Покорители прошлого

Глава 9

Тем же вечером. г. Рябиновск. Местный отдел КГБ

— Остапов, я уже начинаю всерьёз задумываться о переезде к вам, — мрачно пошутил генерал, сидя в кабинете местного руководителя Комитета. — Что ни неделя, то какая-нибудь новость, бьющая по затылку.

— Да я сам в шоке, товарищ генерал-лейтенант, — вздохнул тот. — Но тут ни я, ни Иванов не виноваты. Кто ж знал, что потомки так рьяно начнут контактировать. Ведь никаких предпосылок не было.

— И тут соглашусь с тобой, — кивнул он. — Как думаешь поступить с ними?

— Я побеседовал с Родионом, пока вы трапезничали. Он говорит, что мастер на все руки в плане механики. Судя по всему, он не был ключевой фигурой в сопротивлении. Значит, какой-либо серьёзной информацией не владеет. Ну и смысл его куда-то прятать?

— Логично. Что предлагаешь?

— На мой взгляд, рациональнее его оставить здесь. Да и второй — Артём Соколов — уже явно влился в коллектив. А кроме того он участвовал в консервировании системы безопасности, возможно, пригодится при нахождении третьего контейнера. Как он сказал, консервация проводилась при его непосредственном участии.

— А где он, кстати, находится? — нахмурился генерал.

— Контейнер? Мои люди уже туда скатались — пока ничего. Но Соколов уверяет, что груз может быть отправлен и позже, когда участники сопротивления дождутся удобного момента.

— Хорошо, так и поступим. ЗАС от Иванова работает? — кивнул он на отдельно стоящий аппарат.

— Я не пробовал, товарищ генерал — повода не было. Но когда настраивали, проверили досконально.

— Ладно, я сейчас попробую побеседовать с руководством.

— Понял, — Остапов встал и вышел из кабинета.

Суслов не спеша снял трубку и набрал номер. После второго гудка трубку снял сам Андропов.

— Это «Пятый».

— Как доехали, Револий?

— Чуть не потеряли девочку, но выручил Иванов и не только он, Юрий Владимирович.

— Кто ещё?

— Дело в том, что на контакт вышли двое: Родион — его потомок со своим племянником.

— Что? Состоялся контакт?

— Так точно. Всего не рискну сказать даже через ЗАС…

— И зря — я тут на днях вызывал двух спецов из отдела ВГУ… Крючков поспособствовал… так вот они не смогли декодировать информацию. Три часа бились, как рыба об лёд и ничего не смогли. Сказали, что тот, кто это сделал — гений. Потом сам Крючков позвонил и просил поставить наше ведомство в число первоочередных получателей такой новинки, как только её начнут выпускать.

— Понял. Тогда начну подробнее… — он обстоятельно передал всё, что удалось собрать по этому событию. — Я тут поговорил с подполковником, и мы оба считаем, что убирать их нет смысла — они полезны в Рябиновске.

— Знаешь, я тоже прихожу к этому выводу. Пусть они все аккумулируются в одном месте — так легче будет их защищать и контролировать.

— Ещё и Ермакова, в девичестве Шокина, изъявила желание сменить место жительства на Рябиновск.

— В честь чего?

— Прошёл лишь один день лечения, а девочка стала вставать с кровати. Да и потом ей пришлось помогать с контролем приборов, а там и подписка по трём нулям набежала.

— Ира ей ничего не сказала?

— Никак нет. Ермакова сама проявила инициативу. Даже предложила встать во главе планируемого санатория.

— Хм, доктор медицинских наук с обширной, насколько знаю, практикой… А что, вполне себе приемлемая кандидатура. И не рвётся обратно в Москву?

— Говорит, что там её уже ничего не держит.

— Тоже верно… квартира напоминает о погибшем муже… прошлой жизни… Знаешь, давай так и поступим — я тут кое с кем побеседую и выбью ей эту должность. Заодно прозондируй почву, может она кого порекомендует в свою команду.

— Так точно, сделаю.

— Ты когда обратно?

— А как быть с Ириной Юрьевной?

— Она, скорее всего, задержится в Рябиновске на месяц — ей писать кандидатскую по теме прибора, вылечившего меня и супругу. Так что можешь возвращаться.

— Понял, завтра к вечеру отбываю обратно.

22 сентября 1982 года. г. Рябиновск. Утро

Вчерашняя череда проблем, мгновенно свалившаяся на голову Константина, постепенно сошла на нет. Он уже успел побывать на заводе — провести утреннее совещание, после чего снова отбыл на Старую площадку. К тому времени сюда же из гостиницы прибыли Андропова и Родион с Артёмом. Обоих поселили там же и даже выделили персональную охрану из людей Остапова. Чуть позже подъехал и Суслов.

Ермакова ещё прошлым вечером категорически отказалась куда-либо ехать, заявив, что будет ночевать вместе с дочерью. Хорошо, что нашлась лишняя кровать в общежитии «афганцев». Дневной и вечерний сеансы воздействия кибершлема на кору головного мозга окончательно убедили мать девочки, что болезнь отступила — утром Катя сама дошла до туалета, а потом попросила поесть. Мысленно благодаря жену Иванова, Татьяна Александровна подогрела на газовой плите котлеты и достала из небольшого холодильника тарелку с овощным салатом. Пока девочка ела, мать присела рядом с ней и, подставив под голову ладонь, с улыбкой смотрела на неё.

— Мам, а мы где? — в перерыве между принятием очередного куска котлеты, спросила дочь.

— В Рябиновске.

— А где этот город?

— Калачеевская область. Тебя сюда еле довезли, — женщина ласкового погладила девочку по голове. — Ещё бы чуть-чуть и всё…

— А мы когда домой поедем?

— Ты ещё не долечилась, а уже домой… — покачала она головой.

— Да не… пока в Москву не хочу… я к бабушке на дачу поехала бы. Там тихо… хорошо…

— Ты как себя чувствуешь, «тихо и хорошо»?

— Знаешь, такого со мной никогда не было, — Катя вдруг остановилась с помидором на вилке у рта. — Понимаешь, я как будто взрослой стала… не, мам, я серьёзно! Я когда только проснулась, решила немного поваляться в кровати… лежала и думала…

— О чём?

— Сама себе удивляюсь, зачем раньше спорила с тобой… твои житейские советы оказались вдруг просты и понятны… как и папины наставления…

— Катенька, не надо сейчас об этом… — Татьяна Александровна снова погладила её по голове.

— Да нет, мам, я понимаю, что папу не вернёшь, и нужно жить дальше… больно в душе — да, я не спорю, но осознаю, что к прошлой жизни уже не вернуться…

— Да что с тобой такое случилось? — мать удивлённо посмотрела на неё. — Действительно, как взрослый человек говоришь.

— Это всё после того шлема появилось. Кстати, а что это такое вообще? Я никогда раньше таких приборов не видела.

— Катюш, это очень секретное изделие. Не могу тебе рассказать, прости. Главное — что ты жива и…

— …Здорова! — закончила за неё дочь. — Даже спина не болит.

— Ты преувеличиваешь, — покачала головой Татьяна Александровна.

— Не, мам, смотри! — девочка резко встала из-за стола и сделала пару наклонов, потом столько же приседаний. — И голова не болит и не кружится.

Как раз в этот момент в помещение вошли Иванов, Суслов и Андропова. Гости из столицы удивлённо воззрились на пациентку.

— Таня, ты с ума сошла? — укоризненно покачала головой Ирина Юрьевна.

— Да какой там я! — махнула та рукой. — Эта пигалица утверждает, что к ней пришла взрослость… Представляешь, Ир, общается как повидавшая на своём веку. Константин, а это так и должно быть?

— Скажем, это вторичный эффект. О нём кое-что написано, но лично я не имел возможности наблюдать такое… Наверное, из-за того, что пациентов такого возраста у нас ещё не было. А общее самочувствие какое?

— Да всё у меня нормально! — нарочито небрежно махнула рукой девочка. — Аппетит есть, голова не болит, спина — тоже. Просто скучно мне. А у вас в городе есть библиотека? Люблю читать книги.

— На какую тему? — спросил генерал.

— Я интересуюсь кибернетикой.

— Это в пятнадцать-то лет? — опешил чекист.

— Это Сашка — мой брат, голову ей мутит! — сердито пожаловалась Ермакова.

— А если бы ты имела возможность окончить институт за два дня? По этой специальности, ты бы согласилась? — вдруг спросил Костя.

— Константин, ты совсем? — повернулся к нему Суслов.

— Револий Михайлович, замечу, что Ирина Юрьевна, как и группа высокопоставленных других персон, после реструктуризации головного мозга получили свою часть необходимой им информации точно таким же способом. И ничего страшного не произошло. Как гласит База Знаний, в том времени студенты не ходят пять лет в альма-матер. Два-три месяца и всё.

— Ты сдурел при девчонке такое раскрывать? — пронизывающий взгляд генерала не сулил ничего хорошего.

— Раз они решили здесь остаться, почему бы нам не провести процедуру её обучения таким же методом? Положительный результат может дать очень серьёзные последствия на будущее обучение перспективных людей. Вы только представьте…

— Ух, ты! А я согласна! — вскочила со своего стула Катя. — А диплом мне дадут?

— Догонят и ещё дадут… — проворчал генерал. — Татьяна Александровна, а вы почему молчите?

— Почему?.. — та подняла на него удивлённое лицо. — Да я и не знаю, что сказать… Константин, это действительно возможно?

— Без всяких отрицательных последствий для человека, — кивнул тот. — Я сам прошёл через это.

— Выходит, этот прибор не только лечит, но и обучает? — Ермакова приложила руку ко рту.

— Лечением это нельзя назвать, — пояснил Костя. — Скорее, это профилактика… и реструктуризация нейронных связей… э-э-э… я совсем не специалист в области мозга, поэтому точно не могу освятить подробный эффект.

— Костя, ты прав, — кивнул Андропова. — Пусть объясняешь как дилетант, но в правильном направлении. Таня, этот прибор перестраивает кору головного мозга, высвобождая неиспользованные части его отделов. В результате возрастает интеллект и увеличивается способность к восприятию новой информации. А если с его помощью можно и людей обучать… — она мотнула головой — даже не знаю… тогда это величайший дар от потомков.

— Мам, ну разреши мне, а? — Катя сделала просящую мордочку. — Представляешь, мне не нужно писать все эти лекции, ходить на пары, сдавать зачёты и экзамены… Бац! И ты готовый специалист! Класс! — восторженно резюмировала она.

— Тань, если разрешишь, мы ей будем горячо завидовать, — усмехнулась Андропова.

— Мам, обещаю стать послушной! — девочка энергично закивала головой. — Правда-правда!

— Знаешь, тебе повезло, что твоя мать сама тянется к знаниям, — улыбнулась та. — Но только после завершения курса лечения.

— Хорошо. Я ж понимаю, что эффективность обучения напрямую зависит от состояния здоровья, — согласилась с ней дочь.

— Ничего себе… — мотнула головой Ирина Юрьевна. — И правда — как будто со взрослой разговариваю.

— Иванов, а ну, отойдём на беседу, — насупившись, отдал приказание Револий Михайлович.

Как только они вышли из помещения, генерал взял его за локоть и повёл подальше от двери.

— А теперь внятно — об этой особенности прибора наверху знают?

— Ещё бы! САМ лично дал команду на обработку себя, дочери и круга приближённых к нему лиц.

— Ага… — на минуту задумался Суслов. — И ты решил провернуть такое с девочкой? А ты понимаешь риск?

— Не верите мне, спросите Родиона или Артёма. У них обучение молодёжи проходит именно так.

— А зачем тебе ещё один кибернетик?

— Затем, что оборудования навезли кучу, а мне одному просто не разорваться, — Костя развёл руками. — Вы поймите, Револий Михайлович, я ж не из любопытства и не какие-то там эксперименты хочу поставить… Это проверенная технология обучения… Те, кто получил знания будущего… ну, из окружения САМОГО… они тоже удивлялись, а ведь на это три часа понадобилось… всего три часа…

— Тогда списки согласовываешь с Остаповым, понял? — сердито взглянул на него Суслов. — Никакой самодеятельности, иначе произойдёт утечка сверхсекретной информации. Чем это грозит, думаю, тебе не нужно объяснять?

— Сами понимаете, девочка волей-неволей попадёт в этот список.

— Ладно, здесь спорить не буду, но на будущее… — он погрозил истово пальцем.

— Так точно, — улыбнулся Иванов.

— Теперь хочу узнать твоё мнение о родственниках оттуда.

— А что тут думать, их нужно ввести в штат сотрудников «Прометея». Кто знает, тот знает, что они ОТТУДА, а кто нет — что просто мои родственники.

— А жить тоже будут в гостинице?

— С этим сложнее, — покачал головой Костя. — Идеально — это поселить их на улице рядом с нами. Кстати, Револий Михайлович, надо бы здание отжать в центре города. Желательно отдельно стоящее.

— Для чего?

— Нужно охранный комплекс запускать, или он так и будет в подвале пылиться?

— Хм… что-то я про него совсем забыл… Ладно, сегодня, пока время есть, наведаюсь к городскому руководству и проясню момент.

Кабинет председателя райисполкома. Двумя часами позднее

Секретарь доложила Кунициной, что к ней пришёл такой высокий чин КГБ, что даже жутко. Елена Михайловна сразу озадачила её приготовлением чая.

— Добрый день, Револий Михайлович. Чем обязана посещению такого высокопоставленного гостя? — улыбнулась она.

— Добрый. Нужно решить вопрос с помещением, желательно в центре города. Чтобы оно было не вычурным, неброским и рядом находился мощный источник электроэнергии… трансформаторная подстанция или что-то похожее.

— Хм… так сразу затрудняюсь ответить, хотя… на соседней улице имеется одно здание… там раньше находился районный отдел статистики. Насколько знаю, их полгода назад перевели к нам на первый этаж, а здание… пока не решили, кому отдать.

— Одноэтажное?

— Нет, даже три этажа.

— Крыша плоская?

— Скорее да… понимаете, я как-то видела его, но скатов не заметила… и там, в пятнадцати метрах, во дворе, имеется трансформаторная подстанция. Она входит в общий план собственности. Здание довольно вместительное, только ремонта давно не было.

— Отлично. Дайте команду местному СМУ, чтобы провели полноценный ремонт.

— Собственником кто будет?

— НПО «Прометей», — усмехнулся генерал. — Пока всё, что будет задействовано по линии Комитета, переводим на баланс радиозавода. Так нам всем будет проще идентифицировать режимные объекты. Это первый момент. Второй… — Суслов сделал небольшую паузу. — Второй вопрос заключается в предоставлении жилья для определённой группы лиц, также имеющих отношение к «Прометею». Думаю, вы поняли, о ком я говорю, — он пристально посмотрел на предрика.

— Видите ли, товарищ Суслов, в городе сейчас нет свободного жилищного фонда. И в этой пятилетке на застройку ничего не планировалось. Я отдаю себе отчёт в том, что обычные комнаты общежития им не подойдут, переселять же простых граждан из квартир туда… ну не наш это метод.

— Я вас услышал. Тогда будем решать этот вопрос на уровне руководства страны.

— Было бы здорово. Мне вот сейчас нужно ещё подумать о каком-то жилье для строителей завода — скоро зима, а они ютятся в неотапливаемых вагончиках. Пока всё очень сложно — Рябиновск не привык к такому наплыву людей.

В то же время. Старая площадка приборостроительного завода

Родион с утра томился в ничегонеделании. Быстрая и успешная инфильтрация на новом месте радовала и пугала одновременно — там, в Тольятти, он был в своей тарелке, работая по своей специальности — в сборочном цехе «ВАЗа» Здесь же остался не у дел. Ладно, вчера — приехало высокое начальство из Москвы, привезло кучу интересных новостей и с ним побеседовало в высшей степени лояльно, но сегодня с утра, привыкший чем-то заниматься, Громов слонялся по площадке без дела. Изредка он заходил в механосборочных цех, благо позволял сделанный ещё вчера вечером пропуск, но люди были заняты своим делом, а он… ему претило мешать им, стоя за спиной. Сам бывал в таком положении, ещё ТАМ. Выйдя из цеха, он внезапно столкнулся с Никоновым, передвигавшимся по заасфальтированной дорожке на инвалидной коляске. Оглядев его с ног до головы, Родион каким-то шестым чувством отметил, что ноги у инвалида заканчиваются ниже колен. Решение чем заняться пришло на ум само.

— Привет. Э-э-э… Сергей, если не ошибаюсь? — спросил он.

— Привет. Да. А ты — Родион, так?

— Ага. Слушай, Серёж, а у вас есть титан?

— В смысле? Листы или трубы?

— Немного того и другого. Просто слоняюсь без дела, а на ум пришла одна мысль, чем себя занять.

— Понимаешь, немного есть… мы собираем антенны для радиолюбителей и в некоторых узлах, для повышения жёсткости конструкции ставим титановые «ежи». Но там специальная сварка нужна. А что ты хотел сделать?

— Пока секрет, — загадочно улыбнулся Громов. — Но буду признателен, если ссудишь меня метром такой трубы и пластиной 20 на 60 сантиметров. Заодно понадобится токарный станок и сварка, но она будет нужна в самый последний момент.

— Хорошо, — покладисто согласился Никонов. — Пошли со мной на склад.

Через несколько минут они добрались до дверей склада, из которых на стук вышел кладовщик.

— Здоров, Василий Михалыч, — протянул руку колясочник.

— И тебе не хворать, Серёжа. А это кто? — он с подозрением посмотрел на Родиона.

— Родня директора, — усмехнулся Никонов. — Но, говорят, что механик с золотыми руками. Хочет сейчас воплотить в металл одну конструкцию. Ему нужны: метр титановой трубы…

— Какой диаметр? — сразу перебил его кладовщик.

— А что, есть разный? — сразу оживился Громов.

— Ну да… дюймовая и три четверти. Они толстостенные и по диаметру с натягом входят друг в друга. Мужики говорят, что иногда даже шлифовать приходится.

— То, что нужно! — Родион показал большой палец. — Тогда… м-м-м метр двадцать дюймовой и 80 сантиметров три четверти.

— А куски тебе не пойдут? — прищурился кладовщик. — Таких много, а трубу пилить как-то жалко — может на основные конструкции не хватить.

— И много таких?

— Десятка два наберу обоих диаметров, — кивнул Василий Михайлович.

— А гаек и коротких болтов «впотай» к ним не найдём? — продолжал интересоваться Родион.

— Ну… есть… только это с разрешения мастера, — кладовщик кивнул на Сергея. — Под его, так сказать ответственность.

— Родион, скажи прямо, что ты хочешь собрать? — внимательно посмотрел на него Никонов.

— Некое телескопическое устройство небольших габаритов, — уклончиво ответил тот. — Понимаешь, не люблю заранее трепаться: получится — хорошо, нет — значит, не судьба. Да мне немного и нужно — с десяток.

— Хорошо. Михалыч, запиши все заготовки на мой цех. А что ты там говорил про лист?

— Если есть обрезки по ширине в десять и чуть больше сантиметров — возьму. Главное, чтобы длиной были не меньше тридцатки.

— Такие найдём, — кивнул кладовщик.

Через полчаса Родион нёс пять комплектов труб и столько же титановых листов к механическому цеху. Помог Никонову въехать внутрь и вместе они проследовали к одному из стоявших выключенными станков.

— Вот, можешь сегодня работать на нём, — сказал ему Сергей. — Работник на больничном, так что станок свободен.

— Ага, спасибо.

Токари поначалу не обращали внимания на новичка в цеху — у каждого была своя работа, свой план на день. Но ближе к обеду сначала один, потом другой, словом несколько токарей окружили незнакомца и смотрели на его ловкие движения у станка. Родион привычно снял фаску[28] с каждой из комплекта труб, потом отшлифовал трубу меньшего диаметра, добившись плавного входа в большую. В следующие несколько минут он закрепил трубы одна в другой и аккуратно просверлил сквозные отверстия через каждый сантиметр.

— Подставку хочешь сделать? — поинтересовался у него самый любознательный из токарей.

— Нет.

— А что?

— Мужики! Не отвлекайте, пожалуйста. Как закончу — увидите, — попросил Громов.

— Да обед на носу, — ответил ему другой.

— Вам обед, а мне тишина, — усмехнулся Родион.

— Ну, смотри, тебе видней.

Токари ушли в столовую, а Родион перестал замечать что-то вокруг — настолько его увлекла работа. Он разрезал одну короткую трубку, взятую им до кучи, на четыре части, две из которых распилил продольно, получив сразу четыре заготовки. Частично укоротив по диаметру, добился плавной вставки в меньшую — три четверти, трубу. Потом перешёл к листовому титану. Наступив на свободное место у станка, где виднелась пыль, снял мерки со следа и аккуратно нанёс чертёж на заготовку. Скопировав в зеркальном изображении вторую, на шлифовальном камне обточил обе. К моменту прихода токарей с обеда, у него уже был готов полный комплект.

— Мужики, а где находится сварка по титану? — спросил он у них.

— Вот ты моторный! — покачал головой самый старший из них по возрасту. — Ладно, пошли, покажу.

Они прошли по узкой тропинке между цехами и попали в другой.

— Семёныч, — токарь окликнул мастера цеха. — Я тебе тут привёл хлопца одного. Дюже он моторный — задумал какую-то мудрёную штуку сделать, а теперь ему, вишь, сварка по титану потребовалась.

— Вы мне только аппарат предоставьте, а варить я умею, — кивнул Родион.

— Ты сам можешь? — удивился тот. — Мил-человек, да у меня только один сварщик закончил курсы по такой сварке. И у него не всегда получается как надо… ладно, давай за мной, посмотрим, как варишь.

Аппарат, по сравнению с оборудованием XXI века, с каким Громову приходилось работать в своём мире, оказался допотопным. Родион привычно подготовил оборудование к процессу, отрегулировал подачу газа, потом надел очки и… токарь и мастер сварочного цеха оторопели. Кусочек трубы, приваренный к «подошве», имел ровный прямой шов. Никаких пузырьков, прогара — сварка настоящего специалиста.

— Ёшки-матрёшки… — опешил мастер. — Ты хто таков, мил-человек? Да я тебя с грабушками возьму!

— Родион Громов, — усмехнулся тот. — Родня директору завода.

— Ого… так ты птица во-он какого полёту… Жаль… очень жаль, что нельзя тебя приставить к нам в цех. Но, — пафосно поднял палец Семёныч, — если чё, мы тебя попросим помочь нам со сваркой серьёзных швов. Бывают у нас такие конструкции. А взамен разрешу пользоваться этим аппаратом, если он не занят, идёт? — подал он руку.

— Идёт! — скрепил рукопожатие Родион. — А теперь, мужики, скажите мне, есть ли возможность достать кое-какие химикаты на заводе?

— Неэ-э, — мотнул головой токарь. — С этим только к своей родне.

— Понял. Тогда спасибо за помощь.

Через несколько минут Громов, забрав свои поделки из токарного цеха, вернулся в контору. Как хорошо, что вчерашним вечером произошло знакомство его и Артёма со всеми родственниками Константина. Именно сейчас Родион столкнулся нос к носу с супругой Иванова.

— О, Кать, привет!

— Привет, — улыбнулась она.

— Слушай, мне нужен телефон Кости.

— Зачем? Он сейчас у нас на площадке — проводит лечение девочки.

— Здо́рово! Проводишь, а то там чекисты у входа стоят?

— Ну, ты у нас личность особенная, поэтому должны пропустить… ладно, чтобы два раза не ходить, пойдём. А что это у тебя в руках? — полюбопытствовала девушка.

— Понимаешь, с утра слонялся без дела по площадке, а тут увидел Сергея Никонова и решил помочь ему.

— Как?

— Катя, это ножные протезы из титана. По расчётам должны подойти к обычной обуви. А мне нужны кое-какие химикаты, чтобы в кустарных условиях сделать силикон. Из него планирую изготовить верхнюю часть протеза, одевающуюся на ногу.

— Родион… это…это… какой же ты молодец! — проговорила Катя с комком в горле.

— Только пока никому ни слова. Получится — хорошо, нет — будем дальше думать.

— У меня в цеху таких три десятка… да ещё те, у кого одной ноги нет… передвигаются на костылях. А на руку можно сделать?

— С рукой всё намного сложней, — покачал головой Громов. — С ногами проще, но только для тех, у кого колени остались и с десяток сантиметров ниже.

Константин как раз беседовал с Колывановым у входа в здание бывшего ОТК, когда к ним подошли Катя и Громов. Короткий пересказ от захлёбывающейся жены Иванова и дополнения от самого Громова, и Колыванов мгновенно просёк идею.

— Костя, я кое-что из озвученного Родионом видел в магазине бытовой химии, — заметил он.

— А остальное нужно попытаться достать на химзаводе. Да, Родик, умеешь ты удивить… — мотнул головой Константин. — Ладно, я сейчас доберусь до конторы заводоуправления и оттуда наберу Филиппова. Катя, пока девочка лежит под «Антинефритом», присмотри за ней, — попросил супругу.

— Хорошо.

Через полчаса он уже входил в свой кабинет. Открыл блокнот и выудил номер директора химзавода.

— Алло, Геннадий Николаевич? Приветствую. Это Иванов с радиозавода беспокоит.

— Здравствуй-здравствуй, восходящая звезда Рябиновска.

— Да ладно!

— Прохладно! Какие проблемы? Рассказывай.

— Не поможешь с кое-какими химикатами?

— Говори, — Костя с минуту диктовал список. — Ну… кое-что есть, конечно… да что там — недостающее можем синтезировать в нашей лаборатории. Слушай, а зачем тебе всё это?

— Нужно срочно сделать полиуретан в мягкой консистенции.

— Не-а, не получится. Твёрдые нам знакомы, а мягкий ещё не видел. Может, у американцев они и есть, но в Союзе пока никто не делает.

— А если я тебе дам на день человечка, и он покажет и расскажет что да как?

— Патент пополам? — усмехнулся в трубку Филиппов.

— Геннадий Николаевич, ты же знаешь, что это не моя отрасль.

— А твой человек кто? Химик?

— Скорее он механик, а сопутствующие его изделиям направления лишь хобби.

— А вам для чего полиуретан?

— Понимаешь, он тут протез изобрёл, а для культи нужен как раз такой материал.

— Ты не перестаёшь удивлять. Впрочем, товарищ Суслов уже говорил со мной, и теперь многие вещи я понимаю. Ладно. Подъезжай, пообщаемся и дойдём до лаборатории.

Заскочив на Старую площадку, Константин забрал Громова с собой.

— Родик, ты откуда знаешь про протезы? — спросил его Иванов, выезжая с радиозавода.

— Понимаешь, друг у меня автогонщиком ТАМ был. Попал в передрягу и отняли ему ногу. Он жёстко на стакан наступил и если бы я не нашёл в Гала-сети конструкцию самодельного протеза… даже не знаю… А фирменные стоят о-го-го сколько.

— Я просто понимаю, ЧТО произойдёт, если у тебя всё получится.

— Что? — усмехнулся тот.

— Громов! Мне впору тебе искать отдельный цех по штамповке таких протезов.

— Ну, у тебя же есть одно захламленное здание на Старой площадке?

— На него у меня другие виды… хотя… хотя есть на Новой одно помещение. Ладно, посмотрим…

Беседа с директором химзавода неожиданно стала долгой. Нет, сначала гигантская доля скептицизма заставила Филиппова лишь по-дружески помочь Иванову в плане небольшого эксперимента. А вот потом… Геннадий Николаевич и сам ошарашенно смотрел через прозрачные стены лаборатории на процедуру получения нового вида полиуретана.

— Ты где его откопал, Константин Сергеич? Слушай, отдай мне его, а?

— Он знает немного — только то, что ему было необходимо, чтобы помочь другу, потерявшему ногу до колена.

— А кто знает больше? — усмехнулся Филлиппов.

— Чуть позже мы с тобой обстоятельно поговорим об этом.

— «Чуть позже» — это когда?

— Думаю, что в начале следующего года.

— Это как-то связано с тем, что говорил генерал КГБ?

— Да. Но пока не имею права говорить о чём-то большем. Просто поверь на слово — Рябиновск ожидают крупные перемены.

— Насколько крупные?

— Возможно, наш город станет закрытым. Поэтому уже сейчас присматривайся к перспективным людям и избавляйся от никчёмных.

— Ага… Выходит, мы на пороге крупного перераспределения рабочей силы… — задумчиво почесал голову Филиппов. — Ладно, я тебя услышал, — он посмотрел на процесс заливки жидкого полиуретана в подготовленные формы. — И сколько тебе нужно образцов?

— Чем больше, тем лучше.

— Слушай, а у меня ведь тоже есть инструментальный цех. Что, если твой человек немного поработает у меня и наладит линию выпуска такой продукции? Ведь премии всем нужны. А за мной благодарность не заржавеет.

— Я бы с радостью, но часть сырья — титановые листы и трубы… Ты сможешь пробить их через свои фонды?

— Хочешь объединить усилия? Знаешь, я совсем не против. Может НПО создадим?

— «Гефест» — усмехнулся Костя.

— А что, мне нравится! — воссиял Филиппов. — Даже в тему получается — Прометей и Гефест. Оба из греческой мифологии. Один помогает людям огнём, другой — кузнец-профессионал.

— Договорились. Кого ставим главой?

— Знаешь, я тебе уступлю — пусть он, — директор химзавода кивнул на Родиона, — и станет во главе НПО.

— Он тебя замучает новыми разработками, — усмехнулся Иванов. — Уж поверь мне.

— Если за них станут платить звонкой монетой, я ему дам полный карт-бланш.

Как раз в это время Громов о чём-то переговорил с химиками и, кивнув, вышел из лаборатории.

— Ну, как успехи? — поинтересовался Филиппов.

— Всё, что запланировали — сделали. Сейчас настала просушка изделия до завтрашнего утра.

— Родион, есть мнение организовать совместное с химзаводом НПО и поставить тебя у руля, — заметил Константин. — Как ты на это смотришь?

— Костя, как механик состыкуется с химиком?

— Родион, как мне сказал товарищ Иванов, у вас есть много дельных идей, связанных как с механикой, так и химией, не так ли? — директор химзавода пристально посмотрел на него.

— Ну, если только в таком формате… — развёл тот руками. — А что мы выпускать-то будем?

— А ты напряги извилины, — усмехнулся Костя.

— Знаешь, я бы с удовольствием занялся автомобилестроением. У вас на заводе можно отлить части двигателя?

— Вот это размах, — мотнул головой Филиппов. — Конвейер мы, безусловно, не потянем, а вот кустарно изготовить несколько моделей… ну, если только часть узлов возьмётся помочь механический завод… Тогда — да, попробовать можно. Только я не понял, почему вам претит пользоваться изделиями завода имени Ленинского комсомола[29] или Волжского автогиганта?

— Я как раз был на «ВАЗе», и чтобы что-то внедрить, нужна очень волосатая рука. Вот и хочу доказать им, что движутся в тупиковом направлении.

— И какую же модель вы хотите поднять с колен? — с явной иронией спросил Геннадий Николаевич.

— Ту, которую только обкатывают на внутреннем полигоне — ВАЗ-2108.

— Слышал я о ней, — задумчиво проговорил Филиппов. — Я ж ведь сам заядлый модернизатор авто. «Москвичка» своего первого кое-чем дополнил. Знаешь, Родион, а давай попробуем. У тебя же наверняка есть кое-какие наброски, так?

— Хм… ну можно и так сказать, — усмехнулся тот. — Только уговор — никаких вопросов, пока тот или иной агрегат не пройдёт испытания.

— Договорились! — протянул ему руку директор химзавода, и Громов её крепко пожал.

Однако на этом инициатива Филиппова не закончилась. Прекрасно понимая, что химический завод явно не сможет воплотить внушительную часть идей, безусловно, перспективного молодого дарования, он привлёк на свою сторону ещё одного энтузиаста-конструктора. Им оказался директор механического завода — Бубнов Андрей Ильич. Два друга — ещё со студенческих пор, периодически хвалились замыслами по тюнингу своих автокрасавиц. Получив в свои ряды толкового механика, Геннадий Николаевич не преминул сразу после беседы с ним позвонить другу.

— Андрюха, привет. Есть новость.

— Здоров. Слушаю.

— Короче, где-то с полчаса назад я закончил беседу с Ивановым.

— Это тот, что с радиозавода?

— Угу. Есть у него человечек, который с механикой на «ты». Сейчас я помогаю ему с производством протезов…

— Стоп! Каких — ручных или ножных? — перебил его Бубнов.

— Ножных. Из титана!

— О, как! Но Иванова курируют на самом верху, поэтому такой дефицитный металл у него имеется. Эх, нам бы немного для своих нужд…

— Тогда скажу, что я договорился с Константином о создании совместного НПО.

— Етит летит и не падает! А меня? А я?

— Хочешь сообразить на троих?

— А то! Самый законный мужской союз! Бутылку и то на троих делят! Что от меня потребуется?

— Понимаешь, этот механик раньше работал на «ВАЗе»… ему не дали развернуться… Уж не знаю, каким образом о нём узнал Иванов, но таки заполучил этого человечка. Сейчас он грезит утереть нос Вазовским конструкторам. Для начала замыслил создать новый двигатель. Сам понимаешь, у меня нет литейной мастерской, чего не скажешь о тебе.

— Это какую же он модель «Жигулей» хочет воссоздать?

— ВАЗ-2108.

— Хренассе… «восьмёрку», значит… И что, есть чертежи?

— В том-то и дело, что там какая-то тайна, но оба меня заверили, что достанут, причём… — Филиппов сделал намеренную паузу — со всеми секретными переработками.

— Знаешь, а я не удивлён. Мне тут птичка по секрету шепнула, что товарищ Иванов у нас вхож в такой кабинет высоко наверху, что боюсь предположить куда именно. Хорошо, раз на троих, значит, так и запишем.

— Тогда НПО «Гефест» организуют сразу три завода — радио, химический и механический.

— Когда собираемся?

— Думаю, в начале следующей недели. Сейчас этот чудо-механик разберётся с протезами и тогда мы попрём вперёд со страшной силой! — засмеялся Филиппов.

----------------------------------------------------------------------------

29 АЗЛК