Подаренная ему. На грани

Глава 8

Как-то утром мне открылась одна маленькая, но крайне неприятная тайна. Моя спальня расположена по соседству со спальней Амирхана. Как я об этом узнала? Очень просто. Ко мне пришла Айла. Теперь я завтракала не у себя, а в небольшой столовой, где одна стена была полностью стеклянной. Сквозь нее было видно фруктовые деревья, среди которых гордо расхаживал белый павлин. Завораживающая картина, если честно. Я вместе с Айлой вышла из своей спальни, и увидела, как дверь в соседнюю комнату внезапно открылась. На пороге возник Амирхан. Он был в домашней одежде и закинул на плечо большое белое полотенце. Похоже, собирался в душ. Амирхан с кем-то говорил по телефону.

Наши взгляды пересеклись всё лишь на одну или две секунды. Как всегда, ничего не значащие для меня секунды. Быстро в мыслях сложив два и два, я поняла, что моим соседом стал сам хозяин всего этого дурацкого «парада». Великолепно! Какая честь!

Айла поздоровалась со своим названым дядей. Он ей улыбнулся, не прерывая разговора. Нежно так и по-доброму. Такая улыбка вполне была способна согреть и растопить все льды Арктики. Но меня это не интересовало. Ни капли.

Мы спустились в столовую. Как всегда, вокруг куча охраны. Это меня невероятно раздражало, потому что постоянно напоминало о том, что так просто я отсюда не выберусь. Не знаю, какие там принципы у Амирхана, и если честно, то знать не хочу. Но, похоже, он убежден, что достаточно человека поместить в комфортные условия, чтобы получить доступ не только к его телу, но и душе, и мыслям. А, может, это только так мне кажется? И на самом деле, Амирхан просто привык держать все свои «игрушки» поближе к себе?

В столовой я начала есть в тот момент, когда Амирхан, судя по всему, понял, что вряд ли я попытаюсь сбежать. Но я же не идиотка. Куда бежать, если охраной везде под завязку напичкано? Спасибо, но я не мазохистка.

На большом круглом столе из белого дерева уже были расставлены тарелки с завтраком. Долунай хлопотала на кухне. Кажется, ей нравилась ее работа. Она буквально вся расцветала, когда занималась готовкой. И это было не напрасно. Ее блюда напоминали маленькие произведения искусства. Казалось бы, обычные ингредиенты, но их сочетание и композиция выглядели чудесно, будто только из фешенебельного ресторана доставлено.

Этим утром к завтраку присоединился и Хасан. Странный тип. Мрачный до невозможности. Как бы я не презирала Амирхана, но и дураку было понятно, что он способен испытывать хоть что-то светлое. Он, к примеру, любит Айлу. Любит, как родную. Ей он может улыбнуться. Совершенно искренне. Назначить дополнительные занятия с учителем, чтобы подтянуть некоторые школьные предметы. Может и поощрить, и при этом не баловать чрезмерно. Его личное «солнце», то попадет в затмение, то выходит из него. В основном это «затмение» с Амирханом происходит, когда я рядом. Вернее, когда я говорю очередные грубые слова. Похоже, он всерьез думал, что я стану молчать и покорно принимать его близость. Как бы ни так. После случая в ванной комнате, Амирхан не приближался ко мне. Только смотрел. Часто. Иногда подолгу. Сжирал своим взглядом. Вгрызался в меня с почти осязаемым голодом.

А вот Хасан этот в условном «затмении» находился двадцать четыре часа в сутки, семь дней в неделю. Он редко говорит по-русски, хотя я уже успела понять, что этот язык ему прекрасно известен. Хасан постоянно ссорится с Амирханом и изредка так смотрит на меня, что сквозь землю провалиться хочется. Очевидно, что мое присутствие мешало этому человеку. Будто я дышать ему не даю, и все-все беды в мире случаются исключительно по моей вине.

Амирхан не ненавидит меня. Он, скорей, злится, что не может подступиться ко мне. А его этот какой-то дальний родственник именно ненавидел меня. И даже не пытался скрыть этого. Поэтому завтракать вместе с ним было не совсем уж комфортно и приятно. Но это не самая жуткая ситуация, что приключалась со мной. Так что, и ее можно будет пережить.

Айла села рядышком, чтобы рассказать про свои занятия с учительницей. С математикой у девочки есть существенные проблемы, и Айла жаловалась, что ничего не понимает. Но не хочет расстраивать Амирхана и доставлять ему лишних проблем, ведь он и так очень много работает.

— Я, конечно, не математик, — начала я, когда Айла с тяжелым вздохом принялась завтракать, — но могу с тобой позаниматься. Думаю, с теми задачами, что ты сейчас проходишь, я еще смогу побороться.

— Не тебе это решать, женщина, — резким сиплым голосом вдруг произнес Хасан.

Он сидел напротив нас. Ел, пил кофе и не отрывал взгляда от своего смартфона. Я нахмурилась.

— Мы между собой разговариваем.

— Твое дело простое — кувыркаться в кровати Амира, — Хасан поднял свой глубокий взгляд бледно-серых глаз. — Не лезь туда, куда не приглашали. Ты здесь не хозяйка.

Я крепко сжала в руке вилку. Щёки опалил горячий румянец, вызванный приступом злости и возмущения. Но голос благоразумия вовремя подсказал, что не следует вступать в открытый конфликт с этим человеком. Я с Амирханом едва-едва могу бороться, а двоих мужчин уж точно не потяну. Да и себе только жизнь усложню.

— Молчишь? Вот и молчи, — продолжил Хасан. — На месте Амира я бы давно выпорол тебя, и научил по струнке ходить. Так что радуйся, что дружок твой тебя мне не подарил, — губы Хасана изогнулись в угрожающей злорадной ухмылке.

У меня даже морозец по коже прошелся. Я была одета в легкий черный комбинезон с расклешенными штанинами и свободными рукавами с манжетами. Всё закрыто. Ни единого обнаженного участка тела. Но под пристальным взглядом Хасана я почувствовала себя голой, и мне это совершенно не понравилось. Кажется, ко всем прочим проблемам, я еще и врагом обзавелась. Чудесно! Поэтому я мудро решила по максимуму избегать встреч и любых контактов с этим человеком.

Как бы странно это не звучало, но я начала привыкать к новым локациям в своей жизни. Подниматься с кровати с каждым утром становилось всё легче. Почти постоянное присутствие Айлы меня перестало нервировать. Амирхан оказался весьма занятым человеком, поэтому на вилле он бывал не так часто, что, безусловно, шло мне на пользу. Но где-то глубоко-глубоко внутри я прекрасно понимала, что не смогу бесконечно отпираться и противостоять ему. Если Амирхан захочет получить свое, то он непременно получит. И эта аксиома пугала меня.

Сегодня на вилле было приятно прохладно. Снова работали кондиционеры, а это обозначало лишь одно — хозяин отсутствует. Долунай показала мне еще часть помещений, что до этого момента были для меня под запретом. Галерея, массажный зал и бассейн. Роскошный, крытый бассейн. Их на вилле вообще два: один под открытым небом, другой в доме. Айла занималась с учительницей, а я решила, что отправлюсь немного поплавать.

Долунай щедро нас всех кормила, боюсь, что разнесёт меня и вернусь я к себе сплошным бочонком на тонких ножках. А в мои планы уж точно не входило толстеть. У меня был один-единственный купальник. Цельный. Бирюзового цвета. Простенький, но удобный. Бассейн, что был расположен на первом уровне в доме, имел прямоугольную форму. Вокруг перламутровая плитка, живые цветы и удобные глубокие кресла.

Я прыгнула в прозрачную немного голубоватую воду и поплыла. Туда-сюда, туда-сюда. Голова будто отчистилась от всех тяжелых мыслей. Только сердце дребезжало в грудине из-за нешуточной нагрузки. Один бортик. Затем второй, противоположный. Оттолкнуться ногами, на другой стороне — руками. Сюда на спине, а туда — брассом. Брассом, конечно же, было значительно сложней.

Вынырнув, я подтянулась на руках и улеглась грудью на прохладную перламутровую плитку. Прижалась к ней щекой и прикрыла глаза. Я снова вспомнила о Тосе. Когда ее не стало, я твёрдо запретила себе постоянно думать о ней, чтобы не было так больно. Но бабушка какими-то яркими неконтролируемыми вспышками прорезалась сквозь плотную завесу сопротивления в моей голове. Как, например, сейчас. В той, прошлой жизни, меня совсем никто не ждет. Некому ждать, и это… это выбивало из меня остатки духа. Что со мной будет потом, когда вся эта история с Амирханом завершится? Пожалуй, устроюсь на работу, а в квартире сделаю ремонт. Спрячу всё прошлое в отдельном дальнем ящике своей памяти.

Осторожно соскользнув обратно в воду, я притянула колени к груди и начала медленно опускаться на дно. Бассейн здесь был достаточно глубоким. Если бы я стала пятками на дно и вытянула руки вверх, кончики моих пальцев вряд ли показались над поверхностью воды.

Почему-то именно в воде я ощущала себя безопасней и спокойней всего. Думаю, это живет в наших ДНК, ведь в чреве матери мы тоже развиваемся в жидкости. Я что-то услышала. Будто кто-то тоже погрузился в воду. Даже какая-то вибрация рябью пронеслась вокруг меня. Я почему-то проигнорировала это. Не знаю, почему. Кроме меня здесь всё равно никого нет. А, может, я просто отторгала очевидное?

Но вдруг крепкие широкие ладони схватили меня за плечи. Знакомо так схватили. Как тогда, в ванной. Пальцы больно сжали кожу. Так больно, что последние пузырьки воздуха вылетели из моего носа. Резкий, прям-таки невероятный рывок вверх и в следующую секунду мои лопатки уже были вжаты в прохладную плитку бортика.

Я сморгнула воду и увидела перед собой Амирхана. Он был зол. Так неприкрыто и остро. Капельки воды собрались на его подбородке, украшенном тёмной щетиной. В глазах плясали языки адского изумрудного пламени. Я жадно начала ловить ртом воздух. Мысли в голове спутались.

— Что ты творишь, женщина? — прорычал Амирхан и вжался пальцами в мои плечи с такой силой, что показалось он вот-вот до голых костей достанет.

— Я? Ничего. Просто плаваю, — растерянно ответила я.

— На дне бассейна? — этот рык родился где-то в широкой груди Амирхана и вырвался со словами наружу.

— Я… Я всего лишь, — у меня не получилось дать четкого ответа.

Мой взгляд скользнул по черной ткани рубашки, что облепила широкие плечи Амирхана, выглядывающее из-под воды.

— Почему это ты в одежде? — медленно спросила я и тут же прикусила губу.

Он решил, что я утонула. Или пытаюсь утонуть. Ох, чёрт! Я бы такой дрянью уж точно не занималась. Мне разве жить надоело?

— Я тебя сам утоплю, чтобы ты этой ерундой не занималась, — в голосе почти угроза и никаких шуток.

Такое поведение можно было счесть за реакцию, вызванную страхом. Но это не так. Во-первых, Амирхан не боится. Во-вторых, мы друг другу никто, чтобы переживать. Он просто банально не хочет, чтобы его игрушка\подарок повредилась. Но почему он здесь? Долунай, вероятно, сказала. В помещении стало ощутимо теплей. Амирхан снова по возвращению сразу же ко мне направился? Ну что за человек?

— Я не собиралась ничего такого делать, — я ухватилась за плечи Амирхана, чтобы снова не уйти под воду.

— Мне плевать. Я сказал то, что хотел. А теперь, — он умолк на несколько секунд, сверля свирепым взглядом, — моей будешь. Я всё равно тебя сделаю своей.

Снова одна и та же пластинка. Амирхан развернул меня к себе спиной. Резко. Прямо в воде. Я ухватилась пальцами за края, будто повисла над пропастью. Амирхан снял с себя рубашку. Она черным влажным ошметком шлепнулась на перламутровую плитку. Горячая грудь вжалась в мои лопатки, а губы коснулись шеи. Амирхан целовал. Одержимо и с каким-то одному ему известным упоением. Целовал так, что у меня сердце барабанить начало не хуже, чем во время моих плавательных процедур.

Я снова убедилась в том, что он невероятно целуется. Даже когда наши губы не соединены. Моя кожа покрылась мурашками, потому что на какую-то предательскую долю секунды показалось, что Амирхан этими поцелуями возносит меня к небесам. Каждый поцелуй, как печать моей привлекательности и полной власти над этим мужчиной. Ерунда! Это просто уловка. Такая сладкая и хитрая… уловка.

Амирхан начал стаскивать с меня лямки купальника, а мои пальцы… помогать ему! Купальник вдруг стал какой-то невероятно лишней деталью, что сковывала мои движения. Это. Нужно. Прекратить. Возбужденный, твёрдый член Амирхана резко проник глубоко в меня. Пальцы запутались в моих влажных волосах. Амирхан схватил меня за горло, продолжая насаживать на себя. Вода вокруг нас начала расходиться кругами.

— Пусть. Твое. Тело. Привыкает. — Прошептал Амирхан мне на ухо между толчками. — Я буду брать тебя. Буду ласкать тебя. Привыкай, — он жесток в своих словах и ласках.

У меня попросту не получается выудить из себя одну определенную эмоцию. Хочется ударить его. Хочется, чтобы он не останавливался. Хочется, чтобы он поцеловал. В шею. Амирхан совершенно чарующе целует в шею. А может, это она у меня сама по себе такая чувствительная? Ненавижу неоднозначность. И его ненавижу… Хочу…

Амирхан буквально прирос ко мне, продолжая проникать в мое тело. Быстро, жестко, беспощадно, словно наказывая.

— И стонать ты будешь только для меня, ровно, как и получать удовольствие, — он снова поцеловал в шею и кончил, вовремя выскользнув из меня.

Внизу живота будто образовался какой-то странный, но крайне неприятный узел. Между бёдер даже больно стало. Амирхан тяжело дышал мне в затылок. Его руки всё еще были на моем теле. Сжимали его так сильно, словно боялись отпустить. Моя обнаженная влажная грудь соприкасалась с холодной плиткой всякий раз, когда я делала глубокий вдох.

Амирхан медленно разжал пальцы, отпустил меня и выбрался из бассейна. Я вдруг ощутила себя одинокой. Глупое и нелогичное чувство. Его нужно пресекать. Амирхан подхватил рубашку и обнаженный направился в сторону дверей, что вели в небольшую комнатку-раздевалку.

— Завтра доктор выпишет тебе противозачаточное средство, — заявил Амирхан и причесал пальцами влажные тёмные волосы. — В мои планы не входит обрюхатить тебя.

В мои тоже. Но почему-то стало как-то гадко. На секунду. На еще одну ничего не значащую секунду. А сколько еще таких будет?