Пожиратель

Глава тринадцатая

Мирка вертела головой по сторонам в изумлении, рассматривая все, что окружало ее. Храм впечатлял. Он словно весь был вытесан из кварца и помещен в пещеру, сохранив внутреннюю архитектуру здания. Будто кто-то взял, да и поместил дворец внутрь скальной породы. Колоннада портика сменилась крытой галереей, хотя в любом случае вместо неба здесь были своды пещеры. Светлые коридоры, широкие, просторные, десять конников в ряд могли спокойно разместиться и передвигаться по этим коридорам, ныряя в огромные зевы дверей. Храм был настолько невероятен, что у девушки не укладывалось в голове, зачем нужно таких масштабов здание, тем более, для культовых нужд.

— Сегил, а Сегил, зачем оно такое огроменное? Или у вас так принято? Ведь вроде нет, другие храмы более скромны, а этот… — Мирка недоумевала и продолжала изумляться, во все глаза таращась на невиданное строение.

— Я не знаю, не мы его строили. Не люди. Говорят, что его построил один из богов. И теперь он спит здесь вечным сном. Это не храм в обычном понимании, это усыпальница, — тихо проговорил ученый, словно боялся нарушить торжественную тишину святилища.

— Он настолько большой, что ему понадобилась такая усыпальница? — сознание Мирки отказывалось воспринимать то, что ей сейчас покажут бога, пусть даже мертвого, и она цеплялась за такие мелочи, как размер строения, спасаясь от того, что предстоит осознать.

— Да, он такой. И мертвый. Ваш новый бог убил его, вырвав сердце и стерев у всех память даже о его имени. Его мы чтим и помним, как "Бессердечного".

Сегил собирался еще что-то сказать, но Мирка уже не слушала. Ее трясло, лихорадило, она увидела сон наяву: в центральном зале на постаменте разлегся, погрузившись в вечный сон… сфинкс. Такой же, как видела она в грезе перед рассветом. Величественный крылатый зверь был так близко, что можно потрогать рукой. Отчего-то заболело в груди и защипало глаза. Не ожидая от себя такой реакции, девушка рухнула на колени, пытаясь понять, что же это за бог такой, если даже мертвым ввергает в такое благоговение и трепет, отзываясь острой режущей болью где-то в сердце. Слезы полились сами собой. Мирка не сопротивлялась своим ощущениям, дав волю чувствам. Почему-то ей казалось, что здесь уместно плакать и скорбеть.

— Как… он умер?

"Они пришли с неба, великие боги, принесшие людям славу свою и силу, выдернувшие из забвения темных веков, дав огонь, кров, пищу. Их огромные крыла закрывали небо, воздух дрожал, удостоившись чести коснуться бога. Они были величественны и мудры, и милостивы. Они прощали человеческие слабости с родительской заботой и снисходительностью к человеческим страстям, стремясь научить людей быть богами. Они щедро делились своей мудростью, разливая ее поровну по сосудам жаждущих, даря учителей, несущих насущное. И было то время великим, было оно золотым веком, когда боги спустились к людям.

День ото дня мир становился краше, светлее, счастливее. Болезни отступали, стоило богам обратить на них свой взор, войны прекращались, стоило богам взмахнуть крылом. Люди жили в мире и согласии, проникшись благостью. Но однажды…

В те времена жил юноша. Случилось так, что полюбил он девушку, и все бы ничего, вот только златокрылый бог тоже воспылал любовью к красавице. Та испугалась, металась, пыталась даже прервать свою жизнь, дабы избежать внимания бога. Только он вернул ее к жизни, сказав, что без нее не сможет. А юноша… искренне любил девушку и не хотел отдавать ее богу. Тем более, она ответила ему взаимностью. И он решил сам стать богом, пройдя все испытания, которые были предначертаны на том пути. И девушка выбрала его, отвергнув притязания златокрылого бога.

— Тогда мне нет смысла жить, если ты отвергаешь меня, — сказал бог и вырвал свое сердце, бросив его к ногам девушки.

— Тогда умри, — произнес юноша, превратив сердце бога в камень, чтобы тот не смог воскреснуть".

— Вот так появился ваш новый бог. Только он человек, такой же, как я и ты.

— И он вот так просто умер? А что другие боги?

— В некоторых летописях говорится, что Серебряная настолько любила Златокрылого, что не смогла простить его гибели и убила юношу, ввергнув мир снова в темные века, поскольку сочла людей недостойными того света, который принесли им боги.

— Все это как-то нелепо и не похоже на правду, — Мирка стряхнула наваждение и снова смотрела глазами скептика, знающего больше, чем говорит.

— Это правда, и мертвый бог перед тобой. Только ему не найти покоя, пока его сердце не умрет.

— Что ты этим хочешь сказать?

— Богов надо чтить, даже если они мертвы. "Пожиратель" — это сердце бога.

— Э?! Не может быть! Такой мерзкий булыжник не может быть сердцем бога! — Мирка от неожиданности даже села пол.

— Дженна, вернее, Мирка… тебя ведь так зовут? Верни его, ты ведь знаешь, где он находится.

— Знаю… вот он. Что теперь? — Мирка даже не успела удивиться тому, что ее рассекретили спустя столько лет. Она распустила корсаж и показала камень, намертво впившийся в ее тело. — Ты сможешь его извлечь оттуда? Сможешь? Тогда забирай! — она прокричала последние слова, вложив в них все отчаяние последних лет, сдерживаемое настолько, что даже себе не позволяла думать о том, как вымучил, как высосал ее душу этот алмаз, сколько мук пришлось пережить, убивая, дабы прокормить его. Все то, что с таким трудом и силой сдерживала она в себе, вырвалось наружу, выплескиваясь истеричными рыданиями, словно все слезы этих лет решили вылиться за раз.

— Прости, но… тебе придется умереть, чтобы он тоже упокоился, — голос Сегила звучал тихо и сдавленно. Такого поворота он не ожидал.

Она бежала так быстро, как могла. Сегил не стал останавливать. На этот раз. И она понимала это, вновь пытаясь спастись от неминуемой смерти. Она смогла очнуться от паники лишь тогда, когда стены Пагродского монастыря преградили ей путь. Приют всех гонимых и преследуемых. Даже самый закоренелый преступник мог укрыться в этих стенах. Никто не спросит, никто не выдаст. Ни одна из держав не рискнет покуситься на святое право монахов — дать защиту каждому, кто в ней нуждается.

— Похоже, само провидение ведет меня. Проклятье! Неужели мне придется стать затворницей до самой старости? За что мне это? — Мирка рухнула на колени перед воротами и зашлась в рыданиях. В который раз за последние недели проклиная судьбу и камень, ставший для нее проклятьем.

— Дитя, войди, путь открыт. Отбрось печали, здесь примут и поймут тебя, каков бы ни был твой грех, — тихий ровный голос окутал одеялом умиротворения, заставляя прекратить всхлипы и посмотреть вверх. Над Миркой склонился монах. Такой вселенской скорби в глазах она не видела никогда.

— Грехи мои мелки, отче, вот только плата за них несоизмеримо высока, — девушка поднялась с колен и последовала за старцем.

— Иногда мы несем не свои грехи, но не печалься больше, здесь ты найдешь успокоение и ответы, — голос монаха действительно успокаивал.

Келья оказалась небольшой, но светлой. Даже стены здесь дышали умиротворением. Время превратилось в тягучую ленту, неторопливо отмеряя шаг. Мирка прекратила сетовать на судьбу, приняв свое проклятие как таковое. Лето сменилось осенью, осень зимой. Бывшая мошенница всерьез подумывала над тем, чтобы принять постриг и стать монахиней. Она просто хотела жить, а после всего узнанного и увиденного ей казалось, что монашеская ряса в самый раз.

— Пойдем, — настоятель монастыря пришел лично, чему Мирка невероятно удивилась.

А потом были стены монастыря, были ворота… и были посольства трех армий, стоявшие вблизи. Мирка охнула и схватилась за грудь. Она была привычна к скрытому преследованию, но вот чтобы так…

Зачем здесь представители церковников — не вызывало вопросов. Не мог же сам "Святейшество" прибыть за беглой еретичкой. Но, видимо, все эти годы ему не давало покоя то, что она избежала смерти, скрывшись с камнем. Барона фон Гратца Мирка узнала сразу, хотя тот заметно осунулся и постарел. Когда ее взгляд упал на Сегила, представляющего третье посольство, сердце Мирки болезненно сжалось. В глазах ученого была такая скорбь, что он мог соперничать с монахами Пагродской обители.

— Девочка, что ты такого натворила, что на тебя ополчился весь мир? Глазам не верится, но даже тайная клика "опаленных" пришла за тобой. Обычно мы не спрашиваем, но… обычно те, кто ищет нашего покровительства, — всего лишь заурядные преступники, воры, иногда убийцы. Но так, чтобы оказались затронутыми интересы всех, — не было никогда, — настоятель был ошеломлен происходящим не менее бывшей мошенницы.

— Отче, я ничего не натворила, я всего лишь мелкая мошенница, обманывала помаленьку, воровала. Я не совершила ничего такого, за что наказывают более чем двумя десятками плетей, — Мирку трясло.

— Тогда я готов выслушать тех, кто пришел за тобой. Нет такого греха, который бы не взяла на себя наша обитель, искупляя его и даруя прощение согрешившему, — голос настоятеля был исполнен решимости.

— Отче, с вами в спор никто вступать не собирается, Его Святейшество чтит ваш законы, но… эта девица носит в себе дьявольский камень, и если ее не остановить, то весь мир будет ввергнут во мрак, — первым откликнулся представитель церкви.

— Все это чушь, эта девица похитила реликвию, являющуюся священной для истинных верующих. Я не требую наказания для нее, пусть вернет похищенное. Если сможет при этом выжить — ее дело, — вмешался барон.

— Отче, врут и тот, и другой. Камень, носимый этой девушкой, — сердце бога. Я уверен, что вы знаете старые легенды и посещали усыпальницу. Ведь поэтому вы стоите в стороне от всех религий и течений? — голос Сегила дрожал.

— Если сложить все ваши слова воедино, то получится тот самый камень, который и благословение, и проклятье, просто все по-разному его воспринимают, — настоятель повернулся к Мирке. — Это правда, что камень в твоем теле?

— Да, отче, он во мне. И рада бы избавиться от него… — девушка не успела договорить, чувствуя, как в спину вошел нож. Рана была не смертельной, но жар, мгновенно растекшийся по крови, свидетельствовал о яде. Мирка успела это осознать, падая на землю. — За что? За что же, отче?.. будь ты проклят… эй ты, слышишь меня… если слышишь… защити!

"Сбой работы системы… сбой работы системы… экстренная перезагрузка…"

"Активизировать систему "Зверь", перейти в режим защиты от вторжения инородного тела…"

Мирка очнулась настолько внезапно, что не успела понять, что миг назад была без сознания, была на грани смерти.

— Что это? Этого не может быть! — настоятель попятился. Остальные присутствующие замерли в изумлении и испуге. Все три посла знали, какими методами пользуется настоятель, кода ситуация становится щекотливой, этот яд не мог не сработать. Они не успели прийти в себя и осознать, что девушка жива, как небо разразилось громом, и на куцую площадку перед воротами приземлился сфинкс, хищно клацнув челюстями. Из разверзнутой пасти божества вышел некто, по виду похожий на человека. Серебристая одежда отливала мириадами оттенков, искрясь в лучах солнечного света. Он был настолько прекрасен, что все замерли, не решаясь произнести ни звука в присутствии… бога, и не иначе.

— Мирэлле, какого дьявола! — произнесло божество, весьма сонное, если приглядеться.

Дезактивация крио-камеры застала Ника врасплох. Проснувшись, он покинул "Зверя" и немного ошалел от увиденного. У ворот неприступной каменной твердыни стояла девушка и, по всей видимости, эта девушка являлась объектом интереса всех собравшихся. По крайней мере, на нее были устремлены взгляды, пока не появился Саймон, расправлявший затекшие за время долгого сна конечности и недоумевавший, почему он в летном костюме. Одного взгляда Нику хватило, чтобы опознать в "украшении" девушки потерянный накопитель.

— А почему он ест только девственниц?

— Он не ест девственниц, он вообще никого не ест. Это машина, просто машина.

— Но он ведь убивал девиц, я же знаю. А меня вот не смог.

— Глупышка, женщины вашего мира принимают прогестерон в повышенных дозах. Накопитель просто не воспринял его, вот и все. Репродуктивная деятельность нарушена, вот он и не смог адаптироваться, не настроен. Но я подгоню его под тебя.

— Ничего не поняла.

— Ну, еще бы. Эх… пьете вы чего-то чтобы не забеременеть, и то, что выпьете, — "не нравится" накопителю.

— Вроде ясно. Но зачем он убивал? И почему не убивал мужчин?

— Он не убивал, он просто в режиме подзарядки, вот и тянул энергию из всего, из чего мог. Мужчины, хм. Кто-то пробовал его применить на мужчинах?

— Я видела, как его держали в руке, и ничего…

— Код активации зарядки "прими подарок". Это была просто шутка, мне нравилось с ним говорить.

— Но… но… зачем ты меня спас?

— Иначе они тебя убили бы. Хватит смертей по моей глупости.

— Саймон! — вместо приветствия Ольга врезала Нику с кулака в челюсть, что было весьма не свойственно всегда спокойной и уравновешенной ГИЦ. И впервые она назвала его по фамилии.

— Мирэлле… — Николас виновато понурил голову, все еще сдерживая желание уничтожить мир, забравший друга.

— А откуда вы знаете мое имя? Хотя… вы же боги, — в наступившей тишине произнесла девушка, которую до сих пор никто не замечал.

— Твое имя? Черт, я ведь так и не додумался спросить, как тебя зовут.

— Мирэлле, но можно просто Мирка.

— Кажется, моя очередь поверить в бога…

Она так и не научилась носить удобные комбинезоны, продолжая шуршать многослойными юбками по отсекам станции даже спустя семьдесят лет.

— А знаете, если применить временную петлю, то можно построить челноки на моей планете, причем за очень короткое время, — произнесла Мирка с порога, ворвавшись на капитанский мостик. Ни Николас, ни Ольга не оглянулись на нового старпома, но обменялись многозначительными взглядами.

— Это только мне померещился легкий испанский акцент?