Поговори со мной

Пролог

Бывают моменты, когда весь мир против тебя и ты держишься. Всем назло. Потому что иначе и быть не может! А бывает, что весь мир у твоих ног, а ты теряешься в выборе и остаёшься стоять на месте. Навсегда…

Иногда кажется, что вот-вот, последний рывок и всё будет хорошо. Да что там хорошо, хотя бы лучше, чем вчера, ведь хуже уже быть не может. Но не успеешь на секунду закрыть глаза для передышки, как всё в миг меняется, и нет времени размышлять, хуже или лучше… Нужно быстро принимать решение, действовать, выкручиваться, прогибаться под обстоятельства, чтобы они тебя не растоптали, не расплющили по стенке. Нет, не подумайте, я не жалуюсь, не умею. Скорее, хочу рассказать свою историю. Да и не то, чтобы историю, просто рассказать о своей жизни, в которой не было места детским мечтам и розовым очкам. Я просто не успела их одеть.

Школа. Чудное время, когда ты можешь мечтать, вот, наверно, только в школе я это и делала. Только мечтала не о модном платье или плеере, не о принце на белом коне. Я просила у высших сил, в существование которых верю до сих пор, чтобы маме было полегче, чтобы она не валилась с ног от усталости после тяжёлой физической работы. Мама по образованию была учителем, с красным дипломом окончила филологический факультет, преподавала русский язык и литературу. Но когда погиб отец, ей пришлось искать новую работу. То есть, сначала это была подработка, точно не знаю, но мама изредка смеялась, говоря, что она помогает поездам ездить. Наверно, правильно это называлась шпалоукладчица, но мама не любила подобный официоз, оттого и отшучивалась, рассказывая эти сказки на ночь. Это потом я поняла, что в подобной профессии романтики меньше, а, может, и вообще нет. Просто ты устаёшь как собака и не хочешь ни есть, ни разговаривать, только бы тебя до следующего утра никто не трогал.

Моя жизнь после таких событий тоже изменилась – работа по дому, стирка, уборка, готовка – ничего сложного, но всё моё. Разница лишь в том, что когда все отдыхали после уроков и домашнего задания, мне приходилось сидеть у плиты и лишь из окна наблюдать за проходящими мимо школьными годами. Но всё равно казалось, что скоро что-нибудь изменится в лучшую сторону.

Так я думала пока мама не привела в дом своего мужчину, лет на десять старше себя. Валерий Фёдорович не был плохим человеком, просто очень строгим, и мама его беспрекословно слушалась. Ей стало полегче, а моего мнения никто особо и не спрашивал. Так мы прожили ещё три года. Стали небольшой, но настоящей семьёй. Я как раз оканчивала девятый класс, когда поняла, что могу нравиться мальчикам. Не знаю, почему об этом вспомнила, наверно, то время стало переломным моментом в моей жизни.

Я не отбивалась от рук, так же хорошо училась, так же вела домашнее хозяйство, но теперь всё больше хотелось оказаться там, на улице, в кругу друзей и знакомых. Там, где веселье, улыбки, а не старческое ворчание. Вот и срывалась каждый раз как только могла. Быстро влилась в компанию, которой, по не зависящим от меня причинам сторонилась в прежние годы. Я вообще легко нахожу общий язык с людьми, как говорила моя первая учительница, обладаю природным обаянием и могу обольстить кого угодно, было бы только моё на то желание. А после сдачи промежуточных экзаменов, было решено отметить успешно завершённый год. Приглашены были все. Не на дачу, конечно, всё же, особо зажиточных среди нас не было, да и родители многих держали в строгости, вот и договорились встретиться на городском пляже, за мостом, подальше от внешнего мира. Продукты для пикника приносили каждый свои, кто что мог, деньги не собирали, чем меня безумно порадовали. В противном случае от похода с друзьями пришлось бы отказаться: наличных в руках я не держала практически никогда. Ближе к вечеру развели костёр. Кто-то принёс домашнее вино, мальчишки напились, более слабые спали и кормили комаров, другие топтались от одного дерева к другому, пытаясь унять тошноту и головню боль. Я не пила, поэтому мне и было весело наблюдать за всем происходящим со стороны. И нет ничего удивительного в том, что я первая заметила, как к нашей компании приблизились старшеклассники. Наверно, кто-то своим старшим разболтал, где собираемся, вот они и присоединились, а я и не против.

Сразу стало веселее, теплее, потому что за смехом вечерняя прохлада так остро не ощущалась. Сердце ускорилось, когда я очередной раз встретилась взглядом с Милютиным Андреем. Он нашу школу окончил года два назад, учился в институте. Я не знала в каком, да и не особо было интересно. А вот свой интерес ко мне он скрыть и не пытался. К двенадцати часам наши ряды значительно опустели, многие уже были в отключке, ведь старшеклассники заботливо предложили нам, малолеткам, водку… Чуть позже я даже поняла для чего, но на тот момент не волновалась, всё равно ведь не пила. Да и внимание Андрея было мне приятно. Видный парень из хорошей семьи, планов я на него не имела, как и предпосылок к ним, но заглядывалась при встрече, как любая друга девчонка.

– Скучаешь?

От неожиданного вопроса, да и голоса из-за спины, я дёрнулась и тут же оказалась в тёплых объятиях, надо признаться, оставить свитер дома и идти лишь в платье, было моей ошибкой – замёрзла. А уж когда поняла, чьи это руки так заботливо обхватили плечи с обеих сторон, заволновалась ещё сильнее. От Андрея приятно пахло, он тоже не был пьян, чем порадовал, да и вообще, казался нереальным, словно из другого, неведомого мне мира, мира взрослой жизни. Кое-как выкарабкавшись и присев на бревно в исходное положение, я, наконец, смогла улыбнуться и ответить.

– Не то, что бы. Просто мне уже пора, а решиться никак не могу.

– Решиться на что? – С вызовом бросил он мне, красиво изогнул бровь, а я и растаяла, засияла улыбкой.

– Ни на что. Просто здесь хорошо, а дома скучно, идти не хочется.

– Так, оставайся. – С лёгкостью решил он мою дилемму, но я отрицательно покачала головой.

– Не могу, я обещала вернуться.

Отказывалась, а самой интересно было, как всё могло бы закончиться, если бы… Тайком рассматривала его. Черты лица, силуэт, он уже брился и выглядел совсем по-взрослому. Смотрел на огонь и лишь изредка на меня, расслабленный, улыбчивый.

– Ну, раз обещала. – Пожал он плечами и поднялся, подавая мне руку. – Пошли, провожу.

И мы пошли. И вот в тот вечер, в ту ночь я мечтала по-настоящему, о любви, о свадьбе, о детях… В ту ночь мечтала первый и последний раз на ближайшие четыре года. Не буду долго размусоливать… Андрей меня изнасиловал. Я не сразу заметила, что идём мы не к мосту, а в противоположную от него сторону, и даже когда заметила, не испугалась, только уточнила, не заблудимся ли. Андрей сказал, что всё в порядке, а потом, когда ушли достаточно далеко, без лишних разговоров набросился. Не избивал, не издевался, просто обездвижил, опрокинул на землю, задрал платье и, разорвав бельё, изнасиловал. Не скажу, что чувствовала себя грязно, мерзко, я себя вообще никак не чувствовала. Полнейшая темнота и пустота. Меня никто и никогда не обижал, потому и как реагировать не знала. Он ничего не говорил, не угрожал, не предупреждал, чтобы молчала. Как только кончил, сразу встал, застегнул джинсы и, оставив меня на земле, ушёл.

Я не сразу поняла, что уже всё, что больше ничего не будет. Продолжала лежать, лишь платье обтянула, прикрывая поцарапанные о колючую иглицу ноги. Потом, наверно, плакала, я не помню… Потом просто сидела, не зная, что делать дальше, как посмотреть ему в глаза, ведь ни он, ни я, никуда не исчезнем. Почему-то не думала в тот момент, что стыдно должно быть Андрею. И, как бы не ненавидела фразу: «Отряхнулась, как курочка. и пошла дальше», но именно так всё и выглядело со стороны.

Маме ничего рассказывать не стала – ей незачем волноваться. Синяки на запястьях скрыла длинными рукавами и хотела забыть о том, что произошло, как о страшном сне, но не получилось: беременность наступила пусть и неожиданно, но вполне закономерно. Кто-то может сказать, что этого следовало ожидать, не маленькая уже, а у меня просто не было денег на таблетки для контрацепции. Стоили они немало, а такие траты для нашей семьи всегда рассматривались словно под прицелом.

Испуг, паника? Да, наверно, это именно то, что я испытала в тот момент. Растерялась, не знала, что делать, я ещё в школе учусь и тут, на тебе, подарочек. Глупость, конечно, но первым делом именно к Андрею пошла, а, собственно, к кому ещё? Он в квартире был один, улыбнулся мне как и тогда вечером, приобнял, поцеловал в щёку, успел предложить чай. А вот я концерт ломать не стала, сразу рассказала зачем пришла. Не знаю, какой реакции ждала, вообще об этом не подумала, просто поставила его в известность, а он не проникся. Как сейчас помню: я сидела за столом на кухне, а он подпирал дверной косяк. Услышав «радостную» новость, простенько пожал плечами, у него вообще всё в жизни было просто, пожевал губами, а потом посмотрел мне в глаза и сказал:

– Ну и что?

И в этот момент я почувствовала, как что-но внутри надорвалось, затрещало и лопнуло. Наверно, это была надежда. Именно она…

– Ничего. – Ответила твёрдо и ушла.

Он даже дверь не пошёл мне открывать, так и стоял в проходе. Кто-то скажет, что должна была пояснить, что беременна от него, только вот в глазах напротив я увидела что-то такое, что заставило меня промолчать. Безразличие. Ему действительно было всё равно. А когда человеку всё равно, спорить с ним бесполезно. Его родителей я знала хорошо, особенно маму, разведай она о таком событии, не стала бы нюни разводить, тут же отвела к врачу и аборт оплатила, а я так не хотела. Вообще никак не хотела.

Думаю, не стоит в подробностях пояснять, что дома был грандиозный скандал. Особенно старалась мама. За один вечер я от шалавы малолетней превратилась в проститутку и далее по наклонной. Она кричала, била меня ладонями по лицу, требовала назвать имя. Понятно, что Андрея я даже не упомянула, молчала как партизан на допросе. Опять же… бессмысленно всё это было. Тогда заступился Валерий Фёдорович, сказал, что прокормит и меня, и ребёнка. Вот от него подобного не ожидала, честно, и мама успокоилась. На самом деле, она не всегда была такая, до смерти отца я вообще не помню, чтобы ругалась или била меня. Тяжёлая жизнь меняет людей, вот она и сломалась, поддалась. А я поддаваться не хотела.

В школу на будущий год не пошла, хотя мама меня и отговаривала, только висеть у неё на шее не собиралась, ладно сама, а тут ведь ещё и ребёнок. Поступила в педагогическое училище, по окончании должна была стать учителем начальных классов. Не самая привлекательная профессия, но в другой сфере я себя не видела. Три года пролетели незаметно, для меня так точно, головы не успевала поднимать. Опять же, маму напрягать не хотела, поэтому и сына, которого, как это не парадоксально, тоже назвала Андреем, смотрела сама. В яслях он приживался плохо, я старалась забрать его пораньше. Больше на пикники не ходила. Не хотелось. Честно.

Валерий Фёдорович умер когда я ещё не успела окончить училище. Он, как оказалось, давно болел, только никого расстраивать не хотел, и тогда мама сломалась окончательно. Меня не признавала, внука лишний раз к себе не подпускала. И, естественно, работать учительницей я не пошла. Тогда снова повезло, как раз распределения на всех не хватило. А работать устроилась официанткой. За беготню с подносом платили раза в три больше, чем в школе, да и чаевые перепадали.

Когда Андрея перевели в старшую группу и свободного времени стало больше, на полставки подрабатывала посудомойкой. Так и жили. Мама со временем становилась всё раздражительнее, на меня и смотреть не хотела. Думаю, это у неё что-то нервное. Но с удовольствием сидела с Андрюшей по выходным, бывало, и в парк его водила. Хотя я бы назвала такое общение, как «она нас терпела».

Мама никогда ничего не говорила, но с её взглядом и говорить не было нужды. Я на заочное отделение в педагогический институт поступила, выбрала инъяз, к языкам у меня всегда были способности. Работала, училась, любила своего сына. С Милютиным мы больше не виделись и, тут уже не знаю почему, но ходили слухи, что он в другой город перевёлся.