Покрывало Майи, или Сказки для Невротиков

Часть 1 Шива и Шакти, или Диадический архетип

Самые фундаментальные для психики архетипы соответствуют самым абстрактным идеям, описывающим мир, — тем, которые в космогенезе (сотворении Вселенной) появляются первыми. Как пишет Лао-Цзы в своем основополагающем трактате «Дао Дэ Цзин»: «Одно родило два, два родило три, а три — весь мир». Ясно, что «одно» — это Первопричина, которую иначе называют Единый и Невидимый Бог, Иегова, Абсолют, Брахмо, Кришна, Нараяна, Аллах. «Два», о котором говорит Лао-Цзы, суть два основополагающих принципа, которые в Китае назывались ян (мужское начало) и инь (женское начало), а в Индии — пуруша (дух) и пракрити (материя). В индуизме считается, что вся проявленная (сотворенная) Вселенная имеет женственный характер, и она символизируется богиней Шакти, супругом которой является бог Шива, олицетворяющий дух, или мужское начало, и их взаимодействие (священный брак) символизирует жизнь и эволюцию проявленного мира.

Сила архетипов заключена, однако, не в красочной поэтичности соответствующих мифологических сюжетов, а в том, насколько глубоко они представлены в человеческой психике и, следовательно, определяют основные движущие силы и сюжеты жизни. Основная цель автора в этой главе — прокомментировать с современной точки зрения категории инь и ян, материи и духа, воздействующего и воспринимающего начал, и показать, как они преломляются в поведении, мотивациях и выборах человека — как сознательных, так и подсознательных, а также продемонстрировать, какую роль соответствующие архетипы играют в судьбе человека, проявляясь как совершенно реальные и весьма энергичные силы, потенции и акцентуации.

* * *

Традиция приписывает мужскому, янскому началу такие характеристики, как тонкое, активное, стимулирующее, созидающее (творящее), воплощающееся; наоборот, женскому, иньскому началу свойственны плотность, пассивность, инертность, реактивность (способность реагировать на воздействие), восприимчивость, способность к трансформации под внешним воздействием (то есть к его отражению в себе). Традиционное изображение символов инь и ян, вероятно, хорошо известно читателю; вместе эти символы составляют круг — символ Вселенной, — и внутри белого символа инь имеется кружочек черного яна (и наоборот), что означает взаимосвязанность этих начал, то есть в женском начале в какой-то степени всегда имеется намек на мужское, а в мужском — на женское.

Если попытаться перевести значение этих символов на современный язык, то получится примерно следующее. Весь мир делится на две категории: ян и инь, причем ян воздействует, а инь подвергается воздействию; все, что относится к характеристикам воздействия: сила, энергия, планы, инструменты, способы — суть янские атрибуты, а все, что описывает реакцию на воздействие: сам объект воздействия, его качества и аспекты реагирования — суть иньские атрибуты. Дух что-то хочет выразить — в материи воплощается его замысел.

Проиллюстрируем преломление этой темы в языке. Рассмотрим, например, фразу:

Иван Пафнутьевич рубит топором березовые дрова.

Здесь янские атрибуты — это в первую очередь глагол (рубит) и его субъект (Иван Пафнутьевич — кто рубит), а также уточняющая качество воздействия характеристика (чем рубит — топором); иньские атрибуты в данном случае — это объект глагола (что рубит — дрова) и качество этого объекта (дрова какие — березовые). Итак, своего рода синтаксический (точнее — архетипический) анализ данного предложения выглядит так: «Иван Пафнутьевич рубит топором» — янская часть, «березовые дрова» — иньская часть. «Поленья приятны на вид, сухи и упруги» — предложение целиком иньское, а «Поленница постепенно растет» — целиком янское.

Как правило, в литературных «полных» фразах встречается и иньская, и янская части, то есть «кто делает» и «что делает» (ян), а также кому или чему это делается (инь). Некоторую трудность для анализа могут представлять причастия или отглагольные прилагательные, так как в них всегда ощущается янский оттенок, но здесь вопрос решается по общему смыслу.

Разгорячившийся Иван Пафнутьевич рубит топором разлетающиеся под его ударами березовые дрова.

Здесь «разгорячившийся» отчетливо относится к яну, в то время как «разлетающиеся» — к инь, поскольку принадлежит к характеристикам, специфицирующим реакцию материи на воздействие духа.

Для устной речи, особенно в диалогах и полилогах, наоборот, характерны краткие (эллиптические) формы, и в ней совсем не редкость целиком янские и целиком иньские реплики и целые фразы.

Примеры реплик в модальности инь:

— Я совершенно с вами согласен.

— Я абсолютно с вами не согласен.

— Я очень удручен.

— Я необыкновенно внушаем, особенно по вечерам.

— Ух! Уф! — Ой! — Ах!

— Меня зовут Иван Пафнутьевич

— Я долго терзался (ждал, молчал, терпел).

— Я занят.

— Я работаю.

— Тепло.

— Досадно!

— Я вас слушаю (понимаю).

Примеры реплик в модальности ян:

— Ну, я пошел.

— Здравствуйте!

— До свидания!

— Полный вперед!

Типично иньская ситуация обозначает реакцию материи (человека, объекта, психики) на воздействие, о котором ничего не известно или, во всяком случае, не упоминается, хотя многое может косвенно подразумеваться или сквозить намеком. Например, человек, подчеркивающий иньский характер своего положения, может обозначить его фразой: «Я был уничтожен» — это уже супер-иньское описание, так как фраза целиком иньская. («Отглагольность» страдательного причастия «уничтожен» придает ему упомянутый косвенный янский оттенок, характерный для иньских ситуаций.) Фраза: «Меня уничтожили обстоятельства» по информативности эквивалентна предыдущей, но в ней имеется большой янский элемент («уничтожили обстоятельства»), а иньская часть представлена единственным словом «меня», поэтому предложение в целом грамматически нейтрально (в нем даже избыток ян по сравнению с инь), и потому производит на слушателя гораздо менее драматический эффект.

Другой пример: ваша знакомая, которая находится под особым покровительством Шакти, но состоит в напряженных отношениях с Шивой и потому избегает (по возможности) контактов с Ним. Она хочет показать вам, что вы ее обидели. Как вы думаете, она скажет прямо: «Негодяй, как ты меня обидел!»? Разумеется, нет, так как эта фраза на 4/5 янская: в ней единственное иньское слово — это «меня», так как обращение, в том числе через характеристику (такую, как «негодяй» иди «друг мой») всегда несет янскую энергию. Отзыв: «О, как ты можешь так говорить!» янский на 86 % (кроме восклицания «О!») и эффективен внешне, но не внутренне. Чисто иньская реакция (лучше, если она сопровождается побледнением лица и бессильным падением на удобное кресло) такова: «Ах, мне дурно!» Наоборот, чисто янская ситуация акцентирует деятеля и действие, оставляя в тени объект воздействия, хотя о нем можно косвенно догадываться: «Ну, тут я совсем сорвался: орал, бил, крушил и даже кусался».

В жизни разделение на иньские и янские энергии и ситуации обычно обозначается и воспринимается достаточно ясно, и в речи, как правило, есть достаточные указания на модальность позиции, в которой человек себя представляет. Читателю будет очень полезно потренироваться в переводе различных реплик из янской модальности в иньскую и наоборот, например:

Янская позиция:

— Я болею.

— Я занят ответственным делом.

— Здравствуйте!

— Приветствую вас!

— Я не могу этого сделать.

— Вы не смеете этого делать!

— Я полагаю, что…

— Я совершенно уверен в том, что…

— Причина заключается в том, что…

— Я очень страдал.

— Я не помнил себя.

— Тоска и грусть съедают меня, а иногда это радость…

Иньская позиция:

— Я болен.

— Некогда мне тут.

— Рад встрече! Очень рад!

— День добрый!

— У меня нет такой возможности.

— Ой!

— Мне кажется, что…

— Имеется авторитетное мнение, согласно которому…

— Причина видится в том, что…

— Мне пришлось очень плохо.

— Мной владела неведомая сила.

— Мне так грустно и тоскливо, а иногда радостно…

Особого внимания требуют реплики, которые потенциально имеют неопределенную модальность, но в контексте обязательно ее приобретают, по крайней мере, подразумеваются партнерами, хотя и не всегда одинаково, что нередко ведет к большим недоразумениям. Очень опасен в этом отношении простой вопрос, с которым часто обращаются друг к другу люди, выясняющие отношения:

— Чего ты хочешь?

Здесь совершенно необходимо уточнение: «Чего ты хочешь от меня?» — это один вопрос, «Чего ты хочешь для себя?» — это другой вопрос, а «Чего конкретно ты хочешь от меня для себя?» — это третий вопрос, и обсуждать его желательно отдельно. Например, если вопрос задан в смысле «Чего ты хочешь от меня?», а воспринят в смысле «для себя», то вполне возможен ответ: «Покоя», который вызовет естественное раздражение у спрашивающего, хотя партнер вовсе не имел в виду его обидеть или разозлить. Если сформулировать вопрос чуть точнее, обозначив его иньскую или янскую модальность, то недоразумений будет гораздо меньше: янский вопрос: «Чего ты от меня добиваешься?» трудно (хотя и возможно) спутать с иньским: «Чего тебе для себя хотелось бы?»

Однако в рассматриваемом вопросе есть еще одна существенная неопределенность, которая частично может устраняться логическим ударением, и заключающаяся в том, что слово «хочешь» имеет два смысла, один в иньской модальности, то есть «желаешь», а другой — в янской, то есть «имеешь намерение», и ответы здесь могут быть совершенно разными, например: «Я хочу есть и собираюсь идти на свидание». Обычно, желая акцентировать янскую модальность (вопрос о намерении), человек делает логическое ударение на слове «хочешь», а отсутствие такого ударения подразумевает вопрос о желании, то есть иньскую модальность.

Следующий важный пример разделения на иньскую и янскую модальности — это различие между состоянием (иньский архетип) и занятием (янский архетип).

«Иван Пафнутьевич гуляет», — состояние это или занятие? Обычно текстовой или жизненный контекст дает возможность точно определить иньскую или янскую модальность подобной фразы. Если она звучит как ответ на вопрос: «Чем занимается Иван Пафнутьевич?» — то модальность предполагается янская, так как возможно, например, продолжение: «Иван Пафнутьевич гуляет по парку, наблюдает цветение лип, беседует с прохожими», — где в принципе иньский глагол «гуляет» может быть заменен на янский «идет» без большого ущерба для смысла, так как передает занятие Ивана Пафнутьевича. Если же рассматриваемая фраза звучит как сокращение предложения «Иван Пафнутьевич гуляет, отдыхая от жизненных невзгод», — то она имеет безусловно иньский смысл, передавая состояние героя. В иньской фразе должен отсутствовать объект глагола «гуляет» (его предметное дополнение), который неизбежно придает ей янский элемент и вместе с ним определенную нелепость или комизм: «Иван Пафнутьевич гуляет по глубокому снегу, отдыхая от жизненных невзгод», — опытный писатель так, конечно же, не напишет: уж если описывать инь, так пусть это будет инь, и никакого яна!

«Я боюсь», — инь это или ян, состояние или занятие? «Я боюсь волков ночью», — фраза, в которой глагол «боюсь» имеет отчетливый янский оттенок: я это делаю, сижу и дрожу от страха, слушая их приближающийся вой, потом беру ружье, насыпаю порох в гильзу, посылаю патрон в ствол и дрожу дальше, потому что волков много, а я один. Наоборот, в предложении: «Ближе к позднему вечеру, когда подходит время ложиться спать и выключать свет, тоскливый ужас мягко, неслышно и уверенно подкрадывается и охватывает меня: я лежу в постели и боюсь», — ясно обозначен иньский смысл: здесь нет объекта страха, и «боюсь» означает именно состояние.

Какой отсюда следует практический вывод? Он ясен: нужно строить хорошие отношения с богами. Тогда Шакти защитит нас от плохих состояний, в частности, от беспредметных (иррациональных) фобий, а Шива сделает нас умелыми и эффективными в наших действиях, что сдвинет с мертвой точки наши комплексы неполноценности, например, зажимы в ситуациях, где нужно что-то делать, но почему-то плохо получается.

Так, одним из вариантов лечения фобии является метод ее «опредмечивания», то есть материализации пугающего объекта, и дальнейших манипуляций с ним, приводящим его к менее устрашающему виду. Если фобия не очень глубокая, такой метод может оказаться эффективным; однако в его основе лежит замена модальности страха с иньской (когда акцент стоит на том, как я боюсь: дрожу и изнемогаю всем телом, потею, волосы встают дыбом) на янскую, когда в первую очередь идентифицируется и внимательно изучается устрашающий объект, в частности, выясняется, какие именно его качества вызывают мое особенное смятение (например, грозный голос, крючковатый нос, змеиные губы, чудовищные усы или острые зубы в сочетании с отличным аппетитом и прекрасным пищеварением), после чего вырабатываются определенные приемы воздействия на монстра с учетом его повадок и слабых мест. Однако если человек в целом психологически больше настроен на инь, чем ян, но при этом отношения с Шакти у него испорчены основательно, то этот прием, скорее всего, не сработает: конструктивная янская реальность (материализация монстра и конкретная война с ним) не сможет вытеснить иррационально-фобическую иньскую, так что человек не сумеет долго удерживать внимание на искусственно сконструированном объекте страха: он покажется ему ненастоящим и быстро растает, а иньское фобическое состояние вернется. В таком случае, вероятно, более уместно улучшать отношения с женским началом в целом, а не бежать от него под защиту мужского.

Коснемся теперь деликатной темы медитации. Находится ли медитация под покровительством Шакти или же ею управляет Шива? Вопрос достаточно острый, и, видимо, существуют два совершенно разных типа медитаций, так сказать, иньские и янские. С одной стороны, серьезные мистики предостерегают новичков от неконтролируемого ухода внутрь себя, так как управление состоянием сознания быстро начинают брать на себя совершенно посторонние и непрошеные сущности, архетипы и эгрегоры, и под их влиянием легко попасть в тяжелые и негостеприимные углы тонкого мира, откуда не так легко выбраться целым и невредимым. С другой стороны, наличие жесткого контроля сознания и следование совершенно четкой и определенной программе медитации может существенно ограничить глубину самопогружения, так что мыслительный процесс толком не затормозится и никаких существенных результатов не воспоследует. Другими словами, жесткие янские медитации нередко неэффективны, а мягкие чисто иньские опасны (и, кстати говоря, обычно тоже не дают глубокого погружения).

Типично иньский феномен — это внимание. Сказать: «Я вас внимательно слушаю», — в точности означает настроиться на восприятие идущей от партнера информации/энергии, обещая не пропустить ее мимо ушей, а адекватно интериоризовать, то есть усвоить. При этом все люди, когда-либо стоявшие перед аудиторией, знают, что внимание — это совершенно реальная энергия, которая бывает разных видов и разной интенсивности, иногда очень помогающая артисту или лектору транслировать свои чувства и мысли слушателям, а иногда сильно этому мешающая. Артисты говорят, что первый номер в представлении обычно идет «на съедение», то есть не производит впечатления почти независимо от его качества. Почему так происходит? Дело, видимо, в том, что первоначально энергия внимания публики достаточно хаотична и груба, так что не соответствует энергетике показываемого номера. В течение первых минут представления энергия, идущая со сцены, входит в зрительные ряды и настраивает зрителей нужным образом (в том числе сонастраивает их друг с другом), и следующие номера идут значительно легче. Разумеется, хорошие рекламные плакаты, адекватные декорации и умелый ведущий (конферансье) могут взять удар на себя и заранее настроить внимание публики должным образом. Опытный лектор, меняя тему, заранее дает слушателям сигнал перестроить свое внимание (часто незаметно для них самих); для этого есть особые приемы, известные лишь посвященным.

Специфически янское понятие — это ответственность. Я отвечаю за ситуацию, если я могу должным образом управлять ею и обещаю держать ее в определенных границах или привести к определенному состоянию; если же непостижимым образом она все-таки выйдет из-под контроля, то я гарантирую ту или иную компенсацию, и, главное, устойчивость своей янской позиции, то есть необращение ее в иньскую. Последнее весьма типично для безответственного человека: сначала он заваривает кашу, обещая (из янской позиции), что непременно и обязательно присмотрит за ее приготовлением. Однако чуть позже, когда она основательно пригорела и начинает нехорошо дымиться, источая удушливый запах гари, он внезапно переходит в иньское состояние, беспомощно разводит руками и с расстроенным лицом произносит: «Надо же, никогда бы не подумал, что она так легко пригорает… Даже и не знаю, что теперь делать дальше», — и с мольбой и надеждой смотрит на окружающих. (При покровительстве Шакти этот взгляд может произвести известно впечатление, так что окружающие совершенно забудут, как начинается сюжет; это ли не гипноз, господа?)

* * *

Иньские и янские состояния (модальности) естественно чередуются, причем люди обычно достаточно ярко демонстрируют эти переходы, как вербально (словесно), так и невербально, то есть жестами и мимикой.

Рассмотрим, например, диалог; здесь роли распределены очевидным образом: воздействующая, янская роль отдана партнеру, который говорит, а воспринимающая, иньская — тому, кто слушает. Правила хорошего тона запрещают перебивать говорящего, ибо это означает употребление некомплементарной (противоречащей) модальности: ян партнера предполагает ваш инь, и если вы тоже включаете ян (начинаете активно спрашивать или возражать), отключая свой инь (сосредоточенное на партнере внимание), то автоматически и довольно грубо разрушаете сложившуюся структуру ситуации. По идее партнер должен выговориться, то есть в какой-то момент исчерпать свой ян и сменить его на инь, что выразится вербально, например, в фразе: «И что вы скажете по этому поводу?» — и следующей за ней паузе — тем более длинной, чем серьезней намерение вашего партнера подключиться к иньскому архетипу и узнать ваше мнение. Если же после короткой паузы, которой вы не успели воспользоваться, он продолжит свои речи: «А я вам скажу более того:…» — то это означает, что его настройка на янский архетип оказалась сильнее, чем он сам предполагал и имел в виду.

Обычное невербальное поведение в диалоге таково. При сильном янском включении человек говорит, прямо глядя на собеседника, отводя голову назад и чуть наклонив лицо вниз. Наоборот, сильное включение инь при настройке на речь собеседника нередко сопровождается выведением головы вперед, легким поднятием лица вверх и поворотом его в сторону (так что взгляд направлен не на говорящего собеседника, а несколько вбок, но периодически к нему на короткое время возвращается). Когда ян исчерпывается, говоривший отводит глаза от партнера, выводит голову вперед и слегка поворачивает ее вбок, как бы подставляя собеседнику свое ухо и держит паузу; если она затягивается, то говоривший либо снова берет на себя янскую роль, либо поворачивает голову прямо на молчащего партнера и смотрит на него пристально-выжидающе, так что молчать далее последнему становится уже весьма неудобно — и чем больше он выслушал от партнера и чем дольше молчание, тем ему неудобнее.

Искусство общения в очень большой степени определяется умением человека отслеживать включение иньского и янского архетипов у себя и у партнера и вести себя комплементарно; или, если это кажется совершенно необходимым, включать в свое поведение некомплементарные элементы, но делать это не грубо, а тонко. Чувствуя, например, что партнера в янской роли заносит и он увлекся, давно исчерпав лимиты вашего внимания и здравого смысла, вы можете, конечно, включить свой ян посильнее и, оборвав собеседника на середине фразы, заявить: «Но на самом деле все это совсем не так», — употребив убийственную объективную модальность, подразумевающую, что за вами стоит истина в последней инстанции, коллективное знание всего человечества и мудрость Мирового Разума. Менее жесткой является реплика: «Но я смотрю на эту ситуацию совсем иначе», — здесь употреблена субъективная модальность, которая гораздо мягче, ибо подразумевает возможность перемены точки зрения и потенциальную возможность ошибки, в отличие от объективной модальности, которая по своему смыслу не может меняться или содержать возможность ошибки или коррекции. Следующая по мягкости интервенция в янский поток партнера — это фраза иньской модальности: «А мне ситуация видится иначе», — здесь вы, некомплементарно выступая в янской роли (перебивая собеседника), в то же время косвенно извиняетесь за свое неуместное вторжение, употребляя пассивный залог, то есть как бы давая понять партнеру, что чувствуете вашу иньскую (по ситуации) роль и далеко из нее не выходите. Еще более мягкое сопротивление янскому потоку — невербальная демонстрация невнимательному (хотя, возможно, весьма содержательному) собеседнику того обстоятельства, что ваш иньский потенциал (воспринимающее внимание) исчерпан. Можно отвернуть от него свое ухо, отодвинуть голову назад и пристально на него взглянуть, наклонив лицо вниз, то есть бросить взгляд исподлобья — в некоторых случаях этого будет совершенно достаточно: партнер внезапно остановится, переменит свое положение в пространстве и спросит: «Вы с чем-то не согласны?» Если же партнер не заметил вашего телесного маневра, вы можете начать крутить головой из стороны в сторону, беспокойно вертеться на диване, ходить по комнате и, тихо извинившись, выйти в туалет. Если он всего этого на заметит, это значит, что вы своим иньским вниманием ввели его в гипнотический транс, вывести из которого можно лишь ведром холодной воды, внезапно вылитой собеседнику на голову.

Итак, проработка иньского архетипа в беседе — это выработка умений внимательно слушать, ассимилировать (усваивать) полученную энергию и информацию и тактично останавливать собеседника, когда это необходимо. Проработка янского архетипа — это, с одной стороны, выработка умения говорить ясно, выразительно и внятно для собеседника (в частности, используя понятные ему слова и апеллируя к знакомым ему архетипам), а с другой — способность где-то на границе сознания отслеживать поведение партнера и характер его внимания, замечая, во всяком случае, когда оно исчерпывается и партнер перестает вас воспринимать. В этот момент, не дожидаясь, когда он вас перебьет (это может случиться гораздо позже или вовсе не произойти — например, он может тихонько уснуть или иным образом уйти в себя под ваше выступление), вы должны, так сказать, наступить на горло своему янскому состоянию и сменить его на иньское, отдав инициативу партнеру. Например, вы можете внезапно остановиться и сделать длинную паузу, вопросительно глядя на него — скорее всего, это произведет на собеседника хорошее впечатление, демонстрируя ваше внимание к его личности, а не только к предмету обсуждения. Попрактиковавшись некоторое время, вы обнаружите, что в разговорах с вами люди перестали вас перебивать — у них просто-напросто не возникает такой необходимости.

Другой тонкий момент, сопровождающий смену модальностей, — это паузы. Люди подсознательно обращают на них большое внимание, хотя в письменной речи они, за редкими случаями авторских ремарок в текстах пьес, не обозначаются. Вообще резкая смена модальностей (а перемена инь и ян является очень резкой) обязательно требует паузы, то есть некоторого (иногда довольно большого) промежутка времени, когда человек обрывает свою связь с одним архетипом, а затем устанавливает ее с другим. Типичный вариант — время, проходящее между вопросом и ответом на него.

— Иван Пафнутьевич, вы идете гулять?

— М-м-м… пока не знаю… пожалуй, да.

Здесь пауза в ответе значительна, но в принципе необязательна: в другом случае ответ может прозвучать почти мгновенно:

— Нет, ни за что, — и быть вполне комплементарным, если ситуация рассматривается собеседниками как не слишком ответственная.

Совершенно иначе выглядит, например, ситуация консультирования по сложным психологическим или жизненным вопросам. Задавая психотерапевту (гадалке, колдунье) вопрос: «Так что же мне делать с моими проблемами?» — клиент отнюдь не ждет мгновенного ответа. Здесь пауза, выдержанная консультантом, означает очень многое. Сначала он (находясь в иньской модальности) собирает воедино всю полученную от клиента информацию и посылает ее в подсознание (отправляет гадательному каналу), а затем ждет определенное время, пока подсознание (канал) не перейдет в янский режим передачи информации и лишь после этого консультант начинает говорить: «А забудь ты, красавчик, про свою зазнобу, змея она подколодная, а приведет тебя, яхонтовый, дорога дальняя да в казенный дом…»

Если же ваш собеседник на ваши серьезные вопросы отвечает сразу, без паузы, то вам (подсознательно) очевидно, что у него не работает иньский канал восприятия лично вас и персонально вашей реальности, и он смотрит на вас как на крохотную фигурку в громадном темном зрительном зале, где он, освещенный прожекторами, стоит перед микрофоном и в чисто янском режиме вещает что-то столь же банальное, сколь общезначимое.

* * *

Распространенное заблуждение, касающееся женского начала, заключается в восприятии его как пассивного, то есть ареактивного. В действительности же материя всегда реагирует на воздействие духа, иногда даже очень бурно, — но она ждет этого воздействия, так сказать, терпеливо дожидается, не предпринимая никаких действий первой. Для того, чтобы лучше понять тонкости взаимодействия янского и иньского начал, полезно избрать модельный пример; с точки зрения автора, им может служить процесс обучения, где в янской роли выступает учитель как активное начало, несущее знания и навыки, а в иньской роли находится ученик как объект воздействия учителя, ассимилирующий (усваивающий) передаваемые ему энергию и информацию. Какие на этом примере видны характерные особенности взаимодействия ян и инь?

Прежде всего, это четкое распределение ролей. Учитель говорит, ученик слушает и запоминает, старается понять и приспособить новую информацию к уже имеющейся у него картине мира, а в случае необходимости корректирует и видоизменяет последнюю. Иногда роли на короткое время меняются: ученик выступает в янской роли, задавая вопрос, а учитель — в иньской, внимательно его выслушивая; читатель, конечно, помнит, что ян содержит в себе намек на инь, и наоборот.

Дух не просто воздействует на материю, он воплощается в ней. Применительно к процессу обучения это означает, что учитель не просто транслирует ученикам ту или иную информацию, мало вникая в то, как именно она будет воспринята. Наоборот, именно качество и особенности восприятия и усвоения материала находятся в центре внимания учителя; выражаясь метафорически, он сеет в учениках зерна вполне определенного сорта (допустим, ячменные), и для него важно, какие из них вырастут растения: лен, фасоль или крапива его в данном случае могут не устроить.

Другими словами, дух несет ответственность за свое проявление в материи, хотя редко может в деталях предсказать формы этого проявления. Эта неточность (плохая предсказуемость) тем выше, чем меньше первичное (априорное) согласование потенции духа с возможностями и потребностями материи. Так, преподавая своим ученикам теории и техники, до которых они еще не доросли, учитель рискует увидеть их (учеников, теории и техники) в жалком состоянии, а иногда сам становится жертвой неадекватности своего преподавания, когда непредвиденные последствия бьют его по голове. «За что боролись, на то и напоролись», — горестно комментирует он свое поражение, во многих случаях обусловленное чересчур прямолинейным представлением о взаимодействии инь и ян. В действительности соответствующая динамика сложна и многослойна. «Дух воздействует — материя воспринимает», — это, конечно, справедливо, но оба эволюционируют и порой весьма подвижны; кроме того, иньская и янская роли могут очень быстро меняться, и эти перемены следует четко отслеживать во избежание хаоса и деградации любой ситуации или процесса, а особенно такого тонкого, как обучение.

Гуру объяснял своим ученикам, что все в мире есть Нараяна. Ученики внимали. Внезапно они увидели бешеного слона, быстро приближавшегося к ним. Все отбежали в сторону, лишь один из учеников остался на его пути.

— Отойди! — крикнул ему гуру.

— Зачем, если я — Нараяна и слон — тоже Нараяна? — возразил ученик.

Слон был уже совсем близко. Гуру подбежал к ученику и сильно его толкнул, так что тот отлетел в сторону и, ударившись о землю, на время потерял сознание. Слон промчался мимо.

Придя в сознание, ученик, обращаясь к учителю, с упреком сказал:

— Зачем ты оттолкнул меня? Ведь я есть Нараяна и слон — тоже Нараяна.

— Но почему ты не послушался Нараяны в лице своего учителя? — ответил ему гуру.

Итак, следующий момент, характеризующий взаимодействие духа и материи, — это согласование плана и намерений духа с возможностями и ожиданиями материи. Это согласование выражается в двух основных аспектах: согласовании эволюционных уровней и существенных для взаимодействия модальностей, в которых в данном случае проявляются дух и материя. Подробное описание эволюционных уровней автор откладывает до третьей части этой книги; описанию различных психологических модальностей было посвящено Вступление, и читатель с пользой для себя может перечитать его снова, рассматривая изложение с иньско-янских позиций и обнаруживая неполноту авторских рассмотрений. Например, модальности вины и обиды носят отчетливо иньский характер, так же, как и модальность желания. Янский вариант желания — это намерение (или, как говорят, воля, например, в выражении «воля к жизни»).

Как же выглядит янский вариант модальности вины? Это очевидно, модальность обвинения, то есть наложения вины на партнера. (В разговорной речи иногда можно услышать глагол «виноватить», например: «Ты меня не виновать, виноватая я уже десять лет хожу!») При этом спектр субмодальностей обвинения частично повторяет спектр субмодальностей вины (см. Вступление), но во многом от него и отличается. Обвинение бывает:

— локальным (частным, каузальным)

— глобальным (буддхиальным)

— всеобъемлющим (атманическим)

— прямым (отчетливым)

— косвенным (подразумевающимся)

— серьезным

— умеренным

— слабым

— предполагающим внутреннюю реакцию партнера (раскаяние, мучения совести)

— предполагающим внешнюю реакцию партнера (сожаление, самооправдания, компенсация и т. п.)

— не предполагающим никакой определенной реакции

— предполагающим реакцию в будущем (ближайшем, отдаленном)

— предполагающим немедленную реакцию

— грубым

— острым

— резким

— мягким

— вялым

— неожиданным

— привычным

— …

Янский вариант модальности обиды — это, очевидно, «обижание». Обижать партнера можно по-разному:

— прямо

— косвенно

— грубо

— вежливо

— находясь в определенных рамках

— выходя за рамки приличий

— серьезно

— глубоко

— в лучших чувствах

— немного

— справедливо

— несправедливо

— поверхностно

— глубоко

— индивидуально

— вместе с родственниками

— вместе с родом

— вместе с тем или иным коллективом

— локально (аспектно)

— глобально (всеобъемлюще)

— имея в виду определенную реакцию (внешнюю или внутреннюю)

— не имея в виду определенной реакции

— …

Существенную информацию об отношениях данного человека с Шивой и Шакти, или, другими словами, о характере его взаимодействий с мужским и женским началами и уровне освоения того и другого может дать сравнение его любимых (наиболее часто употребляемых) субмодальностей обвинения и вины, а также обижания и обиды. Как автор уже не раз отмечал, из обширных спектров субмодальностей любой модальности каждый человек выбирает для себя очень ограниченное число вариантов, которые определяются его ведущими архетипами, и дают, в свою очередь, о них существенную информацию. Сопоставляя излюбленные субмодальности различных модальностей, психолог получает о человеке чрезвычайно важную информацию, проливающую яркий свет на глубинные душевные процессы.

Например, что можно предположить об отношениях человека с мужским и женским началами, если его обвинения, как правило, глобальны, косвенны, серьезны, привычны и не предполагают определенной реакции партнера, в то время как его вина, как он ее переживает, скромная, острая, резкая и предполагающая компенсацию? Другой пример-задача: что можно предположить об отношениях с архетипами инь и ян человека, который обижается, как правило, вяло, внутренне, длительно, поверхностно и без требования мести, в то время как обижает других прямо, грубо, справедливо, индивидуально и имея в виду определенную внешнюю реакцию?

Другой вариант косвенного отслеживания отношений человека с иньским и янским архетипами заключается в наблюдении над его использованием модальностей упрека и извинения. И те, и другие бывают прямые (янские) и косвенные (иньские), очевидные (янские) и контекстуальные (иньские); какие из них вам более свойственны? Почему некоторым людям трудно извиняться прямо, даже когда обстоятельства этого очевидно требуют? Исследования, проведенные американскими социологами, показали, что с наибольшим трудом мужчины произносят фразу: «Извините, я был не прав», — очевидно, потому, что она означает не только отречение от янского архетипа, но и выражена в той же (янской) модальности; гораздо проще молча развести руками в стороны (иньский жест, показывающий состояние беспомощности) и тем косвенно (на иньский манер) признать свою вину. Интересно, что на востоке (например, в Японии), где иньское начало уважается и тонко чувствуется во всей культуре, обычное на Западе отрицание «нет» считается грубым и невежливым: действительно, по энергетике разговора оно как правило некомплементарно, так как означает лобовое столкновение воль собеседников. Мастером комплементарных взаимодействий выставляет Н. Гоголь главного героя «Мертвых душ»; например, в деловом разговоре с помещиком Плюшкиным Чичиков так возражает против его слишком высоких цен:

«Почтеннейший!.. Не только по сорока копеек, по пятисот рублей заплатил бы! с удовольствием заплатил бы, потому что вижу — почтенный, добрый старик терпит по причине собственного добродушия… но… состоянья нет; по пяти копеек, извольте, готов прибавить…» — подчеркивая тем самым совершенно иньскую, а потому нисколько не обидную для партнера модальность своего требования.

Автор, впрочем, не призывает читателя вовсе отказаться от прямых (янских) отрицаний; он лишь хочет сказать, что они обычно являются гораздо более жесткими, чем можно предположить, ориентируясь лишь на чисто ментально-рациональный их аспект: логическое отрицание и жизненное (каузальное) отрицание — совершенно разные вещи, хотя в школе этому и не учат.

В принципе иньская модальность мягче; с другой стороны, в какой мере она способна защитить человека? Есть люди, подсознательно верящие в Шакти, и есть верящие в Шиву, и понять друг друга им трудно. Что может защитить человека от жесткого удара кулаком? «Острый нож, а лучше кобура на поясе», — ответит поклонник Шивы. «Приветливая улыбка эффектного лица, адресованная хозяину кулака», — предположит поклонница Шакти. Чей ответ кажется читателю более убедительным? И какая защита надежнее? По вашим ответам вы можете судить о том, связь с каким архетипом в данном случае у вас сильнее.

Обратимся теперь к полярности внешний мир — внутренний мир. Существует мнение, что иньскому принципу соответствует погруженность в себя, а янскому — внешняя деятельность. Это, однако, далеко не всегда так, но для того, чтобы это хорошо понять, мы должны несколько углубить свои представления о взаимодействии духа и материи в процессе эволюции.

В самом начале, то есть после сотворения мира, материя («земля», как пишется в Библии) была «безвидна и пуста», то есть не обладала ни энергией, ни какими-либо качествами. Однако постепенно, под постоянным воздействием духа, она эволюционирует, в частности, становится все более структурированной, дифференцированной и наделенной все более тонкими и сложными качествами; в частности, ей становятся свойственны различные виды энергии, и теперь она уже не выглядит пассивной, то есть неподвижной и лишенной силы; наоборот, в ней идет постоянная и активная жизнь, рождаются, видоизменяются и разрушаются формы и структуры. Воздействие духа на такую, то есть уже прошедшую определенный эволюционный путь, материю заключается в создании в ней зачатков (семян) качественно новых для нее форм, энергий и сюжетов развития. При этом в отношении одних новшеств духа материя ведет себя так, как будто она в них нуждается, радостно их приветствует и охотно ассимилирует, с другими она словно бы воюет (иногда играя, а иногда и всерьез), а третьи сначала по-видимому игнорирует, но во всех случаях в конце концов качественно изменяется сама.

Воздействие духа на человека может происходить в любых формах и обстоятельствах, как внешних, так и внутренних, громовым ударом или прорастанием крохотного растеньица: для правильной идентификации влияния духа прежде всего важны последствия, а именно — появление качественно новых черт, свойств, особенностей жизни и самосознания человека. При этом почти полное отсутствие проявлений духа может сопровождаться интенсивной, но не выходящей за привычные рамки внешней и внутренней жизнью, а сильное включение духа может происходить и через внешние события, и через чисто внутреннюю жизнь, и через внутреннее осознание и переживание внешних обстоятельств.

Например, для многих людей интенсивным толчком духа, ведущим к многообразным и глубоким изменениям, служит любовь, являющаяся вначале как энергия качественно нового, неизвестного вида — и воспринимаемая и воплощающаяся совершенно по-разному в зависимости от врожденного психотипа человека, а также приобретенных им в течение жизни взглядов и привычек.

У человека с сильным перевесом янского влияния любовь выражается в повышении его энергии, особенно в ситуациях, где он ощущает себя в роли деятеля: сеятеля, кузнеца, автоводителя. При этом его возросшая активность может быть прямо связана с объектом любви, иногда связана с ним косвенно, а в некоторых случаях вообще с ним не связана. Влюбленный мужчина может, например, соблазнять возлюбленную, красиво ее одевать или активно перевоспитывать, а также пускать ей пыль в глаза, приводя на футбольный матч или автогонки по «Формуле-1» со своим участием; или резко увеличивать производительность труда в своем конструкторском бюро, приводя в восхищение своего начальника оригинальностью инженерных решений, но никак не обсуждая последние с объектом своих чувств. При таком (янском) способе переживания любовного состояния человек нередко не обращает на объект любви сколько-нибудь серьезного внимания, независимо от того, где акцентированы его переживания — во внешнем или же внутреннем мире. В связи с этим у любовного объекта может возникнуть неприятное (хотя, в принципе, ошибочное) впечатление, что его индивидуальные качества и особенности не играют большой роли для влюбленного: хотя это справедливо на поверхностном уровне, сам факт влюбленности свидетельствует об обратном, так как сильные чувства возникают всегда при весьма точных согласованиях большого количества самых разнообразных качеств партнеров, и потому объект любви никогда не является случайным.

Наоборот, при перевесе иньского начала у влюбленного обостряются внимание и способность реагировать на воздействия, а также увеличивается тонкость реакций. Однако объект внимания совсем не обязательно совпадает с объектом любви, а иногда даже и вовсе не связан с ним. Например, многие люди заранее создают себе идеальный (воображаемый) образ возлюбленного (-ной) и, влюбляясь, больше воспринимают свой воображаемый образ и слушаются его же. При этом нередко возникают большие недоразумения, воплощающиеся, например, в диалогах такого рода:

— А в воскресенье мы поедем за город, будем гулять по лесу, загорать, купаться в реке, ведь ты так об этом мечтаешь!

— С чего ты решила?

— Я так тебя поняла.

(Реально юноша мог обмолвиться про поездку за город, но подразумевать посещение шикарного пивного бара «У трех сосен», а вовсе не загорание под их раскидистыми ветвями.)

Нередко углубление восприятия и внимания обращается целиком во внутренний мир влюбленного, доступ куда реальному объекту любви перекрыт почти полностью, хотя его физическое присутствие обычно предполагается и приветствуется, — с тем условием, чтобы не особенно лез вовнутрь и не портил впечатления. Другой, тоже внешне-иньский вариант влюбленности, заключается в том, что влюбленный пристально наблюдает за реальной жизнью своего объекта, но воспринимает лишь некоторые ее аспекты, глубоко их переживает, но не выдает никаких существенных реакций, кроме собственных чувств в вербальной или невербальной форме. Такого рода влюбленные способны часами (днями, месяцами, годами) в восхищении молча созерцать любимое существо, любуясь его волосами, лицом, фигурой, стройными ногами, пластикой движений рук или особенностями перемещения локонов, изредка прерывая свое молчание восхищенными восклицаниями («Ах, как я тебя люблю!», «Какие ножки!», «Какой ты необыкновенный» и т. п.), столь же эмоциональными, сколь привычными и уже давно не воспринимаемыми объектом любви. Последнему иногда подсознательно хочется сказать: «Если ты меня так сильно любишь и так хорошо знаешь, сделай для меня что-нибудь!» — но какая-то гипнотическая сила (вот он — иньский гипноз!) не дает этому желанию даже оформиться в словах, и оно присутствует в сознании человека в виде неясного раздражения непонятно, на что — ведь нельзя же, в самом деле, сердиться на человека за то, что он тебя искренне любит!

* * *

Читатель может спросить: «Неужели я должен в каждой конкретной ситуации сознательно и точно разграничивать иньские и янские роли? И что мне это даст?»

Прежде всего, сознательное наблюдение быстро становится полусознательным, а затем практически бессознательным — но соответствующий акцент на инь или ян выплывет в сознание, когда это окажется существенным. Может быть, пользы от постоянного контроля за инь-янским качеством ситуаций окажется вначале и не так много (дальше ее будет больше), но зато у практикующего будет много возможностей уменьшить взаимонепонимание с окружающими, связанное с ошибками в определении и использовании иньской и янской модальностей. Интересно, в какой модальности читатель понимает последнюю фразу — в иньской или янской? Что это: наблюдение, информация к размышлению, необязательный совет, настоятельная рекомендация или плохо скрытая угроза? (Нужный ответ читатель может подчеркнуть или по желанию вписать свой собственный.)

* * *

Для того, чтобы хорошо понять архетип, нужно представить себе его действие на разных уровнях, начиная от примитивного и кончая высокими; ниже условно выделены три основных уровня проявления янского и иньского архетипов: низший, средний и высокий.

Низшие, или варварские проявления янского архетипа характеризуются неадекватностью воздействия духа на материю, что часто проявляется в плохой соотнесенности этого воздействия с природой и потребностями материи. Дух, имея определенную потенцию, стремится ее реализовать на некотором материале. Однако для этого ему подходит не всякая материя, и он, подобно лермонтовскому Демону, ищет свою царицу Тамару, но находит ее не сразу, и случаи, когда он сильно ошибается в выборе, как раз и относятся к низшим проявлениям ян. Нередко при этом само воздействие является недозревшим или перезревшим уже в своем потенциальном виде, что априори исключает возможность адекватного воплощения.

Так, например, плохо для богатого туриста ехать в нищую, хотя и экзотическую страну развлекаться, точно так же как бедняку с тощим кошельком не стоит идти в шикарный универмаг; однако и то, и другое время от времени случается, и тогда, разобравшись в предпосылках происшедшего, всегда можно обнаружить неадекватность первичного янского импульса — в данном случае намерения человека отдохнуть или отовариться. Может быть, импульс отдыхать возник раньше, но не был вовремя реализован, или у человека в подсознании было совсем иное намерение, которое, однако, не было пропущено в сознание в своем первоначальном виде, и в процессе редактирования цензурой подсознания существенно исказилось. В любом случае, низший янский потенциал априори не может быть адекватно реализован, и потому он бывает привлечен материей, ему не соответствующей, которая вследствие этого даст на воздействие реакцию, весьма далекую от предполагаемой. При этом важно понимать, что в природе по идее востребованы все виды воздействий, в том числе как тонкие, так и самые грубые, и все они могут, при соответствующих обстоятельствах, быть совершенно адекватными. Волк, например, груб по своей природе, он хищник и питается животными; тем не менее функция «санитара леса» как бы морально оправдывает его поведение, чего не скажешь о человеке, питающемся лучшими, а не худшими представителями фауны. Таким образом, дефектность низшей октавы янского архетипа заключается не в том, что потенциал воздействия в принципе не годен для воплощения, а в том, что он воплощается не там, на так и не вовремя, причиной чему служит в первую очередь его неготовность к адекватному воплощению, способствующему эволюции материи.

Средние, или любительские проявления янского архетипа характеризуются меньшей энтропией, то есть хаосом, вносимым в материю; здесь можно говорить о согласовании в целом активности духа с природой материи. На низшем уровне акцент воздействия стоит скорее на энергии, которая, внедряясь в материю, что-то с ней делает — чаще всего попусту раздражает или откровенно разрушает. На среднем уровне в янском потенциале уже есть определенная мысль, относящаяся к воздействию на материю (например, это может быть его цель или план воздействия), и есть какие-то представления о необходимых качествах, которыми должен обладать объект воздействия. Соответственно и само воздействие протекает удовлетворительно, а материя оказывается в основном подготовленной к воздействию, то есть оно в целом согласуется с ее природой и отвечает ее актуальным запросам. Потенциал воздействия ощущается на этом уровне как в принципе созревший, то есть готовый для воплощения, но несколько недооформленный, и потому неточно находящий себе материю для воплощения и воплощающийся в слабо предсказуемом виде; впрочем, на низшем уровне янского архетипа результат воплощения вообще непредсказуем.

В качестве примера можно привести работу с топором. На варварском уровне проявления янского архетипа находится обуянный гневом сумасшедший, который, вооружившись топором, крушит все вокруг себя без разбора. На любительском уровне находится садовод-любитель Иван Пафнутьевич, который может несколько неуклюже срубить высохшее дерево и разрубить его на дрова, обтесать колья для ограды, поправить покосившуюся калитку, в крайнем случае — сколотить на дворе стол на врытых в землю столбах. Однако поставить сруб, не говоря уже о сооружении стропил и крыши простейшего деревянного дома — это далеко превосходит его возможности, относясь уже к профессиональному уровню проявления янского архетипа.

С точки зрения материи, средний (любительский) уровень янских воздействий в целом удовлетворителен, отвечает ее запросам и в основном соответствует ее природе, то есть не нарушает ее грубо. На такие воздействия материя отвечает согласием и попытками сотрудничества, но не восторгом и не полностью адекватным ответом. Материя пока не знает, насколько ей в данном случае пойдет на пользу воздействие духа: это покажет только будущее. Так невеста в первый раз смотрит на жениха, присланного опытной свахой: интересен на вид, строен, голубоглаз и из приличной семьи — но что будет дальше?.. Бог весть.

Высокий, или профессиональный уровень проявления янского архетипа характеризуется полным созреванием потенциала воздействия и адекватностью самого воздействия духа на материю: оно происходит вовремя, в удобной форме, с помощью хорошо подобранных инструментов и точно соответствует ее потребностям и ограничениям. Для профессионального уровня проявления янского архетипа характерно большое внимание к выбору объекта для приложения усилий, то есть для воздействия. Янский потенциал должен не только полностью созреть: он должен точно найти нуждающийся в его воздействии объект и убедиться в его желании и готовности это воздействие ассимилировать. Так опытный собаковладелец ищет для своих породистых щенков будущих хозяев, к которым, помимо общего энтузиазма и страстного желания обладать собакой данной породы, предъявляются разнообразные дополнительные требования как материального, так и морального характера: владение автомобилем и дачей, а также просторной городской квартирой, вышесредний уровень доходов, доброта, надежность, устойчивость в критических ситуациях, способность в случае необходимости принести себя в жертву собаководческим идеалам.

Для профессионального уровня весьма важны также инструменты воздействия: они должны быть удобны для духа, обладать достаточной «пропускной способностью» для идущего воздействия и адекватно восприниматься материей, не только не повреждая ее форм и структур (за исключением вполне определенных, чья карма подошла уже к концу), но и как бы являясь их продолжением и поддержкой. Так руки массажиста высокого уровня ощущаются телом клиента как нечто совершенно свое, родное, и тело охотно пускает их глубоко внутрь себя — глубже, чем даже собственные руки клиента. Таким образом, на высоком уровне ян уже отчетливо содержит в себе элемент инь как внимание к будущему объекту приложения своих усилий; в свою очередь, этот объект, обладая отчетливо проработанными иньскими качествами (см. ниже), должен обладать и некоторым янским намеком, а именно — излучать в пространство тонкое благоухание, специфический аромат, притягивающий янское начало совершенно определенного рода; другими словами, этот аромат должен отчетливо информировать дух об актуальных потребностях объекта и его готовности к принятию соответствующего воздействия.

При выполнении всех описанных условий воздействие духа происходит очень точно и в большой мере предсказуемы его последствия: из зерен ячменя вырастают его же колосья, а студенты институтов становятся квалифицированными специалистами в соответствующих областях. Неожиданные побочные эффекты здесь, конечно, бывают, но, как правило, невелики и не имеют принципиального значения.

Рассмотрим теперь уровни проявления иньского архетипа. Поскольку инь и ян суть философские, а не логические противоположности, то приведенные ниже описания не являются логическими отрицаниями вышеприведенных, в чем читатель может убедиться самолично, и первое качественное отличие заключается в том, что проявление иньского архетипа — это определенное состояние материи или объекта.

Низшее, или варварское проявление иньского архетипа — это состояние материи, заключающееся в полном хаосе и неопределенности ее ожиданий от духа: ей как бы плохо, но обнаружить, в чем тут дело, и выработать какой-то определенный запрос она не в состоянии. Иногда для ее поведения характерны бессистемные неопределенные жалобы, выразительные страдания и весьма непоследовательное отношение к собственным ожиданиям: получив только что затребованное, она может отвергнуть его под любым предлогом (не то, не нужно, не подходит, вообще ничего не нужно и т. д.).

В других случаях варварского инь-состояния материя, наоборот, абсолютно всеядна, то есть как бы приглашает и пытается ассимилировать любые воздействия духа, какие ей удается заполучить, но сколько-нибудь положительных результатов из этого не получается, так как по различным причинам все эти воздействия оказываются неадекватными и разрушительными.

Третий вариант варварского состояния материи — полное отсутствие фактического запроса к духу и блокировка любых попыток его внедрения с целью помощи — при том, что в его поддержке она катастрофически нуждается; проблема в данном случае заключается в том, что для подготовки материи к воздействию духа нужны специальные дополнительные усилия, а без них ничего конструктивного не получается.

Итак, низшее, варварское проявление иньского архетипа — это такое состояние материи, когда она сама в себе весьма неблагополучна и не в состоянии решить свои проблемы за счет собственных ресурсов, но в то же время не подготовлена к вторжению духа; а когда оно происходит, материя воспринимает его как совершенно чужеродное и стремится его проигнорировать, либо борется с ним, разрушаясь в существенных своих формах и аспектах. Типичный пример, увы, достаточно распространен: это страна, народ которой ведет кровопролитную гражданскую войну, не принимая с пользой для себя внешней помощи ни гуманитарного, ни военного порядка.

Всякая материя излучает определенные тонкие (по сравнению со свойственной ей энергией) эманации, информирующие дух о ее состоянии и потребностях. В частности, на варварском уровне от материи идут эманации интенсивного страдания или огромного неблагополучия в сочетании с достаточно откровенной угрозой по адресу всякого, кто попытается к ней приблизиться. Если попытаться выразить этот призыв-предупреждение в словах, то он мог бы прозвучать так: «Мне очень плохо, и я глубоко страдаю… но тому, кто попытается мне помочь, будет еще хуже, ибо я его заранее ненавижу и презираю!» — и это совсем не пустая угроза! Читателю понятно, что помочь кому-либо с подобной установкой трудно, и, как правило, на зов откликается янский архетип тоже варварского уровня — хотя это и не обязательно.

Среднее, или любительское проявление иньского архетипа заключается в таком состоянии материи, когда она уже не катастрофит откровенно, но вместо того достаточно отчетливо формирует свои потребности, подготавливая почву для семян, которые сможет реально прорастить и тем решить свои насущные проблемы. В отличие от реакции антагонистического отторжения, характерной для варварского проявления инь, любительский уровень отличается определенной осмысленной избирательностью по отношению к духу и в целом, так сказать, положительным отношением к его воздействию, хотя последнее происходит не всегда достаточно осторожно и порой имеет неприятные побочные последствия. Тем не менее, основной результат (символически говоря, появление мужчины в доме) материю вполне устраивает, выводя ее на качественно новый уровень и решая основные заявленные проблемы.

Для среднего уровня проявления инь характерно вполне определенное состояние материи: она уже не хочет продолжать свое прежнее бытие, но не находится в критическом состоянии, то есть на границе распада; ее проблемы и неприятности четко локализованы и обозначены, и в целом понятно, какое именно воздействие требуется, чтобы эти проблемы решить, и большую часть работы материя способна при этом взять на себя, но без определенного внешнего толчка ей все же не обойтись. Она не сможет точно сказать, какие именно перемены произойдут с ней в результате необходимого воздействия, но при этом достаточно ясно представляет себе общее направление своего развития. Примерно такой образ создает предприниматель, приходя к банкиру с целью получить кредит под определенную программу и предъявляя ему свой бизнес-план ее реализации. Несколько по-другому можно сказать, что здесь материя как бы предлагает духу контракт на приблизительных, но оговоренных по основным пунктам условиях.

Уровень проявления иньского архетипа тесно связан с особенностями аромата, который излучает материя с целью привлечь к себе дух; духом этот аромат материи воспринимается как своего рода зов, привлекающий его внимание. Запах материи в варварском инь-состоянии густ и тяжел; соответствующий зов воспринимается духом как низкий, властный, неразборчивый и угрожающий (и блажен читатель, который, прочитав последние четыре эпитета, пожмет плечами и возразит: «Но ведь такого не бывает!»). Запах материи в любительском инь-состоянии уже не так густ, он легче, специфичнее и дружелюбнее; его притягательность для духа избирательна и таит в себе наслаждения воплощения особого рода, отличающиеся от воплощений в другие виды материи, в иное время и в иных условиях.

Высокий, профессиональный уровень проявления иньского архетипа свойственен материи, прошедшей достаточно длинный эволюционный путь. Теперь ее проблемы и потребности неочевидны постороннему наблюдателю, они подчеркнуто уникальны, и таковы же методы воздействия духа, которые здесь требуются. Яркий пример — необходимость огранить большой алмаз и сделать из него ювелирное изделие, наиболее подходящее заказчику — конкретному влиятельному синьору, маркизу или даже герцогу. С точки зрения продажной цены, разница между неограненным алмазом и готовым перстнем может быть не так велика, но для ювелира это два качественно разных объекта, расстояние между которыми меряется десятилетиями его профессионального обучения.

Материя высокого инь-уровня не только нуждается в совершенно точно определенном воздействии духа — она может довольно точно предсказать, каковы будут последствия этого воздействия. Как правило, она долго готовит себя к этим воздействиям, в частности, создает духу чрезвычайно точно выверенную площадку для, так сказать, приземления и обеспечивает (уже самостоятельно) тщательную заботу о посеянных им семенах. Так женское лоно ждет мужского семени и, дождавшись, девять месяцев растит и охраняет драгоценный плод.

На этом уровне для материи совсем не так остро стоит проблема времени. Когда она совершенно готова к необходимому воздействию духа, это воздействие приходит, а пока не пришло — значит, можно спокойно жить своими ресурсами, продолжая внутреннюю эволюцию, модифицируя и уточняя свои духовные потребности и подготавливая почву для грядущего пришествия духа.

Таково положение любого учителя высокого уровня, истинного мастера, обучение у которого требует гораздо больше янского начала у учеников, и соответственно иньского у самого учителя. Он долго готовит себя к встрече с учениками, и обучение есть в основном его реакция на их запросы — но, разумеется, не всякие, а точно соответствующие его внутренним возможностям и желаниям. Другими словами, ученик должен точно угадать, чему его хочет учить мастер, и выразить свой запрос во вполне определенной форме — лишь тогда передача знания станет возможной. Однако это — большая редкость, и само появление такого ученика есть манифестация духа, которую мастер отчетливо ощущает. Перефразируя известное евангельское изречение, он может сказать: «Когда мои ученики приходят ко мне, я узнаю их».

Аромат, излучаемый в пространство материей высокого иньского уровня, тонок и очень специфичен. Для большинства потенциалов духа он еле уловим или вовсе незаметен; однако носителем желанных воздействий он воспринимается как райское благоухание, зовущее его тонко и строго, и заранее настраивающее на совершенно точно определенный тон. Так чувствует себя странствующих монах, подходящий к святым местам: все случайное и поверхностное словно отлетает от него, оставляя место для глубокого и сущностного, которое, наоборот, проявляется в его сознании удивительно ясно и отчетливо.

* * *

Слабые места и враги. Каждый архетип уместен в свое время и на своем месте; проявляясь на должном уровне, он производит впечатление силы (даже могущества) и эффективности. Однако любители дешевых обобщений могут на этом основании сделать совершенно ложные выводы, заключив, что реальные, но возникающие при вполне определенных условиях, эффекты общераспространены. Есть вполне определенная логика сменяемости иньского и янского архетипов, и устойчивые поклонники и знатоки яна попадают впросак, когда пытаются использовать эту модальность в отчетливо иньской ситуации, и наоборот. Вот несколько примеров.

Янская энергия, добрая и помогающая, прекрасна и замечательна, и в мире ее очень не хватает (по крайней мере, многие из нас в этом убеждены). Но, как ни странно, человек, имеющий эту энергию в высоком качестве и широком ассортименте, далеко не всегда счастлив и даже просто востребован. И вот он ходит по миру, много чего умея и немало чем владея, и вроде бы хочет помочь людям, но почему-то его помощь либо оказывается им ненужной, либо идет не впрок. Оказывается, что благотворительность — это тонкое искусство, и для того, чтобы его освоить, мало иметь благие намерения и свободные финансы.

С этой проблемой столкнулся знаменитый целитель доктор Микао Усуи, автор естественной системы лечения наложением рук «Рэйки». Практикуя лечение Рэйки в нищенском квартале и поэтому, естественно, бесплатно, доктор Усуи через некоторое время стал получать от излеченных претензии, смысл которых заключался в том, что они вследствие выздоровления лишались своего основного источника жизни (то есть выразительной болезни) и теперь вынуждены работать, и им это не нравится. Поэтому в заповеди Рэйки включено требование лечить человека лишь при условии отчетливой просьбы с его стороны. Вероятно, любой целитель (в том числе и не знакомый с Рэйки) сталкивался с этой ситуацией: успешно лечить можно лишь человека, имеющего отчетливый (янский) запрос на лечение; позиции же типа: «Ах, как мне плохо, но не надо меня лечить, а то будет еще хуже!» или косвенно-каузальные намеки вроде: «А я все болею, и никому теперь не интересен, никто не хочет обратить на меня внимания и как-то помочь…», имеющие отчетливо иньский характер, являются весьма плохой прелюдией, и целителю лучше не приступать к лечению такого кандидата в пациенты, пока тот не переведет свое желание лечиться в отчетливое намерение, лучше всего выраженное вербально, и не возьмет на себя половину ответственности за ход лечения. Но для того, чтобы события развернулись подобным образом, целителю нужно иметь достаточно сильное подключение к иньскому архетипу, например, в виде специфически сфокусированного врачебного внимания, выражающегося и во взгляде, и в особой иньской интонации, с которой профессиональный врач или целитель начинает разговор с больным: «Я вас слушаю», — и янский архетип мгновенно встает над пациентом, буквально заставляя его выйти из пассивно-потребительского состояния, и вместо тайной гордости своей болезнью включает пациенту активную программу сопротивления ей.

Иньская энергия, мягкая и благодарно принимающая, прекрасна и замечательна, и в мире очень ее не хватает (по крайней мере, многие из нас находятся в этом убеждении). Однако в некоторых ситуациях она совершенно неуместна, обидна и даже может быть воспринята как прямое предательство. Когда хорошо воспитанная юная особа, получая от стареющего, но видимо неравнодушного к ее чарам знакомого нежный поцелуй в щеку, отвечает в мягкой иньской модальности: «Большое спасибо», — она его обижает, а может быть и ранит прямо в сердце. Верность заветам предков — достойная иньская добродетель, но когда она оборачивается планомерной удушающей неподдержкой всего нового, общество из чистого озера превращается в топкое болото, а былые сиги и карпы уступают место паукам и пиявкам. Объяснение: «Я была не в силах справиться с искушением нажать акселератор до отказа», — вряд ли смягчит полицейского, штрафующего обаятельную блондинку за превышение скорости. И уж совсем не устроит жену, обвиняющую мужа в лени и в отсутствии должной инициативы, чисто иньская его позиция: «Видать, таким Господь меня сотворил, и тут уж ничего не поделаешь! Христос терпел и нам велел!» Мастером разнообразного лицемерия в иньской модальности выписан Иудушка Головлев — герой известного романа М. Салтыкова-Щедрина, и читатель с большой пользой для себя перечитает это сочинение, отслеживая динамику смены иньских и янских модальностей в живописных диалогах великого писателя.