ПОЛИТИКА В ПОНИМАНИИ НАЦИОНАЛ-ДЕМОКРАТА

Цель политики – выстраивать отношения между людьми и государствами

Люди объединяются в устойчивые товарищества, сообщества, социальные слои и исторические общества постольку, поскольку между этими людьми происходит разделение труда, которое позволяет им всем добывать и производить максимально возможные материальные средства существования. Действенное разделение труда есть основа основ устойчивости человеческих отношений. Но разделение труда в крупных, многотысячных, миллионных совокупностях людей столь усложнено, столь опосредованно, что часть членов таких многочисленных людских совокупностей теряют способность воспринимать необходимость своей вовлечённости в процесс общего разделения труда. И они пытаются собственные интересы получения средств существования решить за счёт других, тем самым расшатывая устойчивость отношений между всей данной совокупностью людей, подрывая её социальные связи, трудовую деятельность и производственные отношения. Чтобы сохранять взаимозависимость трудовой деятельности людей и для защиты достижений их труда от посягательств всевозможных носителей паразитических побуждений, необходимым оказывается использование тех или иных видов системообразующего государственного насилия. Задачей такого насилия является выстраивание индивидуальных интересов в социальные, кастовые, сословные и классово объединённые интересы, а социальные, кастовые, сословные и классовые интересы в конкретно общественные. Для осуществления же задач насилия возникают соответствующие учреждения государственной власти.

Насильственное разделение труда осуществляется посредством мировоззренческого идеологического насилия и создаваемых на его основе мифов, а так же посредством учреждений физического насилия, когда в качестве побуждения к труду используется не пробуждение личной или коллективной заинтересованности в таком труде, а страх физического наказания в том или ином его проявлении. Мировоззренческое и физическое насилие могут использоваться вместе или порознь, в зависимости от конкретных исторических обстоятельств, в которых оказывается государство.

Если люди объединяются для разделения труда посредством мировоззренческого идеологического насилия, объясняющего каждому через систему мифов его роль и значение в общем взаимодействии и общие правовые принципы такого взаимодействия, то они образуют общество, которое складывается вследствие условного или кодифицированного в правовых положениях Общественного договора. При этом Общественный договор может обосновывать кастовые, классовые, сословные общественные отношения или промежуточные между кастовыми, классовыми и сословными общественные отношения. Если же для принуждения к труду используется только наказание физическим страхом, то для осуществления такого принуждения создаются чиновно-полицейские и военно-полицейские режимы власти. Чиновно-полицейские и военно-полицейские режимы власти краткосрочны и малопроизводительны, потому что, с одной стороны, они вынуждены тратить значительную долю продуктов общего труда на учреждения вне правового физического насилия, а с другой – они не в состоянии пробуждать личную и коллективную заинтересованность в результатах труда у занятых в производстве людей. При подобных режимах всегда и везде привилегии в доступе к средствам существования немногих противопоставляются не имеющему привилегий большинству нищих и бесправных, что ведёт в потере устойчивости государственной власти, и в конце концов она распадается.

Политика есть человеческая деятельность, либо направленная на выстраивание социальных, классовых, сословных, кастовых или государственных отношений между людьми и отношений между государствами, либо нацеленная на разрушение таких отношений носителями асоциальных побуждений ради продвижения своих паразитических интересов.

Представление о политике возникло в полисных государствах Древней Греции, в которых посредством особой, политической деятельности горожан происходило объединение имеющих общие имущественные интересы семейных собственников в политические классы, а между противоборствующими классами с разными имущественными интересами вследствие классовой политической борьбы выстраивались полисные общественно-государственные отношения. Другие цивилизации Древнего Мира не знали интересов семейной собственности, а потому в них не складывались политические классы семейных собственников, не было классовой политической борьбы, и государственные отношения выстраивались, как кастовые общественные отношения на основе религиозных языческих мировоззрений. Подъёмы и упадок общественно-государственных отношений в полисных государствах Древней Греции обуславливались подъёмом и упадком влияния связанных с производственными интересами классов ремесленников и земледельцев, а в остальных цивилизациях – подъёмом и упадком влияния религиозных языческих мировоззрений.

В возникшем после завоеваний Александра Македонского эллинистическом мире представления о политике распространились завоевателями македонцами и греками на огромных пространствах восточных цивилизаций, но при этом данные представления теряли связь с полисной классовой борьбой. В эллинистическом мире полисные отношения перестали быть общественно-государственными отношениями, и политической деятельностью, как деятельностью, направленной на выстраивание социальных общественно-производственных отношений и отношений между государствами занимались главным образом царские династии. А царские династии старались примирить традиции полисной классовой борьбы, как основы политической демократии и вообще политического самоуправления в греческих полисах, с традициями кастовых общественных отношений покорённых восточных цивилизаций, традициями, которые выстраивались на основаниях религиозных языческих мировоззрений.

Подобным же путём шло развитие представлений о политике в Древнем Риме. Они менялись по мере превращения Древнего Рима из древнеримской республики с ожесточённой классовой политической борьбой и общественно-государственной властью в Средиземноморскую римскую империю с военно-бюрократической властью императоров. Зародившееся в эллинистическом мире христианство закрепило новое понимание политики в идеалистическом и сословно-кастовом религиозном философском мировоззрении и было превращено римским императором Константином в религиозное идеологическое насилие государственной власти. Христианские сословно-кастовые государственные отношения выстраивались, отталкиваясь, как от философских и социальных идей Платона, который обосновал превращение полисных классовых политических отношений в идеалистические сословные отношения, так и от управляемых царскими династиями кастовых государственных отношений восточных цивилизаций. Поэтому сами христианские сословные касты под воздействием древнегреческой традиции классового деления полисного общества и учения Платона складывались наподобие классов семейных собственников, и между ними развивалась сословная политическая борьба за влияние на государственную власть.

В Средние века в христианском мире первоначально господствовали первое церковное сословие священников и второе сословие феодалов, и их господство основывалось на том, что они захватили наибольшую часть земли в сословную собственность, которая делилась внутри сословий на феодальную семейную и монастырскую собственность. Их противоборство за теократическую или светскую феодальную государственную власть во многом определяло содержание истории того времени. Однако с развитием городского ремесленного производства и увеличением численности городских семейных собственников, то есть буржуазии, значение и организованность третьего податного сословия как такового возрастали. Возглавленное буржуазией оно сначала установило свою сословную власть в городах и вокруг них, а затем повело борьбу за сословную власть в созданных феодалами и церковью государствах. Но при этом крестьянство оказывалось ненадёжным сословным союзником буржуазии, так как имело собственные, местнические по своей сути интересы. Когда добивающаяся независимости городов от феодалов городская буржуазия стала выстраивать городское самоуправление, городскую власть и началась борьба за власть разных слоёв городских собственников, в их среде начали возрождаться древнегреческие полисные представления о политике, как о борьбе классово организованных слоёв семейных собственников с общими имущественными интересами. А поскольку в государствах с многочисленными городами буржуазии отдельных городов нельзя было успешно бороться с идеологически организованными церковным христианством сословиями феодалов и священнослужителей, сторону которых часто принимали крестьяне. Постольку в среде буржуазии стали зарождаться отражающие её собственные имущественные интересы политические идеологии и политические партии, благодаря которым и стало возможным появление политических классов буржуазии не только целой страны, но и ряда стран.

Первой классовой политической идеологией связанной с производственными интересами буржуазии стало политическое учение Кальвина, который в эпоху протестантской Реформации самым решительным образом пересмотрел католическое христианство с точки зрения интересов буржуазии. Классово организованная кальвинизмом буржуазия только и смогла совершать в целых странах буржуазные революции и побеждать в них. И в тех странах, где буржуазная революция свергала сословно-кастовое господство церкви и феодалов, где благодаря политическому господству буржуазии происходило быстрое наращивание производства городских товаров для продажи на рынках данных стран и на рынках стран всего остального мира, неуклонно увеличивалась численность имущественных собственников и наёмных рабочих, возрастало имущественное расслоение населения. В этих странах неуклонно нарастала уже борьба между собой разных слоёв населения, имеющих схожие интересы по отношению к буржуазной собственности. Борьба эта становилась идеологической и классовой для всякого слоя населения, если у него появлялась своя политическая идеология и своя политическая партия. Тем самым в странах, в которых победила буржуазная революция, возрождалась политическая деятельность, какой она была в Древней Греции, возрождался дух древнегреческой полисной цивилизации, как цивилизации, основанной на классовой политической борьбе.

Победа буржуазной революции в России

Буржуазно-демократическая революция не смогла победить в крестьянской России в 1917 году потому, что серьёзную опору средних слоёв горожан она имела только в двух столицах и в некоторых крупных городах империи. Подавляющее большинство в крестьянской стране не видело в ней смысла и не понимало её задач и целей. Большинство пролетариата, малоимущих горожан и крестьян поддержали большевиков, которые предложили понятное им, хотя и решительное, но, в сущности, усовершенствование традиции православного мировосприятия и феодальной государственной власти, произвели соответствующую эпохе индустриализации реформацию православной духовности, сохранив от неё христианские этику и обоснование централизованной социал-феодальной государственной власти. Партийно-номенклатурная диктатура пролетариата уничтожила в стране зарождавшиеся городские классовые идеологии и политические партии, интересы классов и классовую борьбу. Иначе говоря, она уничтожила классы и стала вопреки коммунистическим догмам выстраивать обновлённые сословные отношения. Сама партийная номенклатура превращалась в первое сословие; военно-управленческие слои во время руководства партией и страной Сталиным преобразовывались во второе сословие; а остальное население становилось либо податным, третьим сословием, либо четвёртым необщественным, асоциальным сословием сволочи. При такой государственной власти и таких государственных отношениях восстанавливались христианские представления о том, что политику могут разрабатывать и проводить только руководители государственной власти, то есть высшая партийная номенклатура.

Советский Союз рухнул потому, что коммунистическая диктатура пролетариата, уничтожив русскую деревню и завершив раскрестьянивание России, разрушила социальную среду своей безоговорочной политической поддержки, – ибо пролетариат есть первое поколение крестьян в городском индустриальном производстве. К 70-м годам текущего столетия советская государственность пришла к кризису коммунистического идеологического насилия. А без веры в коммунистические этику и мораль номенклатурный правящий класс и основная часть городского населения начали опускаться до настроений люмпенского потребительского паразитизма существования. Сама государственная власть стала вырождаться в чиновный и военно-полицейский режим с растущими привилегиями для номенклатуры и с углубляющимся политическим и экономическим бесправием большинства. Теряя способность через коммунистические мифы воздействовать на выстраивание производственных отношений, она слабела и вынуждена была позволять одним слоям населения, главным образом этническим меньшинствам, превращаться в сословие сволочи и паразитировать на труде участников производственных отношений, главным образом русского населения. Такое положение дел убивало личную заинтересованность в результатах труда у большинства государствообразующего русского населения и, в конечном итоге, советский режим централизованного номенклатурного управления оказался экономически и политически неконкурентоспособным в сравнении с буржуазно-капиталистическими государствами, где производственные отношения строились на основе рыночного способа хозяйствования и национального политического самоуправления городских семейных собственников. Глубокий кризис советской государственной власти подготавливал в России победу новой русской буржуазно-демократической революции.

Последняя буржуазно-демократическая революция началась в России в 1989 году, когда руководство коммунистической партии во главе с её Генеральным секретарём М. Горбачёвым предпринимало попытки через демократизацию и гласность обсуждения внутренних и внешних противоречий вовлечь в поддержку самой партии и советской государственной власти широкие слои образованных горожан. Однако привлечённые либеральной буржуазной идеологией и её проповедниками горожане под влиянием западного образа жизни увлеклись политической борьбой и поддержали свержение однопартийного режима номенклатуры. Они повернули страну к длительному процессу становления новых способов организации разделения труда, соответствующих городским интересам семейной собственности. Ибо такие интересы собственности только и дают надежду большинству горожан на получение наибольших средств существования посредством раскрепощения рыночных отношений и свобод выбора, то есть на основах рыночно-капиталистического хозяйствования и появления городского общественного политического сознания и городского политического самоуправления.

Уже распад СССР после Перестройки и горбачёвской гласности, после воплощения в жизнь замыслов о представительной демократизации и ослаблении централизованных способов управления экономикой и населением – этот распад показал, что в буржуазно-рыночные преобразования было невозможно вовлечь все народы, народности и племена советского имперского государства. Разные этносы оказывались на совершенно разных ступенях исторического и цивилизационного развития, а многие вообще были не готовыми к трудовой деятельности в условиях буржуазно-рыночных преобразований и к семейным отношениям собственности, и все попытки удержать их в общем хозяйственном пространстве и пространстве зарождающегося политического самоуправления неизменно проваливались.

Самой практикой подтвердился тот научный вывод, что традиции разделения труда глубоко этнические, они зарождались и складывались в эпоху родоплеменных отношений и в процессе этнического исторического развития, поэтому объединяться в политические самоуправляющиеся общества могут лишь те этносы, которые имеют родственные традиции родоплеменных организаций общественной жизни, общественного бытия. Из этого надо делать очевидные практические выводы для предметной политики, какие в России посмели сделать только русские национал-демократы. А именно следующие. Современный мир неумолимо приближается к глобальным экологическому, сырьевому, энергетическому кризисам, чем порождается ужесточение борьбы разных держав за контроль над мировой экономикой, то есть за лидерство в мировой экономике. В таких самодовлеющих обстоятельствах ни имперские сообщества разных этносов и рас, ни свойственная капиталистическим странам Запада классовая борьба больше не имеют исторической перспективы, и самое действенное разделение труда и самую сильную экономику и государственную власть могут создать только и только этнократические национально-корпоративные общества с непрерывно усиливающимся общественным политическим самоуправлением.

С точки зрения русской национал-демократии политика в современном экономически взаимозависимом мире и есть искусство организации населения конкретной страны в высокопроизводительное этнократическое общество и защиты жизненных интересов конкретного общества ради его социальной устойчивости и субъектной жизнестойкости. А демократическое выстраивание представительной государственной власти, как власти общественной, есть важнейший инструмент осуществления основных целей политики.

Общество и правящий класс

В.Ленин сделал глубокое замечание о том, когда можно говорить о политике в современном понимании. Политика, объяснял он, начинается там и тогда, где и когда затрагиваются интересы миллионов.

Поскольку сейчас в России пришло время жизненной необходимости создавать современное городское политическое общество, в котором разделение труда происходит через раскрепощение семейных интересов собственности, постольку надо искать те основные, обобщённые интересы, которые способны господствовать над миллионами частных, затрагивая их и объединяя в политические общественные интересы.

Каковы же эти господствующие общественные интересы? Можно ли с позиции национал-демократии ответить на этот вопрос в обстановке смуты в умах, которая губит Россию?

Ответить на этот вопрос возможно. Но при чётком понимании, что благополучие конкретного политически самоорганизующегося городского общества конкретной, пережившей буржуазную революцию страны среди других прочих зависит от роста доходов этого общества в мировом разделении труда. Его благополучие и политическая устойчивость при вовлечении в мировой рынок достигается: во первых, высоким ростом производительности общественного труда, который созидает массу товарных изделий высокой конкурентоспособности; а во вторых, способностью привлечь внимание к этим товарным изделиям и продавать их по ценам, обеспечивающим определённую прибыль, необходимую для развития самого производства, социальных отношений и для роста личных доходов членов общества. Таким образом, у политического общества два главных материальных интереса. Первый связан с организацией высокопроизводительного труда и конкурентоспособного производства товаров, а второй – с торговлей товарами. Самое высокопроизводительное производство в современном мире обеспечивается наукоёмким и высокотехнологичным промышленным производством, которое для своего развития создаёт промышленно-финансовый капитал на основе соответствующей его интересам непрерывного роста социальной и научной политики государственной власти. А прибыльную торговлю товарами обеспечивает организованная в мощные фирмы коммерция, которая создаёт коммерческо-финансовый капитал.

При понимании этого становится понятным, что общественная политика неизбежно оказывается под воздействием двух главных движущих интересов, способных финансировать крупные политические партии. Промышленного политического интереса, то есть интереса организации общества для самого действенного и самого конкурентоспособного промышленного производства; и коммерческого политического интереса, то есть интереса организации наиболее прибыльной коммерции, торговли товарной продукцией в других странах.

По своей сути эти интересы антагонистичные и постоянно противоборствуют, так как каждый из них пробуждает у связанных с ним слоёв населения стремление получить наибольшую капиталистическую прибыль за счёт другого. Коммерческая деятельность в своём существе космополитическая и асоциальная: для роста коммерческого капитала всё равно, где брать товар и куда его везти, лишь бы был наибольший спекулятивный навар. Коммерческий капитал по этой причине, вообще-то говоря, стремится сбросить контроль общества и государства над своей деятельностью, отчуждаясь от конкретного общества, в среде которого он зародился. И он побуждает прямо или косвенно связанные с ним слои населения навязывать политическим целям общества космополитическую и асоциальную идеологию либерализма в том или ином её проявлении. Тогда как промышленный капитал крайне заинтересован в высоком уровне общественного сознания и общественной организации страны, в высокой действенности государственного долгосрочного правления и текущего управления. От этого напрямую зависят успехи в достижении высокого уровня профессионально-технического образования, социальной этики трудовой деятельности миллионов работников и управленцев, рост производительности их труда и гибкость разделения труда в связи с появлением новых направлений промышленного производства товаров потребления, а так же разнообразие товарного производства. И тем самым на этом зиждется достижение преимущества перед конкурентами в производстве товаров для мировых рынков. Потому-то кровный политический интерес тех, чьё материальное и моральное благополучие определяется конкурентоспособностью промышленного производства, прямо связан с ростом этнократического общественного сознания государствообразующего этноса, он-то и воспитывает его буржуазно-националистические настроения.

Промышленный и коммерческий политические интересы диалектически противоборствуют; каждый стремится навязать такую политику городскому обществу и государственной власти, которая выгодна в первую очередь ему. А для политического осуществления этих интересов из самых активных и деятельных представителей населения конкретной страны выделяется правящий класс предпринимателей, военных, политиков. В этом правящем классе идёт непрерывная политическая борьба между выразителями интересов промышленно-финансового капитала и выразителями интересов коммерческо-финансового капитала за влияние на выработку общественной политики, на общественную культуру, на средства массовой информации, на внешнюю политику и так далее. Из диалектического противоборства этих главных политических интересов и складывается история политического развития всякого конкретного буржуазного или городского общества семейных собственников, становление которого начинается с буржуазно-демократической революции.

Диктатура коммерческого космополитизма

Буржуазно-демократическая революция раскрепощает городские материальные интересы семейных собственников в качестве главных организующих политические цели власти, выстраивающих политическое общество и его правящий класс. Тем самым она осуществляет отрицание предыдущей феодальной или социал-феодальной (коммунистической) формации, при которой политическая деятельность сосредотачивалась только на верху государственной власти. Именно поэтому буржуазно-демократические революции столь болезненны и кровопролитны в истории переживших их государств. Именно поэтому происходящая сейчас в России буржуазно-демократическая революция так глубоко потрясла и потрясает наше бытиё.

Главное различие буржуазно-капиталистической формации от народно-феодальной или социал-феодальной (коммунистической) в следующем. Основные средства производства при народно-феодальной и социал-феодальной формации вырваны из рыночных отношений и не являются полной частной собственностью. Это обосновывается господствующим идеологическим насилием и жёстко утверждается выстроенной на таком идеологическом насилии централизованной системой сословно-кастовой государственной власти. При народно-феодальной формации основным средством производства была земля, а при социал-феодальной формации основным средством производства стали все индустриальные объекты и инфраструктура их функционирования. Правящий класс и податное население в этих формациях инициировались единственным системообразующим идеологическим насилием (в одном случае монотеистическим, в другом – коммунистическим), которое устраняло или смягчало классовое деление населения по имущественным, идеологическим и политическим интересам и идейно-политическую классовую борьбу горожан. Отсутствие классовой борьбы обусловливалось главным образом привилегиями полного господства осуществляющего власть правящего класса, будь то класса феодалов или класса номенклатуры, что делало городские имущественные противоречия устранёнными от влияния на власть, а потому слабо развивающимися и трудно приспосабливающимися к структурным экономическим и социальным сдвигам в производительных силах и производственных отношениях. Для их развития необходимой оказывалась революционная смена формации, позволяющая городским имущественным противоречиям семейных собственников стать господствующими и порождать собственные классы и классовую политическую борьбу.

Основным внутренним движущим противоречием, обуславливающим развитие общественных и политических отношений в среде городских семейных собственников, является диалектически антагонистическое противоборство промышленного политического интереса, как ведущего интереса производительных сил вообще, с коммерческим политическим интересом. То есть движущим противоречием буржуазно-капиталистического государства и общества семейных собственников является антагонистическое противоборство двух интересов, промышленного и коммерческого, которое приводит их выразителей к ожесточённой борьбе за власть, за цели общественного развития, за политический курс государства. И таким образом поддерживается его высокая скорость развития и способность быстро приспосабливаться к научно-технологическому совершенствованию, как производства, так и социальных учреждений обеспечения мировой конкурентоспособности производительных сил.

Чрезвычайно важно осознавать, что в буржуазно-капиталистическом обществе правящий класс выступает в качестве порождения общественной жизни, поэтому он быстро изменяется вследствие политической борьбы основных движущих интересов, в которую вовлекается всё общество.

Соответственно, можно говорить о двух существенно разных формах бытия государствообразующего этноса в разных общественно-политических формациях. Если при эпохе феодально-классового, а так же и номенклатурно-классового, исторического развития этноса его самоорганизация проявляется как народная, и он исторически живёт, то есть зарождается, достигает зрелости и стареет, как отчуждённый от непосредственного участия в выработке политики народ, – либо как феодально-крестьянский народ, либо как индустриально-пролетарский народ. То при буржуазно-капиталистической эпохе исторического развития государствообразующего этноса он зарождается и взрослеет, как политическая нация, а его форма бытия проявляется как национальная.

В такую именно эпоху исторического развития и вступил приблизительно с 89-го года, с начала русской буржуазно-демократической революции русский народ. Год за годом он постепенно отмирает, но одновременно молодые поколения горожан тяжело и мучительно приобретают экономический и политический опыт борьбы за тот или иной интерес семейной собственности, неумолимо преобразуясь в русскую политическую нацию. Когда их численность достигнет пороговой численности, при определённых кризисных обстоятельствах процесс этот приведёт к революционной смене правящих классов и основного мировоззрения государствообразующего этноса с народного на национальное. После чего становление русской буржуазно-капиталистической нации примет необратимый характер, приобретая отчётливо выраженные черты собственно буржуазно-городской нации по мере ожесточения антагонистического противоборства за власть, за господство в правящем классе выразителей коммерческого и промышленного политических интересов, владельцев промышленно-финансового и коммерческо-финансового капиталов.

На начальном этапе любой буржуазно-демократической революции, когда рушится прежняя государственная власть, которая собственно и являлась организатором народно-феодальной (или социал-феодальной) системы развития производительных сил страны, а новая, государственная власть городских семейных собственников только-только зарождается, в обстановке анархии и хаоса, распада хозяйственной производительной деятельности первыми набирают капиталы спекулянты, ростовщики, казнокрады, бандиты, коррумпированные бюрократы и чиновники. Основным движущим их поступками интересом оказывается коммерческий интерес в том или ином его проявлении, который закладывает в них космополитическое мировосприятие. А идеологическим оправданием и обоснованием такому их мировосприятию становится псевдонаучный и даже агрессивно не научный гуманитарный либерализм, который обеспечивает им соответствующее, эксплуататорское по существу, идеологическое насилие для создания собственного политического класса, классово-правового поля и классового института политической власти.

Как раз эти силы производят политический переворот – в России он произошёл 3-4 октября 1993 года, – и устанавливают диктатуру коммерческого космополитизма и идеологического либерализма, и создают соответствующий либеральный правящий класс, беспощадно защищающий только их паразитический и грабительский капиталистический и политический интерес. Как раз по этой причине режим диктатуры коммерческого космополитизма постепенно отходит от идей буржуазно-демократической революции, от идей создания политического общества, политической нации, с каждым годом своего господства становясь из политически прогрессивной силы чудовищно реакционной. Укрепляясь у рычагов власти и приобретая опыт своей диктатуры, он чаще и чаще, откровеннее и циничнее, беззастенчиво подминает собственную конституцию и постепенно превращает выборные учреждения и саму представительную власть в чиновничью обслугу своего интереса. Кризис идеологического авторитета гуманитарного либерализма у подавляющего большинства не связанных с коммерцией слоёв населения ускоряет эту тенденцию постольку, поскольку с этим кризисом идеологического авторитета гуманитарного либерализма размываются представления о политической законности, о легитимности конституционных оснований режима диктатуры коммерческого космополитизма. В результате режим постепенно откатывается к возрождению способов управления феодальной формации, возрождая паразитарные привилегии для узкого господствующего слоя олигархов, бюрократов и чиновников через укрепление полицейского контроля над остальным населением, отчуждая это население от конституционной политической борьбы за влияние на выработку политики главной клики исполнительной власти.

Но этот режим хуже, чем любой режим феодальной формации, ибо отрицающее классовую борьбу господство собственников крупного коммерческо-финансового капитала, антигосударственного по своим интересам, приводит к тому, что его владельцы инстинктивно боятся становления государственных отношений политически самоорганизующихся семейных собственников. Никакое общественное государство, никакие общественные отношения, ни народные, ни национальные им фактически не нужны, ибо им чужды интересы развития производительных сил страны, а в особенности промышленного производства, способного создать непримиримо враждебные для их господства политические силы. Это наглядно доказывается всем современным положением дел в России. Многочисленные заявления представителей клики исполнительной власти режима о подъёме производства оказываются невыполнимы, так как они противоречат их собственным интересам, эти заявления лишь прикрывают их эгоистические стремления любой ценой сохранить господство сложившегося правящего класса диктатуры коммерческого космополитизма, даже ценой разрушения производительных сил как таковых. Так было во всех странах, переживших буржуазно-демократические революции, когда в них утверждались у власти подобные режимы. Это объективное самодовлеющее свойство таких режимов. Как прежде в ряде других стран, так теперь и в России власть превращена в политическую диктатуру абсолютного меньшинства, живущего коммерческим интересом, над абсолютным большинством, которое может жить лишь производством товарной продукции.

Говоря иначе, режим диктатуры коммерческого космополитизма лишь коммерчески эксплуатирует многовековую традицию государственной власти посредством захвата сложившихся в начале буржуазно-демократической революции учреждений представительной власти горожан. Он абсолютно всё превращает в товар для торговли, от ресурсов страны, как сырьевых, так и наработанных предыдущей общественно-экономической формацией, советским государством, до морали, нравственности, чести, долга. Товаром становится и само государство, исторически накопленным авторитетом которого клика власти готова торговать для получения спекулятивно-коммерческой прибыли узкими кланами самых богатых ростовщиков и спекулянтов и тесно связанных с ними высокопоставленных бюрократов. "После нас хоть потоп!" – вот сущность его отношения к стране, в которой он установил своё безраздельное господство.

Такой режим не способен на политическую стратегию, он погружён в страсти сиюминутных спекулятивно-прибыльных сделок и обязательно, объективно приводит страну к глубочайшему политическому кризису. Своим асоциальным эгоизмом он отчуждает себя от огромного большинства населения страны. Не желая того, его правящий класс загоняет себя в политический тупик. Выход из этого тупика оказывается возможным на единственном пути, а именно, когда совершается революционное свержение господства выразителей коммерческого космополитизма, когда приходят к власти антагонистически враждебные коммерческому интересу политические движения, ставящие цели спасения производительных сил и государствообразующего этноса посредством решительного пробуждения в его среде национально-общественного сознания, как сознания активно политического.

Диктатура промышленного политического интереса

Социальная революция, которая свергает режим диктатуры коммерческого космополитизма, для мобилизационного восстановления производительных сил обязана устанавливать диктатуру подавления коммерческого интереса для полного подчинения коммерции задачам обслуживания производства как такового. В условиях, когда городская промышленность обеспечивает производство подавляющей массы товарной продукции и предоставляет наибольшее число рабочих мест, именно промышленный политический интерес, именно его требования к политической линии революционного режима оказываются требованиями абсолютного большинства, требованиями расширения реальной демократии, и режим подавляющей коммерческий интерес власти поэтому становится диктатурой промышленного политического интереса.

Наиважнейшей политической задачей нового режима становится быстрое создание сильной национальной государственной власти связанных с интересами промышленного производства семейных собственников. Такая государственная власть нужна в том числе и для выполнения задачи осуществления ею культурной революции ради прорыва к новому качеству культуры общественно-производственных отношений, то есть к новому качеству социальной цивилизованности общественных отношений, без чего невозможно возрождать и создавать сложное и самое совершенное, конкурентоспособное на мировых рынках производство. По своей сути свергающая диктатуру коммерческого интереса социальная революция оказывается цивилизационной национал-демократической, цивилизационной Национальной революцией, подготавливающей ускоренное становление национального политического общества промышленной цивилизации.

Для воплощения задач спасения государства и нации совершающая Национальную революцию националистическая политическая организация на первом этапе неизбежно вынуждена опираться на революционное насилие, на революционный террор против всех сил реакции. Однако террор не самоцель создаваемого ею нового режима. Политический отказ от революционного характера государственного насилия происходит постепенно, постольку, поскольку складывается сильный правящий класс, кровно заинтересованный в быстром развитии промышленного производства, и возникают условия для раскрепощения коммерческого интереса для самостоятельного проявления собственных требований к власти, но под контролем национального общественного государства, осуществляемом через соответствующую конституционную законность, направленную на первоочередную защиту интересов национальных производительных сил.

Окончательное становление национально-корпоративного политического сознания, необходимого для устойчивого развития промышленного цивилизационного производства, проявляется только при появлении третьего поколения молодёжи, воспитываемой в условиях, которые складываются после начала Национальной революции. Ибо только через определённую историческую эпоху завершается процесс отмирания народного самосознания и появляется самосознание государствообразующего этноса, как собственно национально-корпоративное и собственно общественно-политическое, способное понимать национально-государственные политические цели и контролировать их выполнение демократическими способами организации соответствующей общественной власти. Поэтому молодая национальная государственная власть обязана твёрдо и бдительно подчинять коммерческий интерес промышленному политическому интересу в течение эпохи в три поколения после начала национал-демократической революции. Эта эпоха Национальной Реформации есть эпоха становления национального политического общества, и она длится приблизительно пять-шесть десятилетий.

Особенность исторического перехода России от феодально-народного государства к национальному государству городских семейных собственников проявилась в том, что для него потребовалась промежуточная эпоха Коммунистической Реформации, которая создала советскую Сверхдержаву и оказала огромное воздействие на ход мировой истории в ХХ веке и на становление современной капиталистической цивилизации посредством антагонистического отрицания её. Поэтому антибуржуазные мифы пустили глубокие корни в русское мировоззрение снизу до верху, и ему трудно признать, что буржуазно-демократическая революция является объективным шагом вперёд, только и ведущим к дальнейшему могуществу Русского государства, а не откатом назад. И разрабатывающему научные подходы к анализу современных мировых тенденций и причин глубочайших потрясений в России русскому национализму приходится бороться за буржуазное национал-демократическое видение происходящего, не находя понимания и поддержки ни в низах ни в верхах русского государствообразующего этноса. А это мешает становлению массового прогрессивно-политического движения осуществления русской Национальной революции, продлевает господство режима диктатуры коммерческого космополитизма и заводит страну в тяжелейшую ситуацию, буквально к краю исторической пропасти.

На нынешней ступени ужесточения вне политической борьбы за власть в нашей стране, когда режим диктатуры коммерческого космополитизма вырождается и агонизирует, отсутствие массовой политической силы, способной здраво объяснять происходящее создаёт у подавляющего большинства русских людей настроения отчаяния и апатии, конца русской державной истории. Но тем самым подготавливаются условия для очень быстрого распространения среди русского городского населения нового революционного мировосприятия, опирающегося на научно-объективное понимание политических задач и целей развития страны, общества и государства. И разработка именно научно-объективного мировосприятия даёт политической организации русских националистов основания стать жизнеспособной и имеющей перспективу завоевать власть. Из понимания политики, как главного средства в борьбе за воплощение в жизнь научно-объективной сверхзадачи выстраивания городского политического общества семейных собственников, за становление высокоорганизованного и социально-корпоративного русского национального общества, и исходит национал-демократическая партия, объявляя себя самой передовой революционной силой и авангардом лучших и из лучших политически активных героев нашего времени.

24 марта 1998г.