Полесские робинзоны. ТВТ

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ,
где говорится, как мать воевала со сковородкой, как Клаве надо было откусить гвоздь и как тетка Марья сбилась с панталыку.

Еще в сенях Клава услышала, как мать ворчит:

- Вот несчастье-то на мою голову! «Что такое случилось?» - встревожено подумала Клава. Сначала она почувствовала приятный запах, а потом, уже войдя на кухню, увидела, что мать печет на примусе оладьи - и больше ничего, и никаких несчастий ни на голове матери, ни вокруг.

Немного странным было лишь то, что мать очень уж резво прыгала около примуса.

Пустилась в пляс и Клава, но только от радости.

- Ой, мамочка, как хорошо, что ты оладьи печешь!

- Знаю, что тебе есть хорошо. А вот попробовала бы сама печь на этой непослушной сковородке.

- Я тебе помогу, мама.

- Толку-то от твоей помощи. Сидела бы лучше да уроки учила. Добрые люди спать уже собираются, а ты где-то еще бродишь.

- Я же говорила, что у нас сегодня физкультурный кружок, - сказала Клава и пошла в комнату раздеваться. Мать, ворча, снова принялась плясать вокруг примуса, собственно говоря, не вокруг примуса, а вокруг сковородки. В ней, непослушной, и был корень зла.

А корень этот заключался в том, что ручка сковородки держалась на одной, да и то расхлябанной заклепке. От другой остались лишь две дырочки.

Чтобы пользоваться этой сковородкой, нужно было радеть мастерством циркача-жонглера, который может крутить на палочке тарелки, или держать их на одном пальце, или поставить ребром на нос, или еще что-нибудь в этом роде.

К сожалению, мать такой науки не проходила, поэму сковородка совсем не слушалась ее и вертелась, как сама хотела. А хотела она вертеться главным образом влево. Если же это ей не удавалось, то - вправо. А прямо держаться избегала всякими способами. Теперь понятно, почему мать плясала, злилась и ворчала.

Когда Клава снова вошла на кухню, мать сказала ей:

- Ну, пеки уж ты, пока я вынесу ушат. Клава согласилась очень охотно. Взялась одной рукой ручку сковородки, другой ворошит, переворачивает оладьи; все идет как по маслу.

Но стоило ей снять сковородку, как она - круть! - оладьи полетели на пол. Подобрала Клава оладьи и начала снова накладывать тесто.

Тут и пошло несчастье за несчастьем… Едва только Клава собралась положить тесто, - сковородка крутнулась влево, и оно попало на табуретку. А когда Клава поднесла следующую ложку, - сковородка метнулась вправо.

Теперь уже Клава поняла, почему мать так злилась. Сжав зубы, гонялась она за сковородкой и кое-как ухитрилась положить две ложки. Только легли они как попало, па разные стороны сковородки. Но Клаве было уже не до этого: попасть бы вообще.

Когда же дошла очередь до третьей ложки, то она попала как раз на первую оладью. Дело усложнилось. Клава готова была уже позвать на помощь мать, но постыдилась, поставила сковородку на пол и начала делить сдвоенную оладью на две части.

Тут только она заметила, что сковородка, стоя на полу, не крутится. Обрадовалась девочка и начала носить тесто из миски на пол и размещать так, как сама хотела, а не сковородка.

- Крутись теперь сколько влезет! - зло шептала Клава, неся сковородку на примус и совсем не обращая внимания на ее выкрутасы.

Но сковородка на этот раз применила новую тактику и упорно начала клониться вниз. Едва только Клава поставила ее на примус, как ручка совсем отделилась от сковородки.

В это время вошла мать. Увидела в руках растерявшейся Клавы одну только ручку и укоризненно покачала головой.

- Вот тебе и помощница! До сих пор хоть кое-как можно было держать, а теперь никак.

- Так я же ничего не делала! - начала оправдываться Клава. - Она и так чуть держалась.

- Так-то оно так, но почему-то это всегда случается в ваших руках. Ну, пусти.

Началась новая стадия работы. Тут уж главную роль играла тряпка. Только с ее помощью и можно было брать сковородку.

Но дело от этого нисколько не улучшилось. Мать вынуждена была плясать еще больше, так как каждую минуту припекала пальцы, да еще тряпка беспрерывно загоралась.

- Последний раз пеку! - злилась мать. - Это же мученье, а не работа!.. Ай, чтоб тебя!.. Завтра обязательно отнеси мастеру. Пусть он припаяет или как-нибудь там прикрепит ручку.

И когда испеклась последняя оладья, мать со злостью отшвырнула сковородку, а скомканную тряпку забросила в угол.

После всех этих мучений оладьи показались Клаве совсем не такими вкусными, как она ожидала.

Назавтра Клава понесла шкодливую сковородку в мастерскую. На улице навстречу ей попался мальчик в черной шинели с синими кантами и петлицами, подпоясанный широким ремнем с гладкой пряжкой, на которой красовались буквы - Р. У. На голове - фуражка с такими же кантами и значком из молотка и ключа. Клава еще издалека залюбовалась этим мальчиком: такой он был аккуратный, стройный, красивый в своей форме. Мальчик будто и сам чувствовал это, держал он себя солидно, Совсем не так, как многие обыкновенные мальчишки, которые сломя голову носятся по улице, кричат, толкаются.

Когда они поравнялись, Клава удивленно воскликнула:

- Леня!

Она узнала Леню Ладутько, который учился в их школе на класс старше ее, а в этом году, как она слышала, перешел в ремесленное училище. Но до сих пор она его не видела.

- Здорово, Клава! - ответил Леня. - Что несешь? - Да вот сковородку надо починить. Не знаешь ли, куда занести?

- Покажи.

- С серьезным видом он осмотрел сковородку, ручку и сказал:

- Идем со мной: я тебе сейчас починю.

- Ты?! - удивилась Клава. - Разве ты уже умеешь?

- А что тут уметь? - улыбнулся Леня. - Это каждый может сделать.

- Каждый? - недоверчиво переспросила Клава.

- Пойдем, сама увидишь. Я сейчас иду в мастерскую. Утром у нас были занятия в классе, а теперь в мастерской.

Они подошли к красному кирпичному дому. На дворе Леня увидел мальчика в комбинезоне и спросил:

- Начали?

Нет еще, - ответил тот.

- Очень хорошо, - сказал Леня Клаве. - Значит, успеем.

Они вошли в прихожую.

- Подожди немножко, я переоденусь, - попросил Леня.

Он снял с вешалки комбинезон и повесил на его место свою шинель. Надев комбинезон, Леня повел Клаву в мастерскую. Это была очень большая комната, где стояло несколько длинных столов - верстаков; с обеих сторон на определенном расстоянии к ним были прикреплены тиски. Около каждых тисков с правой стороны в столе был ящик. Каждый ученик имел свои тиски и свой ящик. Несколько ребят стояли уже у своих мест, некоторые бегали вокруг столов, другие разговаривали, стоя группками. Один мальчик возился около сверлильного станка.

Клава смотрела на все это с большим интересом и даже с каким-то уважением. Кажется, такие же самые мальчишки, как и у них в школе, и смеются и бегают так же, но занимаются они тут совсем не детскими делами, а делают то же самое, что и взрослые.

Откуда-то появился человек в спецовке с седыми усами и суровым видом.

- Инструктор! - шепнул Леня.

Клава испугалась: может, кричать начнет, что она, чужая, сюда пришла? Действительно, инструктор взглянул на нее с удивлением. Тогда Леня, взяв из рук Клавы сковородку, подошел к нему и сказал:

- Николай Иванович, разрешите приклепать ручку к этой сковородке.

- Ты что это: заказы уже берешь? - спросил инструктор сурово.

Клава еще больше испугалась. Но Леня, верно, знал своего учителя, видел, что у того под густыми седыми бровями прячется совсем ласковая улыбка.

- Надо помочь товарищу по школе, - ответил Леня:

- Помочь? - переспросил мастер. - Ну, если помочь, то ничего против не имею. Пусть она сама делает, а ты только командуй. Согласны?

Клава совсем растерялась.

- Я… я же вовсе не умею, - пробормотала она.

- Ничего, ничего, справимся! - весело подмигнул ей Леня.

- Ну, валяйте, - сказал мастер и отошел, пряча в усах улыбку.

Леня начал командовать:

- Видишь, в этой дырке осталась отломанная заклепка? Сначала надо выбить ее оттуда.

- Выбить? - переспросила Клава.

- Обязательно. Ведь надо же новую заклепку вставить. Немного открути тиски, вот в эту сторону.

Клава боязливо крутнула ручку в левую сторону. Тиски чуть раздвинулись.

- Сделай такую щелочку, - говорил дальше Леня, - чтобы в ней как раз поместился конец этой заклепки. Нет, нет, слишком много будет - назад. Так. Теперь положи ручку на тиски так, чтобы заклепка была над самой щелочкой. Так. А теперь остается только стукнуть по ней чем-нибудь, и она выскочит.

- Вот этим! - подскочил второй мальчик и подал Клаве круглую железяку с узким концом.

Клава взяла ее в правую руку и стала обдумывать, как бы это стукнуть ею по заклепке. Заметив это, Леня и его товарищ так захохотали, что сбежались все ребята;

Инструктор крикнул:

- Чего вы? Отойдите, не мешайте им! Ребята неохотно отошли. А Клава чуть не заплакала. Лене стало неловко, и он ласково проговорил:

- Ничего, ничего. Ты возьми ее в левую руку, поставь концом на заклепку и пристукни молотком. Теперь уже и сама Клава сообразила, что только так и нужно делать,

Она стукнула несколько раз по железу - и заклепка выскочила.

- Вот и все, - сказал Леня. - А теперь возьми откуси этот гвоздь вот тут, около головки.

- Откусить? - удивилась Клава.

- Ну, это мы так говорим, - засмеялся Леня. - Возьми эти кусачки и вот так сожми в этом месте гвоздь. Клава вставила гвоздь, сжала обеими руками кусачки и сама не заметила, как гвоздь был перекушен.

- Совсем легко! - радостно воскликнула она.

- Легко и просто, - подтвердил Леня. - А теперь делаем последнюю операцию. Приложи ручку к сковородке и просунь этот кусочек гвоздя через обе дырки.

Положи на тиски головкой вниз. Я тебе помогу подержать. Теперь бери молоток и бей по гвоздю, чтобы его расплющить.

Осторожно, неумело начала Клава бить по гвоздю.

- Смелей, сильней! - покрикивал Леня. - Надо расплющить его совсем.

А когда она попробовала стукнуть сильней, то не попала по гвоздю.

- Ничего! - утешал Леня. - Лупи сколько влезет. Клава начала «лупить, сколько влезет», причем больше половины ударов попадало мимо. Но все-таки конец гвоздя постепенно расплющивался и наконец превратился в такую же самую головку, как и с другой стороны, только кривую.

- Хорошо будет, - сказал Леня.

Клава осмотрела свою работу, подергала ручку - держится крепко, хоть еще есть дырка для второй заклепки. Клава почувствовала огромное удовлетворение, какое всегда бывает у человека, сделавшего своими руками какое-нибудь полезное дело. За вторую заклепку она взялась уже самостоятельно, уверенно и сделала ее немножко лучше и быстрее, чем первую. Подошел инструктор, взял в руки сковородку, осмотрел ее и спросил:

- Сама сделала?

- Сама! - ответили Леня и Клава вместе.

- Очень хорошо. И всегда старайся, что можно, делать сама. Возьми еще вот этот напильник и попробуй загладить им заклепку.

И старый мастер отошел, тоже довольный, как человек, который сделал полезное дело. Он больше всего любил труд и хотел, чтобы все любили его. Он жалел тех людей, которые не могут или не хотят сами себе помочь в каком-нибудь маленьком деле. Хоть учил он своих учеников слесарному делу, но требовал, чтобы они сами себе и ботинки починили и пуговицу пришили. Поэтому он заставил и эту незнакомую девочку помочь самой себе.

Клава вернулась домой с таким сияющим лицом, словно к ней пришло невесть какое счастье.

Мать взглянула на нее с удивлением:

- Что у тебя такое?

- Во! - торжественно произнесла Клава, подавая сковородку.

- Исправлена? Так быстро? - сказала мать. - И как крепко держится!

А ведь я сама это сделала, - с гордостью проговорила Клава.

- Как сама?

- Да так - своими руками.

- Своими?! - воскликнула мать.

- Да, вот этими самыми, - показала свои грязные руки Клава.

- Сама?!

- Сама.

- Не может быть!

- Выходит, что может.

- Неужели сама?

- Сама.

- Своими руками?

- Да говорю, что своими.

- Ах, дочушка! Смотри ты, что она сделала! Мать оглядывала сковородку со всех сторон, крутила в руках и так и этак и не могла налюбоваться. Вошла соседка Марья. Мать к пей:

- Посмотри, как исправила сковородку Клава! Сама, своими руками.

- Неужели сама?

- Сама, сама! - ответила Клава. Она начинала уже сердиться. - Что же тут такого?

- А разве ты училась этому делу? - спросила соседка.

- Показали - я и сделала.

- Так сразу и сделала? - недоверчиво переспросила тетка Марья. - Если бы мальчик, то еще куда ни шло, а то девочка… Никогда такого не было. А теперь есть.

В тот же день многие соседи знали уже, что Клава Макейчикова за один прием, безо всякой науки, сделала такую работу, какую выполняют только мастера-слесари.