Поединок сердец

Глава 20

Ройс сжал ее в объятиях с такой силой, что Бетани на какое-то мгновение стало страшно. Заметив ее испуг, Ройс улыбнулся:

– Ты боишься, Анни?

Во рту у Бетани пересохло, и она не смогла бы ответить, даже если бы захотела. Но она не собиралась доставить Ройсу удовлетворение, открыв, как много он для нее значит.

Отрицательно покачав головой, Бетани, собрав последние силы, взглянула ему в глаза.

Ройс рассмеялся:

– Думаешь, я не чувствую твой страх? Как ты ни пытаешься его скрыть, я все читаю в твоих глазах. О, в одном тебе не откажешь: ты, как никто другой, умеешь строить хорошую мину при плохой игре, и это частенько позволяет тебе выходить из затруднительных положений. Но от меня, дорогая, тебе теперь никуда не деться. Ты мечтала о сильном, влиятельном супруге. Мужчине, который дал бы тебе то, чего ты лишилась.

Как он может считать ее такой холодной и расчетливой! Бетани уперлась Ройсу в грудь, отталкивая его от себя, чтобы вздохнуть свободно. Вырвавшись из его объятий, она повернулась к нему спиной.

– Итак, леди Бетани, вы добились всего, к чему стремились и ради чего боролись, – продолжал как ни в чем не бывало Ройс, проводя по ее плечу круги нежными, как пушинка, прикосновениями кончиков пальцев. – Бедная Дамиана! По крайней мере она была честна и открыто высказывала свои притязания. Ладно, ты стала моей супругой; что ж, я жду наслаждений.

– Что?

Стремительно развернувшись, Бетани поражение застыла, увидев выражение его лица. Горящие глаза Ройса не оставляли сомнений по поводу его намерений. Сейчас он был похож как никогда на воина-победителя и на охваченного сладострастием мужчину.

– Не строй из себя невинность. Ты гонялась за мной, возможно, даже совершила убийство ради того, чтобы иметь возможность спать со мной на законном основании. И вот теперь, когда награда завоевана, куда же делась твоя страсть?

– Ты просто отвратителен! – ахнула Бетани, не в силах поверить словам Ройса и гадая, какая часть их произнесена серьезно, а какая сказана в издевку. – Ты считаешь, это я убила Ддмиану?

– Нет, – тихо ответил Ройс, не обращая внимания на ее удивление. – Тебе не приходило в голову, что во время судебного разбирательства я должен был вести себя именно так из-за брошенных Дамианой обвинений?

Появившееся у Бетани чувство облегчения оказалось очень недолгим.

– Я очень дорого заплатил за честь – или за бесчестье – взять тебя в жены. Теперь твой черед платить, дорогая.

– Ты хочешь сказать, я должна удовлетворить твою похоть.

– А ты не так глупа, как можно сначала подумать.

– Ты уже забыл, что ненавидишь меня? Нет, по глазам твоим вижу, что помнишь.

– Что ж, в таком случае твоя задача – заставить меня забыть о том, какая ты хитрая – по крайней мере я не должен вспоминать об этом здесь, в спальне.

– Ты ведешь себя так, точно достаточно мне лечь с тобою в постель, и все в наших отношениях будет исправлено, – горько усмехнулась Бетани, чувствуя, как сердце ее разрывается от боли.

– Это будет лишь начало, – ответил Ройс, и его губы скользнули по нежной коже ее шеи, отчего у нее по всему телу разлились теплые волны.

– Не может быть, чтобы ты и в самом деле так думал, – воскликнула Бетани, вскакивая с кровати.

Ей было просто необходимо хоть сколько-нибудь отдалиться от Ройса. Ее неудержимо тянуло к Ройсу, но не могло быть и речи о том, чтобы терпеть обращение, достойное лишь шлюхи.

– Я думаю именно так, Анни. И я горю нетерпением.

Его взгляд был наполнен такой огненной страстью, что Бетани поежилась. Ройс медленно оглядел ее с головы до ног, и в ее душе вспыхнуло ответное пламя.

– Прекрати, Ройс! – с притворным негодованием воскликнула Бетани, с трудом сдерживая свои чувства и надеясь выиграть время, чтобы усмирить гнев мужа.

Поднявшись с кровати, Ройс встал перед женой, скрестив руки на груди.

– Анни, супруг ждет, – произнес он настойчиво.

– В таком случае ему придется ждать всю ночь.

Но в глубине души она уже смирилась с тем, что битва проиграна.

– Non, – язвительно усмехнулся Ройс, издеваясь над ней.

– Ройс, – взмолилась Бетани, заставляя себя отойти от него подальше. – Сперва нам нужно покончить с взаимной неприязнью…

– Неужели? – Надвинувшись на нее, он прижал ее к стене, затем склонился к ее губам. – Зачем?

– Потому что теперь мы муж и жена и должны быть едины.

– Вот этого-то я и хочу… – прошептал Ройс, прикасаясь поцелуем к устам Бетани.

В его поцелуе не было ни следа той злости, что она вкусила во время бракосочетания, и Бетани, как и много раз до этого, с готовностью откликнулась на него. Поцелуй стал более крепким, более чувственным; Ройс заключил Бетани в свои объятия. Ее захлестнула волна неудержимой страсти, и ей пришлось приложить все силы, чтобы сохранить способность рассуждать.

– Пожалуйста, – едва слышно выдохнула Бетани.

– Анни, пора разговоров прошла, – прошептал Ройс, снова накрывая поцелуем ее губы и подхватывая ее на руки.

Он понес Бетани к кровати, и она, прижимаясь к его груди, ощутила себя слабой и беззащитной. Исходящая от него могучая сила вселяла уверенность и покой. Бетани вдохнула полной грудью запах Ройса, пропитанный ароматом вожделения. И вкусила в его поцелуе страсть.

Ей казалось, она парит в воздухе, но вот Ройс уложил ее на мягкую шкуру и опустился рядом. Его пристальный взгляд прошелся по всем изгибам тела Бетани, задержавшись на бедрах и груди, а за взглядом медленно следовали его ласковые руки, воспламеняя ее кожу своим прикосновением. Ройс взглянул ей в лицо, и она увидела в его глазах жар, страсть и голод. Она облизнула губы, и его лицо расплылось в улыбке.

Обхватив лицо Бетани огрубелыми ладонями, Ройс нежно провел большим пальцем по ее подбородку.

– Моя милая, прекрасная Анни! Несмотря на свою красоту, ты своенравная ведьма, ты постоянно вмешиваешься в мою жизнь и бесстыдно высказываешь свою точку зрения, независимо от того, желаю ли я ее выслушивать. Брак с тобой – это худшее, что только можно представить, ты разрушила все мои замыслы и лишила будущего моих детей; но, да хранит меня Бог, несмотря ни на что, я хочу тебя больше всех прочих женщин, каких когда-либо знал.

Он снова прильнул к ее устам, и его испепеляющий поцелуй вырвал жало из этого сделанного через силу признания. Бетани поняла, что Ройс борется не с ней, а с самим собой, и ее душа расцвела от радости. Пусть умом он отвергает ее – тело его неподвластно голосу рассудка. Его язык не спеша прошелся по губам Бетани, и oт этого теплого, ласкового прикосновения у нее по всему телу разлилась сладостная дрожь. Даже воздух, который она вдыхала, был наполнен вкусом Ройса. Его язык, нежно раздвинув ее зубы, проник в теплую влажную полость рта, и Бетани застонала, содрогаясь от набегающих бессчетными мириадами волн наслаждения.

Переполненная чувствами, она отвечала Ройсу, пытаясь подражать его движениям. Их языки, соединившись, плясали танец страсти и вожделения, любви и неукротимой жажды. Внезапно поцелуй Ройса из неторопливого и дурманящего превратился в пылкий и по-первобытному необузданный. Бетани захлестнула волна восторга, все ее чувства жаждали новых ощущений.

Губы Ройса, оторвавшись от ее рта, скользнули по шее к ключице. Охваченная сладостной дрожью, Бетани гладила его по затылку, перебирая пальцами густые черные волосы. Смахнув с лица Бетани рыжую прядь, Ройс стащил рубашку и прильнул устами к нежной долине между персями. Внезапно его зубы сомкнулись на шелковистой коже груди. Шершавый язык, пройдясь вокруг горошины соска, прикоснулся к его нежному кончику, и Бетани содрогнулась всем телом, пронзенная разрядом ни с чем не сравнимого удовольствия.

– Ройс! – Ее шепот был наполнен слезами.

– Ты меня хочешь? – спросил он, и его губы и язык тотчас же снова принялись ласкать ей грудь.

Бетани попыталась было заговорить, но слова застряли у нее в горле, так как Ройс, зажав сосок губами, принялся медленно посасывать его, и она едва не лишилась чувств от восторга. – Так как же, Анни?

Бетани выгнула спину дугой, вплетая пальцы в его волосы. Губы Ройса поливали дождем поцелуев ее тело, его рот неспешно двигался по груди, вызывая волны дрожи. Бетани казалось, что его мечущийся язык и ласкающие губы сведут ее с ума. Несомненно, Ройс стремился довести ее именно до такого состояния.

Его губы снова нашли ее рот, и от жаркого поцелуя Бетани буквально прошиб пот.

– Ну, скажи же, Анни, – прошептал Ройс, не отрываясь от ее губ.

«Что сказать?» – мелькнуло у нее в голове. И вдруг Бетани поняла. Как и она, Ройс нуждается в утешительных словах любви. Уму непостижимо, как он может терзаться сомнениями. Приоткрыв рот, Бетани провела губами по его щеке, поднимаясь к уху, и от ее нежного дыхания у Ройса выступили мурашки.

– Милорд, вероятно, о худшем супруге нечего и мечтать, но другого мне не надо.

То ли все дело было в звуках ее голоса, то ли в произнесенных ею обнадеживающих словах, но только поведение Ройса резко изменилось. Нежная мягкость исчезла, сменившись алчущим голодом. Бетани окунулась в море наслаждения, восторгаясь движениями его рук, властных и жадных. Опьяненная радостью, она откликнулась, двигаясь в том же ритме. Пальцы Ройса, нырнув вниз, отыскали влажное углубление у нее между ног, и на Бетани накатились одна за другой горячие волны страсти. Мучительно медленные движения убыстрились, и ей показалось, что она вот-вот разорвется на части. Бетани застонала от удовольствия, и Ройс проник пальцем ей в самую глубь, едва не сведя ее с ума. От его прикосновения у нее в чреве вспыхнул пожар, жаждущий вырваться наружу. Все ее естество изнывало от желания принять Ройса.

Внезапно он убрал руку.

Не в силах вынести ни мгновения разлуки, Бетани потянулась за ним, выкрикнув вслух его имя.

Поспешно сорвав с себя одежду, Ройс снова вернулся в ее объятия. В свете огня в очаге его глаза вспыхнули, подобно драгоценным сапфирам. Поцеловав Бетани, он проник в нее, и она почувствовала, что его голод сравним с тем, что испытывает она сама.

Подчиняясь ритму, древнему как мир, они задвигались в танце, прижимаясь друг к другу телами. Но в этот раз происходило и нечто совершенно новое. Бетани чувствовала всем своим существом, что теперь они связаны воедино узами любви и надежды. А если это так, то доверие и терпимость последуют обязательно.

Неизвестно, чувствовал ли Ройс то же самое, но у Бетани появилась твердая надежда, что сожаления, терзающие сердце Ройса, исчезнут. Что касается ее самой, она не жалела ни о чем.

Внезапно всякие мысли покинули ее голову, и она испытала опустошительное облегчение, наполненное безумством красок и звуков. Объятая муками экстаза, Бетани услышала приглушенный стон Ройса, и его хриплый голос накатился на нее подобно штормовой волне, разбивающейся о скалы. Крепко прижав супруга, она поплыла на прозрачном невесомом облаке, подобном тому, что парит над землей в летний зной.

В его объятиях Бетани постигла райского блаженства. Ничего другого ей больше не требовалось.

Ощущение окружающего постепенно вторглось в ее окутанное сном сознание, и Бетани медленно пошевелилась. Судя по свету, заливающему комнату, время близилось к полудню. Она протянула руку, ища Ройса, но его место в кровати уже остыло. Должно быть, ее супруг, по обыкновению, встал рано. В памяти Бетани всплыли воспоминания о страстных объятиях любви, она сладко потянулась, но надо было вставать и приступать к своим обязанностям.

В комнату без стука вошла Майда.

– Вы уже проснулись. А господин распорядился, чтобы вас не будили. Он сказал, вам необходимо отдохнуть, – весело произнесла кухарка.

Бетани почувствовала, что ее щеки заливает краска.

– Чем это вы так довольны, миледи? – спросила Майда, начиная приготавливать лохань для утреннего омовения.

– Майда, я не в силах поверить, что так счастлива. Этот брак ниспослан нашим людям самим Господом Богом.

– Саксам этот союз на пользу. Но вы-то, миледи? Наверное, для вас ублажать в постели этого зверя – невыносимые муки.

Бетани раскрыла рот от изумления, но тотчас же залилась радостным смехом.

– От тебя ничто не скроется. Да, Майда, я безмерно счастлива. Хотя я вряд ли имею на это право.

Отвернувшись, верная служанка поспешно провела рукой по щекам.

– Миледи, позвольте помочь вам умыться. Обед скоро будет подан к столу.

Бетани бросилась ей на шею:

– Майда, на сегодня все слезы запрещаются. У нас радостный праздник.

Но, когда кухарка встретилась взглядом со своей госпожой, ее мудрые глаза затуманились влагой.

– Вы имеете полное право быть счастливой. Вы заслужили его сполна. – Высвободившись из объятий Бетани, Майда принялась размешивать в воде пахучие травы и благовония. – Поторопитесь, миледи. Вы, как и полагается, снова госпожа этого замка; и все же не следует заставлять ждать вашего супруга.

Бетани снова надела роскошное нормандское платье, подаренное королевой. Облаченная в дорогой наряд, с волосами, уложенными и убранными в сетку, она не могла поверить, как сильно изменилось ее отношение к самой себе. Теперь Бетани чувствовала себя полновластной хозяйкой замка Ренвиг, уважаемой супругой сурового нормандского полководца Ройса де Бельмара, и новое положение наполняло ее уверенностью. Ей лишь хотелось, чтобы поскорее закончились поздравления с началом семейной жизни. Ройс, выслушивая их, будет улыбаться, и это радовало Бетани, но постоянные подшучивания смущали ее. Она обратилась с молитвой к святому Биду, прося его послать ей мужество и терпение.

Спускаясь по лестнице, Бетани услышала противный голос Филиппа:

– Дамиана была бы счастлива, ибо она отомщена. Ни один отпрыск ублюдка и рабыни никогда не будет принят при дворе.

Его грубые слова больно ранили молодую женщину, и тут же снизу донесся шум борьбы. Бесшумно сойдя вниз по лестнице, Бетани осторожно заглянула в главную залу.

Ройс стоял над поверженным на пол Филиппом, стиснув кулаки. Гастон, ощупывая челюсть, смотрел на него так, точно хотел испепелить его взглядом.

К распростертому на полу рыцарю подошел король:

– Как ты смел? Нужно ли тебе напоминать, что твой государь также является незаконнорожденным?

– Прошу прощения, Ваше Величество, – недовольно буркнул Филипп.

Вильгельм нахмурился:

– Ты должен немедленно покинуть замок. Ты отправишься вместе с Ансилем и Ориель Ля Марша.

Филипп неуклюже поднялся на ноги, а Бетани оглянулась, убеждаясь, что на лестнице никого нет. Ей не хотелось появляться в зале сразу же после скандала, и в то же время особенно задерживаться было нельзя. Сделав глубокий вдох, она снова поднялась по лестнице и столкнулась нос к носу с Майдой. Угрюмое лицо кухарки свидетельствовало о том, что и она все слышала.

– Миледи, все будет хорошо.

– Нет, Майда, об этом нечего и мечтать, – вздохнула Бетани.

У нее задрожали губы. Злобные слова Филиппа – правда, и их горькие отголоски еще долго будут звучать после его отъезда.

– Мне нужно прийти в себя, – сказала Бетани, пытаясь слабо улыбнуться Майде. – Ты не принесешь мне воды?

– Конечно же, миледи.

После ухода Майды Бетани прислонилась к стене, чувствуя, как сердце ее разрывается от сознания правоты сказанного Гастоном. Ройс никогда не простит ее. Возможно, он любит ее, но стремился-то он к другому. Брак с нею разрушил самую заветную мечту его жизни. Вернулась Майда, и Бетани, поблагодарив ее, глотнула холодной воды. Но влага не смыла горечь унижения. Бетани преисполнилась решимости приложить все силы, чтобы Ройс увидел в браке хоть какие-то светлые стороны. Выбора у нее нет. Этого мужчину она любит больше жизни.

За главным столом сидели супруг Бетани со своим братом, король, его посланник и Вашель.

– Ваше Величество, – присела в реверансе перед Вильгельмом Бетани.

– Леди Бетани, я счастлив, что вы можете присоединиться к нам, – приветливо улыбнулся король, ни словом не обмолвясь о неприятном происшествии.

Молодая женщина заняла место между королем и своим супругом. Ройс едва удостоил ее взглядом – красноречивое свидетельство того, что слова Филиппа попали в цель. Хотя от этой перемены в отношении к ней мужа у Бетани защемило сердце, она не могла показать, что ей известна причина этого. Приняв беззаботный вид и улыбаясь так, словно во всем мире воцарились радость и счастье, Бетани повернулась к мужу:

– Ройс, я проспала. Тебе следовало разбудить меня.

– В этом не было необходимости, – резко ответил он.

– Леди Бетани, – сказал король, привлекая ее внимание. – Не окажете ли вы услугу своему монарху? Через неделю ко мне должна присоединиться моя супруга. Могу я рассчитывать, что вы не дадите ей скучать в замке Ренвиг?

– Разумеется, Ваше Величество, – ответила потрясенная Бетани, страшась в глубине души предстоящей встречи с королевой.

– Отлично. Матильде приходится много путешествовать. Боюсь, она сильно утомляется.

– Государь, я с радостью выполню вашу просьбу. Этот древний замок всегда славился своим гостеприимством.

Даже не взглянув в сторону жены, Ройс встал, обращаясь к королю:

– Государь, если вы желаете управиться со всеми делами за две недели, нам не следует терять времени.

Улыбнувшись, король милостиво кивнул Бетани и тоже встал. Провожая взглядом выходивших из залы Ройса и Вильгельма, Бетани дивилась, как хорошо монарх понимает окружающих.

Собравшиеся воины поспешили последовать за государем, один лишь Ги задержался. Как только за Ройсом закрылась дверь, он пододвинул стул к Бетани:

– Миледи, вы пропустили захватывающее представление.

– Нет, не пропустила, – с достоинством ответила молодая женщина.

– Будьте терпеливы, Бетани. Не каждый день Ройсу приходится вдруг понимать, что он любит.

– Любит! – презрительно фыркнула Бетани. – Ему неизвестно значение этого слова.

– О, отныне известно. Просто до тех пор, пока он не встретил тебя, ему не представлялся случай узнать, что это такое.

Бетани покачала головой. Ей ужасно хотелось поверить Ги. Этого требовало ее сердце, требовала душа, но предательство Ройса останавливало ее.

– Его точка зрения на твою родословную изменится. Бетани, дай ему время. Ройсу необходимо оправиться от постигшего его разочарования.

– Да? Помнится, один нормандский рыцарь отобрал у меня дом и все владения и ждал, что я покорюсь своей участи.

– В таком случае сжалься над своим мужем. Насколько мне известно, ему еще никогда не приходилось любить.

Ги покачал головой, глядя на угрюмого брата, осматривающего укрепления. Ройс был похож на пса, который, не в силах вычесать донимающую его блоху, лает на всех вокруг.

– Брат, если ты не возьмешь себя в руки, наши воины начнут роптать.

– Не лезь не в свое дело, Ги, – буркнул Ройс. Вот уже целую неделю, прошедшую с отъезда Филиппа, он постоянно находился в скверном настроении.

– Если твоя супруга настолько тебе неприятна, что от рассвета до заката ты пребываешь в раздражении, отдай ее в монастырь.

– Ги, предупреждаю по-хорошему: оставь меня.

Ги промолчал. Но, когда Ройс стал спускаться во внутренний двор, он тенью последовал за ним.

– Если хорошенько поразмыслить, прелести Бетани в монастыре пропали бы впустую.

Голос Ги отразился от сводчатых стен тускло освещенной лестницы.

– Ги!.. – рявкнул Ройс, выходя на неяркое зимнее солнце.

– Подай прошение о расторжении брака, и тогда ты сможешь избавиться от этой девчонки. Уступишь ее кому-нибудь из своих воинов – предпочтительно тому, кто оценит ее по достоинству.

Ройс вложил в удар всю силу своего отчаяния.

– Довольно! Не смей больше читать мне нравоучения, как мне следует вести себя со своей женой.

Упавший навзничь Ги потер подбородок, пытаясь унять боль от сильного удара. Хвала Господу, он успел немного уклониться, иначе перелома было бы не избежать.

– Ройс, если у тебя в спальне возникают какие-то затруднения, там их и разрешай. Не выплескивай свой гнев на меня и воинов.

– Если хочешь сохранить свои кости целыми, держи язык за зубами, – рявкнул Ройс.

Ги поднялся с земли, отряхивая пыль и опилки.

– Тебе недостаточно того, что ты сделал невыносимой жизнь Бетани? Теперь ты намерен отыграться за свое разочарование на всех, кто встречается у тебя на пути?

– Я сказал: довольно!

– Я скажу еще лишь одно, после чего с радостью покину тебя. Ты намереваешься и со своим ребенком обходиться так же жестоко?

Ройс схватил его с такой силой, что Ги едва устоял на ногах.

– С каким ребенком? – прошипел Ройс, подозрительно прищуриваясь.

– С тем, которого носит твоя жена.

– О чем ты говоришь?

Ги почесал распухший подбородок, обдумывая, разумно ли будет открыть все брату, затем пожал плечами:

– Когда Бетани по твоему приказу заперли в башне, ей стало плохо. Майда сразу же догадалась, в чем дело, но Бетани заставила нас дать слово, что мы тебе ничего не скажем.

– И ты счел своим долгом хранить верность ей, а не мне? Тебе следует хорошенько задуматься, на чьей ты стороне! – забушевал разъяренный Ройс.

– Я держал слово, – отрезал Ги. – Бетани хотела рассказать тебе обо всем, когда наступит подходящее время. Полагаю, ты не дал ей возможности поделиться своей радостью.

– Ты не понимаешь, что говоришь.

– Ты по-прежнему вымещаешь на ней свое разочарование? – прозорливо спросил Ги.

Кашлянув, Ройс указал в сторону учебной площадки:

– Займись тем, что умеешь. Эти зеленые новобранцы напоминают мне тебя, каким ты был несколько лет назад, когда предпочел ратное дело спасению души. Сделай из них настоящих воинов. А у меня полно других дел.

Ги задумчиво проводил его взглядом. Ройс, сталкиваясь с какой-либо трудностью, всегда напускает на себя браваду и самоуверенность до тех пор, пока не отыщет решения. Ги удовлетворенно кивнул и отправился выполнять поручение брата.

Ройс нашел Бетани скрючившейся у помойного ведра. Ее рвало.

– О господи, мочи нет терпеть, – прошептала она.

Оторвавшись от ведра, Бетани попыталась было встать, но силы покинули ее.

Неслышно подойдя к ней, Ройс подхватил ее легкое тело на руки и, не обращая внимания на возражения и слабые попытки высвободиться, отнес жену на кровать.

– Анни, что с тобой?

Она подняла к нему полный отчаяния и беспокойства взгляд:

– Ройс, почему ты вернулся так скоро?

– Я забыл перчатки. – Ложь без труда сорвалась с его уст. – А теперь скажи, чем ты больна?

– Ничего страшного. Мне просто нездоровится.

– Вижу, но что именно тебя беспокоит?

– Ройс, пожалуйста, не расспрашивай. Причина моего недуга тебя не обрадует, а ссориться с тобой у меня нет сил.

Ее слова отозвались в сердце Ройса болью раскаяния.

– Быть может, ты носишь в своем чреве моего ребенка?

Бетани испуганно уставилась на него. Неужели он знает? Или только догадывается?

– Я знаю, Ройс, что ты меня ненавидишь. Мне не хотелось, чтобы наш ребенок тоже познал твой гнев.

– Ребенка я не буду ненавидеть, – сказал Ройс, беря ее за руку.

По щекам Бетани покатились слезы.

– Моя тайна все равно скоро откроется. Да, я жду ребенка. Ты можешь отказаться от него. Несомненно, твои друзья поймут твое нежелание признавать моего ребенка.

Ройс нахмурился:

– Прекрати, Анни.

– Прекратить говорить правду? – спросила она, высвобождая руку. – Ты не хотел жениться на мне. Всем известно, что ты не желаешь ребенка, плода нашего союза. Ты можешь сказать, что ребенок был зачат до бракосочетания, и это будет правда.

– Анни, клянусь, ты испытываешь мое терпение, а я не Иов.

– Уверена, если бы на твоем месте был Иов, жить с ним было бы проще.

Вздохнув, Ройс нагнулся и нежно поцеловал ее в губы.

.– Думаю, и ему пришлось бы легче, чем мне, но, боюсь, твой удел – быть замужем за мной.

Набрав полную грудь воздуха, Бетани вдруг взяла его руку и прижала ее к своему животу.

Воображение подсказало Ройсу, что он чувствует ладонью какое-то шевеление.

– Мой ребенок! – с благоговейным восхищением произнес он.

И как только эти слова слетели с его уст, Ройс представил себя отцом. Нахмурившись, он вознес к небу молитву, прося Господа о том, чтобы сын его был избавлен от боли, доставшейся ему самому.

Бетани вздрогнула и посмотрела ему прямо в лицо.

– Ты действительно не хочешь ребенка? – требовательно спросила она, и в ее пристальном взгляде боль смешалась с гневом.

– Дело не в этом. Независимо от того, признаю ли я нашего сына или нет, он никогда не будет принят при дворе.

Выражение боли у нее на лице сменилось отчаянием.

– Ройс, неужели это навсегда будет стоять между нами? И наши дети будут жертвами твоего разочарования и твоих амбиций?

– Не знаю. – Отвернувшись, Ройс уставился в стену, охваченный болезненными воспоминаниями детства. – Всю жизнь я испытывал боль и отчаяние.

Высвободившись из его объятий, Бетани вскочила с кровати:

– Твой отец бросил тебя, и потому желчь застилает твой разум. Что ж, не трудись признавать ребенка своим. Это и необязательно. Кажется, в нашем мире незаконнорожденные устраиваются совсем неплохо.

Долго сдерживаемая ярость Ройса вырвалась наружу.

– Ты заходишь слишком далеко, жена! – прорычал он, вставая следом за ней.

Стремительно обернувшись, Бетани смело взглянула ему в глаза.

– Да?

– Oui, слишком далеко, – сказал Ройс, останавливаясь в каких-то дюймах перед ней.

Как и при первой встрече, они смерили друг друга взглядом.

– Анни, неужели ты до сих пор не усвоила, что я никогда ни в чем не отступаю от своего?

– Усвоила – свидетельством чему следы сапог у меня на спине.

– Хватит! – взревел Ройс.

Внезапно память вернула его в прошлое, и он услышал, как его отец говорит то же самое его матери. Вспомнил яростные ссоры, предшествовавшие уходу отца. Охваченный отчаянием, Ройс сжал кулаки. Он не хочет повторять ошибку своего отца, но и не видит способа избежать ее.

– Ройс, я тебе не верю. Тебе не нужны ни я, ни мой ребенок. – Бетани взглянула на него сквозь набегающие слезы. – Было время, я считала тебя самым прекрасным мужчиной во всем мире. Какое разочарование понять, что я ошибалась!

Еще долго после того, как Ройс ушел от Бетани, ее слова звучали у него в голове. Когда-то он был для нее всем, а теперь пал так низко, что стал в ее глазах хуже последнего негодяя. И наоборот, сама она выросла в его глазах. Все саксы души не чают в Бетани, и даже его воины ее обожают. Все, кому посчастливилось с нею встретиться, находят ее драгоценным камнем, чей блеск нисколько не умаляет сакское происхождение. Она женщина редкой красоты, ума и благородства, а он так опрометчиво потерял ее уважение.

Ройс обходил укрепления, гадая, как вернуть расположение Бетани.

– Опять за старое? – спросил внезапно появившийся у него за спиной Ги.

Ройс раздраженно обернулся:

– Тебе надо повесить на шею колокольчик.

Ги усмехнулся:

– Ты был так поглощен размышлениями, что все равно бы ничего не услышал.

– Вероятно, ты прав.

– Что-то с Бетани? – высказал догадку Ги. Ройс кивнул:

– Не знаю, что мне делать. Клянусь, мне легче встретиться лицом к лицу с ордой разъяренных кельтов, чем со своей супругой в гневе.

– Ты ей сказал, что слова Филиппа для тебя ничего не значат? – спросил Ги.

– Ты действительно так глуп или же просто неудачно пошутил?

– Тогда перед тобой стоит сложный выбор. Ты хочешь наслаждаться прелестями брака, не платя за них.

– О какой плате ты говоришь? – нетерпеливо спросил Ройс.

Ги улыбнулся:

– За любовь расплачиваются монетами доверия и уважения. – Он дружески похлопал брата по спине. – А ты не хочешь расстаться ни с одной монетой, опасаясь, что Бетани не отплатит тебе сполна.

– Ты говоришь загадками.

– Неужели?

Ги спокойно выдержал пристальный взгляд Ройса.

– Oui, ты говоришь истинную правду. Но трудно сразу перемениться после стольких лет. Ги, наверное, тебе трудно поверить, но я не люблю перемен.

– Вот как? – схватился за лоб Ги, притворяясь, что поражен словами брата. – Ты, открытый новым веяниям, терпимый к инакомыслию? Да, мне трудно в это поверить.

Ройс фыркнул, восхищаясь язвительным умом брата:

– Лишь ты один смеешь издеваться надо мной.

– Это необходимо. Ты относишься к себе слишком серьезно. А все очень просто, – продолжал Ги, обнимая Ройса за плечи. – Решись и покончи разом со всем. А то красавица жена устанет тебя ждать.

– Сомневаюсь, – сказал Ройс, направляясь к башне.

– Хочешь рискнуть? – поинтересовался Ги.

– Non, – произнес Ройс с решимостью, удивившей даже его самого.

Внезапно на него снизошло откровение. Он умрет, если в его жизни не будет Бетани. Глубина чувств к этой женщине потрясла его. Но в то же время как смириться с ее происхождением? Впрочем, возможно, по мере того, как пройдут недели и месяцы, свежая рана разбитой мечты затянется, превратится в тупую боль.

Ройс посмотрел на брата:

– Как только наступит тот день, когда я сочту этот брак не проклятием, а благословением, я признаюсь Анни в любви. Но мне страшно обнажить душу перед женщиной, тем более перед супругой.

– Знаю. И все же ты должен высказать всю правду, чтобы удержать Бетани и достичь того, что ищешь в жизни.

– Откуда ты можешь знать мои желания? – недоверчиво поднял бровь Ройс.

– Всю свою жизнь ты хотел добиться уважения и признания. Уверяю тебя, если, ты не пробудишь эти чувства в Бетани, нечего и мечтать о том, чтобы получить их при дворе.

Бетани окинула придирчивым взглядом свой наряд. Доставшиеся в наследство от матери белое и фиолетовое платья были самым дорогим ее сокровищем и надевались только по особым случаям. Хотя молодая женщина предпочитала привычную одежду, сейчас, желая показать себя учтивой по отношению к новой государыне, она сияла вышитый пояс и надела тот самый нормандский, украшенный драгоценными камнями, присланный в подарок королевой.

Бетани надеялась, что среди бесконечных хлопот по приготовлению к приему высокой гостьи Ройс заметит эту уступку. Она вздохнула. Если праздничный вечер пройдет успешно, Ройсу можно будет забыть о своих страхах.

Супруга короля Матильда прибыла в сопровождении небольшой свиты. Хотя задача эта была весьма сложная, Бетани лично составила план торжественного вечера и проследила, как он воплощается в жизнь.

Никто не сможет ее ни в чем упрекнуть. И дело вовсе не в Ройсе; достоинства саксам не занимать. Гордо вскинув голову и расправив плечи, Бетани улыбнулась. Торжественный ужин сегодня вечером будет лучшим из всех, какие доводилось видеть Нортумберленду. Хотя замку Ренвиг далеко до роскоши дворцов Нормандии, он все-таки не лачуга язычников. К тому же Бетани не собиралась соперничать с нормандской утонченностью. Опыт уже давно научил ее делать то, что у нее хорошо получается, и не пытаться подражать другим. Сегодня она превзойдет саму себя. Нормандские гости надолго запомнят ее гостеприимство.

Наконец все было готово. Опустились сумерки, и в замке зажглись все свечи и факелы, залив его теплым сиянием.

Остановившись наверху лестницы, Бетани оглянулась вокруг и заметила Ройса, застывшего внизу словно изваяние. На секунду ею овладело желание поскорее бежать отсюда и спрятаться, но молодая женщина не могла себе этого позволить. Ройс ждет.

Стоическое выражение на лице мужа не оставляло сомнения в том, что он уже приготовился стать в этот вечер мучеником, выслушивая сочувствия по поводу неудачной женитьбы. От этой мысли Бетани едва не рассмеялась. Нормандский рыцарь сомнительного происхождения женился на старшей дочери одной из самых знатных семей Англии и еще считает, что супруга ему не ровня! Ха! Подобное высокомерие смешно.

Сегодня вечером она будет снисходительна к мужу, и удовольствие, которое она получит, доказав его неправоту, еще очень долго будет согревать ее. Возможно, даже до конца жизни.

Бетани величественно спустилась вниз, и Ройс предложил ей руку. По загадочному выражению его лица она не могла понять, доволен ли он ее трудами. Суровая маска воина, как всегда, была на месте.

Расставленные вдоль стен столы ломились от яств, которыми одарила тружеников полей щедрая земля Нортумберленда. Рано утром по приказу Ройса воины отправились на охоту; нормандцы, великолепно владеющие луком и стрелами, вернулись с сумками, полными дичи. Под бдительным надзором Майды служанки поджарили свежую оленину, приготовили приправленные ароматными специями овощи, испекли хлеба и сладкие булочки и уложили их на блюда.

Ройс вошел в залу вместе со своей женой, и там сразу же стало тихо. Знатные нормандские гости с любопытством смотрели на молодую пару. Ройс представил Бетани их величествам из королевской свиты.

Королевская чета внешне производила очень странное впечатление. В то время как Вильгельм был примерно одного роста с Ройсом, Бетани, привыкшая быть одной из самых невысоких среди окружающих ее женщин, оказалась чуть ли не на голову выше Матильды. Но миниатюрное телосложение королевы ничуть не уменьшало исходящую от нее силу и энергию.

– Я польщена тем, что мне оказан такой радушный прием в столь прекрасном доме, леди Бетани.

Бетани присела в реверансе, несказанно тронутая теплыми словами королевы.

– Благодарю вас, Ваше Величество.

К ним подошел король:

– Леди Бетани, окажите мне любезность, сев по левую руку от меня.

– Почту за честь, мой государь.

Не только королева, но и сам король оказал ей высшую честь! «Должно быть, Ройс один из его любимцев, раз пользуется таким расположением своего монарха», – решила Бетани, понимая, что сама ничем не заслужила подобное отношение королевской четы. Она украдкой взглянула на мужа, чтобы убедиться, сознает ли он, какой чести удостоился, но лицо Ройса оставалось бесстрастным. Если он и оценил монаршую милость, то не подал вида. Сказать по правде, молчание мужа испытывало терпение Бетани. Ей очень хотелось исподтишка пнуть Ройса под зад, но, учитывая высокое положение гостей, об этом не могло быть и речи.

Ужин начался без каких-либо происшествий, но Ройс пытливо осматривал каждое блюдо, точно ждал, что вот-вот разразится скандал. Под его бдительным оком слуги начинали беспокоиться, но, к счастью, прекрасно справлялись со своими обязанностями.

Когда после ужина специально приглашенные Бетани менестрели начали играть, Ройс едва не поперхнулся. Похлопав его по спине, Бетани украдкой взглянула на гостей. Те были приятно удивлены. По зале разлились мягкие звуки мандолины и арфы. Негромкая музыка не мешала разговору, но создавала уют и помогала отдохновению. Бетани не побоялась пойти на новшество, и ее старания заслужили всеобщее одобрение.

Залитая ярким сиянием свечей, погруженная в волшебно звучащую музыку, главная зала замка Ренвиг дышала покоем и уютом. Именно такую картину видела Бетани в своих мечтах: счастье и процветание в ее владениях. Она встретилась взглядом с супругом, и ее тронуло светящееся у него в глазах восхищение. Приветственно подняв кубок, Ройс вдруг подозрительно принюхался к вину.

Бетани прыснула при этом напоминании о ее неудачной проделке, наслаждаясь хорошим настроением: мужа. Лицо ее расплылось в улыбке, а сердце радостно затрепетало, когда Ройс, пригубив вино, предложил ей свой кубок.

Задуманные Бетани развлечения удались на славу. Гости одобрительно улыбались, а лица саксов – и тех, кто прислуживал, и тех, кто сидел за столом, – светились гордостью и достоинством. Увидев радость своих людей, Бетани почувствовала облегчение и гордость. Риск устроить торжество согласно сакским обычаям оказался оправданным. Музыка, сказания и песни, передаваемые из поколения в поколение, пленили гостей, зачарованно следящих за представлением.

Сначала бард прочел «Беовульф», любимую поэму Бетани. Эпическая баллада о ратных подвигах, преданности и неотвратимости судьбы затронула знакомые струны в сердцах присутствующих.

После ужина было разыграно представление на историческую тему. Облаченные в боевые доспехи лицедеи, сокрушаясь о разоренном крове, воевали с жестокими захватчиками с севера. Ужасы и боль войны никого не оставили в зале равнодушным. Начало и середина представления рассказали о тяготах, выпавших на долю мужчин, конец же был посвящен тем, кто остался ждать дома. Когда одна из женщин на сцене стала громко причитать, горюя по погибшему супругу, королева, смахнув с глаз слезы, наклонилась к Бетани.

– Дом, – шепнула она, – это то место, где Вильгельм преклоняет голову. Я не могу разлучаться с ним.

Улыбнувшись, Бетани посмотрела на короля. Вождь, привыкший повелевать людьми, – вне всякого сомнения, но нежный возлюбленный? Подобное было трудно себе представить. Однако одно несомненно: Вильгельм и Матильда по-настоящему любят друг друга.

Украдкой взглянув на супруга, Бетани с удивлением увидела на его красивом лице улыбку. Неужели и Ройсу действительно нравится происходящее?

Окончание представления было встречено оглушительным громом восторженных восклицаний. Гости столпились вокруг Бетани, поздравляя ее. Окруженная незнакомыми лицами, молодая женщина никак не могла прийти в себя. Каждый пытался привлечь ее внимание, обменяться хоть парой слов. У Бетани от новых лиц и имен закружилась голова, и тут Ги выхватил ее яз толпы.

– Взгляни на того вельможу, что сейчас разговаривает с Ройсом. Это он больше всех противился тому, чтобы мой брат был принят при дворе. Возможно, время смягчило чувства старого нечестивца; быть может, его очаровала эта страна. Так или иначе, твой прием никого не оставил равнодушным. Благодаря тебе, дорогая невестка, мой брат, возможно, все-таки добьется осуществления своих самых сокровенных желаний.

Повернувшись к Ги, Бетани наконец высказала вслух давно терзавший ее вопрос:

– Ги, раз сам король – незаконнорожденный, почему же Ройса так беспокоит общественное мнение?

– Наш король – прирожденный вождь, люди идут за ним в огонь и воду, и все же кое-кто нет-нет да помянет ядовитым словом его происхождение.

Бетани почувствовала, что Ги чего-то недоговаривает.

– Но есть что-то еще, не так ли?

Губы Ги растянулись в смущенной улыбке.

– Oui, на Ройса тяжелым камнем давит не только то, какое место он занимает при дворе. Я почти не помню отца, а брат был уже достаточно взрослым, когда тот нас бросил. Предательство отца оставило на сердце Ройса глубокие шрамы. Он потерял не только положение в обществе, но и веру в людей.

Бетани задумчиво посмотрела на своего супруга, оживленно разговаривающего с гостями. Если бы она только знала, как обрадуется Ройс успешно проведенному торжественному приему, то уже давно постаралась бы устроить такой ужин, пригласив на него как можно больше знатных гостей. Разумеется, за один вечер невозможно унять гложущую Ройса с детских лет боль, но хоть немного облегчить его страдания – это уже маленькая победа.

Придя к такому заключению, Бетани, успокоившись, окунулась в веселье. Когда супруг обвил рукой ее талию, она с готовностью прижалась к его груди. Оказывается, для того, чтобы поднять ему настроение, нужно так мало! Сама же Бетани, видя радость мужа, была вне себя от счастья.

– Спасибо, – шепнул ей Ройс на ухо.

– За что? – спросила Бетани.

Хотя ответ был ей известен, она хотела, чтобы Ройс сам все сказал.

– За то, о чем я мечтал всю свою жизнь, – сдавленным голосом произнес он. – Быть может, меня никогда не примут при дворе; зато я принят в твоем сердце.

Несмотря на успех праздника, Ройс по-прежнему считает, что всегда будет изгоем при дворе. Бетани молила Бога о том, чтобы со временем это перестало так много для него значить.

Ройс смотрел на нее так пристально, что Бетани даже стало неловко. Что-то происходило между ними, и Бетани боялась дать этому название.

Пляски и веселье продолжались – впервые после нормандского вторжения у Бетани было легко на душе. Быть может, она нашла свою судьбу. О Господи, пусть будет так! Как правильно сказала Матильда: «Дом – это то место, где муж преклоняет голову».

Нортумберленд принадлежит Ройсу де Бельмару, она же, хочется ей этого или нет, любит его. Можно ли считать счастьем то, что король Вильгельм увидел в них достойную супружескую пару? Если бы только Ройс заключил мир с терзающими его демонами!

К хозяевам подошла королевская чета, и король похлопал Ройса по спине:

– Я знал, что брак этот пойдет на пользу вам обоим.

Матильда кротко улыбнулась, глядя на супруга.

– Уверена, муж мой, леди Бетани очень приятно слышать эти слова. – Ее замечание было произнесено таким ласковым голосом, что Вильгельм не обиделся на упрек, хотя и понял его. Королева повернулась к Бетани. – Я многому у вас научилась.

– У меня? – с трудом выдавила та.

– Oui, дорогая. Мудрец никогда не перестает учиться. Вы показали мне, что такое настоящая щедрость и гостеприимство. Благодарю вас.

Бетани смутилась. Нормандский двор слыл самым утонченным на свете.

– Благодарю вас, Ваше Величество. Я никогда не забуду вашу доброту и мудрость.

Бетани знала, что при воспоминании об этом вечере у нее на душе всегда будет тепло. Она запрячет память о нем в надежное место, где та не потускнеет, не потеряет своего значения.

Когда празднество подходило к концу, в дверях залы появился Седрик, обеспокоенно вглядывающийся в собравшихся.

Почувствовав что-то неладное, Бетани быстро подошла к нему:

– Седрик?

– Миледи! – с облегчением вздохнул старый воин, наклоняясь к уху своей госпожи. – В замок вернулась Мери. Она в ужасном виде и просит у вас защиты от своего мужа.

Бетани почувствовала, как краска схлынула с ее щек. Внезапно радость настоящего сменилась тревогой и страхами прошлого. У нее задрожали руки, по телу разлился зловещий холод.

Прикусив губу, Бетани повернулась к Ройсу, присоединившемуся к ней.

– У ворот замка моя сестра. Она просит предоставить ей убежище.

– Что?

– Бедняжка Мери убежала от мужа и вернулась домой, она просит – нет, умоляет – предоставить ей убежище. Удовлетворишь ли ты ее просьбу?

Ройс ничего ей не ответил, подошел к королю и тихо заговорил, Речь шла о деликатном деле.

Вильгельм едва заметно кивнул в ответ. Ройс повторил это движение, повернувшись к Седрику, и Бетани облегченно вздохнула.

Она с благодарностью пожала супругу руку:

– Спасибо.

Седрик вышел из залы, и Бетани сразу же последовала за ним.

– Мери сказала, что случилось?

– Нет, миледи. Но, несомненно, имели место побои.

Когда ворота распахнулись и в свете факела в руках стражника Бетани увидела прекрасное лицо своей сестры, у нее перехватило дыхание.

– Боже милосердный! – прошептала она. Лицо Мери было покрыто синяками и ссадинами.

– Сестра… – прошептала она.

– Ш-ш, – успокаивающе произнесла Бетани, чувствуя, что у нее вот-вот разорвется сердце. – Седрик, проводи Мери в башню.

Сейчас это была единственная свободная комната, к тому же, к счастью, расположенная далеко от других помещений и любопытных глаз.

Седовласый воин понес лишившуюся чувств Мери в башню, и Бетани последовала за ним.

Им пришлось пройти мимо главной залы. На них обратились удивленные взоры, но лишь один Ройс присоединился к ним, догнав их, когда они начали подниматься по лестнице.

Глаза Бетани застилали слезы, и она не могла разглядеть лицо Ройса и понять, как он относится к просьбе ее сестры.

– Сделать такое способен только очень злой и жестокий человек.

– Возможно. Но чем были вызваны эти побои? – задумчиво промолвил Ройс.

– Не знаю! – в отчаянии воскликнула Бетани.

Устыдившись этой вспышки, она перевела дыхание, успокаивая бешеное сердцебиение, и продолжала:

– Я выясню это, когда Мери поправится. Но никакие ее действия не могли заслужить такого зверства! Никакие! – сказала она, входя в комнату в бащне и опускаясь на колени перед соломенным тюфяком. Мери застонала.

– Сестра, успокойся, – ласково произнесла Бетани. – С нами ты в безопасности. Ройс никому не позволит обидеть тебя.

Она повернулась к мужу:

– Ведь так, Ройс?

– Вообще-то я не одобряю тех, кто поднимает руку на женщину, но закон строг. Я должен знать, какой проступок совершила Мери.

– Муж мой, может ли что-то оправдать подобную жестокость?

– Прежде чем принять решение, поставив под угрозу замок и людей, я должен установить правду. Как ты полагаешь, стоит ли из-за побоев, доставшихся твоей сестре от супруга, навлекать смертельную опасность на наших людей, в том числе женщин и детей?

Он прав. Но сестра нуждается в ее помощи. Мери простонала:

– Мы снова вместе, а это главное. Благослови тебя Бог, сестра!

Склонившись над ней, Бетани поцеловала покрытый кровоподтеками лоб. Она закрыла глаза, не в силах справиться с обжигающими слезами, хлынувшими по щекам.

– Я защищу тебя, Мери! – торжественно поклялась Бетани.

О господи, как она допустила, что в ее семье происходит подобное?