых мужчин, которые получали то, что хотели, при наличии капельки шарма. Женщинам только это и подавай. За это они готовы раздвинуть ножки и раскрыть свои кошельки. Уж он-то знает. Обаяние – это его главный козырь.

Трой побарабанил пальцами по рулевому колесу взятого напрокат фордовского седана. Машина была того оттенка, который обычно называют цветом шампанского, что на самом деле означает неприметный светлый золотисто-коричневый оттенок, который никому не бросается в глаза. Он выбрал его за это. Благодаря неброскости автомобиля Дженни лишний раз не обернется через плечо, чтобы посмотреть на него.

Прошлой ночью у ресторана он пережил неприятный момент. Она вела себя настороженно, словно пугливый жеребенок, и ему пришлось соскользнуть вниз с сиденья седана и торчать там, пока не заурчал мотор, и не зашуршали шины ее отъезжающей машины. Выходя из служебного входа в ресторан, она оглянулась вокруг, и он немедленно сполз на пол. Она посидела немного в машине, и он подумал, уж не заметила ли она его. Но потом ее машина тронулась. Выждав немного, он медленно последовал за ней. Она проехала мимо своего дома и, развернувшись примерно через милю, возвратилась назад. Ему пришлось держаться довольно далеко от ее машины, но, поскольку он знал, куда она направляется, все было в порядке. Однако ее наивные меры предосторожности его позабавили. Уж будьте уверены, они ее не спасут. Тем более если она таким образом надеялась защититься от него.

Он мысленно рассмеялся. Безмозглая сучка. Все они глупые, продажные твари. Все шлюхи в душе, даже те, которые кажутся порядочными, как старушка Дженни. Все они втайне мечтают, чтобы парень содрал с них одежду и как следует оттрахал. В то время когда он был с Дженни, он еще не знал об этом. Последующие годы кое-чему его научили, и он готов был поделиться с ней приобретенными знаниями.

Он еще не побывал в ее квартире… пока. Однако вычислил, какая комната принадлежит ей, а какая – мальчишке, которому на первый взгляд было около тринадцати лет. Он был долговязый, угловатый и находился на грани бунта против родительской опеки. Трой вспомнил себя в этом возрасте, хотя его ситуация была совершенно другой. Интересно, чей это парнишка, подумал он и даже почувствовал себя обманутым, потому что Дженни кого-то нашла и забеременела, едва успев расстаться с Троем. В те дни Аллену Холлоуэю не терпелось поскорее откупиться от него. Он готов был сделать что угодно, лишь бы его скверный зять держался подальше от его драгоценной доченьки.

Так от кого же она забеременела? Во время их встречи Аллен и словом не обмолвился о мальчишке. По правде говоря, Аллен вообще почти ни о чем не говорил. Он только и делал, что требовал. А у самого губы дрожали, потому что он пытался побороть страх. Уж Трой-то знал, что это такое. Холлоуэй его боялся.

– Это хорошо, – вслух произнес он, и впрямь считая, что все складывается как нельзя лучше. Он взглянул на ворота из кованого железа, которые вели на территорию, принадлежавшую Холлоуэю. В глубине виднелся особняк. Там жил старик со своей красавицей женой – женщиной с отсутствующим взглядом, выражение лица которой напоминало пустой билетик, доставшийся при жеребьевке. Трой изучил и ее привычки. Ему даже удалось столкнуться с ней в одном из этих безумно дорогих магазинов, где продают экологически чистые продукты. Она рассматривала упаковку бекона, свободного от нитратов. Он задел ее плечом и рассыпался в извинениях. Натали. Так ее зовут. Она едва ли могла его узнать. В те далекие дни они почти не встречались. Она присутствовала на приеме по случаю бракосочетания, на котором настоял Аллен, когда они с Дженни возвратились домой после бегства, но Натали тогда была настолько поглощена собственной внешностью, что он не удивился бы, если бы она не запомнила даже, как выглядит Дженни. А потом она налакалась шампанского, и Аллен кого-то нанял, чтобы ее отвезли домой. Больше он, кажется, ее не видел. Холлоуэй не имел привычки приглашать к себе в дом дочь и ее молодого мужа. И все же…

Но нет. Натали его не вспомнила. Выслушав его извинения, она улыбнулась рассеянной улыбкой, как будто ее мысли были заняты чем-то совсем другим. В иных обстоятельствах Трой мог бы увидеть в этом вызов. Он включил бы свое обаяние и посмотрел, не вызовет ли это у нее сексуальную заинтересованность. Но в тот момент его голова была забита другими проблемами, в число которых Натали Холлоуэй не входила.

Точкой, где находился источник денег, была Дженни. Он сказал Аллену, что хочет загладить свою вину за прошлые прегрешения. Вот умора! Мысль о том, чтобы искупать вину, могла, черт возьми, прийти в голову только человеку, которому позарез нужны деньги или который ударился в религию. А Трой Рассел, уж будьте уверены, религиозным не стал. С чего бы это вдруг? Однако он мог изобразить человека, на которого снизошло просветление. Он мог без труда сыграть любую роль. Это был один из аспектов обаяния.

– Что тебе надо? – спросил его Холлоуэй. – Зачем ты явился сюда?

– У меня было много времени, чтобы все обдумать. Просто я хочу восстановить справедливость.

– Я заплатил тебе, чтобы ты держался подальше от Дженни. Я дал тебе кучу денег.

– Это было «кучей» много лет назад, – сказал Трой. – Я явился, чтобы загладить свою вину.

– Только попробуй приблизиться к ней, и я заставлю тебя пожалеть об этом.

Предъявлять ультиматум любят трусы. Слова, слова, слова. Трой научился не обращать на них внимания и гнев без труда держал под контролем. Холлоуэй был скрягой, который держал деньги в ценных бумагах и недвижимости. Судя по всему, он не осыпал свою доченьку щедрым дождем из «зелененьких», иначе она не ишачила бы в ресторане и не жила в такой невзрачной квартире. Может быть, отец мальчишки пришелся Холлоуэю не по вкусу еще больше, чем Трой?

Но это не имеет значения. После смерти отца Дженни унаследует всю империю. Натали в счет не идет. Она всего лишь украшение. Отвалить ей изрядную сумму в звонкой монете – и она исчезнет со сцены. Настоящая наследница – Дженни.

Трой скорчил гримасу. Он не сумел довести до конца хорошо задуманное дело, начатое с Дженни, потому что был тогда еще слишком молод и не понимал, как следует играть в эту игру. Он позволил тогда своей ярости выйти из-под контроля. Теперь он это понимал. И если приходил в бешенство, искал другие возможности спустить пар. Обманывать людей было чертовски просто.

Улыбаясь, он достал упаковку жевательной резинки и сунул одну в рот. Курить он бросил. Курение не способствовало победам над истощенными, сексуально озабоченными богачками. Сами они, будьте уверены, курили, но желали, чтобы их любовники были чистенькими, словно их обработали лизолом. Ему нравилось их ублажать, но одним глазом он всегда посматривал на их кошельки. Иногда он поил их допьяна, а уходя, забирал наличные. Но это случалось не часто. Он использовал их главным образом для того, чтобы узнавать имена их друзей, друзей их друзей и т. д. Дважды ему попадались настоящие богачки, которые готовы были осыпать его деньгами, но в обоих случаях возникало одно и то же препятствие. Мишель Калгари. При одной мысли о ней Троя охватывало холодное неистовство. Она забеременела и все время плакала. Он не мог этого вынести. Был не в силах.

А теперь он находился в долгом периоде простоя. Источники его доходов иссякли. Правда, была Патриция, но ее денег было недостаточно. Он хотел свою справедливую долю, а это означало миллионы. Время от времени он у нее появлялся, давал ей то, что она хотела, но когда он навел справки о ее финансовом положении, оно оказалось далеко не на том уровне, как у Аллена Холлоуэя. Не повезло Патриции. Но он по дешевке не продается.

Он выжал сцепление и, вписавшись в транспортный поток, направился к дому Дженни. В окнах было темно. Опять. Уже целых два дня. Он вдруг догадался, что она уехала, и это почему-то привело его в исступление.

Должно быть, Аллен предупредил ее о его появлении.

Гнев холодной волной прокатился по его телу, и он так вцепился в руль, что побелели костяшки пальцев. Он направился было к особняку Холлоуэя, потом передумал и повернул в сторону ресторана, где она работала. Он чуть не выскочил из машины, до того как она остановилась.

– Ах ты, проклятый мерзавец! – прошипел он сквозь стиснутые зубы.

Убить мало этого Холлоуэя! Уж будьте уверены, он с ним разделается.

– Добро пожаловать в «Риккардо». Столик на одну персону? – спросила бойкая старшая официантка.

«Пропади ты пропадом», – подумал он, но одарил ее отработанной сексапильной улыбкой.

– Да, если только вы не пожелаете присоединиться ко мне.

Она лукаво улыбнулась, провела его к столику возле каменной стены и, вильнув аппетитными ягодицами, удалилась.

«Не забудь об обаянии», – напомнил он себе, наблюдая за тем, как официантка разговаривает с Дженни, как будто они лучшие подружки. Он наблюдал за ними с углового столика, а потом ушел, прежде чем Дженни заметила его. Он думал, что Дженни в тот вечер не работает, и очень удивился, когда она прошла в десяти ярдах от его столика. Он незаметно исчез из ресторана, оставив на столе достаточно денег, чтобы оплатить выпивку и щедрые чаевые. Ему не хотелось, чтобы здесь запомнили мужчину, который поужинал и сбежал, не расплатившись. Уж лучше их задобрить.

А вот и та, которая ему нужна. Дружелюбия – хоть отбавляй. Когда он понял, что оказался не за тем столиком, который обслуживала она, он просто пересел. Пусть разбираются.

– Привет, – сказала она с веселой улыбкой. – Вы были здесь несколько дней назад?

– Не мог удержаться, чтобы не зайти снова.

– Вот как? – Она окинула его приветливым взглядом. – Вы уже ознакомились с меню?

– Что вы могли бы мне порекомендовать?

– Здесь все очень вкусно. Но если вы любите макароны, то попали как раз туда, куда надо.

Он, наконец, остановил выбор на ассорти из морепродуктов. Она принесла заказ вместе со стаканом кьянти, а потом заставила его испытать второе потрясение за этот вечер, когда произнесла театральным шепотом:

– Сегодня ее здесь нет. Она в отпуске.

Так, значит, она заметила, что он наблюдал за Дженни. Он пришел в ярость от собственной неосторожности.

– Сына она взяла с собой?

– Роули? Думаю, что взяла. А может быть, нет. Вы с ней знакомы? – Кажется, она не ожидала такого поворота событий и была в смятении. Чтобы успокоить ее, Трой ответил, тщательно выбирая слова:

– Просто я видел ее здесь.

– Ну что ж, в таком случае не тяните время, когда она вернется, потому что она пробудет здесь всего несколько дней. Она, видите ли, переезжает отсюда. Я даже не уверена, что она перед отъездом успеет зайти в ресторан.

Под столом пальцы Троя сжались в кулаки.

– Правильно. Последний раз, когда мы с ней разговаривали, она упомянула, что собирается переезжать из Хьюстона. Если не секрет, куда на сей раз?

Она окинула его взглядом с головы до ног, как будто решая, насколько он заслуживает доверия. Трой пожал плечами, изображая безобидного балбеса.

– Не хотите – можете не говорить. Я сам позвоню ей домой.

– В Нью-Мексико, – ответила она. – А как вас зовут? Я передам ей, если она сюда заглянет.

– Майк Конрад. – Он скорчил гримасу. – Боюсь, что мы с ней разминемся. Завтра я возвращаюсь в Цинциннати.

– Ну и дела! Ладно, Майк Конрад, я передам ей, что она упустила серьезный шанс.

– Уж будьте так любезны.

Он почувствовал, что отчасти доволен развитием событий. Нью-Мексико – большой штат, но ему достаточно просто следовать за ней, а информация сама поплывет к нему в руки. И у нее есть этот сын… Роули. В целом можно считать, что вечер выдался довольно удачный.

У Дженни, лежавшей в белом шезлонге, на висках выступил пот. Глаза у нее были закрыты, и она пеклась на мексиканском солнце. Вернее, тушилась в его безжалостных лучах. Хотелось бы ей наслаждаться отдыхом, как это делали Магда, Фил и все остальные, со вздохом подумала она.

В то время, когда любой уважающий себя мексиканец соблюдает сиесту, они уже подогревали себя послеполуденными «Маргаритами». Дженни предпочла бы самую жаркую часть дня проводить в комнате и» выбираться оттуда только тогда, когда начнут удлиняться тени. Почему она валяется здесь на солнцепеке, было загадкой для нее самой, но пребывание в комнате утратило свою привлекательность, когда на ее постель натекла лужа из кондиционера. Судя по всему, Хоакин, слуга, именно сейчас занимался решением этой проблемы.

Она испытывала то радостное предвкушение – в центре этих мыслей был Хантер Калгари, – то тревогу, связанную с Троем. Она изгнала его из своей жизни, так что за последние пятнадцать лет он превратился в отдаленное прошлое. Она вообще перестала о нем думать. Но после того как Аллен рассказал ей, что произошло всего несколько дней назад, воспоминания вновь нахлынули на нее. Она стала нервной и вздрагивала от каждого пустяка.

Вернувшись в комнату, она приняла душ, высушила волосы феном и стянула на затылке непослушную гриву черепаховой заколкой. Затаив дыхание, она выпятила губы и подула на пушистую челку. Серьезные синие глаза в зеркале насмешливо смотрели на нее. Выражение ее лица было таким суровым, что не было заметно даже ямочки на щеке, появлявшейся, когда она улыбалась.

– Ты не сможешь причинить мне боль, Трой, – сказала она голосом, соответствовавшим выражению ее лица.

В гостиной Магда, Фил и все остальные перешли от ленивого потягивания коктейлей к стремлению достичь определенного уровня опьянения. Разговор вертелся вокруг стоимости такси. Учитывая принятый алкоголь, никто не хотел вести машину. Дженни с трудом подавила желание вернуться потихоньку в свою комнату. Обычно она снисходительно относилась к потреблению напитков, но все они настолько опередили ее в степени опьянения, что она почувствовала себя чужой.

– Дженни, любовь моя! – Магда помахала ей рукой, расплескав при этом на мексиканские плитки охлажденную «Маргариту», которую держала в другой руке.

– Позволь предложить тебе что-нибудь выпить, – сказал Фил, на голове которого снова красовался берет Евро-Фила. Дженни чуть улыбнулась и кивнула головой. Ей вовсе не хотелось расхолаживать других. По правде говоря, ей надоело быть Мисс Респектабельной, Мисс Образцовой, Мисс Занудой. В юности она наделала ошибок, но искупила каждую из них. Пора ей получить хоть немного удовольствия. Роули был в безопасности с Фергюссонами, и ей не о чем беспокоиться. Абсолютно. Чтобы выбросить из головы тревогу по поводу Троя, потребовались почти физические усилия. И все же она время от времени поглядывала на телефон. Было бы неплохо позвонить Фергюссонам – так, на всякий случай, – но для этого требовались кредитная карточка и более обширные знания испанского языка, чем у нее. Роули, наверное, с удовольствием проводит время в спортивном лагере, но она все-таки не могла полностью избавиться от беспокойства за него. Может быть, выпить еще одну «Маргариту»? Пора догонять остальную компанию.

– Прошу, – сказал Фил, шикарным жестом подавая ей коктейль.

– Благодарю.

Один из гостей отделился от группы и направился к ней. Одинокий мужчина. Мэтт Как-его-там. Дженни попробовала подыскать подходящие слова, мысленно обругала себя за то, что совсем разучилась флиртовать, и решила ограничиться теплой улыбкой. Он целый день шутливо подтрунивал над Лайзой и Джеки, и теперь, как ей показалось, настала ее очередь испытать на себе чары его незаурядной личности. Непристойная мысль? Да, пожалуй. Но за последние пятнадцать лет цинизм не раз выручал ее.

– Привет, – сказал он, усаживаясь на краешек стула.

– Здравствуйте, – отозвалась она и едва не застонала. Он немного походил на сильно выросшего Роули. По крайней мере, лексикон у него был такой же.

– Вы часто бываете здесь? – спросил он с ухмылкой сатира.

– Ежедневно в течение следующей недели.

– Меня зовут Мэтт. А вы Дженни.

Она молча подняла бокал. Ей хотелось сказать что-нибудь остроумное и кокетливое, но она, хоть убей, не могла ничего придумать. Пустяки! Жизнь слишком коротка, чтобы тратить ее на самоусовершенствование.

– Мою мать зовут Дженифер.

– Вот как?

– А отца – Тед. – Он усмехнулся. – Я вам до смерти наскучил, не так ли?

Она покачала головой, хотя его слова были близки к правде. Сколько потребуется времени, чтобы, не теряя достоинства, улизнуть отсюда? Хантер обещал угостить ее «Маргаритой». Она уж подумала, не пропустить ли ужин и не удрать ли отсюда прямо сейчас. Но что ей делать дальше? Ждать его в баре? Или попытаться позвонить в его номер?

Ответ напрашивался сам собой, и она удивилась, как он не пришел ей в голову раньше. Не успел Мэтт снова открыть рот, как Дженни взглянула на часы.

– Ой! Я и не заметила, как пролетело время. Мне пора ехать в отель «Роза». Я сегодня ужинаю там.

– Вот как? – Магда взмахнула рукой, на которой красовался один из ее серебряных браслетов, украшенных бирюзой. Он был изготовлен по ее собственному дизайну, который шутливо окрестили «приманкой для туристов». Однако он сослужил ей хорошую службу.

– Да, я ужинаю в ресторане, – повторила Дженни. – Я наслышана об их великолепной кухне и решила почерпнуть кое-какие идеи. – Она улыбнулась. – Я краду только самое лучшее.

– Я еду с вами, – сразу же заявил Мэтт.

– Нет, Мэтт, – с упреком взглянула на него Магда. – Мы не можем бросить всю эту еду! Что подумает персонал? Они на нас обидятся!

– Вы все останетесь здесь, а мы с Дженни проверим, как кормят в отеле «Роза». – Он подмигнул Дженни. – Вы скажете мне, что заказать, а я заплачу.

Дженни воззрилась на него, злясь на себя за то, что не может ответить с такой же дерзостью. Пожав плечами, она отправилась наверх, чтобы переодеться, и заметила, что Лайза и Джеки с удрученным видом смотрят на Мэтта. Пока ее не было, он вызвал по телефону такси, и, когда она спустилась, он был тут как тут – в джинсах в обтяжку и черной рубахе, расстегнутой до пупа.

«Ничего себе», – подумала она, направляясь впереди него к двери.

Мэтт создавал проблему, которая ей вовсе не нужна. С того момента, как он помог ей сесть в такси, он стал относиться к ней по-хозяйски. Дженни жалела, что не поехали Лайза и Джеки, но они обиделись, получив приглашение в последнюю минуту, и лишь бросали убийственные взгляды на Мэтта.

Мэтт не обратил на это никакого внимания. Когда они, миновав участок каменистой дороги, спустились в город, он закинул руку на ее плечи.

– Я не ожидал, что вы согласитесь поехать в город со мной, – признался он, обнажив в улыбке великолепные зубы. – Вы показались мне Снежной королевой… Понимаете, что я имею в виду?

– Поехать с вами в город? – переспросила она, приподняв бровь.

– Я знаю, что в отеле «Роза» отлично кормят, но есть и другие места, где можно послушать музыку и потанцевать.

– Меня интересует только кухня, Мэтт. Для этого я и еду в отель «Роза».

Он скорчил гримасу.

– Ладно, – сказал он, горестно вздохнув.

Дженни пришли в голову кое-какие не очень вежливые замечания, но она не осмелилась их озвучить. Сказывались долгие годы отсутствия тренировки. Но надо было что-то делать. У нее было назначено нечто вроде свидания с Хантером Калгари, не так ли? Что он подумает, если она появится вместе с Мэттом?

Когда Мэтт помогал ей выйти из такси перед входом в отель «Роза», она сказала:

– Я не вполне честно поступила с вами. Здесь я кое с кем должна встретиться. Будет лучше, если вы узнаете об этом заранее. – Она покопалась в сумочке, отыскивая деньги, но Мэтт остановил ее, положив руку ей на запястье.

– Не беспокойтесь, – сказал он и, расплатившись с таксистом, дал ему чаевые. – Могли бы сообщить мне об этом и раньше.

– Вы не спрашивали. – Она направилась к входу в ресторан.

– Эй, подождите! – крикнул он и, обогнав ее, бросился открывать перед ней дверь, вызвав у Дженни еще большее раздражение.

– Послушайте…

– Нет, извините. Я…

– Нет уж, послушайте, – сердито оборвала она его. – Нам еще целую неделю предстоит вместе прожить на вилле. Давайте сразу расставим точки над i. Я просто отдыхаю. И это все, что я здесь делаю. Надеюсь, вы меня понимаете?

– Конечно. Вы тут занимаетесь научно-исследовательской работой.

Она кивнула.

– Поэтому давайте поймем друг друга правильно.

Он снова улыбнулся. У него, как у Тома Круза, был полон рот крупных белых зубов, которые, наверное, мгновенно ослепляли большинство женщин. Но тут он заговорил, испортив все впечатление:

– Послушайте, ведь я не прошу вас выйти за меня замуж. Так что расслабьтесь, ладно?

С этими словами он повел ее внутрь.

Хантер чуть не застонал, увидев Дженни Холлоуэй, входящую в сопровождении компаньона. Это был коротко стриженный блондин с великолепным загаром, приобретенным, похоже, в результате тщательно дозированных солнечных ванн. Джинсы так туго обтягивали его, что, казалось, готовы были лопнуть, а черная рубаха была расстегнута до пупка. На первый взгляд ему было немного за двадцать, но, вглядевшись в него пристальнее, Хантер решил, что ему перевалило за тридцать. Кто он, черт возьми, такой? И почему она с ним?

Ответ напрашивался сам собой: это был один из гостей с виллы. Но вел он себя с Дженни невероятно фамильярно… и Дженни это совсем не нравилось. Хантер решил понаблюдать. Он сидел за столиком в помещении, которое от зала, куда они вошли, отделяла украшенная бамбуком арка.

Она остановилась в нерешительности и окинула взглядом всех присутствующих, кроме своего компаньона, рассеянно потирая шею, как будто ей было очень жарко или она чувствовала себя чрезвычайно неловко. Возможно, это было, и то и другое. В зале было душно. Несмотря на вечернее время, горячий воздух еще не успел остыть. С океана не долетало ни малейшего ветерка. В ресторане все как будто замерло.

Он разрывался между желанием подойти и немедленно предъявить свои права на Дженни и возможностью не спускать с нее глаз, оставаясь незамеченным. Он был бы не прочь понаблюдать за ней подольше, но у них было назначено свидание, которое оказалось под угрозой. Поэтому он вышел из-под арки и остановился позади метрдотеля, уже готового усадить их за столик.

Она подняла глаза, увидела его и одарила такой улыбкой, которая польстила самолюбию Хантера, однако вызвала у него угрызения совести. Она начинала доверять ему, а он не был мужчиной, на которого можно положиться. По крайней мере, во всем, что не относится к обеспечению безопасности.

– Привет, – сказала она и неуверенно посмотрела на блондина. Хантер бросил на него незаинтересованный взгляд, но этот парень быстро оценил ситуацию. Он поморгал, на шаг отступил от Дженни, сложил на груди руки и нахмурился.

– Я привела… подкрепление, – сказала Дженни. – Мэтт живет на вилле вместе с нами. Познакомьтесь, Мэтт, это Хантер Калгари.

Мэтт неохотно протянул потную лапу:

– Мэтт Килгор.

Хантер пожал ему руку. Парень был примерно на два дюйма ниже, чем он, ростом и походил на капризного маменькиного сынка. Наверное, он гоняется за ее деньгами, мрачно решил Хантер. Вероятно, сам напросился на приглашение. Понимая, что его оценка была излишне суровой и, возможно, абсолютно неправильной, он спросил:

– Вы старые друзья, не так ли?

– Нет, что вы! – поспешила уточнить Дженни. – С Магдой и Филом я познакомилась некоторое время назад. Они и организовали эту поездку. А с Мэттом мы знакомы всего несколько дней. – Она искоса взглянула на своего спутника, который не проронил ни слова.

Хантер пристально взглянул на него, и тот, наконец, произнес:

– Я тоже знаю Магду и Фила.

Дженни удивленно вскинула брови.

– Правда? А я думала, что вы приехали с Лайзой и Джеки.

– Так оно и есть. Мы приехали вместе, – сказал он, окидывая зал скучающим взглядом. – Освободилось место, и они пригласили меня. Но чету Монтгомери я знаю довольно хорошо.

Как бы не так, подумал Хантер. Похоже, парень решил поживиться за счет этого загадочного тура. И поскольку работа Хантера заключалась в том, чтобы защищать Дженни от любой опасности, он немедленно мысленно поместил Мэтта Килгора в список тех, за кем следует присматривать.

Метрдотель посадил их за столик, расположенный возле океана. Пол здесь переходил в пляж, и через арку некоторое количество песка ветром заносило в помещение. Стены были в виде ширм из бамбука. Их уносили, когда погода менялась. Комнату зыбким светом освещала свеча в красном подсвечнике, а над головами горели огоньки протянутой вместо крыши елочной гирлянды. Сюда долетал ветерок с океана, поэтому душно не было. Грохот прибоя был так силен, что приходилось говорить громче, чтобы слышать друг друга.

Мэтт опередил Хантера и помог Дженни усесться на стул. Ладно. Пусть себе суетится, изображает из себя полного болвана. К тому же Хантеру разумнее держаться от нее на почтительном расстоянии. Подходить слишком близко опасно. Она дочь богача и слишком хороша собой, чтобы ей можно было верить.

Выдвинув стул, Хантер опустился на него и вытянул ноги. Он случайно задел ботинком сандалию Дженни, и она торопливо подобрала ногу, словно ее ударило током. Мэтт закурил сигарету, и Дженни наморщила носик. Видимо, принцесса не выносила дыма, но Мэтт, кажется, этого не заметил. С удовлетворением вздохнув, он сказал:

– Какое счастье, что здесь можно курить. Знаете, в скольких ресторанах курить больше не разрешается? Это какая-то эпидемия! А в Калифорнии вообще забудьте о курении. Даже в барах запрещено курить. Черт возьми, без сигареты я и выпить не сумею!

Дружелюбным жестом он подтолкнул пачку в направлении Хантера. Хантер бросил на нее взгляд. Странно, что всего несколько дней назад ему хотелось закурить. Теперь у него не было ни малейшего желания.

Дженни отвернулась – то ли от дыма, то ли от самих мужчин. Она вдруг показалась ему немного печальной, а он не хотел, чтобы она грустила. Он едва удержался, чтобы не взять ее за руку и сказать… Но что он мог ей сказать? Какую-нибудь банальную фразу о том, что все, мол, в порядке? И не о чем беспокоиться, если он взялся за это дело?

И он оставил все как есть.

Дженни не прислушивалась к разговору между Мэттом и Хантером, предпочитая сосредоточить внимание на глухом рокоте – нескончаемом мягком ворчании, которое переходило в львиный рык, когда волны разбивались о берег. Она поняла, что слишком многого ожидала от этого вечера, и присутствие Мэтта вернуло ее к реальности.

Что ж, может быть, оно и к лучшему. Хантер удобно расположился в кресле, его длинные, обтянутые джинсами ноги находились всего в нескольких дюймах от ее ног, рубаха его была расстегнута у горла, но не так вызывающе, как у Мэтта, словно у персонажа из «Лихорадки субботнего вечера», а с озорной раскованностью… Этого было достаточно, чтобы она капитулировала. Ей даже самой не верилось. За все эти долгие годы у нее, черт возьми, практически выработался иммунитет к противоположному полу, а теперь она переполнена чувствами от одного его присутствия. Пропади он пропадом. Он казался таким… собранным.

И она не знала, что ей теперь делать.

«Оторвись на полную катушку. Закрути роман. Занимайся любовью всю ночь напролет…» Она чуть не закрыла лицо руками, смущенная направлением своих мыслей.

– Эй, Дженни! – окликнул ее Мэтт, хлопнув ладонью по столу. Она так и подскочила от неожиданности. – Смотрите на вещи проще!

Она едва заметно улыбнулась. Мэтт все больше напоминал ей самоуверенного подростка. И ей все меньше это нравилось.

– Что будете пить? – спросил он и дал знак официанту, который сразу же подошел к их столику.

– Минеральную воду. – Дженни бросила на официанта почти извиняющийся взгляд.

Мэтт возмущенно фыркнул и заказал две порции текилы. Хантер выбрал пиво, потом спохватился и добавил:

– Подождите… принесите «Маргариту».

Ей нужно было выпить чего-нибудь покрепче воды. К тому же, учитывая возникшее у нее чувственное влечение, было бы, наверное, неплохо подогреть спиртным свою храбрость. Нет, разумеется, это плохая идея, но ей было все равно. Мисс Отвечающая За Свои Поступки сегодня отступает в тень – и точка.

Пока они ждали заказ, Мэтт болтал не переставая, поскольку ни Дженни, ни Хантер не знали, о чем говорить. Когда принесли напитки, Мэтт выпил залпом первую порцию, склонил набок голову и спросил:

– Как вы познакомились?

– Это случилось вчера вечером. – Дженни взглянула на Хантера, который ногтем большого пальца соскабливал с бутылки этикетку. Однако он встретился с ней взглядом, и она быстро отвела глаза.

– Вот как? – удивился Мэтт, переводя взгляд с Дженни на Хантера. – В Пуэрто-Валларте?

– В отеле «Роза», – уточнил Хантер, когда Дженни не нашлась что ответить.

– Вы это серьезно? И вы назначили свидание на сегодняшний вечер? – Он отодвинул свой стул от стола. – Ах, Дженни, Дженни, следовало бы сказать мне, как обстоят дела между вами.

– А никаких дел нет, – проронила она, злясь на себя за то, что краснеет. Слава Богу, освещение было неярким. – Мы просто зашли сюда вчера вечером: я, Магда, Фил и остальные. Магда сломала каблук.

– Она шлепнулась прямо мне на колени, – добавил Хантер с озорным огоньком в глазах.

– Кто? Дженни?

– Нет, Магда, – пояснила Дженни. – Она чуть не упала, развернулась и… – Она жестом указала на колени Хантера, и взгляд ее ненадолго задержался на его ремне и туго натянутой джинсовой ткани под ним.

– Я подумывал о том, как бы познакомиться, – растягивая слова, сказал Хантер, – и удобный случай сам шлепнулся мне на колени.

Мэтт выпил вторую порцию.

– Так мне уйти или остаться? – спросил он, произнеся самую умную фразу за весь вечер. Такую умную, что Дженни даже перестала испытывать неприязнь к нему.

– Останьтесь, – разрешила она, и Хантер снова едва не застонал. Он видел, как она смягчилась, и чуть не покачал головой, дивясь впечатлительности женского пола. Неужели она не понимает? Разве не видит? Этот парень на нее глаз положил!

– Благодарю, – сказал Мэтт, одарив Дженни своей зубастой улыбкой. Казалось, он был искренне счастлив, что она не лишила его своей компании. – Давайте-ка повторим заказ! И на этот раз, Дженни, вы выпьете со мной чего-нибудь покрепче.

Хантер злобно подумал, что этот тип заслуживает того, чтобы его утопили или четвертовали.

Два часа спустя после ужина, который оправдал ожидания, Дженни, чувствуя приятную усталость, откинулась на спинку кресла, расположившись почти в такой же расслабленной позе, которую Хантер прямо-таки довел до совершенства. Мэтт оказался славным парнем. Он как будто сознательно решил передать ее в руки Хантера, чтобы после этого просто наслаждаться окружающей обстановкой. Мужики бывают значительно лучше, когда не охотятся за женщиной, подумала она, улыбнувшись немного хмельной улыбкой. Мэтт, выпивший гораздо больше текилы, был значительно пьянее, чем она, но Хантер продолжал оставаться таким же бесстрастным и отстраненным, каким был. Пиво явно не ударяло ему в голову, а от текилы он категорически отказывался.

У нее сжалось сердце. Может, она выставляет себя на посмешище?

– Я, пожалуй, пройдусь, – сказал Мэтт, недвусмысленно подмигнув. Вставая с кресла, он немного пошатнулся и, оглядевшись вокруг, громко сказал: – Со мной все в полном порядке…

Хантер увидел, что он направился к бару, где две блондинки в джинсах и маечках сами себя угощали «Маргаритами». Он взглянул на Дженни, уютно расположившуюся в кресле, догадываясь, что она выпила несколько больше, чем обычно, и немного вышла из присущего ей образа недотроги. Она смотрелась… восхитительно. А ему, черт возьми, совсем не хотелось, чтобы она так выглядела.

Она положила локти на стол.

– Ну вот мы и одни, – храбро заявила она. – Самое время задать трудные вопросы.

– Валяйте.

– Вы отдыхаете в Пуэрто-Валларте. А что вы делаете в Штатах? – Она для пущей убедительности указала большим пальцем на север.

– В настоящее время я безработный. У меня была работа. Но я только что ее оставил.

– Что за работа?

– Государственная служба.

– Это сужает круг поиска. – Она искоса взглянула на него. – Вы сотрудник налогового управления?

Он усмехнулся.

– Нет… – Она глупо хихикнула, не понимая, почему все вокруг кажется таким смешным. – Вы работник почты… Сенатор от какого-нибудь западного штата. Айдахо. Или Вайоминга. Вы похожи на ковбоя.

– На ковбоя? – Он удивленно вздернул бровь.

– Ну, не совсем. – Она пожала плечами. – Просто вы ходите, как ковбой.

– Такой же кривоногий?

– Вы нарочно все выворачиваете наизнанку. – Она с упреком взглянула на него. – Нет, вы двигаетесь, как ковбой. Этак медленно, непринужденно, раскрепощено. – И сексуально, подумала она, но не сказала. – Я, конечно, не знакома с ковбоями, так что могу ошибаться.

– В Хьюстоне полно ковбоев. Или мужчин, которые считают себя таковыми.

Он медленно, с ленцой улыбнулся. Невероятно сексуально. Но ее этим не проймешь. Нет уж, увольте. Знала она эти приемчики. Ей уже тридцать пять, черт возьми! Это на нее больше не действует.

– Разве я вам говорила, что живу в Хьюстоне? Я что-то этого не помню.

– Вы сказали, что ваш отец там живет.

– Ах да… – Она действительно что-то упомянула об отце, когда Мэтт принялся распространяться о своей семье. Хантер, казалось, был абсолютно трезв, а она миновала обычную предельную норму, и это ее тревожило.

– И вы занимаетесь ресторанным бизнесом, – добавил он.

– Я собираюсь начать собственное дело. Как, по-вашему, я совершаю ошибку? Все говорят мне, что ресторанный бизнес слишком нестабилен. Рестораны открываются, а через месяц закрываются. Но у моего отца дела идут успешно, да и я проработала в этом бизнесе несколько лет.

– Думаю, что у вас все получится.

Его слова глубоко тронули ее, хотя она понимала, что с его стороны это всего лишь любезное замечание. Но ей так хотелось, чтобы хоть кто-нибудь поверил в нее, что, как ни смешно, она чуть было не заплакала. Чтобы скрыть смущение, она проглотила залпом больше половины стакана коктейля.

– Обычно я не пью так много, – заплетающимся языком пробормотала она. – Я знаю, что каждый пьяница на планете говорит то же самое, но в данном случае это правда. Извините. – Она осторожно поставила бокал на стол.

Хантеру хотелось наклониться и поцеловать ее. Ей незачем было говорить, что она обычно почти не пьет, это было и без того ясно как день.

– Незачем извиняться. С вами все в полном порядке. – Синие глаза с сомнением смотрели на него.

– Вы говорите это, чтобы успокоить меня. – Он покачал головой.

– Может быть, мне нужно выпить кофе? – спросила она.

– А не хотите ли прогуляться по пляжу? – Она подумала и печально кивнула:

– Да, это было бы хорошо.

Бросив на столик деньги, он провел ее сквозь бамбуковую арку на берег. Песок под ногами перешел в мелкие камешки, потом в обломки скал, которые лизали волны. Они держались неподалеку от ресторана и шли, стараясь не наступить на маленькие острые камешки, потом Хантер взял ее за руку, и они несколько ярдов шли молча.

– Знаете, зачем я сюда приехала? – вдруг спросила она, словно предваряя признание. – Я спасаюсь бегством. Вот что я здесь делаю.

– Для этого и предназначены отпуска, – ответил он, понимая, что про него можно сказать то же самое.

– Но я спасаюсь здесь от реальной жизни. Наверное, это в той или иной степени относится к каждому, кто приехал сюда, но со мной все происходит в буквальном смысле. Я стою на пороге больших перемен. Я меняю свою жизнь, и Магда пригласила меня сюда. Вот я и приехала.

– Похоже, это была очень разумная мысль. – Она кивнула:

– И я так думаю. Хотя, когда Мэтт сказал, что поедет со мной, – она взглянула на далекую луну и усмехнулась, – я не знала, что мне делать! Мы должны были встретиться с вами, а я никак не могла отделаться от него. Я хотела уже сказать ему прямо, чтобы он убирался. Pronto.[2] Заметили, как я говорю по-испански, а?

Хантер расхохотался. Его удивил собственный смех. Он уже забыл, когда так смеялся в последний раз.

– Вы говорите, как уроженка здешних мест.

– Правда? – обрадовалась она, раскачивая на ходу их сцепленные руки. – Однако я не могла заставить себя нагрубить ему. В свои права вступила Мисс Отвечающая За Свои Поступки. Думаю, ей бы надо немного ослабить свой контроль.

– Кто это Мисс Отвечающая За Свои Поступки?

На губах Дженни появилась озорная улыбка. Она приподнялась на цыпочки и шепнула ему на ухо:

– Скажу вам по секрету: она мне даже не нравится.

– Мне удастся с ней познакомиться?

– Вы уже знакомы. Она страшная зануда. Она всегда поступает как положено, всегда говорит правильные вещи. Правда, она перестала носить то, что положено, а это уже можно считать достижением.

– Мне нравится то, что надето на ней сейчас.

– Ее сейчас здесь нет, – сердито сказала Дженни.

– А кто есть?

Она остановилась и повернулась к нему. Подол ее саронга слегка колыхался на слабом ветерке. Она откинула назад упавшие на лицо пряди волос и сказала, заметно протрезвев:

– Какой-то бессмысленный получается разговор, я сама не знаю, что говорю.

Ему хотелось поцеловать ее. Глядя на ее губы, он серьезно взвешивал все «за» и «против» такого поступка. Наконец он приказал себе не быть идиотом.

– Обычно я не бываю такой… глупой.

– Вы не глупая. Я думаю, что было бы справедливо время от времени давать Мисс Отвечающей За Свои Поступки выходной.

Она закрыла глаза и вздохнула.

– Речь шла о вас. Я даже не заметила, как начала говорить о себе.

– Мне это нравится. – Дженни покачала головой:

– Нет. Я едва ли заслуживаю внимания.

– Каждый человек интересен. Все зависит от того, насколько правдиво он хочет рассказать о себе.

К ней, кажется, вернулось веселое настроение, и она с улыбкой сказала:

– Вы, наверное, шпион. Из ЦРУ. Вы хотите проникнуть в мои мысли. Это и есть ваша государственная служба?

– Вы меня разоблачили, – шутливо ответил он. Она снова рассмеялась, потом зажала рот ладонью.

– Уверена, что завтра я умру от смущения.

– Для этого нет причин.

– У меня голова кружится. Во всем виноват проклятый алкоголь.

Хантер улыбнулся, получая от происходящего такое удовольствие, какого не испытывал уже много лет.

– Вам следует почаще расслабляться. Вы почти всегда бываете слишком серьезны.

– Откуда вы знаете? – Она сразу же насторожилась, чуть ли не испугалась.

– Вы сами это сказали.

– Неужели?

– К тому же я видел вас с вашими друзьями, – добавил он. – Вы выгодно отличаетесь от них, потому что обдумываете дальнейшие шаги, предвидите возможные опасности и планируете будущее. Чаще всего это бывает настоящим проклятием, потому что жизнь идет, а у вас появляется такое ощущение, будто вы отстали от поезда.

Она долго смотрела на него.

– Вы говорите это по собственному опыту?

– Для женщины, которая только что жаловалась на свою глупость, вы чрезвычайно проницательны.

– И что вы собираетесь с этим делать?

– С чем?

– Как вы намерены не отстать от поезда?

– Это всего лишь метафора.

– Понимаю, – тихо сказала она. – Но как вы все-таки собираетесь успеть на поезд?

И зачем он пустился в философские рассуждения? Для чего, черт возьми, ему вдруг потребовалось, чтобы они лучше узнали друг друга?

– Тот поезд пришел и ушел, и я в ближайшее время не планирую садиться на другой.

– Жаль. – Она отпустила его руку, и он почувствовал себя последним мерзавцем из-за того, что разочаровал ее. – Ну что ж, спасибо за прогулку, Хантер Калгари. Пожалуй, пора возвращаться.

Уж не приснилось ли ей все это?

Дженни проснулась в залитой солнцем комнате, ощущая слабую головную боль. Она поморгала глазами. Казалось, в них попал песок с пляжа, по которому они гуляли прошлым вечером. О чем, скажите на милость, она вчера думала?

«Оторвись на полную катушку. Закрути роман. Занимайся любовью всю ночь напролет…» Она застонала и накрыла голову подушкой. Головная боль от этого только усилилась. Она с трудом встала с кровати, покопалась в косметичке и отыскала аспирин. Но воды, чтобы запить таблетку, не было, поэтому она, страдая от боли, приняла душ, оделась и спустилась вниз за апельсиновым соком.

Магда, Фил и остальные сидели за завтраком. Мэтта не было видно.

– Ну, как прошел вчерашний вечер? – поинтересовалась Магда с понимающей улыбкой.

– О чем ты? – Дженни проглотила таблетку и запила ее апельсиновым соком.

– Вид у тебя нынче утром довольно усталый, – нараспев произнесла Магда.

– И Мэтта нигде не видно, – пробормотала Лайза себе под нос, а Джеки поджала губы и кивнула в знак согласия.

– Я была не с Мэттом.

– Но ты уехала с ним, – сказала Лайза.

– А домой вернулась не с ним.

– В таком случае что с ним произошло? – задиристо спросила Джеки.

Дженни пожала плечами и покачала головой. Их наводящие вопросы вызывали раздражение, но она была рада, что не приходится говорить о Хантере. Пусть думают что хотят… о Мэтте.

С верхнего этажа раздался душераздирающий крик.

– Силы небесные! – воскликнула Элис, хватаясь за сердце.

– Что, черт возьми, происходит? – Фил выскочил из-за стола и бросился к лестнице.

Дженни, немного морщась, последовала за ним, хотя и не так быстро. На галерее, откуда витражная дверь вела на маленький балкон, стояла горничная. Она была в смятений.

– Что случилось? – спросил Фил в тот самый момент, когда Дженни увидела пару обтянутых джинсами мужских ног, распростертых на крошечной лестничной площадке. Заглянув за балконную дверь, она увидела Мэтта, который лежал, уткнувшись лицом в плитки пола.

– Он, как видно, не смог попасть в дом, – поняла Дженни, которую эта история начала забавлять.

Фил попытался успокоить испуганную горничную. Уходя, она оглянулась на них через плечо и пробормотала:

– Чокнутые американцы!

– Бросьте дурить, Мэтт! – сказала Дженни, тряся его за плечо.

Он поднял голову и оглянулся вокруг, ничего не соображая.

– Где я? – пробормотал он, потом застонал и прижался лбом к холодным плиткам. – Ах да. У меня не было ключа, а моего стука никто не услышал.

– В котором часу это было? – спросил Фил.

– В четыре. Или в пять. – Он скосил глаза на солнце и содрогнулся. – Я влез на балкон, но эти проклятые двери тоже были заперты, поэтому я лег здесь.

– Ну что ж, теперь ты можешь войти, – насмешливо разрешил Фил, помогая Мэтту встать на ноги.

– Что это вы такая веселая? – спросил Мэтт, обращаясь к Дженни. – Что произошло вчера вечером?

– Ничего.

– Полно вам! Вы с Хантером готовы были съесть друг друга глазами.

Фил фыркнул, глядя, как Мэтт, волоча ноги, добрался до своей комнаты и скрылся внутри.

Они спустились вниз, и Фил живописал злоключения Мэтта. Лайза и Джеки бросились наверх, чтобы убедиться, что с ним все в порядке. Магду эта история слегка позабавила.

– Тебе повезло, что ты была не с ним, – сказала она Дженни.

Фил бросил взгляд на Дженни. Она безмолвно умоляла его не говорить ничего, но он не мог отказать себе в этом удовольствии.

– У Дженни было назначено свидание с другим. С нашим приятелем, с которым мы познакомились вчера вечером.

– Это было не совсем свидание, – пробормотала Дженни.

– Ах, не скромничай. Этот мужчина не мог оторвать от тебя глаз. – Магда налила себе еще одну чашечку кофе и с наслаждением втянула воздух. – О целительный аромат яванского кофе… Как ты думаешь, для испанского кофе еще слишком рано?

Остальная часть утра прошла в приятном безделье. Дженни побродила по территории виллы и, отказавшись поехать со всеми на пляж, попробовала почитать книгу, потом, расположившись в шезлонге возле бассейна, подставила тело лучам солнца. Пролежав минут пятнадцать, пока жара ее не доконала, она нырнула в прохладную воду.

Закрыв глаза, она усилием воли попыталась забыть о том, как влечет ее слишком явная сексуальность Хантера. Что в нем было такого интригующего? Она не знала, тревожиться ей по этому поводу или радоваться. Слишком давно она не испытывала влечения к мужчине.

Сама того не желая, она не могла не вспомнить о том времени, когда безоглядно влюбилась в Троя. Потребовались многие годы, чтобы исправить ущерб, причиненный несколькими месяцами этой глупости. Она так долго была одинока. Но теперь…

«Это чисто физиологическое влечение, – твердил ей внутренний голос. – Ты его совсем не знаешь. И разумеется, не можешь доверять ему. Ведь если не считать отрывочной, ничего не значащей информации, он ничего не рассказал о себе и остается для тебя загадкой».

Но, пропади все пропадом, именно это в нем и привлекало ее! Ей нужен был человек, который увлек бы ее, с которым она стала бы проводить напоенные солнцем дни и мягкие, теплые ночи. Разве не это настоящая романтика отношений? Никаких привязанностей. Никаких забот. И полная свобода, когда все закончится.

И никакого мужа, который женился на тебе из-за денег, а потом, когда дело обернулось не так, как он надеялся, бил тебя по лицу или швырял об стену.

Никакого Троя Рассела.

Содрогнувшись, Дженни выбралась из бассейна и поднялась по лестнице в свою комнату.

К тому времени как Трой припарковался на стоянке возле многоквартирного жилого комплекса Дженни, хьюстонский яркий день клонился к вечеру. В ее дом можно было войти либо через внутренний двор, по другую сторону которого находилась линия гаражей, номера которых соответствовали номерам квартир. Низенькие ворота из кованого железа запирались на щеколду, открыть которую ничего не стоило. Единственная проблема заключалась в том, что окна всех квартир выходили на этот двор и любой, кто входит или выходит, будет замечен и, вполне возможно, запечатлен в памяти любопытных обитателей. На такой риск ему придется пойти.

Он несколько раз объехал вокруг здания, оглядел подход с другой стороны, но так ничего и не решил окончательно. Все равно ее сейчас здесь не было.

Он посидел в машине, обдумывая ситуацию, потом заглушил двигатель и вышел. Прислонившись к дверце, он достал сигарету и закурил. Мимо не проехало ни одной машины. Стемнело. Из освещенных окон дома напротив на улицу падал свет. В одной из квартир дома Дженни открылась дверь, выпустив золотистую охотничью собаку. Она прошла по улице, обнюхала землю вокруг машины Троя, потом направилась во дворик. Затоптав каблуком кожаного ботинка недокуренную сигарету, Трой последовал за ней.

Собака скользнула под ограду из кованого железа. Подняв щеколду, Трой с непринужденным видом шагнул во двор. Его шаги привлекли внимание собаки. Она остановилась и обернулась, свесив розовый язык. Трой неприветливо взглянул на нее. Он не любил животных – ни диких, ни домашних. И они это понимали. Даже этот глупый псина осознал это. Он тихо тявкнул, что прозвучало как вопрос, потом, уткнувшись носом в землю, обошел двор, пометил территорию на столбе, зеленой лужайке в центре и на каком-то раскидистом кусте, который неискушенному в этих вопросах Трою показался полынью, но, вполне возможно, был чем-то гораздо более экзотическим.

Он прикинул, где находится ее квартира. На втором этаже. Он непринужденно, с самым беззаботным видом поднялся по ступеням. Подумал, не посвистеть ли ему для пущей убедительности, но потом отказался от этой затеи, чтобы не привлекать к себе ненужное внимание.

Пес неожиданно поднял голову, взглянул на Троя, потом, резко взбежав по ступенькам, прошмыгнул мимо него. Остановившись у двери Дженни, он поскулил, поцарапался, потом взглянул в сторону Троя, поджидая его.

Пес повилял хвостом. Но несколько настороженно. Он еще не был уверен, как ему относиться к Трою. Трой тихо прокашлялся и шепнул:

– Иди сюда, приятель…

Животное, издав низкое рычание, злобно обнажило зубы. Значит, он все-таки произвел неблагоприятное впечатление.

Не имеет значения.

Трой повернулся и стал спускаться вниз по лестнице. Оглянувшись, он увидел, что глупый пес, свернувшись калачиком, улегся перед дверью.

Он немного посидел в машине, разглядывая дом напротив, в окнах которого горел свет, потом вышел из машины и прошелся по небольшой улочке, на которую выходили окна. Дом представлял собой коттедж сороковых годов, заново отделанный, если не считать немного облупившейся краски. Изнутри доносились голоса ссорящихся девочки и мальчика. Судя по всему, дети играли в какую-то игру и жульничали.

Мать измученным голосом пыталась их утихомирить. Трой мысленно поблагодарил судьбу за то, что никогда не имел детей. Эти жалкие, цепляющиеся и скулящие существа портили все, к чему прикасались. Голос мальчика громко звал кого-то по имени Брендон. Очевидно, это был старший брат, но мать устало напомнила ему, что Брендон в спортивном лагере. Завывания обрели новую силу, и девочка заявила, что ненавидит этот лагерь и Роули тоже терпеть не может, потому что это он уговорил Брендона поехать туда. Если бы Брендон был здесь, то он наверняка заставил бы Томми играть честно! Томми в ответ на это заявил, что жульничает не он, а она. Потому что она просто глупая девчонка!

Трой даже проникся сочувствием к Тому. Девчонка снова завыла.

– Когда вернется Брендон? Когда? – вопрошала она сквозь слезы.

– В конце недели, – ответила мать все тем же утомленным голосом.

– Роули тоже приедет? – продолжала спрашивать девочка, ожидавшая какого-то подвоха.

– Да, да, – ответила мать. – Роули вернется домой, когда его мама приедет из Пуэрто-Валларты. А это будет в следующее воскресенье, – уточнила она, предваряя очередной вопрос. – В воскресенье спортивный лагерь закрывается.

– Спортивный лагерь трех ветров! – с победоносным видом заявил Томми.

– Пусть он заткнется! – потребовала девочка, завыв, как сирена.

«Спортивный лагерь трех ветров»… Трой усмехнулся. Он простоял под их окном несколько вечеров подряд, но это была первая полученная им полезная информация. Роули, сын Дженни, видимо, не поехал в Пуэрто-Валларту со своей мамочкой.

Интересно, где находится этот «Спортивный лагерь трех ветров», подумал он. Эту информацию можно было бы наверняка получить в квартире Дженни. Сунув в рот еще одну пластинку жевательной резинки, он снова подошел к квартире Дженни. Внимательно осмотрев дверную коробку, он понял, что взломать замок не составит труда. Пнуть один-два раза – и дверь распахнется внутрь.

Но собака… соседи…

Светло-коричневый зверь, лежащий перед дверью, снова зарычал. Трой холодно усмехнулся. Ничего, он что-нибудь придумает. Как всегда.