Подружки

Как к нам настоящая писательница приехала

Елизавета Викторовна так и заявила с порога:

— Урок отменяется!

— Ура-а!

— К нам придёт писательница.

— У-уу!

— Ну чего вы воете? — возмутилась Елизавета Викторовна, — можно подумать, к вам каждый день приходят настоящие живые писатели!

Все захихикали над словом «живые». Как будто к нам обычно мёртвые захаживают, а сегодня — наконец-то живая придёт!

Елизавета Викторовна шикнула на нас и стала рассказывать, какие книжки эта тётенька написала, какие премии получила и о других не очень интересных вещах.

Нас-?? с Лерой гораздо больше другое интересовало.

— Думаешь, она в пальто будет? — тихо спросила Лера. — Помнишь, в прошлом году старенькая такая приходила, в пальто выступала, хотя жара была?

— Ага, у неё ещё брошь была. Огромная, как пульт от телика.

— Нет, это психолог была с брошью.

— Психолог была в берете, — возразила я.

— Сама ты в берете! В берете была из театра тётенька. Помнишь, она ещё расстроилась, что мы не купили билеты на её выступление?

— Ты путаешь! Из театра пришла в шляпе с вуалью. Мы ещё с тобой поспорили — снимет она её или нет!

— А, точно! А она в результате туфли скинула. И босиком танцевала. А шляпу так и не сняла…

— А туфли, кстати, ничего у неё были. Красные, лаковые.

— Туфли уже не в моде, — сказала Лера, — в моде мужские полуботинки. С пер-фо-рацией.

— С чем? — переспросила я, но Лерка объяснить не успела — в класс вошла писательница.

Молодая, довольно милая.

— Просто одета, да? — говорю шёпотом Лере. — Джинсы да футболочка.

— Да ладно, — шепчет Лера, — некоторые джинсы, знаешь ли, подороже сумки кожаной стоят.

— Ну конечно!

— Вот тебе и «конечно»! Все знаменитости в глянцевых журналах вечно в чёрных футболках да джинсах. А потом где-нибудь лейбл проглянет — и ахнешь. Или «Армани» окажется, или «Дольче энд Габбана». А что у неё за обувь-то?

Я пригляделась и плечами пожала. На задней парте шептаться удобно, а разглядеть не всё получается.

— По-моему, у неё полуботинки, — прошептала Лерка, — такие, как надо, — с перфорацией.

— А что такое перфорация?

— Ну-ка тихо! — рассердилась Елизавета Викторовна, которая за нами села.

Наверное, она тоже не знала, что такое перфорация, и позавидовала, что Лера мне объяснит, а ей нет.

Пришлось Лерке мне на листочке всё рассказать.

Перфорация — это, оказывается, узор из дырочек на ботинках. А писательнице Лера приговор вынесла: модная.

Поэтому, когда писательница наконец-то отчитала свои рассказы (это были истории про настоящих друзей, которые всегда поймут друг друга), мы побежали фотографироваться с ней.

Я первая подошла.

— Можно, — говорю, — с вами на память сфотографироваться?

— Конечно, — говорит писательница, — давай я буду книжку свою в руках держать.

— Лучше без книжки, — говорю, — а то всю футболку загородите, а нам ещё понять надо, какой у вас лейбл.

Писательница засмеялась и только протянула руку, чтобы меня обнять, как чувствую — Лера меня назад тянет.

— Я, — говорит, — буду с ней первая фотографироваться. Отойди!

— Почему это? — удивилась я.

— Потому что я первой поняла, что она модная.

— Ну и что?

— За это имею право первой сфоткаться!

— Ещё чего! — возмутилась я. — Понимай сколько хочешь! А я подошла первая и первой фоткаться буду.

— Нет, я!

— Я!

— Ну что? — писательница говорит мне. — Фотографироваться будем?

Я быстренько Лерку оттеснила, сама писательницу под руку взяла и улыбнулась мило так:

— Лерочка! Ты нас сфотографируешь?

— С удовольствием, — сквозь зубы проговорила Лерка.

Но на телефон нас сняла.

— Теперь я тебя, — говорю я Лере, но та головой покачала, отвернулась и убежала.

Неловко мне стало перед писательницей за Лерино поведение, опустила я глаза и вижу: на ногах у неё не ботинки с перфорацией! А самые обыкновенные кроссовки! Такие же, в каких мы с Леркой на физру ходим!

Я тогда к футболке повнимательнее пригляделась. И увидела лейбл! Оказалось, футболка-то — не «Дольче», не «Габбана», а из магазина молодёжной одежды, где всё по триста рублей продаётся!

Бросилась я Леру догонять. Нашла её на футбольном поле, на заборе. Сидит, в телефон уставилась.

— Можешь не радоваться, — мрачно сказала она мне, — я твою фотку стёрла!

— И правильно стёрла! — говорю.

И рассказала Лере про кроссовки и футболку.

— Да ты что? — удивилась Лера. — Надо же! А я думала, она модная!

— А главное, — говорю, — мы из-за неё чуть не поссорились. Нашли из-за кого!

— Эх, — говорит Лера, — книжки она пишет, а футболку хорошую купить не может! Тоже мне писательница, скажи?

— И за что только премии дают — непонятно, — подтвердила я.

Спрыгнула Лерка с забора, и пошли мы с ней домой. Там как раз «Модный приговор» начинался по телику. А по дороге решили в «Модный приговор» такое письмо написать, чтобы они эту писательницу к себе в передачу позвали. Стиль бы ей подобрали, одежду красивую, а главное — обувь нормальную, а не кроссовки какие-то. Сделали бы, короче, из неё настоящую писательницу!