Подобно Войне за Веру

Глава 9

— Время 04–10. — Одной фразы, поступившей от системы, оказалось достаточно, чтобы Тристина мигом покинул сон. Он ждал этого часа, шлепнул босыми ступнями по твердому пластобетону пола кабинки и сел на краю койки. Еще мгновение, но не больше, можно не дергаться, прежде чем он потащится к душу с химически чистой рециклированной водой, которая не бодрит. Тристин потер лоб, пожал плечами и выпрямился. Даже так рано утром он чувствовал через имплантат слабую статику.

Душ помог. Немного. Но даже горячая вода не могла унести запах аммиака и сорняков. Тристин вытерся, завернулся в полотенце и повлекся обратно к кабинке. Облачился не в форму, а в зеленую гражданскую одежду, и двинулся к шлюзу ждать челнока.

В 04–40 наземный челнок остановился в центре площадки с южной стороны станции, и Тристин с газовой маской на лице, беретом, заткнутым за пояс, вещмешком в руке, велел отвориться двери, вышел на открытый воздух и забрался в челнок через задний вход. Пассажирский салон был отделан рубчатым серо-зеленым пластиком, обставлен парными креслами и освещен одной осветительной полосой посередине потолка. Сержант с квадратной физиономией, мимоходом взглянув на Тристина, изучил его форму и указал на одно из сидений у стены. Четыре из двенадцати таких же были заняты, каждое младшим офицером, и каждый офицер был в газовой маске.

— Лейтенант Десолл? — прозвучал слабый вопрос по непрямому звену.

— Я, — отозвался Тристин через статику.

— Оставайтесь в маске, сэр, но можете подключиться к крану у вашего сиденья. Мы не дадим полный кислород в салон, пока не закончим подбирать пассажиров.

Пока Тристин еще пристегивался, челнок двинулся прочь от станции. Слабое шипение здешнего воздуха, подаваемого в маску вместе с запахом масла и металла… а также аммиака и сорняков. Тристин откинулся на спинку и закрыл глаза, как он подозревал, подобно другим. Он не спал и даже не дремал, но сидел в смутном полусознании, меж тем как челнок совершил еще три остановки, прежде чем повернуть к Клисину.

— Полное давление.

Тристин устало открыл глаза и стянул маску, отсоединив трубку, затем сложил маску и убрал в чехол. Бережно потер глаза, смягчая раздражение от аммиака и сорняков. Сделал глубокий вдох, почти зевнув, но именно почти.

— Вы Тристин, не так ли? — У темноволосого офицера на соседнем месте мерцала на груди звезда. Чуть выше у ворота заколка из двух звеньев указывала, что эту женщину наметили к производству в майоры. Нос у женщины был острый, но подходил к ее лицу, подбородок твердый, квадратный, гордо воздетый над почти, но все же не излишне широкими плечами. Тело ее казалось подтянутым и мускулистым.

— Да, — Тристин вновь оглядел ее, подметив, что глаза у женщины суровей, а лицо старше, чем показалось в первый миг.

— Я Ультина Фрейер.

— Поздравляю. — Он кивнул на заколку. — Когда?

— В течение месяца. Я одна из нескольких, намеченных на годовщину по Унодеку. — Она пристально посмотрела ему в глаза.

— Могу ли я спросить, как вы узнали, кто я? — И он тут же по-дурацки улыбнулся. У них у всех на форме имелись легко заметные именные жетоны.

— Правду сказать, я угадала, кто вы, еще до того, как рассмотрела жетон, — она удостоила его намеком на улыбку, дружелюбную, но не завлекающую. — Вы единственный, кто походит на ревяку.

Тристин пожал плечами.

— Ничего не поделаешь. Гены.

— Вы из старого рода техов?

— Да. Одного из самых старых на Перльи, хоть верьте, хоть нет. — Он терпеть не мог объяснять, что несмотря на его ревячью внешность, он самый что ни на есть потомственный тех, род которого восходит к основанию Эко-Тех Коалиции.

— Я верю. Это также объясняет, как вы спаслись из ловушек для олухов, расставленных ревяками. Вы знаете, что Уэслину это не удалось? А также еще двум-трем офицерам-техам с западного рубежа.

— При чем же моя внешность? — учтиво спросил он.

— Уверена, вам придется доказывать, что вы потомственный тех. Как, полагаю, и раньше не раз приходилось вам и вашим родным. Есть какие-то проколы в семье?

Тристин понял, откуда у нее звезда. И ухмыльнулся:

— Вы тоже?

Мгновенный отсутствующий взгляд сменила улыбка.

— Да. Не забывайте и это, Тристин. — Улыбка угасла.

— Знаю. В следующем месяце добавлю «майор».

— Так и будет. Правда. Но пробьет и ваш час. Звания преходящи. — Она откинулась на спинку сиденья и закрыла глаза.

К чему бы все это, подумал он. Впрочем, он знал. По каким-то причинам Ультине Фрейер приходилось доказывать то да се не меньше, чем Тристану. А возможно, и больше. Хорошего в этом, конечно, мало. Несмотря на несколько острый нос, ему понравилась ее внешность. И ее осведомленность. Она напомнила ему Салью. Он подумал, а что нынче поделывает сестрица, и прищелкнул языком. Праздные размышления не дадут ответа. Он устроился поудобней и тоже закрыл глаза.

— Клисинское депо! — провозгласил сержант от дверей. Тристин рывком пробудился, как раз вовремя, чтобы увидеть, как Ультина выходит из дверей экипажа в челночное депо. Он встал и потянулся, предоставив другим выйти раньше себя. Судя по имплантату, было только 07–15, у него более чем достаточно времени, дабы что-нибудь поесть, прежде чем он обязан будет явиться в медцентр Службы в 09–00.

Туннель, ведущий из депо, имел двойную ширину, почти двадцать метров от стены до стены, с бортиком справа от Тристана, восточным бортиком, украшенным каштановой полосой. Ближайшие к стене пять метров были отведены для электроскутеров и открытых пассажирских тележек. На каждой такой тележке имелось три скамеечки, программа побуждала открытые экипажи приостанавливаться примерно через каждую четверть кайя. Тристин не стал забираться в тележку, в отличие от большинства сослуживцев, и зашагал пешком от депо, расположенного под центром Клисина, на юг к жилым куполам. За свои увольнения он усвоил, что лучшие кафе находятся там. На юге хватало поперечных пешеходных туннелей, ведущих в западный Купол. Вообще-то термин «купол» не соответствовал действительности, ибо каждое такое сооружение стояло под поверхностью.

Несмотря на то, что культура на Маре ютилась в помещениях и, как правило, под слоем грунта, большинство здешнего люда отличалось более смуглой кожей, чем у Тристана. Неудивительно, Эко-Техам достался весьма пестрый генофонд, и это еще скромно сказано. И хотя он не вздымался над средними Эко-Техами со своими 195-ю сантиметрами, но все же ростом превосходил большинство сограждан. Однако старался не горбиться.

Он прошел мимо первого ресторана, Туннельного Кубического, ибо тот был полон, и люди из Службы сидели почти за каждым столом. Пройдя еще полкайя на юг по туннелю, он вступил в «Бархатец», где оказалось занято менее половины столиков. Изучив меню, он понял, почему. Цены здесь были на добрую треть выше, чем в Кубическом. В надежде, что это означает лучшую пищу, он набрал заказ на здешней консоли: настоящие яйца, поджаренный белый хлеб из водорослей и бурая картошка. Картошку можно выращивать почти везде. Консоль проверила его отпечаток большого пальца и личный код и одобрительно прогудела. Тристин забрал свою карточку с данными и прошел к раздаче за чаем. Чай стоил столько же, сколько все остальное, но ему требовалось что-то горячее и настоящее.

Он занял угловой столик близ ящика, где цвели живые бархатцы и ризия. Цвет и горьковатый запах первого растения Тристин нашел более приемлемым, чем проносившиеся мимо искусственные ароматы. Ризия, которую разводили повсюду в Клисине, обладала лишь небольшими белыми цветочками, но служила дополнительным источником кислорода. Тристин чувствовал нагревание от солнцеструев лазерного типа, установленных на потолке. Сидя за зеленым круглым пластиковым столиком на зеленом пластиковом стуле, он потягивал чай и наблюдал за людьми, идущими и едущими по туннелю снаружи, отделенных от, собственно, кафе рядом ящиков по грудь высотой, полных цветов, посаженных вперемешку. То и дело Тристину доставались любопытные взгляды, вызванные его светло-песчаными волосами, голубыми глазами и широкими плечами. Но едва взгляды здешней публики натыкались на форму Службы, особенно на офицерские нашивки, как успокоенные прохожие отводили взоры и спешили мимо.

Тристин недурно провел время, смакуя вкус настоящих желтков и белков, потягивая чай и наблюдая за прохожими да проезжими: офицерами и техниками Службы в светло-зеленой форме, техниками по контракту в том, что им вздумалось надеть, и малочисленными темноволосыми и темноглазыми детишками, в основном, в школьных рубахах и штанах. Дети… Не так уж много он их видел с тех пор, как покинул Камбрию, в большинстве семей эко-техов малышей было в лучшем случае два.

Он поджал губы, доел тост, отпил еще глоток чаю. Ультина… В чем-то такая, какой он ее себе рисовал, а в чем-то другая. Конечно, она не так приветлива и открыта, как Эзилдья, но ее нос вовсе не такой клюв, какого он порой опасался. И в любом случае она толковая. Он рассмеялся. Ультина мчит по скоростному пути и вот-вот станет майором. Она ясно дала понять, что нашивку получила заслуженно. Но к чему ее слова, что звания преходящи? Он отпил еще глоток чая, понюхал бархатцы и вновь выпрямился, наблюдая за народом в туннеле. У него есть время. Больше, чем достаточно.

В 08–20 он наконец покинул кафе и быстро зашагал к пешеходному туннелю, связывавшему этот жилой район со Службой Два. В 08–30 Десолл вступал в Службу Два, поддерживающий купол Службы. В 08–40 он миновал вход Ботанического Сада. Эх, зря он не покинул «Бархатец» чуть пораньше, тогда бы времени хватило, чтобы прогуляться в саду. Возможно, позднее. Ему недоставало зелени. Он зашагал дальше. В 08–55 Тристин вступил через скользящую парадную дверь в подземный медцентр и подошел к консоли.

— Лейтенант Тристин Десолл…

— Текущий осмотр в коридоре три В, лейтенант. Держитесь оранжевой полосы до пересечения с голубой. Поверните направо там, где начнется голубая, и держитесь ее до ближайшей приемной. — Темноволосый техник вежливо улыбнулся ему и вернулся к своей консоли.

Тристин пожал плечами и проследовал вдоль оранжевой полосы на стене, примерно на сотню метров до поворота направо. Еще сотня метров с поворотами привела его в зал ожидания. Он подошел к технику у консоли.

— Лейтенант Десолл…

— Присядьте, лейтенант. Медтехник или доктор Ихара вас вызовут.

Стараясь не слишком вертеться, чтобы не показаться суетливым, Тристин огляделся. В переднем ряду жестких пластиковых стульев сидела Ультина Фрейер. Она улыбнулась и указала на свободное сиденье рядом с собой.

— Здесь не очень-то смотрят на звания, — сообщила она вместо приветствия.

— Я заметил, — Тристин устроился на сиденье. — Давно ждете?

— Примерно на пять минут дольше вашего. — Она мимолетно улыбнулась, и его обдало теплом. — Я не прихожу настолько впритык к назначенному времени. Женщины даже в наши дни не могут позволить себе репутацию человека, который опаздывает.

— Я не замышлял появиться впритык. Медцентр больше, чем я предполагал.

— Вы здесь впервые?

Тристин кивнул.

— Мой ежегодный осмотр должен состояться еще через месяц. Как вы думаете, они это совместят?

— Исключено. По уставу вам положен ежегодный служебный медосмотр, и вы его дождетесь. — Она отбросила назад прядку волос, едва ли длиннее волос Тристана.

— Десолл! — Медтехник в зеленом у консоли оглядел зал, где, изнывая от скуки, томилась дюжина молодых офицеров.

— Здесь, — Тристин встал.

— Пожалуйста, следуйте за мной, сэр. — «Сэр» в устах техника оказался пустой формальностью, уважения не прозвучало.

Тристин улыбнулся Ультине. Она ответила слабой улыбкой.

— Увидимся после. И уж обязательно по сети.

Она учтиво кивнула. Тристин последовал за медтехником за угол и далее к череде занавешенных кабинок. Техник указал на одну из них с откинутым занавесом.

— Раздевайтесь до белья. Затем встанете перед консолью и позволите себя облечь. Положите руки в держатели и щелкните клавишей под мизинцем. У каждой руки будет по одной кнопке. Не двигаться. Консоль возьмет образцы крови, кожи и произведет несколько замеров. Когда прозвучит сигнал, и держатели вас отпустят, оденетесь и пройдете в коридор дельта четыре. Там сядете и дождетесь доктора Ихара. — Медтехник поглядел на Тристина. — Вы все поняли, сэр?

— Понял.

Техник кивнул и пропал. Тристин задернул занавес и принялся раздеваться, начав с обуви, которую поставил в углу кабинки. С глубоким вздохом он подошел к консоли и позволил ей себя обнять. Пластик и металл холодно коснулись обнаженной кожи. В бедре дернуло. Имплантат замерцал, указывая на приливы энергии, которая то и дело вторгалась в него, то на миг, то как бы прощупывая. Менее чем через пять минут, судя по указаниям имплантата, процесс был завершен, и держатели поднялись. Кожу в нескольких местах покалывало, и Тристин подумал, а не появится ли там позднее несколько мелких синячков. Но это не страшно. Никакого сравнения с ушибом, который он заработал, свалившись с аварийной лестницы на станции. Он быстро оделся, отодвинул занавес, прошел по коридору и обогнул угол. На новой площадке для ожидания находилось четыре стула. Три занимали майор и два лейтенанта. Одним из лейтенантов оказалась женщина со светло-песчаными волосами, не настолько светлыми, как у Тристина или его сестры, но это первая блондинка, которую он увидел среди сослуживцев. Она подняла взгляд и улыбнулась. Он ответил улыбкой.

В этот миг офицер Службы, которого Тристин прежде не встречал, также лейтенант, покинул кабинет, качая головой.

— Следующий — лейтенант Берри, — крепко сбитый доктор в зеленом стоял в открытых дверях.

Блондинка встала и последовала за доктором. Тристин устроился поудобней и закрыл глаза, осознав, насколько он устал.

— Следующий — лейтенант Десолл, — в дверях снова стоял крепко сбитый доктор в зеленом. Тристин попытался не покачнуться и поднялся настолько ровно, насколько удалось.

— Не усердствуйте. Кстати, я доктор Ихара. Ни у кого из вас, с Периметра, нет возможности как следует отдохнуть.

Тристин проследовал за ним в большой кабинет, где ореол западных пустошей заполнял пространство стены справа. Комбинированный стол-консоль был пуст, как и медицинская кушетка позади него.

Глаза Тристина скользнули мимо панорамы быстро движущихся туч к незнакомцу в кабинете. Тот имел не вполне человеческий облик, а одет в нечто наподобие переливчато-серой рабочей спецовки. Серо-стальные волосы и квадратное лицо фархкана казались самым человечьими чертами. Тристин попытался не смотреть на красные глаза и широкую с одной ноздрей дыхалку, хлюпавшую при каждом вдохе-выдохе. Зубы-кристаллы не производили впечатления клыков, даже казались тупыми.

Ихара закрыл за Тристином дверь.

— Это Руле Гере, лейтенант Десолл. Грубо говоря, мой аналог в… Фархканской гегемонии.

Тристин кивнул. Термин «гегемония» точнее прочих выражал суть дела, хотя сами фархканы, кажется, использовали замысловатое выражение, вроде: ультравысоко-технолого-самоуправ-косенсусно-базированная анархо-демократия, основанная на внимании к окружающей среде и супертехнологии. Нечто такое, на что Эко-Тех Коалиция могла только облизываться издалека.

— Приятно познакомиться, сэр, — Тристин отдал легкий поклон, чувствуя, что требуется как-то выразить свое почтение.

— Знакомство с вами для меня интересно, лейтенант, — голос Гере проплыл через мысли Десолла, как будто развернувшись на его ментоэкране, но полнее и быстрее.

— А? Мм?..

— Я… Мы… обладаем способностью вести ментальные переговоры, но лишь на коротких расстояниях, через ваши военные имплантаты. Это облегчает общение. Или создает его возможность.

— Доктор Гере здесь, чтобы беседовать с теми, кто вызвался участвовать в фархканском проекте. Сомневаюсь, что вы много помните о проекте, разве что небольшой ежегодный бонус не позволяет совсем уж забыть…

Тристин помнил, но не так много, как ему хотелось бы. Предполагалось, что в обмен на передачу некоторых базовых технологий, фархканы наблюдают за небольшим подбором офицеров Службы в течение десяти лет или дольше, проводя периодические медосмотры, собеседования и какого-то рода психологические тесты. То был второй медосмотр Тристина по проекту, но после первого собеседование не состоялось.

— Я припоминаю основные черты, хотя каких-нибудь подробностей насчет собеседований мне не вспоминается. — Он медленно вдохнул, вобрав незнакомый запах: неведомый цветок, мускус и… чистота.

— Вы будете проходить собеседование при каждом последующем осмотре, если только по какой-либо причине фархканы не сочтут вас неподходящим, — Ихара скорчил гримасу. — Мы надеемся, этого не случится. Пожалуйста, присядьте.

Тристин занял единственное сиденье перед консолью против фархкана. Руле Гере повернул красные глаза к Ихаре.

— Другой аспект собеседования таков, что оно конфиденциально, — добавил Ихара. Тристин едва не фыркнул. Как может быть конфиденциальна беседа, если присутствует доктор Службы?

Ихара подошел ко второй двери и отворил ее.

— Поверьте мне. Это конфиденциально. Сами увидите. — Он вышел из кабинета и затворил за собой дверь.

— У нас свои способы, — беззвучно произнес голос Гере. — Можете говорить вслух или использовать ваш имплантат. Это неважно.

Тристин любопытства ради попытался найти доступ к какой-либо сети, которая могла быть задействована, но наткнулся на пустоту. Он поднял брови.

— Разве они не попытаются взломать блокировку?

— Конечно. Пытались в течение нескольких лет. Это одна из причин, по которой они пошли на сделку.

— Передовая технология?

— Им по вкусу возможность украсть технологию. Как и всем людям.

— Значит, мы воры? — Когда эти слова вылетели, Тристин не мог поверить, что произнес их.

— Вам не нравится принадлежать к разряду воров?

— Не очень приятная для меня мысль, — Тристин поерзал на стуле.

— Вы находите мысль о воровстве отталкивающей?

Тристин помедлил.

— Мне не нравится, когда обо мне думают, как о воре.

— А как насчет украденной жизни?

Десолл опять помедлил. Это чужак, настоящий чужак, или просто некое хитрое изобретение для проверки помыслов? Но с чего бы Службе так далеко заходить? А отличил бы он настоящего фархкана от мнимого?

— У вас есть звуковая речь? На что она похожа?

— Да. — Последовал всплеск шума, в котором звуки обвивали один другой почти поэтично. Тристин испытал смутную тоску, и когда Гере умолк, спросил:

— Это поэзия?

— Некоего рода. Это введение в то, что вы назвали бы моим кредо. Но я мог и солгать. Я мог вас провести.

— Могли бы, — признал Тристин. — Вы ведете себя слишком по-человечески.

— Слишком по-человечески или слишком разумно?

Тристану захотелось тряхнуть головой.

— Вы так и не ответили на мой вопрос об украденной жизни.

Красные глаза устремились прямо на него. Тристин почувствовал, что чужак глядит за пределы его я. И что он чужак. Как отвечать на его вопрос? Он облизал губы.

— Война предполагает лишение жизни. А что нам остается? Позволить ревякам убивать нас и забирать все наше имущество себе во имя их Пророка?

— Значит, вы признаете, что вы вор?

— Вы передергиваете.

— Да? — В имплантате это «да» прозвучало почти как скрежет. — Да?

— Если я вор, то вы тоже.

— Я вор. Я это признаю. А вы? — спросил Гере.

Тристин ничего не хотел признавать, даже философски. Особенно потому, что не был уверен, будто Служба не узнает об этом разговоре с фархканом.

Он помедлил.

— Вы вор? — снова спросил Гере.

— Поскольку любой разумный вид может что-то забирать у других живых существ, чтобы выжить, пусть даже это ограничивается пищей, — попытался тянуть время Тристин, — я сказал бы, что разумная жизнь предполагает воровство в общем смысле.

— И любое выживание принимает форму воровства?

Тристин пожал плечами.

— На мой взгляд, понятие воровства подразумевает обладание. Там, где нет собственности, брать — не значит воровать.

— Но что такое обладание? Можно ли о любой форме жизни сказать, что она чем-то обладает?

— Временно, как я полагаю, — Тристану стало жарко, еще немного, и он вспотеет. — Пока жива.

— Это осторожный ответ. И правдивый. И все-таки вы признаете, что вы едите. Тогда почему вы отказываетесь признать, что вы вор? — Гере переместился на сиденье, но так ловко, что не произвел ни скрипа, ни шелеста.

Тристин помолчал несколько мгновений, внезапно ощутив незначительное подергивание в бедре и пот, выступивший на лбу. Абсурдная реакция организма в ходе этического спора с чужаком. Если Гере действительно фархкан. Молчание тянулось все дольше, и Тристин расслышал слабое шипение вентиляторов.

— Вы признали, что разумная жизнь должна что-то забирать у другой жизни, чтобы уцелеть. Вы знаете, что это правда. Я признал, что я вор. Вы нет. Почему?

— Само это слово неприятно, — Тристин почувствовал, что еле вытягивает из себя эти слова.

— Почему?

— Не знаю.

Гере встал и нажал клавишу на консоли.

— Вам нужно об этом подумать, лейтенант Десолл. Спасибо, что уделили нам время. — Его двойной рот открылся. Тристин постарался не глядеть на длинные и острые зубы-кристаллы. Дзинь! В тишине дверь открылась со звуком, похожим на раскат грома. Вошел доктор Службы. Тристин повернулся к нему.

— Я использую несколько мгновений для отдыха, — объявил Гере тем же беззвучным голосом, направившись к задней двери. Он двигался бесшумно и тщательно закрыл ее за собой. Он, если предположить, что Гере мужского пола или некоей подобной категории у фархкан. Ихара поглядел на Тристина.

— Долго. Для него.

Тристин пожал плечами, раздумывая, а не провалил ли он какой-нибудь тест.

— Вам угодно прокомментировать собеседование? — спросил Ихара.

— Не особенно.

— Никто не соглашается. Никто, — врач Службы вздохнул. — Хорошо, а как вам сам Гере?

— Он кажется достаточно подлинным, — Тристин задрожал. — И чуждым.

— И то и другое правда, — сухо заметил Ихара.

— Зачем им нужны собеседования? — спросил Тристин.

— Это игра. — Ихара бросил взгляд через полуоткрытую дверь на пустой участок для ожидания. — Техники на следующем уровне пытаются взломать барьеры, а он пытается получить от вас то, что ему нужно.

— Он просто задавал общие вопросы, — осторожно произнес Тристин. — И ничего военного.

— Мы это уже поняли, — Ихара поджал губы. — Им что-то нужно. У них есть какой-то свой план, но, кажется, никто не догадывается, какой.

— Никто?

Ихара понизил голос.

— Старшие медики допросили одного из первых, проходивших собеседование, с применением наркотика. В считанные дни мы получили сообщение, предупреждающее, что всякая торговля и передача информации прекратятся, если такое случится еще раз. — Он рассмеялся. — Так что никто не может заставить вас что-то сказать.

Тристин не до конца поверил Ихаре, но кивнул.

— Кстати, вы физически в хорошей форме, — добавил доктор. — Верхние десять процентов. Вы регулярно тренируетесь, не так ли?

— Порядочно.

— Это заметно. Но имеется незначительное раздражение в носу. Вероятно, у вас на станции много местной атмосферы.

— Это все? — спросил Тристин, поглядев на закрытую дверь.

— Все. Но если когда-либо пожелаете об этом поговорить… или дать нам знать…

— Я знаю, где вас искать.

Покидая медцентр, Тристин ломал голову, чем, собственно, настолько ценным снабжают Коалицию фархканы, что начальство дозволяет конфиденциальные собеседования с перспективными молодыми офицерами. Это должно быть нечто весьма ценное. Никто, даже чуждый разум, не уступают технологию даром. Гере, как и любой другой, чего-то хочет. Но чего? Разумеется, выяснение нравственных ценностей молодого офицера Службы — это почти ничего не стоящая информация, и уж никак не сравнимая с ценой за какую-нибудь технологию, получаемую Коалицией. Или здесь кроется некая хитрая загадка? Тристин подумал об Ихаре. Доктор не лгал. Так чего же хотят фархканы? Какого-то рода информации о подборе офицеров? Или они хотят что-то выведать? Что? И почему? Тристин глубоко вздохнул и пошел прочь из медцентра.