Покушение

Воцарение на святом престоле в 1978 г. Иоанна Павла II очень скоро вызвало разочарование и недовольство влиятельнейших правых сил на Апеннинах и за океаном. Сегодня — по прошествии времени и на основе анализа огромного фактического материала — можно назвать те влиятельные империалистические силы, что направляли из-за кулис руку турецкого террориста Агджи. Рассмотрим несколько версий мотивов покушения на площади Святого Петра в Риме.

1. Физическое уничтожение папы в 1981 г. отвечало интересам вашингтонских ястребов, упорно искавших пути покончить с миротворческой религиозной деятельностью и пацифистскими настроениями в западных странах, добиться осуждения во всех странах католической церковью национально-освободительных движений. Убийство папы-поляка, приписанное левым, неминуемо обострило бы политическое положение в ПНР. Выборы нового папы дали бы в руки США еще один шанс иметь, в конце концов, во главе всемирной католической церкви своего ставленника, послушного их воле. В пользу этой версии мотивов покушения говорят многочисленные проявления недовольства вашингтонской администрации политикой Иоанна Павла II в 1978 — 81 гг.

2. Крутыми реформами ватиканских финансов и всей системы управления в папском государстве чужак. Войтыла посягнул на благополучие целого класса церковнослужителей, масонов и деятелей спецслужб, извлекавших баснословные доходы путем грабежа церковной казны и «отбеливания» денег итальянской мафии с помощью банковских махинаций. Предыдущий папа Иоанн Павел I был отравлен в 1978 г. именно по этим же причинам, считают многие серьезные эксперты по ватиканским делам.

3. Ультраправые, неофашистские круги рассматривали Иоанна Павла II как жертву террористического акта, не имеющего себе равных в кампании по систематическому запугиванию итальянского населения, которое таким жестоким способом приучают к мысли о неизбежности устранения всех левых и либералов с политической сцены и прихода к власти правительства «сильной руки».

Все три вышеизложенные основные версии мотивов покушения на Иоанна Павла II представляются автору наиболее реальными и правдоподобными. Исходя из обстоятельств дела Агджи, ясно, что все три версии могли быть реализованы при участии или с ведома западных спецслужб. Центральное разведывательное управление США при всех вариантах не могло не располагать информацией о готовящемся покушении на папу в мае 1981 г. Косвенных улик этой причастности западных спецслужб множеством они подробно изложены в данной главе. Остается сожалеть, что в условиях буржуазного правосудия практически невозможно было ожидать справедливого судебного решения в таком политизированном процессе, как инсценированный суд над невиновным Сергеем Антоновым в Риме.

ЯСТРЕБЫ ИЗ ВАШИНГТОНА

Кто мог организовать покушение на папу в Риме? Только очень крупная спецслужба, скажут итальянские следователи после допросов Агджи и других выяснений. Да, это так! Но почему буржуазная пропаганда с первых же часов после покушения принялась клеветать и показывать пальцем на СССР? Советский Союз никогда в своей истории не организовывал и не осуществлял ни одного покушения на иностранных политических деятелей. Центральное разведывательное управление США, как свидетельствуют документы американского конгресса, только в 1961–1976 гг. осуществило около 900 крупных тайных операций против «нежелательных» политических деятелей и целых правительств, широко прибегая при этом к помощи фашистских группировок и мафии. Под диктовку Вашингтона спецслужбы США убирали и фашистских диктаторов, чтобы заменить их другими, более послушными, убирали и «друзей» в союзных по НАТО странах, и своих собственных чуть либеральных американских лидеров, не говоря уже об антиамерикански настроенных политиках в развивающихся странах.

При Рональде Рейгане такие акции и их пропагандистское обеспечение входили составной частью в политику дестабилизации всех государств и отдельных лиц, своей деятельностью мешающих, пусть даже косвенно, осуществлению курса американских ультраправых. Папа Иоанн Павел II в 1978–1981 гг., случалось, осуждал военно-промышленный комплекс США и стимулируемую им гонку вооружений в соответствии с курсом политика взятым его предшественниками на папском престоле Иоанном XXIII и Павлом VI. Ватикан 80-х гг. не очень спешил переходить на рельсы «холодной войны», как это сделали в Белом доме, — вот суть главного и ставшего очень глубоким противоречия между США и святым престолом.

Папа-неитальянец был возведен на этот пост влиятельными империалистическими силами. В силу своих личных качеств и ценой сверхактивной политической деятельности, в частности в ходе бесчисленных путешествий и обращений к массам, папа

Иоанн Павел II стал видной фигурой на международной арене. Убежденный антикоммунист, он не захотел тем не менее превратиться в послушное орудие в руках администрации Рейгана. В глазах последнего у папы-поляка было много прегрешений — от поддержки движения за обуздание гонки вооружений и справедливых требований палестинцев до нежелания способствовать разжиганию гражданской войны в Польше. Военно-промышленный и разведывательно-диверсионный комплексы США не могли простить новому главе Ватикана превращение при нем католической церкви в важную антимилитаристскую силу.

Папы, занимавшие престол Святого Петра в недавнем прошлом, неоднократно выступали с принципиальными заявлениями по проблемам мира. В этом отношении энциклика папы Иоанна XXIII «Пацем ин терис» («Мир на земле»), обнародованная в 1963 г., имела, несомненно, характер провозвестницы нового этапа: «Справедливость, здравый смысл и соблюдение человеческого достоинства настоятельно требуют прекращения всеобщей гонки вооружений; они требуют, чтобы в дальнейшем уже находящиеся в распоряжении различных государств вооружения подверглись одновременному и обоюдному сокращению; чтобы было запрещено атомное оружие; чтобы, наконец, все государства содействовали путем переговоров осуществлению необходимого разоружения при действенном обоюдном контроле».

Иоанн XXIII совершенно недвусмысленно высказывался в пользу сотрудничества католиков с другими христианами и даже нехристианами, в ходе которого католики должны были уделять особое внимание тому, чтобы «оставаться верными самим себе и не опускаться до полумер. Точно так же, с подобающим вниманием, они должны относиться к взглядам и мнениям других людей. Им не следует соотносить все только с собственными интересами, напротив, они должны быть готовы к тому, чтобы в ходе добросовестного сотрудничества содействовать всему, что по природе своей способствует или может способствовать торжеству добра».

Эта линия была продолжена папой Павлом VI в его речи перед Генеральной Ассамблеей ООН 4 октября 1965 г. (это было первое в истории выступление папы в ООН). Он подчеркивал тогда, что главная задача Объединенных Наций состоит в том, чтобы выступать за мир, против войны, а затем добавил: «Для провозглашения этой задачи высшей целью данной организации не требуется пространных заявлений. Для этого достаточно напомнить о пролитой крови миллионов людей, о неисчислимых ужасающих страданиях! Бессмысленно пролитая кровь и страшные разрушения скрепляют договор, связывающий вас, скрепляют клятвой, которая изменит ход мировой истории: отныне никогда больше не должно быть войн, никогда! Мир, именно мир, должен определять судьбы народов и всего человечества!»

Год спустя Второй ватиканский собор подчеркнул в своей пастырской конституции «О церкви в современном мире» необходимость нахождения «абсолютно нового подхода к вопросам войны». Хотя здесь и упоминалось о «праве на законную оборону», осуждение тотальной войны было совершенно недвусмысленным. «Любые военные действия, направленные на разрушение целых городов и уничтожение их населения, являются преступлением против Бога и человечества, которые надлежит отвергнуть бесповоротно и без колебаний».

Примечательно также высказывание, сделанное собором в 1966 г. по поводу гонки вооружений: «Относительно этого метода устрашения следует сказать, что люди должны быть убеждены в том, что гонка вооружений, в которой участвуют многие нации, не является надежным и подлинным путем к сохранению мира, точно так же как вытекающее отсюда «равновесие» не является надежным и подлинным миром. Вместо устранения причин войны они в большой мере способствуют их увеличению. Поэтому нужно повторить: гонка вооружений — крайне опасное бедствие для человечества и величайшие оскорбление для бедняков. В случае ее продолжения возникает серьезная опасность того, что в определенный момент мир будет ввергнут в смертельную катастрофу, средства для которой создаются этой гонкой».

На протяжении своего 15-летнего понтификата папа Павел VI (1963–1978) часто возвращался к теме мира. Здесь, однако, не место заниматься подробным критическим разбором правильности употребления им данного понятия. С уверенностью можно сказать, что во многих речах понятие мир употреблялось в слишком общей, абстрактной форме. Тем не менее в целом следует считать твердо установленным, что в период понтификатов Иоанна XXIII и Павла VI от папского престола исходили инициативы в пользу сохранения мира, которые не следует недооценивать и которые встречали положительный отклик как в рамках международных организаций, со стороны государств, так и среди мировой общественности. Мы затрагиваем здесь эту тему лишь в связи с анализом позиции Иоанна Павла II по проблемам мира, поскольку последняя должна рассматриваться в контексте деятельности его предшественников.

Папа Иоанн XXIII (1958–1963) был первым римским папой XX в., который трезво оценил положение католической церкви, ее кризисное состояние. Будучи дальновидным политиком и опытным дипломатом, он понимал, что мир, в котором действует церковь, изменился и для того, чтобы вписаться в него, нужно пересмотреть ее социальную доктрину и позицию в отношении к проблемам, волнующим верующих. Иоанн XXIII пришел к выводу, что продолжение курса своего предшественника — Пия XII, враждебно относившегося к социалистическим странам и активно поддерживавшего политику агрессивных кругов Запада, принесет только ущерб церкви, оттолкнет от католической церкви многих верующих. Поэтому он провозгласил курс на «обновление», основными элементами которого были участие церкви в борьбе за мир, против гонки вооружений, отказ от поддержки колониализма, учет требований верующих, заинтересованных в упрочении мира и безопасности народов. Учитывая возрастающую роль социалистических стран в международной жизни, Ватикан стал проводить более реалистический курс в отношении их. Папский престол поддержал инициативы Советского Союза и других социалистических стран, направленные на разрядку международной напряженности. Эта линия в вопросах современных международных отношений видна в стремлении Ватикана обеспечить свое участие в решении важнейших международных проблем. Ватиканская дипломатия вынуждена считаться с фактом политической радикализации верующих, все шире включающихся в борьбу за мир и социальный прогресс.

В 70-х гг. весьма отчетливо обозначилась линия ватиканской дипломатии на отказ от безусловной поддержки политики западных держав, и прежде всего США. Это нашло свое выражение в отношении Ватикана к главным военно-политическим конфликтам, которые имели место в мире в период понтификата Павла VI, — Вьетнам, Ближний Восток, конфликты в Африке. Позиция Ватикана в этих вопросах, сначала не всегда решительная и цельная, эволюционировала в направлении реалистичного, конструктивного подхода. Так, например, по проблеме Ближнего Востока Ватикан выступал за мирное ее разрешение на основе резолюции Совета Безопасности. Ватикан признал права палестинского народа. Точка зрения Ватикана была близка позиции социалистических стран, хотя Ватикан и предлагал свой вариант решения ближневосточной проблемы. От декларации и предложений о мирном решении конфликта во Вьетнаме, изложенных весьма осторожно, дабы не настроить против себя Вашингтон, Ватикан перешел к более решительным призывам к прекращению бомбардировок Демократической Республики Вьетнам и выводу американских войск из Вьетнама. Ватикан позитивно отнесся к созданию нового объединенного государства — Социалистической Республики Вьетнам и одним из первых признал новое государство.

Перемены в позиции Ватикана в вопросах международных отношений свидетельствовали о реалистической оценке положения в современном мире, признании необходимости мирного сосуществования различных социальных систем. Эту линию вначале стал продолжать и папа Иоанн Павел II. В своей первой энциклике от 3 марта 1979 г. «Искупитель человеческий» — своеобразная «правительственная программа» нового папы — он писал: «Вместо хлеба и помощи в культурном плане новым государствам и новым народам, проснувшимся к независимой жизни, предлагают порой в изобилии современное оружие и средства разрушения, поставленные на службу вооруженным конфликтам и войнам, продиктованным не столько потребностями защиты их справедливых прав и суверенитета, сколько проявлениями шовинизма, империализма, неоколониализма. Всем известно, что районы нищеты и голода, существующие на нашем земном шаре, могли бы в короткий промежуток времени стать плодотворными, если бы колоссальные капиталовложения, предназначенные на вооружение, служащие войне и разрушению, были бы обращены в капиталовложения, направленные на помощь и поддержку тем, кто в этом нуждается».

Важной линей Ватикана в вопросах международных отношений явилась защита мира. Ватикан призывал к мирному урегулированию конфликтов, к переговорам. Иоанном Павлом II был направлен в Ливан еще в 1979 г. с посреднической миссией в целях достижения соглашения между христианской и мусульманской общинами кардинал Паоло Бертоли.

Планы НАТО по размещению американских ядерных ракет в странах Западной Европы не встретили поддержки в Ватикане. Государственный секретарь Ватикана кардинал Агостино Казароли созвал в 1979 г. совещание папских дипломатов, представляющих святой престол в странах Западной Европы, на котором нунциям было поручено изложить правительствам этих государств точку зрения Ватикана о необходимости переговоров между НАТО и Организацией Варшавского Договора. Итальянский журнал «Панорама» (1979, № 713) писал, что впервые после окончания второй мировой войны позиции Ватикана по вопросам внешней политики шли полностью вразрез с линией Вашингтона. Характеризуя международную политику Ватикана, этот миланский еженедельник отмечал: «Международная политическая стратегия Войтылы отныне имеет совершено четкие цели — способствовать диалогу между Востоком и Западом по всем вопросам и где это только возможно, помня о странах Восточной Европы, которые извлекают выгоду во внутриполитическом плане из развития процесса разрядки международной напряженности».

Развивая идеи двух своих предшественников, папа Иоанн Павел II подчеркивал значение мирного сотрудничества для будущего человечества. а также роль, которую церковь должна играть в этом процессе. В своем первом после избрания на папский престол послании Иоанн Павел II писал о внесении церковью своего вклада в развитие дела мира, международной справедливости. Эту же мысль он повторил на встрече 19 октября 1978 г. с дипломатическим корпусом и 23 октября того же года в своем выступлении перед 125 представителями государств и миссий, присутствовавших на интронизации папы.

Вопрос об обеспечении прочного мира Иоанн Павел II связывал с прекращением гонки вооружений, уменьшением ядерного арсенала, достижением соглашений по вопросам ограничения ядерного оружия. Ватикан приветствовал подписание соглашения об ОСВ-2. Позиция Ватикана в этом вопросе встретила понимание и поддержку всех миролюбивых сил, заинтересованных в том, чтобы моральный авторитет папского престола служил делу мира и безопасности народов. Как показывают факты, вопросы международных отношений стали занимать большое место в деятельности Ватикана, особенно с конца 70-х гг. Глава католической церкви прилагает немало усилий для того, чтобы повысить роль папского престола в современных международных отношениях, в решении важнейших международных проблем.

Ватиканская дипломатия участвовала в решении проблемы мира и безопасности в Европе. Секретарь Совета по государственным делам церкви, министр иностранных дел Ватикана, а затем и государственный секретарь Ватикана архиепископ Казароли и другие дипломаты римской курии принимали участие в целом ряде конференций, посвященных проблемам безопасности Европы, начиная с Хельсинки и кончая Белградом. Ватикан поддержал инициативу социалистических стран в 1969 г., предложивших созвать специальное совещание по вопросам безопасности и сотрудничества в Европе. Папа Павел VI весьма благосклонно отнесся к предложению, переданному через посольство Венгрии в Риме, принять участие в этом совещании. Уже само участие Ватикана в Совещании по безопасности и сотрудничеству в Европе означало признание святым престолом территориального статус-кво в Европе. Представители Ватикана принимали участие в работе комиссий, подготавливающих повестку дня и Заключительный акт Совещания в Хельсинки. При решении вопросов о мире, разоружении, безопасности Ватикан исходил из позиции, сформулированной Вторым ватиканским собором, а также содержащейся в других документах папского престола, — осуждение войны и средств ее ведения, запрет оружия массового уничтожения, — прекращение гонки вооружений. Ватикан также поддержал принцип незыблемости границ.

Папа Иоанн Павел II затрагивал тему мира более чем в ста проповедях и выступлениях. В связи с этим стоит ограничиться ссылками лишь на несколько наиболее типичных текстов.

После Павла VI Иоанн Павел II был вторым папой, выступившим на сессии Генеральной Ассамблеи ООН 2 октября 1979 г. Он связал свою речь с 40-й годовщиной начала второй мировой войны и с воспоминанием о своем посещении бывшего концентрационного лагеря Освенцим (июнь 1979 г.), места, где «в особо извращенной форме и гигантских масштабах проявилось презрение к человеку и его основным правам». Папа потребовал, чтобы «из жизни народов и государств навсегда было изгнано все то, что так или иначе связано с этим ужасающим опытом». В этой связи папа напомнил о Всеобщей декларации прав человека, других международных соглашениях по данному вопросу, а затем повторил призыв Павла VI к ООН: «Никогда больше не должно быть войн».

После этого Иоанн Павел II обратился к актуальным мировым проблемам, среди которых он назвал прежде всего «ближневосточный кризис». «Хотя я готов приветствовать любой шаг или конкретную попытку, направленные на урегулирование конфликта, я все же хотел бы напомнить, что такие шаги останутся бесплодными, если они не будут создавать подлинного фундамента для всеобщего и всеобъемлющего мирного урегулирования в регионе, которое, безусловно, должно основываться на равном признании прав всех заинтересованных сторон и при этом включать в себя в качестве обязательного элемента учет и справедливое решение проблемы палестинцев. Я желал бы также принятия какого-то статуса, который должен обеспечить международные гарантии соблюдения особого положения Иерусалима».

Эта позиция по ближневосточному вопросу примечательна не только своим содержанием, но и тем, что папа отнюдь не случайно поставил ее на первое место в ряду затронутых им мировых проблем. Лишь после этого он коснулся проблемы вооружений. «Точно так же нас беспокоят сообщения о создании новых видов вооружений, которые превосходят все известное до сих пор в сфере средств ведения войны и разрушения. И в этом вопросе мы высказываемся в пользу решений и соглашений, которые направлены на то, чтобы затормозить гонку вооружений. Непрерывная подготовка к войне, о которой свидетельствует производство все более многочисленных, все более мощных и сложных видов вооружений, означает желание быть готовым к ней. А желание быть готовым к войне означает и создание возможности для того, чтобы спровоцировать ее. Оно означает также принятие на себя ответственности за то, что в любой момент, в любом месте и любым способом кто-нибудь может привести в действие ужасающий механизм всеобщего уничтожения». Папа настойчиво потребовал предпринять усилия, которые «устранили бы возможность провоцирования войны, с тем чтобы исключить возможность подобной катастрофы».

Иоанн Павел II выделил в качестве «центральной, ведущей задачи» Организации Объединенных Наций «обеспечение мирного будущего нашей планеты». Он делает в этой связи ряд принципиальных и правильных заявлений, но воздерживается от изложения каких-либо политических позиций или конкретизации проблематики. Экономические и политические причины гонки вооружений остаются в тени. Вместе того чтобы выяснить их, папа говорит о «воинственности», причиной которой будто бы является нарушение прав человека. Тем самым поднимается новая — и весьма важная — тема. Папа прерывает тему гонки вооружений и переводит разговор на проблему прав человека, рассматривая ее куда более конкретно — особенно положения, касающиеся «духовных благ» и «гражданских свобод». Это приводит к тому, что тема «вооружений» остается как бы абстрактной и ни к чему не обязывающей. В силу того, что папа в конечном счете сводит причину возникновения угрозы миру к нарушениям прав человека и не касается ни экономических, ни политических интересов, скрывающихся за гонкой вооружений, он косвенно вновь отстаивает тезис, выдвинутый им в первой своей энциклике, о причинах возникновения второй мировой войны. Он утверждает, что война явилась следствием существования «различных форм тоталитаризма». При этом он поместил и фашизм и коммунизм под одну крышу, выдвигая против них одинаковое обвинение в нарушении прав человека, и пролил, таким образом, бальзам на душу самым рьяным антикоммунистам.

Трудно, да и бессмысленно было бы ожидать от папы научной и адекватной трактовки действительности. Но всемирная католическая церковь участвует в рассмотрении проблем мира. И в этой сфере папой Иоанном Павлом II до мая 1981 г. был сделан весомый вклад, частью которого по праву считается хиросимская миссия мира. В августе 1945 г. американцы первыми в истории применили атомное оружие, сбросив с самолетов с интервалом в три дня две атомные бомбы на японские города Хиросиму и Нагасаки, что отнюдь не было вызвано острой военной необходимостью, а являлось частью планов устрашения как врагов, так и союзников США тех лет.

В ходе поездки по странам Азии Иоанн Павел II произнес более 40 речей и обращений перед большими аудиториями, представлявшими население соответствующих стран, но особую важность в глазах мировой общественности приобрело его выступление перед Памятником Мира в Хиросиме 25 февраля 1981 г. Уже сам факт, что посещение Хиросимы и Нагасаки было включено в программу 12-дневной поездки папы, имел огромное символическое значение, и папа не преминул усилить его уже во вводной части своей речи: «Война является делом человеческих рук, война — это уничтожение человеческих жизней, война означает смерть. Нигде эта истина не осознается так отчетливо, как в городе Хиросиме перед Памятником Мира. Два японских города, Хиросима и Нагасаки, навсегда останутся единым и единственным символом городов, судьба которых служит напоминанием о том, что человек способен вызвать разрушения, превосходящие все мыслимые масштабы. Их названия навсегда сохранятся в истории как названия единственных городов нашей эпохи, судьба которых призвана служить предостережением и нынешним и грядущим поколениям, предостережением о том, что война может свести на нет все человеческие устремления к строительству мирного будущего».

Папа подчеркнул, что «осмысление прошлого является делом обеспечения будущего». Множество городов, находящихся во всех уголках земли, «не были преданы забвению в основном лишь потому, что они остались в памяти людей как свидетельство ужасов и страданий, порождаемых войнами». В этой связи Иоанн Павел II напомнил о военных памятниках, кладбищах, руинах концентрационных лагерей и лагерей уничтожения, полях сражений, которые служат людям постоянным назиданием. «Хиросима и Нагасаки занимают в этом отношении совершенно особое место по сравнению со всеми другими городами и памятниками как первые жертвы ядерной войны».

По словам папы, воздвигнув Памятник Мира, японский народ воплотил в нем свою надежду на торжество мира во всем мире и выразил свою убежденность в том, что «коль скоро человек способен вести войны, то он с успехом может заняться и установлением мира». «Этот город и это событие, о котором напоминает его название, дали импульс новому, получившему всемирное распространение, сознательному отрицанию войны и твердой решимости трудиться на благо мира», — отметил папа. «Некоторые люди, в том числе и те, кто в момент события, память о котором мы отмечаем сегодня, только что появились на свет, возможно, предпочли бы не думать об ужасах атомной войны и ее кошмарных последствиях. Некоторые из тех, кому никогда не приходилось лично сталкиваться с реальностями вооруженного конфликта между народами, возможно, хотели бы просто отмахнуться от очевидной угрозы возникновения ядерной войны. Другие, вероятно, склонны рассматривать ядерное оружие как необходимое средство обеспечения военного равновесия с помощью равновесия страха. Однако все это не может служить оправданием для того, чтобы отвергать саму постановку вопроса об ответственности каждой нации и каждого отдельного человека перед лицом возможных войн и ядерной угрозы».

Затем Иоанн Павел II вновь высказал настойчивые предостережения против последствий ядерной войны, которые «создают реальную возможность полного уничтожения человечества». И он продолжал: «Осмысление прошлого является залогом обеспечения будущего. Помнить о Хиросиме — значит испытывать отвращение к ядерной войне. Помнить о Хиросиме — значит направлять усилия в пользу мира. Помнить о страданиях, которые люди причинили этому городу, — значит обновлять нашу веру в человека, в его способность творить добро, в его свободный выбор того, что он считает справедливым, в его решимость не допустить новых несчастий. Перед лицом творимых человеком бед и ужасов, которые несет с собой любая война, необходимо вновь и вновь повторять и подтверждать, что возврат к войне ни необходим, ни неизбежен».

«Человечество не обречено на самоуничтожение. Конфликты, порождаемые столкновениями идеологий, устремлений и притязаний, могут и должны разрешаться и улаживаться с помощью иных средств, нежели война и насилие». Иоанн Павел II обратился ко всему миру, и в особенности к правительствам, с призывом сделать все возможное для обеспечения мира: «Я призываю глав государств и глав правительств, людей, располагающих властью в сфере политики и экономики: принесем присягу миру, миру, основанному на справедливости! Давайте же немедленно примем здесь на себя торжественное обязательство не только никогда больше не прибегать к войне, но и не пытаться использовать ее в качестве средства разрешения споров! Поклянемся нашим собратьям по роду человеческому в том, что будем неутомимо добиваться разоружения и объявления вне закона всех видов ядерного оружия!. Никогда больше не должно быть войн!»

Этот призыв к миру, провозглашенный в Хиросиме, вне всякого сомнения, принадлежит к числу важнейших обращений, когда-либо произнесенных Каролем Войтылой. Именно в силу того, что он действительно направлен ко всем людям и не требует от них в качестве предварительного условия согласия с философскими взглядами папы (как это обстоит со множеством других его речей о мире), данный призыв действительно имел всеобщее значение, выходящее далеко за рамки католической церкви. Также как и в его выступлении в бывшем концентрационном лагере Освенцим (и даже в еще большей степени), здесь дала о себе знать его личная озабоченность, связанная с его переживаниями и опытом периода второй мировой войны, которую он сумел передать другим с этого исторического места в Хиросиме.

Проблемы мира затрагивались Иоанном Павлом II и во многих его выступлениях перед учеными, особенно в речи перед Организацией Объединенных Наций по вопросам образования, науки и культуры (ЮНЕСКО), произнесенной 2 июня 1980 г. в Париже. Хотя тема мира и не являлась здесь центральной, однако в заключительной части она заняла большое место.

Папа высказал предостережение против научной работы, которая ставит целью лишь приобретение знаний и не проявляет интереса к постижению истины. Он напомнил, что после второй мировой войны международные трибуналы судили и ученых. Величайшие научные достижения — прежде всего в сфере естественных наук — использовались и используются в ущерб этическому императиву для целей, которые противоречат сущности науки, служат разрушению и смерти, указывал папа. Возможность подобного злоупотребления наукой, особенно в области генной инженерии и в различных биологических экспериментах, а также в производстве химического, бактериологического и ядерного оружия, накладывает на ученого совершенно особую этическую ответственность.

Иоанн Павел II отдельно остановился на вопросе о ядерном оружии, которое «может привести к разрушению плодов культуры, достижений цивилизации, создававшихся на протяжении столетий последовательно сменявшими друг друга поколениями людей». В мире, по его мнению, господствует нестабильность, хрупкое равновесие, которое рискует «быть нарушенным в любой момент вследствие ошибочных оценок, информации или интерпретации».

Ссылаются на то, продолжал папа, будто бы существование ядерного оружия до сих пор оказывало сдерживающее влияние на развязывание крупных войн. Возражая на это, он отметил, что данное оружие постоянно подвергается совершенствованию и становится доступным все большему числу государств. Тем самым увеличивается опасность его использования в интересах национальной обороны или в ходе ограниченных конфликтов, что могло бы повлечь за собой неизбежную эскалацию его применения, которая таит в себе возможность невиданных дотоле разрушений.

«Мир не может долгое время следовать по этому пути», — говорил Иоанн Павел II. Любой человек, видящий опасность сложившейся ситуации и обладающий чувством элементарной ответственности, невольно приходит в связи с этим к убеждению, которое одновременно является и моральным императивом: «Следует пробудить к активности совесть людей!» По мнению папы, речь при этом должна идти о «примате этики над техникой, примате человеческой личности над действиями, продиктованными материальными соображениями, и превосходстве духа над материей». Эти суждения он заключил призывом к ученым: «Направим повсюду наши усилия на то, чтобы добиться примата этики во всех сферах науки и. соблюдать его. Направим наши усилия прежде всего на то, чтобы избавить семью человечества от ужасающей перспективы ядерной войны!» И он повторил: «Люди науки! Поставьте весь ваш моральный авторитет на службу делу спасения человечества от ядерного уничтожения».

Как бы ни были велики значение и убедительность предостережений папы относительно опасности ядерной войны, содержавшихся в заключительной части его речи перед конгрессом ЮНЕСКО, она в целом носила двойственный характер. В структуре речи тема ядерной войны не занимала центрального места, напротив, высказывания по этому поводу носили в определенной мере характер отступлений, служа лишь конкретными примерами для подкрепления тезиса об этической ответственности ученого. К тому же папа совершенно четко называл свои высказывания по данному поводу «соображениями», тогда как в связи с темой о воспитании, которой была посвящена большая часть его речи, он куда чаще говорил о «принципах», «основополагающих нормах» и т. п. В то время как он с особой четкостью ставил вопрос о роли и компетентности церкви в сфере воспитания (включая ее «фундаментальное право» на создание конфессиональных школ), проблема ядерной войны затрагивалась им лишь в виде личных соображений (отчасти даже в вопросительной форме), причем он всячески избегал вопроса о компетентности церкви. Кроме того, он ограничил всю проблему чисто этической стороной дела, которая в конечном счете свелась к проблеме совести. Именно так прозвучал его призыв к обеспечению «примата этики над техникой», словно бы гонка ядерных вооружений определяется исключительно развитием техники и может быть преодолена с помощью одной лишь этики. Общественные условия (например, экономические интересы) были им полностью проигнорированы, благодаря чему складывается впечатление, будто гонка ядерных вооружений представляет собой прежде всего моральную проблему ученых, работающих в данной области.

Ежегодно, вот уже второй десяток лет, 1 января католическая церковь отмечает Всемирный день мира. К этому дню папа обычно выбирает тему, которую он затем подробно развивает в своем послании. На 1980 г. Иоанн Павел II избрал темой «сохранение жизни», при этом, конечно, он отвел значительное место проблеме «сохранения еще не родившейся жизни». Тема, избранная на 1981 г., звучала следующим образом: «Защищая свободу, ты служишь делу мира». Уже из самой формулировки следует, что проблема мира в данном случае не рассматривалась в качестве исходной, а выводилась как производная из другой проблемы. Следовательно, не сохранение мира является первоочередной задачей, а защита свободы, которая-де и есть первопричина, источник мира. Такое представление о причинах и следствиях содержалось уже в самом начале папского послания ко Всемирному дню мира 1981 г. «Свобода, — говорилось там, — представляет собой одно из величайших устремлений всех людей, живущих в современном мире. Если мы желаем служить делу мира, значит, нам необходимо полностью отдавать себе отчет в том, что является истинной свободой, одновременно представляющей собой и основу мира. Не обеспечив повсеместно и глубокого признания свободы, человек не сможет достигнуть мира».

Однако далее последовало ограничение: «Не может существовать подлинной свободы как фундамента мира там, — заявил папа, — где вся полнота власти сосредоточена в руках одного-единственного общественного класса, одной расы или одной группы, или же там, где общее благо отождествляется с интересами одной — единственной партии, которая в свою очередь отождествляет себя с государством». Следовательно, и здесь в связи с вопросом с существовании свободы или ее отсутствии (и тем самым одновременно — о мире или его нарушении) папа навязывает определенные ассоциации. В ходе дальнейшего изложения темы они подчеркиваются еще сильнее: «Быть свободным — значит иметь свободу выбора и стремление к этому; быть свободным — значит жить, руководствуясь велениями собственной совести. Отсюда человек должен располагать возможностью принимать решения в соответствии с утвержденными им ценностями. Первой и главной среди этих ценностей всегда было отношение к Господу, которое находит свое выражение в религиозных убеждениях. Таким образом, свобода религии представляет собой основу всех остальных свобод».

Тем самым папа выстраивает цепь аргументов — свобода как основа мира и свобода религии как источник свободы. Подобная аргументация может привести к фатальным последствиям. Отнюдь не стремясь возложить на папу ответственность за все комментарии, помещенные в органе Ватикана газете «Оссерваторе романо», тем не менее нужно отметить, что три месяца спустя после публикации послания к Всемирному дню мира этот рупор Ватикана выступил 3 апреля 1981 г. со статьей, в которой указанная аргументация конкретизировалась следующим образом: «В общей сумме средств, составившей 500 млрд. долларов, которые были вложены в прошлом году всеми странами мира в производство вооружений, доля западных народов весьма значительна. Тем не менее и в нынешнем году расходы на оборону Западного союза будут вновь увеличены с тем, чтобы защитить наши представления о таких ценностях, как свобода и демократия, а также христианство, от посягательств со стороны диктатур, воинствующего атеизма, от гонений на церковь. Разумеется, это предполагает широкое распространение информации, которая не приукрашивала бы действительность, не порождала бы иллюзий и связанной с ними слепоты. В конечном счете речь идет о том, чтобы морально оправдать в глазах тех, кто считает это несовместимым с требованиями морали, стратегию устрашения и размещения оружия массового уничтожения».

Нельзя, как указывалось выше, возлагать на папу прямую ответственность за подобного рода комментарии. Тем не менее «Оссерваторе романо» — это не какая-нибудь газетенка, а ответственный орган, издаваемый святым престолом. Поэтому совсем небезразлично то, как истолковываются слова папы его непосредственным окружением в Ватикане, не говоря уже о «простых верующих», которых будут знакомить с ними церковная пресса и священники.

Иоанн Павел II указывает далее в своем послании, что ни в «чисто потребительском обществе», ни в «обществе, основанном на материализме», не может существовать истинной свободы. Ее нельзя добиться и в «обществе вседозволенности». «Утверждение, будто человек свободен строить свою жизнь, не считаясь с нравственными ценностями, а государство-де не должно охранять и требовать соблюдения этих ценностей, есть карикатура на свободу. Подобного рода позиция гибельна для дела свободы и дела мира. Существует множество примеров ложного истолкования свободы, таких как, в частности, уничтожение человеческой жизни путем узаконенных абортов или просто терпимого отношения к ним».

И в заключение папа провозгласил: «Человек не может быть действительно свободен и не может добиться истинной свободы, если он не признает трансцендентности своего существования в мире и своей связи с Богом и не строит свою жизнь в соответствии с этими истинами. Свобода от несправедливости, от страха, от принуждения и страданий не принесла бы никому никакой пользы, если бы в глубине своего сердца человек оставался рабом, рабом греха. Вместилищем полнейшей человеческой свободы является сама глубочайшая, сокровеннейшая сущность человека, через которую он обращается сердцем к Богу, ибо в человеческом сердце залегают корни всех форм принуждения, всех нарушений свободы».

Этим папа замкнул систему своей аргументации: она завершается или начинается в «сердце человека». Там, по его мнению, лежат корни свободы и мира. В общем, Иоанн Павел II сделал шаг к крайней индивидуализации представления о мире, которая в итоге представляет собой отказ от любых политических действий. Последнее в еще большой мере подчеркивается утверждением о том, что «свобода от несправедливости, от страха, от принуждения и страданий не принесла бы никому никакой пользы», что её может дать лишь «обращение сердцем к Богу». Поскольку именно начало 1981 г. было отмечено особым усилением угрозы нового витка гонки вооружений, от появившегося именно в этот момент папского послания, посвященного проблемам мира, можно было ожидать большего, нежели призыва полностью замкнуться в сфере «человеческого сердца».

В среде убежденных католиков часто высказывается мнение, согласно которому Иоанн Павел II — это «папа-миротворец». Можно предположить, что это связано с более частыми высказываниями нынешнего папы о мире, чем это наблюдалось у его предшественников. Хотя, в конце концов, слово «мир» входит в «золотой фонд» излюбленных слов, ежедневно и широко используемых, например, американским президентом. Однако это не дает оснований объявить его «президентом-миротворцем». Если задуматься над тем, насколько четкую и однозначную позицию нынешний папа занимал по таким проблемам, как запрещение абортов, безбрачие священников, разводы или же устранение насилия и классовой борьбы, то по сравнению с этим его высказывания в пользу мира и разоружения в целом окажутся куда более абстрактными и ни к чему не обязывающими.

Папа сам дал этому обоснование в речи, произнесенной 12 января 1981 г. перед представителями дипломатического корпуса, аккредитованными при престоле Святого Петра: «С одной стороны, Святой Престол стремится уделять максимум внимания субъективным мотивам, которыми руководствуется и которые выдвигает каждая партия, и уважать их, а с другой — существует множество чрезвычайно сложных технических аспектов, например недостаток фактов, которые можно подвергнуть проверке. Это ведет к тому, что Святой Престол нередко должен воздерживаться от конкретных суждений по поводу выдвигаемых тезисов. Именно так обстоит дело, между прочим, с проблемой разоружения». По этой причине, продолжал папа, церковь выступает прежде всего в пользу «духа мира», который должен находить свое выражение в таких «достойных человека условиях существования отдельных людей и. народов, которые удовлетворяли бы их стремление к свободе и гарантировали бы им соблюдение фундаментальных прав». Исходя из этого, Святой Престол принял участие в общеевропейском Совещании, по проблемам безопасности и сотрудничества прежде всего с тем, чтобы поднять «свой голос в защиту свободы религии, что является одним из основополагающих элементов духовного мира».

Таким образом, папа сам подчеркивает, что не желает выносить никаких конкретных суждений по проблеме разоружения как по дипломатическим соображениям, так и в силу недостаточной информированности по существу предмета, что он понимает свою приверженность делу мира прежде всего как выступление «в защиту свободы религии». Независимо от того, как понимает папа свободу религии (в кругах Всемирного совета церквей по данному вопросу высказываются гораздо более дифференцированные и «плюралистические» мнения), аргументы, выдвигаемые им для обоснования своего нейтралитета по вопросам разоружения, звучат не вполне убедительно. В частности, аргумент, согласно которому святой престол стремится «уделять. максимум внимания субъективным моментам», должен был бы в таком случае применяться при всех обстоятельствах. Однако сегодня, например, не найдется, пожалуй, ни одного правительства в мире, которое призналось бы в том, что допускает нарушение свободы религии. Если бы в таком случае папа аргументировал свое нежелание выносить конкретные суждения по данному вопросу с учетом «субъективных моментов», то он не смог бы постоянно выступать с обвинениями в нарушении свободы религии. Или другой случай: многие правительства, руководствуясь «субъективными моментами», разрешили аборты. Тем не менее папа настолько рьяно вмешался в это дело, что дошел едва ли не до прямого вмешательства во внутреннюю политику Италии. Далее, многие освободительные движения имели или имеют «субъективные причины» прибегать к насилию как к крайнему средству борьбы за освобождение и т. д.

Можно было бы продолжить перечисление таких примеров до бесконечности. Тем не менее в этих случаях, как и в ряде других, папа высказывался совершенно определенно и четко: да, он объективно встает на сторону одних и выступает против других. Ссылки на необходимость проявлять дипломатическую сдержанность, по крайней мере применительно к данным ситуациям, не принимались во внимание. Поэтому они не могут служить достаточно логичным объяснением той сдержанности, которую папа проявил в подходе к проблемам мира и разоружения.

Что касается второго аргумента, то ссылки на «сложные технические аспекты» и «недостаток фактов, которые можно подвергнуть проверке», на деле оказываются несостоятельными. Например, в чрезвычайно сложных ситуациях, в частности в Бразилии или на Филиппинах, папа совершенно четко внушал угнетенным, что им следует делать, но еще более четко, что им не следует делать и с чем надо смириться. А выступая в ЮНЕСКО, он предостерегал против злоупотребления наукой, особенно в области разработки качественно новых видов вооружений, что само по себе заслуживает самой высокой похвалы. Там он даже полемизировал против попыток ссылаться на «технические сложности», когда требовал установления «примата этики над техникой». Конечно, в сфере вооружений есть немало фактов, которые не поддаются проверке. Однако здесь было бы вполне достаточно занять определенную позицию по отношению к тем фактам, которые проверке поддаются, таким, например, как наличие и продолжение так называемой гонки вооружений или же последствия применения нейтронной бомбы.

Если проанализировать до конца систему аргументации папы, то пришлось бы признать, что ему, вероятно, следовало бы воздерживаться от занятия определенных позиций во всех областях политической и социальной жизни, но это было бы условием, противоречащим здравому смыслу. Причиной того, что Ватикан не в состоянии высказать никакого конкретного суждения именно по вопросам разоружения, является далеко не одна только личность самого папы. К пониманию подлинных причин можно прийти скорее, если иметь в виду, что богатые и самые влиятельные церкви находятся в странах НАТО, что там они состоят в союзе с влиятельными силами политического и делового мира империализма, а не искать объяснения только в явно антикоммунистических позициях папы. Такое обоснование приобретает еще большую убедительность, если взять для сравнения куда более четкие высказывания Всемирного совета церквей, в котором преобладает влияние церквей «третьего мира» и довольно сильными позициями располагают некоторые восточноевропейские церкви; объективности ради следует отметить также, что многие западные церкви, являющиеся членами Всемирного совета церквей, занимают в вопросах разоружения гораздо более четкую и активную позицию, чем католическая церковь.

Конечно, носящие довольно общий характер призывы папы к миру и разоружению не лишены смысла. По крайней мере они способствуют тому, что эти проблемы хотя бы уже ставятся в сердце верующих, а через них получают и более широкое распространение. Тем не менее абстрактных и ни к чему не обязывающих речей о мире не может хватить на долгое время, и оправданием для них не могут служить ссылки на необходимость проявлять дипломатическую сдержанность или на недостаток информации по существу. Западногерманский профессор теологии Ганс Вернер Барч придал этой мысли еще более четкую форму: «Общие речи о мире подобного рода имеют целью лишь подготовку алиби и своим общим характером скорее поощряют дальнейшую гонку вооружений, поскольку последняя, согласно утверждениям ее инициаторов, также должна служить делу мира» («Дойче фольксцайтунг», 1.11.1979).

Папа Кароль Войтыла в проявлении своего антимилитаризма не переступал рамок, давно уже официально принятых Ватиканом и католической церковью. В чем тогда заключались его прегрешения с точки зрения Вашингтона? Они были и очень серьезные. Так, во всяком случае, полагал президент США Р. Рейган. С самого начала правления его администрации американскую внешнюю политику качнуло резко вправо, в сторону от курса разрядки. Ватикан, как и большинство западноевропейских государств, от политики мирного сосуществования не отрекался и оказался таким образом в главах Белого дома чуть ли не заодно со всякого рода пацифистами и либералами. «Сильный папа» Иоанн Павел II не смог или не захотел призвать к порядку выступающую за прекращение Соединенными Штатами гонки вооружений. американскую католическую церковь.

В середине 60-х гг. кардинал Спеллман благословлял американские войска, воюющие во Вьетнаме. 15 лет спустя архиепископ города Сиэтла Раймонд Хандхаузен призвал верующих не выплачивать налоги в знак протеста против их использования государством на строительство атомных подводных лодок с ракетами «Трайдент», осуществляемое на сиэтлских заводах. Ту часть федерального налога, которую он должен был бы отдавать в карман Пентагону, Хандхаузен вот уже в течение ряда лет пересылает антивоенным движениям и фондам, за что подвергался судебным преследованиям. Разрушительная сила ядерных боеголовок «Трайдент», установленных на одной только подводной лодке, превышает мощь атомной бомбы, сброшенной на Хиросиму в 2040 раз, подчеркивал этот священник и добавлял: «Трайдент» является Освенцимом нашего времени. Уже только поэтому я призываю к одностороннему разоружению». Епископ города Амарильо (штат Техас) Лерой Мэттисен призвал всех прихожан своей епархии, кто занят на заводах, выпускающих ядерное оружие, «бросить эту греховную работу и подыскать себе дело на мирной ниве». В феврале Г982 г. он создал фонд помощи тем, кто последовал его призыву, направляя в этот фонд и немалые церковные средства. К врачам и персоналу калифорнийских больниц обращен клич епископа из Сан-Франциско Джона Куина: «Не создавайте резерва больничных коек, как того требует Пентагон, не внушайте людям иллюзию, будто медицина может собрать и склеить черепки, оставшиеся от планеты после ядерного конфликта». Волна антивоенного протеста увлекла за собой многие крупные церкви Соединенных Штатов — католические, православные, протестантские. Уж на что традиционно лояльна правительству мормонская церковь, и та указала не несовместимость христианского учения с ядерной бомбой и с готовностью рейгановской администрации допустить ядерную войну.

Американская церковь стала неузнаваемой. Размах антивоенного движения в США начала 80-х гг. был намного более внушительным, чем известные движения американских пацифистов в годы вьетнамской войны. Большая часть из 51 млн. американских католиков (22 проц. населения США) поддержали на президентских выборах 1980 г. кандидатуру Р. Рейгана в надежде улучшения экономического положения в стране. Американские католики, в основном испаноамериканцы (каждый четвертый прихожанин США говорит дома по-испански), принадлежат в своей массе к малоимущим слоям населения США и поэтому более чувствительны к последствиям непрекращающегося и при Рейгане экономического кризиса.

Иерархия католической церкви США ввиду явного единодушия паствы осудила политику военного вмешательства Вашингтона в странах Центральной Америки в ответ на решение Рейгана в начале 1981 г. возобновить военную помощь сальвадорской хунте, прерванную после расстрела прямо на церковном амвоне архиепископа Сан-Сальвадора Оскара Ромеро в марте 1980 г. и убийства правящим режимом Сальвадора четырех американских монахинь в декабре 1980 г. Экономика, Центральная Америка, стратегические вооружения — политика Рейгана во всех этих трех сферах встретила резкое осуждение американских католиков уже по истечении первого года правления новой администрации. Когда-то 85 проц. католиков США одобрили атомные бомбардировки Хиросимы и Нагасаки. В 1980 г. 82 проц. прихожан-католиков США поддерживали идею замораживания ядерных вооружений, против которой особенно рьяно ополчился президент Рейган.

Национальная конференция католических епископов США под давлением верующих сделала все, чтобы отмежеваться от наиболее одиозных акций американского милитаризма. Агрессия США во Вьетнаме была предметом особо острых разногласий между католиками и Белым домом. В своих размышлениях, изложенных подробно в публикациях исследовательской службы (250 сотрудников в 1982 г.) вашингтонской штаб-квартиры американских католиков, епископы США пришли к осуждению лицемерного тезиса Белого дома о «справедливости» наступательной ядерной войны. Даже в среде традиционно консервативно настроенных американских кардиналов произошли изменения.

Один из них — архиепископ филадельфийский Крол поразил свою страну тем, что 9 сентября 1979 г. на заседании сенатской комиссии по иностранным делам высказался в пользу переговоров по ограничению стратегических вооружений и критиковал политику ядерного устрашения как вдвойне аморальную. Преступную тем, что нельзя подвергать массированному уничтожению гражданское население любой страны, так же как нельзя угрожать подобным геноцидом. «Мы не можем избежать говорить правду о современной ядерной войне, которая изменит лицо планеты и поставит под вопрос жизнь человека на земле, ликвидируя основополагающие для нас право на жизнь и право на свободу». Кардинал Крол говорил от лица американских католических епископов несмотря на то, что некоторые из них были несогласны с планами ОСВ-2, считая, что в подобном виде эти соглашения не приведут к значительному сокращению стратегических вооружений. Дискуссия о разоружении стала среди католиков США всеобщей и постоянной.

Из известных реакционеров, какими были кардиналы Спеллман, Макинтайр, Коуди, О'Бойл, Крол, продолжает свою деятельность лишь последний, а на место остальных были назначены Ватиканом во времена папы Павла VI священнослужители более умеренных, так называемых примиренческих взглядов. Они осудили администрацию Рейгана за смешение двух кардинально отличающихся друг от друга понятий — «атомная электростанция» и «атомная боеголовка». Использование силы мирного атома никоим образом не должно сопровождаться применением атомного оружия. Большинство католических епископов поддержали в 80-х гг. антивоенную кампанию в США, в ответ на намерения Рейгана расширить производство систем наступательных стратегических вооружений. «Самой крупной моральной проблемой американской церкви» назвал в присутствии 284 епископов США проблему прекращения гонки ядерных вооружений архиепископ. У. Роуч, председатель Национальной конференции католических епископов США («Нью-Йорк тайме», 18.02.1981). Это крупнейшее христианское объединение призывало к замораживанию ядерных вооружений, против чего возражали администрация и многие эксперты, утверждая в пропагандистских целях для оправдания наращивания вооружений США, что замораживание обеспечит сохранение советского ядерного превосходства. Епископы настаивали на том, чтобы администрация приняла действенные меры к достижению соглашения о разоружении с СССР.

Не веря в возможность какой бы то ни было «ограниченной» ядерной войны, епископы выступали против того, чтобы США первыми применили ядерное оружие. Епископы также критиковали решение о развертывании ракет «МХ» на том основании, что это приведет к ускорению гонки вооружений.

Епископское послание, которое после дополнительной редакции было официально опубликовано в мае 1983 г., явилось, безусловно, самым сильным, самым драматическим выступлением христианской церкви США против американской ядерной стратегии.

Проект послания был составлен комиссией из пяти епископов, взгляды которых на ядерную стратегию колебались в широком диапазоне — от «ястребиных» до откровенно пацифистских. Председатель комиссии — во многих отношениях типичный представитель нового направления в американском католицизме. Это Джозеф Луис Бернардин, пятидесятисемилетний архиепископ Чикаго, глава самой большой в США архиепископской епархии (2,4 миллиона человек).

Наибольшие разногласия при обсуждении проекта вызвало положение о нравственности «ядерного устрашения». В разгар дискуссии Белый дом выступил с выдержанной в осторожных словах защитой своей ядерной политики. Администрация была серьезно обеспокоена тем, что критика «ядерного устрашения» со стороны епископов будет способствовать росту движения за мир в Соединенных Штатах и за рубежом и усилению давления на нее.

Епископы пришли к выводу о том, что любая ядерная конфронтация приведет в конечном итоге ко всеобщей ядерной войне, что подобные конфликты нельзя сдержать в определенных рамках и поэтому никакая форма использования ядерного оружия не может быть морально оправдана.

Пока епископы вели борьбу на словах, некоторые священники, монахи и миряне повели битву против наращивания ядерного потенциала на деле. В городе Гроутоне, штат Коннектикут, девять католиков были осуждены за попытку повредить атомную подводную лодку. Эта попытка носила чисто символический характер. В Денвере две монахини были привлечены к судебной ответственности за то, что они проникли на завод ядерного оружия в Роки-Флэтс и установили там плакаты с надписями «Дахау» и «Фабрика смерти». Монахиня Фрэнсис Рассел из Шайенна, штат Вайоминг, координирует кампанию протеста в трех штатах против возможного размещения там ракет «МХ». Известного ветерана радикального католического движения священника-иезуита Дэн-нела Берригана ожидало тюремное заключение сроком от 5 до 10 лет за повреждения, опять-таки чисто символические, которые он нанес боеголовкам в Пенсильвании. «В 60-х гг. мы шли в тюрьмы в одиночку, — говорил он, — теперь на нашей стороне епископы».

Многие верующие и неверующие задавались вопросом, как случилось, что епископы, которые всего лишь несколько лет назад воздавали хвалу господу и смиренно принимали ядерное оружие, теперь поддерживают движение, которое рассматривают как пацифистское.

Воинственная риторика рейгановской кампании встревожила многих епископов, которые начали опасаться, что новая администрация может ввязаться в ядерную войну. Многие епископы стали более активно участвовать в различных антиядерных начинаниях.

В ноябре 1980 г. епископы поручили комиссии Бернардина приступить к разработке послания. Под давлением местной общественности, требовавшей организовать помощь беднякам и безработным, ведущие деятели церкви подвергли резкой критике более чем полуторатриллионный военный бюджет Рейгана — 1 б триллиона долларов на 5 лет. Волна протестов против ядерного вооружения, прокатившаяся затем по Западной Европе и Соединенным Штатам, усилила решимость епископов продолжить борьбу.

Накануне очередной сессии Национальной конференции католических епископов США в октябре 1982 г. администрация направила в Ватикан посла по особым поручениям, бывшего заместителя директора ЦРУ генерала Вернона Уолтерса. Генерал настаивал, чтобы официальное католическое руководство приструнило строптивых американских епископов. «Прикончит ли папа ядерную ересь?» — спрашивала газета «Вашингтон пост» 17 октября 1982 г, раскрывая секрет генеральской миссии. Уолтерс кое-чего добился. Кардинала Дж. Бернардина спешно вызвали в папское государство. Раскаяния, видимо, не последовало.

Под сенью золотой иконы «Принц мира» в зале фешенебельного вашингтонского отеля «Хилтон» чикагский архиепископ Дж. Бернардин открыл 15 ноября сессию Национальной конференции католических епископов США страстным обращением: «Моральная, политическая и человеческая цена, в которую обходится гонка ядерных вооружений, невыносима! Требование момента — в глубоком и существенном изменении политики.». Несколько дней спустя Национальная конференция католических епископов США приняла проект пастырского послания, где объявила ключевые элементы ядерной стратегии Рейгана «аморальными». 240 епископов осудили ядерную войну как «смертный грех», отвергли стратегию первого ядерного удара и призвали к взаимному замораживанию ядерных арсеналов США и СССР. Собкор АПН и «Литгазеты» (8.12.1982) Владимир Симонов так комментировал это событие:

«150-страничный документ взорвался под Белым домом 150-мегатонной бомбой. Администрации брошен, с ее точки зрения, крайне опасный и неожиданный вызов. Дело в том, что американские католики никогда не отличались приверженностью к пацифизму, как, скажем, квакеры. Напротив, церковь традиционно близка к военным кругам.

Известно также, что консервативные католики сыграли заметную роль в формировании внешнеполитических доктрин рейгановской администрации. Тем более велик сегодняшний конфуз. Именитые, облеченные политической и военной властью католики говорят одно, а их духовные пастыри — совсем другое!

Кажется, нет такой крупной военной проблемы, по которой бы святые отцы не дали отпор администрации. Тактические ядерные ракеты в Западной Европе? Пентагон лихорадочно запускает в пробные полеты «першинг» за «першингом», готовясь к декабрю 1983 г., когда НАТО должна облагодетельствовать пять западноевропейских стран американскими ракетами нового поколения. Но епископы предупреждают: это был бы «неприемлемый моральный риск». Ракетные монстры «МХ»? Президент склоняется к тому, чтобы начать их размещение так называемыми «тесными пачками». Но проект пастырского послания бьет тревогу: «МХ» могут дестабилизировать обстановку, спровоцировать немыслимое.

Пока это только проект. Но в мае послание будет принято на Национальной конференции католических епископов в Чикаго. И тогда философия активного отпора ядерной угрозе станет моральным руководством для американских католиков. «Можно признать, — говорит епископ Детройта Томас Гамблтон, — что наши религиозные убеждения могут привести нас в оппозицию к нашему правительству.»

С точки зрения администрации, перспектива мрачная. Религиозный пацифизм того и гляди парализует стремление нации к глобальному руководству! Проповеди за мир заглушат зычный глас с позиции силы! Нет, ядерную ересь надо выжечь, вытравить, отсечь — и как можно скорее!

Еще после публикации первого проекта пастырского послания летом этого года мятежные епископы ощутили, что на официальном верху их начинают потихоньку предавать анафеме. Появились статьи, где в грубой форме намекалось: сапоги взялись тачать пирожники. Епископы так же глубоко разбираются в делах Пентагона, как генералы в проблеме абортов! Реакционная организация «американский католический комитет» срочно созвала встречу, на которой выступил помимо прочих «авторитетов» небезызвестный Фрэнк Шекспир, бывший директор ЮСИА и оракул официальной пропаганды. В его речи была такая ключевая мысль: американские католики должны не с бомбой бороться, а, наоборот, «защищать страну от порабощения атеистической державой».

Шекспир выдает еще одну головную боль администрации. До самых последних дней запугивание американских борцов за мир строилось на правительственной версии, будто их дергают за ниточки из Москвы. Заставляют, так сказать, «ослабить Америку». Буквально на днях сам президент обнаружил «массу доказательств», что движением за замораживание крутят — вертят иностранные агенты, повсеместно заброшенные в города и веси Америки. Но красные агенты в черных мантиях католических епископов?! Это уж слишком! Что еще страшнее для Шекспиров антисоветской пропаганды — позиция епископов взрывает давние попытки представить «безбожный коммунизм» дьяволом, угрожающим всем творениям всевышнего. Есть, оказывается, другая, реальная угроза — ядерная, в предотвращении которой верующий и коммунист могут объединить свои силы. Антихрист — это не чужая идеология. Это тот, кто готов нажать красную кнопку запуска ядерной смерти.

Вот почему Национальная конференция католических епископов, собравшаяся 15 ноября в американской столице, была воспринята официальным Вашингтоном чуть ли не как нелегальное сборище подрывных элементов в белых стоячих воротничках. Мятежных епископов начали травить по добрым старым рецептам сенатора Маккарти. На. второй день конференции «Нью-Йорк тайме» внезапно опубликовала специальное письмо помощника президента по национальной безопасности Уильяма Кларка. Целая страница строгих инструкций заблудшим духовным пастырям. Кларк обвиняет их в «фундаментальном непонимании политики администрации». Придворный католик требует от епископов отчета: почему в проекте пастырского послания не нашлось места для «описания фактов и влияния советского военного строительства»? Почему не учтены комментарии правительства, направленные вам ранее? Почему?.. Почему?.. Рекламируя ядерный рай, Кларк явно угрожает епископам-еретикам официальным адом.

Те не дрогнули.

— Я не фасад, за которым прячутся русские, — без обиняков заявил кардинал Джон Крол, архиепископ Филадельфии.

— Это все риторика! — отозвался о письме Кларка епископ Реймонд Лакер из штата Миннесота. — Администрация проталкивает политику наращивания вооружений, а не разоружения.

Но непримиримее всех оказался архиепископ Чикагский Бернардин.

— Нас не запугаешь, — сказал он. — Что до какого-то «фундаментального недопонимания», то время покажет, кто кого недопонимает.»

Проект пастырского послания снискал широчайшую поддержку, и не только у католической паствы в США. 19 января 1983 г. итальянское агентство АНСА передало из Рима сообщение, вызвавшее оживленные комментарии мировой прессы:

«В Ватикане началась встреча между делегацией на высшем уровне американского католического епископата во главе с кардиналом Джозефом Бернардином, архиепископом Чикаго, и делегациями европейских епископатов, которые приглашены для консультаций по тексту коллективного документа всего епископата Соединенных Штатов о мире и войне с особой ссылкой на ядерные арсеналы и на проблемы демилитаризации, который рассматривается в третьей редакции.

В совещании, которое официальный представитель Ватикана отец Ромео Панчироли назвал «неофициальным» и «конфиденциальным» участвуют также представители Совета по государственным делам церкви во главе с самим государственным секретарем Ватикана кардиналом А. Казароли и папская комиссия «Справедливость и мир», возглавляемая африканским кардиналом Гантэном.

От епископской конференции Западной Германии присутствовали председатель конференции кардинал Йозеф Хёфнер, от английского католического епископата — кардинал Гордон Грей и представитель архиепископа Вестминстерского кардинала Бэзила Хьюма, от французского епископата — председатель епископской конференции и архиепископ Лиона кардинал Жан Вильне, от итальянского епископата — делегация во главе с епископом Альбано (Рим) и монсеньор Бернини, председатель национальной комиссии «Справедливость и мир». Кардинал Бернардин совещался в связи с этими предстоящими консультациями с архиепископом Вены кардиналом Ф. Кёнигом.

Участники встречи в Ватикане приняли совместное заявление, в котором подчеркнули, что «церковь несет ответственность и имеет полное моральное право высказываться по проблемам войны и мира».

Проект пастырского послания вызвал нескрываемое раздражение Белого дома, который рассматривает позицию католиков в вопросах войны и мира как серьезную угрозу своей милитаристской политике и стремится любыми способами сорвать выступления религиозных группировок против гонки вооружений, за предотвращение угрозы ядерной войны. В категоричном тоне потребовали пересмотра содержания послания и приведения его в «соответствие с официальной линией» министр обороны США К. Уайнбергер и помощник президента по национальной безопасности У. Кларк. Под нажимом Вашингтона свыше 20 членов палаты представителей конгресса США призвали архиепископа Чикаго Дж. Бернардина отступиться от своей позиции. Тщетно!

Духовенство Соединенных Штатов все более решительно выступает против администрации, усугубляя разногласия между Ватиканом и Белым домом, писал обозреватель итальянского еженедельника «Панорама» (21.3.1983) Массимо Конти. Нескончаемые публичные выступления американских епископов против Рейгана, которого они обвиняли, например, в том, что он отдает предпочтение гонке вооружений за счет сокращения социальных ассигнований, были проявлением непрерывно усиливающейся оппозиции католической церкви.

Американские католики, действующие гораздо более решительно, чем все остальные гражданские группы и политические движения, вели борьбу против президента во всех областях. Острием этой борьбы стали комиссии «За справедливость и мир», созданные к 1982 г. в 173 епархиях США. Эти комиссии, в состав которых входили и священники, и миряне, вели кампании против безработицы, расовой дискриминации, социальной несправедливости, гонки вооружений. Они опирались на поддержку активного лобби в американском конгрессе. Новый влиятельный руководящий центр, созданный в Вашингтоне с помощью Национальной конференции католических епископов, снабжал эти католические группы необходимыми средствами — фактическими данными и экономическими докладами, результатами социального и политического анализа. Кроме того, католики в надежде остановить гонку вооружений мобилизовали крупные капиталы, которыми американская церковь владеет в промышленных компаниях, производящих ядерное вооружение, от «Дженерал электрик» и до «Эй энд Ти».

Две новые организации — «Межцерковный центр совместной ответственности», который распоряжается акциями на 8 млрд. долларов, и «Католическая коалиция за разумные капиталовложения», руководимая монахом-капуцином Майклом Кросби, добивались в то время на бурных собраниях акционеров прекращения производства ядерных средств, угрожая в противном случае продать сразу все свои акции, что могло повлечь за собой серьезные потрясения на бирже. Поэтому папе давно пора, говорили в Вашингтоне, призвать к порядку американских католиков. Ставкой в игре являются в данном случае сложные отношения между США и Ватиканом.

США до последнего времени не признавали Ватикан официально и, следовательно, не поддерживали с ним дипломатических отношений. Тем не менее, тесные контакты существовали. Президент Рейган, почти в каждое свое путешествие в Западную Европу «заглядывал» на несколько часов к папе в Рим, а также поддерживал Контакт с Иоанном Павлом II через своего личного эмиссара. Как писала итальянская печать, встречи происходили в одном из уголков обширной ватиканской библиотеки в Риме, а собеседником папы, который разговаривал с ним без переводчиков и свидетелей, всегда бывал один и тот же человек — 70-летний Уильям Уилсон, калифорнийский предприниматель, специализирующийся на торговле недвижимостью, старый друг Рональда Рейгана. Официальные деятели Ватикана не раз возмущались недипломатичным, по их мнению, поведением Уилсона, личного представителя президента США при Ватикане. В апреле 1983 г., к примеру, Уилсон пожаловался журналистам, что сотрудница Радио Ватикана Кларисса Макнэйр выступает в вещании на Америку с анти-рейгановских, левых позиций. Ватикан посчитал это обвинение беспочвенным. Уилсон — он был назначен на этот пост Рейганом, хотя прежде не был на дипломатической службе, — заявил, что он лишь передал то, что говорил в беседе с ним один из американцев, проживающих в Риме. Должностные лица Ватикана отметили в заявлении для печати, что высказывания Уилсона были восприняты как вмешательство во внутренние дела святого престола.

Несмотря на противодействие Белого дома, 3 мая 1983 г. в Чикаго окончательный текст Пастырского послания о войне и мире в ядерный век был одобрен в ходе двухдневных жарких дебатов на сессии Национальной конференции католических епископов США. В рассматриваемый документ вносились десятки поправок, изменений. И вот наконец окончательное голосование: 238 — за и лишь 9 — против. «Мирный вызов» — с этих слов начинается текст Пастырского послания американских епископов верующим США. Западные журналисты были единодушны, расценив это послание как вызов Рональду Рейгану, который желал добиться двух несовместимых целей своей политики — увеличить американские ядерные силы и убедить католиков США голосовать за республиканцев на очередных президентских выборах 1984 г. «Данный документ, который после его принятия становится руководством к действию для всех католиков страны, — отмечала газета «Нью-Йорк таймс» (4.05.1983) — не что иное, как прямой вызов Белому дому, его опаснейшей ядерной стратегии. Католики США рассматривают решение епископов как наиболее мудрый и решительный шаг в социальной области за всю историю американской церкви».

«Пастырское послание несомненно придаст новый импульс антиядерному движению и дебатам по вопросу о замораживании, о ядерный стратегии в целом», — приходит к выводу «Вашингтон пост» (2.05.1983). «Наше послание, — считает председатель Национальной конференции католических епископов У. Роуч, — может также стать началом широкого всемирного религиозного движения против гонки вооружений». По словам известного общественного деятеля и ученого Дж. Кеннана, важность и актуальность этой инициативы заключается в том, что в ней содержится призыв к принятию конкретных мер по контролю над вооружениями — отказу применять первым ядерное оружие, прекращению разработки и производства его новых систем, заключению полного и всеобъемлющего договора, запрещающего ядерные испытания, и т. д.

Несмотря на то, что в своем послании епископы были не до конца последовательны, подходили к некоторым проблемам войны и мира с чисто пацифистских позиций, они тем не менее видели «средоточие зла» отнюдь не в коммунизме, не в Советском Союзе, а в угрозе мирового ядерного пожара, угрозе, которую, по их убеждению, при наличии доброй воли можно преодолеть совместными усилиями. О многом говорила американской администрации такая позиция католиков.

Главное обвинение, которое Рейган выдвигал в адрес Ватикана, это нежелание или неумение римской курии воздействовать на американский католицизм в нужном Вашингтону направлении. Бешенство Белого дома вызвало и движение протеста против развертывания американских ракет в Западной Европе, В Англии движение за ядерное разоружение возглавил католический священник Брюс Кент при поддержке генерального синода англиканской церкви, что вызвало огромное раздражение твердолобых консерваторов во главе с премьер-министром Англии М. Тэтчер.

Не только всемирная католическая церковь, но и представители других христианских вероисповеданий отказывались к началу 80-х гг. беспрекословно следовать линии империализма США. Сегодня политика большинства церквей в мире ориентирована на выживание. Священнослужители любых вероисповеданий едины в своем желании уберечь паству от уничтожения в ядерном катаклизме. В этом спонтанном движении верующих за мир наравне с католиками выступают протестантские и православные церкви. Более трехсот христианских церквей, отражая настроения широких народных масс в разных странах, выступили в конце 70-х гг. с резкой критикой гонки вооружений и подтвердили свои антимилитаристские позиции на шестой генеральной ассамблее Всемирного совета церквей (1983 г., Ванкувер, Канада). «Мировая ситуация в области вооружений» была предметом обсуждений в комиссиях женевской штаб-квартиры Всемирного совета церквей, начиная с его пятой генассамблеи (1975 г.,» Найроби, Кения). В число сорока приглашенных экспертов от 17 протестантских и православных церквей вошли деятели, которых трудно уличить в некомпетентности, — премьер-министр Швеции Улоф Пальме, советник президента Картера Макджордж Банди, министр иностранных дел Нидерландов Макс ван дер Стул, главный редактор парижской газеты «Монд» Андрэ Фонтен. Эксперты работали восемь лет, неоднократно встречались и, наконец, в начале 1983 г. представили в Женеву окончательный текст 400-страничного доклада, известного под названием «Прежде, чем будет поздно».

Всемирный совет церквей, его руководящий комитет на основании этого доклада экспертов осудил в июне 1982 г. «любую форму ядерной войны даже в самой ограниченной ее форме» и заявил, что «концепция ядерного сдерживания противника, его устрашения… должна быть отброшена как морально неприемлемая и бесплодная в деле сохранения мира и безопасности на долгие времена. Производство и развертывание ядерного оружия, точно так же как и его использование, представляют собой преступление против человечества». Помимо многочисленных конструктивных выступлений на тему о сдерживании милитаризма и гонки вооружений в 80-х гг. руководство Всемирного совета церквей опубликовало в 1982 г. совместный с Ватиканом доклад «Мир и разоружение», где представлены точки зрения ВСЦ (120 стр.) и римской католической церкви (157 стр.). По мнению западных газет, — и в этом с ними можно согласиться — итоговое заявление шестой генассамблеи ВСЦ в августе 1983 г. в Ванкувере по силе формулировок не имело прецедента среди документов, принимавшихся какой-либо религиозной организацией западного мира в отношении ядерной войны и гонки вооружений. Совет официально заявил о своей оппозиции размещению в странах Западной Европы ракет «першинг-2» и крылатых ракет, на которое НАТО дало свое согласие. «Мы призываем церкви, в особенности церкви Европы, как Западной, так и Восточной, а также церкви Северной Америки удвоить усилия, с тем чтобы убедить правительства достигнуть соглашения путем переговоров и — пока не поздно — немедленно отвергнуть планы размещения дополнительных или новых ядерных вооружений в Европе, а также немедленно приступить к их сокращению, а затем и полному устранению», — говорилось в заявлении. В нем также подчеркивалось, что безудержный милитаризм отвлекает внимание от проблемы основных прав и первоочередных нужд бедных стран, равно как и неимущих слоев населения в индустриально развитых западных государствах.

В этом спонтанном движении верующих за мир католицизму принадлежало одно из ведущих мест. Еще в 1979 г. Ватикан рекомендовал правительствам Италии и ФРГ воздержаться от размещения на своих территориях новых американских ракет средней дальности. Тогда же газета «Известия» (16.1.1979) в пространном комментарии положительно оценивала деятельность Иоанна Павла II в пользу международного мира, диалога и подлинного разоружения. В советской прессе публиковались выдержки из новогоднего послания папы: «Пусть 1979 г. будет годом мира. Мира для всех людей, для всех наций, различных рас, для жителей всех континентов». Еще при президенте Картере Вашингтон выразил недовольство по поводу того, что Ватикан «недостаточно энергично» поддержал кампанию «прав человека» в ее антикоммунистическом проамериканском толковании. Конфликт Ватикана с Белым домом, стал открытым с первых месяцев прихода туда в 1980 г. Рональда Рейгана — самые оголтелые правые американские круги не устраивала позиция римской католической церкви по проблемам войны и мира.

В 1981 г. по просьбе Ватикана группа самых известных в мире физиков, биологов и медиков подготовила декларацию на тему предполагаемых последствий применения ядерного оружия, которая была затем передана правительствам СССР, США, Великобритании, Франции, генеральному секретарю и председателю Генеральной ассамблеи ООН. В «Декларации о последствиях применения ядерного оружия», подготовленной Папской академией наук, говорилось: в ядерной войне победить невозможно, она чревата немыслимыми бедами для человечества. Президент Рейган, как стало известно после его беседы с представителями этой академии в декабре 1981 г. (что они с огорчением и констатировали), отказался признать, что в такой войне победителей не будет. Мировая пресса отмечала тогда, что посланцы академии нашли больше понимания у тех, кого Рейган именует «безбожниками», т. е. в Советском Союзе, чем у президента США.

В Вашингтоне приложили немало усилий, чтобы побудить Ватикан поддержать лозунг рейгановской администрации — «есть вещи важнее, чем мир». В такой поддержке было отказано. Противостоящие друг другу державы, заявил папа Иоанн Павел II в новогоднем, в канун 1983 г., выступлении в ватиканском соборе Св. Петра, должны вместе пройти различные этапы разоружения и на каждом этапе взять на себя равные обязательства. В поисках мира проблема разоружения занимает важное место, подчеркнул он, и более чем законным является желание, чтобы диалог по этому вопросу привел к конкретным результатам. Папа высказался за достижение «конкретных и практических решений, способных обеспечить реальный и прочный результат».

Церковь столетиями служила эксплуататорским классам орудием упрочения их привилигий. Но и у реакционного по своей исторической природе католичества политические интересы и силу многих причин весьма отличны от целей правых кругов американского империализма. Католическая церковь во главе с Ватиканом, поднимая голос в поддержку идей мира и разоружения, в поддержку диалога между странами двух систем, отмежевывается от тех, кто упорствует в проведении политики «холодной войны» и ядерного шантажа в отношении стран реального социализма. Определенным заокеанским кругам умеренный курс руководства римско-католической церкви оказался не по душе.

«Убийство в Ватикане». Так назывался итальянский художественный фильм, который демонстрировался на внеконкурсном просмотре Московского кинофестиваля 1983 г. Мастерский увлекательный киносюжет о взаимоотношениях бывшего семинариста и его наставника. Их нескончаемый диалог о будущем церкви и человека проходит на фоне жизненных неудач молодого человека и карьеры его духовного отца — епископ, архиепископ, кардинал и. папа римский. Моложавый и обаятельный, новый папа полон стремлений спасти церковь и угасающую веру. Проект его первой программной энциклики вызывает панику в рядах высших священнослужителей, так как объявляет о решении католической церкви отказаться от своих веками накопленных богатств и обратить их во благо паствы — финансировать образование, здравоохранение и другие социальные нужды. Дни «красного папы» сочтены — он умирает накануне назначенной им самим даты публичного оглашения своей энциклики, погибает от руки своего близкого друга и бывшего ученика, которого папское окружение сумело убедить в неизбежности подобного исхода.

Иоанна Павла II тяжело ранили, как известно, 13 мая 1981 г., за два дня до предполагавшегося обнародования его третьей энциклики — «Лаборем экзерценс» («Преисполненный трудом»; название энциклик дается по первым двум словам их латинского текста). В католической церкви каждая папская энциклика выражает официальное мнение Ватикана по наиболее актуальным проблемам и является важным политическим документом, обязательным для всех католиков. Папские энциклики, начиная с Иоанна XXIII, адресуются «всем людям доброй воли». Оправившись от ран, папа Иоанн Павел II 14 сентября 1981 г. подписал, наконец, энциклику «Лаборем экзерценс» (104 страницы официального текста, состоящего из небольшого обращения и четырех частей, озаглавленных: «Введение»; «Труд и человек»; «Конфликт между трудом и капиталом на современном этапе истории»; «Правда людей труда»). И тем самым ликвидировал многовековое идеологическое отставание католицизма от протестантизма в деле «освящения» человеческого труда. Этим шагом папа активно втягивал церковь в сферу идеологической борьбы, используя доступные ему средства влияния на формирование сознания масс верующих, католических, политических и профсоюзных деятелей. Задачу церкви папа видит в «постоянном напоминании о достоинствах и правах людей труда и в осуждении любых проявлений социальной несправедливости». По его мнению, церковь должна заниматься больше защитой прав человека, чем защитой своих прав, ибо именно эта позиция обеспечит церкви перспективу на будущее.

Папа немногословен, давая характеристику капитализму. По его мнению, капитализм как система и социально-экономический строй, противостоящий социализму, «обладает своим определенным историческим значением». В отличие от своих предшественников Иоанна XXIII и Павла VI, обличавших язвы капитализма, нынешний папа не концентрирует своего внимания на критике лишь отдельных сторон буржуазного общества. Иоанн Павел II ограничивается жесткой констатацией, что «либеральный (т. е. капиталистический. — Ред.) социально-экономический строй не обеспечил прав трудящихся. Цель этого строя, — подчеркивает папа, — заключается в увеличении капитала; человек при этом рассматривается как средство производства, а это не может быть одобрено церковью». Более того, папа оправдывает как естественную, а следовательно, и законную классовую борьбу трудящихся против экплуатации, порожденной этой системой. Комментируя эти опасные для апологетов капитализма выводы энциклики, парижский католический еженедельник «Энформасьон католик энтернасиональ» 15 октября 1981 г. с иронией отмечал: «Либерализм (буржуазный. — Ред.) всегда умел. использовать в своих целях папские социальные энциклики. На этот раз задача будет потруднее».

Под воздействием марксизма с середины 50-х гг. в католическом богословии создается «теология труда» («теология войны» была разработана уже в средние века). Ее создатели призывали использовать марксистские идеи о творческом характере труда и о том, что человек становится личностью только в процессе труда, как особо привлекательные и перспективные. В применении, достижений марксизма для модернизации учения католической церкви об обществе Иоанн Павел II пошел еще дальше. В энциклике, считают западные специалисты, можно найти не один тезис, который, если рассматривать его отдельно, находится в соответствии с положениями, выдвинутыми марксизмом. Папа признает деление общества на классы, классовую борьбу и, по мнению его западных интерпретаторов, правильно излагает суть марксистского учения о классовом обществе. Критика марксизма, как и критика положений марксистской диалектики, осуществляется в энциклике с применением марксистских понятий и категорий и даже, по словам некоторых буржуазных комментаторов, с применением «марксистского анализа» с целью убедить читателя в том, что католическое видение морального решения конфликта между трудом и капиталом, как и решение проблемы социальной справедливости в мировом масштабе, будет плодотворнее марксистской концепции классовой борьбы. Вся энциклика пронизана духом полемики с марксизмом и с капитализмом. Причем в таких тонах, что заместитель председателя Социалистической партии Австрии (СПА) Карл Блеха оценил энциклику как «однозначное отречение от капитализма» (Газета «Арбайтер-цайтунг», 17.9.1981). А член австрийского федерального правительства и руководства СПА, государственный секретарь Беатрис Эйпельтауэр написала для влиятельной венской газеты «Тагблатт» 19 сентября 1981 г. статью «Является ли папа социал-демократом?» В статье утверждалось, что «значительное число встречающихся в ней (энциклике. — Ред.) положений. совпадает со взглядами социалистов на экономику и общество, а некоторые вытекающие из них выводы и требования могли бы сделать честь программе любой социал-демократической партии. Самым важным является, вероятно, «равная дистанция» по отношению к капитализму и марксизму, а также акцент на интересы человеческой личности, которым подчинены все выдвигаемые соображения». Удовлетворенно восприняли энциклику и многие левые католики, которые до этого относились к папе критически. Так выходящая в ФРГ газета «Публик-Форум» 2 октября 1981 г. отвела анализу энциклики четыре страницы под общим заголовком «Нерадостная весть для капитала». В редакционном вступлении к этой статье можно было прочитать следующее: «Некоторые критически настроенные по отношению к церкви читатели будут удивлены — до сих пор на страницах нашей газеты папа крайне редко представал в столь привлекательном свете. Причина в том, что своей новой энцикликой «Лаборем экзерценс» Иоанну Павлу II удалось совершить большой скачок вперед».

Ну и что, спросит умудренный читатель. Ведь папа не сказал ничего оригинального. Он всего лишь излагает точку зрения социал-реформистов, предлагающих «третий путь», нечто невозможное среднее между капиталистическим и социалистическим строем, ближе, разумеется, к первому, чем ко второму. Конечно, в Западной Европе текстом данной энциклики никого не удивишь. Но ведь Ватикан издал документ для всемирного распространения. Ватикан целиком и полностью распоряжается назначениями и посвящениями в сан епископов и кардиналов во всех католических епархиях мира. И рейгановская администрация считает совершенно неприемлемым, что католические священники в США и в любой из стран полушария — от Канады до Чили — будут проповедывать своим прихожанам все положения папской энциклики о человеческом труде. Ведь в энциклике неоднократно подчеркивается первенство труда над капиталом, утверждается, что все блага создаются в конечном счете трудом, а вовсе не капиталом, как вдалбливают ребенку с раннего детства в любой американской школе. В Белом доме и в Пентагоне социалисты никогда не были в моде. И терпеть их, особенно у себя дома, на американском континенте, никто в Вашингтоне не намерен.

Выступая с энцикликой, (а за первые три года своего понтификата Иоанн Павел II стал автором трех таких документов), папа предлагает верующим и священнослужителям следовать ее положениям буквально, в духе догмы о «непогрешимости папы». Того требуют Ватикан и консервативные теологи. Что же в результате может предоставить Иоанн Павел II епископам в США и в десятках других стран мира в качестве базового материала для обращений проповедников к пастве? Первая энциклика папы Войтылы «Редемптор гоминис» («Искупитель человеческий») была опубликована в марте 1979 г. В подзаголовке Иоанн Павел II сам назвал ее энцикликой «начала понтификата», т. е. поднял ее практически до уровня своей «правительственной программы». После известных философских рассуждений о претензиях католической церкви на роль единственного носителя истины и свобод Иоанн Павел II обращается к вопросу о положении человека в современном мире. Он исходит из того, что «чисто материалистическая цивилизация» якобы «порабощает человека». «Всем известен характер общества потребления, обладающего избытком средств, необходимых как для всех так и для его каждого члена (имеются в виду богатые и далеко ушедшие вперед общества); другие же страны, по крайней мере широкие слои населения в них, голодают, и там ежедневно умирают много людей от недостатка в продуктах питания. Масштабы этой проблемы заставляют нас анализировать структуры и механизмы в области финансов и денежного обращения, производства и торговли, которые господствуют в мировой экономике, воздействуя на нее с помощью различных политических методов принуждения. И оказывается, что они не пригодны ни для преодоления сохранившихся от прошлого несоответствий, ни для правильного решения экономических и этических проблем сегодняшнего дня. Они оставляют людей один на один с созданными ими самими же трудностями, способствуют все ускоряющемуся расточению запасов сырья и. энергии, вредят геофизической среде обитания человека и приводят к тому, что зоны нищеты, обремененные страхом, разочарованием и озлобленностью, неуклонно расширяются».

В общем, папа понимает, что несправедливость и неравенство проистекают из несовершенства структурных взаимосвязей. Но, конечно, дальше этого он не идет и не пытается конкретно назвать эти «структуры и механизмы», не хочет их анализировать. Поэтому он неспособен аргументированно критиковать капитализм, а ограничивается разговорами о «материалистической цивилизации» и «обществе потребления», то есть о таких понятиях, от наполнения которых каким-либо «классовым содержанием» можно уйти. В качестве «терапии» же Иоанн Павел II предлагает мировой торговле «руководствоваться законами здоровой конкуренции». Кроме того, нужно-де отыскать «подходящие механизмы», которые привели бы к «непосредственному и контролируемому перераспределению богатств». На вопрос же о том, как добиться перераспределения богатств, он отвечает следующим образом: «На этом трудном пути абсолютно необходимых структурных преобразований экономики успехи появятся только тогда, когда произойдет действительный переворот в умах, сердцах и чаяниях людей»:

Папа в своем описании мировых проблем и их структурных взаимосвязей идет довольно далеко, а в предлагаемой им стратегии опять-таки все сводит к традиционной в католицизме «реформе сердец», которая пока еще нигде не привела к таким структурным преобразованиям, какие имеет в виду Иоанн Павел II. Отсюда позитивные начала, касающиеся критики социально-политических структур и. содержащиеся в энциклике «Редемптор гоминис», теряют свой смысл, и в конечном счете в папском обращении не остается ничего, кроме чистой апелляции к совести индивида. Но и этого достаточно, чтобы вызвать на себя гнев ультраправых власть имущих.

Нежелание пап 60 — 80-х гг. соблюдать все неписаные законы империалистического мира оборачивается против них. И те высшие буржуазные круги, которые оказываются недовольными верховным главой римско-католической церкви, прибегают к силовым приемам, к клевете, а то и к более действенным мерам. к случилось с папой Иоанном XXIII, которого реакционеры окрестили сумасбродом, с Павлом VI, которого несколько раз пытались убить, с Иоанном Павлом I, без всяких на то видимых причин скончавшимся через 33 дня после своего избрания. На Иоанна Павла II было уже совершено покушений больше, чем на всех трех его вышеупомянутых непосредственных предшественников. Эти печальные события в судьбе религиозного деятеля Кароля Войтылы нашли отражение у многих пишущих о Ватикане. Израильский писатель Михаил Бар Зохар подробно описал драму Иоанна Павла II в своем романе «Двойной крест». Книга на английском языке вышла из типографии в мае 1981 г. и сразу превратилась в бестселлер: автор днями предвосхитил реальные события и ранение папы в апостольской столице. Ошибся он лишь местом действия, которое разворачивается на страницах его романа не в Риме, а в Иерусалиме, во время папского визита.

Чтобы понять феномен Иоанна Павла II, консерватора и традиционалиста, человека отнюдь не прогрессивных, но реалистических взглядов, необходимо более близкое знакомство с личностью папы. Для этого придется обозначить основные вехи на его жизненном пути[3].

Кароль Вонтыла родился 18 мая 1920 г. в Вадовице, маленьком городке е 7000 жителей, который расположен в Бескидах, в 50 километрах южнее Кракова. Этот район в течение 146 лет (с 1772 по 1918 г.) находился под господством Австрии. В ноябре 1918 г. бывшие австрийские казармы в Вадовице занял 12-й пехотный полк польской армии. Среди его офицеров был и лейтенант Кароль Войтыла, отец будущего папы. Вместе с ним жили его жена Эмилия и старший сын Эдмонт. Через 9 лет после рождения младенца Кароля его мать Эмилия умерла, а вскоре погиб от заражения крови его единственный брат Эдмонт, начинающий врач. В гимназии Кароль был первым учеником по греческому языку и латыни; вскоре он пробует свои силы и на сцене. Театр ввел Кароля в польскую литературу и вызвал у него особый интерес к польскому романтизму. С 15 лет Кароль занялся изучением немецких философов, в первую очередь Канта, Гегеля и Шопенгауэра. Таким образом, еще в детские годы сложились два стойких увлечения — польская поэзия и немецкая философия. В ранние годы Кароль не думал о карьере священника. Но уже с детства он был церковным служкой, а в гимназии возглавил организацию католической молодежи. В 1938 г. Кароль Войтыла с отличием окончил гимназию и продолжил учебу на философском факультете Ягеллонского университета в Кракове (один из старейших университетов в Центральной Европе). Помимо учебы он подвизался в качестве редактора студенческой газеты и вступил в театральную труппу под названием «Театральное братство», которая ежегодно в мае, во время краковского фестиваля, давала спектакли.

В конце летних месяцев 1939 г. произошло нападение гитлеровской Германии на Польшу. Первый налет немецкой авиации на Краков застал Войтылу в Вавельском соборе, где он прислуживал. Прошел октябрь, а учебный год все не начинался. На 6 ноября была назначена лекция эсэсовского оберштурмбанфюрера Мюллера, на которую предписывалось прибыть всему преподавательскому составу университета. Мюллер явился в сопровождении немецких солдат, все собравшиеся были арестованы, в том числе 18 бывших или действительных ректоров и проректоров, 50 деканов и их заместителей, 75 профессоров, представлявших различные польские и зарубежные университеты. Так была проведена операция гестапо под названием «Зондеракцион-Краков». Ничего подобного история европейских университетов еще не знала. Большинство арестованных были брошены в концлагерь Заксенхаузен. Каролю Войтыле удалось избежать насильственной депортации в Германию. Спасло его то, что учитель французского языка чудом раздобыл ему работу и Войтыла получил «удостоверение рабочего». Вначале он работал в каменоломне Закржовек близ Кракова, которая принадлежала фирме «Сольвей». Затем перебрался на содовую фабрику той же фирмы, где работал подручным. В марте 1941 г. умер отец, последний родной человек. Вскоре после этого Войтыла вместе с одним из своих бывших преподавателей создал нелегальную театральную труппу. В то время театры в Кракове разрешалось посещать «только немцам». Вход полякам был запрещен, как запрещалось им слушать радио. Журналы по проблемам литературы и культуры вообще не издавались. Первое произведение, которое было поставлено этим подпольным театром, принадлежало перу Юлиуса Словацкого, польского поэта-романтика, который в XIX веке написал пророческие стихи о приходе в Ватикан папы славянина. Театр Войтылы осуществил за время оккупации в общей сложности 22 постановки.

В начале 1942 г. начались подпольные лекции в Ягеллонском университете, причем на всех факультетах. За преподавание и учебу грозила смертная казнь, но на лекции собиралось до тысячи студентов. Войтыла был среди них с первой же лекции. Однако он не захотел продолжить курс полонистики, прерванный войной, а занялся христианской философией. Кроме того, он включился в также нелегально действовавший в Кракове семинар ксендзов при архиепископе. Когда нацисты вслед за восстанием в Варшаве начали осуществлять по всей Польше «акцию возмездия» («Черное воскресенье»), Войтыла не вернулся на фирму «Сольвей». Он последовал совету архиепископа Адама Сапеги, который прятал всех студентов-теологов в здании своей резиденции до самого окончания войны. Архиепископ Сапега с первого часа оккупации работал, на Сопротивление. Через несколько дней после нападения на Польшу он возглавил комитет гражданской помощи Кракова, участвовал в создании подпольного университета, поддерживал вооруженное сопротивление гитлеровскому фашизму.

17 января 1945 г. Краков был освобожден советскими войсками. Нацисты подготовили все к тому, чтобы взорвать город целиком. Но разрушить этот культурно-исторический центр фашистам не удалось благодаря мудрой тактике советского командующего генерала Конева, Уже в марте Ягеллонский университет смог возобновить, нормальный учебный процесс. Кароль Войтыла был к этому времени на четвертом курсе.

В августе 1946 г. Войтыла сдал выпускные экзамены по геологии, был возведен в сан священника и направлен в Рим, где в течение двух лет изучал доминиканскую философию в папском университете. Во время каникул по совету кардинала Сапеги знакомился в Северной Франции и Бельгии с опытом пастырской работы, при этом особенно интересовался организациями христианской молодежи. В июне 1948 т. Войтыла возвратился в Польшу и вскоре вступил в свою первую должность в качестве помощника священника в небольшом приходе под Краковом. Он проработал здесь с августа 1949 по 1951 г. И снова учеба, на этот раз в области христианской философии морали. С конца 1951 г. Войтыла работает над докторской диссертацией по теме «Определение возможностей создания христианской этики на основе системы Макса Шелера». Защита прошла успешно, и с октября 1953 г. Кароль Войтыла был приглашен в качестве профессора теологии морали и социальной этики в краковскую духовную семинарию. В 1954–1955 гг. он возглавляет также преподавание этики а факультете христианской философии католического университета в Люблине. В 1956 г. становится старшим преподавателем по проблемам этики того же университета и сохраняет за собой ту должность вплоть до избрания на святой престол.

В бытность свою преподавателем в Люблинском университете Войтыла выступил также в качестве автора многих работ по вопросам христианской философии и теологии морали, которые были опубликованы в специализированных изданиях в краковском католическом еженедельнике «Тыгодник повшехны», с которым он всегда был тесно связан. В этом издании Войтыла опубликовал под псевдонимом и многие свои стихи. В те же годы он работает над крупным произведением «О любви и ответственности», которое позже было переведено на многие иностранные языки.

В июле 1958 г. Кароль Войтыла получил сообщение о том, что папа Пий XII произвел его в викарии Кракова. 28 сентября тогдашний архиепископ Бажияк посвятил Войтылу в Вавельском соборе в епископы. В свои 38 лет Войтыла был самым молодым членом польского епископата. После смерти архиепископа Бажияка в июне 1962 г. епископ Войтыла возводится в сан соборного викария краковского архиепископства. К этому времени папа Иоанн XXIII созывает Второй ватиканский собор. Епископ Войтыла принимает участие во всех четырех сессиях собора и в числе других занимается разработкой догматической конституции о церкви, а также пастырской конституции «Гаудиум эт спес» («О церкви в современном мире»). В декабре.1963 г., после второй сессии собора, новый папа Павел VI возвел Войтылу в сан архиепископа Кракова. Через три с половиной года, в мае 1967 г., Войтыла стал кардиналом. В его 47 лет он был самым молодым членом коллегии кардиналов.

Годом позже Павел VI опубликовал свою спорную энциклику, в которой запретил католикам принимать любые меры и средства против зачатия. Ходили разговоры, что появление энциклики было, по меньшей мере, инспирировано кардиналом Войтылой. Во всяком случае, в ней использованы многие фрагменты из его работы «О любви;И ответственности».

В 1969 г. верховный пастырь Кракова избирается заместителем председателя, польской конференции епископов, становясь тем самым втором человеком в католической церкви страны после кардинала Вышинского. Кроме того, Войтыла исполняет ряд функций в Ватикане, являясь, к примеру, членом папского совета светских католиков и членом постоянной комиссии синода епископов. Он участвовал во всемирных евхаристических конгрессах — в 1973 г. в Мельбурне и в 1976 г. в Филадельфии. Слухи о том, что Войтыла может стать в будущем папой, впервые появились в 1974 г., когда в Риме был проведен конгресс к 700-летию Фомы Аквинского. На этом конгрессе архиепископ из Кракова выступил в роли главного докладчика.

Вслед за этим биографическим очерком обратимся к вопросу о том, какую роль сыграл Кароль Войтыла в польском католицизме. Отметим, что его большая популярность среди польских католиков проистекала из конфликта Войтылы с официальными властями. И это в то время как примас католической церкви кардинал Вышинский был для верующих символом единства, преемственности и самосохранения польского католицизма. Вот где пригодились Войтыле его многолетние упражнения на театральной сцене, выработанное умение влиять на публику. В противоположность Войтыле кардинал Вышинский никогда не отдавал предпочтения внешним аксессуарам.

Однако первый и второй человек в епископате Польши различались между собой не только по производимому ими внешнему впечатлению, но и по тем тенденциям, которые каждый из них представлял в польском католицизме. Естественно, эту оценку не следует воспринимать прямолинейно, как если бы между Вышинским и Войтылой существовали принципиальные разногласия: польский епископат всегда выделялся своим исключительным единством и сплоченностью. И было бы неверно говорить о существовании в нем каких-то «фракций». Но все же должно сказать, что в вопросах внутрицерковной жизни Войтыла проявлял большую мобильность, нежели Вышинский. Разумеется, Войтыла также никогда не был «реформатором церкви» в том плане, как это понимается западным католицизмом, но он был склонен к обновлению пастырской практики и к постоянному диалогу с католической интеллигенцией. Со своей стороны примас Польши. считал ненужным, скорее вредным, всякое «приспособление» церкви к жизни. Мысль же о том, что церковь может чему-то научиться у современного мира, отвергалась им в своей основе. Он считал, что подобный подход «размягчил и расшатал» бы раз и навсегда установленный порядок. В то же. время Вышинский считал — что пост примаса является одновременно институтом и общенациональным, и в известном смысле «общегосударственным». Поэтому он всегда проявлял готовность к обсуждению общенациональных вопросов с государственными властями, хотя в силу своей идеологической позиции он и отрицал последние. Для Вышинского было естественным встречаться с представителями партии и государства в кризисных ситуациях и даже оказывать им поддержку в некоторых конкретных вопросах, ставивших локальные цели. Он оправдывал такую форму сотрудничества тем, что атеисты представляют собой законную власть и в этом качестве решают задачи и несут ответственность в масштабе всей нации. Тем самым в специфических ситуациях он ставил понятия авторитет и нация выше понятия атеист. Такая линия поведения объясняет, почему Вышинский никогда не проявлял склонности к блокированию с оппозиционно настроенными атеистами, а тем более с «диссидентами». Эти круги были для него в идеологическом плане столь же недостойными, как и правящие атеисты, и не располагали никакими качествами, позволявшими или заставлявшими блокироваться с ними. Более того, он считал, что эти круги создают угрозу монополии католической церкви на оппозицию. В отличие от Вышинского Кароль Войтыла проявлял меньшую готовность к сотрудничеству с государственной властью.

Кардинал Кароль Войтыла, заместитель примаса и архиепископ Кракова до своего избрания на папский престол под именем Иоанна Павла II, многие годы выгодно для С. Вышинского оттенял его умеренные взгляды, открыто критикуя примаса с позиций правых сил в главном совете польского католического епископата.

Войтыла публично выражал свое несогласие с «восточной политикой» задуманной папой Павлом VI, и считал, что в области взаимоотношений с социалистическими странами Ватикан шел на неоправданно большие компромиссы. Он критиковал главным образом прямые переговоры святого престола с польским партийным и государственным руководством, что, по его мнению, ослабляло «независимость и авторитет» польской церкви. Надо сказать, в отличие от Войтылы, примас Польши кардинал Вышинский допускал, что помимо интересов церкви существуют также интересы государства и что их гармония необходима. Вышинский отказывался ввязываться во многие конфликты между церковью и государством, которые неустанно разжигали клерикалы под влиянием Войтылы.

Архиепископ Кракова был неутомимым и красноречивым проповедником, умелым политиком и производил впечатление человека решительного, динамичного, что позволило ему завоевать популярность у части польских верующих. Когда осенью 1977 г. Вышинский заболел, немедленно распространился слух, что Войтыла является наиболее серьезным кандидатом на пост примаса Польши.

Дипломатические способности Войтылы проявились в его усилиях наладить хорошие отношения с западными религиозными и политическими кругами. В качестве вице-президента польского епископата Войтыла имел больше заслуги в достижении того, что называют «примирением» между польским и западногерманским епископатами. (Он был «вознагражден» за свои старания благосклонным вниманием церковной иерархии ФРГ во время баллотировки его кандидатуры на пост папы. Архиепископ Мюнхена, кардинал Ратцингер от имени западногерманских кардиналов предложил первой кандидатуру Войтылы).

Войтыла также установил прочные контакты в Соединенных Штатах, много ездил и выступал перед американской аудиторией, особенно в 1977 г. Он высоко отзывался о президенте Дж. Картере, поддерживал еще до прихода в Ватикан личные отношения с помощником Картера 3. Бжезинским. Последний обеспечил поддержку американских кардиналов для восшествия на святой престол папы Иоанна Павла II в октябре 1978 г.

Американцы помимо заинтересованности в ликвидации гегемонии пап итальянского происхождения (263 папы за 456 лет — и все итальянцы) стремились превратить католическую церковь в важный политический институт борьбы против реального социализма. В США помнили, как во времена папы Павла VI Ватикан не одобрял политику президента Дж. Картера в отношении «диссидентов» из социалистических стран, считая этот подстрекательский курс «несвоевременным». В ФРГ, со своей стороны рассчитывали на вклад Войтылы в решение «германской проблемы», а также на усиление позиций западногерманской церкви в аппарате Ватикана.

Реакция средств массовой информации США и Западной Европы на избрание Войтылы обнаружила надежды, которые эти страны возлагали на личность нового папы. Так, в лондонской буржуазной печати можно было прочитать, что избрание Войтылы является «вторым драматическим событием мировой истории» после разрыва между СССР и КНР.

«Папа-полакко», «папа-поляк», как называли его итальянцы, не собирался оставаться «узником Ватикана» и не в пример сотням своих предшественников стал колесить по миру, подобно руководителю какого-нибудь концерна или международной организации.

Империалистическую прессу, телевидение заполонили с конца 1978 г. репортажи о путешествиях по десяткам стран папы римского Иоанна Павла II. Только за первые два года нового папу принимали в ООН и в ЮНЕСКО, в 4 американских, 4 азиатских, 6 африканских и 4 европейских государствах.

Визит в любую страну «паломника мира», как сам характеризовал себя святой отец, обходился в миллионы долларов — самые крупные политические шоу в истории человечества. На торжественной мессе в Филадельфии, которую служил папа, одновременно присутствовало на улицах и площадях полтора миллиона американцев, не говоря о сотне миллионов телезрителей.

Западные немцы в ответ на просьбы журналистов поделиться впечатлениями от визита папы-поляка в ФРГ начинали с главного: дорого! Немцы умеют считать деньги. 10 или 20 млн. марок прямых или косвенных затрат на организацию визита святейшей особы показались им неоправданной, пустой тратой.

Посещая десятки зарубежных городов разных континентов, руководство римской курии, казалось, переместилось из Ватикана в небеса, в роскошные апартаменты папского «Боинга». Спускаясь на землю, «мобильный папа» проезжал сотни километров по живому коридору, не уставая приветствовать бесчисленные толпы верующих и просто любопытных. Днем — стоя в окружении телохранителей на высокой автомобильной платформе, ночью — сидя в автобусе, один в ярко освещенном и со всех сторон прозрачном салоне из пуленепробиваемого стекла.

И этого церковного деятеля правая пресса пыталась изображать в образе «папы-молчальника», якобы преследовавшегося за свои убеждения в социалистической Польше в период деятельности его в Кракове! Папа Иоанн Павел II стал для Запада «нужным человеком в нужное время», по выражению американского «советолога» Д. Шейнора. Так ли это?

Западные политики и комментаторы охотно соглашались с тем, что первый в истории современного католицизма факт избрания папой римским не итальянца был связан не только и не столько с собственно религиозными задачами Ватикана. Проводились прямые параллели между приходом «кардинала с Востока» и развернувшейся на Западе политической кампанией в «защиту прав человека».

В 1978 г. главой римского престола был избран деятель, влиятельный в религиозном мире не только теологическими, но и социальными воззрениями, поборник сильной католической церкви, известный своими взглядами относительно необходимости расширения международной деятельности Ватикана и активизации его «восточной политики». Буржуазная пресса писала о новом папе, чуть ли не как о вдохновителе «крестового похода» церкви против социализма. Так ли уж воинственен был новый папа?

Возникновение «восточной политики» связано с переоценкой Ватиканом перспектив развития социализма в мире. Папа Пий XII (1939–1958) рассматривал социализм как кратковременное явление, которое церковь должна была пережить. В свою очередь папа Иоанн XXIII (1958–1963) считал стабилизацию социалистической системы уже завершенной: в той или иной мере произошел отказ церкви от позиции непризнания нового строя, следствием чего, по мнению папы, должно быть ослабление нападок государства на церковь. Свою мысль папа иллюстрировал ссылками на соответствующие периоды из истории конфликта между церковью и «либеральным государством» в XIX веке, завершившегося сотрудничеством. В своей известной энциклике «Пацем ин терис» («Мир на земле», 1963) папа Иоанн XXIII утверждал, что в области общественной практики католик должен сотрудничать с людьми материалистического мировоззрения в том случае, если «они делают доброе дело или же такое дело, которое может стать добрым». В развитие этой идеи папа Павел VI (1963–1978) пошел на признание успехов, достигнутых странами социализма. Для позиции Павла VI, по мнению буржуазных специалистов, был характерен пессимизм в оценке будущего церкви и страх перед возможной победой коммунизма во всем мире. Находясь перед дилеммой — продолжение бескомпромиссной и столь же бесперспективной идеологической борьбы с коммунизмом или попытка перенести центр тяжести в область политическую, эластично приспосабливаясь к взглядам противника в смутной надежде когда-либо его переубедить, — папа Павел VI выбрал последнее, что и было названо им «восточной политикой».

Особая политика Ватикана по отношению к социалистическим странам могла быть реализована только в условиях разрядки международной напряженности. Более того, «восточная политика» Ватикана проявилась как составная часть политики разрядки. Этой связи не отрицал и папа Павел VI, который во время визита в Ватикан (1977 г.) Первого секретаря ЦК ВСРП Я. Кадара определил принципы «восточной политики» как «диалог в целях поддержания религиозного мира в отдельных странах», как «разрядку, мир и международное сотрудничество, осуществляемые с уважением компетенции обеих сторон», и как «метод для разрешения конкретных проблем».

Последние годы правления Павла VI сопровождались обострением критики его политики по отношению к социалистическим странам, вызванной страхом перед «возможными уступками» папы в пользу коммунизма. От папы требовали «решительной» защиты «угнетенных» церквей на Востоке, поддержки религиозных и политических диссидентов в социалистических странах. С резкой критикой положения церквей и верующих в этих странах выступил на V Синоде епископов (1977 г.) тогдашний краковский архиепископ К. Войтыла. Под давлением критики как в рядах мирового епископата, так и со стороны реакционных сил Запада Ватикан изменил тон своих публикаций о положении церквей в социалистических странах на страницах своей ежедневной газеты «Оссерваторе романо». «После длительного периода молчания», начиная с 1976 г. появились первые заметки о преследованиях «религиозных диссидентов». По мнению буржуазных специалистов, Ватикану не удалось создать максимально устойчивой и приемлемой формы для отношений не только с правительствами, но и епископатами социалистических стран.

Программа, которую поставил перед католицизмом новый папа, претендует на превращение Ватикана в духовный центр мира, в международного арбитра по всем основным конфликтным проблемам в отношениях между странами и даже мировыми системами. Как подчеркивают специалисты, Войтыла «мечтает стать великим папой». Выступая перед дипломатическим корпусом, спустя несколько дней после избрания (20 октября 1978 г.), Иоанн Павел II сказал, что «если и есть в мире место, в котором все народы должны сосуществовать в мире и находить уважение, симпатию, широкое стремление к…счастью и прогрессу, то это место, конечно, здесь, в центре церкви, вокруг апостольской столицы.». «Смысл понтификата, — по мнению итальянского специалиста, члена ИКП А. Сантини, — заключается в том, что церковь предлагает самое себя в качестве великой моральной силы, способной дать ответ на кризис современного, человека» («Критика марксиста», Рим, № 4, 1979 г.).

С первых дней правления новый папа не замедлил подтвердить большую заинтересованность в перспективах развития католической церкви в социалистических странах. Он принимал министров иностранных дел и делегации из ряда социалистических стран, обменивался посланиями с большинством руководителей социалистических государств. В телеграмме, направленной в адрес руководителей ПНР (от 17 октября 1978 г.), новый папа прямо объявлял о своем намерении «продолжать восточную политику в духе диалога, начатого великими предшественниками, имена которых я ношу».

Свою позицию по отношению к социалистическим странам Иоанн Павел II особо изложил в многочисленных речах во время поездки в ПНР (2-10 июня 1979 г.). В них (главным образом в Гнезно и Ченстохове) нашли свое выражение основополагающие идеи, являющиеся идеологическим обоснованием новой «восточной политики» папства. Особое место в папских выступлениях в Польше заняла проповедь в Освенциме (7 июня). При ее оценке комментаторы выделили и «необычайный душевный подъем», с которым говорил папа, и тот факт, что Ватикан впервые в подобной безапелляционной форме осудил нацизм — «безумную идеологию, которая хотела растоптать не только веру в человека, но и все признаки человеческого достоинства, человечности», назвав Освенцим «Голгофой нашего времени». Для понимания характера формируемой папой стратегии новой «восточной политики» необычайно важными были слова признания в адрес советского народа. «Мы знаем, — сказал папа, останавливаясь перед плитой с надписью на русском языке, — о каком народе она говорит. Знаем, каково было участие этого народа в последней, самой страшной войне за свободу людей. И мимо этой плиты нельзя пройти безразлично». Как призыв к диалогу с социалистическими странами были расценены слова папы о том, что «любовь конкретизируется в диалоге с другим, в умении найти и признать, сколько хорошего и положительного может быть и у того, кто мыслит категориями, отличающимися от наших, а также у того, кто, будучи честным, искренне ошибается» (Освенцим, 7 июня). «Мы отдаем себе отчет в том, что этот диалог не может быть легким, потому что это диалог между двумя диаметрально противоположными концепциями мира, но он должен быть осуществлен и должен принести положительные результаты, если этого требует благо человека и нации», — заявил Иоанн Павел II. Подводя итог своему пребыванию в ПНР, папа еще раз обратился к необходимости диалога, рассматривая свой визит как очередной шаг на этом пути, как «акт мужества» со стороны церкви и государства, необходимый для взаимопонимания и сотрудничества в интересах мира и прогресса человечества.

В качестве теоретического обоснования «восточной политики» Ватикана новый папа выдвинул идею борьбы за восстановление духовного единства Европы. В речи в Ченстохове папа заявил: «Европа, которая среди современных, постоянно продолжающихся и углубляющихся идеологических социально-политических и экономических разделов не перестает искать своего первоначального единства, должна обратиться к христианству». При этом в отличие от Павла VI папа Иоанн Павел II рассматривал в более благоприятном свете перспективы развития церкви именно в социалистических странах, неразвращенных потребительскими настроениями, характерными для стран Запада. Более того, именно в этом районе мира папа видел источник для «нового духовного обновления Европы». В качестве первоосновы для духовного объединения и возрождения Европы папа предложил «христианский панславизм». Папа-славянин выступил с программой воскрешающей в памяти период средневековья, когда католические славянские земли, в первую очередь Польша, рассматривались как «бастион» Западной Европы против «варварского Востока». В новых условиях Иоанн Павел II предлагает «христианский панславизм», напоминающий концепцию объединенной Европы («от Атлантики до Урала»), сторонником которой был генерал де Голль. Тем самым папа Иоанн Павел II придал «восточной политике» Ватикана новый масштаб, переводя ее из разряда политики, «обеспечивающей условия существования» местных церквей, на уровень «политики, имеющей значение для судеб всего человечества, в рамках борьбы за мир и прогресс». Такой курс политики Ватикана можно было трактовать по разному.

Налицо стремление американской и части западноевропейской буржуазной прессы рассматривать визиты папы в Польшу, как в 1979 г., так и в 1983 г., через призму надежд реакции на изменение «восточной политики» Ватикана в сторону усиления в ней элементов конфронтации, на дестабилизацию положения в социалистических государствах. Западные аналитики рассматривали указанные визиты не иначе как идеологическую конфронтацию и пытались делать выводы для определения стратегии империалистической пропаганды в Польше. Ибо политически эти визиты рассматривались Западом как «нашествие» на одно из важнейших государств социалистического содружества. Подобные оценки «восточной политики» Ватикана можно найти во многих откликах буржуазной прессы. Примером является комментарий лондонского журнала «Спектейтор» (9.2.1980) на программу соединения церквей, выдвинутую Иоанном Павлом II. Предлагаемый восточным церквам диалог, пишет на страницах этого журнала П. Хеблсуэйт, «поможет подорвать советскую империю изнутри. Это долгосрочная стратегия Ватикана. Детали могут быть не ясны, но общий дух ясен». Именно такой хотел бы видеть Запад «восточную политику» Ватикана. Вместе с тем американская буржуазная печать с тревогой отмечала претензии Ватикана на роль посредника между двумя «блоками». «Мировая общественность, — писал еженедельник «Юнайтед Стейтс ньюс энд уорлд рипорт» (8.10.1979), — видит в папе возможного посредника между Востоком и Западом».

В мировой печати распространились сведения об усилиях Ватикана в деле смягчения напряженности в отношениях между США и СССР. «Международная политическая стратегия папы Войтылы, — отмечал в миланском журнале «Панорама» (17.12.1980) известный итальянский специалист по ватиканской внешней политике М. Леоне, — отныне имеет совершенно четкие контуры: способствовать диалогу между Западом и Востоком по всем возможным вопросам и везде, где это только возможно, помня о тех странах Восточной Европы, которые извлекут пользу во внутриполитическом плане из любого развития процесса разрядки международной напряженности». Правильная оценка. В связи с которой нужно заметить, что до сих пор Иоанн Павел II не сделал в прямой форме ни одного прямого антисоветского заявления. Как уже говорилось, папа публично высказывался против размещения американских ракет среднего радиуса действия в Западной Европе и пытался оказать в этом смысле воздействие на правительства Италии и ФРГ. Папа не поддержал американского требования о бойкоте Олимпийских игр в Москве и не сделал антисоветских заявлений по поводу событий в Афганистане. «Сдержанностью» характеризовалась, по мнению западных наблюдателей, и позиция папы в отношении событий 1980-82 гг. в Польше. По сведениям, которые имеются у западных информационных агентств, подобную сдержанность сам папа объяснял «боязнью неверной интерпретации».

Более двойственной была позиция польского епископата, который, по словам американского журналиста Д. Дарнтона («Нью-Йорк тайме», 2 ноября 1979 г.), выступает в роли «своеобразной лояльной оппозиции, настаивая на удовлетворении своих требований, но сотрудничая с властями в кризисных ситуациях». В 1970 и в 1976 гг., когда контрреволюционные силы использовали взрывы недовольства рабочих против повышения цен и по поводу экономических проблем, кардинал Вышинский призвал к сдержанности, и его призывы были услышаны. Подобная схема поведения кардинала характерна и для лета 1980 г. Конец 1979 и начало 1980 г. характеризуется резкой критикой, которой кардинал Вышинский подверг руководство страны за «беспечность» и «неэффективность» в организации снабжения населения. В принятых епископскими конференциями документах констатировался глубокий моральный и социальный кризис, переживаемый польским обществом, и содержался призыв к предоставлению церкви реальной возможности для сотрудничества с государством в деле «морального оздоровления» общества. 171-я конференция епископата (декабрь 1979 г.) назвала как дезорганизующие общественную жизнь: недобросовестный труд, коррупцию, алкоголизм, всеобщее разочарование и углубляющееся равнодушие. В качестве одной из экономических трудностей была названа растущая коррупция, которая наряду с «порочным методом назначения людей в государственном и хозяйственном аппаратах» «дезорганизует рынок, еще больше ухудшает обстановку в стране, порождает в обществе чувства несправедливости и бессилия». Епископат призывал к добросовестному труду и к моральному обновлению, невозможному, по его словам, без деятельного участия церкви. Начавшиеся в июле 1980 г. забастовки не только не вызвали осуждения со стороны епископата, но фактически были им поддержаны.

Расширение и обострение конфликта в Польше активизировали деятельность Ватикана и руководства епископата. 20 августа нарушил свое молчание папа, призвав молиться за Польшу во время генеральной аудиенции на площади Св. Петра. Одновременно по ватиканскому радио выступил кардинал Вышинский. 21 августа папа направил польскому епископату послание, со словами поддержки «народа, борющегося за насущный хлеб и социальную справедливость». Комментируя позицию епископата и Ватикана, итальянская буржуазная газета «Джорно» (23.8. 1980) писала: «Складывается впечатление, что эта сила делает ставку на уверенность, что она снова выдвигает церковь для выполнения высокой миссии — посредничества. Трудно представить себе, какой другой институт смог бы играть в Польше в настоящее время эту роль при таком положении, когда остается все меньше возможностей для политических маневров и, в период, когда дело близится к опасному фронтальному столкновению, которое было бы убийственным для мира во всем мире»

Кристаллизация позиции церкви по отношению к развитию событий была продемонстрирована в коммюнике заседания главного совета польского епископата и в проповеди в Ченстохове, с которой выступил кардинал Вышинский (26 августа). Эта проповедь, полный текст которой был опубликован католическими газетами, а обширные фрагменты центральными газетами страны, а также передан по радио и телевидению, определяла позицию епископата как требующую «спокойствия, благоразумия и ответственности за весь польский народ». От народа же «требуется ответственность, выполнение своих обязанностей и прав, создание рабочей атмосферы». «Мы не можем ожидать помощи с неба», — сказал кардинал. Вышинский призвал верующих к добросовестному груду, к устранению ущерба, нанесенного забастовками и безхозяйственностью, к соблюдению режима экономии. «Я считаю, — заявил он, — что не следует выдвигать слишком высокие требования для восстановления в Польше порядка, хотя требования часто справедливые, и вообще они правильные, но их нельзя немедленно выполнить. Поэтому необходимо в первую очередь выполнить основные, жизненно необходимые предложения. Мы должны постоянно совершенствовать наши органы, управления, повышать моральный уровень труда для приумножения нашего благосостояния. Выполняя наш долг, мы тем самым будем иметь более прочные основы для своих прав. Следует обратить большее внимание на собственные ошибки, и тогда болезненная нынешняя ситуация четко укажет на наш невыполненный долг перед родиной, а также пути разрешения существующих сложностей» («Трибуна люду», 27.8.1980). Более того, признав за рабочим право на забастовку, кардинал назвал ее «дорогостоящим аргументом», последствия которого «довлеют над всей национальной экономикой и наносят удар по жизни нации, семьи и каждого человека». Существует версия, что кардинал послал своего личного представителя в Гданьск, который сумел убедить руководителей стачечного комитета подписать соглашение с правительством.

Ни на одного западного политического руководителя империализм не возлагал таких огромных надежд, как на нового папу из социалистической страны. Эта ставка тем внушительнее, чем необычнее выглядит сам факт восшествия на престол в апостольской столице папы неитальянца, папы незападника, папы К. Войтылы, уже одним своим польским происхождением обязанного, по мнению реакционных кругов, радикальным образом способствовать решению вопроса о социализме в Польше.

Эти реакционные круги даже готовы были допустить, что папа должен в конце концов лично возглавить польскую контрреволюцию и таким образом гарантировать начало гражданской войны в Польше. Подобная идея не преувеличение: американская телекомпания Эн-Би-Си (21.9.1982) уверяла, что папа якобы грозил еще в 1980 г. сложить с себя высочайшие полномочия, вернуться в Польшу и примкнуть к оппозиционерам. Иоанн Павел II имеет, как известно, собственные, совершенно определенные — и не совпадающие с вашингтонскими — взгляды на польские события. Корреспондент американского информационного агентства ЮПИ (19.12.1981) передал из Рима симптоматичное высказывание, возвратившегося из Вашингтона государственного секретаря Ватикана Агостино Казароли. Кардинал заявил представителям печати в римском аэропорту, что его беседы с президентом Рейганом и другими должностными лицами США создали впечатление, что американские власти не располагают достаточно достоверной и полной информацией, чтобы дать всеобъемлющую и правильную оценку событиям в Польше.

Весной 1981 г. кому-то на Западе очень надо было взбодрить массы верующих в ПНР, которые уже устали от нестабильности, забастовок и нужды, любой ценой, даже с помощью из ряда вон выходящей преступной акции, воспламенить фанатизм в Польше и ввергнуть ее в пучину войны. Такая акция в принципе существовала — убийство папы. Ее видели, предугадывали многие. Покушение на папу, главу римско-католической церкви Иоанна Павла II было действительно совершено — 13 мая 1981 г. в Ватикане, на глазах у тысяч верующих и туристов. Турка, стрелявшего в папу, арестовали. Обращает на себя внимание, что неофашистский террорист Мехмед Али Агджа, как сообщили иностранные информационные агентства, пытался сначала выдать себя за. «палестинца». Как здесь не предположить, что речь шла провокации с далеко идущими целями! Страницы западной печати наполнились пространными умозаключениями, гаданиями о том, не замешана ли здесь «рука Москвы». Не имея никаких доказательств и оснований, империалистическая пропаганда, как обычно, распустила клеветнический и провокационный слух, а затем, отталкиваясь от него, стала распространять всякие домыслы.

Правда, на этот раз смолчать было нельзя. И политический обозреватель Агентства печати Новости Владимир Катин опубликовал статью в официальном бюллетене советского посольства в Италии. Говоря об абсурдности всей антисоветской и антипольской клеветы по поводу случившегося 13 мая в Ватикане, В. Катин писал, что с таким же успехом в этом вопросе можно бросить тень на Соединенные Штаты Америки.

Действительно, посланец президента Р. Рейгана был принят в марте Иоанном Павлом II и услышал из уст святого отца немало упреков: папа, в частности, сказал ему, что мир можно гарантировать соглашениями, а не наращиванием вооружений; что положение в Сальвадоре должно быть урегулировано мирным путем, а не развязыванием там гражданской войны с помощью американского оружия и американских военных советников; что на Ближнем Востоке нужно учитывать интересы палестинского народа и т. д. Замечания папы вызвали приступ ярости в Вашингтоне. Тем более что Иоанн Павел II незадолго до беседы с американским посланником принимал президента Демократического и революционного фронта Сальвадора, имел контакты с руководством Организации освобождения Палестины, высказывался против аннексии Иерусалима Израилем и направил на Ближний Восток монсеньора Илариона Капуччи, бывшего архиепископа Иерусалима, приговоренного когда-то Израилем к 12 годам тюрьмы за поддержку дела палестинского движения.

Так были или нет у США причины быть недовольными папой? Статья АПН была замечена и, по словам журнала «Фигаро-магазин» (5.9.1981), президент Рейган сильно негодовал. Дело здесь, разумеется, не в публикации Агентства печати Новости. Подводимые западной прессой итоги пребывания Войтылы на папском престоле были подчас малоутешительны для американской администрации. Рейган еще только готовился услышать весть о своем избрании президентом США, когда итальянский журнал «Панорама» (27.10.1980) опубликовал статью о политике Ватикана, в которой говорилось, что первые два года правления папы Иоанна Павла II потрясли католическую церковь: это были дни полные сюрпризов, эмоций, противоречий, в том числе глубоких.

«Папа Войтыла сразу же дал понять, что есть одна область, в которой он оставит свой след, а именно внешняя политика. Он начал с того, что Ватикан с большим успехом стал играть деликатную роль посредника между Аргентиной и Чили, отчаянно враждовавших друг с другом из-за островов в проливе Бигл. Это вызвало недовольство многих католиков, которые не одобряли попытку папы участвовать в урегулировании внутренней проблемы в отношениях между двумя военными диктаторскими режимами. Еще не улеглось недовольство по этому поводу, как на первых полосах газет, совершенно поразив общественность, появилось сообщение о том, что Ватикан восстановил дружественные отношения с Китаем, т. е. добился той цели, которой папа Павел VI добивался в течение всех пятнадцати лет своего пребывания на папском престоле, терпя одну неудачу за другой.

Шесть недель спустя поездка Войтылы в Соединенные Штаты вызвала недовольство прогрессивно настроенных католиков. Но едва он появился на трибуне Генеральной Ассамблеи, ООН в Нью-Йорке, как у представителей многих стран волосы на голове встали дыбом: он начал яростную обвинительную речь против апологии потребительства и несправедливого распределения материальных благ. «Не следует забывать о том, что человек, хотя ему и необходимы для жизни ресурсы материального мира, не может быть его рабом; он должен быть его господином», — сказал он, и эти слова вызвали бурные аплодисменты у представителей стран третьего мира. Никакой другой папа никогда не произносил публично подобных слов, к тому же с такой горячностью и в стране, где капитализм почти превратился в религию.

Еще один удар американцам Иоанн Павел II нанес в декабре 1979 г.: во время полемики между США и СССР по вопросу о размещении крылатых ракет и ракет «першинг» в странах-членах НАТО нунциатуры (т. е. ватиканские дипломатические представительства) развернули лихорадочную деятельность, оказывая нажим на правительства стран половины Европы, стараясь воспрепятствовать созданию новых ракетных баз, вызывающих недовольство русских, и способствовать началу переговоров.

Цель была очевидной: спасти диалог между Востоком и Западом во что бы то ни стало везде, где только возможно, чтобы воспрепятствовать возобновлению холодной войны, которая может отрицательно сказаться на странах Восточной Европы. Вот почему даже тогда, когда США развернули грубую кампанию за бойкот летних Олимпийских игр в Москве, Войтыла не испытал ни малейших сомнений в отношении необходимости вести борьбу против экстремистских позиций.

С этой минуты папа думал только об одном: если США трудно продолжать диалог с СССР, значит, нужно найти кого-либо другого, кто бы это делал. И ватиканская дипломатия, тщательно проинструктированная государственным секретарем Каззроли, решительно двинулась на Париж и Бонн.

И вот тут правые круги католической церкви задрожали. Позиции и политика Ватикана, по их мнению характеризуются слишком большой готовностью к сближению с коммунистическим миром. Но это только видимость. «В действительности папа Иоанн Павел II лишь разрушил ледяную стену между двумя блоками, которые противостоят друг другу в Европе», — разъясняет дон Вирджилио Леви, заместитель директора газеты «Оссерваторе романо», точно выражающий политические взгляды папы.

Это первая серьезная атака на раздел мира на две сферы влияния, санкционированный союзниками, одержавшими победу в 1945 г. Иоанн Павел II продолжает эту атаку убежденно, без недомолвок, делая ставку на новую концепцию Европы, стоящей над государствами и над идеологическими расхождениями, — Европы, сплоченной не столько экономическими или политическими интересами, сколько общими христианскими принципами. Несмотря на давнишнее деление Европы на режимы, идеологии, экономико-политические системы, она не может перестать добиваться своего единства: она должна обратиться к христианству, заявил папа, выступая 5 июня 1979 г. в Ченстохове перед польскими епископами».

Иоанн Павел II еще не раз давал Рейгану поводы для беспокойства. В январе 1982 г. Ватикан опроверг заявление Рейгана о том, что папа римский одобряет его экономические санкции против ПНР. Во время июньской 1982 г. встречи с папой в Ватикане президент США настойчиво призвал главу католической церкви занять в отношении Польши более жесткую позицию, усилить давление на руководство страны, используя возможности клира и его контакты с различными антиправительственными группами. Рейган рекомендовал папе нанести визит в ПНР в августе 1982 г. под предлогом участия в религиозном празднике в Ченстохове и официально поставить соответствующий вопрос перед польскими властями, несмотря на очевидные в тот период сложности для реализации планов визита. Рейган обратился также к Иоанну Павлу II с просьбой оказать сдерживающее влияние на католических священников, участвующих в антивоенных движениях на Западе.

Видимо по прямому указанию Рейгана американская пропаганда продолжает эксплуатировать тему мнимой причастности коммунистических и прогрессивных сил к «международному терроризму», отвлекая внимание от непосредственного «героя» всех этих грязных дел — ЦРУ. Ведь уже доказанным является то, что дестабилизация положения в иностранных государствах, в том числе и в Западной Европе, — главная цель ЦРУ. Свое несогласие с подобными взглядами и делами Вашингтона Иоанн Павел II более чем наглядно выразил предоставлением 15 сентября 1982 г. получасовой аудиенции (сообщения для прессы, совместные позирования перед фотографами и телеоператорами) шефу палестинского движения сопротивления Ясиру Арафату, прибывшему в Рим для участия в конгрессе Всемирного парламентского союза. В ответ на ожесточенные нападки Израиля и США, вплоть до попыток оказать на него давление, папа направил для встречи, а затем и для проводов Я. Арафата в римском аэропорту своего личного представителя И. Капуччи, палестинца, бывшего архиепископа Иерусалима.

В 1980 г. папа Иоанн Павел II отказался своим авторитетом и влиянием поддерживать правящую демохристианскую партию, чем в немалой степени способствовал, ее поражению и приходу к власти в Италии социалистов. Начало понтификата Иоанна Павла II предвещало конец «политического католицизма», особенно в Италии (в других западных странах он уже отошел в прошлое), т. е. привилегированного положения христианско-демократической партии, которая ищет в церкви и в Ватикане — по привычке и ради собственной выгоды — гаранта или хотя бы отправную точку. Обновляющаяся католическая церковь заинтересована в проникновении в различные общественные движения, в том числе и в те, что мировоззренчески далеки от христианства. По мнению Иоанна Павла II, церкви следует быть открытой для нерелигиозных буржуазных движений любого типа, для близких марксизму идейных течений. В условиях идеологического и морального загнивания Запада католицизм выдвигает собственную шкалу нравственных ценностей, которая подверглась меньшему распаду, чем другие буржуазные системы ценностей, и демонстрирует пока па этом фоне свою жизнеспособность и относительную практическую ценность.

От Иоанна Павла II реакция ожидала решительных действий по укрощению масс строптивых американских и прочих католиков, которые всерьез вознамерились настаивать на своих антимилитаристических. а подчас и антиимпериалистических требованиях. Из ватиканских руководителей последних десятилетий не получилось действенных укротителей движений пацифизма в западных странах, национально-освободительных устремлений народов Азии Африки и Латинской Америки. И кто будет настаивать на том. что эта сдержанность Ватикана не служила поводом для крайнего недовольства официального Вашингтона. Иоанн Павел II рассматривал всемирную католическую церковь как политическую силу конкурирующую, а не подчиненную американскому империализму, что вызывало резкое противодействие не только нынешней вашингтонской администрации, но и ее единомышленников в Италии и в самой ватиканской курии.

Оказались у папы Войты и другие серьезные враги. Новый папа Иоанн Павел II, подобно своему предшественнику Иоанну Павлу I, вознамерился во избежание дальнейших, еще более крупных публичных разоблачений, подрывающих авторитет церкви, оздоровить ватиканскую финансовую систему, уменьшить засилие в ней мафии, масонов и спецслужб. Можно утверждать, что оба названные папы стали жертвами своей нетерпимости в отношении американо-итало-ватиканской олигархии и финансовой мафии.

БАНКИРЫ ГОСПОДА БОГА

Весной 1981 г. отвечал за личную безопасность Иоанна Павла II глава секретной службы Ватикана епископ Поль Казимир Марцинкус. Тогда же появились в западной прессе весьма авторитетные свидетельства доли вины Марцинкуса в последствиях покушения на площади Святого Петра. Он был дважды предупрежден о готовящемся покушении. Но никаких дополнительных мер для охраны жизни папы не предпринял. А ведь Марцинкус был профессионалом — четверка его агентов, прикрывавшая на самом близком расстоянии главу святого престола при появлениях на публике, считалась лучшей в западном мире командой такого рода. Телохранители не помогли. Только после покушения Агджи на Иоанна Павла II стали подвергаться личному досмотру, как в аэропортах, десятки тысяч верующих и туристов, желающих присутствовать на еженедельных кратких проповедях папы у стен ватиканского собора Св. Петра. Отныне папа путешествует в бронированных автомобилях, одевает во время массовых церемониалов пуленепробиваемый жилет, реже появляется на людях, для охраны его жизни во время зарубежных путешествий мобилизуются десятки тысяч солдат и полицейских.

Имя Марцинкуса упоминалось не раз в ходе следствия по делу о похищении и убийстве террористами «красных бригад» лидера христианско-демократической партии Альдо Моро. В записной книжке одного из главных обвиняемых по этому делу был обнаружен не только домашний адрес Марцинкуса, но и номер специального прямого телефона, который известен не более чем десяти людям в Ватикане. В начале 1981 г. полномочия епископа Ортинского в стенах Ватикана значительно урезали. Лишь традиционное нежелание Ватикана выносить сор из избы позволило Марцинкусу сохранить на время свои посты, но это была лишь видимость былого величия.

Хотя в первые дни прихода к власти Иоанна Павла II Марцинкус не мог пожаловаться на предвзятое к себе отношение. За епископом Ортинским не только оставили функции распорядителя финансов и главы секретной службы, но и даже назначили председателем государственной понтификальной комиссии, т. е. министром внутренних дел Ватикана. Воспрянувший духом Поль Казимир Марцинкус с усердием взялся за изучение польского языка, вспоминая те крохи, которые он усвоил в далеком детстве в Чикаго от отца литовского происхождения. Вскоре оказалось, что и знание польского не поможет найти Марцинкусу общий язык с новым папой. Кароль Войтыла считал, что обнародование бюджета Ватикана поможет оздоровить финансовую систему этого государства, пресечь многие махинации, свершавшиеся под сенью Института религиозных дел — банка, чья деятельность никоим образом не соответствовала благонамеренной вывеске. Папа Войтыла подобно президенту Картеру вынужден был заговорить о моральных ценностях главным образом потому, что политика возглавляемых ими государств и институтов утеряла на словах и на деле приверженность даже самым элементарным нормам общечеловеческой морали.

Войтыла стремился постепенно изменить заведенные порядки и расстановку сил в римской курии. Что, как показали события, было небезопасно для него. Об этой глухой борьбе, которая велась внутри ватиканских стен, свидетельствует отрывок из статьи в итальянском журнале «Эспрессо» (19.8.1979) под заголовком «Маневр умелого банкира: Войтыла революционизирует финансы Ватикана».

«Маневр носит настолько революционный характер, что один лишь папа-иностранец мог пойти на это: в конце 1979 г., т. е. по истечении первого года пребывания Иоанна Павла II на папском престоле ватиканское государство обнародует свой бюджет. После многовековых ревностных стараний сохранить тайну Ватикан официально объявит, каковы его поступления и расходы, а следовательно, сумма дефицита. Этому шагу, то есть опубликованию ватиканского бюджета, все еще противится всеми силами наиболее консервативное крыло курии. Но Кароль Войтыла, поддерживаемый новым государственным секретарем кардиналом Агостино Казароли, по-видимому, не испытывает никаких сомнений.

Решение придать гласности бюджет Ватикана назревало уже давно. Ровно год назад, а именно в августе 1978 г., во время конклава, на котором был избран папа Лучани (Иоанн Павел I. — Ред.), довольно многочисленная группа кардиналов — представителей старой гвардии выступила против сотрудников Монтини (Павел VI. — Ред.), которые все еще прочно держали в своих руках власть. Они решительно потребовали, чтобы их ознакомили с финансовым положением Ватикана. Чтобы удовлетворить их требование, сотрудники курии подготовили за ночь своего рода сжатый бюджет, характеризовавшийся дефицитом в размере 11 млрд. лир. Но «мятежным» кардиналам этой цифры было недостаточно: «А где папа берет деньги, чтобы покрыть этот дефицит? — спросили они. Участников конклава не информировали также и о деятельности Института религиозных дел, влиятельнейшего банка Ватикана.

Неужели при Войтыле финансы Ватикана действительно уже не будут наглухо скрыты от посторонних глаз за бронзовыми вратами? И в какой мере решение обнародовать бюджет действительно является революционным? Какие тайны, связанные с имуществом и финансовой деятельностью Ватикана, станут в результате достоянием гласности?»

Выяснилось, что большинство подобных тайн носило ярко выраженный уголовный оттенок.

… 18 июня 1982 г. на Темзе туманным ранним утром полицейский патруль заметил силуэт человека, болтавшегося на веревке под опорами моста Черных братьев, что в двух шагах от лондонского делового квартала Сити. Это был труп 62-летнего Роберта Кальви, скрывавшегося от итальянского правосудия президента — генерального директора «Банко Амброзиано», чей крах был отмечен на первых полосах всех газет западного мира. В карманах Кальви были обнаружены помимо 20 тыс. долларов наличными и чековой книжки два небольших кирпича. Два кирпичика на трупе под мостом Черных братьев — эти масонские символы, ясно указывали на тех, по чьему приказу было совершено убийство итальянского банкира, тесно связанного с масонами, мафией, ЦРУ и Ватиканом. Накануне личная секретарша банкира Кальви также погибла — Грациела Корокер выпала из окна третьего этажа «Банко Амброзиано» в Италии. Вначале оба случая были расценены как самоубийство, но в западной печати неоднократно высказывались предположения о том, что банкир умер не по своей воле. Об этом же спустя несколько месяцев заявили журналистам в Нью-Йорке вдова и сын Кальви, которые обвинили в причастности к его смерти главарей масонской ложи «П-2». власти Ватикана, ЦРУ и мафию, опасавшихся возможных разоблачений их совместной противозаконной деятельности.

Покушение на папу Иоанна Павла II 13 мая 1981 г. совпадает по времени с разворачиванием грандиозного скандала вокруг финансовой аферы — крупнейшей за всю историю папства. Ни один антиклерикал в самом фантастическом детективе не смог бы изобразить более разнообразную картину финансовых и политических махинаций, заговоров, торговли крупными партиями оружия и наркотиков, убийств неугодных лиц, терроризма, чем это было на самом деле.

Летом 1982 г. Ватикан оказался должен Итальянской Республике 1,4 млрд. долларов. Сумма немалая, если учесть к тому же, что святой престол входил в малое число государств в мире, не имевших долгов. Американский епископ Поль Казимир Марцинкус, исполнительный глава финансов Ватикана, даже стал преследоваться итальянской полицией за соучастие в преступной инсценировке краха крупнейшего в Италии частного «Банко Амброзиано». Чуть раньше сели за решетку Микеле Синдона, Массимо Спада и Луиджи Меннини, также главные распорядители ватиканских финансов, был убит находившийся в бегах президент «Банко Амброзиано» Роберто Кальви, обвинен в государственной измене глава тайной масонской ложи «П-2» фашист Личо Джелли.

Все вышеперечисленные финансовые воротилы были масонами, находились в сговоре, хотя и соперничали между собой масштабами экономических преступлений, коррупции, борьбы за личную власть и влияние, стремления выслужиться перед основными своими покровителями и хозяевами из Центрального разведывательного управления США. В таком случае, спросит читатель, почему же все они потерпели крах? Почему рутинная в общем-то смена декораций, «перестановка кадров», прошла с таким шумом, превратившись в самый громкий политический скандал Италии и Ватикана за сорок послевоенных лет?

Цепная реакция политических банкротств в Риме началась с дела банкира Микеле Синдоны — в течение пяти лет (1969–1974) являвшегося главным финансовым советником святою престола, личным другом монсеньора Марцинкуса, директора Института религиозных дел (ИОР).

Турист, обнаруживший вывеску ИОР на фронтоне небольшого трехэтажного каменного здания, что неподалеку от ворог Св. Анны, внутри «города Ватикана» в Риме, естественно, представлял себе некое учреждение благотворительного характера. Непосвященный удивлялся, узнав, что ИОР представляет собой один из крупнейших международных финансовых центров. Банк этот был создан в 1942 г. папой Пием XII и до недавнего времени был полностью свободен от контроля итальянского государства. В этом банке могли хранить свои деньги монашеские ордена, епархии, прелаты или миряне-граждане государства Ватикан, а также иностранцы из числа избранных. Своим уважаемым клиентам ИОР гарантировал тайну банковских вкладов, достойную швейцарских традиций, освобождение от налогов, как на Багамских островах, возможность совершать финансовые операции, с которыми могли соперничать лишь банкиры с нью-йоркской Уолл-стрит. Не случайно директор Института религиозных дел Поль Казимир Марцинкус, епископ Ор-тинский, был «своим человеком» в Швейцарии, на Багамских островах и на Уолл-стрит.

В ватиканском божьем банке викарием, верховным, так сказать, распорядителем является сам папа римский — номер банковского счета 01616. Этот номер автоматически переходит к каждому очередному главе святого престола. До Иоанна Павла II сей счет принадлежал безвременно скончавшемуся Иоанну Павлу I, а до него Павлу VI, в миру Джованни Батисте Монтини, чье доверие и дружбу сумел завоевать Синдона.

В 1961 г. пятидесятилетний Микеле Синдона стал владельцем миланского «Банко привато финанцарио», а позже, в 1969 г., другого миланского банка — «Банко унионе». То были времена итальянского «экономического чуда», процветания районов к северу от Неаполя. Бум сопровождался всевозможными крупными спекулятивными сделками, комбинациями. Синдона был одним из наиболее удачливых, и буржуазная пресса аплодировала ему. Банкир этот был человеком проверенным. Американское управление стратегических служб (предшественник ЦРУ), еще в 1944 г., готовя почву для будущего, обратило взор к итальянским масонам и мафии. Одним из самых «надежных людей» главного резидента УСС в Италии полковника итальянского происхождения Макса Корво, его приближенным стал молодой сицилийский мафиози, будущий банкир мафии Микеле Синдона.

Покровителями и друзьями Синдоны были ведущие деятели правящей христианско-демократической партии, такие именитые министры и премьер-министры, масоны, как Эмилио Коломбо и Джулио Андреотти. Это они рекомендовали в 1965 г. Синдону папе Павлу VI и его государственному секретарю архиепископу Вийо. Финансовое положение Ватикана в тот период было не блестящим. Расходы были огромные — всемирный собор (собирающийся раз в сто лет на свои многомесячные заседания), обширное строительство, путешествия, дары и, главное, пропаганда духовных устоев империализма по всему миру через каналы ватиканского радио и прессы. А поступления от паствы — минимальные, и даже щедрость Соединенных Штатов обнаруживала устойчивую тенденцию к угасанию.

Статус государства Ватикан в послевоенные десятилетия предрасполагал его финансовых советников к использованию глазного преимущества — экстерриториальности. Независимое положение Ватикана позволяло ему использовать выгоду традиционной взаимосвязи с административно-экономической структурой Италии и в то же время оставаться совершенно неподвластным итальянской юрисдикции и контролю. Подданными крошечного государства Ватикан не рождаются, ими становятся, получая таким образом немалые привилегии. Для нескольких тысяч мелких служащих льготы выражаются в том, что они могут закупать необлагаемые пошлиной товары в ватиканском супермаркете «Аннона» чуть не вдвое дешевле, чем па соседней улице в Риме. С духовной и политической элитой дело обстоит сложнее. В многочисленных секретных донесениях итальянской «гуардиа финанцариа» (финансовая полиция) часто мелькают фамилии замешанных в крупных контрабандных сделках обладателей пурпурных кардинальских мантий и цветных министерских перевязей, мафиози. Крупные деятели мафии, промышленники и банкиры наперебой пытаются всучить

Ватикану свои капиталы, которые могут незамедлительно уплыть в самые разные концы света якобы как переводы в адрес религиозных институтов или ватиканских компаний. Взамен из сейфов святого престола мафия получает миллиарды лир уже чистых денег, без следов грязного бизнеса.

И Ватикан, и мафия извлекали из этого партнерства немалые барыши. Бывали и неудачи. Стараниями Синдоны, этого консультанта по финансовым вопросам при Павле VI, государство Ватикан потеряло более 500 млрд. лир в 1974 г. — что-то около 100 млн. долларов по курсу того времени. Дело в том, что ИОР являлся владельцем 20 процентов акций «Банка унионе», одного из двух миланских банков, принадлежащих Синдоне. Большая часть капиталов, вверенных Синдоне вкладчиками и акционерами, уплыла в неизвестном направлении, оба банка обанкротились. Синдона бежал в США, но и там у него оказалось немало грехов, и в 1976 г. он был упрятан за решетку сроком на 25 лет.

Крах миланских банков Синдоны в 1974 г. совпал с «самоубийством» Марио Тронкони, вице-директора Свиробанка — швейцарского банка в Лугано, контролируемого на 51 процент Ватиканом. Тронкони оказался настолько учтив, что оставил после себя письмо, где брал на себя вину за неудачные для, Ватикана финансовые спекуляции на сумму 50 млрд. лир. Марцинкус, прикрываясь тогой священнослужителя ватиканской курии, легко нес бремя ответственности, пока что моральной, за все вышеперечисленные банкротства и «утечки» капиталов. О масштабах его финансового мошенничества свидетельствует хотя бы такой факт: американское налоговое ведомство при, всем его долготерпении к нарушениям зарвавшихся банкиров ПОР однажды взыскало со святого престола 380 тыс. долларов за незаконные операции на территории США.

Ближайшие партнеры по банковским махинациям сицилиец Синдона и чикагский прелат Марцинкус понимали друг друга с полуслова, так как по духу своему были похожи как две бутылки вина из одной бочки. Святой престол нуждался в деньгах, и его слуги изыскивали их, следуя девизу иезуитов — любым способом, так как цель оправдывает средства. Об американском епископе Поле Казимире Марцинкусе было написано в западной прессе больше, чем о любом другом из ватиканских церковнослужителей (после папы, конечно). Будучи литовцем по происхождению, он родился в 1922 г. и провел детство в бидонвиллях Чикаго, среди тех обездоленных, кумирами которых были в те времена деятели мафии типа Аль-Капоне, Дж. Стефани. Дилинджера и пр. Священник итальянского квартала уберег его от неминуемой тюрьмы и дал образование. В начале своей духовной карьеры Марцинкус нашел покровителя в лице кардинала Фрэнсиса Спеллмана. Архиепископ Нью-Йорка, связующее звено между Ватиканом и американскими финансами, Спеллман всегда был известен своими ультрареакционными позициями. Он одобрил во всеуслышание атомные бомбардировки Хиросимы и Нагасаки, поощрял «охоту за красными или за розовыми» в духе политики сенатора Маккарти, был пастырем «холодной войны» против социалистических стран, агрессии США против вьетнамского народа.

Марцинкус сохранил дружеские контакты со сверстниками, с теми, которые из уличных воришек выросли в досточтимых боссов американской мафии и с гордостью произносят с сицилийским акцентом название своей организации «коза ностра» («наше дело»). Кардинал Спеллман направил Казимира в 1969 г. в ватиканский Институт религиозных дел, где тот прибился благодаря упомянутым сомнительным связям и тесным отношениям с руководящим ядром ЦРУ. Став главой секретных служб Ватикана, Марцинкус регулярно направлял на обучение в ЦРУ кадровых служащих подчиненных ему ватиканских сил безопасности и разведки. Швейцарские стрелки, стоящие на часах у официальных резиденций в Ватикане, привлекают взор туристов живописностью парадной формы, оставшейся неизменной на протяжении веков. Этих гвардейцев из личной охраны папы римского и агентов спецслужб святого престола готовят теперь в Лэнгли, в штаб-квартире ЦРУ под Вашингтоном.

Громадного роста (193 см) крепко сбитый, великолепно подготовленный физически, Марцинкус многие годы успешно исполнял роль «гориллы», телохранителя римских пап. Во время их появлений на публике он всегда находился в полуметре от их святейшества, как бы прикрывая папу своим телом. В 1970 г. в Маниле он спас жизнь Павлу VI, перехватив уже занесенную руку с кинжалом убийцы, которому удалось прорваться из толпы зрителей и подбежать к папе. В благодарность чикагский епископ был вскоре назначен главой Института религиозных дел и стал таким образом банкиром Ватикана. Несмотря на многочисленные скандалы, в которых упоминалась его фамилия, ИОР и Ватикан, Марцинкус продолжал совершать свои сенсационные операции совершенно бесконтрольно (комиссия по наблюдению в действительности не использовала вплоть до 1981 г. свои полномочия в отношении ИОР). Он ворочал многомиллиардными долларовыми суммами, скупал акции, финансировал политические движения. Он был, казалось, незаменим и почитался в итало-американском мире организованной преступности. Руководители ЦРУ не таясь, публично превозносили услуги одного из своих самых высокопоставленных и ценных собеседников.

Но в лице Микеле Синдоны Марцинкус обрел смертельного врага, который успешно стал осуществлять свою вендетту, находясь в стенах тюрьмы «Отисвилль» в штате Нью-Йорк. Синдона был принесен в жертву, избран козлом отпущения всеми, кто превозносил его, в том числе итальянскими министрами Коломбо, Андреотти, Пикколи, Фанфани, Моро. А ведь Джулио Андреотти за несколько месяцев до ареста Синдоны, выступая на приеме в знаменитом отеле «Уолдорф Астория» в Нью-Йорке, назвал этого банкира «лучшим защитником итальянской лиры»; в Италии Синдоне тогда же был вручен приз «человека года».

Синдона в ходе своих злоключений и судебного разбирательства спасать единолично честь святого престола не собирался и даже пытался переложить собственную вину на плечи банкира Ватикана. В тот период судьи Нью-Йорка, хотя и были протестантами, привлекать к ответственности знаменитого епископа Ортинского не стали. Марцинкус дал понять, что доказать его вину никому все равно не удастся, так как доступа к финансовым отчетам банка в Ватикане не имеет ни итальянская, ни американская юстиция.

Еще находясь под домашним арестом в нью-йоркском отеле «Пьер», перед тем как надолго обосноваться в нью-йоркской тюрьме, Синдона начал писать мемуары под впечатляющим названием «Деньги, деньги, деньги» (звучит как целая политическая программа). Лучшие страницы будущей книги одними из первых стали читать итальянские парламентарии из специально созданной в 1974 г. и работавшей целое десятилетие комиссии по расследованию дела Синдоны. Тысячи томов которого заполнили специально выделенное огромное помещение в подвалах римского дворца Сан-Макуто. Месть сицилийца Синдоны достигла цели спустя восемь лет, когда ему удалось подставить под удар судьбы тех, кого он справедливо считал главными виновниками своего падения, — Марцинкуса и Кальви.

Синдона рекомендовал Марцинкусу много лет назад Роберта Кальви. Кальви, в свою очередь, удалось войти в доверие к Павлу VI — папе, который не любил разбираться в банковских гроссбухах, но ценил ловких финансистов, преданных святому престолу и его главе. После Синдоны, краху которого он способствовал, Кальви становится главным финансовым советником института религиозных дел, правой рукой Марцинкуса. «Тебе церковь, мне Италию» — так изобразил новый дьявольский дуэт известный итальянский карикатурист, нарисовав коротышку Кальви и чикагского прелата-верзилу, слитых в дружеском объятии. Интересно отметить, что Роберто Кальви стал директором крупнейшего частного «Банко Амброзиано» в том же 1971 г., когда Марцинкус был назначен главой Института религиозных дел. Финансовый тандем Марцинкус — Кальви приносил дивиденды, которые не признало бы законным ни одно, даже буржуазное законодательство.

12 августа 1978 г. колокола Рима известили о кончине Павла VI. Католическая церковь потеряла своего хозяина, а Марцинкус — покровителя. Для американского прелата это было катастрофой. Смерть Павла VI лишила его не только твердо обещанной ему в том году кардинальской шапочки, но и дружбы того, кто обеспечивал ему неприкосновенность, несмотря на всю тяжесть обвинений, выдвинутых против банкира господа бога и его наместника на земле. 26 августа 1978 г. катастрофа стала приобретать для Марцинкуса контуры полного и окончательного поражения. В 18 часов 24 минуты белый дымок возвестил тысячам собравшихся на площади Св. Петра, что сто один кардинал-выборщик указали на нового преемника: папой римским стал Альбино Лучани, кардинал-патриарх Венеции. Марцинкус, который втайне от курии заснял на кинопленку все заседания конклава для своих американских друзей, первый в курсе событий. Он уже знает, что отныне в число его врагов вошли оба руководителя Ватикана: Лучани, принявший имя Иоанна Павла I, и французский кардинал Вийо, давно точивший зуб на чикагского соперника. Отныне у Жана Вийо развязаны руки, и он попросит у Иоанна Павла I голову Марцинкуса и папа с радостью исполнит эту просьбу, так как хорошо помнит один визит былого патриарха Венеции к ватиканскому банкиру.

В 1973 г. А. Лучани возражал против покупки «Банко Амброзиано» Роберта Кальви старого католического венецианского банка. Эта сделка дурно пахла, по мнению дошлой итальянской прессы, и местное духовенство попросило Лучани ходатайствовать об ее отмене в Риме, в ватиканском Институте религиозных дел. Лучани поехал в Ватикан и попросился на прием к главному казначею папы. Божий банкир был в плохом настроении, приканчивал к концу дня уже четвертую пачку сигарет «Мальборо» и принял кардинала холодно, даже не предложив тому сесть, как рассказывал потом Лучани. Архиепископ Венеции спокойно изложил Марцинкусу неадекватность сделки, указав на сомнительную репутацию покупателя и неуместную в глазах паствы венецианской провинции заинтересованность Института религиозных дел. Ответ Марцинкуса прозвучал в ушах Лучани как предложение выйти вон: «Я бы просил ваше святейшество заниматься делами лишь в пределах вашей компетенции, в сферу которой, как известно, не входит Институт религиозный дел».

Тридцать четыре дня царствования Иоанна Павла I оказались недостаточными для того, чтобы найти замену Марцинкусу. В кандидатах не было недостатка, и итальянская пресса строила прогнозы. Оценивались шансы неапольского прелата де Бониса, бывшего финансового советника Ватикана Маренда, но, в особенности, папского нунция в ООН Келли.

Внезапная, случившаяся при невыясненных до сих пор таинственных обстоятельствах смерть Иоанна Павла 1 принесла избавление Марцинкусу. Тино Олдани, один из итальянских специалистов по ватиканским проблемам, писал в журнале «Панорама» 5 июля 1982 г., что в день скоропостижной смерти папы Марцинкус вновь обрел способность улыбаться. За 34 дня понтификата Иоанна Павла I епископ Ортинский похудел на шесть кило. «Его обычно пышущее здоровьем лицо было серым, как если бы у него болела печень», — писал Олдани. Появление улыбки у Марцинкуса в скорбный для Ватикана день было замечено тамошними политическими наблюдателями, некоторые из которых не преминули сказать, что в предсмертный час Альбино Лучани читал страницы секретного доклада о многочисленных прегрешениях директора Института религиозных дел.

«Когда в ночь с 28 на 29 сентября 1978 г. внезапно умер так недолго пробывший на папском престоле Иоанн Павел I, многие итальянцы были убеждены, что это не естественная смерть, а убийство. Настойчивые слухи по этому поводу стали быстро распространяться, подкрепляемые той путаной и противоречивой информацией, которая поступала из официальных ватиканских источников. Но вскоре внимание переключилось на другие темы», — писала весной 1984 г. английская буржуазная газета «Гардиан». Она поместила также факсимиле отрывка из опубликованной на ее страницах еще 30 сентября 1978 г. статьи, в которой, в частности, отмечалось: «Известие об этой кончине вызвало такое же чувство шока и потрясения, как известие об убийстве Джона Кеннеди. И многие в Италии, в том числе не только склонные к сенсациям жены бакалейщиков, говорили, что «его, наверное, убили».

Западная печать начала оживленно комментировать сенсационные разоблачения, с которыми выступил английский писатель Дэвид Яллоп, утверждающий, что папа Иоанн Павел I умер не своей смертью, а был отравлен. В своей нашумевшей книге «Именем божьим» (Лондон, 1984) Д. Яллоп пишет, что преступление было совершено противниками намеченных новым папой реформ и перестановок на высших постах в Ватикане, и в первую очередь решения папы убрать с должности директора ватиканского банка епископа американца Марцинкуса. К заговору, в частности, причастна связанная с ЦРУ масонская ложа «П-2», в состав которой входят, согласно опубликованному итальянским парламентом в 1984 г. докладу, руководящие деятели правительствам буржуазных партий.

Автор документальных детективов Дэвид Яллоп никогда прежде не занимался Ватиканом. Его интересовали запутанные судебные дела. Слава Яллопа, как человека, способного распутывать самые таинственные детективные истории, распространилась за пределами Англии, и в один прекрасный день в 1980 г. он получил письмо из Италии, в котором его просили заняться особым случаем: убийством Иоанна Павла I. Писатель приехал в Италию и обнаружил, что автор письма — видный церковный деятель. Имя его Яллоп держит в тайне. «Это лишь один из довольно многочисленной и разнородной группы католических прелатов, работающих как в Ватикане, так и за его пределами, которых объединяет общее убеждение, что папа был убит. Именно они навели меня на след, помогли проникнуть за многие закрытые двери и ознакомиться с секретными документами, которые иначе я никогда не смог бы увидеть», — сказал Яллоп.

Существует ли в действительности это таинственное лобби, добивающееся пролития света на обстоятельства смерти папы Иоанна Павла I?

В предисловии к книге автор выражает благодарность примерно 80 лицам, которые так или иначе помогали ему в работе. В этом перечне: два секретаря папы Лучани — патер Джон Мэджи, ныне секретарь папы Войтылы, и патер Диего Лоренци, секретарь Лучани в бытность его епископом Венеции; многочисленные итальянские врачи и медики из других стран; многие члены римской курии, итальянские священнослужители, например монсеньор Да Риф.

«В этом списке, — говорит автор, — есть также служащие ФБР, которые в 1972–1973 гг. допрашивали архиепископа Марцинкуса в связи со скандалом, связанным с выпуском фальшивых облигаций на сумму в миллиард долларов. Значатся здесь и имена кардиналов Бенелли и Феличи, которые не дожили до выхода книги. Но мною упоминаются и многие другие люди, которых я не могу поблагодарить публично, так как они встречались со мной при условии, что я не стану разглашать их имена. Благодаря им я смог ознакомиться с донесениями агентов ЦРУ, которые поддерживали контакты с Микеле Синдоной как с «другом Запада» с 1960 г., а то и раньше. Не знаю, были ли уже тогда известны сообщаемые в недавно вышедшей книге о Синдоне факты его участия в махинациях мафии по «отмыванию» полученных преступным путем сумм через каналы Ватиканского банка и крупнейшего частного банка Италии «Банко Амброзиано» в Милане. Что касается меня, то я основывался на официальных, но конфиденциальных документах, вроде подготовленного итальянским банком в 1978 г. доклада о «Банко Амброзиано», досье английской полиции о смерти управляющего этим банком Роберто Кальви. Имел я доступ и к документации секретных служб о Синдоне и Джелли…»

Дэвид Яллоп основывает свою версию об убийстве папы на двух группах фактов.

Первая группа фактов: отказ провести вскрытие для выяснения причины смерти, хотя было известно, что умерший не страдал сердечными заболеваниями. Исчезновение из спальни всех личных вещей папы, в том числе лекарств и завещания. Путаница в показаниях относительно точного времени, когда наступила смерть. Официальная, заведомо искаженная версия по поводу того, что было у папы в руках, когда нашли его труп.

Вторая группа фактов: наличие большого числа людей, у которых были основания опасаться, что папа выступит против них. Среди этих людей епископ Поль Марцинкус, глава Ватиканского банка, которого папа собирайся сместить с этого поста из-за его темных сделок с печально известным управляющим «Банко Амброзиано» Роберто Кальви, для которого смещение Марцинкуса означало катастрофу. Личо Джелли, профашистски настроенный глава масонской ложи «П-2», в прошлом агент гитлеровской разведки, а затем «корреспондент» ЦРУ, который пытался выгородить Кальви. Микеле Синдона, банкир и бывший финансовый советник Ватикана, отбывавший двадцатипятилетнее заключение в американской тюрьме. Чрезвычайно богатый и влиятельный кардинал Джон Коуди, архиепископ Чикаго, скандально известный своими финансовыми аферами. Кардинал Жан Вийо, бывший тогда государственным секретарем Ватикана.

Кардинал Альбино Лучани, 65-летний архиепископ Венеции, вступил на папский престол как преемник Павла VI 26 августа 1978 г. — был избран в четвертом туре голосования конклавом кардиналов и оказался неожиданной фигурой. Он избегал посещать Ватикан, имел минимум контактов с римской курией и, следовательно, имел там меньше врагов, чем другие кардиналы. Но с его избранием все быстро изменилось — на нового папу, казалось, даже не подействовала публикация в специальном — после конклава — выпуске ватиканской ежедневной газеты «Оссерваторе романо» его подробной биографии, где без его ведома и согласия фактически излагались платформа, перспективы и приоритеты правления предстоящего понтификата. Иоанн Павел I в таком описании выглядел деятелем, куда более консервативным, чем его предшественник, многоопытный Павел VI. Хотя «силы зла», как называет их Яллоп, среди элиты — ватиканской администрации сумели в течение нескольких дней собрать о новом понтифике всю возможную информацию и, следовательно, очень скоро выяснилось, что взгляды и намерения Иоанна Павла I в корне отличаются от идей кардиналов — «ястребов». Папа Лучани очень скоро привел в замешательство тех, кто уже вынес о нем мнение как о человеке, которым без труда сможет манипулировать консервативная верхушка Ватикана.

Оказалось, что новый папа преисполнен решимости предпринять радикальные меры по ряду вопросов. Согласно книге, эти меры включали в себя либерализацию канонов церкви относительно контроля за рождаемостью, ревизию финансов Ватикана и смещение Марцинкуса, Коуди и Вийо.

Вечером в среду, 28 сентября, около 21.30 новый папа закрыл за собой дверь спальни. Больше его уже никто не видел живым.

Проанализировав список подозреваемых, Яллоп пришел к выводу: «Перед нами убийство. Причем совершенное не каким-то неизвестным лицом или неизвестными лицами, а людьми, слишком хорошо известными, с Личо Джелли во главе тайного заговора». По его мнению, можно проследить участие в заговоре также Марцинкуса, Кальви и Умберто Ортолани, ближайшего клеврета Джелли.

Папа Иоанн Павел 1 скрестил шпаги с Марцинкусом, еще будучи архиепископом Венеции, а когда предпринятая по его приказу ревизия финансов Ватикана выявила коррупцию, решил с корнем выкорчевать ее. Финансовое положение ложи «П-2» зависело от сотрудничества с Ватиканским банком, связанным с целой сетью подставных компаний в Европе, районе Карибского моря, Центральной и Южной Америке, через которые проходили и исчезали миллионы долларов. В центре этой паутины находился Кальви — ближайший друг и сообщник Марцинкуса — управляющий «Банко Амброзиано» и один из заправил ложи «П-2». Смещение Марцинкуса могло пагубно сказаться на финансовых махинациях ложи. Папа Иоанн Павел I ознакомил кардинала Вийо со списком лиц, которых он собирался заменить. На посту государственного секретаря Ватикана Вийо должен был сменить кардинал Бенелли.

Коуди, Вийо и Кальви уже мертвы, Синдона — в тюрьме, Джелли и Ортолани скрываются где-то в Южной Америке, Марцинкус находится в Ватикане, по существу, под домашним арестом, если он покинет Ватикан, его должны арестовать итальянские власти, писал Д. Яллоп.

В интервью миланскому еженедельнику «Панорама» (18.6.1984) Д. Яллоп высказал немало интересных суждений, вытекающих из проведенного им журналистского расследования:

«Роль Джелли прояснилась для меня по мере того, как разматывалась цепь моих поисков. И первым, кто назвал мне его имя, был не кто иной, как Роберто Кальви. Это произошло в ходе телефонного интервью, которое я брал у него из Лондона. Он находился тогда еще в Милане (ровно через восемь дней его нашли повешенным под лондонским мостом Черных братьев) и на протяжении всей первой половины беседы, пока я пытался выяснить размеры богатства Ватикана, был спокоен и любезен. Но тут я упомянул о папе и слухах о том, что он был убит. Кальви взвился как укушенный: «Кто вас направил ко мне? Сколько вы хотите отступного, чтобы прекратить работу над этой вашей книжкой? Это, конечно же, дело рук Джелли, не так ли?» И Кальви бросил трубку.

— Почему был составлен заговор с целью убийства папы Лучани?

— Потому, что 27–28 сентября 1978 г. новый папа принял решение о проведении некоторых преобразований, и в частности о замене ряда прелатов, фигурировавших в известном списке «Ватиканской масонской ложи», другими лицами, которые в этом списке не фигурировали. Между тем отстранить Марцинкуса от руководства Ватиканским банком в 1978 г. означало вызвать цепную реакцию непредсказуемых масштабов. Марцинкус, как стало ясно несколько позднее, был покровителем Кальви, его защитником от итальянских властей, которые именно в этот период начали расследование деятельности «Банко Амброзиано». Лишь поручительское письмо Ватикана обеспечило тогда Кальви временную безопасность. Если бы вышла наружу правда о его аферах, для Джелли это было бы равноценно гибели той волшебной курицы, что несла ему золотые яйца.

— Ваша книга претендует на то, чтобы дать объяснение чуть ли не всем загадочным политическим преступлениям в Италии за последние полтора десятка лет: от взрыва бомбы в Миланском сельскохозяйственном банке на пьяцца Фонтана до вылазок «черных» и «красных» террористов и убийств Мино Пикорелли, судьи Эмилио Алессандрини, следователя Амброзоли… Не кажется ли вам, что вы ожидаете от читателя слишком большой доверчивости?

— Конечно, если бы я писал роман, все это выглядело бы действительно неправдоподобно. Но ведь это установленный факт, что за 25 дней до того, как быть убитым, Эмилио Алессандрини получил досье о «Банко Амброзиано», подготовленное Итальянским банком в результате специально проведенного расследования. Это факт, что за целый год, прошедший после его смерти, следствие по этому делу не сделало ни одного шага вперед. Другим несомненным фактом является то, что Пикорелли, «раскаявшийся» член ложи «П-2», который опубликовал список членов «Ватиканской масонской ложи» шантажировал Джелли и некоторых других членов ложи, был убит. Определенно установлен тот факт, что в руках у Джорджо Амброзоли находились чрезвычайно важные свидетельства против Синдоны, и лично у меня не вызывает сомнения, что Синдона заплатил 100 тысяч долларов профессиональному гангстеру Уильяму Арико за убийство Амброзоли. Общим знаменателем всех этих преступлений является ложа «П-2». впрочем, сейчас многие итальянцы и без дополнительных подсказок убеждаются, что «П-2» так или иначе стояла у истоков почти всех скандалов последнего двадцатилетия.

— Как вы объясняете то, что ваша книга вышла одновременно на восьми языках в 35 странах, но в Италии так и не нашла издателя?

— Издатель, может быть, и нашелся бы, но в Италии существует странное положение, при котором беглый преступник, разыскиваемый правосудием, — Умберто Ортолани (известный банкир, правая рука, а возможно, и руководитель Л. Джелли — Ред.), даже скрываясь где-то в Бразилии, умудряется через третьих лиц возбуждать судебные процессы, которые завершаются конфискацией таких книг, как «Божий банкир» Руперта Корнуэлла (а это очень серьезная работа), «Смерть божьего банкира» Ларри Гарвина, не говоря уже о книгах итальянских авторов. Это положение, при котором имущество авторов и издателей означенных книг может оказаться под секвестром. По-видимому, это означает, что в итальянском правосудии царит произвол. Конечно, мне бы очень хотелось выпустить книгу и в Италии, но я не могу ставить под удар — не говорю уже самого себя (за эти три года мне не раз приходилось рисковать жизнью) — издательство, которое пойдет на риск и расходы, а потом по воле беглого уголовника вроде Ортолани окажется под угрозой.

— Чего вы надеетесь добиться с помощью вашей книги?

— Нынешний папа публично заявил о своей любви и преклонении перед папой Альбино Лучани. Пусть это мое интервью будет истолковано как непосредственная просьба к нему официально подтвердить эту любовь и преданность и без промедления отдать распоряжение об эксгумации тела и обследовании его независимыми специалистами.

— Вы прекрасно знаете, что просьба такого рода относится к разряду совершенно нереальных.

— Возможно. Но пускай, по крайней мере, этот папа сделает что-нибудь, чтобы положить конец скандальной финансовой деятельности Ватикана. Совместимо ли с ролью нравственного руководства, на которую претендует церковь, то, что в Ватикане с благословения папы продолжают жить такие люди, как Марцинкус, де Стробель, де Бонис, Меннини: люди, которые, высунь они нос за ватиканские стены, вероятно, сразу же были бы арестованы полицией. Как мне стало известно, на протяжении последних месяцев папу 3 или 4 раза чуть ли не силой удерживали от решения назначить Марцинкуса кардиналом».

Обстоятельства преступления, описанные известным английским писателем, убедительно свидетельствуют, насколько глубоко заражены правящие классы Италии круговой порукой, благодаря которой совместно и безнаказанно действуют буржуазные политики и ведущие клерикалы, тайные масонские ложи и террористические центры, связанные с ЦРУ и итальянскими секретными службами. Именно поэтому до сих пор остаются нерасследованными многие серьезные политические преступления такие, как, например, убийство Альдо Моро, одного из левых лидеров христианско-демократической партии, других крупных деятелей в Риме и провинциях. Подлинные преступники остаются безнаказанными.

Потрясающая история убийства (отравления) высшего руководителя католической церкви — папы Иоанна Павла I, рассказанная крупнейшим во Франции буржуазным еженедельным иллюстрированным журналом «Пари-матч» (22.5.1984) в изложении самого Д. Яллопа, вновь показала, как далеко расходятся слова о «морали» с делами капиталистической верхушки вообще и итальянской в особенности:

«Наш рассказ начинается с 28 сентября 1978 г., около 5 часов пополудни. Папа Иоанн Павел I, в прошлом кардинал Альбино Лучани, принимает главного сановника римской курии, государственного секретаря Ватикана кардинала Вийо, чтобы сообщить ему о некоторых своих решениях: провести исчерпывающее расследование скандальных афер Ватиканского банка, осуществить многочисленные новые назначения в римской курии, начиная с назначения кардинала Бенелли статс-секретарем на место Вийо, отправить на покой таких-то, приступить к пересмотру позиции церкви по вопросу о контроле над рождаемостью.

Беседа продолжалась почти два часа. В половине восьмого Вийо откланялся. Он вернулся в свой кабинет, находящийся неподалеку от папского.

Возможно, то было чистое совпадение, но все лица, предназначенные Иоанном Павлом I к замене, фигурировали в так называемом списке «Ватиканской масонской ложи». Список этот был незадолго до того предан гласности членом тайной ложи «П-2-», не поладившим с ее руководителями (имеется в виду итальянский журналист с темным прошлым Мино Пикорелли, связанный с секретными службами, который вскоре после этого был найден мертвым в своей конторе. — Ред.). В списке значились имена главы Ватиканского банка американского епископа Марцинкуса, кардиналов Вийо, Полетти, Баджо, де Бониса. Что же касается прелатов, которых Иоанн Павел I собирался назначить вместо увольняемых, то их фамилии все до одной, напротив, отсутствовали в масонском списке: Бенелли, Феличе, Аббо, Антонетти.

В 19. 50 Иоанн Павел I сел ужинать. Он оживленно беседовал со своим помощником Лоренци на протяжении всего ужина, который подавали монахини сестра Винченца и сестра Ассунта.

После ужина папа вернулся в свой рабочий кабинет. Без четверти девять Лоренци соединил его с кардиналом Коломбо. Кардинал отказал автору этих строк, когда тот попросил его о встрече, но из других источников известно, что Иоанн Павел I говорил с ним о намеченных им переменах. По-видимому, никаких разногласий в том разговоре не возникло. Позже кардинал Коломбо вспоминал: «Он говорил со мной довольно долго, и тон его был самый обычный, так что ничего не свидетельствовало о каком-либо физическом недомогании».

Лоренци заметил, что телефонный разговор закончился в 21.15. Иоанн Павел I после этого еще раз пробежал глазами речь, которую ему предстояло произнести в субботу, 30 сентября, перед членами Общества Иисуса (орден иезуитов. — Ред.).

Затем, отложив текст речи, он поднялся и, захватив заметки с наброском плана преобразований, направился к дверям. Когда он появился на пороге кабинета, ему навстречу шагнули патер Мэджи и патер Лоренци. Папа пожелал им обоим спокойной ночи.

— Спокойной ночи, — сказал он. — И до завтра. Если богу угодно.

Это были его последние слова. Когда Иоанн Павел 1 затворил за собой двери своего рабочего кабинета, часы показывали 21.30. Бездыханное тело главы католической церкви будет обнаружено на следующее утро.

В половине пятого утра в пятницу, 29 сентября, сестра Винченца по обыкновению внесла поднос с утренним кофе в покои папы. Несколько мгновений спустя она постучала в двери кабинета и произнесла свое обычное: «Доброе утро, святой отец».

Ответа не последовало. Без четверти пять Винченца снова подошла к дверям: ни звука, ни движения. Она служила Лучани с 1959 г., с тех времен, когда он был священником в Витторио Венето. За 18 лет не было еще случая, чтобы он встал позже своего обычного часа. Обеспокоенная монахиня прижалась ухом к двери. Потом постучала еще раз, сначала тихо, потом энергичней — никакого ответа. Войдя в кабинет, она увидела полоску света под дверью спальни. Постучала в эту дверь — снова безмолвие.

Тогда она решилась и вошла — перед ней был А. Лучани, сидевший в постели. На нем были очки, в руке он держал несколько листков. Голова была несколько наклонена вправо, сквозь раздвинутые губы виднелись зубы. Но то была не обычная известная по множеству фотографий улыбка, а гримаса предсмертной муки. Сестра Винченца рассказала мне, что она сразу позвонила секретарю папы Мэджи, а сама бросилась искать других сестер и будить дона Диего.

Первое, что сделал поднятый сестрами патер Мэджи, был звонок статс-секретарю Вийо, живущему двумя этажами ниже. Менее чем за двенадцать часов до этого Альбино Лучани сообщил Вийо, что его сменит Бенелли. Теперь же, после смерти папы Лучани, Вийо не только остался на своем посту, но и получил уверенность в том, что сохранит его, по меньшей мере, вплоть до избрания нового папы. Более того, он автоматически становился кардиналом — камерленгом, то есть, по сути дела, лицом, выполняющим функции главы церкви. В 05.00 он уже находился в спальне папы и мог лично убедиться в том, что тот мертв.

Если Лучани умер естественной смертью, то последующие поступки Вийо и отданные им распоряжения выглядят абсолютно необъяснимыми. Его поведение становится понятным только в свете одной гипотезы: либо кардинал Жан Вийо участвовал в заговоре с целью убийства папы, либо он обнаружил в папской спальне очевидные признаки убийства и сразу же принял решение о необходимости любым путем устранить их.

На тумбочке рядом с кроватью лежало лекарство, которое папа принимал против пониженного давления. Первым делом Вийо сунул в карман пузырек с лекарством. Затем он вынул из рук папы листки с намеченными проектами отставок и назначений и отправил их в тот же карман. Из спальни исчезли также очки и домашние туфли покойного. С письменного стола в рабочем кабинете испарилось последнее завещание папы. Никто никогда больше не видел ни одного из этих предметов.

Позднее Вийо придумает для обслуживающего персонала папских апартаментов, еще не оправившегося от потрясения, фальшивую версию обстоятельств, при которых якобы была обнаружена смерть папы. Но прежде всего он обязал всех скрывать тот факт, что первым, кто видел скончавшегося Лучани, была сестра Винченца, а также отдал приказ не распространять весть о смерти вплоть до получения специальных указаний на этот счет. Затем он принялся звонить по телефону прямо из рабочего кабинета папы.

О смерти Иоанна Павла I было сообщено декану коллегии кардиналов 86-летнему кардиналу Конфалоньери, потом главе ватиканской дипломатии кардиналу Казароли. Вийо распорядился вслед за тем, чтобы его соединили с третьим человеком в церковной иерархии, заместителем статс-секретаря архиепископом Джузеппе Канрио, который отдыхал в тот момент на курорте Монтекатини. Лишь после этого Вийо позвонил заместителю главы ватиканской медицинской службы доктору Ренато Буццонетти.

Из ближайших сотрудников папы Лучани лишь патер Диего Лоренци работал с ним еще с венецианских времен. Несмотря на запрет Вийо распространять весть о смерти за пределы папских покоев, Лоренци позвонил личному врачу понтифика доктору Дж. Да Росу, который наблюдал Лучани более двадцати лет, Лоренци отчетливо помнит, какова была реакция врача. «Он был потрясен. Ошеломлен. Он отказывался верить своим ушам. Он спросил у меня, отчего умер папа, но я не знал, что сказать ему. Доктор Да Рос был сбит с толку не меньше, чем я. Он сказал, что немедленно выезжает на машине в Венецию, а оттуда вылетит первым же рейсом в Рим».

Доктор Буццонетти, вызванный для констатации смерти, заявил Вийо, что причиной следует считать инфаркт миокарда, или как говорили в старину, разрыв сердца. По мнению медика, смерть наступила примерно в 11 часов вечера. Как ясно каждому врачу, определить час смерти с такой точностью и объявить при этом ее причиной инфаркт миокарда после весьма поверхностного и поспешного осмотра, можно только пренебрегая требованиями сколько-нибудь серьезного подхода к делу.

Кстати, Вийо еще до заключения доктора Буццонетти, то есть до шести часов утра, уже объявил решение о немедленном бальзамировании тела папы. Оказывается, даже не поговорив еще с кардиналом Конфалоньери — а этот разговор, напомним, состоялся в 05.15, — статс-секретарь уже принял первые меры к скорейшему бальзамированию. Тела трех предыдущих пап бальзамировали братья Синьораччи. В этот день их поднял телефонный звонок на рассвете, а затем тут же прибыла машина с ватиканским номером.

В 07.27, то есть почти через три часа после открытия, сделанного сестрой Винченцой, кардинал Вийо почувствовал себя в Достаточной мере хозяином положения и распорядился опубликовать следующий бюллетень: «Сегодня, 29 сентября, примерно в половине шестого утра личный секретарь папы, не застав его, как обычно, в часовне при папских апартаментах, вошел к нему в спальню и нашел его мертвым. Свет в спальне был зажжен, словно папа собирался читать. Немедленно прибывший на место доктор Буццонетти констатировал смерть, наступившую, вероятно, в 23.00, и квалифицировал ее как «внезапную кончину, причиной которой можно считать инфаркт миокарда».

Затворились бронзовые врата собора Св. Петра. В знак траура был приспущен ватиканский флаг. То была, так сказать, дань внешнему выражению чувств. Но кардинал Баджо, например, один из тех, кого папа решил удалить из Рима, был весьма сдержан в эмоциях. «Господь использует нас, но он в нас не нуждается», — сказал он, увидев безжизненное тело папы. На вопросы журналистов о том, что теперь будет, он хладнокровно ответил: «А теперь мы сотворим другого папу».

Замысел Вийо немедленно приступить к бальзамированию натолкнулся на возражения в римской курии. Кардиналы Феличе и Бенелли, которые были в курсе проектов перемен, задуманных папой Лучани, выражали недоумение по поводу такой спешки с бальзамированием, о чем не преминули сообщить Вийо по телефону. За стенами Ватикана уже циркулировали слухи о предстоящем вскрытии тела; учитывая обстановку в целом, Бенелли и Феличе считали, что это действительно необходимо. Ведь если смерть произошла вследствие отравления, бальзамирование лишило бы вскрытие всякого смысла.

Итальянский закон гласит, что бальзамирование может быть произведено только с разрешения, подписанного представителем судебного ведомства. Если бы в аналогичных обстоятельствах умер итальянский гражданин, немедленное вскрытие было бы проведено в обязательном порядке.

Один из кардиналов, постоянно проживающих в Риме, следующим образом изложил мне те чрезвычайные обстоятельства, которыми оправдывались эти меры по утаиванию истины: «Он (Вийо) сказал мне, что произошло трагическое недоразумение. Папа незаметно для себя принял чересчур большую дозу лекарства. Кардинал-камерленг подчеркнул, что если дело дойдет до вскрытия, то этот факт — превышение дозы — официально подтвердится. Никто, естественно, не поверит, что это произошло случайно. Одни станут говорить о самоубийстве, другие — об убийстве. Вот почему было решено не производить вскрытия».

Я дважды беседовал с профессором Джованни Рама, специалистом, который предписал Альбино Лучани эффортил, кортип-лекс и другие препараты, призванные улучшить его кровяное давление. Профессор Рама наблюдал Лучани с 1975 г. Его соображения относительно возможности того, чтобы его пациент мог случайно принять чересчур большую дозу препарата, являются в данном случае очень весомыми. «О случайном превышении дозы не может быть и речи, — заявил он.

— Иоанн Павел I был очень дисциплинированным пациентом. К приему лекарств он относился весьма аккуратно. Он принимал минимальную дозу эффортила. Обычно прописываются 60 капель в день, ему же было достаточно 20–30 капель. Мы всегда соблюдаем сугубую осторожность, прописывая препараты такого рода».

Из беседы с ватиканским деятелем, который подал мне мысль заняться этим расследованием, я понял, что Вийо, видимо, «выстроил» эту свою версию в те краткие мгновения, когда находился в папской спальне, и до того, как положил в карман пузырек с лекарством. Папа умирает в одиночестве в своей спальне, куда он вошел несколькими часами раньше в полном здравии, и после того, как он принял ряд крайне важных решений, одно из которых непосредственно затрагивает самого Вийо. И вот статс-секретарь без каких-либо внешних или внутренних медицинских обследований, без судебно-медицинской экспертизы или чего-нибудь подобного заключает, что известный своей уравновешенностью и здравым смыслом Альбино Лучани случайно убил себя. Быть может, в мистической атмосфере Ватикана истории такого рода и находят доверчивых слушателей. В реальном же мире в таких случаях требуются, очевидно, и реальные доказательства.

Между тем часть ключевых улик, которые могли бы позволить установить истину, уже были уничтожены кардиналом Вийо: прежде всего — медицинский препарат и листки с заметками о предстоящих перемещениях. Можно представить: себе, какой паникой был охвачен Вийо — об этом свидетельствует факт исчезновения завещания Альбино Лучани. В нем, наверное, не было ничего существенного, что могло бы пролить свет на причины смерти папы, и тем не менее оно тоже исчезло вместе с главными уликами. Почему, кстати говоря, пропали также очки и домашние туфли? На первый взгляд все это выглядит очень загадочно.

В ватиканских коридорах тем временем множатся слухи. Рассказывают, например, что сигнальная лампочка вызова на панно у дежурного по папским апартаментам горела всю ночь напролет, но никто не откликнулся на вызов. Говорят также, что в спальне были обнаружены следы рвоты и что запачканными оказались некоторые предметы — такова, по-видимому, причина исчезновения очков и ночных туфель. Рвота, как известно, есть первый из симптомов, сопровождающих расстройство организма в результате приема чрезмерной дозы препаратов дигиталиса.

Епископы и священники, шушукавшиеся в ватиканских офисах в тот день, вспоминали трагический инцидент со скоропостижной смертью архиепископа православной церкви Никодима, приехавшего с визитом из Ленинграда. Пятого сентября ему была устроена специальная аудиенция у папы Лучани. Внезапно, без каких бы то ни было предварительных симптомов недомогания 49-летний русский прелат уронил голову на грудь и упал вперед из кресла, в котором сидел. Несколько мгновений спустя он был мертв. Теперь в ватиканских кулуарах говорили, что Никодиму случайно подали чашечку кофе, предназначавшуюся Альбино Лучани. В официальных кругах города-государства Ватикан эти догадки, конечно, отвергали, но задним числом смерть Никодима воспринималась как предвестие того драматического события, которое позже разыгралось в папских покоях.

На протяжении дня 29 сентября было убрано все имущество, принадлежавшее Альбино Лучани, и в том числе его письма, заметки, книги и даже те немногие личные сувениры, которые он держал подле себя. С особой тщательностью сотрудниками государственного секретаря были собраны все конфиденциальные документы. С необычайной быстротой все материальные свидетельства жизни и работы Альбино Лучани были упакованы и вынесены из помещений. В 18.00 все девятнадцать комнат папских апартаментов были полностью очищены от каких бы то ни было предметов, которые могли бы каким-либо образом напоминать о папе Иоанне Павле I. В 18.00 двери папских покоев были заперты и запечатаны кардиналом Вийо. Им предстояло оставаться закрытыми вплоть до момента избрания преемника.

Когда в этот же час в пятницу, 29 сентября, гроб с телом папы был внесен в зал Клементина, а сам зал закрыт для всех посторонних, человеком, испытавшим наибольшее облегчение во всем Ватикане, был, без сомнения, Вийо. Теперь к делу могли приступить технические специалисты. После бальзамирования тела никакое вскрытие практически не сможет выявить наличие яда.

Операция по бальзамированию в зале Клементина продолжалась три часа. Общее руководство ею осуществлял профессор Маррачино и братья Синьораччи. Обследуя останки до переноса в зал и основываясь на отсутствии кадаверической ригидности, братья с учетом температуры воздуха пришли к заключению, что смерть наступила не в 11 часов вечера 28 сентября, а между 4 и 5 часами утра 29 сентября. Их заключение совпало с тем, что сказал им монсеньор Но, также убежденный, что смерть наступила в 5 часов утра.

Я трижды и очень обстоятельно беседовал с обоими братьями. Они твердо стоят на своем: момент кончины приходится на время между 4 и 5 часами, а, стало быть тело было обнаружено не более чем через час после смерти. Если они правы, значит, папа был еще жив или только что скончался в момент, когда сестра Винченца вошла в его спальню. Разумеется, лишь тщательно проведенное вскрытие могло бы с точностью установить, какая из противоречащих друг другу версий является верной. Однако в силу строгого запрета, наложенного Ватиканом, не было взято ни капли крови на анализ, не был изъят ни один орган для обследования. Препараторы приступили к введению формалина и других химических веществ в тазобедренные вены и артерии. Если бы и требовались какие-то дополнительные доводы в подтверждение имевшихся опасений и подозрений, то теперь их было более чем достаточно: имелись все основания думать, что папа был убит. А ведь даже самого малого количества крови было бы достаточно для того, чтобы судебно-медицинский эксперт установил наличие или отсутствие токсических веществ.

Покойнику придали благостное выражение лица. В руки, из которых были вынуты листки с заметками, вложили четки. Около полуночи кардинал Вийо мог наконец удалиться в свои покои для отдыха.

Однако в субботу, 30 сентября, вопрос о вскрытии вновь приобрел, остроту, особенно после заявления монсеньера Сенигальи, который шесть лет служил секретарем Лучани в Венеции. Сенигалья сообщил, что перед отъездом на конклав, где он был избран папой, Альбино Лучани прошел полное медицинское обследование и единое мнение врачей было: «состояние нормальное во всех отношениях». Теперь в пользу вскрытия энергично высказывались и авторитетные эксперты. В Ватикане начиналась настоящая паника.

Для отражения этих требований курия решила контратаковать было объявлено, что проведение вскрытия противоречит правилам Ватикана. То была очередная ложь, придуманная с расчетом, что ее подхватит мировая пресса. В результате вопросов, заданных итальянскими журналистами представителям римской курии, выяснилось, что, говоря о «правилах», в Ватикане имели в виду апостолическую конституцию, провозглашенную папой Павлом VI в 1975 г. Но в этом документе изложены указания на случай избрания преемника папы: о выявлении тайных микрофонов в помещении конклава, о форме бюллетеней для голосования и т. п. Что касается вскрытия, то в документе нельзя найти никаких указаний о том, разрешается или запрещается его проводить. В тексте просто-напросто ничего не сказано на этот счет.

Такова была обстановка, в которой под председательством кардинала Конфалоньери состоялось первое заседание конгрегации кардиналов — органа, направляющего и контролирующего деятельность церкви в период между смертью одного папы и избранием следующего. В этот орган входят все кардиналы, обычно находящиеся в Риме. Как выяснилось, в этот день 30 сентября — в И утра большая часть кардиналов отсутствовала. Из 127 человек, входящих в кардинальскую коллегию, присутствовали лишь 29; в подавляющем большинстве это были, естественно, итальянцы. Вот это-то меньшинство и приняло целую серию решений, самым важным среди которых было, пожалуй, решение о том, что похороны Альбино Лучани состоятся в ближайшую среду, 4 октября. Понимая, что толки и домыслы о причинах смерти будут разрастаться до тех пор, пока внимание публики не будет отвлечено чем-нибудь другим, Вийо и его коллеги изо всех сил торопили дату созыва конклава. Это был очень ловкий ход с их стороны. Кардиналы курии верно I рассчитали, что после похорон средства массовой информации займутся главным образом вопросом о преемнике Лучани. Стоило им, таким образом, продержаться до дня похорон — и они могли считать себя в безопасности.

С другой стороны, даже если бы большинство отсутствующих пока кардиналов стало настаивать на вскрытии, им пришлось бы иметь дело с уже принятым решением. Процедура его пересмотра в то ничтожно малое время, какое оставалось до похорон, делала это практически неосуществимым.

Описывая поведение людей, которым доверено руководство римской католической церковью в период междуцарствия, католический психолог Розарио Моччаро выразился следующим образом: «Это была своего рода круговая порука на манер мафии, оформленная под христианское благочестие».

Кому выгодно появление лжемистерий Д. Яллопа о Ватикане, вопрошали те западные журналисты, которые призваны были поддержать официальную точку зрения святого престола на причины смерти Иоанна Павла I. 12 июня 1984 г. пресс-служба города-государства Ватикан расценила «предложения Яллопа», как «абсурдные». Надо сказать, окружение римских первосвященников избирательно реагирует на десятки книг и тысячи статей, ежегодно появляющихся в мире на «ватиканскую тему». Небольшой пассаж на темы католической религии из обычного выступления советского центрального или провинциального журнала может вызвать незамедлительную, чрезвычайно болезненную реакцию со стороны римской курии, и такое ее заявление долго потом перепевается на все антисоветские лады империалистической прессой. О «деле Антонова» и «болгарском следе» святой престол практически не высказывал никакого официального мнения. Молчание, как известно, также может нести в себе глубокий смысл и определять политическую позицию.

Молчанием была встречена публикация в 1983 г. в Париже полицейского романа «Красная сутана», автор, которого некий Роже Пейрефит сплел сюжет вокруг явно преждевременной кончины Иоанна Павла 1, обвинив в этой насильственной смерти Москву и, заодно, изобразив Иоанна Павла II… агентом советской разведки.

Главные действующие лица повторяющейся драмы с хозяевами папского дворца являются гражданами «свободного мира». И можно утверждать, что папа Лучани и папа Войтыла, придя к власти, столкнулись с активным противодействием одних и тех же лиц: Марцинкуса, Джелли, Кальви и К°.

Избрание Иоанна Павла II было осуществлено не без поддержки американских правящих церковных и светских кругов и по этой причине Марцинкусу удалось продлить свое пребывание у кормила власти. Но почва постепенно уходила у него из-под ног. 1981 год был поистине фатальным для Марцинкуса и для многих других.

— 5 февраля: заключен в тюрьму Сан-Витторе в Милане один из заместителей Марцинкуса по ватиканскому банку Луиджи Меннини (71 год, шестнадцать детей). Его настолько уважали главари «красных бригад», что согласились на его посредничество в переговорах между ними и властями в первые недели после похищения председателя христианско-демократической партии Италии Альдо Моро. В 1974 г. миланский судья Урбиши, расследовавший дело Синдоны, отобрал у Меннини паспорт (начальная мера пресечения в Италии). По прошествии семи лет следствия Меннини был обвинен в соучастии с Синдоной, так как являлся советником администрации «Банко привато финанцарио», банка Синдоны, крупным акционером которого был Институт религиозных дел. Другой банкир, секретарь названного института маркиз Массимо Спада начал отбывать срок заключения с начала следствия в октябре 1980 г. Банкир Пелегрино де Стробель, первый заместитель Марцинкуса в Институте религиозных дел, попал в тюрьму в конце 1981 г. по обвинению в том, что был связующим звеном между Ватиканом и «Банко Амброзиано» Роберта Кальви. 70-летнего бывшего адвоката из Флоренции Стробеля роднила с Меннини крайняя скромность в одежде и в поведении. Как писал их биограф, стремление быть неприметными сочеталось у них с редкой невозмутимостью при организации исчезновения крупных состояний, о которых впоследствии уже никто ничего не слышал, включая законных владельцев. Банкиры Марцинкус, Меннини, Стробель и Спада, официальные руководители Института религиозных дел, вовлекли финансы ватиканского государства в такой скандал, который погубил, по выражению итальянского сатирика, тысячи гектаров европейских лесов, если учесть количество деревьев необходимых для производства газетной бумаги, истраченной на описание и разоблачение перипетий дела, начиная с краха л и кончая гибелью Кальви, которое американский журналист Ричард Хаммер назвал «ватиканской сетью» (террора и тайных дел. — Ред.).

— 17 марта: итальянская финансовая гвардия в ходе следствия по делу 500 держателей капиталов, нелегально переправлявших огромные суммы за границу через «Банко Амброзиано» и Институт религиозных дел (список мошенников составил в американской тюрьме Микеле Синдона), обнаружила на вилле главы тайной масонской ложи «Пропаганда-2» Личо Джелли близ города Ареццо документы и планы ужасающей взрывной силы.

24 марта: секретарь христианско-демократической партии Фламинио Пикколи признал, что получил в 1974 г. от Синдоны в подарок для своей партии 2 млрд. лир.

— 13 мая: покушение в Риме против Иоанна Павла II. Тяжелораненый глава святого престола остался жить благодаря успешно проведенному срочному хирургическому вмешательству.

— 20 мая: парламентская комиссия, специально созданная для расследования деятельности тайной так называемой масонской ложи «П-2», обнародовала списки с 963 членами фантастического секретного общества, среди которых значились министры, высшие чины армии, полиции и секретных служб, а также видные политические деятели, бизнесмены, финансисты, юристы, издатели, журналисты. В масонской ложе эта буржуазная элита была напрямую связана с ЦРУ США, неофашистским «черным интернационалом», мафией.

— 26 мая: в Риме подает в отставку правительство христианского демократа Арнальдо Форлани. Причиной послужило разоблачение крупнейшего в истории Итальянской Республики скандала о действовавшем много лет «теневом правительстве» «П-2», где разрабатывались планы всех крупных террористических актов и политических преступлений в Италии. В тот же день были уволены в отставку генералы и адмиралы, входившие в опубликованный список членов ложи «П-2».

— 30 мая: директора итальянского телевидения Гуидо Сельва и Франко Коломбо, оба масоны-заговорщики и большие друзья Джелли, сняты с занимаемых постов.

— 13 июня: парламентская следственная комиссия объявила деятельность секретной организации «П-2» противоречащей духу и букве итальянской конституции.

— 5 июля: создан в Ватикане по приказу Иоанна Павла II Совет из 15 кардиналов с целью «изучить экономические и организационные проблемы святого престола», т. е. «внести ясность», сместить Марцинкуса и навести порядок в управлении ватиканскими финансами.

— 20 июля: Роберто Кальви, директор крупнейшего частного банка Италии «Амброзиано», за незаконную утечку капиталов за границу, за инсценированное банкротство, злоупотребления и обман сотен тысяч вкладчиков приговорен к тюремному заключению сроком на 4 года и к штрафу в 16,3 млрд. лир.

— 21 сентября: английская газета «Санди тайме» опубликовала копии документов, уличающих американского кардинала Джона Коуди в присвоении из ватиканской казны двух миллионов долларов, предназначавшихся для католической церкви США. (Этот влиятельный покровитель Марцинкуса, тесно связанный с банкиром мафии и Ватикана Синдоной, имел одно из самых крупных состояний на счету в Институте религиозных дел. В разгар скандала 25 апреля 1982 г. Коуди скончался).

Ликующему, почти отмщенному сицилийцу Синдоне кажется уже не таким тягостным оставшийся срок отсидки в нью-йоркской тюрьме. (В сентябре 1984 г. он был доставлен в Италию, а в июне 1985 г. над ним начался судебный процесс в итальянском городе Ассизи). Конечно, он не так наивен, чтобы считать «себя одного могущим «испортить» такое количество своих врагов. Просто стечению обстоятельств было угодно (а ворожеи по данному вопросу всегда имеют высшие знаки отличия агентов спецслужб США), чтобы и признания Синдоны были использованы для сведения счетов. Марцинкус, как загнанный, обложенный со всех сторон зверь, чувствовал приближение конца.

Конечно, Ватикан открещивался от каких-либо сомнительных сделок с «Банко Амброзиано», предпочитая выдавать себя за жертву комбинаций покойного Кальви. Судя по всему, для большей убедительности произведено было некоторое перераспределение ролей в управлении: теперь деятельность Ватиканского банка контролируется государственным секретарем кардиналом Казароли. По мнению агентства Рейтер, это «принизило роль» Поля Марцинкуса как президента Ватиканского банка. В дополнение к этому сделан и красивый жест: Ватикан согласился выплатить 250 млн. долларов в счет погашения долга потерпевшего крах «Банко Амброзиано». Этот жест явно был рассчитан на то, чтобы как-то сгладить сложившееся мнение о том, что Ватиканский банк выбирает себе в партнеры людей отнюдь не кристальной репутации, а ряд его операций носит, мягко говоря, сомнительный характер.

Реформа ватиканских финансов является одной из самых! масштабных операций, предпринятых Войтылой. Она началась спустя несколько месяцев после восшествия его на престол и продолжается по сей день. Папа получил поддержку большинства из ста кардиналов, периодически съезжающихся со всех концов планеты на конклавы в Ватикан. Епископы стран «третьего мира» отнюдь не склонны разделять точки зрения американского кардинала, поляка по происхождению, Джона Крола, согласно которой, разрастающийся скандал вокруг Марцинкуса и его окружения существовал больше на страницах мировой печати, чем на самом деле. Кардиналы бедных церквей развивающихся стран — пакистанец Кордейро, архиепископ Карачи, бразилец Салис ди Араужу, архиепископ Рио-де-Жанейро, архиепископ Найроби, архиепископ Манилы, архиепископ Мехико и др. — не стали скрывать своего возмущения тем, что Марцинкус заключал тайные сделки с финансистами самого разного толка, совершал миллиардные торговые и спекулятивные операции, которые им очень трудно объяснить своей пастве, обитателям бескрайних трущоб.

На конклаве 9 ноября 1982 г. государственный секретарь Ватикана Агостино Казароли заявил о намерении восстановить первозданный статус Института религиозных дел (ИОР) как сберегательной кассы для денег, собранных католическими церквами, и органа перераспределения средств, поступающих от богатых церквей церквам бедных стран. Казароли говорил о создании филиала ИОР в Риме, который должен гарантировать итальянскому государству полную ясность в области ватиканских финансов. В основе критериев неспешно осуществляемой реформы всего экономико-финансового аппарата Ватикана лежит главное решение, — писал итальянский журнал «Ринашита» (3.12.1982), «лишить Институт религиозных дел целого ряда прав и привилегий капиталистического международного банка, вернуть ИОР статус церковного института, пусть даже ведающего крупными финансовыми средствами». Цитируемый здесь приказ Войтылы был категоричен: «Святой престол может и должен прибегать к добровольным пожертвованиям верующих, но он не должен использовать другие средства, которые могли бы показаться менее достойными, учитывая его особый характер». По мнению Войтылы, даже в случае дефицита больше не следует прибегать к подобной практике, которая в конце концов связала ИОР с такими личностями, как Кальви или Синдона: «Нужно будет специально воззвать к щедрости верующих, информировав их о потребностях, им недостаточно известных».

Не следует думать, что католическая церковь решила тем самым избрать в качестве модели управления своими финансами «кружку для пожертвований». Совершенно очевидно, что будет по-прежнему продолжаться деятельность обновленного ИОР под контролем группы кардиналов и группы экспертов-мирян. И точно так же будет по-прежнему проводиться политика международных финансовых капиталовложений, но уже под контролем префектуры по экономическим делам (возглавляемой кардиналом Каприо), в руководстве которой доминирующее положение занимает архиепископ Кёльнский кардинал Хёфнер, архиепископ Филадельфийский кардинал Крол и архиепископ Нью-Йоркский кардинал Кук. Указания Войтылы направлены на проведение курса, при котором ослабнут вес и роль центральной ватиканской курии, усилится влияние церквей США и ФРГ. Последние, гарантирующие значительную финансовую поддержку бедным церквам развивающихся стран, не желают финансировать мафию и прочих итальянских авантюристов и спекулянтов. Как считают эти и без того влиятельные епископаты, им надлежит усилить свой контроль над тем, как центральные ватиканские власти распоряжаются финансовыми средствами, от которых в значительной степени зависит влияние католической церкви в странах «третьего мира». Если выражаться еще понятнее (язык церковных формулировок ясностью никогда не отличался), то США были решительно настроены осуществлять эффективное, с их точки зрения, руководство делами Ватикана и всей мировой католической церкви уже хотя бы по той причине, что они за эту церковь платят. В Вашингтоне убеждены, что власть в Ватикане должна принадлежать американским кардиналам и ЦРУ, а не плохо контролируемому итальянскому уголовному люду, всяким там кальви, синдонам и джелли.

Трудно сказать, почему Ватикану понадобились услуги именно Синдоны. Видимо, потому, что при определенной деятельности нельзя обойтись без дельцов типа Синдоны, вечно балансирующих на грани закона?

Синдону часто называли банкиром «бога и мафии», но он был не единственным финансистом, умудрявшимся одновременно служить и богу, и мамоне. Его наследником можно считать Роберто Кальви, бывшего президента «Банко Амброзиано». Как писал журнал «Эуропео»: «Он мог бы конкурировать с Синдоной по части создания заграничных отделений банка и всякого рода обществ с целью замаскировать незаконные операции по переводу за пределы Италии огромных сумм. Синдона провалился с этими операциями, а Кальви пошел далеко. Его империя разрасталась. Она насчитывала 12 тысяч служащих и 40 тысяч акционеров».

Но вот Кальви попадается на одной из операций и оказывается за решеткой. Суд приговаривает его к 4 годам заключения и штрафу в 16,6 млрд. лир. Но Кальви тут же выпускают на свободу в ожидании апелляционного процесса. Через несколько дней он вновь занимает президентское кресло «Банко Амброзиано». Как-то в редкую минуту откровенности, по свидетельству еженедельника «Эуропео», Кальви говорил: «Если я рухну, то вместе со мною падут и все святые из рая», — явно намекая на свои тесные связи с Ватиканом.

Кальви действительно в течение ряда лет осуществлял крупные сделки с Ватиканским банком. По его поручению он продал за границей большой пакет акций одного банка и одной страховой компании. Выручка в 20 млн. долларов, которая по закону должна была вернуться в Италию, осела где-то в заграничных банках. Собственно, это и вменялось Кальви в вину. Все же во время следствия банкир никак не решался раскрыть тайну этой операции, опасаясь испортить отношения с президентом Ватиканского банка Полем Марцинкусом. Кальви боялся втянуть в скандал могущественных банкиров из Ватикана, к тому же Ватиканский банк владел 16 процентами акций «Банко Амброзиано». По свидетельству сына Кальви, Карло, отец, находясь в тюрьме, через него обращался к Марцинкусу с просьбой позволить раскрыть секрет, но тот категорически не соглашался. У Кальви, когда он сидел за решеткой, был и постоянный прямой канал связи с Ватиканом через, тюремного капеллана. Об этом писала итальянская пресса.

Есть смысл прислушаться к еще одному свидетельству сына Кальви: «Синдона шантажировал моего отца, и это бесполезно скрывать. Он эксплуатировал финансовые способности отца, присваивал его идеи в проведении ряда операций. Что касается Ватиканского банка, то сохраняющий блестящий фасад, но вечно нуждающийся в деньгах Ватикан выкачивал средства из «Банко Амброзиано» и занимался этим вплоть до смерти отца.

Чтобы объяснить крах и гибель Роберто Кальви, а также огромную недостачу в «Банко Амброзиано» — бесследное, казалось бы, исчезновение 1200 млн. долларов, — существует множество гипотез. Проверку одной из них можно начать в Риме, далее продолжить анализ интересующих нас событий в Соединенных Штатах и закончить в Польше, в бухгалтерских книгах ныне распущенного профобъединения «Солидарность», объединявшего под своей вывеской контрреволюционные антисоциалистические силы. С целью установить извилистый путь того потока денег, который привел к банкротству «Банко Амброзиано», сотрудники миланских органов правосудия восстановили сложную мозаику в форме документов и свидетельских показаний. Они пришли к сенсационным выводам, которые были частично изложены на страницах римского буржуазного еженедельника «Эспрессо» в марте 1983 г. Статья настолько любопытна, что приводится ниже почти без сокращений:

«Исходным пунктом расследования стала беседа между тремя деятелями — Роберто Кальви, Карло Бинетти, который был в то время сотрудником министра казначейства Нино Андреатты, и Флавио Карбони, ближайшего доверенного лица банкира Кальви. Карбони незаметно для остальных записал их беседу на пленку, и сейчас она впервые обнародована. Говорил в основном Кальви. При этом он называл Ватикан, папу Павла VI, Марцинкуса, Войтылу, государственного секретаря Ватикана Агостино Казароли, а также «Солидарность». Кальви начал свою речь издалека — с операции, касающейся продажи Институтом религиозных дел (ИОР) контрольного пакета акций «Банко католико дель Венето» различным финансовым компаниям, принадлежащим «Банко Амброзиано».

«Марцинкус, — говорил Кальви, — это вульгарный тип, родившийся в одном из пригородов Чикаго, сын бедняка. Он хотел, чтобы эта операция была совершена в тайне, чтобы о ней ничего не знал даже его босс, то есть папа. Я начал настаивать на обратном и сказал ему: «Иди к боссу. Предупреди его». Марцинкус послушался меня. Некоторое время спустя он организовал мне аудиенцию у папы Павла VI, который поблагодарил меня за то, что я решил несколько проблем Амброзианской библиотеки в Милане. В действительности же я понял, что он благодарил меня за операцию, касающуюся «Банко католико дель Венето».

Кальви продолжает свой рассказ (который по-прежнему регистрируется на магнитофонную пленку) и переходит к папе Войтыле. Марцинкус сказал мне, что Войтыла ничего не понимает в финансах и полностью полагается на него. Но он, Марцинкус, вынужден опасаться Казароли, который возглавляет группу, выступающую против него. Если бы Казароли встретил в Нью-Йорке одного из тех бухгалтеров, которые работают на Марцинкуса, отправляя деньги «Солидарности», то в Ватикане разразился бы страшный скандал. То же случилось бы, если бы Казароли увидел хотя бы один документ из тех, о которых мне известно. Вот тогда действительно можно было бы сказать, прощай, Марцинкус, прощай, Войтыла, прощай, «Солидарность». Для этого достаточно предать гласности дело о последней сумме — 20 миллионов долларов. Я сказал об этом также Андреотти (известный итальянский политический деятель, по партийной принадлежности христианский демократ, занимающий ныне пост министра иностранных дел. — Ред.), который сам как следует не понимает, на чьей он стороне. «Если дела в Италии пойдут определенным образом, — заметил он, — то Ватикану придется снять в аренду какой-либо особняк в Вашингтоне, на задворках у Пентагона. Собор Св. Петра будет тогда папе ни к чему».

На этом кончается магнитофонная пленка, которая была обнаружена работниками органов правосудия Рима после смерти Кальви вместе с многими другими пленками в конторе нотариуса Карло Лоллио. Карбони отдал ее Лоллио на хранение. Следователи передали пленку специальной парламентской комиссии по расследованию деятельности масонской ложи «П-2». Там она находилась почти целый год. Комиссия столкнулась с большими трудностями при проверке взрывоопасных заявлений бывшего президента «Банко Амброзиано». Лишь вдова Кальви несколько раз приводила сведения, ссылаясь на мужа, подтверждающие версию пленки. Но каждый раз Ватикан опровергал все слухи о финансировании римско-католической церковью «Солидарности», потому что если бы они подтвердились, то возник бы самый настоящий международный кризис, последствия которого предвидеть невозможно.

Однако все опровержения (которые следовали одно за другим; последнее было опубликовано неделю назад) имели одну любопытную особенность: Ватикан никогда официально не исключал того, что все те многочисленные иностранные компании, которые были созданы «Банко Амброзиано», могли финансировать «Солидарность». Святой престол добавлял при этом, что если такое финансирование действительно имело место, то церковь, папа, Марцинкус никак не могли знать об этом, ибо не существовало никаких оперативных связей между иностранными компаниями «Банко Амброзиано» и Ватиканом. Однако этому не верят ни Итальянский банк, ни министерство казначейства, ни работники органов правосудия в Италии после того, как были обнаружены известные гарантийные письма, в которых ИОР подтверждает, что берет на себя опеку над многочисленными панамскими и центральноамериканскими компаниями, зависящими от «Банко Амброзиано».

Кроме того, несколько недель назад миланские органы правосудия раздобыли новые данные, позволяющие доказать связи с «Солидарностью» «Банко Амброзиано». Анализ этих документов, которые были получены в Люксембурге, Перу, Швейцарии, на Багамских островах, в Лихтенштейне, Никарагуа и в Соединенных Штатах, позволил следственным органам прийти к выводу, что главным каналом финансирования польского профсоюза, возглавляемого Валенсой, был как раз банк Роберто Кальви. Всего «Солидарности» было передано несколько сотен миллионов долларов. Они прямым или обходным путем поступили от «Банко Амброзиано», некоторое время находились в Соединенных Штатах, а оттуда, несомненно, по подпольным каналам были отправлены в Польшу для «Солидарности».

Это открытие позволяет добиться значительного прогресса в судебном следствии, которое одновременно должно дать пищу для бурной международной полемики, не говоря уже, естественно, о том, что оно непосредственно затрагивает репутацию паны поляка. В самом деле, если, с одной стороны, наконец-то открывается, чем была вызвана большая часть огромного дефицита, обнаруженного в «Банко Амброзиано», то, с другой стороны, все еще не решена главная проблема всего этого дела — кто именно, Кальви или Марцинкус (как доверительно заявил банкир во время вышеупомянутой беседы, записанной на пленку), был инициатором операции и финансистом «Солидарности»? На этот вопрос пока возможно дать лишь предположительные ответы, основанные на логических заключениях, а также привести несколько свидетельских показаний.

Возможно ли, чтобы Кальви придумал всю эту операцию один? И далее, возможно ли, чтобы банкир с его способностями и опытом решил обескровить, как это и произошло на самом деле, всю свою финансовую империю только для того, чтобы обеспечить себе симпатии святого престола и папы Войтылы? Возможно ли, чтобы такой хитрец, как Кальви, разработал эту интригу втайне от Марцинкуса, чтобы поставить его перед свершившимся фактом и шантажировать его с единственным результатом — в конечном счете рухнуть под бременем этой операции?

Сама логика и свидетельские показания побуждают следователей высказать совершенно другие предположения. Кальви не мог проделать все это в одиночестве. Флавио Карбони, который сейчас находится в тюрьме по обвинению в злостном банкротстве, рассказал о некоторых доверительных беседах с Кальви на эту тему. Карбони подтвердил, приведя массу подробностей, ту самую беседу, которая была записана им на пленку. Но когда во время допроса дело дошло до Кальви, Ватикана и «Солидарности», Карбони вдруг замолчал. Весьма возможно, что причина этого очень простая. Скоро закончится срок предварительного тюремного заключения Карбони по делу о злостном банкротстве, пока единственном преступлении, которое послужило основанием для передачи его Швейцарией в руки итальянского правосудия. Он, таким образом, сможет в скором времени выйти из тюрьмы. А раз так, то какой смысл ему сейчас впутываться в опасные связи между «Солидарностью» и Ватиканом?»

Последние дни Кальви-старшего и его смерть содержат только таинственного и проходят на таком уголовно-криминальном фоне, что трудно не согласиться с мнением, высказанным журналом «Эуропео»: «Писатель Конан Дойл не сумел бы поставить перед своим Шерлоком Холмсом задачи более трудной и сложной, чем расследование дела Кальви». По утверждению сына Кальви, отец отправился в Лондон, чтобы попытаться освободиться от власти Ватиканского банка. Идея включалась в том, чтобы найти покупателя доли Ватиканского банка в «Банко Амброзиано», который наряду с их покупкой взял бы и обязательство погасить долги Ватиканского банка. По оценкам Кальви-младшего, «такая операция могла бы означать конец власти Марцинкуса и смену караула в финансовой системе Ватикана». И еще одно сенсационное свидетельство сына Кальви: «На предстоящем апелляционном процессе в Риме мой отец собирался рассказать все, что шал, назвать имена всех лиц, замешанных в комбинациях «Банко Амброзиано». Это главный мотив того, как он считал, что его жизнь находится в опасности».

О соотношении сил внутри ватиканской курии к моменту покушения на папу Иоанна Павла II говорится в газете французских коммунистов «Юманите» (4.4.1984), которая опубликовала статью своего специального корреспондента в Риме Жака Жоржа под заголовком «Тщательно спланированные заговоры. Финансисты, недовольные папой»:

«У некоторых финансистов были весомые основания критиковать Иоанна Павла II. Новый папа, избранный 16 октября 1978 г., приказал в начале 1979 г. ограничить некоторую деятельность Института религиозных дел. Речь шла, в частности, о том, чтобы ограничить крупный трансферт между Италией и Швейцарией, а также на другие финансовые рынки — трансферты, в которых участвовал этот возглавляемый Марцинкусом банк, получая за это комиссионные от 10 до 30 процентов. Вследствие этого приказа Иоанна Павла II было возвращено ЗС млн. долларов, предоставленных Институтом религиозных дел в долг Микеле Синдоне — этому «банкиру бога и мафии», который в результате обанкротился и оказался, лишившись высокой протекции, в одной из тюрем Соединенных Штатов. Управляющего «Банко Амброзиано» Роберто Кальви ждала еще более печальная судьба. В 70-х годах он покупал испытывающие трудности фирмы, контролируемые Ватиканом. Чтобы отблагодарить его за это, Институт религиозных дел приобрел часть акций этих предприятий. В начале 1981 г., когда начался крах «Банко Амброзиано», Марцинкус попытался спасти этого нового «банкира бога». Указания Иоанна Павла II отнюдь не облегчили ему задачу, и после покушения на папу банкротство банка повлекло за собой целый ряд насильственных смертей, в том числе «самоубийство» Роберто Кальви под одним из лондонских мостов».

Сам факт избрания на пост папы на конклаве осенью 1978 г. поляка Кароля Войтылы (последним иностранцем, правившим в Ватикане был голландец, возведенный на папский престол в 1522 г. под именем Адриана VI) не очень-то приветствовали многочисленные представители римской курии. Один из них выразил общее недовольство в категоричной форме: «Следующим папой должен быть снова итальянец».

По сообщениям западной печати, угроза жизни папы Иоанна Павла II могла исходить от его ватиканского окружения еще и потому, что кое-кто из высшего духовенства был замешан в крупных финансовых махинациях и, разумеется, боялся разоблачения. В своей сенсационной книге «Ватиканские связи», вышедшей в 1982 г., сотрудник «Нью-Йорк тайме» Ричард Хаммер привел, в частности, свидетельства американского полицейского Джо Кофи, который «вел наблюдение и составил досье фиктивных сделок, имевших место между американской мафией и Ватиканом, конкретно с кардиналом Тиссераном и казначеем святейшего престола архиепископом Полем Марцинкусом — любителем сигар и завсегдатаем фешенебельных римских ресторанов».

Заметим, что впоследствии тот же Марцинкус проявлял «особый интерес» к делу Агджи. ФБР замяло скандал, но, что любопытно, приведенные Хаммером данные никто не опроверг.

Новый глава римско-католической церкви мало устраивал и влиятельные круги крупной итальянской буржуазии. Дело в том, что Ватикан, и прежде всего папы, играли и, продолжают играть важную роль в политической жизни Италии, несмотря на то, что Итальянская Республика и Ватикан представляют собой самостоятельные, независимые с точки зрения международного права государства. Роль эта многогранна, во всяком случае, можно без преувеличения сказать, что без содействия Ватикана крупнейшая в Италии буржуазная партия христианских демократов (ХДП) вряд ли пользовалась бы довольно значительной поддержкой населения. «Не секрет, что когда бы в Италии ни проводились выборы, демохристиане всегда могли рассчитывать на итальянских клерикалов и Ватикан», — подтверждает специалист по итальянским делам Манос Харис в своей книге «Терроризм — любимое детище ЦРУ» (Афины, 1984).

Однако позиция нового папы по ряду политических вопросов стала серьезной проблемой для христианских демократов. После того как по стране прокатилась волна протестов против предполагавшегося размещения на Сицилии американских крылатых ракет, папа Иоанн Павел II обратился через монсеньора А. Сильвестри к председателю национального совета ХДП Ф. Пикколи с нотой, в которой говорилось, что защита мира и разоружение составляют «часть общей миссии церкви» и что он будет «стремиться к тому, чтобы воздействовать на всю Италию в духе поддержки разоружения». Христианские демократы оказались е. Ведь этим демаршем Иоанн Павел II невольно наносил удар по союзническим отношениям итальянского руководства с Вашингтоном, которые наряду с тесными связями с Ватиканом являются краеугольным камнем политического курса ХДП.

Не следует также забывать, что к тому времени, когда Иоанн Павел II был избран папой, внутриполитическая обстановка в Италии становилась все более неустойчивой в результате обострения экономического кризиса и активизации террористической деятельности правых экстремистов и так называемых «красных бригад». К тому же в те майские дни 1981 г., когда итальянское правосудие было занято расследованием обстоятельств покушения на папу Иоанна Павла II, разразился крупный политический скандал вокруг масонской ложи «П-2». Эта крайне правая тайная группировка, в состав которой входили влиятельные политические и военные деятели Италии, ставила своей целью ликвидацию в стране буржуазно-парламентской системы и установление авторитарного режима, если и не по образу и подобию Муссолини, то, во всяком случае, имеющего явно неофашистскую окраску. Стали также известными связи членов ложи «П-2» с некоторыми кардиналами папской курии и главное, с ЦРУ. Как сообщала турецкая газета «Миллиет», у дочери магистра ложи Личо Джелли при аресте были обнаружены документы на бланках ЦРУ, где говорилось о сотрудничестве американской спецслужбы с различными правыми группировками, действующими в странах Южной Европы с целью вмешательства во внутренние дела этих государств. «Представляются интересными, — писала «Миллиет», — некоторые утверждения, содержавшиеся в одном из писем, полученных итальянской газетой «Темпо», о том, что существует определенная связь между покушением на папу и ложей «П-2».

Примечательно, что скандал вокруг масонской ложи разразился вскоре после покушения на папу и в такой форме, что напрашивался вопрос: а разразился бы он вообще, если бы в это время на престоле появился другой папа? Ибо главарям «П-2» было известно по меньшей мере то, что в своих далеко идущих целях они вряд ли могли бы рассчитывать на поддержку Иоанна Павла II.

Правая печать Италии и других западноевропейских стран постаралась сразу же замять этот скандал, усердно подчеркивая, что ни малейшей связи между покушением на папу и делом с ложей «П-2» обнаружено не было. Итальянская общественность однако, была не удовлетворена таким объяснением. Действительно, как может быть гарантирована безопасность государства, его граждан, включая жителей Ватикана, если руководители спецслужб являются членами правоэкстремистской группировки, ставящей целью уничтожение Итальянской Республики? Вместо такой постановки вопроса и проведения тщательного расследования скандал с масонской ложей «П-2» был представлен как невинная и смешная забава престарелых сеньоров, искавших в масонской ложе. лишь возможность общаться между собой.

Итак, итальянская «сцена» и Ватикан дают немало пищи для размышлений о возможных покровителях Агджи. Любопытной в этой связи представляется точка зрения греческого журналиста М. Смирнеоса, который в одной из своих корреспонденции для газеты «Этнос» писал: «… Пожелаем же удачи тому гиганту журналистского расследования, который возьмет на себя смелость проникнуть в тайный лабиринт связей секретных служб, мафиози, кардиналов и масонов-заговорщиков и найти тех, кто действительно несет ответственность за покушение на папу. Нам же остается только констатировать, что удушливый трупный запах, исходящий из «темных» подвалов Ватикана, от мафиози, банкиров и масонских лож, не смущает заокеанских глашатаев ядерного апокалипсиса, призывающих к крестовому походу» против «империи зла» на Востоке».

Суждение, высказанное греческим журналистом, разумеется, не распутывает сложный клубок видимых и невидимых соучастников преступления на площади Святого Петра. Однако ясно одно — в Италии и в самом Ватикане у папы Иоанна Павла II было немало противников, которые могли быть заинтересованы в его преждевременной смерти.

НЕОФАШИСТСКАЯ ИМПЕРИЯ ДЖЕЛЛИ

Уже не раз на страницах этой книги мы встречались с именем «почетного мастера» масонской ложи «П-2» Личо Джелли. При чем тут Джелли и его масоны когда речь идет о покушении на папу Иоанна Павла II и провокации, затеянной западными спецслужбами против Болгарии, Советского Союза и других социалистических стран, спросит любопытный читатель. А вот при чем. Листая итальянский журнал «Панорама», нельзя не заметить интервью, которое дал этому журналу Ванни Нистико, бывший сотрудник аппарата Итальянской социалистической партии. Он подробно рассказал о встрече с Личо Джелли в римском отеле «Эксельсиор». В ходе беседы Джелли вынул из большого конверта несколько фотографий папы Иоанна Павла II, который купался в бассейне своей летней резиденции Кастельган-дольфо. В ответ на недоумевающий жест Нистико главарь масонской ложи «П-2» разъяснил своему «коллеге»: «Это дело связано с секретными службами. Если так легко заполучить эти фотографии, то можешь представить себе, как нетрудно было бы прикончить самого папу». Это высказывание Джелли было опубликовано за несколько месяцев до покушения на главу римско-католической церкви, и никто его никогда не опровергал.

В этой связи представляет интерес публикация мадридской газеты «Паис» в декабре 1982 г. В ней отмечается, что избрание на католический престол нынешнего главы римско-католической церкви «вызвало сильное недовольство и раздражение масонов». Это объясняется тем, что в противоположность папе Павлу VI, ослабившему санкции церкви в отношении масонов, папа Иоанн Павел II опубликовал через святую инквизицию (ее официальное нынешнее название Конгрегация по делам вероучений) документ, запрещающий католикам принимать участие в деятельности масонских лож. А ведь не секрет, что среди масонов есть и высокопоставленные лица католической церкви.

Видимо, имеет смысл остановиться на деятельности масонов — как прошлой, так и настоящей.

Все новые и новые факты, разоблачающие подрывную деятельность масонской ложи «П-2», показывают, что в Италии был открыт самый настоящий тайный центр «контрвласти», который стремился поставить себя над парламентом, правительством, политическими партиями. Темный проходимец Личо Джелли был всего лишь подставной фигурой в руках могущественных сил итальянской и международной реакции, прежде всего США, для которых ложа «П-2» была одним из важных инструментов контроля итальянской политической жизни, бесцеремонного вмешательства во внутренние дела других стран, проведения диверсий против социалистических государств. Рассказ о неблаговидных делах и планах антигосударственного переворота, вынашиваемых в тайной масонской ложе «П-2», позволит читателю продолжить знакомство с итало-американским миром преступности в области политики и бизнеса. Мир этот раздирают междоусобные распри, в ходе которых побежденных сдают в руки правосудия или несут на кладбище.

В неменьшей степени оказывают влияние на расстановку сил в буржуазной Италии ее союзнические обязательства. Вашингтон обеспечивает свои интересы на Апеннинском полуострове и тем, что имеет возможность с помощью таинственных, невидимых постороннему глазу рычагов устранять там неугодных, зарвавшихся и превысивших свои полномочия деятелей любого ранга. Будь то хоть сам папа римский. Или тот же Джелли, несколько лет назад хвастливо называвший себя самым влиятельным человеком Италии.

И судебные власти и служба борьбы с терроризмом со временем накопили внушительный объем информации относительно истинной роли и могущества Джелли и его ложи. Однако вплоть до начала 1981 г. правосудие не предприняло никаких мер против масонов. Привести в действие заржавевший механизм юстиции не смог даже такой начиненный взрывчаткой фактов и цифр документ, как памятная записка, которую представил в марте 1977 г. генерал Сиро Россетти, бывший начальник особого отдела в штабе центрального военного округа и бывший «технический консультант» начальника разведывательной службы СИД Вито Мичели в 1971–1974 гг. Обстоятельство это тем более удивительно. Как смог установить судья Анджело Велла, ведущий следствие по делу о взрыве поезда «Италикус» в 1974 г., из донесений служб безопасности и других документов явствует, что многие представители верхушки ХДП вроде Арнальдо Форлани, Фламинио Пикколи, Джузеппе Бартоломеи уже с начала 1975 г. были осведомлены о закулисной деятельности «П-2» и представляли себе степень опасности такого персонажа с прошлым фашиста-карателя, как Личо Джелли.

В своем меморандуме бригадный генерал авиадесантных войск Сиро Россетти (родившийся в 1919 г. в Ареццо и командовавший партизанским отрядом в годы Сопротивления) дал подробный, тщательно выверенный анализ, своего рода рентгеновский снимок деятельности ложи «П-2» в период с 1971 по 1974 г. Разбору подверглись как сам Джелли, так и способность созданной им организации маневрировать в сферах высшей власти. Генерал Россетти сам состоял в ложе «П-2»: он вступил в нее 8 июня 1970 г. и даже участвовал в работе ее руководящего совета. Целью его было «проверить изнутри», чем же занимаются «братья» «закрытой» ложи, «учитывая, что в их числе были руководящие работники СИД, высшие офицеры вооруженных сил и полиции, высокопоставленные деятели правосудия». Вот почему особо важен тот раздел меморандума, в котором Россетти излагает причины, побудившие его выйти из ложи и официально потребовать ее запрещения.

Уже со второй половины 1972 г. существовали как бы две ложи «П-2». Одна, официальная, была, как и полагается, подконтрольна исполнительной джунте «Великого Востока»; во второй, тайной, безраздельно хозяйничали Джелли и его подручные. Именно в этот период «по личной рекомендации Личо Джелли» как отмечает Россетти, в «П-2» был принят начальник СИД Вито Мичели.

«Мичели, — вспоминает Россетти, — был одним из тех, кому я высказал свою озабоченность по поводу роста влияния такого подозрительного человека, как Джелли. Однако, несмотря на мою ясную, недвусмысленно негативную оценку этого персонажа, Мичели пошел на установление тесных личных отношений с ним».

В 1974 г. в ложу был принят генерал корпуса карабинеров Джулио Грассини, будущий начальник СИСДЕ — службы гражданской безопасности, одной из двух служб, возникших на месте ликвидированной из-за «отклонений» СИД (второй была служба военной безопасности СИСМИ). Напомним, что 1974 год был годом очередной попытки государственного переворота, так называемого «белого путча», замышлявшегося бывшим либералом Эдгаром Соньо и другими реакционерами, которые маскировались лозунгами «молчаливого большинства». Это был также год эскалации «черного терроризма» (бойни, учиненной неофашистами в мае в городе Брешиа, и взрыва поезда «Италикус» в августе), раскрытия «параллельной СИД» и подрывной организации армейского офицерства «Роза ветров». Во всех этих заговорах и преступлениях, несущих на себе отпечаток участия зарубежных шпионских служб и международных центров неофашизма, неизменно обнаруживается присутствие главы «П-2». Россетти характеризует его следующим образом: «Джелли нарочито не скрывал свои широкие возможности проникать в самые различные сферы власти и диктовать свою волю на самых различных уровнях: от секретариата того или иного министра до президентского дворца Квиринале (Джелли открыто говорил, что Джованни Леоне был избран президентом благодаря ему), от парламента до национальных и международных дипломатических кругов».

Никогда еще не бывало, чтобы какой-то авантюрист с помощью махинаций и шантажа втайне от всех приобрел такую власть.

Когда работники миланских и римских органов правосудия вручили весной 1981 г. президенту Итальянской Республики Сандро Пертини свою докладную записку, он содрогнулся. И было от чего: оказалось, что 3 министра, 23 депутата парламента, 10 префектов, 10 генералов корпуса карабинеров (и в том числе Грассини, руководитель секретных служб), 6 адмиралов, 7 генералов финансовой гвардии, 83 президента — генеральных директора государственных компаний и 12 президентов-генеральных директоров частных компаний, 47 директоров банков, множество судей и прокуроров, целая когорта высокопоставленных чиновников и дипломатов, несколько профсоюзных деятелей — члены тайной масонской ложи «П-2» («Пропаганда-2»), которая стала причиной гигантского по своим масштабам скандала.

Продолжая чтение докладной записки, глава итальянского государства узнал также, что. 4 издательства (и в том числе самое крупное в стране — газетно-издательский трест «Риццоли»), 22 газеты, два десятка руководителей Итальянского радио и телевидения тоже входят в состав масонской ложи и в качестве таковых подчиняются великому магистру ложи «П-2» Личо Джелли.

Итальянская полиция всегда утверждала, что заинтересовалась Джелли по доносу его мстительного друга банкира Микеле Синдоны. 17 марта 1981 г. полиция ворвалась на принадлежащую Джелли виллу «Ванда» близ города Ареццо в Тоскане. Джелли, предупрежденный заранее, скрылся. В течение 16 месяцев его нигде не могли обнаружить. Но полицейские, которые проводили один обыск за другим, обнаружили в секретере, как писала итальянская печать, список, состоящий из 962 фамилий членов тайной ложи «П-2». Все эти люди были привлечены тогда к ответственности за участие в «преступной организации», играющей роль «тайного центра власти», политические цели которого заключаются в «ликвидации профсоюзов и парламентской неприкосновенности, в установлении контроля над радио и телевидением, в реорганизации сил порядка и принятии новой конституции». До судебного приговора дело пока не дошло, и лишь часть заговорщиков была вынуждена освободить занимаемые посты.

Относительно удачливости итальянских полицейских, обнаруживших списки членов ложи, известно другое. Эти списки не были тайной для многих власть имущих в Италии. Но попавший в прессу спустя два месяца после обыска у Джелли список членов ложи был передан. из-за океана, и в него вошли лишь те деятели «П-2», которые рассматривались хозяевами как ненужный балласт, опасный груз, от которого полезно освободиться. Даже ценой скандала, сам факт которого есть не что иное, как тоже крупный акт политического террора. Вспомним цель тех, кто инспирировал и направлял деятельность Джелли и ему подобных: подготовить итальянское общественное мнение к необходимости пересмотра конституции и установления авторитарного режима «твердой руки». Потрясенному обывателю внушают, что лучше предоставить чрезвычайные полномочия какому-нибудь кабинету правых, чем терпеть далее присутствие одиозных фигур авантюристов, фашистов и мафиози (и все это в одном лице) типа Джелли-Кальви-Синдоны, а также ужасаться убийствам политических деятелей, судей и журналистов, гибели Альдо Моро, покушению на папу римского, террористическим актам, огромным количеством невинных жертв.

Один агент ЦРУ (масон Синдона) выступил против другого агента ЦРУ (масона Джелли). Да возможно ли такое, и что сделало бы ЦРУ, случись такое без его ведома? Дни Синдоны были бы сочтены. В действительности благополучно здравствовавший до 1987 г. Микеле Синдона составил в нью-йоркской тюрьме для ЦРУ список членов ложи «П-2», руководство которой сначала подвело его на грань банкротства, а затем бросило на произвол судьбы. Список этот, уточненный и утвержденный ЦРУ, был направлен в Италию в конце 70-х гг., но был надежно похоронен в судебных архивах стараниями двух членов масонской ложи, работников миланских органов правосудия, оказавшихся… в том же черном списке. ЦРУ вторично одобрило более расширенный список ложи «П-2», и вот он-то вызвал такое потрясение умов, что итальянское правительство вынуждено было уйти в отставку. Общественность вдруг уяснила себе, что ни одно политическое событие — закулисное или публичное — не происходит, оказывается, в нынешней буржуазной Италии вопреки воле масонов. Но что же такое масоны? Разве они сохранили еще свое влияние к концу XX века, удивленно вопрошали западные газеты.

То обстоятельство, что масонство сохранилось до нашего времени и превратилось из увлечения некоторых групп людей «религиозно-нравственным самоусовершенствованием» в тайное политическое движение, в орудие империализма и реакции, не может быть понято без учета ряда особенностей его организационной структуры и эволюции, пишет советский ученый В. А. Пигалёв в книге «На службе международной реакции» (М., 1981).

Полагают, что масонство существует в той или иной форме с древних времен, но ближайшим его источником и основой явилась тайная организация «Практических каменщиков» средних веков. Строительные товарищества возникли в Германии в ХП-ХШ вв. Громадные церковные здания возводились десятилетиями. Рабочие и художники создавали около строек целые городки, где и жили. Их инструменты хранились в хижинах, получивших название лож, где по торжественным случаям собиралось все «братство». Эти сообщества зодчих и живописцев, получившие название «свободных каменщиков» (франкмасонов) в силу дарованных им льгот и преимуществ, с течением времени стали своего рода мощной организацией или даже, как считают некоторые историки, «государством в государстве»: были выработаны правила приема новых членов, церемониал посвящения в «братство», кодекс взаимоотношений друг с другом, клятвы, «судебные статьи по отношению к провинившимся» и т. п. Таким образом образовались многочисленные строительные ложи со своим внутренним уставом. Произошла затем их централизация, они стали управляемы главными ложами. В ложах ревниво оберегались секреты строительного дела, числовая мистика, орнаментальная символика и пр. В целях «сохранения тайны» было запрещено заносить все это на бумагу, вследствие чего явилась необходимость в символическом языке, в изобретении шифров, тайных знаков. Добровольный уход из «общества» или переход из одной ложи в другую был сопряжен с определенными трудностями, так как «вольный каменщик» был связан клятвами и обязан был повиноваться мастеру. Ложи своей таинственностью интриговали многих. В них стали вступать не только каменных дел мастера, но и знатные особы, далеко не причастные к строительству.

Считается, что англичане первые додумались до того, чтобы воспользоваться оболочкой строительных товариществ и создать на этой основе тайный «всемирный союз». В 1717 г. четыре лондонские ложи, в которых преобладали знатные особы, объединились в одну Великую английскую ложу. Члены этой ложи провозгласили своей целью «духовное строительство соломонова храма». По поручению Великой ложи масон Андерсен написал свод постановлений, заимствовав их из документов строительных товариществ и применив к новым условиям времени. Этот свод, напечатанный под названием «Книга уставов», лег как бы в качестве законодательного акта в основу союза. Он заключил в себе краткую историю масонства, а также «Общие постановления», обязанности масонов. Устав, в частности, обязывал вновь вступающих в ложу делать определенные денежные взносы и давать присягу строго повиноваться мастерам и хранить тайну братства. Устав приказывал закрыть все «самовольные» ложи, не присоединившиеся к союзу и не подчинившиеся общему руководству.

После установления централизованной власти и введения в практику тесных международных контактов между ложами масоны более широко начинают применять язык символов, тайнопись, условные знаки, пароли, с помощью которых «вольные каменщики» легко узнают друг друга или ведут переписку, общаются на расстоянии. Знаки, символы и пароли, кроме всего прочего, помогают отличить «малопосвященного» масона, от «великочтимого» обладателя «таинств». Это ведет к разделению «братства» на так называемых «оперативных» масонов, т. е. рядовых членов лож, и «спекулятивных масонов», масонов-теоретиков, представителей орденской знати, «носителей специального знания и моральной теории о духовном строительстве среди людей». Последние проповедовали, что только они являются подлинными толкователями «соломоновых наук», хранителями «устных заветов», которые не вошли в пятикнижие «Тора», а переданы мудрецами древности «великим мастерам масонства» изустно, а также с помощью символов и знаков.

Масонские ложи в XVIII в. быстро распространились по всей Европе, они появились в Шотландии, Ирландии, Бельгии, Голландии, Германии, Италии, Португалии, Польше, Франции и других странах. Чуть позднее масонство проникло и на другие континенты. В начале XX в., согласно статистике «Ежегодника всемирного масонства», только в Европе насчитывалось 10 265 лож. К настоящему времени их число возросло более чем в три раза.

Нынешние руководители масонских лож — а ими, как правило, являются представители большого бизнеса — имеют своих ставленников и агентов во многих студенческих и молодежных организациях, в профессиональных союзах, в социологических институтах и статистических управлениях, в дипломатических и ученых кругах, в правительствах и партиях. Задача агентов международного космополитического общества — контролировать общественное мнение, изучать политическую ориентацию тех или иных организаций, провоцировать молодых «левых» и демократов на необдуманные поступки с целью их компрометации, незаметно вносить раскол в прогрессивные движения, вербовать новых агентов масонства, особенно из числа «перспективных» молодых людей, собирать нужную информацию для руководителей масонской мафии, чтобы они могли своевременно координировать свои действия, осуществлять закулисную политику и т. д.

Масонская работа носит «посвященческий» характер, т. е. членов тех или иных лож посвящают далеко не во все секреты организации, а многие из них даже не знают, во имя чего и на кого они работают. Правда, молодым и малопосвященным все время твердят, что они работают во имя «прогресса», «постижения истины», установления «всемирного братства свободных людей». Но это лишь красивые слова и лицемерные лозунги, на которые руководители масонства никогда не скупились, желая тем самым скрыть свои истинные цели и заманить в «братство» возможно большее число адептов-информаторов. Факты говорят сами за себя. Информацией в конечном итоге распоряжаются те, для кого она и предназначена. А используют ее отнюдь не в целях «мистического постижения мира», «нравственного самоусовершенствования» и «стирания различий между людьми», а в сугубо классовых, элитарных интересах.

Масоны никогда гласно никакой программы не выдвигают, в «мирской жизни» они ограничиваются демагогией, рассуждениями о «всемирном братстве» и «мистическом постижении мира» и всячески норовят использовать «профанов», идущих с ними на контакты, лишь в интересах ордена, сохраняя, повторяем, втайне свои задачи и цели, своих идейных вдохновителей и «сверхинформированных» великочтимых руководителей лож.

Видимо, этим объясняется то, что империалистические круги Запада все чаще используют именно механизм масонства, его организационную структуру, туманное «теоретическое наследие», его опыт конспирации целей, вербовки агентов, политической мимикрии, экономического шпионажа, изощренных долговременных кампаний по борьбе с национальным самосознанием, его опыт распространения идей космополитизма, «эрзацев» общественного прогресса, абстрактных категорий «всемирных прав и свобод», уводящих в область бесплодной демагогии и внеклассовой оценки событий. Видимо, этим объясняется и то, что многие представители империалистических кругов Запада склонны превратить масонство в своего рода международную «политическую надстройку», сохранив, однако, негласность деятельности и целей его верховных вожаков.

Масонству, возможно, уготована была бы участь экспоната на складе исторических реликтов, если бы оно не обрело «вторую Жизнь» на новой для себя земле. Этой землей стали Соединенные Штаты Америки. Характерной чертой общественно-политической системы США является опора не столько на партии (с более или менее ясными идейными и политическими платформами), сколько на «группы давления» — лобби. Масонские ложи с их организационной структурой на полпути между закрытым клубом и иерархическим тайным обществом на редкость органично вписались в эту систему. Крупный капитал получил как бы готовую форму для отстаивания своих интересов, проталкивания выгодных для себя решений из-за кулис, не открывая лица.

Американского обывателя, ощущающего известную неполноценность из-за отсутствия у своей страны глубоких исторических традиций, влекла к масонам именно их причастность к старине, к прошлому. В обществе без великих идеалов масонство предлагало удобный суррогат «высокой духовности», вполне согласующийся с охранительскими установками. К месту тут оказалась и чисто масонская привязанность к магии, мистике, тайновидению.

За океаном, таким образом, масонство попало на благодатную почву. Первые масоны прибыли туда из Англии в начале XVIII века, а к 60-м гг. нашего столетия из примерно 8 миллионов масонов на земном шаре подавляющее большинство жило в США. Как указывал французский журнал «Истуар», все президенты США, кроме Дж. Кеннеди, были масонами, не говоря уже о государственных деятелях меньшего калибра. Цвет американского бизнеса состоит в родственных масонам клубах «Ротари» и «Лайонз». А когда американский империализм заявил свои притязания на мировое господство, выяснилось, что и странная идея «всемирного братства масонов» может быть поставлена на службу имперской внешней политике США. Связи между ложами разных стран сделались дополнительным каналом закулисного воздействия на политику этих стран. Разумеется, в нужном США антикоммунистическом и антисоветском направлении.

Своего крайнего выражения эта эволюция «вольных каменщиков» достигла в Италии к концу 70-х гг. Произошло это не случайно. Подъем массового рабочего движения резко ускорил в это время кризис буржуазной государственной власти в стране. Стержень всех послевоенных итальянских правительств — христианско-демократическая партия стала терять опору не только в народных массах, но и среди влиятельных капиталистических кругов, где прямо заговорили о том, что «партия, собирающая меньше 40 процентов голосов, но занимающая 80 процентов позиций власти», не может успешно отстаивать интересы монополий. Деятельность ложи «П-2» ощущалась задолго до разразившегося политического скандала. Ряд расследований, проведенных ранее в Италии и связанных с политическими убийствами, заговорами, терроризмом, похищениями людей, шпионажем и коррупцией, давал местным властям повод считать, что в стране и за ее пределами существуют силы, которые оказывают покровительство крайне правым элементам и направляют их преступные акции.

Дело в том, что в стране существует свыше 500 массонских лож с более чем 20 тыс. членов (См.: «Новое время»,1981, № 23, с. 20). Не случайно член руководства Итальянской коммунистической партии Э. Макалузо замечал по этому поводу («Ринашита», 15.5.1980): «Это факт, что на протяжении многих лет большую часть политической и административной жизни нашей страны «регулируют» тайные организации: мафия, масонство, управление по секретным делам министерства внутренних дел, секретные службы финансовой гвардии, а также секретные службы других стран». Масонские ложи, всюду имеющие своих агентов и поддерживающие связи с другими тайными организациями, как указывают итальянские коммунисты, превратились в «разветвленный и опасный центр власти», который всюду расставляет своих людей на ключевые посты.

Разоблачения в деле «П-2» показывают, что масоны занимались сугубо мирскими делами, вплоть до террора и государственных переворотов. Они прислужничали американскому империализму. Учитывая важное стратегическое положение Италии и опасаясь широкого размаха левого движения в этой стране, США начали готовиться к подавлению его еще во время второй мировой войны. Американская разведка сделала тогда ставку на масонов в США и в Италии и сумела в течении нескольких лет подчинить итальянские ложи влиянию заокеанских «братьев». Журналисты Джанни Росси и Франческо Ломбрасса в книге «Именем ложи» (Рим, 1981) подробно описывали, каким образом будущее итальянской ложи «Великий Восток» оказалось в руках американских масонов. При необходимости каналы масонской организации начиная с первых послевоенных лет стали использоваться для воздействия на политические решения итальянского правительства в тех случаях, когда нажим по тем или иным причинам был нежелателен. Правда, для того, чтобы этот механизм действовал как следует, требовалось выполнить еще некоторые условия: вытравить из масонской организации исторически присущий ей антиклерикальный дух, сблизить ее с католической церковью или по крайней мере подвергнуть «христианизации» в соответствии с традициями масонов англосаксонского обряда и, наконец, сформировать и доверить «надежным людям» особо секретный орган, который служил бы проводником влияния и шантажа внутри самой масонской организации. Таким органом стала «закрытая ложа» «П-2». (Ложи, составляющие основную «организационную единицу» масонского ордена, или братства, могут быть двух типов: «открытые» и «закрытые». В первом случае списки членов являются гласными и доступными для ознакомления как масонов, так и лиц, не состоящих в братстве; во втором случае список членов является тайным, а доступ к нему имеют лишь верховные руководители ордена).

Ложу «П-2» с полным правом можно назвать итало-американской. У ее послевоенных истоков наиболее почетное место занял кадровый сотрудник ЦРУ американец Фрэнк Джильотти. Ему был присвоен титул пожизненного почетного «великого мастера» и заслуженного члена высшего совета итальянских масонов шотландского обряда, а также дано право представлять Италию на международных масонских конференциях. Среди агентов ЦРУ, часто наведывавшихся в Италию послевоенного периода, был другой видный деятель масонского движения США, преуспевающий нью-йоркский хирург Чарлз Фама, друг масона Джеймса Зелербаха, занимавшего до февраля 1950 г. пост главы союзной экономической миссии в Италии, и масона Джорджа Маршалла, государственного секретаря, автора известного плана «помощи» США Западной Европе, носящего его имя. Тесная дружба связывала Фаму также с президентом компании «Студебеккер» масоном Полем Хафманом.

Авторы книги «Именем ложи» Дж. Росси и Ф. Ломбрасса далее продолжают: «Джильотти и Фама входили в американскую консервативную организацию «Сыновья Италии», а также в примыкавший к ней «Американский комитет за демократию в Италии» — организацию весьма правого толка. Официально ее миссией был сбор средств в фонд помощи итальянским политическим эмигрантам в США, однако примечательно, что никаких связей с антифашистскими кругами у этого комитета не было. Членами комитета были такие деятели, как Дженерозо Попе, издатель широко распространенной в итальянской общине Нью-Йорка газеты «Прогрессе итало-американо» с четко выраженной профашистской ориентацией, президент правления «Банко д'Америка э д'Италиа» П. Джанини, полковник американской разведки Чарлз Полетти, позже — военный губернатор Палермо, Неаполя, Рима и Милана. Еще одним влиятельным союзником тандема Джильотти — Фама был в первые послевоенные годы посол Италии в Вашингтоне масон Альберто Таркьяни, один из главных организаторов операции по исключению левых партий из коалиционного антифашистского правительства Де Гаспери в 1947 г.

Ложа «Великий Восток» в марте 1950 г. пригласила в Рим главу Северного округа американских масонов Мелвина Мейнарда Джонсона. Во время пребывания в Италии Джонсон счел за благо повременить с обещанным было ходатайством перед «братьями» Южного округа о признании ложи «Великий Восток». То был недвусмысленный сигнал к тому, чтобы во главе ложи стали стопроцентные антикоммунисты, готовые к тому же во всякое время повиноваться приказам «братьев» из-за океана. Для масонов из римского палаццо Джустиньяни (штаб-квартира масонских лож в Италии. — Ред.) окончательно миновала пора, когда им дозволялось бравировать антиклерикальными взглядами. Люди, некогда связанные с левыми партиями, окончательно были устранены из руководства ложи, задвинуты в угол и, во всяком случае, поставлены в такие условия, чтобы не быть в состоянии противодействовать «молодой поросли», поднявшейся на долларовой подкормке.

Так итальянское масонское движение согласившись на «чистку своих рядов и дав связать себя по рукам и ногам, вступило на скользкую дорогу, ведущую все глубже в дебри опасной дружбы с деятелями ЦРУ, заправилами итало-американской мафии, международными спекулянтами и генералами путчистами Оправданием во всех случаях служило одно и то же: интересы антикоммунизма.

Всю вторую половину 60-х гг. тогдашни лидер итальянских масонов Гамберини не покладая рук трудился над «христианизацией ложи «Великий Восток». Его партнерами в этой операции выступают два видных деятеля римской курии: патер Розарио Эспозито, автор нескольких книг и многочисленных статей по истории масонского движения, и иезуит, член редколлегии влиятельного клерикального журнала «Чивильта католика» Джованни Каприле. Искусно делая вид, что они полемизируют с масонами, эти авторы сумели донести до своих читателей и слушателей мысль о сдвиге руководства палаццо Джустиньяни в сторону церкви. Тем самым они способствовали сближению многочисленных представителей католической интеллигенции и активистов клерикальных ассоциаций с масонским обществом. Но вот что любопытно: сплошь и рядом «обращенные в масонство» католики оказывались в конечном счете в рядах секретной ложи «П-2», то есть под началом у «черного владыки» в фартуке и перчатках «вольного каменщика» — Личо Джелли».

И сегодня существуют созданные еще 20 лет назад из офицеров НАТО масонские ложи в Вероне, Ливорно и Неаполе, т. е. в тех местах, где находятся штабы американских и натовских подразделений в Италии. С 1971 г. Джелли поддерживал тесные связи с генералом Джино Биринделли, бывшем заместителем главнокомандующего НАТО в южной зоне Европы, а затем виднейшим лидером неофашистской партии в Италии. В захваченных полицией архивах Джелли содержатся также данные, свидетельствующие о его секретной переписке с влиятельным представителем итальянской общины в Нью-Йорке Филиппом Гуарино. Последний занимал видный пост в комитете по организации предвыборной кампании Рональда Рейгана и регулярно информировал Джелли о политической ситуации в США. Джелли же, в свою очередь, делал многое для популяризации калифорнийца на страницах итальянской буржуазной прессы и по телевидению. Неудивительно, что руководитель тайной масонской ложи в Италии, содействовавший успеху Рейгана, был удостоен чести присутствовать на торжественной церемонии по случаю его вступления на пост президента США.

До того как Джелли был разоблачен, каждый раз, когда становилось известно о новом случае терроризма, коррупции, мошенничества, контрабанды, подлога, итальянская буржуазная пресса лицемерно восклицала — как все это возможно? Сейчас она, чтобы не делать более серьезных выводов, признает — да, в каждом из таких скандалов замешаны влиятельные деятели, члены ложи. Масонская ложа была едва ли не могущественнее настоящего правительства страны; братья-масоны сосредоточили в своих руках огромную власть, предпочитая, правда, осуществлять контроль над деятельностью государства в строгой тайне. Ложа «П-2» своей главной задачей считала поддержание в Италии политического статус-кво, стараясь не допустить к власти представителей левых прогрессивных сил. Любой ценой. Именно для этого «вольные каменщики» прибрали к рукам рычаги управления не только чернорубашечниками, но и колониями «красных бригад». В ожидании чрезвычайной ситуации экстремисты всех мастей имели почти полную свободу действий и лишь изредка выполняли отдельные поручения своих хозяев.

Если роль своего рода политической охранки в борьбе с левыми прогрессивными силами объединяла ложу «П-2» с ЦРУ, озабоченным сохранением «порядка на южном фланге НАТО», то с мафией братьев-масонов роднило общее стремление выжать максимально возможные прибыли из своей тайной деятельности. Вместе с чернорубашечниками и левацкими ультра мафиози охотно предоставляли своих убийц в распоряжение Личо Джелли, зная, Что в случае необходимости «теневое правительство», в свою очередь, придет на помощь мафии.

Джелли пользовался поддержкой в Италии всех тех, кто ожидал от него содействия в своей карьере. В римском аристократическом обществе, в «высшем свете» считалось хорошим тоном быть членом ложи «П-2». Но становиться членами ложи побуждали не только снобизм и корысть: у Личо Джелли было надежное средство, с помощью которого ему ничего не стоило убедить самых несговорчивых, — шантаж. Он применял это средство постоянно наряду с другими формами давления.

«Для пополнения своей ложи, — свидетельствует итальянский еженедельник «Панорама», опубликовав рассказ одного из бывших членов ложи «П-2», — Джелли пользовался старым проверенным методом. Имея широкую сеть осведомителей, он всегда заранее знал имена реальных кандидатов на важные посты в государственных и частных учреждениях. В решающий момент к такому человеку подходил посланник предводителя тайной ложи и убеждал его, что только их организация, а именно «П-2», может гарантировать назначение на желаемую должность. Наиболее неискушенные сразу же клевали на эту приманку, и спустя несколько дней их приглашали в роскошные апартаменты римского отеля «Эксельсиор» для знакомства с Джелли. Глава тайной ложи лично принимал новых друзей, стремясь обставить встречу как можно более помпезно и торжественно. К участию в подобных церемониях непременно привлекались депутаты парламента и генералы. Трудно сказать, насколько велика была «заслуга» Джелли, однако после официального вступления в должность крупные чиновники и военные всегда возвращались к своему «благодетелю», чтобы стать членами тайной ложи «П-2». С того дня они становились связанными по рукам и ногам.»

Эта зависимость, впрочем, зиждилась не только на масонских клятвах и «почитании таинств ордена». Дело в том, что вступающий в ложу должен был не только платить взносы, но прежде всего поделиться важной информацией, предоставить в распоряжение ложи те или иные министерские бумаги, секретные документы государственной или иной важности и тем самым доказать свою преданность тайной организации. Считается, что обязательствам перед ложей должно отдаваться предпочтение перед всеми другими. Фактически, став масоном, человек большей частью уже не волен в своей судьбе. Если он не подчиняется приказам «великого мастера», его карьеру могут испортить или вообще остановить. Что же касается «отступников и предателей», то с ними масонская мафия жестоко расправляется. Нужные связи и возможности у нее для этого имеются.

Империалистическая пропаганда, затушевывая классовую подоплеку событий, прибегает сейчас к фальсификациям. биографии самого Джелли. Используя традиционные рецепты буржуазной политической сказки, борзописцы лепят образ эдакого удачливого злого гения-одиночки, сумевшего тайком от всех сколотить огромное состояние, сделать карьеру у фашистов при Муссолини, а затем водить за нос деятелей Сопротивления и их союзников. В начале 40-х гг. Джелли бросил фашистских хозяев и стал служить американским — об этом лишь намеком говорится в цитируемом ниже отрывке из пространной статьи во французском политическом еженедельнике «Пуэн» (22.8.1983) «Взрывоопасные архивы беглого Лиса»:

«Недавно Джелли вновь привлек к себе внимание, совершив побег из женевской тюрьмы «Шан-Долон», где он находился в предварительном заключении. Сотрудник римской квестуры судья Доменико Сика так прокомментировал это сенсационное событие: «Исчезновение Личо Джелли не должно вызывать удивления. Зная бурную жизнь этого человека, вполне можно было предвидеть, что он не будет вести себя пассивно. Недаром его прозвали Лисом».

По мере того, как становились известными роль и могущество фальшивой масонской ложи, основанной Джелли 6 января 1971 г., становилось понятно, что это такой скандал, который затмил все остальные скандалы.

Этот параноик раздавал свои гарантии всем тем, кто его окружал. Великий магистр разъяснил своим последователям — Адольфо Сарти, христианскому демократу, министру юстиции; Пьетро Лонго, политическому секретарю социал-демократической партии (назначенному министром бюджета в новом правительстве Кракси); Франко Фоски, христианскому

демократу, министру труда; Энрико Манка, социалисту, министру внешней торговли; Вито Мичели, бывшему руководителю секретных служб: «П-2» означает не только «Пропаганда-2» а также «Власть-2», «Контрвласть»!

Чтобы понять, каким образом человек, весьма скромного происхождения и к тому же действующий в одиночку, смог провести подобную операцию, следует учитывать, что Джелли прозвали также Архивариусом. Дело в том, что он на протяжении более сорока лет методично и безжалостно заносил в свои досье все то, что позволяет оказывать нажим на людей.

В 17 лет, окончив среднюю школу в своем родном городе Пистойя, он поступил в добровольный фашистский батальон «Черное пламя», который был отправлен в Испанию сражаться с республиканцами и «красными». После возвращения на родину некоторые из его собратьев по оружию сделали карьеру в фашистской партии и заняли там ключевые посты. На глазах у Личо Джелли они разлагались и незаконно обогащались. Вот тогда он и завел свои досье. В начале войны вышла его книга «Фотографии и хроника иностранного легиона», а затем он поступил добровольцем сначала в 127-й пехотный полк, а затем в 4-й парашютно-десантный полк. В 1944 г., когда крах фашизма уже стал неминуемым, произошел радикальный поворот в его жизни. Секретные службы фашистской республики Сало, воспользовавшись крахом, совершили легендарное ограбление: они захватили сокровища югославского банка (6 тонн золотых слитков и 2 тонны старинных золотых монет) и отправили их в один из портов на Адриатическом побережье, где ценности были погружены на итальянское судно. Фашистским главарем, которому было поручено сопровождать этот ценный груз, был Личо Джелли. После войны Югославия потребовала вернуть ей сокровища. Но Рим вернул только половину. Остальное исчезло бесследно.

Присвоил ли Джелли часть этих ценностей? Некоторые работники органов правосудия считают, что да. Почему же в атмосфере чистки, захлестнувшей Апеннинский полуостров, будущий великий магистр вне только не был арестован, но никто даже не попытался провести расследование? Ответ на этот вопрос таков — его досье.

Затем туман заволакивает следующий отрезок его жизни. У работников органов правосудия есть только предположения, кое-какие данные и очень мало доказательств. Дело в том, что Личо Джелли тщательно заметал свои следы, совершая бесчисленные поездки, в частности в Аргентину, куда бежали главари итальянских фашистов. Говорят, что он обеспечил себе их дружбу и благодарность, так как помог им вернуть имущество, поспешно брошенное на родине: он перевел эти ценности в Южную Америку. Он провел эти незаконные финансовые операции, за которые получал комиссионные, благодаря поддержке парламентариев — христианских демократов (в его архивах имеются доказательства их фашистского прошлого). Уже тогда Личо Джелли понял, как эффективно действует «стратегия шантажа», как он цинично называет свой метод. Перед ним никто не мог устоять. Об этом свидетельствуют некоторые факты.

Первый факт — дело Роберто Кальви, патрона «Банко «Амброзиано». До того как этот банкир был приговорен к четырем годам тюремного заключения и к штрафу в 15 млрд. лир, миланский судья Лука Муччи отобрал у него в декабре 1979 г. паспорт. Несколько недель спустя он вернул ему паспорт. Почему? Потому что Личо Джелли обратился к Уго Дзилетти, заместителю председателя прокуратуры, и попросил его использовать свое влияние на миланского судью. Уго Дзилетти — член ложи «П-2» и Роберто Кальви смог бежать за границу.

Второй случай — с Руджеро Фирро (член масонской ложи, в списке значится под № 1609), заместителем председателя управления валютных операций. Чтобы перевести миллиарды за границу, Джелли нужно было, чтобы Фирро был назначен председателем управления валютных операций. Умберто Ортолани (член ложи, в списке значится под № 1622), друг великого магистра, вел переговоры о его назначении на этот пост, предложив за это деньги некоторым руководителям христианско-демократической партии.

Третий факт — истории с картотекой досье СИФАР, как в то время называлась итальянская секретная служба, распущенная в 1974 г. Эта служба собрала около 30 000 досье на политических деятелей страны. Она получила приказ сжечь эти досье. Так, вот, во время обыска на вилле Джелли полиция обнаружила досье. Каким образом Личо Джелли заполучил их? При соучастии пяти высших руководителей реорганизованных секретных служб, которые являются членами ложи «П-2».

Четвертый пример — махинации с нефтью. Расследуя жалобу, судья города Триеста обнаружил, что нефть, разгруженная с нефтетанкеров беспошлинно, так как она предназначалась для заграницы, не отправлялась за границу, а сбывалась на территории Италии. Итого государственная казна потерпела убытки на 20 млрд. лир. Как удалось обмануть бдительность финансовой гвардии? Генерал Раффаэле Джудиче. руководитель этой полицейской службы, и еще несколько офицеров финансовой гвардии были членами ложи «П-2».

Личо Джелли, как и положено преступнику, не раз менял местожительство. Вынужденный расстаться с территорией родной Италии, он бежал в марте 1981 г., поселившись в карликовом средиземноморском княжестве Монако. Оттуда, из своей виллы в Монте-Карло, он исчез в очередной раз И марта 1982 г., незадолго до того, как сотрудники итальянских секретных служб, которые долго «ждали приказа» о продолжении расследования, явились в дом к Джелли с ордером на арест. «Великий магистр», как часто бывает в таких случаях, был своевременно предупрежден и сумел скрыться. Он объявился и был схвачен впоследствии в Швейцарии при чрезвычайных обстоятельствах.

… В Женеве, в воскресенье 12 сентября 1982 г. вечером в холл шикарного отеля «Нога-Хилтон», что расположен в самом центре города, заходит усатый господин, одетый в серый костюм, в руках у него небольшой чемоданчик. Он предъявляет документы и просит предоставить ему номер. В документах указаны основные данные: Раффаэль Джорджетти, родился в Анконе 30 октября 1938 г., проживает в Ареццо — виз Рома, 26, по профессии коммерсант, номер удостоверения личности 55422591. Несколько минут спустя он у себя в номере раздевается, принимает душ и вновь спускается в холл. Внизу его ждет известный римский адвокат Аугусто Синагра, остановившийся в той же гостинице. Они беседуют в течение получаса, вместе ужинают в ресторане и около одиннадцати вечера расходятся по номерам.

На следующий день, в понедельник 13 сентября, коммерсант из Ареццо и его адвокат выходят из отеля и пешком направляются в центральное отделение крупнейшего швейцарского банка «УБС». Все это происходит около трех часов дня. Парочка входит в небольшой зал, предназначенный для обслуживания наиболее состоятельных клиентов, и тут Джорджетти неожиданно меняет свое имя, род занятий и национальность. Он предъявляет банковскому чиновнику аргентинский паспорт под номером 2144876, выданный в Буэнос-Айресе на имя предпринимателя Бруно Марко Риччи, и говорит, что хотел, бы осмотреть содержимое сейфов, в которых хранятся его тайные вклады. Служащий банка внимательно выслушивает клиента, записывает номера его счетов и выходит. Через несколько мгновений предпринимателя ждет сюрприз: в зал входят двое агентов швейцарской федеральной полиции и арестовывают его.

Спрашивается: кто такой коммерсант из Ареццо, столь неожиданно превратившийся в аргентинского предпринимателя?

Ответы на эти вопросы содержались в телеграмме, которую пару часов спустя отправили сотрудники Интерпола в Берне своим коллегам в Рим с пометкой «срочно, секретно». В телеграмме сообщалось, что Раффаэль Джорджетти, он же Бруно Марко Риччи, есть не кто иной, как Личо Джелли, только с наклеенными усами и без очков, чтобы его не узнали.

«Джелли, — писали полицейские из Берна своим римским коллегам, — имел в вышеозначенном банковском учреждении («УБС») многочисленные счета на огромную сумму — около 100 млн. американских долларов. На прошлой неделе по распоряжению прокуратуры города Лугано, а также в соответствии с действующим на территории Швейцарии законодательством мы наложили арест на вышеуказанные капиталы, поскольку они принадлежали южноамериканским филиалам миланского банка «Амброзиано», о ликвидации которых было официально объявлено ранее. Исходя из вышеизложенных обстоятельств и руководствуясь имеющейся в нашем распоряжении информацией, мы пришли к заключению, что Джелли прибыл в Женеву, чтобы попытаться снять со счетов эти капиталы и вывезти их за пределы Швейцарии».

В тот же день с неслыханной для итальянского правосудия оперативностью министерство юстиции направило швейцарским властям письмо с просьбой о немедленной выдаче предводителя масонов. На пяти страницах машинописного текста перечислялись основания для выдачи: разработка антиправительственных заговоров, коррупция, мошенничество, политический и военный шпионаж, преступления против государства, правительственных органов, нарушение законов о наследстве, валютных операциях, хранении оружия, шантаж.

14 сентября 1982 г. в женевскую тюрьму «Шан-Долон» на помощь Личо Джелли прибыла целая коллегия лучших в Швейцарии адвокатов. В их числе знаменитый Доминик Понсе, окрещенный за свой выдающийся профессионализм «принцем конституции». Под его руководством были разработаны стратегия и тактика защиты Джелли. Аналитической работе адвокатских умов очень способствовали три с половиной миллиона лир, которые главарь масонов «впредь ежедневно выкладывал на бочку.

Содружество ума и щедрости плюс закулисное вмешательство могущественных политических сил сделали чудеса. Месяц спустя швейцарские власти поверили всем объяснениям Джелли, которые он сделал в присутствии «принца конституции». Получилось, что к банкротству «Амброзиано» предводитель масонов не имеет никакого отношения. Капиталы южноамериканских филиалов миланского банка — это, оказывается, его собственные деньги. С управляющим «Банко Амброзиано» Роберто Кальви, который был тесно связан с масонами и удавлен ими же в Лондоне как неудобный свидетель, Джелли якобы порвал уже Давно. Растаяли обвинения в использовании фальшивых документов. Трюк с паспортами стал выглядеть как невинная шутка. Были почти спасены от конфискации 100 млн. долларов.

Из Италии к руководителю «П-2» также поступали добрые вести. Сообщники главаря масонов делали все, чтобы помешать высылке магистра в Италию, подсыпать как можно больше песку в шестерни специально созданной парламентской комиссии по расследованию подрывной деятельности «П-2». Назначенная главой комиссии Тина Ансельми скоро убедилась, что ее коллеги совсем не горят желанием помогать ей. Бесконечные склоки по процедурным вопросам, сменяющиеся нескончаемыми ораторскими поединками, практически парализовали работу. Побив все итальянские рекорды по неэффективности, расследование продолжалось многие месяцы. Подвалы римского дворца Сан-Макуто, где заседала комиссия, забиты «Гималаями» документов, в которых никто не может ориентироваться. Проведены десятки слушаний, в среднем по 6 часов каждое. Комиссия грозит превратиться в постоянный орган по регистрации злоупотреблений и преступлений, в говорящую энциклопедию коррупции и разложения, разъедающих итальянское общество.

Саботаж, проволочки, демагогия — лишь часть средств, с помощью которых делаются попытки похоронить «дело Джелли». Настоящее наступление развернули весной 1983 г, римские судебные органы против Высшего совета магистратуры (ВСМ). Едва ВСМ принял решение о том, что Личо Джелли — опасная личность, возглавляющая подрывную организацию, которая решила установить контроль над Италией, как тут же последовал контрудар. Римский судья Эрнесто Кудилло немедленно оправдал почти всех членов «П-2» под тем предлогом, что они милые, доверчивые, невинные люди, которых Джелли, этот хвастун и фальсификатор, обманул, умолчав, что его ложа — подрывная, а не опереточная. Часть братьев-масонов судья вывел из-под меча правосудия с помощью гениального по простоте аргумента: когда их принимали в «П-2», в Италии еще не существовало закона, который квалифицировал бы это как преступление. Речь может идти лишь об административном нарушении, а посему дело следует сдать в архив.

Стоило Высшему совету магистратуры заикнуться о намерении ознакомиться с документами римской прокуратуры, как он получил новый удар. Сенатор от христианско-демократической партии Клаудио Виталоне возбудил судебное дело против пяти самых решительных членов ВСМ, выступавших за продолжение расследования деятельности «П-2».

Когда Высший совет магистратуры решил уволить из органов правосудия судей, особенно скомпрометировавших себя связями с «П-2», последовал еще один выпад. Генеральный прокурор Рима Акилле Галлуччи привлек 30 из 33 членов совета к уголовной ответственности за то, что они во время своих заседаний выпили кофе и съели бутербродов на сумму несколько тысяч лир (10 тысяч лир — около 5 рублей), проведенных по статье государственных расходов. Прокурор потребовал сместить судебных работников с занимаемых ими постов, а Высший совет магистратуры распустить. Глядя на размазываемую Галлуччи кофейную гущу, журналисты гадали, сумеет ли судья окончательно упрятать в ней следы скандала вокруг Джелли и «П-2». Понадобилось личное вмешательство президента Италии С. Пертини, чтобы ВСМ оставили в покое.

Время шло, и радужные надежды Личо Джелли, который уже считал дни до своего освобождения, скоро сменились откровенной тревогой. Освобождение явно затягивалось. Вожак масонов начал подумывать: а не хотят ли «братья каменщики» избавиться от него, как избавились от управляющего «Банко Амброзиано» Роберто Кальви?

Оснований для страха было предостаточно. Чем дальше, тем больше Джелли становился для многих крайне неудобной фигурой. Прежде всего для американцев. Цепная реакция нескончаемых разоблачений деятельности «П-2» выставила в весьма неприглядном свете Центральное разведывательное управление США и Белый дом.

Подобную огласку получило использование ЦРУ масонских лож, ставших фактически филиалами этого малопочтенного ведомства в Италии и других странах для разного рода махинаций — от шпионажа, торговли наркотиками и оружием до государственных переворотов. Выяснилось, что на Джелли, влияние которого распространялось многие годы на более чем 500 итальянских масонских лож, объединенных в так называемый «Великий Восток», американские секретные службы вышли еще во время второй мировой войны. И если бы Джелли вдруг заговорил, достоянием гласности стало бы и многое другое.

Вскрылось, что Джелли поддерживал тесные связи с окружением нынешнего президента США. В условиях уже начавшегося в Соединенных Штатах нового предвыборного марафона «дело Джелли» могло сослужить для противников Рейгана такую же службу, как и разгоревшийся скандал с похищением бумаг Картера в ходе предыдущей избирательной кампании.

Наконец, острой костью в горле стал Джелли для швейцарских властей, которых это дело втянуло в дипломатическо-бюрократический конфликт с Римом. В печать просочились сведения, что определенные финансовые круги альпийской республики имели прямое отношение к банкротству «Банко Амброзиано».

Казалось, для Джелли все было кончено — 19 августа 1983 г. женевский суд должен был дать разрешение на его высылку в Италию. Но думать так значило забывать о том, что у Джелли все еще были очень влиятельные соучастники. Достаточно вспомнить о том, что сказал экс-масон Франческо Синискальки: «Список, переданный органам правосудия, насчитывает всего лишь 962 фамилии. А ведь членами ложи «П-2» были 1720 человек. Следовательно, 758 влиятельных членов ложи продолжают действовать!» Мудрые слова. Слова, на которые не обратили внимания. А ведь можно было предполагать, как подчеркнул судья Сика, что оставшиеся на своих постах члены ложи «П-2» вмешаются в дело. К тому же «великий магистр» сообщил властям фамилии и номера банковских счетов в швейцарских банках «братьев», которые проявили неблагодарность или строптивость. Стратегия шантажа побуждала к взаимопомощи. Вот почему бегство Джелли из тюрьмы «Шан-Долон» не удивляет. Оно доказывает, что оставшиеся на своих постах члены ложи все еще способны подкупать и действовать.

Что же известно о сенсационном исчезновении в ночь с 10 на 11 августа 1983 г. главы итальянской масонской ложи «Пропаганда-2» из камеры № 158 женевской супертюрьмы «Шан-Долон», одной из самых надежных в Швейцарии?

Немногое. Арестован замешанный в исчезновении главаря «П-2» тюремщик Эдуард Череза (31 год), который не только сумел перехватить три предупредительных телефонных звонка полиции, поднятой по тревоге, но и вывел Джелли из тюрьмы. В 7.30 утра после смены охраны предводитель масонов пересек главные ворота «Шан-Долон», спрятавшись в принадлежавшем Черезе автомобиле «рено». На этой же машине они между 7.30 и 8.00 пересекли границу, расположенную в полутора километрах от тюрьмы. Из Франции, как установлено, магистра доставили на вертолете в Монако. Дальше его следы теряются. Чтобы избежать всяких подозрений, Череза должен был бы вернуться к себе домой в Пюплинж, так как он, конечно, знал, что его будут допрашивать. Точно так же, как и его коллег-тюремщиков, дежуривших вместе с ним этой ночью. Но он остался в своем загородном домике во Франции и вернулся к себе домой лишь сутки спустя, чтобы признаться сразу же, что он соучастник Джелли и что он один помог ему бежать за 20 000 франков.

Легко, слишком легко. Человек, который получает 4.500 франков в месяц, не рискнет 7,5 годами тюрьмы за 20.000 франков. При таком тарифе ни одного проходимца не осталось бы в тюрьмах. Или Череза получил больше, гораздо больше денег, или был всего лишь козлом отпущения, которого полиция отдала на растерзание печати для того, чтобы замаскировать гораздо более серьезных соучастников.

Прокручивая еще и еще раз всю предысторию и историю исчезновения главаря масонов, журналисты не могли не обратить внимание на некоторые странные обстоятельства. Стало известно, что еще в феврале 1983 г. швейцарские власти получили в Италии информацию о готовящемся побеге или похищении Джелли и даже об именах его сообщников. Но в Берне не пошевелили пальцем.

Так же давно было известно и о подозрительных контактах Джелли с надзирателем Черезой, телефон которого подслушивали, но от должности тюремщика не отстранили. По существующим правилам каждого террориста, арестованного в Швейцарии, все время переводят из тюрьмы в тюрьму, чтобы помешать его возможному побегу. Для главаря «П-2» почему-то сделали исключение. За несколько дней до исчезновения Джелли над тюрьмой «Шан-Долон» около четверти часа летал неизвестный вертолет, но ни у кого это не вызвало подозрений.

Наконец, непонятно, как один сообщник сумел обеспечить побег или похищение Джелли. Чтобы добраться из камеры № 158 до места, где находился «рено» Черезы, нужно было преодолеть 100-метровый коридор, перегороженный тремя бронированными дверями с двумя замками в каждой, спуститься по лестнице, пересечь футбольное поле, открыть две двери, запирающие автостоянку, причем под прицелом телекамер. Но никто из одиннадцати надзирателей, дежуривших в ту ночь, ничего не видел. «Побег из «Шан-Долон» невозможен без ведома властей», — пришла к выводу швейцарская газета «Вэн-катр эр». Шумиха вокруг главы итальянской масонской ложи «П-2»не утихает, превратившись, как писала газета «Вашингтон пост», в скандал мирового класса.

Западная пресса связывает имя Джелли с любой крупной акцией терроризма в Италии последних десятилетий. Есть доказательства того, что Джелли был лично замешан в большинстве этих преступлений. В то же время имена истинных виновников массовых убийств на итальянских улицах до сих пор неизвестны. Преступления, направленные против республиканского строя, террористические акты, повлекшие за собой большое число человеческих жертв, остаются в Италии нераскрытыми, а заговорщики и убийцы безнаказанными, потому что этому препятствуют их высокие покровители, представители итальянской реакции, стремящиеся к установлению в стране правого режима.

Самые тяжкие кровавые преступления, совершенные в Италии за последние 20 лет, остаются нераскрытыми. В этом плане наиболее печальный рекорд принадлежит террористическим актам, повлекшим за собой большое число жертв: пьяцца Фонтана в Милане, пьяцца делла Лоджа в Брешии, пассажирский поезд «Италикус», железнодорожный вокзал в Болонье. До сих пор не понесли наказания ни непосредственные виновники этих преступлений, ни те, кто стоял за ними. Расследования по этим делам не завершены. А ведь первое из вышеупомянутых преступлений совершено в 1969 г.

За последние два десятилетия стало известно о четырех попытках государственного переворота: 1964 г. — план «Соло», замышлявшийся руководителем секретных служб генералом Джованни де Лоренцо; 1970 г. — путч «черного князя» Боргезе (этот неофашистский путч сорвался в последний момент, когда вооруженные заговорщики уже проникли в министерство внутренних дел и окружили здание итальянского государственного радио и телевидения); 1974 г. — заговор крайне правой организации «Роза ветров» и так называемый белый переворот того же года, т. е. целая серия неофашистских террористических актов, крупнейшими из которых были взрывы бомб на пьяцца делла Лоджа в Брешии (6 человек убиты, 94 ранены) и в пассажирском поезде «Италикус» (12 убиты, 48 ранены). Всякий раз, когда сведения о готовившихся переворотах становились достоянием гласности, производились аресты, брались свидетельские показания, следовали скандальные разоблачения, и всякий раз попытки свершить правосудие лопались как мыльный пузырь.

В течение многих лет политическая жизнь Италии отмечена сотнями убийств. И если сведения о тех, кто непосредственно убивал, весьма скудны или совсем отсутствуют, то об их хозяевах вообще ничего не известно. Кто организовал в 1976 г. убийство судьи В. Оккорсио, первого человека, вскрывшего связи неофашистов с масонской ложей «П-2»? Почему, хотя преступники давно найдены, дело о похищении и убийстве Альдо Моро осталось до конца не раскрытым, и многие требуют от прокуратуры дополнительного расследования? Кто направлял руку убийц генерала Карло Альберто Далла Кьезы? Все это вопросы, оставшиеся без ответов.

Слишком расплывчаты в Италии рамки закона о государственной тайне. Многие в Италии часто и с охотой действуют по принципу агентов спецслужб, согласно которому «судьям нужно рассказывать как можно меньше».

Все началось со следствия но делу о плане «Соло», когда государственной тайной были объявлены все сведения, касающиеся попытки генерала Джованни де Лоренцо осуществить переворот с целью передать всю власть в стране руководству корпуса карабинеров. Тогдашний глава демохристианского правительства А. Моро распорядился изъять из материалов следствия список людей, подлежащих аресту и ссылке, планы создания концентрационных лагерей, схемы будущего административного аппарата, перечень кандидатур на руководящие посты в случае захвата власти заговорщиками. Когда все эти документы были изъяты, партиям правительственного большинства не составило никакого труда убедить общественность в том, что никто в 1964 г. и не помышлял о государственном перевороте.

Государственный аппарат не изменил своей тактики даже после того, как в результате взрыва на пьяцца Фонтана в Милане погибло 16 человек. Когда следователь Джерардо д'Амброзио обратился в секретные службы с запросом о выдаче документов на замешанного в этом преступлении Гуидо Джаннеттини (журналиста, члена неофашистской партии «итальянское социальное движение» агента спецслужбы министерства обороны), ему ответили: «Ничего сообщить не можем, государственная тайна». Впоследствии Джаннеттини все-таки осудили, но некоторое время спустя он был оправдан. В ходе расследования преступления на пьяцца Фонтана, тянувшегося много лет, спецслужбы не только отказывались сотрудничать со следствием, но и помогали замешанным в этом деле неофашистам бежать за границу.

В середине 1982 г., спустя 12 лет после взрыва на пьяцца Фонтана, судьям пришлось написать немало писем и телеграмм в адрес спецслужб с угрозой наложить секвестр на необходимую им документацию, чтобы добиться от них сведений о неофашисте Стефано делле Кьяйе. Созданные вместо бывшей СИД новые спецслужбы СИСМИ и СИСДЕ в нарушение закона, согласно которому только премьер-министр имеет право объявлять секретной подобного рода информацию, отвечали на все запросы судей отказом под предлогом государственной тайны. Дело о кровавой бойне на пьяцца Фонтана так и остается до сих пор не расследованным.

Следователю Лучано Виоланте из Турина было поручено вести «дело Эдгардо Соньо», бывшего дипломата, которого подозревали в попытке совершить летом 1974 г. военный переворот. Виоланте (в настоящее время он депутат от ИКП) попытался подробнее разузнать, что собой представляет Соньо на самом Деле, с кем из военных он связан, кто финансировал заговорщиков. Он обратился за помощью к спецслужбам и к правительству. Ему ответили: «Никакой информации сообщить не можем государственная тайна». Материалы следствия по этому делу как это часто случалось ранее, были переданы в Рим. В результате Соньо даже не побывал на скамье подсудимых (После второй мировой войны Соньо работал на американское Управление стратегических служб. Позже, когда шеф ЦРУ Даллес перевел его в свое шпионское ведомство, Соньо выступил в роли основателя в Италии антикоммунистического движения «Мир и свобода»).

Джованни Тамбурино, следователь из Падуи, в 1974 г. приступил к расследованию крайне запутанного дела. Главную роль в нем играла организация «Роза ветров», в которую входили военные, предприниматели, политические деятели, агенты спецслужб и масоны. Цель этой организации, по словам одного из ее членов, заключалась в том, чтобы «защитить государственные институты от марксизма». Тамбурино знал, что руководство спецслужб могло сообщить ему много ценных сведений. Он обратился к ним за помощью, но в ответ ему заявили, что об организации, именующейся «Роза ветров», они впервые слышат и никаких данных о ней не имеют. Спустя годы, когда это дело было надежно запрятано под сукно во Дворце правосудия в Риме, достоянием гласности вдруг стали досье СИД. В трех объемистых папках были указаны имена, явки заговорщиков «Розы ветров», их передвижения и встречи. Однако и это не помогло. На судебном процессе почти все заговорщики были оправданы, некоторые отделались несколькими годами тюрьмы. А до руководства «Розы ветров», предшественницы масонской ложи «П-2», добраться так и не удалось.

Принцип сохранения государственный тайны зачастую оборачивается в Италии уклонением от сотрудничества со следователями, замалчиванием и способствует сокрытию истины. Существует также и принцип тайны следствия, согласно которому все материалы расследования должны храниться в секретных архивах. В первую очередь это касается тех дел, в которых замешаны военные.

«Самоубийство на почве личной драмы» — так была квалифицирована смерть генерала Антонио Анцы, претендента на пост начальника генерального штаба вооруженных сил в 1977 г. Он знал многое о нелегальных торговцах оружием. А несколько позднее самоубийцей был объявлен и полковник Лучано Росси, много лет прослуживший в секретном отделе финансовой гвардии.

Помимо версии самоубийства нередко используется и версия несчастного случая. Так «дорожным происшествием» была объяснена гибель Карло Чильери, одного из основных участников заговора, во главе которого стоял генерал де Лоренцо. «Несчастный случай» произошел и с Энрико Мино, командующим корпуса карабинеров. Вертолет, на котором он летел в Калабрию, взорвался в воздухе.

Интереснейшие подробности о причастности масонской ложи «П-2» и фашистов к взрыву на вокзале в Болонье привел итальянский журнал «Панорама» (9.8.1982):

«В ноябре 1981 г. итальянец Элио Чолини, отбывающий наказание в швейцарской тюрьме г. Лозанны за злостное банкротство на сумму 700 млн. лир (его считают профессиональным мошенником: в Италии и в Южной Америке, где он долгое время подвизался, он выдал множество необеспеченных векселей и совершил растраты на общую сумму несколько миллионов лир), неожиданно попросил, чтобы его приняли сотрудники швейцарской секретной службы, Он сказал, что должен сообщить им нечто важное. После продолжительных бесед в тюрьме его показания были изложены в объемистом досье, которое швейцарская секретная служба отправила дипломатическим путем в Болонью, следователям Альдо Джентиле, Джорджо Флоридия и Клаудио Нунциата, которые расследуют дело о террористическом акте, совершенном в августе 1980 г. на вокзале в Болонье, где, как известно, погибло более 80 человек и были ранены около 200 человек.

Почему международный мошенник Чолини вдруг заговорил об этом террористическом акте? Что ему об этом известно? Он рассказал поразительные вещи: фашисты, члены масонской ложи «П-2», возглавляемой Личо Джелли, ставшие членами новой масонской ложи, так называемой ложи Монте-Карло, видные финансисты, политические деятели являются участниками заговора, имеющего целью подорвать республиканские институты или захватить и упрочить свою власть в Италии.

Для следователей из Болоньи многое из того, о чем сообщил Чолини, отнюдь не новость. А как насчет доказательств? В декабре 1981 г. итальянские следователи выехали в Лозанну и долго допрашивали в тюрьме мелкого мошенника Чолини в качестве свидетеля. Они обнаружили также, что Чолини прежде, чем приехать в Швейцарию, часто встречался в Южной Америке со Стефано делле Кьяйе, основателем фашистской организации «национальный авангард», которого полиция безуспешно разыскивает еще со времени террористического акта на площади Фонтана в Милане.

«Если вы меня выпустите из тюрьмы, я смогу представить вам доказательства — бумаги, документы, подтверждающие все то, что я говорю», — заявил Чолини следователям. Должно быть, он говорил достаточно убедительно, потому что его выпустили из тюрьмы. И через несколько месяцев он представил целую кучу документов, которые еще больше увеличили его взрывоопасное досье.

Именно благодаря заключенному лозаннской тюрьмы и этому досье вновь активизировалось следствие по делу о террористическом акте на вокзале в Болонье, которое почти застопорилось, затерявшись в лабиринте следов итальянских и международных правых сил: следствие, которое велось подпольно, в обстановке абсолютной секретности, и о котором кое-что стало известно только сейчас, в связи с арестом Эцио Джункильи, руководителя группы масонской ложи «П-2» в Тоскане и организатора исполкома масонской ложи, созданной в Монте-Карло.

Какое отношение имеет монакская масонская ложа к террористическому акту в Болонье? Можно ли верить тому, о чем свидетельствуют документы, представленные Чолини? Следователи настолько в это верят, что 15 апреля этого года выдали ордера на арест делле Кьяйе и группы фашистов, связанных со старой организацией «национальный авангард». А 11 июня этого года они официально привлекли к судебной ответственности по обвинению в причастности к взрыву вокзала в Болонье всех вышеупомянутых лиц и адвоката Федерико Федеричи, тоже члена масонской ложи в Монте-Карло. И наконец, они арестовали Эцио Джункилью. Все это люди, которые сыграли важную роль в истории, начавшейся в 1979 г. в Монте-Карло.

В 1979 г. масонская ложа «П-2», возглавляемая Личо Джелли, оказалась в затруднительном положении: расследования, которые велись в Болонье и Флоренции (по делу о взрыве поезда «Италикус»), сделали менее секретным и более ненадежным этот центр политически-финансовых заговоров и деловых операций. Джелли решил создать новую ложу в столице Монако Монте-Карло, государстве, где нет масонской организации и где, следовательно, можно создать новый «Великий Восток», который получит признание международных масонских лож. В состав новой ложи, которую Джелли назвал «Комитет», он ввел лиц, уже бывших членами ложи «П-2», а также других, которые не фигурируют в списках членов ложи, обнаруженных полтора года назад в его конторе в провинции Ареццо: видных деятелей итальянского политическо-экономического мира, фамилии которых следует держать в секрете, вдали от любопытных глаз.

В создании масонской ложи «Комитет» в Монте-Карло приняли участие Джункилья, Федеричи, Уильям Розати, руководитель отделения ложи «П-2» в Лигурии, скончавшийся в марте этого года, и Энрико Фриттоли, сотрудник экспортно-импортной фирмы «Локади» в Монте-Карло. Контора этой компании, расположенная на улице Сен-Шарль, 5, стала почтовым ящиком масонской ложи «Комитет».

Новая ложа разработала устав и программу. Вот два основных пункта ее устава. Члены ложи: «Чтобы стать членами ложи «Комитет», кандидаты уже должны обладать максимально возможной властью в какой-либо области политической, экономической или культурной жизни». Цели ложи: «Необходимо завоевать власть, осуществлять, сохранять, расширять и делать ее все более прочной».

В прошлом году политическая программа Джелли была обнаружена в сумочке его дочери Марии-Грации, арестованной в аэропорту Фьюмичино. Сначала Джелли лелеял мечту о военном государственном перевороте (вспомните о деле СИФАР более 15 лет назад) и о политическом путче (дело князя Боргезе, 12 лет назад). В 1979 г. Джелли, создав масонскую ложу в Монте-Карло, разработал политический проект консервативно-реакционного толка, своего рода «белый путч», основанный на захвате власти с помощью миллиардных финансовых операций и на замене ряда деятелей в основных политических партиях страны. Установление контроля над органами правосудия, печатью, финансовыми центрами и укрепление власти председателя Совета министров в ущерб президенту республики — это также ключевые пункты программы Джелли.

На рубеже 1979–1980 гг. в связи с неожиданной активизацией правого терроризма в Италии ложа «Комитет», которая была разделена на 33 секции с соответствующим числом председателей, стала также центром совещаний закулисной политической и финансовой власти, сосредоточенной в руках Джелли и связанной с ним.

Некоторые из этих совещаний, состоявшихся в отеле «Париж» и на одной из вилл княжества Монако, привлекли особое внимание итальянских следователей. На одном из этих совещаний, состоявшемся 11 апреля 1980 г., обсуждались крупные операции. Одна из этих операций — сделка «ЭНИ» «Петромин» о поставках саудовской нефти Италии только что завершилась катастрофой: 120 млрд. лир, выплаченных в качестве взятки, были блокированы парламентским расследованием этого дела. Но были и другие способы «заработать» деньги.

В совещании 11 апреля, подтвержденном целым рядом протоколов, которые Чолини, выпущенный из лозаннской тюрьмы, сумел достать для работников правосудия, приняли участие крупные деятели итальянских финансов и политические, деятели ряда партий. На совещании обсуждался вопрос о передаче государственного концерна «Монтэдисон» в частные руки и была достигнута договоренность о совместных операциях на бирже (с лета 1980 г. за несколько месяцев курс акций повысился вдвое); кроме того, на нем обсуждались политические проекты в духе «белого путча» Джелли. И, наконец, на нем обсуждался вопрос о создании летом 1980 г. «горячей атмосферы» в Италии, чтобы отвлечь внимание от финансовых операций и, таким образом, действовать спокойно.

Выполнение последней части проекта было поручено Личо Джелли, который тоже присутствовал на совещании. А Джелли знает, как обделывать дела, знает, к кому обращаться. С давних пор, а именно с 1963 г., когда он стал членом масонской организации, рядом с ним постоянно находится Стефано делле Кьяйе, замешанный почти во всех операциях фашистов, секретных служб и правого терроризма за последние 15 лет. Делле Кьяйе — это тот самый нужный человек. В Италии его ставленниками являются два фашиста, тесно связанные с военной разведывательной службой, представители более молодого поколения (им по 28 лет) — Альфредо Гранити и Пьерлуиджи Пальяй. Болонские следователи сначала выдали ордера на их арест «за участие в подрывной организации, ставящей своей целью покушение на государственные транспортные средства в Риме, Болонье и других городах», а затем привлекли их к уголовной ответственности за участие в террористическом акте в Болонье.

Согласно версии событий, над которой сейчас работают следователи, исходя из информации, полученной от Чолини, именно эти люди были фактическими организаторами взрыва вокзала в Болонье. Непосредственными исполнителями террористической акции в Болонье были два очень молодых террориста из западногерманской молодежной группы, связанной с нацистской организацией Гофмана. Два члена этой группы получили чемодан с взрывчатым веществом, который они оставили в толпе отпускников на вокзале в Болонье». Журналист Коррадо Инчерти, автор выше процитированной статьи в еженедельнике «Панорама», поостерегся сделать главный вывод, который напрашивается сам собой: тайная империя шантажа и террора, управление которой приписывается Джелли, так заботливо продублирована (штаб-квартиры в Италии и за границей, убийцы и диверсанты разных национальностей), что может функционировать при любых провалах на национальной территории.

Интернационал террора запрограммирован на периодическую смену «управляющих» и киллеров, отдаваемых на растерзание судов, прессы и негодующей общественности. Накал классовой борьбы, нежелание прогрессивных сил идти на заклание к фашистам, часто путают карты ультраправым и их пособникам. В Италии самая сильная массовая коммунистическая партия в Западной Европе. Антипатриотический, антиитальянский курс части буржуазных партий в Риме, подыгрывающих Вашингтону, непопулярен в Италии. Дестабилизации экономического и политического положения на Апеннинах страстно желают слабеющие Соединенные Штаты Америки. На союзников-соперников они обрушивают усилиями секретных служб чум у террора и финансовых банкротств. Фундаментальный анализ в этой области требует большого профессионального мужества у итальянских журналистов. Не случайно наиболее значительные статьи на эту тему публикуют в Италии под псевдонимом или вообще без подписи. К подобного рода выступлениям относится приводимый отрывок из редакционной статьи журнала «Эспрессо» (4.9.1983) «Секретные документы банкира Кальви»:

«Год назад, то есть со времени краха «Банко Амброзиано», монсеньор Поль Марцинкус внезапно прозрел, или, по крайней мере, пытался в этом убедить. Он повторяет при каждом удобном случае: «Я ничего не знаю. Меня обманули. Я тоже пострадавший». Уже не первый раз монсеньор Поль Марцинкус, американец по национальности, епископ Ортинский, руководитель ватиканского банка Институт религиозных дел (ИОР), изображает святую невинность. Он уже пытался применять эту тактику в 1974 г., чтобы отмежеваться от последствий краха банка Микеле Синдоны.

Сейчас, после банкротства «Банко Амброзиано» Роберто Кальви, в самый разгар скандала, связанного с газетно-издательским трестом «Риццоли», Поль Марцинкус пытается повторить свою попытку. Он уверяет, что ничего не знал о сделках, которые Кальви совершал от его имени, что не имеет никакого отношения к тайным финансовым операциям различных панамских, багамских и других компаний, которые были связаны с «Банко Амброзиано». Он уверяет, что ни разу не был в тресте «Риццоли», практически исключая всякий оперативный контакт с руководителями масонской ложи «П-2» Личо Джелли и Умберто Ортолани. Да, кое-какие документы ИОР подписал, то есть пресловутые гарантийные письма, в которых Ватикан признавал своими подставные компании, несущие ответственность за всю «задолженность» (более 1000 млн. долларов) «Банко Амброзиано»; но эти письма, как он утверждает, представляли собой всего лишь проявление любезности по отношению к другу — Роберто Кальви.

Но ссылки на неведение, на святую простоту опровергаются документами, которые мы обнаружили на Багамских островах в сейфе бывшего президента «Банко Амброзиано», документами, подписанными самим Полем Марцинкусом. Кроме того, есть еще результаты расследования, проведенного органами правосудия Милана, относительно уже не столь таинственных финансовых операций, связанных с газетно-издательским трестом «Риццоли» — «Коррьере делла сера» (одна из крупнейших итальянских газет. — Ред.). И в том, и в другом случае Ватикан, действуя через Поля Марцинкуса, играл роль непосредственного и активного участника. Удивляет также то, что до сих пор никто из пытавшихся выяснить правду не пошел по следу, который ведет в Ватикан.

Документы, хранившиеся на Багамских островах. Итак, Марцинкус утверждает, что он никогда и ничего не знал о хитросплетениях банковской империи Кальви. В действительности же более 10 лет Марцинкус не только был в курсе всех операций, но и сам оперировал подставными компаниями «Банко Амброзиано» с полным знанием дела. Об этом свидетельствует операция с «Банко каттолико дель Венето», проведенная 27 июля 1971 г. В тот день «Компендиум» (акционерная холдинговая компания с главной конторой в Люксембурге, ул. Альдрингер, 14), принадлежащая «Банко Амброзиано», направила следующее письмо Институту религиозных дел в Ватикан: «Имеем честь сообщить Вам о нашем предложении: мы намерены приобрести до 50 проц. акций, составляющих основной капитал «Банко каттолико дель Венето» в гор. Венеция.

На практике это означает, что Ватикан должен получить 46,5 млн. долларов (по курсу, существовавшему 12 лет назад) в обмен на передачу в собственность компании «Компендиум» контрольного пакета акций «Банко каттолико дель Венето». Это крупная операция по преобразованию банка из церковного в мирской, которую пытаются даже оправдать ссылками на мораль: «Сообщаем Вам, — пишет компания «Компендиум» Институту религиозных дел, — что мы берем на себя официальное обязательство сохранить неизменным с точки зрения благородных социальных, моральных и религиозных католических идеалов направление деятельности «Банко каттолико дель Венето». Просим Вас в случае Вашего согласия оставить для нас вышеупомянутые акции». На двух страницах письма, подписанного Роберто Кальви «по специальному поручению «Компендиума», дважды поставлена большая круглая печать ИОР с надписью в центре «Город Ватикан» и стоит замысловатая крупная подпись монсеньора — П. К. Марцинкус.

Итак, подведем итог. Чтобы сохранить приверженность «благородным социальным, моральным и религиозным католическим идеалам», ИОР продает свои акции «Банко каттолико дель Венето» финансовой компании, принадлежащей «Банко Амброзиано» и имеющей главную контору в Люксембурге, то есть в налоговом рае, известном как таковой во всем» мире. Но письмо «Компендиума» — это всего лишь начало сложной и весьма запутанной операции. В качестве приложений к этому документу, подписанному Кальви и Марцинкусом, в сейфе на Багамских островах хранится множество банковских счетов ИОР (регистрационные номера 555034 и 578100, исходящий номер 3206; они относятся к банковскому счету в ценных бумагах № ДУ 90521). Из них явствует, что контрольный пакет акций «Банко каттолико дель Венето», официально проданный ИОР компании «Компендиум», в действительности остался в сейфе Ватикана и официально передавался в разные периоды то одной, то другой из подставных компаний.

Так, например, 29 октября 1971 г., всего через три месяца после первой продажи своей собственности, ИОР сообщает, что часть акций «Банко каттолико дель Венето» приобретена другой подставной компанией — «Радоуэл файнэншл истеблишмент» с главной конторой в Вадуце, столице княжества Лихтейнштейн, которая тоже является налоговым раем. И вдруг совершенно неожиданно мы обнаруживаем «Радоуэл файнэншл истеблишмент» в финансовом документе от 31 августа 1972 г., представляющем собой перечень имущества, принадлежащего акционерному обществу-держателю «Дзитропо». Документ подписан Пьер-Сандро Маньони, который больше известен как зять Микеле Синдоны. И опять-таки название «Дзитропо» мы вновь обнаруживаем — как доказательство того, что отношения никогда не прерывались — в письме ИОР от 8 октября 1981 г. (регистрационный номер 775640, исходящий номер 1120), адресованном «Амброзиано сервисиз», Люксембург, бульвар Руайяль, 25-а. В этом письме ИОР официально поручил «Амброзиано сервисиз» оказать содействие в составлении бухгалтерской отчетности и снабжать информацией ряд компаний, и в первую очередь как раз «Дзитропо».

Вся эта документация доказывает, как минимум, что ИОР во главе с Полем Марцинкусом многие годы знал о самых секретных, сложных и бесчестных механизмах финансовых операций Роберто Кальви. В общем, его ссылки на святую наивность явно несостоятельны: налицо нить, длинная нить, которая на протяжении десяти лет и более связывает с ИОР финансовые компании, входящие в группу «Банко Амброзиано», о чем свидетельствуют, впрочем, также те гарантийные письма, значение которых Марцинкус сейчас так отчаянно опровергает.

Этот экскурс в прошлое, пусть даже беглый, порождает множество вопросов, и некоторые из них свидетельствуют об уголовно наказуемых деяниях. Например: с ходе всех этих операций, связанных с продажей за границу контрольного пакета акций итальянского банка, позаботился ли кто-либо о том, чтобы поставить на проданных акциях, как это предписывает закон, штамп: «Акции, имеющие хождение за границей»?

ИОР и газетно-издательский трест «Риццоли». Уже давно известно, что приобретение «Банко Амброзиано» контрольного пакета акций газетно-издательского треста «Риццоли» произошло при тайном и активном участии многих прелатов. Но лишь совсем недавно в ходе расследования было выяснено, что ИОР вместе с главными руководителями «Банко Амброзиано» был одним из тайных непосредственных участников сложной финансовой операции, которая была проведена частично в Италии и частично за границей и которая привела к официальному изменению владельцев капитала газетно-издательского треста «Риццоли», то есть операции, за которую несколько месяцев назад были отправлены в тюрьму Бруно Тассан Дин и Анджело Риццоли. В ходе того же расследования прокуратура выдала новые ордера на арест Личо Джелли и Умберто Ортолани.

Новость заключается вот в чем: в начале 1981 г. 9,8 проц. акций газетно-издательского треста «Риццоли», которые в течение многих лет хранились в сейфах отделения банка Ротшильда в Цюрихе, были, приобретены панамской компанией «Беллатрикс». А эта компания не только упоминается в гарантийных письмах, выданных ИОР Роберто Кальви, но и является прямым филиалом (это выяснил сам банк Ротшильда) другой компании — «Маник», которая, как считают итальянские и международные финансовые круги, принадлежит ИОР, то есть Ватикану.

Вернемся на несколько лет назад. В 1978 г. финансовое положение треста «Риццоли» уже было очень тяжелым: семейство Риццоли фактически не контролировало свой трест, поскольку 80 проц. его акций были заложены, чтобы уплатить самые неотложные долги. Очень немногие знали о том, кто в действительности был новым владельцем треста. Это, несомненно, знали Кальви, Джелли, Ортолани и — сейчас это можно утверждать, — очевидно, также Ватикан. Все хранили это в таком секрете, что даже самые ближайшие и информированные сотрудники Кальви ничего не могли понять.

Риццоли и Тассан Дин заявили следователям и специальной парламентской комиссии по расследованию деятельности масонской ложи «П-2», что они поняли, кто был таинственным организатором этой операции только в тот момент, когда они выкупили 80 проц. акций. На обратной стороне акций стоял штамп ИОР. Роберто Кальви настоятельно рекомендовал им: «Возьмите эти акции и уничтожьте их немедленно».

Следует обратить внимание еще на две совершенно неизвестные подробности этой операции. Письмо о выкупе 80 проц. акций треста было вручено Анджело Риццоли лишь в самую последнюю минуту; до тех пор его ревниво хранил у себя Личо Джелли. И к тому же эта операция, несмотря на ее

необычайную важность (возвращение в руки Риццоли 80 проц. акций треста было необходимо для того, чтобы затем увеличить капитал и определить новую структуру — доли владельцев), была проведена немного позднее первоначально намеченного срока, потому что как раз в это время (это произошло в феврале 1981 г.) в ходе расследования по делу Микеле Синдоны был арестован Луиджи Меннини, второй по значению руководитель ИОР. А вручить Анджело Риццоли все эти акции мог только Меннини, так как они хранились в его сейфе в Ватикане.

Следы ИОР на этом не кончаются. Сам Джелли навел на след Ватикана во время продолжительных тайных переговоров, которые предшествовали фактическому увеличению капитала треста «Риццоли». Он развил в это время лихорадочную деятельность: разрабатывая секретные планы, создавал сеть контролирующих механизмов. В общем большая путаница, окруженная максимальной тайной. И документы, которые подтверждают эти сложные хитросплетения, отражают совершенно неслыханные масштабы весьма прозаических мошенническо-деляческих операций.

Бруно Тассан Дин, бывший одним из участников этих встреч, во время которых решалось будущее треста «Риццоли», рассказал, что время от времени Джелли прерывал заседания для того, чтобы как он говорил, «проконсультироваться за Тибром». Один из участников заседаний из любопытства последовал за ним и обнаружил, что глава ложи «П-2» вошел в особняк на набережной Арнальдо да Брешия, 14. Что находится в этом особняке, не удалось до сих пор выяснить никому; рядом со звонком на дощечке значатся лишь номера внутренних помещений без указаний, кто там размещается. На звонки никто не отвечает».

Так заканчивается статья без подписи в еженедельнике «Эспрессо». О том, кто является хозяином особняка, журнал намекнул более чем прозрачно. Американские спецслужбы осуществляли координацию усилий таких «управляющих» в закулисном мире прессы, бизнеса, политики, мафии, церкви, как Марцинкус, Джелли, Кальви, Синдона. Выполняя чужую волю, эти четверо манипулировали министрами, генералами, судьями, прелатами, террористами, бизнесменами, издателями и журналистами. Все четверо, будучи партнерами по конкурирующему бизнесу, люто ненавидели друг друга и все покинули политическую авансцену в основном из-за чрезмерных алчности и коварства по отношению к собственным хозяевам и коллегам.

Империалистическая пирамида власти не поколебалось от ухода в небытие названных мошенников. В том виде, в каком эту пирамиду хотели бы видеть американские и итальянские ультраправые, скандалы 1981 г. ее даже укрепили. Провалы личной карьеры, разоблачения крупных политических и финансовых авантюристов были использованы в качестве очередных вкладов в «стратегию устрашения». Смакование чудовищных подробностей уголовных деяний, безнаказанно творимых десятилетиями, подробнейшие описания глумлений над всеми законами и моральными нормами широко осуществлялось капиталистическими средствами массовой информации с целью заставить итальянцев смириться с неизбежностью — с переходом от режима буржуазной демократии к диктату неофашистской олигархии. Бегство из швейцарской тюрьмы Личо Джелли возродило в Италии опасения, что масонская ложа «П-2», которую он возглавлял, продолжает свою антигосударственную деятельность, передавал римский корреспондент информационного агентства Рейтер (18.8.1983). События последних дней, продолжает он, подтверждают подозрения, что ложа активна до сих пор и располагает широкими связями за границей. Итальянские судебные органы, которые надеялись после выдачи Джелли швейцарскими властями пролить свет на многие скандальные истории, потрясавшие страну в последние годы, и установить, кто стоял за планами дестабилизации обстановки в Италии, теперь потеряли такую надежду. Как отмечает Рейтер, это связано как с исчезновением Джелли, так и с тем, что многие лица, имена которых были обнаружены в списке членов «П-2», продолжают заниматься политической и общественной деятельностью в стране.

Как заявил в интервью корреспонденту Рейтер член специальной парламентской комиссии по расследованию деятельности масонской ложи «П-2» Альдо Риццо, структура ложи осталась нетронутой, несмотря на решение парламента о ее роспуске. «Многие члены «П-2» до сих пор занимают важные посты», — сказал он. По словам А. Риццо, несмотря на проведенную чистку, 5 особенно много остается их в таких ключевых государственных органах, как министерство внутренних дел, МИД и министерство 5 обороны. Однако, по мнению депутата, Джелли не был главным действующим лицом в махинациях «П-2», за ним скрывались гораздо более влиятельные деятели. «Джелли использовался ими как организатор, — заявил А. Риццо. — Эти люди сегодня столь же могущественны, как и раньше, поскольку их скандальные разоблачения не коснулись».

Империалистическая пропаганда (не путать с масонской ложей под символическим названием «Пропаганда-2»), заставила в который раз итальянского обывателя содрогнуться и перекреститься, когда ему назвали лишь один из вариантов серии имен тех, кто был на самом верху тайной «империи Джелли» — несколько крупных представителей христианско-демократической партии.

Расширение списка тайных руководителей и единомышленников масонской ложи «П-2» осуществлялось невидимым дирижером империалистической пропаганды. Увольнение ненужных, исчерпавших себя членов подрывной организации дополнялось компрометацией невиновных, попытками дискредитировать тех крупных политиков, которые стоят на пути террористов. В последних числах декабря 1981 г. в парламентскую комиссию по раследованию незаконной деятельности ложи были подброшены магнитофонные записи одного телефонного разговора. Помимо содержания беседы сам факт появления этого документа говорил о незатухающей деятельности разгромленной якобы ложи и активных действиях ее беглых управляющих — Л. Джелли и У. Ортолани.

В итальянском еженедельнике «Панорама» (23.12.1981) была опубликована статья, в которой говорилось о состоявшемся в декабре 1981 г. телефонном разговоре между генеральным директором издательской группы «Риццоли» Б. Тассан Дином и «великим магистром» ложи «П-2» Л. Джелли. Последний, писала «Панорама», оказывал на руководителей издательства группы сильный нажим и склонял их продать крупнейшую в Италии газету «Коррьере делла сера» «своему человеку» — миланскому промышленнику Дж. Кабасси. Почти сразу же после публикации в «Панораме» Тассан Дин направил в парламентскую комиссию по расследованию деятельности «П-2» памятную записку, где подтвердил изложенные в журнале факты.

При прослушивании в парламентской комиссии пленок вскрылись неожиданные факты: в одном из телефонных разговоров упоминалось имя председателя Совета министров Дж. Спадолини. В частности, собеседник Тассан Дина утверждал, что Дж. Спадолини обращался с просьбой о принятии его в члены ложи «П-2». Эти сообщения немедленно были опровергнуты канцелярией правительства. В опубликованном заявлении «решительно отвергается клеветническая попытка связать в какой-либо форме имя. председателя совета министров с именем руководителя ложи «П-2». Единственный вопрос, по которому Спадолини поддерживал связь с масонской ложей «П-2», — это открытая борьба против секты, являющейся тайным центром коррупции и представляющей реальную опасность для демократии, опасность, которая с каждым днем становится все более очевидной».

Газета «Унита» (5.1.1982) писала, что магнитофонные записи телефонных разговоров были специально направлены в парламентскую комиссию, чтобы скомпрометировать Спадолини и спровоцировать досрочные парламентские выборы. В момент, когда в стране развертывалась острая политическая борьба вокруг того, быть или не быть в Италии досрочным выборам, эти события могли оказаться решающими для судьбы правительства. События последующих двух лет подтвердили упорную тенденцию правых политических сил и их пропаганды подбрасывать «факты» с целью отпугнуть массы избирателей от ряда политических деятелей, неугодных реакции. Серия непрекращающихся нападок, к примеру на Дж. Андреотти, имела целью «вывести из игры» одного из самых реальных претендентов на пост президента Италии.

Произведя ряд публичных жертвоприношений и сохранив в неприкосновенности главные структуры тайных подрывных центров, правые силы наносили большой ущерб национальной экономике (коррупция, утечка капиталов за границу, дестабилизация тех промышленников, которые не изъявляли готовности кланяться американским или местным масонам). С помощью масштабных финансовых махинаций банкиры из числа ультраправых сумели завладеть или подорвать позиции большей части итальянских буржуазных средств массовой информации — телевидения, радио, прессы и кино. Крах крупнейшей итальянской издательской компании «Риццоли-Коррьере делла сера», выпускавшей на собственной полиграфической базе миллионы экземпляров книг, 6 ежедневных, 13 еженедельных и 18 ежемесячных журналов, производящей кинофильмы, многие из которых завоевали киноэкраны всего мира, стал олицетворением многих итальянских бед. В январе 1983 г. по обвинению в злостном банкротстве были арестованы по приговору суда и посажены в тюрьму на. 37 дней владелец фирмы Анджело Риццоли-младший и генеральный директор фирмы Бруно Тассан-Дин. Издательская фирма вместо доходов коллекционировала долги, исчислявшиеся многими сотнями тысяч долларов. Значительная часть из них была потрачена, как выяснилось, на подкуп влиятельных лиц из правительственных партий. Чтобы получать банковские ссуды, руководству издательской фирмы необходимо было иметь покровительство со стороны власть предержащих, которые за услугу требовали ответную услугу, в том числе политического характера, навязывая изданиям Риццоли угодный себе курс, толкая руководителей и владельцев треста на новые авантюры. В итальянской прессе время от времени появлялись все новые имена буржуазных политических деятелей, которые, принимая щедрые подачки Риццоли, способствовали краху крупнейшего итальянского издательского треста.

Наиболее ясно историю захвата «Риццоли» правыми силами изложил в мае 1983 г. римский еженедельник «Эспрессо»:

«Банкиры-масоны из скандально нашумевшей тайной ложи «П-2» Ортолани, Джелли, Кальви предоставили «Риццоли» кредит из ростовщического процента. Миллиарды лир долга стали множиться как бы сами собой.

Находясь в тюрьме, Анджело Риццоли и Бруно Тассан Дин повторили следователям то, что ранее рассказывали близким друзьям. «Если в своих показаниях они говорят правду, — говорит Массимо Теодори, депутат от радикальной партии и член парламентской комиссии по расследованию дела о масонской ложе «П-2», — то перед нами открывается возможность сделать еще один шаг по пути раскрытия той системы коррупции, закулисных сделок и сообщничества, внутри которой параллельно — а то и перекрестно — действовали правительственные партии и тайные центры власти типа «П-2».

Попробуем проследить, кому это было выгодно.

Преследуемый кредиторами, Анджело Риццоли приезжает в 1977 г. в Рим и приступает к «паломничеству по семи холмам», начиная с таких крупных государственных кредитных банков, как «Италкассе» и ИЧИПУ (Институт кредитования промышленных предприятий госсектора), которые, как он был наслышан об этом, сыпят миллиардами, словно семечками. В банках, однако, визитеру разъяснили, что требуется согласие политиков, причем не упустили случая намекнуть, что в правительственных партиях не слишком довольны поведением Пьеро Оттоне, который в тот момент был главным редактором миланской газеты. «Коррьере делла сера». Анджело стучится в двери политиков, но те поначалу изображают неприступность: мыслимо ли оказывать нажим на такие ведомства, как «Италкассе», ИЧИПУ и т. п.?! Риццоли продолжает настаивать. Запускается механизм «комиссионных». Первыми на сцене появляются «организаторы встреч»: все они получают щедрое вознаграждение. В их числе значится, например, Мауро Леоне — сын Джованни Леоне, который был тогда президентом республики. Младший Леоне, естественно, вхож в любые круги; он предлагает Риццоли — разумеется, не безвозмездно — свои связи, причем не только в Италии. При посредстве сына главы государства Анджело Риццоли устанавливает контакт с такими людьми, как, например, Рокфеллер или банкир кардинала из Кёльна Хеффнер. Однажды за ужином все тот же Мауро Леоне знакомит Риццоли с главой баварского христианско-социального союза Францем-Йозефом Штраусом.

Фирма «Риццоли» передала христианско-демократической партии «подарок» в 800 млн. лир и провела соответствующие переговоры с достопочтенным Мауро Буббико, депутатом парламента от ХДП. Еще 450 млн. были переданы социалистической партии (ИСП), Рино Формике, который был тогда» главным администратором ИСП.

Впрочем, Буббико и Формика далеко не единственные политические деятели, чьи имена значатся в секретной отчетности «Риццоли». С ними соседствуют, например, заместитель политического секретаря ИСП Клаудио Мартелли, председатель ХДП Фламинио Пикколи, лидер социал-демократической партии (ИСДП) Пьетро Лонго, депутат парламента от ХДП, Джан Альдо Арно. Все они были членами «П-2», а лидер такой неизменно правительственной партии, как ИСДП, Пьетро Лонго был любимцем заправил ложи Джелли и Ортолани. Социал-демократам перепало от Риццоли около сотни миллионов лир, христианским демократам 180–200 млн. лир.

Такова в беглом пересказе история многомиллиардного потока, подорвавшего в конце концов экономическую устойчивость крупнейшей издательской компании Италии. Существуют между тем другая сторона этой истории, которую — пусть отрывочно и второпях — успел рассказать нам до ареста Бруно Тассан Дин.

В 1980 г. «Риццоли» начинает черпать воду обоими бортами: задолженность компании достигает 280 млрд. лир и проценты по долгу превращаются в. сущую удавку. Тассан Дин приступает к поискам партнерев, которые позволили бы увеличить капитал компании. На словах охотников войти в долю владения вечерней газетой «Коррьере» пруд пруди, реальных же пайщиков найти непросто. В конце концов приходится соглашаться на «проект Джелли» (проект этот позже будет обнаружен в конфискованных бумагах главы «П-2»): 40 процентов акций останется у Риццоли, 40 процентов перейдет к группе пайщиков, состав которой будет уточнен позже, а 10,2 процента будет находиться в руках у «государства в миниатюре», как порой называл свою тайную ложу Джелли.

Тассан Дин все же продолжал поиски какого-нибудь другого выхода из положения, но по-прежнему тщетно.

Тем временем ситуация в корне меняется: сведения о «П-2» становятся достоянием гласности, вспыхивает неслыханных масштабов скандал, Джелли скрывается от ареста. Казалось бы, его «проект» в корне перечеркнут событиями. Но. переговоры с Риццоли и Тассаном Дином продолжаются: их ведет Роберто Кальви — управляющий миланским «Банко Амброзиано», крупнейшим частным банком страны, в котором, как выяснилось позже, при посредничестве «П-2» взаимодействовали, в частности, ватиканские капиталы и капиталы мафии.

Напрашивается естественный вопрос: Кальви действовал в одиночку или за ним стояли все те же Ортолани и Джелли (а может быть, и еще кто-то)?

Как бы то ни было, переговоры некоторое время спустя завершаются в довольно точном соответствии со схемой Джелли: 40 процентов остается Риццоли, еще 40 процентов приобретает финансовая компания «Чентрале», находящаяся под контролем «Банко Амброзиано», и незначительная доля размещается в банке Ротшильда. «Ну а остальные 10,2 процента?» — спрашивает Кальви у Тассана Дина. «Они будут у меня, — отвечает, если верить его рассказу, управляющий «Риццоли».

— На их основе мы образуем контрольный синдикат, который будет гарантировать линию издательства от внезапных скачков и перемен». Все это происходило незадолго до ареста Кальви.

Следующий эпизод связан с обнародованием заключенной сделки. Тассан Дин настаивал на скорейшем предании ее гласности, Кальви противился, как мог, Мотивы его сопротивления стали понятны лишь в середине 1981 г., когда за ним захлопнулись двери тюрьмы.

Сразу после ареста Кальви на «Коррьере» обрушилась очередная волна давлений и угроз. Клаудио Мартелли потребовал от Тассана Дина, чтобы газета выступила против миланской прокуратуры, распорядившейся об аресте банкира. Затем к управляющему «Риццоли» явился эмиссар от Кабасси, владельца крупной компании недвижимости и одного из пользующихся протекцией как ХДП, так и ИСП претендентов на покупку доли акций «Коррьере»: если Тассан Дин выйдет из игры — таков был смысл переданного им предложения, — то у Кабасси для него отложены пять миллиардов лир отступного. «Вы неугодны влиятельным политическим силам», — подтвердил неуступчивому менеджеру и один из важных заокеанских гостей.»

Последняя фраза из статьи в журнале «Эспрессо» может служить ключом к пониманию причин краха фирмы «Риццоли». Ее глава был связан с масонами, а в состав административного совета издательского концерна входил Умберто Ортолани, банкир, занимавший в иерархии ложи «П-2» место рядом с Джелли, а возможно, и выше. Но и это правые считали недостаточным. Кое-кто, в частности Тассан Дин, проявляли строптивость. Общий курс политических изданий фирмы «Риццоли» вызывал неудовольствие американских и итальянских масонов с удостоверениями ЦРУ в кармане.

Перечень государственных преступлений в Италии, совершенных с ведома членов ложи «П-2» и ЦРУ, обширен и не исчерпывается попытками политических переворотов, терроризмом и финансовыми аферами. Хорошо известно, что Апеннинский полуостров используется итало-американской мафией в качестве перевалочной базы и отчасти места производства огромных партий наркотиков и оружия, растекающихся затем в разные страны. Генри Арсан, крупный оптовый торговец оружием, многие годы был тесно связан с Джелли и с окружением Мехмеда Али Агджи. Арсан входил в число непосредственных организаторов покушения на Иоанна Павла II.

Международная банда, занимающаяся тайной торговлей оружием, была раскрыта на севере Италии в ноябре 1982 г. В Милане, Тренто и в других городах Северной Италии были тогда арестованы люди, замешанные в подпольной международной торговле оружием. По словам судебного следователя Карло Палермо из города Тренто, который проводил следствие с 1979 г., главным обвиняемым в этом грязном деле является 70-летний Генри Арсан, проживающий в Лугано (Швейцария), владелец миланской импортно-экспортной фирмы «Стибам». Арсан и другие итальянские граждане, замешанные в этом деле, — владелец военного завода Ренато Гамба, два хозяина крупнейшего в Милане оружейного магазина «Сакки» и др. — обвиняются в принадлежности к преступной организации, занимающейся нелегальной торговлей оружием.

В обвинительных актах продолжающегося и по сей день следствия упоминаются сотни вертолетов «кобра» и танков «леопард», тысячи гранат и снарядов и другое оружие американского производства, находящееся на вооружении американских войск в Западной Европе. Несколько партий этого вооружения во время их перевозок на кораблях по пути между Федеративной Республикой и Соединенными Штатами было направлено в другие страны, в частности на Ближний Восток. Куда еще? Газета «Коррьере делла сера» (15.3.1983) отмечала, что речь, в частности, шла о продаже 230 танков на Тайвань, 20 танков и вертолетов в Сомали, партий ракет в некоторые страны Южной Америки и др.

По сообщению газеты «Унита» (30.11.1982), речь идет «о современном оружии, о котором итальянская армия даже не мечтает, оружии с системой наведения, способном соперничать с самым новейшим оружием, производимым в других странах мира. Несколько месяцев назад при продаже одной-единственной партии было тайно сбыто оружия более чем на 200 миллионов долларов».

Генри Арсан и его фирма «Стибам» в Милане были оперативным центром организации, имеющей весьма широкие разветвления не только в Северной Италии, но и в других странах Западной Европы. Газеты сообщали, что в настоящее время проводится следствие в Швейцарии. Другой факт, который подчеркивала вся итальянская печать, касается того, что эта нелегальная торговля оружием связана и с торговлей наркотиками. Это означает, что героин, морфий и другие наркотики, отправляемые с Ближнего и Дальнего Востока, прибывали в Милан, а на доходы от их продажи закупалось оружие, которое из Северной Италии переправлялось в самые разные районы мира.

Казалось бы, собранные следственными органами данные не оставляли сомнений в том, кто стоит за спиной подпольных торговцев оружием. Об этом наглядно свидетельствовало и клеймо «Сделано в США», которым были отмечены многие виды продававшегося оружия. Однако вопреки элементарной логике арест преступников был использован в Италии для того, чтобы подлить масла в огонь антисоциалистической, в частности антиболгарской, кампании, которая вот уже несколько месяцев искусственно раздувалась на Апеннинах. Буржуазные газеты без всяких на то оснований принялись утверждать, что торговлю оружием направляют «болгарские секретные службы».

На подпольных торговцев оружием Карло Палермо вышел случайно, ведя следствие по делу о контрабанде наркотиками. Затем выяснилось, что Арсан уже давно работал на американскую секретную службу. Дальше — больше. В последних числах марта 1983 г. Карло Палермо отправился в Рим и там подписал ордера на арест пяти человек. Итальянские газеты сообщили, что трое арестованных непосредственно связаны с итальянскими секретными службами и поддерживали контакты с ЦРУ.

В Риме у Карло Палермо состоялась многочасовая беседа с руководителем итальянской службы военной безопасности СИСМИ генералом Нино Лугарези. (Его предшественник генерал Дж. Сантовито был арестован и все другие предшественники Лугарези на этом посту были уволены после разоблачений их скандальных связей с путчистами и масонами.)

Как писала газета «Унита» (5.4.1983), «собеседники обсуждали с глазу на глаз деликатные подробности участия итальянских секретных служб в колоссальной по своим размерам подпольной торговле оружием. Всплыла на поверхность и причастность к ней главаря масонской ложи «П-2». Об этом сообщил один из пяти арестованных в Риме экспертов в области ракето- и самолетостроения Глауко Партель, непосредственно участвовавший в переговорах о поставках ракет в некоторые страны Латинской Америки. Это обстоятельство подтверждается и участием в финансировании подпольных операций с оружием президента «Банко Амброзиано» Роберто Кальви, который был в приятельских отношениях с руководителем ложи «П-2» Личо Джелли. В свою очередь итальянские секретные службы были связаны с масонами-заговорщиками».

Найдено новое подтверждение о причастности Соединенных Штатов к раскрытой следователем из города Тренто подпольной организации торговцев оружием. Установлено, что двое арестованных, проходящих по этому делу, работали в непосредственном контакте с американцами. Так, фирма Карло Бертончини «Серик», производящая запасные части для военной электронной аппаратуры, значительную часть своей продукции поставляла американской армии. А Энцо Джованнелли выполнял подряды на перевозку контейнеров для американских военно-морских частей, базирующихся на острове Сардиния, и, видимо, не случайно трентинский следователь направил повестки с вызовом для дачи показаний в качестве свидетелей военному атташе посольства США в Риме и высокопоставленному чиновнику римского отделения американского Агентства по борьбе с наркотиками (ДЕА).

К лету 1984 г. выяснилось, что настойчивый провинциальный судья К. Палермо (к тому времени он все еще был жив, а его главный подсудимый Г. Арсан, год спустя после ареста, скончался 12 ноября 1983 г. в миланской тюрьме от сердечного приступа — так было объявлено) результатами своего следствия может дать фору самым изощренным фантастам. Начав с банального дела о контрабанде наркотиков в ряде городов Северной Италии он предъявил 42 своим соотечественникам официальное обвинение (и ордеры на арест) в попытке продажи в одну из стран Ближнего Востока трех. атомных бомб по 20 мегатонн каждая на общую сумму 1,4 млрд. долларов. В ходе других сделок уже были проданы в развивающиеся страны 34 кг плутония, 1000 кг урана, двадцать французских ракет «Экзосет». Империя Джелли служила, по словам газеты «Франс-суар» (7.6. 1984), ширмой для ЦРУ США, наиболее крупного поставщика оружия на планете после. госдепартамента США, санкционирующего официальные контакты Пентагона. Почему ЦРУ? Ну ведь, действительно, нельзя же открыто продавать огромные многомиллиардные (в долларах) партии оружия, к примеру, сразу обеим воюющим сторонам — Ирану и Ираку; многими международными соглашениями зафиксированы обязательства США, так же как и других стран-обладателей ядерного оружия, по нераспространению атомных вооружений. Продажа трех атомных бомб для их немедленного использования, это уже новый и последний виток организованной преступности, апогей политики ядерного терроризма США в канун развязываемого ими мирового конфликта.

Судья К. Палермо за годы своего сенсационного расследования собрал 300 тыс. страниц следственных материалов, но сумел-таки не выйти за рамки ему дозволенного и резко ограничить масштабы своего дознания второстепенными итальянскими деятелями спецслужб, мафии и масонства. Он подготовил почву для империалистической пропаганды, повторяя с конца 70-х гг., что главной его целью является обнаружение «болгарского участия» во всемирной контрабанде наркотиков, хотя среди подозреваемых им лиц в конце-концов осталось 200 итальянцев, американцев, турок, западных немцев, французов, испанцев, австралийцев, китайцев, филиппинцев, но… ни одного болгарина. К. Палермо сумел засекретить и уберечь от «утечки» в прессу почти всю собранную им информацию об участии членов масонской ложи «П-2» и ватиканской финансовой мафии в двух самых прибыльных видах бизнеса — преступной торговле оружием и наркотиками, осуществляемой под. контролем и при участии империалистических спецслужб.

Французская газета «Матэн» (20,21,23.6.1984) и итальянская «Репубблика» тех же дней оказались вероятно единственными крупными капиталистическими изданиями, которые опубликовали впечатляющие карты мира, на которых «сеть торговцев оружием из ЦРУ» была развернута исчерпывающе ясно и точно. Американцы занимались (и, разумеется, продолжают делать это сейчас, К. Палермо им не помеха) сбытом огромных партий вооружений из США и других стран НАТО через нелегальные каналы, через частные подставные фирмы — в Австралии, в Италии, во Франции и в ФРГ — в десятки стран. Занимались этим сотрудники спецслужб, которые сами же потом обеспечивали перепродажу полученных в обмен за оружие наркотиков, пополняя в основном американскую казну и попутно набивая собственные карманы. На страницы западной печати впервые попали улики и доказательства существования под эгидой ЦРУ США почти глобальной сети преступной контрабанды оружия и наркотиков — и в каких размерах!!! И хотя судья К. Палермо был благоразумен и не. объявил о преследовании итальянской юстицией ни одного из американских «торговцев смертью», возмущению Вашингтона не было предела.

В поисках срочных пропагандистских мер прикрытия США не нашли ничего лучшего, как развернуть шумную. антиболгарскую кампанию. В конце июля 1984 г. в Вашингтоне на совместных заседаниях двух органов американского конгресса — подкомиссии для Европы и Ближнего Востока палаты представителей и рабочей группы конгресса по контролю борьбы с наркотиками — был рассмотрен доклад Федерального агентства по борьбе с наркотиками (ДЕА), авторы которого тщились доказать причастность Болгарии к международной контрабандной торговле наркотиками и оружием.

«Какова же причина появления на белый свет этого доклада, в котором не содержится никаких данных, уличающих Болгарию? — спрашивал автор комментария в газете «Унита» (1.8.1984) Фабио Дзанки. — Если оставить в стороне дипломатические или, скорее, политические мотивы, то причину следует искать здесь, в Италии. Вот уже пять лет судебные власти в Тренто распутывают широкую сеть контрабанды наркотиков и оружия. В ходе расследования судья-следователь Карло Палермо получил доказательства, подтверждающие, что след, который якобы вел в Софию, на самом деле имел противоположное направление — и привел в Соединенные Штаты.

Во время следствия в Тренто выяснились некоторые важные факты. Например, что шеф контрабандной сети Генри Арсан (ныне покойный) фигурировал в бухгалтерских документах ДЕА еще в 1973 г. Будучи служащим этого управления, Арсан с благословения своих работодателей сбывал в городах Западной Европы огромные количества героина, хотя непосредственно в его служебные обязанности входило предотвращать распространение наркотиков.

Другой факт: большая часть подозреваемых, арестованных по приказу судьи Палермо, — это агенты секретных служб США и других западных государств.

А вот и еще одна подробность: когда в Тренто началось расследование, ДЕА тут же выразило готовность сотрудничать с местными судебными властями, но вскоре отказалось, так как следствию стало ясно, что следы ведут за океан, а не в Софию».

Итак, все более или менее стало на свои места. Подпольная торговля оружием велась с одобрения и под прикрытием ЦРУ и итальянских секретных служб. Активно участвовали в ней и руководители масонской ложи «П-2», которая превратилась в параллельный центр власти в Италии. Очередные измышления, направленные против Болгарии, лопнули как мыльный пузырь. Но, надо заметить, возникли вновь эти клеветнические измышления с такой же ужасающей легкостью. Очередное убедительное разоблачение этих наветов появилось во французском коммунистическом издании, парижской газете «Юманите» (4.4.1984), которая опубликовала уже упоминавшееся выше расследование своего корреспондента Жана Жоржа по делу о покушении на папу Иоанна Павла II «Тщательно спланированные заговоры. Финансисты, недовольные папой»:

«Али Агджа, турецкий террорист, стрелявшей в папу, действовал не один. Ссылка на «болгарскую агентурную сеть», которая, по его утверждениям, была организатором этого покушения, не выдерживает никакой серьезной критики. И все же заговор имел место. Даже, бесспорно, два заговора: один — до этого покушения, который был, судя по всему, плохо подготовлен, а другой — после — с тем, чтобы использовать это дело в политических целях.

В связи с этим делом ходит много разговоров о нелегальной торговле наркотиками и оружием, о тесной связи между итальянской и турецкой мафией и предпринимаются попытки замешать в это дело болгар. В следствии, начатом в Тренто по делу об этой нелегальной торговле, не упоминается, однако, ни об одном из них.

Морфий, о котором идет речь в этом следствии, поступал в Триест, а оттуда переправлялся в Тренто, Больцано, Палермо, Мюнхен, Марсель и Соединенные Штаты, Был арестован один из заправил в этом деле владелец компании «Стибам» Генри Арсан. Итальянский министр обороны социалист Лагорио, большой любитель конфиденциальных сообщений, признал, что итальянские секретные службы уже давно следили за этим Арсаном. Но его оставили в покое. Не потому ли, что этот делец был в прекрасных отношениях с американскими службами? Главная контора его компании находилась в Милане на улице Ольдофреди, в здании, принадлежащем «Банко Амброзиано».

А говоря об этом финансовом учреждении, нельзя не упомянуть о турецкой неофашистской организации «Серые волки», к которой принадлежал Али Агджа. Когда лидер этих террористов полковник Тюркеш был арестован после военного государственного переворота, в его доме были найдены чеки, присланные из Калифорнии фашистской группой «Партито фашисто», объединяющей тех, кто тоскует по временам Муссолини. Деньги передавались через Личо Джелли, знаменитого руководителя масонской ложи «П-2», связанной с «Банко Амброзиано».

Уже позже, когда с благословения невидимых режиссеров Агджа давал бесконечные показания о «болгарской агентуре», сотруднику газеты «Юманите» Жану Жоржу удалось найти интереснейшие факты о тех, кому смерть папы действительно могла принести немалые выгоды, прежде всего материального характера. Масонская ложа «П-2» (недаром ее называли «теневым кабинетом министров») с момента своего создания чувствовала себя на Апеннинах полновластным хозяином. Спекуляции нефтью и землей, многочисленные финансовые махинации и банковские аферы приносили «вольным каменщикам» огромные доходы; человек, решившийся перекрыть эту долларово-лировую Ниагару, рисковал быть унесенным потоком. Буквально через несколько месяцев после прихода в Ватикан Иоанн Павел II приказал Ватиканскому банку резко уменьшить обороты незаконных переводов итальянских капиталов за границу, что нанесло болезненный удар по могуществу финансовой империи главы ложи «П-2» Личо Джелли. «Великий магистр» мог решиться и на крайние меры. А поскольку наемным громилам — чаще всего «добрым католикам» — в данном случае мешали взять в руки оружие их религиозные убеждения, Джелли пришлось прибегнуть к помощи «серых волков», ибо с их главарем Тюркешем у него были неплохие связи.

И все же боевики «серых волков», как мы уже знаем, были лишь техническими исполнителями, а масонское окружение — лишь одной из основных заинтересованных сторон заговора. Организация террористической и пропагандистской операции подобного масштаба была под силу только специальным службам. Голоса скептиков слышатся и поныне — покушение 13 мая 1981 г., говорят они, было ведь технически очень плохо подготовлено (см. раздел данной книги «Сценарий для гибнущего убийцы»). Неужели же секретные службы допустили бы такие промахи? Неужели нужно было стрелять из пистолета, стоя в толпе, с расстояния 8 метров? В Джона Кеннеди стреляли издалека, а с тех пор ружья с оптическим прицелом были весьма усовершенствованы.

Целый ряд допущенных «промахов» свидетельствует, по версии Жана Жоржа, о том, что кураторы Агджи продумали все так, чтобы убийца с «болгарской версией» в кармане — живой или мертвый — тут же обязательно попал бы в руки полиции. Ж.Жорж упоминает о «маленькой, крепко скроенной монахине» — сестре Летиции, которая преградила Агдже путь к бегству, — и спрашивает: «Была, ли эта монахиня, которую можно скорее принять за каратистку, ниспослана только провидением?»

Организаторы покушения на папу римского считали этот террористический акт политически выгодным со многих точек зрения. Бывший краковский кардинал отмежевался от курса Рейгана на ядерную конфронтацию в Европе и на продолжение гонки стратегических вооружений. Устранение папы отвечало интересам и тех, кто так активно использовал экстерриториальность ватиканского государства для подрыва экономики Италии, а также финансирования международного терроризма, не говоря уже о попутном сколачивании огромных личных состояний.

Выдвижение заведомо лживых обвинений о соучастии в покушении на папу спецслужб Болгарии и Советского Союза было рассчитано не только на эскалацию «холодной войны», но и осуществлено в качестве отвлекающего маневра в попытках сбить накал возмущения происками правых сил. Когда туман клеветы стал рассеиваться, западные спецслужбы охотно согласились, что да, действительно, София и Москва непричастны к выстрелам на площади Св. Петра. Вероятно, это дело рук всех тех же Джелли, Кальви и К°, гадала итальянская буржуазная пресса. Которая не договаривала главного — и убийство Альдо Моро, и покушение на Кароля Войтылу, и заключение в тюрьму невиновного болгарского гражданина С. Антонова были акциями столь крупного масштаба, непредсказуемыми по своим политическим последствиям, что санкция на них могла быть дана только ЦРУ. Эта такая же истина, как и то, что масоны, мафия, «красные бригады», правый и левацкий терроризм, а следовательно, и отдельные аспекты экономики и политики Италии контролируются и направляются Вашингтоном.

Хорошо известно теперь, что именно братья-масоны, в число которых входила и входит сегодня элита итальянских спецслужб (ныне покойный глава СИСМИ генерал Сантовито и его ближайший сотрудник Пацьенца, ныне разыскиваемый полицией), участвовали в обработке Агджи или лично, или через посредство руководителей таких крупных и малопочтенных, тесно связанных между собой организаций, как неаполитанская каморра или «красные бригады». И Пацьенца и многие другие деятели итальянских спецслужб, и глава каморры Кутоло, и один из руководителей террористических «красных бригад» Сенцани, и арестованный впоследствии за связи с каморрой тюремный священник Сантини потратили в тюрьме в Асколи-Пичено десятки часов своего дорогого времени на всякого рода контакты с Агджой. Его запугивали и «охраняли», учили итальянскому языку и разъясняли лазейки итальянского права, натаскивали по «болгарскому следу».

Покушение на папу в мае 1981 г. совершили мафия, масоны и спецслужбы, которые затем все и были использованы для того, чтобы обыгрывать это покушение в антисоветских целях. Истошные вопли империалистической прессы о «руке Москвы», якобы направляющей черные деяния турецкого убийцы Агджи, никоим образом не свидетельствовали о добром отношении к чудом спасшемуся Иоанну Павлу П. Механизм отправления власти в полностью коррумпированном обществе, неписаным идеалом которого, по мысли заокеанских «доброжелателей», является фашистская диктатура, обязательно требует проведения «стратегии напряженности» и осуществления время от времени крупных провокаций. Таким способом пытаются мобилизовать массы против «красной опасности» внутри и за пределами государства, заставить согласиться на размещение американских ракет в Италии (и Италия действительно стала первой в Западной Европе страной, разрешившей установку на своей территории ядерного оружия нового поколения), дискредитировать растущее влияние и авторитет коммунистов, запугивать обывателя и заставить его мечтать о правительстве «сильных личностей», а заодно и избавляться от неугодных.

Жестокое противоборство империалистических кланов на международной арене и во внутренней политической жизни делает гласными для мирового общественного мнения немало пикантных закулисных подробностей. Частая смена правительственных кабинетов давно уже стала обычным явлением в Италии. Но увольнение в отставку весной 1981 г. по обвинению в подготовке государственного переворота и многолетнее расследование деятельности сотен буржуазных политиков, генералов и адмиралов, финансистов, промышленников, высших чиновников, ведущих деятелей мафии получило крупный резонанс. В «римском уотергейте» (Ричард Никсон вынужден был покинуть пост президента Соединенных Штатов Америки потому, что санкционировал в период предвыборной кампании кражу документов из штаба демократической партии в отеле «Уотергейт». С той поры административно-жилищный комплекс в центре Вашингтона стал не только достопримечательностью для туристов, но и нарицательным понятием национального политического скандала) оказались замешаны ряд кардиналов и епископов Ватикана, руководители ЦРУ и американской администрации.

Стрельба на площади Св. Петра и ранение папы в мае 1981 г. ненадолго смогли отвлечь внимание общественного мнения от захватывающих дух разоблачений деятельности масонов-террористов и заговорщиков, не без основания считавших себя самыми влиятельными людьми всюду, где они имели свои интересы. Внимательное рассмотрение даже малой толики самых чудовищных злоупотреблений и преступлений тех, кто обладает реальной властью на Апеннинах, связей этих лиц с правящей верхушкой США делает обоснованными намеки западной печати на то, что устранение папы-поляка вполне отвечало интересам влиятельнейших сил, которым чужой, новый, энергичный политик Иоанн Павел II попросту мешал, делать деньги и политическую погоду. В Вашингтоне внимательно наблюдают за ожесточенной перманентной сварой власть имущих в Риме, производят нужные коррективы, санкционируют вынесение приговоров всем, кто по их мнению, не особенно эффективен в защите «жизненных интересов» США.

Покушение на папу в Риме и кампании антисоциалистической, антисоветской клеветы на данную тему нужно расценивать как еще один акт «римского уотергейта» — политики дестабилизации внутреннего положения в Италии. Как еще одно очко, записанное в свой актив теми, кто кричит о необходимости «навести порядок» и установить режим «твердой руки», т. е. привести итальянских неофашистов к власти.