Погоня за Черной акулой

Из дневника Жени 31 июля

Снялись с якоря рано, несмотря на то, что кругом плавали сырые клочья тумана, давила духота, скользкая и мокрая палатка не желала складываться, а потом выяснилось, что у нас нет воды, и Игорю пришлось лететь к ближайшему источнику. Правда, там он встретил пастуха и расспросил, по каким приметам нам лучше искать Воскресенск. Карта-то у нас была, но ориентироваться на местности оказалось очень трудно — все деревушки прятались за холмами.

Отталкиваясь веслами от каменистого дна, мы нырнули в туман и быстро перебрались на другую сторону реки. Теперь при всем желании банда "Черной акулы" со своей стоянки увидеть нас не могла.

Разогнав байдарку как следует, мы, хотя и понимали, что Воскресенск искать еще очень рано, крутили головами, отыскивая песчаную косу, главную примету Воскресенска, как уверял пастух. Мимо проплывали отмели с ярко-желтым, будто свежепокрашенным песком, но все это было не то. Самая большая из них была длиною метров десять, а нас интересовала коса поистине гигантская — аж в полкилометра.

Местность пошла болотистая. У берегов, провожая нас напряженной позой и настороженным взглядом, стояли цапли. Вдруг из кустов, треща крыльями, вылетели три заполошные утки. Да, такое можно увидеть разве что в передаче "В мире животных". Но, бог ты мой, какая гигантская разница — смотреть на все это, уютно свернувшись калачиком на мягком диване и поминутно клюя носом, и отсюда — с борта лодки, где, пронизывая утренний туман, с весла звонко чмокают в реку упавшие капли.

Поскольку позавтракали мы все той же несчастной сгущенкой, страшно хотелось есть. Но как мы ни вглядывались в правый и начинающий просвечивать в клочьях туман — левый берег, высадиться было негде. Берега стали топкими и совсем уж неуютными. Наконец, заметив узкую проплешину в сплошных зарослях кустов, мы ринулись туда — чтобы согреть чайку и несколько прийти в себя.

Несколько пришли мы в себя, когда пытались раздуть огонь и пыхтели на тлеющие угли с такой настойчивостью, что скоро мне стало казаться, будто голова превращается в воздушный шар. Наконец пламя занялось и вода в котелке, подернутая пеплом, начала подрагивать — верный признак того, что вот-вот она закипит.

Заварив чаю, мы уселись на "пляже" И стали наблюдать, как ласточки, пережидая редкие пробежки дождя, носятся кругами над рекой и купаются в воде, на полном ходу врезаясь в нее грудью.

Гадая, где мы находимся и сколько еще плыть до Воскресенска, мы двигались дальше.

Вдруг с берега нас окликнул рыболов. Спросил, который час. Игорь ответил, завязалась беседа. Иван — так звали словоохотливого рыболова — все допытывался, почему мы плывем без взрослых. Пришлось соврать, что в Воскресенске нас ждут папа и мама. А мы уже достаточно опытные, чтобы сделать маленький переход самим.

Вот доберемся до косы, — бросили мы беспечно — будто прекрасно знали, что она где-то рядом.

Иван насторожился, потер подбородок, исподлобья несколько раз посмотрел на нас, а потом хмуро объяснил, что искать косу бесполезно — ее смыл паводок, сильно изменивший лицо реки.

— Вот что, — сказал он, решив, видимо, ничего больше из нас не выпытывать. — Стойте здесь, никуда не уплывайте.

— Слушай, — шепнул мне Игорь, — а вдруг он сейчас нас сдаст?

— Как это — сдаст? — не поняла я.

— Ну так, приведет кого-нибудь из взрослых или Пал Палыча какого-нибудь, и заберут нас в детскую комнату милиции.

— Ты думаешь, здесь есть детская комната милиции? — фыркнула я. — Ну давай, если он вдруг подойдет не один, налегай на весла, и будем таковы, а там где-нибудь спрячемся.

— Ладно, — согласился Игорь, — только и ты гляди в оба.

Но Иван появился один. Он сбегал вниз по склону с каким-то старым полиэтиленовым пакетом, который двигался, словно живой. Пробравшись по тропинке, наш новый знакомый зашел в воду по колено и вручил нам подарок четыре огромные рыбины. Вот это да — значит, мы все-таки попробуем уху!

Поблагодарив Ивана, мы уже было отчалили, как вдруг увидели, что Иван несется за нами по берегу и вопит что есть мочи.

Врезавшись на ходу в заросли крапивы, Иван закинул к нам в лодку еще четыре малосольных огурца, головку чеснока и луковицу.

— На уху, — пояснил он. — Счастливо, ребята. А если что — здесь лагерем стою, — ткнул он в нелепое подобие шалаша. — Если что — возвращайтесь. Кстати, до Воскресенска отсюда километров шесть. Держитесь в центре реки, а то слева и справа сильное встречное течение, упаритесь все, пока доберетесь. Ну, с богом.

Иван в очередной раз оттолкнул нашу лодку от берега и стал плескаться в воде, остужая укусы крапивы.

Не проплыв и двух километров, мы уткнулись в большую, метров триста, песчаную косу. По ней, на всем ее протяжении, можно было дойти до середины реки. Бакены, кстати, здесь то и дело мечутся от берега к берегу.

Мы не выдержали и решили искупаться — уж больно желтый здесь был песок, больно прозрачная вода, да и солнце пригревало. Спрятав байдарку в кустах, мы ринулись осваивать новый пляж. Я никогда не была на знаменитых пляжах мира, да и в Крыму не была, но этот показался мне даже лучше, чем какая-нибудь Капокабана из сериалов. Мы бегали по колено в воде друг за другом, хохотали как ненормальные, а потом лежали, зарывшись в уже теплый зернистый песок, и разглядывали длинные извилистые следы, оставленные на речном дне ползающими по чайной ложке в час ракушками.

Мы решили особо не торопиться, поскольку понимали, что, во-первых, банде "Черной акулы" мимо нас по реке пути нет, а во-вторых, грабить церковь они будут, уж конечно, не средь бела дня, а ночью. Поэтому мы накупались вволю, обсохли только потом и, сразу как-то присмирев и посмурнев, двинули вперед — туда, где на крутом берегу уже виднелась позолоченная маковка местной церкви.

Когда мы уже подплывали к Воскресенску, Игорь услышал характерное тарахтение самого грозного для нас врага на реке — катера "Луч". Эта огромная посудина, как мы поняли, возит пассажиров от Калуги до Серпухова и нет-нет да и проходит вверх или вниз по реке. Именно для такого транспорта, а не для нас, плоскодонщиков, и поставлены здесь бакены.

"Луч" — это тебе не моторка, волну от которой можно успешно пересидеть, находясь даже в десяти метрах от эпицентра волнения. Мощный "Луч" рассекает воду с такой силой, что байдарке нужно держаться от него на другой стороне реки, а еще лучше причалить, развернуть лодку носом к набегающей, чуть ли не морской волне и придерживать "Таймень", пока вода не успокоится.

Мы быстро выгребли к берегу, вытащили лодку и принялись пережидать это нашествие.

Пассажирские катера "Луч" сновали по реке не слишком часто и вели себя довольно странно следуя прихотливому пути, начертанному по реке бакенами, они кидались то к левому, то к правому берегу, останавливались в самых неожиданных местах, не помеченных ни шестами, ни какими-либо другими опознавательными знаками, высаживали одних людей, принимали других на борт. Поскольку иных развлечений все равно не было, мы пялились на достаточно быстроходный по речным меркам катер. И тут…

… "Луч" обогнул слева бакен и, нещадно чадя, словно работал не на дизельном топливе, а на прогорклом подсолнечном масле, вдруг резко свернул туда, где находились брат с сестрой, и вскоре, разбрызгивая в стороны воду и мокрый песок, ткнулся носом в берег. Двое здоровых парней в вылинявших тельняшках вывели на палубу отчаянно сопротивлявшегося мальчишку, раскачали за руки за ноги и швырнули в прибрежную траву. Вслед за ним полетела какая-то котомка, раздался чей-то смех, и "Луч" принялся осаживать назад. Мальчишка поднялся с песка, отряхнулся и погрозил вслед обидчикам своим небольшим, но узловатым кулаком.

— Гады вы, сволочи, буржуи! — донеслось до ребят. — Чтоб вам мимо бакена в мель врюхаться, вот я на вас посмотрю, как вы там пыхтеть будете!

Невзирая на эти страшные проклятья, катер вышел на фарватер и, оставив в воздухе противно пахнущий клуб дыма, быстро удалился в сторону Калуги.

Мальчишка подобрал свою котомку и побрел мимо брата и сестры, оглядываясь в поисках тропинки.

— Эй, а за что они тебя так? — окликнула его Женя.

Парень повернулся к туристам и вначале принялся молча их рассматривать. Игорь и Женя пристально глядели на него.

Роста мальчишка был небольшого, а сложения сухощавого, хотя вернее было бы сказать — костлявого. Худые лопатки выпирали через застиранную рубашку, штаны болтались на нем, как товар из магазина "Богатырь" на выпускнице балетной школы. Столь экзотический облик дополняли соломенная, выгоревшая шевелюра, белые брови, резко выделявшиеся на загорелом лице, облупленный, розовый, словно пластмассово-накладной, нос и серые глаза, которые глядели с хитрым прищуром из-под огромных и мощных, как опахало, ресниц. В целом мальчишка представлял собой довольно обычный среди подростков тип маленького волчонка, ощерившегося на весь мир.

Ощупав глазами байдарку и самих ребят, незнакомец решил наконец ответить на вопрос и сделал это с прямотой, достойной взрослых сильных людей:

— Без билета ехал, вот и вышвырнули.

— А чего ж билет не купил? — изумился Игорь. — Родители, что ли, денег не дали?

— Да откуда у них деньги? — фыркнул незнакомец. — Они живых денег уже несколько лет не видали, наверное. Отцу на работе все фуфайками платят, ну, которые они сами и делают, а мать со своего хлебозавода хлеб да дрожжи несет. Потом на базаре на что-нибудь меняют. Так и живем. Но я ж этому жлобу, — мотнул он головой в сторону ушедшего "Луча", не могу ж фуфайками заплатить. А ему все равно, сразу туда же — с борта долой.

— Что же теперь делать будешь? — поинтересовался Игорь.

— А черт его знает! — махнул пацан рукой. Пешком, наверное, обратно в Серпухов придется идти.

— А тебе в Серпухов надо? — спросила Женя.

— Ну, вообще-то в Калугу, — пожал плечами парнишка, — но в, Серпухов-то теперь легче вернуться, по течению все-таки. Может, на следующий "Луч" сяду, там выкинут на другой остановке, а там уж рядом.

— Давай, что ли, мы тебя подвезем, — неожиданно предложила Женя и увидела изумленные глаза Игоря. — Ну-ка, иди сюда, взяла она за рукав брата и отвела его в сторону.

— Ты чего? — накинулся на сестру Игорь. Мы ж его и не знаем совсем, может, он ворюга какой.

— Ну ты загнул тоже — ворюга, — хмыкнула Женя. — То-то он так наворовал, что его за безбилетный проезд с "Луча" вышвырнули. — М-да… — почесал Игорь в затылке и критически осмотрел незнакомца.

— Да ты, наверное, голодный, — спохватилась Женя, обращаясь к пареньку. — Хочешь поешь, у нас вот тут каша осталась. Она, правда, холодная, но…

Мальчишка было вознамерился гордо отказаться, но, хотя с голодом ему приходилось бороться довольно часто, при виде каши отчаянно закивал.

Женя от души отмерила новому знакомому щедрую порцию. Гость вначале стеснялся, ел понемногу, потом стал зачерпывать полной ложкой. Брат и сестра тем временем тактично молчали: Игорь что-то выстругивал из веточки, а Женя перекладывала вещи в байдарке.

— Ладно, — наконец нарушил молчание Игорь, — давай его подбросим докуда-нибудь. Тебя как зовут-то? — окликнул он пацана.

— Сашка, а что? — посмотрел тот хитрым, прищуренным взглядом.

Ох, не понравились Жене и этот взгляд, и Сашкино лицо, вмиг преобразившееся и ставшее похожим на мордочку хоть и симпатичного, но весьма проказливого лисенка.

— Да ничего, просто мы вниз по реке плывем, место в байдарке у нас есть. Садись, подбросим до Воскресенска.

— Да? — обрадовался Сашка. — Вот спасибо, а то неизвестно, сколько мне тут еще куковать, пока рыбак или "Луч" какой не проплывет. Тут ведь, — обвел он руками кусты, — не выберешься — топь кругом.

Судя по всему, Сашка уже имел дело с байдарками. Он снял сандалии, привычным жестом закатал до колен брючины и вошел вводу. Затем мальчишка взялся двумя руками за борта лодки, ловко подпрыгнул и уместился как раз в средней ее части.

— А то могу спереди или сзади сесть, — завертел он головой вперед и назад, туда, где рассаживались на свои места Игорь и Женя. — Если дадите погрести, так я готов.

— Сиди уж, — буркнул Игорь, — раньше надо было говорить. Ну да ладно, до Воскресенска недалеко…

Да, вот именно такие события произошли до того момента, как юные сыщики поневоле решили спасти древнюю икону от воров. Увы, у них ничего не вышло, а потому, маясь от безделья и нехороших предчувствий, им пришлось три часа кряду ждать, пока в Воскресенск прибудет вызванная отцом Василием милиция…

— В первый раз провожу дознание в церкви, — аккуратно присел на скамью наконец-то прибывший сержант. Покосившись на иконы и свечи, он положил фуражку на стол и вынул из папки необходимые бумаги. — Ну, батюшка, излагайте.

— Да что ж излагать, что излагать-то? — всплеснул руками отец Василий.

— По порядку, как положено. Фамилия, имя, отчество…

— Родионов, Василий Петрович… Да что вы с меня-то начинаете — это вот они что-то знают, — кивнул он в сторону ребят, — а я так, лицо потерпевшее.

— Да, дела, — смахнул пот сержант и неласково взглянул на ребят. — Второй раз уже с вами встречаюсь, гаврики. Вы мне что обещали? Что попадете домой, и без приключений. А вы, как я понял, решили в казаков-разбойников поиграть. Речных. Вот вам по листу бумаги, вот одна ручка на двоих. Пишите.

— Что писать? — в недоумении уставился Игорь на пустой, слегка помятый листок.

— Все подробно, — снова смахнул пот со лба Пал Палыч. — Все сначала, как вы тут в наших местах объявились, как про кражу узнали, ну и все остальное.

Пока Игорь, изредка шепотом спрашивая Женю, как пишется то или иное слово, трудился над дачей показаний, Пал Палыч беседовал с отцом Василием. Для себя он сделал уже, увы, далеко не радужные выводы. Икону могла похитить банда "Черной акулы", а мог и кто-то другой. Ведь о том, что такое сокровище хранится в сельской церкви, знала чуть ли не вся округа, и соблазниться мог практически кто угодно. Как профессионал, который сам вывезет икону в Москву, а то и за границу, так и какой-нибудь деревенский пьянчужка, польстившийся на магарыч за старую деревяшку. В общем, было ясно, что ничего не ясно…

Наконец Игорь, изрядно попотевший над бумагой — как-никак с начала лета почти ничего не писал, — пододвинул свое сочинение к сестре.

— А мне как, — спросила Женя, — на новом листке писать или на этом? Да и потом, зачем это? Игорь здесь все уже рассказал.

— Пиши и ты, — строго и со значением посмотрел на нее Пал Палыч, — положено так. Вдруг вспомнишь какие-то новые детали.

Женя вздохнула и принялась грызть ручку. В отличие от Игоря фантазия у нее работала на все сто, писать она умела и любила, недаром ее хвалили на уроках литературы и даже зачитывали в классе отрывки из ее сочинений. Вот и сейчас Женя закатила глаза к потолку и принялась подбирать метафоры. Изложив по полной программе в самых ходовых среди подростков выражениях свое мнение о банде "Черной акулы", она подробно и красочно описала все приключения.

Сержант, уже успевший просмотреть показания Игоря, словно нетерпеливый издатель, сидел рядом с Женей, отстукивал носком ботинка какой-то ритм, вырывал прямо из-под пера у нее очередные листы и углублялся в чтение. К исходу второго часа он не выдержал и, прокашлявшись в кулак, попросил:

— Ты; милая, поближе к делу давай. У нас тут, понимаешь; не Литинститут.

— Хорошо, хорошо, — отмахнулась от него Женя. — Сейчас уже заканчиваю.

Через полчаса страж правопорядка с облегчением собрал пухлую пачку бумаг, присовокупил к ним короткую объяснительную записку от священника и ободряюще похлопал его по плечу.

— Ничего, ничего, батюшка. Хотя вообще-то надежды найти икону, прямо скажем, мало. Но приложим все усилия — это я вам обещаю. Надо бы на ноги калужскую и серпуховскую милицию поднять — вдруг они решат ее там сбагрить, если лохи, конечно, — добавил сержант с грустью в голосе. — А если не лохи, тогда в Москве ищи-свищи… Но в любом случае ориентировочку разошлем. Но и вы, если можете, примите меры.

— Да-да, конечно, — потер лоб отец Василий, словно пытаясь поймать какую-то ускользающую мысль, — теперь еще в патриархии объясняться.

— Слушайте, туристы, — с облегчением надел фуражку, выйдя из церкви, сержант, — ехали бы вы домой, а? Без вас у меня проблем в два раза меньше было, ей-богу. Давайте я вас сейчас до Серпухова подброшу.

— Да мы бы с удовольствием, — стала выворачиваться Женя, — да у нас вещей вон сколько и байдарка еще.

— М-да, с байдаркой вы вряд ли в машину втиснетесь. Ну давайте так, оставляйте вещи у отца Василия, а потом приедете — заберете.

— Что вы! — сделала большие глаза Женя. — Да нас родители просто убьют за это. — Женя не хотела, чтобы их приключение прервалось в самом интересном месте, а потому врала напропалую: — Они у нас знаете какие строгие! А потом, для них это, ну как вам сказать, отдушина, что ли. Не будет у них этой самой байдарки, не смогут они на природу выбираться и…

— Ладно, ладно, — пробурчал Пал Палыч, плывите куда хотите, только мне на пути больше не попадайтесь. Ну, брысь отсюда.

Ребята попрощались с батюшкой и уже отошли метров на десять в темень, как Пал Палыч, стуча своими сапогами, догнал их и сунул им промасленный пакет с черным хлебом, ломтями колбасы и огурцом.

— Нате вот поешьте, что ли, — пробурчал он, — а то лазите тут без отца, без матери. А то смотрите, поехали, последний раз предлагаю.

— Нет-нет, — решительно отказались ребята.

— Ну, бывайте, — поправил фуражку сержант, — если что, звоните, телефон я вам давал.

— Есть, есть телефон, — дружно закивали Игорь и Женя, обрадованные, что их оставляют в покое.

Минут десять, переругиваясь, брат и сестра бродили по камышам в поисках своей байдарки.

— Куда ты ее засунула? — возмущался Игорь.

— Вовсе не засунула, сам сказал — спрятать, а спрятать — это не поставить на виду. Вот там, по-моему…

— "По-моему", "по-моему", — точно не помнишь, что ли?

— Да я-то помню, — вскипела Женя, — ты мне свет включи, я те быстро покажу. Еще Сашка куда-то запропастился…

— Вот-вот, — поджал губы Игорь, — он-то, нашу байдарку и увел…

Их недавний знакомый, легкий на помине, вынырнул из темноты:

— Здесь ваша лодка, вон туда, левее. Вы где так долго-то?

Женя вкратце рассказала Сашке про их с братом приключения, и мальчишка изумленно присвистнул.

Отчаянно шурша камышами и то и дело проваливаясь в топкую грязь, троица нашла "Таймень". К счастью, ни с байдаркой, ни с вещами ничего не случилось. С грехом пополам ребята взобрались на лодку и потихоньку выгребли из старицы в реку.

Идти на веслах ночью было и интересно, и страшновато: то и дело казалось, что впереди бурлит водой перекат или высовываются из реки сваи старого обрушившегося моста.

— Давай пристанем, что ли, к берегу, — заныла Женя, — поздно уже, спать хочется.

— А я думаю, давай-ка на весла поднажмем, — предложил Игорь. — На середину реки выйдем, там не опасно будет.

— А вдруг мы этих, "друзей" наших, догоним?

— Это вряд ли. Раз они мотор починили…

— А вот если они где-то на привал встали, то, может, костер увидим. Ну, договорились, почему-то шепотом проговорил Сашка, — плывем полчаса, если видим костер, высаживаемся рядом и идем на разведку.

Но, увы, усталость брала свое. Первой начала звонко зевать Женя, вскоре она заразила Игоря и Сашку, и над рекой зазвучал нестройный и сонный хор. Наконец усталость начала сказываться настолько, что даже упрямый Игорь сломался.

— Вон, смотри, — махнул он веслом в сторону показавшейся из-за поворота реки длинной песчаной косы. — По-моему, ничего местечко, а?

— Давай, — согласилась Женя, которая сейчас согласна была растянуться хоть на голых камнях.

Не рассчитав скорости, Игорь и Женя врезались носом лодки прямо в берег. Им повезло, что он здесь был целиком песчаный и байдарка не пострадала. Несколько взбодрившись оттого, что пришлось высаживаться в холодную воду и осматривать лодку, Игорь и Женя при активной помощи Сашки принялись перекидывать нужные вещи на берег.

— Может, ну ее, палатку-то, — заныл Игорь, — давай возьмем спальники и ляжем прямо тут, на песке.

— Давай, давай, работай, — не соглашалась Женя, — вдруг дождь пойдет, а потом, у реки в спальниках, боюсь, холодновато под утро будет.

Игорь скрепя сердце принялся обустраивать палатку. Наконец путешественники вытащили байдарку на берег, залезли под кров, всухомятку проглотили Пал Палычеву провизию и уснули прямо в одежде, не сходя с места.

Ночью, как невольно предсказала Женя, разразилась гроза. Но ни Игорь, ни Женя, ни Сашка этого не слышали. Разметавшись в душной палатке, они спали и ведать не ведали, что следующий день принесет им приключений еще больше, чем предыдущий.

Хмурое, невыспавшееся утро встретило ребят накрапыванием мелкого дождичка. Женя высунула нос наружу и тут же юркнула обратно. В палатке было гораздо уютней. Чтобы не терять времени, ребята принялись вязать "поросята", прямо не выходя из палатки: упаковали спальники, лишнюю теплую одежду. Пока они этим занимались, дождь, накрапывавший всю ночь, устал и задремал в низких серых тучах, грязными клочьями пролетавших по небу. Немедленно отчалить путники не могли. Нужно было дождаться, чтобы просохла палатка, да и есть хотелось страшно.

Хотя вчера Женя, наткнувшаяся в темноте на остатки дров от туристов, оккупировавших это место до них, и положила топливо в полиэтиленовый пакет, костер разгорелся только с третьего раза. Сварив на скорую руку гречневой каши, Женя кинула в нее кусок масла, щедро отсыпала сахару и вскоре передала тарелку с завтраком Игорю. Тот прекратил утренние стенания по поводу своих несчастных спины и головы и с жадностью набросился на еду. Его примеру с удовольствием последовал и Сашка.

— Что, вкусно? — не без гордости посмотрела на него Женя.

— Угу, — ответил мальчишкаа с набитым горячей кашей ртом, — а ты давай ешь, а то я сейчас свою порцию схрямаю и за твою возьмусь.

Разливая из котелка густой крепкий чай, который на реке почему-то имел явный привкус чернослива, ребята продолжили разговор.

— А вон там, — махнул Игорь в сторону видневшегося за холмом какого-то селения, это что?

— Это? — взглянул "заяц". — Это поселок Дугна.

— А, это хорошо, — оживилась Женя, — а то у нас припасы подходят к концу. Там магазины есть?

— Ну а как же, — облизывая ложку, важно заявил мальчишка. — А вам еду надо или еще чего?

— Да еду в основном.

— А куда плывете?

— Вниз по Оке до Серпухова.

— В Серпухов? — тут же оживился мальчишка. — А может… Может, меня и дальше с собой возьмете? А то пехом мне не дойти, — печально добавил он.

Игорь и Женя переглянулись.

— Ну вообще-то, — пожала плечами Женя, — почему бы и нет? Это хоть и байдарка-двойка, а втроем на ней плавают, как видишь.

Игорь в сомнении пожевал губами, но наконец тоже решился:

— Ладно, давай, заодно будешь дорогу нам показывать.

— Отлично, — развеселился мальчишка. — А еще чайку мне можно?

Игорю и Жене не очень понравилась такая бесцеремонность, но, видимо, мальчишка всем опытом всей своей предыдущей жизни был обучен не теряться в разных обстоятельствах и пользоваться подвернувшимся случаем.

— А-а, ха-ра-шо! — потянулся Сашка и тут же подставил кружку для очередной добавки. В Дуг не обязательно… пожрать чего-нибудь купим. А то на реке, — вздохнул он, — всегда так жрать хочется…

Доев крошево печенья, команда закинула в байдарку коврики, на которых еще недавно сидела и завтракала, и отчалила от берега.

"Таймень" еще раз демонстративно показал, что на него навьючили слишком большой груз. Борта его просели ближе к воде, дюралюминиевые ребра покряхтывали, но лодка двигалась вперед, правда, не так быстро, как раньше.

Несмотря на все просьбы Сашки, ни Игорь, ни Женя не пустили его погрести, поскольку уже по своему опыту знали, что резкое, неосторожное движение может перевернуть лодку, утопить экипаж или какие-то вещи, ценность которых все возрастала по мере удаления от больших и малых центров цивилизации.

Грести пришлось недолго. Не успели брат и сестра как следует разогреться, как Сашка, который сидел в середине лодки и от нечего делать все время вертел головой по сторонам, ткнул пальцем в наплывающую на них с левого берега линию электропередачи и заявил:

— Вот там, за поворотом, сейчас Дугна и будет.

Еще несколько взмахов весел, Женя подправила ход лодки с правого борта, "Таймень" удачно совершил поворот — и действительно, перед ребятами открылся вид на ржавый понтонный мост, окаймленный с двух сторон негостеприимным берегом, чрезвычайно неудобным для высадки.

Пока ребята осматривали берега, "Таймень" стремительно приближался к понтонному мосту. Река в этом месте сужалась, и течение убыстрялось прямо на глазах.

— Эй, смотрите, — наклонился Игорь, чтобы из-за спин Саши и Жени видеть, куда их несет река, — там в понтонном мосту дыра есть!

И действительно, в грязной пасти моста, словно черный зев, ведущий в неизвестность, приоткрылся сквозной ход. Вероятно, именно через него и проводили лодки рыболовы, чтобы не ждать, пока придет ночь и мост разведут.

— Ну так что, будем прорываться? — предложил Игорь.

— Не советую, — процедил Сашка, — смотри, какое там течение.

Игорь и Женя еще раз пристально вгляделись в ожидающее их препятствие. Теперь они уже были настолько близко, что могли разглядеть ржавые клепки по бокам моста, покосившиеся желтенькие перильца и красный пробковый спасательный круг с белой надписью "Дугна", притороченный на какой-то кривой палке.

— Боюсь, теперь нам и деваться-то некуда, закричала, стараясь перекрыть рев воды, вторгающейся в узкое пространство между двумя железными сваями, Женя.

— Ладно, — заорал ей в ответ Сашка, — только головы пригните. И весла… ну это…

К несчастью, Сашка сразу не нашел нужные слова, а течение, будто набравший скорость паровоз, уже затащило их в узкий и темный тоннель.

Сашка хотел сказать, чтобы брат и сестра не держали весла поперек, а перехватили их вдоль. Но теперь поздно было что-то объяснять. Мимо неслись коричнево-бурые стены понтона, облепленные ракушечником и водорослями. Вдруг весло Жени с неприятным металлическим скрипоМ царапнуло стенку, и вода, будто взбрыкнувшая лошадь, решившая во что Бы то ни стало сбросить своего седока, мгновенно стала разворачивать "Таймень" поперек реки. В ноги ребятам, будто стараясь достать сквозь резину многочисленными злыми кулачками, забился поток.

— Выпрямляй, выпрямляй лодку! — завизжал с испугу девчоночьим голосом Сашка.

Игорь и Женя не успели ответить ему ни словом, ни действием, потому что прямо перед ними возникла стальная балка, перекрывающая путь.

— Пригнись! — запищала Женя на такой высокой ноте, что ее услышали даже люди на мосту вздрогнули и начали недоуменно оглядываться.

К счастью, балку вовремя заметили все путешественники и ткнулись головой в колени. Женя почувствовала, как легкий ветерок от пролетающей над ее головой смертельной опасности зашевелил волосы у нее на макушке.

"Таймень", совсем потерявший управление, несло вдоль узкого зева моста от одного бока к. другому. Наконец, соскребая со стенок ил, став торчком, лодка застряла, пропахав носом и кормой чуть ли не метровую дорожку по стенкам тоннеля.

Ребята перевели дух и испуганно огляделись.

До выхода из-под понтона оставалось совсем немного, но набегающая волна старалась опрокинуть байдарку, так что не только действовать веслами, но и даже вздохнуть экипаж боялся.

Видя, что положение сложилось опасное, Женя решила рискнуть и сделала мощный гребок с правой стороны. Это позволило освободить "Таймень", и он, чуть не черпанув воды, понесся к выходу, только не передом, а задом. Там стремительный поток вынес искателей приключений на большое, словно озеро, пространство, которое образовалось за понтоном. "Таймень" крутануло несколько раз вокруг своей оси, пока команде не удалось выровнять его движения.

Рыболовы, стоявшие на мосту, кто усмехался в усы, кто сочувственно хмыкал.

— У-ух, — положила весло на борта Женя. — Давайте теперь пристанем к берегу и посидим на суше минут пять. Надо дух перевести.

— Да-а, — протянул Сашка, — я же вам кричал: "К берегу гребите!" Тут не такое простое место, чтобы на байдарке его пройти. Если бы на деревянной лодке — тогда другое дело.

— Ладно, чего уж там, — обмакнул Игорь свою кепку в воду и тут же нахлобучил ее на голову, так что по щекам и затылку, забегая за ворот майки, побежали холодные струи. — Главное, что мы переправились. Теперь надо зайти в город.

Ловко вильнув, байдарка пр6тиснулась между корягами, застрявшими в прибрежной зоне, и мягко ткнулась в каменистый берег.

— Опять камни, — вздохнула Женя, вспоминая, сколько еще йода и пластыря осталось у них в аптечке.

Высадка прошла успешно, хотя десант был не самым приятным. В застоявшейся у берега воде плавали пустые пластиковые бутылки, окурки, какие-то фантики, полузатопленные полиэтиленовые пакеты, ил. Только выбравшись из речной помойки, брат и сестра вздохнули спокойно. Сашку же вся эта картина ничуть не волновала.

— Ну ладно, — сказал Игорь. — Ты, Жень, давай отдыхай, а мы пойдем за продуктами. — Я тоже хочу прогуляться, — заныла Женя. — Сколько можно сидеть на одном месте? У меня уже поросячья болезнь начинается.

— Как это? — вытаращились на нее парни.

— А так, хвостик отсидела, вон уже отвалился, видите?

Вся компания весело засмеялась.

— Ну ладно, похожу пока по берегу, — сдался Игорь. — Хватайте вон рюкзак, он почти пустой уже— Деньги там в боковом кармашке. Сашка пусть тебя проводит, наверное, он лучше нас с тобой окрестности знает.

— Да, знаю, — махнул рукой мальчишка. Тут рядом два магазина есть.

Наскоро вытерев ноги о траву, Женя натянула полукеды, завязала рубашку узлом на животе и критически посмотрела на всю эту картину сверху вниз.

— Ничего, — заверил ее Сашка, который не удосужился даже обуться, — для дачницы сойдешь.

Дорожка, резко шарахающаяся в сторону от гигантских зарослей крапивы, вывела ребят на разбитое шоссе, уводящее круто вверх. Прошагав быстро метров с пятьдесят, Женя с удивлением почувствовала, что ни испарины, ни одышки у нее нет. А попробовала бы она совершить такой подвиг в городе еще несколько дней назад! Сопрела бы, едва начав!

— Все, уже рядом, — решил подбодрить ее Сашка. — Вот здесь "Тройка", а там — "Юбилейный".

Дугнинский магазин "Тройка" оказался обыкновенным бревенчатым сарайчиком, на двери которого красовалось расписание работы, начертанное выцветшим на солнце фломастером. Хотя по расписанию магазин должен был вовсю функционировать, на покупателей глядел большой висячий замок.

— М-да, — почесал воображаемую щетину Сашка, — придется идти в "Юбилейный".

"Юбилейный", также не страдавший архитектурными излишествами, был открыт и безлюден. За прилавком, отгороженным от зала витринами — холодильниками двадцатилетней давности, уперев ладонь в щеку, спала продавщица. Чтобы разбудить ее, Сашке пришлось вернуться к входу и громко хлопнуть дверью. Продавщица вздрогнула, приоткрыла один глаз и необычным для ее мощных габаритов, тонким голоском осведомилась:

— Чего надо?

— Еды, — честно призналась Женя, с тоской оглядывая дохлые залежи мороженой рыбы и консервированных морских водорослей, оккупировавших прилавок.

— Да уж понятно, — усмехнулась продавщица, — что не стройматериалы, магазин-то продовольственный, — смахнула она с прилавка какие-то крошки. — Ну что вам, консервы, наверное, нужно, хлеб, соль, спички, — разглядела она опытным взглядом посетителей-туристов.

— Да и крупы какой-нибудь.

— И чаю, — добавил Сашка.

— И кофе, — вздохнула Женя, у которой от одного только этого полузабытого слова " кофе" начали подрагивать ноздри и закружилась голова.

Странное дело, чего уж там какой-то кофе!

Понятно, что без хлеба и трех дней нормально не проживешь. Но удивительно, что в походе Жене недоставало именно этого напитка и она бы с удовольствием про меняла свою дневную порцию тушенки на одну ма-аленькую, кроохотную чашечку ароматного и сладкого кофе.

— Есть и кофе, — обрадовала ее продавщица и, вздохнув, поднялась из-за прилавка и стала выкладывать перед собой припасы. — Ну вот, — перечисляла она, — тушенка кончилась, но есть зато килька в томатном соусе, водоросли дальневосточные, крупа "Артек", кофе в пакетиках, чай… Чай хороший, со слоном.

Пока тетка выкладывала продукты на прилавок и пересчитывала их, Женя решила получить развед-информацию.

— А к вам часто сюда за покупками заходят? — начала она издалека светский разговор. — Да какой там, — махнула рукой продавщица, — только на вас, на туристах, и держимся. Ну а местные если чего и берут, то мешок сразу, ну а потом по полгода их и не видишь.

— А бывают те, кто регулярно плавают?

— Рыбаки, что ли? — покосилась на юных покупателей продавщица. — Бывают, но они, как правило, тоже со всем со своим. Так редко что берут: соль, спички, водка. Но водку я вам не продам, — неожиданно посуровевшим голосом пообещала она.

— Да нам и не надо, не надо, — открестились в один голос Сашка и Женя.

— Мы тут просто знакомых ищем, — стараясь вложить в свой голос максимум искренности, пролепетала Женя. — Ребята, на катере ездят, черный такой катер…

— А-а, Родька, что ли? — закивала продавщица. — Ну и знакомые у вас! Да, были они у меня тут давеча. Водку покупали.

— А куда они пошли — вверх или вниз по реке? А то мы их никак поймать не можем, — продолжала наседать Женя, справедливо полагая, что глагол "поймать" в данном случае теткой будет истолкован не в детективном смысле.

— Да кто их знает? — пододвинула кучу продуктов к Сашке и Жене продавщица. — Носит черт где-то. А они кто вам? — с интересом взглянула на Женю тетка, которой уже не терпелось пересказать знакомым байку о Родьке и малолетней девчонке, что в него влюбилась до такой степени, что разыскивает его на реке.

— Да это брат мой двоюродный, — небрежно обронила Женю — Так сколько, вы говорите?

Расплатившись за продукты и подхватив сильно потяжелевший рюкзак, добытчики двинулись обратно к реке.

Игорь, который, видимо, не был подвержен поросячьей болезни, сидел на камне и охотился на слепней.

— Ну что, принесли? — вскинул он глаза на приближающуюся парочку.

— Что? — непонимающе посмотрела на него Женя.

— Жратву, что же еще! — завопил Игорь. Или вы хотите заняться людоедством? Предупреждаю — я самый худенький, жилистый и совсем невкусный. А вот ты… — двинулся он на сестру.

— Ладно, ладно, — загородилась от него рюкзаком Женя, — вот выкуп. Кильки в томатном соусе уважаешь?

— Еще бы, — хмыкнул Игорь. — А хлеб есть?

— Есть, — подтвердила Женя. — Черный. И кофе даже есть.

— Кофе?! — обрадовался Игорь. — Слушай, никогда не хотел кофе так, как сейчас. Может, прямо здесь костерок и запалим?

— Не-ет, — брезгливо оглядела местность Женя, — давайте хотя бы чуть-чуть, с полкилометрика, отсюда отплывем.

— Ну давай, — не очень охотно согласились мальчишки, которые комплексом чистоплюйства не страдали и готовы были приступить к трапезе хоть на свалке.

Троица по очереди расселась в "Таймене, весла блеснули на солнце, погрузились в холодную воду, и байдарка стала выбираться на протоку.

Ленивое течение здесь совсем не напоминало ту рассерженную реку, которая тащила их под понтонным мостом. Солнышко припекало все сильнее, и в прозрачном, лишь чуть подрагивающем от водных испарений воздухе все замерло. Казалось, уснули и кузнечики, и ласточки, и даже рыба судак не выдавала себя плеском.

Предвкушая будущее пиршество, Игорь и Женя старались вовсю. "Таймень" шел вперед так быстро, как, пожалуй, никогда. Вслед за байдаркой оставался даже маленький след, будто от моторки. Наконец впереди замаячила ярко-желтая песчаная коса, и брат и сестра, не сговариваясь, повернули к ней.