Подарок Вечному, или Как обрести бессмертие

Глава 21

— А если я попрошу тебя отпустить её, сын! — обволакивающим, согревающим душу голосом произнёс некто.

— Отец? — голос дьявола дрогнул, но хватку он не ослабил. — Не ожидал тебя здесь увидеть, да и вообще где-либо.

Я стала оглядываться в поисках говорившего и обнаружила его за спинами Амсета, который замер с удивлённым выражением на лице, и дракона, принявшего свой человеческий облик. Мужчина излучал тёплый свет, и я всем своим существом ощущала его могучую ауру света и мощи. Он смотрел на Элигоса проницательным и мудрым взглядом. Волосы его, будто золото, сверкающие в лучах утреннего солнца. Его голос — громкий, словно раскаты грома, но в то же время нежный и утешающий, будто прикосновение весеннего ветра. И у меня не осталось сомнений, что это он, тот самый Древний. Демиург — создатель всего. Бог творец и хранитель всего сущего, великолепный и вечный, стремящийся к добру и справедливости.

Я тоже застыла, боясь пошевелиться, чтобы не спугнуть Древнего, чтобы ещё чуть-чуть погреться в лучах его благодати. Минуту спустя на странном мосту появились братья Амсета и с ними высокий старец с белой бородой и короной на голове.

— Отец, — поклонился старец Древнему. — Я так рад тебя видеть! Ты пришёл на мой зов! Я так благодарен тебе.

— Ра, сын мой, ты хорошо управляешь этим миром. Я доволен тобой. Какая просьба у тебя ко мне?

— В самой первой вселенной гибнет планета, населённая твоими первыми детьми. Разрешишь ли ты мне помочь им?

— У тебя доброе сердце, Ра. Я буду рад, если ты позаботишься о моём первом творении. Но и этот мир нельзя оставлять без присмотра. Он очень важен в паутине мироздания.

— Конечно, отец, я оставлю вместо себя править сына Гора Хапи.

— Хороший выбор. Я благословляю тебя в твоём деле. Ступай с миром.

Ра в тот же миг исчез. Видимо, отправился к великанам. Это очень хорошо, теперь есть кому позаботиться о них. Но Хапи, ему придётся остаться здесь. Сколько это займет времени, кто знает? Может год, а может и тысяча лет. Как воспримет разлуку с братом Амсет?

— Твои терзания совершенно напрасны, Света! — обратился ко мне Демиург, а я и забыла, как дышать.

Слова будто застряли у меня в горле, я не могла издать ни звука. Ко мне обратился творец всего сущего. Он видит меня, он знает обо мне.

— Конечно, я знаю о тебе, — улыбаясь, шокировал меня Древний. — Вы все мои дети. А тебя я выбрал, чтобы самый одинокий бессмертный наконец обрёл своё счастье, — и он многозначительно посмотрел на Амсета.

Мой любимый изменился в лице, невероятное счастье отразилось в его мимике. Он с такой нежностью посмотрел на меня и прошептал одними губами: «Я тебя люблю». Я не могла поверить, что он тоже любит меня. Ведь мою любовь к нему невозможно измерить никакими мерилами вселенной.

— И я люблю тебя! — прокричала я, чтобы слышал весь мир, и попыталась вырваться из тисков, в которые меня заключил Элигос.

Но Герцог Ада не собирался упускать свою добычу, крепко удерживая меня. Я всем телом чувствовала его напряжение. Появление Демиурга взволновало его, мне кажется, сейчас он особенно опасен, ведь сегодня Древний пошатнул его мир, Элигос сейчас эмоционально нестабилен. Лучше мне его не провоцировать, если хочу жить.

— Не думаю, что ваша любовь проживёт дольше сегодняшнего дня! — поспешил прервать нашу эйфорию Элигос.

— Отпусти девушку, сын. Поговорим спокойно, — мягко проговорил творец.

— О чём нам говорить, отец. О том, что я должен отступить? О том, что я должен проиграть? Или о том, что ты изгнал меня, забыл обо мне?

— Я никогда не забывал о тебе. Я люблю всех своих детей одинаково.

— Если бы ты любил меня, то не наказал бы меня так жестоко.

— Ты заслужил наказание, которое я для тебя уготовил. Ты совершил немыслимое преступление. Убийство людей. Детей!! Недопустимо. За столько лет ты должен был понять и искупить вину, но ты нашёл свой собственный путь зла и отчаяния. Мне жаль тебя, сын!

— Не стоит меня жалеть, ведь я на правильном пути, я уже практически завершил задуманное, — зловеще посмотрел на меня Элигос.

— Идя по этому пути, ты никогда не заслужишь моё прощение.

— Почему ты уверен в том, что оно мне нужно?

— Я знаю что нужно! Каким бы грозным и всесильным ты не хотел бы казаться, но глубоко в душе ты хочешь снова быть любимым сыном, быть прощёным, быть под покровом моей благодати.

— Ты прав! Я хотел заслужить твоё прощение. Когда-то очень давно. Но не сейчас. На сегодняшний день у меня совсем другие планы, в которых ты, отец, не фигурируешь.

— Очень жаль, Элигос, но тогда ты не оставляешь мне выбора…

— О, нет, нет! — прервал Древнего Элигос. — Только не надо мне угрожать. Не забывай, у меня в руках подарок для самого одинокого, — передразнил Элигос интонацию Демиурга. — Мне понадобиться всего лишь секунда, чтобы лишить её жизни, — и надавил мне на сонную артерию в подтверждение своих намерений.

Мир начал меркнуть, ещё чуть-чуть и я потеряю сознание. Элигос не собирался послаблять нажим на сонную артерию, давая всем понять, что он на взводе, и шутки кончились. У меня заложило уши, и я слышала, будто через толстую бетонную стену, как с надрывом кричит Амсет:

— Элигос, перестань! Она умирает! Хватит! Отпусти её! Я сделаю всё, что ты хочешь!

— Видишь ли, в чём проблема, — ответил Элигос, ещё сильнее пережимая артерию. — Мне от тебя ничего не нужно.

— Я дарую тебе прощение, Элигос, — спокойным, умиротворяющим голосом проговорил Демиург. — Если ты сойдёшь с гиблого пути. Если ты пойдешь со мной, я прощу тебя!

После этих слов Элигос отпустил мою вену, но не меня. Я судорожно сделала глубокий вдох и начала откашливаться. Если бы дьявол крепко не держал меня, я бы упала на землю. Силы совсем собрались покинуть меня. Я практически висела на Элигосе и никак не могла отдышаться.

Открыв глаза, я увидела испуганного Амсета, замершего в боевой позиции, готового в любую секунду броситься в смертельный бой. Дракона, с любопытством наблюдающего за нашими перипетиями. Братья Амсета рассредоточились по периметру, практически окружив Элигоса, которого совсем не смущал сей факт. И Фаллонд, несчастный ребенок, стоял на самом краю моста, закрыв лицо руками, и боялся пошевелиться. Мне так хотелось подойти, обнять его и сказать, что всё будет хорошо.

— Ты простишь меня? — дрогнувшим голосом переспросил Элигос, и я с удивлением заметила, как по его щеке скатилась одинокая скупая мужская слеза.

У него есть чувства? Я смотрела на него с недоумением. Я всегда думала, что он бесчувственный гад, убийца и его место в аду, где он, собственно, и герцог. Но эта слеза! Он ещё не потерян. Его ещё можно спасти. Есть маленький шанс с ним договориться.

— После всего, что я сделал, ты простишь меня? — снова спросил дрожащим голосом Элигос.

— Да! Я возьму тебя с собой и будем вместе создавать миры, создавать жизнь. Так ты и искупишь свою вину.

— Ты же знаешь, отец, я хочу пойти с тобой, очень хочу. А кто бы не захотел? Я мечтал о твоём прощении долгие сотни лет. Я привлекал твоё внимание всевозможными способами! Но ты игнорировал меня. Я изменился, отец! Я больше не самый прекрасный ангел в твоём легионе! Моё сердце превратилось в камень. Я больше ничего не чувствую!

— Возможно, так и было раньше! Ты не чувствовал сострадания, любви! — говорил творец. — Но сегодня я увидел, что ты ещё не потерян для меня, для мира, для себя.

— Ты прав, сегодня я почувствовал, как маленький червячок сострадания начал пытаться прогрызть мою броню, которую я создал, пока тебя не было, — голос Элигоса стал твёрже, и к нему вернулась его ирония. — И знаешь, что я с ним сделал?

Демиург отрицательно покачал головой, а я с надеждой смотрела на дьявола и ждала дальнейших событий с трясущимися коленками. Конечно, он чувствует, я сама видела, как он отстранил ребёнка от опасности, как отреагировал на слова Древнего о прощении.

— Я задавил его! Мне не нужно твоё прощение, отец. И вот что я вам скажу, — весёлым, игривым тоном говорил Элигос, прижимая меня крепче к своему телу, — Чао-какао! Аривидерчи! Адьё! — и активировал артефакт.

Я успела только крикнуть Амсету:

— Позаботься о Фаллонде!

И услышать обречённый крик Амсета:

— Нет! Не забирай её! Прошу тебя!

Первое, что я почувствовала, придя в себя после последних событий, это жажда. Во рту пересохло, горло нещадно саднило, в висках стучало. Головная боль приносила мне сильный дискомфорт. С большим трудом я открыла глаза и поняла, что нахожусь у себя дома.

— Дар! Дар! Дарий! — взывала я к своей силе, чувствуя неладное.

Ответа не было. Как только я не звала его и ласково и приказывала немедленно отозваться, но было глухо, как в танке. Неужели мне всё приснилось? Да нет! Я точно знаю, что всё было на самом деле. Я ещё пока могу отличить сон от яви.

С усилием я встала с кровати и на ватных ногах пошла на кухню. Открыв холодильник, я сразу его закрыла, так как в нос ударил отвратительный запах протухшей еды. Значит невероятные события, которые мне довелось пережить, не приснились мне. Уже хорошо. Значит, я не схожу с ума, меня действительно не было дома долгое время.

Я достала стакан из верхнего шкафчика и налила воды прямо из-под крана, после жадно осушив его. Я повторила эту процедуру ещё три раза, и только после этого почувствовала себя немного лучше. Но головная боль мешала трезво оценить ситуацию. Я достала аптечку и приняла аспирин.

Тёплый душ помог полностью прийти в себя. Итак, что мы имеем. То, что Амсет мне не причудился, я точно знала. Но почему Элигос перенёс меня домой? Почему не пытает и не требует отдать ему кровь? Ведь здесь Амсет легко меня найдёт. Зачем тогда Элигос отправился за мной в другую вселенную? Ничего не понимаю.

И где мой Дар? Я совсем не чувствую его, только сильное головокружение. Точно, нужно восстановить свои силы, а для этого нужна еда. Та, что в холодильнике не годиться, нужна свежая. Очистив холодильник от испорченных продуктов, я оделась, захватила мусор и вышла из квартиры.

— Тебя долго не было! Поди на море ездила! — услышала я завистливый старческий голос соседки по лестничной площадке.

— Нет, Агриппина Викторовна, не ездила, — спокойно ответила я ей и спустилась по лестнице на улицу.

М-да! Надо было хотя бы в окно посмотреть перед выходом. Дождь лил как из ведра, образуя глубокие лужи на асфальте, точно такие же, как и в тот самый день, когда всё началось. Возвращаться домой за зонтом не хотелось, снова придется отчитываться соседке, о том, где была, с кем была.

Решила просто идти под дождем, не сахарная, не растаю, в конце концов. Я потопала прямиком к мусорным бакам, чтобы выбросить мусор. И тут на бешеной скорости мимо меня пронёсся автомобиль, окатив меня при этом с ног до головы грязной водой из глубокой лужи.

Ничего кроме отборных матерных слов не возникло в моей голове в тот момент. Их я и озвучила удаляющемуся с поля зрения наглому водителю синей иномарки. Всё-таки придется возвращаться домой. В таком виде в магазин не пойдёшь, заодно и зонтик возьму.

Выбросив мусор, я развернулась обратно к дому, где меня уже встречала вездесущая Агриппина Викторовна, чтоб её… Она неодобрительно качала головой и не удержалась от злобного комментария в мою сторону:

— Это тебя бог наказывает! С порядочными девочками такого не случается!

Ничего ей не ответив, я закрыла дверь перед её носом. Снова приняв душ, высохнув и одевшись в сухую чистую одежду, я отправилась в магазин. Слава богу, соседки не было на лестничной клетке, и я спокойно спустилась на улицу. И зонтик в этот раз я не забыла.

Благополучно добравшись до магазина, я купила всё необходимое. На этом моё везение закончилось, потому что на обратном пути дно пакета порвалось, вследствие чего все продукты вывалились на мокрый асфальт.

Тяжело вздохнув, я собрала почти все продукты в руки, некоторые распихала по карманам, благо их было не много. Так и пошла дальше в сторону дома. Поднявшись к себе на этаж, судьба снова свела меня с вечно всем недовольной Агриппиной Викторовной.

— Что, даже на сумку заработать не можешь? В руках всё таскаешь. Жила бы дома, а не таскалась целый месяц где попало, такого бы не произошло!

— Знаете что, Агриппина Викторовна! — не выдержала я. — А не пошли бы вы…, - хотела бы я послать её в известном направлении, но моё воспитание не позволило оскорбить пожилого, пусть и такого наглого человека. — Готовить обед своему сорокалетнему порядочному сыночку, который до сих пор не работает и живёт с мамой на её пенсию!

— Ах ты…

Я не дослушала её гневную тираду и закрыла дверь, облегчённо выдохнув. Слава богу, я дома!