Под звёздным небом

Твоя вселенная пахнет звёздами

Ночь больше не казалась красивым моментом и волшебной счастливой сказкой, звёзды больше не светили так ярко и не кричали добрые слова, а шелест листьев и шум океана разонравился в секунды.

Она не хотела помнить этого, не хотела видеть.

Её маленькая, но сильная душа с трудом справлялась с подобной тяжестью, и в итоге всё равно тьма была в миле от поглощения девочки, которая сидела у дерева, обнимая свои колени. Глаза были зажмурены, зубы с первых секунд стиснуты до неприятного скрипа.

Хотелось забыть этот момент, стереть или и вовсе переиграть. Сейчас Фишль была готова на всё, отдать что угодно или даже кого угодно ради того, чтобы просто вернуться в прошлое и сделать всё по-другому.

Она злилась, мучилась и переживала. Эти ощущение противно уничтожали изнутри, одновременно пуская капли печали из глаз. Принцесса Ночи не помнила, когда в последний раз плакала или из-за чего-то так сильно расстраивалась, вспоминая все тяжести прошлого, на издевательства и потакание окружающих… даже тогда её изумрудные очи не оказывались мокрыми. Ей не хотелось верить, что это происходит на самом деле, иногда проверяя настоящее через короткую боль в предплечье.

Кадзуха в её глазах быстро сменился и всё доброе мнение угасло, как старый фонарь на забытой тропинке. Теперь она видела в нём легкодоступного осла, который со скоростью света нашёл ей замену. Так быстро и так подло.

Голова начинала мутнеть, воображение заходило как никогда далеко, она тихо плакала, мечтая, что это просто иллюзия, и на самом деле всё произошло совсем по-другому.

Она так сильно вцепилась руками в плечи и зажмурилась, что не услышала знакомый шум крыльев, которые шустро и торопливо становились громче.

Сейчас ей хотелось лишь забыть увиденное, в голове воображая другой исход истории.

— М-миледи! Я Вас повсюду искал, почему же Вы так одиноко просиживаете здесь? — взволновано бубнил Оз, подлетая к девушке.

Она молчала, погружаясь в свою реальность, у неё не было ни единого желания оставаться здесь, хотя, даже его слова казались тихим шепотом.

Оз слегка дотронулся своими лапами до Фишль, пытаясь достучаться и узнать, кто обидел его лучик света.

Девушка вздрогнула, поднимая свою голову и мечтая о том, что это был Кадзуха, который хотел доказать, что ей всего на всего показалось.

Но это был её старый друг.

Разочарование, усталость.

— Мои глаза желали увидеть другое, но этот гром в небесах и яркие молнии, что поселились в моём сердце тотчас, страшно болят… Оз, я чувствую, как моё тело кричит о печали, мне с трудом удаётся справится с такой невероятной тяжестью… — говорила она дрожащим голосом, через боль и муку.

— Ох, кто заставил Вас ощутить такое? Неужели, это Каэдэхара Ка..

— Не называй его имени! — резко крикнула девушка. — Моё сознание не хочет помнить о нём и всё, что с ним связано!

Оз начинал понимать, что скорее всего случилось, и это именно то, чего он боялся.

— Вы всегда можете рассказать мне или высказаться для сброса тяжести на душе… моя миледи..

— Я-я… я… больше всего мне не хотелось видеть, как красивая, осенняя и любимая душа созерцает в другую сторону своей дороги, выбирая лёгкий путь…

— О чём Вы?

— Кленовый лист, похожий на золотую осень предал меня и растоптал в прах, а та, кого я считала другом и лучом надежды… стала врагом… мне всего лишь хотелось найти его, поделиться своим даром из нескольких любимых ягод… но объект, которого я полюбила и по своей глупости отпустила… уже нашёл свою звезду… мне так жаль, Оз… — через слёзы хрипло проговорила Фишль, не сдерживая поток горьких слёз.

— Кхм… но… Вы же сами решили, что возраст станет большой преградой для вас, и поэтому мне становится тяжело понять ситуацию, по которой вы так грустите.

— И-и что?! Я не могу позволить своему невинному телу испачкаться во взрослых мыслях и действиях! Моя натура не позволяет этого достичь в таком возрасте!

— Теперь мне стало труднее Вас понять…

— Хмх! — девушка не удержала злобного мычания. — Я не знаю! Я… мне так больно, словно что-то режется внутри… я не хотела, чтобы он подвергался к прямому уходу… я не хотела его отвергать… мне так обидно… и больно… — отчаянно и на удивление без любимых красивых слов хрипло бубнила она, сжимая свой кулак у сердца, будто пыталась ослабить внутреннюю боль от потери.

Эта ночь стала для неё открытием, кажется, она смогла мысленно повзрослеть на несколько лет, ощутив острые и неприятные тяжести в груди. Смогла многое понять, осмыслить и полностью поменять своё мнение о любви.

Оз вложил все свои силы, чтобы та смогла не только хорошо обдумать происшествие, но и успокоиться, он понимал, как той было тяжело и досадно.

Бессонная ночь оказалась совсем не такой красивой, какой она себе представляла. Красные глаза, уставшие и заплаканные изумрудные очи, которые ещё недавно светили детской забавой и радостью, в миг превратились в пустые. Хриплый и сонный голосок, полон боли и страданий. Нестерпимый шум в ушах, отчего терпеть боль в голове было как никогда утомительно.

Кажется, она перестала верить в сказки.

Прохладным и освежающим утром Люмин, наконец-то, смогла проснуться без мучений, теперь была только бодрость и радость новому дню.

Девушка повернула голову, чтобы мысленно поздороваться со спящим Кадзухой, посмотреть на его белокурые пряди мягких волос и прислушаться к тихому дыханию. Глядя на юношу, ей стало невероятно легко на душе, не спеша вспоминая прошлую ночь.

Но стоило ей мысленно встретить картинку, где они стояли в воде, как тут же отвернулась, покрываясь алыми румянами и ощущая сильное волнение. Иногда думая, что всё это произошло у неё в голове, нежели по-настоящему. Но как же было приятно представлять любого рядом, сердце беспрерывно что-то щекотало, а в голову лезли разные частицы прошлого вечера, каждый вздох и касание, каждое слово и любование.

Попробовав один раз, она не сможет остановиться. Ей хотелось ещё пару раз почувствовать до мурашек мягкие губы, ласкательные руки и мягкие волосы…

Засыпая под звуки чаек и утреннего океана, больше всего она желала проснуться от его касаний.

Ей снилось путешествие, словно воспоминание, где-то глубоко под землёй, где её ждали явные неприятности, это было что-то тёмное, похожее на королеву самой тьмы, которая беспощадно поглощало всё движущееся и с признаками живого. Она продолжала идти по незнакомой пыльной тропинке, где объект темной силы становился ясным для глаз… кажется, ей начинали видеться волосы, светлые и золотые локоны, похожие на её, глаза, что были похожи на красивый янтарный камень…

Девушка начинала ворочаться во сне, кажется, ей снился кошмар.

Во сне ей стало невероятно трудно дышать, будто находилась в воде, без возможности выбраться. Это был её брат, который примкнул к врагам..

— Эй! Хватит спать! Ау-у.

Люмин резко обернулась, когда услышала эти слова, они были неразборчивы, заглушены и с сильным эхом, словно доносятся отовсюду. Тем временем как её родной брат… смотрел на неё так не по-человечески, злобно и бездушно.

Она закричала и закрыла голову руками, присела и начала всхлипывать, впервые так сильно её задел собственный сон, в котором почти ничего не могла сделать, кроме как просто наблюдать, как брат становится поглощением тьмы.

— Ты чего? — голос стал намного яснее и громче.

Открывая глаза, она поняла, что на самом деле это был лишь сон, а она сидела на спальном месте и закрывала лицо руками.

Как же ей хотелось, чтобы это был ронин…

— М? — Люмин открыла свои очи и встретила Паймон, которая страшно волновалась.

— Всё хорошо? У тебя… слёзы…

Она дотронулась до своих глаз и, действительно, они были мокрыми, словно облили водой. Её лицо не выражало каких-либо эмоций, пустое и каменное лицо, будто вовсе нет души.

— Да-а… просто неприятный сон..

После недолгих разговоров с компаньоном та улетела за водой, оставляя девушку наедине со своими мыслями.

Люмин раздумывала о своём странном сне, где основой был её брат. Душу начало терзать волнующее чувство, будто она что-то теряет, упускает или и вовсе куда-то опаздывает… тяжело вздохнув, та с тяжёлым грузом поняла, что ей пора идти дальше, прощаясь с прекрасным отдыхом и друзьями. Как только они вернутся, та планирует двигаться в новую страну — Сумеру, где свои порядки, законы, а также новые люди и история.

Теперь её глаза обрели живой облик, правда, несколько грустный, когда посмотрела на Кадзуху, что радостно разговаривал с Паймон. Если бы не сильные чувства, которые как раз недавно были признаны… было бы куда проще. Осознавая, что уже завтра им придётся расстаться… внутри всё колко сжалось.

После обеда Люмин сидела на холмике наблюдая за тем, как её друзья потихоньку собираются — это было не самое приятное наблюдение. Прощаться будет очень тяжело, хотя, скорее, именно с Кадзухой, потому что они встречаются слишком редко, даже когда находятся в одной стране, каждый раз была лишь случайность, несмотря на яркие события каждый раз. Если бы она могла признаться чуточку раньше, то…

Дура… — мысленно обозвала она себя.

Это ошибка для них, глупость и эгоизм. Вот так запросто устроить короткий роман. Правда, девушка была совсем не готова к такому. Её сердце как чистый лист, всё ещё легко ранить. Но, кажется, парень не так уж и мучительно горюет, как она могла видеть, он вполне был радостен и весел, будто ничего не произойдёт и они останутся тут и завтра, и послезавтра. Словно у них есть ещё время…

Хотелось бы сидеть так и дальше, только вот, позади начали слышаться тихие шаги, и как по некой «случайности» именно Фишль там не было. Сейчас девушка совершенно не хотела ссориться или выяснять отношения, особенно в том случае, что Кадзуха недавно вёл себя как настоящий козёл. Но остановить время было нельзя, та уже медленно присела к ней и… молчала? Это казалось странным.

— Что-то не так? — спросила путешественница, глядя в её сторону. Позже она заметила, что глаза Фишль еле держались, чтобы не заплакать.

— Никогда бы не позволила себе и думать, что, вроде как, моя «подруга» окажется врагом.

Люмин распахнула глаза. Что это сейчас было? Она вообще не поняла, что та хотела этим сказать.

— О чём ты? — в недоумении спросила девушка.

А Фишль даже не смотрела в её сторону.

— Прошу не делать из себя ту, которая не может думать шире, напряги свой мозг, и тогда может, поймёшь…

— Ты про Кадзуху что-ли? Если да, то мне придётся тебя огорчить, — за такое грубое вступление и внезапное появление она не думала о вежливости, впрочем, как и Принцесса Ночи.

— Он в мгновение ока примчался к тебе, словно меня и не было никогда, он так быстро нашёл мне замену, что я ощущаю тяжесть внутри… и… я не буду врать, что обижена на тебя, это оказалось сложнее, чем мне бы хотелось думать.

— Ха-ха, Фишль, кажется, ты ещё не в курсе всего происходящего? — фыркнула девушка, не собираясь даже жалеть её.

Ей никогда не нравилось, когда её винят в том, в чём она ни разу не виновата, это было подло со стороны других, паршиво и некрасиво.

— Так поведай же мне! — подняла она голову и опустила глаза, словно само королевство.

А та лишь слегка посмеялась.

— С первого же дня мы начали хорошо и тесно общаться, гулять и смотреть на звёзды… но позже он захотел избежать чувств ко мне, поэтому решил найти то, что его отвлечёт, потом, как я понимаю, ты сама же его и отвергла, а там мы уже случайно встретились и обговорили всё… Фишль, я не желаю тебе зла и не сержусь, но всё же советую подбирать слова по вежливее, особенно когда не знаешь всей ситуации, — это звучало максимально больно для Фишль, её глаза не сдерживали слёз и детский плачь.

Она сидела в удивлении и даже посмотрела на Люмин с раскрытыми и полными печали глазами. Теперь та понимала, что использованной оказалась она же сама. А позже опустила взгляд, медленно вздыхая.

— В-вот как..

Стало ли ей лучше? Однозначно нет.

После недолгого молчания и шума шелеста листьев, Люмин немного остыла от её грубого приветствия, и впервые почувствовала себя паршиво. Фишль, по сути, была ещё ребёнком, а уже столько всего пережила. Теперь ей захотелось успокоить девушку. Ведь она даже и не была толком виноватой в этой ситуации, она не знала, не видела и попросту не могла представить, что Кадзуха был тем ещё засранцем.

Люмин легонько положила свою руку ей на спину, отводя свои янтарные глаза, позволяя ей слегка «упасть» на плечо и грудь, и слушая очень тихий плачь.

— Не нужно расстраиваться… ни ты, ни я не виноваты в этом, мне правда жаль, что он втянул тебя в это и больше всего я бы не хотела, чтобы ты так тосковала из-за этого… — её слова звучали уже увереннее и в разы добрее, будто знала всё наперёд и переживала много раз, хотя желание помочь оказалось куда сильнее.

— Просто… м-мне так обидно…

В груди стало так больно, что Люмин сжала свой кулак, слышать подобные хриплые слова было так… ужасно? Будто теперь вся вина упала на неё, отчего ощущала невероятный стыд. Наверное, теперь она жалела, что рассказала всё так прямолинейно.

Поглаживая её по спине, они просидели так до самого вечера, иногда коротко болтая, Фишль в эти моменты не разговаривала в любимом тоне и выражении, и это только сильнее мучило путешественницу. Она высказывалась, злилась и плакала, но в конце концов смогла успокоиться, кажется, ей не хватало лёгкого объятья, понимающего и доброго. Груз начинал понемногу спадать, а на душе уже не было так тоскливо. Вроде как, она даже смогла понять и смириться, но излить чувства через слёзы хотелось больше всего, словно это был всплеск всего накопившегося. А путешественница и не была против, выслушивая её до конца и даже иногда отвечая.

Когда Люмин смогла убедиться, что Фишль стало лучше, то проводила её до лагеря, находя при этом Оза, который с радостью забрал её и увёл.

Глядя, как она уходила ей, наверное, стало намного лучше, ведь проблемы с Принцессой Ночи уже решились и это как никогда радовало. Теперь все мучения, страдания и самое главное — недопонимания исчезли, и всего лишь надо было просто поговорить… Путешественница в который раз убедилась, что все проблемы довольно легко решить долгим разговором, где можно высказаться, позлиться и даже несколько поплакать.

Уходя чуть дальше от лагеря, та решила в последний раз насладиться прекрасной ночью, посидеть на чистом песке, полюбоваться звёздами и подышать свободным воздухом. Стало так странно, она до сих пор ощущала себя неспокойно, будто всё ещё куда-то опаздывает… но и ответ был слишком прост, ей просто хотелось овладеть всеми элементами силы и вспомнить обо всём, а также попытаться вернуть брата. С самого утра её не покидает это чувство, что нужно как можно скорее возвращаться и идти дальше, одновременно с болью в сердце не хотела вот так запросто расставаться с Каэдэхарой, задумываясь… а увидятся ли они ещё? Это вопрос времени и совершенно непредсказуемый.

Глубоко вздыхая, она посмотрела на небо, которое, как и всегда, красиво успокаивало.

— Почему-то я знал, что ты именно здесь, — тонкий, душевный и тёплый голосок прилетел из любимых уст.

— Наверное, я тайно от себя ждала тебя, Кадзуха.

На самом деле она не очень горела желанием сейчас с ним видеться и разговаривать, нужно было понимать, что буквально на следующий день им придётся разойтись по разным дорогам, а вечером её больше никто так тепло и любимо не будет сопровождать перед сном.

Он как ни в чём не бывало подсел рядом, всё также мило улыбаясь.

— Как прошёл разговор с Фишль? — совсем неожиданный для девушки вопрос.

Ей безумно хотелось задать вопрос в ответ: «именно это тебя сейчас беспокоит?» но решила сдержаться.

— Да, вполне, она даже вроде как всё поняла, правда теперь она тебя называет козлом отпущения, — прыснула путешественница и немного посмеялась.

— А-ах… так и сказала? Как неловко… — пропищал Каэдэхара, почёсывая затылок, — хотя я этого заслужил, так что не буду на это обращать внимание…

После этих слов ей стало немного легче, обстановка временно поменяла свой цвет и запах.

— Завтра уже возвращаемся… не хотя покинем это незабываемое место, где так красиво запомнились мгновенья, я буду вспоминать их с улыбкой, — ложно говорил юноша.

И когда она на миг успокоилась, видимо, он решил плеснуть спиртного в почти потухший огонь…

— Я пыталась отвлечься, знаешь ли, — уже несколько грубый тон последовал от её уст. Она не хотела об этом говорить.

— Хм?

— Ой, вот не надо дурачка из себя строить! Неужели ты не понимаешь, что наши пути разойдутся, мы больше не сможем так сладко наслаждаться ночами под звёздным и красивым небом? Мы больше не встретим закат с твоими чувственными стихами… — голос начинал дрожать, словно эта была последняя капля её спокойствия, — мы больше не сможем так романтично гулять по берегу ночью, незамысловато болтая, не поужинаем твоей потрясающей рыбой, не пожелаем друг другу доброго утра с улыбкой и сонными глазами и… — она зажмурилась с силой, и прикусила свой язык. — И не сможем так ласково влюбляться друг в друга! Не обнимемся, н-не… не подарим друг другу тёплый п-поцелуй… — девушка закрыла лицо руками, стыдясь своих слов, но… чего стесняться, когда это может быть последней встречей, где они любили друг друга?

Этот всплеск эмоций, он был таким чувственным и искренним, что та даже не замечая, уже пролила несколько слёз.

А юноша лишь посмеялся.

Девушка нахмурила брови и резко вскочила, взгляд сменился на злобный, она была просто в шоке от его реакции.

— Т-ты!.. То есть тебе абсолютно всё равно? Совершенно наплевать, что я сейчас тут выворачиваюсь, п-пытаюсь донести свою будущую тоску по тебе… а тебе смешно?? Неужели ты настолько равнодушен ко мне? И те слова, что ты говорил, когда м-мы… — девушка прикрыла глаз, сдерживаясь от слёз. — Тогда с-стояли… было ложью…?

Стало так обидно и неприятно, что все её старания, все её высказывания оказались шуткой для него, будто это был простой и легко забываемый роман. Всё сжалось с такой силой от осознания, что это было зря, что он так запросто забудет об этом, когда Люмин придётся страдать от невыносимых воспоминаний о нём…

Юноша не спеша встал, он был спокоен и, кажется, даже глазом не повёл, будто все искренние слова пролетели мимо, как закрытый ветер, который так и не смог достучаться до небес.

В который раз он ехидно хихикнул, что больше злило светловолосую путешественницу и… как можно крепче обнял её, слегка поглаживая по светлой макушке, а она смотрела удивлённо. Это случилось так неожиданно, что та думала, что он попросту молча уйдёт, не сказав и слова. Поэтому она прижалась к его плечу и тихо плакала, надеясь, что он сейчас скажет что-нибудь хорошее, хотя надеется на подобное не было и смысла.

Именно этот отдых она не хотела покидать, не хотела, чтобы это забылось и стало больным воспоминанием, не хотела… чтобы он стал причиной для бессонной ночи для неё.

— Хм… знаешь, я давно хотел побывать в стране мудрости говорят, там живут красивые рассветы и закаты, а дожди оставляют незабываемое впечатление и атмосферу запаха свежести… — говорил он тихо, словно совсем шёпотом, немного улыбаясь и продолжая гладить мягкие волосы.

Она не сильно оттолкнула его и посмотрела глубоко в глаза, пытаясь увидеть в них ложь или долю сарказма, ей с трудом верилось, что существуют подобные чудеса, это звучало так ложно, словно насмехается, но что-то громко кричало, прямиком из глубины её души.

— Т-ты…

— Утром я спросил Паймон, куда вы дальше держите путь и как по забытому удивлению, она была совершенно не против, если я присоединюсь к вашему путешествию, ведь я тоже, по сути, путешественник, и Сумеру и вправду меня привлекает… но я хотел услышать и твоего мнения об этом событии, не против ли дорогая и величественная Люмин…? Но после твоих слов… я… понял, что будешь даже рада.

Ей не верилось, слишком всё просто получилось, это словно сон или сказка, поэтому её глаза плескались каплями, а рот давно раскрыт, её тело не знало более счастливого конца, она и вправду была счастлива, как ребёнок.

— К-кадзуха… — шепнула она хрипло, после чего обняла его крепко, как только могла себе позволить…

Неужели… теперь она будет счастливой до конца? Это было так… неожиданно для неё, что совсем не знала и не понимала, как будет правильнее отреагировать, уже мечтая, как славно они проведут время, как больше узнают друг о друге, как преодолеют трудности, а потом будут смеяться за компанией друзей, как сладко будут наслаждаться ночами, глядя то на звёзды, то на прекрасные глаза, которые будут кричать о взаимных чувствах.