Полное собрание проповедей и поучений

Примеры молитвенной помощи людям

Телесные силы старца к концу жизни слабели все больше и больше, к тому же по откровению свыше он знал, что кончина его наступит внезапно, поэтому всегда ожидал смертного часа. В одном из своих стихотворений он писал:

Мой путь к вечности так недалек!

А о смерти я знаю немного:

Неизвестно, в какой час придет,

Но внезапно - так Богу угодно!

Не хотел бы я старцем бесплодным

К трону Господа Славы прийти,

Но с собою спасенные души

Я хотел бы к Христу привести.

Искупителю мой, Иисусе!

Смерти ночь мне с Тобой не страшна,

Но пустым к Тебе, Боже, явитъся -

Вот что так устрашает меня.

И задумался я над собою…

Так прошу вас, мои дорогие:

Схороните в пещерной могиле

Под Распятием Крестным меня.

Будь всегда, Святой Крест, над могилой,

Где покоиться прах будет мой,

Мою душу, Иисусе Сладчайший, помилуй!

Со святыми ее упокой.

Это стихотворение старец написал во время отпуска, находясь в Иверии. Смиренно сокрушаясь о своем недостоинстве, в конце стиха он приписал: «Много лет на свете я прожил, а добрых дел не накопил».

Свою физическую слабость он старался скрыть, особенно перед своими чадами, и, превозмогая себя, утешал всех. Обычная веселость его нрава не позволяла даже предположить, что совсем скоро он уйдет на вечный покой.

С удивительной стойкостью духа ждал он приближения конца. Его детски-чистая душа, сияя светом благодати, давно уже была готова к переходу в вечность, и в сущности своей смерть не страшила его: «Смерти ночь мне с Тобой не страшна». Он говорил о ней как о радостном событии, всю надежду возлагая на милосердие Божие, а не на свои дела. Только любовь к духовным чадам - будущим сиротам - заставляла его держаться за жизнь и подлечивать свой организм. Однако некоторых своих духовных детей старец постепенно стал подготавливать к разлуке. Батюшка открыл им, что Господь возвестил ему о его кончине: «Сказано мне: еще пять лет поживу, а если чада духовные будут усиленно молиться и исправляться, то и больше…»

Напрягая слабеющие силы, батюшка продолжал утешать приходящих к нему, но время посещения ограничили до одного часа: с 17 до 18 часов. После литургии он садился на деревянный диванчик около своей кельи, а пришедшие поочередно подходили к нему со своими нуждами, духовными вопросами. На бытовые вопросы батюшка не отвечал. Он говорил: Я схимник. Мое назначение - молиться и спасать души». Особенно словоохотливых он урезонивал словами: «Беседа хорошо, а молитва - выше!»

Собрав все завещания в одну книгу вместе со своими стихотворениями и праздничными поздравлениями, батюшка раздавал их своим чадам. Много слез было пролито нами при чтении этой книги. Весть о близкой разлуке с любимым пастырем распространилась среди чад. Старец уже открыто говорил о своем близком конце. Однажды по окончании литургии, когда все подошли к кресту, он вышел из алтаря и сказал: «Вчера в алтаре чуть не умер, но вы помолились, и я ожил. Благодарю за молитвы. Может быть, до Успения доживу».

Однажды погода резко изменилась, подули сильные ветры, и в коридоре братского корпуса, где принимал отец Савва, гуляли сквозняки. Ночью он почувствовал сильный озноб, поднялась температура. Началось воспаление легких. От высокой температуры он горел, как в огне, его душил беспрерывный кашель. Иногда приходилось давать ему кислородную подушку. Не была сна, совсем пропал аппетит. Отец Савва попросил благочинного, чтобы его соборовали. Монастырский духовник архимандрит Феофан ежедневно причащал его Святыми Дарами.

Тяжелая болезнь, с особой силой проявившаяся из-за преклонного возраста и хронической болезни легких, приняла затяжной характер: с июля 1979 года до праздника Успения Божией Матери.

Однажды в этот период батюшка испытал чувство разлучения души и тела… Вот какой случай вспомнил он в это время. На большой высоте летел самолет. Вдруг вышел пилот и сказал: «Граждане, скрывать не буду, гибель наша неминуема: управление самолетом вышло из строя. Но… среди вас есть духовное лицо». И тогда находившийся в самолете епископ встал на колени и со слезами начал молиться: «Не готов я, Господи! Продли мне жизнь для покаяния, продли жизнь и всех находящихся в самолете…» Молились и другие пассажиры.

И вот Господь сотворил чудо. Пилот вышел и сообщил, что управление работает нормально и самолет летит по маршруту.

Вспомнив это, батюшка горячо молился о продлении ему жизни. И вдруг почувствовал, что чаша загробной жизни пока миновала его…

Святая обитель усиленно молилась о выздоровлении старца, а особенно усердно - духовные чада. По всем городам они заказывали множество литургий за своего дорогого батюшку, несли усиленные молитвенные подвиги, давали Господу обеты. И действительно многие из них стали неузнаваемо молчаливы, сосредоточены, самоуглублены. Ради батюшки каждый старался на себя принять последствия искушений, поэтому в духовной семье старца установился прочный мир. От близких чад, окружавших его, эта умиротворенность, как по проводам, распространилась по другим городам. Батюшка радовался и благодарил Господа и Его Пречистую Матерь за содействующую и укрепляющую их благодать. Забывая о себе, он все время заботился о других.

После праздника Успения Божией Матери батюшка ходил в храм только по воскресеньям и в праздники, но потом здоровье его, по милости Божией, стало восстанавливаться. После этого он еще некоторое время жил в полузатворе.

Но вот наступила роковая минута… 14/27 июля 1980 года, в воскресенье, в 9 час. 45 мин. старец Псково-Печерской Свято-Успенской обители схиигумен Савва почил в Бозе. Об этом возвестил монастырский колокол. Люди собрались у трапезного корпуса, где находилась келлия старца. Узнав о его кончине, многие поспешили известить его близких, родных и духовных чад, и печальная весть быстро разнеслась по всем городам и весям. Все эти дни поезда и другие виды транспорта были переполнены пассажирами, спешащими в обитель, чтобы отдать последний долг почившему старцу. Неслись в монастырь телеграммы с просьбой отложить погребение, чтобы всем успеть проститься со своим духовным отцом.

По благословению владыки Иоанна, митрополита Псковкого и Порховского, погребение старца было назначено на 30 июля - на четвертый день после его кончины.

Из тесной часовенки гроб с его телом был перенесен в Успенский храм, где непрерывно служили панихиды, чередуя их с чтением Евангелия. На четвертый день тело старца было перенесено в более вместительный Сретенский храм, где отпевание совершил наместник монастыря архимандрит Гавриил в сослужении священноиноков обители и прибывших священнослужителей - духовных чад старца. После отпевания при большом стечении народа гроб был обнесен вокруг Успенской площади и поставлен в Богом зданных пещерах, возле храма Воскресения, с правой стороны, в заранее приготовленную нишу.

Нет слов, чтобы описать скорбь, плач, рыдания осиротевших людей. Но многие из нас в то же время испытывали какое-то необычайное чувство радости: жив отец! Он не ушел от нас! Он всегда будет с нами!… Прервалась земная жизнь ревностного подвижника, служителя Божия, стихли его пламенные речи, сомкнулись очи, приветливо смотревшие на всех, но дух его, слово его и учение будут вечно жить в сердцах любивших и знавших его людей.

Говорят: «Конец венчает дело». Да, по плодам определяется достоинство дерева, по делам человека определяется, какова была его жизнь. При жизни старец всегда помнил, что он странник и пришелец на земле, и, взыскуя Небесного Отечества, непрестанно молил Господа и Царицу Небесную, чтобы упокоили душу его в селениях праведных и Ими же веси судьбами спасли духовных чад и всех любящих и ненавидящих его. Он горячо молился всегда и за всех, за весь мир, за живых и умерших.

Во всех уголках России (даже на святом Афоне и в Иерусалиме) имя его произносится с особым уважением и любовью. А такая чистая, святая любовь приятна Господу, ибо Он Сам есть Любовь. Согласно словам апостола, он «духом горяще» работал Господу и для всех окружавших его «бе горя и светя». Это был один из тех общественных деятелей, какие бывают только в Царстве Христовом и которые, не «высокая мудрствующе, но смиренными ведущеся», успевают сделать для блага ближних больше, чем сильные мира сего.

Душа старца, освободившаяся от уз тела, обрела новый путь, который Святая Церковь, разумевающая пути Божий, именует блаженным: «Блажен путь, в оньже идеши днесь душе, яко уготовася тебе место упокоения». И теперь он ждет от нас не стенаний и слез, а благой памяти и молитвы, чтобы Господь, призвавший его от видимого мира во «страну живых», сподобил душу его услышать сладчайшие слова Спасителя: «Приидите благословеннии Отца Моего: наследуйте уготованное вам Царствие от сложения мира».

Смерть есть благо для умирающих благочестно. «Где ти, смерте, жало? где ти, аде, победа?» Мы дерзновенно верим, что Господь милостиво приимет почившего раба Своего, ибо милостивых, каким был старец при жизни, ожидает великая милость Божия на Последнем Суде: «Блажени милостивии, яко тии помиловани будут».

Мир праху твоему, дорогой, незабвенный наш духовный отец и наставник!

Часть 1 Часть 1

Продолжая книгу о старце схиигумене Савве, мы решили начать с посещения блаженной старицы схимонахини Марии, которая была близким духовным другом нашего духовного отца.

Мы, четверо, были в гостях, где в это время находилась схимонахиня, которая знала нашего батюшку, когда он был еще молодым. Она молча перебирала четки. И вдруг как-то особенно улыбнулась. Мы стали просить ее что-нибудь рассказать нам об отце, об их встречах, но она молчала.

Через некоторое время она запела своим старческим, но очень приятным голоском: «Приступите к Нему и просветитеся, и лица ваши не постыдятся». Затем проговорила: «Матерь Божия, помоги нам. Господи, помилуй» и опять запела:

Друзья мои, друзья, бегите

Вы грешной жизни, как чумы,

И мир ничтожный разлюбите

И связи с грешными людьми.

Мы опять стали ее просить хоть что-нибудь вспомнить о встречах с отцом, и тогда она сказала:

- В основном мы встречались в храмах или на пути в храм святого мученика Трифона, а когда он заходил к нам домой, то больше беседовал с монахом, проживающим в нашей квартире, о монашеской жизни. Меня он спрашивал, какой ему путь избрать: монашеский или, может быть, жениться? Я ему прямо сказала: «Во все углы не гляди, куда ходишь, туда и ходи». А ходил он на работу и в храм. Да что я ему могла сказать, он был человек всесторонне образованный, а кто я такая?

Однажды он зашел ко мне, а у меня были три куклы, и он с удивлением спросил: «Что это вы в куклы играете?» Я ответила: «Это хорошие девочки: Вера, Надежда и Любовь…»

Отец наш совместил в себе все эти христианские добродетели.

Я знала отца Савву, когда он был еще Николаем Михайловичем, задолго до поступления его в монастырь. Он посещал многие храмы, но чаще всего бывал в храме села Леонова, там он читал и пел.

Одна раба Божия очень сильно заболела, у нее была страшная рвота. Однажды она собралась к врачу, но знакомые привели ее в храм. Там после литургии служили водосвятный молебен, на котором пел Николай Михайлович. После молебна он дал ей стакан святой воды, но она не стала пить. Тогда Николай Михайлович ей сказал:

- Что ты боишься, пей - рвоты не будет.

Сам выпил один глоток и опять подал ей. Она выпила. После этого она дома долго спала и встала совершенно здоровой.

Впоследствии она была его духовным чадом.

После того как Николай Михайлович поступил в монастырь Троице-Сергиевой лавры, мы стали туда часто ездить. Там я все просила преподобного Сергия, чтобы мне Господь послал духовного отца.

Когда Николай Михайлович стал уже иеромонахом Саввой, я не решалась к нему проситься в духовные чада, боялась, что он меня не возьмет. Однажды он прочитал молитву перед исповедью и общую исповедь, а затем сказал:

- Разрешительную молитву будет давать другой батюшка, а я отпущу только духовных чад, которые у меня давно.

Я стояла позади всех, и вдруг он сам меня первой подозвал под разрешительную молитву. С этого времени я стала считать его своим духовным отцом.

Не знаю, с чего начать и как можно описать все чудеса, исцеления и предсказания его не только мне, но и моим детям, всей семье и знакомым.

Я очень сильно заболела. Посылаю к отцу духовную сестру, прошу его святых молитв. Та приезжает к нему, а он сам ее встречает и спрашивает:

- Что - болеет? Я сейчас тебе принесу святыньку для больной, а сам пойду в келлию читать акафист мученику Трифону. Не беспокойтесь, все будет хорошо.

В это время я лежала в постели недвижима, но вдруг почувствовала облегчение. Поднялась с постели, помолилась, поблагодарила Бога и духовного отца и пошла на кухню готовить детям обед.

В это время приезжает от отца Н., видит - постель моя пустая. Она испугалась, не знает, что и подумать, а я иду из кухни в комнату. Она своим глазам не поверила, да мне и самой не верилось, что я живая. Вместе мы поблагодарили Господа и духовного отца.

В другой раз я болела так сильно, что лежала без дыхания, с закрытыми глазами, в предсмертном состоянии. Вижу, что лежу на постели, подходит ко мне женщина во всем черном. В это время отец, как бы в воздухе по пояс, протянул к груди этой женщины руку и сказал: «Стоп». Женщина сразу исчезла. У меня появилось дыхание, я подняла руку, перекрестилась и сказала:

- Слава Богу, отец меня спас, я ожила.

У моей дочери заболел большой палец на ноге; пошла к врачу, ей предложили отнять палец. Я ей говорю:

- Не соглашайся, пиши отцу, и все будет хорошо.

Она написала, отослала отцу, он сказал: «Помолюсь». На второй день боль прошла.

Моя замужняя дочь была беременна. Отец дает мне для нее две иконочки Спасителя-Младенца, я сразу поняла, что это не просто одинаковые две иконочки. Передаю дочери и говорю:

- Наверное, у тебя будет двойня.

И действительно, она родила совершенно одинаковых двух мальчиков, которых и сейчас, уже тридцатилетних, нельзя различить.

Моя младшая дочь встречалась с одним человеком 10 лет и собиралась замуж, а он все молчит. Отец ей сказал:

- Будешь Христова невеста.

Дочь расстроилась, расплакалась, а потом заявила своему жениху:

- Давай или расписываться, или расставаться.

Тогда он вынужден был признаться, что не может на ней жениться. Она очень тяжело это восприняла, ведь всю свою молодость провела с ним, но, по молитвам отца, все обошлось. Потом встретилась с другим, который сделал ей предложение. Назначили день регистрации, а он не пришел. Это так задело ее самолюбие, что она даже не стала узнавать, что с ним случилось. И только через год попросила своего брата ему позвонить. Ответили, что год тому назад он пропал, подкинули только его паспорт - видно, убит. Вот как сбылось предсказание отца.

Н. сильно заболела - отнялась нога, врачи не могли помочь, она ходила на костылях. В отпуск поехала к отцу, он дал ей святое масло, велел мазать ногу. Вернулась Н. без костылей, совершенно здоровая.

Я приехала в Печоры, в отпуск, очень больная. Хотелось в монастыре потрудиться, но не могу.

Стою в храме, молюсь и вдруг чувствую: стало легче дышать. Пошли с отцом на Святую Гору. Отец спрашивает: «Как, легче стало?» Я попросила благословения потрудиться в монастыре, и он благословил. По его святым молитвам во славу Божию трудилась весь отпуск и вернулась домой совершенно здоровой.

Вот уже после смерти отца прошло четыре года. Возраст мой - на девятый десяток, а, по его святым молитвам, живу: стоит только попросить отца, и Господь посылает исцеление.

К отцу меня впервые подвела в Троице-Сергиевой лавре монахиня Киево-Покровского женского монастыря - мать София. У меня не было еще тогда духовного отца, и когда я читала утреннее правило, где есть молитва за духовного отца, то молилась так: «Господи, пошли мне духовного отца! Спаси, Господи, всех батюшек!» Так семь лет просила, но не всматривалась в священников и не выбирала, для меня они все были одинаковыми. Мать София подвела меня к отцу и обратилась с просьбой:

- У Мариички нет духовного отца. Отец Савва, возьмите ее в свои чада.

- Хорошо! А ты молишься Казанской Божией Матери? - спрашивает меня отец.

- Молюсь, как умею.

- Ну, вот тебе иконочка Почаевской Матери Божией.

Это было первое благословение отца - и благословение не случайное. Вскоре мне пришлось поехать в Почаев (там были и другие его чада) и долго жить там. Наш отец приезжал к нам каждый год. При первом посещении он поручил нас для духовного руководства двум старцам, сродным ему по духу: иеросхи-монаху Николаю и старенькому монаху - страннику Конону, который из-за своего юродства был гоним монахами, жил летом и зимой в холодном сарае. Каждый день мы находились на послушании у отца Конона, который с нами трудился в храме, а за благословением и на исповедь ходили в скит к отцу Николаю. Трудились и в лавре, и в скиту. Часто приходилось ночевать в поле, и в сараях, и в лесу, и не простужались мы, не болели и никогда не были голодны, по молитвам нашего отца.

Когда батюшка приезжал в Почаев, это для нас был большой праздник. Он укреплял нас духовно, учил, как вести себя в мужском монастыре, чтобы не наводить монахов на греховные помыслы.

Мы спросили отца:

- Некоторые батюшки дают нам ключи от своих келлий и просят у них убрать. Можно ли нам это делать?

- Скажите им: «Наш отец духовный категорически запретил это делать». Вы уберете, а монах, придя в келлию, вместо Иисусовой молитвы будет думать, кто убирал.

Прожили мы в Почаеве три года, а потом отец Николай посылает двоих из нас к нашему отцу, чтобы он благословил нас в монастырь. Дорогой мы договорились, что не скажем отцу о монастыре; мы боялись, что не вынесем монастырской жизни: какое там нужно иметь терпение, послушание, воздержание!

Приезжаем к отцу (он был тогда уже в Печерском монастыре). Он радостно встретил нас и в первую очередь спросил:

- Что велел мне передать отец Николай?

- Велел кланяться,- ответили мы.

- А еще что?

- Больше ничего.

Вскоре отца благословили поехать в Москву по монастырским делам, а нам он сказал: «Я поеду, а вы меня здесь подождите».

Вечером приносит ему послушник Василий 200 рублей и просит, чтобы он взял от него эти деньги для нас: «Я их давно знаю по Почаеву, раньше они мне и всей братии белье стирали. Они странницы, им нужны деньги, а мне они не нужны, я на всем готовом. От меня они не возьмут, а вы, ради Бога, передайте им». Утром отец говорит нам:

- Божий Промысл! Надо вас взять с собой. Вам денег дали на дорогу.- И все рассказал нам об этих деньгах.

Едем в поезде, подъезжаем к станции Дно. Отец опять намекает нам: «Здесь пересадка в Овручский монастырь. А может быть, отец Николай все-таки велел мне что-то передать?» Мы толкнули друг друга локтем и опять не признались.

С Божией помощью приехали мы к преподобному Сергию. У его мощей отец в третий раз попытался склонить нас к признанию. Держит красивые белые шелковые четки и говорит: «Вот! Это чтобы у вас были такие же белые и красивые души». И благословил нам эти четки.

Вечером в Павловой Посаде, где собралось человек тридцать его духовных чад, на квартире у одной из них отец утешал нас духовной беседой всю ночь. А потом благословил нас все-таки в монастырь. Мы упали ему в ноги и со слезами просили прощения: три раза не признались в том, что отец Николай нас за этим к нему и послал…

…Летом, в Петров пост, получила известие о болезни отца. Не рассуждая, без благословения на выезд в тот же день поехала в Печоры и всю дорогу плакала.

Отец лежал в больнице, куда я не смела идти. В томительном ожидании тянулись дни. И вот по выходе из больницы он строго сказал:

- Зачем приехала? Нам нужна молитва, а не свидание! А схиму приготовь. Как откроется ваш монастырь, в монастырь пойдешь. Если будешь в опасности, читай молитву: «Взбранной Воеводе» и «звони» мне. Но больше не приезжай, даже по смерти.

С горькими слезами возвращалась я в Почаев. Там мне было очень трудно. Ночевать никто не пускал. В храме оставляли ночевать только под большие праздники. Но я всегда помнила батюшкины слова: «Я буду молиться, а тебе какая мысль придет, ты ее и исполняй». И я, с Божьей помощью, так и делала и, по его святым молитвам, чудом избегала опасностей. Всегда я чувствовала его благодатную помощь и его духовное присутствие.

Все, о чем бы ни говорил отец, намеками или прямо, потом исполнялось. «И к чему мне отец говорил о схиме? - думалось мне.- Я ведь молодая, кто мне сейчас ее предложит, а он велел готовить схиму». Но вот начали сбываться его слова.

Однажды ношу торф в церковный сарай, а один батюшка трижды называет меня схимницей. Я возразила, что недостойна этого. А он опять твердо сказал: «Будешь схимницей!»

Записали меня в Почаевской лавре на вечное поминовение: «схимонахиня», а я стала просить зачеркнуть «схимонахиня» и написать «монахиня». Монах, который записывал, молчит и не исправляет. Тогда я прошу схиигумена Авраамия: «Стыдно мне перед монашками, что меня схимницей поминают, какая я схимонахиня?» А он ответил: «Не твое дело, их Господь заставил так написать». Однажды он же благословляет всем матушкам четки. «А тебе,- говорит, - вот эти - схимнические!»

И я познала волю Божию и убедилась в правдивости предсказания отца: на третий день Крещения Господня ( 1964 г.), Божиим Промыслом, облекли меня в схиму с новым именем. Отец благословил меня приехать к нему; он отменил мне большое монашеское правило и дал другое. Потом благословил меня на послушание к одному старцу-схимнику на Новый Афон.

У одной из чад муж сильно пил. Отец сразу сказал: «Возьми с ним развод». Перепугалась она и спрашивает: «А если он будет просить прощения, что тогда? Да и прожито с ним много лет». Он повторяет: «Надо брать развод, а я буду молиться».

Приезжает она домой и делает так, как благословил отец. Лишь только она заявила мужу о разводе и собралась все оформлять, его это так поразило, что от переживаний он попал в больницу, перестал пить и стал потом вести себя так, как будто никогда и не был пьяницей, так что и развода им не пришлось брать.

Одна матушка мне сказала, что сила молитвы останавливает поезда. Я не поверила. Прошло три года после этой беседы, и вот она советует мне, чтобы я поехала к отцу Савве и попросилась к нему в духовные чада. Попутчика она мне дала, нашего церковного старосту; он болел астмой, ему трудно было дышать. А матушка и ему посоветовала поехать к отцу Савве и твердо его заверила, что отец Савва исцелит его. Он поверил ей, и мы поехали.

Отец тогда служил в приходской церкви села Палицы Псковской области, от поезда надо было идти полтора или два километра пешком. Мы шли обыкновенным шагом, но мой попутчик говорит:

- Вы быстро идете, я не могу так идти.

- Простите, я не знаю состояния вашего здоровья. Буду идти самым тихим шагом,- отвечала я.- И мы потихоньку пошли дальше.

Отец взял нас в число своих духовных чад. После праздника Рождества Христова батюшка благословил нас поехать в Печоры, в обитель. В день отъезда, после вечерней службы, нам надо было спешить к поезду, но батюшка долго говорил слово «О Трех Радостях», и мы думали, что не поедем сегодня, т. к. опаздывали на поезд. Подходим к нему, берем благословение, а он, улыбаясь, весело говорит:

- Опаздываете, но я благословляю вас ехать.

Уже было темно, когда мы вышли. Мой спутник говорит:

- Я даже боюсь: темно, а надо идти через лесок.

- Бог с нами и мы ведь идем по благословению.

Вдруг подходит к нам духовная дочь нашего отца и говорит:

- Я тоже поеду с вами в Печоры.

Итак, мы втроем пошли к поезду.

Мы вышли на ровную, прямую дорогу и далеко-далеко впереди были видны горящие фары паровоза.

- Это наш поезд, но нам уже не успеть,- говорит наша попутчица.

Как только она сказала это, мой спутник, ничего не говоря, вдруг как побежит, и я за ним. Так мы бежали без остановки, причем в зимней одежде и с чемоданами, не меньше полутора километров.

Проводница подала нам руку, и мы вошли в вагон. Сейчас же поезд тронулся в путь.

Потом я пришла в себя и говорю старосте:

- Разденьтесь, вы устали.

- Нет, не устал. Мне кажется, я и не бежал,- ответил он.

Я думаю: «Боже мой, он сейчас умрет, ведь он же не мог даже быстрым шагом идти». Но он спокойно сидит и нормально дышит.

- Если вы скажете моей жене, что я бежал, она никогда не поверит. Я и сам себе не верю! Матушка Г. правду сказала, что отец Савва меня исцелит. Приеду домой - все переделаю, перестрою свою жизнь, ведь мы совсем не так живем, как положено жить христианину,- говорил мой спутник.

Вот как оживил, исцелил и переродил нас отец!

Случилось отцу побывать в нашем стареньком доме после только что сделанного ремонта. Своими силами мы вынули нижние гнилые бревна и замуровали отверстия камнем, кирпичом и цементом. Кажется, сделали прочно, на наш век хватит. Отец обошел вокруг дома, осмотрел нашу работу и сказал:

- На два года хватит.

Удивляемся: неужели мы так непрочно сделали? Неужели только на два года хватит?

А через два года по плану реконструкции города наш дом снесли.

Как- то во время исповеди отец попросил всех встать на колени и сам тоже встал на колени против алтаря, где придел преподобных Антония и Феодосия. Подняв руки ко святому алтарю, он громко, трогательно, дерзновенно возгласил три раза:

- Господи Боже, Отче Вседержителю, освяти Духом тво им Святым сей кающийся народ!

И я ясно увидела, как Дух Святой снизошел на отца и почил над ним в виде голубя, весь золотой, и лучи золотые, такие большие, густые, что покрыли весь кающийся народ и проникли насквозь во все стены храма. И так это были низко, над самой головой отца, что я, грешная, смогла ясно рассмотреть Святого Духа - и носик, и крылышки распростертые, и ножки, к брюшку прижатые,- и все было так красиво и долго, что невозможно передать словами эту красоту и радость!

Прошло несколько дней, отец вышел на амвон и беседовал с духовными чадами, а я стояла сзади. Он посмотрел на меня, улыбнулся и говорит весело:

- П. видела Святаго Духа, как Он сходил на нее.

А о том, что на него сходил Святой Дух и на весь народ кающийся, он не сказал, умолчал.

Когда я была принята в духовные чада, то сильно сомневалась, как отец сможет мною руководить: «Писем он не пишет, и нет у него возможности поговорить, а я не могу часто к нему ездить». И вот Господь во сне вразумил меня. Я увидела духовного отца, и он сказал: «Для общения верующих расстояние не имеет значения, велика сила молитвы». И я все поняла и успокоилась.

Однажды стояли мы в Успенском храме, несколько человек и отец. Подошла к нему схимница и говорит, что приелали черный материал, кому его отдать? А отец показал на одну из нас и говорит: «Отдай его ей, я молился о ней, и у нее такой же путь, как и твой, только она сейчас еще ничего не понимает». Действительно, прошло несколько лет, и она стала монахиней.

Благословил меня отец в отпуск ехать в Грузию. Вот подходит лето, и я спрашиваю о поездке, а он говорит: «Я же тебя благословил в Сухуми, вот и поезжай». Поехала я на вокзал за билетом, а мне сказали, что туда нет проезда из-за карантина. Подошла я опять к отцу, а он мне говорит: «Ведь я же тебя благословил, что же, я сам, что ли, поеду?» И дал мне рубль: «Это тебе на дорогу и на все расходы». А после этого уехал в отпуск. Я осталась в недоумении.

И вдруг появилось у меня такое ощущение, что надо мне ехать хоть до Москвы. Если не смогу уехать дальше, то там буду ездить по храмам, поеду в Загорск. И так проведу отпуск. И такое было у меня состояние, что я не могла больше находиться в Печорах, надо было во что бы то ни стало уезжать.

Приехала в Москву, встретилась с Л., которой тоже было благословение ехать вместе со мной в Сухуми. Мы решили, что я пока поеду в Звенигород, а она побудет дома. Побыла я там два дня, возвращаюсь в Москву, а она мне с радостью сообщает: объявили по радио, что снят карантин и открыт проезд на юг. Она уже купила билеты, и мы в числе первых пассажиров поехали в Сухуми.

У меня, конечно, были деньги, хотя и мало. Но я совершенно не знала ни в чем никакой нужды, мне даже сшили на день Ангела три платья и билет обратный купили, и все было как нельзя лучше.

Благословил отец меня и А. из Москвы во Псков, навестить больную в больнице. Договорились мы с А. поехать в три часа, и она купила билеты на автобус. Приходит ко мне на работу близкая женщина и говорит, что она звонила во Псков врачу и говорила с ним об этой больной и что нет никакой необходимости ехать в больницу. Тогда я не знала, что надо в точности выполнять благословение духовного отца, и решила не ехать. Кончила работу в три часа и пошла домой. Только захожу в квартиру, а Митрофания (духовная сестра) увидела.меня и говорит: «Ты что пришла? Ведь тебе благословение ехать к больной, какое тебе дело до других?» - И прямо-таки вытолкала меня со словами: «Иди, выполняй благословение».

Иду и думаю: «Автобус уже ушел, придется на такси ехать». Подхожу к автобусной станции, смотрю и глазам не верю: подъезжает автобус «Печоры-Псков» и сидит А. у окна. Я вошла, а она говорит: «Садись, это твое место, я ведь не успела сдать твой билет». Потом я спрашиваю ее: «Почему вы вовремя не уехали?» А она говорит, что они отъехали от станции, и вдруг что-то случилось, автобус «зафыркал» и зачем-то приехал обратно.

Съездили мы во Псков, навестили больную и возвратились домой. Я была рада, что выполнила благословение отца.

Вспомнилось мне, как я писала покаяние. Так старалась, чтобы все написать. Подаю, а отец говорит: «А ты ведь не все написала». С шести лет написала, и опять сказал, что не все написано. И вот однажды он мне сам сказал: «Вот теперь пиши, я буду молиться, а ты будешь вспоминать, вспоминать и много еще напишешь».

И вот когда я стала писать, то, по его молитвам, Господь открыл мне все мои грехи. Я так ясно все вспомнила, как будто передо мной снова проходила вся моя жизнь. Мне даже были открыты все мои плохие детские помыслы. Когда я написала последнюю четвертую тетрадь и отдала отцу, то испытала ощущение безгрешия. Это нельзя описать, нет слов для этого. Действительно, покаяние,- это второе крещение. Но все это я смогла только по молитвам нашего отца. Какая в нем была великая Божия сила и благодать, как он очищал нас и помогал нам, грешным!

Потом я стала впадать опять в разные грехи и уже не могла так изложить и покаяться. И однажды отец мне сказал: «Даже не можешь хорошо исповедь написать».

Отец видел все на расстоянии.

Папа пошел на пенсию и когда поехал к отцу, то написал ему о желании переехать в Загорск. Это было в 1970 году. Отец сказал: до 1972 года будьте на месте и трудитесь. В 1972 году неожиданно получилось, что наша большая семья, прожившая 40 лет на одном месте, переехала в святое место. И домик такой удобный, рядом храм приходский, и обитель недалеко. Так дорогому отцу нашему было все открыто, и Святой Дух помогал ему предвидеть все заранее.

Весной я была в Печорах. Подошел день моего отъезда, мне надо было на работу, А отец, провожая, говорит: «В Петровки приедешь». Я еду и думаю: «Как же я приеду, ведь мне на работу надо идти?» Приезжаю, пошла на завод, а мне техник говорит: свободного места нет, но в твоей бригаде работает молоденькая девочка, мы тебя на ее место возьмем, тебя знают, ты с нами работала. Дома, посоветовавшись, решила, что не надо соглашаться на это: девочка работает, а если пойду, ее уволят.

Проходит время. Наступает Петров пост. Что делать? Положила жребий. Выпало ехать к отцу. Утром прихожу в церковь, а матушка Е. говорит: «Мне хочется в Печоры, и я просила Царицу Небесную, чтобы ты свезла меня туда». Я говорю: «Собирайтесь, у меня как раз благословение ехать». И мы поехали. Приезжаем, я все написала отцу. А он на исповеди говорит: «Не стройте свое счастье на несчастье ближнего». И рассказывает о моем поступке.

А по возвращении домой все уладилось. Вот и сбылись слова отца: «В Петровки приедешь».

Когда отец был в Сухуми, владыка Илия (впоследствии - патриарх Грузинский) предложил ему посетить святые места Грузии. Назначили день, когда они на машине поедут. С владыкой должна была поехать матушка из собора, которая знала все места, а на четвертое место в машине владыка предложил отцу Савве кого-нибудь благословить. И вот отец благословил меня, грешную и недостойную. Но за два дня до отъезда заболела матушка, которая была с нами, температура 40, и отец благословил меня остаться ухаживать за больной, а сами они уехали. Но я почему-то верила, что благословение отца не пропадет.

Прошло лет 15-20, как оно чудным образом исполнилось. Случилось это так. Из Печор приехали трое гостей в Москву, я их встретила на вокзале. Все они - духовные чада отца Саввы и ехали в Грузию. Я говорю: «Как жаль дорогих гостей провожать. Думала, что заедете ко мне, но вы меня огорчили». Они мне отвечают: «Нам нежелательно под праздник быть в дороге, поэтому сейчас же едем за билетами».

Приехали мы на Курский вокзал, подошли к кассе, а билетов на сегодня нет. Вдруг ко мне обращаются все мои гости: «Е. И., поедемте с нами». Сердце забилось, а никакой возможности и надежды у меня нет, я на два дня-то с трудом уезжаю из-за больной сестры, а тут на месяц, да и денег нет.

Мои гости говорят: «Давайте потянем жребий: если будет воля Божия, то, по молитвам отца, Господь во всем поможет». Мы стали молиться от всего сердца, не замечая, что люди теснят и толкают нас. Жребий выпал ехать в Грузию. Мы еще раз подходим к кассе, и - о чудо! - нам дают билеты на следующий день, отдельное купе.

Утром пошла в храм за благословением Господним, а потом - все остальное… Встречаю сестру во Христе, говорю ей: «Где можно срочно занять денег?» Она спрашивает: «Сколько? Я могу дать 50 рублей, когда сможешь, тогда и отдашь». Еду к брату, и он тоже помог. Слава Тебе, Господи! За больной сестрой ухаживать согласились родные сестры…

Моя знакомая стала мне предлагать переходить к ней жить. Я согласилась; но когда приехала к отцу в Печоры, решила взять у него благословение. Отец мне ответил: «Благословляю, если только она захочет». Я промолчала, а про себя подумала: «Ведь она сама меня зовет». Приезжаю домой, а она молчит, как будто в рот воды набрала…

Я приехала на несколько дней в Печоры. Привезла письмо одного благочестивого человека и его жены с просьбой принять их в духовные чада. Отец, выходит из келлии и выносит четки и просфору и говорит: «Я принял Иоанна и Татьяну в духовные чада».

Я постеснялась попросить еще одни четки и недоумевала - почему же одни четки и кому же их отдать? Приезжаю домой, а мне говорят - Иоанн умер 25-го ноября, т. е. в то время, когда я была в Печорах. И стало понятно, почему одни четки и одну просфору дал отец.

С одной духовной сестрой перед поездкой к отцу попостились, помолились и натощак к нему поехали в надежде получить от него похвалу. Но между собою поссорились, не считая это за грех. Приехали к отцу, подошли под благословение, сначала Е. Он отвернулся и отошел от нее, подхожу я - то же самое. Через некоторое время отец подходит к нам, благословил, дал по просфорочке и сказал: «Не молились, не постились, поссорились»…

Приехала я однажды в Печоры, пришла к отцу, к его келлии, а он ходит взад и вперед, смотрит на меня весело и говорит: «До чего только не додумаются чада, передают мне пеленки, распашонки». А я подумала: «Действительно, зачем отцу нужны пеленки и распашонки?» А вот когда случилось то, чего я не ожидала, вспомнились пророческие слова батюшки. Стали мне нужны пеленки и распашонки: у меня родилась внучка.

Когда отец лежал в больнице, я пришла к нему, а сама почему-то подумала: «Хорошо бы для батюшки сейчас свежей черники собрать.» А на дворе уже зима. Отец прочитал мои мысли и говорит: «Может, за черникой завтра в лес сходите?» А с ним вместе лежал в палате подполковник, который от души рассмеялся: «На улице мороз, а он захотел свежей черники!»

Отец улыбнулся и говорит ему: «Может, стаканчик, может, два, а может - трехлитровый бидон привезет.» А потом мне: «Поезжай завтра, прихвати с собой повариху, и Е. захватите с собой».

Прихожу к поварихе, говорю: «Завтра поедем в лес за черникой, отец благословил». Она, конечно, тоже засмеялась, приняла это за шутку. Но когда я сказал, что поеду одна, она говорит: «Тогда и я, конечно, поеду».

Пошли к Е.: «Поедем завтра за черникой». Она с удивлением: «Да что вы - в уме? Снег, мороз, а они за черникой собрались». Мы говорим: «Как хочешь, тогда одни поедем». - «А куда?» - «В Песьяне». - «На чем?» - «На автобусе». Она тогда и говорит сыну: «Женечка, отвези нас на машине». Тут и муж ее не выдержал: «И я с вами поеду».

Утро было необыкновенное: яркое солнце, мороз. Приехали в лес; мне хотелось поехать туда, где я летом собирала чернику, а они остановились поближе. Пошли все пять человек в лес. На этом месте набрали очень мало. А я говорю: «Отец благословил набрать трехлитровый бидон, благословение надо выполнять».

Поехали на мое место - и набрали трехлитровый бидон!

Отец заказал испечь пироги с черникой поварихе и Е. - на конкурс, у кого лучше. У поварихи получились пироги превосходные, а у Е. неудачные. Но отец утешил: «Ничего, я и ее пироги поем!».

Отец ел свежую чернику, угощал подполковника, нас, медсестру и больных деток, которые пострадали от пожара. Не было надежды, что они будут видеть. Но отец усиленно молился, утешал скорбящих родителей и предсказал им, что мальчик будет видеть обоими глазами, а девочка - одним глазиком. Что и сбылось.

Из нашего города несколько человек были в Печорах, и вот что они рассказали. Отец служил молебен. Вдруг он задумался и говорит: «Ох, что там делается в городе! Но все будут живы».

В нашем городе был пожар, мы погорели, восемь человек, но все остались живы. Я пострадала больше всех: площадь ожога была 53 процента. По заключению врачей, я не должна была выжить, но, по святым молитвам отца, осталась жива и трудоспособна.

В больнице я пролежала шесть месяцев, через полгода приехала к отцу. Когда мы пришли к его келлии, батюшка вышел и говорит: «Говорили, что ты сгорела, а ты жива и такая чистенькая».

Когда я лежала в больнице, то все время мысленно обращалась к отцу, просила его святых молитв, и Господь давал мне терпение. Боли были ужасные, и медики удивлялись моему терпению.

Когда я поднялась на ноги, все с удивлением говорили: «Поднялась наша больная, а ведь никакой надежды не было на то, что она останется жива».

Это чудо сотворил Господь по святым молитвам отца.

Осенью 1975 года мы с сестрой были у духовного отца. После обедни подошли к нему, чтобы он нас благословил на дорогу. Он всем нам дал по просфорочке. Многие просили, но он ответил: «Я сперва дам тем, кто уезжает».

Пришла я на квартиру к матери О., она мне говорит: «Не уезжай, будет всенощная, помажешь голову елеем». Я так и сделала, осталась. Стою в Михайловском соборе, смотрю, идет отец, я вышла из собора, чтобы подойти к нему. А он мне говорит:

- Вы почему здесь, а где ваши сестры?

- Они уехали.

- А вы почему здесь? Я вас благословил в дорогу, а что скажут на работе, отпуск-то у вас кончился?

- Ну и наплевать, прогуляю, я теперь пенсию оформила.

Как он закричит на меня:

- Как это вы плюете, на кого? На государство, которое вам платит деньги! Сию же минуту берите вещи - и на вокзал.

Я - в слезы: «Отченька, у меня голова болит, я еще побуду».

- Нет, нет, на вокзал!

Мои вещи у матери О. Это три километра от монастыря, а в деревне заболел пастух, и ее попросили пасти коров.

- Ну хорошо, завтра чтобы уехала.

Я так и поступила. Выхожу на работу, а директор увидел меня и говорит:

- Слава Богу, М. вышла на работу! Оказывается, некому было работать.

Однажды приезжаю к отцу, пошли после службы к его келлии. Отец выносит деревянный крест, дает его мне и говорит:

- Целуй этот крест по пять раз утром и вечером и читай «Избранной Воеводе» и молитву о спасении. Молись за своего сына А.: «Спаси, Господи, сына моего А.».

Приезжаю домой и сразу все стала выполнять, как благословил меня отец. Вскоре поехал сын по туристической путевке. Катаясь на лыжах, он заблудился. Вот как потом он мне рассказывал:

- Еду, и вдруг все закружилось. Лес идет кругом, земля кругом, из глаз огненные искры. Кругом лес и поля, и никако го селения нет, я уже выбился из сил. Стал замерзать, меня клонило ко сну. Потом увидел стог с сеном, привалился к нему и чувствую, что засыпаю. Думаю: «Нет, нельзя оставаться здесь, если засну, то замерзну». Вижу у стога след от саней, значит, есть здесь где-то жилье. Еду по следу, увидел низкий барак, обрадовался и поехал туда. Там меня встретила приветливая хозяйка, рассказала мне, как добраться до дома отдыха».

Вот как отец все знал! Господь и Матерь Божия, по его святым молитвам, спасли моего сына.

У нас с сыном духовный отец схиигумен Савва. Когда сыну надо было идти в армию, мы с ним приехали к отцу, чтобы получить благословение и попросить его святых молитв. Отец сказал: «Служба будет тяжелая и ответственная, но ничего, будем молиться, а спасать тебя будет птица».

Получили благословение и поехали домой. Дорогой мне сын говорит: «Мама, я очень жалею, что не переспросил отца: как это - меня будет спасать птица?»

Сына отправили в опасное место, на границу. Потом он рассказывал: «Вблизи - огромная пропасть, часто пропадали посты, и даже трупов не находили».

Когда он первый раз стоял на посту, сильно закричала сова, и он тут же вспомнил слова отца: «Будем молиться, а спасать тебя будет птица». Сразу же повернул оружие в том направлении. И не один раз сова извещала, откуда грозит опасность. И таким образом его дежурство всегда проходило благополучно.

Раньше не спал весь караул, а тут стали говорить: «Сегодня на посту Е. - можно вздремнуть».

По святым молитвам отца, сын благополучно отслужил в армии и вернулся домой.

Служил отец панихиду в пещерах. Я плакала о том, кто будет меня поминать, когда я умру, я - сирота. Отец оборачивается в мою сторону и говорит: «Сирот поминает Церковь, вот и я молюсь за всех».

Об этом поведала мне наша духовная сестра Иулиания. Она сле войны осталась вдовой, и на руках у нее было двое детей. К этой скорби еще сгорел дом. В то время отец был в Троице-Сергиевой лавре. и вот она со слезами пришла к нему, поведала о своем несчастье.

Отец внимательно выслушал и сказал: «Я помогу тебе». Вынул из кармана три рубля и говорит: «Вот тебе на постройку дома». Взяла я их, а сама подумала: «Дорогой отец, это нищенское подаяние на хлеб насущный, а не на дом». Положила в карман и поехала к своим деткам.

Встречаются мне знакомые: «Иулиания, мы слышали, у тебя горе, вот тебе немного на постройку». И еще и еще дают денег и приговаривают: «Помоги тебе Господи!» Я сразу поняла, что благословение батюшки не прошло даром.

Отец благословил поехать в Пюхтицкий монастырь с одними людьми вместе через три дня. На другой день говорю ему: «Отец, три дня ждать долго, я вот с этими поеду». - «Что же, поезжай!»

Приехала в Пюхтицы, меня парализовало, отнялась вся правая сторона, купаться в источнике было нельзя, и сколько хлопот было через меня врачу-монахине. Ровно три дня болела - конечно, за своеволие, как поняла позже.

Однажды отец благословляет нас с Е. оформить прописку: «Завтра поезжайте». Е. ему в ответ: «Нет, послезавтра поедем».- «Хорошо»,- говорит он. Поехали мы послезавтра, в этот день тот, кто нам был нужен, отлучился. Мы прождали целый день; было холодно, перемерзли, рассорились и приехали ни с чем.

Дает отец матушке Е. бинты со словами: «Тебе пригодятся. А у нее была привычка читать правило со свечкой. Спала она в коридоре. Молилась как-то вечером и заснула, свеча догорела, и целлофан загорелся на столике и на стене. Мы, несколько человек, в это время были в комнате и ничего не видели, а когда, по милости Божией, кто-то из нас вышел в коридор, то пламя было чуть ли не до крыши, а крыша соломенная (потолка не было). Мы еле-еле матушку разбудили, она в испуге стала срывать горящий целлофан. Обожгла себе все руки. Вот и бинты пригодились. И только сила Божия помогла нам погасить пламя. Мы бы все сгорели, но, молитвами отца, Господь помиловал нас.

Узнав, что в Псково-Печерском монастыре подвизается старец, знакомая моей тети, А., решила поехать к нему и попроситься в духовные чада. Я просила ее взять и меня, но с другой целью - попутешествовать (мне было 19 лет). Мы приехали, А. нашла старца, попросила благословения на квартиру, причаститься и обо мне спросила. Он сказал: «На квартиру - вместе, а причастится она пусть через неделю, на святителя Николая, ей семь дней нельзя. Пройдет время, и тогда причастится». (Ни он меня, ни я его ни разу не видели).

На квартире окружающие меня духовные чада старца рассказали мне о духовной жизни, о необходимости духовного руководства, о духовном отце и о старческом устроении.

Конечно, мне, человеку, впервые попавшему в духовную среду, было многое непонятно. Дух мой сильно противился новому учению. Даже казалось, что это что-то неестественное, нереальное. Была сильная внутренняя брань: все во мне восстало. Но в то же время где-то внутри неосознанно меня потянуло к этой жизни.

Как в Сухуми в кругу молодежи отцу был задан вопрос: «Можно ли ходить в кино?» Что тут можно было ответить, когда на тебя устремлены молодые глаза, ждущие снисхождения? И умудрил его Господь поставить нас на суд своей совести и разума: «Можно,- сказал батюшка.- Только это отдаляет от Бога».

После этого я ни разу не пошла в кино, хотя раньше кино очень любила.

По приезде домой возникли у меня сложные вопросы. Писать по почте было нельзя, ехать тоже. К другим духовникам обращаться за советом не положено, так как это считается духовным блудом. И вот эта неразрешимость и вызвала во мне бурю смятений, ропота.

И снится мне сон: пришел отец в мою комнату, сел за стол и меня пригласил сесть и говорит: «Ну, что тебя волнует? Что у тебя за вопросы?»

Еще был случай. Написала отцу вопросы и попросила его келейницу отнести ему. А вечером, после службы, пришлось увидеться с отцом, и он сам ответил на все вопросы. Когда я пришла домой, то увидела, что мое письмо еще не отнесли и оно лежит на столе…

Когда отец был в Сухуми на лечении, то мы сподобились быть там и часто с ним видеться. Однажды, когда мы сидели за праздничным столом, я передала отцу вино, которое сделал папа. Подняв бокал с этим вином, отец произнес: «Пусть у этих виноделов все увенчается успехом». И через несколько месяцев мои родители повенчались, когда им было уже под 60 лет, а до этого и слышать о венчании не хотели - дескать, старые. И стали поститься, выполнять правило, чаще ходить в храм (хотя раньше ходили только на Рождество, Пасху и Троицу) и стали духовными чадами отца Саввы.

В Сухуми я ехала, намереваясь получить благословение батюшки на брак. У меня была неумеренная привязанность к избраннику (как говорится, не ела, не пила - так мне его всегда хотелось видеть). О своем намерении и состоянии я рассказала отцу. Он так ласково и печально посмотрел на меня и сказал: «Деточка, если выйдешь замуж, пропадешь. А любви у тебя к нему совсем нет, одна лишь страсть».

Приехала домой я совсем другим человеком и совсем иными глазами уже смотрела на брак с этим человеком и на негосамого. Какой-то пустой мне показалась наша дружба, и он сам вынужден был мне сказать: «Я вижу, что я тебе не нужен».

Сколько благодарности вам, дорогой отец, что уберегли меня от ненужного, а может быть, даже пагубного шага. Всю тяготу и нечистоту отогнали от меня.

Вдруг появилось у меня неодолимое желание ехать к отцу, хотя причины срочно видеть его не было. Но, ведомая невидимою силою, не отдавая себе отчета, для чего еду, приехала в лавру. Отец ждал меня: ему прислала одна монахиня письмо, прося разрешить серьезный вопрос. У отца не было благословения писать письма, и ответить ей никто не мог, кроме меня, потому что она была знакома только со мной. Отец дал мне указание, как ей написать, и я уехала.

С одной нашей духовной сестрой был случай. Три месяца не проходила у нее боль в правом локте. С трудом она могла положить на себя крестное знамение и поэтому редко крестилась. Приехала к отцу и пожаловалась. «Болит рука? - весело переспросил он. - Иди, поставь свечку Божией Матери «Троеручице» и попроси Ее: «Ты, Владычица, исцелила отсеченную руку преподобному Иоанну Дамаскину, исцели и мою руку!» Она все исполнила, но в мыслях просила батюшку, чтобы именно он умолил Матерь Божию исцелить ее больную руку, так как она и раньше обращалась к Ней с молитвой, но не получала облегчения. И что за чудо! Она даже не заметила, когда у нее прекратилась боль - в этот день или на другой.

Как-то в Великих Луках после службы отец раздавал всем гостинцы: кому просфору, кому яблоко, кому баранки, конфеты, а мне дал детское полотенце и святое масло. Я недоумевала: что бы это значило?

Приехала домой и вскоре заболела: страшная головная боль, фурункулы на голове и на лице. Опухла, глаз не видно, высокая температура, озноб. Я сразу поняла, чем мне надо лечиться: достала батюшкино полотенце и святое масло. Помазала голову, окутала этим полотенцем и обвязала сверху теплым платком.

Прошла первая мучительная ночь, глаза совсем заплыли, ресницы кололи глаза. К утру боль немного стихла. Я снова помазала маслом голову, окутала полотенцем и завязала теплым платком.

Утром приехала врач-инфекционист (моя родная сестра). Я закрылась одеялом и боюсь ей показываться. Прошу ее: «Не обижайся, что я тебе не покажусь. Успокойся и мне ничего не говори. Я буду лечиться своими средствами». - «Ну, хорошо, но мне тебя все-таки надо посмотреть», - настаивала она. Тогда я открыла одеяло и показала ей лицо и голову. Она сдержала свой испуг и объяснила мне: болезнь инфекционная и называется «опоясывающий лишай», длится она не менее четырех месяцев со страшными головными болями, при которых больной буквально лезет на стену. И предложила прислать сильное лекарство.

На другой день она опять была у меня. Мне пришлось объяснить ей, чем я лечусь и что от этого мне становится легче.

Через пять дней головные боли утихли. Моя сестра не верила такому скорому улучшению. Она знала как врач, что такая болезнь не вылечивается даже за месяц. Значит, произошло чудо!

Через месяц я совсем поправилась, но на лице долго были заметны темно-синие пятна и очень зябла голова. Так что я все лето ходила в теплом платке. Так избавилась я от продолжительной, тяжелой болезни по милости Божией, молитвами и целебными средствами дорогого отца.

Приезжаю к отцу в Печоры и думаю: «Сказать ли ему о своем глазе (на внутренней стороне века росла шишка) и о том, что врач настаивает на операции?» А батюшка сам спрашивает у меня: «Что у тебя с глазом?» Я объяснила все и попросила святого масла, чтобы только не делать операцию. Отец принес мне масло и сказал: «Вот тебе на исцеление!» Дома я стала этим маслом мазать глаз крестообразно, и через пять дней шишка стала почти незаметна. Я помазала еще несколько раз, и все прошло.

Анну в тяжелом состоянии положили в больницу. Врачи определили рак легких. Ее дочь поехала в лавру сообщить об этом горе отцу и просить его святых молитв.

Отец служил молебен у мощей преподобного Сергия. А потом, утешая, сказал дочери больной: «Не волнуйся, все будет хорошо! Вот, вези ей эту просфору, чтобы всю съела».

На следующий день после вкушения просфоры больная стала неузнаваема: спокойная, веселая. У нее появился аппетит. Врачи были в недоумении. Они стали сомневаться в диагнозе и перевели больную в научно-исследовательский институт, где в результате тщательного обследования было дано заключение: «Рак не обнаружен». Анну выписали домой.

Чуть только окрепли силы, Анна поехала в лавру, чтобы поблагодарить Господа, преподобного Сергия и своего дорогого батюшку. При встрече отец сказал ей, улыбаясь: «Ну, вот и Анна явилась! Где же твой рак - уполз?»

Приехали к отцу в Псково-Печерский монастырь его московские духовные чада с печальной вестью о тяжелой болезни своей духовной сестры Параскевы, отличавшейся особой добротой и милосердием. Врачи определили у нее раковую опухоль в кишечнике. По их мнению, дни ее были сочтены.

Отец отслужил молебен о болящей. Перед молебном он обратился ко всем молящимся с просьбой: «Помолимся сейчас искренно о болящей Параскеве. Врачи признали у нее рак, а мы не дадим ему развиваться в ней, помолимся, и ей будет легче… Ей еще рано умирать, она еще здесь нам нужна!» Отец благословил отвезти ей святой воды с этого молебна и просфору.

Когда больная приняла эту святыню, то сразу почувствовала, что боли уменьшились. А потом ее вскоре выписали из больницы.

В Псково- Печерский монастырь духовные чада старца привезли тяжело больного 60-летнего Тимофея. За литургией в Успенском храме батюшка особенно молился за болящего Тимофея, несколько раз поминал его имя. А больной был без сознания, потом началась у него рвота; его вынесли на улицу. К концу литургии он опять вошел в храм, но с ним опять стало плохо, и его положили в углу у печки. После литургии отец в ризе, с крестом сам пошел к больному, дал ему приложиться, а еще дал ему большое яблоко: «Вот тебе для исцеления!»

Еще два дня мучился Тимофей, не мог выстаивать службу, темная сила валила его с ног. Потом отец отслужил молебен и всех молящихся просил помолиться о болящем. Больному стало легче, и не прошло недели, как он совсем исцелился от недуга.

Обрадованный Тимофей с восхищением отзывался об отце: «Я впервые в жизни встречаю такого чудотворца! Когда отец давал мне пить святой воды, то говорил: «Эта водичка тебя достанет со дна ада». И эта вода обожгла всю мою внутренность, а потом стало так легко, и я скоро почувствовал себя совершенно здоровым».

Приехала к отцу скорбящая А. из Днепропетровска. Врачи нее обнаружили рак. Отец дал ей просфорочку и сказал: «Помолимся». Она тут же уехала домой. А на другой год приехала благодарить отца за молитвы. Врачи не находили у нее больше раковой болезни и сказали, что ошиблись в диагнозе.

Девица В. собиралась замуж. Но вдруг заболела, врачи обнаружили рак и предложили ей операцию - удалить грудь. Она тут же обратилась к своему духовному отцу, игумену Савве, за благословением: как ей быть? Отец весело ей сказал:

- У одной тоже был рак, но, по милости Божией, он уполз, так будет и у тебя. Помолимся: что у людей невозможно, то у Бога возможно. Но на операцию иди, а я помолюсь.

Приезжает она домой, идет в больницу. Ее снова обследовали, а раковая опухоль исчезла. Врачи удивляются и не могут понять эту загадку: «Был же рак - и нет больше его?» Операцию отменили, но с учета ее не сняли. Через год ее снова вызывают на проверку и предлагают отнять грудь, чтобы не возобновилась опухоль. Но она отказалась и сейчас жива и дорова.

Заболел у меня передний зуб, все лицо опухло, рот перекосило, лежу - не пью, не ем. Сказали отцу о моем состоянии. Он передал носовой платочек и гостинцы для меня и сказал: «Пусть приложит этот платочек ко рту. Если не поможет, то пусть идет в больницу». Я с радостью приложила этот платочек к лицу и подержала его немного. Мне стало полегче, а к вечеру все стало на место. Опухоль спала, и боль стихла.

В монастыре на покое находился больной батюшка К., которому врачи предписали постоянный постельный режим. Больной обратился к отцу Савве: «Помолитесь за меня».

Отец ему сказал: «Читай Псалтирь». А он отвечает: «Я не могу». Но отец Савва ему говорит: «Не можешь, а ты читай!» - «Да я же не могу». - «А ты читай».

Через несколько дней он сказал, что пересилил себя и стал читать Псалтирь. И выздоровел и после этого жил еще 10 лет.

У московского священника Георгия родилась дочь Мария. До пятилетнего возраста она не ходила и не разговаривала. Приехали они всей семьей к своему духовному отцу за помощью. Он взял эту девочку в келлию, помолился и благословил их ехать домой. Когда они приехали на вокзал, Мария вдруг сошла с рук, пошла по платформе и заговорила. Счастливые, они поехали домой, благодаря отца за исцеление дочери.

После смерти отца я часто видела его во сне очень хорошо. Захотелось мне увидеть, куда его определили после сорока дней, и Господь сподобил, по его молитвам.

Вижу: все бегут в церковь на службу к отцу, я тоже побежала. Церковь круглой формы, высокая, внизу ничего нет. Надо подниматься вверх по винтовой лестнице. Я быстро стала подниматься, за мной еще одна или две сестры, а остальные смотрели вверх, а подняться не могли. Я кого-то спросила: «На каком этаже будет служба и где наш отец?» Мне ответили: «На третьем этаже». Я поднялась и увидела светлое помещение, у стены гроб, у гроба - большая фотография отца, а рядом стоит монах, строгий, как часовой. Я громко крикнула: «Отец!» - и упала к гробу, дыхание захватило. Я проснулась и никак не отдышусь.

После этого стала размышлять: к чему такое сновидение? IИ поняла так: у отца - схима, это высший ангельский чин, а высший ангельский чин находится на третьих небесах. И успокоилась.

Мне прислали письмо, что от гроба отца идет благоухание, и я решила сразу поехать к нему, а чувствовала себя не очень хорошо. Но все же решила ехать. С такой мыслью уснула. Только закрыла глаза - вижу: у постели стоит отец и говорит: «Я и тут с тобой».

Вся моя жизнь была в скорбях и болезнях. Муж мой был алкоголиком и часто бил меня. В доме у нас была икона Божией Матери, но я перед ней не молилась. Так прожила до 33 лет, несколько раз была при смерти. Обращалась к врачам, но они мне не помогали. В то время у меня было трое маленьких детей.

Милость Божия не оставила меня. Я познакомилась с добрыми людьми и пошла в церковь, заказала молебен с акафистом Матери Божией, и мне сразу стало как-то легко. Потом познакомилась с П., стала ходить к ней, рассказывать о своем горе, она меня утешала и давала читать духовные книжечки.

И вот к П. приехала из Печор матушка Г. и рассказала про схиигумена Савву. Слушая, я так плакала душой, что люди ходят смело в храм и ездят по святым местам, а я как только схожу в церковь, то муж поднимает шум и бьет меня.

Однажды я отцу написала: «Дорогой отец, я слышала, что Почаев по святости - второй Иерусалим, помолитесь, чтобы мне побывать там. Ведь мне дорога закрыта; если и схожу в свою церковь, и то муж скандалит, а как же я уеду в Почаев?»

Через некоторое время я была одна в доме и слышу, что мне кто-то говорит: «Мужа посадят на пятнадцать суток, а ты поедешь в Почаев». И вот он поднял такой шум и драку (по своей привычке), что дети вызвали милицию, и его посадили на 15 суток, а я съездила в Почаев. И таким же образом, по молитвам отца, была в Загорске.

Были такие случаи, что мне очень хотелось в церковь в праздники, об этом я мысленно просила отца Савву. Удивительно: когда я шла в церковь и встречалась с мужем, то он проходил мимо меня, не узнавая.

Приезжает Г., привозит от отца две конфетки и говорит, чтобы я скушала светлую сама, а мужу дала темную конфетку. Я так и сделала. Вскоре после этого мы с мужем развелись, и я уехала в Печоры. А если бы не уехала, он меня бы убил, потому что он всегда говорил: «Все равно «святую» уничтожу, мне не жить - и тебе не жить».

И вот дети мне сообщили: собрался он ехать за мной, выпил пол-литра вина и сразу умер.

Потом приезжает отец Савва из отпуска и рассказывает притчу:

- Вчера вижу: кот поймал голубя, я стал отнимать голубя у кота, а он когтями вцепился и не отпускает. Я нажал на кота… Не я, но Бог помог мне.

Я слушала и не понимала, думала, что правда кот голубя поймал вчера, а потом мне открылось, что это он про моего мужа и про меня рассказывал. По отцовым молитвам, Господь охранил меня от смерти. После смерти отца я прихожу в пещеры, рассказываю ему про свои скорби и болезни, и они удаляются. Легко и радостно становится на душе…

Моя родная сестра заболела, у нее был рак. Врачи пытались ее облучать, но сердце отказывало. Она впала в безнадежное отчаяние. Но когда обратилась к отцу за помощью, попросила его святых молитв, невозможное стало возможным. Весь курс лечения чудным образом протекал благополучно. Во время процедур больная не только чувствовала близость отца, но видела его присутствие.

Еще был случай с моей племянницей, тоже его духовной дочерью. Отец во время ее беременности сказал, что у нее родится мальчик. Она родила мальчика с недвижимыми ножками. Врачи предлагали операцию, но, по молитвам отца, мальчик получил исцеление.

Потом заболел мой родной брат - кровоизлияние в мозг. Состояние было безнадежное, назначили трепанацию черепа. Я всем существом предчувствовала неутешительный исход, да и сам профессор не обещал ничего хорошего, потому что сосуды продолжали рваться.

В отчаянии я поехала к отцу, все ему рассказала, на что он ответил: «Не отчаивайся, будем молиться. Господь милостив!» Уехала я, окрыленная надеждой на милость Божию и на батюшкины молитвы.

Вернувшись от отца, в назначенный для операции день еду к брату в институт. Вошла в палату, а на его койке сидит человек. Мне даже стало плохо: брат мой и головы не поднимал, и я решила, что его койку занял кто-то другой, а его уже нет в живых. Я отшатнулась назад, но брат меня окликнул и позвал: «Это же я, иди сюда»,- и улыбнулся. Сосуды рваться перестали, и трепанацию отменили. Это было явное чудо, на удивление всему медперсоналу.

По семейным обстоятельствам мне не пришлось быть на погребении духовного отца. Но мне очень хотелось приложиться к его гробу. Я с нетерпением ждала своего отпуска. И вот когда настал день моего отъезда, с мужем сделался сердечный приступ, а свекровь уже семь лет лежала в постели больная и, вдобавок, слепая. Что делать?

Душа рвется на части, какая-то сила меня тянет в Печоры. Я вспомнила евангельские слова: «Не оглядывайся назад» и, действительно, вышла из дома не оглядываясь, но в большой тревоге.

Когда приехала в Печоры, немного успокоилась. Но вот снится мне сон, что дома очень плохо, я вскочила с постели и стала собираться обратно, не побывав даже в обители. Мне представилось, что дома у меня сразу два покойника. Спрашиваю: «Как можно быстрее уехать?» Мне говорят, что поезд идет вечером, самолета до вечера тоже не будет. Что делать? Пошла я в обитель, отстояла литургию, заказала молебен Божией Матери. У меня слезы лились рекой.

После службы пошла к пещерам - и что же я вижу! Выходит отец из пещер, остановился неподалеку, благословил меня и спросил прежде всего про свекровь: (она тоже его духовное чадо). Сказал: «Причащайте ее чаще, она скоро придет ко мне, и мы будем с ней вместе молиться о вас. С мужем живи мирно, он у тебя неплохой, вина не пьет, не курит, а где нужно - потерпи, промолчи».

Дома меня встретили радостно, ничего не случилось, все живы, все благополучно. А свекровь, действительно, вскоре мирно отошла ко Господу.

Однажды приехал ко мне муж, с которым я не жила уже несколько лет. Сказал, что вечером поедет в Таллин, но почему-то на поезд не пошел. Я совершенно не подозревала в этом никакого злого умысла. В четыре часа утра, слышу, он встал. Я думала, что он пойдет на поезд, а он тихо приблизился ко мне и всеми приемами старался убить меня, но так, чтобы не было никаких ран. Надежды на жизнь у меня не оставалось; хотя я усиленно молилась, но он не отступал. Из самых последних сил я громко закричала: «Отец Савва, спаси меня!» И в ту же минуту муж весь ослаб и в страхе меня оставил, а в оправдание сказал: «Я ничего плохого не хотел с тобой сделать». Трижды просил прощения и ушел.

Утром у меня не было сил, я была вся искалечена, но все-таки пошла к отцу. Когда я пришла, он меня уже ждал в коридоре. Я ему сказала: «Меня обидел бывший муж». Отец положил руку мне на плечо, тихо провел по моим больным местам, дал мне гостинцев и сказал: «Дома скушай, а я помолюсь».

Первый шаг я сделала с опасением, как бы не упасть, но, к моему удивлению, не почувствовала ни боли, ни тяжести. Пошла домой, как на крыльях.

После смерти отца у меня врач признали рак прямой кишки. Я сильно похудела, упала духом, ходила с поникшей головой: отца уже нет, обратиться теперь не к кому, видно, придется ждать смерти.

Накануне того дня, когда надо было идти к врачу, вижу сон: стоит отец у аналоя с крестом на исповеди. По узкой тропинке друг за другом идут много-много людей к нему за благословением. Я к нему подошла с поникшей головой, как ходила в последнее время, а он говорит: «Выше голову держи, читай «Отче наш». Я протянула к нему руки, чтобы принять благословение, но он сказал: «Неправильно сложила руки, надо сложить крестообразно». Сам три раза поправлял мои руки, а потом сказал: «Хорошо, я тебя благословлю, читай «Отче наш». Стоя перед ним, я громко и отчетливо прочитала молитву и проснулась от своего же громкого голоса.

В Пскове сделали мне рентген и сказали: «Рак атрофирован, оперировать не нужно». Тут я подняла выше голову, прочитала «Отче наш» и, радостная, поехала домой.

Мой сын, тоже духовное чадо отца, еще при жизни его взял без разрешения грузовую машину на работе и приехал ко мне в Печоры. Ему нужно было вовремя вернуться на работу, а бензин кончился. Я обошла всех знакомых шоферов, но бензина не достала, на базе без талонов тоже не давали. Я побежала к отцу со слезами. Келейница меня не пускает, не хочет его беспокоить. Я не ухожу, ведь на него одна надежда. Отец услышал мои слезы, велел келейнице узнать, в чем дело, и сказал, что купить бензин можно, но пусть сын до утра не уезжает. Дал два апельсина - сыну и мне.

Сын получил бензин, по святым молитвам отца, но нарушил благословение, понадеялся на свой разум и тут же уехал, за что и получил большие скорби. Его остановила милиция, выясняли, почему ночью едет на государственной машине без путевки. После проверки отпустили, но пошел сильный снег, занесло дорогу, машина дальше идти не могла, и ему пришлось ее бросить и идти 15 километров по пояс в снегу. Вот что значит своеволие.

Духовная сестра Т. из Овруча рассказала: «В. уехала в Печоры к отцу, а мы с сестрами поехали в лес на лошади. Лошадь звали Вурчик, эта единственная на весь монастырь лошадка была закреплена за мной. Поработали, сели покушать, и лошадка паслась около нас, но вдруг исчезла. Все пустились на поиски, но безрезультатно. Я испугалась и кричу отцу: «Отец, у нас лошадь пропала». И лошадь сразу нашлась.

А в этот момент в Печорах В. идет в Успенский храм, и отец идет; подходят к нему за благословением, обращаются с вопросами, а он говорит: «Да подождите, там кричат, что лошадь пропала…»

Когда В. вернулась домой, Т. рассказала ей о случившемся. В. сразу вспомнила слова отца: «Подождите, кричат, что лошадь пропала…»

Мы, трое, поссорились в двенадцатом часу ночи, а утром все трое пошли в обитель на исповедь. Исповедовал отец, он к нам обращается и говорит: «Если камень бросить в глубокую реку, вода не возмутится, а если в лужу - возмутится. Так вот надо быть не лужами, а глубокими реками».

Отец старался соединить тех, у кого были разные характеры, и притом говорил: «На море камешки обтираются друг о друга и становятся гладкими». Он не давал нам больших правил, не накладывал строгих постов, удерживал от больших подвигов, не всеми мерами выкорчевывал из нас страсти, смиряя на каждом шагу, стараясь отсечь у нас свою волю.

Великим постом мой отец причастился Святых Христовых Тайн, но пришел знакомый, принес вина, закуски… Я с отцом поругалась и уехала в Загорск. У дверей храма меня встречает отец Савва и говорит: «Сейчас же поезжай домой и с отцом своим обойдись ласково, это враг его искушает перед смертью». Приезжаю домой, отец как дитя заплакал и говорит: «Я сам не знаю, почему так сделал». В то время он был совершенно здоров, но вскоре заболел. Перед смертью соборовался, несколько раз причастился. Умер в тот же день, как причастился. И все это - по святым молитвам духовного отца.

Приехала из Тбилиси духовная чадо Д. вся расслабленная, особенно у нее болели ноги. Спрашивает отца, куда он ее благословит на квартиру с такими больными ногами, и думает: как бы поближе? А он благословляет ее в деревню за семь километров, и чтобы она ежедневно ходила в монастырь. За послушание она пошла и, по его святым молитвам, получила исцеление ног.

Господь сподобил меня, грешную, готовить обед для духовного отца во время его болезни. Однажды несу ему обед, и появилась у меня мысль: «Вот я хожу к отцу, стараюсь, готовлю, а когда же он скажет, хорошо или плохо я готовлю? Так и не знаю, нравится ли ему моя кулинария».

Прочитала молитву, получила благословение, ставлю обед на окно. Отец спросил, что я приготовила. Я перечислила. После этого отец говорит: «Готовишь, ходишь, не благодарю и не хвалю. А благодарность получишь там» (т. е. на небесах).

Одна из чад отца из города Сочи рассказала следующее. Любит она посещать больных и при этом берет для них что-нибудь с панихидного стола. Однажды ей надо было посетить двух больных женщин. Но и сама она чувствовала себя плохо. Еле-еле достояла литургию и решила, что сходит только к одной из больных. Подошла к столику и смотрит, что ей взять, чтобы нести не тяжело. Вдруг перед ней появился отец и говорит: «Нет, не немножко, а вот то и это возьми и сходи к обеим больным».

- Батюшка, благословите,- сказала она, забыв, что вот уже четыре года, как он умер, склонившись под благословение, а когда подняла голову, его уже не было. Но она почувствовала такой прилив сил, так обновилась и обрадовалась, что взяла все, что отец благословил взять, и сходила к обеим больным.

Вот и распределение после окончания учебы. Кого куда, а меня - в Удмуртию. Как быть? Просила оставить поближе к родителям (бабушка, дедушка старенькие, маме трудно) - отказ. Мама поехала к отцу. Стоит, ждет, и вот он идет из Михайловского храма, утомленный до предела, спускается со ступенек. «Батюшка, дочь-то к удмуртам отправляют. Что она там одна, да и как мне без нее?…» - «А мы сейчас помолимся, а ты иди на панихиду, за усопших там помолись. - И стал обратно подниматься в храм. - А дочка пусть не спешит».

Приезжает мама, говорит, что отец советовал не спешить. «Так ведь все уже решено. Подъемные получила, пора».

Иду снова к тем, кто отказал. «Ну ладно, оставайся со своими стариками»,- говорят мне.

Слава Богу! Благодарю отца за заботу и молитвы обо мне, грешной.

Отец попросил нужную ему вещь, и я обещала привезти. Вскоре приезжает его келейница и говорит, что привезли из другого города. Ну что ж, думаю, значит, не возьму. Приехала в Печоры, а отец передает: «Если привезла обещанное, пусть придет ко мне».

Погоревала - опять виновата. Где верность, твердость, дело, а не многословие с тщеславием?

И вот встречаем отца в Успенском храме: «Эх ты, что же не привезла?» Я даже прощения не попросила - сразу в слезы. Плачу не переставая, и вдруг одна из духовных чад говорит: «Батюшка, ведь и мы так же можем ошибаться». - «А я разве для нее только говорю?»

Как тяжело, а сегодня надо уже уезжать, хоть бы что-нибудь еще услышать от отца. И вот у самого выхода он оглянулся и говорит: «Не ошибается тот, кто ничего не делает».

За несколько дней до кончины отца взглянула на его фото и почувствовала такую жалость, близость и что-то невыразимое. Может быть, он мысленно прощался…

Когда отец приехал в Москву на операцию, мы с Е. И. за ним ухаживали. Отец однажды сказал: «Вот скоро в Москву соберется много спортсменов. Они сюда, а я - туда». - И рукой показал на небо.

Сбылись его слова: когда он скончался, в это время как раз в Москве в самом разгаре была Олимпиада.

Схимонахиня М., находясь у меня, смертельно заболела: температура 41, сознание теряет, я испугалась, стала молиться Богу, просить помощи.

Вдруг матушка заговорила в сонном состоянии, я обратилась к ней, она открыла глаза и говорит: «Пришел о. Савва, спросил меня, как я живу. А я ему ответила: «Вашими святыми молитвами!» Затем матушка сама, без моей помощи, повернулась к стенке и заснула опять, а утром она сама, как обычно, встала с постели, как будто и не болела.

Раба Божия Е. П., прочитав некоторые труды о. Саввы, загорелась желанием переписать их, а потом взяла его фото, пошла в фотоателье и попросила увеличить. А потом увеличенные фотографии отца Саввы раздала его почитателям. Сама она молилась за него, часто заказывала литургии. И ей явился отец во сне и сказал:

- Я за всех молюсь, кто за меня молится.

Приехали мы с мамой в Печоры и жили там уже неделю. Я потеряла кошелек с деньгами, которые были оставлены на обратную дорогу. Мама меня ругает: «На что теперь поедем?»

Приходим вечером к отцу, а народу было много. Он протягивает через всех 20 рублей и говорит: «У кого там нет денег на дорогу?»

Трудно мне было в Печорах, и со здоровьем стало плохо. Отец благословляет меня ехать домой и устраиваться на работу, а куда - не сказал. Сердце мое горело только к храму. И вот во сне я вижу, что работаю в храме, готовлю все к предстоящему молебну. Затем выходит из алтаря наш епископ и в сослужении наш отец - игумен Савва, и сразу запели: «К Богородице прилежно ныне притецем, грешнии и смиреннии…» Я оказалась сзади всех и рада была, что меня никто не будет видеть - буду молиться.

Проснулась в слезах, благодаря свою Заступницу, Матерь Божию, и дорогого отца, который указал мне дальнейший путь моей жизни. Радостно было на сердце от того, что он присутствует здесь, в нашем храме.

Несмотря на всю строгость в то время ко мне батюшки, я никогда не мыслила искать себе другого духовного отца. Помоги, Господи, по молитвам Божией Матери и нашего дорогого молитвенника и чудотворца схиигумена Саввы, остаток жизни провести в покаянном чувстве, хотя бы к концу жизни постигнуть эту главную науку из наук - познать свое негоже-ство и не отчаиваться, надеясь на милость Божию.

Благодарю за все, мой добрый пастырь!

На панихиде пели «Вечную память», а я подумала, стоя в толпе у самой двери: «Странно: неужели мы можем помнить человека вечно? Как это - вечная память?» Отец тут же стал объяснять: «Вот некоторые из вас думают: а что это такое - вечная память? Может ли человек вечно кого-то помнить? Конечно нет, возлюбленные! Он и сам-то не вечен. А это мы просим у Бога, чтобы Он вечно помнил. Он-то вечный!»

Приехал ко мне в Загорск батюшка. Погода была хорошая, а потом пошел дождь и стало грязно. Отец попросил у меня галоши. Я говорю: «У меня нет таких больших галош». - «У тебя был муж, дай его галоши». - «Да у меня же нет!» - «Как нет, а в диване новые галоши лежат».

Я посмотрела - и правда, тем лежали новые галоши, о которых я совсем забыла.

Я не знал отца Савву и никогда не видел его живым. Но когда познакомился с его духовными чадами (а это была дружная духовная семья), то с великой радостью влился в нее.

Поражали и утверждали меня в вере и необыкновенные сны, предвозвещавшие мне будущие события и открывавшие мне волю Божию. В снах я видел Промысл Божий, направляющий меня на путь спасения. В этих снах я не один раз видел отца Савву точно таким, каким он изображен на фотографиях.

Об одном из них хочу рассказать: перед рукоположением во диакона.

Гора - высокая, скалистая, с острой вершиной. Я стою у самой вершины и держусь за самый шпиль. Обернулся и посмотрел назад, вижу - пропасть. Думаю: «Если я не буду держаться, то упаду вниз и разобьюсь».

С большим усилием я подтянулся вверх и на другом склоне, внизу, увидел еще большую пропасть, чем сзади. Вдруг вижу слева темного человека с мрачным лицом, зовущего: «Перебирайся ко мне». А склон слева поднимается еще выше. Думаю: «Зачем я туда полезу, тем более налево?» Потом я как-то невольно взглянул направо и увидел, что скала спускается к подножию горы.

Меня объяла великая радость, и я начал потихоньку спускаться все ниже и ниже. Наконец благополучно спустился к подножию горы. Здесь передо мной открылось небольшое поле, покрытое зеленой травкой. Я увидел одного знакомого священника - отца Н., чадо отца Саввы, в подряснике, с крестом.

Я спросил его: «Почему вы здесь?», но он не ответил.

В это время подходит к нам юноша и говорит:

- Отец Савва благословил сказать вам, что отец Н. - священник, а ты - диакон.

«Какой я диакон, мне надо хором руководить. Кто меня заменит?»

Затем юноша незаметно исчез, а я стоял, очарованный всем виденным. Мы молча смотрели с отцом Н. друг на друга. Потом я повернулся направо и начал спускаться все ниже и ниже, а о. Н. стал исчезать из поля зрения.

Через три месяца после этого сна меня рукоположили во диакона.

Я часто слышала от окружающих, что в жизни надо быть мудрой. Мне указывали на мои недостатки, неопытность, большую доверчивость, простоту. И я старалась исправиться, пытаясь искать мудрость в духовных книгах. И вот как-то в Печорах, в храме, отец, проходя мимо, заметил: «Где просто, там ангелов со сто, а где мудрено, там ни одного». И мне все вдруг стало ясно и легко.

На исповеди отец стал перечислять мои грехи с такой точностью, что я даже вскрикнула:

- Ой, это мои грехи!

Меня мучила стенокардия в тяжелой форме, приступы продолжались сутками, много раз я была на волоске от смерти.

Однажды в храме отец сказал во всеуслышание, что у меня больное сердце. Одна из молящихся приходит к нам на квартиру, где я остановилась с детьми, и говорит, что, наверно, я скоро умру, если отец так сказал. Моя дочь стала плакать:

- Я и в храм больше не пойду: там сказали, что мама скоро умрет.

Утром все пошли в обитель. Дети побежали вперед и встретили отца, идущего в храм.

- Что у вас там вчера была за паника, что мама умрет? - спрашивает батюшка.- Мне Господь открыл, что мама ваша будет жить долго.

Прошло некоторое время, я чувствовала себя хорошо. Но после смерти мамы у меня снова участились сердечные приступы.

Приехала к отцу, передала свою исповедь, где написала, что мне опять очень плохо. После литургии отец вышел из алтаря, остановился около меня, посмотрел прямо в глаза, погладил меня по лицу и сказал:

- Сердце твое больше болеть не будет.

И я почувствовала в сердце какие-то толчки. После этого болеть я перестала и не нужны мне стали никакие лекарства.

Когда я болела, то огорчалась на детей, что они мне не помогают. Приезжаю к отцу и спрашиваю: как быть?

- Когда устанешь, то перекрестись и скажи: «Делаю ради Христа», и Христос тебе поможет.

Так и я стала поступать. Исчезли мои обиды, и усталости не стало. Как только почувствую, что раздражаюсь, прошу перед карточкой отца:

- Отец, помогите, опять раздражаюсь.

Приезжаю к нему, он говорит:

- Вот ты все пишешь мне: «Раздражаюсь, помогите» (а я и не писала). - В руке у отца иконочка Божией Матери «Неопалимая Купина», он дает ее мне и говорит: - Она помогает не только от пожара дома, но и от пожара души. Молись Ей.

Начала я молиться Божией Матери перед этой иконой. Мне сделалось легко, я перестала раздражаться.

На исповеди отец сказал, что не надо бояться душевнобольных. И, окинув всех взглядом, добавил:

- Здесь все до единого больные, только в разной степени и в разной форме: у кого один, у кого два, у кого семь, а у кого - две тысячи бесов. И если мы раздражаемся, то мы больные.

Я думала: он берется очистить одну, у которой две тысячи бесов, а лучше бы всех нас вместо нее одной очистил, и были бы все чистые. Он повернулся ко мне и говорит:

- Была одна больная, часто ходила к старцу, просила очистить ее. И когда старец ее очистил, то она стала неверующая. Она вернулась обратно и просит его: «Верни мне мою болезнь и верни мне мою веру». Старец ответил: «Много я трудился, чтобы очистить тебя, но еще больше надо трудиться, чтобы вернуть половину твоей болезни и половину твоей веры».

Подумалось мне, что после поездки к отцу я стала намного хуже, что напрасно ездила… Оставив исповедь, он подошел ко мне и говорит:

- Когда младенцу три года, мать берет его на руки и ласкает. Но когда ему уже двенадцать лет, то с него уже другой спрос и мать его на руки не берет. Так и отец духовный: три года носит чадо на руках, а теперь с вас уже и спрос.

И сравнил меня с карликом.

- Лилипут не растет или уродливо растет, и тогда нужны уже подпорки: шлепки, испытания - скорби, напраслины. Так в жизни духовной и бывает: за утешением следует скорбь. И чем сердцу больнее, тем полезнее, спасительнее для души. Другого пути нет. Все святые сим путем шли. И нам надо им подражать!

Заметила я на квартире, что схимницы и монахини не употребляли пищу до двенадцати часов дня и после шести часов вечера, а меня заставляли есть «за послушание». В душе я решила: приеду домой и тоже буду так делать. Намерение свое решила держать в тайне, никому не говорить об этом, даже отцу.

После литургии отец говорит всем:

- Вот посмотрите на Г. Она решила: как приедет домой, то не будет есть до двенадцати часов дня и после шести часов вечера. А муж ее за это из дома выгонит. После Петрова дня благословляю ехать на Украину и пить молоко, есть яйца, что бы приобрести нормальный вид. И никакого режима в часах.

Я только поражалась: ничего от батюшки не скроешь!

Поссорились мы с дочерью. А в это время у отца была одна из наших чад. Отправляя ее домой, он передал для нас духи «Роза» и говорит:

- Там у Н. с Г. вспышка. Ух как! - И руками показал как.- Пусть они подушатся этими духами, а Г. скажи, чтобы она так больше не поступала.

После второй вспышки отец присылает нам розовое масло. Я серьезно обратила внимание на свою вспыльчивость и стала сдерживаться, даже сердитого вида не показывала дочери, вспоминая батюшкины слова: «Смиряйся перед детьми, ведь ты господствуешь над ними».

Отец мне сказал, чтобы я читала акафист Божией Матери, а какой, не сказал. По жребию я стала читать акафист Ахтырской Божией Матери, иконочку которой я получила от него как первое благословение.

И дочь моя начала изменяться. Через некоторое время она мне призналась:

- Если бы ты, мама, поступала со мной грубо, ты потеряла бы меня навсегда.

Часть 2