Подобно Войне за Веру

Глава 32

Юная пташка-солнечник прогудела, пересекая темнеющий сад. Крылья ее мельтешили, она спикировала в гнездо на самой высокой сосне. Слабый гомон насекомых почти утонул в фоновой статике имплантата Тристина. Хотя он и снизил восприимчивость до нуля, полностью этот шум не исчез даже здесь, далеко от Службы с ее системами и сетями.

— Ты по-настоящему осознал, что означает быть пилотом? — спросила Салья.

— Вероятно, нет, — ответил ей брат.

— Почему ты принял предложение?

— Потому что всегда этого хотел.

— Знаю, — ответила сестра еле слышно и откинулась на спинку скамьи. — Ты делал модели. Ты читал книги. Ты даже купил пилотский тренажер для своей консоли и установил его на тайном приводе.

— А ты-то откуда знаешь? — Тристин с изумлением воззрился на сестру.

— А кто помог тебе с базовым программированием консоли? Вдобавок, я проверяла кое-какие идеи насчет взлома систем, которые подкинул мне отец.

Тристин развел руками.

— Когда вы вдвоем, ни одна система не будет в безопасности.

— Отец пройдет всюду. Разве что он так порядочен, что сам себя остановит.

— В противоположность любопытным старшим сестрам?

Салья едва улыбнулась, прежде чем спросить:

— Быть пилотом таково, как ты думал?

— Лучше. Я чувствую, что я что-то делаю. Когда я был на маранском рубеже, мы просто ждали и справлялись с тем, что ревяки нам преподносили. Мне повезло, я проучил их, а сам выбрался. У многих офицеров этого не вышло. Официальный подход к этим делам становится более здравым, мне это сказал один командир. Но положение по-прежнему ухудшается. Кажется, никто не хочет действовать. Я спросил об этом, и командир, которая слушала мой доклад, едва не оторвала мне голову. — Он помолчал. — Ну, не совсем, но я себя так чувствовал. Она сказала, что планета велика, что это сущая погибель, а у нас нет ресурсов.

— Нет.

— Если у нас нет ресурсов… На восточном Периметре мы потеряли почти все преобразующие станции. Только двое из нас уцелело после атаки мини-танков.

Салья облизала губы.

— Ты нам об этом не рассказывал.

— Вот я и получил награду. Я спасся, а большинство сгинуло.

— В новостях ничего не было о потерях на Маре.

— Неудивительно. После того, как ревяки уничтожили пять станций на западном рубеже, меня осадили за то, что полез в сеть искать данные, сколько станций отключились от сети.

Салья вздохнула. Тристин развернулся на скамье лицом к сестре.

— Это и тебя не удивляет, не так ли? Или не особенно удивляет.

— Не удивляет, Тристин. И уже совсем не удивляет после происшествия у Скал. Но это меня тревожит. Куда мы катимся?

— Мы всегда были ворами. А теперь делаемся еще и лжецами.

— Ты думаешь как-то странно…

Брат коротко усмехнулся.

— Кое-кто подкинул мне такие мысли.

— Ты все еще хочешь быть пилотом?

Он пожал плечами.

— А ты все еще хочешь быть ксенобиологом?

— Поделом мне, — она потянулась, затем добавила: — Ты думаешь перед каждым переходом, что, возможно, в последний раз видел отца и мать?

— Думал. Но это касается и каждого твоего перелета между домом и Хелконьей, и вероятность такого исхода не исчезнет, если я даже останусь офицером Периметра.

— Но вероятность растет с каждым переходом. А нилоты совершают множество переходов.

— Я об этом тоже думал. И эта часть проблемы самая нелегкая. Мы говорили об этом с отцом. Он даже помог мне завести страховку.

— Похоже на него.

— Да.

— Папа был прав. У тебя неуемный дух.

— Мне все еще нравится возвращаться домой, — напомнил ей брат. — На других планетах мне не хватает садов.

— Когда-нибудь ты вернешься домой еще молодым. А нас не станет. — Миг спустя она добавила: — Мы сбережем наш дом для тебя. Мы все этого хотели бы.

Тристин сглотнул комок.

— Мне будет тебя не хватать. — Ее рука бережно коснулась его руки.

— А мне тебя.

Они сидели рядышком в сгущающихся сумерках. Стрекотали насекомые, вечер наплывал, точно пурпурная тень, а пташки-солнечники устраивались на ночлег на соснах. Аромат роз наполнял полутьму сада, заставляя Тристина почти забыть слабую статику имплантата. Почти.