Подопытный некромант

Глава двадцать первая. Умертвия Серых земель

//Серые земли, у руин хибары, 13 июня 2021 года//

Я сидел на корточках у разложенных на камнях трупов и думал.

Нужные заклинания я наложил, поэтому разложения таких ценных для меня мозгов в ближайшие пару часов не произойдёт.

Гена всё ещё «жив», но определённо не «здоров». То есть, его не упокоили, как я опасался, но зато сильно покалечили, до полного истекания нигредо.

Отдельно шить новую руку из наличных «запчастей» будет нерационально. Так как отторжения тканей не будет, можно вообще заменить весь комплект конечностей.

У меня даже ненадолго возникла амбициозная мысль просто пересадить голову, но потом я ушёл из поля фантастики и вернулся в реальность. Пересадка головы, даже трупу, ничего не даст. Нет, голова будет функционировать, как и раньше, но вот шевелить конечностями нового тела Гена не сможет. Это невозможно потому, что нервные волокна, перерождённые под действием ряда некромантских заклинаний, остаются нервными волокнами и очень чувствительны к повреждениям. А позвоночник – это вообще пристанище спинного мозга, который состоит из нервных волокон высшего уровня.

Поэтому, если у тебя нет с собой компетентного нейрохирурга с передовой операционной постиндустриальной эры и командой ассистентов, можешь даже не рассчитывать на то, что удастся срастить их как следует. Даже в моём родном мире нет таких технологий, которые способны позволить пересадку головы с человека на человека. Не сомневаюсь, что в будущем мне станут доступны ритуалы и заклинания, способные преодолеть подобную дилемму, ну или альбедо окажется способен срастить и высшие нервные волокна, но пока приходится терпеть все недостатки своей магической сирости и убогости.

По памяти вслух продекламировал последнюю часть сонета «Новый Колосс»:

– На каком это языке? – без особого любопытства спросила Эстрид.

Она сидела у костра и разогревала себе сухой паёк. Говяжья тушенка от фирмы «Гродпродпит» или «Гэпэпэ». Будь в этом мире классификация предметов по качеству, то эта жестяная банка имела бы пометку «Легендарная», с золотыми венками в обрамлении и бустом +30 к насыщению и +10 к плавучести стула. 97,5 % мяса в закладке – белорусы знают, как делать тушёнку. Только вот непонятно, как она оказалась в сухпайке ВС РФ…

– Это на русском языке, – отвлёкся я от изучения банки. – Но на самом деле перевод с английского. Это сонет «Новый Колосс», авторства Эммы Лазарус. Когда я воспитывался в детском доме…

– Что такое детский дом? – перебила меня Эстрид.

– Ну… – задумался я.

А я ведь никогда не думал, что именно это такое – детский дом. Дом для меня и мне подобных. Нет, нихрена не дом. Там было порой очень жестковато, а иногда совсем жёстко.

– Это приют для сирот, – подумав, ответил я. – В моём мире, когда ребёнок лишается родителей, его отправляют в детский дом. Там он живёт до поступления в учебное заведение, а по его окончанию отправляется в свободное плаванье. И всё у него будет хорошо. Последнее – грустная шутка. Без определённой толики удачи ничего хорошего его не ждёт.

– А кто платит за всё это? – заинтересованно спросила Эстрид. – За чей счёт такая бескорыстная доброта?

– Государство, – ответил я. – Весь банкет за его счёт.

– Это очень хорошее государство, – покивала Эстрид. – В городе Таеран сироты находятся исключительно в руках Фатума. И никто им не помогает. Они пополняют ряды преступников и в конце их ждут плаха и топор. Или меднорудная каторга, что ещё хуже.

Нет, если смотреть с этой стороны, то да, государство хорошее. При царе, насколько я знаю, сироты оказывались в работных домах или в преступных группировках, а там каторга или императорская армия. Социализм привнёс толику гуманизма в этот, если смотреть правде в глаза, естественный процесс. Того же Антона Семёновича Макаренко взять с его довольно-таки эффективной педагогической системой. Малолетние криминальные элементы благодаря ему выбились в люди, а не стали лагерной пылью или могильным прахом, что ждало их в любом ином случае…

Кивнув Эстрид, я вернулся к мыслям о нервных волокнах. Есть определённые закл…

– А что значили те слова на русском, что ты сказал? – вмешалась в мой мыслительный процесс некромантка.

– Эти слова любила декламировать воспитательница из детского дома, – вздохнул я, предавшись воспоминаниям. – Эти слова – воззвание, чтобы в одну страну присылали сирых и убогих, страждущих и мучимых поганой жизнью, якобы их там ждут и окажут помощь. Вообще этот сонет имеет мало отношения к моей Родине, так как выгравирован внутри Статуи Свободы, что в другой стране, на другом краю моего родного мира. В общем-то, это не особо интересно. Помоги мне раздеть вот этого…

Эстрид лучше меня разбиралась в местной экипировке, поэтому мы быстро раздели труп с разрубленной Геной головой. Разрубленная голова с робко выглядывающим наружу мозгом – это гарантия полной непригодности трупа к некромантскому поднятию.

Я вновь вернулся к размышлениям о нервных волокнах и их участии в некромантском деле.

С нервными волокнами категории попроще дело обстоит получше: есть у меня заклинание на их сращивание. Причём узнал я его недавно, в учебной литературе по некромантии. Это была первая в моей практике схема заклинания, требующая определённого уровня «Мудрости».

«Мёртвое соединение» – заклинание, позволяющее сращивать Aα, Aβ, Aγ нервные волокна. Требование: "Мудрость" >9

Так, если мне не изменяет память… Нервные волокна Aα – имеют отношение к таким вещам, как мышечные веретёна, сухожильные органы и скелетные мышцы. Нервные волокна Aβ – отвечают за тактильное чувство, а также служат коллатералями, то есть обходными путями Aα волокон к интрафузальным, то есть находящимся внутри мышечных веретён, мышечным волокнам. Сложно, но по-другому не объяснить. А вот нервные волокна Aγ – это эффертентные, то есть выносящие волокна к мышечным веретёнам.

Главное, что нужно знать об этом заклинании – спинномозговую ткань оно не восстанавливает. Поэтому, пока у меня не будет подходящего решения в виде особого тематического заклинания, повреждение позвоночника любого мертвеца будет для него смертельным. Как и повреждение головного мозга, спешу заметить.

Вообще, если я получу заклинание для восстановления спинномозговых тканей, то ими же можно будет восстанавливать некоторые участки мёртвого головного мозга, так как серое и белое вещество есть и там и там. Но это дело будущего, а пока моих мертвецов ещё можно сломать навсегда.

Всё может измениться с появлением в моём арсенале альбедо, но это не точно.

– Вот этот… – заговорил я, указав на лично убитого мною воина. – Лепетал что-то вроде «матера, матера»… Не знаешь, что это значит?

– Маму звал, – коротко ответила Эстрид.

На душе стало ещё поганее. У всех есть или были мама и папа. Но, в момент ужаса и шока, все почему-то вспоминают именно маму. Где-то в глубине души каждого даже самого закалённого воителя, прошедшего через десятки кровавых схваток, на рефлекторном уровне закреплена последняя надежда – мама. Это закладывается в детстве и остаётся с человеком на всю жизнь.

Какой была мама этого воина? Она заботилась о нём? Промывала в тёплой воде царапины, полученные в детских играх во дворе? Поддерживала добрым словом в часы провалов и неудач? Стояла рядом в час триумфов и успехов? Провожала перед тем, как он отправился сюда? Этого теперь не узнать…

– На каком это языке? – спросил я у Эстрид.

Хотелось отвлечься от тягостных мыслей. Это нормально, когда рефлексируешь после травмировавших тебя событий. Ненормально – когда рефлексии совсем нет.

– Это среднегреческий, – ответила некромантка. – Ромеи…

Как я понимаю, ромеев тут не любят. Видимо, есть за что.

– За что все недолюбливают ромеев? – спросил я у некромантки.

– А за что их любить? – устало вздохнула она. – Лезут повсюду. Их купцы буквально везде. Мне так говорили.

– И император живёт почти тысячу лет, – поддакнул я.

– Это-то как раз понятно, – покачала головой Эстрид. – Он лучше всех разбирается в управлении своей державой и только поэтому она ещё не рухнула.

– А может и рухнула уже? – предположил я.

– Может и рухнула, – пожала плечами некромантка. – Но Римская империя считается там величайшей из империй. Думаю, не зря.

У меня это в голове не укладывается. Как можно прожить тысячу лет? Насколько это дорого и вообще стоит ли того? Савол говорил, что процедура омолаживания и сохранения в вечности как бы фиксирует личность человека на том моменте, когда он был ей подвергнут. То есть тысячу лет подданные видят своего базилевса образца дня его омолаживания. Принципиально измениться он не может, поэтому остаётся точно таким же. Тысячу лет – уму непостижимо!

Тем не менее, их омолаживание – это гарантия того, что базилевс не чокнется в один момент. Савол также говорил, что фиксация личности – это не случайный побочный эффект. Таким образом базилевс оградил свою державу от власти внезапно или постепенно сошедшего с ума бессмертного правителя. Те, кто пренебрёг фиксацией личности, рано или поздно не пройдут проверку временем и обезумеют от гнёта патологических изменений личности, неизбежных при такой долгой жизни.

Но это также значит, что базилевс Юстиниан I – это не совсем человек. Век людской короток, люди порой меняются под гнётом времени совершенно неузнаваемо, а тут надёжная фиксация как на лучшем суперклее. И Юстиниан, как и остальные воспринявшие вечность правители, живёт в своей эпохе. Поэтому мир особо не меняется. У них и высшие сановники, коих правители избрали на роль незаменимых, также обретают бессмертие.

И это даёт свои ожидаемые побочные эффекты: технологии почти не развиваются, а феодализм цветёт вереницами виселиц и пахнет трупной вонью. Они застыли в прошлом, простом и понятном для базилевса Юстиниана I и ему подобных правителей. Так, по идее, вечно продолжаться не должно, но факт налицо – продолжается.

Под философские мысли о вечной жизни я занялся разделкой непригодного к подъёму трупа.

Решил не лениться и заменить все руки и ноги Гены, так как воин был физически сильнее. С управлением новыми конечностями слишком больших проблем не ожидалось, ведь длина их различается лишь на сантиметр или около того.

Разумеется, я предварительно слил оставшуюся в организме воина кровь, чтобы сварить достаточно нигредо.

Правильная ампутация конечностей – это, конечно, целая наука. Отрезать кое-как может любой, а вот по-умному отрезать – это уметь надо!

Избавив труп-донор от лишних конечностей, я обратился к Эстрид:

– Вынь все органы и выдави из них кровь в общий котёл, пожалуйста.

– Нигредо? – зачем-то спросила она.

– А зачем же ещё? – вздохнул я.

В чём сложность пересадки конечностей и почему она не особо популярна в современной медицине моего родного мира? Во-первых, это само по себе сущий геморрой – операции в большинстве случаев длятся больше десяти часов. Во-вторых, это дорого, так как нужны полные обследования организма, поиск донора и так далее. Ну, и в-третьих – это ненадёжно, так как организм реципиента будет склонен отторгнуть чужеродный объект всеми доступными силами, что вынудит реципиента постоянно принимать иммуносупрессоры, то есть препараты, отключающие иммунный ответ.

В чём же лёгкость пересадки конечностей между мертвецами? Во-первых, геморроя с длительностью операций нет, так как жизнь пациента поддерживать больше не надо, кровотечений можно не опасаться, кучи медикаментов можно не вводить, ну и торопиться никуда не надо. Во-вторых – это безумно дёшево, так как подойдёт любой труп с нужным количеством конечностей и тщательно обследовать его не нужно. Ну, и в-третьих – иммунного ответа не будет, в силу отсутствия иммунитета, и организм мертвеца-реципиента не склонен отторгать чужеродные объекты. Главное условие, если не хочешь себе проблем с хромающими и лагающими мертвецами – нужно тщательно всё замерять.

Вот и я семь раз замерил и один раз отрезал. То есть, далеко не один раз, ведь в трансплантологии никогда нельзя обойтись одним порезом, но суть в том, что я мерил всё очень тщательно и скрупулёзно, чем вызвал удивление Эстрид.

Далее я замерил Гену, неподвижно лежащего на камнях, а затем освободил его от лишних конечностей.

Посчитав и записав количество сосудов и нервных окончаний на каждой конечности, я начал первую в моей практике посмертную трансплантацию конечностей. Нет, на самом деле я, в рамках практики в городском морге, пришивал оторванные конечности для приведения изуродованных трупов в примерно приемлемое состояние, но это не то, что я делаю сейчас.

Кровопотери, как я уже говорил, нет, торопиться некуда, поэтому я неспешно присоединил левую руку убитого воина к предплечью Гены, взял степлер на магической тяге и начерно приклепал кости друг к другу. Далее я взял душнилиевую пластину приблизительно подходящей формы и начал работать молотком. Приведя её к практически идеальному прилеганию к костям, я взял керно, наметил места для сверления и высверлил крепёжные отверстия. Душнилий имеет неоспоримое преимущество перед сталью: пусть он мягче, но зато крайне инертен и не рассыплется от агрессивного влияния влаги мёртвого тела. Надёжно зафиксировав кости, я приступил к сшиванию сосудов. Для опытного специалиста, а я опытный специалист, сшивать сосуды – раз плюнуть. Нет, не настолько просто, конечно, но и не высший уровень мастерства.

Далее я применил к сведённым вместе нервным магистралям заклинание «Мёртвое соединение». Чудесным, поистине магическим, образом нервные волокна сошлись так, словно и не было никакого разрезания. Как родные, если двумя словами.

– Думаешь, сработает? – поинтересовалась стоящая рядом Эстрид.

– Должно, – не отвлекаясь от работы, ответил я.

– Ты действительно будто прирождённый некромант, – с нотками зависти произнесла некромантка.

– Это комплимент? – спросил я, приподняв левую бровь.

– Да, – ответила Эстрид.

Льстит, шельма…

Спустя три часа интенсивной работы, с перерывами на обновление чар на остальных трупах, я пересадил Гене все намеченные конечности. Обошлось без эксцессов и излишнего членовредительства, хотя такое в работе патологоанатома иногда бывает. В самом начале своей практики, тогда ещё юный студент-второкурсник, я забыл в грудной клетке одного трупа расширитель, потонувший между лёгкими и сердцем. Потом долго искал его, но наблюдавший за моей работой Пал Петрович, глядя на мои мучения, сжалился и указал мне, где и когда именно я его потерял.

Итак, нигредо сварен, новая фляжка присобачена на положенное место – можно возвращать Гену к «жизни».

Когда нигредо под созданным мёртвым сердцем давлением заструилось по мёртвым жилам, Гена неуверенно дёрнул головой.

– Оно живое! Оно живое! Оно живое! – патетически воскликнул я. – С возвращением, Геннадий!

Гена для начала сел. Поднял руки, посмотрел на них так, будто впервые видит. Посгибал пальцы на руках и ногах, затем поджал ноги и, опёршись на новые руки, встал на ноги.

С размерами я попал точно – длина конечностей не отличалась. Только вот длина голени и бёдер несколько отличалась от той, к которой привык Гена, поэтому после первого шага он сразу же упал.

– Ну, ты привыкнешь, – не очень уверенно произнёс я. – Отрабатывай перемещение и осваивай новые руки. Я же пока займусь остальными. А, чуть не забыл!

Я взял броню разобранного на запчасти воина и начал облачать в неё Гену. Чешуйчатая броня – это серьёзный аргумент. Её хрен пробьёшь просто так, она легко поддаётся ремонту и вообще, прибавляет не только бронезащиту, но и солидность персоне. Мы господа солидные, поэтому не помешает это подчеркнуть.

Одев Гену в броню, я вооружил его мечом и щитом. Старый щит пришёл в полную негодность, поэтому, на досуге, его нужно разобрать.

– Сраные вороны… – посмотрел я на ближайшее дерево.

На дереве сидели упомянутые птицы-падальщики и заинтересованно смотрели на трупы. Спускаться и устраивать банкет они не рисковали, так как мы слишком близко, но ночью, если не успеть поднять всех, можно не досчитаться глаз и легкодоступных мягких тканей на мертвецах.

– В Серых землях нет ворон, – произнесла Эстрид.

– Ну, эти вот прилетели… – пожал я плечами.

– И деревьев быть не должно, – покачала головой некромантка. – Мы больше не в Серых землях.

– Думаешь? – скептическим взглядом осмотрел я окрестности. – Песок – песок. Голубое небо – голубое небо. Одно и то же!

– Деревья, вода, вороны – этого здесь быть не должно, – вновь покачала головой Эстрид. – Мы не в Серых землях.

– Хочешь сказать, что нас перенесло куда-то ещё? – посмотрел я на неё с надеждой. – Может, мы в моём родном мире?

– Нет, Жёлтая Луна восходит, – указала рукой на горизонт Эстрид. – Мы всё ещё в том же мире, но что-то тут не сходится…

– Тоже заметила? – озадаченно спросил я. – Была ведь Красная… А что вообще произошло?

– Я потеряла контроль над ритуалом, – ответила некромантка. – Это всегда приводит к непредсказуемым последствиям. Особенно, когда речь идёт о ритуалах межмировой связи. Надеюсь, те идиоты не передохли там…

– Да, было бы печально, – покивал я, но в душе ни капли не сожалел о возможной гибели долбокультистов. – Но если луна жёлтая – это значит, что и времени тоже прошло много.

– Назад во времени мы переместиться не могли, – логично предположила Эстрид. – Но легко могли вперёд. Я читала, что такое иногда происходит при внезапно прерванных ритуалах. Я больше никогда не буду проводить ритуалы под открытым небом.

– Я тоже, – согласно кивнул я и стянул кольчужный чулок с мёртвого воина. – Блин, час от часу не легче…

Разоблачив мёртвого ромея, я начал процедуру сливания крови и изъятия органов. Как всегда, оставил только кровеносную систему и сердце, а остальное – нахрен отсюда.

Нигредо у нас теперь дохрена и больше, на всех хватит…

Зашил все кровеносные сосуды, проверил герметичность, наложил нужные заклинания, а затем вставил бачок с новой порцией нигредо.

– Восстань! Во славу Плети! – воскликнул я, начав крутить пальцы в особую фигуру.

Естественно, слова были не важны, но пассы и распальцовки сделали своё дело – мертвец поднят, за что я получил уведомление.

Как назвать его?

Ромей, значит? Будет Георгиес Папандреу. Папандреу – это давний премьер-министр Греции. Я помню его по 2010 году, когда греки чуть войну ГДР не объявили. Началось всё из-за потопления германским социалистическим крейсером грузового судна под флагом Греции, шпионившим за побережьем Анголы. Социалистические немцы не любят, когда в их африканские дела лезут посторонние, поэтому потопление судна, отказавшего в принятии на свой борт досмотровой команды, было скорее неудивительно, чем наоборот.

Дело заваривалось серьёзное, ГДР-овские войска двинулись к границам, новый виток Холодной войны. Не было понятно, как немцы собирались пройти через совершенно левые страны на пути в Грецию, при этом ещё и состоящие в НАТО, но греки всполошились и заволновались. Поэтому Папандреу дал задний и дело постепенно замяли.

Но пару месяцев этот премьер буквально не вылезал из новостей, поэтому я его и запомнил. Эх, ребёнком я тогда был, политикой не интересовался, но в детдоме был обязательным вечерний просмотр новостей. Воспитательница, Тамара Степановна, всегда говорила, что это у нас заведено как в армии.

Ещё эти были… Как их там? Лукас Пападимос и Тина Бирбили. Первый – министр иностранных дел Греции при Папандреу, а последняя – вообще не пришей к звезде рукав в международных делах, то есть министр окружающей среды. Какого хрена она вообще забыла в конфликте с ГДР – бог весть.

Пиарились на шумихе эти трое как могли: конференции, переговоры с НАТО и всякая иная популярная хрень в серьёзных переплётах, а потом как отрезало. Уладили.

Короче, будет ромей теперь Георгиесом Папандреу. А следующий – Лукас Пападимос.

Принять новое имя. Есть.

+25 опыта

Новый уровень

+20 очков навыков

+1 очко характеристик

Наконец-то двадцатый!

Очко характеристик, разумеется, в «Удачу»… Хрен тебе. Новое уведомление.

Обладая особенностью «Непокорённый» ты не можешь увеличить характеристику «Удача»

Ах ты, жопа! Сволота буржуйская!!!

А ведь это иронично – отнять «Удачу», но даровать «Телосложение». Типа, вот тебе повышение частоты и силы ударов Судьбы, но вот тебе взамен крепость тела, чтобы достойно принимать их. Мерзкая тварь…

Нет, на самом деле в этом что-то есть.

Вложу в «Телосложение».

Но она бы хотела, чтобы я сделал именно так, да? Вот уж хренушки! В «Ловкость»!

С очками навыков тоже всё просто – пора развивать «Биомеханику». Чувствую, что реализовал далеко не весь потенциал Гены… Кстати! Что там у него с характеристиками?

Пятнадцатый уровень, есть одно очко характеристик, а также шесть очков навыков. Кроме «Игра на свирели» у него есть «Пляска смерти». А ведь раньше у него был просто «Ближний бой». Видимо, какое-то свойство для своих. Типа для всех у него «Ближний бой», а для меня – «Пляска смерти». Вроде как член клуба всегда узнает других членов клуба.

Надо развивать ему «Интеллект», чтобы больше очков навыков выдавали. Нажимаю на плюсик. И-и-и… опять хренушки! Новое уведомление, сука…

Искусственно поднятое умертвие II-го класса не способно повысить характеристику «Интеллект» за счёт очков характеристик

Это типа намёк, что какое-то умертвие всё-таки способно? Полагаю, что всё-таки нет. Потому что Судьба склонна давать ложные надежды, а затем жестоко обламывать. Такая вот она сука.

Ладно, в «Телосложение» вложу очко характеристик.

А вообще, характеристики Гены, из-за смены рук и ног, несколько подросли. Видимо, воин действительно был более развит физически. Причём настолько, что даже только его конечности существенно усилили Гену. Этот подход очень перспективен…

Шесть очков навыков в «Пляску смерти» – вложить. Готово.

Нет, есть чем гордиться, на самом деле. Теперь, когда Гена в броне и усилен новыми конечностями, он очень опасный противник. Меня бы точно завалил как нехрен делать…

Вновь возвращаюсь к обдумыванию того, что у мёртвых нет «Удачи». Что-то с этим определённо не так. В смысле, у нас и так много различий: «Интеллект» вместо «Мудрости», отсутствие «Удачи», жизни, счастья и перспектив на будущее – это только самые очевидные. Если с остальным всё понятно, то почему «Удачи» нет? В чём, сука, подвох? Не может же это быть просто так, на ровном месте?

Ладно, чёрт с ним. Посмотрим лучше, что умеет наш Георгиес Папандреу. А вообще, буду звать его Джорджем…

Вот это интересно! Вот это хорошо! «Пляска смерти» – целых сто девять уровней! Не будь того взрыва, он бы разделал меня, как бог черепаху, в схватке на мечах!

– Эстрид, облачи его в броню, пожалуйста, – попросил я некромантку.

Сам же я пошёл к остальным трупам, лежащим на камнях.

Так, кто там у нас следующий на очереди?