Полная история регги: от истоков до наших дней

Предисловие

Наперекор всем обстоятельствам, музыка регги восстала из глубин народной жизни Ямайки и сумела вдохновить весь остальной мир. Изначально отвергаемая даже в стране, где она родилась, эта музыка, несущая послание свободы, сумела затронуть многих: в такт регги раскачиваются и борцы за свободу, и те, кто эту свободу порой притесняет, но самое главное, ее понимают и принимают простые люди на всех континентах. Присущие регги музыкальные элементы все чаще проникают в другие стили поп-музыки: они стали основой современных танцевальных ремиксов, а такие поджанры регги, как ска, «музыка корней» и дэнсхолл, стали основой для дальнейших интерпретаций. Примечательно, что инновации ямайских тостеров, или диджеев, помогли породить культуру рэпа и хип-хопа, и динамичное перекрестное оплодотворение этих стилей продолжается.

Вопреки всем недоброжелателям этого направления, мы видим, что регги остается музыкой великой важности, и то, что регги изобретен самим народом – народом крошечного острова, наделенным творческой жилкой и тонким музыкальным слухом, – делает факт явления этой музыки тем более невероятным и необъяснимым.

Моим главным мотивом при написании этой книги было позволить людям, заложившим основу регги, рассказать свои истории. Вместо того чтобы рассуждать отстраненно, пусть первопроходцы ямайской популярной музыки выскажутся от первого лица. Кто именно создал эту замечательную музыку? Откуда они все взялись и как они стали музыкантами и продюсерами, операторами саунд-систем и пионерами звукозаписывающих студий? Как все вместе они создали эту отчетливо ямайскую музыку? Почему эта музыка стала именно такой, и как получилось, что она оказала такое значительное влияние?

Стараясь представить максимально честный портрет ямайской музыки, моя книга фиксирует спонтанные обстоятельства, которые подчас приводили к тем или иным музыкальным открытиям. Мудрость и остроумие музыкантов и тех, кто нес музыку в массы, оказались очень кстати. Живые обороты речи гораздо больше подходят к описанию регги и других стилей, чем монотонная сентенция стороннего наблюдателя. Поскольку все персонажи этой книги сыграли важную роль в сложной и комплексной истории регги, они, несомненно, и должны быть теми, кто задает вектор этой книги. Я старался представить информацию как можно точнее, и время от времени читатели смогут заметить противоречивые мнения, особенно когда дело касается серьезных стилевых сдвигов и песен, ставших хитами. Но и в этих противоречиях содержится истина.

При написании книги я хотел отдать дань создателям музыки, которая была постоянным и глубоко волнующим саундтреком на протяжении большей части моей жизни. Впервые я узнал о регги еще подростком, услышав такие песни, как Police And Thieves Джуниора Марвина; пластинок у меня не было, но, к счастью, эту музыку крутили прогрессивные радиостанции Сан-Франциско. Фильмы The Harder They Come (1972 г.; главную роль в нем сыграл ямайский певец Джимми Клифф) и Rockers (1978 г.; в нем было целое созвездие исполнителей регги) еще больше приблизили меня к реалиям этой музыки, так же как книги, погружающие в тему: Reggae Bloodlines (1992), Catch a Fire (под этим же названием в 1973 г. вышел альбом Боба Марли и The Wailers на лейбле Island) и Reggae International. Но настоящим потрясением для меня стал опыт посещения мощной, сотрясающей землю и воздух саунд-системы Джека Руби в 1982-м. Проведя несколько месяцев в Лондоне (мне тогда было 17), я получил еще одно откровение: город был наполнен ямайскими сообществами и пиратскими регги-радиостанциями; вдобавок ко всему я попал на ежегодный Ноттинг-Хиллский карнавал, который проводится в августе в округах Кенсингтон и Челси; после всего этого контекст музыки регги прояснился для меня еще больше. Через несколько лет, во многом благодаря регги, я переехал в Лондон, и моя встреча в 1987-м с Ли «Скретчем» Перри во многом определила мою дальнейшую жизнь. Оказавшись в команде Ли Перри, я смог познакомиться со всей лондонской братией регги, но и это было лишь прелюдией к тому, что обрушилось на мои чувства позже, на самой Ямайке, где регги растет как трава и культурные откровения сыплются на тебя как из рога изобилия.

Регги – это в первую очередь связи; его стиль несет в себе определенная группа певцов и музыкантов, связанных с определенными продюсерами. Найти своих героев стало для меня во многом интуитивным процессом, которому помогли те же связи, которые всегда так важны в любом деле, но особенно это верно на Ямайке, потому что там братство регги – это одна большая семья. Продюсер Банни Ли познакомил меня по телефону с легендарным певцом Дэннисом Брауном, а певец Макс Ромео привел меня к гитаристу Эрлу Смиту, который знал, где находится перкуссионист Стикки Томпсон; Уинстон Джарретт знал, где найти его коллегу, певца Стренжера Коула, а тот уже направил меня к клавишнику Глэдди Андерсону. Иногда просто появление в нужном месте могло творить чудеса: днем в студии Leggo на Оранж-стрит я поймал тостеров Брауна и Таппу Зуки, перкуссиониста Скалли и продюсера Линвала Томпсона, а после встретил басиста Флабба Холта и трубача Джонни Мура; вскоре в Tuff Gong я встретил певцов Элберта Гриффитса и Карла Докинза, плюс тостера Диллинджера и таких музыкантов, как Альва Льюис и Бонго Херман. Правильное знакомство действительно может решить все; так, Клемент Додд, он же Сэр Коксон, отказался от интервью, когда я впервые подошел к нему в его магазине в Нью-Йорке, но после того как меня привели в его студию на Ямайке трио Silvertones, он согласился без малейших колебаний.

Самые первые интервью вышли из моих подготовительных исследований к биографии Ли Перри People Funny Boy («Мальчик для битья»). Ли настоял, чтобы я стал его биографом, и я полностью прочувствовал как благословение, так и проклятие этого поручения – для меня это было большое бремя, но в то же время и великая честь, от которой я не мог отказаться. Получилось ли в результате то, что хотел каждый из нас, – вопрос другой, но, тем не менее, именно тогда начались мои поиски правды, которые в конечном счете приведут меня к созданию этой книги.

Так же, как даб-музыка (регги без вокала) подводит к мысли о том, что отсутствующие части микса не менее важны, чем то, что лежит на поверхности, эта книга, по мере того как она создавалась, заставляла меня задумываться о том, что нужно сохранить, а что оставить за бортом, – и это всегда было трудное решение. За более чем пятнадцать лет я опросил примерно 300 персонажей, которые были и остаются движущей силой регги. Естественно, у меня не получилось включить в книгу весь материал, и я могу только извиниться, если какая-то песня или музыкант в ней не представлены. К сожалению, некоторые музыканты умерли еще до того, как я начал исследование, шанс встретить других мне не представился, а некоторые отказались от интервью по причинам, которые, вероятно, известны им самим или же их продюсерам. Конечно же я благодарен коллегам-журналистам и друзьям, которые позволили мне использовать выдержки из проведенных ими интервью.

Эта книга вовсе не претендует быть «самой полной» историей регги-музыки. Самые ранние воспоминания моих героев относятся к Ямайке 1920-х годов и ее джазовой сцене; также здесь есть рассказы из первых уст о послевоенном ритм-н-блюзе, музыке менто и калипсо, стилям, которые привели к рождению ска и рокстеди – непосредственных предшественников регги; о более ранних стилях колониального периода вы найдете лишь краткие упоминания. Первое издание книги заканчивалось у меня на середине 1980-х годов, когда регги готовилось перейти в цифровую фазу. Новое исправленное издание продолжает рассказ, приближая читателя к настоящему моменту. Справедливости ради стоит сказать, что изменения, случившиеся с ямайской музыкой, которая все больше становится компьютерной, слишком обширны и разно образны, чтобы охватить их целиком.

Я попытался выделить наиболее важные для Ямайки стили и песни, но эта книга не ограничивается ямайским хит-парадом. Местами я затрагиваю британский и североамериканский регги, но в целом книга твердо фокусируется на музыке, сделанной на Ямайке. Я не пытался преднамеренно заводить читателя в далекие дебри, но некоторые малоизвестные или забытые герои обретают в ней свой голос.

Эта книга привела меня в места, до которых иначе я бы точно не добрался. Большая часть пути была поистине удивительной. Я слышал, как Кен Бут поет а-капелла у себя дома в пригороде Кингстона, я ел жареную рыбу, приготовленную Конго Ашанти Роем в гетто Городка Независимости (Портмор), и передавал по кругу чашу в компании звезд регги на студии Freedom Sounds в Гринвич Фарм. Я анализировал Священные писания с Ябби Ю и Коко Ти, спорил о правах женщин с Майклом Роузом и Джуниором Ридом, обсуждал недостатки западной медицины с личным травником Огастеса Пабло. Меня овевал легкий бриз возле магазина Грегори Айзекса, я обменивался историями о путешествиях по Африке с Ю-Роем и Найни (Niney the Observer, Уинстон Холнесс), а Биг Ют и Принц Бастер рассказывали мне о бандитских войнах. Я пил пиво с Рико, потягивал водку с Рупи Эдвардсом, пил ром с Линтоном Квеси Джонсоном (LKJ) и грыз сахарный тростник с Бересом Хаммондом. Я обменивался джазовыми анекдотами с ребятами из Skatalites, обсуждал ритмические находки со Слаем и Робби и узнал, что кулинарное искусство Глена Брауна находится на одном уровне с его продюсерским гением, а Клайв Чин угощал меня лучшей китайской едой, которую я когда-либо пробовал. Я посетил Эфиопскую православную церковь, познакомился с сектами «Двенадцати колен израилевых», «Бобо Дред», теократией Наябинги и честно пытался разобраться с особенностями других ветвей растафарианства. Я тянул за бронзовый коготь орла, который служил дверной ручкой в офисе Эдварда Сиаги в Нью-Кингстоне; я слышал бешеный бой барабанов пукумины на церковном собрании в Сент-Томасе, и был потрясен пульсирующим сердцебиением барабанов Наябинги в приходе Сент-Элизабет. Слушать саунд-систему Merritone Уинстона Блейка в клубе Turntable («Вертушка») было изысканным удовольствием; а танцевать раб-э-даб в лунном свете в воскресенье вечером рядом с гостиницей Capricorn в Рейтауне было положительно небесным опытом.

Почти все, с кем я контактировал, относились ко мне с максимальной добротой. Мои герои откровенно делились со мной не только рассказами о своей музыкальной карьере, но также приглашали меня в свои частные владения, а иногда впускали в свою личную жизнь. Когда все шло не совсем по плану, это тоже становилось частью ценного опыта. Например, чтобы добраться до музыканта, который живет в глухой деревне, мне пришлось ехать по грунтовым дорогам, переезжать затопленные поля сахарного тростника, и все это на машине, которую вел начинающий концертный промоутер, по совместительству местный «гангстер». Один певец, живущий в центре города, настоял на том, чтобы мы взяли с собой его заряженный дробовик, когда я попросил его подвезти меня к местной автобусной остановке. Еще один музыкант пригласил меня в деревню, но забыл сказать, что на обратном пути он повезет в город партию поддельных сумок Gucci, а в них – такое количество марихуаны, какого я никогда раньше не видел. Как он справедливо заметил, этот опыт помог мне увидеть аспекты жизни, обычно спрятанные от среднего туриста, и таким образом лучше прочувствовать всю скорбь, которую испытывали герои моей книги.

В целом, я надеюсь, что эта книга будет способствовать лучшему пониманию сложной истории регги, и после ее прочтения значение и важность этой музыки станут только яснее. На ее страницах – живые свидетельства создателей регги, чье интенсивное творчество родило этот потрясающий, уникальный саунд.

Музыка регги вышла из отчаяния и была создана теми, у кого под рукой не было ничего, кроме средств для выражения отчаяния. Ее призыв к борьбе с несправедливостью и ее растущее влияние в мире продолжают оставаться для многих неиссякаемым источником вдохновения.