Покоритесь воле Ночи

10 Альтен-Вайнберг, сестры

Принцесса Элспет умоляла сестру отпустить ее в Племенцу так часто, как только осмеливалась, чтобы не навлечь на себя императорский гнев.

– Хочу убраться подальше ото всей этой политики, – со всей искренностью убеждала она Катрин, не уточняя при этом, от какой именно политики хотела сбежать и что ее так пугало.

Замужняя Катрин была еще страшнее Катрин-девицы: эта новая мегера ненавидела весь мир, потому что неудачно выбрала себе мужа. И не могла признать свою ошибку.

Как только Джейм понял, что императором ему не стать никогда, он тут же потерял к ней всяческий интерес. Хотя некоторое время после свадьбы принц-консорт еще выполнял свои супружеские обязанности в надежде зачать наследника.

Однако чаще затаскивал к себе в постель какую-нибудь придворную даму. Или развлекался с миниатюрной любовницей-смуглянкой, которую поселил в особняке недалеко от дворца.

В конце концов Альтен-Вайнберг ему опостылел, и Джейм вернулся в Касторигу.

Причина у него имелась весьма веская: в Касториге он был королем. И на его королевство наседали соседи. Касторигу давно бы уже захватил Питер, если бы владыку Наваи не отвлекали другие, более великие дела.

В Арнгенде затевалась очередная пакость с Коннеком. Тамошние козни могли отвлечь внимание чалдарянских принципатов из Диреции. Никто из них не желал усиления Анны Менандской.

Элспет же хотела сбежать подальше от религиозных дрязг. Бо́льшая часть дворян так и не смирилась с тем, что Катрин вступила в союз с Бротом. Они жаждали собрать под стягом наследной принцессы недовольных и вернуть старые добрые деньки.

А Элспет участвовать в восстании не собиралась и открыто заявляла об этом всем, кто пытался вовлечь ее в интриги.

Катрин наотрез отказывалась выпустить сестру из столицы. Лучше держать наследную принцессу там, где она постоянно на виду.

Отношения между сестрами стали напряженнее некуда. Элспет страшно боялась очередной ссылки. Или чего похуже. И повод у нее был: советники Катрин постоянно предлагали прибегнуть к крайним мерам.

Гроза собиралась долго и разразилась, когда Катрин объявила, что она в положении. Опять.

Императрица понесла почти сразу же после свадьбы, но через полтора месяца случился выкидыш. После него последовал весьма напряженный период: никто не знал, чего ждать. Катрин впадала в гнев безо всякой видимой причины. Но припадки так же быстро сменялись глубоким раскаянием, и императрица отменяла жестокие приказы, отданные в порыве ярости. Придворные кое-как приспособились – притворялись, что выполняют суровые распоряжения, втайне надеясь, что владычица передумает.

Катрин редко проверяла, исполнили ли ее волю, – просто-напросто забывала.

Но иногда вельможи, боясь потерять свою императрицу, претворяли в жизнь ее самые дикие повеления.

Из-за непредсказуемого поведения Катрин все больше дворян принимало сторону заговорщиков, которые считали, что жизнь станет значительно приятнее, если на трон воссядет младшая сестра. И это до смерти пугало наследную принцессу.

Минул едва ли месяц с отъезда Джейма, когда Катрин объявила о своей беременности. Воцарился мир. Прекратились императорские безрассудства. Владычица с головой ушла в дела империи и приготовления к рождению малыша. Она уверяла всех, что это будет мальчик – сын, здоровый наследник, преемник Йоханнеса Черные Сапоги. Она назовет его в честь деда. Катрин доводила своих дам до исступления разговорами о детях и спала еще меньше, чем раньше. Казалось, это безумие не закончится никогда.

Оно пугало некоторых придворных даже больше, чем предыдущие перепады настроения.

Все старались не упоминать в присутствии Катрин имя Джейма.

О Джейме она болтала даже охотнее, чем о своей беременности. Джейм сделался в ее сознании полубогом, мало напоминающим реального короля Касториги. Который, как горячо надеялись даже самые преданные сторонники императрицы, больше не вернется.

Сестра приказала Элспет явиться на ужин. Наследная принцесса оделась поневзрачнее, чтобы не оттенять стремительно дурнеющую Катрин. В этот вечер императрица была склонна к откровенности, ей захотелось сестринской близости. Элспет подыгрывала, опасаясь, что кара обрушится на нее в самый неожиданный момент.

– Эли, мне так одиноко, – пожаловалась Катрин. – Джейм уехал. У меня никого нет. Эти люди… они мне не друзья. Лишь хотят мною воспользоваться.

– Кэт, у тебя есть я. Если бы ты только поверила. Я хочу быть лишь твоей любящей сестренкой. Большего мне не надо.

В глубине души Элспет надеялась расстроить планы вельмож по поводу замужества наследной принцессы. Ведь муж увезет ее далеко от империи.

Поиски жениха всегда возобновлялись, когда Катрин пребывала в благодушном расположении духа. Теперь императрица ждала наследника, и необходимость на всякий случай держать наследную принцессу под рукой почти отпала.

Ребенком будет легче управлять, если Катрин неожиданно скончается. Многие опасались, что Элспет слишком похожа на отца и легко не поддастся, хоть она и женщина.

Целый час Катрин жаловалась и рассказывала о своих опасениях. Элспет подумалось, что кое-что сестра просто выдумала: Кэт нравилось, когда ее переубеждали.

– Я слышала, тот капитан браунскнехтов, Альгрес Дриер, снова в городе, – вдруг сказала Катрин.

– Я и не знала. Почему?

– Имперцев изгнали из Вискесмента, когда главнокомандующий усадил на патриарший престол свою марионетку.

– Неужели? Мне показалось, главнокомандующий совсем не такой, он честный и преданный солдат.

– Наверняка отказался от моего предложения лишь потому, что знал: ему хватит власти, чтобы повлиять на избрание следующего патриарха.

– Никогда об этом не задумывалась. Но зачем тогда ему охотиться на воскресшие Орудия в Коннеке, если он вертит бротским патриархом?

– Значит, есть причина. Слишком уж он скользкий тип.

– И все лишь потому, что отказался от твоего предложения?

– А зачем ему это делать?

– Как зачем? Он дал слово. Главнокомандующий непременно бы воспользовался твоим предложением, если бы не пообещал другому.

Катрин бросила на нее странный взгляд. Не перегибает ли Элспет палку? Нет, вряд ли, но на всякий случай нужно уступить. Уже не в первый раз выказывает она неподобающие чувства, когда речь заходит о главнокомандующем. Могут появиться вопросы.

Принцесса себе поражалась: взрослая разумная женщина, откуда же эта одержимость? Зачем все эти тайные письма? Она видела, как Катрин сходит с ума из-за Джейма Касторигского, и опасалась, что и сама может пасть жертвой подобного безумия.

– Императрица, лорд Метерлинк молит о вашем снисхождении, – прервала их беседу придворная дама. – Прибыл Феррис Ренфрау и принес важные вести. Граф хотел как можно скорее известить вас.

Императрица разозлилась: вечно все лезут с какими-то глупостями, которые вполне можно отложить, и притом надолго. Старики только и делают, что раздувают из мухи слона. Решили исчерпать ее чашу терпения?

– Клоделетта не виновата, – прошептала Элспет, – не будь жестокой. Она лишь сделала то, что велит ей долг.

Катрин сердито забормотала себе под нос.

– Вымести злость на Метерлинке. Это его вина.

Элспет легко говорить, ей ведь не приходится иметь дело с несносными старыми перечниками. Ярость гораздо проще выместить на случайной жертве, которая и сделать-то ничего не сможет – только покорно примет свою участь.

– Хорошо, сестренка, покажи мне, как это делается.

Ой! Но Катрин все же решила действовать сама.

– Клоделетта, сообщите графу фон Метерлинку: я требую немедля собрать советников и других вельмож. Пусть разыщет всех в течение часа. Оправданий не принимаю. – Императрица злобно ухмыльнулась и повернулась к Элспет. – Вот так, сестренка, я управляюсь с типами вроде Метерлинка. Теперь он навлечет на себя неудовольствие десятка капризных старикашек. Почти все опоздают. И тем самым скомпрометируют себя в глазах императрицы. И кое-кто во всем обвинит Метерлинка.

– Будешь переодеваться?

– Нет. Явлюсь туда запыхавшись, пусть платье будет в беспорядке. Я же так поглощена делами империи. Если это всего-навсего очередной ничего не значащий доклад, из которого раздули невесть что, советники еще больше разозлятся на Метерлинка.

Катрин действительно часто докучали незначительными делами, преподнося их как серьезную угрозу для империи. Элспет подозревала, что делается это вовсе не со зла, как думала Катрин. Просто люди вроде графа фон Метерлинка хотят увериться в собственной незаменимости.

Кратко засвидетельствовав свое почтение ее императорскому величеству и наследной принцессе, перепачканный и оборванный Феррис Ренфрау объявил:

– Не было нужды так срочно собирать советников. Новости мои хоть и важны, но не требуют немедленных действий. Возможно, вообще никаких действий не требуют.

Катрин едва не прожгла взглядом дыру в графе фон Метерлинке.

Метерлинк разворошил осиное гнездо, не выяснив предварительно, зачем именно явился Феррис Ренфрау. Тот дал понять, что принес известия невероятной срочности, вот граф и сунул голову в петлю.

– Ренфрау, мы уже здесь, выкладывайте.

– В Коннек вторглись арнгендские войска, собранные Анной Менандской, и отступники из запрещенной патриархом Конгрегации по искоренению богохульства и ереси. Самый большой полк под предводительством короля Регарда направляется на запад, в Каурен. Второй идет через горы на Кастрересон. Им командуют архиепископы Салпено и Перно. Третий двинется на восток вдоль Дешара. Ему поручено осадить Антье, а потом последовать примеру главнокомандующего. Эта третья часть войска состоит из тех, кто навлек на себя гнев Анны Менандской. Им предложили на выбор – принять участие в ее священном походе или же навлечь на себя немилость. Полагаю, Анна надеется, что граф Реймон Гарит перебьет их всех.

У Элспет вдруг участилось дыхание, она прикусила нижнюю губу.

– Все верно, новости нельзя назвать неотложными, но мы собрались. – В голосе Катрин слышалась издевка. – Те, кто соизволил явиться. – Она обвела советников гневным взглядом. – Давайте же все обсудим. Как поведет себя Брот? Полагаю, многие будут отлучены от церкви. Самое меньшее. Ни один патриарх не потерпит неповиновения светских властей. А что главнокомандующий?

Сообщив новости, Феррис Ренфрау отступил в сторону. Элспет показалось, что он внимательно наблюдает за ее реакцией. Но наследная принцесса уже долго жила рядом с сестрой, которая в мгновение ока превращалась в злобную гарпию, и научилась умело скрывать свои чувства.

Да и новости мало ее затрагивали.

А вот стариков-советников затрагивали, и еще как. Они уже зашептались о городах на самой границе, которые, конечно же, должны принадлежать империи. Вот уже много десятилетий Граальская Империя отщипывала от Арнгенда кусочки, когда его правители отвлекались на других врагов.

– Как поведет себя король Брилл? – спросила Элспет.

Сантерин постоянно воевал с Арнгендом, и сантеринские короли редко упускали возможность разграбить и захватить арнгендские города, когда обычно слабая центральная власть в Арнгенде забывала о тамошней границе.

– Что скажете, Ренфрау? – поддержала сестру Катрин.

– Наверняка не поручусь. Мои шпионы еще не докладывали, но Брилл поступит так, как всегда поступают сантеринские короли. Хотя Анна Менандская хитрее, чем дюжина последних арнгендских королей, вместе взятых, и, возможно, загодя приняла меры.

Ренфрау внимательно посмотрел на императрицу, словно бы предупреждая, что священные походы не устраивают из одной прихоти и благочестия.

– Какие?

– Королю Бриллу позарез нужны титулы и земли. Быть может, Анна на время забыла о притязаниях Арнгенда на самые неспокойные приграничные графства и собирается вернуть их себе как-нибудь потом, когда наберется сил.

Катрин сошла с трона и принялась расхаживать среди советников. Сейчас она так походила на отца, что старики заволновались.

– Есть ли вести из Салпено? Официальные? Или кое-кто забыл известить императрицу?

– Ваша светлость, вы позволите? – вмешался Ренфрау.

– Позволяю.

– Анна хоть и сильна, но постичь, что на престоле восседает другая сильная женщина, не может. Пока ей не преподали хороший урок, она не будет бояться империи.

– Это так? Адмирал, эрцгерцог, вы оба чуть что лезете в драку. Устройте показательные нападения на границе.

– Следует ли мешать Анне завоевать Коннек? – спросила Элспет. – Если ей удастся разбогатеть, арнгендская угроза станет еще серьезнее.

– Ренфрау? – снова поддержала сестру Катрин. – Что думаете?

– Не следует. Просто нельзя забывать, что любая победа Анны ничего хорошего не сулит империи. И помнить о другой угрозе. Мир меняется.

– Что вы имеете в виду?

– Зимы становятся все длиннее. Моря мельчают. На дальнем севере земля покрывается вечным льдом, и весьма быстро. Снега в Джагских и иных горах выпадает в несколько раз больше, чем еще десять лет назад. Повсюду иссякают Кладези силы. А старое зло, Орудия, жившие еще до начала времен, постепенно проникают в мир.

– Ренфрау, обо всем этом нам давно известно. Зачем же обсуждать это здесь?

– Затем, что дальше будет только хуже. А мы меж тем, как обычно, заняты войной и политикой. Вы хотите предпринять еще один поход в Святые Земли… – Главный имперский шпион замолк, словно боясь сказать что-нибудь недозволенное.

Йоханнес Черные Сапоги разрешал Ренфрау высказываться так свободно, как дозволялось лишь дворцовым шутам. Прямолинейные высказывания Ферриса император ценил.

Катрин Идж придерживалась более традиционных взглядов и предпочитала выслушивать лишь то, что хотела услышать. Но она все еще отдавала предпочтение правде. Быть может, услышанное императрице не по душе, но она смирится с этим. Пока.

Элспет казалось, что вскоре сестра начнет вести себя по-другому.

С каждым часом связь Катрин с грубой реальностью слабела.

Феррис Ренфрау поклонился и начал медленно пятиться к выходу.

Элспет наблюдала за ним: Ренфрау не боится, но просто хочет уйти. Принес свои вести, постарался всех предупредить, но им и дела нет. А теперь его ждут другие дела.

Элспет все понимала. Но и ей не было дела до тревожных новостей. Она могла думать лишь о том, что главнокомандующий скоро угодит в переплет.