Поляна, 2014 № 01 (7), февраль

Аллея тёмная густая,

Вдруг белый ствол мелькает в ней —

Кора с платана облетает,

Как с древа памяти моей.

Бесшумно под ноги ложится

Подобно прошлому она,

И живы там события, лица,

Слова, улыбки, имена.

Недаром время превращает

Всё, что доверило годам,

И неизменно возвращает

Побегам новым и корням.

Чтоб ничего не пропадало,

И копится за слоем слой,

Чтоб никогда не увядала

Аллея памяти живой.

Снимки в бархате альбома…

Хоть себя бы тут узнать!

В год войны рождённый… дома…

Голый… в сеточке кровать…

На коне, а вот в матроске,

Бескозырка, якоря,

На костюмчике полоски,

Ворот — синие моря…

Строй солдат… отец в пилотке,

И ни ромбов нет, ни шпал…

Как без листьев в день короткий

Лес осенний — весь опал…

Мать стоит. На ней ушанка,

Ватник, вытертый до швов,

И хибарка полустанка

Средь заброшенных снегов.

Жизнь, которой я не знаю,

Но приходит со страниц,

Чёрно-бело зазывая

В толчею застывших лиц.

В суете эвакуаций

И разбомбленных дорог

Как сумел он к нам добраться,

Бархат платья, как сберёг?!

На перронах не растоптан,

Не украден со стола,

На растопку не разодран

Ради капельки тепла…

Голос ФЭДа или Лейки,

Глубина ушедших душ…

К нам, как путь узкоколейки,

Сквозь любую топь и глушь.

Сколько лиц я в нём не знаю,

Как же жил я, не спросив,

Кто такой и кто такая

Смотрят прямо в объектив?!

И никто не даст ответа!

Больше некого спросить!

Что теперь бумага эта

Будет в памяти носить?

Жизнь, кого ты пощадила?

Лики есть, а нет имён.

Будто братская могила

Старый в бархате альбом…

Век равнодушен был и лжив,

А мы ему верны.

Отец гордился, что он жив,

Протопав две войны.

Других давно на свете нет,

В том нет его вины.

И вот, гордился он, что жив,

Протопав две войны.

Не генерал — простой солдат.

Своей судьбе назло,

Конечно, был тому он рад,

Что в жизни повезло.

Не выставлял своих наград

Он дома за стекло,

Ран не считал, а был он рад,

Что в жизни повезло.

И кто его бы ни просил,

Войну не вспоминал,

Он память всех в себе носил

И жил, хоть воевал.

Он громких слов не говорил,

И слёз не проливал,

А изо всех крепился сил,

Чтоб жить, хоть воевал.

Тучи столетья

всё ниже над нами,

Душат вулканы,

топят цунами,

Зимы

по стуже рыдают взахлёб,

И репетируют ливни потоп.

Телу земли

не дают передышки,

Душу терзают:

ни дна, ни покрышки!

И опаляют

дыханием тьмы

Старые беды новой чумы.

Как ты наивна,

планета седая,

Ждёшь

на ромашке столетий гадая:

Выжечь — не выжечь,

топить — не топить,

Выжить — не выжить…

убить — не убить?!

Невозвратимо день проскочит —

Ложится на судьбы весы,

Приходит ночь и снова точит

Тупое лезвие косы.

Она подобна полустанку,

И на её запасный путь

Луна готова спозаранку,

Не дослужив свой срок, свернуть.

Тогда бездонные секреты

Выходят из забвенья лет,

В прозрачном сумраке планеты

Открыто зажигают свет.

Сердечных снов неразбериха

Объемлет мирозданья вид —

И мимо буднично и тихо,

Как спутник, истина летит.