Пожарный

Глава 3

Мия

Я проверила весь ангар пожарной части, прежде чем подняться по ступенькам в жилую зону. Взглянула на часы. Было без двадцати восемь, и я немного удивлена, что Элайджа не ждал меня снаружи станции, чтобы поехать в ремонтную мастерскую.

Поднимаясь наверх, услышала громкие голоса других пожарных и почувствовала дразнящий запах жареного бекона. Я осмотрела обеденную зону жилого блока. За столом сидели четверо мужчин, но Элайджи не было. Они не заметили меня и продолжали копаться в еде перед ними, пока разговаривали.

Я замерла на верхней ступеньке, вцепившись рукой в перила, когда один из них сказал:

— Эй, как давно Элайджа встречается с этой цыпочкой Мией?

Я не видела его лица, но узнала голос. Это был вчерашний парень из зала, Чак или Бак или типа того.

Остальные трое резко замолчали, и Чак/Бак спросил:

— Что?

— Мия, та, которая парамедик? — спросил один из них.

— Откуда я знаю. Фигуристая, темноволосая и c классными сиськами, — ответил Чак/Бак. — Она была вчера в зале с Элайджей. У них всё серьезно?

Один из мужчин разразился смехом, прежде чем толкнуть другого, сидящего рядом с ним.

— Думаешь, Элайджа, наконец-то, перепихнулся?

— Черт, нет. Не с ней, по крайней мере. Она слишком охренительно горяча для его уродливой рожи.

Мою кожу покалывало, и я чувствовала, как во мне разливается гнев за Элайджу. Моя рука стиснула перила, когда Чак/Бак сказал:

— Подожди, так они не встречаются?

— Нет, Бак. — Мужчина обмакнул тост в лужицу яичного желтка на тарелке. — Они не встречаются. Они просто друзья и вместе занимаются в спортзале.

— Ты уверен? — уточнил Бак. — Он так смотрел на меня, как будто она принадлежит ему.

— Поверь мне. Они не встречаются.

— Эй, Руди, нам нужно удостовериться, — сказал другой. — Я поставил на прошлый месяц. Элайджа и Мия зависают вместе уже около месяца, и если Элайджа потрахался, тогда я хочу получить свои чертовы призовые денежки.

— Довольно, Фрэнк.

Третий мужчина, который хранил молчание всё это время, в конце концов поднял взгляд от своей тарелки.

— Это никого не касается.

— Ой, да ладно тебе, Питер. Все остальные знают, благодаря Чарли. Почему Бак не должен знать?

— Знать что? — Бак перестал есть и с любопытством посмотрел на парня по имени Фрэнк.

— Элайджа — девственник, — сообщил Фрэнк с определенной долей ликования.

У меня отвисла челюсть, и если бы я всё ещё не цеплялась за перила, упала бы с чертовой лестницы. Элайджа был... девственником?

— Да ты, блин, прикалываешься надо мной? — Бак пристально посмотрел на каждого, прежде чем потрясти головой. — Неа, ты меня разыгрываешь, мать твою.

— Ни капли, — сказал Фрэнк. — Элайджа никогда ни с кем не спал. Никогда не вставлял член в киску.

— Фрэнк, заткнись, — прорычал Питер.

— Что? Это правда. Если только он не играл в «спрячь слона» с этой цыпочкой Мией. В таком случае, я хочу свои проклятые призовые деньги.

— Не может быть, чтобы он был девственником. Ему должно быть сколько? Двадцать пять? — спросил Бак.

— По крайней мере. Я думаю, скорее ближе к тридцати, — ответил Руди. — Но он девственник.

— Откуда вы знаете? — спросил Бак. — Я чертовски уверен, что он не рассказывает об этом всем.

— Они с Чарли были лучшими друзьями. Пока Чарли не напился на летнем барбекю и не рассказал всем нам о том, что Элайджа — девственник. Наверное, Элайджа сказал ему за несколько месяцев до этого. Видишь ли, — Руди подался вперёд и схватил бутылку кетчупа со стола, — Элайджа не самый красивый парень, верно? Я имею в виду, сейчас он охренительно накачанный и может, пожалуй, поднять тачку, если придётся, но, по всей видимости, он был толстым ребенком. Итак, он был толстым и неказистым. Плюс, его родители оказались одними из тех крайне строгих религиозных фриков, и он ходил в школу для мальчиков, когда был подростком.

— Святое дерьмо, — отреагировал Бак. — Вот это стечение «никакого траха» обстоятельств.

Руди и Фрэнк разразились хохотом, пока тошнота бурлила и крутилась в моем животе. Мы с Элайджей дружили не очень давно, но я заметила, каким замкнутым он был, когда речь заходила о его детстве и его родителях.

Фрэнк подтолкнул Руди локтем:

— Думаешь, Мия каждую ночь увозит Элайджу в Трахоград? Потому что я мог бы умело воспользоваться этими призовыми деньжатами.

— Что за призовые? — спросил Бак.

— Некоторые из нас, — Фрэнк взглянул на Питера, который оттолкнул свою тарелку и оглядел их всех с отвращением, — делают ставки на то, когда вишенку Элайджи, наконец, сорвут. Я выбрал дату в прошлом месяце, и если Мия сорвала его вишенку, то я, черт возьми, выиграю.

— Вряд ли, — сказал Руди, — Элайджа был бы намного счастливее, если бы регулярно получал киску.

— Он на самом деле кажется довольно напряженным, — заметил Бак.

— А ты бы не был, если бы у тебя никогда не было секса? — ответил Руди. — Особенно, если он зависает с Мией и не трахает её. Я подумывал о том, чтобы самому пригласить её на свидание, только ради шанса трахнуть её сиськи. Ты же видел её сиськи, да? Если Элайджа зависает с ней и не трахает её, яйца этого парня должны быть синее, чем у долбаного смурфа.

— Довольно, — сказал Питер. — Не говори так о дамах, ты, мелкий паршивец. Проклятье, неудивительно, что ты, блин, одинок. Чёрт, я удивлен, что ты не хренов девственник, как Элайджа.

Я отступила на шаг. Мое лицо пылало, а сердце колотилось так, словно только что бежала марафон. Мне не стоило слушать, как они говорят о вещах, которые меня не касаются. Я развернулась, готовая броситься обратно в ангар. Дыхание вырвалось из меня со слабым хрипом, когда увидела Элайджу, стоящего на ступеньках подо мной.

С первого взгляда на его лицо и то, как его большие руки стискивали перила, было понятно, что он всё слышал. Мы мгновение безмолвно смотрели друг на друга, прежде чем я прошептала:

— Элайджа, я не...

Он развернулся и спустился по лестнице, ни слова не говоря. Ощущая тошноту в животе, я поспешила за ним, догнав его как раз в тот момент, когда он выходил из станции.

— Элайджа, подожди! — Я положила руку ему на плечо, вздрогнув, когда он вырвал свою руку. — Пожалуйста, прости меня. Пожалуйста, просто подожди, хорошо?

Он остановился на тротуаре, мрачно глядя себе под ноги.

— Я не хотела подслушивать. Просто искала тебя и...

Я понятия не имела, что сказать. Несмотря на стыд из-за подслушивания, мне было крайне любопытно узнать, правда ли то, что они сказали. Но спрашивать Элайджу, действительно ли он девственник, было ужасной идеей.

— Элайджа, пожалуйста, скажи что-нибудь, — попросила я.

— Мне нужно забрать свою машину.

Он снова зашагал по тротуару, и я поспешила за ним.

— Моя машина в той стороне.

— Я пройдусь.

— Что? Нет, ты что. Ремонтная мастерская Джека на другом конце города.

— Ничего.

— Элайджа, пожалуйста. — Я поколебалась, прежде чем положить руку на его предплечье. — Давай я тебя подвезу.

Его лицо стало ещё краснее, и мое тоже приобрело нечестивый оттенок помидора.

— Имею в виду, давай я отвезу тебя в ремонтную мастерскую. Пожалуйста.

Он вздохнул и, не глядя на меня, сказал:

— Да, хорошо.

Я отпустила его плечо, вздохнув про себя, когда он поплелся за мной к моей машине. Мы залезли в машину, и я отъехала от станции. После нескольких секунд тишины произнесла:

— Я очень сожалею.

— Тебе не нужно извиняться. — Он отказывался смотреть на меня.

— Нужно. Я не хотела подслушивать, но думала, ты можешь быть наверху и я...

— Я был у своего шкафчика, — сказал он.

— О.

Я остановилась на красный. Напряжение было таким вязким, и я почти могла чувствовать, как стыд исходит от Элайджи медленными волнами. Светофор загорелся зеленым, и я нажала на газ. Мы ехали молча, я бросала на Элайджу короткие взгляды каждые несколько минут. Элайджа старательно вглядывался в пассажирское окно.

Я хотела сказать что-нибудь, мне нужно сказать что-нибудь, и мое любопытство было почти непреодолимым. Когда мы свернули на улицу, ведущую к ремонтной мастерской, не выдержала и произнесла:

— Это не имеет значения, ты же знаешь.

Когда он не ответил, я поспешила продолжить:

— Это вроде как... э-э... круто, что ты все еще девственник. Правда. Многие женщины сказали бы, что это мило.

Его лицо покраснело еще больше, а руки сжались в кулаки, когда он покачал головой.

Дерьмо. Остальные наврали Баку? Это имело смысл. Мужчины всегда занимались этой глупой дедовщинной фигней. Боже, как я могла поверить им хоть на секунду?

— Они солгали, — сказала я. — Боже, ну и придурки. — Я нервно рассмеялась, заезжая в ремонтную мастерскую.

— Прости, что поверила им. Я должна была догадаться, что они..

— Это не ложь, — внезапно выпалил Элайджа.

Я припарковалась и прочистила горло.

— О. Ну, это круто.

Он внезапно повернул ко мне голову, и я была почти обожжена пылающей яростью в его взгляде.

— Это круто? Ты думаешь, это круто, что я был таким толстым и уродливым подростком, что ни одна девушка не посмотрела бы на меня дважды? Что мои родители были религиозными психами, которые учили меня, что секс — это неправильно и грех? Что я не более чем одинокий фрик, который не может найти девушку? Это звучит круто для тебя, Миа?

— Нет, — прошептала я.

Он яростно взглянул на меня, прежде чем рвануть ручку двери.

— Спасибо, что подвезла до мастерской.

Он выбрался из машины и с такой силой захлопнул дверь, что моя машина слегка покачнулась. Я проследила, как он на негнущихся ногах и с прямой спиной вошел в ремонтную мастерскую, прежде чем потерла лоб.

Вот чёрт. Я только что разрушила свою дружбу с Элайджей.

* * * *

— Нет, я в это не верю. — Изабель расхаживала взад и вперед по моей маленькой гостиной позже тем же вечером. Я позвонила ей для экстренной встречи с лучшей подругой, как только закончила свою рабочую смену. Как настоящий друг, она всё бросила и присоединилась ко мне в моей квартире. — В наши дни невозможно, чтобы мужчина его возраста был девственником. Меня не волнует, насколько он непривлекателен.

Я свирепо посмотрела на неё со своего места на диване.

— Элайджа не непривлекательный! Кроме того, он сам мне сказал, что это правда, Изабель. Элайджа — девственник.

Изабель опустилась в кресло и сделала глоток вина.

— Что за фигня.

— Почему? Какая разница, занимался он сексом или нет? Это не меняет того, какой он.

— Знаю, — сказала Изабель. — Я просто действительно... удивлена, понимаешь? И ещё сочувствую парню.

Я вздохнула и сделала глоток вина.

— Я тоже сочувствую ему. И не потому что он девственник, а потому что у него, очевидно, было дерьмовое детство, и это сильно повлияло на него.

— Ну, ты же знаешь, что должна сделать, а? — произнесла Изабель.

Я непонимающе посмотрела на нее, и она пошевелила бровями.

— Ты должна сорвать вишенку Элайджи.

— Ты с ума сошла? Ты слышала ту часть, где я сказала, что разрушила свою дружбу с Элайджей? Он никогда снова со мной не заговорит.

— Заговорит, — сказала Изабель. — Особенно, если ты выступишь добровольцем и предложишь ему свои сексуальные услуги.

— Мы друзья, Изабель. Ну, или были ими, — мрачно возразила я.

— Это называется друзья с привилегиями, Мия, — настаивала Изабель.

— Я не могу... то есть... это не про меня.

— Почему нет? — спросила Изабель. — Разве ты не говорила мне недавно, что скучаешь по сексу? Это твой шанс получить его и помочь другу. Он сказал, что одинок. Он, очевидно, хочет иметь девушку, но понятия не имеет, что делать в спальне, что в его возрасте выглядит странно и охренеть как неловко. Если ты дашь ему сексуальные уроки, это поможет ему найти девушку. Правильно? Ты хочешь быть для него хорошим другом, что может быть лучше, чем помочь ему получить секс и найти девушку?

— Элайджа не хочет моей помощи с сексом или поиском девушки, — ответила я.

— Ой, конечно. Он девственник, и какой парень не захочет секса без обязательств? Боже, Мия, хватит быть такой наивной.

Я хмуро посмотрела на свою лучшую подругу.

— Мужчина должен испытывать влечение к женщине, чтобы заниматься с ней сексом.

— Элайджа увлечён тобой, — сказала Изабель. — Тем вечером в баре...

— Ты была пьяна, Изабель.

— Я знаю, что видела, — упрямо ответила Изабель. — Слушай, что ты теряешь, если предложишь Элайдже помочь с его проблемой?

— Его дружбу?

— Ты говоришь, что уже потеряла это, — заметила Изабель.

— Чёрт, — пробурчала я.

Изабель подалась вперёд.

— Слушай, ты разумеется не должна делать этого, если не хочешь, но разве какая-то небольшая часть тебя не хочет показать Элайдже, каким невероятным может быть секс? Имею в виду, если бы я не была так до смешного влюблена в Нокса, то точно бы вызвалась обучать Элайджу сексу.

— Изабель!

— Что? Я просто говорю правду. Это выигрышная для всех ситуация, Мия. Элайджа теряет свою V-карту, а ты круто поднимаешь свою самооценку, когда он поклоняется тебе, как богине секса.

Я покачала головой.

— Ты спятила. Кроме того, может быть, травмирующее детство — это не единственная причина, по которой Элайджа всё ещё девственник. Может быть, он просто хочет подождать, пока женится.

— Есть только один способ это выяснить. — Изабель сделала ещё глоток вина. — Как я сказала, спросить не повредит.

Я вглядывалась в свой бокал вина. Ненавидела признавать это, но какая-то часть меня считала, что предложение Изабель действительно имеет смысл. Элайджа был моим другом, и если девственность не была его выбором, я могла бы помочь ему, так?

Не говоря уж о том, чтобы унять свой собственный зуд.

И да, он был. Я бы солгала, если бы пыталась убедить себя, что абсолютно все мысли об Элайдже были строго PG рейтинга. На самом деле, последнюю пару недель становилось всё труднее и труднее сосредоточиться на занятиях, когда я была с ним в зале. Зрелище того, как он тренируется, пробуждало во мне чувства, определенно далекие от дружбы. Но Элайджа не заинтересован в чем-то большем, чем дружба со мной — если бы было иначе, разве бы он не пригласил меня на свидание или предпринял бы что-то к этому времени? — но я видела, как он временами пялился на мою грудь.

Несмотря на все отнекивания, которые я говорила Изабель, знаю, что он, по меньшей мере, испытывал ко мне некоторое влечение. А если нет, и он отвергнет мое предложение друзей с привилегиями? Ну, это не будет впервые, когда парень отвергает меня, правильно? Если я смогла пережить отказ Мэтта, переживу и отказ Элайджи.

— Мия? О чем ты там задумалась?

Я вздохнула и подняла голову, пристально посмотрев на Изабель.

— Что я собираюсь предложить сорвать вишенку Элайджи и помочь ему найти подружку.

Изабель взвизгнула от возбуждения и подняла в честь этого свой бокал вина:

— Вот это моя девочка.