Подарок богини

Глава 12

Проснувшись, Алекса медленно открыла глаза и тут же зажмурилась — комнату заливал яркий солнечный свет. Наконец, снова открыв глаза, она чуть приподнялась и вдруг почувствовала боль во всем теле. А в следующее мгновение все вспомнила. Вспомнила, что они вернулись в гостиницу на рассвете и сразу легли спать. Марк же по-прежнему спал рядом с ней; она чувствовала тепло его тела и слышала его ровное дыхание. Он спал очень тихо. Как всегда,

Всегда? Алекса попыталась не думать о грустном, не думать о том, что слова «всегда» больше для них не существовало. Этот день был их последним днем.

Осторожно, стараясь не разбудить Марка, Алекса повернулась и посмотрела на него. Во сне он выглядел моложе и вовсе не походил на умудренного опытом тайного агента. Сейчас в нем было что-то мальчишеское. Собственно, таким Марк и был для нее, пока она не узнала, кто он на самом деле.

Тут он пошевелился и открыл глаза. Заметив, что она смотрит на него, улыбнулся.

— Доброе утро, Алекса, — сказал он по-гречески. И на мгновение время повернуло вспять: она увидела Марка, стоявшего у порога ее дома с рюкзаком за плечами.

— Доброе утро, Марк.

— Как ты себя чувствуешь? — Повернувшись на бок, он внимательно посмотрел на нее. — Все в порядке? — Его рука коснулась ее плеча.

— Все тело болит, — призналась она. — Но думаю, хороший завтрак вылечит меня.

— Скорее обед, — заметил он, взглянув на часы. — Да, уже пора бы и пообедать.

— Марк, неужели мы так долго спали?

— Ничего удивительного, ведь уже начинало светать, когда мы легли спать. — Марк взял ее за руку и взглянул на ладонь, покрытую царапинами. — Бедняжка… — Он принялся целовать ее ладони.

— У меня все руки изранены, — пожаловалась Алекса.

— Это знаки доблести, — заявил Марк. Он стал целовать ее пальчики.

Тут взгляды их встретились, и Алекса поняла, что они хотят одного и того же. Марк осторожно прикоснулся ладонью к ее щеке, и Алекса прикрыла глаза. Потом она снова посмотрела на Марка и ласково улыбнулась ему. Он улыбнулся ей в ответ и поцеловал ее. Затем рука его скользнула к груди Алексы, и соски ее тут же отвердели; она почувствовала, как по телу прокатилась горячая волна.

— О, Алекса, — прошептал Марк, — моя Алекса…

В следующую секунду он стащил с нее ночную рубашку и бросил ее на пол. Теперь Алекса лежала перед ним обнаженная, и солнечные лучи, казалось, вспыхивали на ее теле.

Склонившись над ней, Марк покрывал поцелуями ее груди и поглаживал ее бедра. Алекса тихонько стонала, наслаждаясь его ласками. Однако ей хотелось большего, ведь она знала, что они вместе в последний раз и скоро все закончится.

Наконец Марк отстранился и, взяв ее за бедра, чуть приподнял. Несколько секунд он удерживал ее над собой, а затем Алекса опустилась на его возбужденную плоть, и он заполнил ее. На мгновение их взгляды снова встретились, и она поняла, что ее с Марком связывает не только физическая близость, но и духовная — конечно же, они любили друг друга.

Согласованность их движений казалась волшебством — Алекса ощущала каждый толчок его плоти, проникавшей в ее сокровенные глубины, и восторг пронизывал каждую клеточку ее тела. Ей хотелось, чтобы это длилось нескончаемо долго, и поэтому она старалась сдерживать себя. Марк, казалось, тоже сдерживался, — видимо, и он хотел отдалить миг наивысшего наслаждения. Наконец он снова приподнял Алексу, почти отделив от себя, а затем, опустив в последний раз, заполнил ее, и они одновременно вскрикнули.

— О, Марк… — прошептала Алекса, склонившись ему на грудь.

Какое-то время они лежали без движения; наконец Марк, приподнявшись, уложил Алексу рядом с собой и заглянул ей в глаза.

— Я люблю тебя, Марк, люблю тебя, — прошептала она неожиданно.

— И я люблю тебя, Алекса. Люблю так, как ты и представить не можешь.

Она ждала, когда он вновь заговорит, — заговорит о будущем, но Марк молчал, и Алекса поняла, что им действительно предстоит расстаться.

Потом они оделись, и Марк предложил отправиться в гавань и там пообедать.

— Алекса, у нас есть еще два часа до начала церемонии. Давай проведем это время как настоящие туристы.

— А как быть с Тони и Шарлоттой?

Он пожал плечами:

— Думаю, они будут рыскать в поисках золотой Афродиты, пока с нее не сдернут покрывало на сегодняшней церемонии.

— Выходит, они по-прежнему будут искать нас? — спросила Алекса.

— Несомненно. Но теперь это не имеет значения, так ведь? Если мы их увидим, то, возможно, пригласим их за наш столик и выпьем с ними по бокалу вина.

Алекса рассмеялась. Теперь им ничто не грозило, и ей хотелось побыстрее покинуть комнату, чтобы не видеть напоминавшие об их близости измятые простыни на кровати.

— Так идем же! — воскликнула она.

За обедом они почти не разговаривали. Близился миг разлуки, и Алекса решила, что нужно заранее к этому подготовиться. Видимо, и Марк так считал. Пообедав, они молча побрели вдоль пирса; каждый думал о своем.

Внезапно Марк взял Алексу за руку:

— Позади нас Тони.

Они шли, не замедляя шага.

— А он нас заметил? — спросила Алекса.

— Наверняка заметил.

— Что будем делать?

— Ничего. А впрочем, пусть Тони немного порадуется. — Он привлек Алексу к себе и стал страстно целовать под одобрительные возгласы владельцев магазинов и прохожих. — Пусть думает, что мы так увлечены друг другом, что не замечаем его, — пробормотал Марк, на секунду прервав поцелуй.

На глаза Алексы навернулись слезы — ведь она действительно любила Марка.

Когда они дошли до гостиницы, Марк бросил взгляд через плечо и промолвил:

— Дружок Шарлотты затаился на противоположной стороне улицы. Уверен, что, как только мы уедем, Тони ринется в наш номер, точно изголодавшаяся акула. — Он чмокнул Алексу в щеку и добавил: — Я подгоню машину. Не стоит опаздывать на церемонию.

Они стояли под палящим солнцем рядом с высокопоставленными особами, почетными гостями и репортерами. Сэр Уильям официально передавал Врата Афродиты министру культуры Греции.

Речь сэра Уильяма была необыкновенно трогательной и проникновенной, и многие, в том числе Алекса, даже прослезились.

— Афродита наконец-то вернулась домой, — говорил сэр Уильям, — и мне выпала великая честь вернуть ее под солнце Греции.

Церемония проходила неподалеку от руин храма Афродиты. Три богини являлись частью когда-то величественных врат этого храма. Теперь их установили у сохранившихся изящных колонн и массивных оснований — то были свидетельства прежнего величия Греции. В неприкосновенности сохранились лишь скалы, бирюзовое море и голубое небо, какого не сыщешь больше нигде в мире.

— Это место, — продолжал сэр Уильям, — эта чудесная земля видела, многое: здесь родились искусства и науки, здесь зародилась цивилизация, и мы будем вечно признательны Греции за эти дары. — Выдержав многозначительную паузу, сэр Уильям продолжал: — И еще этой земле пришлось пережить множество трагедий и утрат. Поэтому мы счастливы, что сейчас можем вернуть Врата на их родину. От имени ее величества и всех ее подданных я возвращаю храму Афродиты это замечательное произведение искусства.

Сэр Уильям подошел к Вратам и сдернул с них покрывало. Афродита засияла под солнцем Греции, и Алекса почувствовала, что глаза ее снова наполнились слезами. И тотчас же раздались аплодисменты и возгласы восхищения. Репортеры же принялись фотографировать Врата.

Алекса вздохнула. Теперь ей предстояло отправиться обратно на Кавос. Но она понимала, что сможет сделать это лишь после встречи с сэром Уильямом. Он оказался именно таким, каким Алекса его представляла, — высоким, худощавым, с седыми волосами и усами; в общем, это был типичный англичанин, джентльмен и ученый.

Вскоре толпа поредела, и Марк сказал:

— Мой крестный хочет лично поблагодарить тебя.

Они подошли к сэру Уильяму, и тот пожал Алексе руку.

— Моя дорогая мисс Корд, я горжусь знакомством с вами. Более того, я восхищаюсь вами. Мой крестник все о вас рассказал.

Алексе показалось, что пожилой джентльмен подмигнул ей, и она в смущении улыбнулась.

Сэр Уильям покосился на Марка и продолжал:

— Вы, мисс Корд, конечно же, догадываетесь, что все мы, сотрудники музея, будем вечно признательны вам за то, что вы разделили наши заботы и помогли вернуть в храм эти Врата в целости и сохранности. Мы от всей души благодарим вас.

— Рада была помочь, — сказала Алекса. — Я сделала это ради своего деда.

— Да-да, конечно, — закивал сэр Уильям. — А теперь, прежде чем расстаться, давайте втроем перекусим и отметим это событие. — Тут сэр Уильям взглянул на Марка и сказал: — Да, мой мальчик, чуть не забыл… Через два часа у тебя самолет, я уже договорился.

— Да, понимаю, — кивнул Марк.

— Ты упаковал вещи?

Марк снова кивнул.

Алекса вопросительно посмотрела на Марка; она не ожидала, что он покинет ее так скоро. Марк пожал плечами:

— Начальство требует, чтобы я немедленно вернулся.

Сэр Уильям, не догадывавшийся о переживаниях Алексы, пояснил:

— Это задание было для Марка чем-то вроде отпуска. Но сильные мира сего считают, что у него есть более серьезные дела. Думаю, это, как и все остальное, связанное с его департаментом, неизбежно, — добавил он с улыбкой.

Марк рассмеялся:

— Увы, без нашего департамента никак не обойтись.

Алекса поняла, что «департаментом» мужчины называли секретную службу Великобритании. И именно из-за этого ведомства они с Марком вынуждены были расстаться.

— Что же касается вас, моя дорогая, — сказал сэр Уильям, — то я договорился, чтобы вас сегодня вечером доставили на частном самолете на Родос, если это вас устраивает. А оттуда, думаю, вы сможете отправиться на пароме на свой остров.

— Да, конечно, — буркнула Алекса. Но тут же, вспомнив о правилах хорошего тона, добавила: — Это очень любезно с вашей стороны, сэр Уильям. А я терялась в догадках — как мне добраться до дома? — Слово «дом» почему-то утратило для нее прежнюю привлекательность. Да, Кавос оставался для нее домом, но он будет совсем другим без Марка.

— Моя дорогая, это самое малое, чем мы можем отблагодарить вас за все, что вы для нас сделали. И полагаю, что обязан объяснить вам, что же, собственно, произошло.

Алекса подумала, что речь идет о Марке и его преждевременном отъезде, но оказалось, что сэр Уильям имел в виду совсем другое.

— Нас здесь никто не слышит, Марк, не так ли?

— Здесь — никто, — ответил Марк.

Они сидели втроем за столиком на набережной, и рядом с ними не было ни души.

— По всей видимости, женщина, работавшая у меня в Британском музее, действовала в качестве… Как у вас это называется, Марк?

— Внедренный агент, сэр Уильям.

— Так вот, она связана с правительством недружественной страны, и ее шефы готовы на все — только бы скомпрометировать Великобританию в глазах мирового сообщества.

— Шарлотта Уитфилд?! — воскликнула Алекса. — Марк говорил о ее причастности к этому делу, но я думала; что она преследует личные интересы.

— Поначалу и мы так считали, — сказал Марк. — Но все оказалось куда серьезнее.

Сэр Уильям утвердительно кивнул:

— Настолько серьезно, что ею заинтересовались коллеги Марка.

— А кто же такой Тони? — спросила Алекса.

— Всего лишь богатый плейбой, — ответил Марк. — И Шарлотта втянула его в свою авантюру. Как я и подозревал, мозгом дуэта был явно не он.

— Выходит, они не брат и сестра? Оказывается, я и впрямь слишком доверчива…

— Требуются годы, чтобы научиться разбираться в таких людях, — с улыбкой заметил Марк.

— И что теперь с ними будет? — полюбопытствовала Алекса.

— Об этом нужно спросить Марка и его коллег, — ответил сэр Уильям.

Марк пожал плечами:

— Мы позволим им какое-то время поплавать на яхте и посмотрим, что еще они придумают. Шарлотта — не очень ценная добыча, но она может обладать полезной для нас информацией. Разумеется, она подготовленный агент, и, возможно, даже опасный. Но ей далеко до Алексы Корд, поверьте, сэр Уильям.

— Меня это не удивляет. — Пожилой джентльмен улыбнулся. — Алекса — нечто особенное… — Немного помолчав, сэр Уильям сказал: — Что ж, мой мальчик, тебе пора.

— Да, — кивнул Марк.

— Мне самой довести машину до гостиницы? — спросила Алекса.

— Отличная мысль, — сказал Марк. — Я провожу тебя к машине.

— А с вами, мисс Корд, мы еще увидимся вечером. — Сэр Уильям снова улыбнулся. — Мой водитель будет ждать тебя! — крикнул он вслед Марку.

Они долго стояли у взятой напрокат машины. Стояли, стараясь не смотреть в глаза друг другу. Наконец Алекса промолвила:

— Ты опоздаешь.

— Алекса, я…

— Тебе ничего не надо объяснять. Я все понимаю, Марк.

— Алекса, я не говорил, что мне придется уехать сегодня, потому что боялся этим все испортить и…

— Понимаю, — перебила она. — Я знала, что настанет момент, когда нам придется расстаться. Я поняла это в тот день, когда ты появился у моего дома с объявлением в руке. Впрочем, все это не так уж важно…

— Нет, это очень важно, — возразил Марк. — Только я ничего не могу поделать. Я обязан вернуться. А у тебя, Алекса, есть Кавос и твоя гостиница.

— Да, гостиница. И я твердо решила открыть ее.

Какое-то время они молча смотрели друг-другу в глаза.

Наконец Алекса вновь заговорила:

— Что ж, теперь ты вернешься к своей настоящей работе.

— Да, мой отпуск закончился.

— Ты неплохо провел отпуск. — Она едва заметно улыбнулась.

Он взял ее за плечи и, пристально глядя ей в глаза, сказал:

— Это был замечательный отпуск. Потому что я встретил тебя.

Алекса попыталась отойти, но Марк удержал ее.

— Все, что я сказал, — правда, Алекса. Жаль только, что мы так неудачно распорядились отведенным нам временем.

Она отвернулась и посмотрела на залив.

— Ты кое-что оставил в моем доме. Несколько книг. Одежду.

— Сохрани все. Возможно, когда-нибудь я захочу снова провести отпуск на Кавосе — кто знает?

Алекса открыла дверцу и уселась за руль. Она почувствовала, как у нее задрожали губы, но, взглянув на Марка, постаралась улыбнуться сквозь слезы:

— До свидания. Желаю удачи.

— До свидания, Алекса. Я никогда тебя не забуду.

Каким-то чудом ей удалось сдержать слезы, но, повернув за угол, она все же разрыдалась.

Марк подошел к сэру Уильяму, и тот сказал:

— Думаю, через несколько дней мы увидимся и вместе пообедаем в клубе.

— Да, — кивнул Марк, — пообедаем…

Сэр Уильям внимательно посмотрел на него и вдруг сказал:

— Я мог бы устроить, чтобы она проводила тебя до аэропорта.

Водитель уже распахнул перед Марком дверцу. Усевшись на сиденье, Марк сказал:

— Не надо провожать. От этого станет еще хуже.

Когда водитель уже завел мотор, сэр Уильям, наклонившись к окошку, спросил:

— Тебе очень скверно, ведь так?

— Всегда нелегко прощаться с женщиной, которую любишь.