Похитить императора

8

Дневной рейс в Аддис-Абебу с промежуточными пересадками в Париже и Риме прошел без каких-либо приключений.

Самолет в восемнадцать ноль пять приземлился в столичном аэропорту Боле – ничем не примечательном сооружении: главное здание из стекла и бетона и ряд аэродромных построек. Двигатели еще продолжали работать, когда со стоянки, расположенной вдоль аэровокзала, стремительно отъехал черный «мерседес» и, описав дугу под крылом самолета, подкатил к уже подававшемуся трапу.

Пассажиров попросили оставаться на своих местах. Когда световое табло с надписью «Не курить» погасло, стюардесса пригласила всех к выходу.

Коллинз первым из троих появился на верхней площадке трапа, огляделся и, увидев невдалеке сверкающий лимузин, быстро спустился и направился прямо к нему. За рулем сидел водитель, одетый в униформу. У задней дверки стоял небольшого роста человек в сером костюме, какие носят чиновники во всем мире. Он явно нервничал, переступая с ноги на ногу. Когда Коллинз подошел к «мерседесу», верхняя губа человечка растянулась в растерянной и выдававшей некоторое беспокойство улыбке, он протянул руку и поприветствовал майора.

– Асфуд, – сказал он, продолжая улыбаться.

Рорк заметил, как во время рукопожатия задергалась маленькая костлявая рука эфиопа. Здороваясь затем с каждым из них, Асфуд повторял свое имя и добавлял:

– Переводчик. Владею английским, французским, итальянским и амхарским. Работал в Лондоне, Париже, Нью-Йорке, Риме.

Рорка удивило, каким образом этот явно напуганный жизнью человек, боящийся всего и вся, мог приобрести опыт и знание нескольких языков. А уж если он смог этого добиться, почему продолжает оставаться таким забитым? Возможно, подумал Рорк, на него оказывает влияние значимость предстоящей встречи.

Англичане удобно расположились на заднем сиденье «мерседеса», а Асфуд устроился рядом с водителем. Машина на большой скорости направилась к воротам, откуда за ее движением следили два эфиопских полицейских. Они поспешили открыть створки, выпрямились во весь рост, отдавая салют почетным пассажирам, и тотчас же закрыли ворота, как только «мерседес» промчался мимо.

Аддис-Абеба представляла собой странное сочетание блеска современности и накопившихся за несколько десятков лет разрухи, нищеты и убожества. Город был основан дядей Селассие, императором Менеликом в 1892 году. В то время Аддис-Абеба, что значит «Новый цветок», была последним из ряда поселений, которые по очереди объявлялись столицей и оставались ею до тех пор, пока не уничтожались полностью окружающие леса, и, таким образом, не исчезало топливо для приготовления пищи, обогрева и других целей. Тогда основывалось новое поселение, и столица переносилась. Но Аддис-Абебе была уготована другая судьба. Город находился на высоте восьми тысяч футов[20] над уровнем моря, раскинувшиеся кругом горные луга, покрытые цветущими маргаритками, лилиями и орхидеями, умеренный климат, – все вызывало восхищение.

Решив остаться на этом месте, Менелик приказал посадить быстрорастущие эвкалипты для использования их в качестве топлива, и это способствовало тому, что Аддис-Абеба сохранилась как столица Эфиопии. Вскоре император построил себе дворец – белый двухэтажный дом, единственное кирпичное здание в те времена. За ним последовало возведение других капитальных построек: казарм, служебных помещений, мастерских, часовни и даже клеток для содержания дворцовых львов.

С тех пор многое из средневековой нищеты осталось нетронутым: на окраинах почти полностью отсутствовала канализация, попрошаек и бездомных на улицах было больше, чем в любом другом месте на земле. Но налет модерна все же коснулся этого города с населением 800 000 человек. Деловые кварталы, отели, магазины, больницы, впечатляющие дома богатых людей и громадное здание штаб-квартиры Организации африканского единства – все это находилось почти в нескольких шагах от низких, вросших в землю лачуг. Повсюду – эвкалиптовые деревья с их голубовато-зеленоватой листвой, такси «фиат» по доступным ценам, ларьки и палатки, торгующие луком, чесноком, перцем и другими специями. Поражало большое количество – особенно после голода 1974 года – бездомных и нищих: толпы жалких грязных людей в лохмотьях, обнаженные тела, кожа да кости.

Вот в такой город, некогда столицу империи, стремительно въехал черный «мерседес». Понадобилось не более десяти минут, чтобы добраться от аэропорта до отеля «Хилтон» – квадратного девятиэтажного здания, выкрашенного в серые и коричневые тона. Здание располагалось на большой территории: пятнадцать акров земли, покрытых жестким дерном, разбросанные повсюду эвкалипты, бассейн, теннисный корт, детская площадка – в общем, оазис цивилизации в куче мусора, которую представлял собой город в целом.

Улыбающийся менеджер, облаченный во фрак, вручил им ключи от номеров. Рорк был неприятно удивлен, когда у них потребовали паспорта. Это обычный порядок, объяснил менеджер, продолжая улыбаться: к сожалению, в Аддис-Абебе все еще существуют воры. Паспорта до отъезда будут находиться в сейфе отеля.

Всем троим отвели номера на четвертом этаже; они располагались по одну сторону коридора. Из окон, выходящих на запад, далеко, за окраинами, виднелись горы. Вместе с пустынями, которые с севера и востока подходили почти вплотную к городу, они способствовали тому, что Эфиопия сохраняла независимость и не подвергалась длительным завоеваниям.

Асфуд сообщил, что все трое являются гостями эфиопского правительства и их однодневное пребывание в стране полностью оплачено. Он сказал также, что они без стеснения могут пользоваться всеми услугами отеля, и пожелал хорошо выспаться и отдохнуть перед важным совещанием. Завтра в десять утра он будет ждать их с машиной у входа.

В течение последующих нескольких часов, когда они разошлись по номерам, приняли душ, а затем снова встретились и вместе пообедали, никто и словом не обмолвился о предстоящей операции. Да и вообще они были немногословны – согласились, что ничего нельзя было сделать в отношении паспортов: любой протест с их стороны мог вызвать только подозрения. А в остальном они представляли из себя маленькую армию накануне решающего сражения – каждый в отдельности был погружен в свои собственные мысли.

Воскресенье, 11 апреля

Если не считать мрачных тонов интерьеров «Хилтона», они вполне могли бы думать, что находятся в любом другом отеле для интуристов. Обслуживание было на приемлемом уровне. Утром они плотно поели, так как было неизвестно, когда они смогут это сделать в следующий раз. Чувствовалось, что каждый из троих был напряжен и внутренне сосредоточен. Особенно Халлоран – он смотрел по сторонам отсутствующим взглядом, не подтрунивал, как обычно, над другими, веки слегка прищурены, словно он был в наркотическом трансе.

В десять с минутами за ними приехала машина. По-прежнему ничего не говоря, каждый взял свой бриф-кейс, и все трое молча спустились на лифте в холл, где их уже ждал Асфуд.

Швейцарское посольство находилось в десяти минутах езды от центра в северо-восточном направлении, в одном из приятных на вид и просторных районов на окраине города. Недалеко от него, не более чем в миле, располагались американское, советское, английское и германское посольства. В Аддис-Абебе не было какого-то единого, специально выделенного места для дипломатических представительств, хотя некоторые посольства, главным образом африканские, сосредоточились близ центра. Подобно большинству посольств, за исключением разве что самых маленьких, располагавшихся в центре, швейцарское было огорожено стеной высотой в пятнадцать футов[21], поверх которой была натянута колючая проволока. На территории находились несколько построек: главное, двухэтажное, здание, дом меньшего размера с верандой – для гостей, сторожка привратника и гараж на три машины.

«Мерседес» проехал по городу, не привлекая к себе особого внимания: жители столицы уже привыкли к кортежам черных лимузинов с шоферами в униформе, развозивших чиновников из международных организаций. Подъехав к двойным металлическим воротам посольства, «мерседес» на короткое время остановился, чтобы привратник смог разглядеть пассажиров, а затем величественно въехал на территорию. В глубине двора справа стоял другой «мерседес», поменьше, – машина посла, за рулем которой дремал шофер-швейцарец.

Две широкие ступени поднимались к псевдоклассическому портику здания – оно было построено по швейцарскому проекту в 1926 году, когда Швейцария установила дипотношения с Эфиопией. На ступенях стоял высокий, держащийся с большим достоинством человек лет пятидесяти пяти, в темном костюме, белой рубашке с серым галстуком. Это был посол – карьерный дипломат, что подчеркивалось его внешностью: загорелый, серебристо-серые с голубоватым отливом волосы, красивые очки с неполными стеклами. Он был один.

Машина остановилась. Первым вышел Асфуд и поспешил открыть дверцу для Коллинза. Коллинз ступил на мягкий, разогретый солнцем асфальт и направился к входу. Посол, сделав несколько шагов навстречу, пожал ему руку и затем с едва заметным акцентом сказал по-английски:

– Моргес, Георг Моргес. Пожалуйста, прошу за мной.

Он поднялся к главному входу в посольство, остановился на мгновение, чтобы подождать трех других мужчин, затем, войдя в здание, продолжил путь через холл, еще раз поднялся по двум-трем широким ступенькам, ведущим на первый этаж, повернул направо и через нарядные двойные двери с позолоченными шаровидными ручками вошел, очевидно, в собственный кабинет. Это было просторное, с двумя большими окнами, помещение, залитое светом и полное прохладного свежего воздуха: в посольстве работал кондиционер. На низеньком столике стояли банки с соками, кока-колой и тоником, электрокофеварка, а также ведерко со льдом. Крепких напитков не было – как объяснил посол, из уважения к императору, который не признавал алкоголя.

В кабинете к обычной его обстановке – письменному столу посла, низенькому столику, шкафам и креслам был добавлен большой стол для совещаний, вокруг которого стояли восемь солидных кожаных кресел, по три с обеих сторон и по одному – с торцов. На столе перед каждым креслом лежали блокнот и несколько карандашей.

Моргес держался холодно. Принимая во внимание возраст и большой опыт, его можно было понять – ему абсолютно не нравилась идея предоставить посольство в чье-либо распоряжение. Было бы целесообразнее, считал посол, если бы его попросили председательствовать на встрече, о которой он был полностью информирован. Но Цюрих был непреклонен.

– Я полагаю, джентльмены, что вы останетесь довольны тем, что было нами сделано для успешного проведения совещания. Как видите, мистер Сквайерс, я разместил вашу делегацию по эту сторону. Император должен занять место во главе стола. Высокопоставленный представитель Временного военного административного совета сядет с другого конца. Три эфиопских делегата разместятся напротив вас. То есть так, как вы просили. Очень важно, чтобы для подобных деликатных встреч все было соответствующим образом подготовлено. – В этом месте посол позволил себе холодно улыбнуться. – А вот приемная...

Он подошел ко второй двери и распахнул обе ее половины, демонстрируя другой, похожий кабинет – помещение, используемое им самим для проведения совещаний. Оно было комфортабельно обставлено дорогими креслами и небольшими диванами.

– На случай, если какой-нибудь из сторон понадобится что-то обсудить в приватном порядке... Теперь вы сможете немного отдохнуть, подготовить ваши бумаги, закусить. Представители другой стороны должны вот-вот прибыть. Затем, как я понимаю, прилетит вертолет с императором. Поскольку мне даны указания предоставить посольство в ваше распоряжение, я уезжаю и вернусь позднее, когда у вас все закончится и император покинет посольство.

Коллинз принялся исполнять роль главы делегации.

– Герр Моргес, все выглядит отлично, просто блестяще. Мы в долгу перед вашей страной и лично вами. Разрешите выразить вам нашу признательность.

Этого было вполне достаточно. Моргес сухо, без улыбки кивнул головой.

– Джентльмены, – проговорил он и вышел из кабинета.

Они видели в окно, как он прошел по двору, сел в свой «мерседес» и быстро выехал из ворот. Пропустив машину, привратник оставил ворота открытыми. Водитель их «мерседеса» развернулся и запарковал его на освободившееся место.

Наступило напряженное молчание. Трое приятелей не знали, чем заняться, и тупо уставились взглядами на поверхность стола. Асфуд опять заметно нервничал и все время переводил глаза то на Коллинза, то на его компаньонов, то на столик с напитками.

– Мистер Асфуд, пожалуйста, наливайте себе, угощайтесь, – сказал Коллинз, чтобы снять общую напряженность. – Джентльмены, прошу вас...

Каждый выбрал по вкусу: Коллинз – кофе, его друзья – кока-колу.

В какой-то момент Рорк обратил внимание на шум и движение во дворе. Выглянув в окно, он увидел въезжающий через ворота «даймлер», в котором, как он понял, находились остальные члены эфиопской делегации. Руководитель – министр правительства Тедема и два его помощника, оба среднего возраста, специалисты по финансовым вопросам, которые, кстати, провели детальный анализ подготовленного Кромером меморандума о передаче эфиопам состояния Селассие.

Все трое были одеты строго официально, в темные костюмы европейского покроя. Ворота за машиной закрылись, и «даймлер» подкатил к портику. Его пассажиры вышли, а шофер подал машину задом и припарковал ее рядом со стоящим там «мерседесом» английской делегации. Двор посольства оказался свободным.

Прибывшие уже шли по холлу, когда их встретил Коллинз. Тедема, улыбаясь, протянул ему руку. Это был высокий худощавый человек, удивительно молодой – ему, вероятно, было не более тридцати трех – тридцати пяти лет. Он был явно доволен, что ему поручили выполнение важной задачи – вернуть стране два миллиарда долларов, и уже с самого начала наслаждался тем, как он осуществляет свои полномочия.

– Мистер Сквайерс, джентльмены, рад познакомиться с вами.

Произнося эту фразу, он продолжал удерживать руку Коллинза – жест, обычный для многих африканских стран, однако часто воспринимаемый представителями Запада как открытое проявление гомосексуальных наклонностей. Его английское произношение было просто превосходно. Интересно, подумал Коллинз, где он учился? Оксфорд, возможно, Сэндхерст?

– Мистер Тедема, – сказал Коллинз, – рад сообщить, что все готово к началу работы. Позвольте представить членов моей делегации.

Он по очереди представил Рорка и Халлорана, назвав их новые имена, и затем продолжил:

– Мы только что ознакомились с планом размещения за столом всех участников, который предложил посол. Он полностью соответствует тому, как условились в Лондоне.

– Хорошо, – произнес Тедема. – В таком случае давайте займем места.

В тот момент, когда они рассаживались, открывали бриф-кейсы и доставали документы, послышался шум винтов летящего вертолета. Он был где-то в полумили и, судя по глухому рокоту винтов, шел на небольшой высоте. Через несколько секунд вертолет завис над площадкой двора посольства, где всего полчаса назад остановился их «мерседес». Поднятая пыль закрыла вид из окна.

Коллинз встал и вышел из кабинета посла в холл, остальные последовали за ним. Он подождал, пока не выключили двигатели, а лопасти, издавая сильный свист и постепенно замедляя вращение, не остановились полностью. Тогда он осторожно открыл дверь и вышел во двор.

Вертолет стоял от них примерно в сорока шагах. Через стекла кабины Рорк смог разглядеть одного... нет, двух человек, которые освобождались от пристяжных ремней. Сидевший на дальнем от них сиденье пилот открыл дверцу, спрыгнул на землю и побежал к воротам. Это был офицер в легкой армейской форме – зеленоватый, с разводами жилет поверх рубашки цвета хаки с короткими рукавами. Он держал автомат «узи» калибра 9 миллиметров и переносную переговорную радиостанцию «уоки-токи».

На полпути к воротам он вдруг остановился и подал рукой сигнал водителям, которые вышли из машин и поспешили к офицеру. Затем все вместе быстро зашагали к воротам. Офицер помахал автоматом привратнику, тот пропустил их и сразу же стал закрывать ворота. Эфиопы на какое-то время скрылись за стеной, и их трудно было рассмотреть, затем офицер вернулся к воротам и встал в самом их центре. Рорк с тревогой заметил, как один из водителей вышел из сторожки с винтовкой в руках.

Из ближайшей к ним двери вертолета появился второй пилот, также в офицерской форме. Спрыгнув на землю, он открыл заднюю дверь и спустил вниз раскладывающуюся лесенку.

Внутри кабины за креслами пилотов Коллинз с трудом различил маленькую человеческую фигурку. Через стеклянную дверь казалось, что это просто тень. Но вот тень ожила. Да, никаких сомнений, это был император. Теперь можно было лучше разглядеть силуэт – крючковатый нос, бороду. Кресло его находилось в середине заднего отсека; других кресел в кабине не было, их специально убрали для этого случая.

Сгорбленная фигурка медленно поднялась и подошла к лесенке-трапу. Офицер одной рукой прикрывал глаза от лучей полуденного солнца, другую протянул императору. Старик с его помощью преодолел три ступеньки и оказался на земле. Офицер почтительно отступил назад.

В течение некоторого времени император стоял без движения, уставившись вниз; было неясно, старается ли он что-то вспомнить или просто дает возможность глазам привыкнуть к яркому свету.

Офицер, сделав еще несколько шагов назад, оказался у вертолета и вытащил из кабины другую портативную рацию. Он что-то коротко произнес в микрофон, глядя на своего напарника, который стоял у ворот. Тот в ответ помахал рукой, подтвердив, что связь работает.

Рорк снова сосредоточил свой взгляд на императоре. Одет он был очень просто, без всяких намеков на изысканность и великолепие. Поверх серой куртки, сщитой по китайскому образцу, и соответствующих по цвету брюк – черный, застегивающийся на шее плащ. Простые кожаные ботинки темного цвета. Фигура полностью соответствовала более чем преклонному возрасту императора – усохшее тело, рост, возможно, 5,2 фута[22], не больше. Это был настоящий призрак, дух прошлого.

И тем не менее манера поведения императора, умение держаться уже через несколько мгновений изменили первое впечатление от внешности, как будто одели на Селассие мантию, свойственную только особам королевского ранга. Пятьдесят лет обладания почти абсолютной властью – это очень большой срок, чтобы можно было так легко уничтожить такую личность. Его волосы и борода, жесткие и седые, обрамляли маленькое костистое лицо настоящего аристократа. Взгляд совершенно преобразился – он стал более пронзительным и неотразимым, плечи расправились, и старик пошел вперед, гордо подняв голову. Коллинз когда-то читал о нем, что эфиопы падали ниц, завидя всего лишь зеленый «роллс-ройс» Селассие. Теперь он понял, почему это происходило – аура авторитарности у старика была почти осязаемой.

– Никакого протокола, – сказал Тедема, словно почувствовав, какое впечатление произвел Селассие на англичан. – Теперь он уже никто.

Император в сопровождении второго пилота медленно поднялся по двум ступеням на площадку перед входом в посольство. Группа англичан и эфиопов почтительно расступилась по обе стороны, чтобы дать ему пройти. Селассие вошел в холл – сопровождающий его второй пилот учтиво держался на шаг сзади – и через открытые двери направился к кабинету посла. Когда эти двое оказались в комнате для совещаний, Коллинз поравнялся с императором и указал ему на место во главе стола. Не глядя по сторонам, Селассие подошел к креслу и сел в него, положив руки на подлокотники. Бесстрастным взором он уставился на середину стола, пока другие занимали свои места.

Асфуд, казалось, достиг крайней степени возбуждения: его взгляд перескакивал с Коллинза на Тедему, с Тедемы на императора и наконец, как бы в поисках освобождения от внутреннего напряжения, остановился на фигурной лепке, которая украшала верхнюю часть стен.

Неожиданно император наклонился к Асфуду и что-то сказал ему по-амхарски, причем так тихо, что никто из окружающих ничего не расслышал. Асфуд посмотрел на него с выражением покорности и благодарности и с этого момента успокоился, найдя поддержку в проявленной к нему симпатии монарха.

Когда все заняли свои места, второй пилот, стоявший за креслом Селассие, подошел к Тедеме и положил перед ним на стол портативную рацию. Указав на переключатель, он продемонстрировал действие прибора – раздался короткий звуковой сигнал и загорелась индикаторная лампочка. Тедема кивнул. Офицер, не говоря ни слова, быстро вышел из кабинета. На некоторое время воцарилось молчание.

Через окно Рорк видел, как офицер поднялся в кабину вертолета, взял свое оружие и, спустившись, направился к воротам.

Рорк стал быстро прикидывать в уме: количество оружия за воротами – один «узи», одна винтовка неизвестной марки, возможно, один или два пистолета; у них оружия не было; противники – четверо снаружи, четверо – внутри со средствами радиосвязи; вывод – полагаться можно только на хитрость, ловкость и слаженность действий.

Тем временем Тедема начал говорить.

Асфуд, наклонившись к самому уху императора, переводил.

– ...настолько быстро, как мы сможем. Я представляю здесь Временный военный административный совет и готов от его имени подписать с вами и бывшим императором документ, который находится перед нами. Это исторический для всех нас момент. Мы должны избежать любых ошибок. Поэтому я предлагаю вам, мистер Сквайерс, внимательно, предложение за предложением, пункт за пунктом, прочитать текст на английском языке. Я прочту текст на амхарском. Затем мы подпишем оба варианта. В них не должно быть никаких различий. Точность перевода нами уже проверена. Чтение, возможно, займет час-полтора. Но это в конечном счете позволит всем нам испытать полное доверие к меморандуму. Такая процедура принимается?

Он посмотрел поочередно на императора и Коллинза. Император едва заметно кивнул в знак согласия. Рорк и Халлоран внимательно наблюдали за происходящим.

Коллинз откашлялся и начал читать, останавливаясь в конце каждого предложения, чтобы Тедема смог повторить этот же раздел на амхарском.

Он читал до тех пор, пока не дошел до пункта, касающегося освобождения родственников Селассие, все еще находившихся под домашним арестом. Этот момент был специально выбран Кромером и Коллинзом для того, чтобы вызвать дискуссию, потребовать неофициального обсуждения вопроса, то есть начать выполнение операции, ради которой они приехали на это совещание.

Он сделал небольшую паузу, снова прокашлялся и обвел взглядом сидящих за столом.

– Министр, Ваше величество, я полагаю, что в только что зачитанном пункте должно найти отражение одно, важное, на мой взгляд, соображение. Оно касается механизма выплаты наследства членам императорской семьи, проживающим за границей. Я предлагаю сделать короткий перерыв, чтобы переговорить с... гм... вначале с моими помощниками, а затем с императором.

Тедема с удивлением уставился на говорившего. Император, с закрытыми глазами, очевидно, чтобы сосредоточиться, напряженно слушал бормотание переводившего ему Асфуда.

– Я нахожу, – холодно ответил Тедема, – что мы уже достаточно сделали для императорской семьи. Мы ничего им не должны. Имея эти средства, они могут жить как вполне состоятельные люди. Поэтому мне непонятно существо вашего замечания.

– Мистер Тедема, позвольте мне пояснить, – сказал мягко Коллинз. – Императорская семья должна получить пятнадцать процентов общей суммы. Это так? Вместе с тем я могу представить возникновение одной, вполне реальной проблемы, которая лично у меня вызывает определенную озабоченность. Она состоит в том, что полученные семьей средства могут быть использованы в целях, которые не будут, скажем так, полностью соответствовать интересам вашей страны.

Несколько секунд Тедема хранил молчание. Затем медленно покачал головой.

– А-а, – произнес он, – догадываюсь. Подрывная деятельность...

– Именно так. Поэтому мне представляется, что можно было бы растянуть платежи на более продолжительный срок.

Последовало новое молчание.

– Да, хорошее замечание. – Тедема вновь кивнул головой. – Ваша явно небескорыстная заинтересованность может в конце концов оказаться к нашей общей выгоде.

Все это время Рорк ждал сигнала Коллинза. Теперь этот момент наступил, чувства его неожиданно обострились, и сам он внутренне мобилизовался. Он понял, что впервые в своей боевой практике им придется действовать в необычных условиях без оружия, и многое теперь будет зависеть только от их решимости, быстроты и четкого взаимодействия. Смогут ли они достичь успеха? От осознания всего этого Рорк ощутил себя в некоторой степени слабым и даже беззащитным. Что, если эфиопы прочитают эти его мысли? Схватятся за рацию? Бросятся к дверям, чтобы вызвать охрану?

– Очень хорошо. – Слова Тедемы вызвали прилив адреналина в кровь Рорка. – Вы хотите сделать перерыв? Думаю, мы можем с этим согласиться.

Пока Асфуд что-то шептал на ухо императору, Коллинз демонстративно отодвинул кресло и взял со стола несколько бумаг.

– Что ж, идем, – предложил он, улыбаясь, Халлорану и Рорку.

Оба кивнули, встали со своих мест и последовали в соседнюю комнату. Когда дверь за ними закрылась, Коллинз с облегчением вздохнул.

– О'кей, – сказал он тихим голосом, почти шепотом. – Дадим им несколько минут.

Посмотрев на часы, Коллинз обвел комнату внимательным взглядом, как бы оценивая обстановку и стараясь найти наиболее эффективный вариант их дальнейших действий. Он ясно сознавал, что наступил самый опасный момент операции, от которого зависел не только общий успех, но и сама их жизнь. Через окно можно было разглядеть два запаркованных автомобиля, слева от них был виден закрытый решетчатыми ставнями безмолвный гостевой домик. Второе окно выходило на стену, огораживающую посольство.

Коллинз кивнул в сторону другой двери, которая выходила в холл.

– Проверьте, есть ли у нас запасной выход? – попросил он.

– Если в посольстве работают люди со здравым смыслом, вряд ли они оставят ее открытой, – проговорил Рорк.

Одним махом он оказался у двери и осторожно нажал на ручку.

– Скала, – покачал он головой и вернулся на место.

Они стояли молча. Халлоран медленно расстегнул верхние пуговицы рубашки, сунул руку внутрь и, вытащив тонкую бечевку, намотал ее на ладонь. Затем подошел к двери и встал за одной из створок.

Коллинз вновь посмотрел на часы.

– Две минуты прошло, – сказал он, о чем-то размышляя. – Дадим им еще одну.

– Надеюсь, свой текст ты знаешь хорошо? – прошептал Рорк.

Его тревожила сама мысль о том, что в такой ответственный момент они должны полагаться не на действия, которым он был отлично обучен, а на какие-то слова. Хорошо, думал он, что это работа досталась Коллинзу.

– Как ты заметил, первый акт был сыгран неплохо, – с улыбкой, но строго проговорил Коллинз. – Помощь мне понадобится только в финале.

Он опять взглянул на часы, подошел и открыл дверь, заслонив ею Халлорана. Оставаясь в дверном проеме, он почтительно откашлялся и произнес:

– Мистер Тедема, у нас есть предложение. Прежде чем объявить его официально, я хотел бы проконсультироваться по формулировкам с мистером Асфудом. Мистер Асфуд, не будете ли вы так добры?

Тедема кивнул, и маленький человечек с привычной улыбкой направился в приемную. Коллинз отступил, давая ему дорогу. Как только Асфуд вошел, Рорк закрыл за ним двери, оставив эфиопа стоящим в середине комнаты спиной к Халлорану. Тот тихо сделал пару шагов вперед – бечевка туго натянулась в его руках.

Было совершенно очевидно, что Асфуд ждал приглашения сесть, однако Коллинз молчал. Эфиоп открыл рот, набрал воздух, собираясь что-то произнести, и в этот момент прочный шнур обвил его шею. В холодной ярости ирландец резко развел руки за головой своей жертвы. Шнур впился в шею Асфуда.

Не в силах произнести ни слова, с выпученными глазами и открытым ртом, пытаясь пальцами нащупать веревку и освободить сдавленное горло, он умирал, поднятый, словно на виселице, в воздух мощными руками Халлорана. Еще до того, как тело полностью обмякло, Халлоран с помощью петли оттащил свою жертву к двери. Ступни Асфуда тихо отбарабанили по паркету своеобразный посмертный салют, а на брюках появилось и расплылось какое-то пятно. Затем он утих. – Хорошая работа, Питер, – сказал Рорк.

Внешне он казался совершенно спокойным, хотя впервые видел убийство, совершенное столь хладнокровно. Он был одновременно и загипнотизирован этой драмой смерти, и рад тому, что все прошло так тихо.

Халлоран, продолжая удерживать петлю на шее Асфуда, огляделся, чтобы выяснить, не будет ли видно тело эфиопа, когда войдет очередная жертва. Он вращал глазами и гримасничал, словно извиняясь за свою глупость, затем затащил тело за диван. Наконец он снял петлю со своей жертвы, кивнул Коллинзу и занял прежнюю позицию за дверью.

– Что ж, хорошо, – сказал Коллинз. – Теперь следующий.

Коллинз изобразил на лице улыбку и, открыв дверь, переступил порог.

– Мистер Тедема, – сказал он совершенно спокойным голосом. – У мистера Асфуда практически нет никаких замечаний по тексту.

В этот момент Коллинз обернулся, как бы ища подтверждения сказанному у якобы находящегося позади него Асфуда.

– Однако, – продолжал он, – мы хотели бы услышать ваши замечания, прежде чем представить текст императору.

Тедема глубоко вздохнул.

– Это займет много времени? – спросил он.

– Нет-нет. Минуту-две.

В какой-то момент Рорк подумал, что Тедема откажется, потому что он что-то тихо начал говорить на амхарском своему коллеге, а затем императору.

– Хорошо, – сказал Тедема, обращаясь к Коллинзу. – Возможно, будет лучше, если я сам посмотрю формулировки.

Последующее действие было почти точным повторением того, что произошло с Асфудом. Дверь закрылась. Тедема, посмотрев вокруг, с недоумением произнес:

– А где...

Шнур обвил его, и он, будучи значительно выше Асфуда, упав на колени, задергался в железной хватке Халлорана. В течение последующей минуты четверо мужчин изображали немую сцену, единственным движением в которой были порхающие в воздухе руки Тедемы. Рорк был поражен, видя, как умный, надменный и самоуверенный человек на его глазах превращается в никому не нужный мешок мяса и костей.

– Что теперь? – спросил Халлоран, оттащив тело Тедемы за тот же диван и положив рядом с Асфудом. Он снял бечевку с шеи эфиопа и сунул ее в карман куртки.

– С двумя покончено, двое других на очереди, – ответил Коллинз.

Рорк был удивлен, когда услышал собственный голос.

– Этот трюк у нас больше не пройдет, – сказал он.

– Почему? – спросил, уже направившись к двери Коллинз.

– Слишком рискованно. Если они заподозрят... кто-то из них может закричать... может включить рацию. Охранники у ворот тотчас же примчатся сюда.

Коллинз остановился.

– Ты прав, Майкл, – произнес он своим обычным холодным тоном. – Да, надо действительно иначе. Мы должны все сделать быстро и неожиданно. Трое против троих. Мы с Питером возьмем на себя двоих, а ты, Майкл, присмотришь за императором.

– Охранники могут нас увидеть.

– Только в том случае, если будут смотреть в нашу сторону. Нам нужно войти вместе, встать за каждым из них, а затем одновременно прижать их к стене, чтобы ничего не было видно.

Наступила небольшая пауза. Все трое проигрывали эту сцену в уме. Никто из них не сомневался в способности убить. Что касалось императора, он, по мнению Рорка, не представлял никакой угрозы, и самых легких усилий было бы достаточно, чтобы удержать его от совершения любых неразумных действий.

– Запомни, – сказал Коллинз, очевидно, догадываясь о мыслях Рорка. – Со стариком надо обращаться бережно. Какой смысл, если мы вернемся с попорченным товаром?

Коллинз, улыбаясь, изобразил на лице гримасу и затем, уже с серьезным видом, посмотрел на часы.

Оставалась одна проблема: как обеспечить элемент внезапности? Первым опять заговорил Рорк.

– Кто из нас что конкретно делает? – спросил он.

– Ради Христа, давайте вместо слов начнем действовать, а там видно будет, – прошипел раздраженно Халлоран.

– Нет, подожди, – спокойно сказал Коллинз. – У нас еще есть время. Мы ведь все еще банкиры и говорили здесь о важном деле. Когда мы войдем, они будут знать, что двое других идут следом за нами. В нашем распоряжении могут оказаться пять – десять секунд, прежде чем кто-то из них сообразит, что происходит. В это время мы должны, не вызывая подозрений, оказаться за их спинами. Я знаю...

Он подошел к столу и взял пачку чистой бумаги.

– Мы работали над этим, о'кей? – Коллинз разорвал обертку и разделил бумагу на три части. – Каждому по одной.

Глаза Халлорана широко раскрылись: он ничего не понимал.

– И что это должно означать?

– Проект поправок. Написанный от руки. – Коллинз заметил скептические взгляды приятелей. – Знаю, что это глупо. Однако позволит нам занять свои позиции. Есть другие идеи?

Молчание. Рорк пожал плечами.

– О'кей, – сказал он. – Снова входим в образ. Двинулись!

Коллинз пошел впереди и, нажав красивую ручку, открыл дверь. Рорк видел, как он широко улыбнулся, готовый обратиться к двум эфиопам, сидящим за столом.

– Мистер Тедема... – уверенно начал Коллинз и неожиданно умолк.

Представителей Эфиопии за столом не было. Император, как и прежде, сидел спиной к дверям. Два помощника Тедемы расположились у окна, курили и смотрели в сторону главных ворот. Один из них держал в руках рацию, и было ясно, что он только что пользовался ею. Поверх их плеч Рорку были хорошо видны оба пилота и водители; они в расслабленных позах стояли у ворот, глазея на здание посольства. Кто-то из пилотов помахал рукой, подтверждая нормальную работу системы связи, в ответ то же самое сделал помощник Тедемы. Он повернулся и, усмехнувшись в сторону Коллинза, произнес:

– До чего додумались люди. Какие замечательные игрушки!

Улыбка застыла на лице Коллинза. После мгновенной паузы он тем же уверенным голосом сказал:

– Джентльмены, у нас есть решение, не займете ли вы свои места?

Рорк и Халлоран встали за Коллинзом, готовые тотчас отреагировать, если эфиопы проявят признаки подозрительности или если возникнет опасность вызова на помощь охраны.

Помощник, державший рацию, продолжал стоять, улыбаясь, и, казалось, чего-то ждал. Затем посмотрел на двери комнаты, из которой только что вышли трое приятелей.

Коллинз повернулся и громко сказал в пустую комнату:

– Мистер Тедема, мистер Асфуд, спасибо за комментарии. Мы все вас ждем.

Он вновь обратился к помощникам Тедемы:

– Они заканчивают перевод. Между прочим, оригинал текста у нас. Позвольте мне...

Он решительно направился к столу, намереваясь вручить бумаги эфиопу. Халлоран проследовал к месту, занимаемому помощником, а Рорк встал за спиной императора.

– Да-да, конечно.

Помощник с переговорным устройством не торопясь сунул сигарету в рот, выключил «уоки-токи» и подошел к столу. Положив рацию рядом, он уселся в кресло и взял бумаги. Второй помощник последовал его примеру, и за его спиной сразу же оказался Коллинз.

Между тем первый эфиоп смотрел на пустой лист, и на его лице проступало выражение недоумения.

– Не понимаю, что я должен читать?

Халлоран, стоявший рядом, отступил на шаг и полез в карман куртки за бечевкой.

– О, какая досада, – проговорил Коллинз извиняющимся тоном. – Это не та страница. Прошу перевернуть лист.

Помощник переложил одну страницу. Рука Халлорана наконец показалась из кармана.

Никаких слов не требовалось.

Коллинз, вскинув руку и резко повернувшись, со страшной силой краем ладони нанес удар сбоку по шее сидевшего перед ним эфиопа. Тот скорее всего не успел ничего почувствовать – голова с хрустом откинулась назад. Если даже каким-то чудом шейные позвонки и проходящие по ним нервы спинного мозга остались неповрежденными, сила удара была такова, что человек наверняка в течение нескольких часов будет находиться без сознания. Мгновение спустя голова эфиопа вернулась в нормальное положение, затем он всем телом повалился вперед, ударившись лицом о стол, из разбитого, вероятно, носа хлынула кровь.

В то же время Халлоран задушил другого помощника Тедемы. Сделано это было так же профессионально, хотя заняло больше времени и вызвало некоторый шум по сравнению с двумя предшествующими убийствами. Колени эфиопа резко подскочили вверх, ударив по столу снизу, а тело в кресле забилось в конвульсиях, словно это был электрический стул.

Тем временем задача Рорка заключалась в том, чтобы обеспечить захват главного виновника операции – самого императора. Рорк был настолько увлечен тем, что делали его приятели, что не успел придумать, как ему справиться со стариком.

Первым требованием, считал Рорк, было соблюдение полной тишины – не дать императору ни единого шанса поднять шум, вторым – ограничение или, возможно, лишение свободы его перемещения. Ему казалось, что все это можно сделать очень просто: зажать ладонью рот и обхватить рукой его плечи. Однако какой смысл заставлять Селассие молчать и крепко связывать старика, если он уже сам по себе находится в своеобразной ловушке, провалившись глубоко в кресло с высокой спинкой?

Ответ пришел сам собой. Еще в тот момент, когда первый помощник Тедемы с шумом рухнул на стол, а второй начал биться в мертвой хватке Халлорана, пытаясь освободиться от удавки, Рорк поверх спинки кресла просунул обе руки под мышки императора и поднял его в воздух, словно это был манекен портного. Затем, освободив левую руку, зажал ею рот императора.

Вытащив Селассие из кресла и прислонив его к стене, чтобы тот не был виден охране, Рорк некоторое время держал императора на весу. Старик был легким, не более ста фунтов[23]. Ему не оставалось ничего другого, как только приглушенно мычать. Но император вовсе не был тряпичной куклой, как думал Рорк. В его маленьком жилистом теле все еще была удивительная сила.

Картина, которую увидел перед собой Селассие, была далеко не радостной: два правительственных чиновника умерли, или умирали, на его глазах; двое других – просто исчезли. Конечно, это были враги, и при других обстоятельствах он все равно приказал бы их казнить. Но сейчас было совершенно неясно, что будут делать дальше эти сумасшедшие англичане. Все, что он знал, – это были убийцы, и, возможно, следующая их жертва – он сам. Селассие охватила паника, и он начал драться: крохотные ступни били по ногам Рорка, а руки колотили по чему попало.

Рорк от неожиданности растерялся. Их жизнь сейчас зависела от того, удастся ли им быстро скрыться вместе с Селассие. Для этого надо было подчинить его своей воле, но не причинить ему вреда. Прижав голову императора к своей груди, свободной рукой Рорк обхватил его тело и руки.

– Успокойтесь, – тихо сказал он на ухо старику. – Мы пришли сюда только для того, чтобы спасти вас.

Коллинз наблюдал за Халлораном, который все еще продолжал стягивать шнуром шею эфиопа. Тот был почти мертв, однако Халлоран не решался отпустить его.

– Вот чертов педераст! – выругался Рорк. – Я не знаю, что с ним делать.

Коллинз поднял глаза и увидел, как Селассие дергается в объятиях Рорка. Он сделал рукой успокаивающий жест и обратился прямо к императору:

– Послушайте, Ваше Величество!

Селассие вертел головой из стороны в сторону, тщетно пытаясь освободиться из рук Рорка. С широко открытыми глазами, он тяжело дышал через нос; из-под ладони, зажимавшей рот, раздавалось хриплое мычание.

– Ради Бога, послушайте! – продолжал Коллинз. – Мы здесь, чтобы спасти вас. Делайте, что вам говорят, и все будет хорошо!

Что-то, видимо, дошло до сознания императора. По крайней мере он уставился на Коллинза и перестал драться. Рорк ослабил усилия, и император, получив некоторую свободу движений, еще больше успокоился.

– О'кей, – сказал Коллинз. – Это уже лучше. Послушайте меня. Мы посланы сэром Чарльзом Кромером, который желает спасти вас. Мы никакие не банкиры, мы – солдаты. Вас посадят в вертолет и вывезут из страны. Тогда вы будете в безопасности. О'кей?

Селассие продолжал внимательно смотреть на Коллинза и больше не дергался. Коллинз оглянулся, чтобы убедиться, что охрана их не видит.

– Вы меня поняли? – спросил он.

Император молчал.

– Идем, – нетерпеливо проговорил Халлоран.

– Мы не можем уйти без императора, – тихо сказал Коллинз. – Нужно, чтобы он спокойно шел сам.

В этот момент раздался отрывистый писк – ожила рация, лежавшая на столе рядом с неподвижным телом одного из эфиопов. На ее крышке зажглась маленькая лампочка, а из динамика послышался металлический голос, говоривший что-то на амхарском.

– Выключи! – быстро произнес Халлоран.

– Тс-с, – прошептал Коллинз, – там все слышно.

Голос исчез, затем возник снова и зазвучал более требовательно.

– Наверное, они хотят говорить с Тедемой, – тихо сказал Рорк.

Коллинз вопросительно посмотрел на Селассие.

– Вы сможете поговорить с ними? – шепотом произнес он в ухо императора. – Только скажите, что у нас все нормально.

Селассие пристально смотрел на него и молчал.

– Мы должны доверять ему, – сказал Коллинз. – Пусть он подойдет.

Рорк осторожно отпустил старика. Пока тот подходил к столу, рация молчала. Потом голос заговорил вновь.

Селассие пронзительно крикнул одно слово, отбросил руку пытавшегося удержать его Рорка и направился к дверям.

Не успел он сделать и двух шагов, как все трое бросились к нему. Рорк и Халлоран схватили императора, а когда тот открыл рот, чтобы крикнуть что-то еще, Коллинз ударил кулаком по его костлявой шее. Старик рухнул на руки Рорка.

– Господи, майор! Ты же просил обращаться с ним бережно!

– Но мы не сможем выйти с ним во двор, если он будет так дико орать. Держи его, пока не выяснится, что эфиопы будут делать дальше.

– Что за херовину он мог им сказать? – спросил разъяренный Халлоран.

– Один только Бог знает, – пробормотал Коллинз. – Но нам надо поторапливаться. Будет старик слушаться или нет, теперь уже неважно.

Они были готовы двинуться к дверям, но Коллинз вдруг выкрикнул:

– Смотрите!

Ворота посольства открылись, и пилот с короткой автоматической винтовкой пошел по двору к зданию посольства проверить, очевидно, что им послышалось – ведь в динамике раздался непонятный крик о помощи на амхарском.

– Пусть войдет. Мы с ним справимся, несмотря на то, что он вооружен, – быстро проговорил Рорк.

Коллинз кивнул и дал знак Халлорану занять позицию за входной дверью. Затем бросил взгляд на переговорное устройство, которое лежало на столе с горящей контрольной лампочкой. Он подошел ближе, перегнулся над распростертым рядом телом и щелкнул тумблером. Лампочка погасла.

Со стороны ворот послышался крик. Направлявшийся к зданию пилот остановился посреди двора. Его напарник у ворот что-то кричал.

– Они, очевидно, догадались, что что-то произошло, – сказал Коллинз.

Секундами позже пилот подошел к входу и исчез из виду.

Рорк обменялся взглядом с Коллинзом и вопросительно посмотрел на свою ношу. Коллинз кивком головы показал на место у двери. Рорк осторожно опустил потерявшего сознание императора на пол. В его голове неожиданно промелькнула мысль: странные существа – эти люди: относиться так бережно к одному и одновременно готовиться зверски расправиться с другим.

Они услышали, как открылась, а затем с легким стуком захлопнулась входная дверь.

К полнейшему изумлению Рорка и Халлорана, тишину нарушил Коллинз, который как ни в чем не бывало произнес спокойным голосом:

– Думаю, что этот ублюдок хотел бы узнать, не убили ли мы его хозяев.

Он замолчал и посмотрел на все еще удивленного Рорка.

– Считаешь, что я спятил? – снова заговорил Коллинз. – Пока, слава Богу, нет. Этот педераст с винтовкой затаился по ту сторону дверей и хочет узнать, что же здесь, черт возьми, происходит. Он ждет, что услышит какой-то разговор. Что ж, я попытаюсь оправдать его ожидания, но очень надеюсь, что он не понимает по-английски.

Рорк откашлялся и также вступил в игру.

– Да-да, я совершенно согласен с вами, сэр, – произнес он. – Очень влажный воздух для этого времени года.

– Прекрасно, Майкл. Давай продолжим эту болтовню, а тем временем подготовимся к приему гостей. Мистер Халлоран, вы готовы к достойной встрече?

Дверная ручка опустилась. Халлоран уже держал в руках шнур. Дверь, медленно приоткрываясь, заскрипела. Коллинз, с улыбкой на лице, подошел к ней и открыл ее шире, но так, чтобы пилот не смог увидеть большую часть помещения. Затем немного повернулся и, как бы обращаясь к невидимым собеседникам, сказал:

– О'кей, все ли готово для того, чтобы наш друг мог войти?

Сказав это, он жестом пригласил пилота в кабинет.

Когда тот появился из-за дверей, Рорк успел только заметить выражение ужаса на его лице при виде открывшейся картины: два тела на столе, император, явно мертвый, лежит на полу. В то же мгновение бечевка Халлорана обвила его шею. Винтовка выпала из рук и повисла на плечевом ремне. Пальцы пилота старались ухватиться за бечевку, чтобы сорвать ее. Он был сильный, этот парень, и наверняка прошел специальную подготовку. Не сумев освободиться от шнура, он локтями резко ударил по ребрам Халлорана. Однако ирландец не ослабил хватки.

Рорк и Коллинз ожидали, что и эта смерть будет такой же быстрой и бесшумной, как все предыдущие. Однако на этот раз Халлоран встретил достойного противника. С петлей на шее, тот начал теперь бить противника ногами. Его тело содрогалось не в предсмертных судорогах, а оказывало сопротивление.

– Рорк! – От крика Коллинза тот словно очнулся от оцепенения. – Держи его руки!

Чтобы прикончить этого человека, потребовались усилия всех троих: Коллинз и Рорк, схватив пилота за руки, поставили его на колени, а Халлоран, со зверским выражением лица и весь потный, выдавливал остатки духа из слабеющего тела.

Когда все было кончено, они отпрянули назад и опустошенным взглядом посмотрели, во что превратился кабинет посла. Картина была удручающей.

– Император остается на твоем попечении, – сказал Коллинз Рорку после короткой паузы. – Мы будем прикрывать тебя.

Пока Коллинз снимал винтовку с мертвого пилота, а Халлоран обыскивал карманы, Рорк прощупал пульс императора и вновь поднял на руки его хрупкое тело. Он посмотрел на Коллинза.

– О'кей, сэр. Мешок костей, но живой.

– Сматываемся отсюда к чертовой матери! – торопил приятелей Халлоран.

Он обнаружил в кармане пилота только складной нож. Бормоча проклятия, Халлоран поднялся с колена и выглянул в окно.

Ворота были закрыты. Охранники – второй пилот и два шофера – стояли около них и с любопытством смотрели в сторону здания. Водитель держал винтовку в полной готовности.

– У них еще пара пистолетов, – сказал Халлоран. – Хотя на таком расстоянии это не угроза.

Коллинз осмотрел оружие пилота.

– Это же полуавтоматический карабин Вильямса, – с удивлением произнес он. – Давно я таким не пользовался.

Магазин винтовки был полностью заряжен. Коллинз передвинул рычаг предохранителя и опустил винтовку на согнутую в локте левую руку.

– Питер, – сказал он, – давай быстро к вертолету. Проверь, нет ли там оружия. Майкл, следуй за ним. Втащите старика в кабину и привяжите его. Не хватало, чтобы он пришел в себя и попытался выбраться из вертолета. Я прикрою вас так, что они и головы не поднимут. Затем, Майкл, запускай двигатель. Это, пожалуй, будет самым трудным. Питер, если ты ничего не найдешь в вертолете, возьмешь эту штуковину. – И он постучал ладонью по карабину. – Итак, до взлета.

Оба приятеля кивнули.

– О'кей!

Халлоран, пригнувшись, проскочил через дверь, оставив ее широко открытой для Рорка с императором на руках. Затем Халлоран распахнул входную дверь посольства и пропустил вперед себя Коллинза. Тот выскочил на середину двора, опустился на колено и открыл огонь по воротам.

Двое друзей быстро побежали к вертолету. Рорк краешком глаза увидел у ворот трех человек, у ног которых то тут, то там взлетали в воздух, словно маленькие взрывы, осколки асфальта и бетона и струйки пыли. Один из них лежал распростертый на земле, возможно, ранен или убит, другой силился открыть ворота, а третий, с винтовкой, начал целиться. Сразу же стало ясно, что это не были обычные водители и пилоты. В их действиях ощущались хорошая военная выучка и специальная подготовка для проведения операций в экстремальных условиях.

Когда Рорк оказался рядом с вертолетом, Халлоран был уже внутри.

– Дерьмо собачье! – выругался Халлоран.

Кроме ящика с боеприпасами, он не нашел ничего – никакого оружия не было.

Халлоран вытащил из ящика один магазин с патронами, повернулся, свободной рукой помог Рорку забраться в кабину, а сам спрыгнул, чтобы прийти на помощь Коллинзу.

Рорк был полностью поглощен тем, чтобы усадить в кресло находившегося в бессознательном состоянии императора и пристегнуть его ремнями. Хотя и смутно, он сознавал, что Коллинз продолжает вести огонь. Но он уловил и другие звуки: по корпусу вертолета стали стучать пули эфиопов.

Сквозь шум стрельбы до него донесся голос Халлорана:

– Майора ранили, быстрей запускай двигатель!

Рорк выглянул наружу. Коллинз был на земле – пуля попала в колено, – и он пытался ползти к вертолету. Халлоран, пригнувшись, добежал до него, выхватил карабин и начал стрелять по воротам. Большая часть магазина была израсходована, но дело свое он сделал: никого не было видно, эфиопы куда-то попрятались.

Вдруг карабин замолчал: кончились патроны.

В этот момент из-за боковой каменной колонны ворот показался один из эфиопов с винтовкой, прицелился и выстрелил.

– Проклятье! – выкрикнул Халлоран. – Снова ранили Коллинза, в плечо!

Коллинз перевернулся на живот и, теряя сознание, словно змея, пополз медленно к вертолету.

Тем временем Халлоран вставил новый магазин и снова открыл огонь. Пули с глухим стоном ударялись в бетон, со звоном отскакивали от металла, поднимали пыль на дороге возле ворот.

Рорк уже сидел в кресле пилота. Сколько времени длилась эта перестрелка? Казалось, вечность, по крайней мере достаточно для того, чтобы в Аддис-Абебе поняли, что что-то случилось, и была мобилизована группа военнослужащих...

Рорк стал включать тумблеры на панели приборов и управления: топливный насос, рычаг газа, автомат пуска... Проверять работу других агрегатов у него уже не было времени. Как и для того, чтобы пристегнуться ремнями.

Лопасти над ним начали раскручиваться. Пронзительный вой турбин постепенно усиливался, пока не заглушил шум перестрелки, которая велась в пятнадцати шагах от вертолета.

Ворота впереди открыты... Кто-то, должно быть, уже сидит на телефоне и просит поддержки. Тело эфиопа, которое он видел собственными глазами на земле у ворот, исчезло. Возможно, он был ранен, а может быть, упал, чтобы укрыться от пуль. Так что, вполне вероятно, потерь у них нет. И те же трое остаются против одного Халлорана, который своим огнем пытается заставить их держаться в укрытии.

Но вот Халлоран расстрелял и второй магазин. Он в два прыжка оказался у вертолета, схватил еще один магазин и выскочил вновь, чтобы прикрыть ползущего Коллинза. Коллинз был шагах в семи от вертолета.

Халлоран вставил новый магазин... Коллинзу остается четыре шага... Халлоран целится, стреляет... Три...

Турбины вертолета работают на полную мощность, заглушая все вокруг. Рорк смотрит на Коллинза, не в силах помочь ему. Воздушный вихрь от лопастей треплет волосы на голове майора, костюм мнимого банкира во многих местах разорван и испачкан кровью. Сквозь шум турбин, преодолевая боль, он пытается что-то кричать. Рорк мотает головой, не в состоянии что-нибудь понять по движению губ Коллинза. А за ним, ближе к воротам, Халлоран продолжает вести стрельбу.

Внезапно карабин Халлорана замолк. Ирландец посмотрел на Коллинза. Секундное колебание... Он бросил карабин в открытую дверцу вертолета, нагнулся, подхватил Коллинза под мышки и рывком поднял на ноги. Коллинз не мог стоять самостоятельно, глаза закрывались, он пытался их открыть, но они снова закатывались. По-видимому, от большой потери крови и нестерпимой боли сознание покидало его.

Машина готова к взлету. Халлоран что-то кричит в ухо майора. Бесполезно. В этот момент тело Коллинза вздрогнуло. Рорк поднял глаза. Ублюдок с винтовкой стоит у ворот. У него было время спокойно прицелиться и точно выстрелить. Коллинз был ранен в третий раз.

Теперь Рорк видел, как эфиоп уверенно, рассчитанными движениями профессионала поднимает винтовку и опять целится, на этот раз в самого Рорка, целится и нажимает спусковой крючок. Все произошло слишком быстро, чтобы Рорк успел среагировать. Словно по волшебству, в переднем стекле кабины появилось маленькое отверстие, вокруг которого возник филигранный узор треснутого плексигласа. Казалось, Рорк может заглянуть в это отверстие и увидеть ствол винтовки. Каким образом пуля не попала в него – Рорк понять не мог. Однако он почувствовал что-то мокрое и липкое на руке, посмотрел – кровь.

Рорк был ранен, но удара пули не ощутил. Не было и никакой боли. Он потрогал лицо, плечо, проводя рукой по следам крови. А-а, ухо! Кровоточило его правое ухо. И, когда вертолет сотрясался, готовый оторваться от земли, турбины выли, а ветер рвал все вокруг, Рорк подумал: «Боже милосердный, все-таки этот парень молодец!»

Он снова посмотрел вниз. Халлоран старался подтащить раненого Коллинза к дверце и поднять в вертолет. В кино это всегда выглядит очень просто. А в жизни! Поднять человека, потерявшего сознание, почти невозможно. И дело не в весе, а в его распределении. Трудно ухватиться, найти центр тяжести – все это Халлоран прекрасно знал. Тем не менее в течение нескольких секунд он пытался сделать это, но бесполезно.

Затем он повернулся к кабине и энергично показал несколько раз рукой вверх: «Рорк, поднимайся!»

Рорк нажал на рычаг и увеличил обороты. Угол наклона лопастей также несколько изменился, и они медленно оторвали машину от земли. Рорк посмотрел вниз в тот момент, когда Халлоран вспрыгнул на посадочную раму и для надежности ухватился за край открытой дверцы. Под ними на земле осталось лежать тело Коллинза. Да, несомненно, тело, так как последняя пуля попала майору в голову.

Куда лететь? Только не вверх. В сторону, направо, как можно быстрее уйти из опасной зоны. Он слишком резко потянул ручку управления. Машина развернулась вокруг вертикальной оси, накренилась и перестала набирать высоту. Впереди них находилась высокая стена посольской ограды. Возможно, ему не удастся преодолеть ее. Рорк с трудом выровнял машину, и она медленно поползла вверх... Десять футов... двадцать...

Рорк повернул голову назад, чтобы убедиться, что Халлоран в безопасности. То, что он увидел, повергло его в ужас.

Когда вертолет выравнивал положение, Халлоран не удержался, разжал руки и стал падать, но каким-то чудом уцепился за стойку рамы. Какое-то время он висел, держась за раму. Он продолжал висеть, когда вертолет пролетал над стеной всего на расстоянии одного-двух футов над колючей проволокой. Ноги Халлорана запутались в ней, и его тут же сорвало с рамы.

Единственное, на что надеялся Рорк, что смерть Питера была мгновенной.

А вертолет продолжал лететь над домами и улицами Аддис-Абебы. Рорк снова оглянулся назад. Посольство постепенно удалялось. Теперь он мог видеть его целиком: главное здание, гараж, сторожку привратника, два автомобиля и даже тело Коллинза, лежащее посреди двора. Эфиоп с винтовкой стоял рядом и целился в улетающий вертолет. Стрелять, однако, он не стал: теперь это было бы бесполезно. Вертолет с его необычным грузом находился уже за пределами досягаемости.