Подаренная ему. На грани

Глава 9

Доктор сделал мне противозачаточную инъекцию. Это была единственная вещь, относительно которой мое мнение полностью совпадало с мнением Амирхана. Я никогда не думала о детях. Не знаю, может, я еще просто не готова к этому. Да и когда тут готовиться, когда вот с Тосей всё время была, а там работа, а потом домашние дела. Да и вообще! Не встретила я еще на своем жизненном пути такого мужчину, которому хотела бы подарить ребенка. А теперь, когда меня занесло на виллу к Амирхану, вообще сложно что-либо прогнозировать. Но в любом случае отсюда я хочу выбраться с минимальными последствиями.

Сегодня в доме повсюду витало тепло, но самого хозяина видно не было, что являлось для меня неоспоримым плюсом. Несмотря на то, что Хасан прозрачно обозначил границы моей деятельности в доме Амирхана, я всё равно решилась помочь Айле с математикой. В школе я училась хорошо. Слабой моей стороной были лишь иностранные языки, но в остальном почти круглая отличница. Поэтому здраво расценив свои силы, я всё-таки пришла к выводу, что могу стать полезной для девочки. Думаю, без Айлы мне бы здесь было крайне тоскливо. А так вроде бы всё уже не кажется таким безвыходным и сюрреалистичным.

Обычно, Айла занималась дополнительными занятиями в беседке, что была расположена среди фруктовых деревьев и красивого искусственного пруда. Тут очень уютно. Правда, иногда доносятся невероятные «песнопения» павлина. Такой красивый и так бездарно поет.

На конкретных примерах я пыталась объяснить Айле принцип сложения и вычитания дробей с разными знаменателями. Девочка внимательно слушала меня. Она была хорошо воспитана. Не знаю, чья эта заслуга: Долунай или Амирхана, но с Айлой оказалось просто работать. Не понимаю, почему у нее могли возникнуть какие-то трудности с учебой.

— Тебе просто нужно довести решение дробей с разными знаменателями до автоматизма, — назидательно произнесла я, когда мы уже почти закончили. — Моя учительница так всегда говорила. Мне помогло.

— Хорошо, я буду стараться, — Айла закрыла колпачком ручку и сложила тетрадки в стопку. — Правда, голова уже кипит от всех этих решений, — немного смущенно призналась девочка.

— С учебой всегда так. Мозг наполняется новой информацией. А это очень хорошо, — я потянулась и откинулась на мягкую спинку скамьи.

— У меня есть идея! — Айла резко вскочила из-за стола и куда-то убежала, отбросив свои длинные косички на спину.

Через несколько минут девочка вернулась с телефоном в руках. Новомодным и уж очень большим для одной ее ладони.

— Я люблю танцевать, — тяжело дыша, заявила Айла. — Особенно после уроков. Хочешь со мной? — девочка принялась быстро что-то искать в телефоне.

— Не знаю. Мне и так хорошо.

Заиграла музыка. С явным восточным мотивом, но в современной ритмичной обработке. Айла улыбаясь, начала танцевать и кружиться. Пространства беседки ей явно было недостаточно, поэтому она вышла в сад. Такая весёлая и счастливая. Она даже не подозревает о том, какой ее дядя подонок. Но кто я такая, чтобы рушить детское чистое представление о семье? Все мы хотим жить в лучшем мире и упрямо не замечать его уродств. Правда, эти уродства так и лезут в глаза, пляшут перед самым носом, чтобы ты не забыл — реальность жестокая штука.

Пока Айла танцевала, я прикрыла глаза, позволяя музыке заполнить каждый уголок моего сознания. Проникнуть в мою кровь, отчистить от тяжелых мыслей и дать сил. Есть в восточных мотивах что-то такое магическое, почти потустороннее и притягательное.

Я упрямо пыталась не разбирать на молекулы всё то, что сейчас творилось в моей жизни. Блок. Ни единой мысли об Амирхане. Я беспощадно блокировала всё, что могло мысленно привести меня к этому мужчине. Но как выяснилось, для подобных трюков нужно иметь нешуточный запас душевных сил. Как долго я смогу держать оборону? И что случится, если эта оборона обрушится? Что будет со мной? Есть ли какой-нибудь выход?

Цепочка откровенно пугающих вопросов неумолимо распространяла во мне ощущение тревоги. Вот именно поэтому я и не хочу думать обо всём этом. Нужно сохранить в себе хотя бы частичку спокойствия и здравого смысла. Если поддамся панике, то ничего хорошего из этого не получится.

— Дядя! — радостно воскликнула Айла.

Я открыла глаза, и мое внутреннее хрупкое спокойствие рассыпалось сотнями мелких осколочков. Я не боялась Амирхана. Что-то внутри подсказывало, что мы с ним на равных. Не в физическом плане, конечно, а в эмоциональном, душевном, моральном. Не знаю, как это правильно объяснить. Я не могла назвать себя слабачкой. Мой характер — вот так запросто надвое не переломать и, думаю, интуитивно Амирхан это прекрасно понимает. Всё же на дурака он совсем непохож.

Но какое-то странное чувство в его присутствии я всё-таки испытывала. Как-то сразу холодно становилось и неуютно. Парадоксально, учитывая, что на улице тёплая погода, а в доме вообще временами, словно в пекле находишься.

Амирхан подошел к Айле. Руки были спрятаны в карманах брюк. Ворот белой идеально отглаженной рубашки был распахнут. Посмотришь вот так под одним углом, и Амирхан кажется красивым. А посмотришь под другим и, вроде бы, ничего особенного в нем не находишь.

Он обратился к Айле на своем языке. И пусть взгляд зелено-карих глаз был прикован к девочке, а я всё равно не могла избавиться от навязчивого ощущения, что внимание Амирхана ядовитыми змеями тянется ко мне.

Это было неприятно. Даже если бы Амирхан стал мягче и сговорчивей, я уже не смогу относиться к нему иначе. Он поступил, как дикарь, и это самое меньшее, что я могла о нем сказать. Но Айла с неприкрытым обожанием смотрела на своего дядю. Тут и без лишних объяснений было понятно, что он является для нее неоспоримым авторитетом.

Айла кивнула, выключила музыку и собрав все тетрадки, вприпрыжку убежала в сторону дома. Я тоже хотела уйти, но Амирхан своим далеко немаленьким телом перегородил выход из беседки. Я, конечно, могла бы подняться на скамье и выпрыгнуть, беседка ведь не застеклённая. Но это уже как-то ниже моего достоинства. Да и потом. Я не могла дать ни единого, даже самого крошечного повода Амирхану, чтобы он лишний раз купался в ощущении своей власти надо мной.

— Ты нравишься моей племяннице, — вдруг заявил он и ленивой походкой прошел в беседку.

— Она хорошая и умная девочка, — ответила я и скрестила руки на груди.

Амирхан сел рядом и подал знак человеку. А я его даже не заметила. Похоже, что на территории этой виллы нет ни одного уголка, где можно было бы спокойно уединиться.

— Согласен, — Амирхан повернулся ко мне и опустил одну руку вдоль спинки скамьи. — Ты с ней настоящая, — прозвучало не вопросительно, а утвердительно.

— Откуда такая уверенность? — я взглянула Амирхану в глаза.

Он неотрывно смотрел на меня. И не видел никакого смысла отводить свой чрезмерно откровенный взгляд в сторону. Этому мужчине неведомо чувство стеснения. Впрочем, ничего нового. Я к этому начала привыкать.

— Я так считаю, — ответил Амирхан.

Какое же «ёмкое» объяснение!

Через несколько минут на круглый деревянный столик беседки опустились два графина и два бокала. Один графин был наполнен напитком с добавлением каркаде, а другой — водой.

Выпить бокал чего-нибудь прохладительного показалось мне неплохой идеей. Во-первых, на улице сегодня было достаточно жарко. Во-вторых, я срочно нуждалась в том, чтобы потушить внутри себя пожар дикого негодования и нервозности. Я злилась. Бешено. Потому что этот тип восточный так расслабленно сидел рядом со мной, беззастенчиво рассматривал, будто так и надо. Будто мы самая обыкновенная влюбленная парочка. Будто я не гребаный подарок, а Амирхан вот уже второй раз не драл меня. Жестко и эгоистично. Как же у него всё просто! Как вообще у мужчин всё просто!

Схватив пузатый стеклянный графин с водой, я плеснула почти до краев стакана. Подхватив его, сделала глоток и тут же поморщилась. Вода была теплой. Неприятно теплой. Такое ощущение, что ее в микроволновке секунд двадцать подогревали. Пить такое в жару — издевательство.

Амирхан ленивым расслабленным жестом взял графин с напитком. Налил себе совсем немного. Сделал глоток. И ничего. Ему всё понравилось. Я прижала костяшки пальцев к его графину — тоже тёплый.

— Мне категорически нельзя холодное, — заявил Амирхан, с усмешкой наблюдая за мной.

— Почему это? Горло боишься простудить? Мамочка может наказать? — я попыталась вложить в интонацию своего голоса столько яда, сколько могла выдавить из себя.

В физическом плане мы были неравными соперниками, поэтому я решила зайти с другой стороны. Как там однажды сказал Амирхан, что я в его вкусе? Ну-ну. Посмотрим, как в его вкусе будет ядовитая змея.

— Да, боюсь, — вдруг со всей серьезностью ответил Амирхан и немного сведя брови, посмотрел мне прямо в глаза.

— Думаю, что в этих краях простуда тебе уж точно не грозит, — я закатила глаза.

Амирхан еще сильней нахмурился, но никак не прокомментировал мою последнюю реплику. Глотнув еще напитка, он вынул из кармана брюк маленькую квадратную коробочку. В таких, обычно, украшения хранят. Амирхан открыл крышку. На маленькой белой подушечке я увидела серьги. Аккуратные золотые и по форме напоминают бутоны роз. Ничего подобного я в жизни не видела. Да и откуда? Украшений у меня никогда не было. Хотя хотелось. А какой бы девушке не хотелось?

— На моем вечере ты была с сережками. Слишком массивными и вульгарными. Тебе подойдет золото. Аккуратные формы. Плавные линии. Щедро украшенные бриллиантами. Ты прекрасна в своей естественности, Виктория. Но еще слишком дикая.

— Дикая? — я презрительно сузила глаза. — С чего бы это? Не подскажешь? — я, не моргая, буравила Амирхана тяжелым взглядом.

— Это не зависит от обстоятельств. Ты вся соткана из огня, — Амирхан позволил себе еще одну небольшую улыбку. — Ты притягиваешь к себе, и в то же время отталкиваешь. Можешь подарить тепло, а можешь и сжечь дотла.

— Не нужно меня опутывать своими высокопарными речами, — резко ответила я, хотя где-то глубоко внутри себя почувствовала, что слова Амирхана всё же приятны мне. Но так не должно быть. — Спасибо. Уж как-нибудь обойдусь.

— Говорю же, что ты дикая, — губы Амирхана растянулись уже в полноценной улыбке.

— Уж точно не тебе говорить мне о дикости, — процедила я сквозь плотно стиснутые зубы. — Просто отпусти меня и найди себе покладистую кошку.

— Мне не нужна покладистая, — снова в его голосе собрана вся серьезность, на какую только способен Амирхан. — И я в сотый раз тебе повторяю — твое место теперь здесь.

Снова одна и та же пластинка. Мне ничего не осталось, кроме как глубоко вздохнуть и еще немного глотнуть этой паршивой теплой воды.

— Я хотел тебе подарить эти серьги, — Амирхан посмотрел на украшение.

— Мне от тебя ничего не нужно, — твёрдо ответила я, глядя перед собой.

— Я это уже понял, — он поднялся из-за стола и захлопнул коробочку с серёжками.

На секунду мне показалось, что Амирхан в своей крупной ладони просто раздавит несчастный подарок, но нет. Он поступил иначе. Вышел из беседки, замахнулся и выбросил коробочку. Я услышала всплеск воды и поняла, что серёжки ушли на дно искусственного пруда.

— Ты с ума сошел? — я вскочила со скамьи.

Я с бабушкой и дедушкой всегда жила скромно. Поэтому такое расточительство со стороны Амирхана вызвало во мне смесь шока и негодования. Мне и даром не нужны были эти серьги, но зачем выкидывать?

— Мог бы Айле подарить. Или у тебя так много денег, что можешь себе позволить швыряться золотом направо и налево? — я вперила руки в боки.

— Этот подарок предназначался для тебя, — Амирхан обернулся и с прищуром посмотрел на меня. — Тебе он не нужен, а передаривать — не в моих правилах.

— Дурацкая принципиальность, — я нахмурилась. — Пока одни люди голодают и едва концы с концами сводят, ты тут купаешься в роскоши и выбрасываешь драгоценности.

— Ты тоже будешь в ней купаться, женщина. Подо мной будешь. Это неизбежно. И огонь я твой приручу.

Я уже собиралась в очередной раз ответить чем-нибудь едким, но Амирхан подошел ко мне и больно ухватил за подбородок. Ну что за дурацкая привычка?

— Завтра мы кое-куда поедем. Так что в твоих же интересах быть послушной, иначе Хасан быстро с тобой разберется. Поняла меня? — Амирхан крепче сжал пальцы на моем подбородке.

— Да, — нехотя ответила я, не имея ни малейшего желания знать, как именно Хасан может со мной разобраться.

— Вот и славно, — Амирхан медленно разжал руку и отпустил меня.

Мы оба тяжело дышали от злости, и оба сверлили друг друга сердитыми взглядами. В этом взаимном недружелюбии таилась какая-то своя извращенная магия. Вот зачем я сдалась этому мужчине? Он садист? Или мазохист? А, может, всего и понемногу? На самом деле ответ чудовищно прост — женщины для него, как предмет роскоши. Вот и всё. Захотел — взял. Остальное не имеет значения. Ему не нужна веская причина, чтобы держать меня рядом с собой. Понравилась и всё тут. Похоже, этот тип не привык отказывать себе в удовольствиях, каким бы они ни были. Я в этом уже успела убедиться. Причем несколько раз.

— Я тебя ненавижу, — прошипела я, когда Амирхан выпрямился.

— От ненависти до любви всегда всего лишь один шаг, — как-то глухо отозвался он и развернувшись, пошел прочь.