Поле заколдованных хризантем. Японские народные сказки

Кагуя-химэ

давние-стародавние времена жил на свете один дровосек. Старым он был и бедным. Каждое утро отправлялся дровосек в горы бамбук собирать. Соберет — продаст, на то они со старухой и жили.

Вот как-то раз пришел старик в лес. Вошел в бамбуковую рощу да остановился как вкопанный. Что за чудеса! Льется невесть откуда таинственный свет! Огляделся старик, глазам не поверил: отливает одно коленце бамбука чистым золотом!

Удивился дровосек, к бамбуку с опаской подошел, да и срубил то коленце. Глядь — а в нем девочка сидит, крошечная-прекрошечная, и светится вся будто звездочка. Взял он девочку на руки и домой отнес.

Сжалились над нами боги, — решили старики, — хоть на старости лет дитя послали.

Взяли они девочку к себе жить и назвали ее Кагуя-химэ, что значит «Лучезарная». Стала девочка расти, стариков радовать, а у дровосека с тех пор что ни день, то удача: как придет в лес, обязательно золотое коленце бамбука найдет. Разбогатели старик со старухой. А Кагуя-химэ росла, росла и превратилась, наконец, в красавицу невиданную. Со всей округи приходили люди на нее посмотреть. Полетела весть о ее красоте по всему свету. Многие знатные вельможи хотели ее в жены получить, да только Кагуя-химэ всем женихам отвечала:

— Не пойду я за вас замуж и в края ваши далекие не поеду. Не могу я со своими родителями расстаться.

Не нравилось старику, что дочка женихов отваживает, очень ему хотелось со знатным зятем породниться, да чтоб побогаче был. Жадность старика одолела, вот и придумал он невидаль:

— Отдам я дочку свою, Кагуя-химэ, тому, кто три чудесные вещицы мне подарит: ветвь с золотыми плодами, руно золотое и веер, блеск излучающий, а еще пусть ожерелье из драконьего глаза принесет да ткани, в ночи сверкающие!..

Вон чего придумал! Распугал женихов дочкиных. Много среди них и богатых, и знатных было, но никто условия стариковы выполнить не мог. А старику-то и невдомек, что разом потускнеют его сокровища рядом с красотой Кагуя-химэ.

А между тем приближалась ночь полнолуния. Радовались люди, к празднику готовились — как-никак самая большая луна года! Но вот беда: чем ярче светила по ночам луна, тем печальней становилась Кагуя-химэ. Не хотелось ей больше веселиться, не радовали ее новые наряды. Сядет в уголочке, на луну голову поднимет, а слезы так и капают.

Захлопотали старики вокруг дочки: уж не заболела ли?

— Что с тобой стряслось? — спрашивают. — Почему ты так горестно на луну поглядываешь?

Заплакала тут красавица и говорит:

— Очень мне хочется, родители мои дорогие, навсегда с вами остаться. Не хочу я на луну возвращаться! Ведь не знаете вы, что явилась я на землю с самой луны, из лунной столицы.

— Да неужто с самой луны? — удивились старики.

— Да, — кивнула девушка, — и придется, видно, мне скоро назад вернуться. Зовет меня к себе луна, призывает.

— А когда же надо возвращаться? Скоро? — не на шутку испугались старики.

— Скоро, очень скоро, — ответила Кагуя-химэ. — Как взойдет на небе полная луна, так и появится лунный посланник.

— Как взойдет полная луна? — воскликнули старики. — Да ведь это же завтра!

Заплакали они, запричитали:

— Бедная наша дочка! На кого ты нас оставляешь?! Как же мы жить без тебя будем?!

Думали старики, думали, как им Кагуя-химэ удержать, и решили ее от луны спрятать. Отвели они девушку в дальние комнаты, а вокруг дома охрану выставили — воинов-самураев позвали.

Наконец показалась над горой большая луна, яркая-преяркая. Натянули самураи тетиву и нацелили свои луки в небо.

Поднялась луна над домом старика. Стоят воины-самураи, лунным блеском ослепленные, но крепко лук в руках держат. Натянул один из них тетиву и пустил стрелу в самое небо. Полетела та стрела, закружилась, а потом вдруг вмиг исчезла. Заблестела тут луна недобрым блеском. Еще ярче озарила землю. Зажмурили самураи глаза и на месте застыли, будто неведомая сила их в землю вдавила. А потом понемногу свет рассеялся, и появилась в лунном блеске небесная фея на крылатом коне.

Вскрикнула тут Кагуя-химэ, побледнела, с места вскочила и вперед пошла, словно кто ее за руку повел. Вышла из дома, руки к луне протянула и говорит:

— Прощайте, родители мои дорогие! Не могу я больше с вами оставаться — ухожу я к луне!

Бросились было старики за дочкой, да поняли, что нет у них сил с луной состязаться.

Опустился крылатый конь на землю, подхватил девушку и медленно к небесам подниматься стал.

— Прощайте! — крикнула в последний раз Кагуя-химэ и бросила что-то на землю.

Очнулись старики — луна как обычно светит, ни коня крылатого, ни дочки не видно. Посмотрели под ноги — лежит на земле маленький парчовый мешочек.

— Это, никак, мешочек долголетия, — догадались старики. — В нем, сказывают, порошок вечной жизни хранится.

Повертели старики мешочек в руках, да и говорят:

— Незачем он нам. Мы и так долгую жизнь прожили. Какое счастье нам еще нужно?

И бросили его в огонь. Поднялся тот огонь высоко в небо, а вместе с ним полетела старикова печаль вечная к Кагуя-химэ.