Покоритесь воле Ночи

11 Тель-Мусса, новый бог отвечает родителю

В башне в Тель-Муссе был спрятан один бронзовый фальконет. О его существовании знали лишь Нассим Ализарин да двое его подручных. Гора заказал его одному прославленному мастеру-литейщику дейншо из города Гаэти, что рядом с Руном. Не сам фальконет, а один лишь ствол. Пушка получилась меньше обычной. Литейщику сказали, что требуется украшение для дэвского храма.

Орудие водрузили на небольшую телегу. Нассим знал о пушках лишь то, что удалось подсмотреть у союзников-неверных во время осады крепости Руденса Шнайделя. Драгоценные крохи огненного порошка сочувствующие Нассиму воины похитили из запасов ша-луг в Аль-Кварне, а затем контрабандой переправляли на север – по одной унции зараз.

Картечи и огненного порошка хватит на дюжину выстрелов. Больше Ализарин раздобыть и не пытался, потому что был уверен: пушка дольше не выдержит. Надежные фальконеты можно отливать не из бронзы, а из латуни или даже из железа, но только западные дэвы выучились изготавливать железные стволы, которые при охлаждении не покрываются смертельно опасными трещинами. В Аль-Кварне поговаривали, что эр-Рашаля аль-Дулкварнена железо для пушек волнует гораздо больше, чем поражения на западе.

Эти самые поражения, внушил колдун Гордимеру Льву, всего лишь часть упреждающего плана, призванного измотать западных врагов и помешать им устроить новый поход в Святые Земли. Или, как боялся военачальник всех ша-луг, в сам Дринджер.

Шельмец вернулся в Аль-Кварн и тотчас же получил прощение. Гордимерова нужда в волшебнике превосходила отвращение к колдуну.

С каждым годом будущее все сильнее страшило Льва. Каждый день приближал зловещее пророчество.

Возможно, если бы недоброжелатели подсыпали военачальнику яду, это обернулось бы большим благом для ша-луг, Дринджера и всего каифата Аль-Минфета.

Нассим Ализарин не придавал большого значения знамениям и пророчествам и после смерти сына не рвался быть благочестивым слугой господним.

Он уставился на свой недоеденный обед. Стоит ли продолжать? Казалось, сама душа его была заключена в Хагиде.

– На дороге в Шамрамди показались всадники, – прервал его размышления Аль-Азер эр-Селим. – Едут к нам.

– Значит, наши владыки скоро осчастливят нас своим благословенным вниманием.

Аз чуть склонил голову, но ничего не сказал. Служба в Тель-Муссе оказалась не слишком обременительной и требовала разве что недюжинного терпения, но Нассиму каждый визит из Люсидии был в тягость. Хотя все приказы он выполнял, и выполнял хорошо.

– Юный Аз! – Ализарин обрадовался, снова увидев перед собой Азима аль-Адила. – Старый Аз не сказал, что это вы.

– Зрение у старого Аза, – отозвался мастер призраков, – уже не то, что раньше.

– Для меня это бо́льшая радость. – Сказав это, юноша принялся рассыпать велеречивые комплименты – верный признак хорошего воспитания, полученного при дворе у двоюродного деда.

– Мальчик мой, я старею, – ответил на это Гора, – и, возможно, не дотяну до конца ваших речей. Ваших спутников разместили?

– Им нужно не много. Как только закончим беседу, наш отряд отправится назад.

– Мой повелитель! Вы не должны подвергать себя…

– Должен. Мы все должны. Что-то весьма важное творится у Хин-тай Ат. Некая сила напала на Скутгуларут и сровняла там все с землей. Тистимед призывает всех своих сынов и внуков с войсками. Грядет нечто грандиозное.

– Быть может, старик расшибет себе лоб об того, кто это сотворил. Как это скажется на нас?

– На вас – почти никак. А для Индалы аль-Суля Халаладина нынешние события означают, что племена с окраин каифата с гораздо большим рвением будут противиться центральной власти. Мало кому из тамошних вождей хватает ума, чтобы понять: следующим летом им опять понадобится защита.

Трудно управлять страной, когда сообщение зачастую осуществляется с той же скоростью, с какой скачет галопом лошадь.

– Понимаю. Но какая роль уготована мне?

– Мой прославленный родич взывает о помощи иного толка. Этот мерзавец дю Танкрет снова оскорбил Аль-Праму. Причем намеренно.

– Прокаженные?

– Вы уже слышали?

– Сюда заезжал тот самый караванщик и молил меня покарать Роджерта. Я показал ему, насколько мы слабы, и посоветовал пожаловаться при дворе Индалы. Вижу, он последовал совету.

– Последовал. Гнев Индалы не знал пределов. Среди прочих с караваном путешествовали две внучки брата Индалы Ибида – Нида и Ния. Они возвращались из Дринджера – смотрели тамошние древности. Нет, их честь не была осквернена. Даже Роджерт дю Танкрет не осмелился бы свершить подобное – разве что с рабынями да продажными женщинами. Но девушек вместе с прочими «гостями» заставили отужинать в Гериге, а прислуживали им во время трапезы прокаженные.

– Вижу, вас, юный Аз, это сильно задело.

– Одна из девиц, Нида, возможно, станет моей невестой, – отозвался юноша и, увидев, как Нассим удивленно приподнял бровь, пояснил: – Мы состоим в родстве, но в дальнем. У Индалы и Ибида были разные матери.

Гора кивнул: да, в таком случае свадьба вполне возможна.

– Что требуется от меня?

– Дю Танкрет осмелился на подобное оскорбление лишь потому, что мой прославленный родич был занят Тистимедом. Но теперь Хин-тай Ат отвлекают другие дела. Индала желает воспользоваться случаем и покарать дю Танкрета. Раз и навсегда.

– И снова спрошу: что надлежит делать мне?

– Зашлите в Гериг шпиона. Кое-кто из ваших соратников бывал на западе. Они сумеют притвориться гизелами-фракирами и обмануть арнгендцев.

– Напрасные чаяния, – покачал головой Гора. – Я пытался. Дважды. И дважды моих людей ловили и сбрасывали со стены. В знак презрения – словно они мусор, словно мои воины недостойны пытки или выкупа. Одному абд-Адору удалось уцелеть. Можете побеседовать с ним. У него было достаточно свободного времени, чтобы поразмыслить над тем, почему шпионы потерпели неудачу.

– Тот парализованный калека внизу?

– Именно.

– Почему вы держите его здесь?

– Он не просил о смерти и не готов отправиться в рай.

Юноша прищурился: слаба вера в том, кто предпочитает боль и увечье раю.

Великолепный мальчик. Прекрасно образованный. Но ему нужно поучиться жизни за пределами дворцовых стен.

– Это его решение, юноша. Мы – ша-луг, а не какое-нибудь острожное отребье, мы не хороним раненых, не дождавшись, пока они отдадут богу душу.

Мальчишка чуть склонил голову, признавая правоту слов Ализарина.

– Не исключено, – продолжал тот, – что в Гериг можно пробраться неким способом, до которого мы еще не додумались. Я разыщу этот способ. А пока ваш прославленный родич, быть может, попробует выманить Роджерта из за́мка.

– Такие планы имеются, генерал. Но арнгендцы – отнюдь не глупцы. Гериг располагается на границе Святых Земель, окрестные князьки и княжества, племена и вожди, города и горожане готовы за горсть медяков охотно предать и нас, и друг друга. Совесть им чужда.

– Можно отрезать крепость.

– Правоверным придется туго – гораздо хуже, чем неверным. Гериг способен выстоять в долгой осаде.

– Понимаю, но я говорил не об осаде. Используйте налетчиков. Отрежьте Гериг от всего. Нападайте на всех, кто выходит оттуда или идет туда. С помощью незначительных чар досаждайте время от времени слугам, солдатам и купцам в его стенах. Неверные окажутся взаперти и будут печально взирать оттуда на мир.

– Ясно. Заключить Роджерта дю Танкрета в клетку и тем самым оградить от него остальных. И сделать так, чтобы его люди поняли: единственный способ отвратить свою злую судьбу – переступить через его труп.

– Именно.

– Не самый лучший способ, но это может позабавить моего двоюродного деда.

– Простите, генерал, – прервал их беседу солдат по имени Хоуфик, – сюда скачут всадники. Из Дринджера. Мастер призраков сказал – нужно опасаться худшего.

– Аз? Но… – (Однако старика Аза в комнате уже не было, он больше не маячил на краю поля зрения.) – Юный Аз, возможно, нас ждут неприятности. Мы так и думали, что Шельмец попытается заткнуть нам рот. Он ведь вышел из немилости.

Ализарин ждал ответного удара с того самого мгновения, как пал Руденс Шнайдель. Удар последовал не сразу только потому, что Шельмецу понадобилось время, чтобы снова втереться в доверие к Гордимеру Льву.

Юноша молча ждал.

– Останьтесь здесь, – предложил Ализарин. – Если нам не удастся отбиться, сразу же назовите себя. Эр-Рашаль не станет гневить Индалу.

– Эр-Рашаль гневит моего двоюродного деда одним лишь своим существованием. Я не стану прятаться от его прихвостней.

«Как быстро схватывает», – подумал Гора. Мальчишка сразу же сообразил, что Шельмец не станет тратить свое время и не явится карать непокорного выскочку лично.

– Как вашему мастеру призраков, – поинтересовался аль-Адил, – удалось издалека определить опасность?

– Аз – очень слабый волшебник, однако своими скромными способностями владеет превосходно, – осторожно ответил Гора (ведь всем было известно, как Индала и его союзники ненавидят колдовство). – Он знает наверняка.

Ализарин вышел на небольшой балкон, располагавшийся над воротами башни. Ворота занимали едва ли не всю стену. Перед ними зиял высохший ров глубиной в шесть футов, через него был перекинут мост, который в случае опасности поднимали и втаскивали внутрь. При Ализарине подобного еще не случалось. За воротами начинался резкий подъем: если врагу и удастся прорваться, ему все равно придется атаковать снизу вверх.

Генерал увидел, что Аз не терял времени даром и не ждал приказов: поднятые по тревоге солдаты уже заняли свои места подальше от распахнутых ворот.

К крепости приближался отряд из четырех человек. Гора всмотрелся повнимательнее: двое ша-луг, а еще двое прикидываются ша-луг. От одного так и веяло спесью, которая напомнила ему эр-Рашаля аль-Дулкварнена.

Старший из ша-луг поднял голову – Гора не знал его. Воин что-то сказал волшебнику.

– Лучше отойдем назад, – велел Ализарин аль-Адилу, – на всякий случай.

Чуть погодя внизу сверкнула яркая вспышка и раздался не оставляющий сомнений вой. Ничто не могло укрыться от талисманов, преграждающих вход силам Ночи.

– Я не думал… – удивленно пролепетал мальчишка. – Поверить не могу…

– По возвращении в Шамрамди вы сможете рассказать, что видели все своими глазами.

– Если вернусь. Что сможете вы противопоставить такому? Ваш мастер призраков…

Но договорить аль-Адил не успел, его слова заглушил громоподобный грохот. Башня содрогнулась, застонали камни, взметнулась пыль.

Послышалось громкое лошадиное ржание. И крики людей. Или же одного человека.

Ализарин вернулся на балкон.

Все четверо всадников лежали на земле. Двое не шевелились. Волшебник вопил. Второй раненый молча пытался приладить к запястью оторванную правую ладонь.

Две лошади мчались прочь, одна из них ковыляла на трех ногах, но, по всей видимости, выстрелом животных не задело. Хромая кобыла, наверное, поранилась, убегая. Двое павших скакунов стояли впереди и заслонили лошадей позади себя, но всадников не защитили.

– Превосходно, – обрадовался Ализарин, хотя он и скорбел о погибших ша-луг: хорошие воины всего лишь оказались в плохом месте с плохим человеком. – Давайте посмотрим, удастся ли спасти колдуна. Из него получился бы занимательный свидетель. Если ваш двоюродный дед заинтересуется его рассказом.

– Несомненно.

– Опасаетесь?

– Он все же колдун. А у меня нет средств, чтобы сдерживать его.

– Мы вас снабдим такими средствами.

Спустившись с башни, Нассим увидел, что драгоценный фальконет больше служить ему не будет.

– Что стряслось, Аз?

– Положили слишком много, мой господин. Чтобы уж бабахнуло наверняка.

– Займитесь лошадьми. И ранеными. Если колдун не совсем безнадежен, спасите его.

Аз посмотрел в глаза Горе, кивнул и отправился выполнять поручение. Вместе с товарищами из своего старого отряда.

– Можно спасти этого – с оторванной рукой, – прокричал Костыль, – если сейчас же наложить жгут.

– Наложи, – отозвался Ализарин. – Если понадобится, убьем его потом.

– Они не видели нас из-за солнца, генерал, – сказал Мокам, солдат из отряда Костыля.

– Высокомерие и самоуверенность колдуна поражают меня, – заметил Азим аль-Адил.

– Мы расспросим его, – кивнул Ализарин, вставая так, чтобы лучше видеть Аза.

Не обращая ни малейшего внимания на мольбы о пощаде, мастер призраков велел двум помощникам отсечь указательные пальцы и мизинцы на руках у волшебника: теперь тот не сможет колдовать руками. Затем пленнику прокололи дыру в языке, вдели сквозь нее полоску серебра и загнули с концов. Произнести заклинания он тоже не сможет.

Только после этого мага повели в башню.

– Полагаю, вы дождетесь, когда он будет готов к путешествию, юный Аз, – сказал Нассим.

– Дождусь. Но нужно отправить послание.

– Велю сигнальщикам начинать сию же минуту. Послание будет большим. Нужно поймать сбежавших лошадей. И похоронить мертвых.

Нассим Ализарин аль-Джебал остался доволен. Удачный получился день. Шельмеца пребольно дернули за бороду. Среди ша-луг пойдут разговоры. Кто-то, быть может, спросит себя: а стоит ли сохранять верность военачальнику, который допускает рядом с собой подобные интриги?

– Костыль! Завтра поедешь в Гаэти. Скажешь нашему другу дейншо: его бронзовый сосуд так понравился молящимся, что они хотят заказать еще три таких же.

Костыль вздохнул: он уже слишком дряхл для всего этого. Но спорить старик не стал. Да Нассим и не ожидал неповиновения.

Костыль был ша-луг.