Полубояринов 2

Глава 2

Глава 2

Сижу на диване в своем кабинете. Думаю. На этот раз мои мысли устремлены, если можно так выразиться, вглубь психофизиологических аспектов человеческого организма.

Дело в том, что Мать-Природа в процессе эволюции наградила хомо сапиенс превосходным аппаратом для познания окружающей среды. Вот только острое зрение, чуткий слух и прочие свои возможности наши предки использовали на полную катушку лишь когда лазали по деревьям. С переселением в пещеры, покорением огня и появлением каменных орудий труда у тогдашнего троглодита появилось чувство защищенности былое сверхтонкое чутье начало постепенно деградировать. Так что к началу технологической эры человек разумный подошел существом крайне немощным в чувственном плане.

Взамен утерянных возможностей Господь Бог или Мать-Природа (тут уж кому как угодно) наградил нас другим инструментом познания окружающего мира, а именно весьма продвинутым головным мозгом. С помощью этого инструмента люди моей реальности создали развитую технологическую цивилизацию, достигли звезд, решили все насущные проблемы человечества. Обитатели же этого мира пошли иным путем и добились практически всего того же посредством магии.

Стоит отметить, что с появлением нейроимплантов, именуемых нейросетями, в моем родном мире и практического чародейства здесь, некоторые люди получили возможность возвратить обратно некогда утерянные способности к сверхчувственному восприятию.

К чему эти, казалось бы, абстрактные рассуждения? А вот к чему. В настоящий момент именно я являюсь одним из таких счастливчиков. И это обстоятельство мне очень и очень помогает в жизни.

Моё обоняние, нельзя сравнить со способностью воспринимать запахи хотя бы собакой, зрение не такое острое как у птиц, слух несопоставим с кошачьим, ну и так далее. Зато в моей бестолковке есть мощный «костыль» (я бы даже сказал КОСТЫЛИЩЕ) посредством которого все, что фиксируют мои органы восприятия вплоть до изменений состояния электромагнитного поля мгновенно обрабатываются и предоставляются мне в виде вполне внятной информации.

Итак, сижу я на диване отдыхаю от бумажной волокиты в ожидании чая, который вот-вот подгонит кто-то из слуг. Думаю о скорой приятной встрече с княгиней Нарышкиной. Аниса Максудовна неожиданно обнаружила в своей обширной библиотеке крайне интересную и познавательную книжицу и пригласила меня часикам к шести вечера в свое поместье для совместного её прочтения.

Разумеется, я не против. Бумажные завалы разгреб, с неотложной текучкой порешал, выдал словесных пенделей животворящих управляющим моими предприятиями. Единственное, что не успел сделать — это приступить к освоению местных наук на уровне средней школы. А еще я постоянно откладываю попросить Виктора Павловича Забиякина протестировать мой магический дар. Это потому, что до сих пор периодически ощущаю нестабильность магического средоточия и внутренних энерговодов, выраженную в периодических пульсациях, вызывающих определенный физиологический дискомфорт.

Поначалу грешил на эликсир, он для того и предназначен, чтобы способствовать развитию человека как мага. Осмотр «циферблата» аспектов каких-либо результатов не дал, поскольку магия для меня пока темный лес в ночную пору. Единственное, что меня порадовало, то, что базовое заклинание «светляк» (его я выбрал для тестирования своих магических способностей как наименее затратное в плане потребления маны) я могу удерживать не считанные секунды, как еще месяц назад, а целые пять минут. Прогресс, однако.

Для прояснения ситуации я обратился к Андрею Львовичу Перидерию создателю чудодейственного средства. Тот лишь пожал плечами, мол, какая-то ерунда творится с моим магическим источником. Эликсир взаимодействует с организмом человека не более трех дней, после чего распадается на безвредные вещества, которые, в свою очередь, удаляются посредством выводящих органов. Последствия от приема зелья в виде спонтанного расширения средоточия и каналов могут ощущаться максимум еще пару дней, но не более того, да и не в столь заметной форме, как я это описал.

— Так что, Ваше Сиятельство, мой эликсир ну никак не может быть причиной нестабильности вашего источника и мановодов, — резюмировал алхимик и отправился изучать то ли гриб, то ли растение, добытое дружинниками в моей новой локации.

Получается, действие эликсира исключаем.

За дополнительной консультацией решил отправился в библиотеку. Василий Захарович одаренный хоть и двух аспектов воды и воздуха, но всего лишь пятого ранга по обеим этим стихиям. При этом весьма начитан и в теоретических вопросах общей магии разбирается не хуже иного университетского профессора. В противном случае, должность хранителя знаний ни за что бы не получил от Альмансора Фаттаховича.

Влияние эликсира на нестабильное поведение моего источника он тут же отверг, как и Андрей Львович. Затем, хитренько так ухмыльнувшись, выдал:

— Будет ли известно Вашей Милости, что мадам Нарышкина весьма продвинутый целитель?

— А это при чем?

— Вы же провели в её обществе, если не ошибаюсь, семь суток. Прошу прощения, господин граф, не сочтите это за распространение слухов, я лишь констатирую общеизвестный факт. И еще один момент, вы ведь вступали с ней в близкие отношения. Ну вы понимаете, что именно я имею ввиду.

М-да, от людей на деревне не спрятаться, нет секретов в деревне у нас…

— Ну было у меня с княгиней… Хе-хе! Несколько весьма и весьма волнующих моментов. — Деваться некуда, пришлось подтвердить слова архивариуса.

— Так вот, я же говорю, Аниса Максудовна от рождения целитель высокого ранга. Данная информация находится в свободном сетевом доступе. Например, в реестре одаренных Магической Коллегии. Вы можете и сами в этом убедиться. А это означает, что в моменты… гм-м… скажем так, несдерживаемой эйфории, неконтролируемый выброс энергии из её средоточия способен оказывать положительное воздействие на астральное тело сексуального партнера. Прошу прощения за прямоту.

Ну да, было бы смешно предположить, что в гостях у Нарышкиной мы с ней занимались совместным прочтением любовных романов. Так что спасибо моему библиотекарю, за то, что прояснил ситуацию. А то я уже, было, начал волноваться.

Но на всякий случай решил окончательно прояснить ситуацию:

— А это для меня не опасно?

— Ну что вы, Ваше Сиятельство, общение с княгиней не несет ни малейшей угрозы вашему здоровью ни физическому, ни ментальному. Воздействие целительской магии на ваш организм способствует не только его физическому развитию, но содействует более ускоренной гармонизации и росту вашего чародейского дара.

Оба-на! Неожиданно-то как! Выходит, наши увлекательные экзерсисы с Анисой для меня не просто удовлетворение естественных физиологических потребностей, они еще и полезны со всех точек зрения. И чем дольше продлятся наши с ней отношения, тем лучше для меня. Ну и для княгини тоже. Она хоть была прекрасна и во время нашей встречи на балу, но перед моим отъездом буквально светилась от счастья и как женщина выглядела намного привлекательнее, хотя, казалось бы, куда уж дальше. Если бы не насущные дела, я бы задержался в Коренном еще на недельку, а то и на две. Ух, женщины! Что они с нами-мужиками делают!

Вы наверняка спросите, для чего все эти абстрактные рассуждения о чувственной стороне человеческой натуры, о троглодитах, коим было суждено дышать дымом и вонючими миазмами своих же испражнений в грязных пещерах, а также обо всех прочих, на первый взгляд, никому неинтересных материях. Охотно отвечу. Дело в том, что в настоящий момент моя несравненная и уважаемая Кларисса подвергает всестороннему и весьма тонкому анализу информацию, поступающую в её распоряжение от моих несовершенных органов чувств и на основе полученных данных рисует перед моим внутренним взором весьма и весьма занятную картину.

На первый взгляд, ничего такого особенного и занятного в застывшей в коридоре согбенной фигуре одного из лакеев по имени Иван Шестопалов нет. Ну да, устал человек катить тележку с чайником, печеньками и прочими яствами, остановился на отдых. Что тут такого странного? Ну да, все было бы банально и неинтересно, если бы он просто стоял и нечего не делал. Иван же, воспользовавшись отсутствием других обитателей поместья и магических артефактов визуального контроля, в данный момент выполняет некие загадочные манипуляции над любимыми мной пирожными с заварным кремом. Если конкретно, этот добрый молодец, вооружившись пузырьком и надев резиновые перчатки, сосредоточенно орошал из флакона эклеры, птифуры и прочие творения гастрономического дара госпожи Синицыной.

Вообще-то, моя вера в порядочность людей практически безгранична, но не до такой же степени, чтобы означенные действия лакея расценить как попытку усилить вкусовые качества доставляемых им к чаю сладостей.

Наконец он закончил. Снял перчатки, убрал их куда-то вместе с пузырьком и как ни в чем не бывало продолжил движение в направлении моего кабинета.

Стук в дверь.

— Заходи, заходи, Ваня! Не заперто! — прокричал я.

— Александр Николаевич, ваш чай. — После этих слов он подкатил тележку с вкусняшками к стоящему около дивана журнальному столику и принялся его сервировать для чайной церемонии. При этом гаденыш не выдал себя ни жестом ни мимикой.

Вдохнув аромат пирожных, я поинтересовался у Клэр посредством неслышной для лакея мыслеречи:

— Как ты считаешь, что со мной случилось, попади в мой желудок хотя бы одна капля той хрени, что накапал туда Шестопалов?

На что нейросеть ответила в свойственной для нее бесцеремонно-циничной манере, не щадящей нервной системы её оператора:

— Эта гадость обеспечила бы тебе обширный инфаркт еще на стадии пережевывания. Ну это в том случае, Александр, если бы у тебя не было верной Клариссы. Однако ты не переживай, можешь слопать хоть всё, что приволок лакей. Кому, как не мне знать, какой ты сладкоежка. Если что, фабрики по производству нанитов уже активированы и готовы к экстренному выбросу в кровь достаточного количества наноботов для нейтрализации любой отравы.

— Отставить фабрики! Не собираюсь я жрать эту дрянь. Лучше поведай-ка, что это за яд такой серьезный?

— А вот с этим весьма и весьма интересно. Крайне сложная по химическому составу, к тому же, легко разлагаемая при контакте с кислородом органика. Если бы ты все-таки отравился этой дрянью, спустя полчаса она распалась бы на комплекс вполне безобидных белков без признаков магии, так что самая тонкая химическая экспертиза не выявила бы истинных причин твоей смерти.

М-да, интересно, за какие грехи этот с виду безобидный юноша решил лишить своего барина жизни? Разве я ему зарплату не повысил? Или обидел словом или делом? Впрочем, чего это я гадаю? Сам все сейчас и поведает.

Освободив тележку, Шестопалов, вознамерился, было, покинуть мой кабинет. Но я не позволил ему этого сделать.

— Погодь-ка, Ваня, уходить. Подтаскивай тот стул, будем вместе с тобой чаёвничать. Видишь ли, мне одному скучно.

Вот тут-то Ивана и пробрало. От недавней уверенности ни следа не осталось. Побледнел, разнервничался, аж губёшки затряслись, ручонки также основательно замандражировали.

— Да как же так-то, Ваш Сиясь, рази можно? Где ж такое видано, чтобы такая мелочь, как Ванька Шестопалов трапезовал за одним столом с господином графом⁈

Но я оказался непреклонен:

— Присаживайся, Ванечка, и не стесняйся. Чайку наливай, пирожным угощайся. Признайся, ты же любишь сладкое? Да не смущайся, вкусняшки от Любови Прокопьевны все любят.

— Дык я уже налопался от пуза тех вкусняшек, да так, что больше ни крошки в моем желудке не поместится. — Попытался увильнуть от моего предложения слуга.

— Экий ты скромняга-парень. Но я ну ни за что не поверю, чтобы даже после самого плотного завтрака в твоем животе не осталось места для всего-то одного-единственного эклерчика. Так что хватайвон тот стул и тащи его сюда. Без чашки чая и пироженки ты отсюда не выйдешь.

Вот тут-то случилось самое неожиданное для меня. Осознав безвыходность ситуации Иван грохнулся на колени и слезливо заверещал:

— Виноват, Ваш Сиясь! Каюсь, поддался на уговоры бесчестных людишек! Денег по легкому хотел заработать! Не велите казнить! Верой-правдой честь по чести отслужу! Простите, барин!

Вообще-то я ожидал совершенно иной реакции от негодяя. Думал, тот попытается ударить меня по башке хотя бы тем же стулом. И был готов к любым проявлениям агрессии с его стороны. Не срослось, Шестопалов оказался слабохарактерным мозгляком. Ну и ладно, не хватало еще и разгрома моего кабинета.

На его исповедь я понимающе закивал головой:

— М-да, деньги всем нужны. Наверное, твоя любимая маменька страдает от какой болячки, и её лечение требует неимоверных затрат. Или я не прав?

Иван тут же закивал будто китайский болванчик:

— Да. да, ваша милость, если бы не болезнь моей любимой маменьки…

Далее я не захотел терпеть столь вопиющей наглости и громко рявкнул на пресмыкающегося предо мной парня:

— Ну хватит лапшу на уши вешать своему работодателю! Мне доподлинно известно, что ты сирота от рождения. Но я где-то тебя понимаю. Человек слаб и легко поддается на разного рода заманчивые предложения. Я даже готов тебя простить, поскольку ничего непоправимого ты не успел сделать. А то, что предал, так грех на твоей совести. Более того, обещаю сохранить твою жизнь. Да ты не хнычь, присаживайся на стул. Вскоре сюда пожалуют господа Ивашов и Забиякин, им также будет интересно послушать, как ты докатился до жизни такой. Так что, Ванюша, покамест успокойся… чайку выпей. Только пирожным не злоупотребляй. Помни, сладкое — убивает…иногда очень даже быстро. Хе-хе-хе!

Командующий моей гвардией и секретарь не заставили себя долго ждать.

В двух словах я сообщил им, что благодаря своему исключительному обонянию сумел своевременно определить наличие яда в доставленных лакеем пирожных (ну не посвящать же их в истинную подоплеку моей сверх чувственности). Также попросил их принять участие в допросных мероприятиях, а Виктора Павловича, как менталиста высокого ранга еще и проконтролировать правдивость ответов Шестопалова.

Рассказ Ивана не занял много времени. Этот, на вид простецкий крестьянский парень, оказался достаточно интересным фруктом. Дело в том, что лет пять назад он был завербован людьми ныне покойного Василия Захаровича Коринфского-Золотова. Цель вербовки слежка за Альмансором Фаттаховичем и контроль ближайшего его окружения. Не приведи боги патриарх начнет куролесить и тасовать колоду претендентов на высший пост в родовой иерархии.

И еще один момент, благодаря помощи Забиякина выяснился один неприглядный факт. Тот яд, коим хотели попотчевать меня, изначально предназначался вовсе не мне. В назначенный Золотовым час, Иван должен был подмешать его в пищу некроманта.

Вряд ли кто-то удивился бы, случись у столь пожилого человека разрыв сердца. Работенка уж очень нервная.

Впрочем, в случае устранения Алтмансора Фаттаховича, наивного Ваню, гарантированно ожидала вовсе не обещанная нанимателем крупная сумма денег, а одинокая могилка без каких-либо опознавательных знаков в лесной тиши одного из осколков, принадлежащих роду. Там его не смогла бы отыскать никакая бригада следователей, если полицейское расследование все-таки было бы инициировано. Однако все закрутилось-завертелось не так, как предполагали тайные недруги патриарха рода Коринфских, и ко всеобщему изумлению графский титул достался какому-то никому неизвестному «проходимцу», коим, по мнению, всех моих новоявленных родственников являюсь я — Полубояринов Александр Николаевич. Вот тут-то преемник устраненного мной за попытку покушения на мою жизнь Василия Захаровича Золотова его родной брат Андрей Захарович и решил прибегнуть к давней «домашней заготовке».

А еще Иван Шестопалов назвал имя своего куратора и место, где должен с ним встретиться, чтобы получить обещанные деньги. К тому времени весть о моей кончине должна была уже выйти за пределы поместья. Так что ему даже не пришлось бы предъявлять вербовщикам какие-либо доказательства. Ну это он так думает. У меня же насчет последствий предполагаемой встречи совершенно иное мнение, кардинально отличное от Ваниного.

По окончании допроса Андрей Тарасович вызвал пару гвардейцев, которым приказал отконвоировать задержанного в пустовавшую до этого момента тюрьму, что находится на третьем ярусе подземелья, аккурат под мастерской Кирилла Валериановича Нифонтова.

Ну да, жизнь я пообещал сохранить Ивану, и от своего слова отказываться не собираюсь. А вот насчет того, чтобы отпустить парня на все четыре стороны, разговора не было. И вообще, негодяй должен прочувствовать на собственной шкуре все прелести предательства. Не жилось, видите ли, человеку спокойно под моим крылышком, да на полном обеспечении и при неплохой зарплате. Захотелось ему многого и сразу. Этот дурень, даже не понял, в какое дерьмо вляпался. В случае удачного исхода задуманной его кураторами акции, за жизнь гаденыша никто бы не дал и гроша ломаного. Ладно, пусть посидит в заточении на хлебе и воде и без какой-либо надежды когда-либо увидеть белый свет.

Разумеется, всю оставшуюся жизнь держать его в тюрьме не собираюсь. Ни к чему мне дополнительные расходы по его содержанию. На этот счет у меня имеются кое-какие иные соображения.

После того, как преступник покинул стены моего кабинета, я упер нарочито недовольный взгляд на господина Забиякина.

— Ну и что вы на это скажете, Виктор Павлович?

— А что именно вы хотите услышать, Александр Николаевич? — Секретарь заерзал на своем стуле в предчувствии упреков в свой адрес.

И эти его предчувствия не заставили себя долго ждать.

— А не в ваших ли прямых обязанностях осуществлять ментальный контроль за наемными работниками и прочими посетителями моего поместья? Вместо того, чтобы строчить мемуары в рабочее время вы бы оторвали свой зад от кресла, да прогулялись по территории, прощупали настроение здешних обитателей, глядишь, и выявили бы негодяя еще на стадии его подготовки к преступлению.

При моем упоминании о работе над книгой мемуаров физиономия Забиякина покрылась розовыми пятнами. Ну чисто леопард. Подобно упомянутому хищнику от попытался огрызнуться:

— Да как вы смеете, Ваше Сиятельство, совать нос в мои личные дела⁈

На что я с располагающей улыбкой ехидненько так заметил:

— Вообще-то все ваши личные дела заканчиваются в восемь ноль-ноль утра, когда вы появляетесь в своем кабинете, идо тех пор пока вы находитесь при исполнении своих договорных обязательств перед работодателем. Коим, напомню, являюсь я — граф Коринфский-Полубояринов. Насчет же ваших дел писательского характера, скажу, что без вашего ведома ни я, никто из моих сотрудников не посещал ваш кабинет. А о том, что вы занимаетесь мемуаристикой мне было несложно догадаться по вашим постоянным бормотаниям и вашему общению посредством коммуникатора с друзьями и подругами былых игрищ и забав. К вашему сведению, дорогой Виктор Павлович, у меня отменный слух, а стена между нашими кабинетами не обладает достаточными звукоизоляционными свойствами. Так что впредь потрудитесь более ответственно относиться к своим служебным обязанностям.

Пристыженный моими словами Забиякин еще гуще покраснел. Теперь вся его физия была бордовой от притока крови. Я даже начал опасаться по поводу возможного инсульта. Но обошлось.

Виктор Павлович довольно быстро обуздал эмоции.

— Виноват-с, Александр Николаевич. Видите ли, мне казалось, что вы не очень цените меня как специалиста и держите на месте своего секретаря исключительно из уважения к моим сединам.

На что я, одарив старца самой обаятельной из своих улыбок, сказал:

— Напрасно, Виктор Павлович, вы принижаете собственную значимость. Вы отличный специалист в области ментальной магии. По моим данным подозрительных личностей из тех, что пытались устроиться на службу нашему роду вам удалось выявить более сотни. И за это вам от меня нижайший поклон и глубочайшее почтение. Более того, я считаю, что должность моего личного секретаря для специалиста вашего уровня уж слишком мелковата. — При этих моих словах Забиякин вздрогнул, расценив их как желание избавиться от его присутствия в поместье. Но тут-то я его буквально огорошил: — А знаете что, предлагаю вам организовать и возглавить полноценную службу безопасности нашего рода. При живом Альмансоре Фаттаховиче наши недоброжелатели, коих, по моим данным, предостаточно, вели себя весьма и весьма скромно. Все-таки покойный был архимагом и в фаворе у самого Государя Императора. Я же, по мнению большинства окрестных землевладельцев, всего лишь неопытный мальчишка, ставший патриархом по недоразумению. В соответствии с политикой невмешательства в родовые разборки со стороны имперских властей, несложно предположить, что разного рода недруги и просто хапуги в самом скором времени попытаются испытать нас на прочность, дабы оттяпать имущество рода Коринфских. Предпосылок на сей счет, насколько мне известно, предостаточно. Все эти спорные лужки, выпасы и прочее, вполне законный предлог для начала локального вооруженного конфликта. Так что, создание полноценной службы безопасности рода не моя блажь, а насущная необходимость. Для нас жизненно необходимо не только своевременно предотвращать попытки внедрения вражеских агентов, но быть в курсе всего всех замыслов наших недругов. Денег для этого не пожалею.

— Но, Ваше Сиятельство, я же никогда не занимался подобными вещами, к тому же, стар я для шпионских игрищ, — попытался отбояриться Забиякин. — Может, я все-таки продолжу исполнять обязанности секретаря?

Нет уж, так просто он от меня не отделается. Да и не стар Виктор Павлович. При среднем-то сроке жизни в полтора века, а то и больше, семьдесят шесть лет в этой реальности, как и в моей родной вовсе не старость. К этому возрасту человек приобретает достаточно жизненного опыта, к тому же, становится мудр и осмотрителен в принятии важных решений. А то, что седыми патлами и бородами щеголяют, вовсе не признак старости, скорее дань моде, ну и чтобы наглая молодежь не сильно борзела. Этот «старик», если верить ненароком подслушанным мною бабским сплетням, находит силы окучивать местных селянок, свободных от уз Гименея и не только. Женщин вполне можно понять, для них получить потомство от связи с чародеем практически гарантия, что ребенок получится физически крепким и магически одаренным. И наш «дедуля» им в этом не отказывает. Опять же, по слухам, в Коринфино и окрестных селениях бегает куча разновозрастной ребятни, чертами лица схожими с Виктором Павловичем. Ну это не моё дело. Пусть плодится и размножается, коль есть ягоды в ягодицах. Вот только немощным старцем пусть не прикидывается.

— Вот только этого не нужно, уважаемый. — Я деланно погрозил секретарю пальчиком. — Ну какой же вы старик? Не смешите мои тапочки! Так что быть вам руководителем СБ нашего рода. А ваша задача, Андрей Тарасович, — я перевел взгляд на Ивашова, — выделить в распоряжение господина Забиякина четырех человечков потолковее. И упаси вас боги, расценить мой приказ как возможность избавления от неугодных. Парни должны быть непременно одаренными, отлично образованными, желательно из демобилизованных офицеров, ну или унтеров. Найдутся у вас такие?

— Так точно, Ваше Сиятельство, четверых офицеров-отставников выделю.

На что я, кивнув головой, резюмировал:

— Вот и чудненько, господа. Считаю данный вопрос решенным. А теперь, — я обвел взглядом присутствующих в кабинете силовиков, — давайте вместе подумаем, каким образом нам захватить в плен куратора Шестопалова, да так, чтобы с его головы ни один волос не упал… Вообще-то, насчет сохранения его прически можете не особо озадачиваться. Пусть хоть облысеет в процессе захвата, лишь бы был способен шевелить языком, для дачи показаний в суде.

— То есть никаких силовых операций в отношении Золотовых и прочих наших недоброжелателей вы не планируете? — Поинтересовался начальник моей гвардии.

— А нужно ли оно нам, Андрей Тарасович? Ну устраним по-тихому кучку негодяев, и всё шито-крыто. Лично меня такой исход не интересует. Громкий судебный процесс, в результате которого обнажится гнилая сущность моей родни — вот, что мне поможет безболезненно и на законных основаниях избавиться от всей этой шелухи, именуемой по недоразумению Коринфскими. Вряд ли к заговору причастны только лишь Золотовы. Если бы было так, представители других семей нашего рода уже давно посетили бы с визитом Коринфино и присягнули на верность новому патриарху. В этом случае я бы их простил и приставил к делам рода в соответствии с их возможностями и наклонностями. Нет же, молчат, как рыба об лёд. Значит, чего-то дожидаются.

— Ну насчет «чего-то» вы не правы, Александр Николаевич, — встрепенулся Забиякин. — Как сегодня выяснилось, смерти они вашей от руки наемного убийцы жаждут.

На что я с улыбкой ответил:

— Вы правы, Виктор Павлович. Поэтому наша с вами первостепенная задача раскрыть перед широкой общественностью все их коварные планы.