Подводная экспедиция

19 ВОССТАВШИЙ ИЗ МЕРТВЫХ

Вот так мы снова встретились с дядей Стюартом.

Мы позвали на помощь Эскова. Втроем мы быстро сумели вытащить дядю через узкий люк и перенести на палубу нашего батискафа. Стюарт Иден открыл глаза и, увидев меня, улыбнулся. У него не было сил говорить.

В этой ситуации мне опять помогла академия. Организм старого подводника смог перенести истощение, обезвоживание и нехватку нормального воздуха. А нам, курсантам академии, семестр за семестром вдалбливали комплекс мер по оказанию неотложной помощи пострадавшему на море. В судовой аптечке я нашел необходимые медикаменты, витамины и питательные смеси, которые могли бы поднять на ноги и покойника. Все это очень пригодилось Стюарту Идену. Пока я готовил для внутривенного вливания раствор глюкозы, Гидеон уже сделал укол тонизирующего препарата. Боб налаживал аппарат стимуляции сердечной деятельности — он тоже мог понадобиться. Найдя Стюарта Идена живым, мы не могли позволить ему умереть здесь, на наших глазах.

Я не помню, сколько мы хлопотали возле него. Наверное, не больше получаса — ведь у нас не было слишком сложного медицинского оборудования, но я совершенно потерял счет времени. Мне казалось, что прошли не секунды, а годы…

Когда был сделан последний укол и в кровь дяди вошел питательный раствор, время восстановило свой обычный ход. Стюарт Иден вновь открыл глаза.

Это были ясные глаза здорового человека. Те самые проницательные, немного лукавые глаза, которые я видел еще в детстве, на побережье возле Нью-Лондона.

А потом раздался такой же знакомый курлыкающий голос:

— Привет, Джим!

Надо ли винить нас за то, что в этот волнующий момент мы забыли про некоторые несущественные детали? Для Стюарта Идена был обеспечен тот максимальный комфорт, которого можно добиться на борту небольшого подводного судна. Мы укутали дядю теплыми одеялами и оставили в покое. После этого мы озадаченно переглянулись, потому что разом вспомнили об одном и том же.

Что случилось с Брэндом Сперри?

Я попросил Гидеона присматривать за дядей и вместе с Бобом направился ко второму батискафу. Он слегка покачивался на волнах и выглядел безлюдным и заброшенным.

Впрочем, так оно и было. Брэнд Сперри исчез.

Мы с Бобом осмотрели прибрежную лагуну. Ее безмятежная поверхность таила немало опасностей. В любой момент над водой могли появиться треугольные плавники акул; здесь же водились осьминоги и другие не слишком миролюбивые обитатели мелководья.

— Если уж он решил удрать, поставив под вопрос свою жизнь, — сказал Боб, — то я не стал бы его задерживать.

— Тем более что от нас теперь мало что зависит, — согласился я. — Мы же не можем оставаться здесь вечно. Я думаю, он не враг себе. Пусть поступает так, как хочет.

Мы вернулись к своему батискафу. Впервые за много месяцев у меня было легко на душе.

Стюарт Иден уже сидел в кресле и, по словам Гидеона, мог поговорить с нами, конечно, если мы не станем утомлять его бесконечными вопросами.

— Я так долго отдыхал в одиночестве, что меня будет нелегко утомить, — пробасил дядя. — Поверьте, лучшего места для отдыха не придумаешь. Я много спал, много бездельничал. Мне просто грех жаловаться…

Мы попросили его рассказать обо всем, что произошло на дне впадины. В его рассказе было немного новых подробностей. Проникнув в мысли Катрони и увидев своими глазами изуродованный батискаф, мы точно узнали, что произошло. Добавлять было особенно нечего. Кроме одного…

— Уран! — тихо произнес дядя, и в его глазах появился азартный блеск. — Тысячи тонн первоклассной руды! Только приподними слой ила — и вот она, перед тобой! Впадина Идена — это самый богатый в мире источник уранового топлива, а благодаря идениту он вполне доступен для разработки. Мы уже доказали это! — Он прислонился к переборке и перевел дыхание. — Это энергия для всего мира. Для всех машин, которые создаст человек в ближайшие столетия. Очень дешевая энергия, причем — в огромных количествах.

Он улыбнулся, а потом, словно вспомнив что-то; добавил:

— Джим, ты знаешь, что очень скоро ты будешь чертовски богат?

— Но это принадлежит не мне! — возразил я. — Ты получил концессию на впадину Идена, ты изобрел иденитовую броню.

— Что бы я делал со всем этим, оставаясь на дне впадины и наблюдая, как кончается мой кислород? Нет, Джим, теперь все это принадлежит не мне. Всем нам! Часть тебе, часть мне, а кроме того, и Гидеону, и Бобу. Не надо жадничать, мы все сумеем разбогатеть. Каждый из нас станет богаче старика Хэллэма Сперри, и мы…

— Хэллэм Сперри… — задумчиво повторил Гидеон. — Мистер Иден, вы мне кое о чем напомнили. Извините!

Он пошел в рубку батискафа, и через несколько секунд оттуда послышался возглас отчаяния. Когда негр вновь появился в кормовом отсеке, его добродушное лицо было нахмурено.

— Наверное, мы рановато стали принимать поздравления, — сказал он. — Пока мы сидим здесь и думаем, на что можно потратить деньги, которых еще нет, к нам приближается беда. Причем приближается довольно быстро!

Я подбежал к сонару и понял, о чем говорит Гидеон. На ярко-голубом экране была отчетливо видна траектория приближавшегося к нам судна. Это был еще один батискаф, причем был он не где-то вдалеке, а совсем рядом. Он не просто вел патрулирование, он шел прямым курсом к Рыбачьему острову. Конечно, объяснялось все очень просто: Брэнд Сперри сумел добраться до передатчика и послал сигнал бедствия. Корабль его отца вышел ему на выручку!

— Задраить люки! — прокричал я Бобу Эскову, и он проворно, как на занятиях в академии, бросился исполнять мой приказ. Гидеон занял место у приборной доски, а я запустил двигатель. Батискаф прошел через проход в рифах и погрузился под воду.

Играть в кошки-мышки не имело смысла. Они точно знали, где мы находимся, и ни за что не упустили бы нас. Оставалось только помериться с ними скоростью.

Быстро, как только позволяли двигатели, мы стали: уходить в глубину. Мы погружались глубже и глубже, но след преследующего корабля на экране сонара упрямо тянулся за нами. Расстояние между батискафами не сокращалось, но я знал, что в любой момент удача может отвернуться от нас. Нашему подводному судну предстоял суровый экзамен. Построенный «на живую нитку», он с трудом выдержал испытание впадиной Идена, а потом, не имея достаточного запаса топлива и не пройдя серьезной «обкатки», стал эксплуатироваться с максимальной нагрузкой. Но другого выхода не было. Если бы нам удалось сохранить отрыв от наших преследователей на всем пути до Тетиса или другого подводного города! Там мы, по крайней мере, могли бы обратиться к какому-нибудь высокопоставленному представителю власти — достаточно высокому для того, чтобы он не кормился из кармана Хэллэма Сперри…

Но на это едва ли можно было рассчитывать. До ближайшего подводного города оставалось несколько часов пути. Сумасшедшая гонка, которую мы затеяли, не могла продолжаться так долго. Значит, схватки было не избежать…

— Опускайся ниже, — сказал дядя Стюарт. — Попытаемся поблефовать!

Я изменил положение стабилизаторов и с задором взглянул на дядю.

— А почему — поблефовать? Это не блеф, дядя Стюарт! Это действительно выход из положения. Наш аппарат без труда опустится на самое дно впадины, а Сперри туда вход запрещен. Мы сможем…

— Нет, Джим, — сокрушенно покачал головой дядя Стюарт. — Они все равно будут кружить над нами, а нам когда-нибудь да придется всплыть… К тому же есть кое-что пострашнее, чем Сперри. Вот, смотри!

Он указал мне на одну из переборок, которую пронзила… тонкая прозрачная игла! Я уставился на нее непонимающими глазами. Гидеон был более понятлив.

— У нас течь, — сказал он похоронным тоном.

— Обшивка уже пробита, хотя мы едва преодолели двухкилометровую отметку, — вздохнул дядя. — Если бы вместо этого аппарата у нас был мой собственный! Но у нас его нет. Да, мы ни за что не сможем опуститься на дно впадины, мой мальчик. Единственный выход — затеять со Сперри игру…

Это была игра со смертью, но ничего другого нам не оставалось. Карты были сданы так, как пожелал Сперри. Мы смотрели то на танцующую водяную нить, пробившуюся между стальными пластинами обшивки, то на экран сонара, показывающий, что расстояние между двумя светлыми точками становится все меньше и меньше — и наша надежда с каждой секундой таяла.

В какой-то момент мне показалось, что у нас есть шанс. Точка-преследователь отклонилась к Рыбачьему острову.

«Они сбились со следа! — радостно подумал я. — Они решили, что мы до сих пор на острове!» Но я тут же понял, что ошибаюсь. Буквально через минуту точка продолжила двигаться прежним курсом. Она словно приросла к нам!

Хэллэм Сперри всплыл возле острова, чтобы взять на борт своего сына. Он лишь на минуту прекратил преследование и больше не собирался делать нам таких подарков.

Через час стало ясно, что развязка уже не за горами.

Дядя Стюарт подошел к сонару и сразу заполнил всю небольшую рубку батискафа. Его голос загремел, как раскаты грома:

— Каракатица, морской еж! Паршивое семя морского дьявола! Да, Хэллэм Сперри, я не ожидал от тебя такой прыти! Я спокойно смотрел в лицо смерти, но видеть, как ты распоряжаешься найденным мной ураном — это уж слишком!

— Сядьте и отдохните, мистер Иден, — попытался успокоить его Гидеон. — Не дай Бог, вас это выбьет из седла!

— Выбьет из седла? — вскипел дядя. — Да я скорее выбью из седла Сперри — пусть только попадется мне в руки! Джим!

— Да, сэр! — как автомат, отозвался я.

— Джим, я обещал тебе, что мы будем владельцами миллионных состояний, но, похоже, я не смогу сдержать свое слово. Извини, мальчик. Все, что я могу тебе гарантировать, это скромную могилу на морском дне.

— Я не претендую на большее, дядя Стюарт, — ответил я. — Но я тоже не желаю, чтобы Хэллэм Сперри был хозяином впадины Идена!

На губах Стюарта Идена появилась холодная улыбка.

— Если это тебя действительно волнует, мальчик, я могу уладить этот вопрос прямо сейчас же. Эсков, ты можешь связаться по радио с Тетисом?

— Конечно, сэр. Но они не успеют прийти к нам на помощь…

— Разумеется, нет. Я прошу тебя просто связаться с ними по радио, вот и все.

Пока Боб настраивал передатчик, дядя взял карту впадины Идена и на ее обороте написал текст радиограммы.

Прошло несколько томительных минут, в течение которых в рубке был слышен только гул перегруженных двигателей батискафа. Наконец Эсков повернулся и радостно сообщил:

— Есть связь с Тетасом!

— Отлично, — пробасил дядя. — Вот текст радиограммы. Боб взял плотный лист бумаги и пробежал глазами первую строчку.

— Но здесь нет адресата, сэр. Кому это направить?

— Всем заинтересованным лицам, мальчик! Отправляй без промедления — это надо сделать до того, как нас нагонит Сперри. Одно легкое столкновение с его батискафом — и мы раскроемся, как устрица в морском ресторане!

Боб выглядел озадаченным, но по мере того, как он пробегал строчку за строчкой, в его глазах появилось недоверие, которое потом вдруг сменилось такой же злорадной улыбкой, какая сияла на лице у дяди Стюарта.

— Будет исполнено, сэр! — радостно произнес он и склонился над передатчиком.

Заглянув ему через плечо, я прочел текст радиограммы. Она начиналась так:

«Всем, кого это заинтересует. К вам обращается Стюарт Иден. Нас преследует батискаф Хэллэма Сперри, после столкновения с которым мы непременно пойдем ко дну. Сперри несет ответственность и за аварию еще одного моего батискафа, которая произошла во впадине Идена. Он завладел одним из двух построенных мной экспериментальных глубоководных аппаратов с новым типом иденитового покрытия. Такое покрытие позволяет погружаться на предельную для нашей планеты глубину водоемов. Аппарат с таким покрытием сможет работать во впадине Идена, под дном которой находится богатейшее месторождение урановой руды. Посылая данную радиограмму, я, Стюарт Иден, передаю все свои права на технологию производства иденита нового типа мировому сообществу — окончательно и бесповоротно. Технология производства этого материала сводится к следующему: генератор, способный возбуждать электромагнитный импульс с характеристикой „К-87“, подсоединяется последовательно к…»

Дальше шло описание технологического процесса. Смысл этого послания был очевиден: мой дядя лишал Хэллэма Сперри права обладания иденитом, передавая его в дар всему миру! Мы в один миг расстались с миллиардами долларов, которые мог принести нам патент на эту технологию, но отныне Хэллэм Сперри лишался права на единоличное распоряжение богатствами впадины Идена.