Погоня за призраком

Глава 9. По следу

Тимофей, не помня себя, встряхнул за плечи медсестру.

— Где Ирина? — спросил он угрожающим тоном.

— Я сама не могу понять, — вымолвила медсестра, заикаясь. — Больные даже в туалет не могут пройти мимо нас незамеченными.

Тимофей отпустил ее.

— Подумайте, куда она могла деться?

Медсестра немного отдышалась, убедившись, что ей ничего пока не грозит, произнесла неуверенно:

— Уйти могла только через окно.

— Как звать вас? — спросил Тимофей, давая ей возможность успокоиться.

— Нина.

Он подошел к окну, посмотрел на улицу, покачал головой:

— Так вот, Нина, со второго этажа даже натренированный человек не спрыгнет. Да и зачем так рисковать?

— Вы, конечно, правы, но другого способа я не вижу. — Она на минуту призадумалась: — Хотя постойте. Когда я принимала смену, Лиля, медсестра, говорила, что приходил новый доктор, очень симпатичный, отпустил ее на целый час, сказав, что сам осмотрит всех больных. А когда она вернулась, его уже не было. Тогда я не придала значения этому сообщению. Может, этот визит симпатичного доктора связан с исчезновением вашей больной?

Тимофей почти не сомневался, что здесь побывал Кирилл. Спросил на всякий случай:

— А врача дежурного у вас нет?

Медсестра сокрушенно развела руками:

— Понимаете, так случилось, что врач, которая должна была заступить в мою смену, неожиданно заболела. Подменить ее некому. Мы с ней договорились: если произойдет что-либо непредвиденное, я позвоню к ней домой и она, несмотря на высокую температуру, приедет. — Нина взялась за телефон.

— Подождите, — остановил ее Тимофей. — Лучше наберите номер медсестры, которую вы сменили, разбудите ее, пусть она опишет внешность доктора. — Ему нужно было убедиться, что это был действительно Кирилл.

Нина дозвонилась сразу. Трубку взял Тимофей, представился сотрудником милиции и постарался вразумительно объяснить, что случилось в ее дежурство.

— Как выглядел этот врач? — спросил он.

Лиля была страшно напугана, но постаралась подробно описать его.

Теперь Тимофей был уверен на все сто процентов: это Кирилл. Быстро прикинул: если бы тот проник сюда с целью убить ее, то проще было бы сделать это в палате. Зачем ему тащить ее через весь коридор? Но каков сукин сын, в доктора вырядился! Главное сейчас — не паниковать, а спокойно обдумать свои действия. Прежде всего следует проверить все места, где он может быть. Надо начать с квартиры. Приняв решение, Тимофей уже знал, что будет делать.

На улице совсем рассвело, поток машин увеличился. Тимофей остановил проезжавшую «пятерку».

Они проскочили мимо переулка, где жила Ирина. Кольнуло в сердце: здесь они впервые встретились. Вспомнил, как трое молодых бездельников охотились за ней, у самого дома пытались затащить ее в свою машину. По счастью, Тимофей оказался неподалеку. Он только приехал в Москву из армии в краткосрочный отпуск, направлялся к своему другу — Валере — и увидел всю эту картину. Поспешил на помощь. Эти трое парней-кавказцев, среди которых был тот самый Отари, вынуждены были оставить девушку и броситься на него. Парни были вооружены, и ему ничего не оставалось, как использовать самые эффективные приемы карате. Один Отари каким-то чудом остался тогда невредим. Вот так он и познакомился с Ирой. Тимофей тронул водителя за плечо:

— Вы не смогли бы развернуться обратно?

— Нет проблем, — кивнул тот, ни о чем не спрашивая. — Надо так надо.

Вот тот самый переулок, дом, где живет Ирина.

— Завернем сюда, — попросил Тимофей.

Дверь ему открыла женщина средних лет. Голубые глаза на гладком лице смотрели на него выжидательно.

— Вам кого? — спросила очень знакомым голосом.

«Это же ее мать», — догадался Тимофей и улыбнулся.

— Здравствуйте, могу я видеть Ирину?

Женщина посторонилась и пригласила его в квартиру. Навстречу уже шла Ира, в легком халате, в тапочках на босу ногу. Лицо бледное, глаза блестят нездоровым блеском. Тимофей бросился к ней. Девушка отшатнулась:

— Зачем ты явился? Я тебя не просила приходить, забудь меня!

Он в первое мгновенье остолбенел, потом решил, что она больна и просто не узнала его. Сделал к ней еще шаг:

— Это же я, Тимофей.

— Не подходи, не надо. — Ира заслонила лицо ладонями, разрыдалась, повторяя сквозь слезы: — Как ты мог, как ты мог?

— Что здесь происходит, — вмешалась мать. — Почему ты плачешь?

Ира опустила руки, быстро смахнула слезы рукавом халата.

— Оставь нас, пожалуйста, нам надо поговорить, — сказала матери.

— Как хочешь, — обиженно произнесла женщина и удалилась.

Ира опустилась на диван, показала ему на стул. Тимофей сел рядом с ней, она отодвинулась, холодно сказала:

— Незачем притворяться, мне все известно. Видеть тебя не могу!

«Черт, может, я сплю и кошмар этот мне только снится?» — подумал он. Посмотрел ей в глаза:

— Если честно, то я ничего не понимаю. Объясни, пожалуйста, чем я заслужил такую встречу?

Ира поднялась, вышла в свою комнату и тотчас вернулась. В руках она держала несколько фотографий. Бросила ему на колени:

— Вот, полюбуйся!

Тимофей решил, что это те же снимки, которые он видел в квартире Кирилла. Сложил их вместе, протянул ей обратно:

— Не надо, Ирочка, себя мучить.

— Дарю тебе на память! — она отвернулась.

— Да зачем они мне! Принеси спички, сожжем и забудем о них.

Ира удивленно ахнула:

— Забудем? Как все у тебя просто! А мне как быть, если это на всю жизнь остается в памяти, в сердце.

— Я понимаю тебя. — Тимофей осторожно тронул ее за плечо.

— Не прикасайся ко мне! — Ира отстранилась.

— Я виноват, конечно. Прости? — Он машинально перебирал пальцами фотоснимки и вдруг увидел себя. На одной фотографии он обнимает Женю, на другой она целует его, на третьей он рядом с Зубковым, оба улыбаются и мило беседуют.

— Ах вот в чем дело, — наконец он все понял. — А я-то решил, что речь идет совсем о других снимках! Наверное, отцу показывала?

— Конечно, — кивнула она и запальчиво сказала: — начнешь сейчас доказывать, что все это неправда? Напрасные усилия. Не поверю ни единому твоему слову! Я тебя ждала в больнице, ты был мне очень нужен. Но тщетно. Пришел Кирилл и забрал меня оттуда. Я не хотела уходить, тогда он рассказал мне все о тебе. Ты завел себе любовницу и решил отделаться от меня. Использовал с этой целью Кирилла, надоумил его за хороший куш организовать групповуху, обязательно с фотографиями. А для отвода глаз Кирилл должен был потом шантажировать меня, якобы с единственной целью — добиться прекращения дела на банкира Зубкова. Он показал мне снимки. Я чуть сознание не потеряла от потрясения. Не помню, как мы вышли из больницы. Кирилл молча достал сотовый, позвонил куда-то, договорился о встрече. Мне заявил, что специально познакомился с этой девушкой, чтобы доказать неверность Тимофея. Она готова, мол, поговорить со мной в надежде, что я все пойму и оставлю его в покое. Кирилл подъехал к какому-то супермаркету, там к нам подсела эта девушка. Она мне все довольно подробно рассказала о тебе, о ваших встречах и дальнейших планах совместной жизни.

Тимофей был обескуражен услышанным.

— Как она выглядела? — только и мог он вымолвить.

Ира насмешливо посмотрела на него:

— Взгляни на фотографии, там ее и узнаешь.

— Как ты могла принять за чистую монету всю эту дьявольскую затею?! — заорал он, разорвав снимки на мелкие клочья. Оставил лишь один, незаметно сунул в карман. — Разве не видишь, что все это стандартные приемы! Сначала снимают тебя, а потом меня. И кому ты поверила — Кириллу, этому проходимцу, по которому давно уже тюрьма плачет! Ты что, забыла, сколько гадостей он тебе сделал? Могу напомнить…

— Не надо, — перебила она его, прижав ладони к вискам, — я все прекрасно помню. У меня голова идет кругом. Я не знаю, чему верить, а чему — нет. Перед глазами все та же женщина с ее рассказом.

Он придвинулся к девушке, хотел ее обнять, успокоить, но она вскочила с дивана, пересела на стул. Обида захлестнула сердце. Он подавленно произнес:

— Ладно, как хочешь. Я сейчас уйду, но на прощанье все же объясню: ее зовут Женя Маслова, она работает со мной в управлении. Мы с ней встречаемся, разговариваем, но только на деловые темы. За мной, видимо, следили. Я сейчас не могу вспомнить, но, наверное, это был какой-то дружеский поцелуй, без всякой задней мысли. Мы ведь по службе партнеры, решаем с ней одну и ту же задачу. В голове не укладывается, что это она с тобой разговаривала. Я выясню, как такое могло случиться. И последнее. Я не мог навестить тебя из-за срочной работы. А когда этой ночью прилетел, то прямо с самолета примчался в больницу. Выяснил, что тебя там нет. Нашел дома. И вот, получил от ворот поворот.

Тимофей поднялся. Он все надеялся, что Ира остановит его, не даст уйти. Но она молчала.

На улицу вышел с тяжелым сердцем. «Вот и все, — думал он, — закончилась наша любовь, не выдержала испытаний. Кто же помог: Кирилл? Вряд ли. Тут более изощренный ум нужен. Скорее, это Зубкова работа. Он тогда овечкой прикинулся, на Кирилла все свалил. Но, похоже, Зубков весь, сценарий и расписал. А Кирилл исполнитель, так же как Отари с Кажлаевым. Зубков, видно, позвонил Кириллу в Сочи, приказал ему срочно вернуться в Москву и продолжить спектакль. А для шантажа использовал тот же прием — фотографии, которые заранее подготовил. Стоп, но причем здесь Женя? Как она оказалась участницей авантюры? Или это не она? Тогда кто же? Подставили другую, похожую на нее? Именно на это намекнул он Ирине. А сам-то поверил? Слишком уж хитро, запутанно получается. Все это предположения, прикидки, а нужны доказательства. Хорошо бы Кирилла прижать к стене, еще лучше — Зубкова.

Он был уверен, что того уже выпустили. Сергеев недвусмысленно намекнул ему, что банкира забрали, чтобы закрыть на него дело. Но их еще надо найти, а время не терпит. До них еще дойдет очередь. Начать надо с Жени, может, она прояснит ситуацию. Тимофей отлично понимал, что кому-то он сильно мешает и вся эта провокация устроена с единственной целью — сломать его, убрать с дороги.

Он направился в управление, где рассчитывал встретить Женю. У него оставалось еще почти два дня отпуска, нужно использовать это время, чтобы выйти на тех, кто строит против него козни.

У входа он столкнулся с Валерой. Тот вытаращил на него глаза:

— Весь вечер вчера звонил тебе домой. Куда ты исчез? Никому ничего не сказал. Твой отец и Марина беспокоятся.

— Потом расскажу, — ушел он от ответа. — Мне срочно нужна Женя, ты ее не видел?

— Она на первом этаже, в кафе сидит, а что случилось?

— Я же сказал: потом. — Тимофей хлопнул его по плечу и скрылся в подъезде.

Женя уже допивала кофе, когда Тимофей подсел к ней:

— Привет, можно к тебе?

Она кивнула:

— Конечно. Слышала, отпуск заработал, а мне даже спасибо не сказали.

— Я говорю: спасибо. Мы же вместе работали над этим делом.

Женя улыбнулась:

— Это не то. Хотелось бы из уст начальства услышать.

— У тебя все впереди, может, еще орден заработаешь, — успокоил он девушку. Потом вытащил из кармана фотографию и протянул ей.

Она взяла, посмотрела и рассмеялась:

— Здорово, кто постарался?

— Вот и я хочу это узнать.

Женя посерьезнела:

— Шантажом попахивает, да?

— Хуже. У меня большие проблемы в связи с этим.

Женя внимательно посмотрела на него:

— Ты что, меня подозреваешь?

Тимофей пожал плечами.

— Просто хочу узнать, может, кому из близких или знакомых ты говорила обо мне, о нашей совместной работе.

— С какой стати? — вспыхнула она, но тут же взяла себя в руки: — Я понимаю тебя, твое состояние, но предположить, что я как-то замешана в этом — чистый бред. Ты же знаешь, я не новичок здесь, в режимной сфере кручусь уже много лет. И рот у меня всегда на замке.

Тимофей забрал у нее фотографию:

— Значит, у тебя никаких предположений, догадок насчет этого изобретения?

— Абсолютно никаких. — Женя хлопнула ладонью по столу: — И давай больше не тяни кота за хвост. Я сказала все, как есть, остальное домысливай сам, если хочешь.

Тимофей поднялся. В кафе заглянул Валерий, поманил его пальцем.

— Еще минута — и меня бы уже здесь не было, — сказал Тимофей. — Что случилось?

— Тебя Сергеев хочет видеть. Велел найти и привести к нему.

— Не знаешь причину?

— От него разве добьешься?

— Отпустил на три дня, а на второй уже вызывает, — недовольно пробурчал Тимофей. — Пошли, что ли.

Валерий первым вошел в кабинет, доложил, что приказание выполнено, старший лейтенант Ливанов прибыл. Сергеев отпустил его, а Тимофея пригласил подойти поближе, предложил сесть:

— Наверное, догадываешься, зачем позвал тебя?

— Не представляю, — честно признался он.

— Неужели сомневался в том, что Зубкова отпустят?

— Ах, вы об этом. Нет, не сомневался.

— И правильно делал. Кто-то сверху опекает его. Надо выяснить.

— Каким образом? — Тимофей вопросительно взглянул на полковника.

— Когда ты находился в командировке, я поручил это Жене Масловой. Она вроде бы разузнала и дала нам ориентировку на одного человека из правительства. Но его я хорошо знаю. Это не та фигура, которая могла субсидировать Зубкова и тем более — опекать его. Она или ошиблась, или… — он запнулся. — Мне надо будет потом разобраться. Тебе придется заняться этой проблемой. Ты знаешь, я поддержу любые твои действия, — и добавил: — В разумных рамках, естественно. Валера будет с тобой на связи. Если потребуется, звони прямо мне. У тебя полная самостоятельность.

— Когда начинать?

— Вчера, — не задумываясь, ответил Сергеев и протянул руку: — Все, действуй.

Валера ждал его в коридоре. Тиме показалось, что в конце холла мелькнула фигура Жени.

— Ты один здесь?

— То есть? — не понял Валера.

— Женю не видел?

— Только тогда, в кафе.

— Ну ладно, пойдем, есть разговор.

— Давай у меня в машине поговорим.

— Ты читаешь мои мысли, — усмехнулся Тимофей. — Я как раз хотел попросить тебя подвезти меня в одно место. — Уже в кабинете Сергеева у него возникла идея. Он вспомнил, как во время первого визита в банк Зубкова у него состоялась беседа с Антониной Назаровой, девушкой из банковской охраны. Она рассказала, как стала невольной участницей острого конфликта Зубкова со своим заместителем. У того в руках оказался пистолет, и, если бы не она, Тоня, тот бы выстрелил в своего шефа. Антонина смело бросилась на выручку начальнику, обезоружив зама, за что получила повышение по службе. Тимофей даже вспомнил его имя — Сенин Лев Георгиевич. Ему поставили диагноз: шизофрения и отправили в психиатрическую больницу. Туда Тимофей и решил прежде всего съездить. Он мало верил в заболевание Сенина. Сотрудники банка, с которыми он разговаривал, отзывались о нем как о знающем дело специалисте, добром и отзывчивом человеке, без каких-либо психических отклонений. Встретиться с ним тогда не удалось: Тимофей получил срочное задание, и ему пришлось уехать. Да и те, кто рассказывал о Сенине, говорили, что с ним произошел нервный срыв и врачи никого к нему не допускают. Но сейчас, когда прошло уже некоторое время, Тимофей надеялся, что свидание с Львом Георгиевичем состоится и ему удастся получить у него нужные сведения.

Предъявленное здоровенному санитару в белом халате удостоверение произвело на того впечатление, и он сам вызвался провести Тимофея к главному врачу. Тот внимательно выслушал сотрудника спецслужбы, покачал головой:

— Не могу, запрещено. Сенин все еще болен. Мы не вправе рисковать его здоровьем. Приходите через недельку, посмотрим.

Тимофей попытался его убедить:

— Понимаете, идет расследование важного государственного дела, да и нужен он мне всего на несколько минут.

Врач только развел руками:

— Нельзя, поймите меня правильно.

Тимофей использовал последний аргумент:

— Ну что ж, мне придется нанести вам еще один визит, но только с авторитетной медицинской комиссией. Пусть она решит, может ли Сенин контролировать свои поступки и действия и вообще, в каком он состоянии. До встречи завтра. — Он сделал вид, что собирается уйти. Главврач его задержал:

— Так вы говорите, всего на несколько минут он вам нужен?

— Думаю, минут на десять или пятнадцать.

— Сразу бы сказали. — Главврач нажал невидимую кнопку.

В кабинете появился мужик в белом халате, с аршинными плечами. От него за версту несло водкой, но на ногах он держался неплохо.

— Приведи-ка сюда этого драчуна Левушку, с ним товарищ желает побеседовать, — главврач показал на Тимофея.

— Царапается он сильно, хоть маску надевай, — пожаловался верзила и отправился выполнять распоряжение.

— Да, у нас работа не сахар, — поддержал санитара главврач, — многие больные, в том числе Сенин, агрессивны, с ними надо быть очень осторожными. Поэтому я должен присутствовать при вашем разговоре, чтобы предотвратить возможные неадекватные действия со стороны больного.

Тимофей деликатно, но твердо возразил:

— Не беспокойтесь, я смогу за себя постоять. Разговаривать с ним буду без свидетелей, один на один.

— Ну, как хотите, — пожал плечами главврач. — Тогда я не отвечаю за последствия.

В кабинет вошел Лев Георгиевич Сенин. Теперь это был сгорбленный, подавленный, совершенно седой человек. Тимофей встал ему навстречу, усадил на стул, представился. Тот неожиданно задрал рукава халата и вытянул руки. Они были в кровоподтеках:

— Видите, что здесь происходит? Лупят без разбора куда попало ни за что, просто так, для профилактики. Помогите мне выбраться отсюда, пока я цел. Еще немного, и у меня действительно крыша поедет.

— Я сделаю для вас все, что от меня зависит, — пообещал Тимофей, — но и вы помогите мне. Вначале расскажите, как вы сюда попали. — Он знал его историю от посторонних людей, а теперь была возможность услышать ее из первых уст.

— Вам не позволят долго со мной разговаривать, даже жену близко ко мне не допускают, — предупредил Сенин, — поэтому я очень коротко. Зубков самым подлым образом обманул меня, взял и уволил без всяких на то причин. А ведь я все эти годы нес на своих плечах основную тяжесть банковской работы. До сих пор не понимаю, что на меня нашло. Я схватил свой старый пистолет с холостыми патронами и хотел его припугнуть. Девица из службы охраны налетела на меня, скрутила. Потом решение медкомиссии — и в психиатрическую больницу. Зубков все устроил. У него кругом схвачено. Он был здорово напуган и таким образом убрал меня. Я ведь был взбешен и сдуру пригрозил разоблачить его.

— А вы действительно в курсе всех его дел? — спросил Тимофей.

— Знаю только, что он манипулировал огромными суммами денег, они приходили в банк, а потом удивительным образом исчезали. Как он это делал, можно только догадываться. Зубков никого, в том числе и меня, близко не допускал к этой части финансовых оборотов. Так что в смысле фактов я пас. Могу только назвать вам фирму, с которой он вел свои дела. Запомните?

— Конечно, — кивнул Тимофей.

Сенин дал почти полную справку об этой фирме. Он сказал, что Зубков пользовался не только ее юридическими услугами, но и чисто коммерческими. Через нее Зубков частенько осуществлял свои финансовые махинации.

— У вас есть доказательства? — Тимофей пристально посмотрел на Льва Георгиевича. — Вспомните хотя бы один факт, это очень важно.

Сенин задумался, потом хитро подмигнул ему:

— Хорошо, я дам вам два документа. Это «платежки», свидетельства о перечислении денег на счет этой фирмы — одна на двести тысяч долларов, другая на сто пятьдесят.

— За что же были уплачены такие суммы? — удивился Тимофей.

— Документально все было оформлено правильно, — объяснил Сенин. — Перечислялись различные услуги: юридические консультации, выпуск всевозможных справочников, арбитражные дела, адвокатура и защита интересов банка в судах и прочее. Прейскуранта тут нет, цены договорные и формально вполне могут соответствовать всем этим вещам. Но фокус в том, что на деле никаких подобных услуг банк не получал. Их придумал сам Зубков. Хранил эти «отчетные документы» и «платежки» в кабинете, в своем сейфе. Никто о них не знал. Кроме меня.

— Как же удалось это вам?

Губы Сенина тронула улыбка:

— Единственный раз в жизни поступился своими принципами: никогда не брать чужого. А дело было так. Задержался я однажды в банке до позднего вечера, разбираясь с обиженными клиентами. Зубков запретил возвращать им деньги, возложив на меня задачу улаживать конфликты. Я решил разрешить наконец этот острый вопрос с шефом и перед уходом домой зашел к нему в кабинет, надеясь, что он еще у себя. В приемной никого уже не было. Кабинет его был открыт. Я вошел. Зубкова на месте не оказалось. Собрался было уже уходить, и тут заметил, что дверца сейфа чуть приоткрыта. Видимо, Геннадий куда-то спешил и впопыхах оставил ее открытой. Я заглянул туда. И дело не в любопытстве. Я давно догадывался о его неблаговидных делишках, но вида не подавал. Понимал, что стоит мне только намекнуть на это, как тотчас вылечу с работы. Он чувствовал опасность в моем лице и потому при первой же возможности постарался от меня избавиться. Если бы знал, что у меня есть какие-либо доказательства, то я психушкой бы не отделался. Он попросту ликвидировал бы меня. Так вот, одного взгляда мне было достаточно, чтобы убедиться, какие это ценные документы. Я рисковал страшно, но пересилил свой страх. Закрылся на ключ, вытащил из сейфа бумаги и сделал копии на ксероксе, находящемся здесь же в углу кабинета. Потом все сложил обратно в сейф и ушел.

— Где же сейчас эти документы?

— Дома, конечно. Спрятаны в надежном месте. — И совершенно неожиданно добавил: — Я могу их вам передать.

— Ваше время истекло. — В кабинете появился главврач. — Я должен забрать больного на процедуры.

— Врет он, — возмущенно воскликнул Сенин. — Никаких процедур у меня нет. Видно, он позвонил кому-то, и ему велели прекратить встречу.

— Вот видите, — с укором взглянул врач на Тимофея. — У него больная фантазия, ему надо отдохнуть. — Он обратился к Сенину: — Пойдемте со мной, а то придется вызывать санитаров.

Тимофей поднялся, загородил Льва Георгиевича:

— Мы не закончили разговор. Оставьте нас, пожалуйста.

Главврач побагровел:

— Как вы смеете распоряжаться здесь! Командуйте в своем ведомстве, а в своей больнице я хозяин! Вот вызову сейчас людей, и они выкинут вас отсюда ко всем чертям.

Тимофей холодно улыбнулся:

— Вы, наверное, забыли, что перед вами сотрудник спецслужбы. Мои ребята, кстати, находятся у больницы, и им потребуется не больше минуты, чтобы оказаться рядом со мной и арестовать любого, кто попытается помешать работать.

Предупреждение охладило пыл главврача.

— Я понимаю вас, но и вы войдите в мое положение…

— Мы теряем время, — прервал его Тимофей, доставая из кармана сотовый телефон. — Так мне вызывать сюда людей?

— Не надо, — приподнял он руку, — продолжайте, я возьму на себя ответственность. — И быстро вышел из кабинета.

— Давно бы так. — Тимофей встретился с затравленным взглядом Льва Георгиевича, подбадривающе ему кивнул: — Я слушаю вас.

— Из всего, что я забрал в сейфе, особый интерес представляют две «платежки», о которых я вам говорил. По своим каналам я узнал, что первая, на двести пятьдесят тысяч долларов, предназначалась Гавриилу Калганову, начальнику одного из управлений Центробанка, а другая, на сто пятьдесят тысяч, — Константину Сарычеву, чиновнику из президентской команды.

— И на это у вас есть доказательства?

— Увы, — развел руками Сенин, — только устные свидетельства. Но эти люди, поделившиеся со мной информацией, вряд ли будут подтверждать ее официально. Но зато есть любопытная фактура. Калганов купил роскошный особняк в ближайшем Подмосковье, а Сарычев — дом на берегу Средиземного моря. Это можно проверить.

— Откуда же в банке берутся такие шальные деньги? — не мог не спросить Тимофей.

— Источников много, — уверенно сказал Лев Георгиевич. — Зубков ими пользовался умело, для своего кармана, естественно. Следов не оставлял. Вон как ловко очистил закрома своего банка, комар носа не подточит. А куда дел все это богатство? Там, за рубежом, в недвижимость превратил, счета открыл в оффшорной зоне. Что же касается вышеназванных «платежек», то, думаю, он использовал полученный из Центробанка кредит. А выбил его для Зубкова тот же Калганов.

— Откуда вам это известно?

— Законный вопрос, — кивнул Сенин. — Дело в том, что моя жена до последнего времени работала в управлении Калганова и была в курсе всех «вливаний», получаемых Зубковым.

— Что же их связывало? С чего это такая забота Калганова?

— Формально деньги шли на благие цели: на укрепление финансовой системы и, в частности, банка Зубкова. Вроде бы придраться не к чему. На самом же деле деньги разбазаривались, оседали в карманах управляющего, его «шестерок», а также использовались в виде взяток нужным людям. Ну, а почему особое внимание Калганова к Зубкову, так все очень просто. Они партнеры по криминалу. Жену мою тоже уволили вскоре, вслед за мной, — добавил он с горечью.

— Вы называли еще Константина Сарычева, — напомнил Тимофей.

— Мне доподлинно известно, что этому типу Зубков регулярно отстегивал довольно крупные суммы, — уверенно сказал Сенин. — Точно не знаю, за какие заслуги, но одно то, что управляющий банком до сих пор на своем посту, свидетельствует о многом. К сожалению, Зубков допускал меня к делам, связанным только с официальными финансовыми операциями. Поэтому я могу с полной определенностью назвать лишь эти две фамилии, о которых знаю, — Калганов и Сарычев. Первый работает в Центробанке, второй там, — Сенин показал пальцем вверх.

— Это немало, спасибо вам, — поблагодарил его Тимофей. — Давайте подумаем, как мне получить документы, которые вы обещали мне отдать.

Сенин развел руками:

— Сами понимаете, пока я здесь, сделать это будет невозможно.

— Я вытащу вас отсюда, — немного подумав, сказал Тимофей. — Как зовут главврача больницы?

— Павел Ерофеевич Незванный.

— Какой-нибудь здешний номер телефона знаете?

— Слышал только номер приемного отделения. Сейчас вспомню. — Он немного подумал и назвал номер.

— Отлично, — кивнул Тимофей, — попробуем разыграть главного. — Тимофей достал свой сотовый, набрал номер. Когда ему ответили, представился начальником Управления по борьбе с экономическими преступлениями генералом Севостьяновым. Попросил позвать к телефону главврача господина Незванного, так как его телефон не отвечает. По счастливому совпадению, главврач находился неподалеку и сразу взял трубку. Тимофей, изменив голос, поздоровался, обратившись к нему по имени и отчеству. Отрекомендовался так же — генералом Севостьяновым — и просил оказать содействие сотруднику управления старшему лейтенанту Ливанову, работающему в больнице. Главврач услужливо постарался заверить «генерала», что создал сотруднику самые благоприятные условия и готов выполнить любую его просьбу. «Генерал» поблагодарил Павла Ерофеевича и поручил передать старшему лейтенанту, чтобы он немедленно доставил Сенина Льва Георгиевича, попавшего в больницу по недоразумению, в управление.

— Но у меня есть распоряжение держать Сенина, даже не пускать к нему посетителей, — робко возразил Павел Ерофеевич.

— Ерунда, — отрезал Тимофей-Севостьянов. — Я же довел до вашего сведения, что попал он к вам по ошибке. Кстати, чье это распоряжение?

Незванный замешкался, никого не назвал, лишь произнес нерешительно:

— Но тогда мне нужна официальная бумага…

— Будет вам и бумага, а сейчас выполняйте! — отрезал Тимофей и дал отбой.

Это был риск. Главврач мог позвонить в свое министерство, если приказ относительно Сенина шел оттуда, и посоветоваться, как ему поступить. Шума тогда не избежать. Но все обошлось. Главврач вошел в кабинет и передал распоряжение «генерала Севостьянова», добавив:

— Мы подготовим выписку из истории болезни Льва Георгиевича, пришлите кого-нибудь за ней.

— Спасибо, — поблагодарил Тимофей, — но это лишнее. Он абсолютно здоров, и никакого лечения ему не требуется. Не мне вам говорить об этом. Те, кто поместил его сюда, понесут наказание.

— Надеюсь, вы не меня имеете в виду? — тревожно поднял на него глаза главврач.

Тимофей выдержал взгляд, насколько это было нужно, чтобы придать словам больший вес, и со значением произнес:

— Не о вас, речь о других. И пока Лев Георгиевич переодевается, я надеюсь, вы все же ответите на мой вопрос: кто «помог» попасть сюда Сенину?

— Это врачебная тайна.

Тимофей рассмеялся:

— Вы, оказывается, еще и шутник. — Потом посерьезнел: — Мне не хотелось бы расследовать эту неприятную историю. Я слышал о вас как об опытном профессионале, специалисте своего дела. Больница под вашим руководством на хорошем счету. Зачем же портить свою биографию?

— Понимаете, меня строго предупредили…

Это был уже обнадеживающий признак, и Тимофей дожал врача:

— Лучше будет, если мы здесь, у вас, все закончим, и вам не придется давать показания нашим сотрудникам. Уверяю вас, все, что вы мне скажете, останется между нами.

— И вы на меня не будете ссылаться при выборе доказательств?

— Даю слово.

Павел Ерофеевич махнул рукой:

— А, ладно, была не была, все равно придется отвечать. Льва Сенина доставили в больницу в сильно возбужденном состоянии. Здесь ему дали успокоительные средства, и он мог уже на следующий день отправляться домой. Однако позвонили из нашего министерства и сообщили, что Лев Сенин очень опасный экземпляр и что некоторые высокие чины весьма заинтересованы в его продолжительном лечении. Мне были обещаны весьма привлекательные ссуды для больницы. Пришлось согласиться.

— Спасибо за информацию, — поблагодарил Тимофей и доверительно посмотрел на Незванного: — Поскольку у нас с вами уговор — никому ни слова о том, что здесь произошло, я бы не советовал вспоминать мой визит и звонок генерала Севостьянова. А если кто поинтересуется состоянием Льва Георгиевича, вы, я уверен, сможете дать квалифицированный ответ.

Валерий терпеливо ждал его внизу, читая газету. Увидев Льва Георгиевича, он поприветствовал его, как старого знакомого, будто знал его раньше, а Тимофею сказал:

— Я готов был уже отправиться в эту обитель выручать тебя.

Тимофей дружески похлопал его по плечу:

— Спасибо за заботу, но ты еще больше выручишь меня, если по дороге подбросишь Льва Георгиевича до его дома. Поехали.

Сенин жил почти рядом, всего за каких-то три квартала, так что через несколько минут они были уже на месте. Лев Георгиевич пригласил ребят зайти к нему, но Тимофей отказался, сославшись на дефицит времени.

— Лучше мы в машине вас подождем, — сказал он, — так будет правильнее.

Лев Георгиевич обернулся быстро. Он принес копии платежных документов, а также сообщил номер служебного телефона Гавриила Калганова, о чем просил Тимофей.

Как только Сенин скрылся в подъезде, Тимофей облегченно вздохнул:

— Кажется, начало положено, теперь проще будет идти по следу.

Валерий вопросительно уставился на него:

— Ты можешь не говорить загадками?

— Теперь могу, — кивнул Тимофей. — Лев Георгиевич Сенин, которого мы подвезли, бывший заместитель Зубкова. Тот упрятал его в психушку, потому что он слишком много знал. Понадеялись на главврача. Его не то купили, не то пригрозили, но держал он Сенина крепко. Я пошел на хитрость и немного приврал. В общем, врач отпустил Льва Георгиевича. Сенин назвал мне имена людей, которые опекали и покрывали Зубкова. Если удастся доказать их причастность к делам этого банка, от наказания им не уйти.

Валерий покачал головой:

— Ох, Тимка, в неравную борьбу ты вступил. Сломают тебе хребет. Вон Зубкова, казалось, уже приперли к стене, а выскользнул, живет себе припеваючи. Их надо мочить на месте, где застал, только тогда будет результат.

— Патронов не хватит, — хмыкнул Тимофей, — а если серьезно, то мы не киллеры. Оружие надо пускать в ход, когда тебе грозит опасность. Ты сам это прекрасно понимаешь. Да и превращать бандитов в жертвы — себе дороже. Нет, так нам поступать нельзя. Подход к ним нужен осторожный, с фактами и доказательствами, чтобы никуда они не могли деться, кроме как на нары. И надолго.

— Но Зубкова ты вроде со всех сторон обложил, а он все равно ушел, — снова повторил Валерий. — Попадись он мне, я бы его живым не выпустил.

— Опять ты за свое, — поморщился Тимофей. — Зубков выскользнул по одной причине: мы ошиблись, надо было вначале браться за тех, что стоят выше них. Рыба, как известно, с головы тухнет. — Он пытливо взглянул на друга: — Чего ты мне возражаешь, спор вдруг затеял? Времени на это нет.

Валерий картинно воздел руки:

— Все-все, понял.

Тимофей вытащил из кармана сотовый, набрал служебный номер Калганова. Он был на месте. Тимофей представился, сказал коротко:

— Мне надо с вами поговорить.

У того дрогнул голос:

— Заходите, буду ждать.

Они подъехали к Центробанку. Пропуск уже был заказан. Тимофей поднялся в управление, возглавляемое Гавриилом Калгановым. Он ожидал, что войдет в просторный кабинет, обставленный богатой мебелью, с дорогими коврами и шторами, как это было у Геннадия Зубкова. На удивление, ничего похожего у Калганова он не встретил. Обыкновенная большая комната, со столами, составленными буквой «Т», и простыми стульями, блестящий паркет, никаких ковров. Хозяин кабинета вышел ему навстречу, протянул руку, пригласил сесть. Тотчас вошла девушка, накрыла столик, поставив кофе и «пузырек».

— Это всего лишь легкий ликер, — пояснил Калганов, поймав вопросительный взгляд Тимофея, и озабоченно спросил: — Так чем могу служить?

Тимофей, не торопясь, отпил немного кофе, поднял на него глаза:

— Вы не догадываетесь?

Тот развел руками:

— Простите, нет.

— Тогда вот вам загадка. — Тимофей сделал еще глоток и продолжал: — Некий банкир, пользуясь бесконтрольностью и покровительством свыше, совершал крупные финансовые аферы, подстроил мнимое ограбление банка, успешно перекачивая валюту за рубеж. Благодаря его действиям, банк обанкротился, деньги вкладчиков исчезли. — Тимофей посмотрел на Калганова: — Как бы вы поступили с ним, будь на то ваша воля? Вот вам три варианта: отдали бы в руки правосудия, не обратили бы внимания, помогли бы банку подняться с помощью соответствующих финансовых вливаний.

Тимофей не мог не заметить, как нервничает его собеседник. Взгляд стал настороженным, пальцы слегка подрагивали. Видно было, что он старается справиться с волнением, но у него не получается.

— Мне трудно ответить на ваш вопрос, я не специалист, — с трудом выдавил он.

— Не прибедняйтесь, вы же без колебаний точно в такой же ситуации добились ссуд и кредитов для банка Геннадия Зубкова. Это неопровержимый факт. И я пришел, чтобы задать вам один единственный вопрос — почему вы это сделали?

Калганов молчал.

— На вас нажали?

Калганов отрицательно качнул головой.

— Значит, по собственной инициативе?

Тот кивнул.

— Что заставило вас пойти на это?

— Мы многим банкам помогаем встать на ноги, — вяло произнес он.

— Да? Назовите хоть один.

— Я не готов ответить. Сделайте официальный запрос, и я подготовлю справку для вашего ведомства.

Тимофей насмешливо посмотрел на него:

— Вы сами не верите в то, что говорите. Придется вам помочь. Вас с Зубковым связывает партнерство, поэтому вы его поддерживаете и покрываете. На это есть документы и свидетельские показания. Доказано и то, что он делился с вами по принципу: «это мне, а это снова мне». Зубков дурит вас вовсю, а вы не замечаете или вид делаете.

У Калганова заиграли желваки.

— Не может такого быть, — вырвалось у него. — Вы хотите натравить меня на Зубкова.

Тимофей пожал плечами:

— Я не собираюсь вас учить. Но не видеть, что творится у себя под носом, — это непрофессионально.

— Да-да, вы, наверное, правы, он зарвался, пора его призвать к порядку, я обещаю, мы это сделаем.

— Кто это «мы»?

— Я имею в виду Центробанк.

— И что вы собираетесь делать?

— Прежде всего прекратим поддерживать, пусть сам выкручивается, как может. Кроме того, мы… — Калганов осекся под пристальным взглядом Тимофея.

— Зубков преступник, — отрезал он, — а вы его партнер. И хотя делился он с вами далеко не поровну, это отнюдь не уменьшает вашу вину. Я мог бы прямо сейчас вас арестовать. Но вы, не скрою, мне симпатичны, и мне не хотелось бы портить вашу карьеру. Предлагаю вам вариант. Вы пишете на имя начальника Управления по борьбе с экономическими преступлениями заявление, где все чистосердечно рассказываете о делах Зубкова. Я же обещаю вам полную конфиденциальность. — Тимофей отлично понимал, что никто не давал ему такие полномочия, но поиграть с подобными типами, как этот, с пользой для себя не грех. Был бы результат.

— Я знал о его жадности и даже коварстве, — признался Калганов.

— Да? — удивился Тимофей. — Чего же вы тогда взяли его в партнеры?

— Мне было невыгодно рвать с ним отношения. Я пользовался его услугами. Среди коллег это случается.

— Деньгами? — уточнил Тимофей.

— Ну зачем вы так сразу, — укоризненно покачал головой Калганов.

— А разве нет? — Тимофей вытащил из кармана «платежку», показал ему и громко прочитал: — Двести пятьдесят тысяч. Не рублей. Долларов. Вы их уже получили?

Калганов побледнел. Он не ожидал этого. Замешкался.

— Поймите, — стал торопливо объяснять, — эта сумма была предназначена на благотворительные цели…

— Ну, например, на особняк в Подмосковье, — перебил его Тимофей и, не давая ему опомниться, продолжал: — Так что еще вас привлекало, кроме денег, к сотрудничеству с Зубковым?

— Деньги — это не главное, — промямлил Калганов.

— Может, объясните?

— Пожалуйста, — немного оживился он, надеясь своим откровением завоевать симпатию офицера спецслужбы. — Коротко говоря, это стратегический интерес. Зубков — фактический хозяин в своем банке. Он может проделывать сложные финансовые операции, причем быстро и четко. Теперь представьте, что у Зубкова есть партнер, от которого во многом зависит благополучие его банка. Может ли он отказать ему в просьбе провести через этот банк какую-то очень нужную для него финансовую операцию? Вряд ли. Вот в чем привлекательность нашей с ним дружбы.

— Понятно. Не забудьте и об этом написать в своем заявлении.

— Э, нет, — покачал головой Калганов, — пусть это останется между нами. Свои методы я не собираюсь ни с кем обсуждать. Тем более что высказался я чисто в теоретическом плане и, если вы заметили, без фактов и доказательств. Я напишу только о Зубкове и его делах, о которых мне известно. Пора с ним кончать. Он прокололся со всех сторон. А себя вмешивать в его темные махинации мне нет никакого резона.

— Ладно, пишите о Зубкове, — кивнул Тимофей и вроде бы собрался уходить. Спросил как бы между прочим, с показным равнодушием: — Кто такой Сарычев и что связывает с ним вас и Зубкова?

Калганов на миг растерялся, не ожидая подобного вопроса.

— А почему вы меня об этом спрашиваете? — нерешительно поднял он глаза на Тимофея.

— По нашим сведениям, вы с ним в неплохих отношениях. Нам уже многое о нем известно, и хотелось узнать вашу точку зрения.

Калганову понравился такой поворот:

— Не знаю, о каком Сарычеве идет речь. Если о Константине Савельиче, то я действительно давно знаком с ним. Он работает в президентской команде. Не думаю, чтобы с Геннадием Зубковым его что-то связывало. Хотя… — Калганов запнулся, — все может быть.

— Вы натолкнули меня на интересную мысль, — подмигнул ему Тимофей, вновь усаживаясь напротив Калганова. — Раз вы старые приятели, то вам ничего не стоит пригласить его, скажем, на свой день рождения.

— Ну, в принципе — да, — улыбнулся он, еще не улавливая смысла сказанного.

— Тогда звоните и приглашайте.

— Вы шутите?

— Нисколько.

Калганов возмутился:

— У меня день рождения, с вашего позволения, через четыре месяца.

— В данном случае это не имеет значения, — сказал Тимофей. — Мне надо задать ему несколько вопросов, а это можно сделать лишь в непринужденной обстановке. Желательно у вас дома. Вы же решили помочь нам, так не отказывайтесь. Все это вам зачтется. Звоните и приглашайте к себе на ужин часиков на девять вечера.

— Но Костя может не согласиться…

— А вы попробуйте.

Калганов взялся за телефон. Набрал номер. Послушал, положил трубку:

— Никто не отвечает.

Тимофей достал свою записную книжку, где были записаны координаты Сарычева, и сам позвонил. Ответил ему мужской голос. Он передал трубку Калганову. Тот взял ее, оправдываясь, мол, он, видно, только что пришел.

Чувствовалось, что Сарычев обрадовался звонку. Морщины на лице Калганова разгладились, на губах заиграла улыбка, разговор пошел сразу живой и непринужденный. Приглашение Сарычев принял. Как сказал потом Калганов, он обещал прийти, только не раньше десяти, если не задержат непредвиденные обстоятельства.

Теперь Тимофей мог покинуть кабинет. Взяв у Калганова домашний адрес и обещание подготовить к его приходу свое «признание», он распрощался с ним до вечера.

Тимофей понимал, что сильно рискует. Не исключено, что его визит к ответственному сотруднику Центробанка будет не очень успешным. Калганов может в любой момент отказаться от признаний и вообще от своих слов, да и предупредить того же Сарычева. Правда, у Тимофея остается козырь: весь диалог он записал на диктофон. Но это слабое утешение. Подобные доказательства не всегда принимают во внимание. Во всяком случае, Тимофей придет на «день рождения» к Калганову. Очень хочется познакомиться с Сарычевым. Он представлялся ему крепким орешком. Подступиться к нему обычным способом, например официальным вызовом на беседу в управление, вряд ли возможно. Тут нужны были бы веские причины. У Тимофея таковых нет. Только финансовые документы, подтверждающие факт перевода денег на счет известной фирмы. А признания Калганова — пока только слова. Нужно доказать, что он получал от Зубкова деньги. Тимофей рассчитывал на неожиданность. Предъявление Сарычеву банковских документов должно, как полагал Тимофей, развязать ему язык.

Времени до вечера было еще много, и Тимофей решил не оставлять «на потом» поиски Кирилла с Кажлаевым. Для себя он определил Кирилла как «шестерку» Зубкова, хотя понимал, что это слишком просто. Самонадеянный, хитрый, коварный и бессердечный тип, готовый ради денег на любую подлость, Кирилл сумел настроить Ирину против него, убедил, будто он, Тимофей, замешан в том, что с ней случилось. И она поверила. Обида на Иру не проходила, но еще сильнее кипела ненависть к Кириллу. «Где он отсиживается, кто ему помогает?» — задавал он себе вопросы.

— Какие проблемы? — прервал его размышления Валерий. Он терпеливо ждал друга все то время, пока тот находился в Центробанке.

Тимофей ничего не скрывал. Сказал, что сейчас у него, как гвоздь в пятке, боль — рассчитаться с Кириллом и Кажлаевым.

В квартиру Кирилла Тимофей поднялся один. На площадке никого не было. Позвонил. Тишина. Открыть замок отмычкой ничего не стоило. Он вошел. Квартира была пуста. Однако чуть теплый чайник на кухне свидетельствовал, что хозяин недавно был здесь. «Значит, все же ночует дома, — отметил Тимофей. — Придется наведаться к нему в неурочное время». Он вернулся к машине.

— Кирилла нет, — сообщил другу, — навещу еще позже. А сейчас пожалуем к Кажлаеву.

— Думаешь, он тебя ждет?

— Ты знаешь, где Ирин институт? — вместо ответа спросил Тимофей.

Валерий кивнул.

— Тогда жми туда. Ира говорила, что он там преподавал. Узнаем, где сейчас его резиденция.

В институте Тимофею повезло. Он сразу же наткнулся на вывешенный в вестибюле список студентов-выпускников, приглашенных на конкурс в театр Кажлаева. Внизу списка был адрес театра. Как раз то, что было надо. Теперь он найдет этого сукина сына, прячущегося под личиной преподавателя и режиссера.

Поиски театра не заняли много времени. Само помещение расположилось в одном из городских районов и занимало здание бывшего кинотеатра. Тимофей поднялся в кабинет директора.

— Мне нужен господин Кажлаев, — обратился он к мужчине средних лет с гладко зачесанными назад длинными волосами. Зрительная память подсказала, что это именно тот, кого он ищет: Тимофей видел его мельком на тех злополучных фотографиях.

— Да, это я, — с безучастным видом посмотрел на него хозяин кабинета, — чем могу служить?

— У меня к вам дело, абсолютно деликатного свойства, — нерешительно произнес Тимофей, усаживаясь поближе к нему. — Не знаю только, с чего начать.

В глазах собеседника мелькнул интерес.

— Слушаю вас.

— Понимаете, моя сестра — выпускница института — тоже подала документы на ваш конкурс. Но я знаю, что на каждое место претендует очень много ребят. Гарантии, что она пройдет, нет никакой.

В кабинет без конца заглядывали посетители и отрывали их от разговора.

— Что же вы от меня хотите? — скучающе постучал Кажлаев по глади стола.

— Девушка очень красивая и талантливая, она на все готова, чтобы попасть в ваш театр. Да и я сумею вас отблагодарить. Мой бизнес позволяет мне позаботиться о своей сестре.

Кажлаев встал из-за стола, подошел к двери и закрыл ее на ключ. Он уже благосклонно улыбался:

— Я же не каменный, все понимаю, постараюсь помочь. Как ее фамилия?

— Кетлинская Вера.

— Очень красиво звучит, — отметил Кажлаев. Задумался: — Как же нам поступить? Знаете что, пусть она зайдет ко мне домой сегодня вечерком, — он полистал свой календарь, — ну, скажем, после семи. Раньше, к сожалению, не смогу. Не поздно будет? Мы бы обговорили все условия, позволяющие пройти конкурсный отбор.

Тимофей радостно протянул ему руку:

— Обязательно, она взрослая девочка, талантливая, вы не пожалеете о своем решении. Скажите только ваш адрес. Я знал, что мы договоримся.

— Умные люди всегда найдут общий язык, — поддержал его Кажлаев.

Валерий встретил Тимофея хмуро:

— Вижу по твоей довольной физиономии, что Кажлаев мужик гостеприимный, а у меня уже голодная икота начинается.

Тимофей рассмеялся:

— Он был очень щедр, но лишь на обещания. Другого от него мне и не надо было. Зато сейчас мы с тобой завалимся куда-нибудь. Мы это заслужили. Я тоже здорово проголодался.

Рассчитавшись с официантом, они двинулись на улицу. Тимофей посмотрел на часы, взялся за руль:

— Едем к Кажлаеву. Ему, пожалуй, уже невтерпеж в ожидании гостьи. Представляю его выражение, когда вместо девушки увидит меня.

Тимофей умел выжимать скорость. Прибыли они как раз к семи.

— Возьми меня с собой, — попросил Валерий.

Тимофей положил руку ему на плечо:

— Пойми, я должен с ним сам разобраться. А у тебя еще будет сегодня возможность поработать. Обещаю.

Кажлаев долго не открывал дверь на его звонок, пытаясь рассмотреть в глазок посетителя. Никого не увидел, так как Тимофей терпеливо стоял в сторонке. Наконец он решился, приоткрыл, высунув голову. Тимофей рванул дверь на себя, да так, что Кажлаев, державший крепко дверную ручку, вылетел на площадку. Перепуганный до смерти, он столкнулся с Тимофеем, ошалело смотрел на него, ничего не понимая. Наконец до него дошло, кто перед ним, и он растерянно выдавил из себя:

— Что за шутки, я ждал вашу сестру, а явились вы. Зачем? Где она?

— Давайте зайдем в квартиру, я все объясню.

— Да-да, конечно, прошу, — засуетился он.

Он вошел первым, Тимофей — за ним. Негромко произнес ему в спину:

— Я думал, Кирилла застану у вас.

До того не сразу дошло, и он механически ответил:

— Киря только что ушел, мы с ним немного выпили, — потом опомнился, испуганно обернулся: — Постойте, а вы откуда его знаете? — Натолкнулся на тяжелый взгляд Тимофея и только тогда догадался, с чем связан его визит. Но виду не подал. — Присаживайтесь. Я чувствовал, что кто-то из близких Ирины выйдет на меня. Мне давно надо было разыскать вас и все объяснить.

Тимофей продолжал стоять, с трудом сдерживая себя, чтобы не врезать от души по этой наглой физиономии.

— Мы взрослые люди, давайте спокойно и взвешенно все обсудим, — продолжал вещать Кажлаев.

— С тобой, рыло поганое, у меня нет никакой охоты разговаривать, — шагнул к нему Тимофей.

Кажлаев отступил к столу, на котором стояли бутылка «Наполеона» с оставшимся на дне коньяком и два бокала. «Неплохо поддали они с Кириллом», — отметил про себя Тимофей.

— Позвольте же объясниться, мы же цивилизованные люди, — заговорил Кажлаев елейным голосом. — Все произошло помимо моей воли. Это Кирилл со своим приятелем привели сюда девушку. Я ее не трогал. Они вдвоем… — Он вдруг быстро нагнулся к ящику комода. В его руках сверкнул нож. Кажлаев в момент изменился, оскалил зубы, лицо исказилось злобой. Он прыгнул на Тимофея, целясь ножом в грудь.

Не делал бы он этого, возможно, все бы обошлось. Но разве мог Кажлаев знать, что такое реакция каратиста, не говоря уже о каскаде его оборонительных и атакующих приемов, не оставляющих противнику никаких шансов? Тимофей среагировал совершенно автоматически. Разум еще не подал сигнал тревоги, но тело уже выполнило все необходимые элементы приема. Тимофей качнулся в сторону. Кажлаев промахнулся. Молниеносным движением Тимофей нанес ему мощный удар в бок, сбив дыхание, затем подсечкой бросил его на пол. Пока Кажлаев приходил в себя, обошел вокруг него пару раз, остановился над ним:

— Так, выходит, ты тут ни при чем? Это, оказывается, Кирилл все устроил? Кстати, куда он от тебя отправился, не знаешь?

— Я пытался объяснить, ты не хотел слушать, — морщась от боли, выговорил Кажлаев.

— Ну почему же не хотел. Ты неожиданно набросился на меня, я должен был защищаться.

— Так вот, поторопись, если дорога тебе Ирина. Он вбил себе в голову, что она рано или поздно заложит его, сообщит в милицию. Ему будет спокойнее после того, как он от нее избавится. Может, успеешь еще перехватить.

— Сюжет детективный разыгрываешь? — Тимофей усмехнулся. — Я все знаю о Кирилле, и о ней, и о тебе. На снимках видел. Или не ты там запечатлен? Поднимайся и тащи сюда фотографии. Быстро, — поддал ему ногой под ребро.

Кажлаев встал с пола, шатаясь подошел к комоду, выдвинул ящик, достал оттуда снимки.

— Возьми, — кинул ему. Не долетев, фотографии упали на кресло.

Тимофей краем глаза уловил вскинутый на него пистолет и кубарем перекатился в сторону. Вслед прогремел выстрел. Пуля, посланная Кажлаевым, взвизгнула над головой. «Метко бьет, сволочь», — отметил Тимофей. Схватил нож, выроненный Кажлаевым после удара, и, прежде чем тот успел прицелиться для второго выстрела, метнул его в противника. Нож вонзился в шею. Кажлаев, схватившись за рукоятку, замертво повалился на пол.

Тимофей уничтожил следы, забрал фотографии и ушел. Уже в машине позвонил в милицию, сообщил, что в квартире по такому-то адресу, кажется, стреляли. На вопрос: «кто говорит» ответил: «сосед» и дал отбой.

— Что там было? Действительно стрельба? — полюбопытствовал Валерий. — Здесь я ничего не слышал.

— Понятное дело, не хватало еще, чтобы народ сбежался. — Тимофей вытащил из кармана снимки, открыл дверцу машины и поджег их. Ветер мгновенно развеял пепел.

Валерий молча следил за манипуляциями друга, ни о чем не спрашивая.

В переулке, где жила Ира, на удивление, не было ни одной машины. «Значит, Кирилла здесь нет, — подумал Тимофей, — а то бы его тачка уже торчала у ее подъезда. Но все же посмотреть стоит». Попросил Валерия:

— Сбегай, дружище, к ней, скажи, мол, зашел проведать. Меня ты давно не видел и сделал это, конечно, по своей инициативе. О нашей размолвке ты ничего не знаешь, слышишь о ней впервые, если она начнет на эту тему говорить.

Тимофей сдал машину назад, притер ее вплотную к тротуару, так, чтобы в поле зрения был весь подъезд. Он видел, как друг скрылся в нем, и стал ждать. Теперь можно было поразмыслить над тем, что произошло. Убивать Кажлаева у него и в мыслях не было. Хотел только поспрашивать его, забрать фотографии и как следует намять ему бока. Именно бока. Чтобы никаких синяков и ссадин на лице не было. Но этот паразит сам виноват, дважды напал с оружием. Ничего не оставалось, как в порядке самообороны прикончить его. Из головы не выходили слова Кажлаева насчет Кирилла. Не хотелось верить в худшее. Если бы тот действительно задумал избавиться от Ирины, успокаивал себя Тимофей, то попытался бы сделать это давно. Зачем ему ждать, когда она пойдет на него жаловаться? И все же тревожное чувство не покидало.

Его внимание привлек буквально вылетевший из подъезда мужчина. «Кирилл!» — молнией сверкнула мысль. Сомнений не было: это он. Что-то там случилось. Главное — не дать ему уйти. Тимофей кинулся наперерез. Тот увидел его, повернув обратно, бросился к высокому забору, надеясь перемахнуть через него во двор другого дома. Несколькими прыжками Тимофей настиг противника и ударом ноги в спину свалил его наземь. Потом поднял за шиворот, поставил на ноги и двинул кулаком в челюсть. Хук получился отменный. Кирилл отлетел на пару метров и остался лежать на асфальте. Тимофей волоком дотащил его до машины, затолкал в салон. Убедился, что он в порядке, в смысле, в глубоком нокауте. После такой штуки противник не скоро оклемается. Бросился к дому Иры. Его беспокоило долгое отсутствие друга.

Дверь не была на замке. Он приоткрыл ее и вошел в квартиру. Темнота. В нос ударил сильный запах газа. Достав носовой платок, прижал его к лицу, кинулся на кухню. Газ со свистом вырывался из открытых вентилей. Тимофей быстро перекрыл их, шагнул в одну комнату, потом в другую… Везде распахнул окна, балконные двери. Стало легче дышать. Позвал Валерия, Иру. Никакого ответа. Нащупал на стене выключатель. Ирину он увидел сразу. Она лежала навзничь на кровати. Тимофей осторожно перевернул ее на спину. Вокруг горла чуть заметная полоса: след от удавки. Приложил ладонь к шее, ощутил еле заметное биение. Облегченно вздохнул: «жива, слава богу». Со стороны прихожей послышался стон. Кинулся туда: Валерий! Парень был весь в крови. Открыв глаза, одними губами произнес:

— Что случилось, где я?

— Ничего-ничего, все в порядке. — Тимофей взял попавшее под руку полотенце, перевязал ему голову, затем метнулся к телефону, вызвал «скорую». Обежал все комнаты: может, и мать где-то лежит и ей надо помочь? Но женщины нигде не было. Он вернулся к Ирине, взялся за кисть руки. Пульса не было. Нужно попробовать искусственное дыхание, потом отчаянный массаж сердца, как его учили. Вздохнул с облегчением: щеки ее порозовели, веки дрогнули.

Оставив Иру, он опять поспешил к Валерию. Тот уже пытался подняться.

— Лежи, не двигайся! — приказал он ему. — Сейчас приедет врач. Чем-то крепко погладил тебя Кирилл по черепку. Ага, а вот и орудие. — Тимофей поднял закатившуюся в угол скалку со следами крови. — Этой штучкой запросто убить можно, ежели точно по макушке попасть.

В дверь позвонили. На пороге стояла женщина-врач, рядом с ней санитар.

— У вас пострадавшие? — спросила, заходя в квартиру.

— Да, двое. — Тимофей показал на Валерия.

— Понятно, — кивнула врач. — А где же второй?

— Девушка в комнате. Пойдемте, я покажу.

Женщина отдала санитару медицинскую сумку.

— Посмотри его, — и направилась вслед за Тимофеем.

Одного взгляда на Ирину ей было достаточно, чтобы безошибочно определить, что ее душили.

— Чья это работа? — колюче бросила Тимофею, явно подозревая его.

— Преступник пойман и находится на улице, в машине.

— А вы кто будете, кем приходитесь пострадавшим? — продолжала она расспрашивать, внимательно осматривая Ирину. Не дождавшись ответа, попросила: — Возьмите, пожалуйста, у Игоря мою сумку.

Тимофей без вопросов выполнил просьбу. Санитар уже успел перевязать Валерия, усадил его на стул, и они тихо о чем-то переговаривались.

— Кто вызвал «скорую»? — спросила врач, делая укол.

— Я вызвал. — Тимофея стали утомлять ее вопросы.

— А помощь первую ей тоже вы оказали? Она, насколько я понимаю, была в критическом состоянии?

Тимофей кивнул и беспокойно взглянул на врача:

— Теперь ей лучше?

— Намного, скоро бегать будет. Но вы не ответили на мой вопрос.

— Какой?

— Кем вы ей приходитесь?

— Это очень важно?

— Должна же я написать отчет о вызове.

— Он мой жених, — тихо произнесла Ирина.

Для Тимофея ее слова прозвучали как награда. Он стоял, боясь пошевелиться. Ему казалось, что он ослышался.

— Ну, тогда другое дело. Оставляю вас со спокойной душой. — Врач строго посмотрела на Тимофея: — Что ж так плохо бережешь свою красавицу? — И пошла чинно к выходу. В прихожей задержалась и громко принялась выговаривать Валерию: — А ты, раз не умеешь голову прятать от удара, надевай шлем. Лучше железный!

Тимофей сидел на краю кровати, держа Иру за руки и бережно поглаживая их.

— Не уходи, — попросила Ира, поняв, что он собирается оставить ее.

— Не могу. Но я скоро вернусь. В машине сидит Кирилл, боюсь, что он опять улизнет, ищи потом его. А ему давно пора за решетку.

Ира приподнялась на подушке, обняла его за шею:

— Вдруг он вернется сюда? Я боюсь оставаться одна.

— Ты не будешь одна, — успокоил ее Тимофей. — Я сейчас позвоню Марине, она быстро приедет.

Тимофей подошел к телефону, набрал домашний номер. Марина взяла трубку, с двух слов поняла, в чем дело.

— Уже еду, — сказала, — подожди меня там.

Тимофей подошел к кровати:

— Подружка твоя появится минут через пятнадцать, останется с тобой до утра, потом и я появлюсь, не скучай. — Он поцеловал ее.

— Ну иди, — отпустила она его, — только поскорей возвращайся.

Тимофей задержался, уговаривая Валерия отлежаться до его прихода. Но тот рвался за ним следом. Даже сообщение о том, что сейчас приедет Марина, не произвело на него должного впечатления. Пришлось уступить. Тимофей взял с друга слово, что он будет тихо сидеть в машине, не мешая ему. Валерий обещал.

На улице они сразу же бросились к «БМВ», чтобы посмотреть, в каком состоянии Кирилл. К дому подъехала «восьмерка».

— Это Марина, — сказал он Валерию, помахав ей рукой.

Девушка остановила «Ладу» неподалеку, вышла из машины, кивнула ребятам. Тимофей сразу даже и не сообразил, что произошло. Прямо у них на глазах из «БМВ» выскочил Кирилл и пулей бросился к Марине, прижав к ее шее нож.

— Всем не двигаться! — заорал истерично. — Она не пострадает, если дадите мне уехать!

Тимофей знаком остановил рванувшегося было к ним Валерия и постарался как можно спокойнее ответить:

— Если хоть волосок упадет с ее головы, запомни: ты будешь умолять меня о смерти. В твоих интересах отпустить ее. Обещаю: не тронем тебя. Отведем в милицию, и все. Там будешь давать объяснения.

Кирилл проигнорировал обращение Тимофея. Он влез в «восьмерку», таща за собой Марину, толкнул ее за руль. Машина тронулась с места, набирая скорость.

— Я поведу, ты садись рядом, — распорядился Тимофей, усаживаясь в «БМВ».

Они без труда догнали угонщика и влились в автомобильный поток, держа «восьмерку» в поле зрения. Тимофей приказал другу позвонить по сотовому дежурному по управлению и попросить его связаться с ГАИ, дать координаты «восьмерки». Теперь оставалось главное — не потерять их из виду. Приближаться они не могли: неизвестно, что взбредет в голову психически неуравновешенному преступнику, если он заметит преследователей. Рисковать было нельзя. Одна надежда — на автоинспекторов. Получив наводку, они должны найти способ остановить машину и обезвредить преступника. Опыт у них есть. Так считал Тимофей, держа «БМВ» на приличном расстоянии. Но вот на одном из поворотов «восьмерка» исчезла, будто испарилась. И что самое странное — дорога впереди была почти пуста. Валерий ругнулся вслух, Тимофей — про себя.

— Наверняка в какой-то двор свернули, — предположил Валерий.

— Пожалуй, ты прав. Надо возвращаться и еще раз проехать тот участок. — Тимофей развернулся, поехал в обратном направлении, въехал в первый же попавшийся двор, остановился.

— Вот они! — крикнул Валерий и выскочил из машины.

Тимофей бросился за ним. Он тоже увидел знакомую темно-синюю машину, стоявшую в самом углу двора, бампером уткнувшись в каменный забор. Обогнав Валеру, он подбежал к «восьмерке», распахнул дверь. На сиденье полулежала Марина, зажимая двумя руками бок. Сквозь пальцы сочилась кровь. Она была в сознании.

— Ничего, я в порядке, — успокоила она брата. — Кирилл торопился, да я ухитрилась ударить его по руке, державшей нож, но все же задел. Он пересел в «Жигули», кажется, пятой модели, бежевого цвета. Номер не запомнила. Водитель, думаю, житель этого дома, только что вышел из подъезда. Он его захватил и, как меня, заставил ехать.

— Валерий довезет тебя до больницы, здесь недалеко, — сказал Тимофей. — Ты в порядке? — повернулся он к другу, застывшему за его спиной.

— Я все понял, мы уже едем.

— Тогда давай быстро! Подгони сюда «БМВ», поедешь с ней на своей машине. «Восьмерку» могут задержать. Я сейчас дам отбой, но пока сигнал дойдет до постов, пройдет время. А тут каждая минута дорога.

— Не сгущай краски, — послышался слабый голос Марины. Она пыталась бодриться: зачем тревожить ребят.

— Отвезешь сестру в больницу, потом вернешься к Ирине, надо побыть с ней. Я постараюсь побыстрее закончить дела и вернусь к вам.

— Не беспокойся, сделаю все, как надо, — заверил его Валерий. Он подал машину, открыл дверцу. Тимофей бережно взял сестру на руки, усадил рядом с Валерием. Они уехали.

Он позвонил дежурному по управлению, сообщил, что произошло, и просил передать это в ГАИ. Пусть теперь ищут бежевую «пятерку». Тимофей не видел смысла бросаться в погоню за Кириллом. Он понимал, что тот уже далеко. Ориентировка, переданная в ГАИ, давала надежду, что его перехватят. Пора было собираться в «гости» к Калганову, где предстоит встреча с Сарычевым. Он сел в «восьмерку» и дал газ.

К назначенному времени он успевал, но кто мог предположить, что попадет в «пробку»? Простоял минут пятнадцать, во всю чертыхаясь, потом решил пойти на обход. Впереди увидел иномарку и «пятерку», врезавшихся друг в друга почти в лоб. Уже проехав, он вдруг сообразил: это, кажется, та самая машина, которую назвала Марина. Остановил «восьмерку» и поспешил к месту происшествия.

Водители иномарки и «Жигулей» погибли. Пассажир «пятерки» отделался царапинами. Это Тимофей услышал от прохожих. Он увидел на месте происшествия толпу любопытных, инспекторов ГАИ. Кирилла он узнал сразу. Тот сидел на носилках, и врач «скорой» перевязывал ему руку. Тимофей обошел его сзади, приблизился к инспектору-капитану, показал удостоверение. Тот козырнул и стал рассказывать, что произошло. По словам офицера, водитель «Жигулей», непонятно почему, неожиданно выехал на встречную полосу и врезался в «Тойоту». Дальнейшие его объяснения Тимофею пришлось прервать за недостатком времени. Он сообщил инспектору, что пассажир, которого перевязывает врач, опасный преступник. Его необходимо арестовать.

— Понятно, — кивнул капитан, — сейчас сделаем. — Он вызвал по рации наряд милиции.

Прибывшие через несколько минут трое оперативников защелкнули на запястьях ошарашенного Кирилла наручники, посадили в спецмашину и увезли. Тимофей перезвонил в управление, сообщил, что преступник, наконец, арестован. Раненная им женщина находится в больнице. Возможно, он замешан и в убийствах. Надо поставить в известность оперативников, которые будут его допрашивать. Дежурный по управлению обещал передать информацию куда следует. Теперь уж Кирилл засядет крепко и получит на всю катушку. Главное обвинение ему должны будут предъявить не за угон автомобиля и ранение женщин, а за убийство. В квартире Кажлаева остались только его следы.

Тимофей торопился. Предстоял непростой разговор с Сарычевым. Он отдавал себе отчет в том, что затеянная им игра может с треском провалиться — и тогда придется искать другие подходы. Не исключено, что Сарычев среагирует не так, как Калганов, на предъявленные ему улики, скажет, что все это подделка, встанет в позу, прикрываясь высоким служебным титулом. «Чего это я заранее рисую провал, — одернул себя Тимофей, — свидетельства документальные, от них никуда не деться, пусть попробует отпереться. Скажу, что передам материалы в прессу и на телевидение, — как миленький заговорит».

Он подъехал к дому Калганова, вышел из машины, посмотрел на пятый этаж. Окна были ярко освещены. Подумал вдруг: «Долго же я шел по следу, но, кажется, загнал все же в угол этих призраков».

Вошел в широкий подъезд. Консьержка даже не взглянула на него. Он поднялся на площадку, где была единственная квартира — Калганова.

Успел заметить, как от противоположной от лифта стены шагнул к нему человек в маске, вскинул руку с пистолетом. Укрыться негде, бежать некуда, да он и не успеет. Единственный шанс — броситься ему под ноги и выбить из рук пистолет.

— Даже не думай, — услышал он предупреждение.

Это был голос еще одного киллера, появившегося на лестничной клетке. За его спиной показался третий, тоже в маске, с автоматом навскидку.

Неожиданно открылась дверь, из комнаты высунулась лысая голова:

— Ну, что застрял, заходи…