Подлинная история России. Записки дилетанта

Подлинна ли та история, которая изложена в школьных учебниках?

Все мы достаточно хорошо, если иметь в виду основные и важнейшие события, знаем историю России. Нам ее дважды рассказывали в школе. Студенты-историки вновь знакомились с ней на лекциях в университете. Канва русской истории проста: Рюрик, Киев, Святослав, Ольга, Владимир, ледовое побоище и Александр Невский, страшное нашествие татаро-монголов, остановивших на триста лет развитие России, Дмитрий Донской и Куликовская битва, Москва, Иван Калита, конец татарского ига, кошмары эпохи Ивана Грозного, детоубийца Борис Годунов, смута, восстание Степана Разина, Петр Первый, прорубивший окно в Европу, Екатерина II и Пугачев, Суворов, дурак Павел I, война 1812 года и Кутузов, декабристы, плохой Николай I, героическая оборона Севастополя, убийство Александра II, кровавый Николай, революция… Все остальное детали — для специалистов. Почти триста лет учебник истории неизменен.

Можно ли усомниться в том, что где-то в этой ленте русской истории не то пришито, не теми нитками вышито, или заподозрить, что есть вырезанные куски, на место которых вставлены куски другой материи? Любой историк сразу же ответить — нет, все на месте, все правильно. А какие гарантии? — спросите вы. Ответ не замедлит себя ждать: «Как можно не верить специалистам! Да знаете ли вы, какие глубокие умы кропотливо, по крупицам воссоздавали русскую историю! Какую гору наших и иностранных документов, источников, археологических находок они проанализировали!»

Все вроде бы правильно. И копались, и анализировали, и выверяли, и жизнь сожгли во имя науки. Но почему нужно «верить»? А нельзя ли просто проверить? В ответ прозвучит, скорее всего, следующая фраза: «Да кто вы такие? Вы же не профессиональные историки. Вас просто не допустят к архивам!» Пожалуй, верно, не допустят, ведь большинство историков также не могут похвастаться, что побывали в самых важных архивах.

Один миф о возможностях исторической науки

Способен ли человек, исследователь доподлинно восстановить события прошлых эпох? Подлежит ли История различных цивилизаций, т. е. все то, что имелось в их прошлом, регистрации на бумаге, при которой перо историка, описав вначале основные контуры, постепенно, не без ошибок, но с их исправлением в будущем, уверенно прорисовывает одну деталь за другой?

Одним из самых распространенных в обществе мифов является убежденность, что историческая наука не только способна на это, но и предназначена для такой деятельности. Историк уверен, что внутренне он свободен в осуществлении такой работы. Если ему не будут мешать политики, идеологи, недружественно настроенные коллеги, не будет недостатка средств для экспедиций, командировок и здоровье не подведет, то ничто не будет сковывать его погружение в процесс добывания необходимых фактов и документов. Его спокойному анализу, построению надежной теории ничто не будет мешать, и как результат — миру откроется еще один фрагмент исчезнувшей было во времени Истории человеческой цивилизации.

В этом мифологизированном мире свободного обращения с прошлым живут не только историки, но и все мы, люди, которые стремятся ощутить себя властителями мира ушедшего, мира предков, темного и таинственного. Это страх перед неумолимым ходом времени, отправляющего в Историю одного за другим родственников, друзей, соседей.

История цивилизаций и наука «История»

История — это все события, имевшие место в прошлом. Будем писать слово «история» в данном случае с большой буквы. Можно представить Историю как полный перечень событий прошлого. Объем этого перечня огромен; с точки зрения математики он имеет мощность континуума, т. е. неподдающийся исчислению. Действительно, по мере того как человек, например историческая личность, живет, он перемещается в пространстве и времени. Каяедой точке пространства, где он находился, и в каждый момент времени, когда он пребывал в данной точке, отвечает хотя бы одно событие в его жизни. Но в таком случае перечень событий жизни одного человека — это уже континуум событий, или История одной человеческой жизни. Собрание таких человеческих Историй складывается в Историю человечества. Существует история как наука. По сути дела это также перечень событий прошлого, или Летопись, но составленная историками, т. е. специалистами, подготовленными для подобного рода деятельности. Допускаемые в их деятельности приемы составляют предмет особой науки — методологии истории.

Летопись не просто перечень событий; она насыщена комментариями, разъясняющими для читателя сущность, смысл описываемых событий. История как наука — не компендиум сведений, а особая форма мышления (Неретина, 1990).

Цели, преследуемые историками при составлении Летописи, называемой историей (в данном случае пишем слово история с маленькой буквы, чтобы не путать с собственно Историей), таковы:

• составить как можно более подробную и полную Летопись, насыщенную исторически значимыми событиями;

• снабдить Летопись научно обоснованными объективными комментариями; функция историка — «создавать надежно подтвержденные объяснения исторических событий» (Доорн, 1996. С. 68–69).

В своей жизни каждый историк описанию конкретного события отводит вполне определенный отрезок времени. Следовательно, ему под силу внести в Летопись только конечное число событий. Число историков не более чем счетное, поэтому полная Летопись будет содержать счетное число событий. Другими словами, Летопись, или история, никогда не совпадет с Историей. Восстановление Истории на событийном уровне невозможно. Остается надеяться, что комментарии восполнят пробелы. По существу, подсознательно, интуитивно историки это понимают, именно поэтому столь огромные усилия они тратят на создание комментариев. Этим занимается большинство историков. То есть, на их языке, восстанавливают историческую правду, а подчас просто занимаются переписыванием истории. Распространенным в их среде является мнение, что комментарии следуют логике фактов, или, на другом языке, логике объективно действующих законов общественного развития, в основе которых заимствованная из естествознания (science=наука) идея причинно-следственных связей между событиями, идея каузальности. Именно по этому поводу Л. Ясперс замечает: «…в вульгарном понимании историков, которые верили в познаваемую необходимость исторического процесса, научная идея каузальности была перенесена на историю в целом. Благодаря этой эволюции уверенность в том, что История (большая буква „И“ моя. — А. Г.) может быть постигнута в ее целостности, является в наши дни едва ли не вполне естественным заблуждением. Здесь господствуют приблизительные, недостаточно отчетливые представления: ход вещей в своей совокупности детерминирован, по существу, установлен; при соответствующем исследовании эта детерминированность может быть познана; из прошлого с непреложной необходимостью следует будущее;…» (Ясперс, 1991. С. 198–199). Вот он путь, по которому проходит мысль исследователя перед тем как появляется представление о полной свободе в восстановлении прошлого!

Законы времени и восстановление прошлого

Удивительное дело — наука «История» занимается восстановлением событий прошлого, т. е. вторгается в сферу, в которой властвует категория времени. Но историки совершенно не интересуются свойствами времени. Историческая наука пребывает вне времени современной науки о времени.

Время — это нечто загадочное; оно то раскрывает свои тайны перед наукой, то приводит исследователей в отчаяние своей непостижимостью. Временем занимаются и естественные науки. Наиболее серьезных успехов в раскрытии сущности времени достигла современная физика. Она слила время с пространством и ввела в обращение новое понятие «пространство-время». Время стало обладать геометрией.

Нельзя вести исторические исследования и игнорировать законы времени. Каковы эти законы? Сформулируем некоторые из них.

Замечено, что при описании события, имевшего место в Истории, по мере его изучения число деталей естественным образом начинает увеличиваться. Это радует исследователя, поскольку картина происшедшего становится все более объемной, красочной, насыщенной самыми разнообразными деталями. Однако детали и подробности начинают все сильнее разниться и, более того, вступать в противоречие, если исследователь начинает концентрировать внимание на очень небольшом временном отрезке изучаемого исторического действия. От радости, когда на смену периода отсутствия каких-либо документов о данном событии приходит время обнаружения архивных, фактических или литературных сведений об интересующем исследователя событии, постепенно не остается никакого следа. Приходится как-то разъяснять разнобой, несогласованность, разночтения и заведомые противоречия. При этом, как правило, одну часть документов или фактов объявляют ошибками современников, вторую — проявлением субъективности в оценке событий, третью — фальшивками, ну а некоторые из них — как не заслуживающими внимания! Далеко не каждый историк при написании статьи или книги приводит или хотя бы упоминает о документах или фактах, противоречащих излагаемому им. Хуже того, очень часто, даже говоря об иной точке зрения своего коллеги, воззрения собрата по науке комментируются таким образом, что у читателя должно остаться мнение о «слабой научной аргументации» или о «научной несостоятельности». Теория оппонента, в отличие от той, которой придерживается автор, именуется всего лишь «гипотезой», которая встречена «справедливой критикой» (Алексеев, 1986. С. 4).

Торжествует та теория, которая вписывается в действующую в исторической науке парадигму (Кун, 1978). Борьба автора иной точки зрения может привести к успеху, если этот иной взгляд на проблему не противоречит действующей парадигме. Ярким примером безуспешной вековой борьбы является идея об ошибочности общепринятой глобальной хронологии Скалигера-Петавиуса (Носовский, Фоменко, 1996).

По мере развития исторической науки утверждаются теории, построенные лишь на некоторой совокупности документов и фактов, которые признаны официальной наукой, т. е. действующей в рамках современной парадигмы. Методы этой науки считаются научными, и, следовательно, основная часть отвергнутых документов и фактов, т. е. объявленных не заслуживающими внимания, обречена на забвение. Более того, официальная теория со временем становится непроверяемой и в силу этого живущей достаточно долго. Что заставит усомниться в действующей теории? Это обнаруженные новые противоречащие теории документы или факты, с которыми официальная научная традиция не может не считаться. В математике перепроверку теории может провести любой (!) математик, и в силу этого математические теории самые прочные и практически неизменяемые; в физике теория признается неверной или действующей с вновь вводимыми ограничениями, если «его Величество эксперимент» укажет на несостоятельность теории. В исторической науке, как правило, сами главные документы, факты, экспонаты и т. д., положенные в основу теории, являются недоступными для историков.

Исследователю остается только надеяться (!) на добросовестность своих предшественников и верить (!) заявлениям тех, кто хоть что-то видел сам или держал нечто важное в своих руках. Верить, что перевод с древнегреческого на русский был сделан правильно, если не знаешь древнегреческого. А если знаешь, то все равно это не гарантирует тебе доступа к древнему папирусу. Большинство специалистов по древней Греции никогда не держали в руках древних документов. Именно «не держали», поскольку можно видеть и фотографию документа, но приходится верить, что это фотокопия подлинника! Скажут: нельзя не верить всем. Верно. Физики и математики также вынуждены верить расчетам друг друга, но здесь есть особая мера доверия: взорвавшаяся на старте ракета, утечка радиоактивного вещества и т. д. Короче говоря, можно и за решетку попасть всей компанией, если один был неаккуратен в вычислениях, а другие их не перепроверили. Никому не приходилось слышать фразы о восстановлении исторической справедливости какой-либо ранее доказанной теоремы, хотя и находят подчас ошибки в доказательствах каких-либо теорем или в технических расчетах. Но обычно это делается либо достаточно быстро, после публикации, либо данная теорема пылится на полке вместе с опубликовавшим ее журналом без употребления.

Вера не является методом науки. И наука всего лишь созданная западноевропейцами science, т. е. то, что в России называется естествознанием. Поэтому история ни есть наука; наука не основывается на вере. В истории ситуация кардинально иная, чем в естествознании. Нет ответственности за свою теорию, кроме ответственности посредством своего научного авторитета. Как правило, утвердившаяся теория переживает своего создателя, и спросить за ошибку в работе с документами бывает не с кого, и, кроме того, тот, кто начинает восстанавливать историческую правду, действует в рамках нормальной по Куну исторической науки, т. е. принимая во внимание одни документы и отбрасывая, естественно, как не заслуживающие внимания, другие. И он не может действовать иначе, поскольку действует

Закон о неопределенности описания:

Попытаемся сформулировать другой закон, затрагивающий природу времени, который выглядит более фантастическим, но в то же время поясняющим, почему прошлое столь неуловимо.

Если более глубоко вдуматься в содержание закона о неопределенности исторического описания, то возникает следующий вопрос. Применение этого закона к ситуации, когда необходимо восстановить подробности совершенного в прошлом преступления, означало бы невозможность проведения такого рода расследования. Ведь в таких делах важно знать все подробности действия, осуществленного часто за ничтожно малый отрезок времени. А сформулированный нами закон вроде бы не надеется на реальность подобного розыскного мероприятия. Так что, не верен закон? Если верен, то мы вынуждены констатировать наличие полной необъективности при нахождении истинного преступника. Другими словами, следствие занимается добыванием фактов, а на их основе вырабатывают версии, которые больше направлены на самообман следователей. Значит наказывают не того, кто виноват, а того, кто подпадает под более убедительную для следователей и суда версию преступления? Думается, юристы с этим не согласятся, и будут правы. Плоха не формулировка закона, а недоговоренность об условиях его применения.

Закон о неопределенности исторического описания действует только при условии выполнения другого закона — закона о взаимодействии эпох, который гласит, что

Новый закон означает, что для восстановления событий на некотором малом времени необходимо, чтобы интересующая эпоха была не слишком близкой к текущей. Таким образом, остаются сложности при расследовании преступлений с большим сроком давности; чем более древним является преступление, тем больше разночтений и меньше шансов докопаться до истины. Впрочем, в законодательствах многих стран это учитывается: за давние проступки не наказывают. Из закона о взаимодействии эпох следует: надеяться на потомков, что они докопаются когда-нибудь до истины, не приходится.

В 1968 г. во Франции вышла книга «Le Temps et la Pensee Physique contemporaine» (Red. prof. J. L. Rigal. — Paris, Dunod, 1968), написанная коллективом авторов и посвященная проблемам, связанным с понятием времени. В ней, в частности, Оливье Коста де Борегар утверждал, что «в нашей физической вселенной прослеживание прошедшего, вообще говоря, невозможно. Казалось бы, прошедшее событие, зарегистрированное в документах, относится к числу установленных фактов. Однако в действительности всякое восстановление прошедшего существенно основывается на физиологической памяти; если даже речь идет о фактах, тщательно зарегистрированных в архивах, то и здесь память необходима, т. к. именно она является ключом для интерпретации документов. Память и интуиция служат путеводной нитью при знакомстве со следами прошлого, без них восстановление прошлого окажется лишенным основы… При изучении доисторического человека мы не можем в точности восстановить его облик или выяснить способы применения им своих орудий, если не будем опираться на сходство между людьми, которых разделяют тысячелетия, и пользоваться аналогией между проблемами, возникающими между нашими далекими предками, и проблемами возникающими между нашими соотечественниками» (Коста де Борегар, 1970).

Коста де Борегар обратил внимание на то, что использование знания настоящего при оценке исторического события может внести уточнения, но при условии достаточно точного априорного знания об этом событии, т. е. знания, полученного до того, как привлекаются современные сведения. Другими словами, неточность априорного знания может повлиять на окончательный вывод так, что с ним трудно будет согласиться. Априорные знания (априорные вероятности событий) берутся из статистического материала, который всегда дает приближенные данные. Ситуация вполне характерная для любой науки. Именно поэтому идут заявления о необходимости поиска новых документов. Но после вновь найденного документа процесс необходимости уточнения априорной вероятности повторится; и так до бесконечности. Никогда не наступит полная ясность; История не желает совпадать с Летописью.

По сути дела, Коста де Борегар использовал исследования Пуанкаре по статистической механике. Проблема заключается в поиске ответа на следующий вопрос. Можно ли на основе некоторого количества собранных документов, фактов о прошлом, т. е. некоторого статистического материала о прошлом, делать обоснованные заключения по влиянию одного из факторов, представленных в этом материале, на интересующее нас историческое событие в том случае, когда в нашем распоряжении оказались новые документы, касающиеся данного события. Другими словами, в какой мере новые знания, новые документы позволяют «пролить свет» на причину того или иного исторического события. Казалось бы, новые знания могут, как говорят, «снять вопрос и закрыть старую проблему». Это интересовало математика Пуанкаре, который обосновал статистическую предсказуемость будущего и, естественно, пытался понять, восстановимо ли статистически прошлое. Выяснилось, что нет, не восстанавливается. И это утверждение составляет содержание закона времени Байеса:

Более подробно об этом законе можно прочитать в (Коста де Борегар, 1970) и (Гуц, 1998).

Представим, что некоторый русский князь, засевший в своем городе X, решил совершить некоторый кардинальный «переворот» в своих землях, невзирая на то, что это может сильно не понравиться соседнему князю, который засел в городе Y за 240 км от X. Князь знает, что реакция соседа будет «бурной». Сколько времени в распоряжении князя на полную свободу в действиях, когда сосед абсолютно ничем не сможет ему помешать? Достаточно много — не менее суток. Для сравнения отметим, что ни одному современному главе ведущих мировых государств не дается после первого шага и десяти минут.

На каком основании сделано наше утверждение? На том, что в средние века весть о первом шаге «князя-революционера» не неслась к его соседу быстрее лошадки (мы взяли цифру 20 км/час), а в наше время подобная весть донесется посредством радиоволн со скоростью света. Таким образом, события в средние века формировались более независимо друг от друга, чем в конце XX века.

Чем меньше территория государства, тем меньше совершенно независимых событий. В России напротив — исторические события имели шанс формироваться независимо и принимать устойчивую форму до того, как следовала сторонняя реакция на них. Устойчивость формы позволяет событию упорно и достаточно успешно сопротивляться в определенных границах внешнему воздействию.

Сформулируем поэтому утверждение, которое можно назвать двояко:

закон о независимости формирования исторических событий или закон о неоднородности исторического времени:

Три или четыре эпохи, о которых сказано в законе, — это эпохи, когда вести переносились посредством: 1) бегущих людей; 2) звуков (барабаны); 3) лошадей; 4) радиоволн или световых (дымовых) сигналов.

Как видим, принципы формирования независимых событий могут быть в чем-то одинаковы для современных США и древнего африканского государства, передающего вести с помощью зажженных костров.

Время рождает документы и факты (?)

Существует парадоксальный факт: исторические источники под воздействием времени, казалось бы, должны разрушаться, и их число с необходимостью должно сокращаться; тем не менее в распоряжение исторической науки постоянно поступают все новые и новые документы, факты, памятники и т. д. Что это? Время рождает документы?!

О чем эта книга?

Как возникли формулировки законов времени, приведенные выше? При изучении истории России. Автор — любитель читать научные исторические книги. Кроме того, он большую часть своей жизни посвятил исследованию свойств пространства и времени, в частности проблеме создания теории машины времени. Данная проблема не забава, а предмет самых глубоких и серьезных исследований многих ведущих физиков и математиков, начиная с выдающегося логика XX века Курта Гёделя. Число публикаций на эту тему в ведущих научных журналах насчитывает не одну сотню статей. С функционированием машины времени связаны самые тонкие стороны свойств Времени. Сама эта машина является аппаратом, вмешивающимся в Прошлое. Но ведь Прошлое — как раз поле деятельности исторической науки. Стало быть, нельзя, создавая теорию машины времени, оставлять без внимания труды по истории, т. е. книги, в которых воссоздается Прошлое, куда должна ворваться конструируемая фантастическая машина.

Так «История России» стала объектом, подпавшим под самое критическое рассмотрение. Ни слова на веру, ни одного факта — без присмотра, всё заслуживает принятия во внимание! Как результат — сформулированные выше законы времени. Побочный эффект: многие разделы «Истории России» не выдерживают никакой критики; о них можно сказать только то, что они «шиты белыми нитками». Их можно принимать только как версии событий, но никак не истину. А раз целые разделы русской истории всего лишь версии, то должны быть и альтернативные версии. Это в большой степени относится и к нормандскому пришествию правителей Руси, и к татаро-монгольскому нашествию, и к эпохе Ивана Грозного, и к царю Борису Годунову, и, наконец, к царю Дмитрию и его альтернативе — царю Лжедмитрию. Более того, сама общепринятая хронология событий не столь безупречна, как мы привыкли думать. Ее безгрешность в том, что мы с ней свыклись, и никогда не задумываемся о ее истинности.

Итак, чтобы самим убедиться в действенности сформулированных законов времени, углубимся в российскую историю. Не будем бояться задаваться самыми дурацкими вопросами, лучше услышать от упорствующих, что ты дилетант, чем упустить шанс докопаться до сокровенных тайн Прошлого и Времени. Подарком нам будет еще и новое видение Истории нашей страны.