Полночный гость

Глава 3

Непроницаемо-серый туман, застилавший его сознание, рассеивался медленно, словно бы нехотя. Но, выплывая из вязких обморочных глубин, Стивен отчетливо слышал чудный голос, грудной, чувственный и умиротворяющий, – голос ангела, несущего покой и утешение его исстрадавшейся душе.

Этот голос сопровождал его на всем протяжении мучительно долгого пути сквозь агонию тьмы и боли. И всегда вместе с голосом он ощущал прикосновение теплой руки, которая мягко, но настойчиво отводила от него паутину лихорадочных кошмаров и жутких галлюцинаций.

Такой чистый голос и нежные руки могут принадлежать только ангелу-хранителю, подсказывал Стивену его одурманенный страданиями мозг.

Не сразу, но Стивену удалось-таки поднять отяжелевшие, словно бы налитые свинцом веки. Еще несколько секунд ушло на то, чтобы сфокусировать взгляд на склонившейся перед ним женщине.

Через миг Стивен пожалел, что открыл глаза. Разочарование ужом прокралось в сердце. Его ангел-хранитель... Эта женщина не напоминала ангела.

Ни в малейшей степени.

Встревоженное, худое лицо с невыразительными чертами, на котором все было слишком, .. Слишком маленький нос, слишком большие глаза. Да и рот оказался далек от совершенства. Создатель явно позабыл о пропорциях, и потому верхняя губа вышла слишком тонкой, а нижняя – слишком пухлой.

Плюс ко всему прочему женщина выглядела совершенно измученной. Серые глаза подернулись дымкой усталости, верхние веки, казалось, сами собой закрывались, а под нижними залегли черные тени.

Довольно молода, решил Стивен, лет двадцати четырех, не больше, но уродливый чепец точь-в-точь походил на те, что носила его бабушка. Этот отвратительный головной убор полностью скрывал ее волосы, так что Стивен лишь по оттенку бровей мог догадываться об их цвете. Скорее всего, нечто неопределенное, сделал он вывод. Тускло-каштановые или темно-русые.

Серо-зеленый, затрепанный и бесформенный балахон, служивший ей одеждой, позволял судить только о небольшом росте девушки, не оставляя никаких шансов оценить ее фигуру. Впрочем, Стивен не сомневался, что и фигура под стать лицу – такая же невзрачная и худая.

Теплая ладонь осторожно легла ему на лоб. Изумленный нежностью прикосновения, Стивен едва сдержал. протестующий возглас, когда девушка убрала руку.

– Я еще жив, – проскрипел он. Его голос напоминал звуки какого-нибудь заржавевшего от столетнего неупотребления инструмента.

Ослепительная улыбка преобразила лицо девушки сияющая теплота ее взгляда обласкала Стивена, как нежданно пробившийся сквозь тучи солнечный лучик. И Стивен узнал в ней своего ангела, узнал прежде, чем услышал голос, грудной, чувственный тембр которого облегчал его муки и рассеивал кошмары.

– Это верно. К вящему моему удивлению, вы еще живы.

– Почему... к удивлению? – с трудом выдавил он. Каждая мышца в теле отзывалась острой болью даже на такое ничтожное усилие, язык, казалось, превратился в иссохший кусок кожи, а спекшиеся губы горели адским огнем.

Лицо его ангела-хранителя погрустнело. Улыбка исчезла, будто солнышко внезапно спряталось за тучи.

– Временами я боялась, что пришел ваш последний час.

– Временами? Я что, давно здесь? – со смешанным чувством недоумения и страха спросил Стивен. Сколько же он мог пробыть без сознания?! Ему ведь нужно бежать дальше, иначе ищейки его схватят!

– Четыре дня.

Стивен был поражен. Мысли его все еще путались, и он никак не мог сообразить, где находится. Уставившись на неструганые бревна, подпиравшие потолок, он долго молчал, но лишь смутные воспоминания забрезжили на задворках его сознания.

– Где я?

– Это ферма Дрейка.

– И где это? – едва слышно просипел он.

– А вы не знаете? – удивилась девушка. – На самой границе Виргинии.

Вот теперь память стала накатывать на него тошнотворными волнами, услужливо возвращая страшные события недавнего прошлого: побег от изуверства и побоев этого ублюдка, Гирама Флинта; мучительно долгий, отчаянный путь из Тайдуотера через Голубой хребет к границе; злобные, натасканные на людей собаки – исчадия ада, преследовавшие его буквально по пятам...

Стивен сбился со счета, вспоминая, сколько бесконечных дней и ночей он скрывался от преследователей и все бежал, бежал... пока не добрался сюда, в дарованный ему на время рай на земле, к своему ангелу-хранителю. Переход через горы отнял у него последние силы. Нечеловеческие страдания и усталость терзали его тело, страх иссушал душу, и эти несколько суток превратились для Стивена в вечность.

Он уже надеялся, что сбил собак со следа, как вдруг снова услышал их лай. И больше он ничего не помнил, провалившись, как в омут, в бездонную черноту лихорадочных кошмаров.

Должно быть, эта невзрачная, хрупкая девушка спасла ему жизнь.

– И все это время вы меня выхаживали? Она кивнула. Взгляд громадных серых глаз – единственное, что было в ней привлекательного, – выдал всю глубину ее тревоги за жизнь совершенно незнакомого человека. Стивен уж и забыл, что люди могут быть добры друг к другу. Человеческое отношение, забота и доброта исчезли из его жизни вместе с привычным блеском светского общества и роскошью, дарованной ему от рождения.

Стивен провел языком по пересохшим губам.

– Пить, – выдохнул он.

Девушка взяла кружку со стола, придвинутого почти к самой кровати. Стивен попытался приподняться – и тут же уронил голову на подушку. Черт, да он слаб и беспомощен, будто новорожденный щенок!

– Я помогу вам. – Она наклонилась, подсунула руку ему под спину и приподняла.

Стивен сделал глубокий вдох. От нее исходил сладкий, будоражащий аромат цветущих апельсинов. На удивление тугая грудь, спрятанная под бесформенным одеянием, задела его щеку.

Вот дьявольщина. Стивен криво усмехнулся. Пожалуй, его смертный час и впрямь еще не настал, если он так реагирует на случайное женское прикосновение. Интересно, какие секреты таятся под этим уродливым балахоном?

С каждой секундой Стивен все больше удивлялся сам себе. Не так давно, на родине, за океаном, он и не взглянул бы на эту девушку. Простенькая, невзрачная, она ни в чем не могла сравниться с теми обворожительными, изысканными красавицами, вниманием которых он был избалован в Лондоне.

Одной рукой поддерживая Стивена под спину, другой она поднесла ему ко рту полную кружку.

– Постарайтесь выпить как можно больше.

– Что это? – прохрипел он.

– Ячменная вода.

– Моя сестра тоже держит запасы ячменной воды для больных. – Стивен всегда любил свою прелестную, нежную сестричку и сейчас, вспомнив о ней, едва сдержал слезы. Увидятся ли они еще? Удастся ли ему когда-нибудь выбраться из этой преисподней, называемой американскими колониями?

– А где ваша сестра?

– В Англии.

– Судя по вашему выговору, я так и думала, что вы родом из Англии.

Стивен обвел взглядом убогую хижину, куда занесла его судьба. Вдоль стены единственной комнаты, в футе друг от друга, три кровати, одну из которых – самую широкую – сейчас занимал он. Большую часть противоположной стены загораживал каменный очаг, а рядом примостился длинный неуклюжий стол, больше всего напоминающий доску, положенную на козлы для пилки дров. Сооружение из нескольких поставленных одна на другую деревянных полок заменяло, по-видимому, кухонный шкаф. В углу – ткацкий станок и прялка. Голые стены из грубо оструганных досок – никаких драпировок или украшений, лишь пара рубах да платье сиротливо висят на колышках.

Два года назад Стивен посчитал бы для себя унизительным оказаться в подобной лачуге. Сейчас он благодарил Всевышнего за то, что на пути его встретилось это прибежище...

И его благодетельница. Довольно загадочное создание, между прочим. Живет в полной нищете, но прекрасно поставленный голос и правильная речь говорят о неплохом образовании. Может, и она знавала лучшие времена в жизни?

Напоив Стивена, девушка осторожно опустила его на подушку. Вместе со сладким апельсиновым ароматом исчезло и дразнящее прикосновение ее груди. Стивену до боли хотелось продлить эти мгновения, но, к сожалению, на ум ему не пришел ни один мало-мальски приличный предлог, чтобы удержать ее рядом.

– Как вас зовут? – поспешно спросил он, опасаясь, что она вообще уйдет.

– Мэг Дрейк.

Потрясающий голос. Кажется, ничего красивее этих грудных звуков он в жизни не слышал.

– А полное – Маргарет?

– Нет. Мэган.

Мэган. Гораздо лучше, чем Маргарет. Разве что слишком пышно для такого скромного создания.

– Вы здесь живете с мужем? Или с родителями?

– Я не замужем. Родители умерли. Мы живем вдвоем – я и мой брат Джош.

Все ясно. Обычная история. Младшая сестра остается в старых девах, чтобы вести хозяйство своего брата, закоренелого холостяка. А может, у нее все-таки есть поклонники? Может, завораживающая улыбка Мэган Дрейк сияет особенным светом для ее суженого? Странная грусть охватила Стивена при этой мысли.

– А вы кто такой? – неожиданно прервала она его меланхоличные раздумья.

Стивен отозвался не сразу. Мэган так много для него сделала. Не хотелось бы ей лгать. Но насколько он может быть с ней откровенен?

Расскажи он всю правду от начала до конца – девушка ни за что не поверит. Скорее обратится за помощью к властям, решив, что он либо сумасшедший, либо опасный преступник, сбежавший с каторги. И тогда уж ему не избежать кандалов и пыток Гирама Флинта.

Об этом Стивену даже думать было страшно.

– Меня звут Стивен Уингейт, – осторожно произнес он.

Мэган как-то странно напряглась. В пристальном взгляде ее прищуренных глаз сквозило явное недоверие.

– Лжете.

– Нет! – Какого черта! С чего она взяла? Стивену до отчаяния не хватало тепла ее восхитительной улыбки. – Бог свидетель, я говорю правду. Почему вы сомневаетесь?

– В бреду вы постоянно твердили, что ваше имя – Эрл Арлингтон.

Стивен едва не чертыхнулся вслух. Конечно, он был без сознания и просто не мог контролировать свои слова, но все же... так себя выдать – это непростительно. Месяцы страданий научили его держать язык за зубами. Поначалу он был так глуп, что пытался добиться справедливости и доказать, кто он на самом деле. А в результате получал очередную порцию плетей за свои «небылицы».

На его счастье, Мэган неверно истолковала сказанные им в бреду слова, да и то верно, какой из него сейчас граф Арлингтон.

Достаточно вспомнить, каким он появился перед ней – истерзанный бродяга в грязных лохмотьях. Как и все остальные, Мэган не поверит ему, решит, что он заговаривается. Или нагло врет. На ее месте Стивен и сам бы не поверил ни единому слову.

Глядя ей прямо в глаза, Стивен постарался придать голосу максимум уверенности и твердости:

– Принесите Библию. Я готов поклясться на Библии, что родился в Англии, в Йоркшире, и при крещении получил имя Стивен Уингейт. В Йоркшире у меня осталась сестра. А мой младший брат Джордж Уингейт, капитан британской армии, сейчас служит в Нью-Йорке.

Он видел, что полностью рассеять сомнения Мэган ему не удалось. Ее прищуренный взгляд был по-прежнему полон подозрений.

– А зачем вы приехали в Америку?

– Не по своей воле, – признался Стивен. – Я путешествовал по континенту и на обратном пути в Англию попал в руки шайки головорезов, а те продали меня вербовщикам. Из Дувра отходил фрегат «Морской сокол», полный таких же насильно завербованных бедолаг. Я провел на его борту несколько месяцев.

Лицо Мэган омрачилось:

– Я слышала жуткие истории о вербовщиках. Неужели все это так ужасно, как говорят?

– И даже хуже. Если человека завербовали, он уже вряд ли попадет на берег. Для офицеров такие матросы – не люди, а рабочая скотина. И обращение с ними соответственное. Зачастую их избивают до смерти. Остальные умирают от голода и непосильного труда. Их жизнь ничего не стоит. На место умерших наемники тут же поставляют новую партию. Я понимал, что у меня одна-единственная надежда на спасение – побег. И когда фрегат бросил якорь у побережья вашей колонии, я прыгнул за борт и поплыл к берегу.

До сих пор все, что он рассказывал, было чистой правдой. Но на этом Стивен решил остановиться. Пусть Мэган думает, что ему удалось вплавь добраться до берега.

Если бы. К несчастью, на деле все сложилось иначе. Стивен прикрыл глаза, вспоминая ту страшную ночь.

Он точно знал, что корабль бросил якорь у берегов Америки, но вот где и на каком расстоянии от земли – даже не догадывался. Незадолго до рассвета он заметил огоньки, тускло мерцавшие в нависшем над водой чернильном тумане. Решив, что земля совсем рядом, он прыгнул за борт. Стивен был опытным и выносливым пловцом, а отчаяние еще добавляло ему сил. Он не сомневался, что доплывет до берега.

Прошло добрых полчаса, забрезжил рассвет, и только тогда Стивен понял свою ошибку. Те огоньки, что светились для него надеждой на близкий берег, оказались всего-навсего фонарями на палубе проплывавшего мимо судна. А земля была в нескольких милях от него.

Корабль шел в сторону Стивена. Вскоре команда заметила сражающегося с волнами пловца и выудила его из воды.

Поднявшись с помощью матросов на борт, Стивен рухнул на палубу и вознес молитвы небесам за свое счастливое спасение.

Как же он ошибся! Думал, что на «Морском соколе» он испытал настоящий ад, хуже которого ничего на свете не может быть. Но нет. В сравнении с тем, что его ожидало, корабль вербовщиков показался ему всего лишь чистилищем.

Вторую половину своей истории Стивен рассказать не осмелился. Уж слишком все это выглядело неправдоподобно. А Мэган и так была полна сомнений. Подозрительный взгляд ее громадных серых глаз убивал в Стивене последнюю надежду на то, что ему поверят.

Но и лгать ей он не мог. А потому решил просто не рассказывать о выпавших на его долю испытаниях.

Проклятый корабль оказался торговым судном, И перевозившим из Англии преступников, осужденных на каторжные работы. В Виргинии их продавали плантаторам, и те использовали эту дешевую рабочую силу вместо рабов. За время пути смерть безжалостно косила полуголодных, закованных в цепи людей, и капитан корабля – сущий дьявол в человеческом обличье – потерял половину своего живого груза, а значит, и половину доходов.

Неожиданное появление Стивена дало капитану возможность хоть как-то восполнить потери. Приказав заковать и без того обессиленного, едва живого пловца в кандалы, этот негодяй объявил, что отныне Стивен будет называться Биллом Ганнелом.

Этот самый Билл Ганнел, убийца и насильник, снискавший в Англии зловещую славу, не вынес путешествия и давно покоился на дне океана. Превратив Стивена в Ганнела, капитан отлично понимал свою выгоду: за чудовищные злодеяния убийца был приговорен к четырнадцати годам каторги вместо обычных семи. И плантаторы, разумеется, щедро бы заплатили, чтобы получить такого молодого крепкого работника на четырнадцать лет.

Злой рок буквально преследовал Стивена. Ко всем его несчастьям прибавилось еще одно. Самую большую сумму выложил за него Гирам Флинт – плантатор, печально известный по всей Виргинии жестоким отношением к рабам и каторжникам. В родовом йоркширском поместье Стивена собаки и те жили лучше, чем люди на плантации Флинта.

Побег или смерть. Иного выбора у Стивена не было. Влекомый отчаянием и страхом, он каким-то образом сумел перевалить через Голубой хребет, надеясь Добраться до границы колонии, а уж оттуда найти путь в Нью-Йорк, к своему брату Джорджу.

– И куда же вы направлялись через наши места? – спросила Мэг.

– В Нью-Йорк. Я ведь говорил вам, что там служит мой брат.

Она вновь подозрительно прищурилась:

– Дорога на Нью-Йорк довольно далеко отсюда.

– Вдоль побережья я идти побоялся. Не дай бог, наткнулся бы на кого-то из команды «Морского сокола». Вербовщики силой вернули бы меня на корабль. – Скорее он наткнулся бы на какого-нибудь любителя поживиться за счет поимки сбежавшего каторжника. Флинт ведь наверняка пообещал немалое вознаграждение тому, кто вернет ему работника. Я не мог рисковать. Потому и решил пробираться на север вдоль границы.

– Вас били плетьми. За что?

– На «Морском соколе» били всех, без исключения, матросов. – Это тоже было правдой, но порка на «Морском соколе» не шла ни в какое сравнение с тем, что творили Флинт с надсмотрщиком.

Стивен только сейчас сообразил, что лежит на спине, чего уже очень давно не в состоянии был делать благодаря изуверским побоям Флинта.

– Вы просто волшебница. Спина болит гораздо меньше. Как вам это удалось?

Мэг содрогнулась, вспомнив, в каком состоянии была его спина, когда он свалился без сознания на пороге ее дома.

– У меня есть специальная мазь, которая вытягивает гной и заживляет раны. – Подозрения все еще не оставляли Мэган. – Когда это случилось? Когда вы сбежали с корабля?

– Точно не знаю. Я потерял счет дням. – Не сказать, чтобы Стивен кривил душой. Он и впрямь потерял счет времени со, дня своего побега... от Флинта. А «Морской сокол» исчез из его жизни уже много месяцев назад.

Он не рискнул признаться в этом Мэган, ведь тогда пришлось бы объяснять, где он провел столько времени.

Мэг с сомнением поджала губы:

– У вас на спине были и свежие раны.

– Похоже, вы мне не верите. Кто же я, по-вашему, такой?

– Сосланный на каторгу преступник, которому удалось сбежать из-под стражи.

Если внешностью Мэган Дрейк похвастать не могла, то умом Создатель ее явно не обидел.

– Клянусь вам, я не преступник. Я английский джентльмен, насильно завербованный на военный корабль. За всю свою жизнь я не совершил ни одного Преступления, никогда не представал перед судом и никогда не был осужден.

Все это было чистейшей правдой. Лишившись собственного «я», Стивен вместе с именем Билла Ганнела получил страшное наследство. Злодеяния убийцы и насильника свидетельствовали против того, кто их не совершал.

Мэг скептически повела бровью:

– Может, и в этом вы готовы поклясться на Библии?

Он уверенно встретил ее взгляд.

– Да, готов. Все, что вы сейчас услышали, – правда. И я без колебаний принесу клятву.

Даже это страстное заявление не убедило Мэган. Написанное на ее лице подозрение вывело Стивена из себя.

– Я что, похож на преступника? – со злостью рыпалил он.

– Да, – напрямик заявила Мэг.

Стивен смешался. Такого ответа он никак не ожидал. Откровенность Мэган сбила его с толку. Женщины его круга обычно изъяснялись обиняками или пускали в ход жеманные полуулыбки и вздохи. Лишь две из них могли соперничать прямотой с Мэган Дрейк. Его мать и сестра. С возрастом, узнав высшее общество поближе, Стивен, понял, насколько отличались две его самые любимые женщины от всех этих великосветских дам.

– Предположим, вы не преступник. Тогда как вы объясните следы кандалов у вас на руках и ногах?

– Меня по ошибке приняли за убийцу по имени Билл Ганнел... – Из двух зол Стивену пришлось выбирать меньшее. Стараясь не лгать Мэган, он все же предпочел утаить большую часть правды. Вряд ли она поверила бы в то, что капитан сознательно объявил ни в чем не повинного человека закоренелым преступником. – ...Схватили и заковали в кандалы. Но я преступник.

– Почему они схватили именно вас?

Не так-то легко, оказывается, провести ангела.

– Не знаю. Может, я чем-то на него похож? Стивен терял терпение, но все еще пытался быть Мэган искренним. Насколько возможно. – Или же этих людей прельстило обещанное за поимку вознаграждение. Клянусь вам, я не Билл Ганнел. Я Стивен Уингейт из Йоркшира.

– В таком случае почему вы скрываетесь?

– Да потому, что только мой брат сможет подтвердить, кто я такой на самом деле. Мне удалось сбежать от этих негодяев, но если они найдут меня, то снова схватят и закуют в кандалы. И что меня тогда ждет? Рабство – вот что.

– Стоило владельцу вас увидеть, как он понял бы ошибку. Раз вы не сбежавший преступник, вас бы тут же освободили.

Стивен помолчал, глядя на свою спасительницу со смешанным чувством восхищения и злости. До чего же она проницательна. Ну, просто чертовски умна. И надо же ему было в этой богом забытой глуши наткнуться именно на Мэган Дрейк! Нет чтобы встретить какую-нибудь куколку с куриными мозгами – вроде тех, что наводняли лондонские гостиные...

Он решил испробовать сарказм:

– Неужели? Вы и впрямь так думаете? А что, если владелец увидел бы во мне дармовую рабочую силу взамен сбежавшего раба? Нет уж, благодарю покорно. Риск слишком велик. – Стивен улыбнулся, надеясь обезоружить Мэган. Улыбка всегда приносила ему мгновенную победу над женщинами.

С Мэг этот номер не прошел. В немигающем взгляде ее серых глаз по-прежнему отражалось явное сомнение.

До сих пор Стивену не попадались женщины, способные устоять против его обаяния, но Мэган Дрейк и бровью не повела в ответ на все его усилия. Вконец расстроенный, Стивен решил перевести разговор в другое русло:

– Ну что ж. Я вам свою историю рассказал. Теперь ваша очередь.

– Не думаю.

– Ч-что?

– Не думаю, что вы действительно рассказали мне свою историю. Что же касается моей... у меня слишком много дел, чтобы тратить время на разговоры.

Совершенно обескураженный, Стивен откинулся на подушку и прикрыл глаза. Несносное создание. Поставить бы ее на место. Какая жалость, что он не перенял манеру герцога Уэстли. Ледяное высокомерие Уэстли – как раз то, чего заслуживает мисс Дрейк. Рядом с герцогом Стивен чувствовал себя ничтожеством. Да что там, просто ничем. И ненавидел его за это.

– Ваше сердечное гостеприимство меня восхищает, – ядовито процедил он.

– Не более чем меня – ваша сердечная благодарность за избавление oт смерти.

Поделом ему. Он обязан ей жизнью, а ведет себя как неблагодарная свинья. Стивен одарил спасительницу самой неотразимой улыбкой из своего арсенала:

– Я благодарен вам от всей души. Честно. Одного не понимаю – почему вы мне не верите?

– Сама не понимаю... Может, вы давно не смотрелись в зеркало?

Еще одно потрясение. До сих пор его внешность женщин устраивала. Если не сказать больше. Мэган Дрейк, к несчастью, оказалась исключением.

– Удивляюсь я вам, Мэган. Вы считаете меня преступником. Зачем тогда взяли в дом?

– Не могла же я оставить вас на съедение волкам. Они уже предвкушали пиршество.

Святой боже, значит, это волчий вой он слышал перед тем, как потерять сознание? А ему все мерещились собаки Флинта, обезумевшие от запаха его крови. Но волки?! Стивена проняла дрожь. Он и сам не осознавал, чем именно обязан Мэган Дрейк!

Стивен знал наверняка, что Флинт не оставит поиски беглеца. Собаки вновь могут выйти на его след. А то, что не удастся собакам, довершат ищейки в человеческом обличье. Уж их-то точно долго ждать не придется.

Бежать. Как можно скорее бежать отсюда. Иной надежды на спасение у него нет.

Лучше умереть, чем снова попасться в лапы Флинту. Стивен не раз видел, как тот наказывает беглых рабов. А для самого Стивена он непременно придумает расправу похлеще. Флинт почему-то возненавидел Стивена с первого взгляда.

Мэг сказала, что он уже четыре дня провел в ее доме. Долго. Как же долго! Черт бы побрал эту слабость! Нечего и думать, чтобы продолжить путь раньше чем через несколько дней.

А вдруг люди Флинта к этому моменту его разыщут? Стивен мог лишь молиться, чтобы этого не случилось. Вот только с удачей он что-то в последнее время не в ладах...

А потому и не питал особых надежд на то, что его Молитвы будут услышаны.

Дверь хижины внезапно заскрипела. Стивен резко повернул голову. В образовавшийся проем выглянул ствол мушкета. Черный глаз дула смотрел прямо на Стивена.

Панический ужас, словно плохой коньяк, ожег внутренности тошнотворной волной.

Это конец. Флинт его нашел.